Короткометражные сценарии. Связь

1.



                Видео

                Сценарий к\к фильма


Катя и Максим смотрели кино. Фильм не увлекал Катю и она скучала. Максим не знал, что придумать, чтобы ее развлечь. Они сидели  у нее дома,  Максим  стеснялся. Катя от скуки положила голову на плечо Максима, и это  закрепостило  Максима окончательно. Катя чувствовала себя, наоборот, очень  раскованно.
-  Знаешь, когда я смотрю дома  видео одна,  на экране со временем  появляются мои ноги.
Максим удивленно повернулся к Кате.
- Что? Не веришь? Главное – расслабься, сейчас появятся.
- Как?
- Я не знаю, как это получается технологически, но я уверена, что не только я могу их видеть. Смотри внимательнее, не отвлекайся.
Максим повернулся к экрану и напряженно уставился в него. Мысли, что у Кати не в порядке с головой бывали у него. Сейчас они укрепились. На экране продолжалось невнятное действие, Катя все крепче прижималась к  Максиму, но это не грело его. Он прислушался – Катя что-то шептала.
- Сейчас….сейчас. Сейчас. Где вы?
Он вслушивался в ее шепот, и ему было тревожно. Страшно стало позже. На экране действительно появились ноги  Кати. Внутри Максима похолодело, а Катя вскочила и вскрикнула.
- Ты видишь? Видишь? Вот они? А? Каково?
На экране поверх фильма болтались Катины ноги, словно она сидела на видеопанели и болтала ими. Максим приблизил лицо к экрану. Катя подала голос.
- Это не монтаж. Они появляются все время, когда я долго смотрю какое-нибудь кино. Максим с опаской взглянул на Катю.
- Это твои ноги?
- Конечно мои. Я-то их узнаю.
Катя приподняла на себе юбку.
- Видишь, здесь впадинка и там она есть. Смотри, пальцы такие же, здесь и там родинки,  коленки – мои.
- Ничего себе.
- Вот. И я говорю – стремно. Но я уже привыкла.
Максим заерзал, оглядываясь.
- Может, где-то веб-камера, монтаж там,  и ты меня разводишь?
- Ну ты что? Дурак? Зачем мне все это? Кстати, об этом никто не знает. Так что прошу тебя – не распространяйся, если что.
Максим не мог поверить.
- И ты к этому привыкла?
- Не сразу. А потом  мне стало нравиться. В этом что-то есть. Видеопроигрыватель –  самый обыкновенный. Экран тоже. Это не мои настройки. Это – объективно. Факт природы.
Максима это не успокаивало. Он остановил движение фильма, ноги болтались по-прежнему, говорить было трудно.
- А пошевели ими.
Катя хмыкнула,  задвигала ногами на диване. На экране ноги тоже задвигались быстрее. Это не был буквальный синхрон. Было так, словно одна  волна, вызывала другую волну. Максим не мог оторваться.
- А у тебя есть еще экран? Монитор? Чтобы сравнить.
Кате понравилась эта идея. Она принесла из другой комнаты монитор, и они подключили его, запустили видео. Сначала на мониторе тоже шел фильм, но скоро и на нем показались Катины ноги. Максим нервно сравнивал ноги на разных экранах.
 - Смотри, они разные.
Катя вгляделась.
- Но и те, и те - мои. Различается освещение, какие-то детали.
- Мистика. Ты что-нибудь ощущаешь?
- Я ощущаю непонятное вторжение в себя.
- Это из-за меня?
- Нет. Из-за видео.
- Это только у тебя дома происходит?
- Конечно только  у меня.
Максим  опять стал всматриваться.
- А почему там  ты босая? Ты ж в тапках.
- Не знаю.
- А одень туфли.
Катя молча пошла за туфлями, вернулась в них, села на диван.
- Ничего не меняется. А одень брюки.
Катя нравилась увлеченность Максима и она пошла за брюками, вернулась в них. Максим выпрямился перед экраном.
- Тоже не меняется.
Максим  всмотрелся  в меланхоличную Катю.
- Как ты можешь спокойно смотреть на это?
- А что? Это просто какая-то часть меня.
Максима не устраивало это объяснение.
-  А переоденься целиком.
Кате стала надоедать нервность Максима. Она вернулась в другом платье. Максим больше смотрел  не на нее, а на экран.
- Смотри, ты переоделась и ноги стали неподвижнее, меньше болтаются. 
- Тебе кажется.
- А одень платье на платье.
Кате надоела эта игра, она резко поднялась и ушла. Вернулась быстро, поверх ее платья, было натянуто предыдущее.
- Смотри, когда платье на платье – ноги тоньше. И меньше на твои похожи.
Катя с недовольным лицом приблизилась к экрану.
- Вроде.
Она гладила экран, стараясь рассмотреть там свои  ноги. Сомнения Максима подкреплялись. Кате не нравилось, что Максим отнимает у нее ее тайну, жалела, что рассказала ему о ней. Максим думал о другом.
- Ты вроде ноги не бреешь, а здесь – бритые.
- Даааа.
- Побрей.
Катю дернуло, но ей пришлось идти в ванну. Максим терпеливо ждал ее, когда она вошла, он придирчиво посмотрел на ее ноги, потом на экран, запустил видео.
- Видишь, совсем не болтаются. Теперь это -  фотография!
Кате было грустно и досадно. Максим   зачем-то гладил ее ноги.
- Смотри, когда я трогаю твои ноги, там они пропадают.
- Да. Интересно. Ты все поменял.
Катя смотрела на Максима с неприязнью, но он не замечало этого. Он уже не смотрел на экран, тряс своей рукой с часами на них.
- Странно. Эти часы никогда не останавливались.
Катя спохватилась.
- Давай выйдем на улицу. Там наверно пойдут.
 Максим, недоумевая, дал себя вывести. Снова поглядел на часы. Кате было любопытно.
- Не идут?
- Не идут.
Волнение, испытываемое  дома у Кати, покидало Максима. Он рассматривал ее, усмехнулся. Девушка в двух платьях смотрелась нелепо.
- У тебя красивые ноги.
- Спасибо.
- Можно потрогать?
- Зачем?
- Ну, это почти часть экрана.
- Трогай.
Максим осторожно коснулся ног, стал их гладить. Катя заволновалась.
-  Не надо так высоко. Там уже не ноги.
Максим осекся, опустил руки ниже.
- Но тут еще ноги. Можно?
- Да, тут ноги. 
Максим оторвался от ног Кати, посмотрел на свои часы. Его лицо просветлело.
- Смотри, стрелка двинулась. Знаешь, когда она двинулась?
- Догадываюсь.
- Можно тебя еще потрогать?
- Ты же не будешь меня трогать вечно?
- Опять встали.
Кате стало жалко Максима..
- Эти часы тебе дороги?
- Очень.
- Давай так сделаем…
Катя наклонилась, стянула с себя трусы и вложила их в руку Максима.
- Так идут?
- Идут.
- Ну, тогда все хорошо. Я пойду?
- Да, спасибо тебе. До связи.
Максим отвернулся и пошел, сжимая в руке трусы Кати, поглядывая на часы. Далеко он не ушел, Катя распахнула свое окно, окликнула его.
- Погоди.
Она вышла к нему, обхватив руками  видеопаннель.
- Возьми ее себе. Я не могу ее больше смотреть.
Максим растерянно улыбался, но панель принял.
- Я тебе свой монитор принесу.
- Не надо, ведь  нем ничего интересного?
- Ну, да, он обычный.
Они стояли на вечерней, летней улице и не могли расстаться. Максим показал рукой на экран.
- Как ты будешь без него?
- Я буду к тебе иногда ходить.
Максим вспомнил о чем-то.
 - Возьми трусы.
Катя улыбнулась.
- Тогда не буду приходить.
Она взяла трусы, резко повернулась и пошла к себе. Максим остался с видеопанелью, пошел к себе.



2.



                Радио


                Сценарий к\к фильма


Таня смотрела на Игоря напряженно.
- Игорь, ты меня слышишь?
- Ну, да.
- "Нуда" это неточно.
-  А что точно?
- Точно, это отзываться.
- Я отзываюсь.
- Отзываться надо не ушами.
- А чем?
- Тебе нечем отозваться?
- Тут какой-то подтекст?
- Это не то, что ты думаешь.
 - А какой?
Таня придвигается к Игорю ближе.
- Видишь ли, отзываться надо так, чтобы я чувствовала, что я  - передача, по радио, например. А ты, я вижу, готов отозваться, будто я радиоволны. Понимаешь?
- Не очень
- Ты вообще, можешь представить, что я передача?
- Какая? Ты ж ничего не делаешь особенного.
- То есть ты не чувствуешь моей особенности?
- А она есть?
- Грубость конечно...Но дело в тебе, свою особенность ты конечно чувствуешь...
- Ну, как-то да....наверное.
- Смотри, прошлый раз я тебя фотографировала.
- О, а я и не заметил.
Таня показывает Игорю фотографии на своем телефоне.
- Видишь, какой ты был. Сейчас не такой.
- И что?
- Почему ты другой?
- Таня, ты чего сегодня докапываешься?
- Кто тебя подменил?
- Ты  че прикидываешься, люди меняются, одеваются по-разному там, ведут себя...ты чего?
- А кто знает, как ты изменился?
- Ты съела что-то...никто не знает. Зачем тебе это?
- Ты хочешь, чтобы я знала, как ты меняешься?
- Зачем?!
- Потому, что я могу потом тебя вспомнить и передать.
- А вот ты о чем... о том, что ты передача?
- Я  могу.
- И  как?
- Многое зависит от тебя. Смотри, если я разденусь,буду ходить и говорить с тобой, а ты будешь смотреть не на меня, а на мою одежду - я стану передачей.
- А если я на тебя посмотрю.
- Я тебя ударю по глазам.
- А как ты меня передашь при этом?
- Если ты меня начнешь транслировать, я тебя тоже начну транслировать, воображать тебя. Попробуем?
- Я тебе не верю, но давай.
Таня  отползает  от Игоря, начинает раздеваться, тянется к нему, кладет перед им одежду.
- Не смотришь на меня, точно не смотришь?
Игорь сосредоточенно смотрит на  белье Тани.
- Ну, не смотрю.И что?
Таня поднимается, ходит по комнате, поглядывает на Игоря, тот держится, спрашивает.
- Ты уже передача?
- Как- то нет. Нет!
Таня едва успела предупредить взгляд Игоря на себя, Игорь снова уткнунлся в белье Тани.
- Какое-то садо-мазо, а не передача.
 - Мне кажется, тебе надо как-то проявить себя в отношении моей одежды.
- Зачем?
- Это единственное в отношении чего ты можешь проявить себя. Так?
- Наверное. Но как?
- Начни ее есть. Не смотри на меня!
- Офигеть. Зачем?
- Так ты выйдешь на мою волну, так ты проявишь свою волю.
- Но я не ем одежду.Я тебя совсем не понимаю.
- Ты просто начни. Ты же хочешь на меня посмотреть? Хочешь?
Таня встала перед Игорем.
- Ну, не  настолько.
- Должен хотеть, ты ж не педик.Начни есть и ты приблизишься ко мне.
- А при чем здесь передача?
- Ты что не видишь, что я не свободна? Если ты начнешь есть мою одежду, мне станет проще.Глотать не обязательно.
- Хорошо.
Игорь неохотно потянул в рот Танин лифчик, начал жевать. Таня ревниво наблюдает за Игорем.Ей весело.
- Не смотри! Чувствуешь, что стал лучше чувствовать меня?
- Ну, как- то не очень. Я больше чувствую твои тряпки.
- Жуй энергичнее, тебе не хватает страсти.
Таня не успевает крикнуть, Игорь вскидывает глаза на нее, утыкается в ее лицо.
- Ты извращенка?
Таня пытается быть ласковой.
- Игорь, я не хочу тебя обидеть. Смотри, как много между нами лишнего и я рада, что ты все это преодолеваешь.Я прошу тебя взять на себя это преодоление, не требовать от меня равности, мы должны оставаться  разными. Я уже немного в тебе, а ты во мне. Это главное, следуй за своим воображением, не смотри на меня и я окажусь полностью в тебе, только не смотри на мое тело. Это все испортит, сделает слишком последовательным.
Игорь грустно  вздыхает, тянется к трусам и юбке Тани, начинает их жевать интенсивнее. Таня с улыбкой наблюдает за ним, покачивается, она видит, как ее одежда намокает, пропитывается слюнями  Игоря. Она мычит.
- Какой ты молодец.
Ее радость за Игоря сменяется тревогой.
- Стой! Одевай мою одежду.
Игорь уже не делает попыток посмотреть на Таню.
- Я прервал твою передачу?
- Нет, я начинаю терять себя..ну, как в эфире.
Игорь, по-прежнему, стараясь не глядеть на Таню, снимает с себя одежду, натягивает ее трусы, юбку.Он шевелится, словно в полусне.
- Лифчик одевать?
- Игорь, не издевайся.
- Я не буду его одевать.
Игорь оказывается в одежде Тани, открывает глаза - перед ним ее лицо. Таня мягко целует его в глаза.
- Я же просила не открывать. Закрой. Облизывай меня.
- Где?
- Везде. Находи  и облизывай.
Игорь высовывает язык, ищет Таню, та вертится перед ним, ускользает, позволяя себя время от времени лизать.
- Все. Устал.
Игорь наощупь находит диван, садится на него. Таня ему улыбается.
- Ну вот, первый  шаг  сделан.
- Первый?!
- Твой язык стал транслятором, если он будет настойчив я могу стать радиоволной и быть на ней передачей.
- Ты еще не стала?
- Ну ты же видишь, мы разделены.
- Ты хочешь, чтобы мы соединились?
- Я хочу, чтобы мы видоизменялись и взаимодействовали. Найди языком мои глаза.
- Таня, я ничего не вижу, я устал. Давай я открою  глаза.
- Тогда между нами ничего не будет.
- Тогда давай я высуну язык и ты сама коснешься его  глазами.
В голосе  Тани прозвучало разочарование.
- У нас было такое взаимопонимание, я думала что-то получится.
- Хорошо.
Игорь встал с дивана, высунул язык, пошел на Танин голос.Таня тут же вытаращила глаза, застыла. Игорь прошел мимо нее, вернулся,прошел еще раз, ткнулся в глаза Тани, открыл свои, прошептал.
- Теперь все.
- Еще не все, но ты уже можешь не закрывать глаза.
- Хоть что-то.
- Погоди. Ты совсем сухой.
Таня наклонилась к Игорю, принялась лизать свою одежду на нем. Игорь наморщился.
- Как-то не кончается твоя фантазия.
Ира с удовольствием осмотрела его.
- Снимай одежду, промокла.
Недоумение не покидыает Игоря.
- Ты вот так меня передаешь?
Таня молчит, Игорь снимает ее одежду, передает ей. Таня разворачивает одежду, находит небольщое выжженое отверстие, показывает его Игорю.
- Смотри.
- Ну, это уже было.
Таня весело мотает головой. Они оба - голые.
- Не было.
Игорь наклоняется,  засовывает в отверстие палец, дотягивется до низа живота Тани, тянется дальше. Таня напрягается, Игорь настойчив, Таня смущается.
 - Игорь, сколько на тебе родинок, давай я сосчитаю.
Игорь выпрямляется, дышит тяжело, обнимает Таню.
- Потом сосчитаешь.





3.



                Абонент

               
                Сценарий к\к фильма

1.

Звонок застал Алексей в очень неопределенном, размытом состоянии. Такое в последнее время случалось с ним часто, и он уже начинал бояться приступов сонливости и спутанности, из которых не было долго выхода. И когда случалось с ним кратковременное прояснение, оно было недолгим и неустойчивым – не спасительным.
Алексей ощущал, что он оказался вне речи, вне связей, в каком-то обыденном тумане, что он опускается  в невнятную жизнь и как из этого выйти, было непонятно.   

- Алло, Алеша? Привет. Это Настя.
- Настя? А, Настя, привет.
- Как ты? Я тебе не помешала?
- Нет, что ты. Я …так, блуждаю.
- Ага. А я  тебе звоню по серьезному поводу. Я хочу, чтобы ты мне сделал ребенка. Сегодня.
- Эээээ… Это очень неожиданно, Настя…..Да? Согласись.
- Ты не готов?
- Я….. психологически не готов. Конечно, же.
- Ты не волнуйся, к тебе  - не будет никаких претензий. Это – почти технически. Просто мне надо – и все. Мне самой. Давно. Я все подсчитала. А  тебе я… помогу.
- (улыбается) Да, я умею. Настя, извини, а почему ко мне?
- Ну, я мало знаю людей. Ты мне не противен. Я надеюсь у тебя все в порядке?
- Вот, вот. Эээээ, ладно. Мне просто…как-то неловко…. от такого. Резко как-то. Непривычно что-то.
- (вздыхает) Ну, извини. Я не знала, что у тебя так. Я думала, мужчинам – несложно – только предложи. Всегда готовы. А выбираем мы, но вот я и выбрала.
- Несложно, да. Я могу подумать – подготовиться – надо же соответствовать твоему выбору.
- Извини, Алеша, но думать здесь надо больше мне, а я уже надумала. И про соответствия тоже.  Это и так не очень приятная ситуация, и я не хочу унижаться еще и ожиданием. Я еще не тетка, чтобы вымаливать внимание мужчин.
-    Да, ты не тетка. Но и я  не…. сексуальный мобилизатор.
- Ладно, Леш, проехали. Извини за беспокойство. Как-нибудь созвонимся. Пока.
- Постой, Насть. (думает) Я смогу тебе помочь. Я надеюсь это – не розыгрыш. По крайне мере – поговорим не по телефону. Не каждый день такая радость случается.
- Спасибо. Записывай адрес.

2.

Алексей уже на кухне у Насти. Ему неловко, перед ним чай, но и пить его тоже неловко.
     - У меня такое ощущение, что все какое-то удвоенное, неподъемное. Наверное, это - я боюсь опозориться (улыбается виновато)
Настя смотрит ободряюще, - Это у тебя от переоценки. Ты, наверное, требуешь к себе внимания. Цену набиваешь? (смеется)
- (улыбается смущенно) Что ты. Тебе, наверное, труднее. Просто я еще не освоился. Мне надо, наверное, с себя переключиться на тебя. Да?
- ( Настя смотрит шутливо укоризненно) Сам догадался? Я как-то думала, что тебе будет приятнее мое предложение. Не каждый день симпатичная девушка предлагает отдаться без условий. Мне говорили – парни мечтают о таком.
- Иронизируешь? Одно дело – мечты, другое – реальность. Вот, например, квартира  такая или другая никогда не фигурирует в мечтах. День, год, твоя одежда, моя – все это вне пределов фантазий. Опять же предложения происходят обычно незамечено, исподволь, мозг принимает их, как свои.
- А я жахнула сразу, да? Дубиной? Алеш, я не сомневалась, что ты – тонкий человек и поверь, мне это особенно, и особенно сейчас. Но я не хочу, не хочу так говорить, так  разговаривать. Я измучалась от всякого, растянутого, исподвольного, кидального. Я хочу просто. Чтоб было. Это почти тост.(улыбается)  Ты же согласился.
- Хорошо, хорошо. Не нервничай. Нам надо спокойнее. Ага? День-то оказался важный.
- ( Настя  сдерживаясь) Мужчины, конечно, любят, я знаю, все любят…ох, любят, как это назвать….накрывать поляну. Но, Леш, давай просто. Пожалуйста. Не надо мне багета. Прошу. Не надо ломаться.
Они молчат. Алексей теряется. Настя смягчается, - Ну, давай, хотя бы разденемся. Я же хочу, чтобы тебе было хорошо. Но и ты меня принимай во внимание, пожалуйста. Не циклись на себе.
Тут же на кухне Настя раздевается. Алексей остается  неподвижен, поглядывает на нее украдкой. Настя берет  его за руку,  - Давай в комнату пойдем.
Настя ведет Алексея в комнату, сажает на диван. Он нехотя начинает раздеваться, снова сидит, - Трудно, Настя, как-то без страсти. Позорно. Ты хоть бы кусила меня.
Настя наклоняется к его плечу, кусает, - Вот, укусила.
Алексей смотрит на Настю просительно, с надеждой.
Настя встревожена, - Мало укусила? Может, ты хочешь, чтобы я в рот взяла?
        - А ты можешь?
  Настя смотрит на Алексея с недоверием, - Знаешь, я все же ребенка хочу, а не изысков.
- Я понимаю.
- Но хочешь, я тебе рукой помогу. Я же не хочу  ничего дурного. Верно?
- Верно.
Настя присаживается перед Алексеем и принимается гладить ладонью его член, брать его в руку, ласково тереть. Тело Алексея отзывается, но сам он по-прежнему не настроен.
- Погоди, Насть. Мне кажется, надо делать не стыдно. Органичнее. Чтоб не было гадко. Ладно? Я не хочу потом краснеть.
Настя останавливается, - Хорошо. Тогда давай ты. (улыбается) Мы с тобой, как подростки. …..Давай…..поговорим…..Мне иногда кажется, что я, мой дом, эти обои – условность, мишура. А за всем этим стоит черный космос, впитывает. Если бы не было дней, земли, погоды, мы бы затаились и не доверяли нечему, а так, мы расхаживаем, раскрываемся, а космос холодный ждет, прячется и сглатывает то, что ему нужно. Не нас, а именно наше доверие. Это я так – разбавить атмосферу. (смеется)
Алексей задумывается, - Да? А мне – наоборот. Кажется, не космос нас окружает, а мы его. И не он к нам лезет, а мы в него. Впрочем, я, наверное, не оригинален. Но все дело в нюансах. У нас мало материала и если мы его не берем из космоса, мы уплощаемся, мы теряем историю. А история – это способ уйти красиво, оставить следы, заменяющие нас. (спохватывается) Что-то мы ушли от нашей сути. А?
Настя обречено, - Да, жизнь языка у нас заменяет жизнь людей. Это уже правило.
Алексей виновато, - Но  люди говорят, чтобы их меньше разделяло. Это сближает.
- А я сыта по горло разговорами. И если ты собираешься говорить, то для начала давай оденемся. Только потом я не представляю, что мы будем делать дальше.
А то какое-то извращение  - раздеться и говорить, говорить.
Настя поднимается, чтоб идти на кухню – за одеждой. Она приносит ее, собирается одеваться, - И ты одевайся. А поговорим – в другом месте. Здесь слишком душно для разговоров.
Алексей вскакивает и вырывает у Насти одежду, разбрасывает ее. Настя спокойно, чуть откинувшись улыбается, - И что дальше?
Алексей заваливает Настю на диван, оказывается сверху нее и резко, помогая себе рукой входит в нее. Настя не сопротивляется, она больше наблюдает за происходящим, с любопытством. Алексей делает несколько движений, затем неожиданно останавливается, соскакивает с Насти и резко садится на диван, нахохленный и раздосадованный.
Настя неторопливо, непонимающе поднимается, - Что случилось, Алеша? Тебе что-то не понравилось? Или тебе не нравиться кончать?
- Извини, я так не могу. Не по человечески. Акт должен быть усилием радостным и легким. А не так.
- Ладно. Извини меня, Алеш. Я не думала, что так сложно будет. Я верила в инстинкты, дура. Давай остановимся, в самом деле. Мне кажется, я тебя насилую. К тому же, ты меня уже трахнул. Все, как обычно. Почти.
Алексей внимательно и виновато смотрит на Настю, - Подожди. Есть же способ. Надо найти его. Я не хочу  тебя обмануть.
Настя устало вздыхает, - Ищи, Алеша.
- Можно поцеловать тебя?
- Можно.
Алексей целует Насти грудь, плечи, живот, руки. Настя ждет, слегка поглаживая Алексея. Алексей задумывается, - Ударь меня.
- Зачем?
- Ударь.
- Тебе так лучше? Куда мы катимся?
Настя собирается с духом и закатывает Алексею пощечину. Он отшатывается, но не успокаивается,  - Еще.
       - Тебе понравилось?
- Да. Давай.
Настя обрушивает на Алексея град ударом. Кажется, она вымещает на нем годами накопившиеся раздражение. Алексей закрывается. Настя не останавливается. Но вот силы ее иссякают. Она прерывается, дышит тяжело.
- Все? Достаточно.
Ошеломленный Алексей поднимается. Смотрит на Настю тепло.
- Достаточно.
Алексей ласково тянется к Насте. Кладет ее на диван, входит в нее уверенно и нежно, аккуратно и сильно двигается в ней. Настя  напряженно замирает, вслушивается в происходящее. Алексей убыстряет темп, гладит ее тело, хрипит, застывает над ней и  судорожно обрушивается на Настю. Та крепко прижимает его, зажмуривается, осторожно целует.


3.

Так они лежат какое-то время. Но вот Алексей бессильно слезает с Насти, ложиться рядом. Они оба смотрят в потолок. Настя ободряюще жмет ему руку, - Устал?
Алексей опустошенно мычит что-то нечленораздельное. Настя привстает и смотрит ему в лицо, - У тебя все  в порядке?
Алексей кивает утвердительно. Настя внимательно осматривает Алексея, одобрительно проводит по его телу рукой, склоняется, чтоб поцеловать, садится рядом с ним. На ее лице блуждает улыбка. Она поворачивается к Алексею.
- А ты всегда просишь бить тебя женщину? Тебя это заводит?
- Не. Когда я люблю, я обхожусь без такого. Это меня завело (приподнимается) Ну, может быть, мне надо было снять с себя чувство вины.
- Ааааааа…тогда это очень рационально. Но мне тоже надо было почувствовать – не перебрать с ударами, чтоб не забить тебя, но и, чтоб завода хватило. Я угадала с количеством?
Алексей ухмыляется, - Ну, я меня не так плохо с воображением. Я б додумал недостающие  или бы не заметил лишние.
- Ты еще, наверное, так дистанцию убирал?
- Наверное.
- Слушай, мне кажется одного раза, возможно, мало. Ты еще раз сможешь?
- Смогу. Только мне надо помочь.
Настя опускает лицо к члену Алексея и возбуждает его ртом. Алексей  постанывает, мычит. Настя поднимается, и садится на Алексея сверху. Тот невидяще берется за ее грудь, и они начинают двигаться в друг друге. Алексей сильными движениями приподнимает Настю, Настя энергично  перемещается на нем. Ей все труднее удержаться на бедрах Алексея, она с силой обхватывает их ногами. Со стороны может показаться, что они борются. Неожиданно Настя стонет и безвольно опадает на своего мужчину, тот сноровисто ее  переворачивает и так же интенсивно, но уже медленнее толкает ее изнутри. Его оргазм бурнее предыдущего, он шипит, вскрикивает, и Настя цепко притягивает его к себе, чтобы он вздрагивал на ней.


4.

На этот раз Насте не хочется долго лежать под Алексеем, она высвобождается из-под него, устало садится.
- Но вот видишь, как хорошо. А ты боялся. Ты кончал когда-нибудь в женщину?
- Нет. Я или в презервативе, или прервано.
- А у тебя есть девушка?
- Есть. Но она осторожно. У нас все неопределенно.
- Надеюсь, я вам не помешаю?
- Я думаю, поможешь.
- Это как?
- Ты героическая девушка. А герои помогают в обыденности.
Настя польщена.
- Но люди все разные. Кому-то могут и помешать чужие поступки.
-     Связывает их одно.
- Видишь, нас это одно что-то плохо связывало.
- Мы сделали большой прыжок в самом начеле. Трудно было спуститься на землю.
- Да, ты чуть не оказался в невесомости.
- Спасибо, что ты меня терпела.
- Тебе спасибо. Я не думала, что мужчины бывают столь….избирательны. Но знаешь, я думаю, ночевать нам вместе не надо.
Алексей  встает.
- Извини. Ты не торопись. Это я так…к слову. А почему мужчинам так нравится оральный секс? Наверное, им приятно видеть себя на другом конце женщины?
- Просто мужчины настроены логоцентрично. Им приятно представлять себя словом.
- Ага. Богом. А чего ты вообще решился ко мне прийти?
- Ну, вдруг ты не найдешь никого в ближайшее время, а решительность тебя покинет. Ребенок должен появляться, когда его желают.
- Да, но сначала желают не ребенка. Желают человека.
- Ага, вот тут-то у нас и пошли траблы. Потому что желает того, кого нет.
- Но  женщина легко дает представить любое отсутствие. Я тебе хоть немного понравилась?
Алексей смотрит серьезно на Настю.
- Очень. Но я тебя не вижу.
- Это как?
- Я не успел тебя представить. Еле успел представить твое отсутствие.
- Ты обычно…сексуально связываешься со своим зрением, точнее со своими образами?
- Да. Это и есть преодоление дистанции – мое зрение, мой образ желанной женщины.
- Ааааааа, извини. Я не знала, что у тебя  - концепция.
- У всего должны быть принципы. И  у удовольствия тоже.
- Мммм. Не простой ты парень.


5. 

Алексей улыбается, - Это как-то меняет твои планы на ребенка от меня?
- Нет. Это даже лучше, что ты такой…неслучайный. Мне так легче.
- Я  понимаю – мне лучше твоего ребенка не видеть?
- Да, лучше. Все можно испортить. Автор должен быть один.
- Ага, а ребенок – произведение?
- Сначала ты его пишешь, чтобы он писал тебя.
- Тоже концепт. Однако, время не предугадать. И не удержать. Оно уходит без нас.
- Я бы сказала, в данном случае, без тебя.
Алексей после паузы, горько, - Жестоко…..А тебе, что, парня не найти?
- Я не хочу делиться, чтобы размножаться.
- Смешно. Это похоже на мужскую точку зрения.
- Нет. Это человеческая точка зрения. Половые роли  хороши для  театра.
- И для деторождения.
- Да, на очень короткое время. А мужчина, любой мужчина давит. Но мужчина сейчас слаб, в данное время. Как может давить никто?
- Мужчина сейчас Одиссей.
- Это хорошая позиция, водонепроницаемая. Тогда я бы сказала, что женщина сейчас – Телемак.
- Зачем ты у меня в рот брала, если я  - никто?
- Ага, мужчины заставляют женщин делать то или другое, чтобы потом иметь передвижной пьедестал. Но член всего лишь –  выражение воображения женщины, предметное условие для него. Способ лучше вообразить себя.
- Ты воспринимаешь член отдельно от мужчины? Но это похоже на ****ство. И все же, почему именно мне ты предложила зачать ребенка?
- Мужчины говорят о ****стве, когда они теряют контроль. Ты просто не противен.
- Значит, все же для члена важна мимика.
- Наоборот, как раз, не противность  - отсутствие мимики. Не противность мужчины это – беспристрастность его члена, чистота.
- Спасибо. Чем менее я живой для тебя, тем более чистый.
- Да, это так. Это самозащита.
- Прости, но это – идеология одиночества.
- Это идеология связности времени. Люди начинают жить с друг другом, связывают свои углы, а время их распадается. Я так не хочу.
- Но ты же желала меня, я видел.
- Это родимые пятна памяти, архаика, зов матерей.
- А если у тебя будет мальчик?
- И что?
- Ну, тебе тоже не будет важно его человеческое?
- Он мне сначала будет – ребенок, мой ребенок.
- Но я тоже для матери был сначала – ребенок.
- Но для тебя это оказалось малоценно
- А для твоего будет многоценно?
- Время сейчас работает, как ни странно, против мужчин. Оно мстит их природе за то, что оно столетиями  помогало унижать образ  женщины. Оно, кажется, очнулось.
- Ооооооо…тут у тебя уже мистика, какая-то. Я так же могу сказать, что мужчинам мстит пространство за его столетнее бессмысленное покорение.
- Да. Так тоже можно. Но это  ваши проблемы. А мой ребенок будет знать, что его сделала женщина.
- Но у него будет член, если он - мальчик.
- Он не будет его выделять, он не будет фашистом.
- Но ты же сама выделяешь его.
- Я могу. Он  мне не принадлежит.
- Круто. Но что делать женщине с привлекательностью, которую она будет утрачивать при таком подходе?
- Привлекательность – тяжелая ноша. Это безынициативность  и другие радости педофила.
- Ты, наверное, и в Бога не веришь?
- Послушай, ты трахаешь едва знакомую тебе девушку по ее предложению и говоришь ей о Боге. Кто из нас больше не верит в Бога? Бог у того, кто забирает будущее.
- Ты думаешь все женщины такие, как ты?
- Не все, но такова тенденция.
Алексей и Настя молчат какое-то время. Кажется, они совсем не замечают, что так и не оделись. Алексей удручен.
- Настя, а тебе не кажется, чтобы мужчина желал женщину и наоборот они должны быть рядом? А ты навязываешь им дистанцию.
- Но ты же пожелал меня?
- Я еще ничего не знал о тебе. Это была инерция. Мне трудно желать женщину с такими концептами.
- Значит, ты меня сейчас не желаешь?
- Нет, я желаю тебя, но это возможно…из-за ребенка, который в тебе будет.
- Странно, мужчины тянутся к женщине, как к чему-то пустому, но норовят объяснить это чем-то предметным. Вот еще одно доказательство того, что мужское желание нарцисстично. А если ты не можешь желать женщину из-за ее концептов, значит, ты не можешь желать ее мысли.
- Погоди, я о другом. Мне кажется, что мужчина и женщина не нужны себе по отдельности, они – способ быть человеком снаружи почти так же, как внутри. Они – критерий подлинного существования, поэтому так тянутся к друг другу.
- А что ж ты так быстро изменил своей девушке, если она критерий для тебя?
- Женщина, мужчина это не кто-либо определенный. Это то, что выворачивает наизнанку, несет в себе вызов.
- Ты рассуждаешь, как женщина. Значит, в моем предложении было что-то выворачивающее?
- Да, что-то было такое. А в близости все равны. Это,  как танец.
- Алеша, а мне кажется, что жизнь это – не танец, не роман. Ее сначала надо прожить, а потом  что-то можно прочесть. А ты мне предлагаешь все наоборот. Ну, и не только ты…И потом, это еще одна сторона мужского фашизма – жизнь вся снаружи. Поэтому женщине надо  лучше владеть временем – затаиться, переждать.
- Но времени нет.
- Я могу сказать, что нет пространства. Но важно другое,  в сторону того, чего мы считаем не существует, мы обычно и двигаемся, на самом деле. И знаешь почему? Потому что мы не можем войти в свой взгляд, туда, куда смотрим. Ведь неизвестно куда земля вращается -  вперед или назад. А если счесть, что назад, то происходит лишь то, чего мы не хотим. Я это еще в детстве почувствовала.
- Я думаю, важно не то, что происходит в действительности, а  то, что происходит с человеком. Когда говорят о действительности, говорят из-за страха, это речь Иуды. Он ведь знает, что произойдет. Так же, как и Христос. Но Иуда знает, что будет в действительности. А Иисус, то, что будет дальше.
- Дааа, зарубились мы с тобой. Иисус – мертвый образ, неподвижный. Точнее, образ неизменности. А мне нужен образ, больше не видящий себя, а чувствующий, образ ощущаемой невидимости.

6.
- Сдается, спор безрезультатный. Хорошо, что твой ребенок будет лишен этих перепилов.
- У него будут другие, более монологичные.
- Но ты сама выбрала монолог.
- Я выбрала выбираться, а ты выбрал  - тонуть. Мне кажется, что в твоей жизни это сейчас и происходит.
- Поэтому я и позвался на тебя…И вот, неплохо потонул в тебе.
- Но ты, надеюсь, заметил, что дно ближе, чем казалось и оно плохопроницаемо.
- Агааааа….Скоро буду чувствовать себя старым, больным китом, выброшенным на сушу.
Настя  улыбается, - Ты главное свои китовый ус береги – вода вспомнит себя, когда ты вспомнишь себя. Кит – главное.
- Но китам, наверное, стоит подплывать к женщинам?
- Плавающий кит это – почти женщина.
- Спасибо за признание, но нет ничего разделяющего тебя, меня, других. Все разделения у нас в голове.
- Разделения? На что?
- На нас и вас. А если есть разделения в действительности, не в голове -  нам не соединиться никогда. Это будет бесплодный танец.  Когда мы складываемся, мы эти  умозрительные разделения стираем.  И радуемся  этой возможности. Стираем ради того, чтоб разделений вообще было меньше. А ребенок –  залог окончательности слияния. И образ не стоит отделять от человека,  он появляется, когда человек видим со стороны, любим из вне. Образ не вообразить, это сектантство какое-то. И в  данном случае образ нужен твоему ребенку, ему нужен образ еще до того, как он появился. Это не гомункулус.
Алексей устал. У Насти дрожат губы.
- Да? Ты пожалуй прав. ( Настя роняет голову) Я остервенела. (она плачет в голос, обнимает Алексея) Я завтра пойду, съем чего-нибудь, чтобы ничего у меня не было.  Как все плохо! Безнадежно. Ааааа.
- Насть, я не об этом. Плохо это – нормально.
- А я об этом! Ты меня извини, что я тебе тут наговорила. Мне страшно, и я становлюсь страшной. Я не хочу, чтобы мой ребенок боялся меня.
- ( Алеша гладит Настю) Все нормально. Ты очень смелая.


7.
- ( Настя  неожиданно стихает, поднимается)  Ладно. Все, отпустило. Спасибо тебе. Я не знала, что ты такой.
- (Алеша улыбается) Никчемный?
- (Настя задумывается) Ты какой-то человек из прошлого. Из моего прошлого. (вздыхает) Но прошлое….это…. умеют, однако, мужчины выбить из колеи. Вы, наверное, дорог не любите (улыбается) И оедяла на себя тянете.
- Мы? Мы, наверное, сами себе дорога.
- Ага. А Мы сами себе и небо и луна. Ну, ладно ( Насте становится неудобно быть раздетой и она поспешно одевается) Что-то мы заболтались. Я действительно подумаю о ребенке.
- Насть, я чувствую себя подонком, ты его ж хотела.
- ( Останавливается одеваться) Знаешь, я думала ты меня поддержишь. Ты и пытался, но ты как-то размыл мои основания, и я уже ни в чем не уверена. (улыбается) Сколько раз давала зарок – не связываться с мужчиной. Но вот тут было и никак и – опять….об Гоголя (одевается дальше) 
- (Алеша  тоже натягивает на себя одежду)  Ну вот, я теперь, как в старомодных романах чувствую необходимость сказать: « Я, как приличный человек  теперь обязан на вас жениться, Настя»
- Что ты, это очень женская фраза. И, кстати, благодаря тебе, я поняла, что главное качество мужчины это, как ты выразился – никчемность, не функциональность. Нет, нет, я не про секс. Он не мог получиться хорошим, но ты старался сделать его таким. Я про другое, про «невтыкаемость»…Фу, ты, опять пошло получилось
- Ну, я понял, ты про то, что главное качество мужчины это – неожиданность и желательно – не из-за угла. Однако, знаешь, без женщины трудно быть неожиданным. Вот вы и есть – наши углы, способ сжаться и разжатия времени, такие дверные пружины для  внезапных появлений. Видишь – тоже коряво шучу.
Они говорят и одеваются, но говорить им приятней без одежды.
- Все корявое шероховато ( Настя смотрит на Алексея с нежностью). Просто мужчины не бояться быть одинокими. Впрочем, тебе есть к кому пойти.
- Сухое одиночество никому не интересно, влажное – другое дело.
- Ох, Алеша, не возбуждай меня. Я и так сегодня перенервничала. Или ты  хочешь завоевать меня?
- Я больше про себя, Насть, мне из себя не вынырнуть последнее время. Никого нет вокруг, точнее никого – на поверхности, все  в себе. А ориентироваться под водой лично мне – трудно. Я устал тыкаться в людей.
- В меня, например тоже?
- Нееее…с тобой тяжелее, я ж тебе сказал – я тебя так и не увидел. А  с ребенком ты не торопись. Я тебе позвоню завтра.
Оба уже оделись и не знают, что им делать дальше.
- Ну, что ты  - не чувствуй себя обязанным. Я как-нибудь сама. И позвоню  тоже сама. Все мы, в конечном счете, иллюзии друг для друга. Спасибо тебе.
- Иллюзии это хорошо. Хуже, когда нет никаких иллюзий. Нет ничего ближе нашего воображения. Ладно, я рад, что получилось тебе помочь. Звони.
- Пока.
 Настя целует Алешу в губы. Уходя, Алеша хлопает Настю по попе. Закрыв за ним дверь, она смотрит на себя в зеркало, сбоку, попу чуть выпячивает.





8.

Алексею  дома беспокойно. Он ходит по комнате, торопился. Во рту  сухо, в груди нервно. Комната кажется выпотрошенной и нежилой. Непонятно, что делать, чтобы в комнате появилось ощущенье живого. В себе это ощущенье  обнаружить не выходит, будто где-то он оставил свою душу. Когда звонит телефон, Алексей не спешит к нему, он знает, кто это. Ему  неприятно вспоминать недавнее,  неохоче. Телефон молкнет и становится  глуше, немота заполняет рот Алексею, и он спешит позвонить сам.
     -      Привет, Насть. Это ты звонила?
- Привет.
- Как ты?
- Нормально. Я решила ничего не делать. Пусть будет, как будет. Ты не против?
- Как я могу быть против? Наоборот, я  - за. Настя…
- Что?
- Настяяяяяя. Настя. Настя.
- А сейчас ты лучше стал видеть меня?
- Нет. Я еще не преодолел пропасти между ощущением тебя и образом тебя.
- Так тебе по-прежнему тяжело?
- Мне по-другому. Но мне легче. Спасибо тебе.
- А давай теперь я приеду к тебе?
- ……
- Чего молчишь?
- А давай мы встретимся на нейтральной территории?
- Как собаки или кошки?
- Не в этом дело. Для меня секс в пейзаже – способ из него выйти, войти в тебя – выйти из пейзажа.
- Алеша, как хорошо, что ты столь поэтичен. Как хорошо. Я хочу тебе сказать, что я хочу от тебя ребенка. Точнее, мне теперь важно, что он – от тебя.
- Мне приятно, Насть, но я боюсь обретенных высот.
- Аааа. Тебе приятней ползать?
Алексей резко кладет трубку. Телефон снова звонит. Настя говорит нервно.
- Извини меня. Скажи, что ты хочешь?
- Я хочу, чтобы мы  были вместе.
- Странно. Но ты себя ведешь иначе. Я не тот космос, который нужен истории? Что мне сейчас  сделать?
- Нет, ты тот космос. Я не тот материал, которому нужно в космос. Или у каждого  свой космос.
- Понятно. Ты меня  не видишь, потому и не полетишь.
- Но мы рядом. Можно  заняться сексом по телефону.
- Алеша, ты что делаешь? Если ты хочешь порвать все – так и скажи, но юродствовать не надо.
- Настя, я ничего не хочу. Я рад всему, что уже произошло. Лучше уже не будет. Я думаю, нам не надо встречаться. Все равно я тебя не увижу. Мы это сделать опоздали.
- Хорошо. Но это жестоко. Впрочем, как всегда. Спасибо на ясном слове. Хорошо, что мы хотя бы слышали друг друга. Я надеюсь, все не зря. Пока, Алеша
 
Гудки……
 





4.



                Колесо

                Сценарий к\к фильма


Игорь ехал по городу на велосипеде. Он серьезно относился к велосипедным прогулкам и выезжал, одетый в пиджак, брюки, с  кепи  на голове.
Игорь крутил педали медленно, держался ровно.
Он крутил педали, в ушах у него торчали наушники, Игорь слушал плеер, музыку.
В  наушниках  потрескивало,  и Игорь подумывал о том, что пора их менять.
Сквозь потрескивания и помехи раздался незнакомый, насмешливый  голос, - Я вижу тебя, что-то ты сильно горбишься.
Игорь остановился, помотал головой, вынул и вложил наушники обратно, голос не утихал, - Выглядишь, как балбес, давай крути педали, что встал?
Игорь огляделся – редкие отдаленные прохожие шли мимо, никто не наблюдал за ним, ничьих глаз на себе он не заметил.
- Ты, наверное, в самом деле, идиот, давай, шевелись.
Игорь осторожно тронулся с места, поехал наугад, стараясь найти обладателя голоса.
- Страшно, да? Не наткнись на меня.
Игорь ехал быстрее.
- А ты вынь наушники – и меня не будет. О, так ты меня и догонишь, пожалуй, покручу-ка педали и я быстрее.
Игорь надавил на педали с силой.
- Ха-ха-ха-ха….дебил…Ты проехал мимо, не расшибись там.
Игорь дернулся, выругался  и остановился, поправил наушники.
- Не слышится тебе, не слышится Я есть и наблюдаю за тобой, за тем, какой ты урод. Смешно.
Игорь развернул велосипед, поехал в другую сторону.
- Таааак…левее теперь, иначе ты не догонишь меня.
Игорь повернул, как советовал ему голос.
- Теперь на 8-ю Советскую. Таааак….вот теперь ты опять близко, крути быстрее.
Игорь прибавил, всматриваясь перед собой.
- Воооот, я почти рядом, притопи.
Игорь неслышно матерился.
- Оп-па…Теперь я за тобой. Догоняю. Не упади, козел!
Игорь на ходу  оглянулся  – за ним вроде никого не было. Игорь поехал медленнее, остановился и огляделся тщательнее.
- Не видишь. Я уже впереди, проморгал, давай залезай обратно.
Игорь снова развернул велосипед, поехал в обратном направлении.
- Ты куда? Мы так не договаривались! Во-первых плетешься еле-еле, во-вторых не догоняешь меня.
Игорь одной рукой прижал наушники крепче.
- Думаешь, снюсь? Я за тобой, посмотри. Давай. Ну?!
Игорь резко остановился, повернулся – никого не было.
- Ну, не совсем за тобой – на Перекупном, за углом. Жду.
Игорь нервно улыбнулся. Поехал дальше.
- Ну, так нечестно. Я не буду плестись за тобой.
Игорь не обращал внимания на голос.
- У тебя брюки порвались, на жопе, посмотри.
Руль велосипеда Игоря заходил ходуном, но Игорь не останавливался.
- Посмотри, посмотри, я же вижу. Остановись, у тебя сейчас лопнет колесо!
Игорь резко нажал на тормоза, перед ним было рассыпано битое стекло, оглянулся, посмотрел на свои брюки.
- Ха-ха-ха…идиот! На жопу смотрит. Дебил! Ха-ха-ха.
Лицо  Игоря  раскраснелось, он сдержал себя, сел на велосипед и поехал дальше.
- Ха-ха-ха-ха…идиот! Чего ты кругами ездишь? Сейчас  ты опять завернешь на 7-ю.
Игорь резко вынул из ушей  наушники, поехал без них. Надолго его не хватило, через какое-то время, он на ходу вынул наушники, приложил их.
- Ты что не видишь меня? Я параллельно еду. Голову подними, орел!
Игорь повернул голову.
- Ха-ха-ха-ха…Ищет. Ха-ха-ха…Душа моя, я прямо за тобой.
Игорь спрятал наушники в карман, поехал.
Игорю было мучительно. Он злился на себя и на неведомого насмешнка. Ему было стыдно и страшно. Он остановился, осторожно потянулся за наушниками. Там  был рев.
- Аааааа. Хрррррр. Я тут! Тут! Блять! Тут я! Хрррррррр….Ха-ха-ха.
Игорь снова убрал наушники, незаметно осмотрелся. На улице не было ничего примечательного, летнее рассеянное движение – пешеходов, машин. Но тут что-то привлекло его внимание, он вздрогнул. Вдалеке стояла девушка, опершись о стену, рядом с ней стоял велосипед, но что-то странное было в велосипеде, что-то на него  было натянуто.
Игорь осторожно сел и поехал ближе к девушке.
Девушка стояла все так же. На велосипед было натянуто ее платье, длинное, синие. Девушка была одета в другое платье, белое. Игорь остановился, попытался улыбнуться.
 - А зачем платье на велосипеде? Извините.
Девушка повернулась в его сторону, замялась.
- Ну там…это…чтобы не видно.
- Что не видно?
Девушка  посмотрела на Игоря  внимательнее.
- А вы сами посмотрите.
Игорь, все так же криво ухмыляясь, слез с велосипеда и неуверенно подошел к платью, попробовал его поднять.
- Что вы? Не надо его поднимать?
- А как посмотреть?
Игорь недоумевал, девушка сердилась.
- Руку суньте, но не смотрите.
Игорь осторожно, оглядываясь по сторону, сунул руку под платье, нащупал что-то скользкое, высунул. На руке была кровь.
- Что это?
Девушка смотрела на Игоря, как на идиота.
- Кровь.
Игорь всмотрелся в девушку.
- Вы ранены? Или что?
Девушка вздохнула, приблизилась к  Игорю.
 - Ладно, все равно вы не поймете. Это кровь птицы. Давайте я по ней вам погадаю.
- А разве гадают на крови птиц?
-  Конечно. Гадали и гадают. Ну, как гаруспики в  Риме.
- Вы деньги берете?
- Что вы? Вы за деньги мне не поверите, дайте сюда руку. Тааак.  Таааак. Вас кто-то преследует. Да?
-  Мдаа….
- Ну вот.. вас преследует, но вы не видите его. И это вас мучает и страшит. Так?
- Ну что-то вроде…
- Ну вот.
- И все?
- А что вы хотите еще?
- Ну, что будет дальше…Это же прошлое. А гадание это – будущее.
Девушка  вздохнула.
- Будущее. Хорошо. Так. Ага. Вы скорее всего можете избавиться от своего преследователя.
Игорь не выдержал.
- Как?
- Я вижу, что он не видим. Это как?
Игорь пожал плечами,  с жаром смотрел на свою   руку, девушка продолжила ее разглядывать.
- Ну, скорее всего, если вы сунете руку с этой кровью в землю, вы его увидите.
 - Что прямо здесь совать?
Девушка вгляделась в Игоря, его волнение было заметно, девушка забеспокоилась.
-  Ну, здесь не надо. Здесь вряд ли получится. Вы попробуйте ощутить, где надо. Мне пора.
Девушка  отошла  и снова  прислонилась  к стене, будто за ее спиной шла неведомая какая-то  работа.
Игорь,  как во сне , подошел к своему велосипеду, сел на него, стараясь не стереть кровь со своей руки, поехал. Он больше не глядел по сторонам,  остановился там, где ему показалось спокойнее  всего,  тенистее, отложил велосипед, пошел к газону.
Игорь выбрал место, где земля казалась мягче, и сильным движением запустил свою руку с кровью в почву, взрыхляя ее. Пальцами он  раздвигал  землю, и рука уходила глубже. Игорю было неловко, ямка вырытая им увеличивалась. Он краснел, вжимал голову в плечи и рыл дальше. Земля подавалась легче,  и неожиданно перед Игорем оказалось улыбающееся лицо.
- Вот мы и встретились.
Голос был тот же,  и Игорь отпрянул,  незнакомец схватил Игоря за руку.
- Не оставляй меня, тащи. Не бросай меня!
Хватка была сильна, Игорь упирался, стараясь вырваться, но его затягивало. Наконец, он уткнулся крепко  ногами и вырвал руку.
Его отбросило назад, ладонь болела. Игорь отполз недалеко, осторожно посмотрел на свою  руку. Крови на ней почти не было. Игорь осторожно  глянул на разрытую землю. Там возвышался небольшой холм. Игорь медленно встал, подошел чуть ближе.
Ямка была засыпана, внутри ничего не было. Руки у Игоря тряслись, он поспешил к велосипеду, нервно сунулся за  наушниками, вдел их в уши. Играла привычная  ему музыка. Игорь выдохнул, нбыло садиться на велосипед, ехать, но что-то мешало.
Ноги дрожали, но не это было главным, хотелось двигаться как-то надежнее, чем на велосипеде – ползти. Игорь попробовал поставить велосипед и взобраться на него, но не получалось. Велосипед падал, Игорь спотыкался и валился тоже.
Вдалеке перед Игорем показался  силуэт уже  девушки. Она ехала на велосипеде в знакомом синем платье. Игорь задышал облегченнее.
Он  захотел пойти навстречу девушке, но не смог – ноги не слушались. Игорь пополз, выбираясь на тротуар. Девушка ехала явно к нему,  улыбалась Игорю, что-то кричала веселое.
- Ложитесь! Ложитесь!
Игорь блаженно растянулся на тротуаре прямо на пути девушки в синем, чему-то улыбаясь тоже. Девушка захохотала, привстала.
- Не двигайся!
Набрав хорошую скорость, она переехала Игоря. Тот  только выпятил грудь, счастливо провожая девушку глазами. Девушка была легка,  Игорь не чувствовал ее тяжести. Отъехав,  девушка развернулась снова к Игорю. Было понятно, что ей понравилось,  и она хочет еще раз его переехать.
Игорь был рад ее встретить, напряг  грудь. Когда девушка подъезжала, он крикнул.
 - Крови нет больше?
- Нету!
Голос девушки был весел, она сама  была сосредоточенна. На этот раз, переехав Игоря, девушка соскочила с велосипеда и подбежала к нему. Она наклонилась и поцеловала его в щеку. Это было приятно, Игорь смутился. Девушка жарко шепнула.
 - Еще раз?
Игорь только радостно кивнул.




5.

                Радио2


                Сценарий к\к фильма


Тамара  встретила  Киру  на улице и  заметила непривычное  в  подруге.  Кира  шла рывками, суетясь несвойственно для  30 летней женщины.  Одета была мешковато. Тамара подошла и удивилась еще больше..
-  Привет. Как ты изменилась….почернела. Что случилось? Кого-то потеряла?
Кира глядела не узнавающе, постепенно приходя в себя.
-   Наоборот, приобрела. Стала слушать радио по ночам, вот,  подсела как-то.
-  Увлеклась?
-  Что-то вроде.
-  Так сильно нравится?
-  Не сказала бы, что нравится, даже наоборот….но не отпускает.
-  Странно. Может это вуду какое-нибудь?
-  Может…ощущение  тайны точно есть. 
-  А что ты слушаешь?
- Что-то важное, меня это  захватывает, не отпускает.
-   Может ты спишь? И тебе кажется, что ты слушаешь радио?
Тамара с трудом сдерживает улыбку, Кира напряжена, нервничает.
-  Может это и сон, может наваждение, но радио я включаю, потом какие-то звуки, голоса. У меня от соседа остался хороший радиоприемник, профессиональный.  Я  не выхожу в эфир, только слушаю.
- Так ты слушаешь разные голоса?
-  Я б не сказала, что разные. Меня больше интересует приемник. Я  больше не слушаю его, а смотрю, как он производит звуки.
Тамара не срывает своего удивления.
- Так ты смотришь по ночам приемник?
- Не совсем так. Я его слушаю, но мне так же важно, что на него можно смотреть, можно видеть что-то, что производит звуки.
- Что-то ты выдумываешь, чтобы мучить себя, наверное.
-  Это возможно, но меня тревожит не сам приемник.
-   А что?
-    То, что его нигде нет, кроме, как у меня дома. Точнее, меня тревожит то, что я  - не приемник.
Тамара  устала от разговора, ищет, как его окончить. Кира все  больше расходится.
- Ничего себе? Час от часу не легче! Ты жалеешь, что ты не робот?
- Вроде того.
- Бедная. А я вот тоже не робот и не жалею. 
- Ты не робот?
Тут уже Кира улыбается и Тамаре это неприятно. Но Кира не замечает этого, продолжает говорить.
-  А что, ты ничего не слушаешь?
-   Ну как же, я слушаю все, что вокруг.
-   А тебе не кажется, что за всеми  этими звуками что-то стоит?
-   Что стоит? Что вижу, то и стоит.
-   Мне так не кажется. За всем стоит голос. Все, что появляется, издает звуки, все это прячет за собой голос, не дает ему появиться. Меня этому приемник научил.
В голосе Киры слышится гордость, да и сама она выпрямилась, перестала  горбиться. Тамара скептична.
- Дааааа…приемник плохому не научит.
-  А не надо сарказма, дорогая. Ты ж понимаешь, что видимость только отвлекает нас.
-   Но ты сама в ней находишься.
-   Вот поэтому я и слушаю радио, чтобы находиться в нем.
-   Странно. И что это тебе даст?
Кира задумывается, смотрит подозрительно на Тамару, выпаливает.
-   Я когда-нибудь его увижу не только у себя дома.
-    Ты хочешь встретить кого-то, у кого будет тоже приемник?
-    Не это. Например, мне кажется, что вот  у тебя тоже есть приемник, но ты не настроена на него. Не это мне надо, не такой же, как я. Мне нужен, чтобы я увидела так, как услышала. Вот, что я увижу так, то и будет тем, что мне нужно. Поэтому я и слушаю радио.
- Сложно-то как. Как я поняла, ты слушаешь радио, чтобы ничего не видеть, а только слышать, как видеть? 
- Ну не так, чтобы совсем ничего, но тенденцию ты уловила. 
-  Зачем такие страсти?
- Я устала быть одна, а теперь у меня есть радиоприемник, эфир и поиск  воплощения эфира.
-  Мне кажется, ты просто устала от себя.
-  Возможно. Но что в себе хорошего? Даже не во мне дело. Таким образом, я не хочу стареть.
Тамара поражена.
-  Ооооо. Уничтожить себя – лучший способ опередить естественные процессы. 
Кира улыбается.
-  Я не просто уничтожаю, у меня конструкция.
Тамара устала от этого разговора.
-  Я думаю ты не настолько  больна, естественность победит, давай через недельку увидимся, посмотрим на твою конструкцию.
-   Да я не думаю становиться памятником, но все равно – до встречи.
Девушки снова на улице. На этот раз они охотнее идут навстречу  друг другу. Тамара настроена критично, Кира откровеннее. Тамара целует ее, рассматривает.
-  Да, лучше не стало, но что-то ведь изменилось. Что у тебя?
-  У меня  стали болеть уши, от недосыпа ухудшилось зрение. Я пока приостановила свои слушанья.
-  Вот видишь!
-  Все равно эти ночи, потом дневные поиски – это было одно из лучших моих переживаний.
- Ты просто придумала себе  аттракцион над своим здоровьем.
-  Не надо так цинично. Во мне что-то поменялось. Теперь я вижу звук почти везде, слышу почти каждого, слышу его молчание. Я осталась верна своему радио.
Тамара встревожена.
-  Да? И что ты например во мне слышишь?
Кира всматривается в подругу.
-  Я слышу, как ты мерзнешь, несмотря  на  лето, как тебе пусто, страшно.
-   Ну, это типично почти,  ничего особенного.
-  Я могу заметить и мелочи. Например, у тебя стерты подошвы.
Тамара взволнованна.
-  Да? Это непросто увидеть. Я как раз собиралась делать набойки. Интересно. Ты будешь продолжать  свои слушания.
- Да!
Тамаре не терпится уйти.  Это удивляет Киру.
-   Удачи тебе.
-   Ну, и тебе.
Следующая встреча подруг полна настороженности. Девушки не доверяют друг другу.
Тамара почти надменна. Кира утомлена.
-   Как у тебя дела?. Какая-то ты холодная.
-  Что-то мне плохо последнее время. Я как рой какой-то, гудит все. Будто радио перебралось в меня.
-  Так ты теперь ничего не видишь?
-   Я вижу все, как угрозу, вижу все, настолько, насколько оно не любит меня, желает мне смерти.
-   А радио слушаешь дома?
-   Нет. Мне кажется -  все слушают меня.
-   Ну, я тебя не слушаю, т.е. не подслушиваю.
-   Все питаются мною.
Тамара возмущена.
-   Как, например, я могу тобой питаться?
-   А ты послушай меня.
Кира приближается к Тамаре и та догадывается, что надо прислонить ухо к животу. Слушает, поднимается.
- В самом деле, словно радио в тебе поселилось. Какой-то голос про катастрофы, про падения. Может, мне послышалось или здесь вещают откуда-то?
Тамара оглядывается в волнении. Кира спокойна.
-  Каждый слышит настолько, насколько желает мне смерти. О катастрофах слышат почти все.
-  Да,  не желаю я тебе смерти? Чушь какая!
-   Это часто неосознанно и не именно мне, а любому, незнакомому.
-   Ну мы-то с тобой знакомы?
-  Значит мало.
Тамара задумывается.
-  Так давай лучше познакомимся.
-   Ты думаешь способна заменить мне радио?
-   Ну, я не напрашиваюсь…И почему заменить радио?
-    Потому что я привыкла к звукам.
-   Так они уже в тебе, как ты говоришь.
-   Это не я говорю, это ты слышишь. Мне нужно их передать кому-то.
Тамара берет Киру за руку, гладит ее.
-   Ну, передай их мне.
-   А тебе зачем?
-   Мне понравилась твоя история.
-   Ну, я же тебе не нравлюсь.
Тамара целует Киру. Та, словно не замечает ее нежности.
 -  Нравишься.
 -   А ты меня будешь слушать?
-   Я  ж тебя и так слушаю.
Кира задумывается.
-   А ты будешь меня читать?
-  Где?
Тамара теряется. Кира смотрит на витрину.
-   Видишь наклейка на молоке , там много написано. Откуда, зачем, цифры. Так вот, это про меня.
Кира смотрит сурово на Тамару. Та растерянна, потом улыбается.
-  Не, это белое про тебя, а темное, шрифт - про меня.
-  Ну, тогда нам вместе делать нечего.
Кира уходит, Тамара остается. Она тоже уйдет.Позже.



   
6.



                Надпись


                Сценарий  к/ к фильма


Катя вышла из дома в  веселом расположении. Стояло еще лето, день был свободен, хотелось прогуляться.
Двор ее дома был темен, Катя жила  в  центре города. Она подошла к арке, заметила новое граффити. Надпись была  длинная, расстояния между буквами  большое. Катя начала читать, завернула за угол. Надпись продолжалась, расстояния между буквами увеличились.
Катя огляделась, не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел ее любопытство.
Улица лежала пустынна и Катя пошла вдоль надписи, продолжая ее читать. Буквы растягивались все больше, и уже приходилось вертеть головой, чтобы отыскать продолжение надписи.
Катю забавляла эта игра. Неведомый  автор веселил своей затеей.
Катя увлеклась, быстро идя по улицам,  и когда надпись была прочитана, она заметила, что ноги ее мокрые, в ботинках хлюпало.
Для нее было неожиданно, что не только ноги мокрые, но и брюки тоже. Катя оказалась мокра по пояс и даже выше. Когда и где она промочилась, Катя не могла понять.
Она поспешила домой, идти было неудобно. Подходя к дому, Катя заглянула в свой двор - стена,  окаймляющая двор была проломана.
Во  дворе ей показалось, что она  увидела  девушку, похожую на нее, одетую только по- другому.
Девушка разглядывала начало настенной записи. Катя заволновалась,  поспешила во двор, но, войдя в него, никого там не застала.
Девушка могла уйти другим выходом, они, наверное,  разминулись. На девушке было легкое пальто и  Кате вспомнилось, что у нее есть такое же.
Эта мысль  пугала Катю  и она отогнала ее.
Ей надо было раздеваться, сушить свою одежду.
Катя пришла домой и быстро  сняла куртку, блузку, брюки. Нижнее белье тоже было влажное и его надо было снимать.
Когда Катя снимала трусы,  она заметила, что с изнанки их  проступали какие-то  буквы. Буквы проступали и на лифчике. Катя начала ворошить свою одежду, везде проступали слова, иногда их надо было находить.
Катя узнала надпись, прочитанную ей недавно -  сложила ее. Ей стало весело и страшно, остро.
В дверь позвонили и Катя пошла поглядеть, кто там. За  дверь стояла девушка, которую Катя недавно видела во дворе.
Катя испугалась сильнее, затаилась.
Девушка позвонила еще и  стала открывать дверь своими ключами  сама. У Кати от страха перехватило дыханье. Она уперлась в дверь со своей стороны и, когда девушка попыталась ее открыть, Катя надавила на нее, мешая.
Девушка толкнула сильнее, Кате пришлось бороться  с ней, чтобы не дать открыть свою дверь. Ужас мешал ей соображать, впускать незнакомку не хотелось. Это обещало новые неприятности.
Девушка была упорна и сильна, у Кати кончались силы и она решилась резко открыть дверь, рвануть навстречу девушке, оборвать ужас разом.
Катя  распахнула дверь, кто-то проскочил мимо нее, и дверь Катиной квартиры захлопнулась за ней. Катя оказалась на площадке,  без одежды.
Она рванула  свою дверь на себя, та была заперта. Стоять на площадке не было смысла.
Где он был,  было не очень понятно, и Катя  решила  спуститься. Внизу ей показалось, не так страшно.
Когда Катя высунулась наружу из подъезда, стоял уже глубокий  вечер. Прямо перед дверью она заметила свои трусы и поспешила их надеть. Ей пришла в голову мысль, что ее одежда будет разложена дальше, по длине надписи.
Она пошла своим  дневным маршрутом, но искала уже не буквы, а белье. Идти было неловко, стыдно и страшно, но в этом была какая-то логика.  Лифчик нашелся скоро. Катя помнила, куда вела надпись и быстро находила брюки,  ремень, ботинки, носки, блузку.
Куртка лежала   в конце надписи.
Одежда лежала на улице уже сухая. Катя оделась полностью, но идти домой не хотелось. Надо было обдумать происходящее.
Думать мешала вода. Она появилась изо рта Кати  и не могла остановиться. Катя сначала сплевывала, решив, что у нее какой-то внезапный избыток слюны. Потом ее согнуло и вода полилась сильнее.
Надпись была такова  – Перейти реку вброд может перевернутая лодка.