Берегиня

БЕРЕГИНЯ
Я не охотник по своей натуре. И, если уж нет возможности бродить по лесу, собирая грибы, то из двух занятий на выбор: охоты или рыбалки, я вне всяких сомнений выберу последнее.
У местной элиты в лице председателя и агронома той самой поволжской деревни, куда я с такой охотой каждое лето отправляюсь в отпуск на постой к своей неизменной хозяйке, доброй бабушке Марусе, существует традиция. Раз в месяц они всей честной компанией выезжают в выходной день развлечься, и потешить свое мужское самолюбие. Собирается человек десять мужиков, и разделившись на два лагеря, едут кто в поле на охоту за кабанами, волками и прочей дичью, а кто на реку наловить рыбки для копчения или же наваристой ухи. Примкнув к последним, я вот уже в третий раз на своей памяти, трясясь по ухабам в зеленом УАЗике и обрядившись в защитного цвета энцефалитный костюм, терпеливо ждал, когда группу рыбаков высадят на берегу извилистой реки.
Попрощавшись с пятеркой мужиков, сжимающих в руках ружья, и условившись о времени возвращения, я с любителями рыбной ловли покинул местное чудо машиностроения, прихватив с собой рюкзак и пару удилищ.
Наша компания разбилась на два лагеря, и спустя пять минут на разбитой дороге остались только я и мой местный приятель Федор. Остальные рыбаки поспешили занять свои насиженные места.
Федор ту же поставил меня в известность, что собирается рыбачить возле старого дерева, дав мне понять, что занятие, ради которого мы сюда прибыли интересует его в самую последнюю очередь.
В первый раз, когда я, не подозревая ни какого подвоха, пошел со своим знакомым к тому самому старому дереву, выяснилось, что место это представляет собой небольшую полянку, от которой до реки было еще приличных метров сорок. Федор подсуетился, и спустя несколько минут расстелил на поляне пакет, выставив на него всю свою провизию: яблоки, пучок лука, горбушку хлеба, несколько вареных яиц, фляжку с водой, и самое главное, бутылку с мутным содержимым, от употребления которого я благоразумно воздержался. Пока наши охотники и рыболовы добывали трофеи, Федор уговорил содержимое прозрачной тары, и пустился в длинную дискуссию о своей нелегкой деревенской судьбе. Не имея другого выбора, я был вынужден коротать тот длинный вечер, выслушивая жалобы Федора и считая минуты до того самого часа, когда за нами должен был подъехать УАЗик с председателем и агрономом. Свою удочку мне не пришлось тогда даже расчехлить.
Наспех сообщив Федору, что я хочу испытать удачу в месте, которое мне посчастливилось обнаружить в прошлый раз, я, оставив приунывшего друга в одиночестве, направился в противоположную от него сторону. Потеряв ко мне всякий интерес, Федор побрел в сторону своего любимого старого дерева.
Вечер выдался несколько прохладным и влажным. Я бодро шагал по тропе, заросшей по краям высокой травой, и вдыхал полной грудью чистый, не испорченный городскими продуктами жизнедеятельности, воздух. Где-то над моей головой, в кроне редких, но высоких деревьев весело пела какая-то птица, перепрыгивая  с ветки на ветку.
Вскоре мне на пути попался знакомый брод, что указывало на то, что я держу верное направление. Перебравшись через неглубокий ручей, я продолжил путь, свернув на тропинку, убегающую в левую сторону. Тропинка вывела меня на развилку, от которой я направился, на этот раз вправо. Не успел я сделать и с десяток шагов, как мне наперерез торопливо бросился ежик. Не обращая на меня ни какого внимания, колючий комок, пересек дорогу, и исчез в зарослях зеленой травы. Я улыбнулся ему в след, и с легким сердцем продолжил свой путь.
Оставшийся путь до небольшой заудины, я преодолел без особых происшествий.
Следующие полтора часа я провел в свое удовольствие. Раскладную удочку я закинул в стоячую воду, положив удилище на рогатину, которую мой предшественник воткнул в сырую землю. Поглядывая изредка на поплавок, я с берега орудовал рыболовным средством, прозванным в простонародье закидушкой или донкой, пытаясь поймать рыбу покрупнее на сверкающую блесну.
Весь мой улов в тот день составил пять окуней, пару густер и среднего размера язя.
Рыбная ловля увлекла меня до такой степени, что я не сразу обратил внимание на плотные клубы тумана, скапливающиеся над водой. И только когда, ярко-красный поплавок стал плохо различимым в молочной поволоке, я понял, что пора собираться в обратный путь, не смотря на то, что до условленного времени оставалось еще около двух часов.
Пока я собирал удочки и свой улов, туман основательно покрыл реку и плотно осел на берегу. Пелена была настолько плотной, что я едва различал очертания деревьев в радиусе пяти метров. Когда же я направился по плохо просматриваемой в тумане тропинке, видимость ухудшилась еще больше.
Помнить последовательность поворотов, и пытать отыскать обратный путь в густом тумане, совершенно разные вещи. Эту истину я понял, как только отошел от реки метров на двадцать. У меня сложилось ощущение, что я нахожусь в каком-то безграничном пространстве, не имеющем ни начала и, ни конца. Вытянув руку вперед, я тщетно пытался нащупать хоть какие-нибудь предметы. Мелко переступая небольшими шагами,  я шел практически наугад.
Я был уже близок к тому, чтобы начать аукать, как в лесу, рассчитывая на то, что кто-нибудь из нашей небольшой компании рыбачит где-нибудь поблизости, хотя своими глазами видел, как группа из четырех человек уходила совершенно в противоположную от меня сторону.
Надежда шевельнулась в моей душе, в тот момент, когда я разглядел прямо перед собой какое-то движение  в тумане.
- Эй! – позвал я: - Здесь кто-нибудь есть?
Вместо ответа я заметил, как белесые клубы пара впереди меня преобразуются в мутную фигуру. Прошло не более десяти секунд, прежде чем я мог разглядеть, что фигура принадлежит женщине. Ощущение было такое, словно я вижу туман в тумане. Женщина была облачена в белые прозрачные одежды, и имела такие же мутные очертания.
- Подождите! – попросил я, и бросился следом за фигурой.
Но как  я ни старался нагнать свое видение, женщина непостижимым образом отдалялась от меня ровно на то расстояние, которое я проходил. Поняв, всю тщетность своих попыток, я просто молча пробирался следом за незнакомкой, пытаясь не потерять ее из виду. Привыкнув к непроглядному туману, я смог разглядеть, что женщина держит  в вытянутой руке какой-то мутный шар, который слабым лунным светом освещает ей дорогу.
Так мы и шли. Впереди бесшумная прозрачная фигура, а следом за ней я, ступая на листья и ветки, которые издавали под моим весом хрустящие звуки. Неожиданно хрустящие звуки перешли в хлюпающие, и я с радостью понял, что вышел к броду, тому самому от которого широкая тропа вела к дороге, на которой мы договорились о встрече.
Я перевел взгляд со своих резиновых сапог на женскую фигуру, и хотел уже, было, поблагодарить свою спасительницу, как вдруг фигура прямо на моих глазах растворилась в тумане тем самым непостижимым образом, что и появилась. До моего слуха в ту же секунды донесся звук неровного топота, а уже спустя несколько секунд на месте прозрачной женщины возник силуэт Федора.
- Федор! – позвал я его.
- Ну, слава тебе Господи, - облегченно вздохнул мужчина: - А я уж и не знал, как тебя искать. Ушел неизвестно куда, а тут туманище такой накатил.
Без происшествий мы добрались с ним до дороги, где нас уже ждали наши коллеги по рыбной ловле. Совсем скоро прикатил и УАЗик, который забрал нас, и осторожно повез вперед по разбитой дороге с включенными противотуманными фарами.
Подбросили меня до самого дома. До деревни туман не добрался, хотя здесь протекало две реки, и было так же влажно и свежо.
Попрощавшись с попутчиками, я захлопнул железную дверь, и направился с уловом в руках в сторону знакомого крыльца.
Пока я мылся  в бане, бабушка Маруся успела разделать рыбу, и заморозила свежие тушки до лучших времен.
  Свежий чай на травах и домашние пышки с малиновым вареньем помогли мне снять усталость, и вернули к жизни.
- Представляете, со страху, что померещилось, - уплетая за обе щеки мягкую сдобу, закончил я свой рассказ о поездке на рыбалку.
- А, с чего ты взял, что померещилось это тебе? – внимательно посмотрела на меня бабушка Маруся поверх очков. Она сидели вместе со мной за столом, и перебирала гречневую крупу.
 - Так как же? – не сразу нашелся я, что ей ответить: - Не было там ни кого, когда Федор пришел.
- Федор твой и слона с трех шагов не приметит. Наверняка еще и вино он пил. Чего с него взять, - безнадежно махнула рукой старушка: - Да не о нем беспутном речь сейчас. Я о Берегине говорю.
- О ком? – уточнил я.
- О Берегине. О той, кто вывела тебя к броду, - пояснила моя хозяйка.
- А, кто она такая? Ни когда раньше не слышал такого имени, - живо заинтересовался я, предчувствуя, что мне сейчас поведают очередное народное предание.
Интуиция меня не подвела, бабушка Маруся, вернулась к крупе, попутно рассказывая мне историю: - Здесь недалече, через двор от нас жил молоденький паренек Ваня. Рукастый был, ладный, с головой на плечах. Не чета твоему Федьке, - не упустила возможность старушка отпустить очередную шпильку в адрес моего деревенского знакомого.
Я поднес ко рту кружку, и улыбнулся, прикрыв ей рот, для того, чтобы не рассердить собеседницу.
 - Посватался он к Анюте, местной красавице, - продолжила тем временем повествование бабушка Маруся: - Свадьбу они сыграли веселую. Гуляло все село. Анютка красивая была. В белом платье, как и полагается. А потом зажили они душа в душу. Ванюшка пастухом местным устроился, а Анюта в доярки подалась. Дома у них чисто, да ладно было. А у Ваньки-то слабость одна была. Рыбалку он любил, как ты грибы искать. В любой свободный вечерок на речку бегал. Вот и в тот день собрался с удочкой на берегу посидеть. Анютка-то, как чуяла что-то. Уговаривала его, не ходи, мол. Да пустое все. Посмеялся он над ее опасениями. Поцеловал на прощание, да и на речку направился. Не вернулся Ванька обратно, ни к вечеру, ни на следующий день. Анюта от горя места себе не находила. Металась из угла в угол. Мужики на речку ходили, да без толку. Не нашли они ни Ваньку, ни вещей его. Сгинул он, как и не было. Проплакала Анютка всю ночь, а на утро, до зари еще, обрядилась в платье свое белое свадебное, да к реке подалась. А тут, как на грех, туманом все заволокло, да таким плотным, что вытянутой руки не видно было. Добралась ли Анюта до реки, нет ли, о том не знаю. Но домой она больше не вернулась, так же, как и суженый ее, Ванька.
- А при чем здесь Берегиня? О которой вы упоминали? – напомнил я, бросив взгляд на кота Мишку, который удовлетворенно мурлыча, уплетал у печки рыбные потроха.
- Так с тех пор она и появилась. Как начнет рыбак в тумане плутать, тут же Берегиня появляется, да к броду его и выводит. Я так думаю, Анютка это и есть. Ваньку своего найти не сумела, так другим женихам помогает к невестам да женам своим путь обратно найти, - не отрываясь от своего занятия, пояснила мне старушка: - Обернулась она Берегиней от тоски своей.
- А откуда имя странное такое взялось? – заинтересовался я, обмакнув кусок пышки в ароматное варенье.
- Народ так ее окрестил. Не моя это выдумка. Я-то, думаю имя пошло от того, что по берегу она бродит, или же потому, что заплутавших в тумане бережет. Поди, сейчас разбери, - объяснила мне хозяйка.
- А мне она, почему помогла? Не женат я, да и невесты у меня нет, - отправил я в рот очередной кусок булки.
- Вот ведь, приставучий какой, - деланно возмутилась бабушка Маруся: - Спасибо бы Берегине сказал, а он еще диву дается. Кабы не она, кто тебе на помощь бы подоспел? Федька твой, что ли? А невесту свою найдешь еще. Как знак это прими. Сама Берегиня тебя благословила.
На некоторое время в избе повисла тишина.
Я посмотрел на кота, не обращающего на нас ни какого внимания, прислушался к тиканью настенных часов, а затем перевел взгляд на бабушку Марусю, которая водила пальцем по столу, отделяя коричневые зерна от черных. На столе горела керосиновая лампа, изредка чадя, издавая при этом потрескивающий звук. И так у меня стало на душе тепло и умиротворенно, что захотелось, чтобы этот момент продлился, как можно дольше.
На короткое мгновенье мне показалось, что бабушка Маруся, низко склонив голову над столом, одобрительно улыбнулась, будто бы подслушав мои мысли.