Долг Родине отдал сполна

   Все меньше и меньше остается ветеранов, служивших  в строевых частях, кто громил фашистов или  боролся с бандеровскими бандами, рискуя жизнью. Я не перестаю удивляться мужеству, стойкости, а также великолепной памяти тех, кого встречал  на своем пути из поколения 30-х годов прошлого века, стараясь пропустить через себя   все, о чем они со мной делились. Я уверен: если сегодня не зафиксировать документально  то, что  рассказывают очевидцы событий военной и послевоенной поры – завтра будет поздно. Недавно  мне посчастливилось встретиться с человеком необычайной судьбы, Василием Анисимовичем Богатовым, о котором мне много рассказывала и попросила написать моя  коллега  из Чернослободской школы Татьяна Сергеевна Полякова. Отложив свои дела, я  после майских праздников отправился к ветерану.
   Встретились тепло в его уютном доме, словно давно друг друга знали. Сразу же завязалась интересная беседа. То, о чем мне поведал Василий Анисимович, я спешу рассказать вам, уважаемые читатели. Он родился в 1927 году в Черной Слободе. В трехлетнем возрасте вместе с родителями переехал в Ранние Всходы. Отец работал председателем  колхоза, а мама воспитывала девятерых малолетних детей. К сожалению, еще в младенческом возрасте четверо умерли от кори, косившей всех без разбору. Уровень развития медицины не давал этим детям, как и множеству других, никаких шансов на выздоровление. Когда началась война, тринадцатилетний Василий закончил 6 классов. Летом в село пригнали эвакуированных жителей  Ряжского района  вместе с колхозным скотом: немец  вплотную подходил к окраинам Рязанской области. За Богатовым и другими подростками закрепили  лошадей. Пришлось работать за взрослых мужчин, ушедших на фронт: ребятишки  пахали, бороновали, сеяли и убирали хлеб. Василий Анисимович вспоминает:
- Вставали рано, в четыре часа утра. Спали на полу. За личной гигиеной не следили. В домах кипели вши, клопы да блохи. Пока спал,   мама накручивала на ноги портяночки и обувала в лаптишки. С собой на работу она обычно давала бутылочку молока, горбушку черного хлеба. К обеду, когда начинал донимать овод, уезжали домой передохнуть, а к вечеру – снова в поле. Зимой подвозили корма на фермы и работали в лесу в Бирюковке (д. Ваша): заготавливали двухметровые подставки для шахт и вывозили их на лошадях к железной дороге. Из обуви вместо валенок – лапти с  суконными онучами. К вечеру промокали насквозь и замерзали, отогреваясь потом на квартирах чашкой супа да кружкой кипятка. Кушать готовили  по очереди женщины из харчей, что привозили на неделю из дома.
   Как-то раз зимой военкомат потребовал от председателя колхоза двух возчиков с подводами для доставки из участковой больницы  подлечившихся после ранения солдат до железнодорожной станции. Наряд для выполнения этого ответственного поручения получили два Василия, Богатов и Сучков. Добрались к вечеру до Юрина.  Помела сильная метель, пришлось заночевать в одном из домов. Рано утром снова в дорогу. Зимой день короток: пока добрались до Сасова, начало  смеркаться. Переночевать бы где-нибудь, но молодые люди решили пуститься в обратный путь. Метель стихла. А на небе высыпали серебристым бисером звезды. Мороз усилился. Домой добрались часа в 4 утра, не испугавшись ни мороза, ни волков, которые в ту пору частенько навещали колхозные фермы, крестьянские подворья и поджидали на дороге припозднившихся путников.
   В ноябре 1944 года Василию Богатову, семнадцатилетнему юноше, вручили повестку. Его призвали на войну, не дав попрощаться с родными. На американском грузовом «Студебекере» привезли вместе с другими на станцию Нижне-Мальцево, погрузили в пассажирский поезд и отправили в Рязань. Потом пешком погнали на окраину города с мешками сухарей за плечами, которые заботливые родители собрали каждому в дорогу. По пути следования братья Вотяковы «позаимствовали» у кого-то санки, чтобы легче везти свой скарб. Однако, бдительный хозяин санки отобрал, пригрозив навешать тумаков и покрыв укравших чужое имущество отборным матом. Пригнали в какой-то дом с высоким забором, где было много новобранцев. Продержали дня три, показали для поднятия духа фильм «Чапаев», потом погрузили в товарные вагоны и отправили в Брест. В пути давали хлеб и  гороховые брикеты, которые нужно было разводить горячей водой. Взять ее было негде. Только во время коротких остановок некоторым везунчикам все же удавалось разжиться кипятком у машинистов. Богатов продолжает:
- За месяц только раза два умывался. В вагоне было холодно: от печки-буржуйки никакого проку в худых вагонах. Километров за пятьсот до Бреста вагон сломался. Нас пересадили в небольшой вагончик,  прицепили к санитарному поезду, который шел на фронт за ранеными. Привезли в Брест в теплые казармы, где  отогрелись и поели настоящую пищу. Долго не давали обмундирование. Здесь же, в Брестской крепости,  прошли обучение. Готовились к отправке на фронт. Немец не хотел сдаваться. Шли упорные бои под Варшавой. Только, видимо, наше начальство получило совсем другую директиву. Фронт уходил все дальше и дальше, а на освобожденных территориях Украины и Белоруссии оставались карательные отряды из местных жителей, сотрудничавшие с фашистами во время оккупации. Это были бандеровцы.
   Род войск, в которых служил В.А. Богатов, был снят с фронта и брошен на борьбу с бандитами, которые по своей жестокости мало чем отличались от гитлеровцев. Против бандеровцев воевали части НКВД-МГБ. Бойцам этих подразделений полагался фронтовой паек и действовал  фронтовой зачет: день боевых операций приравнивался к трем дням  обычной службы. О том, что борьба с бандеровцами была сложной и опасной, мне говорили многие, в том числе и житель села Кучасьева Иван Алексеевич Ильин. Он так же, как и Богатов, громил бандитов после войны. Фашистов на фронте можно было по форме отличить, а эти – днем обычные жители деревень и хуторов - ночью превращались в жестоких и циничных тварей. Им было все равно, кто перед ними – мужчина или женщина, старик или ребенок,  было все равно, кого расстрелять, лишь бы ты был заподозрен в сочувствии советской  власти. Поначалу местное население поддерживало бандитов – чуть ли не в каждой семье был кто-то ушедший в лес. Приезжих специалистов и советских солдат воспринимали как чужаков. Они охотились на коммунистов, руководителей создававшихся колхозов, сотрудников государственных учреждений. Под приговор тройки бандеровской «службы безопасности» мог попасть и простой крестьянин, если на него доносили соседи. Казнь обставляли видимостью закона. Они врывались в дом приговоренного, как правило, ночью, расстреливали его со всей семьей, порой и с детьми, а хату сжигали. Делалось все с немецкой педантичностью: приговоры составляли в письменном виде – бланк, три подписи, печать. А копию оставляли на пепелище. Население жило в постоянном страхе…
   Первое боевое крещение Василий Богатов получил в белорусских поселках Малорита и Кобрин. Здесь удалось захватить, переманив на свою сторону, одного из главарей бандподполья по кличке Хмара.  Места нахождения бандеровцев передавали войскам связные, внедренные в банду. Одному из  таких людей удалось обработать и этого главаря, который потом сам лично  вывел ничего не подозревающих «лесных братьев» на засаду. Когда открыли огонь, Хмаре вместе со связным удалось уйти от пуль  и остаться в живых, остальные были ликвидированы. За помощь в ликвидации банды бывшего главаря  амнистировали, а потом он вместе с советскими солдатами продолжал бороться против тех, кто истреблял свой народ. Видимо, раскаялся и искупал свою вину.
   На Кобрин и соседние районы нагонял страх отличающийся своей жестокостью еще один бандеровский главарь по кличке Ермак. Он грабил, убивал, сжигал целые хутора,  и каждый раз уходил от преследования. И все же чекисты, имевшие к тому времени уже крепкие связи с населением, уничтожили его в перестрелке. В этих двух эпизодах принимал активное  участие и герой моего очерка Василий Богатов.
   Василий Анисимович был в числе тех, кто ликвидировал крупное формирование польских националистов, возглавляемое поручиком бывшей польской армии Орликом (кличка Тур), насчитывающее до двухсот человек.  В результате трехдневной операции было убито 89 и захвачено живыми 26 бандитов. Блокада банды началась после того, как они убили участкового, прибывшего на хутор на праздник для поддержания порядка. Хочу заметить: свои же и выдали тех, кто расправился с представителем власти. Возмездие было неотвратимым.
   Кроме ликвидации бандитских формирований Богатов и его сослуживцы занимались охраной партийных собраний по организации колхозов на освобожденных территориях.  Василий Анисимович заостряет мое внимание на следующем:
- Мы не сидели в казармах, а постоянно находились на боевом посту, следуя за бандитами по пятам и не давая им покоя. Однажды сам чуть было не попал по глупости под пулю своего же офицера. Направили нас на хутор, где проживал главарь, посмотреть, чем он занимается ночью. День сидим в соседнем селе, ночью отправляемся  на хутор для наблюдения за домом преступника. Через какое-то время у нас закончились продукты. Мы  с товарищем отправились   в часть за сухим пайком.  Возвращаясь назад, потеряли ориентир и вышли к своим совсем с другой стороны. Только бдительность офицера и секретные пароли спасли нам жизнь.
   В 1948 году Василий Богатов знакомится со своей будущей женой Екатериной, работавшей медицинской сестрой в детском доме поселка Ошмяны (Гродненская область, Белоруссия), расположенного в 133 км от Минска, куда его направили для дальнейшего прохождения службы.  В штабе предложили принять батальонный склад. Когда Богатов поинтересовался о бывшем заведующем складом, ему поведали не очень приятную историю. За продуктами для батальона тот почему-то любил ездить на попутках. Получив вместе с начфином в очередной раз продукты питания и целый мешок с облигациями Государственного займа (и солдат на него подписывали!), как всегда стал искать попутный транспорт.  Ценный мешок с облигациями украли.  За это оба получили по 7 лет с конфискацией имущества. Вот после таких событий  пришлось принимать склад нашему герою.
   В 1950 году в семье Богатовых родился сын. Встречались редко, служба не позволяла отлучаться на длительное время из  воинской части. И только когда молодому отцу дали новое поручение – доставку секретной почты – видеться стали чаще. Василий Анисимович долго не мог  признаться родителям, что у него есть жена и сын. В  одном из писем все же решился поделиться с ними своей сокровенной тайной. Разъяснив  ситуацию, приписал, что после окончания службы хочет вернуться на родину всей семьей, и если родители «будут против, приедет один, оставив жену с ребенком в Белоруссии».  Он с нетерпением ждал  письма, прокручивая в своей голове различные возможные варианты ответа, от обескураженных такой новостью  отца и матери. Родители оказались мудрее двадцатичетырехлетнего сына. В письме было несколько строк, которые все поставили на место: «Сынок! Ты нехорошо поступил, не попросив  родительского благословления. Но, если хочешь, чтобы было все хорошо в дальнейшем, запомни: мы не допустим, чтобы наша родная кровь по белому свету скиталась. Приезжайте все, мы вас ждем».  Эти слова он запомнил на всю жизнь! А с какой гордостью он их произнес –  надо было видеть! Василий Анисимович продолжает свой рассказ дальше:
- Жена моя на год моложе. Она родом из-под  Орши Витебской области. В войну много лиха испытала. Ее брата угнали в Германию,  отец умер в оккупации. Когда немцы начали отступать, погнали всех жителей, в том числе и ее,  с собой, используя как живой щит, а все дома подожгли. Потом отправили под Минск на торфоразработки. Надзиратели избивали за малейшее неповиновение, били в основном по голове. Несмотря ни на что,  она осталась жива. Мы встретились и полюбили друг друга.       В 51-м  приехали в Ранние Всходы и увидели полуразвалившийся родительский дом: крыша течет, окна вываливаются. Я пошел на работу в колхоз, Катя устроилась в больницу. Восемь лет бегала в город на дежурство такую даль! После смерти отца наша мудрая мама посоветовала строиться в Черной Слободе. Председатель колхоза Андрей Васильевич Сучугов поддержал ее, выделил участок. В новый дом вошли в 1960 году. Тут и сейчас живу. Катюша моя в 2008 году ушла  в мир иной. Плохо мне без нее. Если бы не внуки и правнуки, социальная служба и Татьяна Сергеевна Полякова со своими учениками, не знаю, что и  делал бы. 
      Всю свою жизнь В.А. Богатов отработал в колхозе «Вперед» добросовестно и честно. В 1990 году по разнарядке райисполкома приобрел машину «Жигули». Если бы он знал, какое горе принесет семье эта машина, никогда бы  не покупал. На второй день Троицы нужно было встретить из Горького в Турлатове (тогда – аэропорт) старшую дочку Валентину с внучкой. На этой злополучной машине зять, захватив с собой младшую дочь Богатовых Татьяну, поехал в Рязань. На обратном пути  случилась страшная авария. Что стало ее причиной - никто не знает, но Василий Анисимович винит во всем зятя-лихача, частенько позволявшего себе сесть за руль нетрезвым. В результате автокатастрофы Богатовы потеряли двух дочек и внучку. Как они пережили эту трагедию – не могу представить… 
     А Василий Анисимович продолжает жить. Жить за свою любимую Катюшу, за своих детей, внучку. Он по-прежнему бодр, у него светлый ум и хорошая память.   При расставании я задал ему  вопрос: « Вы не жалеете о том, что семь лет посвятили службе в армии?» Ветеран, не задумываясь, ответил: «Службу в армии не считал обузой. Я исполнил свой долг перед Родиной сполна, защищая в Пинских болотах и лесах Полесья белорусов и украинцев  от бандитов, мешавших им строить новую мирную жизнь. Здесь я встретил свою Катеньку! Шестьдесят  лет вместе прожили душа в душу»…
   Он отвернулся. Чтобы я не видел, незаметно смахнул набежавшую слезу. Тяжело вздохнул и пожелал мне счастливого пути. А потом, присев на крылечко, внимательно смотрел, как я уезжаю и долго махал  на прощанье рукой, как старый приятель.

            


Рецензии