Вышневолоцкая Казанская община РОКК. Часть 2

В 1914 г. Вышневолоцкая Казанская община РОКК состояла:

Алексеева Татьяна Ильинична, попечительница;
Теренецкий-Климович Фаддей Антонович, старший врач, статский советник;
Перепечин Петр Андреевич, врач, коллежский советник;
Зосимовский Владимир Васильевич, врач, статский советник;
Сулимов Евгений Ильич, врач, коллежский асессор;
Мазель Хаим Калинович, дантист;
Дзянодт-де-Костелляти Густав Иосифович, заведующий аптекой;
Александрова Вера Александровна, старшая сестра милосердия;
Варганова Екатерина Гавриловна, старшая штатная сестра милосердия, №119;
Волкова Антонина Алексеевна, штатная сестра милосердия;
Лаврентьева Ирина Лаврентьевна, штатная сестра милосердия, №120;
Метлина Марфа Васильевна, штатная сестра милосердия;
Шкафина Анастасия Васильевна, штатная сестра милосердия, №121;
Иванова Клавдия Андреевна, испытуемая, №122;
Морозова Александра Васильевна, испытуемая;
Хазова Елена Ивановна, испытуемая, №123;
Яковлева Прасковья Яковлевна, испытуемая.

Во главе общины стоял Комитет, занимавшийся управлением, а также внутренним устройством общины и ее учреждений, в его задачи входило и изыскание необходимых для этого средств (§11). Сотрудники Комитета, куда в числе прочих действительных членов входили благотворители, внесшие единовременно не менее двух тысяч рублей на развитие общины (§14), утверждали свой собственный состав, отчеты общины, денежные сметы, выбирали ревизионную комиссию, занимавшуюся проверкой общинного делопроизводства, имущества и т.д. (§17).

Следующей инстанцией в управлении общиной являлся Попечительный совет, избиравшийся на общем собрании Комитета. Его возглавляла попечительница общины, она же председательница Комитета и непременный член местного управления Красного Креста. Попечительный совет являлся непосредственным центром руководства общины, в него входили обязательные члены: помощник попечительницы, главный врач, священник, сестра-настоятельница, казначей, уполномоченный член местного управления РОКК (§18, 20, 27). Попечительный совет сам избирал своих членов, поскольку ежегодно примерно четвертая часть его состава должна была обновляться. Например, попечительница и ее товарищ назначались на три года - по истечении срока они вновь должны переизбираться (§25). Совет занимался решением вопросов, связанных с хозяйственной частью, функционированием лечебных заведений, устанавливал плату с приходящих больных и т.д. (§23).

Попечительница (Т.И. Алексеева) ведала исключительно внутренним распорядком и бытом сестер; она с одобрения Попечительного совета из числа сестер милосердия назначала сестру-настоятельницу, вместе с которой вырабатывала инструкции и правила общежития для сестер. Она же решала вопросы относительно приема испытуемых и увольнения в отпуск, а также избрания старших сестер (§26, 29).
Старшие сестры (В.А. Александрова и Е.Г. Варганова) назначались из наиболее опытных и достойных в общинах, где имелось много сестер. Они ведали определенными направлениями деятельности общины: например, старшая по аптеке, хозяйству или лечебному заведению. Старшие сестры являлись помощницами настоятельницы и находились в полном ее подчинении (§49). При командировании сестер группами во время войны в военные лазареты или в мирное время - в другие больницы старшие сестры становились во главе отряда (§50).

Главный врач (Ф.А. Теренецкий-Климович) руководил лечебными заведениями общины, ведал теоретической и практической подготовкой сестер, а также следил за их здоровьем. Кроме того, врач получал право приглашать на помощь ординаторов и консультантов (§28). Следует заметить, что священник, как и другие члены Попечительного совета, занимал выборную должность, а функции его в Уставе подробно не оговаривались. Он в Попечительном совете являлся лицом выборным, и по решению членов совета его можно было сместить.

Сестры были обязаны беспрекословно подчиняться попечительнице, сестре-настоятельнице и главному врачу, ухаживать за больными «с любовью и кротостью и не брезгуя неразрывно связанной с этим делом черной работой» (§43).

В уставе отмечалось, что «служение сестры милосердия безвозмездно», поскольку «бескорыстие является первым условием ее христианского служения» (§44). Сестры, прослужившие в общине пять лет, удостаивались Попечительным советом особого знака отличия и дипломом на него - ранее их называли крестовыми (§45). И испытуемые, и сестры находились на полном обеспечении общины, предоставлявшей помещение, стол, одежду и деньги на мелкие расходы (§46). При командировках сестер плата за их службу поступала непосредственно в общину, которая по-прежнему обеспечивала содержание женщин на период их работы в другом месте (§47). Частные лица при уходе за ними сестер на дому платили непосредственно общине – сами сестры не могли принимать ни вознаграждение, ни подарки. У неимущих больных сестры, с разрешения настоятельницы, имели право работать бесплатно (§48).

А.В. Постернак в «Очерках по истории общин сестер милосердия» пишет:
«Согласно §54 Нормального устава, "сестры милосердия и испытуемые общины живут в общем помещении". Это значит, что три-четыре сестры в течение двух лет постоянно должны были находиться в одной и той же комнате. А если они не сходились характерами, в редкие часы отдыха вместе им становилось невыносимо. Патронессы, заходя в такую комнату, говорили: "Ах, какая большая, светлая комната, здесь хорошо!" Им, по словам жившей здесь сестры, "и в голову не приходило, что хорошо быть не может тому, кто ни одной минуты не остается один, кто после тяжелого дня ухода за больными не имеет возможности собрать свои мысли, урегулировать нервы". Умывальник при этом стоял в углу общего коридора - с несколькими кранами над одним тазом, – в результате чего по утрам всегда возникали шум и толкотня, когда одна сестра, умываясь, задерживала других. Если к этому добавить скудную однообразную еду, вполне понятно, что "постоянный ропот, недовольство обстановкой слышались в разговорах" сестер между собой, но "страх за будущее заставлял примириться и жить изо дня в день". Условия же работы сестер в больницах даже не в военных условиях были такие, что встречались сестры к тридцати пяти годам уже сгорбленные и поседевшие. Одна женщина вспоминала об отделении, в котором работала такая труженица: в течение суток сестра не могла покинуть отделения, с одной стороны от ее постели, где она недолго отдыхала, лежал умирающий, от которого шел смрадный запах, а с другой – второго больного рвало гнойной рвотой. Проработать в подобных условиях 15 лет могли лишь весьма выносливые люди. Естественно, многие заболевали хроническими болезнями раньше срока, установленного уставом для получения пенсии. В общинах сестры оказывались фактически бесправными, так как были обязаны соблюдать полумонашеское послушание настоятельнице; они лишались документов на время пребывания в общине, в мирное время не получали жалования, не имели права выходить замуж, им полагались мизерные пенсии, выплачивавшиеся за выслугу лет, а не по достижении определенного возраста, то есть сестра могла получать минимальное пенсионное пособие и с 33 лет и с 55: в зависимости от возраста, в каком вступила в общину. Кроме того, пенсии полагались лишь тем, кто делал регулярные выплаты в пенсионный фонд, что, между прочим, в Нормальном уставе не оговаривалось. Тем же, кому посчастливилось попасть в богадельню, по словам одной сестры, оставалось "в лучшем случае на старости лет с утраченным здоровьем и разбитыми нервами делить комнату с одной или двумя такими же усталыми и раздражительными, как она, старушками", ей иногда и не знакомыми».

В общины шли либо молодые энтузиасты, – но таких оказывалось крайне мало, - либо люди, у которых из-за бедственного материального положения не было другого выхода: женщины из семей мелких чиновников, обедневших дворян, даже крестьян, подчас не образованные. Желающие вступить в общину обращались к сестре-настоятельнице с документами: метрическим свидетельством (свидетельство о рождении), видом на жительство (прописка), документом об образовании, если таковой имелся. Несовершеннолетние должны были предъявлять письменное разрешение родителей. Все перечисленные бумаги хранились в общине до тех пор, пока женщина в ней трудилась, и выдавались на руки, только если сестра увольнялась (§36).
Испытуемые имели право в любой момент покинуть общину - штатные же сестры были обязаны предупреждать о своем уходе, по крайней мере, за два месяца до ухода (§60). Покинувшие общину по своему желанию, если не переводились в другую, зачислялись в запас, но обязательно сообщали о переменах места жительства. Заштатные сестры в период стихийных бедствий, военных действий или экстремальных ситуаций по собственному желанию могли принять участие в помощи больным в составе отрядов Красного Креста (§61).

Вновь пришедшие, освидетельствованные врачом и признанные годными к службе по всем статьям, принимались в общину на правах испытуемых. Проверочный срок не должен был быть меньше одного года. В этот период сестра проходила обучение под руководством главного врача и настоятельницы, вместе с тем испытывались нравственные качества будущей сестры (§39). Практические занятия назначались в больницах, аптеке или лечебных учреждениях, с которыми у общины существовала договоренность (§40). По окончании курса подготовки испытуемая подвергалась экзамену по программе Главного управления РОКК (§41) и затем утверждалась в новом звании Попечительным советом. Женщине выдавалось свидетельство, подтверждавшее ее статус сестры милосердия, а в заведенный на нее послужной список (расчетную книжку) вносилась соответствующая пометка. Это удостоверение хранилось в общине, пока сестра в ней работала, поскольку искомое звание окончательно присваивалось лишь после двух лет службы в общине (§42, 63).

Таким образом, не подчинившись этим формальным, именно формальным, полумонашеским условиям, получить элементарное медицинское образование оказывалось невозможным. Естественно, представляя себе подобное будущее, молодежь бежала из общин, в результате чего возникала естественная текучесть кадров. Кроме того, получить работу по специальности вне Красного Креста и общины, в которой, кроме того, надо еще два года проработать до получения необходимого документа, в условиях России того времени без протекции было невозможным.

Источником финансирования общины были членские взносы членов Общества Красного Креста, проценты на капитал, плата за дежурство сестер в больнице и частных домах, а также пожертвование. Бедственное финансовое положение общин следует объяснять, прежде всего, отсутствием регулярного государственного финансирования. Такое положение фиксировалось и Нормальным уставом, в котором говорилось, что средства общин складываются из взносов членов Комитета, кружечных сборов, пожертвований, процентов с капиталов общины и ее лечебных заведений (если капиталы имеются), платы за службу сестер вне общины и за лечение больных, единовременных или постоянных пособий от Общества Красного Креста, правительства, города или земства, доходов от гуляний, концертов, базаров, лотерей и т.д. (§64). А.В. Постернак  пишет: «Само по себе довольно грустно представлять организацию помощи больным, которая для собственного обеспечения устраивает гуляния, лотереи и кружечные сборы».



После объявления войны с Германией официальная российская печать активно пропагандировала всенародный патриотизм, войну называли «2-й Отечественной по освободительной борьбе против германизма, выпавшей на долю исторической защитницы и собирательницы славян – нашей великой родине – России!» Не прошло и десяти лет, как закончилась Русско-японская война, отнявшая у многих крестьянских семей кормильцев. Новая мобилизация забрала почти половину трудоспособного населения Вышневолоцкого уезда. Молодежь, охваченная лучшими патриотическими чувствами, любыми путями пыталась попасть на фронт, девушки ради этого вступали в ряды сестер милосердия. Пример подала и семья российского императора Николая II. Сама государыня и ее дочери, великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны прошли курс обучения хирургической сестры милосердия, получили установленные дипломы и работали в госпитале. Им помогали и младшие дочери царя.

Среди известных медсестер Великой войны были: Любовь Дмитриевна Менделеева, Александра Львовна Толстая, Лидия Андреева Русланова, Елизавета Морицовна Гейнрих (будущая жена писателя А.И. Куприна), Елизавета Алексеевна Абаза (старшая дочь адмирала А.М. Абаза) и др.

Через сто лет трудно установить число вышневолоцких женщин, участвовавших в Первой мировой войне, дошедшие до нас сведения весьма неполны и малоинформативны.

На начало войны в России существовало 115 общин, находившихся в ведении Общества Красного Креста, кроме того, сестры состояли при трех местных управлениях и двух Комитетах РОКК, евангелическом госпитале и четырех иностранных больницах Петрограда. В госпиталях и действующей армии медсестер катастрофически не хватало. Одной из причин было то, что в штат военного времени включали и сестер запаса, которые еще не прибыли на место службы или были командированы в другие учреждения и лазареты. В коллекции члена СП РФ Е.И. Ступкина хранится дубликат билета №512, выданный сестре милосердия военного времени Екатерине Николаевне Смирновой 3 февраля 1916 г. Московская Никольская община была создана одной из первых в России еще в 1848 г. во время борьбы с эпидемией холеры. Никольская община прекратила свое существование в 1870-х гг. Но в грозном 1914 г. она была восстановлена по инициативе попечительницы Лефортовского отделения Московского Дамского попечительства о бедных Ольги Львовны Еремеевой. Община была названа в честь своих первых создателей княгини С.С. Щербатовой и доктора Ф.П. Гааза. Если раньше никольские сестры оказывали медицинскую помощь бедному населению Москвы, то с началом войны с Германией они учреждались для вполне конкретной цели – осуществлять свою деятельность в военных госпиталях и лазаретах, гражданских больницах, а также командировались в помощь врачам в периоды эпидемий и иных общественных бедствий. По распоряжению Главного управления РОКК никольские сестры милосердия, также как сестры любой другой общины, могли быть командированы как в города и села других губерний (в том числе и в Вышний Волочек), так за пределы Российской Империи.

Так, например, 1 августа 1914 г. из вышневолоцкой Казанской общины штатная сестра милосердия Марфа Васильевна Метлина была оставлена при больнице завода «Слон» (наследн. Непокойчицкой) близ города Вышнего Волочка (Завод по производству рисового крахмала. Ныне пос. Зеленогорский Вышневолоцкого района). А 9 августа 1914 г. согласно параграфу 131 устава РОКК почти в полном составе сестры милосердия Казанской общины были мобилизованы вместе с «наличным и изъявившим на то согласие запасным персоналом» и поступили в распоряжение Главного управления Красного Креста. Согласно §50 «Нормального устава общин сестер милосердия» «при командировании сестер группами во время войны в военные лазареты… старшие сестры становились во главе отряда». В Москву были отправлены старшая сестра Е.Г. Варганова (начальник отряда Вышневолоцкой Казанской общины РОКК), сестры И.Л. Лаврентьева, А.В. Шкафина, а также испытуемые, т е изучавшие курс, но еще не получившие квалификацию сестры милосердия К.А. Иванова и Е.И. Хазова.

В соответствии с императорским указом из Святейшего Синода «О привлечении монахинь и послушниц к деятельности Красного Креста» от 7 марта 1911 г., послушницы Вышневолоцкого Казанского монастыря в 1914 г. также были привлечены к работе в госпиталях. В действующую армию монахинь не направляли и вышневолоцкие монастырские сестры были посланы трудиться в Царскосельскую общину сестер милосердия. Они получали от РОКК нагрудный передник с Красным Крестом, но продолжали носить монашескую одежду, а вместо традиционного головного убора надевали белый апостольник или белую косынку.

Для реорганизации медицинских учреждений и оказания широкомасштабной помощи раненым воинам РОКК были необходимы огромные финансовые средства. Расходы только на проведение мобилизации в соответствии с утвержденным планом составляли 4,5 млн. рублей. Поэтому были введены дополнительные государственные сборы в пользу РОКК. Например, сборы с пассажиров 1-го класса, почтовый сбор (10 копеек с телеграммы, стоявшей 30 копеек). В уездном городе Вышнем Волочке весьма распространенным методом пополнения финансовых средств Красного Креста были кружечные сборы на улице, в храмах, в государственных, частных и общественных учреждениях. Вышневолоцкие благотворители (предприниматели, купцы, домовладельцы и т.д.) также делали разовые пожертвования в соответствии со своими доходами. Вышневолоцкий Казанский женский монастырь продал пустошь Стойково и на вырученные деньги устроил лазарет для раненых. На 1 января 1915 г. в 28 российских внутренних губерниях было передано Красному Кресту или вновь создано 4455 госпиталей, лазаретов и других лечебных заведений.

Продолжение следует...



На фото: Вышний Волочек. Община красного креста. (Открытка вышневолоцкого купца и издателя Кобелева А.И.)