Наваждение

Я бежала в сторону пригородных поездов, боясь не успеть на последний поезд в Полушкино – на дачу. Вместе со мной в спринтерском забеге, задыхаясь от скорости и тяжести своего неподъемного тела, неслась полная женщина, красная и потная. Время от времени мы перебрасывались тревожными фразами. «Не успеваем!» – хрипела она. «Успеем!» – отвечала я. Откуда-то сзади мальчишеский голос подзадоривал нас: «Смотрите, поезд уже тронулся!» «Молчи!» – кричали мы с теткой. Последний рывок, и мы ввалились в последний вагон последнего поезда.
Хочу заметить, что я с большой опаской отношусь к пригородным поездам. Устрашающие события, которыми кишат новостные ленты – убийства и, главное, массовые изнасилования, – как правило, совершаются в поездах толпой подвыпившей и обкуренной молодежи или же в кустах рядом с поездами – резко возросшими в количестве маньяками.
Я плюхнулась на обшарпанное сиденье. Народу было мало. Напротив сидела очень маленькая женщина; она беззвучно смеялась. Сначала я подумала – в мой адрес. «Странно как-то, у нас в общественном транспорте не улыбаются друг другу». Тем не менее я радостно заулыбалась в ответ. Сижу дальше. Смотреть некуда – нет с собой книжки, нет телефона. Снова взгляд падает на малютку напротив, и снова вижу ее улыбку. Тут я понимаю, что это непроизвольное, нервное. Становится как-то не по себе. Через некоторое время левой щекой стала ощущать напряжение. Обернулась. Меня сверлила глазами видимо больная базедовой болезнью пожилая женщина. Я отшатнулась. «Не буду обращать внимания», – внушала я себе.
Солнце село, небо резко закрылось тучами. Компанию замкнул пьяный мужичок с бутылкой пива. Из-за запаха застоявшейся канализационной воды, плавно исходившего от мужика, я не знала куда отвернуть долгие годы страдавший от аллергии нос.
Итак, вокруг меня сложился «бермудский треугольник». Слева – колющий взгляд, напротив – двусмысленная улыбка, а главное, справа дергается пьяный дядя. Надо было как-то исчезать. Оставаться здесь было небезопасно… Нервная обстановка усугублялась тем, что я прихватила стаканчик дешевого советской эпохи мороженого, и теперь оно подло таяло, пачкая руки. Я быстро кусала стаканчик, обдумывая план отступления.
И вдруг мужик резко развернулся в мою сторону. Все – конец, ударит или плюнет, не знаю. Держись!
Пошатываясь, заплетающимся языком дядя произнес: «Салфеточку-то возьмите». Я ничего не понимала. Он протягивал мне чистую салфетку.