Юность, опаленная войной...

               
"Как это было! Как совпало -
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось!..               
Сороковые, роковые,                Свинцовые, пороховые.                               
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!»               
                Давид Самойлов               

Давно отгремела Великая Отечественная война. Она оставила в памяти нашего народа неизгладимый след, в каждой семье есть участники той войны.
Память людскую не зачеркнуть, не выбросить за борт нашей жизни. Иначе и быть не может, не зря в популярной песне поется: «Эта память, верьте люди, всей земле нужна. Если мы войну забудем, вновь придет война».                Преподавая историю в школе, я считала своим долгом собрать как можно больше материалов о земляках, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны, приглашала ветеранов войны на встречи со школьниками, во время каникул возила ребят в поездки по городам-героям, по музеям, историческим и  памятным местам Советского Союза. По России, Украине, Белоруссии,  Прибалтике, Кавказу мы прошли и проехали дорогами войны, поклонились нашим святыням, привезли материалы, документы, рассказы для своего школьного краеведческого музея. В таких поездках не раз встречались с потомками наших земляков-участников войны, записывали их воспоминания, по крупицам собирая историю военного поколения домбаровцев.  Нашими общими стараниями на Мемориал Памяти были дописаны имена погибших земляков. Мальчишки и девчонки – юные следопыты вели большую переписку с людьми, которые когда-то жили в Домбаровском районе, хорошо знали его историю, которым по-особому дорог наш степной край.
Мой сегодняшний рассказ о таких же ребятах, только их мирное и счастливое детство закончилось в одночасье, известие о войне подростки встретили в свои 14, 15, 16 лет. Казалось, только вчера мальчишки отчаянно гоняли мяч, бегали в лес по грибы да ягоды, сидели на уроках в школе, завидовали старшим товарищам, покорявшим небо. Но это было вчера. А завтра была война…  Враз  повзрослев, они заменили ушедших на фронт отцов.  Работали, учились, и, добрав года, а кто-то и прибавив себе год, другой, встали в строй, ушли громить фашистов, гнать их с родной земли до самого их логова.

Наш земляк Иван Сидоровиче Сиренко начал отмерять трудные военные дороги с июня 1941 года. Еще недавно комсорг 9 класса, Иван Сиренко добровольно попросился на фронт, был зачислен и направлен в Чкаловское военное училище. В июне 1942 года состоялся спецвыпуск, где приказом Верховного Главнокомандующего младший лейтенант Иван Сиренко направлялся в действующую армию на Западный фронт под Москву. К тому времени тяжелые бои под Москвой  окончились, немцев отогнали, развернулись бои местного значения. В составе 101-й танковой бригады в качестве командира танка молодой лейтенант прошел с боями от Волоколамска до Ржева, где получил первое крещение. Это были  одни из первых его шагов  по фронтовой дороге. Был в сформированном экипаже Ивана Сиренко механиком-водителем Валентин Степанович Кошкин (после того как его вышел из строя) – родом из Акбулака Чкаловской области, его земляк.
Летом 1943 года шли ожесточенные бои на Орлово-Курской дуге. Один из боев навсегда запомнился его участникам. Одновременно с обеих сторон были введены в бой тысячи танков, самолетов, артиллерийский орудий, пехоты. Фашисты решили расквитаться за Сталинград таким образом, наступая с севера и юга, окружить и уничтожить наши войска. Большие надежды они возлагали на новую технику – танки «Тигр» и «Пантера», самоходные орудия, имеющие мощную лобовую броню. В районе Курска завязались небывалые танковые сражения. Не испугались наши танкисты «Тигров», бились насмерть, не покидали даже горящие машины, шли на таран.
Враг бы сломлен. О накале этих боев говорит тот факт, что к концу этой операции в их танковой группе осталось лишь два офицера и семь годных для дальнейшего использования танков. Поэтому полк сразу же поставили на переформирование: пополнялись танкистами, машинами, артиллерией.. Здесь, на Орлово-Курской дуге, и стал Иван Сидорович коммунистом, а за участие в разгроме немцев под Курском получил орден Красной Звезды.
В Белгороде – городе первого салюта мы побывали со школьниками в одной из поездок, сфотографировались у уцелевшего в сражениях танка, воздвигнутого на пьедестал благодарными потомками. Экскурсовод рассказала о развернувшихся здесь сражениях, в которых участвовал и  Иван Сидорович.
Далее путь танкистов лежал на запад. После Орлово-Курской дуги были кровопролитные бои по ликвидации Минской группировки противника, серьезный заслон из формирований войск СС фашисты поставили под Бобруйском, под городом Калиновичи. В этих боях были отрезаны отборные гитлеровские войска и разгромлены силами наших бойцов и техники. Раненые выздоравливали и снова шли в бой.
В составе Белорусского фронта дошел наш земляк до Восточной Пруссии. К этому времени Иван Сидорович был ранен трижды, а его водитель Валентин Степанович получил два тяжелых ранения. Здесь и разошлись  их пути. Восточная Пруссия стала последним рубежом, до которого дошел лейтенант Сиренко. Четвертое тяжелое ранение вывело его из строя. К этому времени он имел еще одну боевую награду – орден Отечественной войны I степени. В одном из ожесточенных боев снаряд, пронзив танковую броню, срезал ему ногу. Чудом Иван Сидорович  остался жив. Большая потеря крови поставила его на грань жизни и смерти. Затем санитарные поезда, госпитали, долгое лечение. Окончательно командир машины боевой пришел в себя уже в Харьковском госпитале, где и долечивался до полного выздоровления.
Фронтовые друзья не забывали его. Шли письма, в которых рассказывалось о дальнейшем боевом пути полка. Среди них были письма и от Кошкина. Он вместе с полком дошел до Эльбы, здесь и состоялась встреча с союзными войсками.
После госпиталя вернулся Иван Сидорович в родные края инвалидом, а было ему всего 22 года. Часто вспоминал фронтовых друзей. Очень жалел, что со многими из них не обменялся адресами. Затерялись следы и Валентина Степановича Кошкина. Попытка разыскать его не увенчалась успехом. И оно немудрено. Валентин Степанович действительно наш земляк, но призывался в армию из Татарской АССР, Муслюмовского района. Сюда же вернулся после войны.
Однажды в разговоре со мной  он поведал о неудачах в розыске друга. К поиску я подключила красных следопытов своей школы №3. Был послан запрос в районную газету Акбулака, и в 1987 году на просьбу следопытов откликнулись родственники Кошкина из г. Горького (Нижний Новгород), назвали его точный адрес. Между ветеранами завязалась переписка. Оба очень  мечтали  о встрече, но путь не близкий, и здоровье не ахти. Однако в канун 1 мая 1989 года уговорил Валентин Степанович своих детей совершить поездку к фронтовому другу. Приехали вместе с ним две дочери, сын и зять.
И вот состоялась долгожданная встреча через 45 лет. Конечно, были воспоминания о военных эпизодах, о фронтовых дорогах, но больше ветераны говорили о том, как прожили они послевоенные годы. А прожили они их нормально. Работали, растили детей, нянчили внуков. Оба были уже не молоды. Валентину Степановичу шел тогда 76-й год, на 6 лет моложе  был его командир. Перезнакомились между собой и дети ветеранов. Душевной была эта встреча. Боевое братство, фронтовое товарищество выдерживает испытания  десятилетиями. Им неподвластно время. Именно об этом думается, когда узнаешь, когда  по прошествии многих лет встречаются люди, судьбы которых тесно переплелись на полях сражений.

В трудный для нашей Родины час не только мужчины, но и женщины встали на ее защиту. Тысячи молоденьких девушек, окончив краткосрочные курсы медсестер, связисток, отправлялись на фронт. В их числе была и Клава Матвеева. В 1942 году ей исполнилось 17 лет, и имела она к тому времени профессию медработника. В мае сорок второго была призвана в ряды Красной Армии. Свой фронтовой путь начала с автошколы при танковой части, где после месячного обучения получила документы на право вождения автомашиной.
При распределении Клавдия попала в войсковую часть батальона аэродромного обслуживания  под город Грозный, где пришлось водить санитарную машину и одновременно выполнять  обязанности медицинской сестры. Приходилось обслуживать  самолеты-бомбардировщики.
По мере передвижения наших войск на Запад, двигался батальон, в котором служила Клавдия Матвеева. На фронте, в сложных условиях она освоила специальность радистки и потом служила на аэродроме, поддерживая связь с самолетами, вылетавшими на боевое задание. К этому времени уже были самолеты-истребители разных марок.
Всю войну Клавдия Федоровна прослужила в одной части, в составе II воздушной армии I Украинского фронта. Был пройден большой путь от Кавказа до Дрездена. Здесь, в мае 1945 года встретила Клавдия День Победы.
Из фронтовой жизни вспоминается многое, особенно памятен эпизод, связанный с бомбежкой наших эшелонов немцами. Это было на Украине, под городком Жмеринка. Ночью было светло, как днем, от осветительных бомб, от пылающих дощатых  вагонов. На всю жизнь запомнился Сандомирский плацдарм, когда началось массовое наступление наших войск, в том числе и авиации. Еще долго снился Клавдии пережитый ад военного лихолетья.
Героических подвигов на счету Клавдии Федоровны нет, на передовой она не была, в разведку не ходила, но добросовестным выполнением своего воинского долга она приближала час долгожданной Победы. И две военные медали «За взятие Берлина» и «За Победу над Германией» очень ей дороги.
После войны она осталась верна своей военной специальности, проработала радистом до самой пенсии. Коллектив Домбаровской геологоразведочной экспедиции в 1978 году проводил своего ветерана на заслуженный отдых. Клавдия Федоровна его действительно заслужила...
В середине восьмидесятых годов прошлого века ребята получили письмо из Орска от имени Клавдии Федоровны Матвеевой. Вот что она писала: «Ребята, вы живете в такое время, когда есть все возможности для того, чтобы жить интересно, хорошо учиться. Учитесь же! Ведь нашей Родине нужны рабочие, учителя и ученые.
Вот уже сорок лет, как наша земля не знает взрывов и огня. Мне хочется, чтобы вы понимали, что значит жить в мире. Всего вам доброго, счастья, успехов в приобретении глубоких и прочных знаний».
Уже тридцать лет минуло с тех пор, а слова Клавдии Федоровны и сейчас актуальны как никогда.

В 1941 году шестнадцать лет исполнилось Василию Тряпицину. Война перевернула все его планы. Школу пришлось оставить – ее переоборудовали в госпиталь. Раненые все поступали и поступали в далекий тыловой госпиталь, что был расположен в родном городе Карабаш Челябинской области. Вчерашние школьники пошли работать на военный завод. Грузили снаряды, работали на станках. На заводе и жили: работа в цеху чередовалась с недолгим отдыхом. Ребята получали рабочие 800-граммовые хлебные карточки. Как со взрослых с них и спрашивали, по всей строгости военного времени.
А весной 1942 года Василий вместе с ровесниками был призван в армию. Самых крепких, рослых отобрали для подготовки в десантные войска. Готовили основательно: прыжки с парашютом, лыжные походы, специальные дисциплины. В школе десантников он проучился полгода, и снова отборочная комиссия, после которой предстояла долгая дорога на Дальний Восток.
Во Владивостоке все прибывшие подверглись тщательной проверке личности – проверяли почти 2 месяца. А затем будущих матросов обучали непростой военно-морской науке. На Тихоокеанском флоте свои традиции воспитания молодых моряков, заложенные еще адмиралом С.Макаровым. Это он говорил: «Человек так создан, что пойдет на верную смерть, когда опасность ему знакома, но его пугает даже шум трюмной воды, если он к нему не привык. Приучите людей к этому шуму, и они будут бороться с пробоинами до последней крайности».
Тогда на кораблях не было специалистов узкого направления. Опытный матрос в равной мере должен быть и минером, и артиллеристом, и пулеметчиком. После окончания обучения матросов распределили по кораблям. Василий Егорович попал на судно, входящее в соединение по охране морских караванов с грузами. Молодые матросы Третьего отдельного дивизионного эскадрона кораблей особого назначения погрузились на судно и отправились в Америку, в Сан-Франциско, откуда должны были перегнать военные корабли - «морские охотники», которые союзники выделяли в помощь нашему флоту. В Америке три месяца шли совместные учения, толковые и расторопные российские парни осваивали американскую технику.
Второй раз получали эсминцы уже на Аляске. Благополучный переход вдоль берегов Камчатки был прерван в проливе Лаперуза. Встретившееся японское судно торпедировало караван наших судов. Были потоплены два судна вместе с моряками, остальные дошли до Владивостока. Вскоре после возвращения, - вспоминал при встрече с нами Василий Егорович, - 200 матросов и 20 офицеров на этих 12 кораблях отправили в Корею, занятую тогда Квантунской армией. Шли ночью, без огней, скрытно, но у самого берега были обнаружены береговой охраной. Началась такая стрельба, что стало светло, как днем. На наших эсминцах были десантные группы, которые должны были быть выброшены на корейский берег. Бой шел всю ночь, утром поддержала огнем наша авиация, и десантники ступили на берег. Из Кореи путь лежал в Порт-Артур. Это было 9 августа 1945 года. Более ста кораблей, считая суда сопровождения, устремились к вражескому порту. Японская береговая охрана поставила огневой заслон ко всем доступам к порту, но наши суда прорвались сквозь этот шквал огня и металла, высадили десантников. Завязался рукопашный бой. Второй эшелон десанта двинулся на берег, это были моряки из состава экипажей, среди них и Василий Тряпицин. Дрались за каждый метр побережья, с  кровопролитными боями овладели и городом.
В Порт-Артуре Василий Егорович прослужил около двух лет после войны. 25 октября 1946 года 22-летний матрос был уволен в запас и вернулся к мирной жизни. У каждого солдата или матроса в войне свой путь. Василий Тряпицин прошел его с честью. Об этом говорят его многочисленные награды, и среди них орден Отечественной войны III степени.
Отучившись на курсах буровых мастеров в Свердловске, Василий связал свою жизнь с геологией. В наших степях геолого-разведочная партия, в которой бурильщиком работал уральский паренек Василий Тряпицин, открыла месторождение асбеста. На месте некогда пустынной степи был построен Киембайский горго-обогатительный комбинат, а следом – и современный город горняков Ясный. Более 30 лет отдал любимому делу Василий Егорович Тряпицин, здесь, на домбаровской земле, и поныне живут его сыновья, дочь  и внуки.

Зимой  1943 года надели солдатские шинели четырнадцать домбаровских парней, которым едва-едва исполнилось восемнадцать. На вопрос: « Чем занимались ранее?»,  они ответили: «Учились в школе». Из четырнадцати не вернулись с войны шестеро: Николай Милованов, Дмитрий Курцев, Алексей Лукьяненко, Петр Загоруй, Василий Косицин и Семен Повстянко, о котором пойдет речь.
Семен Повстянко – наш земляк, он родился в нашем поселке в 1926 году. Рос крепким, сильным пареньком. Отлично учился в школе, подавал большие надежды. Был председателем учкома, все, кто помнил его, говорили, что был он отзывчивым, верным товарищем. Крепкая дружба связывала его с Андреем Кокушем. Разлучила ребят война. Призывались и обучались военному делу вместе, но каждому был уготован свой путь. Семена направили в Уфу, где в военном училище он, осваивал воинскую науку, при выпуске из училища Семену было присвоено звание младший лейтенант. Дома ждали его мать и родившаяся уже после призыва брата сестренка Галина. Перед отправкой на фронт Семен прислал весточки в родной поселок маме и двоюродной сестренке Таисии, своей ровеснице: «Обучение закончено. Нас направляют на фронт. Как дальше распорядится мной судьба, не знаю, но буду биться с врагом до конца». 
Потом был Ленинградский  фронт, грозные военные будни, продвижение с боями в западном направлении. Семену было присвоено воинское звание «старший лейтенант». В августе сорок четвертого Семен Повстянко с товарищами попал под бомбежку. Это было в каком-то местечке в Эстонии. Под ногами у солдат горела земля, небо было черным от копоти. Тут и настигла его мгновенная смерть. Упал Семен на горящую землю, чтобы никогда больше не подняться. И лежал у срезанного осколком снаряда куста ракиты, пока не нашли его наши бойцы.
В глубоком тылу, в родительском дома за сына молилась мать. Поздним вечером, когда все укладывались спать, она доставала его довоенную фотографию, просила сына беречь себя, вернуться домой. И даже когда мать получила страшную весть о его гибели, она продолжала ждать возвращения сына. Где же он, ее сын Сеня? Долгими были поиски его могилы. Только спустя 40 лет из Эстонии пришло письмо от пионеров Кульдрской восьмилетней школы. Они писали о том, что Семен Повстянко похоронен в братской могиле, за которой они ухаживают. Рядом с гранитным памятником установлено восемь плит, на которых золотом вписаны фамилии погребенных воинов, и на первой из них третий по счету «Старший лейтенант Семен Повстянко. 23 августа 1944 год» - дата его гибели.
Старенькая мать Семена уже не могла поехать, поклониться могиле сына. Ездила на могилу к брату его сестра. Она знала о брате только по горестным воспоминаниям матери, да по немногим сохранившимся фотографиям. Галина побывала в г. Уфе, где учился Семен, проехала дорогами, где прошел с боями ее брат – в г.Ленинграде, у Чудского озера, в Эстонии в г.Выру, побывала на могиле брата, которого не пришлось узнать ей в жизни.
Тетя Семена Сморчкова Марии Ивановна передала его последнее письмо в школу нашим поисковикам, рассказала нам о погибшем племяннике, о том, как долго искали его мать и сестра. Домбаровские школьники написали письмо Галине Васильевне, и вскоре пришел от нее ответ с рассказом о Семене, о поездке  к месту захоронения брата. Материалы о Семене Повстянко были преданы в школьный музей, его имя и годы жизни были вписаны на Мемориал Памяти среди имен воинов - наших земляков, отдавших свои жизни за Победу в Великой Отечественной войне.
Друг Семена, одновременно призванный с ним на службу, Кокуш Андрей Николаевич, был уроженцем села Бояровка, до войны мечтал отучиться и стать врачом, но судьба распорядилась иначе.  Двух старших братьев призвали на фронт в первые дни войны. Максим вскоре вернулся израненным, работал начальником погрузбюро Домбаровского шахтоуправления. Брат Николай окончив Харьковское танковое военное училище,  участвовал в боях на Курской дуге. Прошел через ад сражений, вернулся живым.  Преподавал в танковом училище, в котором обучался перед отправкой на фронт, жил в Харькове до конца своих дней.
Андрея призвали  в январе 1943 года.  Из Домбаровского района тогда направили в Уфимское пехотное училище 11 человек. Через 6 месяцев обучения, был направлен в 18-ю воздушно-десантную бригаду в г.Яхроме. Андрей Николаевич вспоминал первый бой, форсирование реки Свирь. Под грохот снарядов, свист пуль осуществлялась переправа через реку в 700 метров шириной. Это расстояние казалось вечностью, ни на минуту не прекращался артобстрел, и глубокая холодная река стала могилой для многих солдат.
Первым городом, в который вошел Андрей Кокуш, как освободитель, был город Олонец. Рядом воевали и земляки: Петр Загоруй, Дмитрий Курцев. Петр Собчинский. Автоматчики Д.Курцев и П.Собчинский проверяли бункера. Надо было кинуть внутрь гранату, но бойцы услышали голоса женщин и детей, пожалели их. Прикрывавшиеся детьми фашисты расстреляли наших солдат. Андрей участвовал в похоронах ребят, своих друзей-ровесников, с которыми вместе шел по дорогам войны.
  О том, что сам был ранен в ногу в Манчжурии, Андрей Николаевич, вспоминал неохотно. А вот про товарищей по оружию мог рассказывать часами. Шел солдат, друзей теряя…
 Вернулся в родной поселок в 1945 году. Работал в Домбаровском райфинотделе, долгое время возглавлял главную финансовую службу района. Женился. Растил сына и двух дочерей, воспитывал внуков.

Еще один наш земляк Золотарев Владимир Антипович родился 1 июля 1925 года. В январе 1943 года был призван в ряды Красной Армии, военную присягу принял 23 февраля того же года. Воевал в зенитно-артиллерийском полку наводчиком орудия. Участвовал в боях за освобождение Крыма – Ялты, Симферополя. Во время проведения Ялтинской конференции трех держав охранял в составе зенитно-орудийного расчета воздушные рубежи г.Ялты и ее пригородов. 
Владимир Антипович рассказывал, что зенитные орудия, развернутые прямой наводкой в полевых условиях, прошивали броню любых немецких танков и самоходной артиллерии насквозь. Ввиду того, что угроза налетов вражеской авиации и атаки со стороны моря реально сохранялась, были предприняты беспрецедентные  меры предосторожности как с наземной, морской, так и противовоздушной обороны. Со всего фронта были стянуты практически все орудийные расчеты зенитной артиллерии.
«В военные бинокли были четко различимы лица пилотов военных самолетов стран-союзниц по антигитлеровской коалиции – США, Англии, СССР, на борту которых находились главы этих супердержав: Рузвельт, Черчиль, Сталин», - вспоминал Владимир Антипович.
Закончил войну Владимир Золотарев в звании сержанта. Демобилизовался в июле 1948 года. Был удостоен 12 боевых и юбилейных медалей, благодарности от Верховного главнокомандующего за подписью И.В.Сталина.
В послевоенное время участвовал в освоении целины, работал завгаром в автоколонне №1175, инженером по технике безопасности в объединении «Транссельхозтехника». Женился, воспитал дочку и сына. Ударно трудился, был парторгом, народным заседателем в районном суде.

Уроженец села Бреды 1923 года рождения Дмитрий Петрович Нужнов попал на поля сражений летом 1944 года. До этого времени была учеба в Свердловском строительном техникуме, затем один год в военном училище.
К тому времени наши войска вышли к западным границам Советского Союза, война подходила к завершающему этапу. Главное командование приняло окончательное решение о проведении летней кампании в конце апреля 1944 года. Она получила кодовое название «Багратион». В наступлении в составе войск Ленинградского фронта предстояло принять участие молодому лейтенанту, только что окончившему артиллерийское училище. Участвовал в боях за Карельский перешеек, Прибалтику, затем – боевой путь в направлении Варшавы. В любом наступлении огромную роль всегда отводили артиллерии, ведь она обеспечивала продвижение пехоты, уничтожая огневые вражеские точки. Чтобы поразить врага, надо было безошибочно рассчитать нахождение пулемета, танка, дота. Здесь Дмитрию Нужнову пригодились геодезические знания, навыки ориентирования на местности.
Наступила осень 1944 года. Плотным потоком продвигались к заданным позициям техника и люди – по размытым дождем и снегом, разбитым дорогам. На них то и дело возникали заторы. Немецкие самолеты обнаружили колонну и сбросили бомбу. Раскаленный осколок упал на ящики со снарядами, они загорелись. Будучи командиром взвода, Дмитрий быстро принял решение: приказал всем покинуть кузов машины, а сам стал выбрасывать горящие ящики на землю. В любую минуту снаряды могли взорваться, но к счастью, все обошлось. Колонна машин с орудиями была спасена.
В начале ноября 1944 года был отдан приказ по всему фронту: «Очистить к 7 ноября весь действующий фронт от фашистских захватчиков». Тремя клиньями шли взводы по территории Восточной Пруссии. В оврагах находились немецкие засады, в одной из деревень стояли замаскированные танки. С расстояния 300-400 метров в упор расстреливали наших солдат. В этом бою Дмитрий Нужнов был ранен, чудом остался жив. Его подобрали бойцы, переправили в медсанбат, оттуда - в полевой госпиталь. При обследовании обнаружили осколок в грудной клетке, но удалять не стали. Дмитрий Петрович так и носил его в себе всю оставшуюся жизнь, был демобилизован по ранению.
Вернувшись после госпиталя домой, работал маркшейдером в своем родном селе. В 1948 году был направлен на домбаровские шахты главным инженером, а затем и начальником шахтоуправления. Домбаровские шахтеры всегда с добром вспоминали Дмитрия Нужнова, отзывались о нем с большим уважением. После закрытия домбаровских шахт, Дмитрий Петрович переехал в соседний Светлинский район, там трудился с первого дня основания завода «Буруктальникель» до 1993 года. В поселке Светлом живут его дети и внуки.
Пятьдесят лет искала своего адресата – Дмитрия Петровича Нужнова – высокая военная награда и, наконец-то, нашла его: 12 января 1995 года он получил орден Красной Звезды за подвиг по спасению колонны в 1944 году. Награжден он за боевые заслуги и орденом Отечественной войны III степени.

Среди  ребят, призванных в конце войны, оказался и мой брат Андрей. В четырнадцать лет, проводив на войну отца, Андрей Перепелица оставил учебу, пошел работать медником в совхоз Домбаровский.  Окончив курсы трактористов, подростком сел на трактор. На его плечи легла вся мужская работа в поле и дома. Семнадцатилетним был призван в ряды Красной Армии, прошел воинскую подготовку, в декабре 1944 года был направлен на фронт в составе стрелкового полка. Стояли лютые морозы, солдаты спали в окопах на мерзлой земле. Андрей застудил легкие, долго и тяжело болел всю свою жизнь. Новобранцы рвались воевать! Но приказа не последовало, полк не участвовал в боевых действиях.
 В августе 1947 года младший сержант Перепелица Андрей Федорович вернулся с воинской службы домой. К тому времени пришел с фронта наш отец. Как радовалась возвращению Андрея наша семья, ведь во многом благодаря труду и заботе старшего брата-подростка, выжили трое младших детей. Впереди брата ждал нелегкий труд на шахтах, где был он комсоргом и главным механиком,  освоение целины, работа на домбаровском хлебозаводе, в  Дорожно-строительном управлении. Впереди ждала мирная жизнь, женитьба, рождение сыновей, строительство дома и долгие годы жизни, наполненные крестьянским трудом на родной земле. Всю свою жизнь Андрей сокрушался, что поздно родился, что не довелось ему, 17-летнему парню, отомстить врагу за погибших, израненных, сожженных, замученных, загубленных той войной наших соотечественников.
«Не верь войне, мальчишка,
не верь: она грустна.
Она грустна, мальчишка,
как сапоги, тесна.
Твои лихие кони
Не смогут ничего:
ты весь - как на ладони,
все пули - в одного.» (Булат Окуджава)