Трагедия февраля 1917

Трагедия февраля 1917

...В этот день страна себя ломала,
Не взглянув на то, что впереди,
В этот день царица прижимала
Руки к холодеющей груди.
В этот день в посольствах шифровали
Первой сводки беглые кроки,
В этот день отменно ликовали
Явные и тайные враги.
В этот день...  Довольно, Бога ради!
Знаем, знаем, -- надломилась ось:
В этот день в отпавшем Петрограде
Мощного героя не нашлось.
Этот день возник, кроваво вспенен,
Этим днем начался русский гон, --
В этот день садился где-то Ленин
В свой запломбированный вагон.
Вопрошает совесть, как священник,
Обличает Мученика тень...
Неужели, Боже, нет прощенья
Нам за этот сумасшедший день?!

Поэт-белогвардеец Арсений Несмелов имеел ввиду события февральской революции. Обычно не указывают точную дату этой революции, говорят о нескольких днях. Но первое наиболее массовое и организованное выступление произошло в Петрограде 8 (23 февраля)марта 1917 года, это были манифестации на фабриках, приуроченные к Дню работницы.
Вот что мы весело отмечали в России все эти 100 лет под видом "маминого праздника", пьянки, и мимоз с невыносимо резким запахом. Этот день отмечался в школах и на предприятиях, и теперь как официальный государственный праздник обязательно празднуется во всех детсадах, школах, вузах в городах и селах России. Что это значит? Это праздник в самом деле и государтсвеный, и семейный. И детсады, и школы массово, организованно и обязательно с музыкой, песнями и представлениями отмечают 8 марта отдельно  утренниками для детей, отдельно подарками для взрослых, отдельно чаепитием и подарками для родителей. Сегодня  8 марта празднуют только в самых глухих уголках планеты: Международный женский день — национальный праздник и выходной в Анголе, Гвинее-Бисау, Замбии, Камбодже, Кении, КНДР, Мадагаскаре, Монголии, Уганде и Эритрее. В Лаосе — выходной день только для женщин. В Китае предусмотрен укороченный рабочий день только для женщин (Википедия).

Февраль 1917 года стал важной вехой в истории праздника, поскольку 23 февраля (8 марта) 1917 года было ознаменовано революционным взрывом, положившим начало Февральской революции. Петроградские большевики воспользовались празднованием Международного женского дня для организации митингов и собраний против войны, дороговизны и тяжёлого положения работниц, которые особенно бурно происходили на Выборгской стороне, стихийно переходя в забастовки и революционные демонстрации. В этот день бастовало более 128 тыс. рабочих, а колонны демонстрантов с рабочих окраин направились к центру города и прорвались на Невский проспект, по которому к Городской думе прошла процессия с требованиями женского равноправия и хлеба.

В итоге 2 (15) марта 1917 года император Николай II подписал отречение от власти.

В 1921 году по решению 2-й Коммунистической женской конференции было решено праздновать Международный женский день 8 марта в память об участии женщин в демонстрации в Петрограде 23 февраля (8 марта) 1917 года как одному из событий, предшествовавших Февральской революции, в результате которой была свергнута монархия.



Так вот и выходит, что вовсе не женский день мы празднуем, а день февральской революции, когда начался распад и гибель Российской Империи. Почему бы не отменить все веселье и празднества 8 марта? Почему бы не сделать его днем  поминовения всех, в междуусобных бранях революции и гражданской войны пострадавших? Наверное, это было бы правильным решением.

А вот что о событиях 1916-1917 годов пишет прекрасный русский философ Иван Ильин: "Тактика февраля началась 1 ноября 1916 года речью Милюкова в Государственной Думе, направленной против Государя и стремившейся подорвать в народе всякое доверие к нему и его семье. Слова «глупость или измена» были восприняты всей страной как обоснованное обвинение Императора в национальной измене и как «штурмовой» сигнал к «революции – во имя победы». На самом же деле Милюков не имел никаких данных для такого обвинения и сам знал, что он никаких данных не имеет. Следственная комиссия Н. К. Муравьева, состоящая сплошь из левых деятелей, установила в дальнейшем полную неосновательность этого обвинения. А Государь и его семья запечатлели впоследствии свою верность России страшною смертью. Это означает, что измена была не на стороне Монарха, а на стороне его инсинуаторов и диффаматоров (ибо выступление Милюкова было обдумано и решено не им единолично).

Такова исходная директива февраля: поднять революцию во время войны, не считаясь с войной, прикрываясь ее целями и начать эту революцию изменническою клеветою на законного Государя".

Историк- белоэмигрантАнтон Керсновский передает хоронолигию событий февральского безумия, охватившего русскую столицу в разгар войны с Германией:
"23 февраля (8 марта) в заранее назначенный день и час ЦИК партии большевиков вывел на улицы Петрограда 88 000 рабочих и работниц с криками «Долой войну!». «Желая избежать кровопролития», генерал Хабалов отказался от применения оружия.
24 февраля движение все ширилось, не встречая противодействия. В этот день бастовало уже 197000 рабочих. Появились красные флаги. Достоин быть отмечен Лейб-Гвардии Финляндского полка подпоручик Иосс. Одним метким револьверным выстрелом он усмирил весь Васильевский остров, наповал уложив вожака демонстрантов на казенном трубочном заводе. Беспорядки после этого сразу там стихли. Подпоручики у русского Царя были, но не было генералов. Несмотря на это критическое положение столицы, петроградские власти допустили преступное очковтирательство, все время обманывая своего Государя из карьерных соображений. Обманутый Венценосец все же начал тревожиться и повелел Хабалову энергично прекратить беспорядки, «недопустимые во время войны».
Мятеж застал врасплох Государственную думу и оппозиционную общественность. Там готовили «младотурецкий переворот» в конце марта. Выступления рабочих масс в феврале никто не предвидел. Оппозиционной общественности надо было так или иначе реагировать на эти внезапные события. И вождь этой общественности — Родзянко — колебался недолго.
Вспыхнувший мятеж надлежало использовать во что бы то ни стало. Этот драгоценный случай был неповторим. Если царские министры испытывали ужас при мысли о «трупах на петроградских мостовых», то для Родзянки и его единомышленников эти трупы были поистине подарком небес, трамплином для прыжка к заветной цели — власти во что бы то ни стало. Не приходилось долго раздумывать, доискиваться причин разразившегося бунта. Им надо было воспользоваться, даже если он был организован врагами России. Важно было доконать заколебавшийся ненавистный режим, дорваться до власти и захватить все места для себя! Для этого надо было бунт превратить в революцию — перевести прицел с городового на Царя.
Старшие военачальники — и в первую очередь ближайший сотрудник Государя генерал Алексеев — были на стороне оппозиции, и Родзянко мог вполне на них положиться: под их генерал-адъютантскими мундирами скрывались думские ливреи. 26 февраля Родзянко телеграфировал Государю, а одновременно и главнокомандующим фронтами, что в столице анархия и необходимо образовать ответственное министерство. Государь, получив успокоительные телеграммы Беляева и Хабалова, естественно, больше верил своим генералам. Он повелел распустить Думу на неопределенное время.
В этот день, 26-го, беспорядки приняли стихийный характер и перебросились в казармы запасных частей, которые лишь с трудом удалось удержать от выступления. Улицы Петрограда были в крови. Хабалов же доносил Государю: «Сегодня все спокойно.»
27 февраля стало роковым днем. Случилось худшее, что могло случиться: военный бунт. Унтер-офицер Кирпичников учебной команды одного из запасных полков убил своего начальника выстрелом в спину и, взбунтовав часть, вывел ее на улицу. Временное правительство чествовало предателя, как «первого солдата, поднявшего оружие против царского строя». Кирпичников был потом — накануне 1-го Кубанского похода — арестован в Ростове добровольцами и расстрелян по приказанию генерала Кутепова.
Взбунтовавшиеся войска вышли на улицы и слились с бушевавшей чернью. Русский солдат обагрил свои руки кровью русского офицера.
Был разгромлен арсенал, истреблена полиция, сожжен окружной суд и выпущены арестанты из тюрем. Толпы восставших смяли оставшиеся верными части войск.
Видя успех восстания, ЦИК партии большевиков провозгласил учреждение Совета рабочих депутатов, наподобие того, что руководил всеобщей забастовкой 1905 года. Совет состоял из представителей нелегальных партий революционной демократии. Председательское место было предложено члену Думы грузинскому сепаратисту, меньшевику Чхеидзе — ненавистнику России. Товарищами председателя были член Думы социалист-революционер Керенский и делегат ЦИКа большевик Овший Моисеевич Нахамкес. Чхеидзе представлял II Интернационал, Керенский — самого себя, а Нахамкес — восставший пролетариат и германский Генеральный штаб. Он и стал хозяином положения в Совете.
Одновременно с учреждением Совета рабочих депутатов возник Комитет Государственной думы. Не желая подчиниться царскому указу о роспуске, «общественники» решили возглавить этим комитетом революционное движение.
Из 160-тысячного гарнизона у генерала Хабалова осталось две тысячи. Он вверил их полковникову Кутепову, а сам совершенно отстранился от руководства".


Так вот и выходит, что вовсе не женский день мы празднуем, а день февральской революции, когда начался распад и гибель Российской Империи.


Как пишет военный историк Антон Керсновский, "1 ноября 1916 года член Думы Милюков произнес свою знаменитую речь «Глупость или измена» — речь, направленную против Императрицы Александры Феодоровны в составленную по инсинуациям австро-германских «бюро печати». Если «диспозицию номер первый» Гучкова можно было рассматривать как приказ о всеобщей мобилизации, то речь Милюкова, бывшая одновременно и глупостью, и изменой, стала открытым объявлением войны".

И еще раз вспомним Ильина: "Революция была безумием со стороны самих умеренно-революционных и полуреволюционных партий, кои вскоре были уничтожены со всеми их планами, программами, кадрами, газетами и традициями.

Но она же обнаружила и безумную беспечность и близорукость правых – охранительных партий, которые не имели ни творческих идей, ни социальных программ, ни верных кадров в стране. Их хватило только на то, чтобы затруднить великую реформу Столыпина… А «крайне правые» только и умели обманно уверять Государя в «многомиллионноести» своего «союза» и в его «верноподданничестве», с тем, чтобы в грозный час опасности предать Царя и его семью на арест, увоз и убиение…

Революция была безумием и для русского крестьянства. Русское крестьянство стояло перед исполнением всех своих желаний; оно нуждалось только в лояльности и терпении. Равноправие и полноправие давалось ему от Государственной Думы (законопроект, выработанный В. А. Маклаковым). Земля переходила в его руки столь стремительно, что по подсчету экономистов к 1932 году в России не осталось бы ни одного помещика: все было бы продано и куплено по закону и нотариально закреплено. Земля отдавалась ему в частную собственность (реформа П. А. Столыпина, 1906). К началу этой реформы Россия насчитывала 12 миллионов крестьянских дворов. Из них 4 миллиона дворов уже владело землею на праве частной собственности, а 8 миллионов числилось в общинном владении. За 10 лет (1906-1916) на выдел из общины записалось 6 миллионов дворов из восьми. Реформа шла полным ходом в связи с прекрасно организованным переселением; она была бы закончена к 1924 году. Но революционные партии позвали к «черному переделу», осуществление которого было сущим безумием, ибо только «тело земли» переходило к захватчикам, а «право на землю» становилось спорным, шатким, непрочным и прекарным (т. е. срочным до востребования); оно обеспечивалось лишь обманно – будущими экспроприаторами, коммунистами. Итак, историческая эволюция давала крестьянам землю, право на нее, мирный порядок, культуру хозяйства и духа, свободу и богатство; революция лишила их всего. Подготовительный нажим большевиков начался немедленно вслед за «черным переделом» и длился 12 лет. Вслед за тем (1929-1935) коммунисты приступили к коллективизации и, погубив казнями и ссылками не менее 600000 дворов и семей, ограбили и пролетаризировали крестьян и ввели государственное крепостное право".



О лавинообразных событиях февральского мятежа краско и точно рассказывает Керсновский: в совей книге "История Русской Армии": "Тем временем царский поезд не был пропущен мятежниками на Николаевскую дорогу. Государь повелел повернуть на Псков — в штаб Северного фронта. Не чувствуя себе опоры в лице генерала Алексеева, он понадеялся на генерала Рузского... 1 марта вечером литерный поезд подошел ко Пскову.
В этот день мятеж в столице утих. Комитет Думы и Совет рабочих депутатов завязали переговоры друг с другом. Не чувствуя еще себя достаточно подготовленными (вожди были еще за границей), «советчики» охотно предоставили «общественникам» всю ответственность и все бремя власти.
От этой долгожданной власти у «общественников» в первый же день закружилась голова. Ответственное министерство никого уже не удовлетворяло. Надо было ковать железо, пока оно было горячо, использовать до конца внезапно представившуюся блестящую возможность — устранить Государя и захватить в свои руки безраздельный контроль над 12-летним больным Императором Алексеем и слабым и безвольным регентом великим князем Михаилом. Милюков говорил: «Комбинация из Алексея Николаевича и Михаила выгодна: один — больной ребенок, другой — совсем глупый человек».
Родзянко телеграфировал Алексееву в Ставку и Рузскому во Псков о принятии власти Временным  правительством под председательством князя Львова и просил отозвать войска. Рузский немедленно доложил об этом Государю, и вечером 1 марта последовало Высочайшее повеление вернуть войска на фронт, а генералу Иванову ничего не предпринимать. Государь согласился и на ответственное министерство. Восставшие железнодорожники не пропустили поезда генерала Иванова. России дорого пришлось заплатить за упущение милитаризации железных дорог.
Убедившись в том, что никаких мер к подавлению мятежа не будет принято, Родзянко приступил к решительным действиям.
* * *

2 марта утром Родзянко вызвал к аппарату генерала Рузского и объявил ему, что ответственное министерство запоздало и уже недостаточно и что «династический вопрос поставлен ребром». Он сообщил, что только отречение Государя от престола способно умиротворить страну и революционные массы, безгранично доверяющие ему, Родзянке, и требующие «войны до победного конца». (Родзянко знал, что массы кричали «Долой войну!».) Упорство же Государя способно лишь вызвать кровопролитие. В том же духе честолюбивый председатель Думы сообщил и генералу Алексееву в Ставку.
Тогда генерал Алексеев разослал всем главнокомандовавшим телеграмму, в которой изложил требования Родзянки и просил их в свою очередь настоять на отречении Государя... Телеграмма была отправлена в 10 часов утра, и через четыре часа получились ответы... Великий князь Николай Николаевич, «коленопреклоненно», Эверт, Брусилов и Сахаров без коленопреклонения, но не менее настоятельно, требовали отречения. Рузский действовал на месте.
Получив телеграмму Алексеева, бесхарактерный, но хитрый Эверт сообщил ему, что ответит только тогда, когда узнает, что ответили Брусилов и Сахаров. Сам Алексеев, посылая Государю телеграммы главнокомандовавших, воздержался от собственного мнения и скрыл свою инициативу, представляя дело так, что главнокомандующие посылают просьбы об отречении по своему собственному почину. Вечером 2 марта получились ответы от командовавшего Балтийским флотом адмирала Непенина, тоже советовавшего отречение, и телеграмма командира  Гвардейского конного корпуса Хана Нахичеванского, сообщавшего о готовности гвардейской конницы умереть за своего Государя. Телеграмму Непенина Алексеев немедленно доложил Государю во Псков, а телеграмму Хана скрыл.
Убеждать Государя долго не пришлось. Ничего не желал для себя Император Николай Александрович. Ни власть, ни самая жизнь не имели для него никакого значения, раз их ценой можно было купить счастье и благополучие матери России. Вожди армии — люди, которым он безгранично доверял, находили, что его отречение пойдет на благо страны. Значит, ни о чем не могло быть и речи.
В 3 часа дня Государь подписал отречение в пользу цесаревича Алексея Николаевича. Регентом становился великий князь Михаил Александрович, Верховным главнокомандующим — великий князь Николай Николаевич, председателем ответственного министерства — князь Львов, командующим войсками Петроградского военного округа — генерал Корнилов".

Войска приняли присягу на верность Временному правительству, но поезд Империи уже покатился под откос. После нескольких побед, началась разруха и отступление на фронтах. Это спровоцировал приказ номер 1 Временного правительства. Вот  как пишет об этом Керсновский: «Приказ номер первый» попал в армию... И военный министр Гучков, и Верховный главнокомандующий генерал Алексеев знали, что приказ этот смертелен, что он составлен в неприятельской Главной квартире, что, убивая дисциплину, он убьет армию. Ни тот, ни другой не посмели его отменить. Временное правительство  заискивало перед Советом, а Ставки не существовало. Алексеев растерянно оглядывался на Гучкова, Гучков подобострастно смотрел на Нахамкеса, и Овший Моисеевич Нахамкес (Стеклов) с кучкой единомышленников с приятным изумлением увидели, что они оказались хозяевами России и ее вооруженной силы".

Главная трагедия февраля 1917 - отпадение русского народа от Бога и Церкви. Оно совершилось не 8 марта или 7 ноября 1917, а происходило почти незаметно, но катастрофически в 18, 19, 20 веках. Образованные сословия русского общества, даже военная элита, окрыто или втайне много лет мечтали и горячо желали отречения царя, свержения монархии и введения республиканского строя. Фронтовые генералы, как это не удивительно, находились под полным влияним тыловых ораторов из Государственной Думы и готовы были исполнять все их приказы. Так Церковь была бы отделена от государства, жить можно было бы не оглядываясь на Бога и заповеди, каждый мог бы устремиться в президенты республики. В целом, желали свободы для своих политических амбиций и притязаний. Но уже очень скоро получили большевиков, массовые расстрелы, концлагерь СЛОН. Как человек, Государь Николай Второй был набожным, кротким, милосердным, благодетелем Церкви  России и замечательным отцом и мужем. Он создавал новые храмы, заботился об Армии, создал авиацию и подводный флот. Когда Государь в 1915 стал главнокомандующим Армией, то русские войска перешли в решительное наступление. Но самое важное - он был Помазанником Божиим. Государя Московский митрополит помазывал освященым миром на царство в алтаре Успенского собора Кремля. И главной идеей русской монархии, русского царя была защита, сохранение и распространение Православия. Без этого жизнь страны, все стройки, все победы теряли свой духовный смысл, вся огромная многомиллионная масса русских людей становилась толпой, легко управляемой Троцким-Бронштейном, Стекловым-Нахамкисом и Ульяновым-Лениным.
Обманутый своими же генералами Государь потом жалел об отречении, страдал, видя развал России. Он мужественно вместе с семьей принял мученическую смерть за Христа, перед кончиной простив своих врагов.

Галина Сиротинская