Приказ

Приказ.

Алексей вышел из кабинета, закрыл дверь, вставил ключ в замочную скважину. За спиной, неожиданно выросла огромная фигура начальника цеха. Откуда взялся? И даже неслышно было, как подходил. Николай Владимирович подошёл вплотную, чуть ли не придавил Алексея к двери и спросил басом с характерной хрипотцой, который бывает у высоких, широкоплечих, тучных, много курящих мужчин:
- Ну, и где твой начальник?
Начальник Алексея, начальник цехового отдела снабжения Борис Александрович, спал в кабинете и храпел так, будто огромный гружёный грузовик поднимается по многокилометровому горному серпантину. Дизельный двигатель едва справляется со своей задачей, и грузовик медленно прёт в гору на первой передаче. Стены дрожали от храпа Бориса Александровича. Даже в цехе слышно, несмотря на работу станков. Часть кабинета была отгорожена ширмой, висевшей на автобусных поручнях, а за ширмой стоял диванчик из трёх автобусных сидений. На нём-то и спал Борис Александрович в дни запоя.
Алексей промолчал, не дав ответа на вопрос Николая Владимировича, надеясь на то, что тот сам отступится. Но он повторил вопрос:
- Алексей, где твой начальник, я спрашиваю?
- Он, Николай Владимирович, пошёл в сварочно-окрасочный цех.
Экономисты в соседнем кабинете прыснули со смеха! Зажимали рты, едва сдерживаясь, боясь испортить картину комедии.
- Зачем же он туда пошёл? - медленно произнося слова спросил начальник.
- Там кузов автобуса красят для сборки выставочного образца. Он пошёл следить, чтобы покрасили качественно.
- А если хорошенько подумать?
Алексей понимал, что Николай Владимирович не шутит и шутить не собирался. Он хочет услышать ответ, что начальник, мол, спит. Потом Борису Александровичу скажут, что Алексей его сдал. Алексей находился в сложном положении. Он перешёл на работу в экспериментальный цех из отдела главного конструктора, попав там под сокращение штатов. По сути, оба подразделения составляют единую структуру, но всё же разница есть. И теперь к Алексею относились, как к артисту из погорелого театра. Сразу дали понять, что работу надо менять.
- Если хорошенько подумать, - с усилием ответил Алексей, - то начальник мой,  он тут… в общем…
-Ну?!
«И чего нукает?»
- Алексей, если не знаешь, что сказать, то говори правду.
- Николай Владимирович, разве вы не слышите?
- Нет. А что такое?
- Мой начальник спит в кабинете и храпит.
- А! Вот это я и хотел услышать. А ты куда собрался?
- В заводоуправление. Бумаги надо подписать.
- Хорошо. Иди. На оперативку не опаздывай.
Алексею хотелось откреститься от оперативки, сказать, что надолго задержится в заводоуправлении, что потом надо сходить на центральные заводские склады и прочее. Но он ничего не сказал. Он прекрасно знал, что Николай Владимирович никогда не накажет Бориса Александровича за пьянку. Знал и то, что оперативка начнётся с него, с Алексея, и им же закончится.
«Да и наплевать на всё. Делай, что должен, и будь, что будет».
Алексей вышел на улицу в поганом настроении. В заводоуправлении посетил, кого надо, спустился в курилку, хоть и не курил. Там поговорил со знакомыми работниками, рассказывали анекдоты, мечтали о поездке на рыбалку и охоту. Разговоры про рыбалку и охоту – будто бальзам на душу. Сделалось намного легче, даже веселее. Эх, бросить бы всё, да рвануть на берег реки: ночью у костерка посидеть, утром встать рано, любуясь восходом Солнца. Туман над рекой, оранжевый шар, сначала мутный, потом всё ярче и ярче поднимается из тумана. Тишина. Штиль. Рыба плеснётся около самого берега. Чайка низко над водой пролетит, резко нырнёт, схватит там рыбу и взметнётся к небесам, выше тумана! «А тут вот, - возвращаясь в реальность, думал Алексей, - надо на оперативку тащиться вместо начальника, где сейчас намыливать будут».
Около кабинета начальника цеха собирались цеховые мастера, начальник техсектора, экономисты. Вечерняя оперативка начиналась в три часа дня, за час до окончания рабочей смены. Ровно в назначенный час все зашли в кабинет и заняли свои места.
Николай Владимирович обвёл всех взглядом.
- Алексей, а ты почему здесь? Где твой начальник? Почему не он пришёл, а ты?
Любого начала ожидал Алексей, но только не такого. Он готовился к тому, что начальник станет выражать неудовольствие по поводу работы отдела снабжения, хотя цех всем обеспечен, но ведь придраться можно к чему угодно.
Алексей молчал. А что тут скажешь. Дюжина пар глаз смотрели на него с разным выражением: кто с сочувствием и пониманием, другие ехидно, с каким-то неуёмным желанием увидеть добитого человека. Им осталось только кулак сжать и большим пальцем вниз указать. Впрочем, их было мало.
«А может плюнуть на всё, встать, да уйти?! Чего тут издевательства эти терпеть!»
- Я не слышу ответа, - баском с хрипотцой тихонечко пророкотал Николай Владимирович. – Или в сварочно-окрасочный цех пошёл, а может в паросиловой?!
Лица собравшихся сослуживцев расплылись в улыбке. Им уже было известно об инциденте, произошедшем час назад.
«Что ж он на меня взъелся? Разве я должен отвечать за пьянку моего начальника?»
- Что ты делаешь завтра? – задал другой вопрос начальник цеха.
- В Нижний* поеду, за комплектующими для выставочного автобуса.
- Заявку написал?
- Написал.
- И подписал?
- Да. Сергеев подписал.
- Хорошо. К отделу снабжения есть вопросы? – обратился Николай Владимирович к присутствующим.
Все промолчали и только Елена Борисовна, как всегда, голос свой подала:
- У меня есть вопрос.
«У неё и не может не быть вопроса! Даже если ничего не надо, то всё равно чего-нибудь надо. Ну, давай. Режь. Я давно плащом накрылся».
- Пожалуйста, Елена Борисовна, задавайте, - разрешил начальник.
- Нам нужна электрическая бормашина. Пневматическая  не тянет. Когда вы нас обеспечите?
- Впервые слышу. Заявку подайте.
- Я подала заявку Борису Александровичу.
- Так и спрашивайте с Бориса Александровича.
Сказав это, Алексей понял, что допустил непростительную ошибку.
- Алексей Евгеньевич, вы здесь представляете отдел снабжения, и я спрашиваю в отделе снабжения. Мне всё равно, кто у вас будет исполнять мою заявку.
Она говорила с нажимом, как учитель в школе, проговаривая каждую букву, каждый слог, особенно имя и отчество, выделяя последнюю шипящую. Как змея.
- Алексей, ты здесь не ерепенься. Елена Борисовна права. Так, когда бормашину ей доставите?
- Я полагаю, что завтра Борис Александрович этот вопрос решит.
Елена Борисовна хорошая женщина, душевная, грамотный работник, но педант и буквоед. Молодые конструкторы, забавы ради, возьмут железку из-под гильотинных ножниц, которая в отходы идёт, начертят штангенциркулем две пересекающиеся линии, подойдут к ней и спросят, ткнув пальцем в точку пересечения: «Елена Борисовна, можно здесь дырку просверлить?!» А она спросит поучительным тоном: «Молодой человек, какое у вас образование?» Тот невозмутимо ответит: «Высшее техническое. А что?» «Как это что?! Вы разве не знаете, что не дырка надо говорить, а отверстие?!» «Ну, отверстие! Какая разница?!» «Не ну отверстие, а отверстие! Как это какая разница, молодой человек! Вы должны выражаться технически грамотно». И ведь такой разговор почти ежедневно можно услышать, и действующие лица одни и те же!

***
Следующий рабочий день преподнёс неожиданный сюрприз с отрицательным знаком. Транспорт по подписанной заявке Сергеев не дал, сославшись на то, что именно эту машину по распоряжению главного конструктора отправили для решения других задач.
Поплёлся Алексей в свой кабинет, где за своим рабочим столом сидел, низко наклоня голову, Борис Александрович. Поздоровались. Было видно, что ему тяжело поднять голову. Лицо свекольное, опухшее, язык плохо ворочается.
- Алексей, - едва слышно промолвил Борис Александрович, - что же ты меня вчера сдал начальнику?!
- Я тебя сдал?!!
- Мне так сказали.
- Да ты храпел так, что стены дрожали во всём цехе!
- Ну ладно. Сходи на оперативку.
- Нет, Борис Алексаныч, уволь! Сам иди.
- Алексей, пожалуйста, сходи на оперативку, я не могу.
- Не пойду. Там меня опять шпилить будут, как вчера.
- За что тебя вчера шпилили?
- За пьянку вашу.
- Сегодня не будут. Я сейчас к Николаю Владимировичу зайду и скажу ему.
У него с Муриным особые отношения, потому и пить позволено. Значит, и сегодня запой продолжится.
И снова мастера, технологи, экономисты собираются у кабинета начальника цеха. Алексея в сторону отвёл мастер слесарного участка Вадим и тихонько сказал:
- Зачем ты опять на оперативку прёшься?
- Кто-то же должен быть?
- Ну, смотри сам. Я тебе советую не ходить. Пусть Борис сам разгребает.
В этот момент все уже заходили в кабинет.
- Поздно, - сказал Алексей Вадиму, - меня уже все видели, особенно Елена Борисовна.
Зашли. Заняли свои места. Николай Владимирович со всеми поздоровался, сказал ободряющее слово на день грядущий, настраивающее на работу.
- Ба! Алексей! А ты как тут? Почему в Горький** не поехал?
- Сергеев транспорт не дал.
- Ты же говорил, что заявку подписал?
- Подписал. Вот она у меня в папке, но машину по распоряжению…
- Ты мне сказки-то не рассказывай, - перебил начальник, - не можешь решить вопрос с транспортом, так и скажи. Что теперь думаешь делать?
- Завтра Сергеев обещал машину точно дать.
- Комплектующие уже завтра нужны, даже сегодня! По срокам изготовления автобуса и так опаздываем. А с вашими пьянками совсем план сорвём.
- Другого выхода нет.
- Выхода нет?! – рявкнул Мурин, - пешком иди.
- Хорошо.
- Раз хорошо, так иди!
«Неужели выгонит? Во всём заводе ни единого случая не знаю, чтобы с оперативки вот так, ни за что работника выгнали. Бывают, конечно, случаи, когда кто-то с начальником в пух и прах разругается и сам уходит, но тут совсем другое».
- Ну что, Алексей, по-моему, всё сказано. Иди.
Алексей встал. Он чувствовал себя точно так же, а может и хуже, как Остап Бендер, которого выгнали с аукциона за неуплату стоимости лота. Казалось, что на него смотрит не десяток пар глаз, а сотни и тысячи! Все они сверкают и смеются. Хотя на самом деле, никто не смотрел. Все смотрели вниз, даже Елена Борисовна.
Насквозь пропотевший Алексей вышел из кабинета. Скверно на душе от того, что не заслуженно получил все эти неприятности. И пошёл, куда глаза глядят, да ноги принесут. Незаметно для себя оказался возле кабинета Вадима Михайловича, своего бывшего начальника, заместителя главного конструктора по художественному конструированию. Дверь в кабинет Вадима Михайловича никогда не закрывалась, даже тогда, когда он выходил из кабинета.  Вадим Михайлович замечательный и любимый всеми подчинёнными начальник.  Увидав Алексея, он сделал рукой приветственный жест и пригласил зайти.
Поздоровались.
- Ну, как дела у тебя на новом месте?
- Какое уж оно новое, - ответил Алексей, - скоро год исполнится.
- Никак не привыкнешь?
- В целом, всё нормально.
- Но что-то не так? – улыбнулся Вадим Михайлович.
- Да. Мурин в Нижний пешком послал, потому что Сергеев транспорт не выделяет.
- Раз послал, значит надо идти, – серьёзно сказал Вадим Михайлович, но в этой серьёзности скрыта ирония, которую Алексей не уловил в теперешнем своём расстроенном состоянии.
- Вадим Михайлович, вы-то хоть не издевайтесь!
- Ты что, Алексей, разве я над тобой издеваюсь, - почти смеялся Вадим Михайлович. – Я тебе говорю, куда послали, туда и иди. Напиши приказ о направлении тебя в командировку и подай на подпись главному. Разве ты не знаешь, как это делается?
Алексей хотел сказать: «Кто же его подпишет?» Но понял, куда клонит замечательный Вадим Михайлович. Сразу стало легче на душе, будто огромный камень с неё свалился.
- Я вас понял, Вадим Михайлович! Спасибо!
Алексей быстро вышел из кабинета, а Вадим Михайлович крикнул ему в след:
- Алексей, обязательно напиши приказ!
- Я понял, понял, сделаю, - отозвался Алексей.
Он пошёл в машинописное бюро. Он знал, что машинистка Светочка печатает только буквы, а в смысл не вникает. Ей хоть чего напиши, она всё равно не поймёт, особенно если черновик написан разборчивым почерком.
Алексей написал как можно чётче на листе бумаги: «Командировать снабженца экспериментального цеха Панова Алексея Евгеньевича в город Нижний Новгород сроком на пять дней с такого-то по такое-то число, такого-то месяца, такого-то года, куда он отправляется пешком». Светочка напишет это на специальном бланке.
Получив напечатанный приказ, Алексей вошёл в приёмную главного конструктора. Секретарь Нина Васильевна, женщина предпенсионного возраста, работала на этом месте никак не меньше трети века. Она тоже никогда не проверяла документы, которые приносили на подпись. Все работники знали специальную кожаную папку, всегда лежащую на краю стола, в которую надо класть документы на подпись.
- Панов, ты куда опять собрался? – спросила Нина Васильевна, увидав Алексея с листком бумаги. Она знала, что он приходит сюда, чтобы командировочные приказы подписывать. Звала она всех по фамилии, даже начальников отделов.
- Нина Васильевна, подпиши приказик!
- Вон, клади в папку. Порядка не знаешь!
- Мне бы побыстрее, а то деньги ещё надо получить.
Алексей знал, что Нина Васильевна не пойдёт подписывать приказ. Это был пустой разговор.
- Вон ведь ты, какой шустрый, Панов! Всем надо быстро, но все ждут. Клади в папку.
Алексей открыл папку и положил приказ сверху, нарушая порядок, о чём, конечно же, знал, и ждал реакции Нины Васильевны, которая не замедлила поступить:
- Куда сверху кладёшь, - иронически сурово прикрикнула она, стукнув легонько кулачком по столу. – Совсем от порядка отвык на новом месте! Клади под низ.
Настроение Алексея от такого разговора окончательно улучшилось. Здесь, в отделе, хорошо было, совсем другие люди! Он улыбался и засовывал приказ под кипу документов.
А Нина Васильевна продолжала:
- Куда собрался-то?!
- Да тут, не далеко!
- В Москву что ли?
- Поближе чуть. – И добавил невпопад, - уезжаю я от вас.
- Допекли, значит, тебя в экспериментальном цехе! Там такие! Это тебе не здесь!
Алексей вышел из приёмной. Он знал, что Борис Константинович подписывает документы перед обедом и в конце дня. Ясно, что такой приказ он не подпишет и вызовет к себе Мурина, чтобы спросить о том, как мог такой приказ появиться на свет. А что будет потом, трудно предположить.
К себе Алексей решил не возвращаться, да и другую работу надо выполнить. Много её накопилось.
К себе в кабинет возвращался уже после обеда, и то не сразу. Мимо кабинета начальника цеха не пройдёшь, а дверь у него часто бывает открытой. Так вышло и в этот раз.
- Алексей, загляни-ка ко мне на минутку.
«Ага, значит, был уже у главного, получил по башке и сейчас будет рикошет от его головы на мою».
- Ты где был целый день?
Минут пять Алексей со всеми подробностями рассказывал начальнику о том, куда ходил и зачем. Нарочно длинно рассказывал. Начальник внимательно слушал, опусти глаза в стол и чего-то там внимательно разглядывал. Как не старайся длинно рассказывать, но и этому рассказу приходит конец.
Николай Владимирович терпеливо дождался окончания рассказа и спокойно, баском с хрипотцой проговорил:
 - А ты молодец! Корректно использовал родственные связи.
- У меня нет на заводе родственных связей, они только за забором, да и то весьма призрачные.
- Согласен. Но сейчас ты ими успешно воспользовался.
- Я ими не пользуюсь и никогда не пользовался. По-моему это видно без лишних доказательств.
- Если бы Борис Константиныч не был твоим родственником, то ты бы не подал ему такой приказ на подпись.
- Почему? Вы мне приказали идти пешком, я и пошёл. Я рассчитал, что для этого мне надо пять дней, всё-таки семьдесят километров в один конец.
Тут уж Алексей торжествовал! Даже если будет какое-то наказание – не беда. Но и на начальнике он отыгрался за утреннюю оперативку, да и за предшествующие события.
Николай Владимирович поморщился, но не изменил своей позы и тона:
- Кто тогда тебя научил подать такой приказ?
Он мог догадываться, что к этому причастен Вадим Михайлович, но доказательствами никакими не располагал. Алексей это хорошо понимал, потому ответил:
- Какая же тут наука, Николай Владимирович? Я просто пошёл оформляться в командировку, - невозмутимо добавил Алексей.
Начальник снова поморщился. Он выпрямился, откинувшись на высокую спинку кожаного кресла, наклонил слегка голову вперёд и всё также спокойно сказал:
- Я был несправедлив к тебе, Алексей. Просто меня раздражают пьянки твоего Бориса Алексаныча. Не знаю, что с ним делать.
Алексей принял эти слова за извинения начальника перед ним. Этого было вполне достаточно. Ясно, что он осознал несправедливое отношение к своему подчинённому.
- Разве ж он мой! Это я его, - ответил Алексей.
- Это точно. Но что с ним делать, ума не приложу.
«Э, нет, Николай Владимирыч, - подумал Алексей, - вот на этот вопрос, я тебе отвечать точно не стану. Хватит! Горький опыт уже есть. Хотя на самом деле, ответ прост: достаточно лишь приказать ликвидировать ширму в нашем кабинете, убрать диван и заставить его написать заявление об увольнении по собственному желанию, но без даты. Всё это ты лучше меня знаешь».
- Николай Владимирович, завтра я в Нижний поеду, можно я по возвращении, если приеду до окончания рабочего дня, домой уйду?
Глупая реплика, но ничего лучшего Алексей не придумал, чтобы перевести разговор на другую тему.
Начальник кивнул.

18.02.2017.

*Нижний – город Нижний Новгород.
**Горький – прежнее название Нижнего Новгорода, которое по привычке употреблялось тогда часто, да и до сих пор употребляется.

P.S. Если хватило терпения дочитать до конца, то напишите рецензию. Критикуйте. Ругайте. Всё это полезно для меня.