Жалость

               


     Засада на диких кабанов потрясающе волнительный процесс, им и решил приятно удивить сына, отслужившего срочную службу, вернувшегося из рядов Советской Армии старшим сержантом, чем очень гордился Василий Михайлович - отец. В знак уважения к сыну, товарищам, приехавшим отметить это событие, организовал охоту на зверье, выходящее по ночам на овсяное поле, размещенное у лесного массива.
   Посевы овса - верная приманка! В течение нескольких дней Михалыч, так величали его друзья-товарищи, отслеживал продвижение кабанов, определял проторенные выходы стада на посевы овса. После анализа, определенного просчета принял решение о размещении участников охотничьего действия по периметру овсяного поля. Служивого разместил на дереве, у одной из основных троп, по которым стадо кабанов выходило на овсы. Тропа была изрядно истоптана, что наводило на мысль о предпочтении данного маршрута сикачем, да и всем стадом.
- Так, Леня, ты первый из сынов достойно отслужил в рядах нашей армии, за что тебе отдельное отцовское спасибо. Подарком будет, проверенное в "боевой" обстановке ружье! Сядешь на "номер", от которого будет зависеть успех сегодняшней засады, - наставлял отец.
Бывший солдат, забравшись на ветвистый дуб, обустроился,
убрав с обзора лишние ветви, определив упоры для ног, обустроив "мягкое место".
       Световой день энергично уходил за горизонт. Для сидящих в засаде, время тянулось медленно, ожидая появление дикого зверя. Изредка раздавался крик лесных птиц, шелест листвы, вызываемой набегающими порывами ветра, да глухой лай собак, мычание животных, устраивающихся на ночлег, едва доносящихся из ближайшей деревни. Природа готовилась принять ночную мглу.
Чувство восторга, от предстоящей встречи с дикими животными, не покидало служивого. Он периодически осматривал ружье, снимал его с предохранителя, пробовал целиться, пытался найти упор для левой руки, ласково проводя рукой по вороненым стволам. Ни разу ему не приходилось участвовать в таких охотничьих процессах, причем животных можно будет увидеть в нескольких метрах от себя. Порой раздавался хруст сухих ветвей, от перемещения мелких лесных зверьков, разносились удивительные трели певчих птах из ближайших лесных массивов. Сердце радостно, но и вместе с тем тревожно, волнительно, перестукивало в грудной клетке, сказывалось неимоверное переживание. Из головы не уходила мысль о том, что, возможно, как утверждал отец, на овсы выдут малыши. И как тогда поступить? Стрелять в маленьких? Рука не поднимется от жалости к малышне. Если окрепшие кабанчики - это охота! А так, расстрел малышей.
Размышления Леньки прервал громкий хруст ветвей, раздавшийся из лесного массива справа. Накатившаяся мгла не давала детально рассмотреть приближающихся животных, но серебристый лунный свет выхватывал контуры зверья. Под сидящим на дереве, появилась целая группа маленьких кабанчиков. Толкаясь, повизгивая,  малышня устроила потасовку. Служивый, с замиранием сердца, трепетно наблюдал за парасятами, покачивая ветвь дерева, на которую опиралась правая нога. Для себя он твердо решил, что таких маленьких кабанчиков стрелять не будет, пусть живут!
    Свинья, приведшая маленьких парасят, почувствовав опасность, резко фыркнула, подав сигнал тревоги, устремилась в лесную чащу, увлекая за собой малышню. Затрещали кусты, валежник, послышалось грозное рычание секача, уводящего стадо от овсяного поля.
Как только стадо ретировалось, Василий Михайлович собрал охотников, отчитав сына:
- Ну, что же ты м.... прохлопал ушами! Почему не стрелял? Они ведь под тобой были, в трех метрах! С такого расстояния можно палкой бить, не то чтобы с ружья стрелять! Я на тебя так надеялся. Думал, что служивый человек, владеющий оружием, покажет всем нам класс, а ты эх...- протяжно вымолвил он.
- Жалко мне их стало, уж больно они маленькие были, такие красивые, в полосочку, играли между собой, не подозревая смертельной опасности,- выпалил Леня.
- Не быть тебе охотником! - Заключил отец.
- Ладно, мужики, - проговорил Василий Михайлович, - идем на кордон. Там парочку кроликов ошкурим, обмоем охоту, а кабанчики пусть набирают вес. Да, сынок, нет в тебе охотничьей хватки!
Действительно, Леня не стал охотником, не мог он даже курице отрубить голову. Обижать живую природу - не его стезя!

03.03.2017 г.