Феминистка или как мы встречали 8-ое марта

Утро приятного весеннего праздника началось тревожно. После романтичного поздравления мужчины убежали хозяйничать на кухню, по пути включив ей телевизор.  Дабы мама и жена не скучала и не спешила к ним. Сладко потянувшись под одеялом, Ира неохотно выползла изнутри и прямо в кровати начала разворачивать подарки. Из кухни доносился шум мальчишек, телевизор тихо лопотал. С удовольствием сунув нос в сверток сыновей, женщина неожиданно для себя вслушалась в бормотание телевизора и удивилась – невнятный дамский голос говорил о равноправии. Вернее сказать, о вопиющем бесправии женщин в России. Ирочка отвлеклась от пластилиновой открытки младшего сына и подняла взгляд на экран. Оттуда на нее крайне неприязненно смотрела дама неопределенного возраста и примерно такой же наружности и веско уверяла улыбающуюся женщину, что радоваться ей совершенно нечему – она крайне ущемлена в правах и невероятно загружена всякого рода обязанностями. Причем упирала сердитая незнакомка на первое, на права.

Ира спрятала подарки сыновей подальше от сурового взгляда не приглянувшейся ей дамы. Сверток мужа не тронула, поскольку супруг мог выдержать и не такой взор, и за него женщина не опасалась. Затем выпрямилась и попыталась равноценно ответить незнакомке, для чего соорудила на лице самую серьезную гримасу. Ирочка долгие годы трудилась на ответственной работе по администрированию программного обеспечения. Но, после поздравления сыновей и утренних хулиганств мужа, при воспоминании о которых женщина и сейчас счастливо вздохнула и покраснела, суровый взор не удался. Незнакомка лишь презрительно хмыкнула с экрана, увидев безуспешные потуги Иры спрятать огонек счастливых глаз, и вновь отбарабанила про ее дикую уязвимость в правах.

- Да ты совсем, что ли? Какая уязвимость? – гневно вскричала Ира. На ее голос в комнату заглянул муж.

- Ты чего? – удивленно подняв брови, поинтересовался он, прошел к столу и поставил вазу с водой, - что случилось?

Ира лишь недовольно махнула рукой в сторону телевизора. Муж посмотрел на даму, немного послушал и хмыкнул.

- Нашла, что смотреть. Вставай, у нас уже почти все готово, - и стремительно пошел прочь из комнаты, оставив жену наедине с сердитой феминисткой.

А та уже рассказывала про историческую подоплеку праздника, его полное извращение в нынешней России. Ирочка, будучи женщиной образованной, была прекрасно осведомлена об изначальном значении праздника. Но, за годы замужества и воспитания двух сорванцов, так полюбила «извращенное», по мнению феминистки, понятие этого весеннего дня, что радостно глянула на солнышко, рвущееся в окно, и счастливо выдохнула.

- Между тем некоторые современные женщины, - феминистка строго насупила брови и уткнулась безрадостным взглядом в Ирочку.

- Да, - с сочувствием кивнула та, - женщину, ведущую неусыпную борьбу с мужчинами, видно за версту и сразу.

И вновь кивнув, но уже своим мыслям, она поднялась с постели и принялась одеваться. Но, будучи женщиной, а они, как известно, по природе своей любознательны, внимательно прислушивалась ко всему, что творилось внутри телевизора. А там феминистка изнывала от желания достучаться до ее каменного от непозволительного счастья сердечка. И, вероятно поняв, чем ту можно пронять, неожиданно для Иры сделала упор не на права, а на обязанности. Вернее сказать, их обилие. И смогла-таки добиться ответной реакции и увлечь Ирочку своими речами. Вследствие чего, надев блузку, Ира задумчиво повернулась к экрану.

- Ледорубкин, гад, - и она мрачно кивнула феминистке, вспомнив о дублере-администраторе, - что он там втирает начальству, отчего я вечно пашу за двоих?

Поняв, что она попала в цель, феминистка воодушевилась подобно стрелку, выигравшему приз за лучший выстрел, и громче пущего загудела голосом самостоятельной и абсолютно независимой женщины. Но, увы, тщетно. Ирочка, вернувшись к счастливому весеннему настроению, уже вновь вспомнила о своем варианте праздника, отчего теперь она строго свела брови и пригляделась к феминистке.

- Если бы ты ухаживала за своей внешностью чуть больше и улыбалась, эффект от твоей борьбы был бы значительнее, - и продолжила, - точно говорю.

И все еще радостная, но где-то глубоко в душе слегка растревоженная просмотром ТВ, женщина вышла из комнаты по направлению кухни.  А там…

Там творилось все то, что всегда происходило в дни ее праздников, коих было хоть и немного в календарном году, но благодаря усилиям любимых мужчин, запоминались они надолго. От вида накрытого стола, довольных нарядных мальчишек и мужа тревога покинула Ирочку. И, едва это случилось, ее телефон в комнате зазвонил.

- Кто это может быть? – недоуменно смотрел на нее муж, пока младший сын бегал за аппаратом.

Взглянув на табло, Ирочка вновь растревожилась – начальник отдела.

- Иванова, с праздником, - как всегда резво начал он.

- Так поздравляли же вчера, - осторожно откликнулась женщина, домашние мужчины затихли. Начальник же громыхал в телефоне.

- Я не о том! Быстро собирайся и дуй на остановку!

- Зачем? – оторопело прошептала женщина.

- Что значит «зачем»? Ты администратор или нет? Сервер упал, все встало, всем сбор. Ясно?

- Ясно, а почему я? – заикаясь, робко отозвалась она. Начальник в трубке недовольно выдохнул.

- А кто? – Ирочка услышала где-то вдалеке голос феминистки, по-прежнему вещавшей на всю страну о несправедливости бытия, и поняла, что начальник смотрит ту же программу; он меж тем довольно продолжил, - за права боролась?

Ира недоуменно подняла брови.

- Вот и получай, не позорь предков. Ледорубкин не может, так что не обессудь. Осталась только ты. Душа моя, надевай портки и скачи на остановку. Дежурная машина ждать не будет. Зазеваешься, пешком добираться будешь. Поняла?

- Я не поеду! – возмущенно прокричала она и, не обратив внимания на недовольное «что» начальника, сердито продолжила, - у меня выходной, я отдыхаю с семьей. Пошли хоть раз Ледорубкина, он такой же администратор!

- Иванова, уволю, - спокойно отозвался начальник и на ее «незаконно» невозмутимо продолжил, - не сразу, но возьму на карандаш.

И дальше принялся увещевать.

- Как тебе не стыдно? Дамы сто лет назад боролись за равноправие, а ты одним отказом хочешь все разрушить, перечеркнуть? Что тебе стоит поддержать почин бесправных женщин, съездить на работу? Подумаешь, двадцать километров – на машине же! Да, не опаздывай!

И мужчина отключился. Ирочка подняла влажный взгляд на погрустневших сыновей, мужа и всхлипнула.

- На работу вызывают.

- А они помнят, что у тебя праздник? – в один голос возмущенно откликнулись мальчишки. Муж недовольно скрестил руки на груди. Мать сердито кивнула и, вспомнив про дежурную машину, заметалась по квартире.

- Еще как помнят! Ледорубкин, гад, опять отговорился. И что он выдумывает всякий раз. А я должна поддержать феминистическое движение и трудиться в поте лица. А вы завтракайте и слушайтесь папу. Ясно?

Говоря все это, она крутилась по комнате от шкафа к зеркалу, раскидывая вещи. Очередной раз уставившись на себя, она увидела радостные искорки, упорно полыхавшие в глубине ее глаз, и зло стиснула зубы при воспоминании о дублере.

Пока одевалась, мальчики во главе с отцом тихо стояли в коридоре. Мать стремительно вышла из комнаты и, продолжая бубнить под нос что-то про противного Ледорубкина, феминисток, начальника и всех прочих, кто мешал или мог помешать ее семейному празднику, энергичным движением натянула сапог и резко застегнула молнию. После чего неожиданно для всех тихо застонала. Мальчишки испуганно ойкнули.

- Колготки! Тьфу, - и она, быстрым движением скинув сапог, вновь побежала вглубь комнаты и пропала минут на пятнадцать.

Едва успев натянуть сапоги, пальто и шапочку – последнюю помог надеть печально улыбающийся муж, но даже это не могло вернуть ей настроения, испорченного отъездом – она вздрогнула. Вновь зазвонил телефон.   

- Да чтоб тебя, - увидев фамилию начальника, сердито прошептала Ирочка.

- Иванова! Ты вышла уже? – в трубке вновь заголосил отчего-то радостный голос начальника, Ира механически кивнула, под аккомпанемент не устающей вещать феминистки он продолжил, - отбой! Диспетчер не в тот экран посмотрел. Чем он там занимается? Твое все в норме, смело можешь отдыхать. Да,…

Ирочка осторожно заулыбалась, но пауза в монологе начальника смутила ее. Она невольно забеспокоилась, а тот весело продолжил.

- По случаю праздника постановляю: ты мне ничего не говорила. И, сама понимаешь, я тебе тоже. Мужу привет, целовать не обязательно, - и в трубке воцарилась тишина.

Ира перевела взгляд на мужчин, тихой стайкой стоявших неподалеку, выдохнула и, радостно засмеявшись, подскочила к ним и закружила в сумасшедшем танце.

- Ну-ка марш на кухню, у нас же праздничный завтрак! – мгновение спустя скомандовал муж детям и, едва те скрылись, притянул к себе жену.

- Ледорубкин, гад! – счастливо улыбаясь, горячо прошептала она; муж с готовностью кивнул. Ира же, сделав страшные глаза, продолжила, - ты что! Мальчишки!

- Конечно, - тихо отозвался он и лишь плотнее прижал ее к себе.

Феминистка в этот день в эфир более не выходила.