Заговорённая. Обмануть нечистого

               
В маленькой сибирской деревушке, затерянной среди болот и берёз, этот сентябрьский денёк был необычайно красив. Сквозь лёгкий туман  сияла золотом листва  и  утренняя зорька загадочно улыбалась. Воздух был напоен запахом свежего сена, картофельной ботвы и спелой ржи. Природа и люди готовились к зиме.
   Фёдор, крепкий коренастый мужчина  лет двадцати  пяти, стоял возле своего дома. Время от времени он снимал с головы картуз и нервно приглаживал густую шевелюру тёмно-русых волос. Там, за окнами дома, рожала  его Матронушка. В его задумчивых голубых глазах застыла тревога. Он пытался её отогнать, но мысли назойливыми мухами воскрешали память о двух умерших первенцах. «Господи, прошу тебя, не забирай и этого дитяти!» - беззвучно шептали его губы.
 Порыв утреннего ветерка сорвал с берёзки охапку листьев и бросил в Фёдора.  От неожиданности он вздрогнул.   И в ту же минуту торжествующий детский крик нарушил утреннюю тишину.
 Фёдор бросился в сенцы.
- Погоди чуток, успеешь ещё насмотреться на свою девоньку,- остановила на пороге его мать.
    - Дочка! – радостно ёкнуло сердце. 
Он расстегнул ворот косоворотки, расшитый белорусским орнаментом, и прислонился к дверному косяку. В хате тихо переговаривались женщины, а в плаче новорождённой появились нотки обиды и требовательности.
- Тише, детка, тише…. Сейчас вот запеленаю, и матке положу,- уговаривала внучку бабушка Евдя.
Фёдор улыбнулся: «Ты посмотри, какая досужая!  Не успела на свет появиться, а уж характер показывает… »

Вечером, собрав в туесок гостинцы, родители Матрёны, Савастей и Ефимия, отправились  узнать о здоровье дочери и внучки. По дороге с односельчанами здоровались кивком головы, но в разговоры не вступали. Так уж издавна повелось, пока не окрепнет роженица и дитё, нужно меньше о них говорить, не дай Бог, кто-то сглазит, а ещё хуже -  нечистый  вмешается.
Савастей то и дело забегал вперёд жены и, нетерпеливо покряхтывая, подтрунивал:
- Хима, пока будешь ползти, внучка подрастёт и из зыбки сбежит!
- А ты куда несёшься? Неужто за день не устал?-  степенно отвечала Ефимия.
- Радуюсь, вот и бегу! Не каждый день внуки рождаются.  А у нас дочки молодцы:  Санклида хлопца родила,   Матрона - дивчину. Я вот что думаю, раз внука Адамом нарекли, внучку надо бы Евой назвать….
-Уж как батюшка скажет, так и будет, лишь бы младенца Господь уберёг.
- Не переживай, Хима, кто родился в среду между двумя Пречистыми, долго жить будет….,- дотронулся до её руки Савастей.

Гостей в доме ждали.  Пока Ефимия говорила с дочерью, на столе появилась горячая картошка, конопляное масло, миска с солёными груздями да яичница.
-Проходите вечерять,- радушно пригласил сват Сергей,- А ты, Федя, принеси-ка из кладовки чекушку.
За ужином, после пожеланий здоровья новорождённой и её родителям, наступила неловкая тишина. Всех тревожила мысль о судьбе девочки, но вслух говорить никто не осмеливался. Да и что скажешь? Видно нечистый козни строит, умирают детки вскоре после рождения….
  - Послухайте меня,- начала осторожно Евдокия,- присоветовали мне старые люди, как  нечистого обмануть,  смертушку перехитрить….
При этих словах  Савастей легко подскочил с лавки: 
- Матэр корень! Разве можно её, окаянную, перехитрить?
-Погоди, сват,- прервал его Сергей,- люди зря говорить не будут.
- Не будут, сват, не будут! - Ефимия посмотрела на дочь,- Пусть простит Господь, что не так, а попробовать надо.
- Вот и ладно! – Евдокия повернулась к сыну.- Пусть на днях зайдёт ваша кума, нужно мне с ней потолковать.
Из-за стола все встали с зародившимся чувством надежды на чудо.
 Фёдор подошёл к зыбке, взял на руки маленький спящий комочек  и, посмотрев в любимые голубые глаза жены, промолвил: 
- Всё будет хорошо, Матронушка….

Через неделю собрались крестить новорождённую. Матрёна приготовила праздничную одежду себе и Фёдору, выбрала самую красивую постилку доченьке. Несколько раз она подходила к окну и высматривала: не идут ли кумовья. За брата Якова она не беспокоилась, а вот Мария может и передумать: виданное ли дело  – обмануть самого нечистого!
 Но кумовья появились вовремя. Евдокия дала мужчинам команду выставлять оконную раму, а сама вошла в избу:
- Накинь на плечи платок, на улице ещё прохладно, да не бойся, делай, как я говорила. 
Матрёна подошла к оконному проёму и подала Марии  закутанного в рядно ребёнка.  Кума  приняла девочку, бережно прижала к себе и, шепча слова заговора, быстро поднялась на крылечко. Не переступая порог избы, она передала  дитя матери. И вновь Матрёна понесла спящего ребёнка к окну….
Как и положено, ритуал повторили три раза и только после этого женщины облегчённо вздохнули.
-Ну вот,- повернулся к куму Фёдор,- теперь моя доченька заговорённая.

В церкви нарекли девочку Ева.