Ф киносценарий

               


                Ф

                (киносценарий)               

               

На ярко-синем экране золотыми прописными буквами: <…> Ф – это и фантазии, и фантазмы, и феерии, и фемина <…> и буква –фри- (Большой Сюрреалистический словарь Русского языка).

Картина Гейнсборо «Портрет герцогини де Бофор»; следующий кадр: картина Пикассо «Женщина у моря»; следующий: картина Рубенса «Портрет камеристки»; следующий: картина Миро «Сидящая женщина» (каждый кадр длится не менее 10 сек.).

Золотой фон. Главная героиня Дора стоит в тёмно-синем с блёстками длинном до пола платье. Волосы её распущены. Обе руки подняты вверх к голове, так что её тело образует букву «Ф». Яркая вспышка белого цвета. Силуэт Доры становится чёрным и обводится толстой сине-серебристой линией, превращаясь в букву «Ф». Идут титры, в которых золотым выделена буква «Ф». Когда титры заканчиваются, вновь в кадре Дора в позе буквы «Ф». Её волосы превращаются в струи воды, а сама она превращается в римский фонтан. Камера постепенно отъезжает: римский фонтан посреди парка. Рядом с фонтаном на лавочке сидит мужчина и читает книгу. Крупным планом название книги: О.О. Розенберг. Труды по буддизму.

В кадре лужа возле скамейки. Она испаряется под лучами солнца. Голос за кадром: «… только безначальное может иметь действительный конец; то, что имеет начало, разумеется, тоже может иметь конец, но где порука, что не будет начала вновь? Только безначальное, кончившись, кончается навсегда, бесповоротно».

В кадре женское лицо, наполовину затемнённое по вертикали. Выразительный глаз и рот. Волосы длинные, волнистые, русые. Сквозь них пробивается алое свечение, светится по их контуру. Крупным планом волосы с алым сиянием. Следующий кадр: весь экран алый.

Мужчина, сидящий на скамейке и читающий книгу, одет в ничем не примечательный серый костюм. К нему подходит женщина. На ней алая блузка и чёрная юбка. Волосы её распущены и развеваются по ветру. Мужчина не слышит как она подошла. Он углублён в чтение. Она касается рукой книги. Он смотрит на женщину. Точка съёмки снизу вверх: взгляд мужчины устремлён в глубокое декольте женщины. Затем ей в глаза. Он встаёт. Они целуются и медленно идут по парковой аллее. Вид со спины. Женский голос за кадром: «Тебе не кажется, что увлечение буддизмом ведёт к одиночеству и самозамкнутости?» Мужской голос: «Некоторые думают, что это ведёт даже к суициду». Женский голос: «Хорошая перспектива». Мужской голос: «А какая перспектива лучше?»

Они выходят на набережную, идут молча вдоль реки. На набережной рыбаки удят рыбу. Один из них поймал рыбёшку, которая срывается с крючка, падает на мостовую и трепыхается у ног Доры и Дельфта.
Дельфт: Какая перспектива у этой рыбы?
Дора: Попасть на сковородку.
Дельфт: Или кошке на обед не дойдя до сковородки. Так сказать попасть в первый круг ада. А интересно, как рыбы представляют себе ад?
Дора: Во всяком случае не в виде раскалённой сковородки.
Рыбак подбирает рыбу. Дора и Дельфт идут дальше.

Дельфт: А я бы хотел попасть в ад. И не потому что там интересней. Просто вечное блаженство устраняет творческий порыв. В раю чахнет фантазия и, в конце концов, аннигилируется.
Дора: Можно подумать ты был в раю.
Дельфт: Я доверяю описаниям тех, кто там был.
Некоторое время они идут молча.

Дора: Что ж, рай для посредственностей, а ад для гениев?
Дельфт: Страшнее всего для гения – потерять свой дар. Вечное блаженство это и значит потерять дар навеки.
Дора: Откуда ты знаешь?
Они облокачиваются о парапет набережной, смотрят на воду. Минуту в кадре серо-зелёная поверхность реки.

Дора и Дельфт поднимаются по тёмной скользкой лестнице в мрачном узком подъезде. Движения замедленные. Выходят на маленькую лестничную площадку. Перед ними дверь. Дельфт стучит. Ждут. Никто не открывает. Дельфт толкает дверь, она распахивается, и из открытой двери на них выдвигается чёрный зеркальный параллелепипед почти размером с дверь. Дора и Дельфт проникают в него прямо сквозь его стену. На чёрном фоне их обнажённые серебристые тела (вид сзади) вдруг становятся сине-сапфирными.

По наклонной плоскости катятся прозрачные и синие стеклянные шары размером метра два в диаметре. Над ними в противоположную сторону их движению левитирует лежащая женщина в длинном пурпурном пеплосе. Руки её вытянуты за голову. Волосы распущены и струятся в плоскости вытянутых рук и тела женщины.

Дельфт и Дора лежат в постели. Одеяло натянуто до подбородков.
Дора: Оргазм – это рай или ад?
Дельфт: Это жизнь. Рай и ад – нечто большее.
Дора: Почему ты выбрал себе такое странное имя – Дельфт. Это, кажется, название города.
Дельфт: Да, в Нидерландах. Не знаю почему я выбрал это имя. Просто нравится сочетание букв. Имена человеческие мне мало нравятся.
Дора: А моё имя.

Дельфт: Твоё имя мне нравится. Дора. Оно напоминает мне название пустыни.
Крупным планом женская волосатая подмышка. Крупным планом правая женская обнажённая грудь. Камера сдвигается вправо и снова в кадре крупным планом правая женская обнажённая грудь. Далее всё повторяется только грудь закрыта чёрным ажурным лифчиком. Потом тоже самое только уже поверх чёрная прозрачная блузка.
 
Крупным планом обнажённая женская попа. Камера сдвигается вправо и опять в кадре попа. Далее всё повторяется: попа в чёрных трусиках, в чёрных прозрачных колготах, джинсах. Далее тоже самое только меняется цвет трусиков и колгот: все цвета радуги, начиная с инфракрасного (негативное изображение), красного и т.д. до фиолетового и ультрафиолетового (прозрачные трусики). Последние кадры повторяются с ускорением, всё быстрее и быстрее. И наконец в кадре радуга на небе.

 Камера медленно опускается. В кадре скалистые горы. Камера медленно приближается к одной из гор. Это вулкан. Сверху вид на жерло вулкана. Камера опускается. Глубоко в жерле вулкана озеро. Вдруг вода начинает кипеть. Сверху в кипящую воду озера опускаются огромные металлические тройные «лапы» и выхватывают из бурлящей воды одну за другой обнажённых женщин, поднимают вверх и кладут их на колоссальную, застеленную розовым атласным бельём кровать, стоящую на вершинах скал. Когда женщин на кровати оказывается очень много, она поднимается в воздух и летит. Вот она летит среди звёзд в космическом пространстве, постепенно удаляясь и превращаясь в звезду.

Крупным планом женские обнажённые ступни. Камера поднимается – лодыжки. Ещё выше – икры. Ещё выше – ляжки, ещё выше – белый экран с чёрным перевёрнутым треугольником посредине.

Крупным планом женский пупок, другой, третий … Крупным планом женская обнажённая спина, другая, третья… затылок… правая рука… левая рука…
Крупным планом рот и часть носа лежащей женщины (в профиль). Она говорит: «Художник Френсис Бэкон изобразил частичку ада на своих полотнах, или человека, заглянувшего в ад. А может он ему просто приснился? Может он просто пролетел по адским безднам на сверхзвуковом самолёте и так, мельком, что-то увидел. И лицо его исказилось. Лавкрафт побывал в каких-то экзотических уголках преисподней, а может вообще за её пределами, в каких-то метатартарических безднах. Может он и сам об этом не догадывался. Может быть туда его переносили тени теней?

Другой ракурс. Рот крупным планом, чуть снизу в фас, так чтобы было видно чуть-чуть ноздри. Она говорит: «Вполне возможно, что весь этот мрак, который видел Лавкрафт, не такой мрак, который может погубить душу. И как сказал Христос, свет, который в вас, ни есть ли мрак? Ни есть ли человечество стадо свиней, которое должно упасть в море?

Средний план. Камнепад в горах. Сходящая лавина. Водопад.
Крупным планом женский рот. Вид сверху под наклоном со стороны носа – чуть-чуть видны ноздри. Она говорит: «Зачем человеку знать тайну создания человека, то есть его духа? Зачем человеку становится богом? Может он уже бог, но не знает об этом? Крупным планом обнажённая женская спина. Камера медленно опускается. Копчик крупным планом. Половина попы. Белый экран с чёрным небольшим кольцом посредине. Крупным планом на весь экран две пятки, камера чуть удаляется медленно: обнажённая женщина сидит задом к зрителю на коленях. Крупным планом на весь экран женские губы. Изо рта высовывается кончик языка и касается верхней губы. Она говорит: «Если бы Бог создал сначала Еву?»

Крупным планом нижние части женских ног в сапогах, полусапожках, туфлях различных модификаций, босоножках…

Вид с высоты птичьего полёта: поля, луга, леса, горы, реки, селения, холмы.
Кадр повёрнут на 90 градусов. На  фоне этих пейзажей внизу экрана Дельфт и Дора в прозрачных шелковистых покрывалах полулежат, занимаются сексом (?) непонятно (?). Покрывала медленно взлетают вокруг них.

Зеркальная комната: сверху, снизу, со всех сторон зеркала. Дора в фиолетовом атласном платье. Дельфт в алом костюме, чёрной рубашке и алом галстуке.
Дора: Интересно, в аду мы будем вместе?
Дельфт: Если не расстанемся в ближайшие дни.
Дора: Сартр представлял ад довольно просто.
Дельфт: Сартр был безбожником. Иеронимус Босх. Вот с кем надо консультироваться по поводу ада.

Дельфт вынимает из бокового кармана молоток и начинает крушить зеркала под музыку Cannibal Corpse.

На весь экран полевые ромашки. Камера медленно движется сквозь полевые травы и цветы. Поднимается выше. До горизонта травы и цветы. Небо ярко голубое и безоблачное. Дора и Дельфт бредут в прозрачных просторных балахонах по полю. Вид чуть сверху в полуоборота сзади. Музыка Корелли.

Дельфт: Неужели ты хочешь попасть со мною в ад?
Дора: Я не знаю, я просто спросила.
Дельфт: Я думаю тебе и в раю будет неплохо. Женщины, как правило предпочитают рай.

Дора: Я себя тешу надеждой, что я исключение из правил. Я не люблю женщин.
Дора и Дельфт идут обнажёнными под водой по дну реки.
Женский голос за кадром: «Забудьте обо всём/ Во что вы воплотились,/ И будьте только сном,/ Которым себе снились». Музыка Blackmor Nigth’s.

Дора и Дельфт левитируют в позе соития над небольшой узкой речкой, поросшей по берегам камышом, вербой и пр. Они обнажены. Дора снизу. Её волосы слегка касаются воды.

Дельфт: Конечно, все эти современные европейские философы-экзистенциалисты-феноменологи-фрейдисты-постмодернисты очень умные ребята. Я думаю они в конце концов всё объяснят, всё раскроют, всё осмыслят. Но я бы, честно говоря, сжёг их на костре. Не потому что я изверг, и не потому что они слишком много знают, а потому что они сами выбрали себе такую участь. Эти высоколобые дяди говорят, что человек смертен и богооставлен. А такой недоучка и шалопай как Артюр Рембо побывал в аду, вернулся оттуда и изрёк: «Что ещё мне в жизни надо/ Радость – высшая награда!»

Дора и Дельфт плюхаются в воду, вздымая тучу брызг. Музыка из 3-й симфонии Бетховена.

Вокруг римского фонтана ходят люди в пёстрых одеждах, на головах у них вазоны с цветами: розы, хлорофитумы, герани и т.д. и т.п., кактусы разнообразных форм и размеров.

Карпаты. Заснеженный лес. Дельфт и Дора с трудом идут по глубокому снегу. Джунгли: Дельфт и Дора с трудом пробираются через чащу. Непонятное пространство типа картин Поллока. Среди всей этой галиматьи красок угадываются тела Дельфта и Доры.

Голос за кадром: «Что такое фантазии? Этого никто не знает. Они приходят к нам или мы к ним? Это как сны. То ли сон входит в нас, то ли мы входим в сон. Как говорили древние индусы – Вселенная это сон, который снится Брахме».
Поверхность земли, покрытая снегом. Вдруг на ней появляются два бугра, они растут и из них наружу начинают расти Дельфт и Дора. Они в радужных полупрозрачных вуалях. Они отрываются от земли и летят над заснеженными лесами и горами.

Голос за кадром: «Очень тяжело оторваться от земли, но если ты уже оторвался… Музыка: Свиридов. «Метель».

Дора и Дельфт лежат по шею в белой густой массе по консистенции напоминающей густую сметану. Камера отдаляется от них и видно, что они находятся в абсолютно белом круглом помещении.

Чёрная курица-наседка сидит в курятнике; поднимается и под нею одно белое яйцо. Яйцо крупным планом. Рука берёт это яйцо и швыряет. На экране непонятные чёрно-белые пятна, и затем экран становится ярко-жёлтым.

Белая стена. Камера чуть подымается и видны окна. Это стена дома. Затем камера сдвигается и в кадре большие дубовые кованые ворота. К воротам подходит мужчина в ярко-жёлтом костюме и таких же ботинках, в ярко-жёлтой рубашке с коричневым галстуком. Он неистово стучит кулаками в ворота. Камера медленно поднимается вверх, и виден ярко-жёлтый большой дом со множеством окон. Камера поднимается выше и оказывается, что у дома нет крыши, а вместо неё в ночное небо вздымаются густые клубы ярко-жёлтого дыма.

Медленное затемнение. Чёрный экран. На чёрном фоне извиваются белые жгутики, типа червей или глистов. Их становится всё больше и больше.
На огромной кровати, застеленной чёрным атласным бельём, лежат два белых манекена. Их тела максимально приближены к человеческим. Они без одежды. Даже волосы на лобке и половые органы выполнены максимально естественно. Следующий кадр: та же кровать, застеленная золотой парчой; на ней лежат абсолютно чёрные манекены, но сделанные не под негров, а именно грубые манекены, без волос и без глаз. Камера поднимается. Изображение медленно расплывается: вместо манекенов две чёрных точки. Изображение фокусируется: две чёрных точки – две ноздри.

Камера отъезжает: появляется весь нос, часть лица, затем всё лицо Доры. На его фоне возникает лицо Дельфта. Следующий кадр: Дельфт и Дора идут по помещению, похожему на склад среди манекенов. Манекены (женские и мужские, в одежде и без) стоят, лежат, сидят, некоторые подвешены за руки к потолку, другие за ноги, некоторые за одну ногу. Дельфт и Дора в фантастических одеждах из сверкающего чёрного материала, спиралевидные формы, в виде раковин улиток, плавников морских рыб, скатов; формы кораллов и водорослей; головные уборы в виде хаоса стальной проволоки.

Дельфт: Манекены – модели людей. Мы не знаем вселенной – мы лишь создаём её модели. Мы не знаем человека – все наши науки о человеке – лишь модели. Социум – это игра в солдатики. История – это модели прошлых игр и плюс неудержимая фантазия.

Дора: Что такое фантазия?
Дельфт: Фантазия не поддаётся исследованию. Фантазии нельзя научить, как нельзя научить желанию, как нельзя научить видеть сны. Фантазия реальность или более чем реальность? На это ответить невозможно, но возможно спросить об этом. Или она менее чем реальность? Сновидение – тоже фантазия. Мы фантазируем во сне. Может быть, реальность это часть фантазии, часть сновидения, часть ирреальности. Возможно ли без фантазии движение вещества, столкновение всех этих атомов, молекул, комет, метеоритов, астероидов, планет, звёзд, галактик…

В кадре стаи летящих птиц, стада копытных, рои насекомых, длинные автомобильные пробки, огромные скопления людей на забастовках, митингах, стадионах.
Голос за кадром: Человек на 90% - зоология и только 10% - человек, Бог, СверхБог, тайна. 90% перевешивают, но 10% вносят такой диссонанс, что просто взрывают биомассу 90% и делают её такой же таинственной.

Дельфт и Дора идут по полю (чёрно-белая съёмка) в непонятных развивающихся прозрачных сумбурных волнообразных одеждах; они приближаются друг к другу, расходятся, пятятся, кружатся и вдруг взлетают.

Голос за кадром: Эти 10% делают естественное сверхъестественным. Если вы хотите избавиться от фантазий станьте поросёнком Пиррона. Но это вам удастся не раньше, чем в следующей жизни. Родившись человеком – вы обречены быть человеком, существом фантастическим, ирреальным, сверхъестественным… [Музыка из григорианских хоралов; “Throbbing Gristle” (концерты 1980г.)].

Цветное изображение. Дельфт и Дора лежат в ярко-синих просторных одеждах на чём-то белом и пушистом. Камера отъезжает. Оказывается они лежат на облаках. Камера опускается вниз – всё время небо и облака, опускание никак не достигнет земли…

Дора сидит в библиотеке, вокруг стеллажи с старинными книгами. Она сидит в гипертрофированном высоком кресле, которое гораздо выше стола. Одета в грубую, песочного цвета власяницу. Она сидя спит. На столе лежат книги. Одна из книг поднимается в воздух, левитирует и оказывается в руках Доры. Она открывает её: Артур Шопенгауэр. Мир как воля и представление. Дора читает её с закрытыми глазами. Следующий кадр: книга в руках у Доры: Эммануил Сведенборг. Апокалипсис Открытый. Крупным планом закрытые глаза Доры. Следующий кадр: в руках у Доры книга: Эммануил Сведенборг. Увеселения премудрости о любви супружественной. Крупным планом руки Доры, перелистывающие страницы. Дальний план: вид всей библиотеки, над которой в своём кресле возвышается Дора. [Тихие, едва уловимые звуки: Бетховен. К Элизе].

Огромный мегамаркет. Людей немного. Одеты по-зимнему. Камера движется по мегамаркету, останавливается в одном из залов. Посредине зала стоит кровать-раскладушка, и на ней лежат Дора и Дельфт. Дора в красном лифчике и красных трусиках, Дельфт в чёрной майке и чёрных трусах. Крупным планом грудь Доры. Крупным планом лобок Доры – из-под трусиков выбиваются волосики. Крупным планом часть трусиков с выбивающимися из-под них волосиками. Крупным планом часть лица Дельфта – глаз, часть носа, часть рта. Крупным планом рука Дельфта, лежащая на бедре Доры. Вид сверху на лежащих. Затем средний план.

Дора: Я хочу секса.
Дельфт: Я тоже, Но это не эротический фильм.
Дельфт встаёт, берёт тележку и начинает выбирать товары. К нему присоединяется Дора. Вскоре они наполняют тележку и идут по супермаркету в обнимку, катя впереди тележку. Они идут кажется в бесконечность, супермаркет кажется бесконечным. [Во время всей этой сцены звучит лёгкий джаз].

Дельфт и Дора идут по осенней аллее; падают листья (вид сверху сзади).

Чёрно-белая съёмка. Осеннее небо, тучи, река, идёт дождь. Крупным планом капли падающие на воду.
Голос Доры за кадром: Каждому человеку отмерено своё время. Мы не могли родиться в античности или средневековье.

Позднеосенний без листвы мокрый лес.
Продолжение монолога: Мы в этом времени и вне времени. Времени нет – есть только вечность, но мы её видим только через отмеренную нам иллюзию времени.

В кадре человек в резиновых сапогах (показаны только ноги) идёт по грязи, потом по траве. Останавливается. Начинает копать лопатой землю (показаны только ноги и лопата). Отбрасывается очередной слой земли и … открывается часть обнажённого женского тела, а именно живот. Пупок крупным планом. Звук отброшенной лопаты и звук быстро удаляющихся шагов.

Писающий мраморный бюст Венеры Неаполитанской в красном лифчике. Бретели лифчика лопаются, он слетает с бюста и вместо женской груди красуются два огромных помидора. Они начинают гнить, покрываются плесенью и истекают соком. Сок струится по бюсту вниз, смешивается со струей, брызжущей из межножья статуи, и струя становится алой. На чёрном фоне алая струя.

Крупным планом струя воды, текущая из крана. Под неё подносятся руки, рука моет руку, затем руки складываются лодочкой, набирают воду и подносят к лицу. Это Дельфт. За кадром голос Доры: «Прекрасная Незнакомка открыла глаза».
Дельфт: Ты включила телевизор?
Дора: Да, в новостях сообщают, что она открыла глаза.
Дельфт: Выключи телевизор.
Дора: Ты не веришь?
Дельфт: Ну почему, трупы тоже могут оживать. Как в рассказе Эдгара По. Во всяком случае это более правдоподобно, чем предвыборные обещания.
Дора: Смотри, её показывают…

Голос из телевизора: Напоминаем, что вчера в окрестностях деревни […] (неразборчиво) был обнаружен  на лугу местным рыбаком на глубине около 40 сантиметров под землёй труп обнажённой женщины. Никаких следов насилия, никаких следов некроза и разложения на теле не обнаружено. Как женщина попала на […] (неразборчиво) не понятно, так как в ходе расследования выяснилось, что в этом месте лопата не касалась земли по меньшей мере три года. За необычайную красоту полицейские окрестили женщину Прекрасной Незнакомкой. Сегодня труп хотели подвергнуть анатомическому вскрытию, но он ожил. Женщина открыла глаза. Это невероятно, но это факт. За женщиной наблюдают через смотровое окошко в двери. Никаких других движений от неё пока не исходит. Два паталогоанатома и два полицейских, присутствующих при оживании трупа, проходят психологическую реабилитацию.

Дельфт нажал пульт и выключил телевизор.
Дельфт: Она может рассказать им что видела в аду… если захочет… и если они смогут слушать.
Дора: Ты думаешь это очередная телевизионная «утка» типа летающих тарелок, зомби и снежного человека?
Дельфт: Не знаю. Даже если это правда, это ничего не изменит.

Женщина зашла в комнату. Это  огромная комната, где-то вдалеке  видны широкие и высокие окна. Только потолок низкий. Женщина чуть ли не касается его головой, своей замысловатой высокой причёской. Широкое, балахоном, белое длинное до пола платье. Белая огромная квадратная кровать, стоящая посреди комнаты. На кровати две очень больших белых подушки и ярко-жёлтое шёлковое покрывало. Женщина медленно подходит к кровати. Протягивает руку. Что-то тормозит её, но она тянет руку к покрывалу. Гладкая ткань вызывает очень приятные ощущения, это видно по лицу женщины. Женщина медленно откидывает край покрывала. Ей кажется, что белая атласная простынь движется круговыми движениями и из стороны в сторону. Женщина наклоняется ниже, чтобы разглядеть что же это… Глисты! Длинные белые аскариды покрывают толстым слоем кровать и медленно тошнотворно двигаются. Сдерживая рвотные спазмы, женщина, вопреки страху, дальше откидывает покрывало, затем полностью срывает с кровати. Толстый копошащийся ковёр аскарид предстаёт её глазам. Её рвёт, она падает, и весь этот мерзко-скользкий колыхающийся квадрат плывёт на неё.

По тёмно-синему зеркальному полу идёт мужчина (показаны ноги в кремовых брюках и розовых туфлях) Он подходит к большой краснофигурной древнегреческой амфоре, стоящей на полу. Сверху в вазу летят плевки. Потом комок туалетной бумаги. Мужчина разворачивается и идёт в противоположную сторону (показаны только ноги). На полу лежит раскрытый альбом с репродукциями Фрэнсиса Бэкона. Сверху на него падает какой-то красный объект, похожий то ли на бычье сердце, то ли на боксёрскую перчатку, то ли на сдувшийся резиновый мяч.

Чёрный фон с тонкими алыми поперечными параллельными линиями сверху до низу (кадр длится не менее 30 сек.).

Стекло в морозном узоре. В одном месте проталина. Сквозь неё виден глаз Доры. Вскоре появляется проталина на уровне её рта. Затем всё стекло покрывается рисунками мороза.

Дора (полностью тёмное помещение, лишь где-то в углу горит ночничок): Китайцы говорили: «Спасибо Небу за три вещи: первое – что Оно меня создало, второе – что Оно создало меня человеком и третье – что Оно создало меня мужчиной». Где-то с пяти-шестилетнего возраста я поняла всю тупость женщин, но увы… Я завидовала мужчинам… Но остаюсь женщиной… (Едва видно лицо Доры). Я завидую их уму, но не телу. Здесь ничего нет общего с фрейдовской фаллократией…

Последовательно показаны несколько картин Ива Танги. Следующий кадр: Дельфт и Дора в каких-то трудноидентифицируемых одеждах чёрно-жёлтого цвета, похожих на скопление листьев, мотков проволоки, геометрических конструкций, стоят в полупрозрачном синем кубе, покоящемся среди скал и огромных валунов.

 Следующий кадр: огромная куча велосипедов на плоту, плывущему по тихой реке.

 Следующий кадр: люди в золотых фраках и цилиндрах подходят к краю деревянного мостика и бросают в болото, в ряску рыцарские доспехи, и с умилением смотрят как они погружаются в воду. Потом подтаскивают к краю огромный ярко-синего цвета рояль, открывают его крышку, вынимают из рояля старинные маятниковые часы, много пар обуви: сапог, ботинок и пр., глобусы, швейные машинки, зонтики, футбольные мячи. И всё это бросают в болото. А потом сами прыгают в него. [ Музыка Т- Rex].
 
Красный кадиллак стоит посреди нагромождения бетонных плит. К нему подходит человек в костюме римского центуриона, открывает багажник и оттуда вылетает рой зелёных мух; открывает капот и оттуда вываливаются разложившиеся трупы кошек, собак, кроликов, поросят, гусей…

Железнодорожное полотно. Посреди рельс стоит белый изящный столик под белым кружевным балдахином; за столиком сидят Дельфт и Дора в белоснежных одеждах моды конца 19 века. На столике фрукты, сладости, чайный сервиз.

Дора: Это нам снится или происходит в действительности?
Дельфт: А разве сон не действительность? И разве действительность не сон?
Дора: Может мы фантазируем и находимся внутри нашей собственной фантазии? Сидим где-нибудь в Ялте на набережной в кафе, а представляем себя в поле на рельсах.
Дельфт: Мы фантазируем и сочиняем сны и  нам снятся собственные фантазии. И не только собственные…

Доносится гудок паровоза и шум колёс [ Музыка Ramones].
Дальний план (вид сверху). Живописная долина. Посреди неё железная дорога. Бронепоезд фантастического вида на всех парах приближается к столику под балдахином. Резко тормозит и останавливается буквально в нескольких метрах от наших героев [ Музыка Ramones].

Средний план. В торце бронепоезда открывается люк и оттуда выдвигается огромная железная лестница. Дельфт и Дора поднимаются по ней на крышу бронепоезда. Следующий кадр: они сидят на крыше бронепоезда за своим столиком под балдахином. Поезд медленно начинает двигаться. Дельфт и Дора вместе со столиком медленно начинают опускаться в медленно открывающийся люк [Музыка Мeshuggah: Chaosphere]. Наконец они полностью исчезают внутри бронепоезда. Люк закрывается. Крупным планом труба бронепоезда. Из неё вылетают клубы белого дыма. Камера поднимается вслед за ними. В кадре одно большое белое облако, движущееся по голубому небу [ Музыка Т- Rex].

Бронепоезд мчится на полных парах и сшибает, ломает вдребезги белый столик под балдахином. В кадре медленно летящие обрывки белого шёлка. Следующий кадр: мчащиеся по голубому небу облака [ Музыка Ramones].

Чёрно-белое изображение. Огромная на весь экран якобы фотография обнажённой Доры, лежащей на боку. Постепенно она становится полупрозрачной, сквозь неё проглядывают (но смутно и непонятно) то ли горы, то ли города. Внизу, в районе её живота появляется маленькая фигурка Дельфта, сидящего в кресле-каталке. Он в одежде фараона Тутанхамона читает книгу и покачивается в кресле. Постепенно он приближается к её лону. Гигантская фигура Доры медленно переворачивается на живот и лоно накрывает Дельфта. [На протяжении всей сцены ноктюрны Шопена].

Ярко-синий экран (не менее 10 сек.).

Цветное изображение. Крупным планом золотая маска фараона Тутанхамона. Следующий кадр: барханы до самого горизонта на закате. Следующий кадр: раскачивающиеся на золотых цепях малахитовые плиты (не менее 60 сек.) [Музыка Slayer].

Пляж возле небольшой реки. На пляже громоздятся в хаотичности тяжёлые металлоконструкции типа беспорядочно сваренных между собой рельс, двутавров, кубов, колёс от локомотивов, крюков, балок… Где-то между этим металлическим хаосом сидят обнажённые Дельф и Дора спиной к зрителям. Следующий кадр: они уже полностью одеты по осеннему ходят между нагромождениями металла. (Разнообразные звуки бьющейся волны о полые металлические ёмкости).

Дельфт: Дора, ты никогда не представляла себе, что мы в этом мире, в смысле на планете, одни. На всё земном шаре нет ни одного человека, ни одно животного – только растения, камни, песок… идёшь тысячи километров – и никого…
Дора:  Можно с ума сойти…
Дельфт: Можно насладиться тишиной сполна, а главное насладиться этой ускользающей жизнью. Можно жить, и никто  тебе не будет мешать…
Дора: Я тебе буду мешать.
Дельфт: Разве тот, кого любишь, мешает?

Съёмка с небольшой высоты, камера движется параллельно земле: луг, река, овраги, просёлочные дороги.
За кадром голос Доры: Дельфт, мне кажется ты хочешь быть Богом.
Голос Дельфта: Я не хочу быть тем, кто уже есть или был. Я не хочу быть Александром Македонским, Колумбом или Эйнштейном, также и Богом. Я вообще не хочу никем быть.

Голос Доры: Даже собой?
Голос Дельфта: Даже собой.
Две столбообразных скалы. Между ними натянут гамак. В гамаке лежат двое (поперёк гамака). Дальний план. Под гамаком бездонная пропасть. Камера медленно приближается. Двое: Дора и Дельфт, связанные по ногам и рукам верёвками.
Дельфт: Бог уже есть, Дьявол уже есть, мир уже существует, потусторонний мир, если верить Сведенборгу и другим визионерам, тоже существует, мы тоже есть, вот здесь лежим. Значить хотеть мы можем только то, чего нет.

Маленькая комната с синими бархатными обоями. На стенах висят в роскошных золотых рамах картины. Все картины – чёрный квадрат. Дельфт обходит комнату по периметру, созерцая картины. Взгляд его движется по картинам, по стенам, и вот он уже идёт по длинной галерее, увешанной всё теми же картинами. И вдруг на одной из них он видит в углу картины нечто золотое. Он подходит ближе. На ней написан человеческий глаз: веки, ресницы золотые, а зрачок – синий. Из угла глаза вытекает нечто вроде золотой слезы. Крупный план. Это не слеза, а маленькая золотая женская обнажённая фигура, обвитая цепью. Обнажённая Дора, обвитая золотой цепью падает со скалы в море, но до воды не долетает и всё летит, летит…

Дора лежит обнажённая на античном ложе, которое висит в воздухе на фоне неопределённой абстрактно-поллоковской обстановки.

 Следующий кадр: крупным планом согнутая в колене нога Доры от пятки до паха. Постепенно бедро Доры становится полупрозрачным. Сквозь него видны фантастические за;мки, крепости, города, картины Босха, коралловые рифы с разноцветными рыбами, затонувшие корабли…

Огромный снежный столб. На его вершине растёт какой-то чахлый кустик. Вид сверху на этот столб. Следующий кадр: на столбе сидит, как на коне, Дельфт в шубе, шапке, валенках. Вид сверху. Внизу снежная равнина с одинокими деревьями. Крупным планом обледенелые ветви деревьев.

Голос за кадром: Так столпники стояли на столпах в богобоязненной и пышной Византии.
Начинает идти дождь. Крупным планом потоки мутной воды. Следующий кадр: обнажённый Дельфт стоит на деревянном столпе. Внизу лес. Следующий кадр: обнажённый Дельфт стоит на вершине дуба. Следующий кадр: Дельфт уже под деревом. Следующий кадр: возле Дельфта под деревом стоит обнажённая Дора.

 С ветвей сползает  змея и падает им под ноги. Дельфт хватает Дору за руку и бежит по лесу. Вокруг кишат змеи, вокруг какие-то отбросы, мусорные кучи. Вдруг Дельфт видит посреди леса стену всю исписанную графитти. Посреди стены дверь. Дельфт открывает её и оказывается в таком же грязном лесу. Там тоже стена и тоже дверь. Он открывает её – там тоже самое. Он возвращается назад, но никак не может выбраться из лабиринта дверей и леса. Тогда он подпрыгивает вверх вместе с Дорой, и они летят. Очень медленно и трудно поднимаются вверх. Но чем выше они поднимаются, тем легче подъём. Сквозь густую листву пробиваются лучи солнца. Наконец Дельфт и Дора оказываются над лесом. Летят. Внизу скалы, пропасти. Затем океан. Летят над океаном. Огромные водяные валы.

Крупным планом опавшая жёлто-бурая листва. Камера движется по этой листве (не менее 60 сек.). Следующий кадр: подводная съёмка в мутно-бурой воде, в которой плавают непонятные чёрные предметы. Следующий кадр: средний план, горное спокойное синее озеро и вдруг откуда-то сверху  на водную гладь падает огромная гранитная прямоугольная глыба (в замедленном действии). Следующий кадр: коричневый экран, посреди экрана тёмно-синяя яркая буква Z.

                Конец.