Бездна

День первый.

    25 мая, 2005 год. Стамбул. Олимпийский стадион. Финал Лиги Чемпионов по футболу. Играют Милан и Ливерпуль. Конец первого тайма. Милан выигрывает 3:0. Казалось бы все. Шансов нет. Но, не тут то было. Второй тайм перевернул все с ног на голову. 54-я минута. Навес Йона-Арне Риссе и Стивен Джеррард головой сокращает разрыв в счете. Не прошло и трех минут как Владимир Шмицер с 18-ти метров посылает мяч точно в правый от вратаря Диды угол. 3:2. И ситуация на поле уже не кажется столь безнадежной. 60-я минута. Гаттузо нарушает правила в пределах штрафной на неутомимом Джеррарде и Хаби Алонсо заставляет взреветь всех поклонников Ливерпуля. 3:3. Кто бы мог поверить! Только самые преданные, самые верные болельщики легендарной британской команды. Одним из таких был и Иван Скотов. Ученик 9 класса сидел на уроке литературы и вспоминал, вспоминал тот сумасшедший финал, в котором его команда победила Милан в серии пенальти и стала триумфатором Лиги Чемпионов. Такие игры не забываются никогда. Они навсегда входят в историю спорта и греют душу тем, кому посчастливилось  лицезреть их на своем веку. Иван был счастлив. В тот момент, в ту секунду. Но не в своей жизни.
- Скотов!
Класс разразился оглушительным смехов. Ваня очнулся от приятных воспоминаний. Он понял, кто является главным звуковым источником, произносящим его фамилию, а если быть точнее, кричащим.
- Скотов, сколько можно звать?! Ты готов или нет?
Это надрывалась учительница литературы Елена Михайловна. Она никогда не скрывала своей «любви» к Ивану, но иногда ее язвительные шутки в адрес школьника совсем выходили за рамки приличия. Заступиться за парня, по сути, было некому. Родители Иваны были алкоголиками. На сына им было совершенно наплевать. Их волновало только одно – лишняя копейка, потраченная на чудо-напиток.
- Так ты готов, Ванечка? – с издевкой спросила Елена Михайловна.
Иван встал. Он уже хотел было ответить «да», как вдруг услышал за спиной «скотина, как всегда тупит». С одноклассниками Ване не шибко повезло. Было у него, конечно, несколько друзей, но в целом ярлык «изгой» был повешен на него с первого класса. Услышав обидную реплику, Ваня растерялся. За спиной вновь начали доноситься убийственные шушуканья. И Ваня прекрасно слышал все слова. Хотя, лучше бы не слышал. Иван покраснел. Он почувствовал непреодолимый прилив волнения. Руки начали дрожать. Ему хотелось выбежать из класса, но это было равносильно самоубийству. Потому, уставившись в пол, мальчик просто ждал очередного кола. Он не мог найти в себе ни сил, ни уверенности рассказать домашнее задание, несмотря на то, что все вчера выучил.
- Ну что, Скотов. Все как всегда. Садись.
Елена Михайловна сделала запись в журнале. Ваня прекрасно понимал какую. Конечно, он никак не желал этого. Он не был глупым парнем. Но судьба была против него с самого рождения. Родители, увлекавшиеся лишь одним занятием, одарили его такой фамилией, что мальчик изначально шел в школу не чтобы учиться жизни, а чтобы учиться выживать.
- Ну ты Скотов даешь. Неужели трудно хоть что-то вызубрить. На тройбан-то много не надо мозгов иметь.
Очередная реплика была произнесена лидером класса Всеволодом Дворцовым. Мальчик из успешной семьи был отличником класса. Он прекрасно разбирался во всех предметах, но главным его коньком была как раз литература. Уже в пятом классе она начал писать небольшие рассказы, за что прославился в родном городе. Не сложно догадаться, что Всеволод был эталоном уверенности и важности. Он шикарно, даже по-взрослому, одевался с первого класса. Всегда в строгой одежде. С зализанной прической. С непоколебимым взглядом. Полная противоположность Ивану, который большую часть своей школьной жизни носил футболки и джинсы. Футболка Ливерпуля была самой ходовой в гардеробе Вани. Это, кстати, тоже зачастую было причиной многих насмешек над школьником. Но, он не понимал, а подсказать и научить было некому. Несмотря на свою очевидную значимость в классе, Всеволод, пожалуй, был самым безобидным недоброжелателем Вани. Куда больнее Скотова доставали «шестерки» Дворцова. Они без всякого угрызения совести могли позволить себе ударить Ивана, толкнуть больно в спину, даже испортить какой-нибудь школьный инвентарь бедного парня. За это, кстати, потом еще и очень доставалось Ване от родителей, которые не понимали, почему, тот не в состоянии защитить свои школьные принадлежности, а им из-за этого приходится вновь тратиться на сына. Но, Ваня терпел. Сам не понимая зачем, но терпел. Мягкость характера и гипер развитая неуверенность в себе делали парня козлом отпущения для всех. Возвращаясь же к Дворцову, стоит сказать, что мальчик знал, чего он хочет в этой жизни. И он уверенными шагами двигался к своей цели. Услышав реплику в свой адрес, Ваня направил свой взгляд на парту Всеволода. После пережитого, ему уже было глубоко наплевать на это замечание. Он хотел лишь на секунду взглянуть на нее. На Виолу. Виола была девушкой Всеволода. На всех уроках они сидели вместе. Она, действительно, внешне была очень красива. Внутренний же ее мир оставлял желать лучшего. Приоритеты Виолы были расставлены не совсем корректно. Она переживала лишь за свою внешность, за свою значимость в классе и за мнение окружающих о себе. Причем, последнее переживание в своем списке она считала полностью зависящим от первых двух. В Виолу были влюблены большинство мальчиков в классе. Не стал исключением и Ваня Скотов. Заметив застывший на себе взгляд отстающего в учебе парня, Виола немедленно отрезала.
- Чего уставился, скотов!
- Виола – пресекла ее Елена Михайловна – Мальчик влюбился. Что в этом такого.
Класс вновь разразился смехом. В очередной раз покраснев, Ваня отвернулся от Виолы. Та же еще несколько секунд «съедала» его своим ястребиным взглядом. Ей ужасно не нравилось, когда Иван на нее засматривался. Елена Михайловна начала дальше проверять выполнение домашнего задания. Иван же с бесконечным чувством грусти ждал звонка на перемену. Время традиционно тянулось для него дольше, чем для кого-либо. Ване поскорее хотелось уйти домой, несмотря на то, что и там его особо не ждали. Но, лучше уж дома. Звонок прозвенел. Оставался еще один урок – физика. Класс направился к другому кабинету.
- Ваня, куда спешишь?
Мальчик обернулся. К счастью, это звали его друзья Матвей и Лиза. Но, к сожалению, эти друзья были единственные.
- Подожди нас – сказал Матвей.
Иван замедлили ход.
- Да не переживай ты так – сократив дистанцию, сказала Лиза – успеешь исправить.
Ваня грустно улыбнулся. Заметив это, Матвей продолжил.
- Может, сходим вечером куда-нибудь, посидим, поболтаем.
Иван, конечно, был не против, но вот финансовые возможности его все время подводили.
- Ребят, может без меня?
Лиза сразу поняла причину неудовлетворительного ответа друга и решила не ставить его в неловкую ситуацию.
- Зачем куда-то идти. Шум, громкая музыка. Ну его. Давайте лучше в парк скатаемся, погуляем, на лавочке посидим, развеемся. 
Идею Лизы тут же подхватил Матвей.
- Конечно, лучше в парк. Погода сегодня отличная. Дождь не обещали. Действительно, какой смысл париться в духоте.
Ребята с ожиданием посмотрели на Ивана. Тот улыбнулся и произнес.
- Я не против. Давайте встретимся вечером.
Подходя к кабинету физику, друзья не могли не заметить презренных взглядов своих одноклассников, направленных в большинстве своем на Ивана. За все школьные годы тот, конечно, уже давно адаптировался к подобной славе. Но, тем не менее, это всегда было неприятным. Ваня заметил Виолу. Она стояла с группой девчонок из параллельного класса. Она же как раз традиционно на него не смотрела. Собственно, как и все остальные. Обычно Иван проецировал на себе лишь внимание мальчиков. Они любили над ним подшутить, съязвить, иногда даже применить физическую силу к бедному подростку. К великому сожалению, подобное поведение школьников давно стало явлением обыденным  и даже повседневным. Девочки же, как правило, совсем не замечали Ваню. Они лишь могли посмеяться над шутками ребят, касающихся Скотова, но в целом «бродячая по школе мумия», как было однажды сказано Виолой, была им совсем неинтересна. Урок физики принес Ивану больше положительных эмоций, нежели урок литературы. Была самостоятельная работа. А подобное мероприятие было идеальным для неуверенного в себе школьника. Как было сказано выше, Иван не был глупым подростком. Он всегда с полной ответственностью подходил к выполнению домашних работ. Но, иногда его планы меняли «заботливые» родители, в пьяном угаре мешающие заниматься учебой. А иногда ему просто не хватало уверенности для ответа перед всем классом. Самостоятельную же работу Иван выполнил хорошо, а если быть точнее – на 4. Это обстоятельство несколько осветлило мрачные тона сегодняшнего дня. На этом учебное время закончилось. Вечером друзья, как и договаривались, встретились в парке и провели три чудных часа. Ваня был счастлив. Но счастье его традиционно было недолгим.

День второй

    Наступило утро вторника. Иван услышал звук беспокойного будильника. Надо было вставать на учебу. Несмотря на то, что жил Скотов в десяти минутах ходьбы от школы, просыпался он обычно часа за два до начала занятий. И в этом не было ничего удивительного. Ваня не был уверен, что его ждет в холодильнике вкусный завтрак. Более того, иногда родители так зажигали в это время, что банально мешали парню собираться. Потому Иван всегда просыпался с большим запасом. К его счастью, в соседней комнате было тихо. Жила семья Скотовых в двухкомнатной квартире. Досталась она им от бабушки Вани, которая умерла восемь лет назад. Собственно, и при ее жизни семья жила в этой квартире. Заработать на что-то свое при таком образе жизни шансов не было вовсе. Тратить деньги на съем Скотовым также не хотелось. Потому практически сразу после свадьбы молодожены решили, что будут жить с мамой мужа. Той, конечно, был крайне не понятен смысл жизни сына и невестки, но сделать она уже ничего не могла. А выгонять их было попросту очень жалко. Особенно, когда родился Иван. Так семья Скотовых, не мудрствуя лукаво, и осталась вечными обладателями довольно неплохой «двушки».
    Бродя в поисках одежды по комнате, Ваня все время прислушивался. Он искренне надеялся, что родители спят. И в этот раз ему повезло. Повезло в одном, но не в другом. Завтрака действительно не было. Точнее, он был, но превратился в вечернюю закуску озабоченных вчера всеми мировыми проблемами родителей. В холодильнике было пусто. Даже кефир кто-то выпил. Зачем? Для чего? Кому мог понадобиться несчастный кисломолочный продукт, когда в тебя итак уже залито полтора литра куда более увеселительного напитка, Иван не понимал. Но, факт остается фактом. Из всех вечерних запасов родители удосужились оставить лишь немного хлеба. Но это ничего не меняло. Ване пришлось идти в круглосуточный магазин, который, к счастью, находился ряд с домом. Местные продавцы уже давно привыкли к столь ранним появлениям подростка, потому удивление это ни у кого не вызывало. Ко всем утренним бедам Вани добавилась и еще одна. Почти все деньги, отложенные на школьный обед, приходилось оставлять сейчас в магазине. Найти что-то у родителей в загашнике было маловероятно, да и временя тоже поджимало. Потому парню пришлось с горестью констатировать, что в школе ему сегодня пообедать не судьба. А вечером придется вновь надоедать отцу с просьбой о финансовой помощи. Ваня купил десяток яиц, кефир, немного сыра и хлеба, понимая, что в противном случае без завтрака останутся родители. Денег хватило как раз впритык. В долг просить не пришлось и это радовало парня. 
    Иван позавтракал и пошел в школу. Но, уйти подальше от дома сразу ему было не судьба. В подъезде на лестничной площадке он встретил знакомую, «хорошо» зарекомендовавшую себя компанию Дениса Стрельцова по прозвищу «глыба». Почему тот получил такое прозвище, можно было легко догадаться, увидев его воочию. Это был парень крепкого телосложения с высоким ростом, но, к сожалению, с безнадежным вакуумом в черепе головного мозга. Про таких, как «глыба», и говорят - «совсем обезбашенный». Компания состояла из пятерых человек. Стрельцов был лидером в ней. Главной ценностью в жизни ребят было такое понятие как «халява». Их ничего не интересовало. Им нужно было только одно – «срубить по легкому деньжат и тупо их прогулять». Увидев спускающего по лестнице Ивана, компания сразу оживилась. Они прекрасно знали, что у Скотова редко когда водятся большие деньги, но и мелочевкой «компашка» не брезговала. Общение как всегда начал Денис.
- Здорово, Ванек. Как делища?
- Утро доброе. Помаленьку.   
Ваня, конечно, был обеспокоен столь ранней встречей с гопниками. Радовало лишь, что он не встретил их, когда ходил в магазин. В этом бы случае завтрак вряд ли состоялся.
- Куда торопишься, Скотов? – с самой, что ни на есть, гоповской ухмылкой произнес один из товарищей «глыбы».
- Куда, в школу конечно. Ребят, извините, тороплюсь. Опаздываю малость.
Ваня не опаздывал. Он наивно верил, что компания купится на это и даст ему дорогу. Но, «глыбе» с помощниками на школу был глубоко чихать. Да и как могло быть по другому, если думать вовсе нечем.
- Подожди, Вань. Успеешь на учебу – продолжил Денис – ты скажи, деньгами не богат? Вон у «болта» сестра сильно заболела. Собираем деньги на лечение.
Так называемый «болт» еле сдержался, чтобы не заржать.
- А что с ней? – спросил Иван.
- Блин, ну откуда я знаю. Че я, медик. Попала в больницу. Резко ухудшилось самочувствие. Врачи сказали, что надо собрать 200 тысяч на операцию. Ну как, выручишь?
Ваня, конечно, понимал, что это тупой развод. Также он прекрасно осознавал, что и отделаться от него будет совсем не просто.
- Денис,  с радостью бы выручил, но с деньгами скудно.
- Капец, ты че такой есть. Мы же много не просим. С каждого по «пятихатке» и соберем мелким скопом.
- Денис, я бы честно очень хотел помочь, но никак не смогу. Просто возможности такой нет.
Наступило недолгое молчание. Ваня понимал – это не к добру. Он не отличался трусливым характером, но драться перед школой было, мягко говоря, не желательно. «Глыба» же, изучив его несколько секунд своим безликим взглядом, начал откровенно хамить.
- Слушай, ты че такой черт. Ну поднимись домой. Возьми там. Мы подождем.
- Дома тоже нет денег.
Отвечать Ваня начал уже более дерзко и уверенно. Смысла общаться теперь по-другому он не видел. Скорее всего, проблем не избежать. В итоге, так и вышло.
- Скотов, ты не прихерел ли!
Это уже атаковал не «глыба». Голос послышался со спины.
- Мы же тебе объясняем. У «болта» сестра в больнице. Ты че, не улавливаешь суть проблемы.
- Я все понимаю, но если была бы возможность, выручил бы без проблем. Парни, извините, надо бежать.
- Куда бежать! – продолжил хозяйничать Денис – ты кинул нас, понимаешь?! Мы же тебе честно объяснили, рассказали все. А ты зажал какую-то несчастную «пятихатку». Ты че такая мразь-то! Дай хоть «сотку».
- Нет, вообще нисколько не смогу. Утром все, что было на руках, потратил.
- Ну ты Скотов и урод!
Кто это произнес, Ваня уже не понял, потому что одновременно с противной репликой ему пришелся и удар со спины в затылок. Иван развернулся, чтобы ответить, но у одного против пятерых шансов, как правило, мало. В итоге, удары посыпались со всех сторон. Скотов упал на площадку, закрыл голову руками и ждал, когда это бесноватое стадо угомонится. Другого Ване просто не оставалось.             
    Шел урок истории. Точнее, подходил к своему логическому завершению. Михаил Леонтьевич, учитель истории, собирался было уже озадачить ребят домашним заданием, как распахнулась дверь. В класс вошел Ваня. Его лицо сразу выдавало причину его опоздания. Разбитая губа, синяк под глазом и на щеке, плюс грязные и помятые джинсы. Других у парня просто не было. Майку он переодел, умылся, причесался, но после такого избиения банальным переодеванием и водными процедурами было не отделаться. В классе, естественно, сразу все поняли. По кабинету прокатилась волна позорной ухмылки. Главными ее источниками были, в основном, «шестерки» Дворцова. Сам же Всеволод ограничил себя пренебрежительным взглядом. Зато не сдержалась его верная спутница Виола.
- Следить надо за собой, Ваня.
К приятному удивлению Скотова шутка Виолы в этот раз не достигла желаемого ею результата. Детонатор не сработал еще и потому, что за Ивана сразу заступился Михаил Леонтьевич.
- Виола, думай, что говоришь.
Виола фыркнула и сделала вид, что ей совершенно нет дел до замечания учителя. Но в действительности это было не так. Она всегда очень переживала за мнение людей о себе. Конечно, не таких «низких», как она утверждала, вроде Вани. Ее волновало мнение значимых людей, «высоких». Потому в душе ей стало некомфортно из-за защитной реплики. Михаил Леонтьевич обратился к Ивану.
- Вань, задержись, пожалуйста, на перемене. По домашней определимся.
- Хорошо.
Ваня сел на свое место. Он каждой частицей тела чувствовал презрительные испепеляющие взгляды своих главных «обожателей». Но, к такому парень давно привык. Буквально, с первого класса. Его больше волновало отношение Виолы к нему. Он никогда не делал ей ничего плохого. Нигде не перешел дорогу. Но, ее отношение даже нельзя было назвать нейтральным. Оно было откровенно воинственным. Как к заклятому врагу. Иван часто думал, почему так. Она ему очень нравилась. Он же для нее был всегда  чужим. Ответ на вопрос Ваня найти не мог. Не потому что был глуп, а потому что был добр и наивен.
    Прозвенел звонок. Из класса все удалились, все, кроме Скотова. Диалог начал Михаил Леонтьевич.
- Вань, что случилось?
Избитому школьнику не особо хотелось вдаваться в подробности своего опоздания, но он прекрасно понимал, что учитель не отстанет от него до тех пор, пока не получит ответ на свой вопрос.
- Иван, не молчи. Давай поговорим. Что с тобой произошло? Кто тебя так?
- Ребята с моего двора.
- И чем ты не угодил им?
- Денег не дал.
Ваня в силу скромности и тотальной закомплексованности отвечал очень коротко. Михаил Леонтьевич продолжил.
- Родители в курсе?
- Нет.
- Почему? Еще не видели? Или сам не хочешь говорить?
Ваня замолчал. Он не знал, что ответить.
- Иван, как родители отнеслись ко всему? Они вообще в курсе или нет? Это не шутки. Посмотри на себя. Так можно и калекой сделать.
Избитый школьник продолжал молчать. Учителю крайне не хотелось пытать бедного парня, но и оставить все так он просто не мог. Тем более, Михаил Леонтьевич был в курсе семейных «традиций» семьи Скотовых. Немного поразмыслив, учитель истории подытожил.
- Вань, завтра я приеду к вам, чтобы пообщаться с твоими родителями. Хотелось бы сегодня, но школьные дела, к сожалению, не позволяют вырваться. Докучать вам поздно ночью тоже не вижу смысла.
- Не нужно, Михаил Леонтьевич. Я им все сегодня расскажу. Мы сами все решим.
- Нет, Вань, боюсь ничего вы не решите. Завтра вечером ждите в гости.
После этих слов учитель вкратце рассказал Ивану о прошедшем уроке. Время перемены просто не позволяло сделать это более основательно. Ваня получил домашнее задание и отправился на следующий урок. Выходя из класса, Скотов фактически лицом к лицу столкнулся с кем-то из старшеклассников. Глядя на того Ваня обомлел. Он словно в зеркало смотрел. Перед ним стоял Никита Фролов. Будущий выпускник. Он был тоже одним из «гадких утят» местной школы. И он тоже был избитый.

День третий
               
     Начало нового дня как символ всего дня. Еще не прозвенел будильник, как Иван услышал душераздирающий крик.
- Ваня! Ваня!
Парень прекрасно знал, что не стоит тянуть время, потому молниеносно примчался на кухню. Картина в ней была знакомой до боли. Полуживой отец переворачивал все верх дном в поисках пищи.
- Ваня, где вчерашние котлеты?
Парня передернуло.
- Пап, я вчера съел. Хотел, как обычно, вам с утра что-нибудь приготовить.
- С какого черта утра! А что сейчас я по-твоему должен жрать?!
   Иван давно был привычен к подобного рода неадекватным претензиям, потому отвечал более чем уверенно.
- Не переживай, пап, сейчас приготовлю. Я мигом.
Отца это успокоило. Ваня же оперативно начал искать по сусекам хоть какие-то пищевые запасы, из которых можно было приготовить отцу завтрак. Парень понимал, что родителя сейчас мало волнует наличие таковых. И отсутствие съедобных  ингредиентов за отмазку не потянет. Потому ему приходилось импровизировать на ходу. К великому счастью, родители удосужились вчера купить не только жидкую пищу, но и твердую. Потому Ване не составило особого труда в этот раз накормить и отца, и себя. За завтраком глава семейства заметил синяки на лице сына.
- Что это у тебя? Кто так?
- «Глыба» со своими.
Ване не хотелось говорить про «Глыбу», но он помнил, что сегодня вечером должен прийти Михаил Леонтьевич. Рассказать про Глыбу придется в любом случае.
- И за что? – продолжил отец.
- Денег не дал. Им надо было, якобы на лечение сестры «Болта».          
- А вдруг она и впрямь болеет? Как думаешь?
Ваня аж поперхнулся. У него все лицо в синяках, а папа думает, по делу ли сын получил. Иван ответил резко.
- Так сходи и спроси! Если болеет, выручи!
Отец пришел в ярость.
- Ты что, мелюзга, совсем попутал. Ты как с отцом разговариваешь…!
Ваня не дал договорить.
- Да как хочу, так и разговариваю. Пока вы с мамой с похмелья отходили я отхватил, причем отхватил не по делу. И знаешь почему, потому что эта чертова компания прекрасно знает, что за меня просто тупо не кому заступиться. Потому что вам нет никакого дела до меня и моих проблем. И меня можно колошматить толпой когда угодно и где угодно.
Отец не дал себя в обиду.
 - Что ты несешь, мерзавец. Мы тебя кормим, поим, одеваем. Ты сам что-ли себя снабжаешь?! Ответь! Сам?! Подумаешь, подрались, все дерутся. И я в твоем возрасте получал от сверстников. Что после этого, причитать сразу. Или давай полицию вызовем. А?! Что думаешь?
Ваня не знал, что ответить. Ему хотелось плюнуть в лицо родному папе и убежать. Но он как всегда при подобных диалогах вовремя обрался.
- Сегодня вечером придет Михаил Леонтьевич. Он хочет с вами поговорить как раз касательно этой драки. Я почти весь урок его пропустил.
- Какого черта! На кой он здесь нужен. Что за детский сад. Мальчишки подрались. Сейчас весь город на уши поднимем. Тьфу, тоже мне, мужики. А с «Болтом» вашим я обязательно поговорю. Может ему и впрямь нужна помощь. Я хорошо знаю его семью и его сестру. Людям надо помогать.
Ване было тошно и противно. Слова отца были настолько пропитаны гнилью, что он больше был не в состоянии находиться с ним рядом. Глаза заслезились. Ваня просто встал и молча пошел в свою комнату. Нужно было собираться на учебу. Уже вдогонку сыну отец произнес.
- Вань, ты пойми, мы и сами понимаем, что пить не правильно. Но мы взрослые, а взрослым свойственно так расслабляться, сглаживать отрицательные стороны жизни. У нас ведь с мамой много забот и проблем. И мы должны их как-то морально преодолевать. Потому иногда приходится пропустить по рюмочке. Чтобы немного забыться. Но при этом мы же всегда помним про тебя, про то, какой у нас есть сын умница. И мы все делаем для тебя, чтобы ты рос счастливым и умелым парнем. А, Иван, не так разве?
Ваня не стал ничего отвечать на очередную бессмысленную болтовню.    
    Поход до школы обошелся без приключений. Зато сам вход в учебное заведение можно было сравнить с награждением премии «Оскар», с единственной лишь значимой разницей – на Ваню все смотрели как на величайшего диссидента в истории человечества. Парень всегда концентрировал на себе много внимания, а уж когда он весь в синяках и традиционных джинсах с майкой любимого футбольного клуба шансов пройти незамеченным было крайне мало. Но Ване в этот раз повезло. Ему выпала честь услышать лишь брезгливые фразы в спину. В его случае это можно было назвать огромной удачей. Зато прибытие в класс ничем хорошим не ознаменовалось. Дискуссию развела Виола.
- Скотов, вовремя, и без новых синяков. Если бы еще и майку новую одел, клянусь, поцеловала бы в щечку.
Класс взревел в юмористическом порыве. Все кроме друзей Вани Лизы и Матвея. Дворцов тоже соблюдал нейтралитет. Он вообще крайне редко подкалывал Скотова. Ему просто не было до того дела. Присутствие такого одноклассника меньше всего волновало Всеволода. Да, иногда он любил зацепить Ивана, но по сравнению с тем, как это делали другие, его издевки были просто цветочками. Куда более враждебна была Виола. Вот она как раз никогда не упускала шанс показать всем, как ненавидит парня из неблагополучной семьи. В этот раз за Ваню заступилась Лиза.
- Виола, успокойся, пожалуйста, по-хорошему…
- А то что? – перехватила Виола.
- А то нос сломаю, а со сломанным носам ты уже никак не будешь самой красивой в школе.
Лиза знала, что говорить. Шутки над внешностью были крайне ранимы для Виолы, потому ответная реакция на внешний раздражающий фактор не заставил себя долго ждать.
- Ты что, страшила, совсем страх потеряла. Иди сюда!
Виола хотела было уже кинуться на Лизу, но ее вовремя схватил Всеволод.
- Виола, успокойся. Ты, Лиза, тоже мозг включи.
За Лизу вступился Матвей.
- А причем тут Лиза. Пусть эта мисс Мира начнет за языком следить. Ваня ее оскорбил как-то? А, Дворцов?
«Шестерки» Дворцова, услышав наезд в адрес своего лидера, поднялись с парт. Но, без команды вожака, тем более  в классе, кидаться они не торопились. Всеволод же ответил Матвею.
- Да, Виола перегибает палку. Но этот-то тоже пусть хоть маленько за собой следит. В школе, как-никак, учится, а не в пещере.
Конфликт продолжила Лиза.
- Да какое ваше дело! Он вам что, жить мешает. Он лезет к вам, пристает, или что…ворует у вас из рюкзаков. Какого хрена Виоле нужно от него. Влюбилась что-ли, курица надухаренная!?
Ярости Виолы не было предела.
- Ты, ты, мартышка беспородная, ты соображаешь, что несешь. Тебе не страшно теперь будет домой по вечерам ходить, а, тварь?!
- А ты не пугай Лизу! За нее найдется, кому заступиться. Сядь уже на свое место и угомонись.
Чей это был голос? Кто это произнес? Сначала даже никто и не понял. Словно стены что-то промолвили. Осознав, кто заступился за Лизу, все обомлели. Это был голос Скотова. Ребята не верили своим ушам. Нет, Ваня никогда не был стопроцентным нюней, который все стерпит, но чтобы он посмел сказать с прямым наездом девушке, тем более Виоле, в которую был давно влюблен, и все это понимали, такое, пожалуй, произошло впервые. Не ожидала подобного и Виола. На пару тройку секунд она даже потеряла дар речи, что тоже в какой-то мере было чудом. Но, чудеса длятся не долго, а в случае с Виолой и того меньше. Она быстро пришла в себя и маховик речевой ереси уже начал свое вращение, но Дворцов не дал конфликту продолжиться.
- Все, Виола, успокойся. Ты тоже не права. Скотов и вы, друзья-адвокаты, еще раз услышу оскорбления в адрес Виолы, проблем не огребетесь. Ясно вам?!
Матвей хотел было закуситься, но Лиза притормозила его. Да и ко всему прочему, в класс вошел учитель. Атмосфера стала более учебной. Все погрузились в урок.
    После занятий Иван с друзьями посидели в парке на лавочке. Им хотелось просто пообщаться. Обсудить все. Для Матвея и Лизы было очень важно хоть иногда выдергивать Ваню из его скромного и неуютного мирка. Они всячески пытались внушить ему уверенность в себе, но их попытки были тщетны. Ваня полностью раскрепощался только с ними. Со всеми же остальными он общался крайне неохотно. Пока ребята сидели в парке они увидели Никиту Фролова. Затравленный парень сидел, спрятавшись за дерево и курил. Вроде бы ничего странного. Но вот поведение его было довольно необычным. Невооруженным глазом было видно, что он находится в не совсем естественном человеческом состоянии. Никита мог по две-три минуты смотреть в одну точку, мог начать с кем-то разговаривать. Причем, на полном серьезе что-то доказывая невидимому другу. И довольно часто на повышенном тоне. К неадекватному поведению Фролову все давно привыкли. И вся школа знала, что психика его оставляет желать лучшего. Все знали, но не все понимали. Не понимали, что не стоит издеваться и унижать и без того несчастного с детства парня. Не понимали, что иной раз лучше промолчать, не заметить, чем выставить на всеобщее обозрение. Все знали, но понимали немногие. Вот и сейчас Никита вел себя не совсем естественно. Матвей и Лиза не особо пытались понять столь нестандартное поведение. Ваня же искренне заинтересовался. Он до того погрузился в свои философские размышления, что даже перестал слышать друзей.
- Ваня, очнись – разбудил его от задумчивой спячки Матвей.
- Ребят, извините, задумался.
- Пора расходиться, темнеет – продолжила Лиза.
Иван посмотрел на часы, доставшиеся ему по наследству от деда. Время действительно было много. Скоро должен был прийти Михаил Леонтьевич.
- Да, ребят, пора идти на остановку, иначе автобусы все пропустим.
Компания направилась в сторону остановки. Проходя мимо Никиты все, конечно, обратили на него внимание. Выпускник никак не производил впечатления выпускника. Забитый, затюканный, полный неуверенности в себе парень. Как он дальше пойдет по жизни мало себе кто представлял. Но, многие думали так и про Ваню Скотова. Ведь по сути жили они в одном мире с Фроловым. Но в отличие от того Иван научился видеть светлое даже в самом темном. Иван научился радоваться тем мелочам, которая подарила ему судьба. И он никогда не был завистником. Иван тоже был безумно закомплексованным и скромным парнем, но, несмотря на жестокое обращение из вне, он жил в мире добра. Он жил со светлыми мыслями и не позволял общественной грязи очернить их. Никита же так не смог. Он подсел на выпивку, курил всякую дрянь и зачастую, несмотря на статус «тихони», был инициатором многих конфликтов. Так он выплескивал свою ненависть и нетерпимость ко внешнему миру. Друзья прошли мимо Фролова, все обратили на него внимание и каждый заметил что-то свое. Кто-то отчаяние, кто-то страх, кто-то безнадежность. По сути, все трое были правы. Но никто не заметил самого очевидного – Никита плакал.

День четвертый

Иван проснулся раньше будильника. Дома было тихо. Родители спали. Вчера они в кой-то веки провели адекватный семейный вечер. Но грусть все равно не покидала парня. Иван понимал, что должен такому спокойствию Михаилу Леонтьевичу. Родители, зная, что из школы придет учитель, подготовились по полной. Они провели генеральную уборку не только во всем доме, но и в своей жизни. Правда, всего лишь на один вечер. Отец Ивана яростно утверждал, что случай с избиением не останется безнаказанным, и что уже давно приняты все необходимые меры. Мама в свою очередь отбивала честь семьи Скотовых. Она поклялась всеми родственниками, которых только смогла вспомнить, убеждая школьного педагога в том, что они с мужем изменили свой образ жизни. И что теперь многое стало по-другому. Михаил Леонтьевич, конечно, не особо верил родительским басням, но все же изменения были на лицо. Чистая квартира, аккуратные ухоженные люди, полное отсутствие запаха спиртного. Как-никак, это уже что-то. Побеседовав чуть больше часа с родителями Вани, Михаил Леонтьевич удалился. Отец же с матерью логично решили, что, как минимум, на пару дней с любимым занятием лучше завязать. Потому Ивану и было грустно. Он прекрасно осознавал, что это всего лишь на пару дней.
    Позавтракав, Ваня направился в школу. По дороге он встретил «любимую» компанию «Глыбы», но в этот раз они решили не трогать его. Даже эти тупоголовые выродки ясно осознавали, что всему есть предел. И безнаказанными всегда оставаться не получиться. Школьный день можно было бы назвать идеальным, но оставался еще один урок – литература. А на нее Ваня ходил как на войну. Елена Михайловна традиционно начала с проверки домашнего задания, целью которого было написать рецензию на одно известное классическое произведение. В рецензию обязательно должны были входить вступление, общие мысли и заключение. Рецензия читалась у доски. Тем же, кому повезло, выпадала честь сдать свои тетради для проверки задания в рамках собственного дома Елены Михайловны.
    И вот проверка началась. Ответило двое ребят. Ответы, конечно, не блистали изюминкой, но на крепкую четверку тянули. Третьим вышел Дворцов. Как всегда дольше всех по времени и более насыщенно, чем предыдущие две рецензии. В ответе Всеволода было все, и смысл, и логика, и последовательность. Что сказать, парню был дан талант с детства.
- Садись, Всеволод. Браво! Как всегда, пять с плюсом – восторженно произнесла Елена Михайловна. Плюс, конечно, был так, для формальности. С целью всем дать понять, что пока это самая лучшая рецензия. Да, собственно, никто и не сомневался в том, что работа Дворцова будет бесподобной. Всеволод с присущей ему важностью уселся на свое место. К нему в сию секунду прильнула Виола.
- Молодец! Ты – лучший!
Для Виолы важно было всегда быть рядом с таким популярным парнем, особенно, когда тот на коне. Дворцов же привык к обилию комплиментов в свой адрес, потому эмоции Виолы его не особо растрогали. Елена Михайловна продолжила пытку «домашкой».
- Ну что, давайте послушаем последнюю рецензию. Остальные сдадут свои работы в конце урока. Так, кто хочет отличиться. О, ну конечно же, Ваня Скотов. Готов?
Все это время Ваня сидел, сросшись одновременно и со стулом и с партой. Он Бога молил, чтобы в этот раз его рецензия ушла на домашнюю проверку сурового учителя. Но, особая любовь Елены Михайловны к Ивану сделали свое дело.
- Так что, Иван. Мы тебя ждем, готов?
С задней парты послышались чьи-то реплики.
- Да чего, ждать, ясно же, что нет. Давайте урок начинать. Опять из-за Скотова все на дом останется.
Виола не могла не подхватить.
- Правильно. Елена Михайловна, он сейчас опять будет тупить пять минут, а мы дома все самостоятельно разбирать.
- Тихо, ребята, - ответил учитель, – зачем раньше времени усугублять. Ваня, будешь отвечать?
Скотов стоял красный. Ему до того было неловко вновь оказаться в эпицентре внимания, что изменения в пигментации кожи были неизбежны. Благо никто из одноклассников не заметил этого и не воспользовался для повышения собственной значимости. Ваню начала поддерживать Лиза.
- Иван, выходи. Я же знаю, что ты готов.
Скотов не знал, что делать. Он растерялся. Он действительно был готов, но всеобщее внимание пугало его. Тем более, после такого начала.
- Иван, опять двойку ставить?  - не унималась Елена Сергеевна – Ну как хочешь. Дело твое. Задание было не сложным.
- Нет, подождите – выдавил из себя Иван – я буду отвечать.
Класс взорвался единодушным «вау». Кто-то даже начал аплодировать. Безусловно, уверенности бедному парню происходящее никак не прибавляло. Ваня вышел к доске. Ему хотелось просто закрыть глаза и  второпях выдавить из себя весь домашний материал. Но, так было нельзя. И он начал отвечать, четко, последовательно и рассудительно. Ваня отвечал около пяти минут и самое удивительное, что все эти пять минут в классе царила гробовая тишина. Никто не смел нарушать ее. Хотелось многим, но они были так вовлечены в ответ скромняги Скотова, что им просто было искренне любопытно, чем все закончится. Даже Виола на редкость себе ни разу не съязвила. Иван закончил  словами «у меня все». Елена Сергеевна была в шоке. В этот момент многие ее взгляды касательно безнадежного парня изменились. Рецензия Ивана стала для нее настоящим откровением. Но самое интересное, что ответ повлиял на ее отношение к нему не только как к неуспевающему ученику, но и как к простому мальчишке. Она увидела его с другой стороны. И только в тот момент она четко поняла, что значит быть настоящим педагогом. Ответ Ивана открыл ей глаза на все ее промахи, на все ее позорные выходки. Ваня и раньше часто отвечал у доски, но этот раз был особенным. И в этом не было ничего удивительного. Иван душу вложил в какую-то несчастную рецензию. Ему очень хотелось отличиться, но в глубине души он искренне надеялся не оказаться в  центре внимания. Иван, конечно, надеялся, что его работу Елена Сергеевна оценит дома. Ирония судьба, домашняя работа решила свою воспитательную задачу, но только не от учителя к ученику, а от ученика к учителю.
- Садись, Ваня. Отлично. Пять – сказала Елена Сергеевна – с плюсом.
Класс ахнул. Такого не ожидал никто. Но, непонятно по какой причине, шум подняла Виола.
- Какая пять, Елена Сергеевна! Четыре, согласна, откуда пять. Неужели рецензия Скотова равноценна рецензии Дворцова.
Учитель не успел ответить. Виоле ответил ее же бойфренд Дворцов.
- Да, равноценна. Молодец, Скотов, не ожидал от тебя.
Слова были произнесены с традиционной высокомерностью Дворцова, но они были искренни. Безусловно, Иван не ожидал подобного от Всеволода. Поведение же Виолы его нисколько не удивило. Сегодняшний день для Вани стал одним из самых счастливых дней в жизни. К сожалению, в жизни многих ребят ни чем не примечательные дни становятся иногда настоящим праздником. Но не обошлось и без ложки дегтя. После учебы Иван решил не торопиться домой. Вместо этого он пошел прогуляться по парку, который находился недалеко от школы. Настрой парня был на подъеме. Еще бы, после такого литературного чуда. Сам того не замечая, Иван шел с улыбкой на лице. Все складывалось хорошо. Никаких внешних раздражителей, никакого негатива из вне. Но неожиданно для самого себя Иван увидел Виолу. Она одиноко сидела на одной из лавочек. Будучи робким парнем, Иван вряд ли когда-либо осмелился подойти и начать разговор с девушкой, тем более с Виолой. Но ему показалось, что ей очень грустно, и что ей нужна помощь. Потому Ваня преодолел все свои комплексы, подошел к девушке своей мечты и спросил.
- Виола, привет. Извини за беспокойство, тебе помощь не нужна?
Виола ответила более чем холодно.
- А с чего ты Скотов решил, что можешь мне чем-то помочь. Пока ты только осложняешь мою жизнь.
Ваня был в растерянности.
- Виола, прости, что я делаю  - осложняю?
- Да, ты достал меня Скотов. Все время пялишься на меня. Ты можешь представить, что нет меня в классе и прятать свои глаза от меня. А? Можешь?
- Виола, я не пялюсь на тебя. Если и засматриваюсь, то это происходит машинально. Без какой-либо корыстной цели.
- Нет, Скотов. Ты специально это делаешь, чтобы все знали, что ты втюрился. А меня потом все подкалывают, даже Всеволод. На фиг мне сдался такой обожатель как ты. Скотов, ты же позор класс. Ты портишь мой имидж, мою репутацию. Была бы моя возможность, не было бы тебя в нашей школе.
Ваня еле сдерживал слезы. Ему, конечно, не хотелось, заплакать при девушке. Тем более при такой, как Виола. Он не смог больше с ней говорить, да и не видел смысла. Ваня просто поторопился удалиться подальше. Только сейчас ему многое стало ясно.

День пятый
 
    Ваня не спал почти всю ночь. Он думал. Думал о словах Виолы. Исходя из них, получалось, что Ваня - позор класса. И дружить с ним способны лишь самые беспородные особи. Несколько раз в течение ночи на глазах Ивана выступали слезы, но каждый раз он сдерживал себя. Он плакал лишь в душе. По лицу Ивана не было понятно ничего. Всю боль он хранил внутри себя. Утром Ваня немного пообщался с мамой. Ничего особенного в их разговоре не было. Обычные «как дела», «как в школе» и тому подобное. Но для Вани это был очень значимо. Мама не так часто интересовалась его успехами, и что еще более печальнее, Ваня не так часто видел ее трезвой. В общем, утро удалось. Во всяком случае, дома.
    Школьные занятия начались с урока физкультуры. Сначала ребятам предстояла разминка. Потом выполнение нескольких упражнений на оценку. Завершающим этапом урока был баскетбол. Девочек и мальчиков разделили на две команды. Первыми играли девочки. Матвей с Ваней, конечно, болели за команду Лизы. Побегав около семи минут девочки присели в ожидании конца урока. На площадку вышла мужская половина класса. Лизе, кстати, с выбором пришлось сложнее. Матвей с Ваней были в разных командах. Но в команде Скотова был Всеволод Дворцов. Потому, безусловно, почти весь женский коллектив класса болел за него. И Ваня искренне пожалел, что оказался в команде Дворцова. Будучи не самым успешным баскетболистом школы, он постоянно ошибался. И после каждой такой ошибки он слышал в свой адрес череду словесных унижений. Лиза постоянно пыталась его взбодрить, поддержать, но все ее старания были напрасны. У Вани ничего не получалось. После чего кем только он не становился. Даже Матвей старался всячески помочь другу, целенаправленно теряя перед тем мяч, и пропуская его, когда Иван был в атаке, но и это не приносило особого успеха в становлении морального подъема бедного парня. Вчерашний литературный успех Вани был вычеркнут из жизни класса. Да и как могло быть по-другому, когда у тебя такие одноклассники. Играя в баскетбол, Ваня все больше понимал, что, не смотря ни на что, для большинства он навсегда останется невзрачной тенью, этаким безликим призраком, бродящим по школьным коридорам. Команда Дворцова проиграла в этом далеко не значимом матче. Но в раздевалке Скотова буквально готовы были съесть все, включая Всеволода. Он тоже страдал болезнью своей подруги. Дворцов не любил и не умел проигрывать. Тем более в баскетбол, который он обожал и умел здорово обращаться с мячом. Все понимали, что главной причиной проигрыша был Скотов, но никто не понимал, что это не является некой глобальной проблемой. Проиграть на уроке не было катастрофой. Это даже не школьный чемпионат. Но у команды сложилось другое мнение. Возможно, все было бы иначе, если бы на месте Ивана оказался другой парень. Более уверенный, и более статный в классе. Но это был Скотов. И этим многое объяснялось.   
- Скотов – взревел Дворцов – откуда твои руки растут?! Почему ты такой тормоз?!
Всеволод довольно редко терял контроль над собой, но если уж подобное случалось, то виновнику приходилось несладко. За Ивана вступился Матвей.
- Дворцов, перестань, подумаешь, проиграли игру на «физре». Что, такая серьезная проблема?
- Да, Матвей. Проблема, и действительно серьезная. Скотовым величать ее. Если человек вообще не умеет играть, на кой черт тогда его ставить в команду.
- А Иван-то тут причем. Это урок, здесь все играют.
- Да, все, но если не умеешь, ну стой тогда скромно в защите. Куда ты ломишься все время, Скотов?! Ты же мяч не можешь больше трех секунд в руках удержать.
В этот раз Иван сам ответил Дворцову.
- Ты же знаешь Александра Николаевича, он не любит, когда кто-то отбывает номер. Потому и старался везде успеть.
Учитель физкультуры, Александр Николаевич, действительно был довольно строгим. И он крайне негативно относился к неактивным ученикам. Он всегда заставлял всех полностью отдаваться любому делу, как обычной разминке, так и самой игре. На уроке физкультуры редко кто имел наглость халтурить. Все прекрасно понимали, что добром это не закончится. Всеволод же не унимался.
- Ой, Скотов, как с тобой сложно. Когда же уже мы закончим школу. Надеюсь, что больше никогда после этого счастливого момента я не увижу твоей рожи.
Ивану, конечно, было безумно неприятно слышать подобное. Тем более, что еще вчера Дворцов похвалил его на уроке литературы. Но в этом и был весь Всеволод. Как было сказано выше, он был одним из самых безобидных обидчиков Вани, но и у него иногда бывали срывы. Чаще всего Дворцов придерживался нейтралитета, хотя бы потому, что он искренне понимал, что даже благодаря такому поведению по отношению к бедному Скотову он выделяется среди других. А быть особенным было одним из главных жизненных принципов успешного парня. Ну и честности ради, стоит отметить, что Дворцову просто не было особого дела до Ивана. Он никогда не ставил целью унизить того, указать Скотову на свой «шесток». Если это и получалось, то выходило не целенаправленно, а просто из-за неумения сдерживать свои эмоции постоянно. А вообще Дворцов посещал школу в самых, что ни на есть, благородных целях – он ходил учиться, получать знания и развиваться как личность. Ему, по сути, не было ни до кого дела, кроме как до себя. Его волновала только собственная судьба. И, конечно, свое будущее. У Дворцова были богатые родители, которые давали ему все, но он никогда не надеялся только на них. Он понимал, что в жизни возможно все, и нужно быть к этому готовым. Потому Всеволод активно занимался писательской деятельностью, посещал несколько дополнительных кружков и постоянно занимался с репетиторами, не смотря на довольно сложную школьную программу. Всеволод просто знал, что он хочет, и он всячески к этому стремился. Конечно, как и большинству одаренных детей Дворцову импонировали  отдельное внимание, чувство особой значимости и популярность не только всего класса, но и всей школы. И он не был прочь выделиться на фоне других. Что касается его отношения к Ване, то тут все просто. Дворцову было ровно до Скотова. Есть в классе Ваня, и пусть будет. Он никак не мешал ему повышать свою популярность, он никак не мешал ему жить, потому, смысла в травлении итак чересчур загнанного паренька, Дворцов не видел. Иногда, конечно, и ему не хватало такта и умения придержать язык за зубами. Но, на фоне остальных, для Вани это было просто цветочками. Произнеся самую обидную реплику, Дворцов угомонился. Он вышел из раздевалки и направился в сторону комнаты для переодевания девочек с целью встретить Виолу. Иван же никуда не торопился. До следующего урока еще было предостаточно времени, а слушать в коридоре очередные нападки ему не хотелось. И, как выяснилось, опасения Ивана были не безосновательны. Как только он вошел в класс сразу услышал столь любимый голос. Но вот речь была, традиционно, поганой. И принадлежала она, конечно, Виоле.
- Скотов, ты когда хоть чему-то научишься. Все, пацаны как пацаны, ты же, валенок какой-то.
- Виола, заткнись – не сдержалась Лиза.
- О, как всегда, за Ваню заступается какая-то курица. Браво, Ваня. Настоящий мужик.
Иван не знал, как поступить. С одной стороны он не хотел конфликтовать с Виолой. Все, что касается ее, он давно уже понял. С другой стороны, она в открытую оскорбляла Лизу, а Лиза, между прочим, заступилась как раз за него. Скотов нашел в себе силы ответить Виоле, но к его то ли счастью, то ли несчастью, в класс вошел учитель. Одновременно с его появлением прозвенел звонок. Конфликт разрешился сам собой.   
    Вечер друзья провели вместе. Как всегда, в любимом парке на любимой лавочке. Лиза никак не могла сдержать свои эмоции относительно поведения Виолы.
- Кошмар, Ваня, чем ты ей так не угодил. Почему она постоянно тебя цепляет. Даже прихвостни Дворцова делают это не так часто.
С Лизой согласился Матвей.
- Да, Виола перегибает палку, это факт. Что творится в голове у этой дамы понять невозможно.
- Да ладно, вам – вставил Иван – Бог ей судья. Даже думать о ней не хочу.
Друзья понимали, что это не так. Все прекрасно знали отношение Скотова к Виоле. И, конечно, все понимали, что тем обиднее было Ивану слышать гнилые реплики от нее в свой адрес.
- Вань – спросила Лиза – поему ты все время даешь себя всем в обиду, особенно Виоле. Нельзя вечно молчать и терпеть. Люди пользуются твоей неуверенностью. Нужно хотя бы раз дать отпор, показать всем, что ты человек, и никто не имеет права тебя унижать.
- Не знаю, Лиза, что тебе сказать – Иван, как всегда, говорил неуверенно – понимаешь, это как рок, как проклятие. Ты просто живешь с постоянной мыслью в голове, что ты хуже других. Ты смотришь на себя в зеркало и видишь ничтожество. Никак не человека, не личность. А ничтожество. Я хочу быть другим, я пытаюсь, но ничего не получается. Я просто знаю, что я хуже. Я словно верю в это. Верю в то, что я безнадежен. Безнадежен на счастье, на удачу и на успех. И поверить в обратное у меня никак не получается. 
Ребята замолчали. Никто не знал, как продолжить общение. Первым соорентировался Матвей.
- Какие планы на выходные? Может, в кино сходим? Вань, не отказывайся, с нас билет.
Иван давно уже привык к тому, что друзья постоянно оказывают ему финансовую помощь, потому не удивлен был подобное услышать. Правда и висеть на шее у них он тоже не собирался.
- Я не против, но с одним условием. Билет – в долг.
- Хорошо – засмеялась Лиза.
- Значит, решено. Завтра учеба, послезавтра кино – воодушевленно вскрикнул Матвей и добавил – Вань, а по поводу твоих слов, ты не прав. Ты очень ошибаешься. Не думай, что настоящими людьми рождаются лишь те, у кого успешные родители. Или кто одарен каким-то талантом. Человеком, как и личностью, могут быть все, в независимости от благополучия и интеллекта. Понятие «личность» не сводится к такой категоричности. Личностью может быть каждый, кто этого хочет. И для этого необязательно быть гением или получить огромное наследство. Для этого нужно лишь одно – чтобы все твои действия и поступки были свойственны человеку. Чтобы ты себя вел как человек. Не как животные, вроде наших «шестерок» Дворцова, а как человек, как личность. Потому Вань, твои умозаключения относительно себя ошибочны и безосновательны.    
Иван задумался. Он понимал, что Матвей прав. Но даже при этом он не знал, как внушить себе себялюбие и поверить в собственное «Я». Ребята посидели еще около часа. Они говорили много про учебу, про школу, про одноклассников и, конечно, про предстоящий выходной. Впереди был еще один учебный день, суббота. Но это было уже не то. Несмотря на те же предметы, на тот же распорядок дня и на ту же ответственность. Суббота была своего рода репетицией перед выходным. Вроде бы и в школе, и на занятиях, но во всем чувствовалась какая-то расслабленность, какая-то усталость. Даже отношение учителей к учащимся было каким-то особенным. Более смягченным и менее придирчивым. Потому в субботу все шли на учебу в более приподнятом настроении. Конечно, во многом благодаря тому, что после предстоял полноценный выходной день. Ребята разошлись по домам. Иван, как всегда, шагая к дому, был весь одержим размышлениями. Это было свойственно ему. Особенно по дороге домой. Потому что в такие минуты его редко кто отвлекал. Он мог просто идти и думать. Но в этот раз прогулка оказалась не столь спокойной, как ему бы хотелось. Иван уже было свернул в родной двор, как увидел толпу беснующихся парней. Это был «глыба» со своей бесшабашной компанией. Они образовали круг, в центре которого кто-то находился. Юные уголовники буквально растаптывали жертву со всех сторон. Удар следовал один за другим. Иван растерялся. Он не знал, как поступить. Заступиться было равносильно самоубийству. Оставаться в стороне ему не позволял характер. И Ваня нашел решение. Скотов прекрасно понимал, что звать на помощь было бесполезно. Он вырос в этом дворе. Здесь все жили по принципу «моя хата с краю».  Потому Ваня просто достал сотовый телефон и начал громко кричать, чтобы бесноватая компания услышала.
 - Алло, полиция, избивают парня на улице Дзержинского, напротив 58 дома. Пять человек, парень уже без сознания.
Эффект оказался молниеносным. От «глыбы» и его «гиен» не осталось и следа. Они испарились в сию минуту. Ваня подошел к избитому парню. Им оказался Никита Фролов. Глядя на него Скотов понял, что его побои просто ничто по сравнению с тем, что сделали с Фроловым. Обычно в таких случаях говорят «на лице нет живого места». Фролов плакал. Слезы перемешивались с кровью. И то, и другое он был не в состоянии остановить.
- Никита, полицию вызвать? – спросил Иван.
Он не стал сразу звонить в полицейский участок по двум причинам. Во-первых, на общение с дежурным ушло бы больше времени, нежели его имитация звонка. Во-вторых, Иван решил, что если все пойдет по его плану, жертва сама решит, желает ли она привлекать полицейских.
- Никита, полицейских вызвать? Или сам…
Скотов не успел договорить. Фролов резко вскочил, словно его и вовсе не били, и побежал, куда глаза глядят. Ивану оставалось лишь удивляться крепкому здоровью Фролова.   

День шестой

    День не заладился с самого утра. Вновь родительские крики. На этот раз обоюдные. Адекватному образу жизни снова пришел конец. Голодные отец и мать звали сына, чтобы тот приготовил им завтрак. А точнее, закуску. Кровь отца была еще под властью алкоголя. Мать же была потрезвее, но Вани этот фактор никак не упрощал жизнь. Вели они себя оба одинаково. Развитие и уровень деградации был у них сейчас на одном уровне. Завтрак получился семейный. Вся семья за одним столом. Но, все это было фальшью. Ни о какой гармонии речи не шло. Родители, немного перекусив, достали заветную тару и праздник жизни продолжился. Ивану эта картина была, мягко говоря, нелицеприятна. Он поторопился доесть поскорее и покинуть стол. Но отлучиться второпях ему не дала мама.
- Иван, на выходные ничего не планируй. Нас не будет два дня. Дома нужно прибраться. И присмотреть. Сам знаешь, что наши двери не надежные. Оставлять квартиру пустой нельзя.
У Вани возникло огромное желание съязвить. Кому нужна их квартира? Что тут было брать? Но он нашел в себе силы сдержаться.
- Мам, можно я на пару часов лишь отлучусь? С ребятами в кино договорились сходить.
- Нет, никакого кино. На следующей неделе сходишь.
Иван был в отчаянии. Он нет так часто мог позволить себе куда-то выбраться. И если запланированное срывалось, конечно, расстраивался. Тем более, если причина была наиглупейшей. Глядя на вновь повеселевшую мать, Ваня понял, что спорить с ней сейчас бесполезно. Он решил дожить до вечера, а там видно будет. Но, безусловно, парень был очень огорчен. И не только из-за возможного срыва кино, но и из-за родителей. Он прекрасно понимал, что их веселая жизнь может снова затянуться. Ваня покинул кухню и поспешил собираться на учебу. Но, прийти в школу сегодня вовремя, парню явно было не суждено. На лестничной площадке его поджидали «глыба» и компания.
- Здорово, Робин Гуд. Готов отдать деньги бедным, а, блюститель правопорядка.
Иван, конечно, сразу понял, в чем дело, и не стал тянуть с ответом.
- «Глыба», извини, конечно, но вчера вы были не правы. Вы парня чуть не убили. Неужели не понимаешь?
- Скотов, какое твое собачье дело?! Ты в курсе, что это чмо заняло у меня денег и не отдавало. И что я должен, ждать год. Не умеешь отвечать за свой базар, получай.
Иван чрезмерно сомневался в правдивости слов «глыбы». Он никогда бы не поверил, чтобы Фролов занимал у того деньги. Но, чем черт не шутит.
- В любом случае, зачем человека калекой делать. Могли бы и на словах разобраться…
«Глыба» перебил Ивана.
- Короче, послушай теперь ты меня. Он мне не вернул, не вернул из-за тебя, из-за твоей выходки. Он убежал, искать я его не собираюсь. Значит, его долг переходит на тебя. Вечером ты, чертила, должен мне будешь отдать пять тысяч. Все ясно, гнида?!
Иван был на нервах. Ему безумно не хотелось второй раз за неделю опаздывать. И тем более, получать вновь от этого стада. Еще с первой драки синяки не прошли, а тут опять такие заморочки. Но и соглашаться на такой тупой развод было сверх тупостью.
- Нет, «глыба», ничего я тебе отдавать не собираюсь. Я у тебя ничего не занимал. Все, удачи.
Ваня собирался обойти стороной всю эту безмозглую кучу, но, естественно, сделать ему это не позволили.
- Стоять – процедил кто-то из «бравой» пятерки.
Наезды продолжил «глыба».
- То есть ты не собираешься мне ничего возвращать?
- Нет, я же говорю, я не занимал.
- Хорошо, сам так решил.
Это были последние слова бесноватого подонка. Иван и ахнуть не успел, как получил серию болезненных ударов. После чего его сразу сбили с ног и начали запинывать. Также, как вчера запинывали Фролова. Ваня чувствовал, что вот-вот, и он потеряет сознание. На помощь Скотову пришел один из жильцов дома. Он как раз выходил из своей квартиры и увидел факт избиения. Мужчина был довольно взрослым, потому одного его крика на бездумную компанию оказалось достаточным. «Глыба» с шестерками поспешили удалиться. Они итак уже засветились везде, где только могли. Риск был неоправданным. Мужчина поднял Ивана. Он, конечно, сразу узнал Скотова, несмотря на то, что у того точь-в-точь как вчера у Фролова, лицо было перепачкано смесью крови и слез. Иван плакал. Боль была невыносимой. Она была более ощутимой, так как удары приходились по старым ранам. И куда не меньше была боль обиды. Обиды на все. На «глыбу». На родителей. На жизнь. В ту минуту, пока его доводили до квартиры, Иван все больше понимал, что жить ему хочется все меньше. Мужчина подвел Ваню к двери.
- У тебя ключи есть?
- Да.
- Открывай, я подожду.
Иван с трудом достал ключи из кармана и открыл дверь. Мужчина помог ему войти. На входе нарисовалась нетрезвая мать.
- Это что. Почему не в школе?
- Женщина, успокойтесь, вашего сына сильно избили.
- Ясно. Ну ладно, спасибо за помощь. Сейчас умоется, переоденется и пойдет. Спасибо вам.
Мужчина был в шоке.
- Какая школа. Нужно вызвать полицию, во-первых, а во-вторых, сегодня ему лучше пропустить занятия. Какой с него ученик.
- Знаете что – вскипела мать – мне лучше знать, сможет он пойти на учебу или нет. Заходи Иван. А вам всего доброго.
Мужчина пришел в еще большую ярость.
- Хорошо, тогда я сам вызову полицию, и заодно расскажу им про вашу семью. А они пускай уже сами решают, как с такими родителя поступать.
В коридоре показался отец. Последнюю фразу он услышал отчетливо.
- Чего! Слышь, олень, ты там ни чего не попутал. Кого ты полицией будешь пугать. Я в этом городе знаю пол полицейского участка. Я сам могу тебе проблем создать. Хочешь?!
- С трудом верится. Ну если есть желание, попробуйте. Сына сегодня на учебу не отправляйте. Ему отлежаться надо.
Мать повела Ивана в комнату. Пьяный же осмелевший отец продолжил нападать на мужчину, которого, конечно, он знал. Как-никак, в одном подъезде живут.
- Слушай, чего ты лезешь в нашу семью. Тебе своих проблем не хватает?
- Да я вообще помочь хочу. Особенно Ивану. Он парень-то вроде неплохой. А с вами кажется итак все ясно.
- Не, ты реально не догоняешь. Вани мы сами поможем. И не нужно тут из себя изображать. У тебя дети свои есть. Вот и воспитывай.
Мужчина решил покинуть квартиру. Смысла ругаться с пьяным он не видел. Но напоследок все же добавил.
- Я не прощаюсь. По поводу вас будем разговаривать в другом месте. А Ивана сегодня на учебу не отправляйте.
Отец хотел было ответить, но не успел. Тогда он направился в зал. Там сидела мама. Иван был в ванной.
- Ну что там у него? Серьезно?
- Да так себе. Ну получил. Опять подрался. Дело молодое. Говорит, что Стрельцов снова.
- Что они с этим Стрельцовым все делят. 
Из ванной вышел Иван. Отец спросил его.
- Что у тебя опять случилось? Чего вам со Стрельцовым не имется?
- Это у него не имется. Я просто шел в школу.
- И что он? Ни с того, ни с сего напал.
- Да, именно так.
Отец ухмыльнулся.
- Хорошо, я поговорю с его родителями. Давай собирайся в школу. Не хрен прогуливать. Ты-то ему хоть успел врезать?
Иван не стал отвечать. Он всячески пытался победить в себе чувство презрения к родителям и чувство боли. Все тело ныло. Лицо же было просто изуродовано. Но, «кормильцы» выбора не оставляли. Нужно было собираться с силами и делать вторую попытку добраться до школы. Ваня, конечно, был уверен, что вряд ли у Стрельцова хватит мужества вновь сегодня так опуститься, но легкое чувство страха все равно присутствовало. Да и куда оно могло деться, когда на лице нет живого места, и волосы только отмыли от загустевшей крови. Ивану было безумно больно, но глаза папы и мамы видели сейчас мир в несколько ином свете. Да и сам Ваня не горел желанием пропускать занятия. Потому, собравшись с силами, Скотов пошел на учебу. Всю дорогу Ваня думал о том, как его встретит класс. Всю дорогу он настраивал себя на обидные реплики Виолы. Всю дорогу он морально себя подготавливал к худшему. Но то, что он увидел перед школой, заставило забыть обо всех переживания. Все учащиеся находились на улице. Ото всюду слышались эмоциональные шушуканья и разговоры. Ваня понял, что-то случилось. Что-то произошло. Не спроста почти вся школа собралась на улица. Почти вся, но где же класс Вани. Парень был в недоумении. Где его класс? Иван начал отчаянно бегать среди толпы, распихивая всех. Он искал своих одноклассников. Где же они? Наконец Иван увидел своих друзей Лизу и Матвея. На душе, малость, отлегло.
- Привет, что случилось? Где наши?
- Вань, привет – ответила Лиза – сами ничего не понимаем. Здесь вроде вся школа, кроме нашего класса. Мы опоздали на первый урок, автобус сломался. Пришли, а тут такое.
- Я тоже опоздал.
Ребята в панике даже сначала не заметили побоев Вани. Первым увидел Матвей.
- Ой, кошмар, Ванек. С тобой что опять случилось? Это же просто уголовное дело.
- Это, Матвей, причина моего опоздания. Денис Стрельцов по прозвищу «глыба».
Меня сейчас волнует больше, что случилось в школе. У кого бы спросить.
Ребята увидели парня из параллельного класса. Матвей незамедлительно начал разговор.
- Миша, ты не в курсе, что за кипишь. Мы опоздали, не в теме немного.
- Да вы что, ребята. Радуйтесь, что опоздали. Там ваш класс, в заложниках. Говорят, что у Фролова совсем башню снесло. Он залетел с ружьем в руках, выстрелил в охранника и побежал по школе. Вахтерша включила сигнал тревоги. Все выбежали, ваши – нет. Кто-то увидел, что он забежал в кабинет литературы. Там как раз ваши занимались с Еленой Михайловной.
У Ивана подкосились ноги. В глазах побелело. Там же Виола. Не раздумывая, Иван помчался в школу. Благо для него, полиция не успела еще прибыть, потому до класса он добрался беспрепятственно. Подойдя к двери он услышал крики. Это кричал Никита Фролов.
- Закройте все пасти. Иначе всех перестреляю.
Главными его раздражителями, конечно, были девочки. Они не в состоянии были сдержать эмоции. Многие ревели.
- Заткнитесь – кричал Фролов.   
Ваня вспомнил про вчерашнее избиение обезумевшего парня. Он решил, что сможет поговорить с Никитой и уговорить того отпустить всех. Немного поразмыслив, Иван вошел в класс.

День седьмой

Шесть утра. Воскресенье. В углу около доски сидит парень с ружьем. Это Никита, Никита Фролов. Он взял в заложники весь класс. Для чего, неизвестно. Он и сам не знал ответа на это вопрос. Просто в какую-то секунду своей непростой жизни его мозг отказался адекватно воспринимать окружающую действительность. Просто в какую-то минуту своего жизнеприспособления Никита понял, что больше не в состоянии все терпеть и вести себя разумно. Просто настал тот час, когда бесовские силы овладели отчаявшейся душой, и Никита стал марионеткой в их руках. Строго по диагонали напротив него сидел класс Вани Скотова, включая и его самого. Никто не понял, зачем Иван вошел в класс. Все терялись в догадках. Но и понять этого пока никто не стремился. Каждый сейчас мечтал лишь об одном – выжить. И все понимали, чтобы осуществить такую непривычную мечту нужно просто быть тихим. Не нужно высовываться, наглеть и изображать из себя героя. Понимали все, кроме Скотова. Иван был искренне уверен, что сможет поговорить с Никитой. Убедить в неправильности своих действий. Но ничего не получилось. Фролов обезумел. Он ни слова не дал сказать Ване. Он начал кричать, чтобы тот немедленно сел ко всем. Иван попытался вставить пару слов, но все было бесполезно. Потому Иван сутки провел со всеми в классе в качестве заложника. Все это время он смотрел на Виолу. Она, конечно, была в объятиях Дворцова. И в кой-то веки ей не было никакого дела до взгляда Скотова. Она как никто другой боялась потерять самое драгоценное, что может быть в жизни – саму жизнь. С улицы постоянно доносились крики. Это был и плач родителей, и обращения полиции к Фролову. Но он не с кем ни разговаривал. В его глазах царила пустота. Никаких эмоций, никаких чувств. Просто бездушная марионетка, держащая в руках ружье. Все прекрасно понимали, что так долго продолжатся не может, и в любую секунду начнется класс начнут штурмовать, но вот как скоро. И чем все это обернется. Эта непредсказуемость и неопределенность пугали больше всего. Елена Михайловна сидела рядом с учащимися. Она всячески пыталась их подбодрить и поддержать. Она всеми силами показывала свое спокойствие и уверенность в лучшем. Но, какими бы сильными не были старания, ребята понимали, что и ей сейчас очень страшно. К тому же, будучи уже вовсе не молодой, на ее лице все больше проявлялась усталость. Было видно, что ей становится все тяжелее и тяжелее. Силы покидают женщину. Почти сутки весь класс находился в одной позе. Фролов никому не разрешал даже встать. Не говоря уже, о движении по кабинету. Почти сутки все просто сидели и ждали, ждали чем весь этот кошмар закончится. Фролов тоже сидел как и все. Практически без движений. Но глядя на него, складывалось ощущение, что он способен так просидеть еще месяц. По выражению его лица можно было решить, что от человека в нем осталась лишь физическая материя. Более бездушного и безэмоционального лица  найти было просто невозможно. Словно восковую фигуру посадили в угол с ружьем.
    Иван все больше внимания обращал на Елену Михайловну. Он как никто другой чувствовал, что учителю становится плохо. Ее немедленно нужно было выводить из класса.
- Никита – собравшись с мыслями начал Иван – отпусти Елену Михайловну.
Одноклассники смотрели на Скотову, как на самоубийцу. Многие просто убивали его взглядом. Они переживали, что он достанет Фролова, и тот в порыве безумства начнет действовать более агрессивно. Фролов молчал, словно и вовсе не услышал Ивана.
- Никита, пожалуйста – не унимался Ваня – отпусти Елену Михайловну.
- Заткнись, Скотов. Из-за тебя нас всех убьют.
Это взвинтилась Виола. Ее не на шутку перепугала наглость тихого одноклассника. Ваня лишь краем глаза взглянул на Виолу и продолжил свою просьбу, обращенную к Фролову. Отвечать Виоле было и в обычное время занятием неблагодарным, а уж когда она в состоянии паники, тем более.
- Никита, Елена Михайловна не молодая девочка. Она не может так с нами сидеть еще сутки. Пойми же ты наконец.
Пока Скотов обращался к Фролову, никто даже не заметил, что на глазах учителя выступили слезы. Она проклинала себя за все, что сделала Ивану. Она ненавидела себя за каждую причиненную ему боль. Она все больше презирала себя и как педагога, и как человека. Фролов молчал. Слова Ивана не произвели на него никакого впечатления. Он как смотрел в одну точку, так и продолжал смотреть. Иван думал, что же еще можно добавить, чем разжалобить обезумевшего школьника. Но, неожиданно для всех на помощь Скотову пришел Дворцов.
- Фролов, будь мужчиной. Выпусти Елена Михайловну и девчонок. Оставляй парней и делай как считаешь нужным.
Иван опешил. Он никак не ожидал подобного от самолюбивого Дворцова. Да и не только Иван, все не ожидали, даже его извечный спутник Виола. Иван решил начать петь в одну дудку со Всеволодом.
- Да, Никита, послушай Дворцова. Выпусти всех, оставь парней. Так будет правильно.
На лице Фролова таилась безмятежность. На какое-то время все даже подумали, что он уснул с открытыми глазами. Но, вскоре безумец очнулся.
- Вы просите о правильности. А когда я просил вас, всех…Кто-нибудь слышал меня! А?! – Фролов вскочил на ноги и поднял ружье вверх.
- Я спрашиваю, кто-нибудь когда-нибудь меня слышал?! Отвечайте!
Девочки начали реветь. Большинство уже было уверенно, что это все, конец. Сейчас Фролов начнет палить во все стороны, а там как повезет. Все-таки в ружье за раз много патронов не положишь, авось и повезет кому. Но лезть на рожон никто не хотел. Получить первым пулю было перспективой так себе. Каждый в душе надеялся миновать этой участи. Если до этого глаза Фролова были полны равнодушия к окружающей действительности, то сейчас в них читалась безудержная ненависть. И все прекрасно понимали, что это не к добру. Ваня понял, что развел бурю в стакане. Фролова нужно было немедленно остановить, иначе трагедии не избежать.
- Никита, я тебя слышал. Вчера, вспомни, я помог тебе вечером. Никита, посмотри на мое лицо, как думаешь, кто меня так. Те же, кто и тебя. И как думаешь, из-за кого. Правильно, из-за тебя. Из-за тебя Фролов меня утром избили. А сейчас я вынужден умолять тебя отпустить Елену Михайловну и девчонок. Разве никто никогда тебя не слышал. Ты лжешь сам себе.
Фролов задумался. Он не знал, что ответить. Глаза забегали из стороны в сторону.
- Хорошо, Скотов. Елена Михайловна, выходите.
- А как же девочки.
- Заткнись, Скотов. Иначе я вообще передумаю. Елена Михайловна, выходите быстрее.
Учителю помогли подняться с пола. Потом она сама медленной походкой без резких движений покинула класс. Кто-то возненавидел ее в этот момент, посчитав, что настоящий педагог обязан был остаться с учащимися. Кто-то понял, что женщине в возрасте не намного труднее переносить подобное испытание. В общем, мнения относительно поступка Елены Михайловны разделились. Дворцов решил не останавливаться на достигнутом. Его решительность была похвальна.
- Что дальше, Никита? Так и будем сидеть все по углам. Может пора уже остановиться.
Дворцов говорил не под стать себе. Речь его была мягкой, даже убаюкивающей. Он знал, что делает. Ставить условия Фролову было довольно авантюрным занятием. Тем более, что на кону стояли жизни. В тоже время, Дворцов, будучи далеко не глупым парнем, понял, что во Фролове немного ожил разум. Нужно было этим пользоваться.
- Нет, Дворцов, многого просишь. Сегодня я хозяин положения. Будем играть.
Дворцов со Скотовым переглянулись так, словно всегда были закадычными друзьями. Сейчас они старались действовать сообща, на общее благо. В кой-то веки они стали одной единой командой. Кто бы мог в подобное поверить еще пару дней назад. Это была не игра в баскетбол. Здесь цена ошибки была куда дороже.
- Играть, во что? – спросил Ваня.
- В бутылочку!
- Во что?! В бутылочку – Дворцов еле сдержался, чтобы не высказать все, что он думает об этом психопате.
- Да, в бутылочку. Вы же хотите спасти свои поганые души.
Все поняли, что Фролов уже просто сошел с ума. И сейчас ему очень хочется почувствовать себя королем, вершителем судеб.
- Какие правила? – спросил Дворцов.
- Правила, простые. Крутим бутылочку, пять раз, на кого указала, тот спасен. Может покинуть класс. С остальными будем решать позже.
После этих слов Фролов достал из-за пазухи гранату. Только сейчас все окончательно поняли всю серьезность ситуации. Ребята организовали круг. Фролов стоял в стороне. В одной руке он держал ружье, направленное на «живой» круг, в другой – гранату. Игра началась. Единственным условием игры было крутить бутылочку как можно сильнее, с целью избежать специальной остановки. Все спорные ситуации должен был решить Фролов. Сегодня он чувствовал себя Богом. Обычная стеклянная бутылочка нашлась у одного из одноклассников Вани. Она была из под газированной воды. Ее положили в центр круга, и по команде Фролова один из ребят сильно крутанул ее. Иван молился, чтобы бутылочка указала на Виолу. Он очень хотел спасти ее. Но бутылочку указала на другого человека. Более того, даже не на девочку.
- Все, ты спасен – с вожделенным самовозвышением произнес Фролов.
Парень не поверил своему счастью. Он неуверенно поднялся и направился к выходу. Всю дорогу он смотрел на Фролова.
- Иди, иди, ты свободен – произнес тот.
Парень дошел до двери, вышел из класса и помчался, сломя голову. Его бег был отчетливо слышен в стенах кабинета. Скотов и Дворцов вновь переглянулись. Следующий участник безумной игры сделал резкое движение рукой, и судьбоносная бутылочка вновь начала вращаться. Каждый умолял ее остановиться напротив себя. Скотов умолял ее остановиться напротив Виолы. Бутылочка на этот раз решила спасти одну из девочек. Но это была не Виола.
- Выходи, ты свободна.
Уговаривать Фролову долго не пришлось. Одноклассница Вани буквально с места стартовала к спасительной двери. Потом класс слышал только звук отдаляющихся каблучков. Начался третий круг адской игры. Вновь бутылочка закрутилась. Нервы зашкаливали все больше и больше. Все понимали, что количество попыток уменьшается, а что будет дальше – неизвестно. Что там в голове у этого придурковатого Фролова? Что он еще придумает? А сейчас есть реальный шанс спастись. Всего-то надо, чтобы эта никчемная стекляшка остановилась напротив. И стекляшка остановилась. И вновь напротив девочки. И вновь это была не Виола.
- Беги – спокойно сказал Фролов.
И вновь просить долго не пришлось. Подошла очередь крутить бутылочку Дворцову. Это был уже четвертый круг. Большинство девочек больше не сдерживали слезы. Они плакали. В их числе была и Виола. Дворцов крутанул бутылку. Пройдя четыре с небольшим оборота вокруг своей оси она остановилась. И указала на Скотова.
- Ты спасен, Скотов. Не поверишь, я даже рад, я болел за тебя – сострил Фролов.
Впервые за все время одноклассники смотрели на Скотова с безудержным чувством зависти. Впервые за все школьные годы Скотову завидовали. Впервые каждый сейчас хотел оказаться на его месте. Но Ваня не торопился спасаться.
- Никита, можно я свою очередь передам другому человеку?
Фролов был в недоумении.
- Что ты несешь, Скотов. Спасайся, пользуйся шансом.
Но Ваня был непреклонен.
- Никита, прошу тебя, можно вместо меня спасется другой. Какая тебе разница. Все равно все по-твоему сценарию. Один круг – один человек.
Фролов задумался. Действительно, в любом случае все идет так, как хочет он. Более того, даже интереснее. Скотов затеял такую интригу, о которой он даже и не мечтал.
- Хорошо, Иван – с видом третейского судьи сказал Фролов – выбирай, кого хочешь спасти.
Иван повернул свой взор в сторону ребят. Он не стал играть на нервах Фролова и долго всех томить, потому сразу ответил.
- Виолу, я хочу спасти Виолу.
Для кого-то это было неожиданностью, для кого-то нет.  Но факт остается фактом, Скотов выбрал Виолу.
- Виола – пренебрежительно сказал Никита – ты спасена. Скажи спасибо Ивану. Может быть свободна.
Виола, и до того вся заплаканная, разревелась еще больше. Эта черствая, холодная и бездушная личность стала искренней и доброжелательной. Неизвестно, надолго ли. Но стала. Она обняла Ваню и прошептала ему на ухо.
- Спасибо!
После этого она поднялась с пола и покинула класс. Дворцов пристально смотрел на Ивана. Он пытался понять, что же в голове у этого не менее безумного парня, нежели Фролов. Сначала он вошел в класс, когда мог спокойно оставаться в безопасности. Потом начал вызволять из плена учителя, который выпил ему столько крови. В конце вообще умудрился упустить шанс на спасение во благо девушки, которая все школьные годы открыто презирала его. Дворцов смотрел и думал, хорошо ли они все знают Скотова. И справедливы ли они все были к нему на протяжении столь долгого времени. Наверное, в те минуту так думал не только Дворцов. Весь класс смотрел на Ваню другими глазами. Почему? Не ясно. Ведь и раньше он никогда не делал никому ничего плохого. Не смотря на многочисленные унижения. Но тогда он почему-то был изгоем. Сейчас же стал героем. Пришло время выбрать последнего счастливчика. Атмосфера в классе накалилась до предела. Все понимали, что снова ждать от Фролова поблажек глупо, хотя и возможно. Но, парень потерял себя уже тогда, когда выстрелил в охранника школы. Потому, верить в очередное чудо никому не хотелось. Каждый мечтал быть выбранным бездушной стекляшкой именно сейчас. И она начала свое вращение. Одна из одноклассниц раскрутила бутылку. Судьбоносный венец вращался как никогда долго. Все, даже Скотов, подаривший свое спасение Виоле, смотрели на нее с безграничной надеждой в глазах. Наконец бутылочка остановилась. Выбор на этот раз пал на одного из «щестерок» Дворцова.
- Ты спасен. Сваливай – как всегда подытожил Никита.
Но случилось не предвиденное. Один из парней, не выдержав ауры заключения, вскочил и с криками кинулся на Фролова. Тот моментально нажал на курок. Ружье выстрелило. Парень схватился за живот и упал. Дворцов в сию секунду понял, что есть шанс спасти всех. Фролову нужно было время, чтобы перезарядить орудие смерти. Всеволод тоже бросился на безумца. Но он совсем забыл про гранату. Дворцов хотел повалить на пол Фролова. Но тот ухитрился оттолкнуть его. В результате стычки оба парня оказались на полу. Но Фролов выронил гранату. И она упала как раз рядом с Дворцовым. Всеволод лишь успел закрыть лицо руками. И он даже не увидел, что сверху на гранату упал Скотов. И полностью накрыл ее своим телом. Раздался взрыв.

Эпилог

    Скромная, но ухоженная могила. На ней всегда лежали свежие цветы. В пределах металлической оградки располагались аккуратненький столик с лавочкой и небольшой крест с фотографией, принадлежащей Ивану Скотову. Мальчик трагически погиб, спасая жизнь  Всеволода Дворцова. Зачем он это сделал? Да все за тем же. Ради Виолы. Она была девушкой Дворцова, она всегда была рядом с ним и, самое главное, рядом с ним, она казалась счастливой. Но, возможно, только казалась. Видя упавшую рядом с Дворцовым гранату, Скотов первым делом подумал о любимой девушке. Как ей будет плохо без любимого человека. Как она будет страдать и мучиться, ведь она же любит Всеволода. Наивный Иван действительно верил, что Виола кого-то любит. Никто не знает, как поступил бы Иван, упади граната не рядом с Дворцовым. Наверно, и сам Ваня не смог бы предсказать свои действия, ведь все они были инстинктивными. Возможно, он решил бы спасти весь класс, а возможно и нет. Но в любом случае, все принятые им решения были мужественными и благородными. И все они были направлены во благо близкого человека, близкого для Вани. Но, к сожалению, сам он таковым не являлся. После того, как граната взорвалась, одноклассники Вани накинулись на Фролова. Если бы не вовремя появившийся ОМОН, то, скорее всего, дело дошло бы до самосуда. Ребята готовы были разорвать «надзирателя». В итоге, Фролов оказался в том месте, в какой он превратил класс. С одной лишь единственной разницей, здесь бутылочка не могла спасти от заточения. Фотография Ивана располагалась теперь не только на кресте, но и на доске почета в школе, где он учился. Он стал героем школы и отныне всегда располагался рядом с самыми почетными и уважаемыми выпускниками. Как было сказано выше, на могиле Ивана всегда были свежие цветы. Кто же их приносил? Родители? Нет. В их жизни после трагедии не шибко что-то изменилось. Изменилось лишь одно, теперь причина запоя была благородной. Во всяком случае, так они считали. Потеря сына, по их словам, сломала их жизнь. И они больше были не в состоянии справиться с горем. То, что они, будучи живыми, сломали жизнь ему, до них даже не доходило. Лиза и Матвей? Нет, они тоже не приносили никаких цветов. И тот и другой довольно неплохо устроили свою жизнь, уехали из родного, но скромного города, и со временем просто забыли, что когда-то в их жизни был такой товарищ как Иван Скотов. Они, как и большинство, были просто заняты своими заботами. Елена Михайловна? Нет, она не могла приносить цветы на могилу Ивану по состоянию здоровья. После трагедии она проработала еще пару лет и тяжело разболелась на нервной почве. В итоге, классический образ жизни российского пенсионера. Плюс, постоянные курсы лечения. Добраться до кладбища она просто была не в силах. Виола? Ну конечно же нет. Девушка после школы поступила в престижный ВУЗ, успешно его закончила и открыла в другом городе бизнес. Причем, довольно рентабельный. Ей не было больше дела ни до какого Скотова. Даже проявив себя одаренной студенткой, она все равно оставалась глупой и пустоголовой куклой. Ей даже на ум не приходило, что если бы не Ваня, далеко не факт, что она сейчас имела бы все то, что имеет. Даже жизнь. Всеволод Дворцов? Да, цветы приносил он. Стабильно, раз, а то и два в неделю он посещал кладбище. После того злополучного взрыва жизнь его круто изменилась. Всеволод находился ближе всех ко взрыву, в результате чего он получил тяжелейшие ожоги лица, руки и ноги. Проблемы с ногой миновали, а вот с остальным все вышло куда печальнее. Руку пришлось ампутировать, лицо с одной стороны стало обезображенным. Говорить о том, что Виола сразу после констатации этих фактов прекратила с ним всяческие отношения глупо. Она вообще вычеркнула его из своей жизни. Словно, и не было его никогда в классе. И не знала она никакого Дворцова. Подобным образом поступили многие из окружения в бывшем успешного парня. Дружить с калекой хотелось не всем. В глубине души Дворцов проклинал Скотова за то, что он «подарил» ему такую жизнь. Но в большей степени он был искренне благодарен Ивану. Благодарен за то, что вообще способен жить. А самое главное, благодарен за то, что тот открыл ему глаза на многое и на многих. Дворцов стал инвалидом, но он все больше чувствовал себя здоровее всех здоровых.  Всеволод не сдался и не пустил жизнь на самотек. Он начал учиться печатать одной рукой также быстро, как и печатал двумя. Он бросил все кружки и более углубленно взялся за литературный профиль. Он начал писать еще больше рассказов, повестей, проз, и в итоге его заметило одно престижное издательство. Всеволоду предложили выгодный контракт и, конечно, он согласился. Но согласился с одним условием. Ни при каких обстоятельствах Всеволод не покинет родной город. Потому что он знал, если уедет, от могилы Ивана останется один травяной ров. Никто не будет за ней следить, и никто не принесет ему живых цветов. Этого Дворцов допустить не мог. Он не мог в одиночестве оставить парня, который подарил ему жизнь. И он не мог на произвол судьбы бросить могилу, которую организовал на свои личные сбережения.