Повесть написана на основе реальных событий. Сановнее поведение руководителей Партии КПСС, их двойная мораль от Райкома до Обкома бытовали в то время. И как это бывает в жизни «забыты те, кто проклинали, но помнят тех, кого кляли». Глубокий конфликт межу Обкомом КПСС и будущим Генеральным конструктором самолетов СУ-27, СУ-35 Михаилом Петровичем Симоновым (здесь только отголоски этого конфликта) закончились тем, что Симонова М.П. будут помнить годы и десятилетия, а таких, как Толстиков, забыли уже давно. Но не столь уж много случаев, когда рядовые члены Партии выступали против часто абсурдных решений высокопоставленных вельмож. И как здесь, едва не закончившийся трагедией для Героя повести.
Здесь и ответ на вопрос, почему провалилась борьба за трезвый образ жизни. Нравственность и распущенность, сравнение постулатов Религии и существующих в то время принципов.
В этой книге – и моя жизнь, и история жизни героев повести. В повести есть то, о чем не принято говорить, но что неизбежно сопровождает человечество всю историю его развития.
Учитывая высказывания читателей, я разбил повесть на три части. В этой первой части 31 страница. Понимаю, что не у каждого хватит желания прочесть, но уверен, что разумного человека, не равнодушного к истории, которую мы прожили, не оставит равнодушным.
Если я окажусь не прав, "пусть каждый бросит в меня камень".
Успехов, благополучия каждому и вашим семьям.
Страсть без любви?
Часть 2. Продолжение
Многие считают, что понятия любовь и страсть абсолютно идентичны. А некоторые просто-напросто путают два этих понятия, ошибочно заменяя одно другим. Для того, чтобы научиться различать между собой два этих чувства, нужно знать, что любовь основана на близости, а страсть - на желании. (Мнение психолога)
Все это время Алевтина жила у подруги Веры. Та работала в той же больнице бухгалтером. У Али, действительно, ничего и никого не было на стороне. Просто она устала страдать и за себя, и за мужа. Не клеилось что-то у них, как это часто бывает в семьях. Один в чем-то уходит вперед, не стараясь подготовить другого. А может быть, кризис возраста?
Но что поделаешь, если «это» ей не хочется. А муж не уговаривал, а если отказывалась, то уходил в большую обиду.
Что ни говори, а свободное от семейных забот время, дает возможность подумать, не торопясь. Находясь рядом с мужем, у нее часто не было того желания, какое хотелось бы мужу. И чтоб его не дразнить, она до последнего времени старалась даже переодеваться, уходя в другую комнату. Тем более, уходила от разговоров, которые, как она видела, излишне возбуждали его.
А сейчас уже больше месяца она, находясь вдали от мужа, думала, что в семейном разладе, наверное, виноваты оба. Но почему, - думала она, - определяющим желанием является только мужская прихоть?
Живя у подруги, Алевтина теперь она могла внимательно читать одну из книг Фрейда, имеющуюся в библиотеке подруги.
С точки зрения Фрейда, сексуально активная, по мнению мужчин, женщина физически не может ни наслаждаться удовлетворением своего физического желания, ни естественно выражать свою чувственность. И он утверждает, что взамен этого она действует как бы по принуждению.
Раньше в студенческие годы при изучении симптомов болезни, почти каждый из студентов находил их у себя. Так и теперь, читая Фрейда, она ощущала в себе много общего с теорией ученого.
И чем больше погружалась в его теорию, тем, как ни странно, хотелось разобраться в том, что она при разговоре с мужем, называла «это». Ей то становилось жарко, то стыдно от своей безграмотности в этом вопросе. Она ощущала даже легкое волнение.
Не зря говорят, случайность – запланированная необходимость.
К ее большому удивлению, заведующий гинекологическим отделением больницы, в которой работала она, Сергей Васильевич вдруг неожиданно объяснился ей.
Случилось это после больничного коллективного «симпозиума».
Сергей Васильевич признался, что давно ей симпатизирует. Он галантно нагнулся, и поцеловал ей руку. Не разгибаясь, посмотрел на нее снизу вверх. В его, широко раскрытых глазах, было столько тепла, что она почувствовала к нему почти дочернюю тягу.
Аля ничего не ответила. Да он и не требовал. С той вечеринки прошло достаточно времени. Она уже и забыла об этом. Встречая ее в коридоре больницы, или на планерках, он улыбался и не забывал сказать: «Ты моя красавица».
Но, ни раньше, ни позже, а именно вчера, он твердо сказал:
- Завтра приглашаю тебя на чай. Мы слишком долго работаем вместе, чтоб не знать друг друга. Сказал, будто экстрасенс зомбировал.
Интересно получается, только два дня назад она пожаловалась подруге, что надоела ей такая неприкаянная жизнь. Случайность или подстава? Но Алевтина точно помнила, что об отсутствии мужчины в ее жизни, она подруге даже не заикалась. Ей было достаточно общения с Верой.
- А разве забыли, что я замужем? –спросила она. - И мужа своего я люблю.
Сергей улыбнулся. Она не поняла, - похвала это или недоверие?
- Вы же видели его на одной из вечеринок здесь, продолжала она чуть дрогнувшим голосом.
- Как и то, что твой на вечеринке следил за женщинами, как голодный охотник за пролетающей уткой.
Он подошел и взял ее за руку. Аля ощутила жар его руки. Сергей подтянул и вторую ее руку, и зажал их обе в своих ладонях.
- Не забывай, я не только мужик, но и врач. И отдаю должное женской страсти, особенно, если она оказывается не удовлетворенной. И это не столько тяжело для замужней женщины, сколь вредно для здоровья.
Але надо было возмутиться, высвободить руки, и сказать, что положено женщине в таких случаях, но она ждала, как ждут в кино продолжения, забыв о времени и о себе. Какое –то наваждение нашло. Ждала, как заворожено кролик ждет своего часа перед удавом.
-У активного самца жена, чтоб удержать его, должна быть не просто самкой, а гетерой. А для этого, как говорил товарищ Ленин, учиться и учиться.- Сергей засмеялся своей шутке.
- Но это же пошло, говорить о низменном, - она, высвободив руки, возмущенно продолжила - А как же любовь?
- Любовь, дорогая моя, как прилагательное к этому, как ты говоришь низменному.
Аля досадливо поморщилась:
- Об этом я даже с мужем не говорю.
- Почему? - перебил он ее.
- Потому, как мерзко, - парировала она.
Они сидели в его кабинете в удобных невысоких креслах.
Сергей уверенно улыбнулся, и, наклонившись в е сторону, доверительно продолжил:
-Женщина, как птица феникс, обладающая способностью сжигать себя и затем возрождаться.
- Ваши аналогии становятся даже забавными,- сдержанно улыбнулась Аля.
- Но я знаю, как возродить птицу Феникс из пепла.
Она увидела, как он весь подобрался, и выпрямился в кресле, Лицо стало волевым, как у солдата перед наступлением, и на гладко выбритом подбородке появилась приятная, едва различимая ямочка. Ранее Аля не замечала этого.
Она увидела, скорее почувствовала, в нем такой накал страсти, что захлестнуло дыхание, и неожиданно подкатила к горлу легкая тошнота. Такое иногда бывало у нее с мужем. В первый год, и то не часто.
Видно судьба так распорядилась, – вздохнула она, выходя из больницы. Сергей предлагал довести ее до дому, но она отказалась.
Шагая к подруге, она ощущала и его интерес, и собственный испуг.
*
Катрань 62г. Пристяжной партийной упряжки.
«Власть одного человека над другим губит прежде всего властвующего». Л.Н.Толстой
Первый секретарь райкома Комсомола Рахимов Фуат Закирович с повышением перешел в райком партии. И та же Софа, только теперь она пришла к Владлену домой, рассказала о предложении секретаря Горкома Комсомола Кости Максименко. Владлен с женой Алей и двумя дочерьми жили тогда уже в двух комнатной квартире.
Перейти в Райком в качестве Первого секретаря райкома комсомола. Софа с радостью об этом говорила, добавив, что работники ждут его прихода.
Сейчас через многие годы я осознаю, что она явно симпатизировала мне.
После ухода инструктора райкома я молча, но взволнованно лег на кровать и задумался. Аля встревожено посмотрела на меня:
- Ты переживаешь такую неожиданность?
К этому времени, как казалось, мы хорошо знали и понимали друг друга.
-Это же здорово, Влад.
Она не поняла меня, - подумал я. Предложение, конечно, лестное. Как никак, стал заметен в комсомолии. К этому времени я уже вступил в КПСС. Искренне желал быть в первых рядах за Коммунизм. Тогда я безраздельно верил в это..
Но стать Секретарем райкома, да еще Первым?
Я ортодокс по характеру и мировоззрению. Не всю жизнь работать в Комсомоле? Но для продвижения в партийной системе нужна гибкая шея и мягкие колени. Это я тогда уже понимал. Я не обладал этими качествами. И еще был один недостаток – я любил инициативу.
Подобное считалось в партийных кругах недопустимым. И потому я предпочитал общественную работу, где можно быть свободным и независимым.
Жена явно не поняла меня.
- У тебя очень хорошо получится – продолжала она отдаляться от моих мыслей. Удалялась тихим заливистым смехом. - Удивляюсь, что ты колеблешься? Ты же такой решительный.
Я посмотрел на нее и шутливо спросил:
-Хочешь побыть в высшем обществе?
Жена отрицательно покачала головой с навитыми кудряшками и, взяв его руку, произнесла:
- Владька, у тебя сейчас глаза голубые, как небо весной.
Я ответно погладил ее руку.
- На то мы мужчина и женщина, чтоб отличаться мыслями.
- Ты о чем,- спросила она, и приблизилась губами к его уху. – Я тебя люблю.
На душе стало тепло, и кровь толкнулась природным инстинктом.
В первые месяцы знакомства я ревновал и ловил каждый взгляд ее, направленный в сторону. Ревность? Это не что иное, как защита своей собственности?
- Дурачок, - смеялась она, - мне кроме тебя никто не нужен..
Катрань. Встреча с Толстиковым – заведующим отделом
С Толстиковым, но теперь заведующим промышленным отделом Обкома Партии Владлену пришлось встретиться в Казани еще раз. Потому и встреча носила другой характер. Но в этот раз по другому поводу.
Статья о заведующей детским комбинатом давно прошла в газете, и, по всей видимости, Толстиков уже и забыл о ней.
Владлен на общественных началах теперь работал и в народном контроле, и на телевидении. Такой симбиоз получился. Не только выявлять нарушения, но и обнародовать их в газетах и по телевидению.
Толстиков вызвал Ульянова вместе с редактором молодежной редакции телевидения. В рубрике молодежной редакции «Народ контролирует» Владлен регулярно вел такие передачи. Был он и автором, и ведущим передачи.
- Знакомые все лица, - сказал Толстиков, не предложив даже сесть
- Вы что там за экраном возомнили? Все можно?
-Так, рубрика выпускается с разрешения Председателя областного комитета народного контроля, – робко сказал редактор.
На этот раз в передаче Владлен рассказывал о нарушениях санитарного режима в очистных сооружениях города. Владлен никогда не стеснялся обнародовать виновных в любом виде деятельности. В этой передаче он назвал несколько фамилий работников Городского совета. Народных депутатов.
-А вам не нужна чистая вода, Николай Филиппович? - Спросил Владлен.
Толстиков посмотрел на Ульянова, но не ответил. Только шея его стала медленно краснеть. Он хлопнул ладонью по столу, словно придавил невидимую муху:
- Кто в городе хозяин? Обком или газета? Сочиняйте свои умозаключения в листке народного контроля, а не на публике всенародно.
Он мельком взглянул на лежавший перед ним лист, и сказал:
- Как говорили древние: «Квод личет Хови, нон личет бови». Что разрешено Юпитеру, не разрешено быку.
.Владлен возликовал в душе. Так он в «поминальник» заглядывает. А Владлен то думал, что тот латынь знает.
- Можно узнать мне, как автору передачи, в чем Вы обвиняете нас? – Спросил Владлен
- Дискредитация власти в подрыве авторитета ее. Сеете панику в городе. О чем подумает рядовой гражданин? Что все плохо? Он, этот гражданин пьет грязную воду, а власть ничего не предпринимает?
- Но Ленин был другого мнения. «Больных вопросов не обходить, не затушевывать, а ставить их ребром», – возразил Владлен.
Выпуклые глаза Толстикова словно свело судорогой. Редактор ссутулился еще больше, и искоса посмотрел на Владлена. Но тот сидел, как опытный наездник на лошади.
- Ты вот что, Ульянов, говори, да знай меру. Цитата, взятая из контекста, не красит коммуниста. Коммунист должен мыслить категориями, важными для построения Коммунизма, а не мелкими санитарными вопросами. Специалистам надо об этом говорить, а не пугать обывателя
Толстиков встал и прошелся по кабинету. Остановившись против них, резко сказал:
- Вы у меня спросили? – Толстиков просверлил взглядом редактора.
- Так к вам не попасть, – робко сказал редактор.
Толстиков посмотрел в сторону Владлена:
-А ты бы Ульянова послал. Он, куда только не пробивался. В ЦК не был?
Владлен промолчал, помня добрый совет жены не ввязываться в споры с властью. Однако не сдержался и спросил:
- Тогда скажите, о чем можно говорить и писать?
Толстиков повернул голову на невидимой шее:
- А вам и не надо это знать. Партия знает, что и как. И зорко следит за интеллигенцией. У вас, знаете, мысли не в ту сторону. Мусор в голове.
И не дав больше сказать Владлену и редактору, строго сказал:
-Идите, и помните, чтоб без подобных проколов.
Они ушли, а Толстиков продолжал думать о своей непростой работе. Вспомнилось, сын спросил его:
- Папа, а ты кем работаешь?
Сын уже чисто говорил, и сохранил детское любопытство.
- Заведующим отделом
- А мне, Дима говорил, что все заведующие воруют?
Толстиков постарался успокоить его:
- Это другие заведующие и то не все.
Потом долго удивлялся. Явно сын не сам придумал это, если еще учесть, что сын учился в элитной школе, где были дети родителей высокого партийного уровня. А дети, как известно, воспроизводят слова взрослых.
А у таких, как Ульянов, с какими принципами родятся дети? Как нигилист Базаров или дворянин Кирсанов?
Толстиков неторопливо поднялся с кресла и, подойдя к книжной полке, почти сразу нашел нужную книгу. И это почему-то обрадовало его. Он присел на близлежащий стул. Полистав страницы, он к его еще большему своему удивлению, нашел нужное место. То, что помнил он то ли из школы, то ли при обучении в Совпартшколе.
"Нигилист - это человек, который не склоняется ни перед каким авторитетом, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип» .Он аккуратно поставил книгу на место и задумался:
Такие, как Базаров или современные Ульяновы разрушают существующую систему государства. А ведь он еще раньше напоминал Ульянову про тридцать седьмой год.
*
Страсть, как таковая
"Грех, овладевший человеком, называется страстию" От святителя Игнатия
Сергей сам заехал за Алей к подруге. Та двумя руками замахала, давая понять, чтоб согласилась. Позднее подруга призналась, что это она тогда рассказала Сергею об ее одинокой жизни.
Сергей вел уверенно машину по вечерней улице. Аля села на заднее сиденье. Уличные фонари блистали в окна. Сергей изредка поворачивался к ней, и тогда она видела его улыбающееся лицо. Она смутно осознавала появление какого-то странного чувства равнодушия, боязни и непонятного ожидания.
Порой, пока они ехали, ей хотелось, чтоб Сергей остановил машину, и тогда бы она вышла. Но что-то непонятное изнутри и не управляемое умом, не позволяло высказать это вслух.
Что из того, что она впервые за три месяца пообщается со своим коллегой – врачом? – думала она теперь.
Стол Сергея уже был накрыт.
Аля расширенными глазами смотрела на стол:
- Ты так был уверен, что я обязательно соглашусь?
Она впервые назвала Сергея на «ты», сама удивилась столь быстрой перемене отношения к нему.
После выпитого вина приятно кружилась голова.
-Твой, - уважительно сказал Сергей, - борется с пьянством, а мы ему помогаем.
Аля кивнула, не вслушивалась в его слова, лишь смутно уловив смысл сказанного. И в самом деле, зачем лишать себя удовольствия? Не во вред мужу и, не скрываясь за ложью.
- Мой, - сказала она, - у него десятки примеров, к чему приводит пьянство.
Она ощутила, как возникший внутренний стыд бордово залил щеки и толкнул в сердце.
- Я уважаю, людей целеустремленных в осуществлении собственной идеи, – уважительно произнес Сергей и продолжил, - давай выпьем за осуществление трезвого образа жизни.
Этот тост Сергея, и выпитое вино постепенно отдаляли ее мысли о муже.
- Тебе хорошо? – спросил он.
Аля прикрыла лицо ладонями, но промолчала.
Сергей отчетливо понимал ее состояние. Из опыта он знал, что каждая порядочная женщина должна впервые переступить через эту неловкость поведения с чужим мужчиной. Сознательно или инстинктивно она внутренне будет сопротивляться. И чтобы помочь ей в этом, он успокоительно произнес:
- Не волнуйся, милая, я тебя понимаю и уважаю твои чувства.
Это ласковое и, давно не слышанное такое обращение, несколько успокоило. А может быть, вторая рюмка вина подействовала? Аля вдруг перешла в другое душевное измерение, в котором не было забот и высоких нравственных мук.
Сергей глазами охотника следил за происходящими изменениями в ней, и как это бывало почти всегда при общении с женщинами, в нем зарождалась страсть, заслоняя все тревоги и заботы дня кроме этой единственной в этот момент желанной женщины.
- У нас с тобой много общего, - вкрадчиво говорил он. - Тебе хорошо, красивая?
Аля промолчала, жадно впитывая его слова, но краем сознания представляя на его месте своего мужа.
- Будет еще лучше,- громко прошептал он, ощутив в себе дикую не управляемую силу страсти.
Аля ощутила частый трепет пальцев его рук, и снова, как тогда в больнице, прерывистым стало ее дыхание, и невидимый шар подкатывал к горлу. Только теперь она, с несвойственным ей нетерпением, ожидала продолжения. Я схожу с ума, - подумала она.
За многие годы семейной жизни у нее впервые появилось желание покориться мужчине, как судьбе. Покориться ему всецело, чувствуя себя цыпленком перед ястребом.
Она притихла, когда он ни слова не сказав, взял ее на руки, и понес. Ей казалось, что она в волшебном полете. И приземление оказалось еще более приятным.
Но сквозь это осознание приятной отрешенности, она иным, изнутри идущим сознанием начинала чувствовать его жадно всасывающие губы и, казалось, несколько рук с молниеносной быстротой перемещались по ее телу.
Но запах пота, мужского одеколона и коньячного чужого дыхания, резко вернули ее в настоящее.
Она уперлась в его плечи, пытаясь оттолкнуть его, уже отчетливо ощущая его руки внизу ниже талии.
Он что-то невнятно, но жарко шептал ей, не обращая внимания на ее протест.
- Нет, - громко крикнула она, - оставьте меня.
- Еще спасибо скажешь, - выдохнул он у ее уха, - дурочка.
Алевтина чувствовала, что силы могут покинуть ее, и, воспользовавшись тем, что его руки были заняты и не удерживали ее, она с силой двумя руками уперлась в его правое плечо, и полностью высвободилась.
Поправляя одежду, Аля боковым зрением следила за ним, опасаясь его дальнейшего наступления.
Немцов лежал на спине, не шевелясь. Она опасливо повернулась в его сторону. Летний ранний рассвет уже засвечивал крыши домов, и где-то начала куковать кукушка. Уставшее тело еще не принадлежало ей, и продолжало трепетать мелкой дрожью.
Издалека, как из другого мира, доносился голос кукушки. Какой позор, подумала она, - из порядочной женщины превратиться в куртизанку.
В детстве она спрашивала кукушку:
-Кукушка, кукушка, сколько лет мне жить осталось?
Но сейчас она не решалась спросить ее, боясь ответа.
Кровь стучала в висках, и хотелось пить. Как жить после такой распущенности? Она в жизни так не напивалась. Привыкла к пуританской жизни с мужем. И не задумывалась, что есть другая жизнь, где Любовь выхолащивается природным инстинктом. А тогда остается только страсть – самое примитивное желание удовольствия.
Явившись на работу, Сергей Немцов долго не мог отвлечься от впечатлений неудавшейся ночи. И не только. Явились иные воспоминания.
Всего два дня назад к нему домой пришел знакомый инструктор Райкома партии Дорохов. Поговорив на отвлеченные темы, намекнул, что неплохо бы ему Сергею обратить внимание на Алевтину.
На удивленный взгляд Немцова, которого уже возбудила сама мысль о нравившейся ему женщине, инструктор показал пальцем вверх:
- Так надо для дела, – и добавил с улыбкой, - к тому ж помочь женщине, пережить временное одиночество.
- В каком качестве я должен выступить? – овладев собой, деловито спросил Немцов.
- В любом, кроме, естественно, криминала, – ответил тот и продолжил, - награда найдет героя.
Впрочем, ни Дорохов, ни кто иной, «не стояли со свечкой» - подумал, успокаиваясь Немцов
*Олежск. Вспоминая Кошкина
В седьмом классе я вслед за одноклассником Маслаковым сбросил ради баловства со второго этажа портфель. Проходившая мимо классная дама, как мы - пацаны, прозвали Веру Константиновну, подняла оба портфеля, и строго произнесла:
- Чтоб завтра родители в школу.- И, поджав и без того морщинистые губы, удалилась с нашими портфелями.
За глаза мы звали ее – немка. Она вела у нас немецкий язык, который знала лучше русского. До войны жила в Дрездене. Приехала в Омск то ли к родственникам, то ли подальше от войны. В конце коридора она обернулась и добавила:
- Без родителей в школу не приходить.
Мой отец был суровым воспитателем. Случалось, за малейшую шалость я получал ремнем ниже спины. Маму не хотелось расстраивать. На собрание в школу ходила только она, и всегда она только гордилась мной. А тут такое.
Утром Маслаков уже ждал меня недалеко от школы. Увидев меня без родителей, радостно заулыбался.
-Молоток. Не стоит предков тревожить, но немка все равно не пустит. Айда на пустырь. Там пацаны с карбидом банки консервные пуляют.
Длинный, так звали пацана в нашем квартале, деловито заправлял карбидом лунку, вырытую в земле. Вода зашипела, источая противный тухлый запах. Длинного давно уже исключили из школы, и он целыми днями околачивался недалеко от школы.
Он накрыл лунку консервной банкой, густо покрытой рыжей ржавчиной, и притопнул по днищу ногой.
- Щас жахнет, – удовлетворенно сказал он, и отступил на шаг в сторону.
И действительно, банка с хлопком, кувыркаясь вылетела вверх, а, упав на землю, несколько раз перевернулась.
- Во, пацаны, лучше всякой химии. Опыт – родной брат теории. Ваша химичка, тонкая как спичка, не догадается на такой опыт, - он засмеялся, но не весело, а как человек, неуверенно убеждающий других в своей правоте.
На следующий день Владлена у школы ждал Виктор.
\- Чо, братан, на воле? Воля и бог выше любой науки.
- Откуда знаешь, что я здесь? – удивился я.
Виктор осклабился, обнажив золотую коронку на верхнем зубе. Как говорили мои родители, он отсидел за хулиганство, но не исправился, а лишь приобрел авторитет среди своей, как он называл, бригады. И отец, а больше мать предостерегала меня от общения с Виктором.
- Братан, дело есть. Нужен атасник. Пойдешь? –Виктор хлопнул меня по плечу.
- Кто это? – наивно спросил я
Виктор вынул погасшую сигарету и щелчком откинул ее в сторону
- По-вашему, пионер с флажком. Вперед смотрящий, без базара.
Я снова заметил у него коронку на верхнем зубе. Она привлекала своей загадочностью иного мира, в котором жил Виктор.
«Греховодник он, таскается по тюрьмам, не родственник он тебе, внучок. Хочь и какая кровя общая имеется. Больно далекая, знамо» - говорила о нем бабушка.
Я даже отчетливо улавливал ее вздохи.- Кто с грешником побратается, того бог накажет.
Она то вздыхала, то клала руки на колени себе, то скрещивала их под грудью:
- Упаси тебя бог от напастей.
Не случайно вспомнились слова бабушки. Давно прописались во мне, и только ждали подходящего случая. И он пришел, этот подходящий.
- Завтра в школу иду с теткой - ответил я, и явственно ощутил, что подражаю его небрежной манере, полной презрения ко всему и всем.
Будь у меня окурок, я бы тоже щелчком. А как он сказал, - «без базара». С неподражаемой гордостью. От чего-то при случайных встречах с ним я чувствовал всегда свою слабость и даже неполноценность. Как говорил тот «до блевотины».
Оказывается, запоминается все мерзкое, низкое и, главное, что чуждо тебе самому.
*
Сколько же времени прошло после ухода жены из дома? – вернулся я мыслями к настоящему времени. Появившаяся при этом у меня грусть, тоска и обида постепенно утихали. Но душа вместительнее ума.
Как не вспомнить настольную книгу в борьбе за трезвость «Москва –Петушки» Венедикта Ерофеева
«И вообще, мозгов в тебе не очень много. Тебе ли, опять же, этого не знать? Смирись, Веничка, хотя бы на том, что твоя душа вместительнее ума твоего. Да и зачем тебе ум, если у тебя есть совесть и сверх того еще и вкус? Совесть и вкус — это уж так много, что мозги становятся прямо излишними» В.Ерофеев
Когда мы расстались, первое, о чем я подумал? Странно звучит для меня самого слова об удовлетворении своего природного инстинкта. Это тоскующее состояние испытывает мужчина, лишаясь подобно собаке, лакомого удовольствия.
Как ни странно, но об этом мне сказала Аля. Мудрая женщина, моя жена, но эта мудрость ее и погубила. Не в прямом смысле. А погубила ее душу, приложив излишнее ханжество к ее целомудрию. Во всем должна соблюдаться мера. Мера добра и зла, мера целомудрия и распущенности. Мы с ней не смогли найти золотую серединку.
А может быть, как говорит Веничка, мозгов и во мне маловато?
Выступая с лекцией перед работниками агрегатного завода, он заметил, что в первом ряду сидит красивая женщина и внимательно смотрит на него.
После лекции она подошла к нему.
- Слушаю вас внимательно.
- Я слушала ваше напористое и убежденное выступление, особенно касающееся вашего Главного Конструктора.. - Сказала она и, спохватившись, продолжила, - забыла даже представиться. Я – секретарь парторганизации второго цеха Галина Павловна. С Главным, она назвала его по имени, я тоже не только слышала, но и встречалась с ним.
- Но откуда вы знаете о моем знакомстве с этим человеком? – удивленно спросил он.
Галина Павловна засмеялась и пропела:
- Потому, что круглая земля.
А потом она, несколько смутившись, продолжила:
- С директором завода были в командировке в ОКБ Сухого. В самом деле, -неординарный человек. Таких наверху не любят.
- Поразительные для вашего возраста выводы, - заметил Владлен.
- Моего отца всего лишь за статью в газете об упадке советской экономики и путях выхода, засадили в «психушку».
-Извините, не знал. Слышал, для здорового человека там хуже, чем в тюрьме,- с сочувствием сказал Владлен.
Она кивнула. И на некоторое время своим молчанием отодвинулась от него.
- Я надеюсь, Владлен Ильич, - проговорила она уже более мягко, - что вы не откажете выступить перед комсомольцами цеха.
Она улыбнулась, и кокетливо сдвинула волосы с плеча вперед, расправляя их поглаживанием на груди.
- Не откажу, - проникновенным голосом ответил он.
- Спасибо. - Она еще раз провела ладонью по груди, слегка прижав ее и медленно отводя.
Владлен, отследив за движениям руки по груди вдруг ощутил в себе такую томительную грусть, что хотелось выть. Он, сдерживая в себе захлестнувшее чувство, спросил:
-Выступление на какую тему?
Галина Павловна загадочно улыбнулась, но сказала вполне прозаически:
- На Ваше усмотрение.
*
Если ваш кот по утрам загадочно мурлычет, тапочки лучше не надевать.(Поговорка)
Аля вернулась к подруге в настроении осенней тучи, пропитанной промозглым дождем. Хотя стояло теплая ранняя весна.
Сергей на следующий день встретил ее на работе.
-Здравствуй, моя радость, - сказал он.
Но в его голосе Алевтина не почувствовала того восторга, который она ощутила в тот роковой день.
- Ты прости за вчерашнее.
Голос его был просительным и, не свойственным ему.
Але даже стало жаль его.
-Любовь иногда не знает, что творит, - с покаянием произнес он.
Убедившись, что рядом никого нет, он продолжил:
- Я ценю твое чувство к мужу. Наше общение никак не может ему навредить, - произнес он, и сразу вспомнил разговор с Дороховым.
Сергей заметив ее удрученное состояние, сказал:
- Такое бывает, но скоро уходит.
- Да. Уходит, - подтвердила она.
- Вот и хорошо, - сказал он, и добавил:
- Я уж не знаю, что подумал. Через десять минут после окончания работы жду тебя в машине.
Аля остановила его, уже шагнувшего вперед:
- Подождите. Вы не поняли, Сергей Васильевич. Я не поеду с вами.
Она ощутила, как внутри закипают слезы, и она повернулась и пошла в свою сторону.
- Зря ты так, радость моя, – теперь уже вызывающе произнес Сергей Немцов. - Таких, как ты, только свистни.
Аля резко развернулась, и слез на глазах как не было. Хотелось ударить его по щеке, но она сдержалась.
- Свисти, Сережа, - твердо произнесла она. - Только знай, женщине в большей степени нужен не гинеколог, как ты, а духовник, как мой муж.
- Стоит ему только узнать, - злорадно ответил тот.
Какой же он, подлец, - от обиды пронеслось в голове у Валентины.
Под парадной вывеской
Из всех страстей человеческих, после самолюбия, самая сильная, самая свирепая - властолюбие.
В.Г.Белинский
Герова знала, что Толстиков никогда не прощает обиды. За обиду он принимает любое, даже самое малое непослушание. И его «присмотрись к Рублеву», означает, что попал тот в список неблагонадежных ему - Толстикову. И потому, спустя несколько дней, она взяла обкомовскую машину и поехала в октябрьский Исполком. Ей нравилось ездить на служебных машинах не только потому, что комфортней и быстрей. Ей нравилась выправка обкомовских водителей. Все они были одеты в строгую форму – белая рубашка и темный всегда аккуратный костюм. Все они были вышколены одинаково. Ни о чем не спрашивать своих пассажиров, и не начинать первыми разговор. Это и то, что машины с обкомовскими особыми номерами никогда не останавливали ни постовые милиционеры, ни даже «гаишники».
Она прекрасно понимала, что Толстиков чувствует себя королем в области. Герова и раньше об этом думала, но в полной мере поняла только после перехода на работу в Обком. По его понятиям, власть, - это он. Вот и с Рублевым, - ничто иное, как показать, кто в доме хозяин?
Толстиков любил уезжать по субботам в районы. Это он считал выполнением своего долга перед народом. Он так и говорил: «Перед моим народом». В этот раз он пригласил с собой и Герову.
- Пора тебе, Нина Максимовна, выходить в люди, - сказал он, и она заметила, как метнулись в ее сторону глаза и тут же спрятались за опущенными веками.
О своей женской доле они с Риммой говорили не раз. Та тоже до сих пор жила без мужа. Но она, в отличие от Геровой и не была ни разу замужем. А Нине стыдно было признаться даже подруге, что она иногда испытывает тоску по мужской ласке.
По природе у нее, как она сама считала, был добрый, даже ласковый характер. Но во власти ее окружали мужчины. И в этом кругу женщине не пристало быть слабой. Слабым из них уготована постель, а то и диван в кабинете шефа. От того надо быть сильной, а значит и властной. И потому приходилось давать строгие указания, понижая голос, от «до» малой до «ля» большой октавы.
*
Секретарь угорского райкома партии к приезду Толстикова уже распорядился накрыть стол. И не в кабинете, а в соседнем кафе со всеми мерами предосторожности. - Нет, нет – протестующее остановил его глава области, вытянутыми вперед узкими ладонями, - прежде всего, - дело. Как в песне, - первым делом самолеты, а девушки, сами понимаете потом. Все сдержанно засмеялись в тон ему.
- Знаем, Николай Филиппович, и ценим вашу преданность делу, - сказал секретарь райкома. А Нина Максимовна задумалась, а ведь может он и не лицемерит? Дела, в самом деле, шли в области неплохо. Не раз сам Леонид Ильич Брежнев отмечал на заседании ЦК достижения области. И сейчас она уверена, подготовили для высокого начальства самую лучшую ферму и самое урожайное поле. Как и все остальное.
За столом рядом с Толстиковым посадили грудастую молодую женщину. Она сразу заговорила с Толстиковым. Было очевидно, не в первый раз та встречает «благодетеля».
Женщина всегда являлась дорогой игрушкой в руках мужчины. Вот тебе и женская свобода при социализме.- думала Герова.
Как это связано с ленинской заповедью, «даже кухарка как представитель широких масс трудящихся должна учиться управлять государством»?
Толстиков был доволен своей поездкой, и старался передать свое настроение секретарю угорского райкома.
По возвращении из района, уже утром он пил, как обычно, чай с Лизой.
-Лизанька, - Толстиков легонько обнял ее за талию. – Будь добра, собери завтра членов бюро.
- По какому вопросу?
- Вопрос на месте, - переходя на деловой тон, - сказал он.
Лиза, снимая нарядный передник, про который она смеялась: - хоть в театр в нем, спросила:
- Сегодня будете диктовать свою книгу?
Толстиков посмотрел, как смотрит отец на дочь, узнав о ее дурном поступке, и строго сказал:
- Пусть книга жизни подождет.
Члены бюро, а это были его второй и третий секретари Обкома, заведующий отделом торговли Петров, директора крупных заводов. Он ждал, пока все собрались, и тихо переговариваясь, вошли в кабинет и стали рассаживаться. У каждого было свое «насиженное» место.
Толстиков любил свою команду. В ней все были его сторонниками. Посторонних в принципе не могло быть. На каждого он мог бы положиться сегодня, пока он сидит в этом кресле. Но случись что, поступят как соратники с Цезарем. Так и он, Толстиков уже прошел через это. На бюро Обкома в Катрани , когда все, как один, подняли руки, как немцы под Сталинградом - «Гитлер капут».
На бюро его «похерили». Ни одного слова в защиту. А может, в самом деле, этот Главный? Что за мифическая фигура? Всем миром давили, а тот выскользнул.
Растеряли железную хватку вождя. Мухин размазня. Как его Толстикова свалить, так заплечных дел мастер. А какого-то инженеришку, пусть он трижды Главный – кишка тонка оказалась.. А теперь тот того и гляди, в эту сторону взглянет и вспомнит старое. Сам Генеральный Секретарь ЦК вручал ему Золотую звезду Героя.
А соратник его, опять этот Ульянов? - как он оказался здесь? Мало того, что «сучил ногами, перед ним в Катрани, так еще и здесь в Сибири. Ох, не к добру все это. Правда, на всякий случай уже подстраховался через Немцова. Тот, как говорят, справился, завел на его бабу компромат.
Немцова он даже не видел. Но и на нижнем этаже руководства есть его люди. – Думал Толстиков. Стоило только намекнуть Дорохову, а тот Немцову. Слаб по своей природе человек. Нет святости в людях.
А Немцов, видно, не из слабаков мужик, раз по команде «стрельнуть» может. Самому не пришлось вести с ним разговор.. Есть на службе разные люди, – продолжал рассуждать Толстиков.- Кто предпочитает пряник, а кто - кнут. А Немцова следует продвинуть. Такие люди, как он. всегда могут пригодиться.
Он нажал кнопку звонка, связывающего с секретарем:
-Лизавета, пригласи завтра Заведующего Горздравотделом.
Надо намекнуть тому о Немцове. Пусть подыщет теплое местечко.
Но этот настырный рыцарь справедливости Ульянов? Толстиков откинулся на спинку кресла и вытер, начинающий покрываться мелкими капельками лоб.
Недооценить противника гораздо глупее, чем переоценить.
Завтра приглашу из госбезопасности. Пусть по своим каналам разузнает об этом Идальго. Иногда мелкая рыбешка может дружить с акулой. Погонишься за рыбешкой, попадешь в зубастую пасть акулы. Думай, Секретарь, думай.
Окопался Ульянов в Исполкоме. Кажется, он с Рублевым нашел общий язык. Нина Максимовна – молодец. Поняла его намек, и управилась с Рублевым. Обоюдно решили отправить его в сельский Исполком. Герова - баба, но волевая. Такую сразу не объездишь. Но бывали и круче.
Нужда заставит, и голубь полетит на яблоню пожрать ранеток. А нужда придет, и человек съест голубя. Он мысленно рукоплескал себе, за только что пришедшую фразу.
Вот куда мыслями заблудился. К виску пистолет приставлен, а он от щекотки хохочет.
Однако эти мысли не были ему тягостны, ибо шли они от древнего инстинкта самосохранения и удовлетворения плоти. И перекинулись сразу же по второму указанному им адресу.
Не зря говорят, что женщины украшают мир. Точнее, они помогают жить в этом мире.
Только разве поймешь их. Свою бабу до сих пор не понял. Кажется, все приношу на стол. Не картошку, икру черную можешь есть. Да и в постели не обижаю. – размышлял Толстиков. Так нет, норовит заглянуть через стену – в комнату отдыха при кабинете. Пришлось начальнику охраны дать распоряжение – никого не пускать. Ни родственников, ни жен.
- И вашу тоже?
- Никаких личных исключений. Только сам понимаешь, под благовидным предлогом.
Толстиков еще раз ненавязчиво повел глазами вроде по поверхности стола, но боковым зрением изучая присутствующих.
-Товарищи коммунисты. Мы с Ниной Максимовной посетили угорский район. – Он перевел дыхание, и продолжил. – Работают неплохо, но по нашим меркам мелковато.
Толстиков стал называть цифры удоев молока, количество свиней и крупного рогатого скота по колхозам. Говорил о реализации продукции.
Герова искренне удивилась, когда он успел все это узнать, а главное ввести в память. Грудастую молодайку зря подозревала? Она и есть, - информатор? Нина Максимовна внутренне улыбнулась. Прямо таки, детективный сериал, какие идут в актовом зале Обкома.
Первый следит, чтобы все сотрудники по пятницам посещали эти фильмы. По этому поводу Толстиков говорил:
- Для наглядности - с кем надо бороться. И для пересказа родным и знакомым. Пусть знают, что в Обкоме не щи лаптем.
Но еще более удивило ее, как Толстиков раздавал поручение членам бюро. Кому выделить машину в район на месяц, кому изготовить сеялки, кто-то должен заняться изготовлением мелкого инструмента для подсобного хозяйства.
Для членов бюро это был приказ, который не обсуждается. Наверное, она от восторга несколько расслабилась, и строгость слетела с ее лица, потому, как Толстиков метнул в ее сторону взгляд и подмигнул незаметно для других. Мол, знай наших.
Любовь нечаянно нагрянет
Владлен шел по вечерней улице, любуясь розовым весенним закатом. Закат, - подумал он, - означает окончание чего-нибудь. А значит, он должен быть черным. Но он – розовый. А розовый будит новые чувства. Да, да, - весело теперь продолжал он свою мысль. Потому и есть другое имя этому явлению - заход солнца. Заход означает лишь временный уход его за горизонт. Будет утро, будет и солнце. Но можно воспринимать и по–другому. Будет солнце, - наступит утро.
Впереди себя он увидел несколько бездомных собак. Они гуртовались, перебегая с места на место. Маленький черный кобелек домогался, пытаясь обхватить передними лапами то одну, то другую сучку. Но те отказывали ему, еще и огрызались. Но он не отступал. Маленький черный кобелек был настойчив, и добился своего.
Проходя мимо, Владлен увидел, как тот уже, положив передние лапы на спину покорившейся подруги, наслаждался, умильно сосредоточившись.
Вот она природа, пробуждение весны, когда как говорил приятель, щепка на щепку лезет. И все это называется жизнью.
Эта мысль лишь немного отвлекла его еще от утреннего разговора дома.
Младшая дочь, встала, как ни странно раньше его. Она даже поджарила гренки на растительном масле, залив их болтушкой из трех яиц.
- Явление Христа народу, - пошутил он, - жду твоей молитвы.
Дочка отошла от плиты и охватила его за шею:
-Папулик, скажи, что ты думаешь о любви?
Владлен отметил новый запах ее духов и сказал ей об этом.
- Это мне мой парень подарил, - ответила дочь, радостно засмеявшись.- Только не увиливай от ответа. И не о христианской Любви. Ты часто стал рассказывать об отце Никодиме. Часом не ударился в религию?
Владлен посмотрел в ее глаза, полные света, надежды, и еще какой - то неземной благодати.
- Рассказать теорию, или по жизни?
Дочка удивленно вскинула узкие выщипанные брови вверх. Совсем, как делала это в минуты удивления ее мать Аля. От этих воспоминаний кровь толкнулась туда, где сердце, кольнув не уходящей памятью.
- Еще и теория есть? – в раздумье протянула она. – Как нам на философии говорили, теория без практики мертва.
Уйти от ответа и заменить его другим. Раньше не замечал за дочкой. Как ты выросла, девочка, - подумал он.
- Конечно, про живую любовь. Ведь она вечна? – глаза ее теперь загорелись надеждой.
Владлен снова подумал о жене. Нелепо как-то все получилось. Почему нелепо? В любви, говорят, есть закономерность, - один любит, второй позволяет себя любить.
Папик, - затормошила его дочь.
Она, должно быть, поняла его состояние, и менее настойчиво спросила:
-А как ты с мамой познакомился?
- Совершенно неожиданно, доча. На свадьбе у однокурсника. В студенческой столовой. Пригласил ее на танец, и видимо искра прошла между нами. С этого и началось, а вернее продолжилось. - Он на один лишь миг остановился и продолжил. - Когда в сердце любовь, тогда не надо слов. Слова – это внешняя оболочка человека. Ее можно вывернуть наизнанку, как спортивную двухцветную куртку. Куртка одна и та же, но с лицевой стороны - белого, а с изнаночной – черного цвета. И представить можно в том виде, как выгодно владельцу.
Он посмотрел на дочь. Сейчас она задумалась, взвешивая что-то свое – скрытое и, конечно, святое.
- У влюбленного человека, доченька, душа светится.
- У моего парня тоже душа светится. Но он не говорит о любви.
- Сама то любишь его?
Дочь взяла его за руку, будто оперлась. И, дотянувшись до его щеки, поцеловала.
Она поцеловала его еще раз, и развернулась:
- Пока, папулька. Лю - б – лю! – восторженно растаскивая слово, крикнула она, прыгая отчего то на одной ноге к двери.
- Доченька, я же еще о любви не рассказал, - хитровато улыбнулся Владлен.
Дочь в прыжке, как при игре в классики, развернулась легко и беззаботно.
-Ты же сам сказал, что слова – всего лишь внешняя оболочка.
Дочка права, с возрастом он все чаще задумывается над христианскими заповедями.
Как-то, после ухода жены, батюшка предложил покаяться.
- Так я коммунист.
Кажется, тогда священник положил руку на голову, и сказал:
- В покаянии не важны ни должность, ни принадлежность к политике.
Тогда отец Никодим, заметив его серьезное отношение, продолжил:
- Скажу, сын мой, религия утверждает добродетель. Христианская добродетель, - есть любовь. Одна из трёх главных добродетелей. Исповедую ее, наряду с верой и надеждой. Любовь, - главная из них.
Олежск.Вспоминая Кошкина
Виктора Кошкина я встретил случайно Он шел к своей тетке, которая жила по соседству с нашим домом. А я возвращался из школы. К тому времени я уже заканчивал девятый класс. Мы встретились с ним за два квартала до моего дома. Он был один, без своих «ординарцев», что показалось удивительным для меня.
-Мужик, закурить не найдется?- обратился один из двоих подошедших рослых парней. Я прикинул, что, даже несмотря на плотную фигуру Виктора, мы явно проигрывали подошедшим. Холодком прошило нутро. Я не переносил драк. Попросту не готов был к ним.
И фраза, произнесенная первым не оставляла сомнений в их намерениях. Все это мелькнуло и застопорилось в потревоженном сознании.
- Ты чо, мужик, оглох на правый глаз? – с вызовом спросил второй.
-Ты чушкана убери, давай побазарим. – Спокойно произнес Виктор
Владлен увидел, что гопник отморгнул второму и махнул в сторону рукой.
-У меня батяня десятку мотает после взросляка, – с гордостью произнес Виктор.
- Собираешься по беспределу наехать? – второй подошел ближе.
-Безпонтовый разговор, бля, - произнес Виктор. Ты, чушкан, ослеп на правое ухо? Я – Кошкин
Последнее он произнес также гордо, как и Дубровский: «Вы свободны, Маша. Я – Дубровский».
Оба, ничего не говоря, молча удалились.
О страстях и пороках.
«Никто не может служить двум господам: Богу и Мамоне? Один - это Господь и Бог, другой - богатство или любогреховная плоть наша, в которой действует диавол, силящийся приковать ее к миру». Из священного писания.
Дочка ушла, уже заметно повзрослевшая и самостоятельная. А что удивляться? - Размышлял Владлен, - видно пришло ее время для поисков личного счастья. До поры ребенок сосет материнскую грудь, наслаждаясь своим счастьем. Он не умеет еще говорить, но по всему видно, что для него, это благо. Фрейд утверждал, что уже тогда ребенок испытывает сексуальные чувства. Хотя тоже, даже по его капризу, можно понять, что он в соответствии с природой, борется за свое счастье. И ничего в его поведении не бывает случайным. Плач, - когда мокрые штанишки, или нежелание есть манную кашу.
Смех – признак осуществленного на тот момент счастья.
У взрослых один находит счастье в любви, другой в работе. И все диктуется природой человека. Любовь, ненависть, воровство, насилие.
Как и страсть? Страсть в удовлетворении половых потребностей, страсть к путешествиям, даже воровство и грабеж, - тоже страсти. Из них пьянство, - одна из разрушительных страстей.
Владлен остановил свои размышления. Как Архимед воскликнул «эврика», открыв один из главных законов гидростатики, так и Владлен явно ощутил нестандартный ход в пропаганде трезвого образа жизни.
Современный человек привык к формальным беседам лекторов и прочих ораторов. Нужен особый ход, чтобы заинтересовать не только для первой беседы, но и для повторных встреч. И чтоб было о чем рассказать другим. Запоминается необычное,– продолжал он размышлять.
Как говорил приятель Владлена, «кто не рискует, тот не пьет шампанского». Стоп, - остановил он себя. Пора бы отказаться даже от цитирования пословиц и поговорок, где в качестве положительного примера есть упоминание спиртного.
Ведь в Новый год впервые запретили показ фильма «Ирония судьбы». Там пьянство, – своего рода развлечение. И, если пьяный герой фильма воспринимается положительно, то подобное уже пример для подражания.
Однако, вернёмся к нашим тараканам.
Было бы легкомыслием оставить риск на усмотрение судьбе. Любой риск требует действий. Одно из его выступлений на заводе о методике обучения, о значении и пользе обучения воспринималось присутствующими с интересом и тиражировалось рассказами в цехах и отделах. А почему? Он приводил интересные примеры, иногда и анекдоты.
Разговаривают два приятеля:
- Ты своему сыну математику сделал?
-Да.
-Дай списать.
Этот анекдот Владлен привел по окончании беседы.
Оживление и смех присутствующих Владлен «записал» на свой счет.
«…Ну, конечно, все они считают меня дурным человеком. По утрам и с перепою я сам о себе такого же мнения. Но ведь нельзя же доверять мнению человека, который еще не успел похмелиться!» В.Ерофеев. «Москва – Петушки»
Трезвый образ жизни. Но попробуй, пригласи на беседу о трезвом образе жизни. Мало того, что не найдется желающих посетить подобную беседу, так еще и подорвешь престиж мероприятия. Нужна новизна. И Ульянов уже с первых дней работы в Обществе задумывался об этом. Но решение пришло спустя полгода. И эта мысль посетила его после очередной встречи с отцом Никодимом. Владлен в последнее время часто по роду своей общественной работы встречался со священником. В тот раз он спросил священника:
- Скажите, святой отец, верите ли, что пьянство, пороки, страсти можно победить?
Отец Никодим, неторопливо и рассудительно стал говорить:
- Все идет от глубокого морального падения в христианском мире. На это указывает патриарх Филарет и многие святители. В грехопадение человек доводит себя сам.
Владлен всегда при беседе со священниками удивлялся той неторопливости, с какой они ведут светские беседы и церковные службы. Такое впечатление, что их время течет в иных измерениях.
-Но разве не самой природой заложено стремление человека к удовольствию. Будь то водка или женщины? – спросил Владлен.
- Святитель Василий Великий писал: «Пьянство – вражда на Бога. Пьянство – это добровольно накликаемый бес, через сластолюбие, вторгающийся в душу», - отец Никодим, лишь мельком, взглянув на Ульянова, продолжил.- Зла и страстей по естеству нет в человеке; ибо Бог не творец страстей.
- Но церковь не отрицает природные инстинкты, она ведь признает их? – нетерпеливо, со свойственным ему темпераменту, спросил Ульянов:
Священник задумался, и как понял Владлен не от того, что не готов был ответить, а скорее, чтоб ввести беседу снова в неторопливое русло. Владлену иногда казалось, что религия, а значит и священник, знает ответы на все вопросы, которые волнуют человечество.
Ответы священника связаны с Богом и прочими религиозными категориями. Но они полностью совпадают, по сути, с категориями морального Кодекса. Только с той разницей, что более осмыслены и потому более убедительны. И в который раз Ульянов - коммунист с многолетним стажем удивлялся, зачем большевики отвергли религию?
- Такое естество отрицать, равно отрицать саму жизнь. Бог дал человеку возможность размножаться для продолжения его рода. Зверей, птиц создал, чтоб человек удовлетворял тело. Все остальное, что творит человек и что противоречит естеству, заложенного Богом, есть грех. По убеждению святителя Игнатия: "Грех, овладевший человеком, называется страстию"
Владлен с интересом слушал неторопливую речь священника. Холерическому темпераменту Ульянова было не свойственно слушать такую замедленную речь.
Но, оказывается, дело не в скорости произношения слов, как утверждают психологи, а в том, какой смысл в них вкладывает говорящий, и заинтересованность собеседника.
-«Тело есть ближайшее орудие души и единственный способ обнаружения ея во вне в настоящем мире». Это от Феофана затворника, - между тем продолжал святой отец - Тело - дом, обитель души, ее одеяние.
Владлен, зная утверждение церкви о существовании души, всегда считал это, если и не мракобесием, как утверждало атеистическое учение и в чем обвиняли студента Гошу, то все-таки, сказкой, придуманной для взрослых людей. Но пока он думал, сказать ли об этом священнику, тот произнес:
- Плотская жизнь противоестественна, душевная – естественна, духовная – сверхъестественна.
Владлен, как часто бывает, думал одно, а сказал неожиданно для себя другое:
- Но как быть с утверждением психиатра, что для человека половая любовь, считается сильнейшим опытом «потрясающего наслаждения»
Священник улыбнулся, а Владлен с удивлением отметил его тонкие, в чем-то
аскетические губы и лицо.
- Хочешь ли избавиться от страстей? - Отрешись от матери страстей - самолюбия. А что касается Фрейда, что упомянули, - вновь улыбнулся святой отец, так по его мнению человек испытывает большое удовольствие, когда наслаждается прекрасным, красотой человеческих форм, природы. А каждый, как поется в песне Окуджавы, каждый выбирает для себя – женщину, религию, дорогу.
Владлену казалось, что от удивления у него отпадет челюсть. Нашим бы атеистам совмещать светские знания с религиозными, – подумал он
Полезными оказались беседы со священником. Ему самому было интересно беседовать на эти темы. И он твердо решил назвать свою беседу «Страсти и пороки». На нее он уверен, придут.
Конечно же, без подготовки не пойдешь на подобную беседу. Не двадцатые годы, когда народ был в основной массе неграмотным, а главное, был полон гражданского энтузиазма.
Любовь, что это? Сколько об этом написано, столько и толкований ее. И в какой связи с ней находится страсть? – размышлял Ульянов. Всего лишь составляющая ее? Или совершенно самостоятельная часть жизни человека?
Думай, Владик, думай. Хочешь удивить, свою «паству», готовься. Кое-что имеется в твоей памяти, рассуждал он о себе в третьем лице. Однако, по порядку. Как говорил отец Никодим:
- Любовь - первая из трех ипостасей: Вера, Надежда, Любовь. Последняя – есть главное, - вспомнил он.
Но, как бы ни были полезны его беседы со священником, и накопленные за жизнь знания, Владлену этого мало в данной обстановке. И он часто заходил в областную библиотеку, чтоб поработать с книгами. Выбрать по каталогу книгу из огромного количества, осмыслить, составить конспект, Все это надо пройти, чтоб докопаться до истины.
Это теперь, при компьютеризации, всю ту работу, на что ушла не одна неделя, он смог бы проделать за один, два дня.
Ему предстояло еще систематизировать и личные беседы с отцом Никодимом, и те его проповеди перед работниками предприятий и учреждений, и тот объем информации, что теперь имелся в распоряжении Ульянова. И не только о грехах и пороках. Но и важного для всех вопроса о сути и значении Любви в жизни каждого человека.
В эпоху возрождения в основе любовной философии находится учение о красоте. Природа любви - есть стремление к красоте.
В эпоху барокко Бенедикт Спиноза утверждал: «Любовь есть наслаждение, сопровождающееся идеей внешней причины. Любить значит не просто радоваться. Еще точнее будет сказать, что любить значит радоваться чему-то или наслаждаться чем-то. Что означает, к примеру, любить Моцарта? Это значит наслаждаться его музыкой или испытывать радость при мысли, что такая музыка существует».
Разве страсть способна оказаться сильнее счастья? И разве может счастье подчинить себе страсть?
И всеобъемлющее ли это понятие? Любовь к Моцарту и к женщине, все приносит счастье?
Но любовь к женщине вызывает страсть. Хотя любовь Александра Блока к его жене не вызывала страсти. А что Блок - полноценный мужик, это было доказано им в другом браке.
Любовь по Фрейду — иррациональное понятие, из которого исключено духовное начало.
Это означает, что Любви присуща только страсть?
Философ Соловьёв определяет любовь как влечение одного одушевлённого существа к другому для соединения с ним и взаимного восполнения жизни.
У него три вида Любви. В том числе и половая любовь между супругами.
Что такое любовь? Смена настроения от экстаза до отчаяния, жажда эмоционального единения, выискивание признаков ответных любовных чувств, смена приоритетов в жизни? Эмоциональная зависимость от любимого, жажда сексуальной исключительности, ревность?
Примерно до середины XX века половая любовь была главной темой в произведениях искусства всех жанров. Авторы этих произведений внушали мысль, что половая любовь дарует людям великое счастье, наполняет смыслом жизнь,
Единственным биологическим видом, у которого могло бы возникнуть нечто похожее на человеческую любовь, то есть, длительная привязанность на сексуальной основе, являются шимпанзе. Самка, если она не вынашивает и не кормит детеныша, на несколько дней впадает в состояние полового возбуждения. Но именно у шимпанзе не возникает никаких, даже краткосрочных привязанностей между самцом и самкой на сексуальной основе. За несколько дней эструса самка многократно спаривается со всеми самцами своей группы, не отказывая практически никому из них. Биологи утверждают, что подобное поведение - есть давняя реакция на поведение самцов, которые сближаясь с самкой, уничтожали ее детенышей. А при таком приспособленном поведении, теперь каждый самец считает детенышей своими.
И ведь это не болезнь, а предназначение природы. Подобное бывает и в человеческом обществе
Мессалина (жена римского императора Клавдия), чье имя, благодаря античным историкам, стало нарицательным в описании развратных и сексуально-озабоченных женщин.
Так размыщлял Владлен, готовя нестандартное выступление: Здесь уверен, пройдет легкий смешок. Надо подчеркнуть, что пьянство сродни подобному разврату.
Остановись, Владлен. Это лишь дощечка в мостике, что ведет к пороку? И не просто к пороку, а к пороку пьянства. Порок – это по - христиански – грех. Грех, прежде всего, перед самим собой и в себе.
И не только. Разве испытывала радость тетя Галя от того, что приходилось выволакивать из-за стола пьяного мужа? А тетка Дарья, к которой ходил дядя Паша. Для той - счастье? А для тети Гали?
Добродетель и счастье, порок и праведность меняются местами? Вопросы в любом деле движут мысль к поиску ответов. И не просто найти ответ, а и донести его до слушателя.
Порок пьянства, об этом лучше скажет нарколог Гиндин. Пожалуй, он единственный в Совете, кто не пьет вовсе. В его устах о разрушающем действии алкоголя прозвучит более убедительно. А ты, Владлен, должен привести цифры. Сколько, чего и как связано с употреблением алкоголя.
А к вопросу о нравственности? Не цитировать же, всем набившим оскомину, Положения морального кодекса строителя Коммунизма? Не лучше ли пригласить отца Никодима, или другого священника для беседы в этот же раз. Их нравственные проповеди произведут куда большее впечатление..
Секретарю Зине Владлен принес распечатанное в одном экземпляре объявление. Скорее даже не объявление, а анонс к будущей встрече.
- Страсти и пороки? – повторила секретарь и, удивленно перемещая свой цепкий взгляд, с листка на Владлена.
А Владлен ждал, что скажет серая мышка. Сам он, составляя этот текст, рассчитывал на неожиданность и любопытство человека, прочитавшего его. Он даже не поставил, чье это будет действо. Некая пикантная загадочность. Человека всегда привлекает то, что его интересует, и в познании чего нельзя поставить точку.
Но здесь еще и приглашают его неожиданно смелым объявлением - «Страсти и пороки». Остальное на встрече в соответствии с заявленным. Не обозначил он в объявлении и исполнителя, или, как принято было тогда говорить, докладчика. Человек так устроен, что низменные страсти его интересуют куда больше.
И, пожалуй, к жене это не относится. Помнится, что Аля даже осудила его посещение редкой в то время медицинской лекции «Секреты интимной жизни»
- Я исповедую только природные инстинкты, как продолжение рода. А всякие эксперименты в постели, это просто разврат. Сам знаешь, что за такое и из партии исключают.- Сказала она.
- Надеюсь, не пойдешь в Райком с жалобой? - С нескрываемой иронией, - спросил тогда Вадим.
Жена посмотрела на него едва ли не презрительно:
- Не пойду, но только проституткой в постели не стану. Даже с тобой.
Секретарь положила лист бумаги на стол.
- А кто будет вести мероприятие? Как я понимаю, Вы? Тогда правильно, что не подписываетесь.
- Это почему же?
Она засмеялась мелким смехом, уподобляясь мышке.
- Не очень приветствуют на заводах нашу деятельность. Не признают. Да вы знаете сами.
Она взглянула на него из-под прикрытых ресниц.
- Как и вы меня, - добавила она с грустной улыбкой.
От того вечера с ней у Владлена осталась в памяти не мышка, нырнувшая под одеяло, а маленькая, хорошо сработанная статуэтка, вызывающая запоздалую радость от мимолетного любования.
А ведь это тоже страсть, но страсть к красивому. И греховна ли подобная страсть? При том, что не вызывает физиологической привязанности? Или, как теперь говорят, не вызывает сексуального желания.
Вспомнился анекдот, услышанный в поезде. Профессор мединститута спрашивает студентов:
- Как называется мужчина, который хочет, а не может?
Все дружно ответили: импотент.
-А если может, а не хочет?
Студенты молчали, переглядываясь друг с другом
- Сволочь он, - не выдержала одна из студенток, и повторила, - сволочь.
Мысли Владлена разбросанно полетели дальше: После ухода жены прошло без малого три месяца, а не забывается она. И даже та неудовлетворенность женой, казалась сейчас незначительной, и вызывала чувство щемящей тоски и в теле, и в душе.
Вправе ли он, во многом сомневающийся и, не разобравшийся в самом себе, выходить на беседу с совсем не простой темой? Но он не привык отступать. И потому сказал:
- Я тебя попрошу, Зина, договорись с типографией, чтоб размножили, и раздай в качестве пригласительных билетов по предприятиям. Из расчета на десять членов общества - один пригласительный. И добавь в тексте, что билет на два лица.
Он почти дошел до двери, но прикинув, что при такой пропорции актового зала Райкома Партии не хватит, вернулся и сказал:
- Впрочем, прикинь сама, в каком соотношении с численностью членов Общества, надо давать пригласительные.
Бог и камень
« …Ибо жизнь человеческая не есть ли минутное окосение души? И затмение души тоже? Мы все как бы пьяны, только каждый по-своему, один выпил больше, другой — меньше. И на кого как действует: один смеется в глаза этому миру, а другой плачет на груди этого мира…» В.Ерофеев. «Москва – Петушки»
Владлен практически каждый раз, когда не посещал предприятия, хотя бы на час забегал в свой, как называл кабинет, - «оплот трезвости». Но сегодня утром ему позвонила секретарь Общества Зина. И это, кстати, потому, что он решил по пути зайти к Рублеву. Он помнил отношение Председателя Исполкома к Постановлению ЦК, замешанное на радости участия в этом важном деле - борьбе за трезвость. Прошло более семи месяцев, и сейчас Владлену было, что рассказать Председателю Исполкома Геннадию Ивановичу Рублеву.
Владлену казалось, что в борьбе за трезвый образ жизни уже имеются пусть небольшие, но подвижки.
Трезвая свадьба все-таки состоялась. Все там сложилось удачно. Была вначале заминка. Не знали, как начать. Обстановку разрядила шутками тамада – девушка – студентка из института культуры, с кем договорился Владлен.
Удалось подготовить и разместить в «Родном городе» несколько статей. Из них – две его. Последняя его беседа прошла успешно. Об этом он узнал на следующий день от Зины через надежный источник информации – ОБС, а потом и от брата Александра. Тот удивленно спросил его:
- Чем ты, братуха, так завел моих коришей? Спрашивают, будет ли продолжение?
Владлен стеснительно улыбнулся, а потом строго сказал:
- Если пить бормотуху перестанут.
Ульянов поднялся на третий этаж по лестнице, не касаясь перил, и через ступеньку.
Секретарь Рублева встретила его радушно:
- Давно вы у нас не были.
- Геннадий Иванович у себя?
Секретарь вздохнула:
-Разве не знаете? Он теперь сельский Исполком возглавляет.
-Давно? – озадаченно спросил Владлен.
- Считай, третий месяц пошел.
Владлен хотел уйти, но не смог не спросить:
- Скажите, почему?
Секретарь сокрушенно покачала головой.
- Только предположение. Всего лишь гипотеза - видно не угодил кому.
Гипотеза, - думал Владлен, медленно спускаясь с третьего на первый этаж, где в небольшой комнате располагался «оплот трезвости».
Поздоровавшись с Зиной, и, заметив несколько странный ее взгляд, спросил:
- Что-то случилось?
Секретарь явно была смущена. Помедлив, пояснила:
- Приходили из общества шинного завода.
Владлен недавно заметил, что Зина бывает временами нудной. Иногда, казалось, даже гнусавой. И сейчас, когда она «тянула кота за хвост», ему хотелось раздраженно крикнуть, - да говори же!
Но он терпеливо и даже с оттенком уважения попросил:
- Нельзя ли увеличить обороты?
- Какие обороты?
Сказала и тут же, смутившись, продолжила:
- Просят провести беседу, только с попом говорят обязательно.
- Зиночка, - он хотел обратиться необычно, а получилось по-отечески. – «Поп» это пренебрежительное отношение к сану священника.
- Значит в сказке поп – толоконный лоб, что я читаю дочери, унизительное отношение к религии?
- Да, сам, товарищ Ленин, не мог смириться с ее существованием, – с легким сарказмом ответил Владлен, но вернемся к нашим тараканам. Сам лично пойду с отцом Никодимом на шинный завод.
И на следующий день, когда Владлен зашел в договоренное время за священником, тот подвел его к «Победе» - машине, судя по всему, видавшей многое.
Священник сел за руль и подобрал рясу на колени. Владлен заметил, что на тонкие ноги служителя церкви натянуты почти до колен темные носки. И это его и смутило и позабавило.
- Отец Никодим, у вас бывает грусть или недовольство собой?
- Видите ли, - стал говорить тот, не выпуская дорогу из вида, и потому, не поворачиваясь к Владлену. – Радость и печаль, все от бога. Молись, чадо.
Владлен решал, продолжать беседу на эту тему, не обидит ли он священника?
Владлен молча разглядывал священника, чуть повернув голову в его сторону. Все вроде обычно, - небольшая, аккуратно стриженая бородка и усы. Только весь его образ казался таким благообразным, каким он видел лики святых на иконах у бабушки Фени.
- Скажите, отче, есть доказательства, что бог существует?
Священник притормозил и поехал на небольшой скорости. Владлен ожидал, что тот возмутится, и возможно прикрикнет, а он лишь рассудительно произнес:
- Вопрос мыслителей древности и нынешних. А нетерпимость материализма?
Он, молча проехал опасный поворот и уверенно продолжил:
- Но никто не привел доказательств, что Бога нет. Бог существует - даже больше - только Он и существует. И то, что в Нем и с Ним связано. В Нем все имеет свое бытие. Вне же Его, лишь бывание и томление духа.
А Владлен уже думал, как бы безобидно спросить батюшку об интересующем его и не только его вопросе.
Преподаватель исторического материализма учил их отсутствию Бога вообще, и в качестве контраргумента церкви, утверждающей, что бог есть и всемогущ, преподаватель приводил философский вопрос:
- Может ли бог создать такой камень, что сам поднять не сможет? – и сам себе торжественно отвечал, - По законам физики, друзья это исключено.
И потом следовало утверждение, раз бог – не всемогущ, как учит церковь, то значит его, вообще, нет.
Обдумав вопрос, он задал его батюшке.
- Приехали, - сказал священник, а Владлен подумал, что тот использовал вариант мирского «приехали», понимая, что дошли в рассуждениях до абсурда.
Священник проехал несколько метров и повторил:
-Приехали, - заметив удивление на лице Владлена, он слабо улыбнулся в бороду. Я говорю истинно, приехали.
Он выключил скорость, потом газ и аккуратно снял полы рясы с колен.
Теперь он прямо смотрел на Владлена. Владлен видел такой взгляд священника на службе в церкви, куда они с приятелем в юности вошли, чтоб посмотреть на «опиум для народа». Он отметил тогда этот странный взгляд, отрешенный от настоящего и обращенный в прошлое, откуда тот и говорил напевным голосом.
- Могущество бога постоянно растет, – убежденно и по-церковному, произнес отец Никодим. – Господь Бог может создать такой камень, который сам не сможет поднять.
Владлен готов был привести возражение о могуществе Бога, проповедуемое церковью. Он уже приготовился это сделать, но священник опередил его:
- Но в следующее мгновение Его могущество расширяется, - святой отец сделал паузу, как делают педагоги для лучшего восприятия своих слов. – И потому Он также запросто поднимет этот камень.
Священник увидел сомнение на лице Вадима и сказал:
-Тягчайший грех сомневаться, что Бог присутствует во всем, что случается в моей жизни.
Владлен посчитал, что с полным правом может защитить свою партийную позицию.
-Но вы же, батюшка не верите, что вселенная развивается по физическим законам. Что движение планет вокруг Солнца обусловлено силами притяжения и большими скоростями.
- Уважаемый, - я разве отрицаю? - священник перешел на светский язык, - если хотите, мое образование позволяет принять эту теорию.
- Но вы за эти мысли сожгли Джордано Бруно?
- Он породнился с дьяволом и стал еретиком. – горячо, но с заметным чувством сострадания, продолжил святой отец. - Бездоказательно утверждал, что Христос совершал мнимые чудеса и был магом, что Христос умирал не по доброй воле и, насколько мог, старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует;
Владлен поднял руку, чтоб показать, что хочет продолжить свою мысль:
- Бездоказательно считаете вы? Но и утверждение церкви о божественном сотворении мира тоже бездоказательно.
Владлен спохватился, что их ждут на заводе, и сказал:
-Батюшка, нас ждет паства.
Тот кивнул головой и произнес:
- Оставим наставление и надежное подкрепление на крестном жизненном пути к Воскресению.
«Одни рaтуют зa культуру потребления спиртного и дaже рекомендуют обучaть детей этому "искусству" с рaннего возрaстa, другие советуют пить лишь сухие винa и утверждaют, что они не только безвредны, но и полезны, третьи докaзывaют, что лучше всего употреблять водку, но в меру.
Тaкое рaзноголосье дезориентирует человекa и может привести к непрaвильным выводaми. Академик Ф.Углов «Из плена иллюзий»
Владлен шел на собрание работников цеха завода «Агрегат», Сопровождала его парторг Галина Павловна. Она провела его через турникет, где можно пройти только по пропуску, потом по длинному проходу цеха в красный уголок.
По цеху шла рядом, на поворотах касаясь его плотным плечом. Владлен чувствовал эти прикосновения, и не мог понять, сила инерции или сила притяжения действовала.
Прикоснувшись ладонью к его спине, чуть обняв его, сказала:
- Сборщики насосов сами бывали на предприятии Главного и даже на полигоне.
Она была высокого роста, почти вровень с Владленом, и потому, чуть повернув глазами в его сторону, продолжила:
- Характер работы его предприятия знают. И можно на это акцент не делать.
- Вы, Галина Павловна, инструкции всем даете?
Она засмеялась и задиристо вновь посмотрела на него, но теперь не деловым взглядом, а тем, как смотрят на понравившееся явление.
- Только тем, кому даю, – двусмысленно ответила она.
- И много ли у вас таких?
Галина Павловна помолчала, а потом тоном пониже продолжила:
- Вы здесь встретитесь с бригадой трезвого образа жизни.
Владлен отметил, что она ни разу не обратилась к нему по имени.
- Скажите, Галина Павловна, они взяли обязательство или ведут трезвый образ жизни?
Вместо ответа она прикоснулась к его локтю:
- Идемте, нас ждут.
Эти люди работали в той же отрасли, что и Главный. Они, каждый из них, созидали.
И потому они лучше и правильнее понимали Главного. Чего не мог или не хотел понять бывший второй секретарь Обкома Партии Николай Филиппович.
*Катрань. Встреча с Толстиковым – секретарем Обкома Партии
Очередной раз я встречался в Катрани с Толстиковым, когда тот был вторым секретарем татарского Обкома партии. Это произошло почти перед самым моим отъездом на родину в Олежск. Я знал, что Фуат Рахимов, с кем мы играли в шахматы, когда он работал в комсомоле, в это время был уже референтом Толстикова. И потому пропуск в Обком заказал мне он.
Возможно, что среди тех, кто по поводу Главного кричал «ату – ату» был и Фуат. Общеизвестно, что собака норовит всегда бежать впереди хозяина.
Более десяти лет я работал с Главным, будущим Генеральным конструктором и Героем России, в конструкторском бюро.
Именно его притесняли, не давали простора в авиационной деятельности. И всего лишь за то, что тот выходил в Горком и даже в Обком с предложениями, требующими от партийных органов решений. А я был на этой стороне баррикады. Сторонником его.
И потому я шел к секретарю Обкома по промышленности Толстикову.
Я открыл тугие и массивные двери Обкома. Попасть за эти двери совсем не просто, но даже заказанный пропуск – еще не гарантия, что пройдешь.
Милиционер, стоящий почти в дверях, попросил мой партийный билет и долго его читал, заглядывал на страницу уплаты членских взносов. Казалось, что он поднесет его к носу, и будет пробовать его на запах.
Толстиков хмуро указал на стул. Он, даже не до конца выслушав меня, прервал:
- Кто такой ваш Главный Симонов? Нам что, по-вашему, заняться нечем, кроме как выполнять капризы конструктора. Подумаешь, новатор в технике. – Его голос все больше крепчал, и короткая шея постепенно краснела, как краснеет металл в горне деревенской кузницы.
В этот момент я вспомнил деда. Тот работал кузнецом в колхозе, и я не раз в детстве мог наблюдать, как он клещами, вынув из огня кусок раскаленного до красна металла, ковал из него нужные для колхоза детали.
-Капризы на кусок хлеба не намажешь. А нам надо заниматься и хлебом, а Симонов не на хлеб работает. На деревьях и на крыльях самолета ничего не растет?
- На крыле самолета, - сказал я
- Как это понимать?
Его «бычья» шея была теперь красной, и мне казалось, дотронься до нее, и брызнут звездочки искр, как у деда на наковальне.
- А промышленность? Мне надо поднимать. Здесь я - рыцарь эпохи. Кто поможет? Технари наладят? Вшивая интеллигенция только и может кричать о демократии и свободе.
Он стал высокомерно говорить о правильном понимании линии Партии и о том, что интеллигентов надо строить, чтоб не зазнавались, и не ощущали себя выше Цезаря. И если бы не Берия, который собрал творческую группу в «шарашку», не было бы ни атомной бомбы, ни космического полета Юрия Гагарина.
Попытка убедить секретаря в необходимости самолетов для подготовки летчиков и отвлечения подростков от улицы, ни к чему не привела. Не помогла даже моя информация, что на самолетах Симонова уже установлено несколько мировых рекордов.
-Слышал уже от вашего патрона – досадливо поморщился тот.
-Но Туполев, Королев – не сдавался Владлен, - что без них авиация? А Курчатов, Сахаров? Им обязана атомная промышленность,
Секретарь прерывисто захохотал:
- Берия. Это он собрал в единый кулак всю мятежную интеллигенцию.
Толстиков сжал пальцы в кулак и я вновь удивился, какая у него маленькая рука.
-Без него не было бы ни хрена. И Сталин. За что поносят его современные политиканы? Жертвы? Не без оснований. И скажи мне, раз вы с Симаовым такие умники, возможно ли развитие общества без жертв? Колесница истории многих переехала своими колесами. Движение к Коммунизму – дорога терниста. Тут всякое могло быть.
Жена Аля перед его походом в Обком просила: «Ради бога не спорь. С твоей ортодоксальностью, Владик,…». Мудрые женщины. Они всегда стараются сгладить конфликты.
Но, вспомнив наказ жены и анекдот про Вовочку, промелькнувший в памяти, я не удержался, но ровным голосом сказал:
- Философ Иван Александрович Ильин доказал еще в 30 годы, что коммунизм в принципе невозможен ни в одной стране.
- Молодой человек, - Толстиков легко хлопнул ухоженной, но маленькой ладонью по столу:
-Не в вашу пользу ссылка на изгнанного из страны диссидента. Только в демократическом государстве возможно такое вольнодумство, что разрешаю я тебе. Но, кстати сказать, тот же Ильин в своих трудах утверждает, что основу общественного бытия и государства составляет правосознание.
Толстиков достал из книжного шкафа потрепанную книжку и, полистав несколько страниц, прочитал: «Трудно себе представить человека, начисто лишенного правосознания».
Толстиков, отметив что-то в блокноте, не поднимая лобастой головы, произнес:
- И выкиньте из головы крамольные мысли. Добром для вас может не кончиться.
Выпуклые глаза его расширились, и стали похожи на совиные. Он махнул рукой, будто отгоняя от себя надоедливую муху:
- Более не задерживаю.
Владлен не мог забыть этот разговор с Толстиковым.
И в очередной раз, приехав в родной город, он поделился об этом с отцом.
- Сынок, понимаю, своя боль, как своя рубашка всегда ближе. Все наши действия проверяются временем. Ваш Симонов, кто он? Создает спортивные самолеты, как ты говоришь. И что? А сталевар плавит сталь. Я – шофер. У каждого своя колея и своя правда.. И у секретаря - тоже своя.
Однако Владлен не удержался и, в ответ на слова отца, произнес:
- Правда, отец, должна быть всегда одна.
-Политика, сынок, - не таблица умножения,- заметил отец. - И те, и другие могут ошибаться. Правильной может быть только линия Партии.
Отец неуверенно прошелся по комнате, и, сунув руки в карманы брюк, забрызганных машинным маслом, продолжил:
- И еще верю, сынок, я в совесть. Совесть, как богатство. Она либо есть, либо нет. Мы с матерью совестью не поступались, а за богатством не гнались.
*
Рассказав работникам цеха о дорогом для него Симонове, Владлен наступательно заговорил о переходе на трезвый образ жизни. Он не пугал цифрами, а приводил факты из жизни знаменитых ученых, ведущих трезвый образ жизни.
Он закончил эту келейную беседу и ожидал, что сейчас ему зададут стандартные вопросы, вроде – можно ли пить по маленькой?
Или – а вот у меня дедушка, или дядя пьет, а ему уже, - кто приведет цифру – 60, кто 80 лет. В зависимости от возраста спрашивающего.
А он должен будет рассказать о том, что усилилось отставание по продолжительности жизни населения России (особенно у мужчин) от индустриально развитых стран Запада. А после каждого приема спиртных напитков в коре головного мозга остается целое кладбище нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. И чем больше выпито этого яда, тем обширнее разрушение мозга.
И отчего-то, скучновато стало от предстоящего разговора. И, самое главное, он часто не видел готовности слушателей идти за ним в светлое будущее трезвости.
А ты, что хотел, чтоб за тобой как за Чапаевым, - подумал он, - двинулись эскадроном. Если бы так просто, то достаточно одного Постановления.
- А вы читали книгу Углова?
- И не одну, - Владлен удивленно посмотрел на паренька, что задал вопрос.
- Так академик утверждает, что народ готов к трезвому образу жизни и с нетерпением ждет такого решения. А ведь это не так?
- А вы, молодой человек, смотрели фильм Шукшина «Калина красная»? Там есть фраза: «народ к разврату готов»?
- Что вы меня проверяете? Отвечайте по существу.
- Это означает, принять желаемое за действительное, - ответил Владлен и добавил, - но тем более, мы должны утверждать трезвый, а значит, здоровый образ жизни.
Раздалась реплика:
- А по чуть - чуть можно?
« А знаете что, ангелы? - спросил, тоже тихо-тихо. - Что? - ответили ангелы. - Тяжело мне... - Да, мы знаем, что тяжело, - пропели ангелы. - А ты походи, легче будет, а через полчаса магазин откроется: водка там с девяти, правда, а красненького сразу дадут..» В.Ерофеев. «Москва – Петушки».
- Можно, - ответил Владлен, - всегда советуют пить яды в малом количестве.
Несколько человек засмеялись негромко.
- Вы готовы применять яд, или можете обойтись без него?
Встал со скамьи мужчина пред пенсионного возраста:
- Я вот так думаю, отрицать вино совсем зря. Ну, пришел я с работы, - продолжал он, - с устатку рюмашку дернул. И осуждать меня не имеете права.
Владлен хотел высказать свое мнение, но тот опередил его.
- А вот церковным Уставом употребление вина даже во время трапезы в определенные дни года, в определенном количестве разрешается
- Придется тебе, Степаныч, ходить в церковь по этим дням, - сказал парень с соседней скамьи.
Все присутствующие засмеялись с той интонацией доброты и легкого юмора, который свойственен молодым людям, уверенным в жизни сегодняшней. У них еще нет прошлой жизни, отягощенной неприятностями, и пока нет нужды задумываться о будущем, - подумал про себя Владлен. – Счастливая пора. Он улыбнулся:
- Уважаемый, Василий, а может быть, Вам действительно в эти дни посещать церковь, удовлетворяя свою страсть?
В который раз Ульянов удивился, что религиозное убеждение сильнее светского своей праведной убежденностью.
Ну, как здесь не привести слова священника Никодима:
«Диавол ничего так не любит, как роскошь и пьянство, поскольку никто так не исполняет его злой воли, как пьяница»,
Рядом поднялся сосед, молодой парень и сердито сказал:
- Вы нам, товарищ Председатель, поповские бредни не вчухивайте. Советовал бы вам прочитать работу Ленина, - он силился вспомнить название, но не смог, и потому закончил, - в общем, «религия – опиум для народа».
- А я вам, извините, не знаю вашего имени.
- Тупицын его фамилия, - подсказал кто-то из бригады.
Владлен, боясь подвоха, продолжил, не называя фамилии:
- А я вам советую прочесть моральный кодекс.
Владлена перебил рабочий с лицом в мелких оспинках:
- Моральный Кодекс строителей Коммунизма? А где Коммунизм, и где мораль?
Владлен не стал лукавить с ответом в том варианте, каком должен был ответить.
- А что касается религии, - продолжил он, - то она в борьбе за трезвость - надежный союзник. Вы, как сказала Галина Павловна, всей бригадой исповедуете трезвость. Спасибо вам, ребята, От лица общества «Борьбы за трезвость» желаю вам сохранить трезвый настрой.
- Пожелание на хлеб не намажешь.
Ульянов стеснительно улыбнулся:
- Переговорю с вашим руководством. Владлен помолчал, а потом поглядел на Тупицына. Анекдот напоследок:
«Врач:- Причина вашей болезни – алкоголь.
Пациент:- Спасибо, доктор! Вы первый человек, который не сваливает всю вину на меня!» Работники уходили с улыбкой, а Владлен испытал удовлетворение.
«И вообще, мозгов в тебе не очень много. Тебе ли, опять же, этого не знать? «Смирись, Веничка, хотя бы на том, что твоя душа вместительнее ума твоего. Да и зачем тебе ум, если у тебя есть совесть и сверх того еще и вкус? Совесть и вкус — это уж так много, что мозги становятся прямо излишними». В Ерофеев. «Москва – Петушки»
В Общество позвонил Секретарь парткома шинного завода:
- Начальник, ты что портишь мне показатели?
Слово «начальник», произнесенное с явной издевкой, резануло слух, но Владлен сдержал себя, чтоб не взорваться, но твердо сказал:
- Разберусь.
Владлен уже знал, - ему позвонил капитан из УВД района.
- У нас в вытрезвителе находится Валентин Ульянов. Показал удостоверение члена общества борьбы за трезвость. Вы такого знаете? Или, простите, ваш родственник? – сочувственно спросил капитан.
-Так он же не пьет совсем, – искренне удивился Владлен.
Капитан УВД грубовато рассмеялся.:
- Не пьет только телеграфный столб. У него чашечки вниз опрокинуты.
К вечеру после работы в Общество пришел однофамилец Владлена. Понуро опустился на стул.
- Можете мне поверить, не пью я вовсе. С ребятами пошли в кафе, чтоб Федора с сыном поздравить.
Валентин от волнения путался в изложении. По его словам, пил он только газировку.
- Верю я, Валя, тебе - Владлен прикоснулся к его руке. Как сказал бы Ленин, по трудному пути идем. А отец Никодим произнес бы молитву, и закончил:
«Все в руках божьих».
Владлен прошелся по комнате и остановился против Валентина:
- Но мы с тобой коммунисты, и успокаиваться нам не пристало. Нас бьют, а мы крепчаем.
Через два дня в «Родном городе» появилась статья «Ульянов против Ульянова»? В ней осуждалось пьянство, назывались и отдельные имена лиц, попавших в вытрезвитель. Среди них, - В.Ульянов.
А в конце статьи: «Надеемся, что товарищ Ульянов сделает определенные выводы.
Да, вначале весело, а потом растерянно, задумался Владлен. Чувствуется рука мастера. Мало кто знает имя председателя Общества. Но фамилия человека, посягнувшего на традиции русского гостеприимства, у всех на слуху. И так легко ввести в заблуждение читателя, Попробуй, разберись, Валентин Ульянов и Владлен Ульянов - председатель, не одно ли тоже лицо? Более того, в статье не приводится имя Валентин, а только буква «В»
Заведующего отделом молодежной редакции газеты, с кем готовил статьи о трезвом образе жизни и кто публиковал их, он уважал, и даже несколько приятельствовал с ним.
Владлен позвонил ему и спросил:
- Ваша редакция публиковала?
- Что не устраивает, Владлен Ильич?
- Все, - Владлен повесил трубку.
Через несколько минут заведующий позвонил сам:
- Не обвиняйте меня во всех семи смертных грехах. Подойдите, поговорим «тет а тет», так сказать.
Не первый год сталкивается Владлен с несправедливостью. Пора бы привыкнуть, но совесть не позволяет. И знает он, что не исполнители в этом повинны. Не паства, а пастыри. Или по-светски, - заплечных дел мастера.
По сути своей, человек слаб. А овцами управляют пастыри. И заведующий отделом не лучше и не хуже других.
Все люди несовершенны от природы. И каждому свойственен инстинкт самосохранения. Даже путем предательства?
И кто же он, Владлен Ульянов? Дон Кихот или рыцарь Айвенго? Человеку свойственно преуменьшать свои недостатки, но преувеличивать свои достоинства. – Думал Владлен. - Но в чем твердо убежден он, так в том, что свои убеждения он отстаивает, не прячась за обстоятельства.
Владлен показал статью наркологу, но оказалось, что Гиндин читал ее.
- Это – не случайность. И подстава парня, и эта статья. Мы еще услышим об алкогольной мафии, - сказал он.
- Прямо-таки, итальянская Коза - Ностра, - с невеселой усмешкой заметил Владлен.
- Но у нас нет комиссара Катани. – Гиндин говорил с такой степенью серьезности и даже угнетения сознания, что у Владлена, невольно вырвалось защитный аргумент:
- Пусть не Катании, но наш районный начальник УВД.
- Да, – рассеянно поддержал его Гиндин. –Только у него инструкция: дело не заводить, пока нет преступления.
Вы, Владлен Ильич, чистый и не порочный. Как говорит святой отец, «Ангел во плоти»
-Явно, завышенная оценка, но приятно
Гиндин помолчал и продолжил:
- У любителей позабавиться есть много способов. Если учесть, что Валентин– человек непьющий, то ему для этого совсем немного надо. Хмелеют быстрее как непьющие, так и те, кто пьет много, - сиречь алкоголики.
- Но как он мог выпить?- по-юношески горячо удивился Владлен.
Гиндин усмехнулся, чуть сдвинув губы.
-Наивный вы человек, Владлен Ильич. Все делается как нельзя проще. Незаметно подлить спиртное даже в газировку, и вся игра.
Владлен влажными глазами посмотрел на Гиндина. Он всегда ощущал, когда глаза заслоняет пелена:
- Вы, пожалуй, единственный человек, который поддерживает меня.
Через день снова позвонил секретарь парткома шинного завода
- Надеюсь, из вашего «ЦК» Общества вывели Ульянова?
- И не думали, - жестко сказал Владлен.
Секретарь хохотнул:
- Часом не родственник?
Владлен повесил трубку.
*
Удар властью
«Если мы, как утверждают материалисты, появились на свет благодаря стечению обстоятельств, живем только один раз, и после смерти ничего не будет, то нужно успеть за этот промежуток получить от жизни всё! Сдерживающим фактором остается не нравственность, а мораль, узаконенная обществом». Из записок обывателя
Толстиков, расставив в сторону руки, словно собираясь обнять вошедшего, улыбнулся:
- Приветствую тебя, маленький татарин. Исям месез.
- Не забыли Катрань, Николай Филиппович, радостно произнес Рахимов, широко улыбаясь.
Толстиков указал ему на стул, и, нарочито удивляясь, спросил:
- Как же ты меня нашел, шайтан тебя забери?
- Так к аллаху и его наместнику все дороги.
- К богу, - так же располагающе шутливо, ответил Толстиков, и продолжил, - другой молитвой исповедуемся.
Рахимов кивнул и повернулся на стуле всем телом к Толстикову:
- А помните, как в «аул» наезжали?
Толстиков поочередно хлопнул по столу узкими ладонями:
- Ты посмотри, еще не утратил интерес. И правильно. Мужик без этого, что чайник без носика. Как говорил наш классик Алексей Максимович:
- Всему хорошему я обязан женщине.
Сказал и беззаботно сам засмеялся своей шутке:
- Женщина важнее книги. Как считаешь?
Рахимов поддержал его, рассмеявшись громко, и глядя на шефа преданными глазами, ответил:
- В определенном смысле.
Посерьезнев, Толстиков взглянул на Рахимова строго:
- Должность я подобрал тебе подобающую.
Рахимов нетерпеливо ждал, не переспрашивая. Он помнил привычку Толстикова. Тот не любил, чтоб «поперек батьки в пекло».
После паузы Секретарь продолжил:
- Будешь заниматься русской словесностью.
Рахимов, предчувствуя недоброе, молча ждал.
- Станешь редактором областной газеты.
Не увидев реакции бывшего референта, спросил:
- Ты что? Не рад?
Рахимов благодарно посмотрел на Первого, но сказал уверенно:
- Так я же в этом не бельмеса. Не учился этому.
Толстиков опять рассмеялся:
- А наш вождь Владимир Ильич, революцию делать учился? Да не дрейфь. – Толстиков прикоснулся к плечу, - у тебя заместителем будет бывший редактор. Главное, не мешай ему. Твоя задача, посмотреть материал и расписаться.
Толстиков хлопнул резинками подтяжек и усмехнулся:
- Мне как-то мой зав отделом торговли анекдот рассказал. Всего не помню, но там одна важная мысль заложена:
- Прежде всего, ты – коммунист, а потом уж импотент. Мы – коммунисты все можем. И в работе, и постели.
Рахимов сидел, задумавшись.
- Извините, Николай Филиппович. Не могу работать непрофессионально.
- Знаю, дорогой, и ценю твою порядочность. - Он хлопнул Фуата по плечу. – И потому, приказываю быть порядочным.
Рахимов поднял голову, и Толстиков заметил седину в его волосах. Да, - подумал он, время – субстанция безжалостная.
- Что там нового в Казань - граде? Слышу – Мухин функционирует. И я на него уже не в обиде. В Сибири спокойнее. Чем дальше от Москвы, тем меньше посещений разных комиссий ЦК. Правда, совсем не обойтись без догляду. Недавно Воскобойников изволил.
Толстиков едва заметно передвинулся ягодицами в кресле:
- Он теперь заведующий отделом пропаганды. Век не забуду его молчаливого согласия на бюро Обкома. Мухина понимаю. Каждый ищет, где лучше. И без интриги не обойтись. А вот Воскобойников, он каким боком был заинтересован?
Толстиков встал и стал шагать по кабинету.
- С молчаливого согласия равнодушных совершаются предательства. До сих пор не могу простить. А ведь Воскобойников часто приезжал в Катрань. Не одну бутылку коньяка выпито.
Он остановился, махнул рукой и сел в свое кресло.
- Так я его с Геровой состыковал. Это наша третий секретарь по идеологии.
- Стыковка надежная? - Хихикнул Рахимов.
Толстиков сурово посмотрел на него:
- Ты, - маленький татарин, говори, да не заговаривайся. Эта сибирская гордячка мне самому нужна. Женщина, как вершина. Чем выше, тем больше желания покорить.
- Извините, Николай Филиппович. Помню вашу идеологию, - если не можешь иметь кого хочешь, желай кого имеешь.
Толстиков задумчиво расправился в кресле:
- Сегодня еще более изменилась обстановка.. Генеральный блюдет нравственность. Не столько Генеральный, сколько Раиса Максимовна. Говорят, оба даже не пьют, - Не то испуганно, не то с сожалением произнес Первый Секретарь
-Николай Филиппович, не забыли о совещании? – Войдя в кабинет, спросила секретарь.
Толстиков взглянул на часы.
- Спасибо, Лизавета. – он мельком взглянул на секретаршу, а после ее ухода пояснил, - хорошая деваха.
- Так Альбина вам тоже нравилась?
Толстиков ностальгически замолчал.
- Та была настоящей куртизанкой.- И мечтательно продолжил, - такие женщины в наше время, только среди проституток. Порядочные женщины излишне целомудрены.
Толстиков снова взглянул на часы.
- Совещание - подготовка к посевной. Здесь работы несравненно больше, чем там, - он махнул в сторону запада. Но зато гремим. Хлеб даем стране. И не столь уж мало.
Рахимов оживился.
- Слышу по радио и горжусь вами.
- Ладно тебе, хитрый татарин.
Сдерживая улыбку, продолжил:
- Если живем только один раз, и после смерти ничего не будет, - то нужно успеть за этот промежуток получить от жизни всё!
- Понял. И плотское, и производственное, - все должно быть тик так.
- Ты вот что, Рахимов, обрати Внимание на Ульянова.
Рахимов от удивления даже раскрыл рот:
- Владлен? Так он здесь?
- Погоди радоваться. Ульянов, - Дон Кихот Ламанчский. Должностенка с нижней ступеньки. Но потому то и опасна, что с нее можно громко крикнуть – наших бьют. А первая леди Раиса Максимовна руку на пульсе прав граждан держит.
Толстиков нагнулся в сторону Рахимова, и доверительно сказал:
- Не исключено, что Ульянов – засланный казачок.
- Он доносить тайком не станет.
- Возможно, но в бой с закрытым забралом запросто. Вспомни, все на твоих глазах там проходило. Три встречи с ним. Как сегодня помню. Так что, имей в виду,- назидательно произнес он. - Один шар мы закатили. Почитай на досуге. В газете, - «Ульянов против Ульянова». Толстиков вспомнил Немцова, но не упомянул.
Толстиков посмотрел снова на часы. Рахимов встал.
- Спасибо, Николай Филиппович, не знаю, как отработаю ваше доверие.
- Отработаешь, отработаешь, - Толстиков покровительственно похлопал по плечу. Секретарь Лиза свяжет тебя с хозяйственной частью. Распоряжение о тебе я дал.
*
«Стараться забыть кого-то – значит, всё время о нём помнить. Размышления и воспоминания лишь укрепляют любовь». Жан де Лабрюйер
Владлен готовил содержание плаката
- «Папа, а где твоя зарплата?
- Я же сынок газировку купил».
Предполагается, что эта подпись будет на фоне отвратительно пьяной морды. Он так и написал на проекте плаката.
Неожиданно прозвенел звонок в квартире.
Вроде никого не жду, - подумал Владлен, и недовольно двинулся к двери.
- Здравствуй, папик! - Дочь обняла его за шею и шепнула, - посмотри, кто к нам пришел.
На пороге стояла его жена.
- Можно? – несмело спросила она.
Душа Владлена возликовала, но сердце одернуло.
- Проходи, равнодушно ответил он.
Дочь села между ними и взяла за руку каждого из родителей.
- Хочешь что-то сказать? – спросил отец.
Дочь многозначительно еще раз посмотрела вначале на мать, а потом на отца:
- Родители, я выхожу замуж, - она захлопала радостно в ладоши.
- Без родительского благословения? – Аля смиренно посмотрела на мужа.
Дочка поочередно поцеловала каждого и продолжила:
- За благословением обязательно придем. Только не пугайтесь, отец Андрея работает в обкоме Партии.
- Как его фамилия? – спросил Владлен, - может быть, знаю его.
Услышав ответ дочери, он переспросил:
- Заведующий отделом торговли Петров Анатолий Тарасович?
Теперь настала очередь удивиться дочери:
- Откуда знаешь, па?
Владлен усмехнулся, и с неохотой ответил:
- Мой основной оппонент в борьбе за трезвый образ жизни. Он покупает для области спиртные напитки, а я убеждаю людей не пить.
- Это что же? Монтекки и Капулетти на современный лад?
Владлен погладил дочь по перекрашенным волосам и миролюбиво сказал:
- Без малого за четыреста лет со дня трагедии Шекспира многое изменилось.
Он встал и подошел к окну. Школьник с маленькой собачкой темного окраса резвились в сквере напротив. Безмятежное школьное детство, не знающее ответственности.
Вспоминая Кошкина
Директор школы с темными, как смоль волосами пригласил меня и в приказном порядке сказал:
-Приведи ко мне своего родственника.
Директор не умел просить. Он всегда приказывал.
. В то время я уже учился в девятом классе.
Владлен знал, что с тех пор, как он узнал о Кошкине, вокруг школы происходили беспорядки – от отъема денег у школьников и до избиения некоторых пацанов.
- Если спросит, зачем?- уточнил Владлен, зная характер своего родственника.
- Скажи, директор побазарить хочет.
Владлен удивленно посмотрел на директора. При его суровой наружности директор любил шутить. И это «побазарить» не относится ли к его манере шутить? Сомнение вызвало нехарактерное для него слово.
Владлен знал, что продолжаются ограбления школьников. Ни милиция, ни родители не могли выследить грабителей. И, подозревали в этом именно банду Виктора Кошкина. Тем более, что на стенах школы изредка появлялись рисунки черной кошки, нанесенные углем.
- Так и передать? – на всякий случай спросил я.
- Именно так, дорогой Владик.
Директор положил руку на плечо Ульянова и, откинув веером развернутых пальцев смоляную прядь волос, крупными шагами удалился по школьному коридору.
Владлен стоял растерянно в коридоре, напоминая фонарный столб.
Владлен восхищался независимостью и манерой поведения Кошкина, но его поступки с ограблением школьников, это уже слишком.
Для чего тот грабил? Не велика выгода в несколько копеек, которые имели в своих карманах ученики.
Я шел с Кошкиным в школу, и видел, с какой завистью смотрят на него одноклассники. Сейчас мы шли молча. А перед этим я несколько раз пытался убедить Кошкина, что его поступки – грабить слабых, недостойно настоящего человека.
- Ты мне еще расскажи про Мересьева.
Про Мересьева я не стал рассказывать, но вспомнил предложение Виктора мне стать атасником. Я не сделал тогда рокового для себя шага. Не знаю, чего больше было во мне – ума или осторожности?
Позднее, уже в десятом классе я услышал, как физрук говорил ботаничке:
- Есть такой воровской закон - проверять начинающих воров на мелких, но вместе с тем криминальных поступках. Ботаничка возмущенно сказала:
- Так натаскивают охотничьих собак в погоне за зайцем.
Но эти слова и понятия пришли ко мне гораздо позже.
Школьник бросал палку, а песик, потешно прыгая по неглубокому снегу, подбегал к ней, и, зажав зубами, бежал к своему хозяину. Все мы – думал Владлен, то песики, бегущие за палкой, то хозяева своей судьбы. В разное время и в разной обстановке.
Виктор шагал рядом, гоняя языком сигарету из угла в угол рта.
- Ты, Владик зеленый фраер. Не притерся к жизни. Место свое не нашел.
Он вытащил изо рта сигарету и щелчком откинул в сторону. Сигарета, несколько раз крутнувшись, ударилась о землю, выбросив из себя последние искры, как салют уходящей жизни. Владлен поймал себя на мысли, что будь у него сигарета, он поступил бы также.
- Но ты, Виктор, неправильно себя ведешь.
- Отстань ты со своей проповедью. Подумаешь, поп – толоконный лоб.
- Папочка, ты про дочь не забыл?
Дочь стояла рядом, и дергала его за рукав пиджака.
- Извини, задумался. Я согласен. Спроси мать, – ответил Владлен, не отходя от окна.
Через какое-то время поборы со школьников прекратились. Я гордился собой. От умиления слезы проступали. Еще бы, внял Виктор моим словам.
Но то было ошибочное мнение – не мои уговоры подействовали.
По тому, как дочь радостно крикнула: «Тогда готовьтесь к встрече сватов», Владлен, наконец, проникся серьезностью к ее словам.
- Ты своего жениха хотя бы покажи.
Это сказала мать, и Владлен обернулся в ее сторону. В углу на стуле сидела, так и не раздевшись, жена. Снег растаял и, стекая с сапог, расплывался на полу мутной лужицей. Владлен усмехнулся про себя, - а говорят зимой снег чистый.
- Раздевайся, - хмуро сказал он, и снова повернулся к окну.
Аля вернулась словно из-за зазеркалья, оставив там странную и так и не понятую самой, жизнь – одинокою и покаянную.
Вернулась в спокойную гавань Любви, где ей нет нужды притворяться и лукавить.
Аля чувствовала себя маленькой собачкой, пописавшей в неположенном месте.
В квартире уже стоял запах жареной яичницы, а в руках Владлен держал деревянную лопатку, которую она купила несколько лет назад.
- Яичница подгорает, - виновато улыбнулась она.
- Нарежь хлеба, надеюсь, не забыла, где лежит.
Аля достала из подвесного шкафчика хлеб, из стола вынула нож и разложила все на столе.
Положив руки на колени, она едва выдавила из себя:
- Мне так стыдно, Владик.
Он повернулся к ней и так тихо, словно в доме находился третий, произнес:
- Святая? Школа помогла?
- Это была не школа, а академия падения и возрождения.
- Грехопадения, - с состраданием поправил он.
«Какой же ты, Владик, не земной, а маленький принц с чужой планеты, - подумала она. Маленький и добрый принц».
Слезы медленно навернулись на глаза, и потекли тонкими ручейками.
- Грехопадения и очищения духа, - всхлипывая, подтвердила она с покаянием в голосе.
Внутри ее все стенало, и она продолжала плакать тихо, не вытирая слез. Льдинками изнутри они кололи душу и холодили тело.
Владлен промолчал и добавил:
- Подвигайся к столу.
Аля вяло жевала растекшиеся по сковородке и уже затвердевшие яйца, и не смотрела на мужа.
«И чего ты нашла в нем? Я тебе нужен, - сказал Сергей, когда она покинула его..- Это я могу возродить птицу Феникс».
- Нет, Сергей Васильевич, Вы пытались ее убить, но Вам это не удалось.
- Ну, лети на одном крыле. – Зло сказал он тогда. - Таких, как ты, только свистни».
А таких, как ты, - подумала она о Сергее – и со свистом не надо.
Она посмотрела на Владлена, и теплая волна радости пролилась подобно летнему дождю, приятно охлаждающему и будоражащему тело. Неожиданно откуда-то из глубины воспоминаний зазвучала песня. «Любовь никогда не бывает без грусти, но это приятней, чем грусть без любви». Любви нужна проверка, - подумала она, - но какой ценой?
Она подняла глаза на мужа и взгляды их встретились. Оба мысленно потянулись навстречу, но никто из них не двинулся с места.
…А выпив - сами видите, как долго я морщился и сдерживал тошноту, сколько чертыхался и сквернословил. Не то пять минут, не то семь минут, не то целую вечность - так и метался в четырех стенах, ухватив себя за горло: и умолял Бога моего не обижать меня…В.Ерофеев
Владлен работал в кабинете Общества, когда раздался телефонный звонок. Зина передала ему трубку:
- Владлен Ильич, вас.
- Приветствую, молодой человек.
Владлен, не торопясь, фильтровал голос. Он был очень знаком, Лишь с некоторыми новыми нотками.
- Не мучайся, Влад. – Это Рахимов.
Владлен радостно улыбнулся:
- Добрый день, Фуат, - он запнулся, взвешивая, как называть через многие годы, товарища по комсомольской юности. – Добрый день Фуат Закирович.
- Что так официально? Большим человеком стал? - Фуат рассмеялся негромко, но заразительно.
Владлен пришел в себя после этого неожиданного звонка, и уже спокойно сказал:
- Думаю, разведка тебе уже донесла?
Рахимов снова рассмеялся:
- А есть что скрывать? Впрочем, мужик ты порядочный, в определенной степени джентльмен. Извини, проговорился. – Он снова коротко и негромко рассмеялся. - А давай, старина, крути педали ко мне через денек, другой. Редакцию «Олежская правда» знаешь? На двери прочитай табличку «Главный редактор». Сам понимаешь, надо разобраться.
Теперь настала очередь удивляться Владлену. Теперь есть возможность с кем посоветоваться о статье «Ульянов против Ульянова». Признаться, она наделала много шума. Как, очевидно, и рассчитывал заказчики. Только не в их пользу.
В штабе Совета общества первые два дня телефон работал на полную мощность. То Зина, то он с трудом успевали разъяснять. Секретарь просто отвечала, что это никакого отношения к председателю общества не имеет.
Когда телефонную трубку брал Владлен, то он не боялся сказать, что кто-то хочет подорвать движение за трезвость. Были, среди звонивших и сочувствующие. И это радовало и обнадеживало, что статья вызвала не только негативное отношение, но и положительный интерес людей.
«А что это у нас за общество»? – Так, или примерно так, воспринималась статья.
Владлен знал, что человек устроен так, что если другого кусают собаки, то увидевший это, придет на помощь, или в худшем случае посочувствует пострадавшему. В нашей стране обиженных жалеют – подумал он. Так что, составители этого пасквиля несколько перестарались.
- Что будем делать дальше? – спросила его секретарь, когда звонки несколько поутихли.
- Работать Зина. Собака лает, караван идет.
- Если о тебе говорят, значит, ты живешь, - добавила секретарь.
Владлен бодро, и потому неискренне, ответил:
- Молодец, Зина. Будем продолжать. Мы ведь убеждены?
Зина кивнула и вдохновенно посмотрела на Владлена.
Он анализировал записи в журнале, что вела секретарь, о проведенных мероприятиях в районе, запланированные личные встречи в первичных организациях общества. Теперь, когда работа в последнее время оживилась, он днем все чаще занимался делами общества. Работу в техникуме он выполнял по вечерам, благо, что занятия там проводились в вечернее время. И потому его рабочий день заканчивался только в восемь часов вечера. Хотя и после этого он продолжал заниматься методической работой Общества. Он под рукой теперь имел книгу Ерофеева «Москва –Петушки». В ней с большим чувством юмора показывалось пьянство в его уродливой форме.
Вышла очередная книга академика Углова «Из плена иллюзий». С выходом этих книг и статей, то в одной, то в другой центральной газете, поддерживали его уверенность в этой работе.
И еще звонок Рахимова, а главное его положение в качестве главного редактора, - все это вместе теперь вдохновляло его.
Но, как говорит народная мудрость, - «Не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати». Только ведь радость не вытолкнешь в дверь. Но на то она и Мудрость, чтоб предупреждать, останавливать и в радости, и в горе.
Вечером, а была суббота, Владлен уставшими за день глазами просматривал сводки, поступившие за день с предприятий. Зина ушла домой. Она всегда уходила во время. Одинокая мать?
Как-то на предприятии, куда Владлен приехал снова на машине священника, задали вопрос:
- Вы сказали, что водка побуждает человека к блуду.- Парень помолчал и продолжил, - что такое водка, - я знаю.
Все дружно фыркнули в смехе, а парень поднял руку, и сказал:
- А вот как религия относится к этому?
Священник ответил:
- Общающийся с мудрыми будет мудр, а кто дружит с глупыми, развратится, так сказал Господь, сын мой.
- Как я знаю, на заре христианства блуд считался одним из семи смертных грехов, а в последствие он был из этого перечня. Почему?
Это спросил уже другой молодой парень. Ну почему, - подумал Владлен, молодежь волнует все, что связано, с природой греха в этой сфере? Почему никто не спросит о вреде алкоголя, о предательстве в бою? А именно в сфере, долго замалчивающейся и в идеологии, и соответственно в литературе.
Он вспомнил, что на его прошлое объявление о беседе члены Общества откликнулись чуть ли не с такой готовностью, как в очередь за колбасой.
- Не богохульствуй, сын мой. Все в руках Господа. И увидел Господь Бог, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления, и сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своём.
А все-таки, мудрая христианская религия. Через церковь и священников она заставляет человека задумываться о таких важных вещах, как стыд, Любовь, предательство, святое дело и кощунство.
До сих пор не понял Владлен, почему Ленин так рьяно и бескомпромиссно боролся с религией? Ведь заповеди христианские гораздо гуманнее в изложении и потому не столь отторжимы в познании их человеком. Они зиждутся не на командном уровне, а на душевном восприятии.
От телефонного звонка Владлен вздрогнул. Звонил нарколог Гиндин.
- Чувиков умер.
Владлен постарался собраться, чтоб не выглядеть испуганным пацаном.
- Причина установлена?
Гиндин вздохнул в трубке и сказал:
- Сейчас подойду. Не для чужих ушей.
Умер от перепоя? – подумал Владлен.- Что может быть постыднее? Член Совета общества борьбы за трезвость умер от перепоя?
- Я не верю, - вскрикнул Владлен. Да, пил покойный. Выпивал, как было принято ранее. Я иду в прокуратуру.
Гиндин молчал.
- Я не верю медицинскому заключению.
- Я тоже, - поддержал его нарколог.
Не успел Ульянов переварить это известие, как раздался следующий звонок. Трубку взяла в этот раз Зина. Выслушав, она, положив трубку, сказала:
- Владлен Ильич, Римма Алексеевна просит вас завтра с утра подойти к ней.
Нельзя сказать, что вызов к третьему секретарю Райкома, взволновал его. Скорее всего, - думал он, - связано с интересом к мероприятиям по утверждению трезвого образа жизни. Но с чего бы это?
В последнее время Владлен стал замечать, что Обком и Горком давали указания не форсировать эту работу. Только ли в последний год? Владлен и раньше не ощущал поддержки партийных организаций кроме разве резкого увеличения членов общества. В Общество «загоняли» независимо от отношения к алкоголю.
Владлену не раз приходилось выступать на аппаратных совещаниях и в Райкоме, и даже один раз в Горкоме в присутствии Первого Секретаря Горкома Комарова. Хотя, как говорил Председатель Областного Общества Николай Васильевич Мурзаков, Комаров не очень вникал в дела Общества. Скорее всего, он был «свадебным» генералом. Но на редких оперативках с районными Председателями он старался передать отношение Горкома к трезвенническому движению. Ходили слухи, что Толстиков и Комаров не празднуют друг друга. Кто-то даже сравнивал их с гоголевскими персонажами из книги «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».
Владлен не сомневался в отношениях этих двух партийных руководителей. Благо в его памяти еще не стерлась история борьбы между вторым Секретарем Татарского Обкома Толстиковым и Первым Секретарем казанского Горкома Мухиным. О причинах противоречий говорили разное, но главное в них считали многие, и в том числе сам Владлен, была борьба за власть. Та самая гордыня и самолюбие, которая осуждалась в любом человеке церковью.
И вызов его в райком к Римме Алексеевне, скорее всего, связан с какими-нибудь установками того или другого партийного органа.
Какого же было его удивление, когда утром следующего дня Римма Алексеевна после определенного партийного церемониала, заключающегося в вопросах о работе Общества, о здоровье детей и жены, перешла к главному. Владлен давно заметил, что в партийных органах это считалось проявлением внимания к Человеку.
- Вы, товарищ Ульянов, проводите большую и важную работу по утверждению трезвого образа жизни.
Владлен перебил ее, и с усмешкой произнес:
- Римма Алексеевна, если Вы меня хотели похвалить, то я еще не заслужил этого. А впрок я не привык принимать.
Секретарь Райкома мягко улыбнулась, но Владлен не увидел в глазах соответствия с этой улыбкой.
- А не является ли ваша реакция выражением самомнения и гордыни, которую вы пытаетесь внедрить людям через взгляды церкви?
Вот оно что, - насторожился Владлен, и вспыхнул изнутри.
- Не слишком ли часто Вы, уважаемый Председатель, ссылаетесь на учение церкви? И кто вам дал право привлекать попа для бесед на предприятиях?
Ульянов бесхитростно улыбнулся:
-Так, Римма Алексеевна, мы же с вами сидели в президиуме рядом с Метрополитом Феофаном. И хочу заметить, что священник Никодим не поп, а святой отец.
Секретарь терпеливо выслушала его, хотя Владлен по глазам видел ее внутреннее возмущение, а потом сказала:
- Не знаю как у Вас, а у меня нет указаний на привлечение к партийной работе служителей церкви. Как-нибудь, сами справимся с этим.
-У меня тоже нет иных указаний кроме указания совести. А совесть, как известно, не лишнее понятие в работе коммуниста? – Владлен говорил, стараясь не выйти на свой обычный нетерпимый в таких случаях тон. Но в душе закипала здоровая злость, которую нельзя было проявить даже перед Секретарем, а тем более Женщиной.
Они долго говорили о том, что опасно и не опасно в привлечении церкви, и о том, что, возможно, не стоит форсировать работу Общества.
- Понимаете, - говорила она, сейчас вверху решается вопрос, как совместить борьбу за трезвость с финансовыми трудностями. В основном об этом назидательно говорила Секретарь. В конце разговора, она по традиции спросила:
- Вы согласны со мной?
Владлен понимал, что это ритуал покаяния. Он должен сказать, - хорошо, учтем в работе. Скажи, - шептал внутренний голос, а потом поступи, как Галилей, - продолжай веровать в свое учение
Но Владлен не привык сгибаться, и потому сказал:
- Римма Алексеевна, я не читал ни одного документа, кроме Постановления ЦК о борьбе за трезвость, и как коммунист, буду продолжать эту работу, чего бы это не стоило.
-В таком случае я Вас не задерживаю, - спокойно сказала она, но глаза ее были строго холодными.
Красивые с голубизной глаза и этот холод в них казались Владлену несовместимыми, но это было именно, так.
Владлен, вернувшись домой, рассказал об этом жене. Признаться, после прежнего разрыва делиться впечатлениями не хотелось. Но, поступив по-другому, он заведомо заузил бы сферу общения с ней. А ему этого не хотелось.
- Подобные разговоры я слышала даже у нас в больнице. Но что абсолютно точно, так это сокращение бюджета больницы. Теперь в каждом отделении будет сокращаться по одной единице.
- Ты не попадешь в их число?
Алевтина обернулась и серьезно спросила:
- Считаешь, что и на три балла не тяну?
После возвращения жены в дом оба ощущали сдержанность по отношению друг к другу. Эта сдержанность, если и не раздражала, но не способствовала их ни душевному, ни физическому сближению.
- Ты, как обычно, выступал в роли правдолюбца, - без упрека сказала жена.
- Почти так, - сдержанно ответил Владлен.
*Инстинкты и истины
Продолжение следует
Виктор
Рыцарь Грааля ч. 2
© Copyright: Виктор Як Чернявский, 2017
Свидетельство о публикации №217031000391
Свидетельство о публикации №217031000391
Рецензии