Лебедь Белая

          Так уж повелось от начала времен, что каждый человек счастье в любви ищет. Каждому сей дар приготовлен, да не всяк его принять может. До высот этих в своей судьбе ещё дорасти нужно. Вот как у нас с милым было…
          Как-то вижу я – стороною лесною добрый молодец на гнедом коне мчится. Сидит в седле крепко, и плащ его красный на скаку пламенем развевается. Тут сердечко мое и забилось. А он через рощу, да по поляне, и прямо на мой заветный утес правит. Что будет?… Что же это я?! Да мне же гостя встречать нужно!
          Перед обрывом, над рекою широкой, конь его на дыбы встал. Слез молодец с коня и долго-долго с высоты вдаль глядел. А я тем временем по тропиночке к нему подошла. А когда глазами с ним встретилась – земля поплыла будто. Гляжу, и молодец глаза руками трёт, а я не пропадаю. Он молчит, и я молчу. Потом спрашивает:               
          – Кто ты, Лебедь Белая?
          – Я – Дочь Ветра. Так тут меня величают.
          Лебедью Белой он недаром меня назвал. На лебедей глядючи, я наряд свой вышивала. Все узоры да линии в мыслях перебирала – хотела, чтоб и сами птицы эти прекрасные меня за лебедушку принимали.
          –  А я – Дар, – говорит он и, оглядевшись, вопрошает: – А ты как тут оказалась?               
          – Где родилась, там и живу, – ответила ему.               
          Он было шаг ко мне сделал, но остановился и лицо руками закрыл.
          Я гриву коню расправлять стала. Сама, будто, ничего не заметила, спрашиваю:               
          – Ты куда, Дар, едешь? Скажи, коли не таишь…
          На реку посмотрев, Он вздохнул, ничего не сказал вслух, а про себя подумал:
          «На край земли еду я, дева милая. Во сне и наяву море вижу! Танцует там лебедь белая в лучах заката. Вот и голос мне вещий сказывал: «У края земли найдёшь счастье…» А потому, Дочь Ветра, ты меня прости. Еду я прямо к морю! И в путь мне уже пора!»
          – А тебя мне прощать не за что, – ласковым словом, как будто волною, окатила я его и столь же напевно добавила. – Поезжай прямо, молодец, путь твой не близок. Мимо края земли только не проезжай… Но и тебе, и коню отдых нужен. Может, ко мне заглянешь? Мой шатёр стоит тут, недалече.
          Он посмотрел на меня с испугом, вскочил в седло, сказал тихо:
          – В путь мне пора, дева…
          Потом он вперёд посмотрел, тронул поводья, да и поскакал… Далеко, однако, не ускакал. Смотрю: ход сбавил, назад уже поворачивает…  Глаза шалые, слез с коня, рукою волосы сгреб и говорит:
          – Твоя правда. Можно и отдохнуть…
          Шли мы всю дорогу рядышком, вели коня в поводу. Молча шли – а слов и не надобно.               
          Ввела я его в свою сказку. Вокруг лес. Озеро хрустальное; лебеди меж лилий плавают. Все берега в цветах, бабочки бархатистые порхают, птицы звонкие распевают. Шатер мой светлый, кистями да лентами украшенный, стоит на пригорочке под могучими вязами. А у заводи, под раскидистой ветлой, уже столик накрыт плетеный. Это подружки мои глазастые расстаралися, а лавочку только одну поставили.
          Стала я Дара потчевать. А он знай себе похваливает. Потом в шатер его повела. Там у меня другая сказка – рукодельная: ковры, вышивка да гобелены. Посмотрел он на все это и говорит:               
          – Как хорошо у тебя и славно! Вот одного только не пойму: почему шатер твой снаружи мал, а внутри – просторен. Отчего так?
          – А это оттого, что подружек у меня много. Каждой из них я местечко отвела, –  улыбаюсь ему. – А дружу я с феями лесными, хозяйками гор, рек да озер. Любят они облик человеческий и чудеса разные. Но милее всего мне жительницы морские… Мы тут и играми позабавимся, и посудачим за рукодельями девичьими. А ближе к вечеру хороводы водить ходим – на тот утес, где мы с тобою встретились…
          – Постой, а откуда здесь жительницы морские? – очень удивился он. – И моря здесь не видел пока. Сама ведь говорила, что до моря – далече.
          – Так, когда вечереет, я сама там море расстилаю. Люблю на золотую гладь моря поглядеть, – сказала я. – Утес опускаю, чтобы волны через него перекатывались. Тут и выходят девы морские… Ты на утесе том заветном в сказку мою вошел. Знаешь, это тогда случается, когда один к другому хотя бы на миг в сердце входит… И если б давеча ты не вернулся, то к вечеру в море бы окунулся. И плыть бы тебе с коником до заката. А сумел бы сам из моей сказки выбраться – все одно в речку бы плюхнулся…
          – То-то бы посмеялась?
          – Вряд ли бы посмеялась. Только вот дурню такому больше бы не показалась. Подружки бы его из воды вытащили… Я ведь сто лет не слепца жду.
          – Вот и я сто лет на край земли собирался, Лебедь Белую свою искать, – опустив голову, сказал он. – А раньше я в краю нашем Храм строил, резьбою его по мрамору украшал.               
          Потом он вышивки мои на стенах, потолках да занавесях приметил. Ведь белым по белому я вышивала. Долго мы с ним все это рассматривали. Дар все дивился, до чего мои вышивки на его узоры мраморные похожи. Словно одной песни разные строки…
          – Так ты и живешь тут, одна-одинешенька? – спросил он.
          – Так, да не так, – улыбаюсь ему, да и говорю. – На другом берегу – за покровом сказочным – стоят терема. Есть там, в доме родительском, у меня светелка… Ой, прости ты меня, болтушку-отшельницу! Тебе же давно в путь пора!
          – Уже не знаю… – ответил он.
          – Ну, раз так, тогда пойдем закат провожать, – обрадовалась я.
          – А как близкие тебя величают, Лебедь белая?
          – Светослава.
          – А меня Свето-Дар…
          – Слава Богу за всё!
          – Светослава, дорога ли тебе твоя сказка?
          – Уже не знаю…
          Выглянули мы из шатра, а у порога его, да сквозь листву, да во всю ширь – плескалось золотое море. Взялись мы за руки и долго шли по кромке прибоя. Кружились и что-то кричали над нами чайки. Волны ласково обдавали ноги и заливали след. Конь Дара, умница, все время брел следом.               
          А на утесе заветном танцевала Лебедь белая в плеске волн и лучах заката. Никогда я еще так не танцевала. Суженый мой глаз от меня отвести не мог. Он конечно меня узнал и в глазах его были слезы… Слава Богу за всё!…
          Ну, а доченька наша старшая Дочерью Дара себя уже называет…