Глава 1

Поздно ночью
Через все запятые дошел, наконец, до точки.
Адрес, почта –
Не волнуйся, я не посвящу тебе больше ни строчки.
Иосиф Бродский



Глава 1
Темная улица. Дома стоят вплотную друг к другу, как будто боятся замерзнуть поодиночке. В их окнах-глазах темно, говорят – «глаза – зеркало души», а теперь представьте тьму внутри этого города. Снег падает на асфальт крупными хлопьями, он такой тяжелый, что не кружится, перед тем, как упасть. Все небо покрыто белыми облаками, из-за которых светло как днем, хотя уже глубокая ночь. Фонари со своим ярко-рыжим светом заставляют щуриться и опускать глаза, словно ты провинился. На первый взгляд это все похоже на начало новогодней сказки, но, если приглядеться, заметно, что мы все еще в реальности. Асфальт не заснеженный, а белый от реагентов, которые громко хрустят под ногами, и в голове играют не колокольчики Санты, а что-то более грузное, жесткое и невеселое. Скоро не новый год, а сессия, весной все порхает не от любви и счастья, а от того, что скоро все это кончится, спячка теперь не зимняя, а летняя… Именно в такую минуту в жизни случаются чудеса, когда забываешь, как ждешь их, когда устаешь мечтать и верить в собственные сказки, когда кажется, что это конец, когда дома не ждет рыжий кот, а ключ от сказки потерялся. Знаете, я заметила, что к каждому она приходит по-разному.
Моя сказка приходит не когда на душе плохо или очень хорошо, а когда никак. Пару лет назад я как раз дошла до этой грани, когда внутри вообще ничего, как будто душа ушла, оставив записку: «Не жди, ушла искать чудо». Ну, и меня, конечно, тоже понесло за ней, как будто кто-то дернул за красную нить. А где же можно его искать, как не под последними теплыми лучиками, которые как будто обнимают тебя и просят прощения за предстоящий холод? Так, схватив первую попавшуюся книжку и хлеба для птиц, я выскочила из дома в объятия ветра и ярких солнечных лучей. Меня поглотили детские крики, лай собак, мир как будто улыбался моему правильному выбору и поддерживал. Опустив до глаз капюшон, согнувшись почти вдвое и стараясь чувствовать себя невидимкой, я побежала к автобусной остановке, ветер дул мне навстречу, трепал волосы и легко сбрасывал капюшон, в общем, явно дал понять, что побыть одной или хоть как-то укрыться от грядущего не удастся.
Автобус привез меня на старинную улицу, заполненную толпами людей, говорящих на разных языках, воспитанных в разных культурах, но одинаково восхищенных красотой мостовой под ногами и домами, прижимающимися друг к другу, музыкой, льющейся отовсюду, запахом кофе и прекрасным фонтаном, рядом с которым сидят дети, не верящие в сказки, но так стремящиеся в них попасть, что кажется, слышишь их мольбу. Эта улица – дом потерянных детей, приют неудавшихся комедиантов, пустословов, мечтателей, музыкантов, начальная точка для многих. Здесь любой может найти себе место, но не навсегда, однажды, вернувшись, ты можешь понять, что все на месте, но ты здесь больше не нужен, хотя страшнее смотреть на тех, кто остался там навсегда. Эта улица больше не может дать мне тепла, больше не восхищает своим спокойствием, красотой величественных фасадов, больше не завораживает яркостью своих детей, несмотря на то, что они все еще похожи на бременских музыкантов, среди них все так же кот, осел, петух…
Именно здесь вспоминаешь, что стоять, закрыв лицо и опустив голову, не мое. Королева Льда, Демон… Да, это куда более близкие роли, сегодня выступают небесные танцоры, художники, музыканты и огнеглотатели, наконец-то я нашла сказку, моя душа снова при мне. Вокруг меня танцуют люди, кружатся огни и время растворяется, стирая грань между прошлым, будущем и настоящим, реальность растворяется в небытие. Хотя, что такое реальность? Может тот волшебный мир, в который мы попадаем, закрыв глаза и прислушавшись к тишине улиц или ловя первый снег языком, бегая вокруг фонаря, и есть реальный?
Яркие языки пламени притягивают людей, которые как бабочки летят к нему, но огнеглотателю не нужны их крылья, ему нужны кошельки, его представление быстро надоедает. Картины красивы, но разве можно за двадцать минут вписать в изображение жизнь? Если и можно, то явно не за пару монет. А музыканты… Их голоса слились в единый шум и лишь одну из них можно почти боготворить, она прекрасна, добра и благословна, Элли… Она пришла к нам из другой сказки, она не жила среди трущоб Бремена, не ходила на грязные сельские праздники и на карнавалы дворян, но у нее всегда был верный, добрый друг и пусть его никогда не звали Тотошкой, он всегда будет рядом.
Один из небесных танцоров завлекает народ, говорит небылицы, он один не в костюме канатоходцев, на нем шутовская шапка, майка уличных музыкантов и штаны огромной ширины. Его глаза голубее неба в них отражается острый ум и дальние края, смотря в них, я слышу шепот своего брата, ветер смеется надо мной, раскидывая пряди волос в разные стороны. Душа радуется – приключения, наконец-то, а глаза уже разобрали все что видят на мелкие кусочки, что же у него в голове? Разве вам не интересно? Я всегда говорила, что меня можно заворожить лишь словом, здесь меня поймали глаза, от части меня манит то, что ветер играет с ним как со мной, кружит вокруг, размахивает его футболкой, пытается заставить его штаны летать, поднимает волосы и так же шутливо шепчет что-то на ухо, я даже не заметила, когда наши глаза встретились и так и не разошлись, толпа пытается унести меня дальше, но у нее не выходит.
Жаль, что, останавливая время, нам все же приходится платить… Наступил вечер, надо было возвращаться, теперь ветер не стал снимать капюшон, а автобус не приходил полчаса. Почему? Не знаю. Узнала ли я имя небесного танцора? Подозвала ли я его к себе? Нет, я лишь услышала, как звал его брат перед тем, как сказка исчезла и рассеялась по небу, оставив меня не в королевском платье, а потертых джинсах.