Гены пьеса

Тесаков Сергей Николаевич

ГЕНЫ
(Маленькая пьеса)

Персонажи:

Лунов Владимир Николаевич, 1940 года рождения – главный герой.
Сначала – студент (худенький, небольшого роста, волосы блондинистые, слегка вьющиеся, улыбка умная и весёлая, часто насмешливая. В общем – очень симпатичный молодой паренёк. Двадцать один год).
Позже – геолог (повзрослевший молодой мужчина).
В конце – мужчина за сорок лет, очень представительный, красивый, по виду – профессор.

Лунов Иван Васильевич, 1962 года рождения – внебрачный сын главного героя.
Сначала – семилетний мальчик в школьной форме.
Позже – юноша лет шестнадцати.
В конце – молодой мужчина


                Семья чукотских оленеводов:
Лунов Василий Николаевич, 1936 года рождения, юридический отец Ивана Васильевича Лунова.
Сначала – невысокий мужичок с блестящими на солнце почти черными густыми волосами.
В конце – сорокалетний мужчина.

Лунова Евфросинья Николаевна, 1936 года рождения, мать Ивана Васильевича Лунова
В начале - стройная, тоненькая женщина, ни за что не скажешь, что родила уже троих детей. Глаза василькового оттенка, широко расставленные. Ямочки на раскрасневшихся щечках.
В конце – женщина лет пятидесяти

                Геологический отряд:

Аристов Владимир Ильич – мужчина представительный, около пятидесяти, начальник геологического отряда, доктор наук.
Валентина Николаевна Рыбка – женщина лет сорокапяти, кандидат геолого-минералогических наук, мама двух прелестных девочек
Ольга Борисовна Боярская – женщина лет тридцати, младший научный сотрудник, специалист по минералогии.
Игорь Борисович Смирнов – мужчина за пятьдесят, старший научный сотрудник, кандидат наук, палеонтолог.
Михаил Абрамович Лившиц –Сорок лет. Ведущий инженер геохимик.
Сергей Сергеевич Сергеев – Двадцать семь лет. Главный картограф. Цыганистого вида молодец, с чубом, холмиком трепещущим над широким, только наполовину загорелым из-за чуба лбом, карими глазами и загадочного вида улыбкой.

                Род оленеводов:
Чугуев Николай – глава чукотского рода, за шесьдесят, с бородой
Чугуева Варвара – жена Николая Чугуева, приятного образа женщина
Луновы Егор с Ниной, Николай с Ниной и Фёдор с Бэлой.
Чугуевы Коля, Слава, Яра и Тамара, Угрюм с Верой, Федя с Раей, Василий с Василисой, Антон с Таисией – молодые и не очень мужчины и женщины.

    Работница школы-интерната для чукотских детей в городе Приполярном:

Мария Михайловна Веселова, 1946 года рождения, воспитатель, учитель географии, вторая жена Лунова Владимира Николаевича.
В начале - молодая девушка, красивая, с очень правильными чертами чисто русского лица, слегка вьющимися каштанового оттенка пышными волосами, стройной слегка полноватой фигурой.
В конце – милая, красивая женщина.

                Геологи в Магадане:

Алексей Дмитриевич Ваганов – начальник отдела, близко к семидесяти, могучий, смахивающий на медведя, с седыми лохматыми бровями.
Громов Сергей Николаевич – начальник отдела кадров, лет сорока
Долгов Александр Викторович –заместитель начальника отдела, бородатый и под бородой – краснощекий – мужчина лет тридцати пяти.

                Врачи:

Лившиц Роман Ильич - несколько чудаковатого облика пожилой врач.
Ханес Тиргартен – высокий, пожилой человек с чисто немецкой арийской внешностью.
Голубоглазая блондинка Эльза, кареглазая брюнетка Хелена - медицынские сестры.


           В приёмной комиссии Географического факультета МГУ:

Андрей Кириллович - председатель приёмной комиссии
Валентина Павловна - секретарь приёмной комиссии

                В городе Приполярном

Исаев Дмитрий Яковлевич - полковник милиции в городе Приполярном

Иванов Митрий Дормидонтович – лекарь в городе Приполярном. Небольшого росточка мужичок-лесовичок из сказки, в куртке-безрукавке из оленьего меха, с вязаной шапочкой на голове в форме колокольчика, на ногах – тапочки, тоже из оленьей кожи. Лицо скуластое, глаза, совсем необычно, очень синие и большие под лохматыми седеющими бровями. Бородка узенькая свисает с подбородка.

Алёна – девушка в Ягодном

                На Географическом факультете МГУ

Василий Андрианович – декан Географического факультета МГУ, лет пятидесяти, интеллигентного вида мужчина.
Любовь Казимировна – секретарь декана, огромных размеров женщина с остатками слегка подвянувшей красоты.
 
ДЕЙСТВИЕ 1

          Картина 1

Аристов, Чугуев

На сцене справа – палатка геологов. Слева, в отдалении (может быть, нарисованы на заднике) – яранги чукотских оленеводов.
Около палатки стоит начальник геологического отряда Владимир Ильич Аристов. К нему подходит глава чукотского рода оленеводов, пожилой человек, Николай Чугуев.

Аристов (приветствуя направляющегося к нему Чугуева). Добрый день, Николай! Хочу с Вами один вопрос обсудить.  (пауза) Дело в том, что у меня скоро будет день рождения. Полтинник! И вот хочу с Вами посоветоваться – могу ли я пригласить на празднование всех ваших людей. Меня в Москве предупреждали, что угощать чукчей алкогольными напитками – не следует. Как Вы посоветуете, так и поступим.
Чугуев (блеснув взглядом из-под густых бровей). Не бойся Владимир, у меня порядок всегда сильный, никто не будет дурить. Только горячительный напиток сделайте как русскую водку, а может, и пожиже разведите. И не как у вас, у русских, подряд целыми стаканами, а помаленьку, маленькими чарочками. Закуску мы выставим – и мясо, и рыбу, и травки всякие съедобные, которые нам тундра даёт, а вы и не пробовали никогда. Если не торопиться, хорошо закусывать – то и весело будет и дурить никто не станет. У вас, я видел, гитара есть, хорошо геологи поют под гитару, особенно ваши грустные песни. И наши девки попоют, попляшут. Спасибо за приглашение!
Аристов. У нас тоже кое-какая закуска припасена: колбаска брауншвейская, языки заливные. Можем ещё гречневую кашу с тушенкой сварить.
Чугуев. А вот никакой каши не надо.

          Картина 2

Геологи, оленеводы

На сцену рабочие выносят два больших стола, ставят тупым углом, вокруг стола табуретки. Во главе угла садятся за левым столом Чугуев, за правым – Аристов. Слева от Чугуева рассаживаются оленеводы (человек десять-двенадцать), справа от Аристова – геологи. Чукотские женщины выглядят слегка смущенно.

Чугуев. Мы все приглашены в гости к нашим русским товарищам. Нам надо познакомиться. Пусть Владимир Ильич представит своих коллег. А потом и я представлю наших людей.
Аристов  - Это правильно. Ну что ж, начнем с наших прекрасных женщин.
- Моя главная помощница, кандидат геолого-минералогических наук, мама двух прелестных девочек, Валентина Николаевна Рыбка. Прошу не путать с рыбой и не пытаться её съесть. Это фамилия у неё такая – Рыбка.
(Валентина Николаевна заулыбалась, кивнула всем присутствующим).
- Ольга Борисовна Боярская, младший научный сотрудник, специалист по минералогии, возраст женщин озвучивать нельзя, но все вы видите – Оля наша самая молодая и самая красивая.
(Ольга слегка закраснелась, зыркнула на начальника своими голубыми глазками).
- Старший научный сотрудник, кандидат наук, чуть-чуть старше меня (на пять лет), палеонтолог – Игорь Борисович Смирнов. Палеонтологи изучают сохранившиеся в горных породах остатки давно исчезнувших животных.
(Игорь Борисович прижал руку к сердцу и раскланялся).
- Михаил Абрамович Лившиц, мужчина в самом замечательном возрасте – сорок лет. Знает три (или больше) иностранных языка. Пишет стихи. Замечательно играет на гитаре и на моих нервах. Поёт. Ведущий инженер-геохимик.
(Миша только покачал головой).
- Сергей Сергеевич Сергеев, в просторечье –три С. Наш главный картограф. Все наши результаты работы бережно размещает на картах (не игральных, а на геологических). Но и в игральные тоже может. Двадцать семь годиков.
(Раскланялся почти также элегантно, как Игорь Борисович).
- Ну и, наконец, наш общий любимец, студент Владимир Николаевич Лунов. Он помогает каждому из нас, набирается от товарищей знаний и опыта. Володя у нас на преддипломной практике.
(Володя просто встал и улыбнулся).
- Вот и вся наша геологическая семья. Нам нужны ещё двое или трое рабочих. Я прошу Николая подумать и разрешить кому-то из ваших мужчин на ближайшие три месяца стать нашими рабочими помощниками, естественно не бесплатно, зарплату обещаю не особенно большую, но вполне пристойную.
(По чукотской части собравшихся за столом прошел легкий шумок и переглядывание).

Чугуев Извините, что буду говорить не вставая. – Что-то поясница тревожит, поэтому я вставать пока не начнутся танцы, не буду.
(Шутку встретили смехом).
- Больше половины нашей чукотской семьи имеет такую же фамилию, как моя – Чугуевы. Но начну я с другой фамилии. Вася и Фрося – вон они сидят с края, сейчас встанут и нам поклонятся. Они мои тоже родственники, но фамилия у них – ты, Володя, не удивляйся - обратился он к Володе – Луновы. Люди они молодые ещё, 25 лет, народили уже троих девчонок. Вася самый из нас умелый собачник. И он их любит, и они его обожают.
- Но это не все наши Луновы. Ещё три семьи: Егор с Ниной, Николай с Ниной и Фёдор с Бэлой. И тоже у каждой семьи по трое детишек. Я даже не всегда вспоминаю - как кого из их детей зовут. И мальчики, и девочки. Работящие товарищи. Фёдор – заслуженный оленевод. Ну, он и постарше, скоро будем отмечать шестидесятилетие.
(Привстали со своих табуреток сразу шесть человек).
- Остальные – Чугуевы. Мои сыновья с женами, племянники и племянницы. Коля, Слава, Яра и Тамара пока не нашли себе половинок, гуляют на свободе. Все заочно учатся в институтах. Работают, дурью не мучаются.
- Рядом со мной моя замечательная жена, Варвара. Остальных Чугуевых назову по именам. Всё равно сразу всех не запомните, но уважить надо, каждого поимённо обозначить: Угрюм с Верой, Федя с Раей, Василий с Василисой, Антон с Таисией.
(Пока он называл своих родственников, те парами вставали, улыбаясь и даже смеясь).

Чугуев  (встает). Редко нам в нашей далёкой от Москвы тундре выпадает удача повстречаться с московскими жителями. Поэтому сегодня и у нас праздник. И я от всего нашего людства хочу поздравить Володю с юбилеем. Помоложе он меня будет. А большой человек, доктор наук. По нашим обычаям к дню рождения полагается дарить подарки. Да вот беда – не было у нас заранее ничего заготовлено. Поскольку я уже несколько дней назад узнал о дне рождения Володи, три дня и три ночи наши мастерицы шили подарок. Это наш традиционный зимний наряд – чукотский тёплый, можно сказать, скафандр. В нём можно жить и зимой и летом. Зимой не холодно, летом – не жарко. Прими, Володя! Живи долго, пока наряд не сносится. А ему и сноса нет.

(Все дружно зааплодировали. Московские мужчины лихо выстрелили пробками шампанского, быстро плеснули вино в кружки, все встали и стоя выпили за заздравный тост. Кое-кто из чукчей, особенно женщины, видимо, впервые пробовали шипучий сладкий напиток. Зацокали, закивали).

Аристов.  Теперь я скажу пару слов.
Лившиц.  Это Вы в конце говорить будете, не полагается юбиляру в самом начале празднования речи толкать, а то гости подумают – расходиться нужно. А наш праздник только начинается.
Варвара Чугуева. Дорогие люди, особенно наши москвичи, попробуйте чукотские кушанья и закуски! Вот - особенный маринованный дикий чеснок (черемша) с другими кореньями. Как закуска к шампанскому, конечно, не подходит, но как закусь к водочке очень даже придётся.
Рыба разных способов приготовления: – и совсем почти живая, только недавно пойманная, сырая, нарезанная тонкими ломтиками, посыпанная солью и поперченная. И маринованная, в маринаде без уксуса, на терпком настое душистых трав. И горячая, запечённая в крупных листьях болотной кувшинки. И очень солёная, но искрящаяся прозрачным жирком, как осетровый балык.
Здесь - мясо оленьего ягнёнка, зажаренного на углях, бёдрышки белой куропатки, в молочном соусе, с привкусом дичинки. Свежие огурчики, и помидорчики. Грибы солёные, маринованные, жареные, варёные в сливках оленьего молока, земляника, черника.
 (Некоторое время актёры выпивают, закусывают, стоит шум говорящих людей).
Чугуев. Друзья, пора размяться!
(Ставит на стол патефон и заводит пластинку с факстротом Рио-Рита. Некоторые актёры встают из-за стола и начинают танцевать. Непродолжительное время актёры танцуют).
Чугуев (останавливает патефон). Прошу наших женщин и мужчин исполнить наш чукотский танец или пляску. Давайте, давайте, не стесняйтесь!
(Танец выражает ожидание женщинами своих ушедших в море мужчин. Сначала под хлопки мужской половины компании женщины парами весело хлопотали, обменивались поклонами. Потом хлопки стали громче, но реже, пары выстроились змейкой и, покачиваясь, сделали круг вокруг импровизированной сцены. Хоровод остановился, женщины приложили руки к бровям и стали всматриваться в даль, как будто стоя на берегу океана. Под ровный стук мужских ладоней, изображавший шум прибоя, женщины в нетерпении затопали ножками в такт прибоя. Продолжалось это довольно долго. И вот на сцену ринулись мужчины, подхватили и закружили каждый по женщине.
Геологи в восторге аплодировали).
Миша Лившиц. - День рождения нашего руководителя и любимого человека ещё не кончается. Споём, ребята!
(Миша берёт стоящую около палатки, одетую в украшенный наклейками кожаный футляр, гитару.
Миша Лившиц. Эта гитара не совсем обычная, она аристократического происхождения. Сделана была знаменитым до революции мастером из цыган. Досталась мне в наследство от дяди.
(Миша начинает играть. Геологи очень проникновенно запевают):

Дым костра создаёт уют.
Искры тлеют и гаснут сами.
Пять ребят о любви поют
Чуть охрипшими голосами.

Пять сердец бьются как одно,
Вспоминая подруг далеких,
Тех, что ждут их уже давно,
Самых близких и яснооких.

Если б слышали те, о ком,
Эта песня сейчас звучала,
Прибежали б сюда тайком,
Чтоб послушать ее с начала.

Чтоб почувствовать до конца,
Эти губы и эти руки,
Как умеют любить сердца,
Огрубевшие от разлуки.

Дым костра создает уют
Искры гаснут в полете сами,
Пять ребят о любви поют,
Чуть охрипшими голосами.

(Постепенно гулящие стали расходиться, сначала женщины потихоньку и поодиночке отходили от костра, уходили к своим ярангам. А геологи продолжали петь и даже пустили по кругу кружку. Глоток из этой кружки окончательно добил Володю Лунова, и он отполз куда-то в сторону яранг).

          Картина 3

Володя Лунов, Чугуев, Вася Лунов

Сцена разделена на две части. Слева – внутренность яранги. Эта часть в начале не освещена, её не видно зрителям.
Справа, на освещённой части сцены спит Володя Лунов. Он лежит на оленьей шкуре, под головой – тюфячок, накрыт солдатским одеялом. Раннее утро.

Володя Лунов (просыпаясь). Что за фантастика мне снится? Рано ещё! Надо, пожалуй, ещё поспать.

Он снава ложится, накрывается одеялом и засыпает. Правая часть сцены гаснет, а левая освещается. Свет необычный, розоватый, слегка мерцающий.
В яранге Володя Лунов полулежит на топчане. Прихлёбывает чай из пиалы. Рядом с ним на табуретках сидят Николай Чугуев и Василий Лунов.

Чугуев. Расскажи, Володя, о себе, пожалуйста. Из какой семьи, как учишься, чем увлекаешься?
Володя Лунов. Вообще-то, я не очень люблю говорить о себе, особенно, с мало знакомыми людьми. Дедушка мой был геологом. Вот и я учусь в университете на геологическом факультете. Папа и мама мои – профессора в университете. Папа – географ, мама – искусствовед. А увлечения – немножко сочиняю стихи, немножко рисую. В Москве есть девушка, в которую я, кажется, влюблён.
Чугуев. - Володя, у нас с Васей есть к тебе, наверное, неожиданный и странный разговор и предложение, скорее просьба. У Васи с Фросей родились три девочки, а очень они хотят мальчика. Они, как и ты, Луновы. И вообще для нашего народа нужно вливание свежей крови. Стань, пожалуйста, нашим родственником, отцом мальчика в семье Васи и Фроси. Вася станет твоим, считай, братом. Фрося согласна.

Левая часть сцены гаснет, а правая освещается. Володя Лунов просыпается, встаёт.

Володя Лунов. Что за бред снится? Давай, Володя, умывайся, заряжайся, собирайся. Б-р-р. Мы ведь сегодня с Игорем Борисовичем в маршрут уходим.
(Уходит).



ДЕЙСТВИЕ 2

На край сцены выходит ведущий спектакля. Он произносит пояснительный текст:
Ведущий. У Васи и Фроси Луновых весной следующего года, в апреле, когда в тундре ещё почти зима, но уже попахивает весной, родился мальчик. Назвали Ваней. К удивлению и родителей и всего чукотского окружения, малыш был необычного для чукотских детей вида: волосики не темные, а светлые, кожица белая-белая, прямо светящаяся, глаза большие серовато-голубоватые и не чуть раскосые, как у чукчей. Николай Чугуев, увидев новорожденного, заявил, что наконец он дождался рождения будущего главы рода и знатного мудреца, каким станет Ванечка Лунов, когда вырастет.
До семи лет Ваня рос в семье как все чукотские детишки, сестрёнки - Майя, Аня и Эля, на два, три и четыре года постарше, возились и играли с ним, как с куклой, никогда не обижали. Мама Фрося, как ей и самой казалось, слегка побаивалась своего сыночка. Ещё младенцем, сосунком, мальчик иногда так внимательно разглядывал маму, что ей становилось не по себе. В остальном: пошел в одиннадцать месяцев, говорить складно и по-чукотски, и по-русски стал с двух лет, был терпелив и мало звучен, мог по два-три часа заниматься сам собой, улыбался часто, а смеялся очень редко – был ребёнок как ребёнок. В многодетной чукотской семье детей не баловали, с ранних годков девочки и мальчики по мере сил привыкали к труду, к чистке рыбы, к кухонным делам, к уходу за животными – собаками, оленятами. В пять лет Ваня умел самостоятельно разжигать костёр. Отец подолгу занимался с сыном, учил вязать сети, снаряжать нарты и запрягать ездовых собак, учил читать, писать и считать, показывал звёзды и рассказывал про каждую звездочку легенды, сложившиеся у чукчей. Про Полярную звезду, например, сказка рассказывала о самом умелом шамане, который при устройстве звёздного хоровода поставил эту не самую яркую звезду в самый центр мироздания и научил людей ориентироваться в тундре, находя на небе эту звёздочку.
Осенью 1969-го года Ваня вместе с тремя одногодками приехал с отцом из родного становища Ягодное в городок Приполярный, поступать в школу-интернат для чукотских детей.

                Картина 1

Веселова, Вася Лунов, Ваня Лунов

На сцене – классная комната в школе. За столом сидит Мария Михайловна Веселова – воспитатель нового первого класса «А».
Открывается дверь и в комнату входят Вася Лунов с сыном Ваней. Ваня – мальчик семи лет, одетый уже в школьную форму.

Вася Лунов. Здравствуте, можно войти, Вы – Веселова?  Нам велели идти к Вам, знакомиться.
Веселова. Конечно, входите, входите! Вы ко мне сыночка, вижу, привели. Ну, давайте знакомиться. Меня Марией Михайловной зовут. Меня назначили воспитательницей в классе «А». Сижу, поджидаю воспитанников и воспитанниц. Рада с вами познакомиться!
Вася Лунов. Мы тоже рады. Мы приехали заранее, за три дня до начала занятий, чтобы сын пообвык. Меня зовут Лунов Василий Николаевич. Мы из Ягодного, слышали о таком? А это мой сын – Ваня, надеюсь – он Вам понравится.
Ваня Лунов.  Добрый день!
Веселова. Здравствуй, Ванечка! Вы садитесь, пожалуйста. Я совсем недавно сюда, в Приполярный, приехала работать. Вообще-то у меня специальность – учительница географии. Но пока места учителя географии для меня нет, поработаю воспитательницей. Я ребятишек очень люблю, у меня большая семья – малышей полно у братьев и сестёр.
Вася Лунов. Простите, а своих деток пока нет?
Веселова.  Да, пока нет. (обращается к Ване) Ваня, скажи, пожалуйста, как тебе тут нравится? И о себе расскажи- читать, писать и считать уже умеешь?
Ваня Лунов. Меня папа всему учил. Книги я сам читаю.
Веселова.  Молодец! (обращается к Василию) Один он у Вас?
Вася Лунов. Мальчик один. А ещё три дочери - Майя, Аня и Эля. Они постарше, в этой же школе учатся зимой. Приходится привозить детей на учебу в город. У нас в Ягодном мы хотели свою школу построить. Но в такую глушь к нам учителей не дозовёшся.
Ваня Лунов. Можно, я подойду к карте?

(Ваня отходит к висящей на стене класса большой географической карте Чукотки)

Веселова.  (шопотом)  Василий Николаевич, Ваш Ваня, мне кажется, не очень на чукотского мальчика похож. Скорее – на русского.
Вася Лунов. Таким уж родился.
Веселова.  Вы не волнуйтесь. Мальчик мне очень нравится. Буду за ним особенно присматривать.


                Картина 2

Ваня Лунов (уже шестнадцатилетний подросток), Вася Лунов

На левой половине сцены (сначала освещена только левая половина сцены) – тундра. На возвышении стоит небольшая палатка. На заднике – нарисованы пасущиеся олени. На чурбачках, перед палаткой, сидят отец с сыном, пьют чай.

Отец. Ты уже совсем большой стал, почти взрослый. Через год школу кончишь. Как там в школе-то у тебя дела?
Сын. Пап, да ты про меня всё знаешь, всё я тебе рассказывал. В этом году экзамены проходили по правилам выпускных экзаменов в десятом классе. Это чтобы мы заранее готовились.
(пауза)
Сын. Пап, а как ты объясняешь для себя, что я так на тебя не похож?
Отец. Одинаковых людей, зверей, вон даже оленей – не бывает. Природа любит разнообразие. Ты ведь читал в книжках про генную теорию. Где-то в хромосоме малейшее изменение – и изменяется когда внешность, а когда и характер потомков по сравнению с родителями. Ты наш родной сынок, а что не очень похож – так мы тебя не меньше любим. Может быть, даже и больше. Расскажи-ка ты лучше, каким видишь своё будущее.
Сын. Я пока не знаю. Знаю только, что мне нравится учиться, и я обязательно постараюсь после школы поступить в институт, хочу стать биологом или географом. Есть даже такая специальность – биогеография.
Отец. А как же наша семья, наша тундра, наши олени? Ты почти всё умеешь, из тебя выйдет хороший оленевод, я думаю. Но, конечно, и учёных людей среди нашего народа должно быть больше. Я тебя ни к какому решению не склоняю, сам выберешь свою судьбу. А пока пойди-ка вздремни часок, а я посижу, посторожу оленей.

            Картина 3

Ваня Лунов (окончивший школу), Вася Лунов, Фрося Лунова, рабочие-оленеводы

На правой половине сцены (теперь освещена правая половина сцены) – крыльцо дома в Ягодном. На крыльце сидят Вася и Фрося Луновы. К ним подходит окончивший школу и прилетевший домой сын.

Сын. А вот и я. (целуется с матерью, потом – с отцом).
Фрося. Сыночек, здравствуй! Мы тебя заждались. Как долетел? Как себя чувствуешь? Как же я счастлива тебя видеть!
Сын. Я тоже рад вернуться домой. Как тут у нас?
Отец. У нас всё хорошо. Расскажи – как кончил школу.
Сын. Школу я окончил с золотой медалью, получил аттестат зрелости. Потом у нас был выпускной вечер, оттанцевал на выпускном вечере. Простился со своими любимыми воспитателями Марией Михайловной и Иваном Ивановичем и вот на вертолёте прилетел домой, в тундру, к маме и папе, к сестрам, к оленям и нашим умным собачкам.
Отец. Ну, что ж, зачислим тебя в мою бригаду, поработаешь, а дальше видно будет.

(пауза)

Сын. Пап, ты, возможно, и не очень захочешь отпускать меня в Москву. Но я очень хочу попробовать поступить в МГУ. Отпустишь?

(пауза)

Отец. Я давно понял, что ты захочешь учиться дальше. Конечно, мы тебя снарядим, и деньжат для этого скопили. Попробуй поступить. Держать тебя у оленьего хвоста я не буду.
Фрося. Опять ты нас покидаешь. И страшно очень. Москва – она далеко. И никого родных или знакомых там у нас нету.
Сын. Мам, я ничего не боюсь, в себе уверен. А учиться очень хочу. Не переживай!

(к крыльцу подходят двое рабочих-оленевода из бригады Василия Лунова, здороваются).

Отец. Я, пожалуй, полечу в Москву вместе с тобой.
Фрося. Да ты что, отец? Сынок и сам справится. Незачем тебе-то ехать!
Первый рабочий.  Николаич, как же ты нас в самое трудное время бросишь? Твой Иван – парень самостоятельный. И без тебя справится.




                Картина 4

Ваня Лунов, Андрей Кириллович - председатель приёмной комиссии, Валентина Павловна - секретарь приёмной комиссии,
На сцене – приёмная в университете и кабинет председателя приёмной комиссии.

(Входит Ваня Лунов. Он в куртке, на плечах – рюкзачок, в левой руке – маленький чемодан. Подходит к секретарю приёмной комиссии Валентине Павловне – женщине лет пятидесяти).

Ваня Лунов. Здравствуте! Здесь приёмная комиссия Географического факультета?
Валентина Павловна. Добрый день. Вы к нам поступать?
Ваня Лунов. Да! Я прямо с самолета, с Чукотки. Зашел только на смотровую площадку – на Москву посмотреть, а потом – сюда.
Валентина Павловна. Хорошо, давайте знакомиться. Дайте, пожалуйста, ваши документы. Меня зовут Валентина Павловна. Я секретарь приёмной комиссии.

(Ваня протягивает свои документы. Пауза. Валентина Павловна рассматривает документы)

Валентина Павловна. Так, аттестат зрелости с золотой медалью из школы-интерната города Приполярного, паспорт, заявление с просьбой допустить к поступлению в университет. Молодой человек, у Вас в графе «национальность» написано «Чукча». А по виду на чукчу Вы ну совсем не похожи.
Ваня Лунов. И мама, и папа у меня – чукчи. Значит и я – чукча.
Валентина Павловна. Вам нужно написать автобиографию, присядьте, пожалуйста, вот за тот столик.
Ваня Лунов. Да я заранее написал.

(Ваня протянул женщине листок с четким почерком написанной автобиографией)

Валентина Павловна. Молодой человек, а Вы не родственник одного из наших преподавателей, доцента Владимира Николаевича Лунова? .
Ваня Лунов. Нет, и никогда не знал, что в Москве есть мои однофамильцы.
Валентина Павловна.  Поскольку у Вас золотая медаль, то Вам предстоит сначала собеседование с председателем приемной комиссии. А уж он решит, нужно ли Вам сдавать вступительные экзамены или допустит Вас только к приемному собеседованию. Андрей Кириллович сейчас Вас примет. Скажите, пожалуйста, у Вас есть жильё в Москве или Вам нужно получить общежитие у нас в университете?
Ваня Лунов. В Москве у меня даже знакомых нет, не то что жилья.
Валентина Павловна. Ну, хорошо. Тогда вот Вам направление в общежитие. Надо спуститься вниз, пройти в зону «Б» и там подняться на десятый этаж к коменданту общежития. Я ему сейчас позвоню. Устраивайтесь.

(Валентина Павловна уходит в кабинет председателя приёмной комиссии, передаёт ему Ванины документы. Пауза. Рассматриваются документы)

Андрей Кириллович. Спасибо, Валентина Павловна! Приглашайте абируриента ко мне.
Валентина Павловна. (Ване) Проходите, пожалуйста.

(Ваня входит в кабинет)

Андрей Кириллович. Иван Васильевич, здравствуйте. Давайте окончательно знакомиться. Меня зовут Андреем Кирилловичем. Ну, что ж, Ваши документы я уже посмотрел. Впечатляют! Do you speak English or German?
Ваня Лунов. (запинаясь) I understand English, but don’t speak it.
Андрей Кириллович. Замечательно. Никогда бы не сказал, видя Вас, что передо мной житель Чукотки, настоящий чукча, да ещё говорящий по-английски. А скажите, пожалуйста, что привлекает Вас в географической науке, почему хотите поступать на наш факультет?
Ваня Лунов. У нас в тундре очень интересные ландшафты, очень разнообразные, особенно летом. И очень хрупкие. Я читал научные книги по географии Севера и хочу этим заниматься.
Андрей Кириллович. Так-так! С Вашей золотой медалью Вы можете поступить в университет без вступительных экзаменов, если пройдёте удачно вступительное собеседование. Но имейте в виду, собеседование, пожалуй, тоже требует хорошей подготовки. На собеседовании Вам могут назадавать вопросы по всем предметам. Но я вижу, что Вы обязательно победите. Считайте, что Вы допущены к собеседованию. Комиссия для собеседования с отличниками соберётся дня через два, когда и в какое время – Вам скажет Валентина Павловна. Желаю удачи! Можете быть свободны. Очень рад с Вами познакомиться, Иван Васильевич.

На край сцены выходит ведущий спектакля. Он произносит пояснительный текст:

Ведущий. Уже будучи студентом-первокусником, побродив по Москве, по Красной площади, посетив два спектакля в Театре имени М.Н. Ермоловой, купив подарки, Ваня полетел домой.

ДЕЙСТВИЕ 3

На край сцены выходит ведущий спектакля. Он произносит пояснительный текст:
Ведущий. Весной 1962-го года Володя Лунов окончил Геологический факультет МГУ и был направлен на работу в Магадан по распределению, в Магаданский научно-исследовательский геологический институт. Московская прописка за выпускниками, распределенными для работы в северных районах страны, сохранялась. Володя был принят в Отдел геологии золоторудных месторождений на должность младшего научного сотрудника.

                Картина 1

Владимир Лунов, Громов

На сцене – два кабинета. Слева – кабинет начальника отдела кадров. Справа – кабинет начальника отдела геологии золоторудных месторождений.
Сначала освещен кабинет слева.

Громов. Проходите, Владимир Николаевич, садитесь. Нам звонили из министерства и предупредили о Вашем приезде к нам, в Магадан. Как добрались?
Владимир Лунов. Спасибо! Летел долго, с промежуточными посадками.
Громов. Вас к нам распределили принудительно или Вы сами выбрали?
Владимир Лунов. Конечно, сам. Я здесь, на Чукотке, не первый раз. Преддипломную практику здесь проходил в отряде Владимира Ильича Аристова.
Громов. Вот это прекрасно. Будем Вас принимать на работу. Мы тут посоветовались с директором и решили предложить Вам сразу должность младшего научного сотрудника. Вот только на эту должность нужно проходить конкурс. Скажите, у Вас есть опубликованные работы?
Владимир Лунов. Две статьи опубликованы и ещё одна сдана в издательство.
Громов. Тогда, я думаю, сложностей не предвидеться. Жилплощадью мы Вас сразу обеспечим, буквально два дня назад освободилась однокомнатная квартира в десяти минутах ходьбы от института. Это Вам сказочно повезло. Вообще-то сейчас в Магадане с жильём трудности. За три-четыре последних года сюда приехало много молодёжи, в основном выпускников московских и ленинградских ВУЗов, направленных по распределению. Город уже лет десять как перестал быть столицей заключённых. Остались здесь жить и работать специалисты и видные учёные, раньше отбарабанившие здесь кто десять, а кто и больше, лет ссылки или подконвойной судьбы. Но люди привыкают за долгие годы к жизни в этом не самом благодатном, суровом, но привлекательном природой и людьми краю Земли. Особенно для людей землепроходческих профессий: геологов, географов, биологов. Много оставалось и творческих личностей. Город по насыщенности интеллектуальной жизни вряд ли уступает столицам.
Владимир Лунов. Спасибо за информацию. У меня здесь и знакомые есть – порассказывали много о здешней прелести.
Громов. А работать Вы будете в Отделе геологии золоторудных месторождений, у Алексея Дмитриевича Ваганова, если, конечно, придётесь ему по вкусу. Алексей Дмитриевич – мужик с норовом. Вы, когда пойдёте с ним знакомиться, - не пугайтесь его медвежьего вида. На самом деле это на удивление добродушный, добрый, улыбчивый человек, заядлый охотник и рыбак, неутомимый путешественник по Чукотке. Его превосходно знают, уважают и любят не только в институте, но и в кабинетах геологических и не геологических начальников в Якутске, Хабаровске, Владивостоке, да и в Москве. Он -первооткрыватель нескольких золоторудных месторождений.
Так что идите с ним знакомиться и, если он согласиться Вас к себе взять, потом приходите опять ко мне – будем писать приказ о приёме на работу.

                Картина 2

Владимир Лунов, Ваганов

Освещается кабинет справа. В кабинете за столом сидит могучий, смахивающий на медведя, с седыми лохматыми бровями, мужик лет семидесяти.

Ваганов. (низким басом) Входите, входите, я Вас жду, Сергей Николаевич мне позвонил.
Владимир Лунов. Разрешите представиться - Лунов Владимир Николаевич, из Москвы, с Геологического факультета. Прибыл на работу.
Ваганов. Это хорошо. Где работали во время практик?
Владимир Лунов. Я здесь, на Чукотке, не первый раз. Преддипломную практику здесь проходил в отряде Владимира Ильича Аристова.
Ваганов. Очень рад. Ну, ты уже давно стал нашим, раз работал с Володей Аристовым. У этого мужика есть чему поучиться. И тундры нашей понюхал. Молодец, что согласился к нам на работу приехать, не побоялся Севера. Оформляйся, устраивайся и, как устроишься, приходи. Будем вместе работать на благо Родины. Будь здоров!

                Картина 3

Ведущий, Владимир Лунин, Лифшиц

На край сцены выходит ведущий спектакля. Он произносит пояснительный текст:
Ведущий. Семь лет жил и работал Володя в Магадане. Постепенно его всё больше и больше интересовали общие закономерности развития природы, образование разного облика ландшафтов в географических поясах планеты, физико-химические процессы жизни и преобразования живых и неживых компонентов природной среды. Не хватало знаний по физике, химии, почвоведению. И Володя увлечённо занимался дополнительным самообразованием по недостающим, по его мнению, в его геологическом университетском образовании областям знаний. В 1966-м году Володя поступил в заочную аспирантуру Географического факультета МГУ, на кафедру физической географии.
Весной 1969-го года закончился семилетний магаданский период жизни Володи. Этой весной он защитил кандидатскую диссертацию и его пригласили на работу в МГУ, на Географический факультет. Стал доцентом, с увлечением принялся читать лекции по физической географии студентам, таскать студенческие группы по меридианам, пересекая страну с севера на юг, изучая разнообразие ландшафтов.
Женился на Маранне Господиновой. Родили ребёнка – назвали Ваней.

На сцене – врачебный кабинет в поликлинике.

Владимир Лунов. Обращаюсь к Вам, потому что уже несколько месяцев как-то не очень хорошо себя чувствую, по ночам подступает рвота, не удаваётся, как привычно, бегом догонять автобусы, стал уставать работать над рукописями по вечерам. О своих недомоганиях я пока никому, даже жене, не заикался. А вот в поликлинику всё-таки решил сходить, пообследоваться.
Лифшиц. Ну, что же, пообследуем. Анализы сделали?
Владимир Лунов. Да, вот они в моей совсем пустой медицинской карте.

(пауза, врач рассматривает анализы)

Лифшиц. Давайте-ка мы положим Вас на обследование в клинику. Не нравятся мне Ваши анализы.
Владимир Лунов. Ну, какая клиника? Дел по горло!
Лифшиц. Нет, молодой человек, может быть, я и перестраховываюсь, дай-то Бог, но лучше перестраховаться, чем потом совестью мучиться. И не надо отказываться. Я всё равно обращусь к Вашему декану. Главный врач клиники – мой хороший знакомый, учились вместе. Договорюсь, чтобы к Вам отнеслись со вниманием. Родных, у Вас ведь жена и дети, наверное, пока не расстраивайте, скажите – плановое обследование.
Владимир Лунов. Доктор, простите, я всё никак не спрошу Вашего имени и отчества.
Лифшиц. Лившиц Роман Ильич, прошу любить и жаловать. Но не жаловаться!
Владимир Лунов. Да я и не мастак жаловаться. Очень приятно познакомиться. Но Вы мне скажите прямо – что Вы подозреваете у меня.
Лифшиц. Это преждевременно. Мало ли, что может привидеться старому еврею. Зачем Вас пугать? Кровь мне Ваша показалась подпорченной, лейкоцитов маловато. Курите, небось, как паровоз. Вот и картинка может быть искаженной.
Владимир Лунов. Курю, действительно, чуть не по две пачки в день. Бросать не хотел бы, а вот сократить - надо бы.
Лифшиц. (снимает трубку телефона) Сейчас позвоним моему старому другу. Он работает главным врачом в клинике.
(пауза)
Алло! Митя, здорово! Да, это я. Слушай, сделай милость – прими к себе одного моего пациента на обследование. Наш доцент, Лунов Владимир Николаевич. Не нравятся мне его анализы. Договорились, спасибо!
(пауза)
Возьмите направление в клинику – я вот написал. Только поставьте в регистратуре печать. Явитесь в клинику в понедельник, часам к одиннадцати, прямо к главному врачу, а не в приёмный покой. Его зовут Дмитрием Фёдоровичем. Кланяйтесь ему от меня!
Ну вот, у Вас ещё целых четыре дня. Не волнуйтесь и не расстраивайтесь. Будем надеяться на лучшее. Запишите мой домашний телефон, если что – звоните, не стесняйтесь. Всего хорошего!
Владимир Лунов.  До свидания!

                Картина 4

Владимир Лунин, Лифшиц

На сцене - больничная палата на пять человек. На кровати лежит Владимир Лунов. На стуле рядом с кроватью сидит Роман Ильич Лифшиц в белом халате.

Лифшиц. Решил Вас навестить. Знаю, что дела наши неважнецкие. Надежды на лучшее оказались напрасными. Это ещё Вам повезло, что заметили ухудшение здоровья. На этой стадии медицина почти сто процентов заболевших лейкемией ставит на ноги.
Владимир Лунов. Спасибо, что пришли. Рад Вас Видеть! Только вот не помогает никак медицина. Уже почти полгода я на больничной койке. А всё хуже и хуже. По моему, уже все – и жена, и друзья – смирились с моим скорым уходом из жизни. Навещают, конечно, другой раз и четвертинку пронесут в палату. Да брось ты, от рюмки водки ещё никто не умирал, за здоровье!, а глаза у всех жалостливые. И спать почти перестал, замучили противные ночные размышления.
Лифшиц. Владимир Николаевич, как Вы смотрите на перевод Вас на лечение в Германию? Мой однокашник, старый немецкий доктор Ханес Тиргартен, служит в небольшой, но очень известной больнице, в ГДР, в городе Фрайбурге. Я написал ему, и он согласен Вас принять. Какие-то чудеса у него уже случались в практике.
(Роман Ильич пристально и даже гипнотически вглядывается в глаза Володи).
Напишите в Министерство здравоохранения ходатайство о направлении Вас на лечение во Фрайбург и от себя лично, и от ректора университета. От врачей мы тоже соорудим письмо с обоснованием необходимости Вашего лечения там. Вы ведь немецким владеете? А Ханес учился в Москве, знает русский. В ГДР русский и в школах преподают. Так что Вам там скучно не будет. А слегка поправитесь – и во Фрайбургском университете, одном из самых старых университетов Европы, попреподавательствуете!



                Картина 4

Владимир Лунин, Тиргартен, Эльза, Хелена, ведущий

На сцене – одноместная палата в больнице во Фрайбурге. О том, что это больничная палата говорит только штатив для капельниц. В остальном – обычная комната. У стены – книжный шкаф. На столе – компьютер и телефон. В углу – телевизор. Журнальный столик. Кровать. Уютный старинный диванчик с гнутыми ножками и парчовой обивкой, На подоконнике несколько красочных керамических горшков с живыми цветами, на стене – копии картин Пикассо и Марка Шагала.

Тиргартен. Добро пожаловать, Владимир Николаевич! Будем надеяться на хорошее, ни в коем случае – не унывать (это самый большой грех). Располагайтесь в нашем уютном отеле, здесь не пахнет госпиталем. Палата, простите – гостевая комната, думаю – вам понравится. Из окна чудесный вид на наш фрайбургский знаменитый Мюнстер. Зовите меня просто – Ханес, а я, с вашего позволения, буду звать Вас Володей. Договорились?
Владимир Лунов. Договорились. Скажите, Ханес, на ваш взгляд – есть надежда?
Тиргартен. Если бы не было надежды, я бы Вас, Володя, не согласился бы у нас принять. Сейчас я познакомлю Вас с моими помощницами. Они через день будут Вам помогать выздоравливать. Они русским языком не очень владеют, чуть-чуть. Но Вы ведь говорите по-немецки, как мне Роман Ильич Вас рекомендовал.
И давайте договоримся - раз беседовать по-немецки, раз – по-русски, обоим  - и польза, и ещё раз польза, одному – чтобы не забывать, а другому – чтобы совершенствовать.
Девушки, заходите!

(входят две медицынские сестры - очень хорошенькая, миловидная, голубоглазая блондинка Эльза, и высокая, стройная кареглазая брюнетка Хелена)

Знакомьтесь, Володя. Это – Эльза, а это – Хелена.

Владимир Лунов. Здравствуйте, красавицы! Будем знакомы!

(девушки делают книксен и выходят из палаты)




На краю сцены появляется ведущий

Ведущий. К весне 1980-го года вроде бы болезнь удалось если не окончательно победить, то во всяком случае заметно усмирить. Но Ханес убедил Володю в необходимости оставаться в Германии под наблюдением и продолжением лечения.
В соседнем с клиникой пятиэтажном старинном кирпично-каменном, в готическом стиле построенном, доме была арендована двухкомнатная квартира на втором этаже, и Владимир Николаевич перебрался туда из своей, хотя и уютной, но все-таки поднадоевшей, комнаты-палаты.
Владимир Николаевич настолько окреп, что решил попробовать преподавать во Фрайбургском университете.
К декану Естественного факультета Фрайбургского университета доктору Вальтеру Розенбауму Владимир Николаевич попал после звонка из советского посольства. Посол обратился с просьбой рассмотреть возможность принять на работу русского ученого, кандидата географических наук, имеющего опыт преподавания в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова, владеющего немецким языком, находящегося в Германии на лечении в клинике Фрайбурга.
Между университетами Фрайбурга и Москвы уже осуществлялись сотрудничество, обмен студентами и преподавателями. Поэтому особых затруднений в получении разрешения на преподавание для Владимира Николаевича не было. Единственное возможное препятствие – уровень владения немецким языком. За почти полуторагодовалый период жизни в Германии Владимир Николаевич освоил язык вполне прилично, на бытовом уровне вообще трудностей не возникало. А всё-таки опасения оставались – читать лекции это не совсем тоже самое, что попросить что-нибудь купить в магазине или спросить дорогу. Кроме того, нужно переписать свой курс лекций на немецком языке, поупражняться в ораторском искусстве на знакомом, но все же не родном языке.
Володе предложили читать его курс ландшафтоведения студентам последнего, пятого, курса, два раза в неделю по два академических часа. Это и не очень трудоёмко для не совсем здорового человека, и в то же время – вполне важно и интересно.
Чудо – не чудо, но болезнь, стараниями доктора Тиргартена, Владимира Николаевича почти оставила. За почти шесть лет жизни во Фрайбурге обрёл Владимир Николаевич облик немецкого профессора. Фрайбургский университет стал даже более знакомым, чем МГУ.

                Картина 5

Владимир Лунин, Тиргартен, ведущий

На сцене – аллея в парке. На лавочке сидят Володя Лунов и Ханес Тиргартен.

Тиргартен. Вот что, Володя, я решил Вам предложить. На Чукотке, в городе Приполярном, живет некий жрец или мудрец, собиратель лечебных трав и минералов, создатель некоей микстуры, благотворно влияющей при лечении лейкемии. Его препарат известен и в европейских странах, получил международную сертификацию. Зовут его Иванов Митрий Дормидонтович. Его приглашали и в Москву, и в Лондон. Но Митрий Дормидонтович уезжать никуда не соглашается, ссылается на слабое владение иностранными языками, а, главное, на богатство чукотской природы, которая дает ему все необходимые растительные и минеральные компоненты. Я бы посоветовал Вам, Володя, для закрепления успехов в лечении отправиться не куда-нибудь, а именно к Митрию Дормидонтовичу.
Владимир Лунов. Ну и удивили Вы меня, Ханес! Мне давно хотелось вновь побывать на Чукотке, возобновить знакомства с работающими там учеными, самому поработать в полевых условиях. А Ваше предложение – прямо волшебство какое-то. Конечно, я обращусь к Митрию Дормидонтовичу с просьбой меня принять. И, если он согласиться, обязательно поеду. Вы ведь знаете, что я на Чукотке работал, да и в городе Приполярном бывал. Спасибо Вам огромное!

Ведущий. Получив ответ на посланное в адрес Митрия Дормидонтовича письмо с просьбой принять его и с согласием, Владимир Николаевич сердечно распрощался с Ханесом, с коллегами по университету, залетел на пару дней в Москву, созвонился с Магаданом, с огорчением узнал, что старик Алексей Дмитриевич Ваганов ушел из жизни. Теперь отдел в институте возглавлял молодой кандидат геолого-минералогических наук Александр Иванович Вьюнов, в бытность Володи в Магадане еще учившийся в Иркутске на геолога и работавший в отделе техником-геологом. Но они, конечно, были знакомы. Саша сообщил, что у них как раз в Приполярном в этом году трудится экспедиционный отряд, и Владимира Николаевича, конечно, там приветят и во всем помогут.




                Картина 6 и картина 7

Владимир Лунин, Дормидонтыч

На сцене слева – комната в доме Иванова Митрия Дормидонтовича. Светлая горница с объемным столом, двумя лавками деревенского образца, застеленными оленьими ковриками, могучим старинного образца шкафом, явно самодельными картинами на стенах с видами тундры в разные сезоны в самодельных же, очень изящных рамах
На сцене справа - кабинет в доме Митрия Дормидонтовича. Скорее даже – лаборатория, оснащенная приборами, ретортами, склянками, горелками, да ещё и книжными шкафами, вдоль левой стены – для специальной литературы, вдоль правой – для художественной.
Сначала освещена левая часть сцены (это картина 6), затем – правая (это картина 7)

Дормидонтыч. А вот и долгожданный гость пожаловал, здравствуй, заходи, будь здоров, сапоги скидывай, вон тапки возьми.
Что ж, давай знакомиться, заграничный профессор. Вижу – ты и есть Владимир Лунов. А меня зови Дормидонтычем. Родители вот придумали имя – Митрий, а мне не нравится. Зовусь Дормидонтычем. Длинновато, но зато уважительно.
Владимир Лунов. Я, действительно, Лунов. Вы, я полагаю, всё и всех насквозь видите. Вот, прибыл к Вам на консультацию, немецкие врачи к Вам послали. Хотя, честно говоря, чувствую я себя вполне превосходно. Собираюсь и в поле поработать, в геологическом отряде со старыми знакомыми. Это, конечно, если Вы не отсоветуете.
Дормидонтыч. Ни в коем случае! Лечиться надо бегая, а не лёжа. Сейчас мы с тобой чайку попьём, поговорим, ты порасскажешь о житье-бытье, я послушаю, а уж потом будем тебе лечение определять. Ты не обижайся, я со всеми привык на ты, выкать не люблю, цирлих-манирлих не по мне.
Владимир Лунов. Дормидонтыч, мне сказали, что Вы коренной чукотский шаман, а я что-то не вижу в Вас почти ничего чукотского.
Дормидонтыч. Никакой я не шаман, да и чукча – только наполовину. Мать моя – точно чукча, а отец, не поверишь – еврей. А фамилия Иванов – это отец когда-то, перед арестом, сменил фамилию на русскую, но не помогло. Истиной фамилии отца я так никогда и не узнал. Он умер через три года после освобождения, мне тогда только два годика было. И воспитывался я в чукотской семье, там и к врачеванию пристрастился. Был у нас, царство ему небесное, настоящий шаман, дед Ефрем. Он меня почему-то выделял, много со мной занимался, таскал по тундре, учил травы собирать, сок из них доставать, смешивать, перегонять, настаивать. Ты знаешь, у чукчей раковые заболевания почти не известны, только в последнее время стали иногда русские врачи диагностировать. Для них главное зло – зеленый змей, от него и туберкулез, и белая горячка, и другие болячки.
Владимир Лунов. Так Вы – врач?
Домидонтыч. Вроде как врач, хотя настоящего медицинского образования у меня нет, только фельдшерские курсы. Но давай я тебя осмотрю и бумаги с результатами анализов за разные годы, заключения лечивших тебя врачей посмотрю.
У тебя есть где жить-то? А то можешь и у меня остаться, место найдём. Я для тебя должен немножко поколдовать, чтобы сотворить нужную микстуру. Готова будет через два дня.
Владимир Лунов. Жильё у меня есть – геологическая база, спасибо! Не буду Вас собой стеснять. Да мне и поработать с книжками надо, оживить в памяти материалы по природе Чукотки. Есть у меня к Вам один вопрос. Сочетается ли Ваша микстура с небольшим принятием алкоголя? Я не алкоголик, но вообще выпить люблю.
Дормидонтыч. Пей себе на здоровье. Микстура тоже не безалкогольная. Из некоторых трав иначе как спиртом ничего не вытянешь. Только не до бесчувствия.
Владимир Лунов. Да что Вы, я уже и не помню когда много выпивал. Раньше, когда помоложе был – бывало. А с этой болезнью, черт бы её побрал, и с врачами, дай им Бог здоровья, вообще почти забыл о змее.

                Картина 7

Владимир Лунин, Дормидонтыч

Прошло несколько дней.

Дормидонтыч. - А вот и моя отрава для тебя (показывает две литровые бутылки с крано-бурой жидкостью). Будешь пить по пятьдесят грамм утром и вечером. На двадцать дней хватит. А там – посмотрим. Вообще-то, курс рассчитан на два месяца. Но – увидим – как на тебя действует. Ты через три недели со своего полевого пристанища ко мне приезжай. Я приготовлю добавку.
Владимир Лунов. Дормидонтыч, а как ты смотришь на то, чтобы закрепить нашу дружбу чарочкой-другой французского коньяка? Это я ещё в Германии приобрёл – настоящий.
Дормидонтыч. Не откажусь, хотя годики советуют не злоупотреблять. Русские считают нас, чукчей, слабыми на алкоголь. А я вот, видимо, благодаря еврейской крови, не подвержен этой слабости.
Владимир Лунов. А ещё я хочу сделать тебе небольшой подарок. Именно – подарок, а не плату за лечение. Не откажись, пожалуйста! Это наручные швейцарские часы фирмы «Омега», говорят – очень неплохие. У моего отца были часы этой фирмы, ещё дореволюционного производства, не наручные, а которые нужно было носить в специальном кармане сюртука, на длинной серебряной цепочке. Я храню их как память об отце.
Дормидонтыч. Я, ты знай, приношений ни от кого не принимаю, ремесло не разрешает. Но твой подарок приму, вижу - от чистого сердца. Спасибо!


ДЕЙСТВИЕ 4


На сцене слева – комната аспирантского общежития в МГУ, справа – кабинет в отделе милиции в городе Приполярном. Сначала освещена левая часть сцены (это картина 1), потом – правая часть (это картина 2)

                Картина 1

Ваня Лунов, дежурная по этажу девушка

Ваня один комнате. Раздаётся стук в дверь, заглядывает дежурная по этажу девушка.
Дежурная. Иван Васильевич! Вам телеграмма. Я приняла и расписалась.
Ваня Лунов. Спасибо! (берёт телеграмму, дежурная уходит). От кого бы это? (читает вслух):
«Иван Васильевич, с прискорбием извещаю Вас о гибели Вашего отца в авиакатастрофе. Начальник горотдела милиции Приполярного полковник Исаев. 20 апреля 1986 г.».
(Руки у Вани сами упали вдоль тела, телеграмма упала на пол).
Что же делать? Звонить. Но в Приполярном сейчас ночь, четыре часа ночи. Есть домашний телефон у Ивана Ивановича Ильина, но вряд ли он что-нибудь знает. Надо лететь домой! Но как дожить до утра? И вообще – как теперь жить? А знает ли мама? Возможно – уже знает и плачет от горя. И не знаю – хватит ли денег на билет самолётом до Хабаровска. У кого бы можно занять? В университете работает касса Аэрофлота, но сейчас она закрыта, откроется только утром в девять часов. Или прямо сейчас рвануть в аэропорт? Нет, ведь денег нет наличных, а сберкасса тоже откроется только завтра.

                Картина 2

Ваня Лунов, полковник милиции Исаев.

Исаев. Вы ко мне? По какому делу? Здравствуйте, проходите, садитесь, пожалуйста.
Ваня Лунов. – Я Иван Лунов, Вы меня известили о гибели отца. Я к Вам прямо с самолета.
Исаев. Быстро добрались из Москвы. Я Вам очень сочувствую. Тело Вашего папы ещё здесь, в городе. Завтра планируем везти в Ягодное. Подробностей трагедии я не знаю, знаю только, что упал, вернее, совершил экстренную и не очень удачную посадку самолет-кукурузник ПО-2 из нашего авиаотряда. Перебрасывал рабочих на новое месторождение золота для разведочного бурения, а затем должен был подбросить нескольких оленеводов к их стоянке. Но самолет попал в мощную грозовую бурю. Каким-то чудом летчикам удалось самолет посадить на каменистом поле. Видимо, шасси ударилось о большой камень, самолет задел крылом землю и завалился на бок. Все, кроме Вашего папы, остались живы. А он при падении ударился виском об угол скамьи и сразу насмерть. Рация самолета работала, послали вертолёт, и он всех пассажиров вернул сюда. И тело Вашего папы тоже. Это всё, что я знаю. У Вас есть, где остановиться в городе? Или пойдёмте ко мне домой.
Ваня Лунов Спасибо! Я здесь учился и жил. Пойду после морга к моим знакомым, не беспокойтесь.
Исаев. Ваня, запишите мои служебный и домашний телефоны. Завтра утром, в девять часов, позвоните мне. Я буду знать, когда вылет вертолёта в Ягодное. До встречи.

                Картина 3

Ваня Лунов, Веселова

На сцене – лавочка у подъезда жилиго дома. К подъезду медленно приближается женщина, голова её повязана черным платком. За ней идёт Ваня Лунов. Женщина оборачивается и Ваня узнаёт Марию Михайловну Веселову. Она его тоже узнаёт и припадает к его плечу, горько и громко рыдая.
Ваня Лунов. Мария Михайловна, милая, что же Вы плачете, слезами горю не поможешь.
(Сквозь слезы, неразборчиво, Мария Михайловна сбивчиво стала что-то говорит, Ваня слушает и не понимает – о чем это она говорит).
Веселова.  Спасибо, ыыы, Женя, мой Женя, ыуи, Миша.

(Почти насильно Ваня сажает женщину на приподъездную скамейку, обнимает, гладит по голове, успокаивая. Наконец, рыдания утихли)
.
Веселова. Ванечка, откуда ты здесь? Ведь ты в Москве. Я не могла тебе сообщить.
Ваня Лунов. - Мне из милиции телеграфировали о гибели моего папы.
- Что-оо? Что ты говоришь! Вася тоже погиб? Боже мой, Боже мой! Я не знала. Мои ведь тоже погибли, одна я осталась.
Ваня Лунов. - Отца завтра повезут хоронить в Ягодное. Он летел на самолёте, самолет упал, папа ударился головой и умер. А что у Вас-то случилось?
Веселова. - В воскресенье, 31-го марта, Евгений взял с собой сына и они решили с утра поехать на снегоходе то ли на охоту, то ли на рыбалку. Всюду ещё лежал снег, он и сейчас не сошел. Я Женю отговаривала – не надо никуда ехать. Куда ж вы поедете? – спросила я. – Да недалеко, к озеру Рыбьему. Не волнуйся, часам к пяти вернёмся. И не вернулись никогда. Прождав до девяти вечера, изведясь, я побежала к соседям на первом этаже, у них есть телефон. Стала звонить в милицию. Дежурный меня отругал: - Что Вы паникуете! Погода вон как испортилась. Нечего зря беспокоиться, вернутся Ваши мужики, где-нибудь заплутали.
Глаз я ночью не сомкнула, в пять утра сама пошла в милицию. Свет у них в окне горит, а дверь закрыта. Стучала, стучала, наконец, открыли. Заспанный дежурный нехотя записал моё заявление, спросил – знаю ли, куда они отправились. – Темно ещё. Рассветёт – пошлем поисковую бригаду. Ждите.
Нашли сначала снегоход. Почти рядом с берегом около трещины во льду. А дальше оказалась  широкая, припорошенная снегом, полынья. Откуда в нашем-то морозе на озере образовалась полынья – никто объяснить не может. Следователь предполагает, что Женя не заметил трещины, на скорости влетел в неё, и они с Мишей полетели в полынью, видимо, ударились, потеряли сознание и погибли от холода в ледяной воде. Там и глубины-то нет, около метра. Так вмёрзшие их тела и нашли. В одно мгновение оборвалась жизнь. Я тоже уже не живу. Похороны организовал комбинат. А я оказалась в больнице в беспамятстве. Только три дня назад меня выписали. Хожу как потеряная, места себе не нахожу.
Ваня Лунов. - Мария Михайловна, поедемте со мной, будем хоронить папу. Я думаю, что Вы можете помочь маме Фросе переживать потерю папы, вместе переживать все-таки легче. Не знаю – как она.


                Картина 4

Ваня Лунов, Фрося

На сцене – небольшое кладбище (нарисовано на заднике). Могильный холмик с крестом. Из кулис к могиле идут Фрося и Ваня. Ваня везёт тележку, в которой лежит заранее сделанная скамейка.

Фрося. Спасибо, сынок. Давай, сделай скамеечку, чтобы я могла посидеть, поговорить с папой.

(Ваня быстро устанавливает скамейку. Фрося садится и плачет)

Ваня Лунов. Не плачь, мамочка. Вот сегодня мне исполнилось двадцать четыре года. Но какой же это печальный день рождения! Брошу я, пожалуй, аспирантуру и останусь с тобой и сестрами.
Фрося. Что ты, сынок, ты уже отвык от оленеводческого труда, не дури, возвращайся в Москву. Окончишь аспирантуру, приедешь на работу куда-нибудь сюда, поближе – в Магадан, Хабаровск или Владивосток. А мне доченьки не дадут киснуть. Майя со своей семьёй перейдёт ко мне в отцовский дом, к маме. Займет меня заботами о внуке и внучке.
Ваня Лунов. Может быть, ты и права. Но уж очень грустно!
Фрося. Ты мне лучше расскажи о своей жизни в Москве.
Ваня Лунов. Знаешь, мам, там на Географическом факультете, до моего поступления, оказывается, работал наш однофамилец, тоже Лунов, Владимир Николаевич. Он очень известный ученый. Мы учились по его курсу лекций по физической географии. А еще им написаны интересные статьи и особенно для меня важная книга – монография. К сожалению, он заболел раком крови и несколько лет лечится в Германии. Так что лично мне с ним познакомиться не пришлось. А жаль, мне хочется с ним познакомиться.
Фрося. Ну, вот, сынок, и пришло время тебе узнать мою тайну. Мне Вася рассказал, как ты спрашивал его о своей непохожести на настоящего чукчу. Отец не решился тебе сказать правду. А теперь я, вот, решилась. Тот человек, о котором ты мне рассказываешь, по крови – твой отец. Уж четверть века почти прошло. Тогда остановились около нашего становища геологи. Праздник устроили. Наш вождь – Чугуев – уговорил тогда сначала Василия, а потом и меня, попробовать забеременеть от студента, Володи Лунова. Так, говорит, надо для освежения нашей чукотской породы. Мальчишка-то вряд ли что помнит – пьяненький он был. А у нас с Васей всё девчонки рождались, а мы хотели иметь сына. Говорить об этом мне и сейчас неловко, уж и не знаю – как я согласилась. Тоже ведь московского шипучего и сладкого вина попробовала, вот и потеряла разум. А весной уж ты родился, родной наш сыночек.
Ваня Лунов (про себя). Что-то в этом роде я и подозревал.

(Пауза)

Ваня Лунов. Мам, вон тебя Майя кличет. Ты иди, а я ещё посижу, ладно?
Фрося. Хорошо, пойду.

(Фрося уходит. А Ваня размышляет сам с собой вслух)

Ваня Лунов. Все мысли вертятся вокруг Владимира Николаевича Лунова – оказывается моего кровного отца. Не так-то просто осознать эту новость. Не могу себе представить – что это такое быть пьяным. И, уж конечно, не могу понять – как это человек может не помнить, что он спал с женщиной. Не верю, что мой кровный отец мог не знать, что у него родился в тундре ребёнок. Честно говоря, не могу понять и своих маму и папу. Как это скрывать от сына, что он и сын и не сын, маме – сын, а папе – не сын. А ведь папа Вася так меня любил, столько со мной занимался, столькому меня научил. И получается, что я полу-чукча, полу-русский. И как теперь получится встреча и знакомство с Владимиром Николаевичем? Нужно ли искать и знакомиться? А, наверное, надо познакомиться – интересно и страшновато. А вдруг этот Владимир Николаевич – не очень порядочный человек, ведь вот не знал обо мне. Или знал, да не захотел знать? Да и как его искать, ведь он где-то в Германии лечится? Ну, это, допустим, не вопрос. Наверняка на факультете его адрес имеется, поскольку он на факультете работал, а может быть и сейчас числится. И каким же должен быть текст моего письма к нему? Здравствуйте, вы мой папа? Или сразу взять, да поехать в эту самую Германию? В туристическую поездку. Говорят, что теперь не очень сложно войти в состав туристической группы в ГДР. Да, но для этого деньги нужны! И следует ли ехать, может, проще – письмо написать? Он-то и знать не знает о моём существовании. А может – и пусть не знает! А если придётся когда-нибудь где-нибудь встретиться, на том же факультете, например. Как держаться?

                Картина 5

Володя Лунов, Веселова, Долгов, геологи

На сцене – лагерь геологов. Две палатки на левой и правой сторонах сцены. Посередине – костёр. У костра два столбика с прибитыми на разной высоте большими гвоздями. На поперечной палке над костром висит котелок.

Володя Лунов. Привет всем! Вот я и добрался до заветного геологического лагеря. Даже не верится!
Долгов. Здравствуйте, Владимир Николаевич! Со всеми Вас познакомлю. Но сначала познакомьтесь с нашей кормилицей и поилицей. Это Мария Михайловна Веселова. В городе она – известная учительница в школе-интернате для чукотских ребятишек. У неё большое горе – недавно погибли её муж и сын. И вот она решила, чтобы как-то отвлечься, поработать у нас, покошеварить. И мы ей очень рады, помогаем.
Володя Лунов. Здравствуйте, очень рад познакомиться, Владимир Николаевич Лунов меня зовут.
Веселова. Мне тоже приятно с Вами познакомиться.
Долгов. Для Вас уже поставлена просторная шестиместная палатка, установлена раскладушка, покрытая кошмой и оснащенная спальным мешком, поставлен небольшой складной столик. Располагайтесь.
Володя Лунов. Спасибо, спасибо! Такой комфорт в полевых условиях – редкость.

Появляется ведущий.

Ведущий. В геологических экспедициях, как правило, складывается атмосфера дружеского согласия между людьми. Все хозяйственные хлопоты раскладываются на всех, не нужно самому заботиться о покупке продуктов, считать деньги, готовить пропитание. Еду либо готовит повариха (если такую берут на работу), либо готовят сами по очереди. Такой маленький коммунизм.
Поскольку Володя не служил в этом отряде, а был, скорее, гостем, он не участвовал в производственной программе отряда. Но всегда участвовал в постановке задач, давал, если к нему обращались, советы, опираясь на свой немалый опыт. То есть, оказался полезным членом команды.
Владимир Николаевич чаще других на весь день оставался в лагере и поэтому чаще других помогал Марии Михайловне. И времени для общения у них было достаточно, чтобы ближе узнать друг друга. К этому добавлялась взаимная симпатия, возникшая сразу во время первого знакомства. Постепенно от общих разговоров о книгах, о людях, вообще о жизни, стали они затрагивать и интимные стороны своих жизней, делиться своими внутренними чувствами, рассказывать о своих привязанностях и привычках.

(на портативных стульчиках сидят, чуть в стороне от костра, Мария Михайловна и Владимир Николаевич и разговаривают)

Веселова. А мне очень нравится моя работа. Такие интересные ребятишки учатся у нас в школе, все – разные. Большинство, конечно, остаются после школы в своих оленеводческих просторах. Но вот есть у меня самый любимый мальчик. Вы, Владимир Николаевич, не поверите – но фамилия у него, как у Вас – Лунов. Зовут его Ваня. Мальчик заметно отличался даже по облику от чукотских ребят, хотя и мать и отец у него – чистокровные чукчи. Да теперь он уже не мальчик. После школы поступил в МГУ. И уже окончил, учится в аспирантуре. Он обладает яркими способностями, душа у него прекрасная. Учился по всем предметам толькло на отлично. Очень много читал. Интересный получился человек.
Мы с ним недавно виделись. У него, как и у меня – большое горе: погиб в авиакатастрофе его отец. Прилетал на похороны отца. И меня обласкал.
Володя Лунов. - Машенька, а какой он специальностью овладевает?
Веселова. По моему, он учился на кафедре физической географии. Занимается изучением ландшафтов.
Володя Лунов. Ну, это уж совсем чудеса. Тем же, чем и я. И небось мои книжки и статьи изучает.
Значит, Маша, растёт мой коллега, одной дорогой со мной идёт, вероятно, заочно меня знает, потому что курс лекций по ландшафтам написан мною, хотя читает этот курс другой преподаватель, пока я шесть с лишним лет лечился и работал в Германии. Вот вернёмся с тобой в Москву, и ты меня с ним познакомишь.

(Слова о совместном возвращении в Москву выскочили из Владимира Николаевича автоматом, видимо, это в его внутреннем мире связь с Машей казалась само собой решенным делом. Вырвавшееся у Володи предположение не осталось для Маши незамеченным. Только она, скорее, испугалась, чем обрадовалась. Ресницы её вздрогнули).

Володя Лунов. Машенька, я знаю, что тебя удивили мои слова. Они вырвались ненароком, но в них высказалась моя душа. Я ничего не прошу, кроме твоего согласия стать моей женой. Если не можешь сразу, я буду ждать.
Веселова. Ой, у нас же всё сгорит. Вот, оставила бы ребят без второго, совсем ты меня заговорил. Какая же я буду жена, если без обеда вас всех оставлю.

(Слово «жена» ясно означило состоявшееся и принятое решение. И она, и он радостно рассмеялись).

Володя Лунов. Скажи, пожалуйста, а с родителями Вани ты знакома?
Веселова. Да, конечно. Мы не так часто встречались, только когда Василий Николаевич приезжал за сыном. И с Фросей иногда виделась. На похоронах Васи – тоже. У неё, кроме Вани, ещё три дочери. Живут они в одном стойбище, помогут матери в жизни без Васи. Да и Ваня собирается после аспирантуры перебраться работать на восток, так он мне говорил.
Володя Лунов. Машенька, я про себя тебе пока мало рассказывал. Наверное, сейчас самое время. После окончания университета я семь лет работал в Магадане, в геологическом институте. В семидесятом году защитил кандидатскую диссертацию и меня пригласили на работу на Географический факультет МГУ. В том же году я женился на Марианне Господиновой. Мы с ней были знакомы ещё когда учились на одном факультете. У нас есть сын Ваня, ему теперь уже шестнадцать лет, в следующем году окончит школу. А потом я заболел лейкемией. Постепенно все от меня удалились, решили, что я уже не жилец. Меня отправили на лечение в Германию, в город Фрайбург. И там я шесть лет и лечился, и потом преподавал в немецком университете. А у Марианны появился другой мужчина. Мне было не до ревности. И мы развелись. Так, что я сейчас свободен. А сюда, в Приполярный, мне порекомендовали приехать к местному лекарю Митрию Дормидонтовичу Иванову. Он меня принял и мы с ним сдружились, вот – пью каждый день его настойку.
Веселова. Я его тоже знаю. Забавный человек. Володя, ты посиди, а сбегаю к ручейку, мне прополоскать полотенце нужно.
Володя Лунов (оставшись один, размышляет вслух).. Совсем ведь взрослый человек чукотский Ваня Лунов. А ведь возможно, что он – твой сын. И я ни капельки в его судьбе не участвовал. Невозможно так вдруг назвать сыном совсем незнакомого человека. Да и он обо мне никогда не знал. В этом Маша уверена. И какая странность судеб – на тот же Географический факультет, и одинаковые фамилии. По рассказу Маши – очень одарённый парень и очень душевный, просто хороший человек. Нужно завтра же ехать в Ягодное, может быть, он ещё не уехал в Москву. А как меня встретит Фрося (кажется, так зовут его мать?). Её-то я вообще практически не помню. Нет, всё-таки алкоголь – яд. Всё из-за него, проклятого! Но ведь прошлого не изменишь! Надо о будущем думать! Может быть, узнаем друг друга, понравимся один другому, простит он меня? Настоящий твой отец – Василий – погиб, а тут у тебя новый папаша образовался. Да ещё и коллега по профессии. Всё, решено, завтра же еду в Ягодное.

                Картина 6

Володя Лунов, Фрося, Алёна, ведущий

На сцене – комната в деревянном доме. В комнате за столом сидит Фрося Лунова. Из-за двери раздаётся возглас Алёны

Алёна. Тётя Фрося, к вам гости!

(открывается дверь и в комнату ходят Алёна и Владимир Лунов)


Володя Лунов. Ефросинья Николаевна, добрый день! Решил явиться к Вам, простите, что без приглашения. Только сейчас прилетел на вертолёте. Я – Лунов Владимир Николаевич. Когда-то давно мы с Вами были знакомы, я тогда был студентом. Может быть, и Вы меня помните?

(Фрося остановилась и внимательно, не говоря ни слова, вгляделась в незнакомца. Конечно, Владимир Николаевич уже только чуть-чуть напоминал былого кудрявого паренька, каким он помнился Фросе. Но узнать всё же можно.
На лице Фроси появилась неуверенная и смущенная улыбка. Она протянула руку, здороваясь с Володей).

Фрося. Вот уж не думала, что когда-нибудь увидимся. Очень рада! Но это так неожиданно! Откуда Вы узнали, где я живу? - Алёнка, спасибо, давай-давай, беги к Катерине.
Володя Лунов. В геологическом отряде недалеко от Приполярного, где я работаю, я познакомился с Марией Михайловной Веселовой, она там кашеварит. И она мне рассказала о Ване Лунове, которого учила в школе, и о Вас. Я ей не сказал, что мы с Вами когда-то были знакомы. Из её восторженого рассказа о замечательном мальчике Ване, не совсем похожем на коренного чукотского паренька, который учился в МГУ в Москве и сейчас учится там же в аспирантуре, я понял, что мне необходимо с Вами обязательно увидеться. Я знаю и о постигшем Вас горе, царство небесное Василию Николаевичу. Можем ли мы с Вами поговорить?
Фрося. Чего только на свете не бывает! Конечно, милости прошу. Сказать, что я удивлена, значит ничего не сказать. И как Вы меня здесь застали, ведь я случайно не в тундре. Сначала расскажите о себе. Кто Вы теперь?

Появляется Ведущий

Ведущий. Пришлось Володе кратко изложить свою биографию, сидя напротив Фроси за широким столом, накрытом цветной скатертью, и прихлёбывая чай давно забытого чукотского вкуса. Рассказал и о том, как попал снова в Приполярный для лечения у Митрия Дормидонтовича, и о том, что теперь чувствует себя практически здоровым и вот теперь волнуется и переживает о встрече с Ваней, если, конечно, его предположение об отцовстве подтвердится.

Фрося.- - Владимир Николаевич, что я могу сказать? Да, был наш с Вами грех, вернее – мой грех, как-то уговорили меня, тогда молодую.дурочку, да ещё и слегка пьяненькую, и муж Вася, и дед Чугуев на этот поступок. Вы-то вообще не должны ничего помнить, уж слишком нетрезвы были. Но к следующей весне родился в нашей семье сынок. Он сразу оказался совсем непохожим на чукчу, и я поняла, что это ваше, скажем так, влияние. Он оказался очень умненьким и спокойным ребёнком. Вася в нём души не чаял, учил его нашим чукотским уменьям, рассчитывал, что Ваня тоже будет оленеводом. О Вашем участии в его рождении мы никогда ему не говорили, да и между собой - тоже. Но, конечно, его самого беспокоило его отличие от окружающих чукотских детей. И в прошлом году Ваня задавал отцу вопрос о причине его непохожести даже на отца. Но Вася как-то отговорился, не стал ему ничего объяснять. И вот совсем недавно, когда Ваня прилетал на похороны Васи, сидели мы с ним на могилке (он там сделал скамеечку), и Ваня мне стал рассказывать, что на факультете в МГУ есть наш однофамилец – Лунов Владимир Николаевич, известный ученый, с которым он пока, к сожалению, не знаком, но по учебнику которого учился. И вот тогда-то я и рассказала сыну о Вас. Не знаю, как он это воспринял. Наверное, переживает, но мне виду не показал. Он уже почти взрослый, двадцать четыре года недавно исполнилось. Оленеводом он, конечно, не будет, раз уж выучился на ученого. Его все здесь знают и любят, и уважают. И мы с Вами через Ваню – родственники, получается.
Володя Лунов. Ну, что ж, вернусь в Москву – познакомлюсь, наконец, с неожиданно образовавшимся сыном. Вы, Фрося, не думайте про меня плохо. Я действительно ничего почти не помнил все эти годы. Ещё тогда, когда очнулся, мне казалось, что мне привиделся какой-то чудной сон. Но для меня он так сном и оставался. А теперь будем дальше жить, уже учитывая, что и сны бывают чудесные.
Фрося. Так я напишу Ване о нашей встрече?.
Володя Лунов - Пожалуй, не спешите, пожалуйста, ладно? Неожиданное знакомство нам с Ваней будет интереснее. Думаю, что мы подружимся, и тогда Вам напишем, или, лучше, вместе приедем.

                Картина 7

Володя Лунов, Веселова

На сцене – тот же лагерь геологов, как в картине 5. Володя Лунов и Мария Веселова разговаривают по приезде Володи Лунова из Ягодного.

Володя Лунов. Машенька, ты знаешь, что я летал в Ягодное. Летал я, чтобы встретиться с Ефросиньей Николаевной, матерью твоего любимого Ванечки. После твоих рассказов о мальчике у меня в душе зашевелились сомнения – а вдруг этот мальчик – мой родной сын? В юности со мной произошел нелепый случай. Я помнил только чудной фантастический сон. А, оказывается, это был не сон. Оказывается, и Фрося это подтвердила, меня в сильном опьянении уговорили поулучшать чукотскую кровь. Так, что, если выйдешь за меня замуж, то получишь своего Ваню в пасынки.
Веселова. Чудеса! Как же без меня интернат-то останется? Это ведь моя любимая работа. Да и не очень я хочу в вашу Москву. Что я там делать буду?
Володя Лунов. Будешь руководить школой юных географов при нашем факультете. Ведь у тебя тоже географическое образование. И большой опыт воспитания подростков. Работа интересная и нужная. Квартирка у меня в Москве есть, небольшая, но уютная. Соглашайся!
Веселова. Уговорил.
Володя Лунов. Давай распишемся здесь, в Приполярном. А то в Москве в очереди придётся стоять. Никакой свадьбы устраивать не будем. Дормидонтыч, я думаю, согласится быть свидетелем, а в свидетельницы пригласи кого-нибудь из подруг, у которой язык покороче.






                Картина 8

Володя Лунов, Василий Андрианович – декан Географического факультета МГУ, Любовь Казимировна – секретарь декана

На сцене – приёмная и кабинет декана Географического факультета.

(в приёмную входит Владимир Лунов)

Любовь Казимировна. Боже мой, Владимир Николаевич, вот так праздник! Дайте-ка я Вас обниму. Какими судьбами?
Володя Лунов. Здравствуйте, незабвенная Любочка! Как жизнь? Вы всё молодеете! Пришел вот проситься на работу. Что Василий Андрианович, будет сегодня?
Любовь Казимировна. Будет, будет. К часу обещал пожаловать.
Володя Лунов. Люба, Вы не знаете аспиранта с такой же как у меня фамилией?
Любовь Казимировна. Знаю, конечно. Очень приятный молодой человек и, говорят, очень способный. Он живет в общежитии, в зоне «Б». Сейчас посмотрю номер блока. 1409. Не знаю только – в Москве ли он. Я его давно не видела.
Володя Лунов. Спасибо! Я, пожалуй, пойду здороваться на свою кафедру, давненько я здесь не был.
Любовь Казимировна. Не уходите. Вот Василий Андрианович уже входит.

(входит декан факультета Василий Андрианавич. Они вместе в Володей Луновым проходят в кабинет декана. Хлопают друг друга по плечам).

Василий Андрианович. Вот и прекрасно, ты (или Вы) я уж не помню – мы с тобой на брудершафт-то пили?
Володя Лунов. Пили, пили. Но давай о делах – на Вы. Я как-то не могу с деканом на ты разговаривать.
Василий Андрианович. Ну, черт с тобой, на Вы так на Вы. Не знаете Вы ещё, Владимир Николаевич, не знаете, что, к большому огорчению, недавно скоропостижно скончался Виталий Львович Штейн. Вы с ним, кажется, были очень дружны. Сердце. И у нас вакантна должность заведующего Кафедрой физической географии и палеогеографии. Уже объявлен конкурс на замещение этой должности. А Вы ведь уже получили во Фрайбурге звание профессора. Я с удовольствием буду с Вами работать. Подавайте документы на конкурс. Думаю, что конкурентов у Вас не будет.
Володя Лунов. Как же жаль Виталия Львовича. Да, я действительно только сейчас от Вас услышал о его кончине. Я ведь лишь два дня назад вернулся с Чукотки. А за предложение кафедры – спасибо! Не знаю только – справлюсь ли? И хворь моя, вроде и отпустила, но следить за ней придётся.
Василий Андрианович. Ничего, на этой кафедре народ дружный, особых трудностей не предвижу. Так доворились?
Володя Лунов. Ещё раз спасибо! Я подумаю. А документы на конкурс пока подготовлю.
Василий Андрианович. Ну, и отлично!
Володя Лунов. Василий Андрианович, у меня к Вам есть ещё одна кадровая проблема. Дело в том, что неожиданно для себя я на Чукотке, в городе Приполярном, встретил женщину и влюбился, и женился (второй раз), и привёз её в Москву. Мария Михайловна Веселова (менять фамилию на мою – категорически отказалась) училась на Географическом факультете Иркутского университета, то есть имеет высшее географическое образование. Преподавала семнадцать лет географию в школе-интернате для чукотских детей в Приполярном. Детей любит и, по отзывам, дети её тоже. Как Вы смотрите – нельзя ли пригласить её на работу в школу юных географов, действующую при нашем факультете? Я думаю, что она вполне способна и руководить этой школой, если не сразу, то через какое-то время.
Василий Андрианович. А ты говоришь – хворь! Вот жена – это хворь так хворь. Поздравляю! И на работу возьмём, для начала – заместителем директора школы. Я как раз подумывал о необходимости найти подходящего человека в помощь Клавдии Ивановне. Возраст у неё уже давно почтенный, и становится ей трудновато рулить школой. Приводи свою зазнобу.
Володя Лунов. И это ещё не последнее к Вам дело, Василий Андрианович. Мне известно, что в аспирантуре нашего факультета учится мой однофамилец Лунов Иван Васильевич. Хотел бы услышать Ваше о нём мнение.
Василий Андрианович. Тебе достаточно узнать, что его научный руководитель – это я, Ваш покорный слуга. Парень замечательный. Я к нему почти как к сыну отношусь. А что по национальности – чукча, так это даже хорошо. Да и на чукчу он совершенно не похож. Предполагаю его соблазнить после защиты кандидатской остаться у нас работать. Но, к моему сожалению, он собирается после аспирантуры драпать на Восток, поближе к своей Чукотке. Ну, это мы ещё посмотрим. Так что теперь у нас будут два Лунова. Кстати, он скоро должен ко мне придти. Подожди немножко, и я вас познакомлю.
Володя Лунов. Спасибо! Слушай, у тебя в кабинете наверняка курить запрещено, да ты и не куришь сам. Пойду-ка я пока отравлюсь на лестницу.
Василий Андрианович.  - Ну, давай, травись. Но надолго не исчезай. Ваня вот-вот должен подойти.

                Картина 9

Володя Лунов

На сцене – лестничная площадка. Стоит урна для окурков. Володя жадно закуривает.

Володя Лунов. Не так я представлял встречу с сыном, как-то по другому. Как себя вести? Ведь я знаю, что он мой сын. И он знает, что я – его отец. Но, может, это и к лучшему. Будем однофамильцами для всех посторонних. А как у нас сложится – увидим.

ЗАНАВЕС