Старая телогрейка

Действующие лица:
Таня – девочка нашего времени 14-15 лет
Лида – девочка 1944 года 14-15 лет          (обеих играет одна актриса)
Ваня – юноша нашего времени 16-17 лет
Иван – юноша 1944 года          (обоих играет один актер)
Костя
Рита
          Наше время. В комнату входит Таня.   Ваня, задержался в коридоре.
Таня.  Да ты заходи, не бойся. (снимает куртку)
Ваня. (из коридора)  Я и не боюсь, башмаки хотел снять.
Таня. (роется в шкафу) Да, не надо! Потом подотру. Я сейчас все быстренько найду и пойдем. Нет времени китайские церемонии разводить. Иди лучше сюда - помоги мне. Ой, блин, все вывалилось. А… вот эти пакеты, мама говорила, можно забрать. Видишь, подходящие вещи для подстилок.
Ваня. Классно! О, дубленка старая, вообще здорово. На ней точно не замерзнет.
Таня. Подожди-ка. Тут еще какой-то пакет в глубине. (достает пакет, а из него старую телогрейку) Телогрейка какая-то старючая. Странно, что мама ее не выложила. Может, забыла? Сейчас я ей позвоню, заодно и ее заберем. (набирает номер, ждет) Старье такое хранится зачем-то, давно пора выбросить.
Ваня. Ну вот, нам пригодится.
Таня. (Ване)Тихо! (в телефон) Мама! Мы с Ваней за тряпьем пришли и кое-что еще нашли, можно взять? Ну, мама, что у тебя с памятью? Мы с тобой вчера разговаривали: для собак в приюте нужны старые вещи для подстилок… ты забыла что ли? Вот же два пакета в шкафу… Не ты ли их приготовила? Вспомнила? Ну вот. А я еще нашла тут какую-то телогрейку старую, совсем в глубине затолкана… Почему? Она же драная какая-то… мама, ты чего так разволновалась-то? Нельзя - так нельзя, нам пока и этого хватит. Все, спасибо, до вечера. (удивленно) Ничего не поняла!
Ваня.   Тань, давай ты потом разберешься. Хватай вот этот пакет, он полегче, и пошли.
Таня. Пойдем. (слышен звонок сотового телефона) У тебя телефон звонит?
Ваня. Кто там еще? (в телефон) Алло! Да, уже идем! Как не надо? А… когда тогда? Во сколько? Ладно, понял. Я перезвоню позже. (Тане) Отбой пока. Пирату срочно операция нужна, повезли к ветеринару.
Таня.  Пират… это новенький?
Ваня. Угу. С лапой что-то серьезное. Вчера надеялись, что простой ушиб у него, а сегодня он совсем на лапу не встает и она опухла сильно.  Часа через два Гале можно будет позвонить, когда она к вольерам подъедет.
Таня. А сейчас там нет никого?
Ваня. Нет. Давай тогда так. Я пока домой пойду, уроки поделаю, а потом приду.
Таня. А я что буду делать? Мне же скучно будет?
Ваня. Не смеши мои подтяжки, Татьяна! Сочинение тебе писать  надо было? Вот и займись.
Таня. Охота что ли? Ладно, топай… я приберусь и… найду, чем заняться.
Ваня. Я позвоню. (уходит)
          Таня собирает лишние вещи в шкаф, отставляет в сторону подготовленные сумки и берет пакет с телогрейкой
Таня.  Странно все-таки, чего мама так разволновалась из-за этого старья? Еще и грязная такая шмотка! Какие-то пятна и дырки… фу… и брать противно, а мама хранит зачем-то. (потыкала пальчиком) Хрустит что-то… (двумя пальчиками, брезгливо, отворачивает полу телогрейки, находит пакет с солдатскими треугольниками) Это что такое? Фигасе! Письма треугольниками? О, господи! (большая пауза) Какая  я дура! Мне же рассказывала мама о письмах дедушки с фронта… и читала их… а я как-то… мелкая, наверно, слишком была? А телогрейка  тут причем? Почему с письмами вместе лежит? Тоже как-то с дедом связана? (гладит рукой телогрейку)
              Музыка. Меняется освещение.
(можно добавить тексты настоящих писем с фронта)
                Песня «Старые письма»
Старые письма – старая боль.
Тихо на полке укромно лежали…
Время настало – врывается вновь
Память – и прошлое с нами!

Мятый и грязный листочек письма,
Еле видны  полустертые буквы…
Их, торопясь, выводила рука…
Ну, а до боя остались минуты!

В письмах любовь, хоть ни слова о ней.
Только забота: «Ну, как вы, родные?
Ты уж, жена, сбереги мне детей!
Трудно вам, знаю, мои дорогие! 

Может, последним окажется бой?
Может… Неправда, еще повоюем!
Как я хочу повидаться с тобой,
Деток обнять! Все. Отец ваш. Целую»

В  письмах оттуда – родное тепло.
Ласка, забота и нежность скупая.
И главное, все никуда не ушло!
Осталась навеки нам память живая…

 На сцене уже 1944 год. Все изменилось – девочка уже не современная Таня, а Лида. В волосах у нее гребень, плечи укутаны теплым платком, вся одежда выдержана в стиле военного времени.
               
Лида. Как же я устала! (ложится головой на телогрейку, из коридора слышен голос Ивана)
Иван. Теть Даша, а Лида дома?
Голос. Дома, Ванечка, дома. Проходи в комнату.
Иван. (Входя) Лидусь! Ты спишь?
Лида.  Угу. (Поднимая голову, протирая глаза) Устала очень. Я сегодня связала обмоток аж 13 метров! Представляешь?
Иван. Честно говоря, не очень…
Лида.  У нас норма – 12 метров. Большая норма, мы еле справлялись. Даже мастера просили уменьшить ее. (вздыхает)
Иван. (с сочувствием) Уменьшил?
Лида. (после паузы, грустно улыбаясь) Разрешил… вместо 12 метров, 11 с половиной… 
Иван. Так уж важно что ли эти тряпки вязать?
Лида. Вань, а вот представь, что ты бежишь в атаку, а у тебя слишком короткие, или их совсем нет, обмотки. Холодно, ноги смозолил, размотались не вовремя… и вот ты уже негодный солдат. «Обмотки – тоже стратегическое оружие»
Иван. Это кто так говорит?
Лида. Мастер наш. А теперь и мы так думаем. Он прав. В бою все имеет значение, даже правильная обмотка ног солдата.
Иван. Значит, ваша артель «Новая заря» тоже оборонно-стратегическое предприятие?
Лида. Конечно. Мы тоже работаем на победу.
Иван. А это что у тебя? Опять работа на дом. Итак, выматываешься на фабрике, еще и сюда берешь!
Лида. Так ведь не хватает одежды на фронте, приходится штопать старую. Ты не представляешь, как это тяжело. Не физически, по-другому.
Иван. Штопать тяжело?
Лида. А ты посмотри, какие дыры и где они?
Иван. (смотрит) И что?
Лида. Ты не понял?
Иван. Ну, пятна какие-то…  Это что… кровь?
Лида. Это телогрейка убитого солдата. Прямо в сердце… (пауза) Я каждый раз боюсь, что… новая гимнастерка или бушлат могут оказаться папиными.
Иван. Писем давно нет?
Лида. Нет. Знаешь, я ведь папке в его телогрейку, когда он после ранения в отпуск приходил, свой давний рисунок зашила… Он ему так  нравился… и вроде как талисман… С папкой же ничего не может случиться? (Иван промолчал, опустив голову) Вот отстираю, заштопаю, и снова в бой пойдет эта одёжка. (вдруг, вспомнив) Ой, что ж это мы сидим? И радио не включено! (включает радио и ребята слушают сводку совинформбюро) Как здорово! Наши все время наступают!
Иван.(сердито, решившись)   Я тоже скоро уйду на фронт!
Лида. (ахнула) Тебе же нет восемнадцати!
Иван. А я и ждать не буду. Посмотри на меня. Где видно, что я малолетка? Рост – есть, сила – есть! Чего ждать? Война скоро кончится!
Лида. А о маме подумал? Ей-то каково будет? На отца уже получила похоронку, еще и ты уйдешь?
Иван.  Мама… простит.
Лида. Ну, не знаю. (пока отодвигает  телогрейку). А как на заводе?
Иван. Все нормально! Ребята кое-что придумали. Костик – молодец! Да, он сейчас придет, сам расскажет. Вон, как раз он пришел, по-моему. (слышны голоса, входят Костик и Маша)
Рита. Здравствуйте, все. Лид, ты как?
Лида. Все в порядке. Чуть-чуть отдохнуть успела.
Костик. (входя) Сводку слышали?
Лида.  Еле  успели. Наши наступают, все хорошо. Ваня сказал, что у вас на заводе что-то новенькое?
Костик. Да, кое-что придумали. А поесть что-нибудь дадут сегодня?
Лида. Дадут! Сегодня селедку на талоны давали, тетя Даша рыбный суп сварила. Вкусный! Сейчас принесу.
Рита. Ой, неудобно. Может… я пойду? Приду позже.
Костик. Все нормально, не гоношись.  К тете Даше недавно брат приезжал из деревни, немного картошки привез, так что супа на всех сегодня хватит. А нам на новое дело много сил понадобится, так что считай сегодняшнюю порцию премией за дополнительно выточенные детали.
Рита. Если все у нас получится.
Костик. Получится. Все ведь уже рассчитали. Сейчас поедим и еще раз проверим, а Иван поможет. Верно?
Иван.  Помогу, чего ж… напоследок.
Костик. Лиде еще не сказал?
Иван. Почти… только она пока не совсем поняла. 
Лида. (входя)  А вот и супчик. Духовитый, правда?
Рита.  Ух, у меня слюнки даже потекли.
Лида. Садитесь скорее к столу.
         Все садятся и едят.
Костик. Знатный супец, и с лучком.
Рита. Доедай скорей, да за дело.
Лида. Чего ты его торопишь? Пусть поест нормально. Первый раз за три дня… а то все наскоком, да набегом. Совсем замотался со своей бригадой.
Рита. Зато все решили: и с расстановкой станков, и график просчитали. Сейчас уточним кое-что и завтра начнем.
Костик. Вань, у меня в куртке возьми блокнот… там на третьей  странице… что-то у меня сомнения…
Иван. Посмотрим. (что-то считает) Так… вроде все правильно… три станка делают черновую обработку, работая на один чистовой… график 3 – 1 вы правильно рассчитали… вот только…
Рита. Что, Ваня?
Иван. А если непредвиденная остановка? Дефект детали или поломка обдирного станка, чистовой остановится – ему не хватит деталей. А простой станка ударит по всей бригаде.
Костик. (после паузы)  Что же делать? Действительно, не может же все всегда быть гладко.
Лида. (убирала со стола, прислушиваясь к разговору) А если запас сделать для чистового станка? И всегда следить за тем, чтобы он был.
Рита. (обрадовано) Правильно! Тогда, что бы ни случилось с обдирными, чистовой простаивать не будет.
Костик. И за резцами следить надо, чтобы заточенных всегда был запас. Ну, это я на себя возьму. Рита, а ведь если придется делать запас заготовок, то надо с остальными членами бригады тоже поговорить, иначе у нас сразу же все развалиться может.
Рита. Верно. Наобещали, планов настроили, а на деле… насмешим только всех. Придется идти к ребятам. Раньше надо смену начать первую. (Лиде) Эх, а я хотела  с тобой посекретничать.
Костик.  Да будет еще у вас время. Пошли, чтобы засветло вернуться. (Лиде) Спасибо за помощь. (Ивану) Утром еще увидимся?
Иван. Я приду к началу смены, а потом уже туда…
Костик. Тогда.. до завтра  (уходят)
Лида.  Как-то странно ты сказал… Куда это ты «туда» собрался? (пауза) Что молчишь?
Иван.  Я тебе уже говорил: я иду на фронт.
Лида.  Когда говорил? С ума сошел?
Иван.  Это Гитлер сошел с ума! Я хотел окончить школу и пойти учиться дальше. Ты же помнишь, о чем я мечтал. И что получилось? Пришлось заменить отца на заводе… Если я останусь, если все останутся… тогда кто?
Лида. Но ведь тебя могут убить!
Иван. (пытается шутить)Могут. А могут и промахнуться. (уже без улыбки) И я вернусь, буду учиться, пойду в университет. И все у нас будет хорошо. После победы! А пока… я должен уйти. Иначе я не могу.
Лида. Так ты что… прямо завтра уходишь? И сразу в бой?
Иван.  Не совсем. (улыбаясь)Поучат маленько, куда правильней целиться. А   пока буду учиться, как раз 18 стукнет. (после паузы) Придешь проводить?
Лида. (растерянно) Постараюсь. (справившись с  собой)Да, конечно…               
Иван. Давай пока помогу тебе.
Лида. Телогрейку штопать? Я уж как-нибудь сама. Ты лучше с мамой побудь последний вечер.
Иван. Ладно… (с надеждой) но завтра…
Лида. Да-да, я приду. Иди. (Иван уходит. Лида медленно подходит к столу и начинает работать с телогрейкой. Ощупывает ее тщательно и…где-то в нижней части полы нащупывает…) Что это? Господи! (торопливо распарывает шов и достает рисунок) Нет! (отчаянно) Не может быть! (плачет) Папочка! Миленький мой, любименький! Я же так надеялась, что мой рисунок, как талисман тебя убережет… ну почему так? Это несправедливо! Я не хочу!
Громко играет музыка. Постепенно она меняется.
На сцене наше время.
Слышен звонок в дверь. Таня поднимает голову, какое-то время удивленно осматривается, потом идет открывать дверь.

Ваня (входя) Тань, Галя уже позвонила, можем идти. А что с тобой? Ты плакала что ли?
Таня. Н-н-нет… то есть … да. Мне сон приснился… такой явный… Я как будто в прошлом оказалась… и я была не я, а моя бабушка.
Ваня.  Нормальный ход. А  Анжелиной Джоли не приятней себя увидеть?
Таня.  Вань, я теперь вспомнила… я все вспомнила… Понимаешь, эта рваная телогрейка… она не просто рваная. Именно эту телогрейку в своем последнем бою носил мой дед, вернее прадед. Ее привезли в куче других, чтобы отремонтировать и снова на фронт отправить, а бабушка ее взяла домой… они все так делали, чтобы больше успевать заштопать вещей, и узнала ее по рисунку, который сама же зашила в полу этой телогрейки. Представляешь, что она пережила, когда поняла, что дыра слева… прямо против сердца… это дыра от пули или осколка снаряда, который убил ее отца…
Ваня. Такие совпадения бывают?
Таня. Ну вот, случилось же. Мне рассказывали давно обо всем этом, да я не очень слушала… а вот сегодня вдруг…
Ваня. Хорошо, что ты позвонила маме. И хорошо, что рассказала это мне. Прости, я тут пошутил неудачно.
Таня.  Я вот думаю, они столько пережили… а мы бы выдержали такое?
Ваня. Наверняка ребята сорок первого жалели, что они не участвовали в гражданской, и тоже не знали, а смогут ли они… Когда приходит опасность, каждый становится другим. Сильнее, я уверен.
Таня. Не все…
Ваня. (твердо) Большинство!
 Таня. (читает тихонько стихи, которые постепенно становятся песней) Я не знаю войны, я не видела боя…
          На сцене появляются все исполнители, поют…
          а на экране сменяются кадры военной хроники
 
               
Я не знаю войны.
Я не видела боя.
И осколочной бомбы
Я не слышала воя.

Я не знаю войны.
Я не видела боя.
И не знаю, смогу ли,               
Как Матросов и Зоя.

Но как будто в меня
Пушки грозные били.
И как будто меня
В сорок первом убили.

В Ленинграде от голода
Я умирала,
И в окопах от холода
Я замерзала.

Ну и пусть я позднее
Появилась на свет.
Та война и во мне
Выжгла огненный след.