3017-й, часть III

***



Он проснулся на рассвете под щебетание птиц. С распахнутой настежь двери веранды повеяло приятной и последней перед наступлением жары прохладой. Лежал и около получаса слушал её спокойно-мерное дыхание во сне. Потом бесшумно встал, принял душ, оделся и вышел на веранду, закурив. На столике небрежно лежала её симпатичная и раскрытая сумочка, из которой виднелась косметика и краешек какого-то электронного удостоверения с набором цифр, похожим на водительские права или банковскую карту. Он уже прекрасно понял, что в этом Обществе нет никакой нужды - не то что возводить высокие заборы с системой сигнализации - а даже элементарно прятать личные вещи и запирать на ночь дверь.

Присев по-простому на ступеньки, минут десять пытался по-настоящему прислушаться к своему хаотично-восторженному внутреннему состоянию, но не успел. Она вновь появилась совершенно бесшумно и нежно присела рядом.

- А ты, оказывается, жаворонок - улыбнулась она. - Проснулась оттого, что тебя нет рядом. Хотя, люблю сладко поспать под утро.

- Я тоже. Но, в определённые моменты жизни, хочется проснуться с рассветом и посидеть - вот так, в тишине.

- Хочешь - типично женский совет? Будь и живи проще, по крайней мере - первое время тут. Ты практически ничего не знаешь, чтобы делать глобальные выводы и строить философские умозаключения. А может, со временем, и вовсе от них откажешься - аккуратно произнесла она и взглянула в глаза.

- Во всяком случае, я могу точно сказать одно. В этом измерении очень легко бросить курить. Ещё вчера, очнувшись от своей летаргии, выкурил пол-пачки до твоего прихода. А сегодня, поутру, затянулся и подумал: какая гадость!

- Я ничего от тебя не требую.

- Я знаю. И, тем не менее, - больше ни единой сигареты.

- Давай позавтракаем. Уже по-человечески, без всяких таблеток нового века - засмеялась она и положила руку на его плечо.

Он крепко сжал её талию, но опомнившись, отпустил через пару секунд.

- Ты прости, это мое личное безумие когда-нибудь пройдет. Но сейчас... я немного не в себе, иногда "съезжаю с катушек". Ни о ком не могу думать, кроме тебя... как женщины. Хоть и спрашивал вчера о стране, социуме, президенте...

Её нежно-выразительный взгляд был красноречивее всякого ответа. Он бесцеремонно сгреб её в охапку и снова - прямо на веранде - страстно погрузился в воспетое с юности тело...

   

V


Медовый месяц растянулся на несколько недель взаимной страсти с краткими диалогами поутру, на прогулке по саду, перед сном, да во время трапезы. Он утратил всякий интерес к новому веку - даже любознательность к окрестностям их общего дома на время умерла. Всё его Прошлое (за исключением того, что было связано с ней) превратилось в неинтересные хроники, похожие на некачественную черно-белую пленку эры начала синематографа. А в Настоящем привычная в былой жизни хронология времени - месяц, день недели, час - тоже утратила первостепенное значение.

Примерно месяц спустя - если не позже - оба потихоньку очнулись и, наконец, частично вернулись к реальности. В то утро он вновь встал чуть пораньше неё и впервые пил чай на веранде немного насупленным.

- Господи - подумал он - ну и чем я отличаюсь от высокоразвитого животного? - пускай даже, я выстрадал и вымолил свой выбор, своё право, свой нынешний рай. Пускай даже мы, вероятно, идеально подходим друг другу - и внешне, и физически, и интеллектуально, в плане совместимости, - тоже. Но... вот что вырисовывается - абсолютно ясно и безошибочно. Всё моё предыдущее творчество... вообще - все поиски, сомнения, метания, образы и философствования глубинно питал единый, так тонко сокрытый источник. Та самая "подвешенная морковка" в виде неё - единственной на свете. Даже когда ты завел семью, общался со множеством иных людей, творил стихи и рассказы - всё равно, там, в самом конце этого тоннеля земного пути, ждала она - и совсем никого рядом с ней. Ошибки быть не может. Та умная, незримая воля, что отправила меня в 3017-й, не могла поступить так без моих личных, человеческих - и воли, и согласия. Действительно, сейчас мне более никто и не нужен - совсем. Где - то дело, призвание - что характеризует всякого настоящего мужчину? Где - все вдохновляющие ранее произведения Искусства во всем неисчерпаемом и бесконечном Божественном многообразии? Всё мельчает и блекнет пред ней. Лиры - смолкли, поэзия - умерла: даже она бессильна отобразить всю сумму этих - страсти, смятения, восторга познания любимой женщины. Точность слов, сочность образов, стройность звукорядов, проблематика произведения... Вечное лекарство сотен одаренных, но беспросветно несчастных людей, которые пока не вытянули счастливый лотерейный билет с фотокарточкой Единственной Возлюбленной.

Она вышла к завтраку топлесс, уже давно не стесняясь - ни его глаз, ни собственных внутренних ощущений.

- Ну вот, ты насупился и задумался - мягко произнесла она. Конечно, это было неизбежно, но не забывай, что мы находимся и живём в Обществе Достатка, Обществе вне страданий. Чем я могу тебе помочь? Только не молчи, ради Бога...

- Нет, что ты, - он нежно поцеловал любимую, неловко сглаживая её огорчение. Наоборот. Давай, наконец, пообщаемся на языке слов, а не голых чувств.

- Конечно. Только, если ты не возражаешь, я достану красного вина. Ничего не имею против шампанского, но от него уже слегка мутит обоих - улыбнулась она. - Ты выпей со мной пару бокалов.

- Я давно пьян и без них - он снова обнял её.

- Выпей. По себе знаю, как это тяжело - адаптироваться к новой, даже светлой, но иной - реальности, укладывать этот Мир в своём сознании. Мне пришлось пройти этот путь здесь в полном внутреннем одиночестве, ожидая тебя...



***


Он откупорил бутыль и аккуратно разлил алое вино.

- Знаешь, я буду делиться тем, что понял интуитивно, спрашивать, а ты давай ответы, которые я смогу - воспринять, "вместить" - сейчас. Только не переживай: я прекрасно осознаю свою объективную ограниченность. Обижаться, тем более - подозревать тебя в лукавстве и неискренности - не стану.

Она беззвучно кивнула взглядом.

- Первое: я точно знаю, что мы - не в России. Хотя, уверен, - на той земле, где она существовала ранее. То, что я увидел в этом доме, узнал от тебя - в нашей общей бывшей стране есть недосягаемая утопия. Я (про себя) называю нынешнее государственное устройство Обществом Достатка и Процветания... 

- Ты не ошибся - настолько, насколько это возможно в твоих исходных обстоятельствах - улыбнулась она. Знаешь, где-то там, глубоко под нами, - тот самый провинциальный город, в котором мы родились, выросли и впервые увидели друг друга - полубезжизненный мегаполис с бетонными блоками панельных девятиэтажек. России, действительно, достаточно давно уже не существует. Как и классического понятия прошлой государственности. Если пожелаешь утолить своё любопытство до конца, дотошно расспросишь об этом нашего президента-Благодетеля. Он, кстати, историк по образованию, прекрасно владеет темой... А я - женщина - тепло улыбнулась она и сделала маленький глоток вина. - Мне для личного счастья не так насущна глобальная картина Мира вокруг с подробной Историей минувшего тысячелетия. Знаю её лишь в общих чертах от Благодетеля: передел всего мироустройства, начавшийся уже в ХХI веке, 500-летняя Эпоха Востока - радикальный халифат и Китай, поделившие весь Мир на две Империи, исключая Америку - единственную уцелевшую державу классической Западной цивилизации. А потом - самая страшная и разрушительная для человечества Третья Мировая Война. Америка рухнула примерно 300 лет назад, распавшись не от внешних врагов, а изнутри - когда эра тотального доминирования Востока с культом силы и религиозного фундаментализма практически сошла на нет. Эта модель государственности тоже изжила себя и окончательно дискредитирована для новых поколений.

- Я догадываюсь, что случилось дальше - он увлеченно взял ее за руку... (Кажется, впервые за всё время нахождения в 3017 году он по-настоящему вдохновился уже не от своей возлюбленной, а совсем иной темы).
- Истощённый генофонд Мира, примерно 300-400 лет без всяких войн и геополитических конфликтов ради ненасытно-сатанинских амбиций царьков с их вечными вывесками и прибежищем для алчных негодяев - о "патриотизме" и "особом величии избранной нации" с ее "богоугодной государственностью". За всю огромную Историю человечество не имело подобной передышки - никогда. И плоды непуганых поколений - пускай, не сразу, долго (по меркам человеческих жизней) - но, взошли даже на тысячелетиями насилуемой планете.

- И таким я тебя тоже люблю - произнесла она - но, прости: я слаба в этих темах и сейчас кратко передала лишь то, что слышала от Благодетеля. Теперь уверена: тебе обязательно следует пообщаться с ним. Я это устрою - чуть позже. А мне, знаешь, достаточно было лишь одного - знать наверняка: ты появишься здесь, в этом доме. Я ждала и готовилась к твоему приходу. Общество Достатка и Процветания - как ты его именуешь - прикрепило ко мне прекрасно владеющую русским языком женщину-филолога и гида одновременно - для адаптации в 3017. А перенеслась я сюда раньше тебя по единственной причине: согласись - кому, если не женщине, хозяйничать в доме и ожидать возвращения своего возлюбленного...

- И ещё... (Она сделала паузу и пристально взглянула в его глаза).
- Самое важное, что ты должен знать наверняка... Я здесь, рядом с тобой - и, надеюсь, навсегда, - потому что их выбор пал на тебя. А твой - уже на меня. Я могла с ним не согласиться, но... сам знаешь - "не родись красивой", а родись... в общем, в моих обстоятельствах прошлой жизни я почти не раздумывала. Только не спрашивай меня о них, я потом... вдохну и выдохну поглубже и расскажу тебе отдельно...

- Конечно - он обнял её - в твоих глазах и сейчас остатки былой боли... - Я хотел спросить об ином: моём... нашем праве нахождения здесь, в новом веке, тысячелетии и общественном устройстве.

- Я не знаю точного ответа. Его даст Благодетель. Знаю, что возможности науки нового века таковы, что избранные люди разных эпох (по своей доброй воле) попадают сюда из так называемого "прошлого".

- Теория о нелинейном течении Времени - задумчиво произнес он - я ведь внутренне чувствовал, почти - знал. Эх, бедняга Пруст...

- Если тебе интересно мое мнение...

- Конечно, о чём ты!

- Ты заслужил это Общество вне страданий своими - и путём, и неравнодушием. Призывал его к себе - и мыслями, и творчеством, и поступками - вопреки безжалостной прозе жизни. Как и те люди минувших веков, тоже живущие здесь. Наше государство именуется каждым на свой лад. Название - неважно; существенна лишь суть. Это, действительно, Общество Достатка и Процветания. Но я бы сказала иначе: Общество Двоих, Семейного Уюта. Сюда попадают только пары - знакомые, любящие, но разлучённые друг с другом в обстоятельствах былой жизни.

- Наверняка, в новом веке существуют иные общественные формации. Не только Он и Она.

- И это ты прочувствовал - улыбнулась она - хоть мне и не слишком интересны иные устройства социума. Как говорит Благодетель, каждый внутренне достойный, живой и неравнодушный человек, не сломленный былым искажённым миром, получает ровно то, что ему насущно и желанно одновременно. Наши желания взаимно совпали - а подобная разделённость, скорее, исключение - вот почему в Обществе Семейного Уюта так мало подданных - даже из всей предыдущей Истории человечества.
 
Они совсем не заметили скорое наступление долгожданной летней грозы. Он молча разлил остатки вкусного вина, пока она аккуратно дорезала ломтики сыра.

- Я думаю, более чем достаточно информации на сегодня - немного устало произнесла она.

- Прости. Я клещами вытягивал из тебя заумности на не самые интересные темы, да и сам - умничал - рассмеялся он. Хотя, еще не спросил тебя - о работе, отсутствии товарно-денежных отношений, институте власти...

- Это сущая ерунда. Выпей... (Она вдруг стала внешне серьезней, чем когда-либо за все время нахождения в 3017 году).
- Я решила сказать тебе сейчас - видя, что ты не раздавлен, слава Богу, новой информацией. Мы - не бессмертны, но живы и не постареем до самых последних дней родной планеты. Потому сюда и забирают людей не старше сорока пяти лет - ещё не больных и немощных, но уже относительно зрелых.

- Я понял. Мы не можем помолодеть даже с современной - видимо, фантастической, - медициной. Но нет и старения... с точки отсчета нахождения в 3017 году. А пожилые люди будут бесконечно мучиться с хроническими болячками из прежних веков.

- Да. Но не это - главное. (Она мягко коснулась его руки).
- Через энное время адаптации тебе предстоит принять одно важное решение. Оно будет - как Рубикон. Тогда ты получишь нечто вроде паспорта - идентификационную электронную карточку с личным номером, группой крови, отпечатками пальцев, персональным штрих-кодом и фотографией. Как видишь, кое-что от былого государственного устройства сохранилось и в 3017. Об остальном побеседуешь с Благодетелем - когда пожелаешь и будешь готов. Никто не станет тебя торопить. А пока - живи спокойно, осваивайся и привыкай. Ты здесь по личной доброй воле, взаимности и на легальных условиях - если тебя вдруг обеспокоит данный вопрос.

Он помолчал пару минут и усадил её на колени.

- Мне уже неинтересно - что за решение, какой "рубикон". Абсолютно. Узнаю в своё время. Я никуда не рвусь и хочу остаться - здесь, рядом с тобой. Скажи лишь одно: это зависит только от меня?

- Да. (В ее глазах блеснули слезинки).
- Но, не торопись с выводами. Ты ещё далек от понимания всей картины жизни нового века.

Финальный поток мощного предгрозового ветра ворвался на их уютную веранду, едва не опрокинув допитые бокалы. Вдали, над полоской озера, сверкнула молния. Они поспешно собрали остатки нехитрой трапезы и нырнули в Дом, впервые плотно захлопнув вечно раскрытую дверь. Стоя у окна, наблюдали за буйством летнего ливня - столь долгожданного для истощенного месячной засухой окружающего ландшафта. Она выглядела внешне более усталой от недавнего разговора, нежели он.

- Бедные, несчастные странники - тихо произнёс он, нежно обняв её за плечи - никому, по большому счёту, мы оба были не нужны в прошлой жизни, невзирая на все таланты, красоту, характеры. Никому, кроме друг друга. Но... над нами смилостивились, и даже двоих - достаточно для счастья.

- Я не умею так утешить и согреть словом, как ты. Мне - не дано.

- Тебе достаточно простого присутствия рядом. И этим утешением не владею - и никогда не владел - уже я - сколь устало, столь же и веско парировал он.

Они вновь окунулись в бесконечное взаимопознание, не произнося более ни слова - и уже не заметив окончание шторма с вечерней прохладой напившейся грозы природы...      

(продолжение следует)