Без права на счастье. Глава 6

Леопард даже не догадывался, какую важную пересек черту, он шел по саванне, посматривая по сторонам в поисках симпатичной рощицы. Незнакомый и резкий запах ударил в нос так сильно, что кот недовольно фыркнул и захлестал хвостом по впавшим бокам. Запах поднимался от земли, трава в этом месте едва заметно была примята. Прижав нос к земле, кот выяснил, что неведомый зверь шел, не отрывая лапы от земли. Две дорожки сильного запаха тянулись параллельно, и леопард не мог понять, это один крупный зверь или два, очень ровно идущие рядом. Сделав справедливый вывод, что такая громадина не может быть хищников и обязательно будет неповоротливой, леопард пошел по следу ровно между дорожками сплошного следа. Но след тянулся и тянулся, а жара усиливалась. Наконец взору кота открылось симпатичнейшее дерево, где он и провел время до наступления вечерней прохлады.
Добычи не предвиделось, и от безнадежности кот отправился по сильно пахнущим следам. Стоило ускорить шаг, лапы начинали болеть, и кот старался ступать как можно мягче. Об охоте нечего было и думать, оставалось лишь надеяться на случай. Опустив голову ниже обычного, уже в сумерках голодный кот шел к новой жизни.
Борис сидел со скрещенными ногами около костра, уныло обнимая ружье. Впрочем, сейчас он себя чувствовал гораздо лучше, чем днем, когда хотелось умереть от жары. Высокая влажность затрудняла дыхание, единственное, чего он хотел – проспать до времени, когда солнце перестанет подло палить прямыми лучами. Дядя и его коллеги отправлялись на джипе в поездки, наверняка их обдувал приятный ветер. Бориса брали с собой лишь в населенный пункт, где он помогал грузить в джип воду и продукты. Пока приходилось постоянно пользоваться кремом с защитой от солнца, примерно раз в два часа. Один раз забудешь выдавить на кожу белую жидкость, и ходи на следующий день как румяный пирожок. Борис имел типичную для европейца бледную кожу, легко загоравшую на умеренном московском солнце, но требующую подготовки для сурового африканского. Дополняли внешность серо-голубые глаза, меняющие цвет в зависимости от освещения и темно-русые волосы.
До двадцати семи лет он мирно работал сисадмином, но фирма разорилась, поиск новой работы сильно затянулся, и дядя предложил провести полгода в Африке в качестве исследователя. Борис согласился. Иногда, в часы особенно сильных страданий от жары и духоты, он жалел об этом, но к вечеру вспоминал, что рисковал умереть от голода и переехать обратно к родителям. Поздним вечером он наслаждался бездельем и любовался звездным небом. Скука еще не захватила его настолько, чтобы надоесть. На ближайшие полгода судьба определена, а там еще что-нибудь произойдет или решится. Должность Бориса в экспедиции была не вполне понятна ни ему самому, ни дяде. Но на здоровье племянник не жаловался, мозги имел хорошие, приказы выполнял послушно, с коллегами не ссорился и частенько развлекал админскими историями его и коллег, поэтому дядя, Аркадий Семенович, в целом не жалел, что взял Борю с собой.
Борис тоже в целом не жалел, все равно пришлось бы мучиться от пронизывающего ветра и бензинного смога дома, так не лучше ли страдать от жары? Хотя бы безвредно для здоровья. Единственное, что постоянно напрягало Бориса – необходимость крайне бережно расходовать воду. Дома он привык каждый день принимать душ, а здесь приходилось обходиться обмыванием. Воду возили в громадных баклажках из деревни, где раз в неделю и можно было принять полноценный душ. В местную речку соваться крайне не рекомендовалось. Во-первых, в ней водились крокодилы и бегемоты, во-вторых даже после фильтрации в воде оставались всякие бактерии, название которых бывший системный администратор даже не стал запоминать. Все это Аркадий Семенович изложил Борису уже после подписания документов, и племяннику оставалось лишь уныло подчиниться.
На племянника возлагалась работа с аппаратурой, так как он получил образование электронщика. Однако серьезных поломок не происходило, а с мелочами Борис управлялся вполне ловко и успешно. Также в обязанности входило бдение спокойствия лагеря по вечерам.
- Ты же программист, не впервой по ночам сидеть, - подшучивала Настя, рослая загорелая девушка.
Кроме нее, в экспедицию входила Дарья, полноватая, уверенная в себе шатенка с острым носом и родинкой на подбородке. Обе девушки были не во вкусе Бориса, да и интересы у них разнились. Зато Даша обожала пересказывать байки про местные аборигенские шаманские ритуалы, и по ночам Бориса успокаивало лишь общество пусть и похрапывающих, но находящихся совсем близко коллег. Днем он со скептицизмом образованного человека посмеивался над конечно же выдуманными историями, но в темноте становилось не по себе от природных шорохов. Диких животных Борис видел не раз, днем. Несколько раз его все же брали в поездки на джипе, взяв слово лишний раз не болтать, не рыпаться и слушаться. Львы и гепарды на природе оказались совсем не грозными, а очень скрытными и недоверчиво издалека рассматривал джип.
- Они к нам еще не привыкли, - поясняла Настя, отнимая от глаз бинокль.
Громадные стада газелей тоже не произвели огромного впечатления, хотя проделки играющих детенышей развеселили. В общем, к природе Борис относился довольно равнодушно, как и она к нему. Бывший системный администратор уже месяц пробыл в Африке, и стал рассматривать поездку как своеобразные интеллектуальные каникулы. Да и будет, что внукам насочинять. Перед сном Даша наболтала очередную байку про неупокоенных духов людей, погибших в саванне.
- Их глаза горят желтым огнем, огнем ненависти к живым. Днем их невидно под ярким солнцем, зато ночью они бродят по саванне, и горе людям, которых они встретят на пути. Их взгляд гипнотизирует, они приманивают человека в темноту и приводят к стае голодных гиен. А потом наслаждаются страданиями гибнущего человека. Но могут подойти к костру и сесть, глядя на собеседника. Их невозможно прогнать ни криками, ни огнем. Они ничего не боятся, кроме солнечного света. И будут сидеть рядом с живым, сверля желтыми глазами и вселяя в душу страх. К утру, когда призрак исчезает, человек становится полностью седым, а некоторые сходят с ума…
Борис не стал добавлять, что сошел бы с ума, если бы из ночи к нему подошел призрак с горящими желтыми глазами. Но сейчас, в темноте, мысли о призраках внушали нехорошие ощущения, и мужчина стал вспомнить основы объектно-ориентированного программирования. К тому же он припас на ужин банку тушенки, в которой с интересом и ковырялся. В этой тушенки была ничтожная доля жира, что очень радовало привыкшего к московской тушенке мужчину. Днем он в основном пил, а ел утром и вечером, так как от еды становилось жарко, хотелось пить сильнее, а Аркадий Семенович хмуро косился на Бориса, глядя, в каких количествах он пьет. Но лишать человека воды гораздо более жестоко, чем ограничивать в еде и дядя ограничивался редкими замечаниями. В начале экспедиции объявили, что от различных косметических средств придется отказаться. Исключение сделали для дезодорантов, очень дорогих и качественных, без отдушек, репеллентов от насекомых (использовать лишь в крайнем случае) и крема от загара в основном специально для Бориса. «Иначе будем кушать жаркое из программиста», - пояснил дядя.
Молодой леопард брел по саванне, уныло поводя ушами. Он почти прикрыл глаза, идя лишь по запаховой дорожке. Внезапно к резкому, но уже привычному аромату примешался еще более резкий, окативший с порывом ветра. Новый запах напугал кота, он остановился и прижался к земле. Это не был запах крупного хищника, но страшил намного сильнее. Вновь проснулись древние инстинкты, подсказывающие лишь один путь спасения – бегство. Африканские пожары страшное зрелище и представляют верную смерть для любого промедлившего животного. Ужас перед огнем тихо дремлет в крови, но просыпается полный сил при любом намеке на запах дыма или гари. Леопард задышал чаще, не понимая, отчего захотелось собрать остатки сил и броситься наутек от источника странного запаха. Однако кот не двигался с места, и вскоре учуял еще одну струйку аромата, который заставил жадно дрогнуть ноздри и заворчать пустой желудок. Несомненно, это был запах мяса. Несколько странный, но все же мяса.
Леопард встал и пошел к источнику запаха. Но еще раз остановился, увидев яркий свет. Пятно света по размерам не превышало его самого, и это точно было не животное. Испугавший его запах исходил от него, насколько мог определить несколько ослепленный котенок. Запах еды тоже усилился, и леопард бесстрашно двинулся вперед.
Борис ковырял вилкой в банке, когда сидящее в каждом человеке чувство взгляда заставило поднять голову. Он почувствовал, что недалек от обморока. За костром сияли две яркие желтые точки. В ужасе мужчина застыл, буквально прилипнув к земле. Две точки не двигались и Борис молил всех известных богов, чтобы точки ушли или оказались игрой воображения. Он поддался древнему инстинкту, диктующему затаиться, и тогда огромный хищник не заметит. Эта тактика неплохо работала со времен динозавров.
Руки помимо воли тихо шарили по земле и наткнулись на ружье. Даже в темноте, с оружием человек чувствует себя более уверенно. Точки не двигались. Борис мог бы поднять крик, но что-то удерживало от недостойного мужчины действия. Он поднялся и попятился на негнущихся ногах ближе к палатке. Костер перестал слепить бывшего сисадмина, он сообразил, что точки находятся довольно близко к земле. Малость роста неведомой нечисти придала храбрости, Борис защитил рукой глаза от света костра и присмотрелся внимательнее. Силуэт леопард постепенно вырисовался в темноте. Борис испытал немалое облегчение, едва не плюхнулся на землю. Если бы он мог, он бы обнял леопарда.
- Зверь в лагере! – крикнул Борис громко.
Нельзя сказать, чтобы он совсем не боялся диких кошек, но по сравнению с призраками они казались довольно милыми, да и первое знакомство на природе состоялось. Настя первой выскочила из палатки с фонариком, в десятке метров откинулся полог под мощной рукой Аркадия Семеновича, следом выскочил Андрей с ружьем в руке. Свет мощных фонарей осветил леопарда. Тот зажмурил глаза и сжался в комочек.
- Стреляй, наверняка бешеный!
- Всем стоять! – раздался мощный рев Аркадия, от которого юный леопард сильнее прижался к земле. – Он еще котенок, - уже спокойнее заговорил руководитель, - смотрите, какая голова огромная.
- И бока впалые, - добавила несколько дрожащим голосом Настя.
- Держать на прицеле, стрелять в крайнем случае! Гоша, неси усыпилку.
Поджарый мальчик, при ближайшем рассмотрении вполне взрослый мужчина, но невысокий и худой, метнулся в палатку, выбежал, споткнувшись о порог, но винтовку не уронил. Аркадий Семенович принял оружие, получил кивок на вопрос, заряжено ли, и вскинул винтовку. Леопард по-прежнему сидел не двигаясь, и прицелиться не составляло труда. Острая иголка легко проткнула шкурку, и котенок потерял сознание.

Я проснулась спустя десять часов, ровно в девять. Голову еще клонило к подушке, снотворное оказалось сильным, вчера уснула почти мгновенно. Но надо быть сильнее. Сергея не было. Зеркало в ванной отразило бледное лицо и едва заметные синяки под глазами. Ни капли слабости.
- Ни капли слабости, - произнесла я хрипловатым голосом.
Записку на полочке под зеркалом я обнаружила, когда на нее уже попало несколько капель воды. Душ отчасти унес тяжесть из тела, но не из души.
«Виан, я люблю тебя». В душе ничего не шевельнулось, но по лицу проскочила слабая улыбка. Запыхтела кофеварка. Открыв холодильник, я удивленно похлопала глазами. Забит под завязку! Мои любимые яблоки, лимон, форель… На полочке шкафа зерновые хлопья и черная шоколадка. Обожаемые 76 процентов какао. На сей раз я в самом деле ощутила благодарность. Кофе прогнал последствия применения снотворного, но вернулись мысли и подкралась боль. Впрочем, я еще не ощутила, что такое быть без отца. Что такое, когда его нет, просто нет. Нет, нет, молчать! Главное, отвоевать клуб! Что скажут акционеры, когда узнают, что главой намеревается стать девчонка, которой не исполнилось и двадцати пяти! Если быть точной, мне двадцать три. Да, я законная наследница. Но нужно найти такие слова, чтобы убедить их. А я смогу. У меня нет другого выхода.
В дверь позвонили. Прежде чем открыть дверь, я остановилась перед зеркалом. Теперь важна каждая деталь, любое слово, жест и взгляд. Имидж владелицы «Паллады», каков он? Сейчас на мне шелковые черные брюки и майка. Я же в трауре. В голову пришло словосочетание «циничная тварь». Но раз консьержка открыла, должен быть близкий человек. Мама?
Едва войдя, Олег закрыл дверь и вовремя подхватил меня. Вздрагивая, я прижалась к груди, пытаясь закопаться в знакомый запах, рубашку, теплую кожу, в душу. Хотелось кричать, просить, молить, чтобы он забрал меня в себя, где так хорошо, спокойно, тихо и уютно. Где только его мысли и мечты, где нет моей боли и страданий, где только его боль! Но мы же поделим ее на двоих, и будет легче.
Я не падала лишь потому, что он держал меня. Не помню, сколько мы простояли. Олег молчал, мне не нужны были слова. Мне ничего было не нужно. Словно открылась заслонка, и потекли невидимые слезы, черным потоком хлестала боль, пока не уменьшилась до тонкой струйки, а потом и вовсе превратилась в едва видимый дымок. Словно почуяв это, Олег слегка ослабил объятия, и я отстранилась. Кивнув, он поцеловал меня в щеку и, развернувшись, побежал вниз по лестнице.
Так вот что чувствуют вампиры, напившись крови! Всякая слабость исчезла, заклокотала злая сила, кровь хлынула по телу, в мозг и в… другое место. Поцелуй в щеку подействовал словно спичка, брошенная в дрова, облитые бензином. Пытаясь хоть как-то сбросить напряжение, я стукнула кулаком по стене и издала полустон-полурев.
Вновь звонок в дверь! Неужели?! Я рванула дверь так, что она едва не соскочила с петель. На пороге стоял Сергей. Но останавливать движение поздно, и я впилась в его губы, вонзила ногти в его спину. Даже не пытаясь отцепить меня, он захлопнул дверь ногой и потащил в спальню. Лишь скинул на трюмо какую-то коробочку, едва замеченную мной. Он понял. Он делал все правильно, в меру жестко и грубовато. Именно так, как мне хотелось. Кажется, я кричала и кусала его за плечо.
Помутнение ушло так же быстро, как и пришло. Теперь кровь била только в голову, сердце стучало сильно и размеренно. Оставив Сергея на кровати, я подошла к зеркалу. На макияж я потратила около двадцати минут, но кожа стала сияюще-ровной, исчезли синяки под глазами, контур губ стал четким, скулы словно стали выше. Костюм от Армани, в меру официально и траурно. И духи тоже Армани. Я двигалась четко и чуть скупо, стараясь не потратить даром ни капли энергии. У зеркала в прихожей лежал телефон с уже вбитыми контактами мамы, Сергея и трех общих знакомых.
Когда я собирала волосы крабом, из спальни вышел Сергей. В его взгляде читалось недоумение и даже некоторый страх – не сошла ли я с ума, что только подстегнуло меня – я принялась активно запихивать взятые вчера документы в кожаную сумку.
- Я сегодня не пойду на работу. Что я… могу сделать еще?
- Спасибо за телефон, он сейчас очень вовремя. Нет-нет, модель замечательная! Отвези меня, пожалуйста, в клуб.
Сергей кивнул, вежливо открыл дверь, пропуская меня. В машине я села на заднее сиденье и закопалась в документы. Час пробок прошел, но ехали мы около получаса. За все это время Сергей оборонил только одну фразу.
- Светлана Григорьевна произвела опознание.
- Прекрасно… Нет, погоди, поверни здесь направо, надо кое-куда заехать.
Вернувшись в машину, я вернулась к документам. От количества мелкого шрифта давно охватила паника. Там будут люди сорока, пятидесяти, шестидесяти лет, владельцы ценных бумаг, ориентирующиеся в рынке как рыбы в воде. Имеющие юридическое, экономическое образование и опыт. А какое мое преимущество? Законное право наследия. Больше ничего.
Из машины я вышла с ледяным лицом руководителя. Хотя откуда я знаю, какие у них лица?! Сергей закрыл машину и последовал за мной. У входа я обернулась, взяла его за руку.
- Виан, я сегодня в твоем распоряжении. Я не оставлю тебя, - проговорил он с нажимом.
- Спасибо. Я в самом деле ценю твои слова и все, что ты для меня делаешь. Но ты мой любовник, а не секретарь. Поверь в меня, это будет лучшей поддержкой.
Сергей молчал, сжимая и покусывая губы.
- Езжай к маме. Ты ей сейчас нужен. И обещаю немедленно включить телефон.
Сергей улыбнулся.
- Тогда обещаю не названивать каждые полчаса.
Я кивнула и зашла в клуб. В мой клуб. В коридоре я никого не встретила, зато в лифт зашли три девушки, не из тренерского состава, явно клиентки. Нестройным хором поздоровались со мной, приняв за клиентку, я ответила вежливым «доброе утро» и улыбкой. Невысокая брюнетка осторожно спросила:
 - Вы что-нибудь знаете о смерти Тигровского?
Пересилить себя получилось не без труда. Улыбку выдавить уже не получилось.
- Нет.
Девушки переглянулись, одна со вздохом сказала:
- Без него будет уже не так…
- А то и вовсе закроют «Палладу»…
- Не закроют, - произнесла я высоким и мелодичным голосом, - не закроют. Слово его дочери.
Двери лифта открылись, я вышла первой. Вслед донеслось едва слышное «извините».
- Не извиняю, - шепнула я самой себе.
Виктория подняла на меня глаза из-за огромного монитора, чуть подобралась, чему я несказанно обрадовалась. Так подбираются только перед начальством, не глядя закрывая контакт и сапера. Впрочем, Виктории закрывать нечего, она работает всегда, очень аккуратная и исполнительная. Стол оборудован так, чтобы были видны ноги до колена. Закинуты одна на другую, кожаные туфли и тончайшие колготки, как и всегда, как бы ни было жарко.
- Доброе утро, Виан Александровна. Примите мои соболезнования…
- Спасибо, Вика. Кофе сделаешь?
- Да, конечно…
Девушка замялась, лицо дернулось, она пару раз открыла и закрыла рот.
- Говори, что случилось.
Надеюсь, мой голос не задрожал.
- Вас ждут в конференц-зале, - тихо сказала она.
На секунду мир сорвался с места и закрутился вокруг меня. Значит, даже так. Без предупреждения, без объявления войны.
- Тогда будь готова принести кофе в конференц-зал и на всех. Или чай, если кто кофе не любит.
- Будет сделано.
Я отвернулась, сделала глубокий вдох. До двери зала всего пять шагов. А дальше – пропасть. Вот только интересно, на какой слог ставить ударение?
- Виан Александровна…
- Да, Вика?
Я обернулась. Девушка улыбнулась. От нее словно пошла волна тепла.
- Удачи. Я за Вас…
- Спасибо, Вика. Спасибо.
Пять шагов, тяжелая  дверь из дуба. Я не стала прислушиваться. Конечно, я не постучала. Во главе стола, на стуле отца сидел Повальный. Увидев меня, он резко оборвал себя на полуслове, закрыл рот. Пожалуй, дверь я закрыла несколько громко. И тихо сказала:
- Будьте добры освободить место руководителя.
Повальный медленно встал, пересел на одно из офисных кресел, обычное место. Пятьдесят пять лет, белая акула бизнеса и политики. Уже достаточно опыта и еще много сил. Едва почуяв кровь, плывет на запах. А я сейчас легкая добыча… По его мнению. Десяток пар глаз прожигали меня. Десять акционеров, десять гиен. Десять негритят? Повальный, Ирлин, Чудинов, Величко, Шехман, Климанов, Гумажулов, Вестник, Орковский, Коренев, Панковский. Старшему чуть больше шестидесяти, младшему двадцать девять. Все мужчины.
- Благодарю.
Я подчеркнуто медленно села на освобожденное место, обвела взглядом десятку в деловых костюмах и подобранных без намека на безвкусицу галстуках. Откинулась на спинку стула, развернула плечи. Молчать нельзя. Нельзя дать заговорить кому-либо из них первым.
- Какова причина собрания? До ежемесячного совета директоров ровно две недели. Николай Дмитриевич, Вам слово.
Повальный неверяще смотрел на меня, на лице отразилась смесь презрения и изумления от такого нахальства. И, как ни грустно, он не считал нужным его скрывать. Он осмотрел акционеров, по ответным сдержанно-деловым улыбкам я удостоверилась, что неформальная власть в его руках. Стоило огромного труда держать плечевой пояс расслабленным, а руки на столе несильно сцепленными в замок. Наконец, обратил внимание на меня.
- Прежде всего я хочу выразить сочувствие по поводу случившейся трагедии.
- Обойдемся без минуты молчания, - резко сказала я. – Говорите по делу.
Повальный выпрямился, пиджак чуть натянулся на массивной фигуре.
- Даже самая сильная армия не выиграет ни одного боя, оставшись без полководца, как бы не были велики ее заслуги в прошлом. Руководитель – ключевая фигура учреждения. От него зависит буквально все, в том числе и работа сотрудников, на огрехи которых принято валить неудачи. Для руководителя важны столько личностных качеств и факторов, что не перечислю и до обеда. Но назвать важнейшую вещь труда не составит. Как вы считаете, что это?
- Николай Дмитриевич, мы не в школе. Я признаю, что Вы мастер показательных выступлений, но сейчас не тот случай, когда можно тянуть кота за яйца.
Акционеры вздрогнули, переглянулись как школьники, услышавшие грубую шутку от чопорной преподавательницы литературы. К чести Повального, он быстро пришел в себя. И заговорил быстро и с напором.
- Вы прекрасно понимаете, что здесь сидят люди, заинтересованные в получении прибыли и развитии «Паллады». Для нас невыгодно принимать решения, вредящие репутации клуба. Мы действуем, опираясь только на логику и здравый смысл. Это бизнес, Виан Александровна. Я считаю, что руководителем должен стать человек, имеющий опыт работы в данной области. Мои коллеги со мной согласны. Полагаю, и Вы достаточно умны и хладнокровны, чтобы не дать завалить дело отца в угоду себе.
Подонок!.. Сказать так прямо и безжалостно, глядя в глаза дочери, вчера потерявшей отца! Еще бы руку на мою положил для полного эффекта. Я чуть откатила кресло, встала. Прошлась, взглянула в окно. Там конец лета. Уже начали золотиться верхушки крон, солнце убавило яркость, устало взлетать на самый верх небес, опустилось чуть ниже. Август принес долгожданную прохладу, но не спешил обрушиться холодными дождями, щедро одаривая ласковым теплом, усыпляя бдительность.
Я вернулась к столу, оперлась на спинку стула. Акционеры молча следили за мной. В глазах троих я уловила искреннее сочувствие. Вероятно, они плакали над могилами родителей. А, может, просто сохранили человечность.
- Один небезызвестный московский университет шесть лет тому начал набор на странную специальность «директора и руководители». Как вы считаете, сколько выпускников после окончания учебы устроилось по специальности?
Последнее предложение я сказала насмешливо, копируя интонации Повального и глядя ему в глаза.
- Верно молчите. Ноль. Ни одного. Почему? О, до этого догадаются даже новорожденные ежики, у которых грязь на ресничках не обсохла! Чтобы руководить, надо знать, чем ты руководишь! Надо знать дело! И под делом я имею в виду не бухгалтерию, юридические области и умение составлять бизнес-план! Этому научить можно! Но нельзя научить предугадывать желания клиентов, тенденции, направления. Бизнес основан на идее, Николай Дмитриевич, на идее. Без идеи нет ни прибыли, ни клиентов, ни дел, ни офиса. Когда Вы последний раз были в тренажерном зале, в бассейне?
- У нас не настолько тесное общение, чтобы переходить на личности.
Серые глаза Повального нехорошо сощурились, он чуть наклонился вперед, словно хищник перед прыжком. Я выставила правую ладонь на него.
- Что Вы, Николай Дмитриевич! Я бесконечно Вас уважаю и ценю таланты руководителя. Сейчас мы говорим о маленькой детальке бизнеса -  человек, стоящий во главе дела, должен олицетворять его. Как вы себе представляете дряблую тетку с немытыми волосами во главе модельного агентства? Владельца компьютерной фирмы, не умеющего включать компьютер? Главного редактора модного журнала, ходящего в вещах с этикеткой «Made in China»?
Я перевела дух и осмотрела слушателей, пусть и не очень благодарных. Чудинов поигрывал дорогой ручкой, Панковский и Шехман зло свели брови. На Повального я смотреть не решалась. Его душу мне не подцепить, но против мнения большинства он не пойдет. Ирлин, старший член собрания, смотрел с пониманием. Возраст умеряет амбиции, он не имеет ничего против меня, но и смотрит как на нерадивую девчонку.
- У каждого сидящего здесь есть имя, есть имидж. Для вас этот клуб будет всего лишь делом, приносящим прибыль. Не сверхвысокую, но стабильную. Для моего отца он был ребенком, детищем. Которое пришлось растить с нуля, выхаживать, когда болело, следить за каждым шагом, оберегать. И я росла вместе с «Палладой». Для меня возможность лично продолжать дело отца не только честь, но дань уважения, памяти и любви.
Десять мужчин молчали. Ирлин тихо переглянулись с Чудиновым. Младший и старший в совете они нашли общий язык и даже подружились. Величко заерзал, он не переносил сантиментов.
- Виан Александровна, это все прекрасно, но в современном бизнесе вопросы наследия решаются юристами. Необходимо…
Его слова прервал стук в дверь. Три коротких, четких удара. Вилькерман успел идеально вовремя.
- Заходите, Борис Семенович!
Адвокат моего отца зашел, пропустив Игоря, несшего стул. Игорь аккуратно отодвинул кресло с слегка возмущенным Панковским, чтобы поставить стул Вилькермана рядом с моим. Мрачный взгляд Повального не произвел на тренера никакого впечатления. Он подмигнул мне, ставя стул и неторопливой походкой покинул конференц-зал. Вилькерман, высокий, немного нескладный, работал основным юристом отца, сколько я себя помню. Судимостей отец умудрялся избегать, предпочитая решать вопросы лично и максимально мирным путем. Но консультантом Борис Семенович, несмотря на то, что иногда казался человеком не от мира сего, был исключительно грамотным.
- Борис Семенович, юридический консультант и адвокат Александра Тигровского, - представила юриста я.
- Всем добрый день, господа!
Вилькерман чуть поклонился и начал доставать из портфеля бумаги. Члены Совета терпеливо ждали. Он надел очки в тонкой оправе и открыл верхнюю папку. Когда Вилькерман повышал голос или ускорял речь, проскальзывали чуть визгливые нотки, поэтому при публичных выступлениях он старался говорить медленнее.
- Тигровский Александр Максимович не успел составить завещание. Но я прекрасно понимаю, что присутствующих здесь лиц волнует вопрос наследования бренда сети фитнес-клубов «Паллада». Право владения брендом переходит по наследству к Тигровской Виан Александровне, на втором месте Тигровская Светлана Григорьевна... Основной доход компании перечисляется на счет Виан Александровны, исключая проценты, принадлежащие вкладчиками… Ну не буду вас утомлять ненужными подробностями, они и так по большей части вам известны. Перейдем к вопросу об управлении компанией.
Раздался тихий стук.
- Да, войдите, - громко сказала я.
Первой появилась Лена, за ней Вика, обе блондинки с подносами.
- Самое время сделать кофе-брейк! – объявила я.
Мило улыбнувшись и поманив Вилькермана, я выскользнула из кабинета. Помещение директора уже опечатали. Я позволила себе бросить взгляд на знакомую дверь и прошла мимо. У нас есть пятнадцать минут.
Я появилась в момент, когда Вика и Лена собирали пустые чашки, а мужчины дожевывали крохотные пирожки с мясом. Девушки тихо удалились, члены собрания расселись по местам. Надо будет расспросить Викторию, о чем они говорили. Впрочем, будет уже поздно. Вилькерман кашлянул и продолжил.
- Согласно заключенному договору, управляющий или абсолют-директор выбирается голосованием. В течение прежних лет директором избирался Тигровский Александр Максимович. Голосование проводится раз в год или чаще при особых обстоятельствах.
Я положила на стол черную папку.
- Я хочу подать прошение на должность абсолют-директора клуба. Мое резюме.
Денис Чудинов, сидевший ближе всех к папке, взял ее и положил перед Повальным. Он открыл папку, уставился в лист. Я ощутила его духи, слегка переборщил. Парфюм остальных членов Совета я скорее всего ощутила бы, лишь нагнувшись к их гладко выбритым щекам.
- Николай Дмитириевич, я не против, если Вы будете зачитывать вслух позиции, заинтересовавшие Вас. Не забывайте об остальных членах совета.
- Красный диплом… Английский, аппер-интермедиат. Немецкий – интермедиат… Сертификаты преподавателя танцев, тренажерный зал…
- Когда Вы все успели, Виан Олеговна?
В голосе Панковского звучало лишь недоумение, ноток лести я не расслышала.
- Рисование, разряд по плаванию, прыжки в воду. На фоне ваших успехов довольно странно смотрится красный диплом математического вуза и курсы html.
- Они гарантируют мое знание арифметики и умение включать компьютер.
Панковский положил руку на стол и осторожно заговорил:
- Виан Александровна, мы впечатлены вашими успехами и достижениями.
- Даже очень впечатлены, - весомо добавил Величко.
- С Вашими умом и образованием нетрудно проанализировать создавшуюся ситуацию. Вы молоды и амбициозны, нам понятно Ваше желание работать и никто из здесь присутствующих не против занятия места директора одного из фитнес-центров. Процент от дохода всей сети по-прежнему будет поступать на Ваши счета, так что Вы будете обеспечены. Но при всем уважении и памяти… Простите меня…
- Мы уверены, что Ваш отец не позволил бы Вам занять место абсолютного управляющего, - резко сказал Повальный.
Удар ниже пояса. Воцарилась тишина. Ирлин осуждающе покачал головой, Чудинов закусил губу. Остальные смотрели в стол. Повальный выпрямился с непроницаемым лицом, глядя мне в переносицу. Вилькерман оживился, поднял руку.
- В документах сообщается, что в случае отсутствия Александра Максимовича или снятия с должности он отдает голос Тигровской Виан Александровне.
- Вы являетесь вкладчиком? – изумленно спросил Повальный.
- Вот документ, - подтвердил вместо меня Вилькерман, - вот документ, подтверждающий что Виан Александровна является акционером, следовательно, членом Совета. Ее фамилия указана везде, где это нужно.
- Разве… - начал говорить Панковский.
- Да, каждый акционер, даже не присутствующий на собраниях ежемесячно, имеет такие же права, как остальные члены Совета, - перебил его Вилькерман. – Следовательно, может быть кандидатом на роль управляющего.
Я ощутила, как внутри медленно закипает магма, готовая прорваться на поверхность.
- Конечно, ведь юная девчонка с длинными ногами не может мудро управлять компанией, - зло и насмешливо процедила я. – Может, найдете доводы повесомее возраста и внешности?
- У Вас нет должного юридического и экономического образования, а также опыта управления. Начинать надо с малого, - с нажимом пояснил Повальный.
- Разве у отца он был? – почти крикнула я.
Губы Ирлина прошептали «спокойнее». Я вняла и сбавила тон.
- Я не оспариваю важность профессий бухгалтера, юриста, экономиста. Но на то и нужны эти люди, чтобы давать советы, как действовать в их узких областях. Разумно полагаться на мнение профессионалов. Человек не может быть специалистом во всех областях.
- Опыт и мудрость способны отчасти заменить образование, даже специальное, - добавил Величко. - Вы же не будете спорить, что менее опытны в таких делах?
- Не буду. Спрошу, почему пожилой Иван Пупкин еле держит свою фирму по продаже лифчиков, а юный Стив Джобс владеет многомилионной корпорацией.
- Не такой уж юный, - вставил слово Чудинов.
Ирлин сердито дернул щекой в направлении друга. Живость характера Дениса доставляла хлопоты и ему, и окружающим.
Гумажулов поправил идеально выглаженные белоснежные манжеты, значительно кашлянул, привлекая внимание. В неторопливых движениях скользила мудрость востока. Крупный нос и черные волосы намекали на наличие Грузинов в предках. Заговорил медленно и рассудительно, в противовес уже давно повышающему голос Повальному.
- Виан Александровна, здесь сидят люди, признанные обществом и весьма уважаемые. Включая и Вас. Я говорю это без малейшей иронии, поверьте. И нам по силам адекватно оценить достоинства и недостатки, как чужие, так и собственные. У нас есть опыт оценки людей. Каждый из нас в чем-то выдается, в политике ли, в бизнесе, неважно. У каждого свой талант, свои призвания. Мы поднялись не только благодаря умению работать и даже пахать, но и благодаря способности оценивать свои возможности. Мы все промахивались и падали, но не настолько, чтобы расшибиться. Я знаю, что Вам прекрасно известны обязанности управляющего и верю, что Вы ни в коем случае не станете отклоняться от их исполнения. А теперь подумайте и ответьте на вопрос: способны ли Вы будете справляться с ними так же хорошо, как прежний управляющий?
Гумажулов медленно откинулся в кресле, любовно повернул дорогие часы так, чтобы экран смотрел на потолок. Я опустила глаза на свои. Действительно, будут ли эти тонкие пальцы удерживать власть крепко и надежно? Даже если я выиграю место управляющего сейчас, этим корифеям заговоров ничего не будет стоить взять меня полностью под контроль через год-другой, сделать марионеткой. У них это уже в крови – подчинять, управлять… А мне лишь двадцать три года…
- Кстати, что скажет заместитель?
Взгляд Повального обратился к Михаилу Шехману, вице-директору сети. В институте они жили с отцом в одной комнате в общежитии и сохранили дружеские отношения, перешедшие в деловые. Шехман отличался умением не встревать в споры, а слушать их со стороны, поэтому на собраниях в основном слушал, а потом они с отцом обсуждали результаты. Впрочем, он влиял на отца до собраний, подсказывая и обрабатывая его идеи.
- Я совершенно не знаю Виан Александровну в качестве управляющего, и не хочу строить предположений и догадок. Однако, если в ней течет кровь отца, со временем она сможет стать отличным руководителем, без сомнений.
- Я смогу.
Я встала и обвела взглядом, мимолетно останавливаясь на каждом. Взгляд Повального был тяжелее удара великанской дубинки.
- Хватит! - резко крикнула я. - Хватит смотреть на меня, как голодная гиена! Вы тут все львы, и ведите себя как львы! Что Вами движет?! Нежелание видеть во главе компании девчонку вроде меня? Неужели Вы опуститесь настолько, чтобы позволить гордыне испортить Вашу репутацию? Я смогу это устроить! Пресса быстро узнает об обделенной дочери честного владельца «Паллады»!
Я говорила быстро и зло, сузив глаза. Повальный терпеливо слушал.
- Вы сейчас повели себя как девчонка, позволив выплеснуться эмоциям.
Я выпрямилась и спокойно обвела взглядом аудиторию.
- Зато вы обратили на меня внимание. В бизнесе все способы хороши, верно? А молодости свойственна горячность. Толика новизны не помешает, но об этом позже. Так вот. Закон на моей стороне, персонал тоже.
Я нажала кнопку.
- Вика, занеси статистику по анкетам. То, что данные не фальсифицированы, можете убедиться. Разрешаю пригласить личных программистов и каллиграфов. Так как опросы проводились как в электронном виде, так и в бумажном.
Резкое изменение тона беседы позволило полностью взять на себя контроль ситуации. Главное, не выпускать поводья из рук, и лошадка побежит как мне надо. Я не зря вчера еще в клубе нашла силы сделать рассылку по тренерам, а Игорь и Антон приложили немало сил, чтобы она обошла максимальное количество людей. За кофе-брейком я успела начеркать Вике нужные приказы, поставив записку в любимую фиалку.
- Я сознаю ответственность, которую беру на себя, - вещала я максимально уверенно, пока члены Совета передавали листы из рук в руки. – Как видите, люди готовы работать под моим начальством, доверяют мне и уважают.
Я говорила ничего не значащие фразы, пока мужчины не посмотрели бумаги. Повальный сложил их стопочкой и положил передо мной.
- А теперь последнее заявление. Спустя год, если бизнес перестанет окупаться, упадут рейтинги, спадет поток клиентов, я отдаю «Палладу» в ваши руки. Я искренне верю, что никто не станет назло вставлять палки в колеса, ведь, если подумать, у нас общая цель. Обещаю, что не постесняюсь спросить совета и ничего не скрывать на ежемесячных собраниях. Борис Семенович, проведете голосование?
Адвокат согласился исполнить необременительную обязанность.
- Господа, так как обсуждается кандидатура Тигровской Виан Александровны, предлагаю поднять руки тем, кто за.
Первым поднял руку Гумажулов, одновременно Чудинов и Ирлин. Неторопливо поднял ладонь Шехман.
- Плюс голос Тигровского, итого пять.
- Шесть.
Панковский, сжав губы, тоже поднял руку.
- Спасибо, - честно сказала я.
- Мы даем Вам два года вместо одного, - решительно сказал Гумажулов.
«И не надейтесь на поблажки», договорил взгляд Повального.