глава 2. эмбрион

Глава 2. Эмбрион

Выйдя из интерната, я взглянул на отцовские часы.  Было уже за полночь, а спать не хотелось, да и победу же надо хоть кому-то отпраздновать, подумал я. С неба начинали капать первые капли, а где-то в дали слышался рокот грома.
Надо будет купить зонт. Я достал пачку сигарет и потряс ее. Мне откликнулся лишь один бравый солдат, готовый пожертвовать своей жизнью во имя моего наслаждения.

Зажав фильтр зубами и подняв ворот пальто, я отправился к моему любимому бару. Гоняя меж пальцев старую, повидавшую жизнь зажигулку, в разных местах которой уже виднелись небольшие пятна ржавчины. Я начал перебирать в голове все детали нашего знакомства с мисс Санни. Никогда бы не подумал, что в протестантскую церковь могут ходить такие ангелы. Увидев ее впервые, я даже подумал на мгновение, что моя печень отправилась в рай и прихватила меня с собой. Да, те секунды навсегда врезались в мою память. Часто ли к  грязным, обблеваным бомжам, которые своим дыханием способны выжечь целое поле так, что на нем еще сто лет ни один сорняк не прорастет, подходят красивые девушки и пытаются им помочь. Наверное я стал первым.

Как вообще наш всеми любимый грязный и порочный мир не смог дотянуться своими длинными, вездесущими пальцами до мисс Санни ? Неужели возможно нырнуть в это прогнившее болото и остаться собой? В мире, где каждый ищет для себя выгоду, готовый предать близкого ради мимолетного куша. А глядя  на следующее утро в свое отражение, побоится признаться себе в своих грехах. Человек найдет сотню отговорок, чтобы отгородить себя, от всецело поедающей совести. Он способен выстроить железо-бетонную стену защитившую себя. И даже если совесть, всю её распишет. Человек сотрет все укоры и упреки, не моргнув и глазов. Он уничтожит их хладнокровно и безжалостно, без толики сожаления и стыда. Самое страшное, что я ни чем не отличаюсь от этих подонков, но я хотя бы честен собой и мой шкаф не наполнен скелетами. Напротив, все они гордо выстроились в шеренгу напротив моего дома. Думаю, они даже гордятся, что вылезли из моего шкафа.

Яркие лучи ударили мне прямо в глаза, на секунду ослепили меня, прервав мои мысли.  В растерянности я остановился посередине тротуара и озадаченно уставился на вывеску. На потрепанном черном прямоугольнике, белыми буквами было выгравировано "Бар Лезвие  Бритвы", в правом нижнем углу красовалась аккуратно нарисованная опасная бритва. Странно, что никогда не замечал его до этого, подумал я. У входа курило пара дам в обтягивающих мини юбках, которые были на грани. Их манера курения, явно давала понять об их принадлежности к самой древней и прекрасной профессии. За ними стоял какой-то ковбой, на его ногах я заметил кроваво-красные сапоги, с золотыми шпорами от которых тянулся шлейф с непонятным белым узором, в его обувь были заправлены штаны из змеиной кожи. Они блестели и переливались в такт меняющимся цветам прожектора.на его мускулистое, наполненное татуировками тело была надета кожаная жилетка застёгнутая на пару пуговиц в виде черепушек, венцом всей этой техасской моды была коричневая шляпа, на которой было изображено два перекрещенных револьвера. Я сделал пару шагов в их сторона, как мальборо покосился на меня из-под своей шляпы, и выдыхая густые клубни табачного дыма прохрипел:

- давно ли наш бар превратился в библиотеку, в которую в может придти любой обсос, когда ему вздумается?
- Наверное с тех пор как ты, пидрила, додумался нарядиться в ковбоя и оседлать
этих кляч, которые прокатили не одно поколение индейцев на своем седле. - парировал я.
- думаешь, что после этого ты сможешь заказывать коктейли без трубочек?
- не знаю, как у вас в джунглях, Данди, но у нас крутые парни не пьют милк шейки.
После моих слов, я заметил как его права рука нырнула в брюки, а когда появилась, то на ней уже блестел позолоченный кастет.

В детстве я слишком мало дрался, и слишком много смотрел кино с Джеки чаном и Стивеном Сигалом. И у меня моментально созрел план действия, замахнувшись левой рукой я мысленно прицелился в его и без того кривой нос. Сделав пару шагов навстречу к этому мудозвону, я уже был готов приготовить ему ужин наполненный кальцием. Но кто-то выключил свет, а мою челюсть пронзила резкая боль, и я на секунду прилег отдохнуть. Меня разбудила чья-то рука копавшаяся по моим карманам. Выплевывая свежевыжатый томатный сок, с кусочками моих зубов, я через силу спросил:

- долго ли я был в отключке?
- дольше чем трахаешься, урод. - прозвучал женский голос и в эту же секунду мои ребра познакомились с её туфлями.

Лежа на асфальте, мое окровавленное лицо, озарила улыбку, а сам я начал смеяться через боль, подобно юному мазахисту. Осмотрев карманы, я убедился, что та шлюха меня обчистила, но к счастью оставила мне сигареты. Достав ее, меня ждало главное разочарование этого вечера. Я бросил ее на землю и жадно втоптал ее своей ногой в землю. Сигарет в ней не было, как и смысла в моей жизни. На секунду я застыл вглядываясь в ночное небо, где кое-где начинали появляться маленькие группы звезд. Закончив проводить аналогии между пустой пачкой сигарет и смыслом моей жизни, я выплюнул остатки своего выбитого зуба. И решил найти свою потерю. Опустившись на одно колено я начал водить руками по влажной земле. Нащупав зуб, я с удовлетворением поднялся и отправился в бар.

Держась за ноющее ребро правой рукой и покусывая разбитую губу, я медленно ковылял к барной стояке. Подойдя к ней, устроившись на высоком и жестком деревянном стуле, я по привычке оглянулся по сторонам и мой взгляд приковала незнакомая мне особа, пришедшая как и я на водопой. Она сидела так близко, что я почувствовал сладкий аромат ее духов.

Оперевшись на барную стойку, положа ногу на ногу и поигрывая с щенком  расположившимся на ее коленях, казалось что весь мир для нее попросту не существует. Это зрелище настолько меня заворазило, что я забыл обо всем, даже челюсть и та перестала болеть, я даже забыл зачем пришел в этот самый бар. Но быстро выйдя из оцепенения, я заказал двойную порцию зернового Бурбона и попросил бармена завернуть пару кубиков льда в салфетку. Приложив компресс к начинающей опухать челюсти, я опять начал наблюдать за этой завораживающей картиной.

Ее руки играли с щенком подобно кошке с мышкой. Только при этом мышка с чистой и искренней радостью покусывала кошку. А кошка в свою очередь ловко уворачивалась от столь неуклюжих попыток укусить или облизать свою владелицу. Присмотревшись к шее щенка, я увидел, что на ошейнике висел черный жетон, с ярко-золотыми буквами аккуратно выгравированной луной в правом верхнем углу. Надпись гласила :"Фобос."

- Если он фобос, то ты должно быть Луна? - подпирая подбородок рукой, слегка повернув голову в её направлении спросил я.
По ее зачесанным набок черным волосам порой пробегали блики света.  Часть ее лица было скрыто подобно артисту за кулисами, ожидающего своего выхода. Не сводя глаза с щенка, она равнодушным тоном ответила:
- вы наблюдательны.
- это не единственное мое достоинство. Я храню их как фокусники своих кроликов. И достаю их в нужный момент.
- видимо фокусников шутить не учат?
- нет, но учат угащать незнакомок.
- тогда почему в моем бокале еще нету виски?
- а ты не привыкла терять времени даром, не так ли?

Жестом указав бармену на бутылку старого, доброго джека , я принялся разглядывать свой стакан. Окунув указательный палец в бурбон , я стал водить им по краю стакана, этот ритуал я проделывал каждый раз, когда хотел остаться со своими мыслями наедине. Это скорее похоже на то, как кошки устраиваются перед сном поудобнее, накручивая круги вокруг своего места для сна.  Со стороны это конечно же выглядит не слишком элегантно, но кто смотрит на твои манеры в задрипанных барах посередине воскресной ночи?

Первый глоток обжигает мое горло, алкоголь течет по моему желудку, развязывая мой язык и толкая меня на встречу этой ночи. Зверь спящий в самом темном углу моей души начинал открывать свои глаза. Глядя на нее, по  моему телу пробегала легкая дрожь, я увидел в ней нечто неизвестное, но до боли знакомое. Как будто ты смотришь в зеркало после вчерашней попойки, но вместо того чтобы увидеть свою опухшую рожу, ты видишь нечто иное.

Я хочу начать разговор, но не знаю с чего. Слова начали покидать мою голову и казалось, что я не смогу преодолеть эту стену. Но после нескольких порций дешевого Бурбона, в моих руках чудесным образом оказался гарпун, и вот я уже карабкаюсь ввысь подобно скалолазу.
- Неужели, в столь позднее время, такая девушка сидит одна в баре? - не отрывая взгляд от стакана спросил я.  -  наверное разбила чье-то сердце, а теперь решила отпраздновать сею победу?
-  Скорее голову.
- прости?
- один придурок решил, что может без спроса потрогать мою киску, но его лицу пришлось познакомиться с моей бутылкой.
- ты ведь о кошке говоришь? - Усмехнувшись покосился я на нее.
- все вы, мужчины думаете не той головой. И из-за этого слышите лишь, то, что хотите.
- это нотки сексизма в твоих словах или кто-то забыл смазать дверные петли?. Хочешь сказать, что ваш пол не использует эту "нашу" слабость в своих целях.
Да каждая вторая баба, раздвигает ноги по шире и держит своего мужика на расстоянии вытянутой руки, и пока она эту руку не опустила, вы подобны тореадорам размахивающим красной тряпки. Ну и быку ничего не остается, как пытаться достать до этой проклятой тряпки.
- и тореадор всегда побеждает. - усмехаюсь отвечает она.
- если только он доживает до конца корриды.
- может отбросим все эти споры о яйце и курице и найдем другое, более подходящее для нас место?
- я еще слишком трезва, чтобы уединяться с таким как ты.

Подобные слова прозвучали, как хлесткая пощечина,  по моему итак натерпевшемуся лицу. С легкой издевкой, потягивая свой виски, она смотрела на меня и ждала моего хода. Даже Фобос, высунув язык, притаился положа голову на её колени.

- С этим не поспоришь. - начал я. - моя рожа в данной кондиции далека от Гослинга. Но мама всегда говорила мне, что я красивый.
- видимо у нее плохое зрение.
- так говорила не только моя. - допив очередную порцию, я увидел что бутылка благословенного напитка, которым потчевал меня бармен, стоит на расстоянии вытянутой от меня руки, а бармен обслуживал какого-то напившегося в дребезги байкера. - Если хочешь продолжения этой ночи, то встретимся  на  пересечении 41-ой и 42-ой.

Бесшумно взяв бутылку в левую руку, я начал аккуратно вставать со стула. Спрятав бутылку за спину, я начал двигаться спиной к выходу, пытаюсь изобразить лунную походку. На пол пути бармен заподозрил что-то неладное и обернувшись спросил:
- Куда это ты собрался не расплатившись?
- Так мне отлить надо, дружище
- Так туалет в другой стороне. Какого х..

Не успев закончить свое предложение, из-под барной стояке показался край лакированной бейсбольной биты. Увидев как разворачиваются события, мною было принято решение ретироваться во имя избежания новых увечий. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, подобно побитому гепарду, я преодолел расстояние до двери за пару скачков. Приложившись плечом к двери, я вылетел из бара как пробка шампанского.

Все еще прихрамывая я побежал к назначенному месту встречи. Подобные чувства я испытывал не в первый раз. Когда я был ребенком, то не редко с друзьями лазил на соседские яблони и уносил с собой пару-тройку трофеев. Но мои вылазки не всегда оставались незамеченными и порой моя задница знакомилась с новыми солеными шлепками. После такого тира я мог с неделю лежать дома не вставая. Хотя я даже и сесть не мог, по правде говоря.  И во время таких марафонов, я каждый раз зарекался, что это было мое последнее дело. И каждый раз я нарушал данное себе обещание. "Ребенок! Что с него взять?" - скажут люди.  И они будут правы, но лишь частично, ведь не важно ребенок ты или старик, обманув себя однажды, ты навсегда попадаешь в этот поручный круг, из которого самому не выбраться. Это больше похоже на болото, где все твои усилия по освобождению с лихвой "награждаются" уходом на дно. Добежав до указанного мною перекрестка я сложился в три погибели и казалось, что мои легкие уже давно всадили мне нож в спину  и нашли себе нового хозяина. Отдышавшись и распрямившись я отхлебнул из бутылки и решил попариться в поисках пачки сигарет. Вспомнив о своей утрате я с горечью сотряс свою голову свободной рукой и выругался вслух: "господи, неужели ты не можешь хоть сегодня избавить меня от этого дождя из дерьма?" Сделав еще пару глотков я обернулся и увидел тесный силуэт приближающийся ко мне. Уже приготовившись к новому забегу, детали стали отчетливее и я увидел, что это была Луна.

Неспешной походкой, которая бывает только у аристократок после нескольких поколений, она направлялась ко мне.
- а где потеряла своего юного спутника?
- Папуля присмотрит за ним.
- Надеюсь это не тот лысый бармен, хотевший сыграть со мной в бейсбол? - отхлебывая из бутылки спросил я.
- Совершенно верно. - подмигнула она.
- Ну, тогда за его не сбывшуюся карьеру бейсболиста - я поднял бутылку над головой

Ночь уже полностью охватила город. Почти в каждый угол заползла тьма и казалось, что утро вообще не наступит. А мы просто шли в мой родной "Трезубец".

- Ты так ничего о себе и не рассказала? Я знаю только твоё имя, и то, может ты его придумала сидя со своим папашей, медленно потягивая этот самый бурбон. - я потряс бутылкой пред её глазами.  - может подкинешь пару веток в мой костерок любознательности?
- Не спеши доставать свои спички, мы ещё в заповеднике. В отличии от тебя, я еще не знаю твоего имени.
- Эдвард. - между глотками процедил я. - Теперь мы стали на шаг ближе?
- Нет, но ты все ещё должен мне выпить.
Протянув ей свою бутылку, она оттолкнула её от себя с таким отвращением, будто я снял скальп с её псины и предлагал отведать его запивая моей мочой десятилетней выдержки.
-
 
После этого мы шли в полной тишине, не знаю, не мог ли я начать разговор или просто я пытался насладиться каждой секундой нашей крестового пути. В тот момент меня терзал лишь один вопрос. Что вообще может скрываться за её оболочкой? Была ли ли она пай-девочкой или же наоборот повидала все тяготы жизни на своей шкуре? Трудно было судить о ней по паре мгновений нашего общения, но мне почему-то хотелось узнать о ней больше, чем я имел на данный момент. Мы миновали пару улиц, так и не проронив ни слова . Я лишь изредка поглядывал на профиль её лица, который вечно был скрыт копной черных волос, но куда чаще я прикладывался к своей бутылке. На очередном перекрёстке свернув налево, в дали показался расплывчатый зеленой силуэт вывески Трезубца.

- Мы почти на месте. - кивнул я в сторону бара.
- Надеюсь это не суши-бар. - прищуриваясь ответила она. - не понимаю всех этих идиотов, которые ходят во все эти места и отдают там половину своей зарплаты, чтобы съесть пару кусков сырой рыбы обёрнутых какой-то морской травой. И в этом человек неизменен себе. Он готов выложить все свои деньги либо на то, что ему не нужно, либо на полное дерьмо. Он без раздумья прыгнет в долговую яму, лишь бы окружить себя новым телевизором и прочей домашней утварью. А финальным штрихом этой нелепой картины самоубийства - будет новенькая машина, которая не по карману новоявленному утопленнику, она то и закуёт его в рабские цепи двадцать первого веку и потащит за собой на самое дно этой грёбаной жизни. Хотя, водка у них неплохая.
- Звучит как тост. - выудив последние капли из бутылки, я со всей силы кинул её через улицу. Совершив пару пируэтов в полёте она с необычайной    звонкостью разбилась об кирпичную стену. Звук был настольъко громм, что в паре окон моментально зажегся свет.


                * * *

Переступив через порог бара в нос сразу же ударил непривычный запах гнили. Зажав нос одной рукой, другой я попытался разогнать это благоухание окружившее меня со всех сторон, но все было напрасно. Пришлось смириться с этой зловонной западнёй.  Все ещё прикрывая ноздри я подошёл к барной стойке и окликнул стоявшего ко мне мне спиной высокого, рыжеволосого ирландца, который не спеша протирал бокалы из-под пива и насвистывал себе под нос какой-то мотив.
- Райан, какого черта? Неужели здесь опять кто-то сдох?
- Нет, пока точно нет. Это Бэтси прорвало, и теперь в моем подвале есть бассейн из дерьма для всяких грызунов. Надеюсь хоть теперь они оставят меня в покое.
- Надейся-надейся, они ещё переживут тебя и твой бар, а если им повезёт, то  и всю твою страну.

После этих слов, Райан со вздохом достал три бокала, расставил их перед собой и наполовину наполнил. Расположившись неким треугольником за барной стойкой, мы беззвучно опустошили их. Поморщившись, я приложился носом к рукаву своего пальто и набрал полные лёгкие отравленного воздуха. О этот чудный, настоявшийся годами терпкий аромат сигарет. Есть все же что-то романтичное в этих никотиновых солдатах-убийцах. Они похожи чем-то на нашу жизнь, в самом начале, тебе кажется, что ею ты удалишь свой никотиновый голод и наслаждение будет длиться вечным. Но этот сукин сын тлеет на твоих глазах, как песок просачивается сквозь пальцы,  и вот от твоих иллюзий остался лишь бычок, и в эти моменты желание, которое вроде-бы уже утихло, просыпается с новой, неистовой силой, но уже поздно, остался лишь никому ненужный пожелтевший фильтр, который ты закопаешь в землю мысом своих грязным, потрескавшимся от старости ботинком. Единственным отличием от людей, является лишь то, что они способны напомнить о себе даже через пару лет после своей гибели. Из транса меня выбил вопрос Райана.

- и что это за прекрасный цветок, пожаловавший на нашу клумбу? - повернув голову  в мою сторону и подмигнув, Райан спросил. - Эдди, старина, неужели ты решил сорвать бутон этой розы? Уверен, что она созрела?
- Не знаю как там на вашем острове, а у нас можно просто угостить девушку выпивкой. - Я покосился на мою новоиспеченную спутницу. - но тебе ведь есть двадцать один, так ради платонического интереса?
- Видимо помимо отсутствия вкуса, у тебя ещё и яйца куда-то делись. - достав пачку сигарет ответила она. - Неужели вы можете сидеть в этой газовой камере и попивать своё дешёвое пойло не обращая внимания на  этот запах? Надеюсь мы не взлетим на воздух, если я прикурю
- Нет, мадемуазель. Поднял брови Райан. - но по правилам этикета было бы не вежливо не предложить сигарету, хозяину заведения.

Облокотившись на барную стойку, Райан переложил вес всего своего тела на локти, которые удерживали его от падения. Он закинул голову и выдохнув густое облако табачного дыма с наслаждением произнёс:

- весь этот запах, напоминает мне моё детство. Когда наша семья вторая раз обнищала и была выброшена за борт хорошей жизни. Я ещё был ребёнком, но уже тогда навидался всякого дерьма.
- Расскажи нам о своём прошлом. - Луна перевела на него взгляд.
- Да. - кивнул я - ты никогда не рассказывал о своей семье и о том, как перебрался в Америку.
- Ладно. - вновь наполнив наши стаканы до краев, Райан поднял всю руку и сказал.- за Ирландию.

Сев за стойку он начал крутить в руках старую, зеленовато-ржавую зажигалку с лёгким очертанием трёхлистника.

- Семья моя переехала сюда в середине 19 века. Тогда на нашей земле  была какая-то зараза или ещё что-то, я уже не помню точно, А прадед мой был крупным землевладельцем в те времена. И когда началась вся эта хреноверть, он одним из первых понял, что как бы не была важен родной край, своя шкура дороже. И вот, продав все свои владения практически за бесценок он отправился покорять Америку, о которой в те времена слогали легенды и каждый мечтал увидеть эту землю обетованную своими глазами. Прибыв сюда, они поняли, что их слегка наебали. Ну как.- прокрутив большим пальцем кремниевую шестеренку, из неё был выдан небольшой залп искр, переросший в слабую, но уверенную струйку пламени. - все те сраные америкашки, которые считают себя патриотами и коренными жителями, начали гонение на ирландцев. Эти мудаки, видите ли считали нас сраными отбросами общества, не имевшими права не то, что на голос, но и на жизнь. Не знаю, кто дал им право на это, ведь они и сами были в своё время гостями на этой земле. А что в итоге? Загнали коренное население в резервации и тычет себя кулаком в груди, называя себя чистокровными американцами.
- Райан, Райн кажется ты отклоняешься от темы, а нашу знакомую уже начинает клонить в сон.
- Я знаю отличное лекарство от сна. - проделывая новый круг бутылкой, которая казалось бы вросла в его руку, образую оружие массового опьянений, сказал он. Отхлебывая от наполненного стакана, Райн продолжил свой рассказ:
- Так вот, что я там говорил. Американцы... Сраные американцы, ах да. Прадед мой был не из тех, кто мог терпеть такое отношение и решил сколотить свою банду. Или как там они называли себя в те времена. Не знаю, чем конкретно они стали заниматься, но быстро оторвали не маленький кусок пирога и стали самыми уважаемыми и богатыми ирландцами в штате. Богатство копилось, а иммигрантов становилось все больше. Макаронники, евреи, русские, кого там только не было. И тогда он встал на сторону янки, я его конечно не поддерживаю в этом, но так и было бог не даст соврать, я тебе клянусь. И империя его, по словам моего деда постоянно росла, укрепляя свою значимость. Ходили слухи, что даже некоторые члены парламента имели ирландские корни, и все бы ничего, да только по иронии судьбы, когда настала очередь правления моего отца, он подавился за завтраком своим фирменным коддлом.
- Чем-чем?
- Ну, этими, как их там... Сосиски с беконом, которые тушат с луком и картофелем, вкусная зараза, да ещё и смертоносная оказалась. И после своего смерти, дед мой решил посвятить свою жизнь, моему воспитания, и все что осталось от былого величия нашей семьи - этот бар.
- Мда, как бы высоко не летали твои предки, будь готов всю жизнь прожить в такой дыре.
- Брось, в отличии от своей семьи, я знаю чем зарабатываю себе на хлеб, и при этом дарю людям радость.
- Странное у тебя понятие радости.
- Забвение, хоть и на несколько часов, все же и есть радость для одних.
- Но и проклятие для других. - выпалила Луна, будто заученный с детства ответ.
- И откуда же у тебя такие глубокие познания о жизни?
- Мой отец...
- Её отец бармен. - черпая лёд здоровенной ложкой, быстро отозвался я. - Хотел проломить мне голову здоровенной битой, да ещё и угрожал мне. 
- А было за что? - ухмыляясь спросил Райан
- Конечно было, неужели ты думал, что крадя выпивку из бара, тебе это сойдёт с рук?
- Друг мой, с каждым разом, ты падаешь все ниже и ниже в моих глазах