Дневник и фото - 2009

6 января 2009 г.
Женя Попов позвал в т-р Пушкина на спектакль «Прекрасность жизни» (Совковый винтаж по рассказам Е.П.), который сделала Марина Брусникина.  Автору нравится – считает, что этот компот из полутора десятков его рассказов вполне сценичен.
Поразительно, но среди 11 использованных в постановке артистов нет ни одного, чью игру можно отметить:  двигаются хорошо, а речевые аппараты очень бедны интонационно – все кричат, а не разговаривают. Впрочем, я нынешний театр воспринимаю плохо, однако досидели до конца, хоть Хохлик несколько раз порывалась уйти.
После спектакля – славная прогулка с Хохликом по ночным бульварам в нарядной рождественской подсветке.

17 января 2009 г.
У меня на физии всеми красками написано, что не принадлежу к тем людям, которые в магазине пересчитывают сдачу. Точно, никогда не проверяю. Заранее зная, что такого лоха просто грех не обвесить, не обсчитать. А опытные продавцы – замечательные психологи. Сколько раз замечал: когда продавщица обслуживает автоматически - завесила / потыкала по кнопочкам / назвала цену / не глядя взяла-отдала деньги – всё нормально. Но если вдруг, даже мельком, оценочно на тебя посмотрела – наверняка можно ловить на неточности. В гастрономе у дома, где я отовариваюсь через день, постоянных покупателей знают, так что тут всё тип-топ – любую недосдачу приму как должную наценку «за культуру обслуживания». А тут на пробу заглянул в новый магазинчик, неделю назад открытый, и когда расплачивался одной тысячной бумажкой – кожей ощутил быстрый взгляд - за миг до момента,  когда сдача легла в лоточек. Не беря деньги, сказал:
     – Проверьте, по-моему, вы ошиблись.
     – Извините, – улыбнулась девица и, не пересчитывая, добросила  к мелочи ещё одну десятирублёвую монетку.
Полагаю, она меня запомнила.

26 января 2009 г. / Умерла Дина Верни
Когда мне первый раз дали кассету, где она пела блатные и лагерные песни, на ней было написано "Дина Верная". И в певице можно было заподозрить иностранку, лишь когда она вместо "шпана" пела "шнапа". Гораздо позже узнал, что её отчество Яковлевна, что она любимая натурщица Майоля, Матисса и Боннара, про её удивительную судьбу. Унаследовав все права на наследие Майоля, стала галерейщицей и коллекционером (собирала не только картины, но ещё и авторские куклы, и экипажи), опекала опальных анти-советских художников-формалистов. А увидел её по-настоящему только в передачах Рязанова и Свибловой. Очень достойная жизнь.


10 февраля 2009 г.  /  Володину – 90
К середине девятого класса  в новой экспериментальной школе, где нам даже преподавали историю искусства, я уже понял, что всё – слетаю с резьбы. Но предки были непреклонны: десятилетку отучись в дневной, а дальше делай что хочешь. Однако к новому году, получив дневник с четырьмя двойками (алгебра, геометрия, физика, химия), осознал, что ноги домой не идут. На рельсы в метро было как-то банально, и крови много, да и вдруг выживешь – уродом останешься. С высокого этажа – оно вернее.
Самый высокий дом был на углу Садового и Петровки, где жил писатель Драгунский, и я пошёл туда по Краснопролетарской, мимо кинотеатрика, и висела там афиша «Старшая сестра».  Спешить было некуда, дневной билет стоил 25 коп.:  в полупустом зале я посмотрел странный фильм с гениальной актрисой,  пронзительно спевшей стихотворение Роберта Бёрнса: «И я была девушкой юной...».  Не знаю, что со мной произошло, но, выйдя на свет, я вдруг понял, что умирать сегодня не стану.
Когда через много лет я рассказал это пьяненькому деду Александру Моисеевичу, мы выпили ещё и заплакали.  Потому что своих обоих дедов я не помню, а Володин был самым душевным, а ещё – моим литературным учителем.  И лучшего учителя я не знал.
Говорят, будто были писатели, которые жили в башнях из слоновой кости, но я таких не видел. Зато встретил драматурга Володина,  который мог жить хоть на садовой скамейке и,  сидя с ним рядом,  невозможно было догадаться, кто он и чем занимается.

1 марта 2009 г.  /  Радио  «Культура»
Тема: Как формируется литературное поколение?
Рассказываю Толе Макарову.

22 марта 2009 г.
Вчера был типа Всемирный день Поэзии, который нынче проводился у нас вроде бы в десятый раз. Со счетом у меня плохо, но отчетливо  помню, что Первый состоялся 21 марта 2000-го в Театре на Таганке.
Тогда было шумно и весело, хотя и не понятно, почему сим действом дирижировал стихотворец Кедрозавр, чей потолок – литературный кружок при ЖЭКе, при том, что амбиций там немеряно (несколько лет назад главред Гавел Пусев в своём «МК» постебался, написав, что оный  пиит 1-го апреля выдвинут на соискание Нобелевской премии). Ну, первый блин всегда калом, зато теперь, через девять-то лет...  Короче, решил я ухватить кусочек мирового поэтического праздника.
В вестибюле ЦДЛа на десятке столов по алфавиту разложены розовые  бейджики – для официальных участников (тысячи полторы – при зале на  600 мест – они почему-то так и пролежали невостребованными до конца  мероприятия). Поискав глазами знакомые имена, не обнаружил там ни  одного известного, кроме «Граф Дракула», и только тут сообразил, что  под всеми именами-псевдонимами указаны сетевые адреса. Ладно, пошел  наверх, благо торжество уже с полчаса как раскочегаривалось.
На втором этаже – книжный базарчик, обилие поэтических сборников, от  совсем грошовых брошюрок до роскошных по оформлению и полиграфии  фолиантов, в ценовом разбросе от 20 рублей до нескольких тысяч. Толчея  и гвалт, как на вокзале:  разномастная публика – преимущественно молодая, заходящийся воплем ребятёнок на руках бородатого отца, дети постарше  возбужденно снуют под ногами, пока их родители в очереди к микрофону –  все желающие читают стихи. Девушки без возраста, старик в болотных сапогах, рослый школьник, как на уроке отбарабанивший стихотворение и снова пристроившийся в конец очереди, – эти пока что дебютанты, уже  признанные – в зале.
     – Сейчас всех узрим! – радостно, боком протискиваясь в дверь, сказал мне незнакомый мужик с бейджиком на лацкане.
Над сценой – голубая растяжка с буквой «Х», в президиуме знакомые лица: верлибрист Слава Куприянов,  патриарх в деле воспитания молодых кадров  (давно, еще со времён литстудии «Зелёная лампа»  при «Юности») Кирилл  Ковальджи, сетевой мэтр Коровин,  краса авангардной поэзии Лена Кацюба,  а председательствовал тот же Кедрозавр, коего все выступающие именовали  исключительно Константином Александровичем.
Услышал конец сообщения, что отныне народ сможет голосовать в Сети за все понравившиеся стихи, а самым частоотмеченным авторам будет присваиваться звание «Народный Поэт» – эту информацию собравшиеся встретили бурными продолжительными аплодисментами.
Зал – наполовину полон / наполовину пуст – оскудевал по мере того, как сидящие восходили по списку на сцену, читали стихи (по одному-два – регламент!) и, получив свою порцию хлопков, тотчас устремлялись к дверям. Многократное  приглашение к микрофону отца-основателя ордена куртуазных маньеристов  Степанцова осталось без ответа, но «старуха-процентщица» Алина Витухновская  на пятый зов откликнулась – получила от Кедрозавра Свидетельство о членстве  в Добровольном Обществе Охраны Стрекоз  (очевидно, вручать индульгенцию  надлежало правозащитнику Симонову, некогда выцарапавшему гламурную  нимфетку из тюряги, однако сын поэта не высидел и половины концерта).
Зал на хлопки не скупился, аплодировал тем живее, чем проще и традиционнее звучали стихи. Вовсе проигнорировал так называемые «перформансы», которых было явлено два.
В первом случае – девица плюхнула у микрофона мешок, вытащила из него и расстелила розовую кисею, приговаривая, что это её облако, опустилась на карачки и провыла нечто (неразборчивое, ибо в её позиции до мембраны недоставало полметра).
Второй был круче – импозантная дама (объявленая как «персона, вошедшая в сотню популярных творческих людей столицы» – ?!) выпалила в микрофон, что сейчас ПРОЧТЁТ  СТИХ, выдержала  паузу, пафосно продекламировала: «Стих!»  – и в гробой тишине застучала  каблучками к выходу. На этом «перформансе» я спёкся, поскольку в зале  оставалось человек 20-25,  и ожидать среди них яркое дарование  (вроде покойного Дмитрия Александровича Пригова., способного превратить в поэзию прилюдное поедание он-лайн цыплёнка-табака) не представлялось сколь–нибудь разумным.
Выйдя на улицу, услышал кусочек телефонного разговора:
     – Поэзия не умерла, она сдохла!  (Абсолютно согласен!)
Заел всю эту тошнотину тихим камерным концертом Веронички Долиной, которая как раз пела в соседнем доме (в ЕКЦ).

2 апреля 2009 г.
Как сообщил Интерфакс, министр Культуры РФ А.А.Авдеев заверил общественность, что андреевский  Гоголь как сидел во дворе Литинститута (sic!), так там и останется.
Чудно! А литинститутским чугунным Герценом заменить истукана Томского на Гоголевском бульваре – этот и поаккуратнее будет, и вообще подмены никто не заметит.

14 апреля 2009 г.
Сегодня Денису Новикову исполнилось бы 42, а мы в пятый раз отмечаем этот день  без него.
Спасибо друзьям, которыми Господь Дениса не обделил: два года назад в издательстве  «Воймега» выпустили посмертное – пока самое полное - собрание его стихотворений, уже ставшее раритетным (мой портрет Дениса на обложке вполне выразительно выглядит).
Накануне журналист Игорь Стомахин отыскал в своём архиве фотосъёмку 1990-го года,  которую исполнил в редакции журнала «Юность», готовя интервью с Денисом для газеты  «Афиша», и я уговорил его обнародовать эти фотографии в Сети: тут не до денег – пока мы живы, каждый кадр нужно делать общественным достоянием.

26 апреля 2009 г.
В начале 70-х существовала в Москве Литературная студия (под крышей МГК ВЛКСМ и Московского отделения СП СССР), созданная для переучета тех молодых писателей,  которые избежали Литинститута и неорганизованно осаждали редакции/издательства  с прозой, стихами и пьесами. Руководили семинарами знаменитые мастера: Самойлов, Межиров, Нагибин, Трифонов, Арбузов... (Литинститут такими кадрами похвастаться не мог). Семинар Бориса Слуцкого собирался в Лито с октября 72-го по апрель 1977 года,  когда смерть жены и душевная болезнь скоро выключили поэта из литературной жизни.
7 мая мы отметим 90-летний юбилей Б.А.Слуцкого. А на прошлой неделе увиделись те, кто пять лет были учениками Бориса Абрамовича – спасибо литератору Юле Покровской (Сульповар) и стихотворцу Андрею Коровину, сумевшим – через 30 лет! – найти и собрать давних студийцев  в «Доме Булгакова»: пришли Люба Гренадер, Витя Гофман, Алёша Королёв, Гена Калашников, Галя Погожева, Олег Хлебников.
Когда мы познакомились, Слуцкому было 53, и нам, семинаристам в возрастном разбросе  от 18 до 35 – он виделся почтенным патриархом, а встретившись теперь обнаружили,  что  сегодня все мы оказались старше своего Учителя.
Первым делом помянули ушедших – их  почти половина:  Александр Тихомиров, Тамара Стародубцева, Егор Самченко, Владимир  Казарин, Ольга Татаринова, Сергей Гончаренко... Потом – вспомнили, как всё начиналось. А потом просто почитали стихи Слуцкого – по памяти, самые любимые. И гитара Андрея  Крамаренко  (актёра театра Елены Камбуровой) пришлась в тот вечер очень кстати.

12 мая 2009 г.
В ЦДЛ – вечер памяти Конецкого, приуроченный к выпуску огромного фолианта, куда Таня Акулова собрала все имевшиеся в семейном архиве Виктора Викторовича фотографии. Моих портретов ВикВика в книжке нет,  зато один – на обложке (Таня сказала, что этот портрет – самый лучший и её любимый, а что забыла указать автора, так просто упустила из виду). Из всех заявленных выступающих пришли только Лев Аннинский и Гия Данелия, почти ослепший (каракулями подписал мне книжку «Чито-грито», куда вошли два сборника его киношных воспоминаний).

16 мая 2009 г.
Сегодня день памяти отца, и я не рискнул один искать его могилу на Химкинском кладбище – попросил тётку Любу меня сопроводить. Неимоверно стыдно, что сделал это через долгие 22 года, но... всё-таки собрался. Зажёг свечечку, помолился, высыпал горсть земли с маминой могилы. И вздрогнул, когда Люба громко сказала, глядя на памятник:
     – Обещала тебе, Толя, что однажды привезу Геру, вот мы и пришли.
Прости меня, папа.

19 мая 2009 г.
Проезжая нынче по родному стольному граду, узрел за Музеем нашей Армии новый памятник в строительных лесах. Узнал персонажиху, и сердце ёкнуло:  уж не хохлы ли ненавистную  им «медную бабушку»  из Севастополя москалям вернули? Сравнил: нет, эта помоложе будет, типа девственная ещё.
Может, подумал, она – та самая, опекушинская, которая из старой Думы, 1896 года рождения, каковую нам несколько лет назад армяне обратно подарили?  Но ту статую, отреставрированную в Третьяковке, Лужков обещал поставить в Царицыне. К тому ж она гораздо крупнее будет – трёхметровая, да и вобще из мрамора.
А про сию красотку гламурную я в Сети никакой информации не нашёл.
И того не пойму: зачем девушку пред Студией баталистов – задом к художникам, в один ряд с музейными танком и ракетой впякали? Поблизости Екатерининский парк – там, где воспитанницы пансиона благородных девиц променад совершали, в тени дерев и юной Екатерине куда как уютнее было бы. А так ведь языкастые москвичи, чего доброго, её фронтовой «Катюшей» прозовут.

9 июня 2009 г.
Сегодня асфальтовый пятачок перед нашей многоэтажкой подметает смурной узбек.  А в начале шестидесятых мой уютный дворик в Малом Кисельном обихаживал татарин Рунис. Который жил тут же, в подвале, некогда служившем бомбоубежищем, после войны – складом инвентаря и квартирой дворника. Где Рунис ютился не один, а с толстой женой и двумя маленькими чумазыми детьми. Что «чумазые»  – наверняка так казалось, ведь в подвале не было ни окон, ни мало-мальских удобств:   дети подземелья,  про которых читал в школьной хрестоматии.  Угроза бабушки: «Гляди, Рунису отдам!»  –  когда доставал её проказами –  чуть ли не самое жуткое, что я слышал в жизни.
Между тем, Рунис совсем не был страшен – улыбался жильцам при встрече, всех знал по имени-отчеству.   До дрожи пугала другая бабушкина кара:  «Не будешь учиться –  дворником станешь!»
Дворником я не стал, как, очевидно, и остальные жильцы нашего скворечника, потому двор теперь метёт молодой узбек. Про которого я не знаю ничего: как его зовут? есть ли у него жена? дети?.. И он про меня ничего не знает, не отвечает на моё «здрасьте!»,  когда прохожу мимо. И то правильно:  здороваться со всеми чужаками стоквартирного дома – язык отвалится.

18 июня 2009 г.
Женя Пищикова выпустила замечательную книжку «Пятиэтажная Россия», которая по классу уже не журналистика, но отличная русская проза (что Дм. Воденников, Татьяна Толстая и М. Чудакова  на обороте обложки  косвенно подтверждают). Собственно, её талант был очевиден уже в 80-е, когда мы познакомились, но требовалось прожить жизнь, чтобы взгляд художника обрёл совершенство, без коего просто не увидишь, например, что «история домашней прислуги – это история неравенства, добровольно впущенного в дом». А все диалоги в книжке просто просятся на сцену и экран, так хороши они по драматургии. При этом на любой комплимент Женя отмахивается: да будет тебе! – а по глазам вижу: очень благодарна за каждую услышанную похвалу.

6 июля 2009 г. /  Ушёл Василий Аксёнов
Василий Павлович рассказывал,  как в конце 1960-х возвращался из Ялты в одном  купе  с бойким морячком. Который весь день таскал из вагона-ресторана портвейн, пил его сам с собой и заливал попутчику баки:
     – Щас приеду в Москву и сразу в Переделкино, к Жене Евтушенко на дачу. Роба Рождественский с Андрюшей Вознесенским подгребут – водки, закуся накупим. Беллочка Ахмадулина подруг позовёт.  Булат с гитарой подвалит...
Слушал его Аксёнов, слушал, наконец не выдержал: сказал, что всё он врёт – и не  знает никого из этих писателей, и вообще не такие они люди.
Морячок полез в бутылку:
     – А ты сам кто такой? Тоже писатель? Как твоя фамилия?
     – Аксёнов.
Морячок ненадолго заткнулся, глядя в окно. Потом спросил:
     – Над чем работаешь, Вася?
Наверняка сам придумал, но придумал здорово.

6 августа 2009 г.
Отметил свой день капусты вдвоём с Хохликом (с грустным ощущением, что мы  теряем друг друга, и это неостановимо...).

28 августа 2009 г. /   110-й  день рождения Платонова
Портретная галерея Андрея Платонова совсем скудна – всего три десятка бытовых фотографий и ни одного «парадного»  портрета. Даже самый известный – в белом шарфе, кочующий из книги в книгу, –  не оригинальный, выкроен из другого фотоснимка.
Вдова писателя Мария Александровна рассказала мне историю  этого фото. Зимой 1947-го, уже смертельно больной, Андрей  Платонович, которого из-за открытой формы туберкулеза дома от общения с дочерью отгораживали, отправился с ней гулять на Тверской бульвар. И неожиданно для самого себя заглянул  в старое фотоателье возле Никитских ворот (на углу дома, где ещё недавно был памятный москвичам кинотеатр  Повторного  фильма), сфотографировался с Машей. Для него такой поступок нехарактерен – Платонов не любил зеркал и своих изображений, но эту фотографию сделал не для себя.
Из этого парного снимка – сразу после смерти писателя в январе 1951-го – был выкадрирован самый известный его портрет в белом шарфе. Кто-то из друзей семьи пошёл в то же ателье и заказал репродукцию.
Любой фотолюбитель знает, сколь не сложно это технически – убрать лишнее изображение, восполнить ретушью недостающие  детали. И ведь явно, когда Платонов оказался в одиночестве, его лицо обрело совсем другое выражение.
В этом доме у Никитских ворот жил Николай Огарёв, в 1913-м –  после надстройки третьего этажа – открылся кинозал «Унион», ставший в 1939 году кинотеатром  «Повторным»  (сегодня там театр Марка Розовского). Рядом с кассами кинотеатра, под мемориальной доской – размещалось известное фотоателье.

1 сентября 2009  г.  /  Страна Указов
Мне было десять, когда по хрущевскому Указу у людей отбирали коров.  И в детскую память навсегда врезалось непонятное жуткое  действо, творившееся на моих глазах на даче на станции «Правда»:  сосед Иван Михалыч, сжав в уцелевшей на войне левой руке серп, заслоняет собой дверь сарая, в котором мычит корова Звёздочка,  рядом голосит жена,  ревмя  ревут трое их детей, десяток соседей молчаливо жмётся тут же,  а милиционер – тоже наш, поселковый,  тихо повторяет одно зловещее: «Отдай по-добру, Михалыч, отдай!»
Подошли другие люди – чужие, и уже все начали кричать,  когда нас, детей, наконец увели в дом... Я не понимал, за что отобрали у семьи инвалида Великой войны их родную Звёздочку,  чьё вкусное  парное молоко мы по-соседски брали каждое лето. И почему мимо нашего дома по утрам-вечерам уже никогда больше не прогоняли поселковое стадо,  а за молоком стали ходить в сельпо. Но одно  понял на всю жизнь:  если издаётся нечеловечный УКАЗ, против него ничего нельзя сделать.
И вот полвека прошло, того злобного эССэСэРа больше нет, страна называется по-другому,  но к тебе  в дом всё так же могут войти с бумажкой-Указом, и хоть воем вой – ничего не исправить. Сучья власть, изнасилованная  Страна Указов. И если сегодняшний мальчишка, выкинутый вместе со своей семьёй из собственного дома, через несколько лет в своём бараке смастерит самодельную бомбу,  я его – с трудом, но – пойму.

3 сентября  2009 г.
Пошёл работать к Лесневской и Альбац в «Нью Таймс» выпускающим редактором (всегда мечтал спать на планёрках с Лерой Новодворской).

9 сентября 2009 г.
Зашёл к Старосельской в СТД за гонораром и журналами для Феликса Ветрова (вторая за этот год – после Василия Бетаки в № 2  – моя большая публикация в «Иных берегах»).
Всё-таки проживание в интеллигентском районе имеет свою прелесть – пока с Наташей шли по Мосфильмовской улице двести метров от остановки такси до её дома, трое прохожих с ней поздоровались: очевидные  зрители телеканала «Культура».
Сколько бы раз ни приезжал, Мира Яковлевна непременно вспоминает, как мы однажды всю ночь – до восьми утра! – травили анекдоты, притом победителя у нас так и не было.
Получил великолепную Наташину книжку про Виктора Авилова в малой серии ЖЗЛ.

26 сентября 2009 г.
Дочь Александра Петровича Межирова Зоя привезла из Америки прах отца, и 25-го сентября его погребли на Переделкинском сельском погосте.
На скромные  цеховые  похороны большей частию пришли друзья Поэта: Ст. Лесневский, Евг. Евтушенко, Сергей Чупринин, Евгений Рейн, Вениамин Смехов, Игорь Волгин, Олег Хлебников, Олеся Николаева, Валентин Резник, Виктор Гофман, Григорий Кружков, Евг. Сидоров, Дмитрий Сухарев (а меня, конечно, подпись номера в печать до полуночи в редакции продержала).

28 сентября 2009 г.
Оч. хороший вечер Хлебникова в Булгакове. Собрались два десятка гостей – немного, зато все свои: Гофман, Бородицкая, Мнацаканян, Бахнов, Дунская, Гейко, Данилов.  Саед-Шах была на взводе – раздражённая, с какой-то бордовой индуистской отметиной на лбу – села в первый ряд и весь вечер чавкала жвачкой в лицо Олегу.  Когда Анька такая, Хлебников совсем сумрачен, однако читал хорошо и много. А Хохлик пристроилась торговать книжками Олега и почти все продала (Гейко даже две купил).  Обошлись без пития, да и не хотелось, если честно.

9 октября 2009 г.
Умер Миша Поздняев: выпил, уснул на земле, двух шагов не дойдя до своего дома...

10  октября  2009 г.  /  Прощание с Михаилом Поздняевым
Отпевание – в пятницу, 16 октября, в 10.30 утра в храме Спаса Преображения -
Краснобогатырская улица, 17 (от м. «Преображенская площадь» – тр. 2,7,46,11).
Гражданская панихида - в 12.30 в ритуальном зале на Николо-Архангельском кл.
(Носовихинское шоссе,16 – от метро «Щёлковская» автобусом 760 до конечной,
от «Выхино» – автобусом 706).

16 октября 2009 г.
Очень тяжёлое прощание в Храме, куда народ набился самый разный (еле сдержался, чтобы не выкинуть на улицу Сашу Архангельского, раздававшего над гробом автографы на новой книжке).
В церкви отпевал Мишу его духовник,  в крематории – Ардов,  Вигилянский у себя в Татианиной церкви отслужил литию.
Веры не было, от Оли  её подруга принесла лукошечко цветов...
Публикации:
«Новые Известия» – от 12 октября 2009: «Он умер от одиночества...»
Дмитрий Быков – «Две могилы».
Эх, Миша, Миша...

8 ноября 2009 г.
Выбрался наконец к младшему брату отца – дяде Вите, которого не видел тридцать лет и, встретив на улице, вообще не узнал бы. Живёт он с верной женой Ниной Петровной и старым попугаем, который – такой же, как в Остёровском мультике – не летает, а чинно ходит по всей квартире, только не говорит ни слова. Как многие военные люди, дядя Витя закоренелый молчун – медленно поглощал еду из общей с попугаем тарелки, и в этой процедуре было нечто ритуальное. Зато Нина Петровна словоохотлива за троих – в красках живописала, как в качестве жены военного советника делила с ним все тяготы борьбы за социализм на Кубе, в Африке и в Афгане, где оба вполне могли остаться без головы. В завершение вечера был зван в гости с жёнами и детьми, хоть было ясно, что этот мой визит к родне – последний.

23 ноября 2009 г.
Оказавшись возле дома приятеля, которого давно не видел, позвонил ему: зайду? Открывает дверь – лицо белее мела, зуб на зуб не попадает. А с кухни тянет порохом...
Приятель чистил свой «вальтер», собрал уже, когда я отвлёк его телефонным звонком, и не заметил, как машинально послал патрон в патронник – перед тем, как спрятать, автоматически «щёлкнул» в угол. Пуля дважды отрикошетила – от батареи и бетонной стены – и когда мы, разжевав жвачку, прикрепили к щербинам нитку, друган побелел снова – на пятиметровой кухоньке пуля дважды прошла в нескольких пальцах от головы стрелка, чудом не сделав его персонажем криминальной хроники.
Честно говоря, я всегда был и остаюсь сторонником легализации огнестрельного оружия, но тут всерьёз задумался о последствиях поголовного вооружения наших криворуких граждан – мой рисковый приятель вообще-то профессионал, но чёрт всегда подобьёт под коленку.

30 ноября 2009 г.
Позавчера подорвали  фирменный "Невский экспресс" (166-й рейс "Москва–Петербург"). Нет никаких сомнений, что это – наказание за Чечню.  26 погибших, полторы сотни раненных (наверняка цифры не последние).
В списке убитых – друг юности и товарищ по цеху Толя Головков (совпадение исключается: имя и фамилия могут совпасть, но вот отчество Эммануилович)...
Даже не придумав, что скажу вдове, – позвонил на домашний телефон Головковых, и когда Толик сам снял трубку – обалдел!..  Ответил, что полгода назад  потерял паспорт  и вот какой-то бедолага им воспользовался. Вот и рассуждай после такого про судьбу.

5 декабря 2009 г.
Смерть Вячеслава Тихонова напомнила, что он был знаковым актёром советского кино. Из множества его ролей больше других люблю матроса Алексея из "Оптимистической трагедии" и учителя Мельникова в "Доживём до понедельника". Понятно, что и Штирлица – выдающуюся бессловесную сцену встречи советского разведчика с женой в немецком ресторане, кстати, придумал и убедил включить в сценарий сам Вячеслав Васильевич. После того сериала Лиозновой моя подруга настолько полюбила Тихонова, что поехала к нему на Валдай, где он снимался в новом фильме, но застала актёра с сыном Володей, помешавшим заезжей журналистке сблизиться с отцом. Семейная драма Тихонова и Мордюковой, завершившаяся гибелью их общего сына, тоже стала всесоюзной, сделала этих великих актёров по-человечески близкими многим зрителям. Не думаю, что Тихонов был плаксив по натуре, но я навсегда запомнил его плачущим в Доме кино на прощании с Василием Шукшиным, и слёзы на его глазах – когда получал премию "Ника" за честь и достоинство в профессии. И в 21-й век он в общем-то уже не вписался.

20 декабря 2009 г.
Однажды собрались на вечеринку в доме учительницы английского языка. Преподавала она в академии МИДа и славилась способностью с нуля, за несколько месяцев научить свободно изъясняться любого, хоть бы и председателя колхоза, внезапно назначенного послом в англоговорящую страну. Накануне как раз закончился ученый год, и хозяйка принесла поляроидный снимок, сделанный на память с её выпускниками. Пошутила, что за это фото иностранные разведки много бы заплатили - рядом с педагогиней снялись пятеро будущих резидентов. Дядьки как дядьки, только обезличенные - поменяй их местами, и не сказать, где кто. Под конец вечера фотография опять пошла по рукам, и возник естественный вопрос: таких одинаковых – со стёртыми лицами – специально подбирают, или они в процессе обучения все на одно лицо делаются? Поднявшийся за столом гвалт разбудил дремавшего  в кресле тренера нашей сборной по гимнастике, и он всё прояснил:
     – Я из любой девчонки могу гимнастку сделать. Но мастера спорта – только из той, у которой плечи шире бёдер...


ФОТО:  Мне всегда шёл жёлтый цвет  /  Москва, осень 2009 г.
© Georgi Yelin  /  Съёмка Ольги Чеховой

ФОТОАЛЬБОМ  к дневнику этого года – все 35 снимков привязаны к датам:
https://yadi.sk/a/0iMFc1U4xzmUKA 

-------