За Советскую власть

 - Георгий, Сашу арестовали! Нашего Сашу! Ты слышишь меня, Георгий? – открыв входную дверь в квартиру, воскликнула Людмила Алексеевна, обращаясь к мужу.
Он стоял возле окна, отодвинув лёгкую штору, смотрел на дождливый и хмурый октябрьский день. Мелкие осенние капли тихо, словно что-то шептали, шелестели о стекло и растекались по нему, оставляя странный узор.

- Я знаю. Мне звонили из университета, - тихо ответил он, не поворачиваясь к жене.

- Георгий, надо что-то делать? Причём тут вражеская агитация, принадлежность к троцкистам и наш мальчик? Ведь Александр занимался только математикой и готовился к защите диссертации! Это ошибка! Георгий, ну сделай же что-нибудь! – продолжала нервно Людмила Алексеевна.

- Люда, я пытался узнать о Саше. Мне в компетентных органах сказали, что здесь ошибки нет, что его принадлежность к троцкистскому блоку и антисоветская агитационная деятельность доказаны. Александр подписал обвинение. Будет  заседание судебной тройки НКВД. Всё.

- Георгий, в конце концов, ты иностранец, столько лет отдал строительству социализма в нашей стране, ты член ВКП (б), должен же кто-то помочь нам! Обратись в ЦК, тебя не могут не выслушать!

- Людмила, меня исключили из партии час назад. Это конец. Ты понимаешь, что следующим арестован буду я. Как только снимут меня с должности, незамедлительно последует арест. Подумай лучше о том, как ты будешь жить с нашими сыновьями. Может тебе лучше уехать к своим родителям на Урал? Хотя, думаю, это бесполезно. Всё равно найдут.

- Неужели до этого дойдёт? Мы с тобой столько сил отдали работе. И вот – результат. Я не могу поверить в то, что ты говоришь! Не могу! – ещё больше разгорячилась Людмила Алексеевна.

- Послушай, - довольно спокойным голосом пытался привести в чувство жену Георгий Трофимович, - ты ведь прекрасно знаешь об установке партии, видишь, что происходит, неужели тебе надо всё объяснять? Ты не глупый человек, Людмила, это просто материнское отчаяние говорит в тебе. Но ты не должна забывать, что у нас с тобой ещё два сына-подростка, и мы несём ответственность за их жизни. Успокойся. Я ещё что-нибудь попытаюсь сделать.

   Не раздеваясь, они молча сидели в тёмной комнате. Шёл осенний тихий дождь. Каждый из них погрузился в собственные раздумья. Казалось, Людмила Алексеевна после нервного срыва, впала в бесчувственное состояние. Георгий Трофимович, прикрыв глаза, вспоминал о своей принадлежности к этой великой стране, которой он гордился, служил, исполняя свой долг до конца, бесконечно веруя в строительство нового справедливого общества. Он, будучи членом партии почти двадцать лет, никогда не допускал мысли о неправильности её решений и решений Великого Кормчего, который стоял у её истоков.
***

    В 1910 году, он, выпускник сельской сербской школы, как подающий особые надежды был направлен правительством Сербии на учёбу в Россию в Московский университет. Как он гордился, что будет изучать язык, культуру Великой страны славянского мира. И он оправдал надежды, окончив филологический университет и став лингвистом. Здесь же встретил Людмилу. Они поженились, когда им было по восемнадцать лет.

  С началом войны в 1914 году, едва окончив университет,  Георгий был призван в сербскую армию. Воевал за свободу и независимость своей маленькой страны. Дослужился до звания подпоручика. В разгар военной баталии вернулся в Россию, продолжил революционную агитационную работу, которую ещё начал в армии. После революции и последовавшей затем Гражданской войны никогда не изменял своим убеждениям. Он безраздельно верил в социалистическую Россию, мечтал, что и его Родина тоже пойдёт по революционному пути. Ему не за что было себя упрекнуть. Он всегда выполнял все поручения партии, вступив в неё в 1920 году.

  Все свои силы они с Людмилой отдали развитию образования в стране. От простого школьного преподавателя он прошёл сложный путь до ректора российского педагогического университета. И когда ему предложили ехать в Сибирь, возглавить там педвуз, то, не раздумывая, без колебаний, поехал поднимать Сибирь, готовить и воспитывать педагогические кадры, которые должны были осуществить целую революцию в сознании и умах людей. И он это сделал.
 
   Он всегда был на «передовом фронте» развития педобразования.  В крупнейшем и старейшем сибирском университете стали выделять в самостоятельный вуз педагогический факультет университета, он вновь был назначен ректором молодого педагогического института. Не хватало средств, кадров, но он справился. Новый государственный педагогический институт стал «кузницей кадров» для системы образования Сибири. Георгий и сейчас ни в чём не винил партию. Понимал, что его Саша не может быть «врагом народа». Но как это доказать? Тем более сын сам подписал своё обвинение. 
***

   Через несколько дней его вызвали в  НКВД, где официально предъявили решение судебной тройки. Александр Георгиевич Дербеш за антисоветскую агитационную деятельность и принадлежность к правотроцкистскому блоку был приговорён к пяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в Норильском исправительно-трудовом лагере. Начало срока с момента ареста, т.е. с 10 октября 1937 года, завершение срока – октябрь 1942 года.

   Георгий Трофимович не помнил, как пришёл домой. На следующий день в институте коллеги старались избегать ректора, приёмная была пуста и звонков никаких не поступало. В воздухе витало ожидание продолжения арестов. Однако Георгия не арестовали, возможно «пока»…. Его освободили от должности ректора  педагогического института с формулировкой «за материальную помощь сыну, осужденного по политическим мотивам, как «враг народа» и перевели на преподавательскую работу.

   Георгий пытался объяснить, что его жена, не являвшаяся членом партии, как мать, болеющая за своего сына, отправила Александру посылку с тёплыми вещами и продуктами по месту отбывания наказания.  Данные действия не запрещались советским законодательством. Однако педагогический совет специально собранный для рассмотрения персонального дела Дербеша Георгия Трофимовича, бывшего ректора педагогического института, принял решение об осуждении его действий направленных на сохранение связей с «врагом народа» и рекомендовал отречься от него.

  Через несколько дней Георгий написал заявление об отречении от сына. В заявлении было указано, что он, несмотря на кровное родство, не считает Александра своим сыном. Только в случае, если тот сумеет искупить свою вину перед Родиной, вновь назовёт его своим сыном. Однако педагогическая общественность вуза не отреагировала на данное заявление. По мнению коллег, необходимо было развестись с женой, Людмилой Алексеевной, которая не отреклась от сына, а, следовательно, продолжала поддерживать «врага народа».

   Георгий Трофимович долго уговаривал жену совершить этот нелёгкий поступок, который, как он надеялся, позволит органам оставить жену с детьми в покое. Через некоторое время Георгий развёлся с супругой, как поддерживающей связь с «врагом народа». Он страстно боролся за своё восстановление в партии. В 1940 году его восстановили в рядах ВКП (б), но в начале 1941 года Георгий Трофимович  внезапно умер. Что стало с  семьёй, с сыном этого человека – неизвестно.

   Трагические страницы жизни учёного, патриота и гражданина, коммуниста, ставшего жертвой своих убеждений, каких было немало, смяты репрессиями 30-ых – 40-ых годов двадцатого столетия.

  Вскоре грянула тяжёлая война, которая затмила горе таких людей как наш герой повествования. Имена многих из них потерялись в пучине неизвестности, и кто знает, удастся ли их вернуть вновь.


   Изложенные события имели место быть. Имена героев изменены, совпадения случайны.