Как любили в старину

Пока мы помним своих близких – родню, друзей, соседей – они живут рядом с нами, в нашей памяти. Но всем людям присуща одна особенность: все они старятся, болеют, умирают, а вместе с ними умирает и память об их предках.  Но есть один способ оставить близких людей жить и после их смерти: события, в которых они участвовали, отразить на бумаге. Бумага многое хранит в памяти человечества. Так создается история.
Здесь собраны рассказы о моих родственниках – петрозаводчанах, простых рядовых жителях карельской столицы, которые ее строили, которые ее любят и гордятся ею.

1.
В большом и дружном семействе Силиных из всех братьёв только старший, Александр, отбился от дома, далеко уехал, в Москву. Большим человеком стал. Строителем. Москву строил. А остальные-то все здесь остались, в Петрозаводске. И все как один – в мать пошли, высокие, голубоглазые, русоволосые. Только две сёстры – старшая Олёнка, да младшая Таська росточком не вышли. Маломерками оказались. Старшая-то, Олёнка, даром что маленька. Она и удаленька оказалась. Пока была молода, все звали ее Олёнкой. Сына-то первого родила, Шурку, так и стали ее звать Ольгой Петровной. И прожила она всю жизнь Ольгой Петровной. А когда исполнилось ей восемьдесят, первый раз в жизни пришла она в поликлинику давление померить. И тут выяснилось, что вовсе она не Ольга, а Елена. Так и в паспорте было написано – Елена Петровна. Паспорт-то она в сундуке держала, никогда его не доставала и забыла совсем, что она Елена.
 
Замуж вышла она рано, в пятнадцать лет. Увидела как-то молодого красавца с черными кудрями из соседней деревни и влюбилась. Раз и навсегда. Якову было восемнадцать лет, и его веселая белозубая улыбка с лукавым прищуром черных глаз сводила с ума не одну Олёнку. Все девки сохли по нему. Да замуж за него никто не решался выходить. Слыл он в свои восемнадцать пьяницей, бездельником и балаболом. Его родители считались богатыми хозяевами. Как же: две коровы, лошадь в хозяйстве была. Плуг свой имели, два ружья. Избу большую поставили. По тем временам и в тех глухих местах среди дремучих лесов и множества озер, болот и ламбушек их род считался очень зажиточным. Да вот единственный сын из рук выпал. Родители не знали, что с ним делать. Ни уговоры, ни порка – ничто не помогало. Когда   Олёнка объявила, что замуж за Якова пойдет, вся ее родня стеной против стала. Уговаривать кинулись:
- Ты поглянь-ка на него! Нечто он тебя осчастливит? Все пропьет, и тебя вместе. Ты на его ласкову улыбку не гляди,  дело пустое. Как он руками-то делать что может?

 Даже его родичи Олёнку отговаривали, жалели. Девушка больно пригожа была, работяща, прилежна.
- Найди себе путевого. Наш-то, непутевый, тебе всю жизнь сломат.
 Никого слушать не стала упрямая девчонка. Сказала, как отрезала:
- Или он, или никто. Мое дело, как мы жить будем. А жить будем хорошо. Главное дело – он меня любит.

И пошла замуж за непутевого. Пожили они у Яшиных родителей сколько-то. Как раз стройка большая открылась. Начали строить Беломоро-Балтийский канал. Много народу на этой стройке полегло. Сгоняли на эту стройку заключенных со всех окрестностей. Голыми руками, киркой и лопатой строили этот проклятый канал, на костях многих десятков тысяч подневольных людей. Да и вольные там работали, жизнь тогда у простых людей ох какая нелегкая была. Вот и отправились туда молодые счастья искать. Якову повезло тогда, направили его  на водительские курсы учиться машину водить. Не хватало шоферов. Пришел он советоваться с молодой женой, а она ему:
- И не думай, иди, коль тебя приглашают. Когда еще так поладится? Иди, иди.
Закончил он водительские курсы и научился водить грузовик. Поработав с год, решил он уволиться, уж больно невыносимые условия были. И платили гроши. Да не тут-то было. По контракту надо было ему еще полтора года трубить. Да не было бы счастья, да несчастье помогло. Дело было зимой. Стояли лютые холода, стужа была такая, что не приведи Господь. Простыл Яков, еле до барака добрался и слег. Лекарь признал у него воспаление легких и сказал молодой жене, что он нежилец. Побежала жена по начальству с бумажкой от лекаря, стала умолять отпустить его домой, подлечиться. Начальство почитало бумажку, подумало, что проку от мужика никакого, того и гляди, загнется, да и вольный он, не заключенный, опять же. И отдало начальство паспорт Якова его жене, забыв при этом сделать полный расчет. Да жена была рада-радешенька, что паспорт на руки получила, могла увезти любимого домой лечиться. Она его готова была за сто верст на руках нести, лишь бы спасти. Про расчет она и не заикнулась даже. Была счастлива, что без уговоров и ее паспорт отдали.
С документами на руках кинулась она к напарнику Якова за советом, как Якова можно домой довезти. Он бредит, никого не узнает, в жару мечется, огнем горит. Напарник обещал подумать, попросил потерпеть пару дней. Олёнка пообещала, что Яша потерпит. У соседки она узнала, что на краю села живет одна знахарка, травами лечит, заговорами. Одна она помочь может. Разыскала Олёнка эту знахарку, кинулась перед ней на колени:
- Спаси, бабушка, любимый умирает!
Знахарка зорко глянула на молодую жену, помолчала и велела ей приходить к вечеру, она снадобье приготовит.

 Вечером привела Олёнка знахарку к молодому мужу. Тот лежал под двумя тулупами. Его трясло в ознобе, он никого не узнавал и ничего не слышал. Знахарка налила свой целебный отвар из трав в чашку и стала поить больного, потом велела хозяйке выйти, а сама осталась рядом с Яковом и стала читать заговоры. Всю ночь пробыла старая знахарка около постели, а под утро больному стало легче. Температура резко упала, и он начал сильно потеть. Знахарка попросила переодеть его в сухую рубаху и сказала:
- Теперь пусть он поспит маленько. Не тревожь его. Поправится твой суженый. Отлежаться ему надо.
 
Стала на радостях Олёнка деньги ей предлагать, но та отказалась:
- Не беру я деньги за свою помощь. Это у меня дар Божий. Он не продается и не торгуется.
- Спасибо тебе, бабушка, святая ты женщина. Возьми хоть яичек за спасение. Прости, что так мало дать могу, все тебе за его спасение бы отдала, да сама видишь, как живем.

- Вижу, любишь его. Твоя любовь вас всегда спасать будет. И в радости, и в несчастье. Спасет и когда большая беда случится, живой он к тебе придет, а ты за него каждый день молиться будешь. И спасешь его, – сказала так знахарка, взяла яички, поклонилась хозяйке и ушла.
 
Вспомнила ее слова Олёнка несколько лет спустя, когда началась Великая Отечественная война, и Яша, как и все, отправился воевать. Возил он из блокадного Ленинграда на своем грузовике раненых, умирающих детей, а в Ленинград вез продукты и оружие. Олёнка вместе с сыновьями попала в один из шести финских концентрационных лагерей. Может быть, спасло ее и детей знание финского языка, который она знала от матери с детства. Таская тяжелые тачки с камнями, расчищая лопатой завалы разбитых зданий, она все время думала о муже и молилась за него. Тогда-то и вспомнила она слова старой женщины. И поверила, что обязательно спасет мужа, если будет молиться за него. Права оказалась старая знахарка, спасли Якова ее огромная любовь, вера и молитва. Вернулся домой он живой и целый.

 А тогда, пару дней спустя после посещения знахарки, как и пообещал, пришел к ним под вечер Яшин напарник и дружок и сказал:
- Домой вас я отвезти не смогу, не по пути мне. А вот в Петрозаводск подкину. Туда завтра с утра начальник едет по делам. Он разрешил захватить больного. В кузове довезем, – заверил напоследок напарник.

Так попала в Петрозаводск молодая семья Горшковых. Яша поправился. Ему посчастливилось быстро найти работу – умение водить машину помогло. Взяли его на работу развозить рабочих Онежского тракторного завода. Даже угол помогли снять, а там со временем и комнату свою дали. Жену он любил беззаветно. Нежных и ласковых слов он не знал и не силен был в ухаживании, но его влюбленный, с лукавинкой взгляд больших добрых глаз говорил все. И ради этого взгляда  жена прощала ему неумение объясниться в любви. Когда они венчались в церкви, эта маленькая хрупкая девочка взяла в свои слабые ручки их судьбу, и неожиданно ручки эти оказались крепкими, а характер твердым и решительным. И своего мягкого, послушного красавца-суженого она повела крутой извилистой тропкой жизни. Тропа эта была усеяна ухабами, пересекала болота и буреломы. Эта девочка сразу поставила ультиматум: выпить спиртного Яша может только с ее разрешения. Если хоть раз он нарушит обещание, она уедет к родным. Запрещать ему выпивать она не будет, но стопочку он примет только из ее рук. Так и повелось. Яша привык во всем слушать ее и никогда с ней не спорил. Был он человеком мягким, очень добрым, немногословным, на жену всегда смотрел с такой нежностью и теплотой, что просто невозможно было себе представить, что он может взбунтоваться, накричать, или, упаси Бог, поднять на нее руку. Так они и прожили всю жизнь, без размолвок, ссор и криков. До самой пенсии возил он на своем стареньком автобусе рабочих. Вечером приходил домой усталый, замученный. Его всегда ожидал таз с горячей водой, свежая накрахмаленная рубашка, вкусный ужин и кипящий самовар. И обязательно рюмочка водки. Сколько помнили его домашние, он вообще почти не пил, никогда больше двух рюмок не потреблял, даже в большие праздники знал свою норму. И только дома. Из рук жены.

Вот тебе и маленькая девочка. Вот такая бывает большая любовь. Единственная на всю жизнь.