Почему-то март

Пол навощен, блестит паркетом.
Столовая озарена
Полуденным горячим светом.
Спит кот на солнце у окна:

Мурлыкает и томно щурит
Янтарь зрачков, как леопард,
А бабушка — в качалке, курит
И думает: «Итак, уж март!»

                И. Бунин
   


   Почему-то считается, что это просто – написать поздравление к женскому дню. К Восьмому Марта. Красный день календаря.
   Вот так сел – и написал. Сел – и написал… Сел… И написал…
   Ну, вот – сижу… Пишу…
   Это, словно бы, ты бежал-бежал в каждодневной суете и тебя махом остановили, усадили за стол и сказали искать вдохновение.
   И подначивают. И приговаривают:
   «Ты ведь раньше уже писал? Ну и оглянись вокруг, вот уже оттепель, вот вокруг красивые женщины, вот их улыбки. Все такие нарядные».
   А ты им грустно так и без интереса пока еще:
   «Ну да, ну да… Весна должна, как бы, откупорить вдохновение. Ты его, как бы, вкушаешь и выдаешь текст. Таяние снегов дает дополнительную порцию экспрессии, солнце и ароматы весны обеспечивают полет фантазии, пение птиц наполняет утро эмоцией, ты свежеешь, бодреешь и тут текст так и прет, так и прет».
   А они тебе уточняют:
   «Идея же очень простая. Ну, как бы, про то, что все мужчины в порыве этих весенних, так мощно нахлынувших чувств, вот прямо накануне восьмого числа, готовы совершать поступки и двигать миры и закручивать галактики в спираль. Вот, мол, эти цветы и коробки с подарками – они именно являются свидетельством того самого главного, что мужчины питают, или, может, испытывают… Вот какие-то такие обороты и придаточные предложения должны совершенно ясно показать глубину этих чувств и грандиозо эмоций и вдохновений.
Ну, ты понимаешь…»
   Ты еще вял, но уже туманные образы начинают блуждать и наговаривать тебе фразы:
   «Понятно, понятно. Но это нельзя написать без чувств. И нельзя без эмоций. Чтобы показать это грандиозо, я должен его испытать, ощутить, или хотя бы увидеть».
   Тут появляется конкретное предложение:
   «Ну, сходи в Третьяковку, там все и посмотришь. В консерваторию загляни. И потом долго не ходи нигде, а прямо, вот, садись, и тут же и пиши. Времени мало. На календарь взгляни.
А чувства, чувства… Откуда они, почему они, зачем – вот в это не вдавайся, за подробностями отсылай к учебнику физиологии мозговой деятельности – и больше позитива, яркого и неуемного».
   И тут наконец оно проявляется. То ли оно будет вдохновением, то ли чувством, то ли еще чем – уж как хотим, так и назовем. Но оно начинает выдавать. Тут уже нужно себя сдерживать и где-то даже оттаскивать от пера, чтобы не поломать его от усердия. В конце концов, все само собой складывается, наполняется неким подобием мысли и искренним чувством, без чего это все никак не может существовать.
   
   И ты, словно обращаясь к невидимой аудитории, начинаешь…
   Почему-то говорят, что они другие, не такие, мол, они. Предлагают всем взглянуть, почитать первоисточники и убедиться. И подтвердить. Как бы им предначертано. И что именно Он так и задумал.
   А ты вдруг спохватываешься и гнешь свое…
   Да нет же! Нет! Они такие же! Они тоже хотят совершать великие дела, подвиги, открытия – на Луну, там, взойти первыми, динамит, возможно, изобрести, выиграть Лигу Чемпионов, может быть, или даже пальнуть в какого-нибудь врага из танкового орудия.
   Они обычные люди и ничто человеческое им не чуждо. Они могут полениться утром и запулить будильник в угол. Могут послать далеко-далеко наглого соперника в дорожной гонке по пробкам. И запулить будильник в другой угол на следующее утро. Даже хорошо поесть они тоже любят, но только стесняются в этом признаться, выдавая нелепые объяснения про калории и килограммы.
   Даже футбол им, как будто бы, не чужд. Особенно, почему-то, Криштиану и Леонель – ну разве поймешь, что они в них нашли? Ну – бегут оба, ну – бьют сильно. Один с правой, а другой – с левой. Что тут такого?
   Они даже могут помочь построить дом и посадить дерево. А уж вырастить сына или дочь им сам Бог велел.
   Столько трудных дел, и кругом все так жестоки друг к другу в нынешние времена. И не хотят уступать. И видят друг в друге соперника. Видят соперника даже в них. Даже думая, что они другие.
   И приходится им, никого не разубеждая, просто брать и менять ситуацию. И прямо здесь же все смягчить и успокоить. Закутаться в плед, забравшись с ногами в старое кресло, взять книжку, создать уют своим присутствием. Приласкать пса, сына, дочь и своего большого и неуклюжего местами в быту мужчину, который думает, что они другие, не такие, мол, как он. Что они не готовы выиграть, взойти и открыть что-нибудь на Луне.
   Да нормальные они! Они все могут! Но их стезя не в этом. Их дело – смягчить твои квадраты и неотесанные углы. Им начертано обнять тебя, сына, дочь и пса, и, может быть, даже кота, только что подобранного на улице. Приютить всех в доме, обаять и научить доброму. Когда-то – когда-то они осознали, что именно это им удастся лучше всего. Кто-то им нашептал, что вот в этом они найдут себя и все, что им нужно. И как ты думаешь, кто же им это нашептал? Ну, конечно, Он сам и нашептал. Тот, кто был с ними так суров, за то, что не убереглись от искушения, что вкусили то самое яблоко и познали любовь. И, видимо, понимая, что переборщил в своей суровости, Он и научил их тихонько той премудрости, что пытаются разгадать и сформулировать все писатели, поэты, художники и артисты.
   Не пытайся разгадать эту тайну. Это не твоего ума. А вот если тебе хочется стрельнуть – стрельни. Отведи душу. Но только во что-нибудь бестелесное и бездушное. Чтобы не повредить даже самую малость вокруг. Выбери какое место удаленное и стрельни. Найди какую-нибудь гравитационную черную дыру и туда и стрельни. Там этого не заметят. А они еще при этом так забавно закрывают ладошками свои ушки. Эх-хе-хе…
   И Луна тебе покоя не дает… Да Бог с ней! Как висела, так и висит. На всякую Луну найдется свой Армстронг. А им важно, чтобы он домой вернулся, у камина уселся, чаю напился, ими заваренного, и уже потом, когда все размякнут, слушать сквозь дрему его рассказы про дикие земли, и про туземцев, и про Луну. Открыли так открыли. Ступили, так ступили. Первыми. Красота. Можно еще покивать головой иногда, чтобы он думал, что это самое главное в жизни.
   Пусть он так думает. А все равно – кот, пес и дети – они еще важнее. И сам мужчина – такой большой, квадратный и неуклюжий – он тоже еще важнее. Важнее Луны, туземных луков и всех на свете танковых орудий вместе взятых. Одно на другое не делится. Он должен быть с ней. Они должны быть с ней. Так происходит счастье. Так происходит любовь, которая закручивает галактики в спираль и движет Вселенную. Доверимся ей! Она нас до добра доведет.
Непременно!