61 Генеральная уборка

— Что сидишь?
Акулёнок подошел к Лопарю.
— Да вот от матери прячусь.
— Что так?
— Да она сейчас должна в поликлинику идти. Она к массажисту ходит – у неё спина вверху болит и в руку отдаёт. Как болезнь называется я забыл. У неё правая рука болит. Давно болит. Меня всё время просит то это сделать по дому, то другое.
— Делаешь?
— Когда делаю, а когда показываю, что не хочу делать.
— А прячешься чего?
— Да мне как-то противно, что она просит, а я не делаю.
— Ну это ничего.
— Я какой-то нехороший получаюсь. Маму мне жалко, я её люблю, а получается, что я её обижаю. Вот хочу дождаться, когда она уйдет и в кухне прибраться. Она меня не просила, а я сделаю. Без неё сделаю. Чтобы она не видела. Сюрприз чтобы был. Она сейчас уйдёт – я засёк – она в прошлый раз час тридцать две минуты отсутствовала. Она уйдёт, а я все там помою за это время и уйду – она придет – порадуется, что все чисто и что я у неё такой хороший, а меня в это время не будет дома.
— А ты успеешь за час тридцать две всё сделать?
— Я всё обдумал – за час двадцать всё должен сделать. Кухня маленькая – я успею. Я на часы смотреть буду. У нас на кухне часы, а в них кукушка сидит.
— Прячься, кто-то из вашего подъезда выходит – Пашка юркнул за забор.
— Отбой – это не она, а сейчас она.
— Посмотри – куда она пойдёт – зашептал Пашка из-за забора.
— К шестому дому свернула - проследил за Пашкиной мамой Акулёнок – В город видимо идёт.
— К массажисту значит. Иди, пройди за ней незаметно – точно к центру пойдёт или нет.
Акулёнок опытным конспиратором проследовал на расстоянии за Антониной Васильевной и убедившись, что мама Пашки прямиком направилась в сторону поликлинике бегом вернулся назад.
— Точно к врачу пошла.
— Давай со мной – вдвоём быстрее управимся, а потом к дедушке Петру Михайловичу пойдём, он звал.
Они быстро поднялись по лестнице на второй этаж и войдя в квартиру на два замка закрыли за собой дверь.
Часы на кухне показывали час двадцать две минуты.
— Значит должны закончить в два сорок. Это крайний срок – вдруг она раньше придёт, а нам ещё уйти и спрятаться нужно.
— Согласен. С чего начнём?
— Плита грязная, раковина. Давай начнем отсюда и пойдём по кругу – тогда точно ничего не пропустим.
Они сняли сковородки и горячую кастрюлю с супом с плиты и поставили всё это на пол в коридоре. Мыльницу и плохо вымытые тарелки из раковины отнесли туда же.
Акулёнок намылил кухонную тряпку и протёр ею всю раковину, вытер бока и дверцы, а также кафель за мойкой.
Пашка мыл плиту.
— Тут засохшие капли и сверху и с переда у ручек. Не оттираются.
— Ты тряпочкой их намочи и потом потри хорошенько.
Плита с трудом поддавалась Пашкиным усилиям.
— Ку-ку, ку-ку.
— Час тридцать!
— Я верх вымыл – она белая.
— Я тогда тарелки из коридора вымою. Куда их потом?
— Сушилка на подоконнике.
— Пашка, подожди – подоконник тоже надо мыть – там какие-то засохшие цветочки валяются.
— Это от воскового плюща. Он цветёт, а потом сбрасывает свои цветочки вниз.
— Давай все тарелки с сушилки уберём, подоконник протрём, а потом сушилку и все тарелки поставим назад?
— Только ты красиво поставь – сначала глубокие тарелки, потом мелкие, а потом разные.
— Я понял.
- Ты мне буфет оставил для мытья?
— Да, я через тебя перескакиваю.
— Час сорок!
Акулёнок все тарелки с сушилки перенёс на пол в коридор и снял саму сушилку вниз.
— О! Сколько тут этих цветочков! Пропасть целая!
— Ты сам цветок не трогай – пусть в углу стоит.
— У него листья пыльные.
— Протрём – этого с него хватит.
Пашка вернул кастрюлю с супом на плиту, сковородки запихнул в духовку.
— Я перехожу к буфету. Около ручек смотри как грязно.
— Три- три, старайся.
— Час сорок пять!
— Куда эти цветочки с подоконника?
— Вон ведро.
— Его тоже нужно в коридор – потом выбросим мусор.
- Валерка, мне до верха буфета не дотянуться.
— Встань на табуретку.
Акулёнок вымыл тряпкой подоконник и стал протирать листья воскового плюща.
— Пашка, смотри наверх – какой плафон у лампочки пыльный.
— Давай стол на середину пододвинем и поставим табуретку на него.
— Высоко очень получится.
— Ты держать меня будешь за ноги.
Стол пододвинули.
Пашка залез на табуретку, с неё – на стол, и держась за Валеркины руки вскарабкался на табуретку на столе.
— Ох, как страшно. Давай тряпку.
— Ты там не очень шевелись.
Плафон протёрли уже грязной тряпкой, но он всё равно стал после этого чистым.
— Сполосни тряпку для повтора - Пашка скинул грязную тряпку вниз.
— Час пятьдесят пять!
— О, да тут наверху на буфете есть пыль. И домовой здесь сидит.
- Кто?
— Домовой. Домовёнок. Куколка такая. Мама в Питере в сувенирном магазине его
купила и сказала, что теперь у нас дом с домовёнком будет. Чего она его сюда посадила? Держи его – на подоконник посадим.
— Ку-ку, ку-ку, ку-ку.
— Два часа!
— Держи меня крепче – я сейчас дверцы здесь наверху помою.
Паша открыл верхние дверцы буфета.
— О! Да тут мамина чайная чашка за сливочником стоит. Она её потеряла, она не помнила куда поставила. Везде искала и не нашла. Даже у меня спрашивала – не я ли её разбил. А она вот где. Держи её.
Акулёнок повертел чашку в руке.
— Какая красивая чашка.
— Мама три такие чашки купила – они по форме все одинаковые, а рисунки на них разные. Папе купила с колокольчиками – потому что он Коля, мне с шиповником – потому что он полезный и в нём много витаминов, а себе – с маком – потому что она самая красивая из нас всех.
— Пашка, а где твой папа – его всё нет и нет?
— Он в Питер ездит на электричке, потом на автобусе – место там какое-то есть и они на кораблях рыбу сетями ловят в Балтийском море. Трал называется. Месяц ловят, а потом неделю или две дома живут. Там шторма на море бывают – он рассказывал. Болтанка называется. Папа машину хочет купить потому и денег много зарабатывает.
— Он значит рыбак?
— Профессиональный рыбак. Он нам в прошлый раз рыбы всякой копченной навез и ещё две трехлитровые банки красной икры. Мы её большими ложками ели прямо из банки. Сколько хочешь ели, а потом весь день только воду пили и никак не могли напиться. Во рту было как наждачная бумага.
— Ну вы даете.
— Валерка – два пятнадцать!
— Слезай, икороед. Домывай буфет с боков, а я тарелки в сушилку поставлю.
— По порядку ставь – сначала глубокие, потом мелкие, потом разные.
— Слышал уже. Холодильник протри у ручек – там капли какие-то фиолетовые засохли.
— Давай этот стол сначала поставим на место и протрём.
- Где твоя чашка? Мы поставим обе чашки на стол – твоя мама придёт и сразу увидит, что и её чашка нашлась и твоя чашка рядом стоит.
— Сейчас из комнаты принесу – я там чай пил.
Пашкина чашка оказалась вся коричневая внутри.
— А что она у тебя такая закопчённая?
— Это не грязь, это от заварки осталось. Я чай в ней пил.
— Сколько лет пил?
— Сейчас вымою.
— Так, ты где обычно сидишь за столом?
— Тут у буфета моё место.
— Так, твою чашку мытую и красивую ставим сюда, а мамину…
— Сюда, это её место.
— Так, а эту сюда. Хорошо получается. Даже красиво. Надо салфеточку постелить между ними и вазочку с цветами поставить, как в кино показывают.
— Я не знаю, где у мамы салфеточки лежат.
— А бумажные есть?
— Бумажные есть. Есть пачка белых – вот она наверху лежит. Есть ещё с гномиками и ещё вот несколько зелёных салфеточек.
— Берём зелёную.
Акулёнок развернул зелёную салфетку и положил её между чашками.
— Красиво?
— А цветы?
— Наверное подснежникам ещё рано – давай в Крыму, где растаяло желтенькие насобираем. Я там видел несколько штук сегодня. Мать-и-мачеха называются.
— Какие же это цветочки?
— Других нет. Зато они первые.
— Ку-ку, ку-ку, ку-ку.
- Два тридцать!
— Валерка! Бегом ведро помойное выноси и цветы твои желтенькие тащи сюда – времени уже нет!
Пашка лихорадочно протёр кухонную дверь у ручек, стёр какие-то капли с холодильника, этой же тряпочкой вытер пол под подоконником и у стола.
Тряпка стала совсем грязная.
— Выкинем её во дворе – нечего её здесь оставлять.
Пашка намочил тряпку ещё один раз и бросив на пол стал ногой спешно мыть пол у раковины.
— Вот! – Акулёнок влетел на кухню – где вазочка?
— Два тридцать шесть!
— Стакан!
В стакан плеснули воды, поставили на середину зелёненькой салфеточки, в воду опустили принесённые желтенькие цветочки.
Красота, да и только!
— Два тридцать семь!
— Чего твой домовой здесь лежит?
— На подоконник его, я же сказал!
— Два тридцать восемь!
— Сюда?
— Нет, сюда, к цветку ближе посади, пусть он облокотится о горшок с плющом, а то ещё упадёт без опоры!
— Давай быстрее в коридор!
— Почему пол грязный в коридоре у вешалки?
- Сами же и натоптали! Вот мокрая тряпка! Я ей пол мыл на кухне!
— Пол ею не испачкаем?
— Валерка! Не рассуждать!
— Два тридцать девять!
— Сейчас! – Пашка залетел на кухню и в прыжке открыл форточку – Пусть воздух будет!
Закрывая кухонную дверь, Пашка обернулся последний раз иоглядел прибранную кухню.
Домовёнок сидел на подоконнике у воскового плюща и неотрывно смотрел на него.
— Не хулиганить здесь! - Пашка погрозил домовёнку пальцем - Маму дождись!
Домовёнок нагнул голову.
Хлопнув дверью, ребята выскочили из квартиры и помчались по лестнице вниз.
— Ты с кем там разговаривал? - обернулся Акулёнок.
— Да домовёнку сказал, чтобы не хулиганил.
— Ха-ха-ха! И что он тебе ответил?
— Кивнул головой, что понял.
— Ха-ха-ха!
Они стремглав вылетели из подъезда и понеслись за гаражи к деду Петру Михайловичу.
Домовёнок остался один.
Он ещё какое-то время тихонько посидел, уставившись на закрытую дверь кухни, затем вздохнул глубоко и оглядел наведённый порядок на кухне.
Раковина, плита, буфет, стол, холодильник и даже плафон наверху – всё почти безупречно блестело чистотой.
Домовёнок оглядел подоконник и заметил одинокий сухой цветочек от воскового плюща в низу сушилки за тарелками.
Он встал, достал цветочек и встав на цыпочки перекинул цветочек в горшок к восковому плющу.
Довольный собой он вытер руки о подол рубашки, затем спрыгнул с подоконника на кухонный стол, подошел к чашкам и заглянул в них.
Они были пусты.
Домовёнок подошел к букетику и понюхал цветочки – они пахли мёдом.
Нос домовёнка сразу стал желтым от пыльцы.
Ну вот – они нашли спрятанную им мамину чашку, из которой он поздними вечерами обычно пил свой поздний чай разлёгшись в сливочники, как в кресле.
Так всё замечательно было.
Кончилась лафа.
Как ему дальше быть?
Пашкину чашку что ли теперь взять к себе?
Ключ в замочной скважине повернулся.
Пашкину нужно теперь стащить и запрятать её получше чтобы никто не нашел.
Домовёнок подошел к краю подоконника и сел на своё место.
Вот, мама идет, а ему так чай попить захотелось.
Замок щёлкнул.
Домовёнок спокойно замер, устремив свой взгляд на открывающуюся дверь кухни.
Мама Пашки Антонина Васильевна вошла и удивлённо остановилась в дверях.
Домовёнок усиленно заморгал глазами, чтобы не расчихаться от пыльцы.
Мама удивлённо посмотрела на него и протянула ему свой носовой платок.
— Спасибо - сказал домовёнок.
— Пожалуйста - ответила мама - А где ты был всё это время?
- Наверху на буфете сидел.
- А зачем ты туда забрался?
- Я хотел с парашютом попрыгать с него вниз.
- Попрыгал?
- Нет.
- Чего так?
- А Пашка сказал, что зачем я будешь от сюда прыгать, если у меня нет парашюта и снял меня.
— Кто это тут так прибрался? - Антонина Васильевна оглядела кухню.
— Пашка с Акулёнком, а я им помогал.
— Молодцы. А чего это мытые тарелки в сушилке грязные с обратной стороны?
- Это от полов. Они тарелки вымыли и в коридоре их мокрые на пол ставили. Я им говорил, что там полы грязные, но кто меня послушает.
- Ладно, перемою. А где они сейчас?
— К деду, к Петру Михайловичу побежали в бани мыться.
— Ну, мыться – это хорошо, а мы с тобой давай чаёк попьём на чистой кухне. Ты как, не возражаешь?
— Я всегда за. Чай – это так по русски.