Михал Ваныч

    

80-летию Архангельской школы посвящается.




    В афганской пекарне, где я часто покупаю хлеб сангяк, лепёшки  по-нашему,  сегодня я купил коробочку иранских фиников.

    Вернувшись домой, я сижу во дворе, ем финики с ещё теплой и мягкой лепёшкой,  и запиваю душистым чаем.  Я долго смотрю на финиковые косточки в моей руке и вспоминаю Михал Ваныча с его кабинетом истории и шкафы,  наш  школьный исторический музей, набитые различными экспонатами, включая мамонтовый бивень, который из-за своих размеров стоял в углу школьной прихожей. Чего там только не было, наш собственный школьный "музей  ненаглядных пособий"!  Часто я  подолгу стоял возле шкафов и рассматривал выложенные там экспонаты. О школьном музее Михал Ваныча можно написать отдельный рассказ, всему своё время, а сегодня мне вспомнились финиковые косточки...
      В пятом классе мы проходили историю древнего мира и,  рассказывая о долине Евфрата, Михал Ваныч вынул из шкафа финиковые косточки, наглядное пособие, чтобы мы хотя бы немного имели представление о том,  что такое финики, которыми так богаты те края...Уже не помню, говорил ли Михал Ваныч,  где он взял финики, кто их и когда  съел, но вот уже сколько лет прошло, а я помню горсть сухих и белых от времени финиковых косточек. Мы окружили Михал Ваныча: берём с его ладони  косточки и долго-долго их рассматриваем...Нам трудно представить  вкус фиников, но всё же  перед нашими глазами проплывает жаркая и сухая, как эти косточки,  долина Евфрата.
  - А это что такое?- кто-то из нас показывает на небольшой пузырёк с маленькими белыми зёрнышками, стоявший в шкафу.
- А это, ребята,  семянки конопли. Раньше коноплянное семя очень важный продукт был. Из него масло жали. Бывало напекут шанег, да в это масло и макают. Вкусно очень было, очень вкусно. Больше-то нечего есть было...
- А дайте попробовать!
- Попробовать?- переспрашивает Михал Ваныч, поправляет очки  и,  не задумываясь, открывает пузырёк. Мы протягиваем свои  с утра немытые руки, и он аккуратно, каждому по несколько семечек, высыпает эти воспоминания о старой жизни нам в ладошки. Мы слизываем конопляные семечки,  пытаемся жевать их и тут же сплёвываем:  они сухие, безвкусные, пропахшие пыльными годами, проведёнными в шкафу нашего музея. Невкусно, зато понятно: жить раньше было тяжело и невкусно. Мы счастливы, что живём в государстве рабочих и крестьян, в великой стране.  Мы здесь хозяева, нам открыты все двери. И всё у нас впереди...
      Я сажусь за стол и хочу написать побольше историй, связанных с Михал Ванычем,  и понимаю, что в памяти осталось немного: как-то всё со временем улетучилось, позабылось. Но что-то светлое и радостное осталось у меня в душе при воспоминаниях о Народном учителе. Думаю, и не  меня одного греют такие чувства: нет такого качонца старшего и среднего поколения, кто бы с теплотой не вспомнил о нашем Михал Ваныче.
     Его уроки истории отличались простотой и доходчивостью. Всё легко усваивалось  и осталось  в памяти спустя тридцать с лишним лет.
    - Неграмотный, забитый народ легко заставить поверить во всё, что хочешь, - говорит Михал Ваныч. - Как, к примеру, раньше попы народу доказывали то, что бог существует?
     - Как? - мы переспрашиваем с интересом.
     - А с помощью науки! Барометра! Вы знает, что такое барометр? - и Михал Ваныч, на примере прибора, измеряющего атмосферное давление,  рассказывает нам  о том, как раньше с помощью барометра собирали в деревнях во время засухи молебны. Дальше Михал Ваныч говорит о том, как важно читать книги, как важно стремиться к знаниям...
       Однажды  наш учитель заговорил о фольклоре и о том, как важно, чтобы и мы стали участниками этого самого колхозного  фольклора, чтобы и мы научились петь наши качонские песни и познали нашу качонскую культуру, как единую часть чего-то большого и великого.
      " Ха,- смеёмся мы сами собой.  Делать нам больше нечего! Придумал тоже какую-то субботею! "   Но делать нечего, слово классного руководителя - закон:   мы приносим из дома по паре старых алюминиевых ложек и после уроков остаёмся на первую репетицию. Михал Ваныч усаживает нас вряд в коридоре школы и начинает рассказывать о том, какой у нас в селе "богатый фольклор", и что нам, пионерам, надо учиться у старших  сохранять наше родное культурное наследие. Я слушаю и думаю, что кому нужны эти старинные песни? У нас столько модных ансамблей и певцов, что все эти старые семейские нудные песни  да бабки в кичках  остались в прошлом и вызывают лишь скуку да почёсывание в носу: слишком уж пыльные все эти кички да сарафаны, не говоря уже о зипуне, который висит в музее у Михал Ваныча. Вдохнёшь запах всей этой старины и сразу чихать хочется. Сейчас надо музыку новую слушать, на магнитофонах и пластинках, а не по клубам горланить старушечьи страдания.
        На первую репетицию Михал Ваныч пригласил Саню, местного культработника, и , подвыпивший  в тот день,  Саня, взяв за задние ножки школьный стул, начал нас учить выходу на сцену.
" Саша, Саша, не так, ты их выходу не учи, мы сами потом придумаем. - бегает вокруг бравого парня Михал Ваныч, - ты нам покажи,  как на ложках играть "Субботею".
       Саня соглашается, садится на стул, достаёт ложки и сначала рассказывает нам, как они в училище играли на ложках и как это интересно. Мы забываем про всю скуку, которую до этого вызывал в  нас весь "этот фольклор". Бряцать на ложках должно быть интересно! Мы с радостью достаём заранее приготовленные ложки, связываем их чёрной, липкой изолентой, как показывает нам Саня.  Михал Ваныч суетно бегает вокруг нас, помогает,  где нужно, и приговаривает: "Ты им, Саша, получше объясни,  что да как. А вы слушайте, запоминайте." Довольный доверием Михал Ваныча, Саня старается от всей души. Ручки ложек изогнуты и соединены изолентой, готовы к концертам. Клубный работник  берёт баян и начинает играть весёлую мелодию.
У нас нынче субботея,
У нас нынче субботея,
Барыня ты моя, сударыня-барыня.
        Саня  берёт ложки,  показывает нам простые движения, которые  мы должны повторять в такт музыке. Мы с радостью берёмся за ложки и тут... рождается интерес к задумкам Михал Ваныча.
       Сколько концертов в колхозном клубе, на Ямаровке, в Петровске и самом Чикое дали мы с "ложкарями", номером "Субботея", придуманным нашим незабвенным Михал Ванычем! С каким интересом мы ходили на репетиции с Георгием Степановичем, которого привёл к нам Михал Ваныч, и готовились к  очередному концерту,  очередной поездке. Помню,  усталые и потные,  мы заходили в райцентровские  столовые, рассаживались за столы и ели наваристые борщи ,  макароны с подливом и гуляшом, "городской пищей", запивали всё это компотом и  жизнь артистов нам казалась такой же сладкой, как этот гуляш и компот: катайся себе по концертам, весело бряцай ложками  да погромче горлань "барыня ты моя, сударыня мы моя." И не страшна нам Валентина Алексеевна с её русским языком была, и не боялись мы Раисы Кузьминичны с её геометрией. Мы были артистами под руководством Михал Ваныча, нас всегда приглашали на концерты. Мы были популярными.   И, наверное, сами того не замечая, стоя за кулисами и сидя в залах,  мы смотрели за другими школьными коллективами, взрослыми исполнителями и как-то незаметно приобщались ко всему богатству нашей культуры, мы многому учились. И за всем этим шумом и гамом стоял он, наш Михал Ваныч, человек, который любил народные песни и пляски, и который никогда сам не то что не пел, но тем более и не плясал. .
      Прошли годы. Недавно я побывал в  родном селе, проходил  мимо останков здания нашей школы, той, старой, где мы учились: теперь здесь церковь, которую все называют храмом. Дошёл до дома, где жил Михал Ваныч, теперь здесь лавка. Прохожу и вспоминаю уроки истории, которые вёл наш Михал Ваныч.  И вроде бы уже ничего не осталось такого, что напоминало бы нам, тем, кто родился и вырос в славном колхозе "Россия",  о нашем учителе. Ан нет..., в Качоне есть фольклорная группа,  мои земляки, и стар и млад,  как и раньше,  поют наши качонские песни.  Да и я, узнав о годовщине создания нашей школы,  пишу издалёка  о нашем дорогом Михаиле Ивановиче Кондратьеве...Мы отмечаем большую дату:  80 лет нашей школе. Я уверен, на празднике будет сказано много добрых слов  о нём.