Не читайте - пощадите себя

_____
 
Пролог

О, сколь неосторожно и легкомысленно вы поступили, открыв первую страницу сего повествования!  Вы же взрослый человек и должны отдавать себе отчет в последствиях этого необдуманного поступка для вашего психического здоровья.  Впрочем, я предупреждал: "НЕ ЧИТАЙТЕ!", и потому не несу никакой ответственности за психическую травму, риску коей вы ныне подвергаетесь.
   
О жанре этого опуса, я уверен, ничего толкового не сможет сказать ни литературовед, ни криминалист, ни психиатр.   И уж тем более не мне судить, что это за повесть - быль, кошмарный сон или плод взбесившейся фантазии автора – ибо ныне я мёрв, безвозвратно и безнадежно мёрв (ой, простите, я совершил ошибку: Мёрв - это древний город в Туркмении.  А я мёрТв.  А может быть, и не вполне мёртв - сам никак не могу разобраться в происходящем).

Итак, если вы окончательно утвердились в решении читать сие повествование, то пусть оно так и будет, вы же взрослый и ответственный человек - дело ваше,  вы отвечаете сами за себя, а я тут ни при чем.

1. Кабинет

- Вам придется потерпеть, это очень больно, - сказал первый врач. - Это страшно мучительно, - сказал второй врач. - Это совершенно непереносимо, - пробормотал третий врач. - Это хуже пытки, а кроме того, это сопряжено с чудовищным риском для жизни - вяло промямлил четвертый врач.

Парня в ковбойской рубашке, не столько перепуганного, сколько недоумевающего, посадили в кресло.  Первый врач готовил странного вида инструмент, напоминающий собой невероятных размеров шприц.  Врач прилаживал к канюле штыкообразную иглу с острыми, торчащими в обратную сторону зазубринами.  Второй врач дернул рукоятку рубильника – при этом я заметил тянущийся в темноту шнур и услышал непонятно где возникшее пронзительное жужжание. Запахло горелым - от иглы, насаженной на шприц, начал подниматься к потолку синеватый дымок, а сама игла быстро раскалялась, светясь от темно-красного цвета у основания до ослепительно белого на кончике. Третий врач заканчивал манипуляции с креслом, прищелкивая к подлокотникам руки пациента металлическими скобами.  Четвертый врач укреплял застежку на лбу жертвы.  Помедлив секунду, первый врач схватил инструмент с размаху всадил раскаленную иглу парню в висок.  Пациент смертельно побледнел и без крика вытаращился остекленевшими глазами на своих убийц.  Жужжание прекратилось.

-  К сожалению, пациент умер, - сказал первый врач.  – Мы ничем не можем ему помочь, - буркнул второй врач. – Унесите тело в морг, - сказал третий врач. – Кто следующий? – вяло спросил четвертый врач.

Следующим оказался грузный пожилой мужчина.  Ему было плохо, он тяжело дышал и то и дело прикладывал платок к вспотевшей лысине, руки его тряслись.  "Предынфарктное состояние..." - подумал я.  Вероятно, то же самое подумал и один из врачей, ибо он суетливо подскочил к пациенту и дал ему выпить какой-то микстуры, а затем почти волоком потащил мужчину в кресло.

- Я понимаю, что вы плохо себя чувствуете, но сделать ничего не могу.  Соберитесь с силами - процедура вам предстоит невероятно болезненная. - Да, вам придется вытерпеть страшную боль, - добавил второй врач, защелкивая скобы на локтях страдальца.  - Никакое мучение не сравнится с тем, что вам сейчас предстоит перенести, - монотонно проговорил третий врач, опуская стальной обруч на лоб обреченного.  - Если бы вы имели хоть малейшее представление о том, что вас ожидает - уверен, вы с радостью предпочли бы сесть голым задом на раскаленную плиту.  Но у вас нет выбора.  А кроме того, процедура, которой вы сейчас подвергнетесь, смертельно опасна, - сказал четвертый врач.

Мужчина хрипло дышал и смотрел на страшные приготовления вытаращенными от ужаса глазами.  Похоже, он потерял дар речи.  Снова раздалось жужжание.  От раскаленной иглы к потолку поднимался дым.  Тем временем мертвого парня в ковбойке выносили из кабинета.

Врач, вооруженный кошмарным инструментом, приблизился к больному, сделал несколько пробных движений и с силой вонзил иглу пациенту в ухо.  Удар был настолько силен, что острие вышло из противоположной стороны черепа.  Пациент судорожно дернулся и обмяк.

-  Сожалеем, но больной умер, - сказал первый врач.  – Мы ничем не можем ему помочь, - сказал второй врач. – Унесите тело в морг, - сказал третий врач, - а если там уже нет места, сложите покойников штабелем.  – Кто следующий? – спросил четвертый врач.

- Можно я пропущу вас вперед? - дрожащим голосом обратилась ко мне миловидная девушка с огромными глазами василькового цвета.  На ее лице отпечаталось выражение ужаса от всего только что увиденного.  Она очень не хотела идти в кресло.

- Спасибо за любезность... я никуда не спешу... - заикаясь, ответил я, - и знаете, мне неудобно, когда женщина уступает очередь...  Пожалуйста, я прошу вас, идите...

В следующий момент подскочивший врач цепко схватил девушку за руку.  -  Нет, я не хочу…  не пойду туда… - срывающимся голосом прошептала обреченная.

-  Должен вас предупредить, что это будет чрезвычайно больно, - безразличным голосом пробормотал врач, силой увлекая пациентку в кресло. - Это невероятно мучительно, - сонно протянул второй врач, фиксируя скобы на запястьях и локтях всхлипывающей девушки. - Это куда хуже операции без наркоза, - монотонно пробубнил третий врач, насаживая штыкообразную иглу на ужасающий агрегат.  Из темноты вновь послышалось жужжание, игла начала раскаляться.  - Это страшнее средневековой пытки, а кроме того, крайне рискованно для жизни – апатично  промямлил четвертый врач, проверяя укрепленную на лбу пациентки застежку.  Больше врачи ничего не говорили и в тишине кабинета раздавались лишь судорожные рыдания девушки. Тем временем мужчину, убитого пять минут назад, выносили из кабинета.  Остывающая стальная игла торчала из уха жертвы.  Новая игла, насаженная на шприц, наоборот, раскалялась.

- Нет, нет, я не хочу умирать, отпустите меня! – в панике закричала девушка, видя страшные приготовления и тщетно пытаясь освободиться от оков, - мужчины, помогите мне хоть кто-нибудь!

Один из врачей, держа инструмент в правой руке, приблизился, помедлил мгновение и с размаху всадил иглу девушке в глаз. Удар был настолько силен, что дымящееся острие вышло из затылка. Жертва вскрикнула, несколько раз конвульсивно дернулась и неподвижно замерла.

-  Очень жаль, но пациентка скончалась, - сказал первый врач.  – Мы ничем не можем ей помочь, - промямлил второй врач. – Унесите труп в морг, - сказал третий врач, - там еще есть место? – Кто следующий? – спросил четвертый врач.

Следующий был я.  От страха мои ноги приросли к полу.  Покойницу уже выносили из кабинета.  Один из врачей цепко схватил меня за руку и поволок в кресло.

-  Приготовьтесь к тому, что вам будет очень больно, - вяло сказал врач.  Он не учел, что я несколько лет занимался в секции дзюдо и воевал в десантных войсках в Афганистане.  Упав лопатками на пол, я уперся согнутыми ногами в живот злодея и отшвырнул его в дальний угол помещения.

-  Вам предстоит перенести чрезвычайно мучительную процедуру, - как ни в чем не бывало произнес второй врач – молниеносным движением он схватил меня за ноги и поволок в сторону страшного кресла.  – Это жутко мучительно, меланхолически пробубнил третий врач и попытался  схватить меня за горло.  Мне удалось вывернуться за мгновение до того, как четвертый врач с унылыми словами “Это будет совершенно непереносимо…” размахнулся и швырнул в меня шприц, воспользовавшись им наподобие метательного ножа.  Провод натянулся, игла с хрустом впилась в ножку стола, расщепив ее надвое, в паре сантиметров от моего уха.  Стол загорелся.

Я был полон решимости драться ради спасения жизни и чувствовал для этого достаточно сил.  Но вызывала тревогу  некая ненормальность всего происходящего.  Мало что напоминало в этой сцене врачебный прием – в кабинете не было ни традиционных шкафчиков с медицинскими мелочами типа пинцетов и резиновых перчаток, ни диагностической аппаратуры, не было даже стола для ведения записей.  Впрочем, да, стол был, но он только что сгорел дотла.  Голос врачей, беснующиеся вокруг меня в яростных попытках парализовать мое тело и волю, был начисто лишен эмоций, а редкие фразы не отличались разнообразием, словно кто-то заранее записал их на магнитную ленту и вяло прокручивает, ничуть не заботясь о соответствии звука сценарию.  И вообще, вся эта сцена напоминала производственный конвейер, обслуживаемый роботами, где "обрабатываемыми деталями" были пациенты, подвергающиеся почти одному и тому же набору насильственных процедур.  К вящему ужасу, конвейер этот работал безотказно – если запрограммированная последовательность событий нарушалась, как в случае со мной, в ход вступали так же надежно работающие аварийные ветви черт знает кем выстроенного дьявольского алгоритма.

Странным казалось и поведение больных.  Ожидающие пациенты, вполне способные оценить всю нелепость происходящего и собственную роль в этом страшном спектакле, сонно молчали и вяло наблюдали за происходяшим (в данный момент - за свалкой, в которой я был центральным участником).  Я отчаянно барахтался в куче тел, отбиваясь от ударов и захватов, и когда почти потерял надежду на спасение, догадался о правильных действиях.  Сначала мне пришлось сделать сальто, чтобы ударом обеих ног в лицо оглушить очередного нападающего.  Я даже представить себе не мог, что способен на такую акробатику – сделать сальто из лежачего положения!  Почти в тот же момент я врезал кулаком по лампе, благо потолок в кабинете был низок, и свет погас.  В наступившей темноте мне осталось только схватить шнур от орудия убийства и бросить его под ноги беснующимся палачам, рассчитывая на то, что в свалке они опутают друг друга, а потом убежать.  К несчастью, за этот злополучный шнур зацепился я сам, а в следующий момент ощутил его прикосновение у себя на горле.  Сознание мое помутилось.

Я пришел в себя в кресле, пристегнутый по обычной схеме.  Свет горел как ни в чем не бывало.  Я попытался пошевельнуться и сразу понял, что это невозможно.  До меня с трудом доходила обстановка страшного погрома вокруг, я тупо смотрел на врачей и на безучастные лица жертв, ожидающих своей очереди.  Последнее мое сознательное ощущение – слова, механически произнесенные врачом в порванном белом халате под жужжание приготовленного агрегата: “Это намного хуже средневековой пытки и невероятно опасно для жизни”.  Затем – раздирающая боль в скуле и слова, обрывками донесшиеся ниоткуда: “Унесите труп в морг”…

2. Морг

...И тут я проснулся.  Господи, какое счастье, что все это было не наяву, а только во сне!  Я осторожно потрогал скулу - разумеется, никаких повреждений на ней не было.  Но лицо в этом месте почему-то сильно болело.
 
Лежал я не на кровати, а на полу.  И даже не на полу, а на куче битых стекол, шлака, кусков арматуры и прочего строительного мусора.  И явно не у себя дома.  Было чертовски холодно.  Где я?  Окон в помещении не было. Я не видел почти ничего, кроме грязной и тусклой лампочки, которая свешивалась с низкого сводчатого потолка - это был единственный источник света в захламленной и мрачной комнате. Под лампочкой неподвижно сидели на перевернутых ведрах два мужика в грязных сапогах и фуфайках. Переведя взгляд, я с трудом различил кирпичные стены с облупленной штукатуркой, покосившуюся дверь с выбитой доской, раздолбоханный верстак и пару поломанных ящиков в углу.  Неподалеку от меня вповалку валялись еще три человека.  В полутьме я не мог рассмотреть их лиц.

- Мотри, млин, парень вроде встает, - оглянулся первый мужик на кучу тел.  Морг тоже называется...  - врачи не добили, дак нам заместо их возиться... Денег-то за это не плотють...  Через час смена кончается, в гастроном надо, млин, а энтот все не помирает.  Мож, его киркой?
- Киркой так киркой, душу его упокой, - сострил второй мужик, беря в руки огромную ржавую кирку и направляясь к парню. - Тьфу, млин, - чертыхнулся мужик, - доски тут везде с гвоздями... млин, напоролся...   Он со скрежетом отпихнул в сторону пару скомканных кусков кровельного железа и изо всех сил ударил парня киркой по голове.
- Шарахни-ка его еще разок, для надежности, - попросил первый мужик.
- Да чего там, глянь - мозги наружу, готов по полной программе.

Прошло еще сколько-то минут.

- Гля, млин, плешивый зашевелился.  Через сорок минут смене шибздец, а он все никак не дохнет.  Мож, его лопатой по черепу? - спросил первый мужик.
- Лопатой так лопатой, хоть он плешивый, хоть горбатый - сострил второй мужик.  - Правда, тут толком не размахнешься.   Громыхая валяющимися повсюду ржавыми консервными банками, спотыкаясь о трухлявые доски и осколки киприча, скользя сапогами по битому стеклу, заплетаясь в оборванных проводах и скомканной проволоке, мужик с лопатой наперевес двинулся в угол.  Раздался тупой хряск, затем протяжный затихающий хрип.
- Вроде, глотку ему перерубил, - донеслось из угла.
- Ну-ка, Вась, сделай ему контрольный удар по шее, - сказал первый мужик.
- Да чево там, готов вполне, даже не хрипит, - ответил второй мужик.

Прошло некоторое время.

- Слышь, млин, вроде там девка энта белобрысая голос подает, - сказал первый мужик.  Смена через полчаса кончается, а она никак не дохнет.  Мож, ее ломом?
- Ломом так ломом.  Против лому нет приему, - пошутил второй мужик и, распихивая сапогами хлам, двинулся туда, откуда доносился стон. Раздался звон металла и яростный мат - это мужик зацепился в темноте за торчащую со стеллажа арматурину и уронил на ногу бадью с засохшей нитрокраской. Бадья покатилась и повалила прислоненную к стене оконную раму. Раздался звон разбитого стекла.  Мужик подобрал выпавший из рук лом и с размаху ударил им девушку по голове.
- Ну-ка, Вась, бля, вдарь-ка ее контрольно еще разок, - попросил первый мужик.
- Да чево там, уже готовая.  Башку поломал что надо.

Прошло еще несколько минут.

- Чу, млин, - сказал первый мужик, - вроде энтот, который драку затеял, оживает.  Смена к концу, за водкой пора, а он все не дохнет.  Может, его топором?
- Топором дак топором, на-вареном-на-сыром... Тока вот топор тут разве разыщещь....
Второй мужик начал рыться в хламе в поисках топора.  Звякнули скатившиеся с полки пустые бутылки.  Громыхнула дырявая канистра с оторванной горловиной.  Откуда-то посыпалась штукатурка.  Через минуту поиска топор нашелся под старым колосником от разваленной печи.  Мужик с топором двинулся в мою сторону.  Я зажмурил глаза, чтобы не видеть, как он размахнется и нанесет мне удар.

3. Гроб

И тут я натурально проснулся.  Господи, какое счастье, что все эти кошмары мне лишь приснились!  Но почему так темно, так тесно и душно?    Господи, до чего трудно дышать.  Я задыхаюсь!!!  Спертая атмосфера морга, в которой я находился какое-то время назад, теперь представлялась мне пьянящим воздухом морского побережья.  Я лежу в каком-то узком деревянном сундуке, который невозможно открыть.  И едва слышные приглушенные голоса доносятся откуда-то сверху...     Я прислушался...

"Упокой Господи душу усопшаго раба твоего Леонидия.  Аминь."
"Буди земля тебе пухом."
"Вечная память"...  "Группа товарищей"...
.....
....
Я судорожно, суматошно, лихорадочно, суетливо заколотил кулаками по крышке гроба и заорал: "Откопайте меня, я не умер!"

(Тут же я вспомнил рассказ Эдгара По "Заживо погребенные".)

Гулкий топот подошв постепенно затихал.  Народ уходил с кладбища.  Я задыхался, дергался, бился, извивался, корчился, крючился, кусал себе локти, уши и затылок, и в конце концов потерял сознание.


4. Эпилог

- Мы едва смогли привести вас в чувство, - угрожающе глядя на меня, произнес первый человек в штатском, - вы чуть не задохнулись в гробу.  Вас похоронили без достаточных на то официальных оснований.  Похоронное бюро приносит вам искренние извинения.  Хотя, по логике - колотая травма передней части лица и рубленая рана свода черепа, это достаточно серьезные основания для юридического признания вас мертвецом.  Да и в гробу вы пролежали без воздуха больше часа.

- К указанным извинениям присоединяется патологоанатом, выполнивший вскрытие вашего якобы трупа, - сказал второй человек в штатском. - Данный специалист, кстати, и выразил некоторое сомнение в том, что Вы суть полноценный труп.  Вы страшно орали и вырывались, когда вышеозначенный товарищ выполнял свои профессиональные действия.  Вы не давали себя анатомировать.  Вы отбивались и несколько раз удирали с анатомического стола, заставляя патологоанатома бегать за вами и упрашивать вас снова лечь на стол.  Поэтому вас на всякий случай и положили в реанимацию - как выяснилось ко всеобщему удивлению, не напрасно.

- Состояние вашего здоровья внушает нам некоторые опасения, поэтому мы должны немедленно предать вас некоторой медицинской помощи.  То есть, извините, оказать вам некоторую медицинскую помощь, - поправил неудачно произнесенную фразу третий человек в штатском.

- Вы  без промедления будете доставлены в наш медицинский центр и подвергнуты там неотложной врачебной помощи, - грозным голосом сказал четвертый человек в штатском.

...Очнулся я в знакомом кабинете.  В очереди передо мной сидело три человека: молодой парень в ковбойке навыпуск, грузный пожилой мужчина, вытирающий платком лысину, и миловидная девушка с коротко постриженными светлыми волосами.  Ее васильковые глаза были расширены от ужаса.

В глубине кабинета стояло устрашающего вида кресло.

-  Кто следующий? - замогильным голосом провопил первый врач. 

Занавес.