Полмира на полуторке солдат исколесил

Всегда считал и считаю, что память для человека – связующее звено между прошлым, настоящим и будущим. Почувствовать и понять значимость прошлого,  можно лишь  изучая историю и воссоздавая события минувших лет. Я давно жил мечтой восстановить в памяти незабываемые встречи и беседы с фронтовым  шофером, жителем села Кучасьева, Яковом Николаевичем Куриным, с которым познакомился в 1978 году, когда приехал в село учительствовать. Работая в школе,  собирал материал о местных фронтовиках, в то числе о нем, который потом  занимал  свое почетное место в  музее Боевой Славы.  К  тому времени Яков Николаевич  был уже в довольно солидном возрасте. Поначалу он  показался мне таким же, как и все деревенские жители, но даже в первые дни знакомства меня поразило его чуткое и внимательное отношение к  другим. Никогда не хвастался своими подвигами, как некоторые, почти не нюхавшие пороху и отсидевшиеся в запасных частях. Как только я начинал расспрашивать о войне,  становился немногословным, и, почти всегда, заливаясь слезами, переживая в который раз  то, что происходило с ним, с головой погружался в то далекое время, неторопливо делясь  со мной тем, что по-прежнему мешало по ночам спокойно спать.
   Яков Николаевич Курин родился в 1912 году в Кучасьеве в крестьянской семье. Как и все молодые ребята был  влюблен в технику, возился с железками, часами пропадал в колхозных мастерских и  кузнице. Женился в 37-м на красавице-односельчанке Надежде. Сын – первенец появился на свет в 1938 году.  Получил  самую мирную профессию  шофера. Если бы его тогда спросили: «А случись война, ты сможешь сесть на машину и проехать по фронтовым дорогам, помогая стране громить врага?» Не знаю, что бы ответил мой земляк, но  с гордостью за него могу доложить вам, дорогие читатели, что Яков Курин прошел  на своей «полуторке» три войны, выпавшие  на  его долю и на долю нашей страны: финскую, Великую Отечественную и войну с Японией.
  С 8 сентября 1939 по октябрь 1940 он участвует в войне с Финляндией в составе 116-го артиллерийского полка. После  окончания войны  возвращается в родное село: строит планы, мечтает о мирной жизни. Только в мире долго пожить не пришлось: 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, а 25 июня его вместе с одногодками мобилизуют и направляют в расположение 136-го  отдельного моторизованного батальона.  Враг наступал, бомбя и захватывая города и села. Обучать военному делу времени не оставалось,  да и навыки участия в боевых операциях у шофера еще не пропали с только что затихшей финской…
   Курин с первых дней начинает готовить вверенную технику к предстоящим сражениям. В батальоне, куда он попал, как и во всей армии, была только одна марка машины - милая сердцу  довоенная «полуторка» - «ГАЗ – АА» - один из самых распространенных автомобилей, выпускаемый Горьковским автомобильным заводом. В годы войны завод  перешел на выпуск упрощенного варианта этого грузового автомобиля. Металлическую кабину заменили деревянной конструкцией со съемным брезентовым верхом, а вместо дверей использовались брезентовые пологи. Автомобиль и шофер были уязвимы как  для  пули, так и для любого снаряда. На машину устанавливалась одна фара, передние колеса не имели тормозов. Но даже в таком виде она успешно несла нелегкую ратную службу. На ней вывозили раненых, доставляли боеприпасы, буксировали минометы, сооружали в кузове будки для походной типографии и устанавливали громкоговорители. Сравнивая «полуторку» военных лет с мощным современным грузовым автомобилем, невольно думаешь: как же этот скромный грузовичок с брезентовым верхом прошел по трудным дорогам войны? А ведь прошел! Три войны прошел от звонка до звонка!
   11 сентября 1941 года герой моего рассказа попадает на Волховский фронт под Ленинград, как раз в то время, когда фашисты понесли ощутимые  потери в живой силе и технике. Гитлер, пытаясь отомстить русским, выдвинул план блокады города, говоря на одном из совещаний: «Ленинград сам поднимет руки. Он падет рано или поздно. Никто не освободит его. Ленинграду придется умереть голодной смертью». Однако, фашисты просчитались.
   Снабжение воздушным путем и кораблями по Ладоге не могло удовлетворить потребности огромного города. С наступлением зимы водный путь уже не мог функционировать. Тогда было решено проложить фронтовую магистраль по льду  Ладожского озера. Уже вечером 22 ноября в путь двинулась первая автоколонна. Среди «первопроходцев» по новой зимней трассе и Яков Курин. Тяжело было  передвигаться по льду озера: штормовые ветры постоянно перемещали ледяные поля, образуя то огромные полыньи и промывины, то торосы высотой с двухэтажные дома. Яков Николаевич вспоминал, как фашистская авиация и артиллерия постоянно бомбили и обстреливали ледовую дорогу, прозванную Дорогой Жизни, идущие по ней машины, перевалочные пункты, склады, места расположения воинских частей и подразделений. Гитлеровское командование отдало приказ, обязывающий фашистские войска во что бы то ни стало остановить жизнь на этой магистрали, но  продовольствие продолжало  стабильно поступать в осажденный город. В этом была немалая заслуга и фронтового шофера Якова Николаевича Курина.
     В  одной из откровенных бесед со мной фронтовик рассказал, как командующий фронтом К.А. Мерецков приказал к новому 1943 году доставить в Ленинград подарки детям. Кроме сладостей, трофейного шоколада и печенья, в специальных, хорошо утепленных контейнерах, под непрерывной бомбежкой везли  шоферы, в  числе которых  и он, «диво-дивное» - апельсины. Сколько радости и счастья было в глазах полуголодных ребятишек, получивших подарки! Это и о нем, моем земляке, Ольга Бергольц в своей знаменитой «Ленинградской поэме» писала, как,  ремонтируя на ледяной трассе вышедшие из строя машины, они спешили с хлебом, мукой, крупами к умирающим людям:
И вот в бензине руки он
Смочил, поджег их от мотора,
И быстро двинулся ремонт
В пылающих руках шофера.
Вперед! Как ноют волдыри,
Примерзли к варежкам ладони,
Но он доставит хлеб!...
    Все так и было! Вот почему на глазах фронтовика я постоянно видел слезы, когда он говорил о войне. За одну из таких поездок с незапланированным ремонтом в пути Якова Курина наградили медалью «За боевые заслуги».
   История осажденного Ленинграда опровергает доводы тех, кто утверждает, что под влиянием страшного чувства голода люди теряют нравственные устои. Ленинградцы, несмотря на все страдания, не потеряли ни чести, ни совести. Яков Николаевич поведал мне одну историю, свидетелем которой стал сам. Как-то зимой ехали они с товарищем на двух машинах к хлебозаводу с мукой. Оставалось совсем немного, впереди уже виднелись ворота проходной, из которых выезжала такая же, как их, «полуторка». Внезапно появились немецкие бомбардировщики и начали прицельно  бомбить. Один из снарядов попал прямо в машину, которая везла свежевыпеченный хлеб для жителей одной из улиц. Переднюю часть кузова с кабиной срезало, водителя убило, а буханки рассыпались по мостовой. Прохожие, заметив, что разлетевшийся во все стороны хлеб никем не охраняется, окружили место и не уходили, пока не приехала другая машина. Хлеб был собран и доставлен к месту раздачи. Якова Николаевича удивило то, что люди не позволили себе  взять и куска хлеба, хотя, возможно, многие из них вскоре умерли от голода. Вспоминая этот момент, я сравниваю поведение  ленинградцев и некоторых представителей   нынешнего поколения  во время аварий   автомашин, перевозящих  продовольствие или иные  грузы: мало кто проедет мимо, чтобы не набить сумки нужными в хозяйстве вещами. Люди, мы же не в блокадных городах и селах живем!
    Ввозя в осажденный город продукты питания, Яков Курин забирал раненых,  больных и детей: голодных, легких как пушинки, с землистым цветом лица, ввалившимися глазами, беспомощных и доверчивых.
27 января 1944 года на берегах Невы прогремел  торжественный артиллерийский салют, возвестивший о полном освобождении Ленинграда от фашистской блокады.  Советские воины, среди которых был и герой моего очерка, нанесли фашистским соединениям жестокое поражение и к концу января отбросили их от стен города на 70-100 километров.
    Думал ли  тридцатидвухлетний военный шофер, что в июне 44-го ему снова придется сойтись на Ленинградском фронте в смертельной схватке с финскими войсками, воевавшими на стороне Германии. Тяжелейшим испытанием для Якова Курина и его сослуживцев было форсирование реки Свирь (Карелия). По приказу Мерецкова была разрушена плотина ГЭС, расположенная на этой реке с помощью авиации Балтийского флота. Это было сделано для того, чтобы уменьшить уровень воды в Свири выше плотины и тем самым облегчить задачу форсирования  для 368-й стрелковой дивизии. После выполнения приказа  по финским позициям нанесли удар гвардейские минометы, бомбардировщики, штурмовики, танки и самоходки. Курин с товарищами едва успевали подвозить снаряды. Яков Николаевич рассказывал:
- После мощной атаки финских позиций наступил небольшой перерыв, и от берега, где мы находились, отплыли плоты, которые были приготовлены для переправы. Финны, с огневых точек, что уцелели, открыли по плотам огонь. Но они просчитались: на плотах находились чучела, изготовленные нами. Их вели добровольцы. Я тоже просился сопровождать плоты-муляжи, но командиры приказали дежурить у машины с буксируемой пушкой и ждать команды на форсирование реки вместе с техникой.(Кстати говоря, всем шестнадцати добровольцам было присвоено звание Героев Советского Союза, прим. автора). Финны выдали свои огневые позиции, а наши открыли по ним прицельный огонь. К концу дня 22 июня при поддержке Онежской флотилии мы успешно переправились через  реку Свирь.
    После выхода Финляндии из войны немцы начали отводить войска с финской территории. Лишь в Заполярье они продолжали удерживать незначительную часть советской земли. За три года оккупанты создали в Заполярье мощную оборону, состоящую их трех оборонительных полос; вторая и третья полосы проходили по западным берегам рек Тиховка и Петсамойоки. В форсировании этих рек и строительстве разборных понтонных мостов  через них активное участие принимал гвардии ефрейтор  Курин, за что и был  представлен к очередной  награде – медали «За отвагу».
   Осенью 1944 года Яков Николаевич участвует в Петсамо-Киркинесской операции. Замысел ее заключался в том, чтобы окружить и уничтожить главные силы немецкого 19-го горнострелкового корпуса, чтобы овладеть городом Петсамо и развивать наступление к советско-норвежской границе.  По воспоминаниям солдата,  место в районе портов Петсамо и Киркинес было труднопроходимым: гранитные скалы и горы с крутыми скатами и отвесными обрывами, ущельями и пропастями, чередующиеся с заболоченными участками. Дороги, ведущие в порты,  были заминированы и простреливались со всех сторон. Вот в таких невероятно трудных условиях пришлось сражаться нашему земляку. К 21 октября советские войска вышли к границе с Норвегией и на следующий день овладели районом никелевых руд – поселком Никель. Немцы бежали, бросая  вооружение и технику, разрушая при отступлении норвежские города и села. Окончательно Норвегия была освобождена только в конце войны. 7-8 мая 1945 года руководство Германии согласилось на полную капитуляцию и отдало приказ своей группировке сложить оружие.
    С победой над Германией война для Я.Н. Курина не закончилась. Фронтовые дороги моего земляка продолжились на Дальнем Востоке, в третьей войне, на этот раз с Японией. 20-й мотострелковый полк штурмовой бригады, в котором к тому времени служил Курин, погрузили в эшелоны и направили в г. Биробиджан. Потом трое суток своим ходом добиралисьдо места дислокации. И снова – бои, подвоз снарядов и продовольствия. Одним словом: на войне, как на войне. Крутить «баранку» приходилось целыми сутками. О себе совсем не думал солдат, все мысли были лишь о том, чтобы выполнить задание. Приходилось Якову Николаевичу и японцев-смертников видеть. Как-то проезжая вдоль дороги, заметил  развороченную снарядом или танком деревянную будку на двухметровом столбе, а вней уже мертвый, прикованный цепью к пулемету и столбу самурай. Мороз пробежал по коже от увиденного.
   30 августа 1945 года гвардии ефрейтора Курина представили к награждению орденом Красной Звезды. В наградном листе, датированном этим числом, сказано: «За время боевых действий с японскими милитаристами гвардии ефрейтор Курин проявил себя как смелый и опытный шофер, способный в трудных условиях боя вести свою машину по заданному маршруту. 11 августа, ведя машину командира соединения, был обстрелян с японского дота из крупнокалиберного пулемета (станция Пограничная). В результате  чего была выведена из строя машина: пробит радиатор, кабина и капот. Но, несмотря на это, машина  вышла  из-под огня противника и прибыла  в срок к своему месту назначения».
   После окончания войны с Японией Яков Николаевич Курин еще  год верой и правдой служил Родине, демобилизовавшись лишь 16 июля 1946 года. По возвращению домой работал шофером в колхозе, Ямбирнском каменно-известковом карьере, а со дня образования Кучасьевской машинно-тракторной станции – автомехаником в этой известной организации.
   В послевоенные годы  в семье Надежды Сергеевны и Якова Николаевича   родились еще шестеро детей – четыре сына и две дочки. Трепетному отношению ветерана к жене могли бы позавидовать многие: единственное, что он, может,  не делал, разве что  на руках ее не носил. Это были  чувства, проверенные годами военного лихолетья. Согласитесь со мной:  только любимого можно ждать три войны! Все дети Куриных выросли настоящими людьми, приобрели различные профессии, честно трудились и трудятся на благо России. Внуки тоже под стать родителям: например, один из них, Олег,  много лет успешно тренировал хоккейный клуб «Рязань».
    Фронтовой шофер Яков Николаевич Курин, исколесив полмира на своей «полуторке», с честью выполнил долг перед Родиной, оставив о себе добрые воспоминания у всех, кто  знал этого уважаемого человека. К сожалению, в 1990 году его не стало. Проводить в последний путь заслуженного ветерана пришло все село.