Нефритовая черепаха

Акт четвертый: Дом тысячи голосов
Глава двадцать восьмая: Нефритовая черепаха

Помещения подземного комплекса были удивительно просторными. Я ожидал бесконечные змеи коридоров, соединенных маленькими комнатками, но это было что-то, совершенно разрывающее мозг. Я находился в огромном ангаре, решетчатый пол которого был уставлен огромными ящиками и бочками с непонятной жидкостью, здесь и там стояли высокие переносные лампы, которые источали слабый свет, которого хватало лишь для того, чтобы видеть очертания предметов.
Спустившись по опускающейся вдоль стены железной рампе, я ступил на железный пол, покрывающий который пыль захрустела под подошвами, и медленным шагом двинулся вперед, сетуя на отсутствие фонаря, благо, мои глаза быстро оптимизировались к ночному режиму. Миновав несколько больших катушек с проводами, я поднялся по небольшой лестнице, следуя за кабелем, соединяющим между собой стоящие лампы, и вошел в длинный узкий коридор, украшенный переплетением труб, тянущихся вдоль стен. 
Осторожно обойдя распахнутый люк, где в глубине виднелись массивные трубы, я глянул вглубь помещения, мимо огромных машин, предназначение которых было мне непонятно, краем глаза заметив перила лестницы, ведущей вниз.
Пройдя с десяток метров по темному тоннелю, в отличие от прочих помещений освещенный вообще никак, я поежился от прохлады, машинально потерев плечи ладонями. Здесь, внизу, было холодно, и я удивился тому, что не заметил этого раньше. Открыв следующую дверь, я вдруг замер, прислушиваясь. Крик? Мне казалось, я услышал крик, доносящийся откуда-то из глубин этого улья.
Крик раздался вновь, теперь уже значительно тише. Я приложил ладонь к груди, стараясь унять вдруг часто забившееся сердце, и осторожным шагом продолжил свой путь. Я не мог сказать, кто кричал, и от чего. Да и кому он мог принадлежать? Жене? Ну и пусть, мне... Мне уже неважно. В моей груди вдруг стало пусто: я потерял последние следы сострадания к кому-либо. Я зажмурился и подождал, когда сердце успокоится.
Сделав еще несколько шагов, я вдруг понял, что умудрился сделать круг - я вновь был в тоннеле, покрытом кровью и стрелянными гильзами. Но тела... Куда делись тела? Где мертвецы?

Неожиданно что-то скрипнуло в полутьме, в стенах включились какие-то механизмы. От неожиданности я чуть было не подпрыгнул, прекрасно понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. Взгляд скользнул по ржавому металлу, на котором виднелись десятки свежих царапин, некоторые из которых были настолько глубокими, что прорезали металлический холст насквозь. Под ней виднелся небольшой люк со словами "Техническая шахта  17", который на фоне царапин выглядел совершенно нетронутым. Заинтригованный, я открыл ее, мгновенно об этом пожалев - в нос ударил поток затхлого воздуха и я простонал, закрыв рот и нос свободной ладонью и заглянув в кромешную черноту внутри.
В голове вдруг засвербило, и волосы на затылке встали дыбом. Я резко вытащил голову из шахты, повернувшись навстречу опасности - механическая кукла, точно такая же, как и на верхних ярусах, стремительно неслась ко мне на всех четырех конечностях, и на этот раз я не мог рассчитывать на своего личного призрака машины, который спасет меня в этой щекотливой ситуации. Сильно оттолкнувшись от пола, кукла врезалась мне в грудь головой, отбросив назад. Я рухнул на спину, сильно ударившись об обшивку пола, за мгновение до того, как она прыгнула на меня, на лету трансформировав свои руки в длинные косы, которые выскочили из предплечий, полностью заменив кисти. Не знаю, как мне так повезло, но за мгновение до того, как механическое тело пригвоздило меня к полу, я согнул ногу в колено, уперевшись тупой машине в лицо. Кукла даже не думала отступить, продолжая давить сверху, и я, поднапрягшись, изо всех сил пнул ее, оттолкнув от себя. Мгновение спустя тишину прорезала оглушительная очередь, резко срезонировав о железные перекрытия, и я едва не оглох, схватившись за уши обеими руками. Было темно, и я не мог рассмотреть стрелявшего, в глубине души надеясь на друга, который пришел мне на помощь и на этот раз. В следующий миг загорелось несколько фонарей, уставившихся прямо мне в лицо, и я закрыл глаза рукой, пытаясь заслониться. Когда мои глаза, наконец, привыкли, я уперся взглядом в жерла нескольких винтовок, направленных мне в лицо, и сглотнул. Бельгиец... Похоже, я все же догнал его. Не те обстоятельства, при которых мне бы этого хотелось.
-Не волнуйся. Кавалерия уже здесь.
Я поморщился - не столько от его слов, сколько от боли в животе. Видимо, своей беготней я расшевелил рану, и кровотечение вновь возобновилось, медленно, но верно пропитав бинты.
Я никогда прежде об этом не задумывался, но все наше общество - это сеть страховочных сетей: службы помощи самоубийцам по телефону, инструкции по безопасной работе, друзья, семья, любимые. Это все необходимо лишь на тот случай, если все пойдет не так, часть осторожно созданной структуры, не допускающей ничего, кроме самых мирских эмоций. И сейчас я чувствовал себя так же, как когда-то в приюте, окруженный сужающимся кругом старших ребят, зная, что те, кто может мне помочь - друзья, воспитатели - были либо слишком напуганы, либо слишком далеко. Я закрыл глаза. Все, конец истории? У Бельгийца нет причин оставлять меня в живых. Тем более, сейчас, когда рядом нет никого, кто мог бы ему помешать.

-Саша, скажи им, что ты знаешь, где она.
Я открыл глаза и поднял голову, пытаясь найти источник голоса, неожиданно уперевшись взглядом в стул, на спинку которого, сложив руки и поверх них голову, спиной ко мне сидела Василиса и смотрела куда-то в несуществующую даль. Из-под нее вокруг раскинула нити щупалец тень, которая игнорировала падающий из фонарей вокруг свет.
-Лиса? Лиса, я не... Я не понимаю, что... Как-
-Просто скажи, что ты знаешь, где она находится. 
-Что?
-Скажи это!
-Я знаю, где она! - Выкрикнул я, и Бельгиец вдруг замер, медленно повернувшись ко мне.
-Опусти пистолет. - Скомандовал он, и боевик опустил взведенное оружие, не понимая, что происходит. - Что-что ты сказал?
-Я знаю, где она находится.
-И откуда ты это знаешь? Ты что, волшебник? Если память мне не изменяет, еще недавно ты не знал, и активно не хотел помогать.
-Покрышкин. - Подсказала Лиса.
-Что?
-Скажи ему. "Покрышкин".
-Покрышкин. - Ответил я Бельгийцу.
-И откуда ты знаешь его?
-Он послал тебя помочь. - Вновь подала голос Лиса.
-Он послал меня первым, проникнуть в ряды и ждать дальнейших указаний, но он не сказал, кого ждать.
-Если ты не заметил, мы находимся в сотнях метров под поверхностью земли. Как же Покрышкин рассчитывает найти здесь хоть что-то?
-Это между тобой... - Подсказала девочка.
-Это между мной...
-И Покрышкиным.
-И Покрышкиным.
-Знаешь... - Он наклонился ко мне, и я на мгновение подумал, что сейчас он вытащит пистолет и застрелит меня за настолько наглую ложь. - Это многое объясняет. Твоя подготовка не ортодоксальна, честно признаться, я до сих пор не знаю, как тебе противостоять. Скажи мне, ГРУ? ФБР? Моссад?
Я поджал губы, не зная, что сказать.
-О, я знаю. Тайна, тайна. На ноги, солдат! Мы здесь еще не закончили.
Боевики опустили оружие, осветив острыми лучами фонарей пол, и один из них подал мне руку, на которой отсутствовало несколько пальцев. На секунду замешкавшись, я взялся за протянутую руку, поднявшись. Боевик несколько помешкал, сунув руку под плащ и я было решил, что он даст мне оружие, но секунду спустя он направил автомат мне в грудь, чуть качнув стволом. Ладно, ладно, я иду. Качнувшись, я сделал шаг вслед за Бельгийцем и выжившими солдатами, которые начали удаляться в туннель, освещая тьму лучами фонарей.

Наш путь не был далек. Более того, я был на волосок от своей цели - всего лишь сотня метров пустых тоннелей, массивная дверь, и мы попали в коридор, который был стерилен на фоне всего того, что я видел до этого. Не поймите меня неправильно - они были такими же грязными, захламленными и периодически выглядели как скотобойня, но белесые стены с серебристо-стальными переборками сильно бросались в глаза после серого цемента и ржавого металла коридоров. Время от времени мы натыкались на лаборатории, стеклянные окна которых были покрыты кровь и грязью. В конце коридора мы нашли еще одну дверь - самый настоящий сейф.
Когда колесо штурвала, наконец, уперлось в ограничитель и массивные запоры больше не удерживали дверь на месте, боевики осторожно надавили на нее, подаваясь следом. Дрогнув, дверь подалась, и изнутри полился густой поток тумана, заставив меня отшатнуться. Однако, примерно на половине вдруг резко застопорилась, отчаянно заскрипев ржавыми петлями. Я скривился от этого звука, однако, они надавил сильнее, вгоняя дверь во впадину на стене, из последних сил сражаясь с протестующим металлом, который отчаянно вопил, не желая поддаваться. Здесь, внутри, было темно, и куда более душно, чем снаружи. Я бы даже сказал, что не душно, а затхло, как в склепе. Именно такое ощущение у меня и появилось, когда я впервые увидел несколько рядов железных капсул со смотровыми окошками на них.
Я подошел ближе к одной стеклянной капсуле, пытаясь всмотреться в ее глубины, но не видел почти ничего. Такая же темная, чуть маслянистая жидкость, что была в капсулах поменьше, где хранились эти странные куклы, но эти капсулы были чуть подсвечены, и казалось, что мутная черная жидкость перетекает сама в себя, будто внутреннее течение постоянно перемешивало несмешиваемые слои - как вода и подсолнечное масло, налитые в один сосуд, рано или поздно разделятся. По бокам от каждой капсулы поднимались прямоугольные железные кожухи, в зазорах пазов которых виднелись массивные магнитные катушки - что бы ни находилось внутри, большой идеей было пропускать ток через эту капсулу. Здесь же виднелся рубильник. Я приблизился к капсуле вплотную, почти коснувшись холодного стекла носом, и положил ладони на металл.
-Отойди. - Скомандовал Бельгиец и я нервно обернулся.
-А?
-Ты слышал меня в первый раз. - Он поднял оружие, и я повернулся к нему, вжавшись в капсулу спиной. - Отойди от нее.
-Это она? - Спросил я.
-Да, это она. Моя сестра.
-Почему она здесь? - Я глянул на Бельгийца, который не торопился убирать оружие.
-Тридцать лет назад она получила "путевку" в этот лагерь - Скривился он. - И не вернулась. Теперь я нашел ее, вернее, то, что от нее осталось после этих бесчеловечных экспериментов.
-Ото...йди...
Лучи фонаря переметнулись в другой конец помещения, где уткнулись в белую пионерскую униформу, слегка испачканную кровью. К моему, и, видимо, удивлению Бельгийца, это была Лена. Бледная, как смерть, пулевое отверстие обозначено лишь окровавленной рубашкой. Бельгиец мгновенно обратился к ней, но я не слышал, что он говорил. Я слышал только слова Василисы, которая стояла рядом со мной, тонкими пальцами вцепившись  в мой рукав.
-У нее кровь идет...
Я только сейчас обратил на это внимание. У Лены шла кровь из носа, капля за каплей стекая на светлую пионерскую рубашку.
-Что с ней?
-Саша... - Прошептала вдруг Лена, вдруг схватившись за голову. - Я не... Почему я еще здесь? Я ненавижу..! Одного из двух, но кого я ненавижу... Два здесь, но кто я... Что теперь? Что мне делать?
-Она вспоминает. - Меланхолично ответила Лиса.
-Вспоминает что? Что с ней не так?
-Как была мертва. Саша... У тебя тоже кровь идет.
Я машинально коснулся пальцами носа, почувствовав привычную мокроту, которая глянцево засветилась в луче фонаря, направленного мне в лицо. Я качнулся, не совладав с болью в  голове, схватившись рукой за столбик переключателем, без лишних слов резко дернув его на себя.