46. Глаз хорька

Валерка Акулёнок залез на верхнюю рейку забор, уравновесился, ногу перенёс на штакетник, оттолкнулся от него и раскинув руки в стороны полетел птицей в сугроб.
— Ха-ха-ха!
Пашка Лопарев забрался на забор у столбика, быстро переставил ногу на штакетник и теряя равновесие оттолкнулся ногой и прыгнул кубарем в снег.
— А я? Мне не достать - Муся стояла у забора и трясла нетерпеливо кулачками.
Валера с Пашой выбрались из глубокого сугроба и перелезли обратно через забор на протоптанную в снегу дорожку.
— Тебя что – подсадить? - Валерка кивнул головой на забор.
Валерка Акулёнок помог Муси встать на столбик.
Муся встала и не долго думая сразу оттолкнулась от штакетника, прыгнула в сугроб и ушла в него с головой.
— Мне понравилось! - заверещала Муся из сугроба - Мне понравилось! Ой как здорово! Мне понравилось! Я ещё буду так прыгать! Можно?
— Да вон забора сколько и сугробы до дома.
Акулёнок забрался на забор чуть дальше, чем до этого, там, где был нетронутый снег, постоял балансируя на верхние рейки забора и оттолкнулся ногой от штакетника с такой силой, что штакетина треснула, а сам он улетел в сугроб.
— Ха-ха-ха!
Лопарев закинул свою большую ногу на верхнюю рейку забора, подтянулся и встал, балансируя на ней, прыгнул ввысь и, перевернувшись спиной полетел в сугроб и ушел весь в его снежную глубину.
Акулёнок не стал перетягивать Мусю через забор, а с той стороны помог встать её на рейку и она, хватаясь за его голову, выпрямилась, перенесла ногу на штакетник, оттолкнувшись и пролетев немного – пропала в снегу.
Потом прыгнул Акулёнок, потом — Лопарев, потом – Муся, потом вместе — Акулёнок и Лопарев взявшись за руки.
— Смотрите – я фонарик из кармана забыл вынуть - Пашка Лопарь достал круглый китайский фонарик из кармана куртки.
- Дай посмотреть - Акулёнок лежа в сугробе осмотрел фонарик - Китайский?
— Круглый.
— А он сквозь сугроб светить будет?
— Не знаю. Давай попробуем.
Акулёнок лег в снег с головой и сунув руку с фонариком в глубину сугроба и включил его.
— Хорёк! Хорёк! – взвизгнула женщина по ту сторону забора.
Паша и Муся рухнули в снег рядом с Валеркой.
— Хорёк! – женщина крутила головой, не зная с кем поделится увиденным.
Акулёнок помигал фонариком в снегу.
Женщина отошла от забора, постояла, пытаясь что-то рассмотреть в темноте за забором.
Валерка поводил фонарик из стороны в сторону.
Женщина замерла, затем крутанулась вокруг себя ища собеседника.
Акулёнок мигнул фонариком.
Женщина встала.
Акулёнок ещё раз мигнул.
Женщина пошла дальше, потом обернулась на забор.
Акулёнок поводил фонариком из стороны в сторону.
Женщина остановилась.
Акулёнок выключил фонарик.
И женщина ушла.
Акулёнок катался в сугробе от восторга.
— Ха-ха-ха! - дрыгал ногами над сугробом Лопарь.
— Ой! Ха-ха-ха! - зажимала рот Муся.
— Она фонарик за глаз хорька приняла.
— Ха-ха-ха!
- А хорёк это кто?
— Это зверёк такой. С кошку.
— Дикий?
— Да. Он кур ворует.
- Нашел, где кур воровать.
— Так его же и не было! Был фонарик!
— Она уже и меня совсем запутала. Я уже и поверил, что хорьки тут бегают.
— Хорьки тут развелись в большом количестве.
- Ой, не могу.
— Тихо. Снег скрипит – идёт кто-то.
Ребята легли тихо в снег.
— Я им говорю, а они всё по-своему делают - долетел до сугробчиков женский голос.
Акулёнок осторожно выглянул из сугроба – мимо забора к железнодорожному вокзалу шли две пожилые женщины.
— Я говорю, говорю им – не слушаются. Я им не нужна получается. А что из этого вышло? Выручай их теперь. Не слушаются старших. Всё по-своему делают.
— Помощи просят?
— Если бы! Нет! Молчат! Сами хотят всё исправить. А я им говорила, загодя говорила, что из этого ничего хорошего не выйдет.
Акулёнок включил фонарь.
Женщины встали.
Акулёнок помигал.
Женщины попятились.
— Это кто? - спросила одна из них.
— Там зверь какой-то - догадалась вторая.
— Большой наверное – смотри – глаз большой какой.
— Давай посмотрим?
Женщины сделали шаг вперёд.
Акулёнок поводил фонарик в снегу из стороны в сторону.
Женщины остановились.
— Злой наверное зверь.
— А кто там?
— Ну не кошка — судя по глазам.  Волк, что ли?
— У волка меньше глаза. У волка – как у собаки.
— Может там собака?
— А чего ей там прятаться? Видишь глаза низко – она присела.
— К прыжку что ли готовится?
— А вдруг там медведь?
- Какой медведь у нас здесь, ты что?
Акулёнок помигал фонариком.
— К прыжку готовится. Точно - догадалась первая.
— А вдруг сейчас на нас прыгнет?
- Страхи то какие - одна из женщин попятилась.
— А ну пошли сейчас отсюда подальше, пока он нас не покусал.
Пашка Лопарь перекатился на спину и сучил ногами.
Он бил себя руками по животу.
— Ой, не могу. Медведи. Мамонты ещё скажите.
— Ха-ха-ха - катался в сугробе Акулёнок - Представляете – мамонт в снегу присел, перепрыгнул в полёте забор и напал на них.
— С бивнями мамонт! Мамонт в полёте с бивнями!
— Ха-ха-ха. Вот страху бы они натерпелись. Они от мамонта не убежали бы.
— И от медведя бы не убежали.
- И от волка не убежали.
— А что, от собаки бы убежали?
— Они бы убежали только от кошки.
— И от хорька.
— Если, конечно быстро побежали.
— Скрепит - Валерка Акулёнок приподнялся на локтях.
— Что?
— Снег скрепит.
— Ложись.
Кто-то не торопясь шел вдоль забора.
Поравнялся со штакетником.
Акулёнок включил фонарь.
Человек встал.
Акулёнок помигал фонарём.
Реакции никакой.
Акулёнок выглянул.
Перед ним за забором стоял Мусин дед Петр Михайлович и внимательно смотрел на сугроб.
— Дедушка — это мы! - Акулёнок высунула голову из снега.
— Я не удивлён, что это вы - отозвался дед - А что у вас в снегу светится?
— Фонарик.
— Дедушка - Муся снежной бабой показалась над сугробом.
— Ты тут? Красавица моя! А на кого же вы все похожи? Вы что – снежные люди? И чего вы фонариком светите?
— Мы сначала прыгали с забора в снег! Дедушка – это очень здорово! Потом Валерка зажег фонарик в сугробе, а тётенька решила, что это хорёк и кричала – «хорёк, хорёк» Так смешно было.
— А ещё две тётеньки решили, что это медведь или мамонт – и убежали, думали, что он на них прыгнет из-за забора и покусает их!
- Какие здесь страсти происходят!  И всё без меня - развёл руками Петр Михайлович.
— Мы в снег прыгали и спиной, и боком! Знаешь, как здорово! Ты попробуй сам – тебе понравится.
— Обязательно попробую - пообещал Петр Михайлович внучке.
— Где?
— У себя на огороде буду пробовать Заберусь на забор у нас и буду прыгать в сугробы. Сугробов то у нас вдоль забора много.
— А не здесь?
— Нет не здесь.
— А ты куда сейчас идёшь? - поинтересовалась у деда Муся.
— Ха-ха. Я в милиции был – они мне ваши фотографии дали, где вы ряженный сфотографированные вместе с ними.
— Наши?! - все моментально выскочили из сугроба.
— Ваши!
— А где они?
— Дома. Вылезайте, отряхивайтесь и идите к нам домой – там бабушка Нина банку с вишнёвым вареньем открыла и не знает – печь ей блины к варенью или нет. Уговорите её, чтобы спекла.
— А ты куда? - Муся отряхиваясь подошла к забору.
— Я на железнодорожный вокзал – мне нужно. По вашему делу кстати иду.
— По какому?
— Приду – расскажу.
— А мы с тобой.
— Не надо со мной. Отряхивайтесь и идите домой – я скоро буду. Главное – бабушку уговорите на блины, а то она тесто замесила – сидит и думает – печь ей блины или нет.
— Уговорим - пообещала Муся.
Дед зашагал дальше.
Ребята выбрались из сугробов, перелезли через забор и отряхиваясь пошли к дому.
— Ну вы и заснеженные - встретила их дома жена деда Петра Михайловича Большая Баба Нина - Где это вы были?
— Мы в сугробы прыгали.
— Ясно.
— А почему ты бабушка блины печь не хочешь?
— Я? - удивилась бабушка.
— Да, ты. Дедушка сказал нам.
— Ну этот дедушка. Как я не хочу печь, когда я уже пеку их.
— А где наши фотографии?
— Ах, дед уже сказал вам и об этом? Ждите – вот придёт сейчас и увидите. Стол пока к чаю накрывайте.
— А зачем он на вокзал пошел? - допытывалась Муся.
— Накрывайте на стол! Придёт – всё узнаете.
Дед пришел через пятнадцать минут.
Разделся.
— Вот!
И дед достал из шкафа фотографии.
— А-а-а!
 Фотографии пошли по рукам.
— Это мы! С полицейскими! Мы с полицейскими тогда под Новый Год на дороге в костюмах встретились!
— Ура! Это мы!
— Здесь шесть фотографий - объяснил им дед - Каждому по одной. И одна мне на память.
— Дайте посмотреть хорошенько все!
— Три фотографии такие и три такие. Здесь вы все сфотографированы и два милиционера, а на этих нет Кости Чеглока, но зато тут три милиционера.
— Костя последний раз нас всех щелкал фотоапаратом — вот поэтому он и не вошел в кадр.
— Отложим две фотографии, где оба Чеглока сфотографированы – и Слава и Костя. Они братья и у них должны быть фотографии, где они оба сфотографированы. Согласны?
— Согласны.
Петр Михайлович отложил две одинаковые фотографии в сторону.
— Разбирайте остальное.
— Ха-ха-ха! Какие мы смешные!
 Фотографии заходили по рукам.
— Я эту возьму.
— А я эту.
— Так, это не всё - дед хлопнул в ладоши.
Все замерли.
Петр Михайлович встал и из внутреннего кармана пиджака вынул пачку газет, и с силой хлопнул ею о стол.
— Вот!
Все ахнули и замерли ещё один раз.
Дед взяв верхнюю газету двумя руками и повернул её первой страницей к ребятам, поднял руки над головой.
— А-а-а!
В газете на первой странице была напечатана одна из этих фотографий.
— Это газета!
— А-а-а!
— Это мы!
— А-а-а!
— Это мы в газете напечатаны!
На первой странице газеты «Красная Звезда» города Приозерска, в центре передовицы   красовалась фотография новогодних ряженных чертей с тремя улыбающимися полицейскими.
- Это мы!
— Ура!
— Мы теперь знамениты!
— Ха-ха-ха!
— Нас пропечатали!
— Как это у них получилось!?
— Ха-ха-ха!
— Это мы!
— Это последние одиннадцать экземпляров – Петр Михайлович сотрясал газетами - Я на вокзале их успел купить. Хорошо, что милиционеры мне подсказали.
- Ура милиции!
— Чеглокам – три газеты, вам – по две и мне две. Идёт?
— Идёт!
— Я ваши пятьдесят рублей, что вы мне дали после ваших колядок я на покупку этих газет потратил – так что не обессудьте.
— А здесь напечатано - Валерка Акулёнок со смехом застучал пальцем по газете - Здесь напечатано - Валерка стал читать газету - Напечатано, что «местные полицейские под Новый Год на улице нашего города столкнулись с чертями. Черти станцевали и спели полицейским частушки и полицейские, откупившись пряниками и вафлями от чертей, были отпущенные нечистой силой восвояси»! О!
— Ха-ха-ха! Это мы отпустили полицейских на свободу?
- За пряники и вафли?
— Ха-ха-ха!
— Вот умора!
- Смех, да и только!
Конечно смех!
Они весь вечер рассматривали потом эти газеты, пили чай с блинами и вишнёвым вареньем и смеялись над собой и над этими смешными полицейскими, что им тогда встретились на дороге, когда они ходили по домам и колядовали под Новый Год.