Чёрный, Белый, иль Розовый дом? John Rolfson 2

Людмила Корина
Однажды летом в свите Де Голля в свете любви встретились двое

Рано или поздно несбывшееся зовёт нас, мы дорожим каждым днём(Грин)

Июнь 66го. Ждём приезда  корреспондентов, сопровождающих ДеГолля. Едем их встречать-10 переводчиц с французского и я –буду работать с англо-американской группой.
Идут. Много. Машина Сэма Джеффи отъехала и увезла кого-то..
На  утро солнечное воскресение. Тепло. Я в открытом платье с розочками. На теле ровный мягкий загар. Вести экскурсию по Кремлю не хочется.

Журналисты выходят из подъезда Метрополя неорганизованной ватагой.Увидела двух  итальянцев, с которыми знакома и решила держаться их.
Но в очереди в Мавзолей слышу американскую речь. Спрашиваю Романи – мне с американцами работать, представьте их. Называет несколько имён и ещё в списке…Джон Ролфсон. Кто-то слышит своё имя, он идёт близко и с тех пор держится рядом. Высокий.Волосы цвета ревеня.  Я заговариваю с ним, переходя с языка на язык, но больше по-итальянски.

После обеда  заглядываю в ресторан. Сидят за столиком трое-высокий и двое незнакомых.Приглашаю: Поедемте с нами смотреть город. Ухожу и ещё раз: Вас искушает моё предложение?. –Меня больше вы искушаете, - звучит неожиданно в ответ.Ролфсон не едет. Москву я показываю ему одному в последний день.

В автобусе только пять человек. В душе прорастают услышанные слова.
Потом в вестибюле вижу ту троицу. Высокий идёт ко мне: Вы освободились? Идёмте пить кофе. –Хорошо, я приду.

Приглашает на американский балет.-Жаль, что не смогу переодеться. Живу далеко. – А на машине нельзя?- Нет, живу далековато.
Знакомимся – Новый корреспондент Эйбиси Джорд Уотсон, переводчик Вадим, и Джон Ролфсон, из списка.

«Ромео и Джульетта»  Большом. Портниха должна закончить вечернее платье – мини с открытой спиной из  чёрного панбархата с кофточкой. Платье дошиваем вдвоем весь первый акт. Едва успеваю на второй.В перерыве после второго акта он идёт за мной. Мы сидим в одном ряду партера, невдалеке.Он ждал меня, волновался. Нас окружают знакомые. У них в руках журнал, на обложке La russe sexy – Наташа Кустинская.

В конце спектакля осторожно стираю слёзы. Танцуют Стручкова и Лиепа. Джон потрясён. Он впервые видит русский балет.
В ресторане подхожу к столу переводчицы.-У тебя новое платье, покажи. Я не поворачиваясь снимаю верхнюю часть платья – кофточку. За спиной слышу французов:О-ля-ля. Спокойно подхожу к американскому столу. Ужинаем.

23го наша делегация улетает в Новосибирск. Я ночую в гостинице.
Аэропорт Внуково. Вижу русских корреспондентов. Я в летнем платье светлых тонов.Не худенькая. Но сейчас на  мне всё в пору – я  успела отдохнуть у моря.

Уже поняла кого я вижу и кто видит меня. В самолёте садимся рядом. Нас окрестили The beauty and the beast,  красавица и чудовище, по названию фильма с участием Жана Маре.Нам хочется говорить, но мы ждём, пока умолкнет сосед справа.

Джон смотрит. Я улыбаюсь. Мы молчим. Он осторожно что-то спрашивает обо мне. Я отвечаю – сначала о театре, о Смоктуновском, Тане Самойловой. О Платонове – он писал о счастливой любви мужа и жены. Рассказываю. Джон: И это счастливая любовь? –Да, это необычно, правда? Он не выдумывал треугольник. Там сложность в самой любви любящих – он слишком любит, и потому не может притронуться к ней.

В Новосибирске 150 тысяч горожан вышли на улицы. В гостинице багажом занимается председатель горисполкома. Бежим на радио на первую передачу информации от Эйбиси.Мы сталкиваемся в коридоре – наши комнаты почти рядом. Спрашиваю:Ну как дышишь? –Едва, с трудом. How is your breath? –Dreary

Заношу ему какую-то бумагу. Сажусь в кресло, Встаю, чтобы уйти. Встаёт и он. Притрагивается к губам, обнимая.
На радио. Пропуская в дверь, целует меня.

Николай Владимирович и Жан-Марк снимают его на фоне огромного сибирского города и  реки Оби, теряющей очертания. Солнце садится, оно то уходит за тучу, то мягко подсвечивает светлую голову Джона бликом.

Сижу в машине. Он поглядывает на меня раз, другой. Приезжаем в гостиницу. До ужина час. Я одеваю сине-серебряное платье. Хожу по комнате, глядя на часы. 5-10-15 минут. Ещё рано. Он говорит с Нью-Йорком.

В коридоре никого. Иду. В этой игре я прикрываю глаза. Недаром я столько раз входила в тёмную холодную воду, а потом долго   с удовольствием плавала в ней.
Вхожу неслышно, без стука. Уже в кресле.

Наутро всё собрано.  Я раздаю бумажки вчерашнего дня. Утроенная полиция стоит по всем углам.В самолёте мы опять рядом. Он просто необходим сейчас. Я молчу половину пути. Потом слова приходят и я говорю о сокровенном.

Джон: Какая трудная у тебя жизнь…
Мы пришли на радио. Каналов для передачи нет. Читаем в Правде статью «Дезинформация – оружие холодной войны».

Я сплю в номере, дремлю. Звонок. Его бархатный, как у Виллиса Канновера, что ведёт передачи о джазе, голос: Мне очень плохо ,хочу тебя видеть.

Ужинаем. В холле первого этажа я сижу в кресле, как на троне. Он рядом. За колонной нас не видят проходящие.А если бы и увидели, только то, что сидят два родных человека и тихо говорят о чём-то важном.

Мне 28, тебе 40…  –Ты говорил, что любишь меня. –Разве я не говорю тебе это постоянно? И сейчас – Я тебя люблю.

Третий перелёт Ленинград-Киев.Джон: Утром я хотел позвонить тебе, но Джорж говорил, говорил. Я ему поведал, как ты сражалась с бюрократами, выбивая нам каналы.Убегая на ужин, я поцеловала его.А на следующий день, не добившись канала, мы мчимся на машине русских корреспондентов  и всю дорогу целуемся.. Те простили нас, сказали – девушку за красоту.Мы опять вместе до Волгограда.

В шуме и гаме к его 418 номеру комнаты попугай вытащил мне 421. Говорю ему что-то и –Ты знаешь, что наши номера опять рядом? –Что? Сначала не понимает, потом его глаза теплеют.

Вечером прогулка с Валентином до 1.30 Джон сказал, что не мог есть, когда я ушла в темноту. Взял с собой Николая и бродил с ним, искал меня, слушая и не слушая друга. Измучился. Заснул.
Я помолилась и тихо вошла в его незакрытый номер.
Последний пятый путь. Проскользнуло – ты говоришь о себе, а обо мне не спрашиваешь.- Твоя семья живёт в Париже? – Дочери 10, Мишель, и сыну Эрику 14.- Твоя жена француженка. Вот почему ты прилично говоришь на этом языке.

I am taken by you completelу. I see only in one direction. I don’t care if ABC is finding an еasy way to get rid of me.

Мечты о покупке участка земли - посадить там цветы и удить рыбу.Эрик играет на гитаре, а Мишель француженка, передразнивает произношение отца, хочет учить ещё три языка.Их фото я увидела в квартире Сэма. У детей волосы отца – светлый ревень.

Опять мы в Москве.Прохладно.Наутро я в синем костюме. Стою рядом, а он ищет меня по сторонам глазами.-Вы кого-то ищете г-н Ролфсон? – Я прихожу сюда как раненый бык и ищу тебя. Все всё понимают.

Я одна за столиком. Подходит Николай – Можно я рядом сяду? Он и Джон что-то тихо говорят друг другу по-французски. Джон: Он мне сказал, что за соседним столиком говорят о нас.

В Ленинграде. Джон  посмеивается  над американцами в группе: Они ревнуют. Я им сказал: добывайте каналы, я вам буду давать немного с Людой пообщаться. От тебя исходит свет. Я радуюсь, когда ты так говоришь с людьми.

Circuits, Circuits…  А сколько нужно знать, понимать, чтобы дать несколько строчек на радио.
This is ABC standing by for ABC New-York.  Keep calling, John

This is John Rolfson with general de Gaulе in Siberia. Yоu hear me New –York?

Я проспала манёвры и он скучал. В предпоследний день жарко, а я в костюме –
Ночевала в гостинице. Переоделась в зелёное, уже поздно. Иду, а он стоит, ждёт.
-Кого ты ждёшь? – Николая. –А я думала – меня. –Тебя, кого же ещё.

Обедать села со своими. В тот день, когда работа кончилась и можно было снять галстук, я увидела Джона в белой рубашке, голубых брюках и марокканских  сандалиях на деревянной подошве.

Я увидела уже родного мне человека, красивого.Он говорил: Я не помню, какое у тебя лицо,твои глаза. Я надеваю очки, чтобы не видели, как я на тебя смотрю. Я ему вторила : Спрячь глаза, одень очки. Я была хулиганкой в то утро, а он тихий, утренний. Наступала на его туфли – когда я вижу такого мужчину, мне хочется его задеть. К обеду переоделась, и пришла его очередь перевести дыхание.

Суббота. 2е июля 66го. Ленинские горы. Мы на смотровой площадке. Прекрасный тихий город – Смотри, это моя тюрьма. Он: Все мы в тюрьме, пленники своего сердца.Однажды я жил один в избушке, и она  вмещала в себя весь мир.- Я понимаю, о чём ты говоришь. Спускаемся к Церкви неподалёку. Нас на расстоянии не видно. Я обнимаю его и мы идём – так с ним удобно, он на голову выше меня.

Постучали в дверь церкви. Я говорю с послушницей тихо, убедительно. Открыли.

-В твоём голосе столько нежности. Но как ты можешь быть решительна порой. Так ты ответила охраннику, и он не решился занять рядом с нами место.
-А я люблю твой голос. Буду слушать его по радио: Это Джон вызывает Люду с луны. Я откликнусь.

В Петергофе Жан-Мари украдкой сфотографировал  меня вместе с Джоном. У них был вид добрых заговорщиков. На радио звукооператор  поводит носом. Спрашиваю: Что это? – Это вы, ваш запах. Это был самый лучший комплимент мне.

Мы в церкви. Смотрю на Спасителя. – Я молилась здесь – Он помог?- Да. –А сейчас ты просишь его о чём-то? –Нет. А сама думаю – помоги пройти этот путь  до конца…

Новодевичий. “Дорогие здесь лежат покойники. И каждый камень твердит о такой горячей прожитой жизни”. Чехов и Книпер, Горький и Андреева. Надежда Аллилуева. – Откуда ты всё знаешь? – Читать люблю.

В церкви  купила две свечки. Зажигаю одну, гаснет фитилёк. Женщина берёт свечку и зажигает от другого фитилька. Ставит у Богоматери, а вторую относит подальше.
-Это к празднику-говорит. Я перекрестилась. Мы тихо выходим. Замечаю:А ведь женщина отнесла вторую свечку от первой.-Не считается, она вмешалась.

У Сэма раньше он говорит: Жизнь началась две недели назад. Николай Владимирович, оператор, глядя на нас :между вами напряжение в 20 тысяч вольт. И сам он явно влюблён в меня,  нервничает, у него меняются настроения. Джону это заметно.

В Арагви не находим наших друзей.Уже поздно. Ещё хочется немного побыть вместе…
И вот наказание –жестокая пьяная вечерняя  Москва.Такси проносятся мимо. Я думаю о последней электричке.
Останавливаем уже занятую машину.Пьяный куражится и даёт всё новые адреса.Оставляет мне свой счёт.Его разозлило то,что от меня пахло французскими духами.

Площадь вокзалов собрала весь мусор города. Последняя электричка ушла в 1.35 Звоню ему,в голосе слёзы. Но я согласна ещё раз пережить своё отчаяние, усталость чтобы  услышать его голос и слова по телефону – не зная и слова по-русски, Джон готов ехать и выручать меня. Успокаиваю,звоню ещё раз-семья подруги Тани живёт неподалеку Он не сразу верит, говорит-ты не хочешь расстраивать меня.

-Что ты боишься, милый. Я так долго была одна одна в этой страшной жизни и останусь одна.-Ты больше не будешь одна.Я люблю тебя, слышишь. –Спи,милый, меня больше никто не обидит.Джон: только приезжай завтра как можно раньше. Завтрв наш последний день.Я прошу тебя, в 7.Я проснулась рано, пришла в 9. Завтракаем вместе. Он хочет всё время быть  рядом.

В телетайпной Джон работает, я читаю.Поглядываю-большой мужчина,родной человек. Присаживаюсь  ближе.Устал.Обнимаю,прижимаюсь.  Едем  в  моё  кафе.Часы  отсчитывают последний день.Прошёл час,ещё  полчаса.Женщина за стойкой тепло смотрит на нас. На  влюблённых приятно  смотреть.Но  день ещё  не  кончен.
Последний раз на радио Джон делает  недельный обзор событий -6,5 минут.
Радуется,что прошло всё  гладко. Так привык  работать,когда я рядом.

Едем в аэропорт.Рук не разжимаем.Заполняем бумажки. За столом я накладываю в тарелки салат.Спокойная. Нежная.В его глазах иногда мелькает – что же это,ведь всё  кончается…Но  стеклянный  мост ведёт его в прошлую жизнь,где живут  другие его  родные люди.Покупаем  сувениры, подарки.Трогаю его за рукав-пора,  тебя зовут  на посадку.Быстро идём. В  коридорчике  с  нами Николай и Джорж.

Они прощаются с Джоном. Я прильнула,обняла на виду  у  них   своего  родного человека. Целует.  Сразу отхожу.  В его глазах растерянность. Невысказанное.За столом сказала Николаю : Давайте споём.  Он покачал  головою.При  прощании поцеловал меня. Я была спокойная. Не хотелось ничего подчёркивать. Всё так,как  надо. На обратном пути в машине пела-Smile,what,s the use of crying! Words fail. We don’t need them. Такой  хотела  остаться  в памяти, нежной и сильной.Секунда –и мы вышли с Джоржем. В гостинице я оплатила телефонный счёт,  нашла оставленный магнитофон Джоржа.Спрашивает:How  can I get  you?  - I,ll phone you I promise.

Мой  дорогой  человек. Время  ничего не стирает.Написала 10 листов, а помнится всё-всё -почти реально переживаю каждый миг.

Так хотел остаться ещё на два дня.-зачем, поезжай со всеми.Согласилась, услышав диманш –завтра.За столом  ты спросил Джоржа,не собирается ли он в отпуск и обещал быть 12го октября.

Эпилог 
Приезд  22 мая 72го в Москву команды корпункта Эйбиси  в Париже с Никсоном. Они сразу вошли  со мной в контакт. О причине отсутствия Джона неясно – не смог. Я держусь спокойно и радушно.Что во мне им кажется странным?Внешне не изменилась, не замужем,  живу своей жизнью. Только при прощании Николай отдаёт мне его подарок - духи Арпеж, а  для Джона я передаю фарфоровую статуэтку китайского Бога, которую Николай передал -тот отнёс себе в квартиру(узнала потом).

Что-то приехавших от АВС смущало.Прошло 6 лет. То, что девушка помнит и хранит память о Ролфсоне, человеке незаурядном, личности, не так уж удивительно. Ведь я им свою жизнь не поясняла.

Неужели  окружению было видно что-то необычное в решении Джона отказаться от поездки в Москву? Или слухи о нас  дошли до руководства и ему попросту не разрешили. Все они в сущности были люди зависимые –нашедшие своё призвание и престижное место. Мне говорили – Джон больше всего на свете любил свою работу, а его жена…драгоценности. После Парижа позовут в Вашингтон, Белый Дом.

Не пленник своего чувства, как пропела я позже, а попросту «не сойти с колеса».
У Джона вырвалось – Я не  боюсь, если АВС за эту историю меня выгонит с работы…Тогда в Москве отвагой нескрываемого чувства он был вне времени и поверх условностей.Герой любовного романа,выйдя в этой истории из привычных схем, доступных людям успеха, на виду. Летом 72го ещё не был болен, или уже предчувствовал?

Можно было встретиться, не разрушив прежнее? Без страстей, но с пониманием. Сэма  Джеффи уже упекли в цветочный магазин. И я ведь была  не вечно в невыездном рабстве. Мои письма под Новый год Джон получал.Все сотрудники о них знали.Создалась легенда о нашей любви.Эти 5 писем Сольвейг возвышали его. И вот пришло последнее, 6е – Прощай, прощай, и если навсегда, то навсегда прощай…(Гамлет).

Чтобы там ни было – он не приехал.Психологи говорят – то, что происходит с человеком(в данном случае спор с самим собой  в жизненном противостоянии) – шок, генный удар  разрушает здоровье. Скоропостижно умер от лейкемии через полгода 17 июля 73го года в 46 лет.Неужели на весах наша любовь на одной чаше и  весь мир- на другой, перевесила любовь  в попытке её сохранить. Та высота чувства, та память о себе - эту ноту уже не взять.Друзья знали о его выборе- отказался, не  приехал.Но знали не всё.В нём было высшее проявление духа человека  и предопределённость звёзд.

Рената рассказала в 88м - жена умерла следом, Николай погиб в автокатастрофе, Мишель  Леконт умер от лейкемии в 79м, сын Эрик  перебрался на родину в США,штат Мейн,откуда семья родом. Судьба стала второй раз разгонять корпункт АВС, на этот раз в Париже. А нашу любовь оставшиеся помнили поверх всех событий.

Русские выездные могли попытаться кого-то посетить на той стороне. Другие жили в вечном страхе. Наша встреча в Париже или в Москве  была опасна. Развязка была смертельна для чувств.Придя в его офис в 88м, я ждала, что сейчас Джон выйдет ко мне, что ранее они мне сообщили неправду, стараясь помочь мне забыть его. Прошли полвека,в душе всё осталось живым.Так железный занавес   тягался с шекспировскими страстями.

Белкой в события вкрученный, бег тот привычен.Не сойти с колеса.Вдруг  почувствовал - устал..Что-то надломилось. Время остановилось… И он вписался наконец в нашу любовь. И в ней останется.   Близится 50-летие нашей встречи.9.1.16

Я ВЕРНУСЬ !
Музыка Евгения Андрианова

Не боясь погони, мы шли с тобой двое.
Сила чувств разбужена,но встреч не суждено.
Та любовь - обручение,иль судьбы обречение ?

          Ma belle russe, je revien, я вернусь !

Ромео,Джульетта, тот  мир и этот.
С террасы - Москва, но весь мир - тюрьма,
Ведь никуда не деться от плена сердца.

           Ma belle russe, je revien, я вернусь !

Париж весь сверкает ! О, моя дорогая !
Ведь нежность,любовь мне вернут тебя вновь !
И никуда не деться от плена сердца.

            Ma belle russe, je reviens, я вернусь !http://radioteatr.su.swtest.ru/Files/Radio_files/sl/4.mp3

РОЗОВЫЙ ДОМ
                To John Rolfson
Музыка Вадима Ефимова

La vie en rose - жизнь в розовом свете.
Поле цветов под косою смерти.
Долгий был путь -  вот и Париж !
Ждёт он тебя, а ты не спешишь.

Где же он, где ? Почему не ответил ?
Комнаты, холл, всё в розовом свете.
Долго искала ты этот дом.
Может он в Белом ? Нет, он в другом.

        Двадцать лет с той поры уже минуло.
        Женщина в белом ищет любимого.
        Вся ещё в прошлом, вся ещё в том.
        Розовый дом.Розовый дом.

Странная гостья пришла издалёка.
Помнит все даты, события,сроки.
Снова их кружит прекрасный сон.
Звали влюблённых Людмила и Джон.

В розовом свете тот след теряется.
С цветом полей он теперь сливается.
Музыка света, и тихо кругом...
Розовый, Белый иль Чёрный дом...

        Двадцать лет с той поры уже минуло.
        Женщина в белом ищет любимого.
        Вся ещё в прошлом,вся ещё в том.
        Розовый дом. Розовый дом...   

 www.radioteatr.su
 Радио передачи 1
Послесловие к радиорассказу "Розовый дом"

Прослушав рассказ, мой друг сказал, что он звучит как романс. Десятилетия спрессовали эту историю и она впитала в себя время. В авторском исполнении слово интонируется. Мой редактор Аристов М.С. отозвался так: "Я всех вижу и представляю, как в кино". Эта история могла лечь в основу сценария. Собственно, он мною давно написан. Вот идёт эпизод, когда по прошествии лет она записывает рассказ о Розовом доме на радио, воплотившись в то своё ожидание, веру, что Джон жив и вот-вот выйдет к ней... Он не выходит. Его нет на земле. Но её не упекли в лагерь как Зою Фёдорову. Просто свобода её выбора была непредставима. ОНИ недоглядели. Влюблённые и так понимали, что обречены на разлуку - он женат и в большой политике. Она лишена свободы передвижения. Жизнь шла своим чередом, но сколько сил, уверенности в себе дарили эти воспоминания, как "согревали в стужу".

В интернете нашла сообщение, что в библиотеке Конгресса США хранятся две записи снятых на киноплёнку встреч по проблемам войны во Вьетнаме, в которых принимал участие корреспондент Белого Дома, впоследствии руководитель пресс - службы АВС в Париже Джон Ролфсон. (JOHN ROLFSON in Paris). Он выступал против войны во Вьетнаме. Сын Джона Эрик Ролфсон(ERIC ROLFSON, University of Maine) c 69го года проживает в щтате Мейн. Он вице-президент местного университета, по вопросам развития. Владеет большой фермой в Альбионе. У него два сына и жена Бекки, помогающие ему на ферме. Младший сын - 12-летний Джон Ролфсон. Эрик - человек разносторонне одарённый, талантливый музыкант и певец. Руководимый им ансамбль "OLD GREY GOOSE INT." (Старый серый гусь), в репертуаре которого традиционная американская танцевальная музыка и песни, гастролирует по культурному обмену, и в частности в бывших республиках СССР.

Людмила Корина 8.3.17 Генуя