Жизнь поэта. книга 3я. стр 101-115. продолжение 4

   Я несколько раз произнёс, а затем написал на песке:
;; ;;;; ;;;;; ;;;.  (Я – твой муж).
-Ты написал, даже без единой ошибки. Я хочу сказать, хоть
раз, при всех, что ты мой муж. Ты не станешь обижаться?
-Хоть сто раз произнеси, лишь бы это тебе не навредило. Ты
уже нескольким людям в автобусе сказала, что у нас была
свадьба.
-Это другое. И это я говорила по-русски. А теперь я хочу
сказать по-грузински.
-Говори, где хочешь и когда хочешь.
-Кмари, моди чемтан! (муж, подойди ко мне!)
-Ме мовида шентан, цоли (я пришёл к тебе, жена).
-Давай, милый, разберём сумку и посмотрим, что нам подарили
на свадьбу. Ты будешь мне помогать.
   В нашей шутке, всё происходило по-настоящему. Нам действи-
тельно эти продукты подарили, как молодожёнам.
-Вино. Чтобы жизнь у нас была радостная и счастливая и
немного хмельная от большой любви.
-Хачапури. Для чего?
-Я не знаю назначения каждых предметов, которые дарят на
грузинских свадьбах. Это же ты развелась с мужем и вышла
замуж за меня. У тебя свадьба второй раз, а у меня – первый.
-Ты не морочь мне голову! У грузинской женщины, которая уже
была замужем, а потом развелась, второй раз свадьбы не
бывает. Я выхожу за тебя замуж сегодня в первый раз и когда
мы проводим дорогих гостей, то у нас с тобой будет первая
брачная ночь, где ты возьмёшь мою невинность и сделаешь
меня женщиной.
-А кто наши гости?
-Ты совсем слепой и ничего не видишь вокруг себя. Наши
гости морские крабики. Видишь, как много их вылезло на
берег?! А ещё – морские  чайки. Они  кричат  над
нами и поздравляя нас, желают счастья и любви.
101
-И кричат «горько».
-Ты совсем тёмный человек. И зачем я только решила выйти
за тебя, русского, замуж? Где ты видел, чтобы на грузинской
свадьбе кричали «горько»?
-Я был раза три, но там «горько» не кричали, потому, что
там грузинки выходили замуж за грузин. А ты, сегодня
выходишь замуж за русского. И русские обычаи тоже должны
присутствовать.
-Хорошо, мы соблюдём и эту вашу русскую традицию, но ты
скажи своим родственникам, чайкам, пусть они, пока не орут
«горько», а дождутся пока тамада не произнесёт четыре или
пять тостов.
   Я встал и заорал так, что на другом берегу моря, турецкий
солдат-пограничник упал на колени и стал молиться Аллаху,
подумав, что это русские пошли в атаку:
-Чайки, мои родственники, перестаньте пока орать «горько»
наблюдайте за церемонией и только тамада поднимет рог с вином,
начинайте орать «горько», но только сильнее, чем сейчас.
   Этери, которая стояла на коленях и разбирала пакет,
упала лицом на песок и стала хохотать.
-Давай, пока из гостей и родственников нас никто не видит,
поцелуемся, сказала Этери.
   И мы слились в одном долгом поцелуе.
-Хватит, хватит, хватит, а то я сейчас лягу прямо здесь, за
столом, и ты на виду у всех станешь лишать меня невинности.
Лучше помогай накрывать стол.
   Я тоже встал на колени рядом с ней.
   Чтобы ты в будущем знал, когда мы станем выдавать замуж
наших дочерей у нас  за столом не принято кричать  «горько»,
зато будут звучать все известные грузинские тосты и песни.
Ты понял?
-Понял.
-Так, это хачапури. Хачапури – это лепёшка с сыром, значит,
хлеб и сыр. Это нам  подарили  для  того,  чтобы  у нас было
изобилие в доме.
102
   Это чурчхела. Видишь, на нитке нанизаны орехи. Давай
посчитаем сколько их там: раз, два, три.. двенадцать. Значит,
нам желают, чтобы у нас было двенадцать детей. Ты согласен
на такое количество?
-Мы прибавим к ним ещё двух. Без чурчхелы.
-Хорошо. Я согласна. Лишь бы твой «мальчик» не согнулся, как
старик, от усталости.
-Не согнётся! Если он начнёт сгибаться, я пригрожу ему
острым кинжалом.
-Здесь же ещё две чурчхелы?! Посчитай сколько там в них орехов!
-В маленькой – двенадцать.  В большой – двадцать четыре. Всего
в трёх – сорок восемь.
-Сорок восемь детей? Я всю жизнь буду ходить беременной.
-Приплюсуй ещё двух, которых прибавили мы.
-А это нам подарили фрукты: один апельсин, два персика, восемь
слив, шесть груш. И овощи: три помидора и две варёные картошки,
а к ним кусок сыра сулугуни.
-Всё?
-Нет, не всё! Мне Нанули сварила кастрюльку лобио, но я не взяла.
Взяла только четыре котлеты из баранины и немного хлеба.
Теперь мы можем жить здесь, целую неделю. Даже больше.
-Ты не права, Этери. Мы после еды, поспим часа полтора под
навесом, сделанным из палок и простыни, а затем искупнёмся и я
стану лишать тебя невинности. Я не знаю, сколько у тебя
истратится килокалорий, а у меня много, а затем, после двух
заплывов и нескольких десятков ныряний, мы прикончим всю
оставшуюся пищу.
-Не может быть, чтобы мы всё это смогли съесть!
-Посмотрим!
-Надо выбрать тамаду!
-А из чего он будит пить? У нас нет ни рога, ни стаканов.
-Заставим пить из горла бутылки. И  сами  будем  пить
103
также.
-Кто будет тамадой?
-Ты! Ещё ни на одной свадьбе тамадой не была женщина.
-Ты хочешь, чтобы я был тамадой на собственной свадьбе?
-Найди другого. Может, ты ещё хочешь найти другого жениха,
чтобы он лишил невинности невесту?
-Хорошо. Я стану сам и женихом и тамадой.
   Я открыл бутылку и произнёс тост.
-Уважаемые гости: морские крабики и чайки, разные букашки,
которых мы пригласили и рады вам, мухи, которых мы не
приглашали, но вы сами прилетели на нашу свадьбу, ветерок,
и солнечные лучи, присутствующие среди нас, морские волны
исполняющие нам красивые волшебные мелодии, я поднимаю этот
рог с вином и предлагаю вам выпить за наших молодожёнов,
Вано и Этери, пожелать им большой любви и безмерного счастья
в их долгой семейной жизни.
   Вначале выпил тамада, затем жених, затем снова тамада,
сказав тост, затем невеста и тогда бешено закричали чайки:
горько, горько, горько, горько, а один из крабов сказал:
-Вечно эти русские не дают нам нормально соблюдать наши,
национальные традиции.
   Свадьба продолжалась до тех пор, пока не иссякло припасён-
ное вино, хотя пищи на столах было ещё много.
   Пришёл старейшина рода аксакал Краб Крабович и сказал:
-А теперь, по закону гор, жених должен взять невесту на руки
и отнести в приготовленную саклю на брачное ложе.
   Жених взял на руки невесту и понёс под навес, приготов-
ленный заранее, но перед входом два крабика держали плакат:
ПОСТОРОНИМ ВХОД ЗАПРЕЩЁН!
-Но..., сказал жених.
104
-Вы же не посторонние, а жених и невеста. Заходите! –сказал
старший из крабиков.
   Невеста крепче обняла жениха и сказала:
-Милый, я  сегодня вся в твоей власти. Делай со мной что
хочешь, но только лиши невинности.
-Ты не только сегодня, ты всегда будешь со мной, и я каждый
день буду лишать тебя невинности, как девушку.
   Через пару часов мы проснулись. Жара начинала спадать.
-Спасибо тебе, милый!
-За что?
-Лишая меня невинности, ты не сделал мне больно. И теперь я
женщина. Твоя женщина. Но мне кажется, что я сейчас проснусь,
и ничего этого не будет.
   Я слега её ущипнул.
-Зачем ты это сделал? Мне больно.
-Видишь, ты не спишь и мы вместе с тобой на море. Пойдём,
поплаваем.
-Давай ещё немного полежим. Минут двадцать.
   Она легла на меня и стала целовать.
-Как же мне хорошо с тобой, но время не остановишь. Скоро всё
закончится! Наша встреча, наша любовь и моё счастье.
-Наше счастье.
-Не надо врать себе и мне! Твоё счастье – твоя девушка – Людмила.
-Откуда ты об этом знаешь? Я же тебе ничего не говорил!
-Пойдём в воду, мне уже жарко. Она встала, и мы пошли в воду.
-На этот раз, мы с тобой отплыли от берега метров на пятьдесят,
если бы стоял буй, то я сказал бы тебе точно, как далеко  от
берега мы отплывали.
-Что он у тебя в стоячем состоянии измеряет расстояние в воде?
105
-Кто? –я не понял её вопроса.
-Х...й. Ты же сам сказал: «-если бы стоял х...й.............
   Я стал кататься по песку и у меня, от хохота перекривило
лицо. Она, побледневшая, на коленях подползла ко мне, когда
я остановился, и жалобно спросила:
-У тебя припадок, эпилепсия?
-От твоих шуток меня точно скоро свезут в сумасшедший дом.
-Каких шуток? Я ничего не понимаю!
   Я привлёк её к себе, поцеловал и, всё ещё смеясь, сказал.
На том пляже, где много людей, на воде, вдоль берега, были
установлены маленькие красные шарики, ты видела их?
-Да.
-Они установлены для того, чтобы отдыхающие на пляже не
заплывали за них. Дальше плыть опасно. Можно не рассчитать
свои силы и утонуть. А установлен он на расстоянии 50 метров
от берега. А ты знаешь, как называется этот шарик?
-Откуда я знаю? У нас долины и горы, а моря нет!
-Этот шарик называется – БУЙ! А этот «мальчик», я показал
на него, называется х....
-Но ты, же сказал х......
   Теперь она схватилась за живот, и мы стали кататься от
смеха по пляжному песку.
   Отсмеявшись, сказал:
-Этери, я никогда ещё так не смеялся.
-Не ты, а мы. Мы ещё никогда так вместе не смеялись. Я
думала, что это твоя очередная, глупая шутка и решила тебе
подыграть. Если бы я знала значение слова буй, то, такого
прекрасного спектакля не было.
-Ты не знаешь значения маленького количества русских слов.
А я половину грузинских слов, и даже больше  - не знаю.
И многие буквы не правильно выговариваю. Если бы я не жил
последних четыре года на Украине, то сейчас говорил на
грузинском, на много лучше.
106
-Отдельные слова ты выговариваешь настолько отвратительно,
что мне иногда, хочется смеяться и поставить тебе единицу.
Ты в школе по-грузинскому, всегда получал двойки.
-Точно! Но откуда ты знаешь?
-К нам, в деревню, привезли двух братьев близнецов из Тбилиси.
У них погибли родители, и им не с кем было оставаться, кроме,
как с бабушкой. В Тбилиси все, независимо от национальности,
с детства говорят на трёх языках: русском, грузинском и
армянском. Эти шустрые ребята, знали русский в совершенстве,
также, как и грузинский, в пределах своего возраста. Но
по-русскому языку в их, присланных оценочных документах стояли
тройки с минусом. Те же двойки. Я вначале подумала, что они не
знают русского языка в пределах программы. Наши ученики, со
второго по шестой класс, русский действительно не знают, потому
что в деревне русских нет, а затем только единицы знают его в
пределах школьной программы.
  Частью задания всегда было заучивание того или иного правила.
Все ученики запоминали, но уже через несколько дней забывали
его. Ведь русский язык сложный и в нём очень много правил. А
близнецы, никогда не учили их, и поэтому я ставила им оценки
не выше тройки, а чаще двойки. На очередном уроке я спросила:
-Валико, выйди к доске и расскажи правило.
-Мы с Гоги его не учили.
-Что ты сидишь? Отвечать нужно стоя! Выйди к доске.
   Он, не спеша вышел к доске.
-Вы, с Гоги видели корову? Я сознательно сказала, не «карову»,
как мы говорим, а «корову», как пишем.
-Батоно, учитель, вы, думаете, если мы с Гоги городские, то не
видели карову?
-А теперь напиши: - Что я не видел корову? Я сделала ему ещё
одну подсказку.
Он написал:
107
-Што я не видил карову?
-Ты в трёх словах сделал три ошибки.
-Я написал всё правильно. У меня нет ошибок.
-Гогоберидзе Натела, выйди к доске и исправь его ошибки.
   Она исправила Ш на Ч, в слове Што, и А на О в слове карова,
не увидев ошибку в слове видил. Я исправила и это слово, поставив Е,
вместо И и сказала братьям, по-грузински, чтобы понял весь класс:
-Не изучая правил, вы никогда не научитесь писать правильно.
И никогда не поступите в институты. При поступлении, в любой
из них, вам придётся писать диктант или сочинение.
-Ну, и что, учили они, потом правила?
-Нет, конечно! Даже стали совращать моих прилежных учеников,
чтобы и те не учили правила.
-Я их понимаю.
Она приблизила свои губы к моему уху и прошептала, чтобы не
услышал ветерок с моря:
-Скажу тебе по секрету, я тоже не учила правила: ни по-грузинскому
языку, ни по-русскому языку, ни по-английскому языку.
-У нас был немецкий язык. Окончив школу, я даже не знал
алфавита по нему.
   Мы снова захохотали. Дети, большие дети. А потом пошли
учиться нырять.
   Этери по-прежнему не хотела открывать глаза в воде. Я
долго думал, как её заставить и у меня появилась глупая
идиотская затея.
   Ныряя, я наткнулся на большой камень, килограмм под
двести-триста, который уже стал обрастать мхом. Внизу камня
были многочисленные дырочки, в которых, видимо, жили крабики
или другие мелкие морские существа.
   После этого я прошёлся по берегу, пока Этери нежилась под
навесом, и нашёл палку, похожую на  член,  фаллос,
108
длиной сантиметров пятьдесят и толщиной 5-6 сантиметров.
Потом зашёл в воду и засунул палку, в подходящую дырочку,
под камнем.
   Мы встали рядом с камнем. Вада доходила ей до подбородка.
-Будешь открывать глаза?
-Я боюсь.
-Не хочешь, как хочешь! Но ты многое потеряешь!
-Ты уже говорил, что я не увижу рыбок, водоросли, разноц-
ветные камушки и ещё чего-то, я уже забыла.
-Это всё ерунда! Ты не увидишь самого главного.
-Чего?
   Я вышел из воды так, что она стала доставать мне только до
колена, и показал ей, на своего спящего, головой вниз,
мальчика, сказав:
-Смотри!
-Что ты мне его показываешь? Я уже девять дней вижу его с утра
до вечера.
-Одно дело видеть его на суше, другое в воде. В воде он станет
в два раза больше, чем у твоего Автандила. Ни по-настоящему.
Просто будет оптический обман.
-Вот ты сейчас войдёшь в воду, он скроется под водой, и я гляну.
Я же уже видела!? Он будет таким же.
-Опять оптический обман. Ты же смотришь сверху, а не под водой.
Хорошо, давай сделаем так. Садимся в воду, ты не открывая глаз,
берёшь его в руку.
-Давай я сейчас возьму его в руку и присядем.
-Это будет не то! Надо вначале сесть.
-Хорошо, я согласна! Но глаза открывать я не стану.
-Садимся.
-Я уже села с головой. Где он? Давай своего мальчика мне в руку.
   Я быстро вытащил палку и надставил над своим мальчиком.
   Она высунула голову из воды,  выдохнула и вдохнула, воздух, а
затем, с закрытыми глазами спросила:
109
-Почему ты так долго не даёшь мне его в руку?
-Дай твою руку! Вот я положил твою руку на своё
колено. Чувствуешь?
   Она кивнула
-Чувствуешь мои яички?
-Она снова кивнула.
-Раскрой ладонь, потому что его толщина, как у осла, хозяин
которого ишак Автандил.
   Я подвёл её ладонь к палке.
-А теперь зажимай ладонь, только медленно и нежно. Он стоит и
влажный. Когда обхватишь, води ладонью вверх и вниз.
   Она сжала ладонь, открыла в воде глаза и несколько секунд 
с удивлением смотрела на моё приспособление. А затем перевела
взгляд и увидела плавающих рыбок. После чего пробкой выскочила
наверх, не хватило воздуха.
-Я видела! Видела! Видела!
-Что ты видела?
-Рыбок рядом с собой. Ты говорил, что они все разноцветные, как
в аквариуме, а они все серые. И ещё я увидела разноцветные
камушки. Я ещё хочу смотреть под водой. Только ты не суй мне в
руки свои дурацкие палки!
-Если бы не эта дурацкая палка, ты бы так и не открыла глаза.
-Давай сядем и будем собирать камушки!
-Камушки ты сможешь собирать и на берегу. Они точно такие же, как
и в воде. Нужно учиться нырять. Начинаем.
   Но с нырянием дело не пошло. Я годами учился этому.
   Этери не выходила из воды до тех пор, пока не посинела от
холода. Зато насобирала целую горсть камней. Я знал, что через
несколько минут у неё возникнет разочарование, потому что камни,
высохнув, потеряют свой блеск, но ничего не говорил ей.
-Те, камни, которые ты  принёс  мне  из  воды,  на  том
110
пляже, были гораздо красивее. Давай завтра поедем на тот пляж?!
-Те камни были красивее потому, что я их собирал на берегу.
Солнце и ветер придали им своеобразный блеск, а те, что в воде,
станут такими же, когда столько же пролежат на берегу, говорил
я ей, растирая ей полотенцем, что-бы она быстрее согрелась.
-Мой Автандил никогда в жизни не растирал моё тело полотенцем.
-Потому что ты ему не принадлежала, как сейчас мне.
   Я стал сгребать с боков горячий песок и сыпать на неё.
   После некоторого молчания, согревшись, она спросила:
-Ванечка, сколько у тебя денег?
   Я залез в карман брюк, пересчитал и сказал:
-Четыре рубля, тридцать две копейки.
-И у меня три с мелочью. Мало. Не хватит.
-На что?
-На то, чтобы выкупить этот пляж и оборудовать здесь наш дом.
-Но пляжи не продаются.
-Нам бы продали, потому что мы влюблённые. Мы бы назвали его
«пляж влюблённых».
-Половину пляжа можно было бы сдавать в аренду другим влюблённым.
-Они бы нам мешали.
-А на что бы мы с тобой жили? А так отгородились бы от всех и
голыми ходили круглый год. Нет, девять месяцев. Три месяца у
нас холодно.
-А у нас, в Кахетии, четыре или даже пять месяцев плохая погода.
Даже бывает снег.
-А если к нам попросились бы не просто влюблённые, а влюблённый
треугольник? Мы бы их пустили?
-Ты имеешь ввиду муж, жена и любовник? Как у нас с тобой?
   Я промолчал, а потом, задумавшись, сказал:
111
-Нет, он любит её, а она – другого.
-Как у вас с Людмилой? Значит, ты любишь её, а она другого?
-Откуда ты знаешь о Людмиле? Я разговаривал во сне?
-Ты разговаривал наяву. Сам же в автобусе назвал меня Людмила.
-Я мог назвать тебя другим именем.
-А назвал Людмилой. Потому что, её имя крутится у тебя на языке.
Если мы с тобой будем вместе ещё дней двадцать, пока не
закончится наш медовый месяц, ты станешь забываться и называть
меня Людмилой. Я не ревную, милый, я понимаю, что временная
игрушка в твоих руках.
-Ты не игрушка! Ты моя прелесть! Дай я тебя поцелую!
-Не надо! Не хочу! Игрушка, игрушка. Еще, какая игрушка! Я,
почти первая твоя женщина. Это как погремушка для грудничка.
Но я рада, что ты даришь мне себя, от всей души. Как бы я
провела это время без тебя? Плохо бы.
-Встретила другого бы.
-Резо, твоего друга. Если ты задержался бы на один день, я бы
пошла к Резо. Он за два дня до твоего приезда шепнул мне:
-Приходи завтра утром ко мне. Я специально не пойду на работу.
-Через два дня, - ответила я. – Завтра, и послезавтра сестра
Нанули целые дни будет дома. Ты, Ванечка,  под-ставил другу
подножку.
-Значит, так распорядилась судьба.
-А через день приехал ты и утром мы встретились.
-А почему ты хотела пойти к Резо? Он тебе тоже понравился?
-Хотела мужчину. Любая женщина хочет мужчину, тем более,
когда её мало ласкают. А здесь  ещё  это  безделье
112
и красивая природа, зовущая к совокуплению. 
-У меня самого здесь душа летает, как на крыльях.   
-Людмила красивее меня?
-Вы обе красивые.
-Если кто-то из нас стал тонуть, кого бы первую ты бросился
спасать.
-Утопился бы сам. Потому, что не пережил бы смерть одной из
вас.
-Ты хитро ушёл от вопроса. Я хочу задать тебе нескромный
вопрос, но стесняюсь.
-Задавай любые.
-Твоя Людмила девушка или женщина?
-Я не был с ней в интимных отношениях.
-Всё равно можно узнать. Кто-то из окружающих обязательно
проболтается, если что-то было. Ещё раз прости меня и
можешь не отвечать.
-Я перешёл в их группу в прошлом году. И до этого её не
знал. У нас, в техникумовском оркестре играл красивый парень
на саксофоне. Не студент. Городской. В него были влюблены
все девчонки. Говорили, что она была его любовницей. Но я
не знаю, правда, или нет.
-Просто так говорить не будут. Значит, между ними что-то
было. И ты всё равно её любишь?
-Любил. А сейчас люблю тебя.
-Меня ты скоро забудешь, как грудничок свою погремушку, когда
он подрастет и ему принесут машинку или пистолетик. Это
твоя первая любовь?
-Первых было две, здесь, в Грузии.
-Значит, это настоящая. Если она захочет, ты женишься на ней,
несмотря на то, что не первый её мужчина?
-Скорее – да.
-Тогда любишь по-настоящему. Значит, тебе повезло, как и мне.
Ведь я тебя сильно полюбила и хорошо, что у нас с тобой
интимные отношения, даже больше, мы как муж и жена. Поэтому,
я тебя буду любить и помнить всю жизнь. Поцелуй меня! Нет,
возьми меня! Прямо  здесь,  на берегу. Когда мы, лёжа,
113
спину царапают песчинки, а на полотенце я не хочу. Не
чувствуешь природы. Возьми меня, как ослик - ослицу. Я
сейчас встану на четвереньки. Лицом к берегу, а попой к морю.
   Она встала на четвереньки, и крик страсти вырвался из неё,
до того, как я к ней притронулся. И такой же, как я в неё
вошёл. А затем она только покачивалась и тихонько стонала.
   Потом, когда мы, опустошённые, лежали рядом, она на спине,
а я на животе, она сказала:
-Спасибо вам троим!
-Я приподнялся и посмотрел на неё.
-Говорил же я тебе, чтобы ты не снимала косынку. Тебе напекло
голову. Где ты здесь увидела троих?
-Четвёртым был Нептун, но он старый и у него ничего не вышло.
Как только я согнулась, задом к морю, Ветерок сразу рванулся
и хотел заскочить туда первым, но солнечный Лучик не дремал
и оба этих шалуна сразу вдвоём вонзились в меня, и оба
ласкали всю мою задницу и ноги, поэтому я и вскрикнула.
Нептун погнался за ними, но он уже старый и отступил.
Сломав трезубец, он нырнул и исчез. А когда в меня вошёл ты,
я вскрикнула во второй раз. Так, втроём, вы долго брали меня.
Но, только  не обижайся, тебе далеко до них, Ветра и Луча.
Ты ласкал руками только мои груди, а они всё тело. У них
тысячи рук. Меня ещё никогда и никто так не брал, как вы
втроём. Ты не ревнуй меня к ним! Вот и сейчас, пока ты
лежишь обессиленный, они ласкают всё моё тело и особенно
задницу, поэтому я так широко раскинула ножки. Не мешай им,
хотя бы полчаса, пока у меня не наступит ещё один оргазм.
   Я положил руку ей на грудь и закрыл глаза, чтобы не видеть
их блуда, но уже втроём, без меня. Только слышал её стоны и
чувствовал ритмические толчки, Ветра, который истязал её.
-Раздвинь ещё чуть-чуть ножки: -шептал Ветерок.
-Больше не могу! Они уже раздвинуты  до  конца,  шё-
114
потом отвечала она. И ты уже весь вошёл в меня.
-Ты очень страстная! Я всё время хочу тебя!
-Ты тоже и я тоже хочу тебя!
-Где ты живёшь, милая?
-В Кахетии. Там горы и виноград. Лучшие грузинские вина.
-Ты отдашься мне, если я прилечу к тебе?
-Да, ты станешь моим единственным любовником, потому, что
Ванечки там не будит. Ты будешь все тёплые дни ласкать меня,
пока не наступят холода.
-Вы забыли обо мне, сказал Луч и сильнее вонзил свой меч,
в её сладостную пещеру.
...........................................................
-Давай улетим от этих развратников к Людмиле, -сказал Морфей
и утащил меня в Енакиево, в техникумовский сквер. Но Людмилы
там не было. Зато три больших сиреневых дерева цвели большими
сиреневыми и белыми цветами.
-Странно, - сказал я Морфею, державшему меня на руках, как
младенца, - Уже, почти, конец июля, а сирень всё цветёт.
Такого никогда ещё не было!
-Ничего странного тут нет! – ответил Морфей, -просто ты не в
курсе дела. Им поставили памятник.
-Кому?
-Святому Флорину и святой Людмиле. И назвали «сиреневым
памятником святых влюблённых».
-Людмила тоже умерла?
-С чего ты взял?
-Они сидит на скамейке у Самсона.
-С Вадимом?
-С Ветром.
-Так я побегу к ним.
-Ты станешь им мешать. А потом, тебе приятно будет смотреть,
как твоей любимой обладает могучий ненасытный Ветер?
-Это неправда! Пусти я побегу!
115
Продолжение 5 следует.