Пар и порох. Глава 1

Желтоватая трава щекочет нос, разгибаясь при малейшем движении головы. На секунду взгляд выхватывает небольшого жучка, стремительно перебирающего лапками по тонкому стеблю какой-то ромашки. Вообще интересно лежать вот так, в траве, не каждый день удается.

- Ну что делать-то будем, так весь день пролежать можно! – тихо прошипел Миха.

- Надо будет и пролежим, ты же видел, чем их «отметило». – так же тихо прошипел я в ответ, едва повернув голову.

Мимо нас проходило небольшое племя «меченых», человек восемь или десять, из них всего три женщины. Они довольно быстро передвигались, но не в одном направлении, как это обычно бывает в организованных группах, а шныряли туда-сюда, описывая странные восьмерки и зигзаги, периодически слегка сталкиваясь и снова расходясь. Так они медленно продвигались вперед. Типичная одежда меченых была больше похожа на разрезанные лохмотья, наспех обвязанные вокруг тел и то тут, то там, сквозь прорехи в одежде можно было различить голубоватый дым, мелкими клубами пыхающий от кожи. В местах его появления тут же раскрывался маленький всполох синеватого пламени и тут же исчезал, становясь дымом.

Огненные меченые редко проходят так близко к границам Вавилона. Это своеобразная удача, что наш дозор их увидел так близко. О них лично я знал лишь по скудным докладам дальней разведки, да по учебникам выживания из школы. Помню, что по градации они относятся к верхнему треугольнику опасности вместе с мертво-меченными и меченными землей. Помню, что при встрече с ними протокол велит отступать до формирования численного и огневого перевеса, что всем всегда казалось забавным каламбуром. Сейчас, обнимая мягкую, пахнущую сыростью землю, я ничего забавного не находил в этих протоколах. Мы с Михой уже давно отстегнули с тела все стальные элементы брони и остались в одних кожаных рубашках. Так же протокол велит избавиться от всего взрывоопасного снаряжения за вычетом двух выстрелов, как наиболее статистически верное решение. Сейчас мне ярко представлялось, как летящий в меня огненный луч превращает сталь в мягкое липкое тесто, как оно обволакивает мою пенящуюся от жара плоть, и как взрывается патронташ, превращая мои мучения в забавный серо-красный фейерверк посреди пограничной пустоши. Меня слегка передернуло, и я сделал пару движений от лежавшего невдалеке брошенного снаряжения.

-Ну че, смотри, они хоровод обратно пустили, смотри…

И действительно, хаотические движения меченных стали описывать подобие эллипса перед нами. Нас закрывал небольшой холм со скалистым склоном. Поверху склона была пара облезлых кустов, которые практически не давали никакого укрытия и россыпь камней, за которыми мы и залегли, увидев танцующих меченных.

- Мих, у тебя пайка на сколько хватит?

- Думаешь я запасы делал, знал как оно повернется?

- Да не переживай, я так спросил, ты ж поесть не дурак, мало ли.

- Много ли! Огрызнулся Миха.

- Есть что-нибудь из неуставного?

-   Есть, револьвер с автоматическими зарядами и две чернодымки, а у тебя?

- Я тоже чернодымки беру всегда, еще у меня гарпун есть.

-Гарпун тебе на кой в дозоре?

-Гарпун реактивный у меня, штурмовой, я на случай носорога его беру, ну знаешь, говорят иногда встречается…

-Решил богатым заделаться за раз? И как ты планировал его тащить обратно?

-А ты мне на что? Тебя навьючил и вперед, а если серьезно, то рог бы отпилил и домой, рог он ведь самое дорогое.
Мы уже стали разговаривать в пол голоса, так как видели - эллипс меченных отдалялся от нашего убежища все дальше. Чуть позже, когда меченные уже едва различались в закатной степи, мы съели свой паек и присели, опираясь на крупные камни. Мы медленно подкатили самые большие валуны друг к другу и сделали себе некое подобие укрытия. Желто-зеленый мох, покрывавший крупные участки склона был отличной подстилкой, и мы даже разместились с некоторым комфортом. Ближе к ночи поднялся легкий ветерок и старые кустарники стали издавать зловещие поскрипывания, а слегка шелестевшая трава чуть заглушала окружающие звуки. Вскоре последние меченные скрылись за горизонтом и мы, разминая затекшие конечности, стали собираться в обратный путь. Пока я записывал все данные местности, выставлял ориентиры и отмечал приметы племени, Миха одевал пластины брони, обвязывался сброшенной амуницией и что-то бурчал себе под нос. Легкий ветерок крепчал, развевая жухлый мусор из под ног и трава уже прижималась к земле все сильней.

-Ал, слышишь? –Михин настороженный голос разом вывел меня из безмятежного составления отчета.
Я прислушался.
- Нет, что слышишь?

-Ничего, в том то и дело.

-А что должен слышать?

-Тут птицы перекрикивались, стрекотали какие-то цикады, а сейчас нет ничего.

-Так ветер поднялся, поди все и притихли?

-Да нет, быть не может, ветер такую тишину не сделает.
 
С этими словами Миха напрягся еще сильнее и присел на колено, одновременно вскидывая тяжелый мушкет на бедро. – Приготовь чернодымку, и сними уже свой ствол с ремня!
В отличие от Михи у меня нет семейного довольствия и позволить себе оружие типа мушкета, тем более нарезного, я не могу. У меня стандартный гладкоствольный короткий аркебуз. Хорошо хоть замок кремневый, видал я народ ходит с колесцовыми, древними совсем, уж арбалеты бы выдавали.

-Ладно, ты чего напрягся так, мы же на ближнем рубеже, тут до заставы ближайшей день пути - засаду не приготовить!
Я продолжал спокойно записывать приметы племени, но чернодымку повесил на спусковую скобу на груди и снял с предохранителя.

- Ствол свой сними с ремня, что ты упрямый такой! –Миха уже начинал закипать. Его глаза быстро бегали по рельефу, пытаясь зацепиться за какой-нибудь выделяющийся контур. Лицо стремительно краснело и на лбу уже пульсировала вена. – Ты же знаешь, что меченных даже половины не опознано, что они, кто они, вспомни инцидент в Менделеевской лаборатории? Как они появились возле кадавра?

-Да да, давай вспомним все страшные истории, которые тебе на дежурке в госпитале рассказывали, самое время, не накручивай себя. – Я закончил с приметами и сейчас составлял картографический эскиз. Вокруг уже сгустились тени и сумрачная дымка тяжелой занавесью опустилась на равнину. – Черт бы их побрал, надо было сначала картографию сделать, а сейчас ночь настанет и как я буду перепады вычислять?
Ветер стих так же внезапно, как начался, и теперь тишина начала давить на уши и мне. А ну ее и вправду. Я быстро снял аркебуз с плеча и, для спокойствия хлопнув основанием ладони по запорной полке, взвел боек. Редкие светлячки стали появляться то тут то там и беззвучно порхали на разной высоте от земли.

-Слышишь? – Миха чуть пригнул голову к земле и, будто охотничий пес, стал водить ей из стороны в сторону.

-Что слышишь? – Я перебирал чуть влажными пальцами по растрескавшемуся цевье.

- Гудит что-то как будто?

- Нет, не слышу, может сигнал засветим? –Малодушно предложил я. Сигнальная ракета означала вызов ближайших патрулей. По протоколу все кто видел сигнал выше, чем две ладони от горизонта должны были срочно выдвигаться на помощь засветившим…Ну или забрать тела, что случалось довольно часто.

-Конечно, и потом прослыть желтоштаником? Ты видишь хоть кого-нибудь, с кем мы не можем справиться прямо сейчас? Или тут что-то ужасное происходит? Подумаешь, тишина, на Мягких Равнинах и не такое случается, вспомни, например, провальный эскадрон? Ну, что? Заряжаешь ракету небось?
Я легонько пинал носком мелкие камешки и они, катясь и отскакивая друг от друга, создавали хоть какой-то звук. Миха воспылал храбростью теперь, когда позорное предложение пришло от меня. В его глазах читались те редкие дни, когда он первый проходил полосу препятствий среди всех групп и стоя сверху помогал каждому следующему подниматься на финишную стену. Я вспомнил очень живо те дни, воспоминания начали мелькать перед глазами будто невидимые работники быстро меняли декорации прямо передо мной. Вокруг все стало каким-то неестественным, я машинально пнул камешек и носок ботинка проскользнул чуть над ним. Потеряв равновесие, я попытался вспомнить что же лежало вокруг и как лучше сгруппироваться, но назойливые воспоминания все менялись и менялись, ускоряясь уже до невыносимого темпа.
Глухой удар и следом за ним спазмы где-то чуть выше живота. Меня рвало на земле, перед глазами летели образы и воспоминания. Теплая мокрая лужа медленно расползалась по щекам и затылку, и я не мог разобрать то ли это рвота, то ли кровь. Сквозь круговерть, затмившую мое сознание, мелькнули только мысли: “Что с Михой?” и “Надо было засветить…”, - а потом меня не стало.