Рыбалка

Помню, как то мальчик я босой
В лодке колыхался над волнами.
Девушка с распущенной косой
Мои губы трогала губами…

Аэропорт Пирсон гудел снующей толпой пассажиров. Две недели в Канаде промчались. Я стоял в окружении друзей, пожимающих мне руки.
– Ну как, понравилось? – их глаза, всё такие же молодые, как двадцать лет назад, задорно светились.
– Да, спасибо! – вздохнул я – Хочу опять... Я приеду, скоро!
Они не заметили моего волнения. Никто не знал... Никто не узнает, почему ещё не уехав, я так рвусь опять сюда, в Канаду.
– А что понравилось больше всего? – игриво улыбнулась Ирка.
 Я коснулся губами её щеки, вдохнув  запах "Шанели", показавшийся мне удушливым и приторным. Мысли отчаянно вспыхнули:
"Самая высокая башня? Самая длинная улица? Самая полноводная Ниагара?… Нет, всё не то. Именно здесь, в Канаде, случилась самая поразительная в моей жизни встреча!".
А началось всё слишком обыденно для особенного приключения, изменившего мою жизнь.

– Уверена, Миш, тебе понравится, – промурлыкала Ирка. – Кое-что ты уже здесь увидел, а теперь почувствуешь настоящую Канаду – страну лесов и озер!  Да и уезжать тебе через три дня, когда ещё... Мне рыбалка неинтересна. С Костиком и Пашей тебе  в самый раз. Половите рыбку...на троих.
Приглашение в Канаду на симпозиум я получил от Ирины Подольской, однокурсницы по юрфаку . О таких женщинах  говорят – она "всегда на коне" или "при коне".  Дерзкая, красивая, Ира  достигала своего любыми путями. Её зелёные глаза смотрели по-ангельски, иногда вспыхивая демоническими огоньками.
Пару дней назад, глядя с балкона роскошного бара на вершине небоскреба, она вдруг прошептала: "Да ты у нас, Мишенька, был тогда первым парнем. Я так тебя хотела!" Обнимая Ирку, я про себя ухмыльнулся: "Хотела и получила – не тогда, так сейчас, пятнадцать лет спустя!" Мы стояли на  огромном балконе под пестрым от звезд небом и красной луной. Тридцать пятый этаж, казалось, покачивался от ветра или от выпитого спиртного. Перед нами, холодно дыша бьющим в лицо воздухом, сверкал иллюминацией центр Торонто. Маленькие с высоты, будто детские, машинки сновали между высоченных домов. Резкие звуки полицейских сирен, гомон  и шуршание улиц, смешиваясь, рвались ввысь  и, рассыпаясь,  тонули внизу.
 Прислонившись к ледяному поручню балкона, я глядел на Ирку, вспоминая наш институтский выпускной и вечеринку в одной из  Московских высоток. Те наши юные праздники возбуждающе пахли разгорячёнными молодыми телами, дешёвым портвейном  и болгарскими сигаретами. И похожее острое  чувство просторного близкого поднебесья настигло меня здесь, на другом континенте.
В Торонто я встретился и с однокурсниками  и с бывшими коллегами. Мы не виделись "вечность" и теперь  гужевали, окунаясь в бурю весёлых и грустных воспоминаний.   Меня развлекали на самой длинной в мире улица Yonge и самой на высокой  телебашне CN Tower и на самом  полноводном Ниагарском водопаде.
И вся эта самая-самая Канада пестрела и крутилась у меня перед глазами выходами и застольями. И приглашение на рыбалку я принял с особым удовольствием, понимая, что пора "отдохнуть от отдыха".
В  утреннем полумраке  я, мягко коснувшись будильника,  оборвал  его пение  и торопливо оделся. Ребята уже ждали меня на улице в полной рыбацкой экипировке. Мотор Джипа нетерпеливо урчал. Предвкушая удовольствие, Костя с Пашей тут же взбодрили меня шутками и анекдотами на рыбацкую тему.
 Мы ехали на запад от Торонто, на озёра. Костя рассказывал мне  байки про небывалые размеры выловленных прошлым летом в этих местах рыб.
– Ещё несколько минут и проедем St.Jacob,  от него  повернём на озёра, а там через пару километров палатку поставим и лодку на воду спустим, – в заключение рыбацких рассказов добавил Павел.
После однообразных штампов скоростной дороги  оттенки мелькающих  картинок преображались из тускло-зелёного в ярко-изумрудный. Дорога, обрамлённая высокими деревьями, вела нас мимо небольшого посёлка.
Недалеко от St. Jacob я заметил странно одетых людей: бородатые мужчины в шляпах , женщины в чёрных юбках и белых чепцах. Они передвигались на небольших запряжённых повозках. В такой ранний час здесь уже бодро шумела работа.
Поймав мой любопытный взгляд, Павел пояснил:
– Это амиши, как бы сектанты по-нашему. Даже в космический век они не избалованы цивилизацией. Живут по-деревенски.
Паша,  добавив газу, продолжал свой рассказ про "чудной", на его взгляд, народ. Говорил он про  пуританское, без излишеств,  воспитание амишей, упомянул, что  глубокие знания у них не приветствуются, по принципу "кто много знает – тот много желает", а желания должны быть скромными. Ездят амиши на лошадях. У здешних женщин, наверное, на всю жизнь лишь  по три юбки и кофты и никаких украшений, да и у мужчин-то всего по паре брюк.
 В заключении, Паша  добавил:
–А вот продукты у амишей натуральные, есть свои магазины и рынки. Потом заедем, отоваримся. Где ж ты, Мишаня, молочка-то из под коровки попьёшь? Не в Москве же!
Мы подъезжали к озеру. Запахло сырой землёй и тиной.  В озёрном глянце отражались столпившиеся на берегу ели и берёзы. Колыхаясь на ветру, они будто заплетали в ветки дрожащие утренние лучи.
– Да, хорошо! – вырвалось у меня. – Похоже на нашу среднюю полосу России и на Сибирь тоже...
 С трудом оторвав  взгляд от утренней красоты, я бросился  помогать друзьям спустить лодку и приготовить снасти.
Через несколько часов солнце палило всё жарче  и мы вернулись на берег. Рыбацкого улова как раз хватило на отличную уху.
– Мы с Костиком в ближайший посёлок съездим за продуктами на вечер пока амиши рынок не закрыли, – распорядился после обеда Павел. – А ты, Мишаня, отдыхай. Вздремни часок другой.
В просторной палатке было не жарко. Томно расслабившись, я плюхнулся  на узкую раскладушку. Мне уже что-то снилось, когда в грёзы ворвалось похрапывание и тонкое ржание.
Выйдя из палатки, я оторопев упёрся взглядом в лошадь, запряжённую двухколесной повозкой и молодую женщину, одетую в длинную  юбку и светлую кофту, поверх которой на круглых плечах колыхался широкий платок. Русую голову незнакомки украшал белый чепец. Женщина, приветливо кивнув, сошла с повозки и предложила мёд, сыр и домашнюю выпечку.
Я попробовал и тут же купил немногу этой вкуснятины. Мы обменялись несколькими фразами. Её звали Анна. Я объяснил, что приехал из Москвы к друзьям. Узнав моё имя, Анна упомянула, что читала о царе Михаиле Романове. Меня действительно изумили такие познания российской истории здесь, в канадской глубинке. Анна рассказала, что когда-то её предки приехали сюда из Швейцарии и Дании. Были у неё и русские корни. Она даже пыталась вспомнить русские слова, забавляя меня произношением. Веселил и я её , складывая  мой небогатый запас английского  в органичную беседу.
Мы присели у  берега. Устраиваясь  поудобнее на поваленном дереве, Анна собрала подол юбки, блеснув  в солнецных лучах стройными икрами. Мой взгляд прильнул к  её ногам, их гладкую кожу ласкали тонкие пальци травы.  Анна говорила  певуче,  плеск  волн мелодично аккомпанировал голосу женщины, близкой к природе, так непохожей на столичных жеманных  барышень. Казалось, это лесная нимфа пришла из канадских лесов. От Анны пахло мёдом, корицей и ещё... чем-то волнующим. Вдыхая до  головокружения, я вдруг понял, что  привыкнув к запахам  дорогих шампуней, забыл живой и пьянящий аромат женщины!
   Анна  шутила про незатейливые развлечения своего народа и тайный интерес молодых женщин  к  хиромантии и гаданию. Её пальцы, никогда не знавшие маникюра,  чуть жёстче привычных мне женских пальчиков,  осторожно коснулись моей руки. Она поднесла мою ладонь к глазам, разглядывая  линии  и вдруг припала к ней губами. Я вздрогнул...
  Синий горизонт передо мною накренился и я обнял Анну вместе с цветами и травой, на которой мы вдруг оказались. С её сахарных плеч сполз платок, а на него мгновенно, словно листья с колышущейся рядом берёзы, упала  наша одежда.
 В памяти мелькнули сдобные  кустодиевские красавицы, зовущие формы натурщиц Модильяни, хрупкие плечи Галы, жены Сальвадора. В теле Анны, сверкавшем  атласной белизной, рифмовалась  деревенского спелость с природной легкостью и гибкостью.
 Я шепнул, что мои друзья скоро вернутся, но Анна отрицая, уверенно покачала русой головой и прижалась  ко мне ещё крепче. И, будто одурманенный, бормоча ласковые слова, я целовал её разгорячённое, в мелких веснушках, лицо, а моя ладонь скользя по гладким женским бёдрам, решительно проникала меж круглых коленей...
  В какое-то мгновение мне даже  показалось, что я в другом мире, с  женщиной  из прошлого века. Но то, что случилось, вовсе не было авантюрной прихотью в погоне за  экзотикой, когда нам хочется  интересных отношений с китаянкой, гаитянкой или инопланетянкой. А  иное... чувство и измерение, которое я до сих пор не могу объяснить!
 Невдалеке  послышался тихий скрип и приглушенный  крик птицы, похожий на уханье филина. Привязанная рядом лошадь Анны, отозвалась весёлым ржанием. Услыхав эти таинственные звуки,  Анна вырвалась из моих объятий  и, быстро одевшись,  ловкой амазонкой прыгнула в повозку. Милая  "амишанка" лишь кивнула мне  на прощание.
С трудом приходя в себя,  я вспомнил слова  одной моей  подружки, биохимика: "Ты знаешь,  Мишаня, из всех живых существ только люди и мухи могут совокупляться после  пяти секунд визуального контакта. Остальные особи какое -то время  принюхиваются и приглядываются..."
Послышалось тарахтение  машины . Я высунулся из палатки, выгнав оттуда  назойливых мух и ухмыльнулся  нашему с ними сходству. Ребята привезли продукты, болтали и шутили.
– Задержались вы, уже  беспокоиться начал – заметил я.
– Да мы как отъехали от базара, колесо спустило. Хорошо, запаска была. А  в  деревне местные женщины  вопросами  достали. – хохотнул  Павел – Мы ведь  в прошлые выходные тут были, так они интересовались, когда мы опять приедeм, сколько нас будет? Вроде, чтобы товар приготовить.
– Может хотят больше продать?
– Мы тебе историю-то про этот народ  рассказали, да не до конца – с грустной улыбкой вздохнул Костик. – Не всё океу у них в королевстве. Население маленькое, женятся только на своих . А получается, что все они родственники, вот из-за таких браков  проблемы с  потомством... болезни  наследственные, да и... младенцы умирают. Тут и канадская медицина руками развела. Нужна "свежая кровь". Женщины-то быстро смекнули, что делать. Случалось, они в Торонто приезжали...  и прямо в пабы, где байкеры отрываются; их-то они и соблазняли. Об этом даже местные газеты писали. Да байкеры – народ ненадежный: пьют и на травке сидят.  Уж лучше охотники и  рыбаки, в общем, мужчины со здоровым образом  жизни...
– Ну да ладно, – вмешался Паша. – Пора выпить и закусить,  какая же без этого рыбалка!
Присев на берегу и глядя на примятые нами с  Анной травы,  я вспоминал нежные губы и волосы, пахнущие мёдом. Обрывки разговоров  крутилось в моем сознании: "они всё расспрашивали, когда мы опять приедeм, сколько нас будет..." ,  "как от базара отъехали, колесо спустило". Эти слова и  крик  филина, который обычно молчит днём, запутывались в клубок почти  детективного сюжета. Я внезапно понял страстный порыв  Анны и мне до боли захотелось её увидеть.
 Солнце опускало прозрачные лучи в воду. И в этом интимном проникновении томилась боль  догорающего  дня.
Мы засиделись до сумерек. Во рту горчило от дыма костра и такая же горечь разливалась у меня в  душе. Взглянув на звёзды, я заметил, что они не такие яркие, как в России, а выше и желтее. Костик, слушая мои рассуждения, тихо напел:
"Над Канадой небо синее,
Меж берёз дожди косые.
Хоть похоже на Россию,
Только всё же не Россия..."
На следующий день по пути в Торонто мы остановились у посёлка амишей и прошлись до маленького базарчика. Пахло горячим хлебом, вареньем и свежим укропом.  Добротные дома, аккуратные дворики с резными гладкими скамейками, приветливо кивали словно из забытых времён, когда жизнь текла без сутолоки и нервозности.
 Что нам надо для счастья? Такой вот пряничный домик и родные люди вокруг! Здоровые и радостные дети.
 Вглядываясь в каждое женское лицо, я искал...  хотел увидеть Анну!  Женщины, все как одна  в чёрных юбках и чепцах, отводили от меня глаза. Мужчины, бородатые, в шляпах, казались серьезными и угрюмыми. Была ли Анна женой одного из этих бородатых мужиков, воспитанных в строгости, без излишеств?
 Мне  хотелось  подольше  задержаться в посёлке амишей. Казалось, я там что-то забыл, оставил очень дорогое и близкое. В груди пульсировало: "Найти Анну, быть с ней, увезти её в Россию!"
Аэропорт Пирсон... Объятия и расставание. Я закрыл глаза, вслушиваясь в гул моторов лайнера, набирающего высоту, чтобы перелететь через океан, на Родину.
Передо мной кружил серебряный шум берёз. В цветных грёзах мелькали шёлковые волосы, дышал аромат женщины, запах страсти... "Над Канадой небо сине"...