Страусы в законе

В одном зоопарке странные вещи стали происходить, страусы жизнь самоубийством свою кончали. Придёт на службу утром начальство местное, и на тебе. В вольере дохлые птички лежат с головой разбитой вдребезги.Вот так прямо, раз-два, и привет родителям, страусиным папам и мамам. Страус – он птица не маленькая, редкая для наших широт, да и стоит дорого. А то как так, жила-была себе эта птичка, даже яйца свежедиэтические для директора иногда несла, и, ба-бах, нету животного, хоть оно по сущности своей и птичка! Собралась администрация на совет, думали, гадали, одно только поняли, без бутылки дела этого не решить, потому что трезвому человеку страусиной идеологии постичь нет физических возможностей. Уборщицу быстро сгоняли куда надо, она же, из яйца в холодильник на сохранение помещённого, яишенку сварганила, у слона с бегемотом морковки с картошкой натырила, у ламы капустки с помидором, а лукопица у уборщицы своя была. Вот оно – салат греческий на масле подсолнечном, что тигру в кормовые добавки шло. Да и у льва с килограмчика три мяска откарнали, что побезжилестей, на шашлык. С такой-то базой кормовой, да без банкета! Стол в теньке накрыли, у пруда с пеликанами и фламинго, потому что сам главбух заявил, что желает себя чувствовать как на Мальтийском побережье Баренцова моря. Сам он там не был, но дочка рассказывала, которая оттуда вернулась с прибавлением в семействе и мужа своего тогда обрадовала рождением пацана серо-бурой масти. А в объяснение произнесла нечто про всепроникающие ультра-фиолетовые лучи, цвет кожи ребёнка в чреве матери изменившие. Директор, зоолог учёный, главбух, да ветеринар – вот и вся иха гопкомпания! А уборщица, бабочка в пределах сорока там, шестидесяти, ястребком вьётся, подливает, подкладывает, грудями большими трясёт. Явно ожидает продолжения банкета хоть с кем одним, хоть бы и с товариществом в целом. Натура ей это вполне позволяет. И, что интересно, чем больше народ мужеский на грудь принимает, тем быстрее шансы её дамские в гору идут! Ну, потребили все сколько надо, среди пеликанов поплавали голышом, директор и ветеринар с бывшей той уборщицей, а ныне прямо здесь приказом произведённой в секретарши дамой, в кабинет уединялись поочереди, время пришло перейти к обсуждению по-существу рассматриваемого дела. Порешили свидетелей опросить и осмотреть место происшествия. Директор в окно в колокольчик позвонил, и им к крыльцу подали в лошадок-пони запряжённые коляски. Расселись поудобнее, пива с собой холодного взяли, да и в путь! Скоро сказка сказывается, не скоро энто дело делается. Пришлось кругаля дать и у сортиров местных притормозить, дело-то житейское! Потом зоолог с секретаршей зашли в комнату смеха с кривыми там зеркалами, где в голом виде все свои прелести в искажённом отражении  подрассмотрели. Причём сия секретарша заметила, что достоинства мужеские, в зеркале кривом воспроизведённые, зело и вельми преотменны и к прибиранию до рук располагают. Что и попробовала тут же. То есть руками, губами и прочим на фоне сего зеркала учёного полностью обезвредила. А сама секретутка так смеялась, что у неё мозговая нитка в ухе лопнула и непроизвольное отделение резинки от трусов произошло. Дальше поехали, а вот она тута, вольера страусиная. Ё-маё! Опять дохлый страус лежит, а уборщик по клетке, некто Буньжо, второму страусу рожы страшные кажет и крики дикие при этом издаёт. Страус птичка нервная, от угроз уходит просто, сунул голову в песок, вот и нет угрозы. Так и тут! Сунул этот страус голову стремительно в песок, а его нетути. Песка в смысле!В целях санитарии и гигиены пол был в вольере забетонирован. Вот и опять самоубийство птички произошло! Прямо на глазах изумлённой публики. Подкрался директор к этому самому Буньжо, да как его с левой в ухо двинет, и в голос  орёт при этом матерно. А уборщик в пол носом сунулся, сделался как без чувств и лежит, чисто отдыхает. Что делать? Окатили его водой, водки дали понюхать, так сразу в себя пришёл, норму-то он свою на сегодня не принял ещё, а поскольку мерой пития уборщика была душа, то он вроде как трезвенник  голый, даже к обводяриванию сегодня вовсе не приступал, так, разогрелся только, да смехуёвинки над страусами произвёл. Жуткое дело! Страусы жизнь самоубивством кончают, а виновных нет. Кого тут привлечёшь-то, себя за недосмотр? Но, правильно говорят, чего трезвому вовек не решить, русаку пьяному море по колено. Страусов оставшихся на частную ферму продали, туши самоубиённых легко на мясо с котлетами пустили, да в ресторан отправили, а для начальства акт о вспышке эпизоотии у птичьего гриппа составили, да все и подписались. А кто не поверит? Ветеринар, учёный зоолог, главбух и директор лично в печи специальной, мол, все останки сожгли. В чём и подписуемся. И подписались! Уборщика на уборщице женили, дали ему должность начальника охраны, и пошло всё по-старому. Хорошо-то как!