Алло! Небеса слушают вас...

(отрывки из повести "ЦИТАЛА.Резонансы")


... Когда в 1990-м профессор Шакоцкий по гранту Лоиса-Дербенева "расшифровывал" геном СПИДа, и ещё до его расшифровки выдал открытие - несоответствие шага спирали ДНК AIDS шагу естественного ДНК. (Что и было основной причиной смерти от этой болезни). Открытие другого шага "резьбы" само по себе родило два новых направления, которые позже в расшифровке генома сыграют не последнюю роль. Но не только это... Среди шести миллиардов генов к 2004 были обнаружены 19, которые были во всех других алгоритмах построений. А среди этих 19 ещё и геном Q2, единственный, имеющий пустоту внутри себя. Этакий БУБЛИК. Вот эта дырочка величиной в 2-8 нанометра и показывала себя все чаще, как Ворота Бога. От неё зависела Жизнь генов и самое главное триллионы расстановок. Как от семи нот ничего не зависит без музыкального ключа и определенной гармонии пауз, высот и длиннот звука, так и от генов ничего не зависит без вибрации этого отверстия в Q2.

...Девятнадцать. Священное число в исламе. 365 дней в году делим на 19, получим 19. Точнее - если 19 умножить на 19 будет 364.999999... до бесконечности. Небольшой зазор во времени - это небольшой зазор и в пространстве. Время намаза - время стояния НЕ НА ЗЕМЛЕ. Возможно, это и есть тот самый "бублик" Q2. Феноменом Корана является особое указание на число 19, сокрытое в зашифрованном виде целом ряде определенных аятов .  Особое упоминание числа 19  аяте: “Над ним есть девятнадцать.” (Сура “Плащом укрытый”, 74:30), однако это же число в скрытой форме содержится во многих аятaх и структуре текста Корана. Коран состоит из 114 Сур, а этот составляет 19 х 6.Первая ниспосланная Сура (96-я Сура) – это 19-я Сура, если считать от последней Суры Корана.Первые ниспосланные аяты Корана – начальные 5 аятов 96-ой Суры и суммарное количество этих слов аята - 19. И таких "фишечек" с числом 19 в Коране много...

...532 года. В православной Пасхалии, в  Александрийской пасхалии, как части византийского календаря,  круг - в 532 года. Этот круг называют Великим индиктионом, в отличие от малого индиктиона длиною в 15 лет. Каждые 532 года в византийском календаре повторяются все возможные сочетания фаз луны, порядковых номеров дней в году и наименований дней седмицы. Благодаря этому свойству календаря богослужебный типикон Православной церкви завершен. Круг (Кон -ЗаКон) в 532 года показывает, что авторы Пасхалии простирали ее много далее одного цикла, то есть на несколько тысяч лет. Отсюда можно заключить, что движение пасхальных границ по сезонам солнечного года – 1 день за 128 лет – было заложено в Пасхалию уже при ее создании. Тот же принцип мы видим и в отношении к календарю. Создатели пасхалии прекрасно знали, что через 6 тысяч лет фаза сместиться на три месяца - к февралю. Но для них это не было ошибкой. Ошибкой было здесь, на Земле, ориентироваться на сезоны потеплений и похолоданий. Кстати, 532 делим на 19 получаем ровно 28... Без дробей. Впрочем, причем здесь дроби?!!! Профессор  Шакоцкий считал другое и предлагал взглянуть на другое - на Резонансные фазы. Получалось, что если в 1989 году была резонансная активность парасимпатической нервной деятельности части людей на Земле, то следующая - в 2008-м, следующая в 2027-м ... В вирусологии давно знают про 11-летний цикл активности. (точнее - 11 лет 8 месяцев и вирусы размножаются на утроенных-усемеренных  скоростях, не интересуясь при этом сезоном внешних сред).

Предположим, что ключевым, резонансным годом, является другая дата. Это не мешает применять тот же принцип расчетов - 19, 128, 532. Резонанс все равно неизбежен. Один из таких Резонансов даст Гиперрезонанс. Что это - Смерть Земли или выход её в другое измерение? А , может, ИЛИ - слово тут лишнее? Смерть и есть Жизнь. Как смерть куколки является началом жизни бабочки.

 А что такое 28 циклов? От 2012 года отнимаем 532 получим 1480 год. Стояние на реке Угре. Завершение владычества Орды над Русью...Через десять лет тогда началось большое движение на Север, Русь расширяется.... Ну, на Север,нынче мы, похоже, даже раньше двинули. Куда, в какие миры рванем теперь? Кстати, если от 1480-го отнять те же 532 года получим 948 год, рождение князя Владимира. От ключницы родился Ключевой человек истории.Не менее, а более КЛЮЧЕВОЙ ГОД!  Расширение во вневременном формате и внепространственном тоже готовится. Осталось десять лет? Цикл во многом и многое повторяет.

Х                Х                Х

Худшее, что можно было себе представить — это бряканье медной посуды, привязанной к седлам бедуинов, шарканье копыт и ног, шелест галабеев и туник.  Это называется — Господь послал свою армию воинов, чтобы шелестом и бряканьем, позвякиванием посуды и кимвал на рогах двух-трех пегих и наглых бычков погасить всю тонкость , всю тишину и чистоту эксперимента в ожидании Резонанса. Бедуины появились в долине Тимна откуда ни возьмись в самый острый момент. Мы уже перешли в режим абсолютной тишины, до первого контрольного  намаза оставалось меньше трех часов, а тут — на тебе! Я бегу к Якобу и объясняю ему (с обидой на самом деле), что вообще-то их израильские военные обещали нам тишину и помощь в обеспечении этой тишины. Но Якоб, уже понявший из разговоров у костров вечерами наши искания  и не хуже нашего понимающий, что шумы сломают весь наш эксперимент, хватается за рацию, включает её. Она подозрительно долго самонастраивается. Яков шипит и дует в неё, поддавшись своему южному темпераменту. И нетерпение, и досада прямо гуляют у него сгустками мышц по загорелой спине, желваками на челюстях. Потом он оцепеневает, глаза его округляются, он смотрит на меня растеряно и что-то бормочет на иврите.... потом за мою спину почти в голос зовет: «Наташья, Наташья...». Радостева рядом, она останавливает сонастройку приборов и в несколько шагов быстро подходит к нам. Якоб ей говорит: «(англ... Центр наблюдения, электронного и космического мониторинга в сию секунду смотрит на нас.... Но никого, кроме  нас вокруг нас нет....». «А это что?!...» - делает попытку выразить досаду и ругнуться Наталья, показывая на бредущих бедуинов и их стада, но тут и её, как и меня за секунду до этого, осенило и Якоба  - перед нами шло не фиксируемое в нашем электромагнитном поле, а зафиксируется как раз через 2-3 часа, когда наступит Резонанс. Перед нами шло стадо верблюдов, коров и племя бедуинов с собаками и овцами (похожими, кстати, на собак).
Сообщи Центру, что мы видим и выключайся, - говорю я Якобу. Наталья дублирует меня по-английски и добавляет — Пусть пишут наблюдение во всех диапазонах электромагнитного спектра...Радиус — вся долина. Ну, пожа-а-а-луйста.... (Мы ж не можем командовать, но можем очень попросить).
Но Якоб сказал всё — и просьбы наши, и то, что сам видит. С израильской разведкой шутки плохи — вернее, там вообще нет шуток. Якоб с невозмутимой физиономией повернулся к нам:
- (англ) Йехида Мерказит Меухэдет или кто-нибудь из ЦАХАЛ сейчас будет здесь...
Слово «сейчас» имеет два корня в русском языке - «сей», то есть «этот» и «час», как единица времени. «Лотар», подразделение 7707, остановил верблюдов с трех сторон через восемнадцать минут....

Х                Х                Х

Акрис проснулся от гула. Так иногда гудят  смерчи. Но гул их можно услышать только в десяти-двадцати милях от них, и это был бы совсем другой гул. Иногда так гудят живые смерчики, с которыми немолодой вакейро иногда встречался и беседовал. Он знал этот звук , как и знал, что очень похоже звучат двигающиеся  стада коров, растянутые вдоль хребтов по нижней части больсонов Западной Сьера-Мадре. Но кто же гонит стада здесь? В полудикой пустыне южнее последней колдовской деревни на трассе от Акапулько в магию Красной пустыни. Красная она потому, что здесь единственное место, где кроме серебра есть ещё и медь. Она, на самом деле, при добыче не красная, а почти черная, но пустыню зовут «красной». Кто знает — может, из за того что здесь расстреляли 90 лет назад тысячу шестьсот  повстанцев, а может просто потому что цыплята, которые по всей Мексике желтые от того, что их прикармливают календулой, здесь от той же календулы  становятся красными...

Паоло Клименте Акрис слишком сложно жил, слишком много хоронил людей вокруг себя, чтобы спокойно реагировать на неизвестные ему звуки. Поэтому он потянул из сумки кривой, как крючок, нож, нащупал за пологом из капроновой мешковины свой карабин и, не клацая затвором, чтобы не тревожить вечно печального американца Баппера, выполз из  хижины под немилосердное Солнце мексиканской осени. Первое что увидел — Баппер  уже стоял у столба, который когда-то у прежних хозяев этой хижины был столбом калитки. Его фигура была жертвенно-белой от выцветшей льняной фактуры старой рубашки и обесцвеченных джинсов, ставших великоватыми на три размера из-за сильно сбросившего вес хозяина. Баппер выражал сейчас простую готовность ко всему-всему. Так Баппер стоял, наверное, когда-то, когда горели вьетнамские деревни на склоне Кхена-Кхена в той самой спецоперации под Мэй Лай и Мэй Кхе.

Из дымки и гула пустыни , прижимая хвост к животу вынырнул желтый пес. Он тоже чего-то испугался. Баппер обернулся, подошел к Акрису, заглянул ему в глаза, как не делал этого никогда, и, смахнув слезу надутую ветром  в стариковских вечно усталых глазах, сказал, будто объявлял о чем-то главном в своей жизни:
- Паоло, сейчас они придут, - он постучал сухим пальцем себе по виску, - Они придут оттуда, но уже нам...  мне -точно,  нельзя смотреть на это, будто я не имею отношения... Я сегодня умру, но я пойду умирать с ними...
- Пойдем вместе, - ответил Акрис. Поправил чехол с ножом на поясе, сам пояс, но карабин за плечо не закинул. За их спинами в хижине навсегда оставались потрепанное пончо на стене, 20 патронов под тахтой Акриса и тесак под войлочным матрасом Баппера, два горшка с фасолью и сухое мясо дикой курицы, прикрытое медным мятым тазом.
… Они шли....Звучали бубенцы и гортанные крики мальчишек, загоняющих быков по им понятным тропам в русло потока. Женщины в длинных накидках, мужчины в белых балахонах, которые на секунду заставили Баппера усомниться, что он на семьсот миль южнее Техаса, где лет сорок назад он видел похожую процессию Ку-Клус-Клана. Шемаги на головах бредушего племени тоже потеряли цвет и в свете слепящего Солнца казались частью пустыни, некоторые люди виделись совсем  безголовыми — и  стадо, и люди, и эти чудовища — верблюды, которых Акрис знал только  по картинке сигарет «Camel”. Откуда они здесь?
Прямо на Баппера выскочила маленькая белая козочка, от испуга взбрыкнула и упала прямо на его пыльные сапоги, засучила ножками, пытаясь встать, но старик-великан сам подхватил её на руки. Кажется, ей здесь, на груди старого сумасшедшего ветерана 10-го парашютного полка , понравилось больше , чем под ногами коров и верблюдов. Всадник выскочил на Баппера и, казалось, что он угрожающе машет руками, в правой была сложенная черная плеть... Акрис вскинул карабин.
- Ноу, ноу!!! - замахал в разные стороны всадник, - Ноу...
И дальше совсем неожиданно зазвучал сначала какой-то неизвестный язык, а потом плохой английский: «Не стреляй! Мы заблудились...». Паоло опустил карабин, а дальше началось совсем светопреставление.
… «Лохама бе Террор» понесло лишь одну потерю — Акрис успел вывернутся и-под опрокинувшего его вверх тормашками парня и в этом летящем состоянии выхватить свой нож-крюк. Его он и впорол по самую рукоятку между пластинами бронежилета, думая, что рвет плоть неизвестного врага. Нож действительно, как рычаг, вспорол и скрепляющие пластины ткань, и достиг лезвием до груди парня, восхищенно воскликнувшего: «Ишь червяк!». Заломанный и втоптанный в пыль Паоло Акрис лежал, как барашек на закланье. Парень из команды 7707 уже растелешился от доспехов и  втыкал пальцем в кровоточащую рану бинт полным рулончиком. А я со вскинутым карабином (его заставил поднять над собой, обернувшийся ко мне Якоб) готов был поклясться, что среди рослых парней, согнавших бедуинов в круг, заставивших их спешиться, а некоторых и лечь рядом с уже лежащим и закованным жгутами неизвестными людьми, увидел Александра Григорьевича Фейхова. Он мелькнул среди израильских солдат, на секунду мы встретились взглядами, а потом он побежал к джипу, и я видел только его спину. Ну, никак мне не хватало секунды, полсекунды, чтобы ещё раз взглянуть в его лицо...
Баппер выскочил, будто из-под земли. Он схватил в свои клещерукие объятия Якоба, и они рухнули, покатившись по каменистой земле , рыча  от уколов камешков, прокалывающих кожу насквозь и у того, кто обнял, и у того, кого обняли. Спецназовец остановил их вращение коротким ударом автомата между лопаток, выгнувшегося Уильяма Джозефа Баппера... Спецназовец не понял в клубах стелющейся  пыли в мерцающей клочковатой подсветке фар и шлемовых фонариков солдат, что перед ним  борются старики. Впрочем, это вряд ли бы смягчило его поставленный удар. И второй тоже — уже в голову. Якоб из-под Баппера прохрипел что-то на иврите. Третий удар не потребовался...
Конечно, мы не знали ни Баппера, ни Акриса, ни шесть десятков бедуинов, тащившихся через Тимна в самый неподходящий для наших экспериментов момент. Мы не знали. Знали их другие... Была в Тимне ночь. За час до рассвета.

Наталья чуть не плакала. Она считала, что эксперимент сорвался по хитроумной задумке израильских спецслужб, которые провели русских, как лохов, дав на все разрешение, выудив идеи контакта пространственных и резонансных плоскостей, а в самом конце устроили этот бедлам с бедуинами, разрушив возможность обладания хоть какими-то артефактами выхода из других миров живых существ. Но, конечно, все было не так. Совсем не так.
Даже рядовые бойцы подразделения 7707, ещё на стадии «упаковки» задержанных по группам и по автобусам, обратили внимание, что перед ними не бедуин. И Паоло Акрис со своими кожаными штанами ковбоя тоже на бедуина не был похож, как и его карабин Mannlicher Classic не был похож на бедуинские Лизл Коммандо и АК-47. Уже и нас и Якоба спрашивали — это не ваши люди? Уже, похоже, спросили и горластых вождей бедуинов — это не ваши люди? «Нет, нет... - только и могли мы разобрать среди общего гвалта, где «нет, то есть NOU! Nou. Nou...” звучало, как заклинание десятки, а может и сотни раз. Но это мы вспомним потом, а сейчас, у меня отбирают карабин, слава Богу, не мешают подойти к Якобу, которому я объясняю, передергивая воображаемый затвор, что у меня отняли оружие...

Следующие двое суток наше стояние было бессмысленным. Мы сворачивали пожитки. Где-то на Синае и на Голанских высотах сворачивали пожитки и другие наши группы. Сурненко звонил уже по обычному сотовому телефону по пять раз на день, но это были уже технические, организационные переговоры о выезде. Мы ещё не знали о сенсации, хотя лично у меня в душе шевелилось какое-то  внятное чувство узнавемого состояния прорыва в делах. Оно, как наваждение, стучало эхом где-то в душе, но природу его я не понял, как не поняли мы вместе с Натальей Радостевой ещё одного момента.... Сидели у костра в последний вечер (почему-то не пришел автобус из Эйлата, задержался аж до 23 часов вечера), смотрели на пламя, на огоньки костра, на чисто убранную площадку. Молча грустили даже по звукам этого шелестящего от легкого ветерка песка, стеблей травы, превратившихся в мертвые белые ленточки, что катились вместе с песком по вытоптанным площадкам у копей, и тоненькие рулончики сухих листьев, сорванные ветром и  долетевшие сюда... Откуда? И тут мы с Радостевой переглянулись. Мы поймали несколько этих листочков... Это были листья ивы. Простой ивы. В пустыне Негев на плато Тимна? Бред какой-то... Но мы их складывали сейчас в баночку так бережно и так отчаянно боясь, что они покрошатся от ветра в неузнаваемую смесь... Это были не листики — это было письмо Бога, которое мы успели только увидеть в надорванном сгорающем конверте пустыни. Но прочитать его нам будет суждено не скоро...