Удалы

Еще мальчишкой я часто ездил на дачу к бабушке с дедушкой. Последняя вечерняя электричка делала остановку на станции Удалы, я спрыгивал на гравий, надевал тяжелый рюкзак и ждал, пока она продолжит свой путь дальше, чтобы потрогать ладонью горячие рельсы.
В закатном зареве поднимаюсь по склону, петляя сквозь иногда заброшенные дачные участки и попутно срывая малину или крыжовник с кустов. Здесь совсем другой воздух. Проходит некоторое время и я забываю какой он бывает в городе потому что тут он чистый и прозрачный.
Меня уже встречает бабушка радостно обнимая, а дед крепко жмет руку. С дороги снимаю пыльные кеды и пью вкусный чай с листьями смородины и других полезных трав с хрустящим печеньем. Раскладываю из рюкзака вещи, хвастаюсь деду новым радио и ухожу спать в комнату-пристрой, где бабушка уже расстелила мне свежее белье на большой кровати. Завтра мы с дедом идем в лес за грибами и я с нетерпением жду раннего утра. Закрываю дверь на щеколду, поджигаю зеленую спираль от комаров, которая будет тлеть всю ночь, выключаю одинокую лампочку, укрываюсь одеялом из верблюжьей шерсти и закрываю глаза. Долго ворочаюсь вглядываясь в темноту. В стене то и дело ощущается шуршание каких то жуков, а за стеной стоит очень старая, высокая ель и шишки падающие от нее на косую крышу с шумом скатываются вниз. Вдалеке слышится как станцию проезжает ж/д состав. По его звуку я легко определяю вид: товарный или скорый. Проехал быстро, значит это или скорый, или почтово-багажный. Еще пара таких составов и я глубоко засыпаю.
Резко просыпаюсь от стука в окно.
-Лёша, подъем! – слышу я бодрый голос деда.
На улице раннее утро. Темно и холодно. Дед стоит уже одетый и я вижу на его командирских часах около 5 часов утра.
Черт возьми! Как же хочется назад под теплое верблюжье одеяло. Вчера я так хотел встать пораньше и пойти далеко в лес, а теперь мне совершенно ничего не хочется.
Быстро умываюсь холодной водой из нержавеющего бачка, чищу зубы разлохматившейся белой щеткой, держа в другой руке тюбик “Фтородента”, и дрыгаю ногами от надоедливых, голодных комаров, которые так и норовят в любой момент позавтракать мной, как только я расслаблюсь. Далее, одеваю какие-то штаны, заправляю их в резиновые сапоги, накидываю болоневую куртку, кепку и вижу как дед как бы торжественно вручает мне корзинку и красивый перочинный нож. Мы спешно покидаем участок, пока бабушка не проснулась, поднимаемся по крутому склону и идем вдоль забора. Я иду первым, потому что эта дорога мне очень хорошо знакома. Открываю деревянную калитку, которую вместо засова держит трубка из обычного умывальника на веревке и мы выходим в чистое поле. Еще не успело встать солнце, как быстрыми шагами мы идем по дороге, сменяемой редкими поворотами. Идем долго. Вокруг ни души, только широкий простор. В этих местах проходили бои в гражданскую войну. Вдалеке еле виднеется лес. Через некоторое время показывается старая кирпичная водонапорная башня. “Вот бы посмотреть ее поближе”: думаю я. Башня становится все ближе, а наша дача все дальше и дальше. Наконец мы проходим совсем рядом с ней и я слышу как громко там плещется вода и пахнет сыростью. Слева находятся заброшенные постройки агроферм и кладбище старой сельскохозяйственной техники и прочих агрегатов. Я не могу просто пройти мимо, и подбегаю поближе рассмотреть ее, но дед говорит что это можно будет сделать на обратном пути. Теперь дорога идет вдоль леса. Наконец мы резко сворачиваем с дороги и сквозь сухие ветки углубляемся в заманчивый лес. Сразу же натыкаюсь на паутину. Впереди идет дед и я обижаюсь на него за то что он слишком резво проходит сквозь них так как ветки хлесткими ударами обрушиваются на мое лицо. Яркие солнечные лучи стали проходить между елей, отражаться от капель утренней росы. Я уже вижу, как дед собирает грибы один за одним, а меня страшно одолевают лесные комары. Хорошо что я взял с собой специальную мазь от них. Быстро втираю содержимое тюбика на руки, лицо и шею, и ощущая себя в словно волшебной защите, спешу догонять деда. Мне тоже начинают попадаться грибы. Не особо разбираясь срезаю понравившиеся.
Время в лесу застывает напрочь. Его просто нет. Невозможно точно определить сколько проходит времени пока мы собираем грибы, а я еще абсолютно дезориентирован, полагаясь только на деда, но он уверенно идет дальше и я спотыкаясь об корни хвойных, плетусь за ним поигрывая с ножичком. Вскоре я теряю нож, но очень не хочу признаваться об этом деду. Мы проходим сквозь журчащий ручей, переговариваемся о чем то и попадаем в более лиственный лес. Я отрываю грибы руками от земли и, кажется, дед это замечает.
-Где твой ножик-то?
-Не знаю, наверно в кармане. - отвечаю я и виновато начинаю искать его по всем карманам, но в них лишь прошлогодние хвойный сухие иголки.
-Жалко, хороший нож был… - говорит дед. И мы идем дальше. Я чувствую как он расстроен. И он чувствует что чувствую я, пытается по-дружески утешить меня, рассказав смешную шутку или анекдот. Немного развеселившись мы делаем небольшой привал. В корзине у деда приготовлены огурцы, помидоры, хлеб с колбасой и армейская фляга. Откручиваю пробку на цепочке которая бьется об металлическую флягу и жадно пью прохладную колодезную воду. Тут же пробивает пот, нападают комары и снова приходится наносить специальную мазь. Немного перекусив и отдохнув мы решаем идти домой, но уже по другой дороге, какой – знает только дед.
-А на кладбище техники посмотрим?- Спрашиваю я.
-Конечно посмотрим. – Отвечает дед и как бы ненавязчиво напоминает мне о моей потере.
Срезаем путь через леса и оказываемся на дороге ведущую через поле. Солнце уже приятно греет. По дороге сзади нас, поднимая облако пыли, мчится ЗиЛ-130. Мы отходим на обочину, а я быстро падаю в кусты клевера, прячась от грузовика. Мне совсем не хочется что бы какой-то грузовик нарушал этот природный покой. Мы продолжаем путь. Вдалеке я вижу ж/д старую цистерну, а это значит, что дачные участки совсем недалеко. По дороге дед находит две длинные жерди, и ту, что поменьше я кладу себе на плечо. До цистерны уже рукой подать. А вот и калитка, открываю самодельный кран-засов и спускаемся по крутому склону на наш участок. Бабушка, улыбаясь, встречает нас удалых и скорее помыв руки мы садимся за обеденный стол. Она очень рада нам, наверное, каждый раз она переживала за нас в эти многочасовые походы в лес. Досыта наевшись я захожу в свою комнату-пристрой и сразу же крепко засыпаю. На ужин будет грибовница.