Воспоминания 39 С гитарой по жизни

                Ничто не проходит бесследно
Я часто захаживал в музучилище навестить Владимира Васильевича Карлашова. В его жизни тоже произошли довольно серьезные изменения. У него болела нога – какой-то серьезный был дефект. Болезнь прогрессировала, удалили часть ноги до колена, и он ходил с протезом, опираясь на трость. Но бодрость духа никогда не покидала его. Он много шутил, знал уйму анекдотов и при случае их рассказывал.

 В училище у него было много друзей среди преподавателей, а в его классе всегда было людно и весело. Он был душой компании. Женился на своей ученице домристке, которая хотя и была намного моложе, но очень любила его. Теперь она вела в училище класс домры и еще что-то, а Карлашов окончательно стал преподавателем класса гитары. Жена родила ему сына. Жили они в однокомнатной квартире. Сказать, что жили небогато – не то слово. Жили они просто бедно.

Умер он в самую жару лета 1979 года от остановки сердца. Ни в одной газете не был опубликован некролог! Никто не знал, что умер человек, положивший начало обучению игре на шестиструнной гитаре в музыкальных учебных заведениях Краснодарского края. Его ученики, преподаватели краснодарского музучилища, воспитали сейчас уже несколько поколений гитаристов. Некоторые из них стали лауреатами различных гитарных конкурсов, а один из них – Андрей Парфинович, стал первым в истории россиянином, занявшим первое место на конкурсе памяти Андреса Сеговии в Испании

Я продолжал преподавать гитару в интернациональном клубе сельхозинститута. После пяти лет преподавания ушел я с этой работы. Но ничто не проходит бесследно. В этом часто приходилось убеждаться. Однажды почтальонша приносит огромный пакет, весь обклеенный иностранными марками. До этого я переписывался со своим учеником из Нигерии. Он мне писал, что хочет издать самоучитель игры на гитаре, используя мои уроки. Сам он довольно прилично играл и был одним из лучших моих учеников. После окончания института он стал работать на родине заместителем министра сельского хозяйства. Видимо, это позволило ему без труда осуществить свою мечту и прислать мне экземпляр самоучителя с дарственной подписью. К сожалению, большинство материалов моей переписки с ним и с другими гитаристами пропало при переезде на другую квартиру после обмена.

                Как я был мастером
                (Тихий ужас)

Как только у меня родилась дочь, подал заявление в заводской комитет профсоюза на обеспечение яслями, но очередь за четыре года не продвинулась. Уже у меня родился и сын, которому скоро исполнится год, а в профкоме ничего не обещали. А тут я услышал по краевому телевидению, что на краснодарском хлопчатобумажном комбинате (ХБК) дефицита мест в детсадах и яслях не существует. Об этом заявила в своем выступлении на телевидении председатель профкома комбината. Не долго думая,  пришел к ней на прием. Выслушав меня, она тут же позвонила в отдел кадров, и вопрос мой быстро решился. Мне предложили место мастера в паро-вентиляционном цехе (ПВЦ 2) ворсовой фабрики. ХБК был в то время градообразующим предприятием, занимал огромную площадь – 62 гектара. Там было все: собственная больница, поликлиника, две школы и 12 детских садов. Вокруг него строились жилые дома для работников, имелись общежития для холостяков и малосемейных. Там работало около 12 тысяч человек.

Первые дни работы мало запомнил. Присматривался к коллективу, с которым мне придется работать. Начальник цеха предупредил меня, что коллектив сложный, за год на моем участке сменилось шесть мастеров. Я был седьмым. Узнав о специфике работы своего участка, пришел в тихий ужас. Основная задача цеха – обеспечить температурно- влажностный режим на фабрике. Нет, это не забота о работниках, чтобы создать им комфортные условия, это забота о машинах: чёсальных, прядильных и ткацких станках, которые могут бесперебойно работать только в диапазоне определенных температур при определенной влажности воздуха. Мой участок ремонтировал не станки, а именно оборудование, поддерживающее нужные параметры воздуха. Основу такого оборудования составляли промышленные кондиционеры. Их на фабрике было более 40 штук. Кроме этого, водоснабжение, канализация, душевые и туалеты – это курировал мой участок.

 Все мне было нужно изучить и обеспечить ремонт в случаях поломки. Голова у меня пошла кругом от всей этой техники. Но то обстоятельство, что дочка начала ходить в детский сад, а жена получила возможность работать по своей специальности, заставляло меня нести сей тяжкий жребий и постепенно вникать в особенности работы.

Скажу сразу, я не сидел постоянно за столом мастера, а вместе с рабочими зачастую работал как обычный слесарь. Через месяц я уже понимал все термины, стал различать особенности работы осевого вентилятора и центробежного. И самое главное, мог уже сам отремонтировать центробежный водяной насос, который выходил в кондиционерах в первую очередь из строя. Я понял, что это происходит из за некачественных подшипников. Предложил стенд для проверки качества подшипников до установки их в насос. Это позволило намного увеличить срок работы насосов.

 У меня в подчинении было около 30 человек. В основном молодые ребята, хотя были и пожилые. Женщин не было. Это было совершенно другое общество, где крепкий мат не считался чем то позорным, а грубые шутки никого не смущали. В то время среди ремонтников комбината была очень популярна игра в «балду». Кто ее занес на комбинат, неизвестно, но эта зараза иногда серьезно тормозила работу. Условия игры были до безобразия примитивны, но требовали от игроков большой смекалки и большого запаса слов в памяти. В квадрате пять на пять клеток задавалось ключевое слово и от него в именительном падеже единственного числа нужно было в любом направлении по клеточкам подставлять по одной букве, чтобы получить свои слова. Побеждал тот, кто набирал большее количество букв. Казалось ничего сложного, но это на первый взгляд. Опытные «балдмены» ставили ловушки своим противникам не хуже, чем в шахматах. Кстати, в ответственных поединках играли с шахматными часами на время. Орфографические словари имелись для улаживания спорных конфликтов.

Я стал мастером участка в самый разгар этой игры на комбинате и принял решение каким то образом умерить пыл своих рабочих в этой игре, а играли они прямо во время работы в кондиционерах. На листах железа чертили эти сволочи квадраты и мелом вписывали слова.
– Кто у нас чемпион по балде? – спрашиваю как то раз во время обеденного перерыва.
– Да вот, Володя Бе–в.
– Так, Володя, я выдвигаю условие. Мы с тобой играем три партии. Если побеждаю я, то буду строжайшим образом наказывать играющих в рабочее время, но если ты, то играйте сколько хотите и где хотите в течение месяца.Матч реванш через месяц...

Все дружно одобрили мое предложение. Я опрометчиво думал, что мой тезаурус (словарный запас) поможет мне победить, но не учел ловушек и подставок в этой игре. В следующий обеденный перерыв состоялся матч, который я проиграл со счетом 1:2.

Не скажу, что после этого был полный разгул и шабаш "балды" на моем участке. Основная масса слесарей работала сдельно, и им нужно было зарабатывать деньги, но, когда не было аварийной работы, обеденные перерывы вместо часа могли продолжаться и два. Я частенько сам участвовал в игре, набираясь опыта.

Через месяц состоялся матч реванш. Мы уселись за стол. Болельщики разместились рядом. Кинули жребий, кому начинать. Начал Владимир. В квадрате пишет слово «спорт». Он повел – 5:0. Я пишу «тропа» – 5:5. Под одобрительный гул болельщиков он пишет «рапорт». Явно домашняя заготовка. Счет – 11:5. Я задумался. Пишу «тропарь»! Все кинулись в словаре искать это слово. Нашли. Короче, я Володю победил в этом матче.  Наказывать за игру в рабочее время мне не пришлось никого. Люди умели держать свое слово. Да и сама «балда» как то пошла на убыль.

Помимо своей работы мастера с зарплатой 140 рублей я взялся еще за подработку – чистить воздуховоды кондиционеров. Их две разновидности: нагнетательные – те, что под потолком, и вытяжные – те, что внизу под станками. Первая работа – была очень опасной. Её доверяли только мастерам.Нужно было при чистке лежать на одной доске, а вторую толкать перед собой, чтобы переползать на нее. Так, меняя доски,продвигаться вперед.  Считалось, что если разобьется мастер, упав с пяти метровой высоты на станки, то скандала будет меньше, нежели это произойдет с рабочим. Бывало, ползешь по такому каналу, а стекло предательски потрескивает… Ужас! Каждое попадание тела за пределы доски могло означать смерть. Такие подработки позволяли слегка увеличить зарплату. Но это была плата за страх и за утрату здоровья. Однако это помогало увеличить бюджет семьи после вычета алиментов.
                Обмен квартир
                Жить стало веселей

Дома у меня было все в порядке. Тылы мои были крепки как никогда. Во главе всех домашних дел находилась моя теща, незабвенная Мария Александровна. Она перенесла очень серьезную операцию на сердце и была на пенсии по инвалидности. Мы с женой работали и знали, что дома у нас все в порядке: обед готов, дети присмотрены, квартира убрана.

Но она не сразу перешла жить к нам. Старший сын тещи - Владимир женился и переехал к жене. А младший, Вячеслав, после демобилизации окончил мореходное училище в Новороссийске и стал плавать на судне мотористом. Во время стоянки судна в Новороссийске пошел проведать свою невесту, живущую в общежитии, а та не знала о его прибытии в порт и уехала на выходные к родителям в станицу. Зато в общежитии оказалась ее подруга, которая не растерялась и легла под симпатичного молодого парня, ушедшего опять в плавание.

Когда мы еще жили в квартире тещи, однажды в дверь позвонили. На пороге стояла молодая женщина с ребенком.
– Здравствуйте, я (называет имя), а это ваш внук Сергей, ему полтора года. Ваш сын Вячеслав его отец. Мы с вашим сыном были близки, он обещал жениться, но…

Ребенок, действительно был похож на Славу, как две капли воды. Естественно, мы все растрогались, Мария Александровна даже всплакнула.Стоит ли говорить, что по возвращении Вячеслава из рейса, мы хором уговаривали его проявить отцовские чувства и не оставить своего сына без отца. Так образовалась новая семья. А мы освободили ей место в связи с получением квартиры. Как говорится, свято место пусто не бывает! Но совместная жизнь с невесткой для моей тещи превратилась в ад. Молодая невестка буквально выживала Марию Александровну из квартиры, и самое интересное, что сын всегда оставался на стороне жены. Только у нас теща находила покой.

Разменять её двухкомнатный «трамвайчик» на две однокомнатные квартиры было нереально. Мы решили подключить свою двухкомнатную квартиру и поменять две наши квартиры на трехкомнатную и однокомнатную. Вариант сам по себе тоже был трудным. Тогда не было приватизированных квартир, все они были государственными, но обмен разрешался. Не знаю, кто пустил слух о том, что государство решило уплотнить занимающих жилые площади выше нормы, но «черная биржа» (так называлась сходка граждан, меняющих жилье в городе) вдруг пополнилась вариантами обмена, которые нам подошли. Мы с тещей получили трехкомнатную квартиру, а её младшему сыну досталась однокомнатная. Нам очень повезло. Новая квартира была в десяти минутах ходьбы от работы, рядом был детский сад и школа. Но самое главное – не было транспортных проблем. Все рядом – и трамвай, и троллейбус.

О моей гитарной деятельности мне напомнило общество «Знание», с которым я сотрудничал пару лет назад. Мне предложили летом совершить турне по домам отдыха и пансионатам с лекциями- концертами. У меня летом был отпуск продолжительностью около месяца, и я согласился.
Гитара у меня теперь была не такая мощная, но зато во всех клубах имелись усилители и микрофоны, которые вполне компенсировали недостаток её силы звука. За каждое выступление мне платили 7 рублей, плюс ночлег и ужин бесплатно.