Незаконный телооборот

   Часть 1

   – Я пришел, Александр Петрович! – выкрикнул Николай, войдя в помещение с улицы.
   – Хорошо, Коля! – ответил ему голос из глубин коридора.
   Николай вытер ноги о коврик в дверях и прошел в кабинет начальника. Он сел в его кресло у стола, а пакет с провиантом, что был при нем, положил в нижний ящик.
   Донесся шум водосливного бачка и щелчок выключателя.
   – Коля, я ушел, закрывайся! – дал свое последнее указание хозяин кабинета.
   Николай встал, подошел к входной двери и задвинул тяжелый ригель.

   Ночное дежурство в морге для него началось, как обычно, с «легкого ужина». Из пакета на стол он выложил хлеб, колбасу, тюбик кетчупа и соленый огурец.  К нехитрой закуске он приобщил нож и стакан.
   Когда Николай склонился к пакету, чтобы достать бутылку, вдруг послышался голос.
   – Добрый вечер.
   Благопожелание прозвучало странно. Оно было негромким, но разительно отчетливым, и донеслось, как показалось, ниоткуда.
   – Здравствуйте. Вы, по какому вопросу? –  не поднимая головы, ответил Николай.
   Из ящика стола он торопливо вытащил журнал дежурств и положил его на стол перед собой.

   – Простите, что прервал Ваш ужин, но я пришел в связи с чрезвычайными обстоятельствами. По рекомендации Геннадия Григорьевича, – пояснил гость.
Николай услышал это имя впервые, но понимающе кивнул головой.
   – Я стал жертвой автокатастрофы, и прошу Вас помочь мне. Размер вознаграждения за Вашу услугу Вы назначите сами. Я человек не бедный.
   Николай поднял голову от журнала, осмотрелся и никого не увидел. Его охватило беспокойство.

   – Ха, прикольно!.. Александр Петрович, Вы, что ли? Вы где?
   – Послушайте меня, – деликатно изрек обладатель голоса.
   – Но я Вас не вижу, – смущенно заметил Николай. 
   – Вы меня слышите, и с вашего позволения я объяснюсь. Результатом аварии на шоссе стало полное разрушение моего физического тела. Встречная фура, понимаете... Душа с тонким телом воспарили над дорогой, а моя изуверски уничтоженная плоть осталась на месте трагедии.
   – О-о-ой, – вырвалось у Николая.
   – Признаюсь, я воспользовался своими исключительными навыками разобщения и слияния со своей материальной сущностью. Единение в этот раз, как Вы сами понимаете, было бы неразумным шагом.
   Николай запаниковал. Руки его задрожали.

   – Как же это возможно? Неужели, не имея при себе физического тела, Вы производите звуки? Чем же Вы, извиняюсь, говорите?
   – Резонный вопрос. Сейчас «производить звуки» я не способен. Поэтому свои мысли я транслирую прямо в Ваш мозг, который воспринимает их, как живую речь. В моем положении это единственный способ общения с Вами.
   Николай пришел в трепет. Через рубашку на груди он нащупал нательный крестик, и во укрепление духа, сжал его в кулаке.
   – Кстати, не такой уж я невидимый, –  продолжал гость. – Не напрягайте глаза, распустите взгляд, и я буду, до некоторой степени, различим.
   В дверном проеме Николай действительно увидел силуэт человека, состоящий из дымчатой субстанции.
   Николай вздрогнул и ухватился за крышку стола.

   – А-а-а, теперь, кажется, вижу. Вы мне рукой помахали, –  выдавил он из себя.
   Газообразное тело, выдающее себя за человека, подступило и склонилось над столом.
   – Вас как зовут? – радушно спросил бестелесный гость.
   – Ник… Николай.
   – Так вот, Коля, о своей утрате, я сообщил Геннадию Григорьевичу и …
   – Так чем же я могу Вам помочь? – пролепетал, окончательно устрашенный, Николай.
   – Изыщите мне новое тело не старше тридцати пяти, без повреждений.
   – Но ведь незаконный телооборот... Это же придется…, –  фальцетом заверещал он.
   – Коля-я-я, только Вы сможете мне помочь. Николай, любые деньги! Ведь срок моей жизни вне физической оболочки трое суток.
   От эмоционального напряжения у Николая потемнело в глазах, и он стал крениться набок.

   – Хорошо-о-о, приходите завтра в это же вре…, –  нечленораздельно промямлил он.
   – Весьма Вам признателен. Всего доброго, –  благодушно ответил визитер и развеялся в темном коридоре.

   Чтобы не грохнуться на пол, Николай напряг всю свою волю, отчего лицо стало красным. По лбу скатилась капелька пота, а в широко раскрытых глазах запечатлелся ужас. Слабеющей рукой он дотянулся до бутылки и поднял ее на стол.  Непокорными пальцами он освободил горлышко от пробки и налил полстакана. Николай крепко зажмурил глаза и выпил. Мученически оскалив стиснутые зубы, он встряхнул головой, передернул плечами и откусил пол-огурца.

   Опершись локтями на стол и обхватив голову руками, Николай заговорил сам с собой.
   – Какого черта я вообще миндальничал с ним? Надо было сразу прихватить его за «тонкое тело»… А можно сейчас позвонить, куда надо, и завтра устроить ему засаду.
   – Нет, не вариант. Приедут, а я выпивши. Тут же и свезут меня на освидетельствование, –  урезонил он себя.
   – Наверное, я поступил правильно. Из сострадания к человеку я согласился ему помочь. А гражданин проявил чуткость и предложил хорошие деньги...

   Николай ничего не знал о постстрессовом синдроме. Но генетическая память внятно подсказывала ему методы самокупирования любой напасти. И он выпил еще. Водка показалась ему «мягче», а мысли тверже и весомее, чем дотоле.
   – Наверняка свои исключительные способности незаконно использует для личного обогащения. Дай ему, –  говорит, – тело не битое да с малым пробегом. А где я его возьму? Наглец!.. Никакого ему снисхождения! –  внезапно разгневался Николай.
   Чтобы обуздать волну негодования, он накатил еще и доел огурец.
   – Но дело-то на контроле у Геннадия Григорьевича!.. –  вдруг ужаснулся он

   Николай приуныл. Он медленно отрезал ломтик хлеба, аккуратно водрузил на него кусочек колбасы, а сверху возложил кетчуп. С чувством глубокой скорби он наполнил стакан и, немного помедлив, завершил церемонию.
   – А между прочим, как это он научился своим выкрутасам? При такой-то сноровке ох, какие возможности открываются…, – вернулся он к своим размышлениям.
   Николай уже доедал бутерброд, когда его вдруг осенило. Он откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу и закурил.



   Часть 2

   К запланированной встрече Николай подготовился, обстоятельно. Он был чисто выбрит, аккуратно причесан и трезв. В оговоренное время он услышал знакомый, но странно апатичный, голос.
   – Мое почтение.
   – А, здравствуйте, милости прошу, – бодро отозвался Николай. – Вам нездоровится? У Вас изменился голос, и Вы стали прозрачнее.
   – Да все в порядке, просто немного устал. Расскажите, как продвигаются наши дела? – осведомился ночной посетитель.
   – Преотлично! Механизмы запущены. Опытные исполнители получили задание и приступили к изысканию.
   – Эх, Коля, будь у меня сейчас опорно-двигательный аппарат, отдал бы Вам стопроцентную предоплату, – несколько взбодрился гость. –  Вы, кстати, определились с суммой?
   – Да, как-то, нет... Простите, я не знаю, как Вас зовут.
   – Иван Спиридонович Гутнморген.
   – Иван Спиридоныч, скажите, а вот Вашими удивительными навыками трудно овладеть? Ну, в смысле временного расставания с телом. Просто любопытствую.
   – Несложно. От ученика требуется только предельная сосредоточенность на процессе и безошибочность действий, – без затей ответил он.
   – А расскажете? – заискивающе справился Николай.
   – Конечно, расскажу.
   – Я запишу.

   Николай строчил прямо в журнале дежурств. Толкование сокровенных знаний уместилось на одной странице.
   – Ну вот, собственно, и все. А единение с телом осуществляется в обратной последовательности, – завершил свое повествование Иван Спиридонович.
   – Премного благодарен, учитель, – подобострастно выдохнул Николай.
   – Да не за что. А когда же предположительно тело-то будет?
   – Э-э-э... Заходите-ка... завтра.
   – Прекрасно, до встречи, – откланялся ночной собеседник и выветрился из помещения.
   Николай радостно погладил рукой макушку и начал приготовления к ужину.

   Когда в назначенный срок Иван Спиридонович явился к месту встречи, Николая за столом не было. В аэротории кабинета беспорядочно кувыркалась оторвавшаяся от него аура.
   – Способный ученик – тихо и невесело отметил «учитель».
   – Я хотел потренироваться... Но мне не удалось воссоединиться с телом!
   – Посмотреть в конспект не догадался?
   – Не смог открыть журнал.
   – Логично. Где тело-то? – осведомился гость.
   – По коридору направо. В подсобке.
   – Что это тебя туда занесло?
   – Там зеркало... Я хотел видеть себя в процессе.
 
   Иван Спиридонович вздохнул и побрел в подсобку, а Николай-аура плавно опустился в кресло. Услыхав шорохи, доносящиеся из темного коридора, он метнулся к двери.
   Внезапно на его пути из темноты возникло родное тело. Николай-аура попятился, а Николай-тело заговорил с благостной улыбкой на лице.
   – Спасибо, Коля. Это благородно, – с трудом выговорил он, держась обеими руками за дверной косяк. Тело, казалось, могло вот-вот осыпаться.

   – Э-э, ты чо творишь? Это мое тело! Прошу покинуть!
   – А где же мое, обещанное тобою? – растерянно поинтересовался Иван Спиридонович. – Ты же знал, что мои часы сочтены. Ты не хотел мне помочь? Ты желал моей смерти... Стыдитесь, Николай.
   Николай опустил голову и тихо спросил:
   «Иван, что мне делать? Я умру?».
   – Нет. Пока я не выполню перед тобой своих обязательств…

   В дверь позвонили. Потом еще и еще раз.
   – Колян, принимай! – донеслось с улицы, – не задерживай нас.
   – Будем принимать, – твердо заявил Иван.
   Взглядом он смерил расстояние до входной двери, сделал глубокий вдох и отпустил косяк. С дрожью в ногах, выставив вперед руки, шатаясь от слабости и головокружения, он поплелся на зов. В конце дистанции он споткнулся, громозвучно хрястнулся о стальную дверь и повис на ручке.
   – Коля, ты в порядке? – послышался тревожный голос по другую сторону двери.
   – Все ОК! – бодро откликнулся Иван.
   Отдышавшись и собрав силы, он  рванул задвижку и распахнул дверь.
 
   Проворный санитар втолкнул каталку в помещение, заложил  крутой поворот в коридор и ускорил движение.
   – Ключ «№1» и книга регистрации на столе – прошептал Николай, – Он все сделает сам. По договору.
   Отягощенный избыточной массой Колиного тела, рискуя потерять устойчивость и сложиться, Иван осторожно пробрался к столу. Немного передохнув, он взял ключ и с книгой регистрации подмышкой мягко вышел из кабинета.

   Его мучительные состояния объяснялись несогласованностью работы двух тел – тонкого и физического. Для их взаимной адаптации требовалось время.
   Между тем  Иван чувствовал улучшения. Душа и тело наполнялись жизненными силами, а вестибулярный аппарат уже давал возможность безбоязненного прямохождения.

   Санитар с каталкой ждал его в конце коридора, держа в руке бумаги. Иван открыл перед ним металлическую дверь и отступил в сторону.
   – Завози. Место найди сам.
   Ждать пришлось не долго.
   – Вот тебе документы и распишись. Бирку я повесил, номер нарисуешь сам, –  изрек санитар, когда завершил надлежащие мероприятия.
   Широким шагом, налегке он двинулся по коридору к выходу, толкая перед собой каталку. Не лучшая часть «служебных обязанностей» была завершена.

   Иван закрыл входную дверь и вернулся в кабинет. С облегчением он сел за стол и положил перед собой препроводительные документы.
   – Коля, сядь на диван, – сказал он тихо, не поднимая головы, – и слушай меня внимательно. Я расскажу тебе о человеке, которого сейчас привезли.
   – Зачем это мне знать?
   – Сейчас поймешь.
   Иван отвел взгляд куда-то в сторону и задумался. Потом внимательно посмотрел на Николая и продолжил:
   «Я видел его и прочитал сопроводительные документы.
   Олег Федорович Гучков, 19 лет, студент МГУ. Причина смерти – анафилактический шок от укуса пчелы в область правой ключицы. Молодой человек посвятил свою жизнь созиданию и строил большие планы на будущее. Но произошло необратимое – его душа сейчас далеко отсюда».

   – Не продолжай, Иван, я понял.
   Николай опустил голову. Оба молчали.
   – Ты мне поможешь? – неожиданно спросил он.
   – Конечно. Это пока все, что я могу для тебя сделать, но очень скоро мы доведем дело до конца. И учти, в любой момент ты вправе изменить свое решение. Но тогда…
   – Я знаю, у меня мало времени, и другого шанса может не быть…. Я жить хочу.
   – Тогда пойдем, – не раздумывая, ответил Иван, вставая с кресла. – По пути кое-что заберем из подсобки.



   Часть 3

   Иван внес в кабинет, свернутый из одеяла, большой куль с телом внутри. Свою ношу он положил на диван и сверху накрыл телогрейкой. Переведя дух и утерев пот со лба, он подошел к телефону и набрал «03». Его короткий и темпераментный монолог закончился словами: «Спасибо, жду!».
 
   – Ну что, пациент, согреваешься? Как ты? – осведомился Иван, присаживаясь рядом.
   – Колбасит.
   – Фу, как вульгарно. Начинай следить за своей речью. Ты можешь изъясняться интеллигентно, я знаю. Сейчас приедет «скорая», тебе сделают укол, и станет легче.
   Не забывай, после перенесенной клинической смерти у тебя амнезия, и ты не помнишь ничего. Хочу померить тебе давление. Есть, чем?
   – У Александра Петровича в столе.
   Из верхнего ящика стола Иван извлек тонометр и фонендоскоп.  В это мгновение тренькнул короткий звонок в дверь.
   – Иду, иду, иду, – радостно возвестил Иван.

   Первой вошла строгая женщина – врач. За ней появился молодой фельдшер с чемоданом. Не взглянув на Ивана, они быстро прошли в кабинет и остановились перед больным.
   – Как себя чувствуете, юноша? – обратилась врач к Николаю.
   – Хоть волком вой, хоть головой об стену бейся, – плаксиво вполголоса посетовал он.
   Врач оглянулась на Ивана, а он пожал плечами и, подхватив стул, поднес его к дивану.
 
   – Елена Николаевна, носилки принести? – спросил фельдшер.
   – Нет, Сережа, подожди.
   – Поднимите-ка футболочку, – обратилась она к Николаю, – я ощупаю живот. Не больно?
   – Ай-а-ай, мученья невтерпеж!!! – возопил он, изогнувшись в пояснице
   – Что еще беспокоит?
   – В груди ломота, и дуновенье стеснено..., – угасающим хныканьем отозвался Николай, скривив рот балалайкой, и закрыл глаза.
   – Шансон любите... – пренебрежительно отметила Елена Николаевна.
   Она потрогала рукой его лоб.

   – Сергей, померяй температуру, давление и сделай ЭКГ. А я выйду покурить, – промолвила она, и движением глаз призвала Ивана следовать за ней.
   – Скажите, – обратилась Елена Николаевна к Ивану, выйдя на улицу, – кто нас вызывал, то есть, кто звонил?
   – Я.
   – Дежурная сказала, что говорил опытный врач. А на сколько я понимаю, вы охранник. Вы что, учились?
   – Я много читаю.
   – Вас Николаем зовут? – уточнила она, указывая на бейдж, украшающий его
рубашку. – Николай, почему Вы ходите с фонендоскопом на шее? Что это за учреждение, где мы находимся?
   – Вы все поймете, когда я покажу Вам документы, с которыми поступил больной. Но сейчас важнее клиническая картина и терапия. Ему совсем худо. Вы видите, у него сумеречное состояние сознания.

   – Елена Николаевна, – подал голос Сергей, – готово!
   Иван скомкал фонендоскоп, затолкал его в карман и пошел в кабинет. Доктор зашагала следом.
   – Давайте, добромученик, я сделаю Вам внутривенно, – сказала Елена Николаевна, присаживаясь на стул. А вы взгляните, что там получилось у Сергея, – с  легкой иронией предложила она Ивану.
   Она вскрыла ампулу, наполнила шприц и ждала.
   – Вот, смотрите, – склонился к ней Иван с кардиограммой в руках. – Пульс нитевидный, небольшая аритмия, давление низкое, но не кризисное. В общем, картина типичная.

   Елена Николаевна улыбнулась, ввела препарат, приложила к локтевому сгибу ватку и сообщила присутствующим: «Ждем минут десять-пятнадцать. Если все будет хорошо, делаем еще внутримышечный укольчик и – в стационар».
   – И канделябры зажжены, и Вы особенно нежны...– с чувством, не открывая глаз, прогундел Коля.
   – Постстрессовый психоз, – бойко разъяснил Иван и сжал кулак. Ему захотелось отвесить больному знатную оплеуху.

   – Носилки принести? – спросил Сергей.
   – Нет, посиди с господином Вертинским, а я побеседую с «коллегой», – ответила она и направилась к столу. Она села в кресло, а Иван положил перед ней бумаги. Спустя секунды, она вскинула на него глаза, приоткрыла рот и тут же заслонила его ладонью.
   – Сережа, мы с Николаем идем на свежий воздух, – сообщила она не своим голосом.

   Когда они снова оказались на улице, Елена Николаевна закурила.
   – Я все поняла... Теперь это многое объясняет в его поведении.
Низкотемпературное воздействие на организм студента превратило его в... Но с другой стороны, этот холодильник спас ему жизнь.

   Но Вы-то, в какой переплет попали... Рассказывайте же! – волновалась она. – Как дело-то было?
   – А все по законам жанра... Услышал стук в стальную дверь и голос. Взял ключ и пошел, – начал свои импровизации Иван, но сразу смолк.
   – Ужас нечеловеческий, – прошептала Елена Николаевна. – А потом?
   Иван тяжко вздохнул, прикрыл рукой глаза и продолжал молчать.
   – Ой, Вам сейчас трудно об этом говорить... И не надо, – сострадательно вымолвила она.
 
   Послышалась короткая реплика больного и Сережин смех. Елена Николаевна  взглянула на часы.
   – Пойдемте, – сказала она, – пора.
   Войдя в кабинет, она остановилась, и свой сосредоточенный взгляд устремила в пол.
   – Я звоню диспетчеру, а ты, Сережа, сделай укол, зови Юрия Ивановича и тащи носилки. Будем собираться, – огласила она план действий.
   Когда, хлипкое тело больного было перевалено на носилки, Иван достал из кармана смартфон и вложил его в руку Николая.
   – Это тебе понадобится. Я позвоню.
   Потом снял с шеи крестик на тонком шнурке и вложил его в другую руку.
   – И это тоже…
   – Иван, – тихо простонал Николай.

   От неожиданности Иван попятился, и растерянно посмотрел на Елену Николаевну. А она опустила глаза и горестно покачала головой.
   – Поднимайте и несите, – поторопила она Сергея и водителя. – А Вам, Николай, я вот, что скажу. В стране не хватает хороших медиков, а Вы тут дурака валяете. Не для Вас эта работа. Беритесь-ка за ум, еще не все потеряно. Я помогу, если надо.
   – Спасибо, – ответил Иван, пожав ей на прощание руку.
   Машина уехала, а Иван вернулся в кабинет и сел за стол. Настало время уяснить, кто этот человек, телом которого он отныне располагал.



   Часть 4

   Иван последовательно ощупывал карманы, и их содержимое раскладывал на столе. Горсть семечек, и расческа, записная книжка и ключи, служебное удостоверение, три визитки и жвачка составляли вполне «пристойный» комплект.
   Он расстегнул кобуру, и вместо табельного оружия извлек оттуда пачку сигарет и зажигалку. Из заднего брючного кармана он вытащил неработающий электрошокер.
   – Джентльменский набор, – раздраженно прошипел он себе под нос.

   Записная книжка содержала всего лишь номера телефонов двух барышень.
Согласно служебному удостоверению Николай числился охранником лаборатории медицинского центра, а как явствовало из его визитки, он был майором ФСБ!..
   – Человек-бутафория. Ничтожество, – подвел итог своим исследованиям Иван. – Значит, его будущие поступки вполне предсказуемы.

   Иван посмотрел на часы, на визитку, взял телефонную трубку и набрал номер.
   – Ваня, елки-моталки! – услышал он в трубке. – У меня же номер высветился.
   – Ты где? Как себя чувствуешь? – поинтересовался Иван.
   – Я в Боткинской, в токсикологии, В одноместной палате. Скучно – поболтать не с кем. Ты когда меня навестишь?
   – Да хоть сейчас.
   – А давай! В это время к тебе уже никого не привезут.

   Иван собрал со стола реквизит и рассовал его по карманам. Потом с журналом дежурств, открытым на странице с конспектом подошел к дивану. Он лег, положил журнал на грудь, и закрыл глаза. Руки ладонями вверх он вытянул вдоль тела и произвел несколько глубоких вздохов. Спустя время его дыхание стало размеренным, затухающим, и вскоре прекратилось вовсе.
   Лежащее на диване тело настоящего охранника с раскрытым журналом дежурств на груди обернулось символическим перформансом.

   Николай лежал на больничной кровати поверх одеяла. Заложив руки за голову, он смотрел в потолок, и взгляд его был светел. Неяркое излучение ночника создавало атмосферу беспечалья и благодати.
   Наконец он увидел перед собой человекоподобное туманообразование и услышал знакомый голос.
   – Здравствуй.
   – Ты что в таком виде? Опять в аварию попал? – Усмехнулся Николай. – Садись. Ну, ты сегодня отжигал...
   – Не дурно выглядишь, голос бодрый, – отметил Иван.
   – Прошел интенсивную терапию и маленько оклемался. Тут врачи так передо мной изгинались, так на цырлах бегали...
   – Надо же, – учтиво поддержал беседу Иван.
   – Врач сказал, что утром свяжется с родителями и пригласит их навестить меня. Вот хохма-то будет.
   – Они будут счастливы, – туманно вставил Иван.
   – Куда они денутся? До конца жизни теперь будут дрожать надо мной и пылинки сдувать. Тут главное, сразу себя поставить.
   – А когда выйдешь из больницы, чем займешься?
   – Уж работать, точно не буду. Инвалидность оформлю, – мечтательно поведал Николай. – Давай-ка лучше перетрем другую тему.
   – Давай, – охотно согласился Иван.

   – Вот смотрел я на тебя сегодня и любовался. До чего же красивое тело ты у меня отжал. Такому телу цены нет. Конечно, я был немного полноват, но бабам нравился. А теперь посмотри на меня – длинный, тощий... Я чуть не расплакался, когда медсестры купали меня.
   – Коля, ты законный собственник прежнего тела, наш договор не предусматривал аннексии.
   – Не понял.
   – Ты помнишь, у тебя на глазах таяли мои жизненные силы, и я умирал. Я мог исчезнуть в любую минута, но тогда не стало бы и тебя. Чтобы не погибнуть, мне пришлось временно воспользоваться твоим телом, из которого ты выпрыгнул по собственной дури.
   А когда привезли тело Олега, ввиду еще низкого жизненного потенциала, я был не в состоянии сразу совершить второй переход. Но теперь могу. Мы оба живы и здоровы, полны энергией, и поэтому...
   – Смеешься что ли?
   – Нет. Твое исправное тело ждет тебя. Принимай.
   – Да ты не так меня понял! Бог с ним, с телом-то. Владей. Я хочу изменить свою жизнь. А ты предлагаешь отказаться от этой возможности? – простодушно хохотнул Николай.
   – Не путай, Коля, исключительно в своих алчных интересах ты хочешь отравить жизнь людей, потерявших близкого человека.

   Николай отвернулся к стене и досадливо мотнул головой. На его лице отобразилось возмущение.
   – Я, вообще-то, хотел предложить тебе работать вместе. – Он приподнялся на локте, и глаза его засветились. – С нашей-то квалификацией...
   – Оставь. Выброси из головы, – отмахнулся Иван.
   – Не понимаю тебя! Вот скажи, что ты будешь делать с этим телом, когда выйдешь из больницы? – пожал плечами Николай, брезгливо ущипнув свою пижаму.
   – Закончу университет. Не в первый раз... Буду трудиться, заботиться о семье, помогать людям...
   – Ха! Знаю, как вы помогаете. Вон, как ты со мной обошелся... Не ожидал я!
   – Николай, твой порочный нрав занес тебя на край гибели. Однако теперь ты здесь, во здравии и полной безопасности. Как ты думаешь, почему? Да потому, что все, кто был рядом с тобой, помогали тебе. А ты при этом забавлялся своими гадкими фортелями. Ты предвкушаешь «хохму»? Она не состоится.
   – Ты что задумал?
   – Вернуть тебя в твою среду обитания и сделать так, чтобы ты никогда ее не покидал. Ты ненавидишь человечество. Особую злобу ты испытываешь к тем, кто тебе помогает. Возвращайся же, так будет лучше и для тебя и для людей.
   Обещанные деньги и личные вещи я принесу тебе на работу. Говори, сколько я тебе должен, и делу конец.
   Иван говорил очень спокойно и холодно.

   Николай опрокинулся на спину и, глядя в потолок, задумался.
   – Стоимость трех путевок в Турцию! Турция – моя мечта, – немного помедлив, с вызовом бросил Николай.
   – Договорились. Не задерживайся.
   Николай забеспокоился. Он стал озираться, и его глаза наполнялись страхом.
   – Ты же теперь знаешь, как это делается, – добавил Иван, слегка подавшись вперед.
   – Я позову дежурную. Я буду кричать, – шепотом  предупредил Николай.



   Часть 5

   Уже светало, когда Николай открыл глаза. Он пошевелился, приподнялся и сел. Обрывки событий минувшей ночи роились в его сознании и мешали сосредоточиться. Он даже не заметил, как с его груди на пол свалился журнал.
   – Фу, все как в дурацком сне, – проворчал он, вставая с дивана. – Когда же все это кончится-то? Трое суток на одних нервах. А сегодня вообще не ужинал.
   Николай медленно пошел к столу, ощупывая на ходу карманы. Он плюхнулся в кресло и задумался. В памяти ударами молота зазвучали немилосердные нарекания Ивана. Они сокрушали его ветхую душевную организацию, а спокойный и безразличный тон, которым они произносились, катком превращали ее в труху.

   – Так... – вдруг прервал он свои горькие раздумья.
   Выдвинув нижний ящик стола, Николай достал из него пакет с ужином.
   – Это, как раз, то, что мне сейчас надо, – угрюмо пробурчал он. – Хорошо, что Иван не съел.
   Николай по-обыкновению, но без закуски махнул полстакана.
   – Ну, и что теперь делать? – обреченно спросил он себя, глядя в потолок. –  А ничего. Подожду, когда Иван отлежится, а там посмотрим.
   Николай наддал еще и откусил огурец. Хандра не отступала, и привольнее на душе не становилось.

   – Так-то, Иван Спиридоныч, – вдруг назидательно произнес он, положив ладони на стол. – Пацан сказал – пацан сделал! Тело заказывали? – получите и распишитесь. А гонорар и личные вещи попрошу... – попытался он взбодрить себя малоубедительной бравадой.

   Молодецким движением руки Николай налил полный стакан, соорудил многослойный бутерброд и прикурил сигарету. Отвалившись на спинку кресла со стаканом в руке, он собрался продолжить незавершенный монолог. Но, ничего не произнеся, он прищурил один глаз и прижал свободную руку к печени.
   – Черт, опять... Надо было сразу закусывать, – с досадой отметил он. – Ничего, сейчас отпустит.
   Не отпускало. Будто чья-то сильная рука медленно сдавливала его печень, усиливая боль и расширяя ее границы.

   Николай с трудом выбрался из-за стола и подошел к шкафчику, где Александр Петрович держал какие-то медикаменты. Коробку с лекарствами он отнес на стол и выложил перед собой те средства, названия которых он когда-то слышал.
   Для курса лечения он назначил себе анальгин, димедрол, аспирин, парацетамол и, конечно, но-шпу. По три таблетки каждого из них собрались на ладони в горсточку.
   – Что-нибудь да поможет, – неуверенно изрек Николай, и, запрокинув голову, ссыпал таблетки в рот. Кои из них прилипли к языку и деснам, а кои повисли в гортани. Николай схватил стакан. Он давился, но мужественно делал глоток за глотком, пока последняя таблетка не упала в пищевод.
   – Надо подышать свежим воздухом, – решил он, утерев слезы  и положив в рот ломтик черного хлеба.

  Походкой тяжело раненного бойца он побрел к двери. Выйдя на улицу, он почувствовал некоторое облегчение. Воздух был прохладным, влажным и по-особенному легким. Казалось, он проникал в тело прямо через кожу. Пахло мокрой травой и речным песком.
   Николай посмотрел в небо. Его купол, окрашенный в глухой сиреневый цвет с редкими искорками звезд, был невероятно высок и безоблачен. Асфальт и трава, деревья и городские постройки с их обитателями, похоже, существовали под этим небом в полном согласии с ним, и были им хранимы. Все вокруг Николая представлялось на удивление целесообразным, гармонично взаимосвязанным и объединенным непостижимой мудростью.
   С тоской Николаю подумалось, что он не принадлежит к этому неохватному единству и не является его частью. Здесь он был чужим.

   Его затошнило, и началась одышка. Николай почувствовал слабость, а боль в животе вернулась с утроенной силой. Руки его похолодели, и ухудшилось зрение.
   – Плохи мои дела. Похоже, это конец, – рассудил Николай, не испытав при этом ни страха, ни отчаяния.
   Оставив входную дверь открытой, натыкаясь на стулья и тумбочки, он добрался до стола и снял телефонную трубку.
   – Я умираю, – тихо пробормотал он, – мне трудно говорить...
   Долго, с продолжительными паузами и повторяясь, он диктовал адрес. А когда в ответ, наконец, услышал: «Ваш вызов принят», лег на диван, сложил кисти рук на груди и затих.

   Он очнулся, когда чья-то рука, коснулась его запястья.
   – Николай, откройте глаза! – прозвучал громкий требовательный голос. – Вы слышите меня?!
   – Да, – тихо, не открывая глаз, ответил он.
   – Сережа, принеси-ка то, что лежит на столе. Да не водку!.. Лекарства.
   Николай не поверил своим ушам и открыл глаза. В размытых образах он различил два знакомых лица. Это были, склонившиеся над ним, Елена Николаевна и Сергей.
   Фельдшер вложил в руку Елены Николаевны, принесенные им упаковки от таблеток.
  – Ну вот, что, – раздраженно начала она, – уж если Вы решили свести счеты с жизнью, то Ваша попытка не удалась. От этого, – она поднесла к его лицу упаковки, – умереть практически не возможно. Подняться и идти в состоянии?
   – Попробую – кротко ответил Николай.
   Отдуваясь и кряхтя, он сел.
   – Мужчины помогут Вам дойти до машины. Так будет быстрей. Сережа, зови Юрия Ивановича.

   – Как Вам не стыдно?! – Напустилась Елена Николаевна, когда Сергей вышел. – Вы, человек интеллигентный, образованный, добрый... До чего же Вы докатились! Не послушали меня, а я как чувствовала, что эта работа погубит Вас! Ваше жизненное предназначение – людям помогать, а не лодырничать и водку пить! 
   – Я Вас не понимаю, – искренне удивился Николай, заморгав глазами, – о чем это Вы?
   – Все-то Вы понимаете, – вздохнула Елена Николаевна. – Души Вы своей погубитель.

   – Мы пришли, – доложил Сергей, – можно забирать?
   – Да, ведите в машину.
Николай осторожно встал и возложил свои руки на плечи мужчин.
   – А куда мы едем? – поинтересовался он.
   – В Боткинскую, в токсикологию. Там, кстати, лежит, спасенный Вами, студент. Он поднимет Вам настроение.