5. Коварная рифма
- Мы оказали обществу неоценимую услугу, - сказал Кекс и важно повел носом. – Вернули поэта и восстановили равновесие на острове.
- Теперь там наверняка светло, - подхватила Мягколапа.
- Ну, это еще нужно проверить, - заметил Пирог и остановился.
Они вышли из зарослей и поглядели наверх, где должно было синеть небо. Но вместо неба наверху чернела сырая земля с мелкими корешками, свисающими то тут, то там.
- О! А вон и дыра из-под колодца! – Юлиана встала на цыпочки. – Высоко, не дотянуться. Да и лестница вряд ли поможет. Как же быть? Слышишь, Пелагея?
Но Пелагея опять не слушала. Ее, словно магнитом, тянуло к уже знакомому пригорку, где тихо шелестела береза и обитало бревно с хваткими челюстями.
- Березка, родимая! – воскликнула Пелагея. Она крепко прижалась к стволу, как будто береза была ее сестренкой, вернувшейся из дальних странствий. Внутри ствола неспешно текли и журчали соки.
- А ты, крокодилище, сиди смирно, - велела Пелагея. Бревно виновато моргнуло глазками и захлопнуло клыкастую пасть. Оно так и не научилось подкрадываться без шума.
Иной раз Юлиана любила повозмущаться. Она сложила руки крестом на груди и произнесла обличительную речь.
- Ну вот, снова за старое! Знаете, с ней это постоянно, - объяснила она поэту. – Не понимаю, почему она так реагирует на обычные деревья. В стране Зеленых Лесов их пруд пруди!
- Чего не скажешь о стране Желтых Полей, - заметила Мягколапа. – У нас деревья большая редкость.
- Ничего вы не понимаете! – крикнула Пелагея с пригорка. – Береза, если ее как следует попросить, за ночь может вырасти до небес.
Она задрала голову и поправилась:
- То есть до земли!
Пелагея поставила ногу на сук и забралась на нижнюю ветку. Подтянулась – и очутилась на следующей. А спустя несколько минут уже устраивалась у верхушки, на последних ветках, способных ее выдержать.
Следом ловко вскарабкалась Мягколапа. Лазать по деревьям было ее самым любимым занятием после заточки когтей.
- Ну и кто поверит в эту ерунду? – взвинтилась Юлиана. – Ни одно дерево не может вымахать высотой с небоскреб. Тем более за ночь.
Пирог и Кекс полностью ее поддерживали. Они невозмутимо уселись по обе стороны от хозяйки и замерли, словно статуи. Юлиана надеялась, что поэт тоже проявит благоразумие. Но, как водится, куда муза – туда и поэт. Он направился к березе и даже ни разу не оглянулся.
Юлиана вздохнула и поплелась за ним. Если все твои друзья решили переночевать на дереве, оставаться в стороне просто не имеет смысла. Она кое-как втащила Кекса и Пирога на толстую ветку, прислонилась к стволу и закрыла глаза. На сегодня больше никаких «подвигов» не предвиделось.
Пелагея тем временем что-то нашептывала березе. И листья таинственно шуршали ей в ответ. А потом дерево начало вытягиваться вверх. Оно росло всю ночь, навевая добрые сны. Пелагее снилось, что у нее вокруг дома появилось много берез. Юлиане – что она стала гораздо смелее, чем прежде. Поэту – что он сочинил стихи, которые покорили сердца людей. А Пирогу, Кексу и Мягколапе снились запутанные сны-лабиринты, из которых они сами искали выход.
К утру береза подняла над колодцем ветви и заботливо опустила путешественников на настоящую землю под настоящим солнцем. Пелагея с трудом разлепила глаза – и вокруг тотчас загремели хлопушки. На друзей посыпался серпантин и конфетти. Как и в прошлый раз, колодец обступили туземцы. Они громко хлопали в ладоши и смеялись. Среди них был и человек с хриплым голосом.
Поэт показал на него пальцем.
- Шаман?!
- Шаман, - сердито подтвердил тот. – А ты, надо полагать, похититель нашего света.
- Ничего я не похищал! – возмутился поэт. – Я всего лишь прыгнул в колодец. Кто же знал, что свет прыгнет за мной?!
Он украдкой посмотрел на Пелагею. Что если муза его осудит? Но у новоиспеченной музы имелись дела поважнее. Она вытрясла из белого цилиндра коллекцию часов и под взрывы хлопушек бросилась собирать серпантин.
Юлиана слезла с ветки и опасливо тронула пальцем воздушный шарик. Он качался прямо возле ее носа, на нитке, обмотанной вокруг камня. Вездесущие шарики окружали толпу туземцев, будто тоже были частью острова. Первыми поселенцами с большими пустыми головами.
- Ну и что тебе нужно? – спросила у шарика Юлиана и потянулась к заветной шпильке в волосах. Но потом вдруг опустила руку. – Если я проткну тебя, то проиграю. Если ты лопнешь, а я и глазом не моргну, тогда я победила. Выходит, я не должна делать резких движений.
Шаман подошел, звеня браслетами на руках, и расплылся в улыбке.
- Не смотрите так. На этот раз всё без обмана, - сказал он. – Никаких иллюзий, вот уж поверьте. Свет вернулся сразу после того, как вы прыгнули в колодец. И мы были так потрясены, что решили воздать вам почести.
- Славные же у вас почести, - проворчала Юлиана и отошла от шарика подальше. Она решила не признаваться шаману, что боится воздушных шариков. Их всегда надувают, не думая о последствиях. И они готовы взорваться в любой момент.
Пелагея набрала полную шляпу пёстрых завитушек серпантина и осталась очень довольна. Она погрузила свое добро на плот, туда же усадила Мягколапу и помахала туземцам. Туземцы теснились под плакатом «Конец света». Впереди всех стоял шаман. Он утирал платком скупые слезы и грозил поэту ссылкой на другой конец света, если тот еще раз явится на остров в плохом настроении.
Юлиана сдвинула лодку с мели и загребла веслами. Пирог и Кекс сидели смирно и снова были похожи на заговорщиков. Сперва Глубокое Море собиралось окатить их высокой волной, но потом передумало.
Следом отчалил плот Пелагеи. Поэт расположился на плоту рядом с заштопанным парусом-занавеской и мечтательно глядел вдаль. А Пелагея совершенно случайно обнаружила, что серпантин в шляпе съедобный и тает прямо во рту.
- Мммм! Сладкий! Угощайся! – кричала она Юлиане.
- Лопай сама! – смеялась в ответ Юлиана. – А я потом погляжу на твой разноцветный язык!
Язык, и правда, стал разноцветным. Фиолетовый на кончике, зеленый посредине и желтый у основания. Пелагея показывала его поэту, дразнила Юлиану и любовалась языком в зеркале.
- Как считаешь, - спросил Пирог у Кекса, - почему поэт решил, что Пелагея его новая муза?
- Уж и не знаю, - ответил Кекс. – Но от поэта ей теперь ни за что не отделаться.
Однако Пелагея вовсе не спешила его спровадить. Когда плот прибило к стране Желтых Полей, поэт увязался за ней. Да и Юлиана подумала, что, раз ей все равно по пути, почему бы не заглянуть в гости на чай с вареньем.
Вот тут-то и началось для поэта настоящее испытание.
- Придумай, - попросила Пелагея, - рифму к «чаю с вареньем». Тебе ведь не сложно, а?
Но, как выяснилось, поэт не умел сочинять на заказ. Он напряг все извилины, принял специальную позу, чтобы вдохновение пришло поскорее. И даже выпил три кружки чая. Но без особого результата. Подобрать рифму оказалось сложнее, чем он предполагал.
Он ходил в гости к Пелагее каждое утро – выпить чая с вареньем и еще немного поразмышлять над рифмой. Мягколапа спросонья на него шипела. Юлиана ворочалась в гамаке, подвешенном к потолку, и широко зевала. У Пелагеи ей так понравилось, что она решила остаться на некоторое время. Ну а Кекс с Пирогом сразу почувствовали себя как дома и чуть ли не самыми главными. Они наловчились охотиться на мышей, хотя это была работа Мягколапы. И всякий раз брали с поэта по косточке в качестве платы за вход.
И вот, когда счет косточек пошел на десятки, поэт примчался к Пелагее, сияющий и счастливый.
- Чай с вареньем! – воскликнул он. – Я наконец-то нашел рифму к чаю с вареньем!
Ну а уж вы-то наверняка должны знать, что рифмуется с этой строчкой.
Свидетельство о публикации №217030601243
Дмитрий Волохов-Брит 24.03.2017 21:03 Заявить о нарушении