Короткометражные сценарии. Движение

1.



                Инопланетянка

                Сценарий к\к фильма


Наташа  проснулась в своей светлой комнате. В окне, расположенном над кроватью уже серело.  Комната была просторна, но Наташе она казалась тесной. Воздух в комнате тоже казался серым. Наташа быстро встала и пошла в ванную.
Свои руки казались ей слишком мягкими, ватными. Бессилие окутывало ее и прохладная вода бодрила мало. Пижама, которую она скинула, виделась ей незнакомой, чужой. Прикосновение полотенца было неприятно ей, душило.
Наташа прошла в комнату. Ничто не казалось ей устойчивым. Мебель виделась хрупкой, готовой поломаться от одного движения, холодильник белел имитацией холодильника.
Тихая истерика окутывала ее.
Только пол ощущался Наташей устойчиво. Она стала быстро одеваться, словно входила во вчерашний  дым. Прошла в коридор, быстро  вышла, двери хлопнули звуком  обрушивающихся  костей.
На лестничной клетке было много таких дверей, прячущих за собой еще живых людей.
Наташа быстрым шагом прошла по осеннему двору к своему автомобилю. Только в нем она могла успокоиться, ощущая будущее движение, скорость. Надвигался вечер.
Наташа работала таксистом, автомобиль был ее. Она расслабилась ненадолго в кресле. Надо было ехать. Куда угодно.
Наташа  выехала  на  проспект, надавила  на  газ. Скорость обступила ее, принесла прохладу, которой так не хватало сегодня. Наташа глубоко вздохнула, обрызгала себя из пульверизатора. Скорость манила ее, хотелось петь от одиночества и прохлады.
Стало зябко.
Пассажир показался быстро. Элегантная женщина в белом костюме, с небольшим чемоданом решительно взмахнула  рукой. Наташа остановилась.
- Мне в аэропорт.
Наташа кивнула и женщина проворно скользнула в салон. Наташа привыкла ездить быстро, пассажирка заволновалась.
- Зачем вы так гоните? Я не тороплюсь.
Наташа не обернулась, усмехнулась,  - Так вы плавно пересядете в самолет, примерно  на одной скорости, переход будет незаметен.
Пассажирка неодобрительно поежилась, принялась разглядывать Наташу, ее сережки.
- Мммм….извините, а почему   у вас такие необычные  украшения, я понимаю в ювелирке. Какие камни, оправа. Это так необычно для водителя. Извините.
-  Это камни чужого счастья. Они приносят пассажирам удачу.
Пассажирка недоуменно поджала губы,  -  Это так глубоко.
Она посмотрела в окно, доверительно потянулась к Наташе, - Драгоценности такими и должны быть. 
Наташе стало весело,  - А потом, если умру, то красивой.
Это снова напугало женщину, -  У меня нет таких украшений…Я умру некрасивой.
Пассажирка выглядела растерянной. Наташе захотелось ее поддержать. На светофоре она обернулась к женщине.
 -  Я ваша защита, а  не ваша опасность.
Улыбка Наташи расположила женщину, она заметила, что нравится ей, кокетливо поправила прическу. Ей захотелось пооткровенничать.
 -  Вы успокаиваете меня, а я… я  лечу к любовнику, в Москву и мне не хватает красоты в наших отношениях, в самом городе. Чего-то, что есть в вас.
-  Но я не Москва.
Женщина  стала  высокопарной.
-  Вы - земля неизвестная.
Наташа затормозила от неожиданности, обернулась к тут же испугавшейся женщине.
 -  Это похоже на признание  в любви.
Пассажирка встревожено захлопала глазами, завертела головой.
 -  Ой, зря вы остановились! Впрочем, я тут забыла что-то, мне надо выйти. Сколько с меня?
Женщина потянулась к выходу, она выглядела  растерянной.
- 1000.
Пассажирка остановилась, удивилась.
-  А чего так дорого?
-  Украшения требуют расходов.
Наташа могла быть наглой и беспощадной. Женщина смутилась окончательно.
– Требуют. Знаете, я вам дам своими. Это даже больше.
Женщина порылась в сумочке и вынула оттуда цепочку.
- Возьмите.
Она неловко выскочила и почти побежала в сторону. Наташа осталась с цепочкой, усмехнулась. Цепочка похоже была золотой. Наташа вырулила с оживленного проспекта на тихую улицу. Ее остановил вертлявый мужчина, наклонился к окну.
- До Балтийского.
-   Хорошо.
Мужик влез грузно и в салоне запахло спиртным. Наташе захотелось сбавить скорость.
- Ты чего плетешься? Куда повернула?
- Там пробки. Надо объехать.
Мужик сунул голову на переднее сиденье, вгляделся, высунул  руку  вперед.
 -  Ты город плохо знаешь. Так поворачивая так, так, так.
Наташа поворачивала туда, куда указывала рука мужчины, предчувствуя что-то нехорошее. Перед ними была  глухая, узкая  улица. Надо было сворачивать с нее.
-  Оооп… тупик. Дурра.
Мужик откинулся на сиденье. Засопел. Наташа стала разворачивать автомобиль. Мужик дернулся.
- Я пойду. Так и знал – баба за рулем, что пидор в трюме.
-  Я знаю, как вас вывезти.
Наташа быстро выехала с тупиковой улицы, сделала несколько поворотов, оказалась на прямой. Они поехали дальше. Мужик подобрел.
 - О, молодец. Ветерок.
Они ехали мимо пустырей, промышленной зоны. Мужик заворчал снова.
- Но все равно, ты какая-то размазня. Остановись. Давай я  сяду за руль.
Он потянул руку к рулю. Наташе не хотелось спорить, она перебралась на сиденье рядом. Мужик не торопясь вылез из машины, обошел ее, уселся за руль. Они тронулись. Мужчина вел уверенно, размашисто. Ухмылялся.
 - Видишь мужика?  Вот так надо вести. Всему вас учить надо.
Они ехали  возле заросшего кладбища,  повернули с дороги, мужик остановил автомобиль на какой-то заброшке. Стемнело. Мужик глядел хамом.
- Баба должна быть под мужиком, а не за рулем. Иди сюда, иди.
Он потянулся к Наташе, повали ее, начал расстегивать ей брюки. Наташа не сопротивлялась, активно завозилась под мужиком, стала тоже расстегивать ему брюки, засовывать в них свои руки. Мужик замер, почувствовав что-то холодное.
- Чой-то ты положила?
-  У вас в штанах граната… без чеки.
-  Аааааа….
Мужик резко ломанулся из машины, выскочил на пустырь, выхватил из брюк гранату, отшвырнул ее. Граната с веселым треском разорвалась. Мужик упал, некоторое время лежал, тяжело соображая. Наташа никуда не торопилась, оставалась в машине, только перебралась на водительское сиденье.
Она видела, как мужик встал, закачался, начал что-то искать. Мужик поднял длинный железный прут и побежал к машине. Наташа медленно тронулась с места.
Мужик быстро догнал ее и с силой опустил прут на машину.
- Сука!
Наташа не торопилась уехать. Она двигалась медленно и мужик легко догонял ее, чтобы еще раз двинуть прутом по капоту. Мужик заметил, что Наташа, словно играет с ним, остановился.
-  Выходи!
Он отбросил палку и махал ей пригласительно рукой. Наташа резко дала задний ход, автомобиль врезался в мужчину, тот повалился, охнув.
Наташа вышла. Мужик лежал, постанывая, присел, держась за бедро. Неожиданно он  задорно посмотрел на Наташу.
-  А ты смелая. Ты откуда? Приблатненая? Подментованная?  Молчишь все.
Наташе было жалко мужика, она присела, чтобы помочь ему, и он тут же повалил ее на землю, наполз на нее, сцепив руки на горле. Начал душить. Наташа  опять не сопротивлялась, снова она подлезла ближе к мужику, заторопилась залезть ему в брюки.
Мужик замер, разжал руки.

-  Ты че делаешь? Ты трахаешь меня? Сукааа! Да ты - извращенка!
Мужик резко откинулся от Наташи, перекатился по земле, застегнул брюки, сел, сплюнул в досаде.
-  Дрянь.
Наташа тоже села на землю, горло болело, хотелось кашлять. Мужик повернулся к ней.
-  Ты это чем?
-  Пальцем.
- Тьфу, извращенка.
Мужик завозился от негодования, поднялся.
- Я  заберу  у  тебя машину. Ты меня трахнула, мне нужна компенсация. Возьми там че надо.
Наташа продолжала сидеть.
-  Машина без меня взорвется.
-  Намекаешь на то, чтобы я взял ее с тобой?
Мужик подошел к Наташе, она поднялась.
-  Ну, ты мне нравишься.
-  Я ж тебя изнасиловать хотел, убить?!
-  Но не убил и не изнасиловал.
-  Потому что ты больная.
-  Ага, была б здоровой – изнасиловал бы и убил.
Мужик отвернулся от Наташи, растерянно  зашагал вокруг нее.
- Ну, убивать я не хотел, а трахнуть это – как комплимент.   
- Похоже, тебе мой комплимент не понравился.
Мужик осторожно взял Наташу за волосы, всмотрелся в нее. Ему не хотелось уступать.
-  Так, я тебе - не верю. Если тебе нечего забирать, я сяду и поеду.
-  Ты кстати опоздал на вокзал.
-  Зато я приеду домой с машиной.
Наташу окрылило.
- Так я тебя найду и скажу, что ты дырявый.
Мужик взвыл, резко отвернулся.
-  Значит, блатная.
Он еще раз всмотрелся в лицо Наташи, не трогал ее.
- Но что-то непохоже. Ладно, бери свою рынду, она уже, как ведро.
Мужик пошел прочь, чуть покачиваясь, идя неверным, торопливым  шагом.
На Наташу накатила  усталость. Она села на землю, заплакала, размазывая грязь по лицу. Наташа успокоилась, пошла к машине, села в нее, покореженную, пропахшую чужим запахом.
Она ехала не торопясь. Ее остановила девушка, быстро взмахнув рукой.
- Меня подвезете? Ой, а что это у вас машина битая.
Наташа с трудом улыбнулась.
-  Да, гопники сегодня напали. Садитесь.
-  Мне -  в Купчино.
Девушка осторожно села и Наташа поехала. Девушке было неуютно. Наташа сразу взяла высокую скорость, хорошее настроение возвращалось к ней.
- Как-то у вас тут пахнет. Можно я все же выйду? Я заплачу.
Наташу охватила злость, не ожидая этого, она передразнила девушку, имитируя ее голос.
- Можно я все же выйду – я заплачу.
Девушка замерла от страха, захлопала глазами, сказала неуверенно.
-  Я полицию наберу.
-  Если ты наберешь полицию, я разобьюсь о стену.
Наташа не отрывалась от дороги, дома мелькали. Девушка осторожно присмотрелась к ней, чуть успокоилась.
-  Вы так похоже имитируете мой голос. А скажите еще что-нибудь? Вы артистка?
Наташу позабавила наивная любознательность девушки. Она протянула к ней руку.
- Дай мне твои туфли, я хочу рулить ими.
- Это опасно.
Девушка снова напряглась.
-  Это опасно.
Наташа точно и легко воспроизводила голос девушки, та смущено улыбнулась. Наташе не хотелось долго уговаривать девушку.
-  Опаснее мне не дать.
Голос у Наташи стал слегка хриплым. Девушка с опаской протянула Наташе свои туфли. Та уверенно положила их на руль и стала вести машину так, туфлями. Девушка замерла от страха, огляделась. Машина продолжала нестись, Наташа вела уверенно. Девушка медленно приходила в себя, доверие вернулось к ней.
 -  Вы очень странная. Как…. инопланетянка.
Девушку осенило. Она сидела на заднем сиденье и улыбалась, наблюдая, как крупные сережки болтаются на Наташе.
- Вы инопланетянка?
Наташа молчала, улыбалась, девушка восторженно засмеялась. Автомобиль несся по пустынному ночному проспекту, слегка искря и дрожа огнями.
Как ракета.




2.


               

                Вагон

   
                Сценарий к\к фильма


Анатолий не спешил зайти в поезд. Он стоял на платформе, курил. Ранняя осень располагала к созерцательному настроению. Электричка отходила через пятнадцать минут, и Анатолий решил подождать отправления в вагоне. Он уже собирался зайти, как его окликнул взволнованный женский голос.
- Не заходите!
К нему спешил моложавая женщина. Для убедительности она подняла руку. Анатолий решил подождать ее. Женщина подошла ближе. Анатолий был участлив.
- Почему не заходить?
- Там занято.
Для убедительности Анатолий заглянул в вагон.
-  Но вагон пуст.
- Если я говорю – занято, значит – занято.
В голосе женщины послышалось раздражение. Анатолий был настойчив.
-  Чем он занят?
-  Тем, что сюда должен приехать более быстрый вагон, более лучший.
Какое-то вдохновение сошла на женщину при этих словах.
- Ну и пусть приезжает, я сяду на этот, попроще.
- Если вы сядете, лучший не приедет.
Женщина заволновалась, попыталась перегородить дорогу Анатолию
-  Да, не нужен мне  лучше, пустите меня!
Женщина решилась.
-  Ну, ладно, я скажу. В лучшем едет мой мужчина. И он не приедет, если вы сядете в этот.
Анатолий стушевался.
-  Почему он не приедет?
-  Не приедет.
Анатолий был смекалист.
-  Хорошо, ваш мужчина уже сел в лучший?
-  Сел.
-  Он уже едет?
-  Едет.
-  И куда он денется, если он уже едет?
-  Он завернет на другую станцию, где нет таких вагонов, которые  хуже.
Женщина упрямилась, но Анатолий  был настроен разоблачить ее гон.
-  Но сюда уже приехал этот.
-  Вы не хотите лучше?
-  Я не уверен, что он приедет. И мне не хочется ждать.
Женщина зашлась.
-  А вы что, никогда не ждете?
-  Жду иногда.
-  И что вам сейчас не подождать?
-  Чего?
-  Меня, например.
-  Но вы уже здесь.
-  А вы представьте, что я далеко отсюда. Спешу.
Женщина сделала несколько движений, будто она бежит. Анатолий почувствовал неуверенность.
-  Куда?
-  На лучший поезд.
- А здесь кто?
Женщина замялась.
-  Здесь...Сошедшая с худшего.
Недоумение не покидало Анатолия, ему было трудно нащупать логику.
-  Вы не могли приехать на нем. Он из депо.
-  Ну, я знаю этот поезд.
-  А тот не знаете?
-  И тот знаю,  он лучше. Этот – из прошлого, а тот – из будущего.
Анатолию сделалось скучно. Он не улавливал, что хочет от него эта женщина.
-  Видите ли, я привык, что прошлое и будущее связаны с друг другом. Если я сяду в этот  - из прошлого, я поеду в него – в будущее. Если я буду ждать ваш – из будущего, я могу никуда не поехать.
-  Вы не верите мне?
-  Вы мне чужой человек, почему я вам должен верить?
-  А вдруг вы тот мужчина, который едет ко мне в лучшем поезде? И если я вас вижу здесь, значит, вы точно ко мне едите. Осталось только подождать лучшего поезда.
Женщина заискивающе заулыбалась, Анатолий был смущен. Где-то был подвох.
-  Вы не знаете – кто он – ваш мужчина?
-  Ну так…примерно. Главное, чтобы  поезд должен быть другим.
Женщина стала  уставать уговаривать Анатолия.  Машинист объявил, что поезд скоро отходит. Анатолий уже не решался садиться в поезд, смутные обещания женщины  волновали его. Женщина воодушевилась, видя нерешительность Анатолия.
-  Ждем?
Анатолий продолжал не улавливать логику женщины.
- Мы ждем – приеду ли на нем я? Но я на нем  уже не еду.
Женщина приблизилась к Анатолию, удерживая  его.
- Как я бегу на  этот лучший поезд, так и вы, возможно, едите уже на нем.
- Как я на нем еду, если я здесь стою?
Анатолий почти возмутился. Женщина положила ладонь ему на руку, уговаривая.
- Здесь вы стоите в прошлом, в том, которое вам известно. А в другом поезде едите из будущего, которое вам неизвестно. И если вы привыкли, что прошлое связывается с будущим, то сегодня для вас его связываю я. Этого мало?
Женщина улыбнулась и мило захлопала глазами. Анатолий забубнил.
-  Знаете, даже, если я не сяду в этот поезд, в него сядет кто-нибудь другой. Вы же не можете всех не пустить.
Редкие пассажиры  входили в вагоны, доказывая предположение Анатолия. Уверенность вернулась к женщине.
 - Мне достаточно не пустить кого-нибудь одного.
-  А почему вы выбрали меня?
-  Случайно.
Этот ответ не устроил Толика.
-  Знаете, я не смогу доверять случаю. Я сяду. 
Женщина вцепилась в него.
-  Знаете, вы уже доверились случаю, когда родились.
Анатолий возмутился.
- Меня родила мать, а не случай!
Женщину было уже не сбить с толку.
- Здесь главное – не кто, а то, что родил. Верно?
- Не понял.
- То, ЧТО  вас родили, важнее того, КТО родил?
Анатолий уже сомневался во всем. 
- Наверное.
Женщина приняла размышления  Анатолия за его согласие.
- Тогда  ждем  лучшего?
- Я что-то опять не понял. Вы сравнивает себя с моей матерью? 
-  Мы обе женщины.
-  Но вы разные.
-  Естественно. Но кстати, наверняка она ждала вас, воображая вас в новом поезде, а не в старом. Улавливаете сходство?
Женщину  посетило вдохновение.
-  Так вы ждете ребенка?
-  Я же сказала -  мужчину.
-  Но моя мать ждала ребенка!
Анатолий почувствовал, что женщина обманывает его. В ее голосе послышалась резкость.
-  Я провела аналогию не между мужчиной и ребенком, а между моим  ожиданием мужчины в новом поезде и ожиданием ребенка, которое – тоже ожидание в некотором роде нового поезда.
Анатолий начинал бояться этой настойчивой женщины..
-  А зачем вам именно новый поезд? Не важнее ли человек?
- Да что я вас уговариваю! Садитесь в это старье! В нем вы точно ни в какое будущее не приедете! И не встретите меня! Вас ждет прошлое!
Женщина выносила приговор. Поезд зашипел и двери закрылись, он поехал. Анатолий остался на платформе с незнакомой  женщиной – спорить
-  Извините, но я вас уже встретил. 
-  Нет, не встретили. Я  все еще бегу к новому поезду.
Анатолий вгляделся в женщину, она не смеялась над ним.
-  Но как вы оказались вместе со мной, возле старого?
-  Это ошибки, которых много вокруг нас, которые не учитывают наших стремлений. Но я считаю, что наши стремления могут преодолеть эти ошибки.
- Я тоже здесь по ошибке?
Анатолий  обижался,  женщина была безапелляционна.
-  Тоже.
-  Я тоже бегу на новый поезд?
-  Нет. Вы в нем, возможно, едите ко мне, если это соответствует вашим стремлениям.
-  Но как вы можете стремиться к новому, когда вы не знаете, кто там? А вдруг там что-то уродливое?
Женщина заговорила торжественно.
- Я готова принять и уродливое, если оно грядет.
-  Вы фаталистка?
-  Да.
-  Но я не фаталист.
 Женщина вскинула  голову.
- Вы отказываетесь от меня?
- Я не могу ждать что-то уродливое только потому, что оно может быть.
-  Но я-то не уродлива.
- Кто знает, что с вами будет вскорости?
Женщина  с удивлением  посмотрела на Анатолия. Тот  не мог не  препираться  с ней.
- Вы были так же неуверенны в своей матери?
Анатолия передернуло.
-  Я не мог быть уверен или не уверен.
 - А сейчас можете?
 - Вы хотите сказать, что если я дождусь лучшего  поезда, то это будет равносильно  моему второму рождению?
Женщина хотела что-то ответить, но тут приехал поезд, который она  ждала. Она пробормотала.
-  Вы прекрасно меня поняли.
Женщина напряглась в ожидании, но из поезда никто не вышел. Машинист объявил о следующей остановке, двери закрылись и поезд поехал дальше. Голос Анатолия звучал злорадно.
- Я родился заново?
Женщина выглядела потерянной.
-  Нет.
-  Почему?
Женщина со слезами на глазах посмотрела на Анатолия.
- Вы так и не сели в этот поезд.
- Но я же его дождался.
- Я тоже его ждала.
- Вы же говорили, что возможно я еду в нем.
- Это была возможность. Она не реализовалась.
Анатолий был настойчив, он не замечал нежелание женщины вести беседу.
-  Если бы я уехал в этом поезде, то эта возможность реализовалась бы?
-  Да. И я бы ждала вас завтра.
Толя одобрительно улыбнулся.
-  А теперь что вы будете ждать?
-  Теперь я буду ждать разочарования в новых поездах. В них никого нет.
-  И сколько вам надо их так встретить? 
-  Наверное, много. 
-  Вы будете так же задерживать мужчин? 
-  Наверное.
-  Не все же будут задерживаться?
-  Не все.
-  А вы не можете ждать и не задерживать?
-  Задержание делает ожидание реалистичнее.
Теперь уже Толя не отпускал женщину, не давал ей уйти. Женщина особо не вырывалась.
-  А до меня вы  кого-то задерживали?
-  Нет, вы первый.
-  Ладно. Жаль, что я пропустил свой поезд. Но хорошо, что не уехал на не своем. Я буду приходить сюда. Вы будете приходить?
-  Буду.
-  Ну, тогда мы уже будет знакомыми.
-  Да.
-  Вы мне расскажите – как у вас все будет получаться?
Толя пробовал насмехаться над женщиной, та не замечала этого. Женщина сходила с платформы, Толя провожал ее.
-  Расскажу.
-  Ладно. Не расстраивайтесь. Может, кто-нибудь, когда-нибудь и приедет на новом поезде?
-  Да, наверное. Вы же были готовы приехать? 
-  Ну, да. До встречи.
-  До встречи.
-  А кто же все-таки уехал на этом поезде?
Досада за упущенный поезд не покидала Толю. Тихая истерика окутывала женщину.
-  Наверное, мой возможный ребенок.
Толя не мог сдержать раздражение, пафос женщины досаждал ему.
-  Ах, черт. Все не уняться вам! Но все равно – до встречи!
Они разошлись. Толя пошел обратно к платформе, женщина  - в другую сторону.



   

3.



                Трамвай.

                Пьеса.

На сцене интерьеры  трамвая.  В салоне  - мужчина и девушка. В кабине водитель, в отдалении – два пассажира. Мужчина и девушка стоят рядом с друг другом. Девушка прошла по салону, заглянула в кабину водителя. Обеспокоилась. Ее фигуру перегораживают кресла, ног не видно. Она идет, опирается  руками на  сиденья. За окнами трамвая темно. Осень.
Девушку что-то тревожит и она пытается поделиться этим с мужчиной.
- Я думала это трамвая № 5, а это, смотрю  теперь, 55. Вы не знаете,  какой у него действительный номер?
- Да, я вроде тоже на пятый садился. Где вы видите 55?
- Вон, номер на заднем окне.
- Ну, может быть, не поменяли.
- А куда он едет 55?
- Он едет на Ржевку, вроде.
- Совсем не в мою сторону.
- Пока мы, по-моему, едем по 5 маршруту.
- Я что-то не узнаю.
- Ну, я узнаю местами. Окна грязные и темно.
- Остается верить вам.
Они молчат какое-то время. Девушка продолжает тревожиться.
- Вы знаете – у водителя нет ног.
- Ну и что. Это не делает 5-ый маршрут 55 – ым.
- Нет, мне кажется, он везет нас не туда.
- Девушка, если его допустили до работы, значит, все нормально.
- А мне так не кажется. Вы когда-нибудь видели безного водителя?
- Не видел.
- Вот то-то. Были бы ноги – вез бы  туда.
Мужчина досадует, вертит головой.
- У вас самой ног нет.
- Что? У меня они есть.
Девушка старательно смотрит вниз, разглядывая – есть ли у нее ноги. Мужчина тоже смотрит туда.
- Ну, пошевелите ими.
- Что-то никак.
Девушка  умоляюще  смотрит на мужчину. Тот беспощаден.
- Видите – нет. А у водителя – есть. Иначе бы его не допустили.
Девушка идет снова к водителю,  опираясь о кресла. Ног ее не видно. Возможно,  у нее их нет. Она возвращается.
- Действительно, у него есть ноги. И номер, в самом деле, 5 –ый.
Девушка напугана, оглядывает салон, видит под потолком зеркало, кричит.
- Смотрите, у меня есть ноги. Видите?
Мужчина поднимает голову, смотрит в зеркало.
- Да, какие-то ноги вижу.  Вы подвигайте ими, чтобы я смог понять, что они – ваши.
Девушка делает мучительные усилия, пробуя двигать ногами. Шепчет.
 - Никак.
-  Значит, они не ваши.
Мужчина внимательно смотрит в зеркало.
- Да это и не зеркало. Старая афиша с какими-то ногами.
- А как я тогда стою?
- Не знаю. Руками держитесь. Возможно, вы  - гимнастка.
Девушка снова движется к водителю, возвращается. Идти ей тяжело.
- Вы знаете, он меняет номера. Теперь у него опять 55-ый.
- Может это у него два 5-ых номера.
- Смотрите, мы едем точно не по пятому маршруту. И у него точно нет ног. А я могу двигаться, значит, у меня есть.
Мужчина смотрит наверх, в зеркало.
 - Но в зеркало их не видно.
- Но вы говорили, что это не зеркало, а афиша.
- Ну да, не зеркало. Там вроде дыра, крыша пробита сильно. Странно, что не замечали.
Мужчина озирается, сообщает.
- Я на крышу полезу, дыру заделаю. В окна здесь ничего не видно, посмотрю заодно, куда мы едем.
Мужчина подтягивается на поручнях, лезет на крышу. Девушка крайне встревожена. Она мечется, начинает орать.
 - Ааааааа….Слезайте! Вы упадете!
Мужчину на крыше трамвая качает, он с трудом удерживает равновесие, падает с трамвая. Раздается визг тормозов, двери открываются. Девушка выбегает к упавшему мужчине (она в черном трико, ноги ее незаметны)
- Ааааа…Что с вами? Не молчите! У вас ноги отрезало! Аааааа..
Мужчина поднимает голову, ощупывает ноги. Их действительно нет. Мужчина волнуется, сдерживается. Девушка верещит. Она вскакивает, бежит к кабине водителя, возвращается со жгутом, кидается к мужчине.
- Вас сейчас инвалидом сделают! Залезайте быстрее в кабину – там не видно. Там такой же, безногий. Куда-то делся. Залезайте. Сейчас я вас перемотаю.
Девушка заматывает жгутом ноги мужчины,  помогает ему  залезть в трамвай, тащит его в кабину, усаживает. Мужчина  приходит в себя, пробует управление в кабине, закрывает двери. Трамвай трогается. Теперь его ведет мужчина, он трясется,  девушка стоит  рядом, говорит.
- Ну, вот, теперь у нас точно безногий водитель. Я была права. А по какому маршруту мы едем?
Мужчина отвечает, как во сне.
- По 55-му. Теперь это мой маршрут.
- Но мне надо по 5-му?
- Вы выходите – езжайте по пятому. Я поведу по 55 – му. Мы потом встретимся.
Девушка оборачивается.
 - Мне в другую сторону. Но там нет кабины.
Девушка отходит от мужчины, идет по салону. Мужчина смотрит ей вслед.
 - Вы хоть бы юбку одели – у вас нет ног.
Мужчина останавливает трамвай, вылезает  из кабины, держится руками за поручни, приближается к девушке. Та смотрит себе под ноги, похоже, тоже их не видит.
- Ну, как же я тогда стою?
- Не знаю. Может вы ангел?
Мужчина смотрит вверх.
- Дырка так и осталась, надо заделать.
Девушка тянет на себя двери, открывает их, выходит.
- Это моя остановка! Но куда пропал мой район? Я ничего не вижу!
Мужчина выглядывает к ней.
 - Мы приехали  на эту остановку  завтра, ваш район еще не появился здесь. Он еще во вчера. Вам надо подождать.
Девушка ошалело вращает головой.
- Как я буду ждать без трамвая? Вы же уедете?
- Будут приезжать другие трамваи. Вы не будете одна.
- Ну, да. А потом приедет этот. И я опять буду без ног?
- Я вам нарисую афишу, где вы будете с ногами. Ваше безножье будет незаметно.
- Но вы будете в этом трамвае?
- Нет. Меня не будет. Но это буду я.
- Вы так странно говорите.
Мужчина ощупывает себя, свое лицо.
- У  меня уже исчезли  зубы.
Девушка успокаивается.
 - Аааа. Значит, вы исчезаете. Знаете, я не буду ждать свой 5-ый. Я пойду его искать. Ведь он где-то есть? Дело же в месте, а не во времени.
- Где вы его найдете? Я заколочу дырку.
Девушка задумывается.
 - Тогда я засну здесь и проснусь уже в нем.
Мужчина недовольно морщится.
- Тогда мне придется быть его водителем.
- А тогда какой он будет? 5-ый или 55-ый?
- Он будет и тем, и другим. И в нем будет женщина  без ног.
Девушка вздыхает облегченно.
 - Ну, хоть какая-то определенность.
Девушка остается стоять на остановке. Мужчина залезает в трамвай. Трамвай уезжает.


4.



Блеск
Эдуард Шелганов
Сценарий к/к фильма


Люба идет по рельсам, балансирует. Железная  дорога  проходит по полю, вдалеке зеленеет лес.  Навстречу ей идет мужчина, ему тревожно за девушку.
-  Девушка, тут опасно ходить.
-  Я разве много места занимаю?
-  Много не много – поезд запросто собьёт.
-  Здесь поезда не ходят.
Мужчина удивлен.
- Как не ходят – видишь рельсы гладкие, блестят – ходят.
-  Ну и что, что блестят. Блеск это не поезд.
Люба смеется, мужчине не нравится упрямство девушки.
- Ты себе приключения ищешь?
- Я – сама себе приключения. Пусть они меня ищут.
Мужчина злится, приближается к Любе. Люба стоит на рельсах и не собирается  сходить.
-  Поезд тебя переедет – как не было.
- Я быстрее поезда, если он здесь бывает. Он еще едет, а я уже здесь.
-  Соскочить не успеешь.
-  Ты так мне говоришь, будто считаешь, что поезд лучше меня.
Мужчина поражен сравнениями Любы.
-  Нашла с чем себя сравнивать? Ты слабее.
- Хахаха. Хочешь я полижу рельсы и он сойдет?
Мужчину веселит невменяемость Любы. Ему становится интересно.
- Давай.
- Когда он поедет?
- Через десять минут.
Лиза наклоняется, лижет рельсы. Мужчина слегка смущается, но нет уходит. Люба вглядывается вдаль.
- Откуда он поедет?
- Оттуда.
Мужчина насмешливо смотрит на Любу, та уверенна в себе.
Приближается поезд, он идет с той стороны, откуда шла Люба. Люба сходит с рельс, напряженно смотрит на него. Мужчина недобро улыбается. Поезд проходит дальше.
- Не сошел.
- Погоди, следующий будет.
- Ты еще лизать хочешь?
Люба задумывается.
- Одного раза достаточно. Через сколько пойдет следующий?
- Через  15 минут.
- Подождем?
Мужчина равнодушно пожимает плечами.
- И дураку ясно – не сойдет.
- Ты мне не веришь?
Люба злится, мужчина раздражается.
- Ладно, посмотрим.
Следующий поезд проходит так же. В голосе мужчины слышно презрение.
- И этот не сошел.
- А еще будет?
- Будет, не скоро.
- Подождем?
- Чего ждать? Ты, наверное, просто  ненормальная.
Люба замечает поезд, идущий по другой ветке. Поезд идет с той стороны, с которой пришел мужчина.
- Смотри, смотри! Видишь, сюда едет поезд.
-  Он едет по другой ветке.
-  Нет, по этой, смотри внимательно. Он же едет навстречу поездам, идущим оттуда.
Мужчина всматривается. Ему начинает казаться, что, действительно, поезд едет по той ветке, которую лизала Люба. Люба нервничает.
-  Давай вытирать быстрее.
Она толкает мужчину туда, где она недавно лизала рельсы.
-  При чем тут это?
-  Это из-за меня!
Мужчина стоит, Люба платьем вытирает рельсы. Она хватает мужчину, тянет его к себе.
-  Вытирай быстрее, тебе говорю!
Мужчина неохотно соглашается. Они вытирают рельсы. Поезд приближается. Мужчина и Люба отходят в сторону. Поезд проезжает по другому полотну, параллельному тому, который они вытирали. Мужчина взвивается.
- Ну, я тебе говорил, что ты ошиблась!
- Идиот! Если бы ты не вытирал, поезд бы поехал по этим рельсам и столкнулся.
Мужчина поражен убежденностью и  наглостью Любы.
- Да, ты сама идиотка! Никакое твое лизанье ничего не поменяет!
- Никакое?
- Никакое!
- Если ты так уверен в себе – давай лизнем поезд. Ты с этой стороны, я с этой.
- Ты сумасшедшая.
- Давай!
Приближается поезд. Люба чуть спускается с полотна, наклоняется, высовывает язык. Мужчина смотрит на нее с крайним недоумением. Проезжающий поезд разделяет их, удаляется. Люба остается стоять с высунутым языком. Мужчина приближается к ней.
- Ну, что?
- Лизнула.
Язык Лизы  грязен.
- А ты?
- Что я, идиот?
- Не идиот?
Лиза яростно сощурилась.
- Не идиот.
-  Ты как часто стрижешься?
Мужчина удивлен сменой темы.
-  А что?
-  Ну как часто?
-  Раз в три месяца.
- А то, что теперь будешь стричься чаще. Раз в месяц. А захочешь, чтобы все вернулось – придешь -  спросишь меня. Я в Кривицах буду. Любу спросишь. Понял, неидиот?
Мужчина поражен одержимым сумасбродством Любы.
-  Понял.
Люба уходит. Мужчина остается.






4.



                Станция

                Сценарий к\к фильма
                Посвящается С.Беккету.


                1.

Ира уже давно стоит на этой платформе. Сколько? Она не помнит. Иногда ей кажется, что недавно, иногда – целую жизнь. Время в темноте ходит по своему. Ира ждет поезда. Ей сдается, что он вот-вот придет. Правда, иногда кажется, что уже – ушел или, что он не ходит вообще. Ранняя осень и теперь прохладно. Ира одета довольно легко. Недавно стемнело и стало зябко. Но если поднять плечи – покажется, что стало теплее.
Ира стоит, покачиваясь, иногда она закрывает глаза. Там ей видится, что поезд уже пришел, стоит на платформе. Ира открывает глаза поспешно – никого нет. Но вот Ира замечает на платформе еще одну девушку. Она стоит недалеко и поглядывает на Иру. Девушка колеблется недолго, подходит к Ире.
- Не подскажете, во сколько едет поезд на город?
- Он едет….. в десять минут первого. Но не на город – в другую сторону.
Ира хмурится, говорит неохотно. Девушка, однако, настойчива.
- Но я всегда здесь сажусь в поезд на город.
- А я всегда здесь сажусь на поезд в другую сторону.
Девушки замолкают. Каждая уверенна в своем. Пришедшая осматривает Иру, надеясь увидеть в ней какую-то ошибку, быстро переходит на «ты».
- А ты куда едешь?
- Я еду к своему мужчине.
Ира отвечает быстро и откровенно. Возможно, девушка ей только кажется? Но девушка так же открыта и подвижна. Может, это Ира  ей чудится?
- Я тоже еду к своему….мужчине.
Однако, девушка пришла позже и  ей приходится сомневаться больше.
- А ты уверена, что стоишь на той платформе?
Ира молчит. Ей показалось, что в этом вопросе таится неуважение к ней. Девушка растерянно смотрит в даль. Словно та что-то может ей подсказать.
       -  А может, поезд вообще уже никуда не едет?
Ира молчит, но этот вопрос тоже звучит в ней, он давно будит ее беспокойство. Девушка смотрит на Иру благосклоннее. Ведь Ира – единственно живая тут и, значит, ближе всего неживого. Девушка подходит.
- А может, мы только снимся друг другу?
Ира презрительно усмехается, но девушка не успокаивается. Она оглядывается. Сдается, что она уже поверила в общий сон и теперь ищет, как же его разрешить.
- А может  поезд –  внутри каждой из нас и поэтому он идет в разные стороны?
Ира прислушивается к ее размышлениям, и они укрепляют ее веру в себя. Ире хочется поддержать разговор. Стоят столбом скучно.
        -  А может ты –   мое отражение?
Вопрос Иры звучит резко и оскорбительно. Ира смущается. Девушка не удивляется тону Иры. Жизнь подготовила ее ко многому. Девушка задумывается  глубже. Ей явно хочется найти  их ожиданию поезда в разные стороны какое-то объяснение.
       -   Если  я – твое отражение. А ты – мой сон, поезд точно некуда не пойдет. Так чего мы тогда ждем?
Девушка с надеждой смотрит на Иру, надеясь на разъяснения. Ире льстит такое доверие, ей хочется оправдать его.  Она  подхватывает тон, заданный незнакомкой. Да и поезд так ждать как-то интереснее. Если он, конечно, в самом деле, придет.
- Может, мы ждем время?
Девушка смотрит на Иру с удивлением. Она не ждала таких невнятных ответов. У нее были свои представления о  времени, и она не готова была от них отказываться.
- Время надо не ждать, а делать.
Холодный тон девушки  уязвляет Иру. Ира, удосуживается  вглядеться в свою оппонентку и не находит в ней особых способностей.
- Время? Делать? Чтобы делать время, его надо представить. Ты попробуй представить меня хотя бы.
Ира улыбается. Девушка отзывается  снисходительно.
    -  А что тебя представлять? Это тоже самое, что представить себя.
От ее слов на станции становится темнее. Или просто Ира  не заметила, как быстро потемнело. Ира заметно раздражена.
- Представить меня это тоже самое, что представить тебя? Как ужасно. Так представлять человека – тоже самое, что представлять отсутствие поезда на этой станции.
Теперь очередь волноваться девушке. Ей, похоже, и в голову не приходило, как непросто бывает вообразить кого-то. Девушка озадачивается, но быстро находит решение. Она приближается к Ире и задирает на ней юбку, смотрит оттуда на Иру.

                2.

- Ну вот, я и представила тебя.
- Ничего ты не представила, ты просто нас переместила со станции.
Девушка поднимается и видит – действительно они стоят в стороне от станции. Ира старается не смотреть на девушку, чтобы ее не охватывала беспокойство. Очень важно в непонятных обстоятельствах вести себя буднично.
- Надо возвращаться.
Девушки идут друг за другом обратно на станцию. Ира залезает на платформу первая, помогает залезть девушке. Они стоят на платформе, отряхиваются, приходят в себя. Первой приходит в себя незнакомка.
- Видишь, нас переместило в мою сторону. Значит, поезд идет туда.
Ее голос звучит победительно. Ире неприятна поспешность  девушки, ее возня. Ире хочется сказать что-то неприятное. И она говорит неожиданно.
    - Если я твой сон, значит, твой поезд идет внутри меня.
 Воздух от ее слов делается суше, яснее и девушка не знает, куда себя девать. Столь ясно и светло становится  вокруг. Девушка в растерянности крутит головой, показывает куда-то в темноту.
- Смотри, кто-то оставил приемник. Мне кажется, ты говоришь из него.
Ира всматривается туда. Куда показывает девушка, видны какие-то огни, слышно шипение.
Ира уже  давно ощущает на себе нездоровое воздействие пришлой. Ей чудится, что девушка вся состоит из  пугающей неизвестности – ее коленки, икры, пальцы, шея. Все это говорит чужим и вкрадчивым голосом, вползает в Иру, пытается ее подменить. Ире кажется, что девушка  подбирается к ней все ближе и надо бы ее как-то оттолкнуть. Но как? Рельсы блестят, обещают несбыточное. Ира говорит.
- А, может, ты не поезда ждешь, а чего-то иного, чтобы оно  тебя  увезло к твоему мужчине?
Девушка  в ответ зачем-то приближается к Ире и заглядывает на нее сверху.
- У тебя так много волос. Много-много. Странно, что мы живет вверх, а перемещаемся горизонтально. И что быстрее двигается горизонтально, то и считается лучше живущим. Почему горизонтальное не хочет быть человеком, не двигаться никуда?
Ире нравятся  суждения девушки, они кажутся ей наивными и коварными.
- Потому что горизонтальному  тоже хочет расти вверх. А вверх оно растет, обгоняя  другое горизонтальное.
Девушка смотрит на Иру с восхищением. У девушки большой и мокрый рот и длинная неровная шея.
- Когда ты так говоришь, тебя хочется поцеловать.
Ире девушка не кажется живой, она не видится собранной воедино. Поезда ждать долго – скучно.
- А ты поцелуй.
- Я тебя поцелую, а ты скажешь, что я – твое отражение. И я снова стану некем.
- Ты тогда будешь лучше считать меня своим сном.
Девушка вызывает в Ире интерес, Ира видит в ней вызов себе. И ей хочется справиться с этим вызовом, сделать так, чтобы девушка ушла, пропала, а поезд появился. И дело – не в поезде, дело -  в самой Ире.


                3.


Какое-то раздражение овладевает девушкой и ей трудно справится с ним. Она часто- часто моргает, словно надеется, что так Ира куда-то растворится. Но Ира остается на месте и девушка  импульсивно бьет Иру по щеке.
Ира  поражена этой выходкой. У нее словно вырвали землю из-под ног.
- Зачем? Зачем ты так делаешь?
- Это, чтобы лучше вообразить тебя.
Ира вглядывается тревожно в девушку, ищет способ понять ее.
- Ты, наверное, себя хотела поцеловать? Поэтому ударила меня.
Девушка кивает утвердительно. Ира успокаивается и  предлагает.
- Давай тогда будем ждать поезда на разных концах платформы. Ты – с той стороны, я  - с этой. Чего нам делить?
Девушка быстро и молча уходит, так же быстро возвращается.
- Я хочу первой встретить свой поезд. Если ты считаешь, что он приедет с той стороны, иди сама туда, встречай его там.
- У меня такое чувство, что ты хочешь быть моей тенью. Но мне не нужна настолько живая тень.
- Я не хочу быть именно твоей тенью, тоже мне…Но живая тень – совсем неплохо, смотри.
Девушка ложится на платформу и ползет по ней. Ира смотрит на нее с удивлением.
- Хватит, хватит. Я пойду туда. Мне не нужна такая  тяжеля тень.
Ира уходит, девушка поднимается, встает на место Иры, осматривает себя, зовет Иру.
- Иди сюда.
Ира возвращается.
- Смотри, я испачкалась из-за тебя, отряхни меня.
- Ну, я тебя не просила ползать.
- Ты сама сказала мне, что я  - тень. Как я буду стоять такой грязной теперь?
- Может мне тебе еще и пятки полизать?
Ира срывается на крик, она взбешена, девушка допекла ее.
- Пятки? Когда ты так говоришь, мне кажется, что ты их уже полизала. А я не могу остаться в долгу у тебя – давай я полижу твои.
Ира смущена отзывчивостью девушки.
- Ну что ты, извини меня.
Ира отряхивает девушку, та размышляет.
- Знаешь, как-то слово уже сказано, а ничего не сделано. Полежи мне все же пятки, ты  сама сказала, что готова.
- Но ты тоже сказала.
Ире страшно говорить, но приходится.
- Видишь ли, я не уверена в том, что если я полижу тебе пятки, ты в ответ так же мне  полижешь. И я снова стану, как твоя тень. Ведь это твое выраженье?
- У меня такое чувство, что мы не поезда ждем, а уткнулись в друг друга. Поэтому он и не едет – ни твой, ни мой.
- Он не едет не поэтому, он не едет потому, что не знает с какой стороны приехать. И пока мы не решим, поезда не будет – не тебе, не мне. Ты разве еще не поняла?
- Ну, я не думаю, что поезд от нас зависит
- А почему он тогда не приходит? А почему мы тогда друг напротив друга?
- Ты думаешь, если ты мне полижешь пятки – поезд придет к тебе?
- Я думаю, если мы определимся, кто мы друг другу – поезд придет.
- Но мы же решили, ты – мое отражение, я – твой сон.
- Это решение должно быть не на словах. И мы пытаемся найти это без слов. Ты же не знаешь, как выглядит такая ситуация?
- А меня  как-то не интересует, как что выглядит. Я знаю, как выгляжу я, когда жду поезда.
- Ну, так почему же его все нет?
- Ты его задерживаешь?
- Я его не задерживаю. Наоборот, я хочу, чтобы он пришел быстрее. Просто не понятно, он – твой или мой. В этом все дело. Непонятно, кто здесь находится – я или ты. Мне вот кажется, что тебя здесь нет.
- Ну, ты же видишь, я  - здесь.
- Мало ли что я вижу. Я тебя не чувствую.
- А себя ты чувствуешь?
- А себя я не смогу почувствовать без тебя.
- Поэтому я правильно считаю тебя своим отраженьем. Тебя нет, но есть что-то вокруг, похожее на тебя.
- Кажется, мы ходим по кругу… Видишь, каждая из нас считает, что другой нет и в тоже время мы видим, мы здесь  - обе. Так ничего не произойдет.
- Все дело в том, что ты неправильно выбрала платформу. Тебе надо быть там, напротив. Мы так же будем обе на станции, так же не важны друг другу, и каждый поедет в свою сторону.
- Опять – круг. Ты же понимаешь, я считаю, что это ты – неправильно выбрала платформу.



                4.

Ира огляделась вокруг.
- Холодно чего-то уже. А знаешь, твой поезд уже – ушел. Ты не волнуйся, он придет. Утром.
Девушка мстительно смотрит на Иру.
- Если он уже ушел, то это потому, что мне было хорошо, а если он придет только  утром – ты просто фригидная сука.
- Я не фригидная сука -  наоборот. Я чувствую движение, а ты настаиваешь на его отсутствии.
- Разница между нами в том, что ты, может, и чувствуешь движении, однако именно я настаиваю на нем, а ты его просто ждешь.
- Ты настаиваешь не на нем, а на себе, поэтому я и называю тебя своим отражением.
- Это не из-за меня, это из-за тебя так.
- Устала я, - девушка ненадолго замолкает, - Слышишь, машины ездят?
Напряжение не оставляет Иру.
- Я не машины жду, а поезда.
- Вот видишь, все же ты фригидна. Ничего не пойдет.
- Время идет.
Девушка взрывается.
- В этом времени нет тебя.
- Зато в нем есть мой поезд.
- Он не придет. Поезда пустыми  не ходят.
- Почему он пустой? В нем есть движение, вокруг него есть… пейзаж.
Девушка удрученно смотрит себе под ноги.
- Смотри, какая платформа неровная.
- Ты тоже не очень ровная.



                5.

- Ладно….Вот, ты, когда говоришь, что я  - твое отражение. Что ты видишь в этом отражении, во мне?
Ира теряется
- Я ничего не вижу. Я вижу, как ты загораживаешь все вокруг, как ты выдавливаешь все собой, как  ты вызываешь неподвижность. Ты какое-то темное пятно, которое выглядит человеком.
- Ааааа,  так ты меня не видишь, и это называешь своим отражением. Страшно то как. Неужели для тебя здесь ничего не шевелится?
- Если я буду выбирать, что для меня здесь шевелится – поезд никогда не пройдет.
Девушка не спеша обходит Иру и неожиданно касается ее  зада.
- Но сама-то ты шевелишься. Это не помешает поезду?
- Для этого здесь ты. Если ты -  мое отражение, это искупает мое шевеление.
Девушка одергивает свою руку, но остается за ее спиной. Ира стоит неподвижно. Ей заглядывают в лицо.
- Ну, а как ты меня чувствуешь?
- Знаешь, когда мой поезд едет, он что-то преодолевает. Так вот, это «что-то» - ты.
Девушка выходит из-за спины Иры, опускается перед ней на колени, прижимается.
- Значит, катастрофа неизбежна..
- Ну, мы же выяснили – твой поезд уже ушел. И придет утром.
Девушка поднимается.


                6.

- Ты такая мягкая, тебя так много – обними меня.
- Ну, я же еду не к тебе, я еду к своему мужчине.
- Слушай, я так устала стоять, ноги устали – можно я положу их тебе на плечи? Только не говори, что сначала ты должна мне положить свои.
Девушка смеется. Ира в смятении, но улыбается.
- Хорошо, но ты сначала догони мои туфли.
Ира мнется, стаскивает с пятки на носок туфлю, размахивается ногой и швыряет туфлю вдоль платформы. Стоит, поджав ногу. Девушка не спешит.
- Знаешь, сон находится где-то под волосами, у самых корней.
- Понятно. Ты не пойдешь ловить мои туфли.
Ира сама идет за своей обувью, одевает ее, возвращается. Девушка ждет ее, широко расставив ноги.
- А я тебе нравлюсь?
      Ира говорит уже спокойно.
- Ты мне нужна, ты помогаешь мне добраться до моего мужчины.


                7.

Девушка, ни слова не говоря, разворачивается, уходит. Но Ира уже привыкла к ней и не может без неё.
- Постой! Ты куда? Мне без тебя не пошевелиться!
       Девушка быстро возвращается.
- Ты чего орешь, как в лесу?
- Ты на  меня обиделась? Давай я тебя поцелую, если хочешь, оближу.
- Ты  меня очень глубоко обидела. До утра.
- Я тебя и оближу глубоко. До утра.
- Ты не только меня, ты все вокруг здесь обидела.
- Все вокруг видит меня, а я всего вокруг не вижу. Я думаю – мы квиты со всем вокруг.
- Все вокруг образует одно целое, а мы не образуем. Мы образуем разделение.  Поэтому ты и не могла пошевелиться, когда я собралась идти. Это надо исправить.
- Я уже поняла в чем, дело. Тут важно другое – кто из нас будет вверху, кто внизу.
- Правильно. Я думаю, мне надо быть внизу. Меня не простят, если я поднимусь слишком  высоко.
- Если ты предлагаешь мне наверх, я  - против. Так мой поезд поедет сверху вниз. И я ни к кому не приеду.
- А мы не будем неподвижными, мы будем двигаться,  и твой поезд сам найдет правильное направление.
- А еще, если ты будешь внизу,  мой поезд тебя не узнает. Проедет мимо, он же зависит от тебя, сопротивляется тебе, ждет тебя.
- Дура, мы будем одно целое.
- Но нас же всего двое. Как мы можем быть одним целым?


                8.

Внезапно они оказываются под платформой. Ира поражена, а девушка раздосадована.
- Видишь, когда ничему не веришь, обстоятельства берут тебя  сами.
- Я сейчас вылезу, помогу тебе.
Ира куда-то исчезает и вскоре наклоняется уже с платформы.
- Давай руку.
- Я что, головой буду пробивать платформу?
- Ну, ты же можешь на рельсы  встать.
- А если поедет поезд?
- Мы же его услышим.
- Ты не видишь ничего, ты, может, и не слышишь ничего. Я не верю в твои способности.
Ира пропадает. Вскоре с платформы начинает что-то течь.
  -  Ты что делаешь?
      Ира появляется не скоро.
- Я для тебя сделала туннель. Можешь выбираться безбоязненно.
- Здорово.
     Девушка вылезает из-под платформы и заползает на нее. Ира рада ей, помогает. Девушка встает перед  Ирой и с воодушевлением  рвет на ней  плащ.
- Что опять? Что ты делаешь?
- Я тебе тоже сделала туннель. Ты тоже можешь выбираться.



                9.

Ира  кутается зябко в плащ, почти кричит.
 -  Куда выбираться?
- Выбираться наружу.
- Но здесь темно.
- В тебе тоже темно.
- Зато я  - живая.
Девушка хмурится и подходит к Ире.
- Открой рот.
- Зачем?
- Я хочу отделить тебя от твоих слов.
Ира опасливо раскрывает рот и не ошибается в своих недобрых предчувствиях. Девушка быстро и сильно плюет ей туда. Ира хрипит, бурно отплевывается.
Ира оттирается и молча подскакивает к девушке, отвешивает ей звонкую пощечину. Девушка замирает, закрыв глаза,  спрашивает.
- А  зачем?
- Можешь считать это моим высказыванием в пользу встречного движения.
- Встречное движение  - движение в разные стороны, в сторону разделения. А нам надо обеим добраться до наших мужчин.
- Здесь нет никаких мужчин.


                10.

Девушка открывает глаза и набрасывается на Иру, обнимает ее, целует.
- Миша, Миша!
- Но я не Миша! Я  - Ира!
Ира отталкивает девушку.
- А меня зовут Аня. Ира, можно тебя поцеловать?
- Но я у меня порвана одежда.
- А при чем здесь порванная одежда?
- Потому что, она может порваться еще больше.
- Мы же не порвемся.
- Я не хочу даже пытаться.
Девушка опять вплотную приближается к Ире. Та не замечает этих телодвижений.
- Ты что, не видишь, как вокруг пусто? Ты не видишь, что если ты хочешь войти в свой поезд, надо сначала прыгнуть в эту пустоту? И потом, все что появится – вагон, окно, сиденье – будет крепиться к твоему прыжку.
- Ты так говоришь, но у тебя даже одежда не разорвана.
- Порви мне тоже одежду.
- Этого нельзя делать бесконечно. А поезд едет бесконечно.
- Но он же приезжает куда-то. К твоему мужчине.
- Я здесь не для того, чтобы куда-то приехать. Я здесь для того, чтобы ехать постоянно.
- А  я здесь, чтобы ожидать поезд постоянно. Но мое ожидание это – воспоминание о поезде, а твое – мечта о нем.





                11.

Ира внимательно вглядывается в девушку.
- Ты так говоришь, будто в тебе кто-то есть.
- Это в тебе есть поезд, а во мне – пусто, во мне – только его ожидание, и поэтому я приеду, а ты, ты будешь удаляться от своего прибытия.
- Ты сдохнешь, а я узнаю вечность.
Они стоят вплотную к друг другу, словно каждая хочет, чтобы одной из них не стало. Девушка  хватает Иру за рот, Ира так же быстро хватается за ее руки
 -    Что ты хочешь?
- Я хочу, чтобы  вечность шла бы в  другую сторону.
- Я сама.
Девушка отпускает Иру,  та медленно опускается перед ней на колени, ложится  у  ее ног. Девушка взвизгивает и отпрыгивает от Иры, кричит.
- Я ж не могу ползти к тебе.


                12.

Ира продолжает лежать. В ответ  девушка тоже ложится на платформу, ползет к  Ире, двигаясь ногами вперед. Ира вскакивает и кидается к девушке, задрав  свое платье садится ей на лицо.
- Ты этого, наверное, хотела?
Девушка выворачивается, опрокидывает Иру на  платформу, но та успевает схватить ее за волосы и потащить по платформе. Девушка шипит от боли и держится за свои волосы, едва успевая перебирать ногами. Скоро у Иры кончаются силы, и она отпускает Аню.
Девушка  лежит на платформе, тяжело поднимается, тянется к Ире. Ира стоит неподвижно, ошалевшая от счастья. Девушка обнимает Иру и целует ее, Ира отвечает на ее липкий и сильный поцелуй мелкими движениями губ. Девушка благодарно смотрит на Иру.



5.



                Купол

                Сценарий к\к фильма


( памяти Р.В.Ф.)
               

Он ходил по зданию аэропорта уже давно. Пытался наладить радиотелефон, внутри которого раздавался один только шум. Паниковал. Что-то не заладилось с самого утра. Он долго сидел в зале ожидания и только потом заметил, что рядом с ним кто-то оставил плащ.  Уходить, оставив его, было, по-видимому, нельзя. Он взял плащ, направляясь к администратору вокзала. Это оказалось маленькое окошечко, в который он просунул плащ: «Извините, тут кто-то оставил плащ», - на кресле внутри помещения на него взглянули из-под очков и женским голосом произнесли: «Я тут вам не стол находок».
Ему пришлось отойти от окошечка и вернуться туда, где он взял плащ. В этот день в здании аэропорта было многолюдно. На что он и рассчитывал. Под потолком аэровокзала почему-то мелькали птицы, воробьи, кажется. Он вошел в мужской туалет для того, чтобы поправить радиотелефон, которым его снабдили.
Ему не удавалось и здесь настроить его, к тому же он обнаружил в зеркалах туалета многочисленные переплетения проводов, выглядывающих из-под его пиджака. Он их поправил. Его внимание привлекло большое количество парфюмерных флаконов на одной из полок. Он попробовал опрокинуть на себя некоторые из них. Во флаконах было изрядное количество жидких ароматов. Он было подумал, что ошибся дверью, но, выйдя, вновь увидел букву «М» на дверях. Ту же, что видел, когда входил.
Он снова посидел в зале ожидания, телефон все не работал, до начала  было время, и ему показалось, что телефон уже наладился, или к нему направили нужного специалиста. С потолка аэровокзала ему на голову сыпалась известка, пол во многих местах был протерт неизвестным количеством авиапассажиров. В зале было душно -  такое ощущение, что не работают кондиционеры. Он очень удивился, когда по залу прошлась, внимательно заглядывая в лица людей, маленькая курица черного цвета.
Он осторожно оглядел своих соседей, не придавшей гуляющей в центре аэровокзала дичи, никакого значения. Потом, проходя мимо служебного входа в кафе, он с удивлением заметил в приоткрытую дверь, как официантки в моечной комнате, торопясь, примеряют нижнее белье. Видел он это мельком, но послевкусие неприятно-чужого поведения осталось.
Когда он в очередной раз зашел в туалет встряхнуть свой радиотелефон, что он делал с завидной регулярностью, он заметил, чему не придал значения в предыдущий свой приход сюда, амальгама зеркал была вся покрыта сетью мелких морщин. Он провел по одному из зеркал рукой и на пальцах осели блестки. Тут заработал радиотелефон, он это услышал из наушника, незаметно прикрепленного к его уху.
Он сказал несколько слов в микрофон, чуть торчавший из-под его рубашки, и вернулся в зал аэропорта. Ему оставалось здесь находиться всего несколько минут. Когда он вошел в здание аэропорта, через полчаса случилось следующее: поднимаясь на второй этаж этого большого зала, он схватился за перила и чуть не потерял равновесие.
Изоляция перил с необычайной легкостью оторвалась и он чуть не упал. Он не упал, но бледность долго не сходила с его лица.
Но более всего его поразил тот страх, который он испытал, впрочем, как и все, кто находился внутри этого огромного павильона, когда в колонках, расположенных под самым потолком, что-то запершило и раздался голос: «Внимание! Внимание! Всех пассажиров и встречающих просим немедленно покинуть здание вокзала! Повторяю. Внимание!»
Люди заволновались, но  еще ничего не могли понять. Они неторопливо засобирались к выходу, невзирая на подгонявший их голос, терявший терпение. Но вот кто-то вскрикнул, толпа обернулась на крик, и люди увидели, как со стороны аэродрома на них несется, качая неверными крыльями, самолет, не касаясь вынутыми шасси, земли. Все ринулись к выходу, уже опережая интонации торопящегося голоса в динамиках. Некоторые, завороженные зрелищем, остались на месте, не отрывая взгляда от контура летящего на них самолета. Он тоже остался стоять, не веря в происходящее. Происходящее лишало его веры в себя, было иронично.
Он стал рвать на себе пиджак, пытаясь привести в действие детонаторы, которые были на нем и управлялись по радио. Он запутался в проводах, ему не хватало воздуха. Люди даже не успели начать выбивать стекла, стремясь наружу - так быстро все случилось. Самолет пронесся мимо, успев взять чуть выше здания вокзала. Только те, кто был ближе к выходу,  выбежали наружу, большинство даже не боролись за свою жизнь, загипнотизированные опасностью. Паника не успела начаться.
Эта вспышка отчаяния отняла у него много сил. Он  так и остался стоять  неподвижно с торчащими из пиджака проводами. Но, видимо, все были слишком взбудоражены - на его поведение никто еще не обратил внимания. Равнодушие окружающих к его страшному виду помогло ему. Он быстро пришел в себе и запихнул провода обратно.
Люди нехотя возвращались к оставленным ими вещам. Голос в динамиках вещал что-то успокоительное о том, что можно продолжать оформлять документы, что опасность ликвидирована. Те, кто успели попрощаться с жизнью, еще не успели привыкнуть к ней.
Инерция жизни еще долго не возвращалась к этим людям.
Снова заработал радиотелефон, из которого его спросили, готов ли он. Его ответ был утвердительным. Затем ему сказали, что были рады тому, что он не ушел с места за все время  неисправности связи. Его спросили, не слишком ли он волнуется. Он убедил голос в наушниках, что все будет, как было задумано ранее. Ему сказали, что сообщат, когда будет решено взорвать его груз, за несколько секунд до этого. Его тронула подобная предупредительность. Он попрощался с источником звука, и связь была прервана.
На табло, находящемся над головами людей, плескалась яркая реклама, на которую ему было больно глядеть, и которая рассредоточивала его. Он одел было солнцезащитные очки, но понял, что и так выглядит слишком вызывающе, и поспешил их снять. Надо было отвлечься. Он принялся угадывать через легкомысленные складки одежды и сильные, несмотря на эту пору, вырезы, контуры женских тел. Такое занятие всегда возвращало ему спокойствие и настраивало на нужный лад.
Он уже шел к своим последним шагам. Ему бросилось в глаза прежде незамеченное им – ветхость этого царства гладких поверхностей. Он успел представить характер физиологических особенностей многих обладательниц гладких форм, как его взгляд наткнулся на нечто необъяснимое, что не мог охватить сразу. Это что-то находилось под облегающей блузкой у женщины на уровне ее живота. Она еще раз обернулась вокруг себя, продемонстрировав это необъяснимое, и направилась в выбранном ею направлении.
Тут он наконец осознал, что именно  был не в состоянии представить – она была беременна. Он испытал то же, что чувствовал, когда на него летел самолет, и ему захотелось, чтобы динамики принялись вновь выталкивать всех из зала, - тогда он был бы уже спокоен и знал, что ему надо делать.
Он проводил глазами женщину и постарался убедить себя в том, что она пошла в направлении выхода. Ему надо было спешить на условленное место, и он двинулся туда. Он оглядывал всех, мимо кого проходил, его взгляд искал то, что могло его задержать- легкое вздутие под плотной блузкой. Тщетно. Симптомов безразмерности нигде не было.
Это говорило о том, что он мог увидеть ужасную беременность где угодно. Земля уходила у него из под ног. Он уже стоял там, где через минуту должен был прогреметь взрыв, и ему чудилось, что его тело готово подвергнуться невероятно приятным изменениям, по которым можно судить о созревающей в нем беременности. С ним попрощались с помощью наушников.
Он никак не мог сконцентрироваться – приготовиться к заканчивающимся вещам и чувствам. Он не мог попрощаться не с тем что его окружало – с этим он попрощался уже давно, - а с самим собой. Он ощутил свою смерть, как покушение на что-то, что было далеко отсюда, как то, что еще не родилось. Смерть ему представилась как  удвоение всего того, что его окружало.
Он судорожно порвал провода, соединяющие возможный взрыв, уже несущий гибель перед собой.  Стоял он среди наибольшего людского скопления, в средоточии аэровокзала.
Как только он порвал провода, его тут же раздавил шум и гвалт той толпы, которая его окружала, которую он только что спас. Он словно провалился на самое дно этой толпы, утратил желанную власть над нею. Ему показалось, что они смеются над ним, демонстрируют ему свое превосходство и готовы его убить. Они представились ему вновь той толпой, которая еще недавно давила друг друга у выхода, только теперь выходом для них была его смерть. Они его задевали, наваливались на него. На самом деле это он задевал и толкал людей, выбираясь из их сердцевины. Он уронил какую-то женщину и она закричала на него. Мужчина, стоящий рядом с ней, приблизил к нему свое плотное лицо и тяжело спросил его: «Ты что тут толкаешься, придурок?»
Видимо, его облик позволял такое обращение с ним. Именно эта грубость позволила ему увидеть себя со стороны. Он принялся извиняться,  ему в голову пришло понимание необходимости быть осторожным. Покидая скопление людей, он услышал у себя в ушах возмущенное озлобление, его спрашивали, что происходит. Он их вырвал, наушники. Он знал, что соучастники не будут понимать его. Там, за пределами аэровокзала, его ждет смерть.
И тут он увидел ту беременную женщину, появление которой сделало невозможным приведение в действие подготовленного. Она выходила из здания и он бросился к ней, схватил ее за руку: «Погоди». Женщина выглядела измученной и расстроенной, стала ожидать объяснения подобного обращения с ней. 
- Не уходите, - вот все, что пришло ему в голову, - вас там убьют.
Почему он перепутал себя, которому угрожала сгустившаяся темнота там, за стеклом, с ней, он бы  не смог объяснить.
Женщину не впечатлила представленная  информация, и она равнодушно спросила его. - А вам что за дело? 
Она попыталась высвободить свою руку. Он судорожно оглянулся, плотно обхватил ее и потащил вниз в безлюдье багажного помещения по ступенькам, находящимся возле выхода. Его действия обладали однозначной перспективой, и женщина принялась слабо сопротивляться.
Он сжал ее так сильно, как только мог, прекратив ее сопротивление. Внизу он ее отпустил и она сразу рухнула на пол и не торопилась вставать. Женщина не скоро пришла в себя, поднялась и выкрикнула, глядя слепо ему в лицо, - Что тебе надо, негодяй?!
Помещение отразило эхо. Женщина никуда не торопилась. Он не собирался выслушивать ее оскорбления, подошел к ней и ударил ее по лицу.
Она опять свалилась на пол,  и уже не стала подниматься, она осталась сидеть на полу и заплакала. Он не стал ее успокаивать, он думал , как ему выбраться из создавшегося положения и ждал помощи от этой женщины .
Он нагнулся к ней, пытаясь быть участливым, осторожно спросил, - Кто там у тебя, мальчик? 
И тут он услышал, что женщина уже давно шептала, - Помогите мне, помогите.
Она с силой вцепилась в него, рыдая во весь голос.
Пиджак его порвался и на пол вывалилось все его снаряжение взрывателя – провода и все остальное. У женщины на мгновение высохли слезы, и она отшатнулась от смертоносного груза, мгновенно поняв его назначение. Он попытался схватить ее снова, и она побежала.
Они бежали довольно долго, длина багажного отделения позволяла, а взрыва все не было. Им пришлось остановиться. Он сожалел о том, что на этот раз взрыв не состоялся, именно сейчас он был ему очень нужен.
Женщине бег дался нелегко, и она стояла, держась за стенку, стараясь не приближаться к опасному попутчику.
Ярость охватила его, он подошел к ней и заорал, - Ну что, дура, довольна?! Ведь это из-за тебя ничего не вышло, из-за твоего брюха! Теперь они убьют меня из-за тебя, из-за того, что ты со своим пузом потащилась в аэропорт. Кто тебя звал сюда? Теперь я подохну как собака. Ты понимаешь, что ты наделала?
Спокойствие вернулось к нему, и он уже не обвинял ее, зная, что не она виновата в случившемся, зная, что он винил ее не за то, что взрыва не произошло тогда, а за то, что  его не случилось сейчас.
Женщина была потрясена и его истерикой, и раскрывшейся ей возможностью еще недавно так страшно  погибнуть. Она подошла к нему и обречено прислонилась к его груди, в каком-то забытьи обхватила его за шею. Это было слишком неожиданно для него, он резко ее оттолкнул, уже подозревая ее в скрытом нездоровье.
Она не хотела быть отторгнутой от него и еще крепче прижалась к нему. Она шептала и боролась с ним, - Не толкай, не толкай меня, пожалуйста. Я сюда приехала встречать его,  а он не прилетел, он бросил меня, а я встретила тебя, не толкай меня. Это хорошо, что ты никого не погубил. Это тебе же лучше. Ты хороший, а обо мне ты зря заботился. Там не ребенок внутри, никто не знает, что там внутри, но не ребенок. Но все равно ты все сделал правильно.
Она одновременно смеялась и плакала, торопилась поделиться с ним своим большим страхом. Он уже не толкал ее от себя, мягко отстранил ее,  она не сопротивлялась.
Он тихо спросил,  - Кто там?
Она замотала головой, не желая отвечать.
Ее оглушил яростный крик его, - Кто там?!
Тогда она вырвалась от него и снова побежала прочь. Он быстро догнал ее и не стал повторять свой вопрос.
Она была измучена им, испуганно взглянула на него и  выпалила на одном дыхании, - Там мутант.
Он был испуган не меньше ее, с той лишь разницей, что мутант был не у него внутри.
Он спросил, - Как же так случилось?
Как будто ее рассказ, как это случилось, мог изменить само случившееся.
Она заговорила торопливо и некоторым вызовом, - Как это случилось? Да так, как это обыкновенно случается. Вот если бы вы задумывались, прежде, чем влезть сюда, где вы раньше лазили, и что вы теперь тащите с собой, тогда бы было все не так.
Она его уже не боялась, но предпочитала не делать резких движений.
Она тихо добавила, -Радиация.
Он был подавлен услышанным и неизвестно, сколько простоял бы так, пока она не предложила ему, - Давай я тебя отсюда выведу.
Он вообще не хотел никуда выходить, разыграл негодование, - Ну что ты!
Но тут она решила, что настала пора активных действий и потащила его к выходу, - Ну как «что ты» -  пойдем. Мы выйдем незаметно, а там у меня машина. Скроемся. Они тебя не заметят.
Он не пожелал идти с ней, вырвался, - Они же тебя убьют.
Но ее уже было трудно остановить.
Она продолжала тащить его, хныкая от напряжения, пытаясь его успокоить, - Ничего, не убьют.
Она не на шутку воодушевилась возможностью совершить подвиг. И он поверил ее уверенности в себе.
 Когда они вышли из здания аэропорта, они не могли не привлечь к себе внимания – беременная всклокоченная женщина и растерянный озирающийся мужчина. Она тащила его и гортанно выкрикивала что-то успокоительное, что-то вроде «пойдем, пойдем». Он совсем запутался и перестал доверять ей.
Он остановился и стал кричать: «Где твоя машина? Куда ты меня ведешь?»
Она остановилась тоже, пораженная близостью чужой смерти, и показала куда-то в темноту, - Там моя машина. Иди туда сам.
Ему так хотелось самому найти ее машину, что он пренебрег грозящей ему опасностью и он шагнул в темноту.
Она осталась стоять и вся сжалась в нехорошем предчувствии, она уже не хотела, чтобы  все это продолжалось. Раздавшийся вскоре выстрел принес ей облегчение, и через некоторое время из темноты вышли те, кто сделал это.
К ней осторожно подошел полноватый седеющий мужчина и внимательно оглядел ее, - Что там произошло?, - вкрадчиво спросил он.
Она заулыбалась навстречу ему и сказала, - Не знаю.
Но мужчина был неподкупен, ему хотелось разобраться.  - Ты сейчас умрешь, если не скажешь, что там произошло. Ведь он вышел с тобой.
Она внезапно испугалась и зарыдала опять, - Он меня пожалел.
Мужчина посмотрел на ее вздрагивающий от плача живот и уныло проворчал, - Он тебя пожалел, а ты его нет.
Она ополоумела от страха и стала выкрикивать только одно слово через неравные промежутки времени,-  Убийцы! Убийцы!
Вся компания во главе с пожилым быстро побежала от нее, решив, что они сделали все, что могли.
Она слегка растерялась и крикнула им вслед, - Подождите!
Пожилой осторожно и явно брезгуя ею, снова вышел на свет, - Ну что тебе еще?
Он не знал, зачем вернулся.
Она чувствовала непонятную близость к этим людям, - Как мне вас найти?
Мужчина удивился, ее вопрос озлобил его, он резко вынул из-за пазухи пистолет и направил его на нее, - А это ты видела?
Он ждал, когда она побежит, и тогда он мог бы выстрелить в нее.
Но она осталась стоять на месте и даже стала улыбаться.
 - Вы очень красивый мужчина, - сказала она игривым голосом, что привело его в замешательство.
Он сказал ей, как его найти, и, недоумевая, поспешил оставить ее одну. Только теперь она смогла пройти к своей машине, и ей очень не хотелось наткнуться на где-нибудь лежащий труп.
 В городе наступила зима. И теперь знакомая нам женщина, правда, уже не беременная, одетая в легкое светлое платье, вскочила в распахнутую дверь такси, резко выкрикнув шоферу, - Гони!
Когда машина тронулась, шофер попробовал полюбезничать с экстравагантной незнакомкой, - Вас кто-то преследует?
Женщина резко воскликнула, - Вы можете ехать быстрее?!
 Она была очень бледна, и губы ее были искусаны в кровь.
Шофер замолчал и чуть прибавил скорость, коротко спросив, - Куда?
 - Прямо!
Их машина на большой скорости петляла по различным улицам, иногда возвращаясь туда, где уже недавно была. Женщина сидела в салоне и коротко отдавала команды, - Прямо. Налево. Направо.
Боковые стекла были подернуты морозной коркой, водитель послушно поворачивал, но заметно нервничал.
 - Может, вам лучше сказать сразу адрес? - осторожно спросил он ее.
Она ненавидяще посмотрела на него и сказала, - Я вам могу сообщить только номер телефона.
Он остановил машину и мягко предложил, - Может, вы по нему позвоните, и там вам скажут адрес?
Они подъехали к самой телефонной будке, и она вышла из машины. Она набрала запомнившийся ей номер, такси никуда не уезжало.
 Она уже стояла у дверей и нажимала на кнопку звонка, пытаясь справиться с ознобом, колотившим ее то ли от холода, то ли еще от чего. Дверь ей открыл все тот же седеющий мужчина, он впустил ее вовнутрь.
Когда он закрыл за ней дверь, он спросил, - Зачем вы ко мне пришли?
Она не ожидала столь холодного приема и ринулась к мужчине.  - Пожалуйста, убейте его!
Он слегка отодвинул ее от себя и весело произнес, - Я так понимаю, что речь едет о вашем ребенке. Зачем вам его убивать?
Она задрожала и покрылась слезами, - Вы не знаете. Он ужасен. Я такого никогда не видела такого… наверно, никто еще не видел.
Мужчина сходил на кухню и принес ей воды. Он разволновался и заходил по комнате, говорил медленно, - Хорошо, я вам сочувствую, но  мне зачем это?
Она выпила всю воду и начала расстегивать на себе одежду.
Мужчина остановил ее, - Подождите, это должен сделать я.
Он встал перед ней и продолжил начатое ею, она мягко коснулась его лица. Когда он раздел ее, он отнес ее к себе на кровать и положил на покрывало. Она быстро притянула его к себе, и он стал жестоко ее любить, будто хотел порвать ее, и ей это доставляло удовольствие.
Ей хотелось утолить себя раз и навсегда, а ему изнурить себя, и он выл от недостатка усталости. Когда все было кончено, он сразу сделался неприятен сам себе, ему стало тревожно за себя.
Женщина лежала неподвижно на кровати, измученная им. Он пришел на кухню и там посмотрел на себя в зеркало, отчего пришел в ужас. Когда на кухне раздался выстрел, она пришла в себя, зашевелилась.
Она услышала звонок и направилась к двери, не подумав ничего накинуть на себя. В дверях стояли люди пожилого. Входя, они осторожно огибали ее. Кто-то прошел на кухню, кто-то закрыл дверь, кто-то принес ей халат, но никто не удивлялся. Спросили, -  Что нам надо делать?
Она вновь была в здании аэропорта. Она шла по нему медленно и внимательно. Ее не интересовало табло, где высвечивалось время прилетов и отлетов. Она ничем не выдавала своего замешательства и не глядела по сторонам. Единственное, куда она обратилась, это к микрофону, который она несла, сжимая в своей руке, почти не пряча его.
Она спросила, - Сколько еще времени осталось?



6.




                Самолет

                Сценарий к\к фильма



Ира и Настя стоят в поле. Издалека слышен шум автомобилей, время от времени над ними пролетают самолеты.
Ира  порывиста, - Отсюда нас заберет самолет.
Настя нетороплива,  – Откуда? Отсюда?
– Нет, вон оттуда.
– Но как же он сядет здесь? Здесь нет взлетной полосы.
– Чем больше ты сомневаешься, тем меньше у нас шансов!
Настя недоверчива,  – Но нас даже не видно сверху.
Ира заводится,  – Знаешь, я тебе надаю сейчас по щекам!
Настя тревожно всматривается в Иру, – Я боюсь за твою головку. Давай ты представишь, что  - уже в самолете и не будешь волноваться.
– Но я хочу лететь!
– Ты и так летишь, я тебя могу представить там или там, или там. 
– Но я хочу, чтобы ты меня одновременно представляла там, и там, и там.
Настя устала, -  У меня такое чувство, будто ты  хочешь меня сделать совсем беспомощной.
– Я хочу, чтобы ты меня вдохновляла. А ты все о себе.
– Я могу тебя вдохновлять, как могу я, а не как хочешь ты.
Ира сердится, топает ногами,  – Видишь, никакой скорости. Пока мы не будем быстрыми – нас не заберут отсюда.
Настя устала, садится, она, будто впервые увидела Иру и та ей неприятна.
  – Ты говоришь не о скорости, ты говоришь о катастрофе,  о столкновении, о падении.
Ира изумлена, – Какое может быть падение, когда я – такая легкая?
Ира глубоко вдыхает, словно это сделает ее легче.
Настя сомневается, –  Что тебя делает легкой? Покажи? 
Ира обводит вокруг себя рукой, - Меня делает легкой воздух. Видишь его? 
- Этот воздух может подменить тебя. Я все сильнее о тебе беспокоюсь.
Настя встает.
 Ира волнуется, – Не подходи ко мне! Ты тяжелая и меня хочешь за собой утянуть!
Настя удручена,  – Погоди, ну вот ты говоришь  - воздух. Ты видишь его?
– Я вижу себя. Я связана с ним.
– А я связана с собой. 
- Вот поэтому мне и хочется улететь.
Настя наступает, Ира пятится.
Настя,   – Я уже говорила, тебе хочется не улететь, а разбиться.
– Это ты думаешь, что я разобьюсь. А я упаду и встану, встану и упаду.
– Если будешь вставать и падать, ты уже будешь не ты.
– Это буду не только я, но я и мое будущее.
Настя смотрит на Иру снисходительно,  – У тебя будет такое будущее, в котором нет тебя.
-  Это ты хочешь отнять у меня будущее, а я хочу быть над тобой, пролетать, и тогда оно у меня будет.
– Хорошо. А ты меня возьмешь в свой самолет?
– Вот ты мне говоришь о катастрофе. Но катастрофой кажешься мне ты. Если ты докажешь, что не катастрофа – возьму.
Ира задумывается, светлеет, - Ешь землю!
Настя хмурится, раздражена, – Земля твердая.
Настя смотрит на Иру, улыбается, - Давай я буду есть твою руку.
Ира смотрит на свою руку, потом на Настю,  – Давай по другому. Я буду бежать за тобой, и если догоню, ты будешь есть мою руку.
Настя злится, говорит с угрозой,  – Я  тебе буду мешать,  я буду что-то кидать в ответ.
Ира заводится,  – Я тебе буду мешать мешать – я буду  кидать не что-то, а камни.
Настя почти в отчаянии,  – Тогда я буду ползать, чтобы ты в меня не попала.
Ира тоже злится,  – Тогда я заберусь на тебя, чтобы ты меня катала.
Настя приходит в себя,  – Ты хотела, чтобы я ела землю.
 – А ты хотела есть мою руку.
Настя смотрит на Иру, как будто ее нет,  – Давай я буду есть твою одежду.
Обе девушки устали друг от  друга.
Ира тяготится Настей,   – Давай я  разложу одежду и ты будешь в нее прыгать.
Ира отвернулась.
Настя поворачивает ее к себе, трясет ее,  – Я согласна побыть для тебя самолетом, но сначала тебя надо закопать.Я не успеваю за тобой.
Ира отвечает откуда-то глубоко из себя, будто невменяемая, смеется,  – Хорошо, хорошо. Давай я  попрыгаю тогда  в твою одежду, если ты не хочешь, чтобы я прыгала в свою.
Настя тревожится, – Давай я буду кусать тебя за ногу.
Ира наползает на Настю, девушки давно сидят на земле, обессилев друг от друга.
Ира,   – Хорошо, ешь мою одежду.
Настя одурело глядит на Иру, – Хорошо, я буду есть землю.
Тут Ира успокаивается, – Мы с тобой повторяем друга  друга,  но с задержкой. Эта  задержка и есть мой самолет.
Ее ответ успокаивает и Настю, – Если я сделаю все то, о чем мы говорили – не будет никакой задержки.
Ира рада, – Тогда ты будешь, как самолет.
Настя горячо кивает головой и девушки жадно  целуются.




7.



 Ущелье

                (сценарий короткометражного фильма)


День. Лена и Наташа сидят на заднем сиденье автомобиля. Автомобиль стоит, но девушкам кажется, что едет.Это подтверждается меняющимися время от времени видами города за окнами авто.
Мотор  работает, и это тоже поддерживает их.
Наташа раскинула широко  руки, откинулась назад, перебирает ногами. Лена сидит прямо, тихо.
Наташе не спокойно, она  то подается вперед, то припадает к окну, то разглядывает потолок – перемещается в такт предполагаемому движению автомобиля, хихикает. На ней короткое, выражающие ее нетерпение,  платье с оголенными руками. Кожа рук гладкая, чуть бликующая.
Лена  одета  глуше, сдержаннее. Она туго стянута  черным цветом своего платья и ей неприятно соседство с Наташей. Волосы Лены уложены в высокую прическу.
Лена достает из своей сумочки зеркало и смотрится в него, смотрит по сторонам, глядит ревниво на Наташу.
- А ты меня не обгоняешь?
Наташа внимательно вглядывается в Лену, но смотрит сквозь нее, водит рукой по стеклу, по дверце машины, улыбается.
        - Наоборот. Мне кажется, я настолько позади тебя, настолько… мне так темно, что, кажется, я  в тебе еду.
Лена еще тревожней вглядывается в свое зеркало.
- А мне кажется, тебя во мне нет. Ты вся…снаружи...
Сказанное успокаивает Лену, дыхание ее выравнивается. Теперь очередь волноваться Наташе, она теряется,  пытается улыбаться насмешливо, но выходит плохо.
- Что ты имеешь в виду, говоря  «снаружи»?
Лена небрежна, сосредоточенна. Она прекрасно чувствует каждый свой сантиметр, как он преодолевает время и Наташу.
- Это значит, что ты не двигаешься. Ты - как все. Ты только там, где ты есть. А потом еще где-то, и ещё. Насекомое какое-то.
Наташа обижена, она  скептически  улыбается, надувает щеки, выпускает из себя много воздуха.
- Во мне много воздуха. А в насекомом – мало. И потом – я же на машине…еду, двигаюсь.
- Ты двигаешься потому, что находишь, за что зацепиться. В данном случае ты цепляешься за меня.
Рельеф лица Лены жесткий, отчетливый, режущий. Железо автомобиля быстрое, даже когда стоит. 
Крыша машины запорошена тяжелым снегом. Подошвы  туфель Лены, словно обратная сторона Луны.
Наташе  спокойно, она  обняла Лену.
- Мы движемся снаружи, чтоб внутри было тише…чтобы лучше двигаться дальше. А если ты считаешь, что я тебя опережаю, заслоняю – сядь передо мной, будешь всегда впереди меня. И так я к тебе буду меньше цепляться, если ты  не любишь, чтобы тебя трогали.
Лена охотно перемещается на переднее сиденье. Как только она пересаживается, машина действительно трогается с места. Лене  не уютно от этого, она волнуется, ей не сидится. Лена принимается громко считать что-то.

- Один, два, три, четыре, пять!
На Наташу находит игривое настроение.
- Женщин не может быть так много, Лена!
- ****ей может!
- ****и не накапливаются!
Лена резко оборачивается к Наташе.
- Я знаю, как ты погибнешь – тебе снесёт голову автомобилем. Потому, что ты движешься ему навстречу.
Наташа захахатывается.
- Мне уже снесло, и мы едем в моей голове. Вдвоём. Видишь, как быстро? Иначе бы стояли!
Лена подносит зеркало к лицу Наташи.
- Но твоя голова не отражается.
- Потому,  что мы не останавливаемся!
- Сколько тебе говорить – мы никуда не едем!
Наташа смеётся. Ветер поднимется в салоне автомобиля.
Лена испугана, она  в негодовании толкает зеркалом  лицо Наташе.
Наташа  падает на заднее сиденье. Автомобиль останавливается, ветер стихает и Лена закрывает глаза, чтобы успокоиться.
Но теперь в беспокойство впадает Наташа. Она ерзает, тяжело дышит, с ненавистью глядит на шею Лены.
- Поехали, поехали! Мне душно!
Лена невозмутима. Кажется, она пьёт крики Наташи.
- Я сейчас описаюсь!
Восклицание тревожит Лену,  она кричит тоже.
- Поехали!
На этот раз машина не двигается, но Лена так вертит головой,  как будто пейзаж за окном мелькает. Машина не двигается, но  вид за окном автомобиля  меняется.
Лена тихо воет, извиваясь, она снимает с себя платье и кидает им в Наташу. Наташа  с шипящим восторгом натягивает это платье на себя. Пейзажи за окном продолжают сменять друг друга  реже, останавливаются. Наташа заглядывает под платье  Лены, которое на ней.
- Какая ты быстрая! Ууух!
Наташе  не терпится. Ей хочется  рассмотреть подробней Лену, но перевешиваться через сиденье не удобно. Наташа  выскакивает из машины и бегает вокруг нее, кричит что-то нечленораздельное.
- Аааааааа! Иииии!
Запыхавшись, Наташа  садится в машину, дыхание ее сбито. Наташа  сладко жмурится.
Лена  хмура.
- Сядь передо мной.
- Зачем?
- Ты слишком загородила дорогу. С этим надо что-то делать.
Наташа  с трудом перелезает через сиденье и садится Лене  на колени. Та  тут же сильно обхватывает ее руками и сжимает.
Наташе  больно,  она с испуганным интересом следит за развитием событий, не сопротивляется.  Лена быстро  устает, выпрямляется и молча отпихивает Наташу  на заднее сиденье.
Когда Наташа  перелезает, платье Лены  снова оказывается на Лене. К ней  возвращается  спокойствие.
Наташа не довольна. Лена  смотрит в окно, трёт стекло,  поворачивается к Наташе.
- А ты еще не хочешь побегать?
- Мне не за что зацепиться.
Это заводит Лену, она задирает  ноги я и начинает толкать ими Наташу.
- А теперь тебе есть на что опереться? Есть?
Наташа  увлечённо отталкивается от ног  Лены, глаза ее разгораются. Она кричит с восторгом.
- Я вижу изнанку твоего платья! Вижу изнанку!
Лена  останавливается, настораживается.
- И что?
- Я как будто снова побывала в нем!
У  Лены  от злости сузились глаза.
- А ты в какую сторону едешь?
- А я еду в сторону мерцания.
- Это в какую?
Наташа  старательно закрывает глаза, старательно открывает их, снова закрывает.
- Поняла? 
- Поняла. Значит, ты готова стоять на месте и жмуриться. Снимай туфли.
Наташа с готовностью снимает туфли и протягивает их  Лена.  Та открывает дверцу машины и швыряет туфли далеко вперед. Наташа  поражена.
- Зачем?
- Так мы ускоримся. Надо еще где-то быть, кроме как здесь.
Лена  безапелляционна. У Наташи  на глазах выступают слёзы.
- А почему я должна еще где-то быть?
- Потому, что  ты никуда не движешься.
- А по моему ты не движешься, сидишь, как памятник и все тебе не нравиться. И нашу машину ты тоже делаешь памятником.
- Я могу выйти из машины, не выходя из неё. И тогда ты будешь памятником в машине.
- А как?
Лена напрягается и у неё по ногам течёт влага. Наташа любопытствует, она заглядывает из-за плеча Лены, вертит головой.
- Ну, как? Как ты выйдешь…Черррррт! Ты описалась! Чтобы мы так и стояли дальше!
Наташа измождено валится на сиденье, затем стремглав выбегает из машины.
Она возвращается с туфлями, садится. Лена  старается не шевелиться. Наташа  сидит тихо. 
- Я с тобой, как в тюрьме.
Лена молчит.
       -     Ты меня уродуешь.
Лена не отзывается. Наташа поднимает перед собой туфлю, сжимает кулак и бьёт по обуви, будто она хочет пробить подошву.  Лена  победоносно  улыбается.
- Вялая мастурбация.
- Обернись!
Наташа внимательно смотрит на спину Лены, та не оборачивается. Наташа  бьёт ее по спине туфлей, Лена  не оборачивается. Наташа  бьет ещё и ещё, Лена  словно не чувствует этих ударов.
Наташа  пугается своей жестокости, она в замешательстве, не уверенно тянется к Лене, целует её в шею, тянет  к ней свой язык. Та неожиданно оборачивается и, выхватив нож, хватает Наташу  за волосы, отрезает прядь. Затем Лена  снова отворачивается от Наташи, срезанную прядь она  крепко сжимает в одной  руке, нож в другой. 
Наташа  испуганно держится за язык, ей неуютно и страшно. Она понимает, что Лена  совсем не дорожит ею.
- Зачем ты это сделала?
- Это лучший способ справиться  с движением, у которого нет лица.
Наташа  смотрит скептически, она тихо возмущена.
- Ты, наверное, хочешь, что кроме тебя никого не было?
- Нет. Я хочу, чтобы каждый занимал свое место. Видишь, как много людей, и не у кого нет места. Поэтому так все бессмысленно.
Наташа  недовольна. Она  несколько раз хлопает в ладоши, смотрит на ладони, будто на них должно что-то появиться, достает видеокамеру, снимает пейзаж за окном, бормочет. За окном уже темно. Машина начинает двигаться
- Видишь, как люди повторяют друг друга, как они похожи. И мы нужны, чтобы замечать это. И когда мы замечаем это, мы делаем их разными. И людей становится меньше, а мы становимся больше. И поэтому люди к нам тянутся, а мы их встречаем. Потому что их много не самих по себе, а в нас.
- У нас погасли  фары!
Наташа отрывается от камеры. Машина останавливается.
- Что?
- У нас погасли фары. Мы разобьемся!
Лена в испуге оборачивается к Наташе. Наташа ярко освещена.
- На, возьми камеру, ты будешь видеть все, что впереди.
Лена берет камеру у Наташи, закрепляет ее над лобовым стеклом,  поворачивает  камеру  на себя, успокаивается. Наташа « темнеет», но ей радостно, она размахивает в темноте руками. Фары снова горят.
- А тебе не кажется, что ты полновата?
Лена  вновь резко оборачивается с ножом в руке. Наташа  испуганно отскакивает. Лена усмехается.
- А если я тебе выколю глаз, ты не будешь считать меня полной?
Наташа говорит через силу.
- Ты думаешь дело во мне? Отсутствие у меня глаза разве сделает тебя стройнее?
- У тебя не один глаз, у тебя их  - сотни. Ты хочешь смотреть везде.
- А где надо?
- Ты меня словно ощупываешь своими глазами. Ты не веришь в человека.
- Наоборот, я слишком верю, я верю, что человек берётся отовсюду.
- Ему не надо браться отовсюду, ему надо браться от себя.
- А у тебя рот не забит моими волосами. Ты как-то странно говоришь, будто грызёшь мою голову.
Лена  задумывается
- Тебе кажется, что ты можешь быть мною, а я тобой. Да?
Наташа задумывается в ответ.
- Не так просто. Что-то может быть и мною, и тобой.
- И что это?
Лена  напориста и небрежна. Наташа  делает таинственное лицо.
- Это наша  скорость.
- Чего??? Опять гадость! Мне противно с тобой сидеть!
- Почему гадость. Смотри, если я разденусь – вот эта камера будет показывать нашу машину. Не веришь?
Лена  смотрит на Наташу с удивлением. Она недоумевает, какая может быть связь между ней и камерой. Затем, она отворачивается и угрюмо смотрит перед собой. Когда, Лена  снова поворачивается к Наташе, та уже сидит без одежды. Лена капризничает, чтобы не глядеть в камеру.
      -   Я тебе совсем не нравлюсь. Ты меня не любишь. Поэтому мне противно рядом с тобой.
Наташа  растерянна от такого признания.
- Ты мне нравишься, не в этом дело. Ты сама говоришь, что вокруг тебя нет движения. А человек без движения мало похож на человека.
- Знаешь, я поверю в то, что ты действительно есть, если вся твоя одежда, вот эта – исчезнет. Ее не будет, а ты будешь, тогда я поверю в естественность твоего оголения, в то, что ты голая была  раньше, чем одетая.
- Но это естественно – я сначала одеваюсь, я сначала голая… одежда, это  что-то временное.
- Ну, до этого ты мне говорила, что твое тело это время, а теперь – одежда. Все у тебя не постоянно.
- Мне кажется, ты меня хочешь вывернуть наизнанку. Но изнанка у нас с тобой общая.
С этими словами Наташа закидывает свои трусы на  лицо Лене, стягивает их. Лена извивается, мычит, сбрасывает руки Наташи с себя, оборачивается к ней.
- Это мерзко! Трусы не суют в лицо!
- Да, ты их обслюнявила!
Наташа брезгливо осматривает свои трусы, морщится. Лена усмехается.
- Мои слюни сделают тебя человечнее.
- Я не готова там к твоей человечности.
Наташа, однако, надевает на себя трусы, прислушивается к себе, продолжает одеваться. Лена смотрит за окно.
- Теперь улицы пахнут тобою. Это мешает.
- А машина – тобою. Ты мне совсем не помогаешь, только пользуешься мной. А мы ведь вместе.
- Мы едем в другую сторону от машины. Мы движемся в одну сторону, а не навстречу друг другу, поэтому нам так трудно.
- Машина – не движение. Сторона не одна, сторон много.
- Машина – бывшее движение, поэтому быстрое. Двигаться можно только в одну сторону.
- У тебя мысли – сплошное насилие. Движемся мы  все время в сторону себя.
- У меня мысли определённее твоих, я разделяю одно от другого. А ты так говоришь, будто эта машина  - ты.
Наташа едва сдерживается, чтобы не наброситься на Лену. Она чиркает зажигалкой и подносит ее к Лене, ожесточенно.
- Если я машина, ты  - моё горючее. Давай разделять изнутри, а не снаружи!
Лена смотрит на огонь с удивлением и оторопью, улыбается.
- Ты вызываешь беса.
- Я вызываю? Да мы уже внутри его. Поэтому и не едем никуда, поэтому все стоит вокруг. А ты  меня мучаешь!
- Бес то, что идёт поперек нас.
 Неожиданно дверь возле Лены открывается и в неё вваливается мужчина, он хватает Лену руками.
- Ах, какая девка! Самый сок!
Лена сидит неподвижно, так же неподвижно держит зажигалку перед ней Наташа. Мужчина теряется, он слегка пьян.
- Что-то девоньки у вас непонятное происходит? Вы чего тут делаете?
- Ты, наверное, не меня хотел, а ее? Так?
- Неееет. Ты интереснее. Я тебя издалека увидел.
- Садись к ней сначала.
- А что? Можно и к ней. У меня двоих ещё не было.
Мужчина преувеличено суетлив, пересаживается к Наташе. Та убирает зажигалку от лица Лены. Лена  непроницаемо обращается к мужчине.
- Раздевайся.
- А почему я первый? Пусть она сначала разденется. Что-то вы странные. Может, вы  - маньячки? Давайте по-другому, по-человечески.
Наташа оживляется.
- Ну, ты сначала заслужи человеческое отношение, сделай что-нибудь. Вот она описалась тут недавно. Давай ты вытащишь из штанов свой и мы макнем его туда…Ну, чтобы принять тебя в свой круг.
Мужчина ошарашен.
- Бляяяядь! Ды вы здесь ебнутые. Извините, я…. пойду.
Мужчина пытается выйти, но Лена хватает его за руку.
- Ладно, садись ко мне. Я ж тебе нравилась.
- Я тебе телефончик оставлю. Ты помойся  и звони. Только учти, я  - не экстримал.
Мужчина выходит. Лена тяжело озирается.
- Похоже, мы вернулись туда, откуда начали.
- А по-моему мы приехала туда, куда и собирались.
- Ну, раз ты так хорошо едешь, езжай дальше. А я  - дойду.
Лена выходит из машины, идёт прочь. Автомобиль движется за ней, из окна его высовывается голова Наташи.
- Я не могу без тебя выйти из машины. Залезай обратно.
- А я могу без тебя из неё выйти. И это я тебя, как ты говоришь, использую?
- Для меня, как ты говоришь, все вместе – мы и машина. А ты – разделяешь?
Лена возмущенно останавливается.
- Я не вижу, как ты соединяешь нас с машиной.
- Я согласна с тобою -  мы никуда не уехали.
Лена успокаивается и садится в машину обратно. Она ещё сердита. Внезапно Наташа набрасывается на Лену сзади, обхватывает её, налезает сверху на неё, запускает свои руки ей под одежду, кричит.
- Поехали!
Руки Наташи – где-то перед лицом Лены. Лена вырывается, пытается высвободиться. Наконец, ей это удается. Наташа быстро смотрит в окно.
- Ну, теперь-то мы сдвинулись с места?
- Ты мне порвала лифчик.
- Возьми мой.
- У тебя грудь маленькая.
- Зато соски выраженнее.
- Но ты мне лифчик порвала не сосками, а руками.
- Я хотела тебе сделать приятнее.
- Дай сюда свой лифчик.
Наташа снимает и протягивает Лене её лифчик. Лена оборачивается к Наташе и пристально смотрит на неё сквозь  белье.
- Перестань, мне не удобно. Ну, погоди…
Наташа  напрягается, смотрит куда-то через Лену, кричит.
- Посмотри в камеру!
Лена оборачивается и вскрикивает. В камере несутся ночные улицы. Наташа продолжает кричать.
- Ты слишком ненавидишь время, а его надо любить.
Лена смотрит в камеру сузившимися от ожесточения глазами.
- Я вижу твои кости!
Перед глазами Лены  теперь - какие-то рентгеновские снимки.
Наташа смотрит с ненавистью на Лену и запихивает свои пальцы  себе в горло, заходится в удушливом кашле. Лена судорожно отворачивается от камеры, вытягивает перед собой руки, словно боится натолкнуться на что-то.
- Мне кажется у меня – твоя кожа.
Наташа уже отошла от кашля.
- А мне кажется, у тебя – мои руки.
- А твои где?
Лена резко оборачивается и не видит у Наташи рук. Лена растерянна.
- Ну вот, мы и разъехались.
- Да, теперь мы движемся в разные стороны.
- Как в лифте.
- Вот, это да!