Розовая скрепочка

  Четырёхлетняя Люська быстро переставляла ноги, стараясь не отставать от мамы. Мама была не в духе, и, больно сжимая Люськину руку, со злостью дёргала её, восстанавливая ритм движения. Причиной плохого настроения мамы были сопли…. Конечно же, не её сопли, а Люськины - липкие, зелёные сопли, которые предательски вылезали у дочери из носа и пугали окружающих. В детском саду воспитательница Ирина Анатольевна так и сказала:
- С такими страшными соплями больше не приходите!
- Хорошо!... – с оптимизмом сказала мама, и вечером решительно нажимала на кнопки телефона, набирая номер бабушки Оли.
Та молча выслушав мамины стенания о работе и предстоящем совещании, буркнула в ответ:
- Достали вы меня своими соплями!!!
В телефоне раздался странный тьфукающий звук, затем короткие гудки.
Мама, остановившись на полуслове, клацнула зубами, проглотив бабушкино «достали», шмыгнула носом не хуже Люськи и приняла решение….
Решение было неправильное, но единственное, и сейчас оно претворялось в жизнь.  Люська в красненьких резиновых сапожках бойко прыгала по лужам на мамину работу, посидеть пару часов, да ни где-нибудь, а  в «каморке Папы Карло», так сказала мама….
   Люськины, не знающие границ фантазии, тут же унесли её на всю ночь в объятия деревянного Буратины... В мыслях, она уже сто тысяч раз продырявила пальцем нарисованный на картине очаг и сто тысяч раз заглянула в дырку.
Каморка ждала её и манила.
   
  Преодолев нелёгкий путь от дома до остановки, они впихнулись в автобус, выпихнув при этом удобно сидящего на переднем сидении лысого мужчину. Второе место рядом освободилось сразу же, как только Люська, хлюпнув носом, лихо размазала свои страшные сопли по щекам.  Минут через 15 они уже подбегали к шлагбауму, а за ним и к проходной.
  Мама достала какую-то книжицу, сунула её в окошко усатому дядьке, сидящему в стеклянной будке, и, очередной раз, дёрнув Люську за руку, не останавливаясь, свернула налево. Дядька, оторвавшись от газеты и приподнявшись на стуле, снял очки, поднял кустистые брови и открыл рот. Но сказать ничего не успел, Люськины красные резиновые сапожки уже улетали за угол.

  «Работа» оказалась длиннокоридорной и многокабинетной. Какие-то люди входили и выходили из дверей, кто-то разговаривал по телефону, кто-то перебирал на ходу бумаги. Встречая Люську, все притормаживали и удивленно смотрели на маму. Мама бросала дежурное «здрасти» и тащила дочь дальше. Люська умирала от любопытства. Быстро шагая, она успевала заглянуть во все потайные углы и щели. Её глаза выхватывали из открывавшихся дверей удивительную мебель и непонятные предметы, но она молчала.
«Инструкция!!!» - так мама назвала «серьёзный разговор» с Люськой до работы. Сотрясая дочь за плечи, она повторяла одни и те же слова:
- Не шуметь! Ничего не трогать! Никуда из каморки не выходить! Ни с кем не разговаривать!!!
  Люська на все «не-не» молча кивала. Амплитуда кивания головы увеличивалась в разы за счёт сотрясания её тщедушного тела. От «взбалтывания», смысл слов как входил в её голову, так и выходил. Возымел успех только метод непрерывного и громкого повторения. В десятый раз произнесённые правила дошли до неё, и серьёзный разговор закончился.
 Теперь, проинструктированная Люська, открыв рот из-за полного носа соплей и удивления, молчала.
  Добежав до очередного угла, они остановились у двери, на которой красовался номер 15, и смешно, на одном шурупе болталась половина разбитой таблички, с загадочными буквами «Сис…»
  Мама, задержав от волнения дыхание, полезла в сумочку за ключами. Ключи оказались хитрыми и изворотливыми. Они гремели где-то на дне, звуком указывая своё местоположение, но как только мамина рука устремлялась туда, они брякались в противоположный край, цепляясь по дороге брелоком за подкладку. Мама нервничала. Её лоб покрылся испариной, и она дуэтом с Люськой шмыгала носом.
Наконец-то ключи-предатели нашлись, и волшебная дверь «Сис…» открылась. Оглянувшись, мама быстро впихнула Люську вовнутрь. Каморка захлопнулась и наступила тишина.
  Мама облегчённо выдохнула. Она быстро сняла и бросила на стул свой плащ. Затем, как фокусник-иллюзионист, одним движением стянула с Люськи куртку, шапку и резиновые сапожки. За несколько секунд, дочь превратилась из непонятно кого, в аккуратно причёсанную, высморкнутую и одетую в домашние тапочки девочку.
- Вот здесь будешь сидеть! – как кинолог скомандовала мама, указав на чёрное кожаное кресло возле стола.
  К слову сказать, «волшебная каморка» оказалась заурядным, маленьким кабинетом, рассчитанным на одного сотрудника. В лексиконе взрослых слово «каморка» имело совершенно другое, ироничное значение, нежели в цветных фантазиях девочки.
Люська послушно забралась в кресло и свесила ноги. Ноги сразу же начали жить своей, отдельной, независимой от неё жизнью. Они заболтались в воздухе замысловатыми фигурами, проверяя тапочки на соответствие размера.
- В туалет хочешь? – спросила мама.
Люська отрицательно замотала головой.
- На!... – сказала мама, кладя на стол листок бумаги, - На!... – на стол со стуком опустился карандаш, - На!... – рядом с карандашом появились странные, плоские фломастеры, - На! – ко всему прочему добавился ластик.
Волшебные «на-на» закончились, и мама, объяснив, что скоро придёт, испарилась.
Люськины ноги тут же остановились, передав эстафету рукам. Теперь руки перестали слушаться хозяйку. Они проигнорировали «на-нашные» предметы, и сразу же потянулись к разноцветным коробочкам, лежащим на столе.
  Взяв одну, Люська потрясла ею над ухом. Погремушечный звук, только усилил любопытство. Девочка открыла её. Там лежали простые канцелярские скрепки. Люська разочаровано хлюпнула носом и откинулась на спинку кресла. Посидев так секунд десять, она вернулась к коробочке и двумя пальцами подхватила скрепку… Скрепка стала сопротивляться, цепляясь изгибами за подружек, и вместо одной, на свет божий появилось несколько. Покачав ими у носа, Люська, недолго думая, одну за другой насадила целую змею. Эта змея не меньше минуты ползала по столу, сокрушая всё на своём пути. 
  Далее, непослушные руки подхватили карандаш. Они помахали карандашом, как дирижёрской палочкой, затем постучали им Люську по лбу. Лоб изобразил серьёзное выражение, и девочка, как учительница в школе, произнесла:
- Нарисуй солнце!
Карандаш заплясал по бумаге, и в углу листа появилось кривое солнце. На этом карандаш не остановился, он залез в рот, в нос, постучал по зубам, почесал ухо, и только после всего этого, свалился на стол. Люська недовольно потёрла пальцем нарисованное солнце и вздохнула.
- Солнце должно быть жёлтое! – продолжая игру в школу, сказала она.
  Теперь дошла очередь до плоских маркеров. Отковыряв жёлтый, Люська с остервенением оторвала колпачок. Маркер оказался старым и грязным на конце. Не замечая этого, девочка начала раскрашивать своё солнце. Получилось странное, серо-жёлтое пятно с дыркой в середине.
  Люська сразу же расхотела рисовать. Она равнодушно отодвинула листок, посмотрела на своё отражение в выключенном мониторе компьютера, скорчила рожицу и …….. захотела в туалет. Прямо очень-очень, и сразу. Испугавшись, она сползла с кресла и подошла к двери. Высунула сопливый нос в щёлку и прислушалась к звукам.

  Было тихо. Инструкция, гвоздём прибившая в голове команду «никуда не выходить», останавливала девочку. Люська повисла на ручке двери и наполовину выехала наружу. Ноги с домашними тапочками остались в каморке.
Две половины тела боролись между собой, плавно покачивая дверь. Победила половина с головой, которая получала сигнал «SOS». Тапочки оторвались от пола и переступили границы дозволенного.
  Оглядываясь по сторонам, Люська на цыпочках нырнула в самый конец коридора, где стояли большие кадушки с разнообразными цветами. Никого не встретив на пути, девочка осмелела. Протиснувшись в самый потайной уголок, Люська стянула колготки и присела. Зажурчал ручеёк….. В воздухе запахло морем, и большой старый фикус, стряхнув с себя многолетнюю пыль, издал странный, хлюпающий звук. Люська облегчённо вздохнула, натянула колготки, и, спотыкаясь о горшки и кадушки, выползла из своего укрытия. Домашние тапочки предательски стали оставлять на полу мокрые следы….
  Ничего не замечая, девочка нырнула обратно в каморку.
Чёрное, кожаное кресло покачнулось и скрипнуло, снова принимая маленькую гостью. Люськины ноги заболтались в воздухе, радостно и облегчённо раскачивая хозяйку, а руки схватили стопку липких стикеров розового цвета….
  Оторвав один стикер, Люська пришпандорила его к рисунку с солнцем. Стикер приклеился в середине, напоминая квадрат Малевича. Девочка сосредоточенно смотрела на листок. Оторвав и приклеив стикер несколько раз туда-сюда, она смело стала отрывать и приклеивать листочки везде, куда дотягивались руки. Через минуту стол, рамка монитора, клавиатура и прочие предметы, были обклеены розовыми бумажками. Хорошо, что стикеры кончились.
Оставшись довольной, Люська взяла в руки степлер. Этот канцелярский инструмент совершил подвиг, завладев вниманием девочки, аж на несколько минут. Чего она только с ним не делала… Она крутила его, ковыряла пальцами, прикладывала ко лбу и смотрела через щёлку вдаль. Не разгадав предназначения степлера, девочка аккуратно бросила его на место.
Вдруг дверь каморки открылась, и в неё вошёл симпатичный мужчина в очках и с усами. Увидев Люську, он оторопел.
- Это кто же здесь поселился?! – спросил он, подозрительно глядя на мокрые отпечатки на полу.
Его взгляд с опаской заглянул под кресло, потом остановился на обклеенном розовом мониторе, и на рисунке с жёлто-дырявым солнцем.
- Здорово… Серов отдыхает!... – хмыкнул мужчина.
Люська, замерев, вжалась в кресло. В голове пульсировало одно – «ни с кем не разговаривать!». Из носа предательски поползли зелёные сопли.
- Страсть-то какая!
Мужчина достал платок и решительно вытер Люськин нос.
- Как тебя зовут? – спросил он.
Люська, как рыбка пошлёпала губами, выдавив из себя булькающие звуки.
- Как-как? – переспросил мужчина.
- ….с…и….с… - прошептала девочка.
- Нет, дорогая моя! – засмеялся незнакомец. – «Сис…» - это Я! А ты, наверное Люсьен?
Люська удивлённо посмотрела на мужчину. Так по-взрослому, её ещё никто не называл. Она молча кивнула.
- А меня зовут дядя Саша…
Мужчина взял со стола Люськину змею и ухмыльнулся. Пристегнув ещё несколько скрепок и замкнув их кольцом, он ловко накинул получившуюся цепочку на шею девочке.
- Принцесса!!!
Люська осторожно потрогала импровизированную цепочку и посмотрела на своё отражение в мониторе. Рот её был открыт. Причин для этого было много, в том числе изумление от происходящего.
- Подожди!... – сказал дядя Саша и полез в ящик стола.
Порывшись в каких-то бумагах, он выдернул скрепку розового цвета и пристегнул её к самодельной цепочке.
- Это типа бриллиант такой… розовый!....
Дядя Саша взял бумагу и степлер, и щёлкая, быстро смастерил что-то напоминающее поварской колпак. Он водрузил этот колпак на голову Люськи и торжественно произнёс:
- Нет, не принцесса!.... Королевна!!!!
Девочка боялась шевелиться. Она смотрела на своё отражение и улыбалась.
У Люськи никогда не было папы. На все вопросы о нём, мама отвечала: «Твой папа лётчик, улетел далеко и надолго.»
Мужчины в их доме не появлялись никогда. У Люськи не было даже дедушки. А здесь сразу всё - и дядя с усами, и цепочка с брильянтом, и корона…
- Эй, ты живая? – мужчина потыкал её пальцем в бок.
Девочка съёжилась и засмеялась от щекотки.
- Ага, живая! Ладно, сиди тут, только не шали… На тебе конфетку!
Дядя Саша протянул Люське конфету и вышел.
На-нашная конфета тут же зашуршала фантиком и провалилась в Люськин рот. Рассасывая шоколад, девочка с любопытством рассматривала розовую скрепочку.
- Розовая… - прошепелявила она.
  Бумажная корона непослушно съезжала на бок, и Люське приходилось всё время её поправлять. Она перестала болтать ногами, прижав их к сидению. А сопли…. Зелёные, страшные сопли, как по мановению волшебной палочки застыли где-то там, в дальних истоках своей жизни. Люська была королевой каморки, в короне и в красивой цепочке с бриллиантом… Она сидела на троне в сказочном розовом лесу, освещённым жёлтым солнцем с дырочкой посередине…
 
  Дверь в каморку открылась и появилась мама. Она подошла к дочери и быстрыми движениями сняла с её головы бумажный колпак, и со всех мест отодрала волшебные розовые листочки. Вместе с детским рисунком смяла всё в один большой шар, и запустила в помойное ведро.
- Одевайся! – сказала она, выставляя красные резиновые сапожки.
Люська не успела даже ойкнуть. Только теперь, когда сказка резко оборвалась, она почувствовала страшную обиду…. Непонятную для маленькой девочки горечь утраты… Слёзы подступили к её глазам, и через мгновение Люська заревела.
- Прекрати, сейчас же!!! – громким шёпотом прошипела мама в ухо девочки.
Она натянула на неё резиновые сапожки и приготовила куртку… Но увидев на шее дочери цепочку из скрепок, остановилась.
- Что это? – спросила она, пытаясь снять её.
Люська, как клещ вцепилась в своё богатство. Она резко перестала плакать и смотрела на маму взглядом полным решимости.
- Это дяди Сашина розовая скрепочка…
Мама округлила глаза.
- Какого дяди Саши? – с подозрением спросила она.
- С усами… - Люська провела пальцем у себя под носом, изображая усы.
Мама сразу сникла. Оставив цепочку в покое, она стала медленно одевать на дочь куртку.
- Надоел этот дядя Саша со своими дурацкими подарками, с бумажными коронами и свечками. Всю жизнь будет шутом, «Сисом…»…. Ни то, ни сё… Будет сидеть в этой дурацкой каморке и жить в своей коммуналке… И никогда…. никогда….
И неожиданно для Люськи, мама заплакала. Девочка испугалась и заревела опять. Мама крепко обняла дочь и, всхлипнув, спросила:
- Люсь, а тебе понравился дядя Саша?
Девочка, завывая, в знак согласия закивала головой так, что показалось, голова сейчас оторвётся.
- Пойдём домой, - вытирая свои и Люськины слёзы, сказала мама.
Обе посмотрели друг на друга и улыбнулись.

  На улице по-весеннему было тепло и светило солнце. Люська, поглядывая на него одним глазом, морщила свой сопливый нос. Она крепко держала маму за руку и была счастлива. На шее у неё розовым бриллиантом, болталась розовая скрепочка.