Глава 25. Двум смертям быть, ни одной не миновать

Глава 25. Двум смертям быть, ни одной не миновать

Все вокруг вдруг затихло. Какая-то назойливая тишина давила на уши и не отпускала ни на минуту. Тишина завладела всеми, хотя никто не спал. Сном и не пахло. Даже наоборот. Жизнь продолжала идти вперед. Повсюду ходили люди. Они что-то делали и о чем-то говорили.
Амадузий смотрел на них и удивлялся про себя. Он видел и не слышал, как один из этих людей уронил прозрачный сосуд, и тот разлетелся вдребезги. Он видел и не слышал, как Елена ви Шэнта сидела напротив него и что-то говорила. Ее губы шевелились, а руки немного тряслись. Амадузий присмотрелся и смог разглядеть слезы в глазах чародейки. Он немного повернул голову. Совсем рядом лежала его мать. Через мгновение подошел Гораций, который с глубокой печалью посмотрел на Амадузия  и осторожно накрыл покрывалом труп.
Амадузий сидел спокойно, чересчур спокойно. Мысли текли равномерно и плавно. Он посмотрел на свои руки.
- «Мозоли на пальцах», - подумал он, вспоминая, где же успел их получить и вспомнил тут же. Не так давно Махос стал обучать его, Ловиса и остальных фехтованию.
- «Но откуда эти три мозоли на большом, указательном и среднем пальце?», - едва этот вопрос прозвучал в голове, как ответ пришел незамедлительно. За годы обучения в Ард-Галене пришлось исписать великое множество бумаги. От того и эти мозоли. Как же он мог забыть?
Краем глаза Амадузий заметил движение. Не то чтобы особенное, но почему-то захотелось посмотреть. Он оторвал взгляд от своих рук и увидел, что лекари выносят его мать из помещения.
- «И куда они ее отнесут? - опять задал вопрос сам себе Амадузий, - может, похоронят в земле, а может и сожгут. Потом будет ясно».
- Амадузий!
Елена сильно побледнела и была в панике.
Гораций склонился над мальчиком. Тот слегка улыбнулся ему.
- Он в шоке, Елена, - негромко произнес Гораций, выпрямляясь, - ужасная потеря для него.
- Да. Ужасная, - отозвалась чародейка, - но у него есть отец.
- Пожалуй, необходимо сообщить ему. Мальчик пока не в состоянии.
Амадузий с любопытством смотрел на них, но ничего не слышал. Ему эта картина показалась до жути смешной, и он засмеялся.
Гораций и Елена одновременно повернулись к нему. Он смеялся до слез. Смех буквально распирал его изнутри, вырываясь наружу. С трудом переведя дыхание, Амадузий не прекратил хохотать. Слезы брызнули у него из глаз.
- Ffilmio, - произнесла Елена ви Шэнта. Амадузий перестал смеяться. Его глаза закрылись. Он накренился и упал бы, но его подхватили и уложили в кровать.
Гораций повернулся к целительнице.
- Он спит?
- Да.
- И сколько это займет?
Елена устало потерла глаза и ответила:
- Достаточно, чтобы не увидеть, как наша весть шокирует бедного отца.


Амадузий стоял на незнакомом каменном балконе. Было довольно прохладно. Все вокруг погружалось во тьму. Он посмотрел вниз и увидел знакомые деревья и места, которые он исходил много раз.
- Ард-Гален.
Его голос прозвучал громко и звучно, будто отразился не только от стен, но от самого воздуха.
Внезапно раздался вой ветра. Он пронизывал тело и сбивал мысли.
Амадузий поднял голову и понял, что это был за шум. Высоко в небе он увидел огромного дракона. Тот был поистине гигантским. Его чешуя блестела темно-красным светом, как венозная кровь.
Дракон спускался вниз, на землю. Амадузий взялся за холодные перила, но те вдруг рассыпались у него в руках. Он не удержался и упал.
Прежде, чем Амадузий успел вскрикнуть, он уже стоял на ровной земле. Выдохнув, снова огляделся. Теплая улыбка сама собой расползлась на его лице. Он оказался дома, в Храмовой долине, в знакомом до боли саду. Света было не так много. Темные облака закрыли небо.
- Скоро будет дождь, - произнес он. Рядом раздался резкий хлопок. Амадузий увидел, как открылся портал, и оттуда вышла Елена ви Шэнта и Марика.
- Идемте. Она у меня здесь растет. Надеюсь, не погибла без ухода.
Амадузий наблюдал, как Марика берет небольшой ножичек из горшка с перегноем, в котором уже начал прорастать сорняк, и ловко стала срезать всю звездную пыль.
- Зачем все? Оставь хоть немного, - сказал Амадузий, но понял, что вокруг никого нет. В третий раз он осмотрелся и понял, что стоит посредине некогда просторного, но обвалившегося зала. Серый каменный пол был усеян трещинами, сухими листьями и темным мхом. В зале был не только он. На высоком троне с отвалившейся спинкой и треснутым подлокотником сидел мужчина. На нем была темная с зеленым мантия. Волосы так же подернуты зеленью, будто сединой. Мужчина смотрел прямо на Амадузия.
- Скоро я приду, - сказал мужчина и улыбнулся. Амадузий отступил на шаг, споткнулся обо что-то и … проснулся.
Резко встав, Амадузий стал судорожно хватать воздух ртом. Немного успокоившись, он понял, что рядом никого нет. Он вспомнил все. Каждую секунду того ужасного мига, что навсегда лишил его матери. Но слез больше не осталось. Внутри осталась тишина.
Амадузий осторожно встал, словно озябнув, обнял себя за плечи и вышел из помещения. Был слышен тихий разговор из другой комнаты. Он медленно пошел на этот звук, шаркая ногами. Протянул руку и толкнул деревянную дверь. В комнате находилась Елена ви Шэнта. Она стояла, закрыв рот ладонью, и смотрела на сидящего человека. Амадузий сделал шаг. Потом другой, а за ним следующий. Сердце словно сжалось в ледяной камень, а дыхание со свистом вырывалось из легких.
Делвин сидел, сильно согнувшись,  и покачивался из стороны в сторону. Монотонно.
- Скажите, что с ним? – не отрывая взора от отца, спросил Амадузий изменившимся до неузнаваемости голосом. Голосом человека, прожившего целую жизнь. Голосом человека, повзрослевшего на многие годы за одну единственную ночь.
- Он уже долго говорит сам с собой, - тихо ответила Елена. Ее голос звучал ломко и неуверенно. Амадузий повернулся к ней и скривил губы.
- Что с вами случилось? Не вас я сейчас слышу, а испуганную и беспомощную девчонку, которая опустила руки и смирилась с поражением!
Елена ви Шэнта была так удивлена, что ничего не смогла сказать в ответ. Лишь с широко распахнутыми глазами наблюдала, как Амадузий подходит к отцу. Марика лежала на носилках. С невозмутимым лицом и белой кожей.
- Мама.
Он произнес это слово, не понимая его значения. Казалось, что всегда его знал, а теперь будто это слово потеряло всякий смысл.
Делвин не отреагировал, а продолжал что-то бубнить. Его голос то повышался, то понижался.
- Папа, папа, - и Амадузий сильно потряс его за плечи. Но Делвин не отозвался и продолжал безостановочно бормотать.
- Можно я посмотрю?
Амадузий поднял голову. Елена стояла рядом. В ее глазах читалась жалость и вина.
- Да.
Целительница кивнула, опустилась на колени рядом с Делвином и коснулась пальцами его виска. С ее губ слетели слова:
- Gadewch i mi i mewn eich meddwl.
Амадузий понял это заклинание примерно так: Впусти меня в свой разум.
Оставалось только ждать. Елена ви Шэнта закрыла глаза и не шевелилась. Казалось, что она и не дышала. Делвин замолчал и прекратил раскачиваться из стороны в сторону. Амадузий остался один. Все вокруг замерло.
Возможно, прошла целая вечность, прежде чем чародейка устало выдохнула и тяжело облокотилась рукой об пол. Капельки пота собрались на ее лице.
- Он не в себе, - произнесла она, смотря Амадузию прямо в глаза. Делвин услышал ее и вдруг заговорил:
- Не маши тяпкой! Не маши ей! Ты меня покалечишь!
Амадузий холодно посмотрел на чародейку.
- Я это и сам понял.
- Я хотела сказать, что он на грани помешательства. Его мысли очень странные.
- То есть?
Елена взглянула на Делвина, который выполнял руками странные действия. Это было похоже на плетение.
- Он сейчас не здесь, а в своем прошлом. С твоей матерью.
Амадузий с шумом вздохнул. Он думал, что ему станет невероятно больно. Но ничего не почувствовал. Только общее онемение всех чувств.
- Я посмотрю, что творится в его голове.
Амадузий дотронулся пальцем до виска отца. Елена тут же отдернула его руку.
- Это крайне опасно! Ты ведь учился в Ард-Галене не просто так и должен помнить…
- Помнить?! – вдруг взорвался Амадузий. Почему-то Елена стала вызывать у него ненависть и ужасный гнев, - должен помнить?!
- Прошу тебя, не надо…
- Не смейте говорить мне, что делать! – крикнул он, но не потерял контроля. В нем бушевала ярость, не ребяческая глупость.
Елена ви Шэнта поджала губы.
- Матери мне уже не вернуть. Она покинула меня навсегда, - он говорил по-прежнему громко и яростно. На его фоне целительница потеряла все свое великолепие окончательно, - если умрет и отец, то жизнь потеряет всякий смысл. И поэтому все ваши правила о сохранении энергии и переоценки сил для меня совершенно не важны.
Амадузий замолчал и сел рядом с отцом. Не дожидаясь возражений, он коснулся виска Делвина и произнес:
- Gadewch i mi i mewn eich meddwl.
По голове будто камнем стукнули. Мысли разом испарились. Амадузий почувствовал, как его голова сильно кружится. Чтобы не упасть, он тяжело облокотился на ствол невысокой яблони.
Спустя несколько секунд, Амадузий с ужасом отпрянул и ошарашено огляделся. Вокруг него раскинулось поле и сад. Многочисленные яблони склонили ветки от тяжести плодов. Золотая пшеница приветливо колыхалась.
Рядом с несколькими корзинами с яблоками стояла молоденькая девушка и яростно махала тяпкой. На безопасном расстоянии от нее мужчина пытался ее образумить.
- Ну сама подумай, Марика! Ничего плохого я не хотел, - мужчина поднял руки и осторожно шагнул.
- Мама? – крайне удивленно произнес Амадузий, во все глаза пялясь на парочку.
Помолодевшая Марика повела мотыгой из стороны в сторону, как бы предупреждая о соблюдении дистанции и гневно воскликнула:
- Ничего плохого? Ах ты кобелина! По-твоему щупать меня за грудь хорошо?
Делвин расхохотался. Амадузий против воли коряво улыбнулся.
- Конечно, хорошо.
Глаза Марики сузились в щелки, но мотыга замерла в воздухе.
- Я же говорю, кобель! Кобель и прохвост! Пристает к каждой юбке.
Марика отошла на шаг, но споткнулась о корзину с яблоками.
- А как же милашка Наи? – Марика отошла от корзины, - помнится, в прошлый раз у вас все было неплохо. Все кусты переломали.
Делвин насупился. Амадузий увидел некоторые черты себя самого.
- Я же говорил, мы расстались.
- А мне что с этого? Чего пристал?
Делвин глупо заухмылялся. Марика увидела его гримасу и, сама того не желая, улыбнулась.
- Ты – самая красивая девушка во всем Поречье.
Амадузий почувствовал, как его силы стали убывать. Тем временем, Делвин шагнул к Марике. Та не отреагировала.
- Знаю я, как ты поешь. Всех девушек попортил. Бабник ты.
- Ты такая милая, когда сердишься.
Делвин быстро просек, что к чему и медленно приближался к ней. Марика, забыв о своей тяпке, слушала комплименты.
Слабость отозвалась ломотой в коленях и руках. Амадузий понимал, что не сможет долго пробыть в сознании отца.
Когда до Марики оставалось всего ничего, Делвин снова заговорил:
- Прелестнее твоей мягкой кожи только глаза.
Марика, кажется, совсем успокоилась и сама шла в ловко расставленные сети.
- А глаза твои и вовсе бесподобны. Они как два лесных озера. Бездонные и чистые. В них можно просто утопиться и…
И тут мир грез разлетелся на кусочки. Делвин понял, что только что ляпнул. К несчастью, Марика тоже. Мотыга просвистела в воздухе. Амадузий тяжело осел на траву, понимая, что скоро потеряет сознание.
Мотыга огрела Делвина по голове тупым концом.
- Аааааа!
Он закачался и упал. Марика окаменела, потом бросила инструмент в сторону и кинулась к нему.
- О боги! Делвин, Делвин, очнись! Только не умирай, не умирай! Какая-же я дура! Дууура!
Делвин театрально приоткрыл глаза и прошептал:
- Я люблю тебя.
И весьма убедительно лишился чувств.
Амадузий судорожно вздохнул и прекратил действие чар. Он бессильно упал на бок и почувствовал щекой деревянный пол.
- Амадузий, посмотри на меня. Посмотри мне в глаза.
Словно издалека послышался голос Елены. Он чуть повернул голову и встретился с ней взглядом.
- Я видел обрывок прошлого. Их прошлого.
Цепляясь за кровать, Амадузий приподнялся. Голова болела, и все тело жутко ломало. Елена материализовала свой сундучок и достала какой-то флакон с длинным узким горлышком.
- Выпей, пожалуйста.
Амадузий рассеянно взглянул на нее, но флакон взял и, вынув пробку, выпил содержимое до капли. Питье обожгло горло. Закашлявшись, он почувствовал, как ломота прошла, а голова перестала болеть, но слабость не ушла полностью.
- Спасибо, - буркнул он.
- Я не в силах ему помочь, Амадузий. Не стану скрывать этого. Делвин сейчас узник своего собственного сознания. Ни один целитель пока не может исцелять душу и разум.
Амадузий слушал ее, не отрывая глаз от отца, который по-прежнему раскачивался из стороны в сторону и что-то без остановки бубнил.
- Получается, что это конец.
Он произнес это совсем тихо. Какая-то часть его боялась произносить эти слова слишком громко из-за страха, что они сбудутся.
- Нам остается только ждать. Теперь все зависит от него. Сможет ли твой отец отпустить Марику, или же пожелает остаться навсегда в своих воспоминаниях.
Амадузий посмотрела на своего отца. Сердце забилось чуть быстрее. В горле появился ком.
- Папа, не оставляй меня хотя бы ты, - прошептал он, и слезы снова потекли по щекам. Елена села рядом с ним на пол, и они стали ждать.

Люди быстро покидали город. Дома опустели, а улицы погрузились в мертвую тишину. Рыночная площадь полностью обезлюдела. В некоторых проулках еще были люди, что-то забывшие или таскавшие телеги.
Солнце садилось, накрывая Алерот завесой сумерек. Город погружался в забвение. Елена ви Шэнта, Делвин и Амадузий остались совсем одни.
Наступила безоблачная ночь. Сотни и сотни звезд загорались на темном небосводе. Ветра не было. Алерот хранил покой своих последних жильцов, словно заботливый родитель. Город почти умер. Только трое людей поддерживали в нем искру жизни. Только они.
Близился рассвет. Птиц не было слышно сегодня. Звезды постепенно гасли. Какие-то сами, а какие-то закрывали темные тучи.
Начался дождь. Капли воды проникали в каждый уголок Алерота, смывая последние признаки человеческой жизни в городе. Исчезали многочисленные следы на пыльных дорогах. Через несколько лет Алерот и вовсе зарастет плющем. Крыши домов просядут и упадут, Деревянные двери превратятся в труху. Кафедраль покроется трещинами и рухнет. Природа сотрет Алерот с лица земли.

Вдруг Делвин замолчал и поднял голову. Амадузий, находясь в это время в состоянии полусна, встрепенулся и коснулся дремавшей Елены.
Отец встал и неторопливо пошел прочь. Амадузий и чародейка, ничего не понимая, последовали за ним.
Делвин вышел из Дома целителей и направился вверх по улице. Молчаливо и целеустремленно.
- Что с ним такое? Куда он может идти?
- Возможно, он не понимает, куда идет, - Елена ускорила шаг, потому что Делвин вдруг стал  идти быстрее, - а возможно, в его сознании что-то изменилось.
- Надеюсь, в лучшую сторону.
- Я тоже.
Рыночная площадь осталась позади. Улица шла прямо. Делвин и не думал останавливаться. Вокруг было совершенно тихо и пусто. Амадузий готов был хоть сейчас бежать из этого покинутого города, если бы не отец.
Дальше улица немного расширялась и кончалась тупиком. Там стояло здание, давно погибшее от пожара. Прямо перед ним расположился каменный колодец.
- Он сейчас прыгнет! – понял Амадузий и сорвался с места. Но, прежде, чем он добежал до отца, тот резко остановился и уставился в мощеную дорогу.
- Вы понимаете, что…
Но Амадузий не смог договорить из-за громкого вопля Делвина. От этого крика волосы встали дыбом. Он опустился на землю и стал бить ее кулаками, крича:
- Он там, он там, он там, он там! Откопать! Нужно откопать и убить! Убить! Убить! Оно там! Оно там! Он там, он там!
- Папа, прошу тебя, - и Амадузий отчаянно схватил отца, пытаясь поднять. Елена подбежала к нему. Они вместе подняли Делвина, но тот внезапно растолкал их и снова упал, бешено крича:
- Тьма, она там! Там! Смерть гниет! Гниет! Она гниет под камнями! Оно! Проклятие! Проклятие там! Бежать! Убить! Убиииить!!!
Елена, белая как снег, подняла руку и воскликнула:
- Ffilmio!
Заклинание сна попало в Делвина. Тот застыл на мгновение, а потом повернулся и удивленно уставился на чародейку.
- Оно же было здесь! Где оно? Гниет во тьме? – спросил непонятно кого Делвин. Амадузий в глубоком страхе смотрел на отца, который становился бледнее и бледнее. Глаза его запали в глазницы, а губы посинели.
- Во тьме оно осталось, во тьме его приют. Он смотрит на меня. Его глаза без век. Они смотрят, смотрят, смотрят…
Делвин закатил глаза. Амадузий кинулся к нему и подхватил. Елена бессильно опустилась на землю. Делвина не стало.