БОРЬБА ЗА СУЩЕСТВОВАНИЕ - ПОЧЕМУ И ЗАЧЕМ
В представлении, по крайней мере, моего поколения - словосочетание "борьба за существование" связывалась с такой интерпретацией классического дарвинизма, которая предполагала, чуть ли не доминирующую роль этой борьбы не только в жизни - пусть тавтология - мира живого, каждого вида, но и как движущая сила эволюционных процессов на планете Земля. Можно попутно ещё раз припомнить тезис небезызвестного Трофима Лысенко о том, что такого рода борьба возможна и как внутривидовая, у вида гомо - исходя из официального марксизма - классовая, и даже в СССР, в стране "победившего социализма" таким образом вполне оправдана борьба с "врагами народа" - но об этом, между прочим, просто невольно вспомнилось, как мы, советские люди, не раздумывая, принимали это подобно тому, как верующие слова молитв; или же формулируя в бытовом плане - выживания при разного рода передрягах.
Но если гуманитарную формулу "борьба за существование" попробовать применить ко всему происходящему в бескрайнем мире, то не избежать встречных уточняющих вопросов: прежде всего - что это такое - "борьба за существование", пускай в моём, "монадном" разумении; и отсюда - почему этот феномен в природе обязателен, и зачем всё-таки требуется таковое в согласовании с законами мироздания - ведомыми и неведомыми?.. Традиционно в прояснении - каков настоящий смысл тех или иных слов в группе родственных, - обращаюсь к "Толковому словарю" русского языка Владимира Даля. Статья в этом словаре - "Сущий", то есть "Истый, истинный, подлинный, настоящий", а также "весьма схожий, точный". И "Существо" - тварь, всё живое, всякая особь, самик, из царства животного, от наливняка до человека, и наконец всякое духовное бытие, как личность".
И обобщающее: " Сущность, состояние сущего, бытие, существование", отсюда "существование - состояние, бытие, пребывание, нахождение". Принимая эти определения, исходя из них, мы вправе так рассматривать любую монаду, сигмонаду - уже от элементарной частицы в поле зрения физиков сегодня - до едва улавливаемых пределов метагалактики, а в мире живого - от вирусов до человеческих сообществ, каким-либо образом объединенных. Но и - по словарю Даля - в сфере нематериальной, духовной: от мифа до возникновения письменности, также и музыки, памяти о прошлом - в душе или в мозгу - как будет угодно, влюбленности, печали, вдохновенья...
Достаточно элементарной логики, чтобы антитезой существованию представить несуществование - слитно, по аналогии с "несущественным" - похоже, такой термин как философский появился здесь не впервой. Просматривается, например, в Библии: "В начале сотворил Бог небо и землю" - а что было до того? Так же и в признаваемой ныне большинством учёных теории "большого взрыва" "в начале" существовало нечто размерами с горошину, ну, орех или дыню - кажется, самое большее - как зародыш будущей вселенной с миллиардами звёзд, и одна из заурядных в одной из сотен тысяч галактик - наше Солнце, вокруг которого крутится и наша планетка со всем, что обитает на её поверхности. Так что получается, что первым делом, первым шагом от несуществования к существованию должно быть то, что, по-моему, наиболее ёмко выражено в русском языке словом "воплощение".
Сверяемся снова со словарем Даля. "Воплощать - кого, что - даровать плоть, плотский, вещественный образ, снабжать телом; влагать, вселять духовное, невещественное в плоть, в тело, вещество". И соответствующий пример "Человек в мире сем есть воплощенный дух". Оставим этот пример пока без комментариев, акцентируем на том, что стремление к воплощению - вклиниваюсь - любой монады, сигмонады - закономерно - опять-таки по Библии, по воле Всемогущего, последовательно, в несколько дней творенья, или естественно, по законам природы с момента "большого взрыва". Благодаря этому стремлению появлялись звёзды, группировались в галактики по-разному, в недрах звёзд элементарные частицы образовывали атомы, кое где во вселенной получались планетарные системы, подобные нашей солнечной, и кто знает - на каких-то возможно зарождалось то, что мы считаем живым, и развивалось вплоть до обладающих разумом, как мы, и даже покруче...
И вот что совершенно очевидно и не требует доказательств: существование любой монады, сигмонады обусловлено внешними условиями - с момента появления на свет, и собственной сущностью во всех аспектах, с относительной вариантностью в иных сигмонадах, и от этого зависит её судьба. А для более или менее устойчивого существования эта монадная, сигмонадная сущность должна быть наиболее оптимальной в данной среде, то есть такой и только такой - будь то атом, небесное тело, земляника, дуб, амёба, крыса, ворона, слон, бесконечное - и так далее. Если начинать с атомов, то каждый из нескольких десятков в периодической системе элементов отвечает, так сказать, установленному ряду "анкетных данных" - в пятитомных - химической энциклопедии и физическом словаре, включая нестабильные изотопы. В общем, то же можно узнать в представителях мира живого в многотомных "Жизни растений" и "Жизни животных".
Мифическое древо жизни, ядовитейший анчар, легендарные птицы - Феникс, Рух, трёхглавые драконы, прелестные сирены, комбинации в виде сфинксов, грифонов, кентавров существуют, но не в действительности, а в воображении, фантазии, впрочем, не только детям приходилось верить в их реальность. Так же, впрочем, как мы склонны доверять свидетельствам о чудовищах озёрных глубин или снежном человеке, и если организмы этих таинственных обитателей укромных уголков Земли приспособлены к столь странному для нас существованию, то лучше и тут воздержаться от "не может быть!", как, скажем, о микроорганизмах до изобретения микроскопа. Как бы то ни было, всё живое на Земле, все виды флоры и фауны в какой-то момент, лучше сказать, в какой-то век определённой геологической эпохи появлялись, можно сказать, в готовом виде - без "почти", и, как можно утверждать уже безоговорочно, - без оставляющих хоть малейшие палеонтологические следы промежуточных стадий. Каким же образом?
Может, за то, чтобы какому-либо виду растений или животных прорваться в свою экологическую нишу, закрепиться в ней, несмотря на возможное сопротивление её обитателей, - как хищных врагов, так и ускользающей добычи, нужно было побороться, - человеку, в общем, знакомо подобное; отсюда и возникло в научных кругах понятие "борьба за существование"? Иначе говоря, без такого рода борьбы не было бы рывков вверх по лестнице эволюции, а само понятие эволюции живого впервые провозгласил не кто иной, как - нет, не Чарльз Дарвин, а его предшественник, француз Жан Батист Ламарк. Собственно, не совсем корректная формулировка "борьба за существование" выражала мысль о том, что развитие живого на планете принципиально отличается от метаморфоз неодушевленного. На мой взгляд, некоторым образом парадокс мышления: если со времени образования планеты нашей в Солнечной системе по не подлежащим сомнению законам природы последовательно возникало всё - по Тейяру де Шардену - необходимое для появления феномена жизни, то в чём эта предшествующая эволюция неживого не схожа с эволюцией живого, или наоборот - какие новации в последнем послужили такому расцвету царств флоры и фауны - вплоть до утверждения на Земле человека разумного?
Ведь в соответствующих условиях образовывались молекулы воды, а в так называемом первичном бульоне сочетались в неорганических и органических соединениях атомы десятков элементов периодической системы - воспроизвести такое можно в достаточно хорошо оборудованной химической лаборатории; и вырастали кристаллы - каждого соединения определённой формы - и поваренной соли, и асбеста, и алмаза. Формировался рельеф поверхности планеты, горные породы - гранит, мрамор; появлялись песчаные пустыни, реки, ледяной покров на полюсах, материки, острова. Одним словом, намётки экологических ниш для многих тысяч разновидностей растений и животных. Однако - как всё-таки реализовывался необычайный расцвет всего многоликого царства живого?
Но не будет преувеличением утверждение, что с Ламарка начался новый научный этап изучения живой природы, закономерностей развития живого на Земле. Цитата из энциклопедии: "Ламарк Жан Батист (1744-1829)... Создал учение об эволюции живой природы (ламаркизм). Основоположник зоопсихологии. Ввел (1802) термин "биология"... Ламаркизм. По Ламарку, виды животных и растений постоянно изменяются, усложняясь в своей организации в результате влияния внешней среды и некого внутреннего стремления всех организмов к усовершенствованию. В дальнейшем ламаркизм подвергся резкой критике сторонниками дарвинизма, но вместе с тем находит поддержку в различных направлениях неоламаркизма".
Новое время, уже позапрошлый век, как отмечалось ранее, требовало от науки переходить от описательности и просто гипотез - к доказательному объяснению - какие силы определяют тот или другой процесс, каким образом он осуществляется. И этому вроде бы отвечал дарвинизм, подкрепленный колоссальным фактическим материалом, собранным Чарльзом Дарвиным. Определение из той же краткой энциклопедии: " Дарвинизм, теория эволюции органического мира Земли, основанный на воззрениях Чарльза Дарвина. Движущими силами эволюции, по Дарвину, являются наследственная изменчивость и естественный отбор. Изменчивость служит основой образования новых признаков в строении и функциях организмов, а наследственность закрепляет эти признаки. В результате борьбы за существование происходит преимущественное выживание и участие в размножении наиболее приспособленных особей, то есть естественный отбор, следствие которого является возникновение новых видов. При этом существенно, что приспособленность организмов к окружающей среде носит относительный характер".
В предыдущих своих писаниях я выражал своё отношение к классическому дарвинизму, оставлявшему непроясненными побудительные причины изменчивости видов притом, что люди за ряд веков не отмечали возникновения новых видов растений и животных, однако такой довод антидарвинизма несостоятелен и за опровержениями не будет заминки. Во-первых, не сравнить относительно короткий период пребывания на Земле гомо сапиенс с десятками, сотнями миллионов лет, когда порой радикально менялся облик планеты, что способствовало - с одной стороны вымиранию видов, не сумевших приспособиться к новым условиям существования, а с другой возникали экологические ниши для возможного проживания в них видов, для которых благоприятна именно такая внешняя среда. Соглашаясь с этим постулатом дарвинизма, оставляем открытым вопрос: а как уже существующие виды дошли до того, чтобы измениться - и физиологически, и психически - высшие животные, и обновив образ жизни, причём во всех таких аспектах довольно существенно? О том, как нечто подобное могло происходить, приверженцы классического дарвинизма могли доказывать на примерах целенаправленной селекции культурных растений, домашних животных. Сколько выведено сортов пшеницы, хлопка, яблок, роз, а также овец, лошадей, коров, голубей, наконец, собак. Каковы они, эти "друзья человека", какие очень даже разные: дог и болонка, терьер и овчарка, ньюфаундленд и такса - разные и по экстерьеру, и по характеру, и по способностям, так или иначе, служить человеку. Так-то так, но все они - собаки, и хотя бы на прогулках отлично это понимают, и не станет пес ластиться, скажем, к козе или кошке, так же как сучке безразличен баран, разве что при случае волк. Подвиды зоологами отмечаются в дикой природе, в этом и впрямь приспособленность к несколько измененной экологической нише. Наследственная обособленность каждого вида не опровергается успешными вариантами скрещивания родственно близких, например, в грейпфруте апельсина и лимона или бестере - белуги и осетра.
В этой связи уместно рассматривать большие и малые нации как этнические подвиды гомо сапиенс, и смешанные браки, в частности, в моей семье - в плане отличного потомства - подтверждают сказанное. Но - возвращаемся к проблеме истинности дарвинизма. Свою роль он сыграл как опровержение религиозной, библейской версии происхождения и мира живого и особенно человека - сумевшего всего лишь совершить ещё рывок по восходящей лестнице эволюции. Но оставалось всё же неясным: каковы скрытно движущие силы эволюции живого. Ответ на это пробовал дать неоламаркизм. Снова для точности цитата из краткой энциклопедии XXI века: "Неоламаркизм, совокупность разнородных концепций в эволюционном учении, возникших во второй половине XIX века в связи с развитием отдельных положений ламаркизма. Механоламаркизм приписывал ведущую роль в эволюции условиям внешней среды; ортоламаркизм усматривал основную причину развития во внутренних свойствах организмов, предопределяющих прямолинейный характер эволюции; психоламаркизм считал основным источником эволюции сознательные волевые акты организмов. Общее для этих всех концепций - признание приобретенных признаков и отрицание формообразующей роли естественного отбора".
Итак - выходит: нет дарвиновской борьбе за существование как самоутверждение новорожденного вида и потомства этих особей. Что ж, сегодня можем констатировать, что систематизация палеонтологических данных, колоссальные успехи в области генетики, возможности кибернетического моделирования процессов и в живых организмах - позволяют по-новому взглянуть на проблему эволюции живого на Земле. Будучи не более чем дилетантом в биологии, различных её направлениях, я позволил себе в предыдущих опусах высказать свои соображения о движущих силах эволюции живого - как это мне, человеку ХХ века, как-то воспринявшего концепции современной биологии и уважительно отнесшийся к гениальным, по-моему, догадкам Платона и других мыслителей - представляется достаточно обоснованным и рациональным.
Но главное - хотелось понять - что же это такое - борьба за существование - в мире живого и тем более - в нашей человеческой жизни - применительно к каждому из нас и ко всему, что сопутствует существованию человечества. И, если такая борьба, в самом деле, как говорится, имеет место в мире, на Земле, то позвольте поинтересоваться: а зачем это нужно? Для того, чтобы таким образом возникало более совершенное по заявленным ранее сигмонадным критериям? Об этих критериях - от амёбы до человека разумного - сказано ранее. Теперь остановимся, подведём черту, и автор вопрошает сам себя: отчего вцепился в эту "борьбу за существование", дискуссионную и для биологов-теоретиков в характере эволюции живого на Земле, и в обиходном плане межчеловеческих отношений - это доступная пониманию метафора. Что же всё-таки привлекло меня поставить как бы эпиграфом к данному опусу это отчасти отжившее для учёных мужей?
Наверное, дело в том, что размышляя об эволюции рода человеческого, движущих силах этого процесса, решил попробовать и такой ключ, открывающий путь мысли, ведущий к пониманию происходившего, происходящего и завесу будущего. Как нечто включенное изначала в комплекс тех закономерностей, что определяют такое бытие всего сущего во вселенной, на Земле, в человеческой истории, в судьбах каждого из нас. После таких слов уместно восклицание: "Эк, куда метнул! "Тем не менее, рискну продолжить в том же духе. Может быть, извечные, так называемые "мировые вопросы" - почему? зачем? для чего? создано всё на свете именно таким - не обозначая - Творцом, как его представляет миф, религия, или такой в сущности его ипостасью, как мировой разум, или в духе диалектического материализма советского образца - само по себе так получилось и получается, и по озорному замечанию Карла Маркса - пускай философы это трактуют - каждый по своему, а наше насущное дело - бороться за социальную справедливость, что, как по мне, сегодня первоочередно в повестке дня для подавляющего числа землян; так вот такие «почему? зачем? для чего?» - волновавшие встарь теологов, философов, так же, как "в чём смысл жизни" - для новых поколений, занятых конкретными делами, приносящими реальные плоды - такого рода умствование может вызвать лишь ироническую усмешку.
А теперь по порядку. Вряд ли кто-либо станет отрицать, что всё развитие и вселенной в целом, и каждого объекта в ней, монады, сигмонады, от атомов до галактик, от планеты Земля до человечества происходило по законам природы, установленным наукой и ещё неведомым.
Иначе говоря, всё на свете происходило и происходит закономерно, - в словаре довоенном Ушакова к этому слову примечание "книжное" - понимай это как хочешь. А уж в словаре Даля - вставка, именуемая у меня в шутку "лирическим отступлением" - вокруг корневого слова "закон" - такие слова, значения которых и примеры с их употреблением для нас анахронизм. Впрочем "Закон природы или естественный закон, которому неизбежно следует вся вещественная природа". "Вещественная" - опять же по Далю: - "составленная или образованная из вещества", "вещественный - плотский, телесный, насущный, материальный; доступный чувствам нашим, то есть не духовный". На этом следует задержаться и запомнить для последующих рассуждений; поскольку человек не только относится к одушевленному, но и несомненно обладающий человеческой душой, законы природы на него распространяются может быть лишь отчасти...
А из той же статьи "Закон" - "Воля царя - закон". "Нужда закона не знает (а через шагает)". "Законы святы, да судьи крючковаты (супостаты)" - нет не всё осталось в прошлом. "На людей законы, а на себя рассуждение". "Законною женою будь доволен одною". "Законорожденый, рожденный от законного брака". "Законоучитель - учитель закона Божьего". Ограничимся вслед за Далем приложением законов природы лишь к миру неодушевленному, и согласимся с тем, что совокупность неизменных законов природы обеспечивает, так сказать, программу существования монад, сигмонад - от их образования, рождения до взаимодействий с другими монадами и сигмонадами или распада, прекращения существования в прежнем состоянии. И, если перейти к миру живого, одушевленного, то и здесь доминируют генетические программы, допуская в рамках этих программ определённую вариантность действий по обстоятельствам.
Ясно, что чем сложнее - вместо "объект" - сигмонада - из относительно простых монад, в неё входящих, взаимовлияние - монады на сигмонаду и наоборот - тем неоднозначней неважно слабо или существенно, тем больше законов определяют программу её существования, и с учётом этого процесс образования той или иной монады вырисовывается в общих чертах. Подумать только - могли ли наши предки несколько веков назад, устремляя взор в ночное небо, помыслить, что когда-нибудь люди смогут разгадать - каковы судьбы каждой звезды, так же как отдельного человека - рождается, живёт, и рано или поздно остаётся в лучшем случае память о нём. Статья из "Нового энциклопедического словаря" XXI века - "Звёздная эволюция", изменение со временем физических характеристик и химического состава звёзд... Основные этапы - образование протозвезды из межзвёздного газа и пыли в результате гравитационной неустойчивости, возникновение в центре сжимающейся звезды термоядерного источника энергии, превращение звезды в звезду-гигант, а затем в белый карлик (для звёзд солнечной массы), гравитационный коллапс массивных звёзд (с образованием нейтронных звёзд или черных дыр). Особыми путями звёздная эволюция идёт в тесных двойных звёздных системах".
Понимаю, что многим возможным читателям сведенья такого рода не интересны, вероятно, так же, как и мои рассуждения об эволюции разных объектов в мире - и звезд, и галактик, и живых существ, однако не воздержусь от комментариев к вышеизложенному. В отличие от рождения человека наблюдатели, астрономы понятия не имеют - когда и где в небесах вспыхнет вдруг "сверхновая", зато настолько яркая, что порой видна на небосводе и днём, о чём повествуют летописи. И неведомо, какой будет эта звезда по объёму, массе - то ли в десятки раз крупнее нашего Солнца, то ли ему примерно ровня. Но этой звезде уготовано место в её галактике среди многих тысяч образующих структуру, присущую только этому классу галактик. А спектральный анализ покажет - как распределяются количественно атомы разных элементов в этой звезде, и такие спектры весьма различаются между собой, то есть в такой-то звезде по каким-то законам превалируют одни элементы, в другой - распределяются по-иному - полушутя - не в борьбе ли за существование - определённые атомы тех или других элементов получают преимущество.
Как следует из заметки о звёздной эволюции, двойные звёзды, особенно находящиеся на относительно близком расстоянии друг от друга, нет, никак не сливаются, но судьбы их, как у человеческих близнецов, о которых подробно в "Ранней ягоде" - отличаются своеобразием общей судьбы. В той же "Ранней ягоде" говорится, что двойными звёздами, которые были в центре его внимания - интересовался астроном, Камилл Фламмарион - видимо неспроста, так же, как "таинственными", необъяснимыми явлениями, как он определял, психики - телепатия, ясновиденье, призраки - явления, тоже ждущие разгадки, но не в сфере сверхъестественного. Неожиданно - в этой связи: а, может, и такие непонятные явления играют какую-то роль в том, что может быть расценено, как эта "борьба за существование" - в человеческом измерении?
И - для всего живого, как и неодушевленного, если принять всерьез гипотезу Окина, подсказывающего - да, да, по законам природы - известным и неведомым - когда и где вспыхнуть сверхновой звезде в космосе, и каждому атому, верней, элементарным частицам - как образовать этот атом, и какого именно элемента в создавшихся условиях. И - вновь отсылаю к "Ранней ягоде" - о том, как знакомая всем нам земляника сделалась таковой, отнюдь не в "борьбе за существование", но, убежден, как-то предшествующий вид растения был информирован из Окина, что населившие леса мелкие зверушки и птицы станут склевывать привлекательные ягоды и разносить со своим помётом непереваренные желудком семена по расширяющейся экологической нише этой ягоды.
Аналогия - не лучший способ доказательств, но ведь наши не такие уж далёкие предки, перетаскивая тяжести, наблюдая Луну или не задумываясь о сущности дыхания, разве что "Всякое дыханье хвалит Господа", и "издыхать - умирать", - понятья не имели о всемирной гравитации и о кислороде в атмосфере. Но, вместе с тем - снова по Далю: "Вдыхать - (одно из значений) - внушать, передавать духовным путём мысли и чувства..." и "Вдохновлять - воодушевлять, оживлять, восхищать, воспламенять, пробуждать духом и делать способным к высшим проявлениям духовных сил. Бог вдохновил пророков. Вдохновенный певец", и "Вдохновение... наитие, внушение, ниспосланное свыше". В эпоху создания этого словаря "свыше" воспринималось как под эгидой Бога, каким он представлялся религиозному сознанию; роль Окина в рождении и становлении монад и сигмонад во все "дни творенья" - указание, подсказка, поведение - как наилучшим образом реализовать возможности: образования атома, возникновения звезды в космосе, планетарной системы, разнообразных соединений в первичном океане на планете, в том числе органических и РНК - с феноменом редупликации как основы появления и эволюции жизни.
Всё это - по законам природы, как уже не раз отмечалось - познанным и непознанным. Моя убежденность в существовании Окина - замечу, что идея всеобъемлющего информационно-энергетического поля фигурирует не только у фантастов, но и учёных, основывающих такую гипотезу на определённом фактаже и логических построениях, и вовсе не будучи настроены мистически, или, будучи верующими, предполагают это некоей божественной ипостасью. И наряду с этим аспектом моего миропонимания - человека XX века - столь же определяющим бытие всего во вселенной и играющим ключевую роль в моей интерпретации формулы "борьба за существование" играет то, о чём ранее неоднократно шла речь в моих писаниях - а именно - совместимость. И тут я не "открываю Америку" - теория самоорганизации материи - в монадологии - монад в сигмонаду - узаконена в науке, правда сравнительно недавно - "термин "самоорганизующаяся система" ввёл английский кибернетик У.Р. Эшби в 1947 году" - сообщает новый энциклопедический словарь. Мне хотелось обратить внимание и на роль Окина в этом процессе; и на влияние монад, входящих в сигмонаду, - на последнюю.
А главное - я посмел задаться вопросом: самоорганизация при непременной совместимости составляющих - для чего? Некая реминисценция телеологии, в чём скорее можно упрекнуть Тейяра де Шардена, который весьма прозрачно указывает на то, что чуть ли не образование Солнечной системы, планеты Земля, пригодной для эволюции живого, - с конечной целью, сверхзадачей - торжество человека, притом христианина. А на вопрос: для чего?.. - у меня ответ уже приводился не раз: для приобретения новых свойств, возможностей - и при сигмонадах, включающих взаимосвязанные одинаковые монады, например, молекулы воды, или молекулы углерода в алмазе, или деревьев в одном лесу. Можно говорить о сложных химических соединениях, лекарственных препаратах, красителях, в которые входят атомы различных элементов; или сплавах металлов; сортов стекла, в которых и сравнительно незначительные легирующие добавки делают эти сплавы и стёкла обладающими исключительными свойствами и возможностями, о чём опять-таки подробно на страницах "Ранней ягоды".
От этих напоминаний о принципах совместимости можно прямо перейти к проблеме борьбы за существование в мире живого, но не сразу - человеческим сообществам. Начнём с общественных насекомых - муравьев, пчёл, эволюционно-генетическая программа для этих сообществ работает безукоризненно, и каждая особь в своей, можно сказать, врожденной профессии, выполняет свою миссию безупречно. Как фиксируют энтомологи, обречены - навсегда оторвавшиеся от улья или муравейника особи, хотя для них могут быть достаточно комфортные условия проживания. Надо заметить, что программа существования такой особи предполагает, с одной стороны, полное отрешение от личного и абсолютное служение своему сообществу, а с другой - возможность маневра при сооружении общего жилища, поисках пищи, информационного обмена с сородичами, действий в экстремальных ситуациях.
Зоологи рассматривают такое сообщество как единый организм, но с разрозненными составляющими; по-иному отчасти уже строятся отношения в сообществах животных, стоящих на достаточно высокой ступени лестницы эволюции. Стада антилоп, стаи волков, прайды львов. И если какой-то медведь бродит по лесу в одиночку, то зов плоти заставляет разыскивать медведицу, и без таких встреч делается бессмысленным его существование. В иных зоопарках содержатся одиночные предствитаели редких видов животных, но должно быть служители этих заведений замечают, насколько лучше себя чувствуют хотя бы пары - самец и самка даже в условиях неволи. А наши первобытные предки, не очень-то приспособленные к жизни в не слишком благоприятной для их проживания среде, вынуждены были держаться сплоченным племенем, и возникновение разнообразной членораздельной речи в немалой степени обязано необходимости широкого диапазона информационных межличностных контактов.
Я не знаю, есть ли в истории свидетельства о тех, кто впервые решился добровольно уединиться в отшельничество. Известно библейское предостережение: "Горе одному!", и наказание в античную эпоху - остракизм - изгнание на десять лет провинившихся перед обществом. Культ героических предков, запечатленный отчасти в эпосах разных народов, выделял тех, кто совершал свои деяния и подвиги в одиночку, но, заметим главное, - для блага своих соплеменников в борьбе против недругов. Средневековые монастыри - форма группового или индивидуального - в обособленном ските - отшельничества - уход от "мирских забот", то есть насущных материальных потребностей - если это явление - монашество представлять в идеальном плане. Объективно - и выбор этой части приверженцев религии - в широком плане, как признания необходимости для людей придерживаться гуманистических моральных принципов - в какой-то мере способствовал единению определённых общественных групп.
И, могу выдвинуть такую гипотезу - возможные более плодотворные контакты с Окином, как с Богом, с чем-то высшим, наставляющим на путь истинный - благотворно влияли на взаимопонимание, по крайней мере, среди своих. Довлел над сознанием, или скорее над подсознанием неощутимый, неуловимый явственно, но безусловный контроль свыше - над поступками и даже мыслями верующих, - с возможностью, пусть призрачного поощрения или наказания по заслугам - прижизненного или посмертного. Правда, грешники всегда воспринимали такое надзирательство, как в наше время уголовный кодекс - авось пронесёт, и соблазнительные варианты нарушения общепринятого по свой воле - в прибыльном лицемерии или в разбойных, кровавых грабежах - брали верх. А гораздо легче человеку переступить нравственные установки, писанные и неписаные законы того сообщества, в которое он входит - по отношению ко всем тем, кто представляется как чужой, и не обязательно чересчур напрягать память, чтобы припомнить примеры из истории, из литературы и не меньше - из личного жизненного опыта. Плохо это, и об этом отдельный разговор, но беда-то в том, что некий индивид запросто может причислить к чужим и кровного родственника, и опять же - за примерами в истории или в новейшей судебной практике ходить недалеко.
Если прибавить к этим - больше или меньше - но асоциальным или антигуманным индивидам - всех, кто воюет - с оружием или другими методами - во имя идеи, что кажется ему вдохновляющей; и на самопожертвование, или из трусости - осознанной или нет - подчиняется любым распоряжениям начальства, и даже иные - с удовольствием выслуживаются; и понять, как таковое влияет на общественную атмосферу, то формула "борьба за существование" - вроде бы безоблачная в дочеловеческом, предстаёт в довольно мрачных тонах. И на этот раз мне не удалось вопреки зароку отрешиться от налёта моралите, но я верен своему основному: почему? Почему так оно получается в человечестве, и может быть и тут, как говорится, нет худа без добра?
А какое добро? Прогресс, цивилизация - окупается ли таким добром беспредельное зло? Нет, подобные вопросы и впрямь для философствующих моралистов, но не для меня. Хорошо бы с позиций беспристрастного исследователя, ну совсем со стороны, вопросить: а могло быть иначе? Но прежде, чем задавать такой, можно сказать, глобальный и проблемный вопрос, не лучше ли, стараясь припомнить сохранившееся в памяти, извлекаемое оттуда усилием сознания или вдруг всплывающее откуда-то из глубины души, спросить самого себя: а моя жизнь могла быть иной и насколько иной? Прежде всего, в этой связи могут вспомниться эпизоды в жизни, более или менее случайные, но существенно, а то и радикально повлиявшие на всю дальнейшую судьбу. И это начиная с момента зачатия, комбинации генов предков, от чего зависит, вероятно, и какой у тебя намечается характер, и возможный талант в определённой области, и физическое здоровье, и патологии - то ли каких-то элементов организма, то ли психики.
А потом начинаются бесконечные "если бы..." Диапазон при мысленном просмотре эпизодов на ленте прожитых лет - от "ах, если бы тогда хорошо подумать и решить - не было бы..." до "как повезло - что избежал... что тогда встретил...". И, если о себе, то из сотен страниц на моём сайте - от чисто автобиографических подробностей до образцов сочинений в стихах и прозе, отраженного мировоззрения в размышлениях на всякие разные темы, можно, пожалуй, сделать вывод, что в жизни мне в общем везло, как принято говорить, по большому счёту, и оглядываясь на всё былое, почти без сомнений верю, что прожита жизнь с подходящим эпитетом "счастливо". И теперь, уже, наверное, несколько лет - наслаждаюсь одиночеством - должно быть, слишком сильно сказано, но всё более остаюсь наедине с самим собой.
Разве что считанные часы общаюсь с Сашей, женой - это всегда очень радостно для меня, гораздо реже с детьми, внуком, когда он гостил здесь ещё годовалым и двухлетним. Все остальные контакты с людьми, в том числе, когда я у кого-то в гостях или приходят ко мне, телефонные разговоры, письма, расчёты с продавцами, мимолётные реплики с соседями по дому, деловые переговоры с оформителями моего сайта - в лучшем случае считанные часы в течение месяца. Однако скучать мне не приходится - с учётом мелких домашних работ и пассивного отдыха. Общаюсь я с миром, в том числе человеческим, наверное, больше, что называется - опосредованно - говорю о своём теперешнем. С тем, что именуют природой - доступной мне её частицей. В клетке парочка подаренных дочкой волнистых попугайчиков - у них своя, замечаю, весьма разнообразная жизнь - по-попугайски, но надо их и кормить, в частности витаминами, и поить, и чистить клетку, а, может, и разговаривать с ними на своём языке, и к их голосам прислушиваться от негромкого щебетания до почти визга. С прошлой весны перестали посещать синички кормушку на балконе, а теперь ежедневно подсыпаю семечки, и быстрые, но очень осторожные почему-то птички поочередно достают семечко, ныряя за ним - иначе более широкий доступ к корму быстро освоили бы голуби, но двоих из этого племени я порой подкармливаю: инвалида с оторванным концом лапы и вылупившегося на том же балконе, но отчего-то не опекаемого кормящей мамашей, как в потомствах до того, однако как-то выжил, и ныне эта парочка требует от меня некоторой опеки.
В моей квартире отлично прижились разнообразные растения - на подоконниках и рядом, в горшках на возвышениях, частично переплелись, устремясь под потолок. Иные расцветают с весной, и в округе - вижу через окна - поначалу проступает зелень на ветках, затем всё больше красочного, цветов на клумбах - пока не сгинет глубокой осенью, и наконец, землю покроет первый снежок; почему-то и такое воспринимаешь как некое обновление. Но в центре мегаполиса больше другого перед глазами - из окон, с высоты десятого этажа. Тот перекрёсток бывшей Львовской, пока Артёма и Глубочицкой, где в какой-то момент метания по городу девяносто лет назад очутился герой Булгаковской "Белой гвардии". А в конце сентября сорок первого, начала нашей войны, когда Киев заняли немцы, плелись тысячи и тысячи плотно охраняемых евреев к Бабьему яру, не смея поверить, что их - стариков, женщин с детьми, даже грудными, очень скоро лишат - не чего-либо, но жизни...
А за те двадцать лет, что я здесь живу - многократно возросло число светящихся вечерами окон вблизи и до горизонта, и можно лишь догадываться - кто они, эти новые жильцы многоэтажек, высоток. Мелькает транспорт с пассажирами, порой едва умещающимися в салонах троллейбусов, трамваев, маршруток, и густые вереницы автомобилей различных марок - примета нового времени. Но это ещё далеко не вся статичная или динамичная информация, доходящая до моего сознания ежедневно. По трехпрограммной радиоточке или полутора десятках программ телевизора, выборочно - в основном текущие политические, экономические новости и сопутствующее этому, реже познавательные программы. Музыка - ставлю грампластинки из обширной фонотеки, преимущественно классика. Сегодня такой вид звукозаписи и его воспроизведения - явный анахронизм, но что касается техники, бытовой - я страшный консерватор.
Всё вышеозначенное - это своеобразный фон, декорации моей, высокопарно выражаясь, духовной жизни - не стоит говорить о не духовной, материальной, скажем, питании, забот о здоровье, гигиенических процедурах, хотя всё и окружающее, и потребляемое в какой-то мере влияет на мой образ мыслей, их эмоциональную окраску и, в конечном счёте, то, что я пишу и что затем заполняет мой сайт. Другое дело - какую, как говорится, пищу духовную, я перевариваю. В малой степени это привязка к тому, что по Карлу Чапеку относится к "сегодня" как свежеактуальному и сенсационному - к моей "духовной пище" такое, можно сказать, нечто вроде приправы. То ли дело - печатное слово - от Библии, древнекитайской поэзии, "Одиссеи" до написанного уже в XXI веке - причём в самых разных жанрах - поэзия, мемуары, философия, сугубо научные трактаты.
Нелегко судить о том, насколько на именуемое творчеством - каким бы оно ни было - воздействуют - та же музыка, домашняя живопись, фото родных - давние, тех, кого уже нет в живых, и тех, что намного моложе; всплывающие из глубин памяти, сновиденья… Это я о себе, тоже о себе, но как присказка к тому, что можно о каждом из людей, о его, будем говорить, вторичной экологической нише, с особой спецификой взаимоотношений со всем окружающим, в отличие ото всего до или внечеловеческого. Но при чём тут борьба за существование, если, допустим, ограничиться тем, что я поведал о том, как нынче протекает моя замкнутая жизнь? Разве что в плане соблюдения диеты, щадящего режима в нагрузках физических, медикаментозном подкреплении, избежания стрессов - дабы уберечься от инфаркта, инсульта и разного рода старческих недугов. В противовес такому подходу смею настаивать, что и у меня идёт борьба за существование моего сознания, моего мышления, моего оптимального - для меня - взаимоотношения с миром.
Борьба за существование, лучше сказать, возможность существования в генетически определённой или завоевываемой экологической нише любого вида живого существа определяется его совместимостью с условиями существования. И, поскольку для гомо сапиенс такая возможность уже в большей или меньшей степени зависит от индивидуального восприятия и реакции на возникающие ситуации, - роль сознания становится доминирующей. Сознание принимает действительность как должное, сознание нащупывает пути совместимости с окружающим, сознание ищет выход из неудовлетворяющего человека положения в его понимании - для себя и для своих. И от сочетания разного реагирования сознания на пребывание личности в своеобразной человеческой экологической нише зависит и судьба каждого и, если на то пошло, судьбы народов.
Мне кажется, прояснить и конкретизировать вышесказанное могут помочь сигмонадные модели - с привлечением статистики и роли отдельных монад в судьбах сигмонад, о чём ранее не раз говорилось в моих опусах. Двадцатый век утвердил статистический подход к явлениям микромира и позволил математизировать закономерности происходящих там процессов. Как я понимаю, при рассмотрении результатов взаимодействия мириадов микрочастичек, влияние на это каждой из них близко к нулю. Нечто подобное наблюдается и в броуновском движении частичек покрупней, а на молекулярном уровне, например, при слиянии в замкнутом сосуде горячей и холодной воды, энергетически - что определяется температурой, она становится совершенно усредненной - в любой точке через определённое время - и тут время играет свою роль. Тот же эффект при растворении солей, сахара, марганцовки - такое видим и у себя дома, или купаясь в море; в бутылке, заполненной из минерального источника.
В этой связи - с учётом экстраполяции на процессы эволюции человека и человечества, желательно обратиться к таким категориям, как данные статистики и воплощения теории вероятностей. Применима ли статистика и к макромиру, к живым существам, их совокупности, включая людей? В наш век такой вопрос может показаться наивным. В подробных статистических таблицах, скажем, касающихся населения данного государства, мы можем узнать, что в таком-то году насчитывалось столько-то граждан этой страны, в том числе - мужчин и женщин, детей и стариков, коренного этноса и национальных меньшинств, приверженцев той или иной религии, занятых в разных профессиях и безработных, классифицируемых по материальной обеспеченности, уровню образования и так далее.
Комплекс таких данных - верное подспорье для аналитических выводов экономистов, политологов, социологов, даже психологов, и база для принятия решений достаточно разумными и занятыми не только собой и своими интересами правителями. Можно вспомнить неувядающие "Двенадцать стульев", где сказано, что "статистика знает всё", кроме числа стульев, и можно добавить - какие эти стулья, и что один из них таит колоссальные сокровища. А если серьёзно, - читаешь многотомную историю человечества или локальную - какого-либо государства, народа, - закрадывается мнение, что крепок в этом дух статистики.
Правда, в историю вкрапливались имена, зачастую неумеренно - правителей, взаправду или не очень повлиявших на судьбы определенных человеческих сигмонад. Иной подход в трудах по истории отдельных направлений искусства, науки, философии, когда говорится о тех личностях, что вносили свой вклад в развитие, совершенствование, обновление на избранном поприще того или иного "третьеспирального" ответвления культуры в широком смысле, и объективно или не совсем оценивается созданное каждым из названных. Однако - вот парадокс - в этом-то и видится некое пренебрежение или не владение применительно к истории, так сказать, статистикой - то есть - насколько совершенное каждым из них повлияло на существование, судьбы их этнической группы, прогресс науки и техники реально, уровень морали, удовлетворенность причастного к этому большинства народа в его - здесь уже уместно - борьбе за существование.
А ведь началось с того, что вид гомо, видимо ускоренно в сравнении с дочеловеческими видами, разбиваясь на этнические подвиды, вынужден был именно вести эту борьбу за существование не только с далеко не столь благоприятной для проживания, как опять же, для генетически подготовленных "младших братьев", да и всех видов флоры и фауны - той экологической ниши, на которой оказались по воле движущих сил эволюции, но завязалась при столкновении интересов на смежных территориях, можно сказать, междувидовая борьба за существование, наверное, не обязательно непримиримая, может, где-то объединяющая, но побуждающая настойчиво искать другие пути выживания - в совершенствовании обеспечения насущными потребностями, миграции на свободные от уже освоившихся здесь поколениями - земли, структурного усиления своего этнического сообщества.
И тут-то самое время акцентировать на том, о чём уже ранее говорилось в моих опусах - роли отдельных личностей, монад в сигмонадах - обобщаю перед тем, как начинать аналогии с микромира, с атомов. Обратимся к знакомой, пусть, в общем, всем нам периодической таблице элементов Менделеева. В каждой клетке - символ элемента, его название и определяющее, возможно, по новейшим представлениям - несколько условное - числе электронов на орбитах и соответственно протонов, нейтронов в ядре атома. Итак: "2,8,3", в соседней клетке "2,8,4", в следующей "2,8,5" - разница количественная вроде бы невелика. Но это: алюминий, кремний, фосфор, - любой из нас не понаслышке знает, что представляет собой каждое вещество из этих атомов, и насколько различны их свойства и возможности хотя бы образования различных соединений в виде сплавов, минералов, включения в органику. А как уловить, скажем, в геноме зародыша или новорожденного задатки гения или потенциальную умственную отсталость; или то же в химическом составе мозга уже проявивших себя в этом плане, хотя Наталья Бехтерева подозревает, что какие-то неуловимые или едва уловимые нюансы этого, как говорится, имеют место.
Возникновение всего сущего у любознательных пробуждает желание понять: каким образом? Или, по-современному, каков механизм образования той или иной монады, сигмонады? Ранее рассказывалось, как физики-теоретики раскрывают картину рождения атомов в недрах звёзд. На фармацевтическом предприятии прослеживается поэтапно, как получается весьма сложный по своей химической формуле лекарственный препарат, правда, остаётся за кадром - как учёные разработали его синтез и определили лечебное воздействие. А вот экскурсия школьников в цехах завода знакомится с тем, как собирается автомобиль, телевизор, компьютер. Всё более приобретает, так сказать, права гражданства гипотеза о зарождении вселенной в результате "большого взрыва", или версии образования планетарных систем, как наша солнечная. При этом можно надеяться, что какие-то масштабные эксперименты или смелые теоретические построения внесут в такие проблемы необходимую научную доказательность.
Неразрешимые пока загадки ставит перед нами мир одушевленного, начиная с происхождения жизни на Земле. Взять хотя бы хрестоматийный пример из области происхождения видов животных - с длинношеим жирафом или жирафой - по правилам русской грамматики можно и так, и так. Можно по аналогии со сказкой Киплинга - отчего у слона такой хобот, - вместо крокодила с верхушки дерева за голову рьяно тянула обезьяна сравнительно короткошеюю, вроде окапи, пражирафу. Но если всерьёз по науке, то начальная посылка понятна: наиболее привлекательная листва на верхушках африканских деревьев - то ли потому, что посвежее, чем на нижних ветках, то ли снизу всё объедают не только менее проворные пражирафы. И, согласно ранней гипотезе, каждое поколение животных тянулось к тому, что повыше, так же, как малыш старается достать недоступное ему по росту - пока не догадается подставить скамеечку - но это уже сугубо по-человечески. А если у пражирафа так оно и было, то с каждым поколением шея всё удлинялась, пока не стала такой, чтобы доставать до желаемого. По классическому дарвинизму в стадах пражираф более короткошеии вынуждены были влачить полуголодное существование, и в такой борьбе за выживание побеждали длинношеие и передавали это преимущество своему потомству. А может весь фокус в мутациях - генетика допускает и не патологические отклонения от среднего, которые, в конечном счете, усиливают приспособленность - даже вследствие этого нарождающегося нового вида к окружающей среде, и опять же потомки таких мутантов, хотя тут ещё большой вопрос - наследуют благоприятные особенности?
Не будучи биологом, углубленным именно в проблему эволюции живого, я в своих опусах высказался - как мне представляется этот процесс, и полагаю, принципы его распространяются и на эволюцию гомо, гомо сапиенс, рода человеческого, и об этом - прошлом, настоящем и будущем собираюсь потолковать по-своему. По моему убеждению, предпосылки для выделения гомо из семейства приматов были достаточны без инициативы Всевышнего, или ипостасей Творца в образах мирового разума или инопланетян, так же, как и всего живого, однако с существенными коррективами. Узнаем ли мы, наши потомки когда-нибудь - где появились первые гомо - в Африке, в Азии; расы, подвиды гомо изначала или по мере расселения по континентам; и сменяли ли друг друга в борьбе за существование по принципу более приспособленных, начиная с австралопитеков или питекантропов, неандертальцев. Археология даёт нам лишь намёки на то, что было до того, что условно обозначается как-то подтверждаемой историей человечества, начиная пусть с каменного века.
Племя - в том значении, в котором употребляют этнографы, - изначальная группа людей, наверняка связанных родственными узами, оптимальная по численности, как и генетически определённые и в этом стаи, стада животных из категорий общественных. Но принципы эволюции живого определили развитие у гомо межличностного информационного общения - залога оптимизации совместных действий, не ограничивая эволюционным же "необходимо и достаточно", как, скажем, размеры шеи у жирафа. Обогащалась членораздельная речь, но не только для координации совместных действий, а для пояснений индивидуальных устремлений, передачи запечатленного в памяти, в том числе о предках - вероятно уже с элементами мифологизации. Унаследованная иерархичность таких сообществ сместила акценты с доминирования физической силы, возрастного старшинства, агрессивности - на проявление интеллекта - и реализуемо в оптимизации приёмов земледелия, скотоводства, защиты от врагов и капризов климата, совершенствовании орудий труда, а также, возможно, подсознательно - сплачивания своих посредством верований, обрядности, изделий материальной культуры, первобытного искусства.
Когда же и как в незапамятные времена, эпохи зарождения человечества - замаячил дьявольский призрак несовместимости? Прежде всего - с доставшейся экологической нишей, но это дело более или менее поправимое с помощью извлечения всего пригодного для пищи, пускай и при помощи огня; и устройства жилища, одежды, и тех же земледелия и скотоводства, удачной охоты, рыболовства; хуже несовместимость с зарящимися на обжитую землю соседними племенами - тут или давай посильный отпор, или уходи в поисках нового пристанища, или объединяйся вплоть до государств в грядущем на правах неравенственной взаимозависимости. Но и с такого рода несовместимостью можно было мириться. Наконец, говоря обобщенно, - внутренняя несовместимость - и между людьми, и разъедающая душу человека - об этом писал в прежних опусах, и остановлюсь на этом далее, а пока - когда и почему могла у вида гомо возникнуть, и делаться всё неохватней именно такая несовместимость?
Где-то в заброшенных уголках планеты сохранились неизменными в поселеньях аборигенов: уклад жизни, взаимоотношения в семьях, в общении с соплеменниками и наверное с природой, - там, куда не добрались колонизаторы и не прорвалась цивилизация с её изнанкой. Мечтанья о возврате к подобному патриархальному, как у Руссо или Льва Толстого, нереальны, пройден, как теперь говорят, порог невозврата. И знакомство с мировой историей, реалии нового времени породили в умах мыслителей доктрину "борьбы за существование", экстраполируемую на всё в мире живого. Философ, так сказать, широкого профиля, Герберт Спенсер в "Основании социологии" пишет: " Заметим, однако, что если этот беспощадный порядок природы, этого "чудовища с красными от крови когтями и зубами", был необходимым условием разумной жизни, то из этого следует вывод, что этот порядок должен существовать во все времена и у всех существ".
Взятое в этой цитате в кавычки, видимо, из какого-то литературного произведения - метафорический образ безжалостного и ненасытного хищника - далеко не полностью, верней, лишь в ограниченной части соответствует тому, что на протяжении миллионов лет творится в живой природе. Да, лягушка охотится на разных букашек, журавль не прочь полакомиться лягушкой, вероятно, находится, кроме человека, охотник и на журавля, но между тем, при отсутствии чрезвычайных климатических и тому подобных природных катаклизмов, сотни тысяч видов растений и животных своей плодовитостью гарантируют неугасаемое пребывание в своей экологической нише. А приметы "чудовища" - вовсе не с когтями и зубами, клыками, но - с копьями, огнестрельным оружием, пилами, буйно орудующими в лесах, индустрией, отравляющей воздух и воду - загоняет сотни видов - хорошо, когда в "Красную книгу", а не в бездну небытия. Зато сам этот вид - гомо сапиенс, также не без значительных потерь на разноплановых этапах своего развития, выживает, если не в частностях, то в целом, и благодаря прогрессу науки и техники в новейшее время - вроде бы для большинства населения планеты гибель многих тысяч людей вследствие масштабных столкновений в войнах, этнических противостояниях; повальный мор из-за эпидемий, таких, как чума, голода в неурожайные годы - всё это позади. Правда, надвинулись другие, новые неприятности, но об этом - особый разговор.
Может, у вершителей судеб народов набирает силу осознание того, что борьба за существование людей уже перестала быть локальной проблемой, решаемой, так сказать, за чужой счёт - других народов, а то и своего? Так же при формировании в незапамятные времена народностей, наций вырабатывались для каждого человеческого сообщества свои принципы совместимости - сверх унаследованных генетически взаимоотношений между особями. А Герберт Спенсер, продолжая высказанное выше, констатирует: " В общественном организме дело идёт подобным же путём. Мы должны признать истину, что борьба за существование между обществами была орудием их развития. Ни первоначальное, ни вторичное соединение малых общественных групп в большие группы, ни организация сложных групп и вдвойне-сложных групп (неясно, что имеется в виду), ни сопутственное развитие всех тех орудий более широкой и высшей жизни, которые принесла цивилизация, не были бы возможны без борьбы племен и наций.
Общественное сотрудничество началось с объединения для защиты от нападения, а из сотрудничества, начатого таким образом, возникли все роды сотрудничества. Как бы ни казались непонятными ужасы, причинявшиеся всеобщей борьбой, начавшиеся хроническими войнами малых групп десять тысяч лет тому назад и окончившиеся обширными сражениями больших наций, мы должны тем не менее допустить, что без них мир был бы населён людьми слабых типов, прячущихся в пещерах и живущих дикой пищей". Цитируемое можно не комментировать, а вкратце резюмировать его идейную суть: продолжая царящую в живой природе "войну всех против всех", человеческие племена, отдельные или объединившиеся, эту традицию поставили во главу угла, и бесконечные войны во всём мире в конечном счёте способствовали прогрессу в самом широком смысле - культуры, науки, общественного устройства, производительных сил на базе совершенствования технических средств, торговли, информационного разнообразия духовной составляющей человеческого бытия. Стоит лишь напомнить, что тезис о позитивном влиянии войн на жизнь народов был важной составляющей фашистской идеологии гитлеровской Германии.
Наткнувшись - случайно, а, может, по подсказке "свыше" - это уже по присловью - хотите верьте, хотите - нет,- на характерные высказывания Герберта Спенсера (в истории было несколько знаменитых англичан с такой фамилией), как водится в моих писаниях, попробую представить эту личность в декорациях его родины и эпохи. Так же, как я - никуда не денешься - человек XX века - не сказать - советский, но всё же большую часть жизни - гражданин СССР; и тот, о котором пошла речь - англичанин XIX века. Это значит, что он воспринимал все наработанное и новое в области философии, психологии, естествознания, претворяя это, в отличие от меня, лишь высказывающего своё отношение к тому, что беспорядочно подбрасывала мне информационная галактика моего времени, своё субъективное понимание происходящего в различных сферах познания, - Герберт Спенсер создавал, как он предполагал, всеохватывающую философскую систему, включающую принципы биологии, психологии, социологии, и, как явствует из приведенных цитат - крошек из его многостраничных сочинений - увязывая между собой эти аспекты живой природы.
Будучи младшим - всего на 11 лет - современником и соотечественником Чарльза Дарвина, он взял на вооружение принцип эволюции живой природы, более того, следует признать приоритет Спенсера в продвижении идеи эволюционизма вплоть до развития рода человеческого, в чём я с ним по-своему солидарен. Герберт Спенсер перешагнул порог XX века, и мне бы прожить ещё пару лет, чтобы оказаться ещё большим долгожителем. Думаю, проживи он вдвое больше, захватив век двадцатый, возможно, несколько пересмотрел бы свою убеждённость в неизбежности и необходимости войн для блага человечества, на право сильного, в частности британских колонизаторов на покорение "дикарей". И бессмертные "Илиада", индийские, скандинавские саги, "Война и мир" Льва Толстого, великие романы XX века - Эриха Ремарка, Михаила Шолохова, Василия Гроссмана, Бориса Пастернака - о том, каков человек и в таких экстремальных ситуациях, но отнюдь не прославление такой крайней несовместимости под знаменем борьбы за существование, за лучшее существование - только кого...
Нет, я был неправ, когда посчитал, что, только пережив весь кошмарный - в плане массовой гибели невиновных мирных жителей, детей, женщин, стариков в вооруженных конфликтах в Европе и Азии, Герберт Спенсер мог бы пересмотреть свой взгляд на войны. "Заметим, однако, что борьба за существование между обществами, бывшая неоспоримым условием эволюции обществ, не будет необходимо играть в грядущем роли, подобно той, какую она играла в прошедшем", - это его слова. Переиначивая мысль Спенсера, можно утверждать, что во все века разного рода противостояния между людьми, их сообществами, доходящие до кровавых, - стимулировали как антитезу творчество, которое всегда глубинно гуманистично - в отчаянных проклятьях Ницше, Бодлеровских "Цветах зла", мрачных произведениях Кафки, едкой горечи Салтыкова-Щедрина, да и бездушных персонажах многих Чеховских рассказов, так же, как изобретение пороха или воплощении гениальных прозрений в таинственный микромир - в атомную энергию, - изначально не как сеющее смерть.
Поскольку в человеческой эволюции функция совместимости личностей-монад в объединенную общественную сигмонаду из-за неполной, недостаточной действенности генетического начала, переходила понемногу, неравномерно к "третьеспиральному" - расширялись возможности зарождения "искры Божьей" по разным направлениям - в прорывах в неизведанное. Сразу же - в этом неизведанном - и возможность сделаться Аристотелем, и его учеником - завоевателем Александром Македонским; а через века - Георгом Гегелем и - вульгарно вооружившимся как бы (излюбленное нынче словосочетание молодёжи нашей) его диалектикой для властвования над всеми и над всем Иосифом Сталиным. Но если как-то связывать прозвучавшие имена с заявленной проблемой совместимости, то можно привести примеры совместимости последователей Аристотеля, или гегельянцев - при всех расхождениях философских, и "совместимости" рабов на галерах, заключенных в концлагерях, народов в империях.
И всё же было бы неверным преуменьшать весомость унаследованного от животных предков генетического ядра у вида гомо, у нас с вами. Насколько органично вписываемся мы с детства в быт своей семьи, даже когда это интернат для сирот; с братьями, сестрами, отчимом, мачехой, свекровью, тещей, не говоря уже о супругах? Сочетание в новейшее время математики с биологией, медициной, лингвистикой, психологией, по-видимому, бесперспективно в приложении к уровням совместимости вышеназванных членов единой семьи, связанных родственными узами - уж слишком в этом много индивидуального и субъективного, и даже степень конфликтной несовместимости в рамках правосудия упрощенно формализована. Ставя во главу угла критерии совместимости - вставлю своё - монад и сигмонад - в данном случае человеческих - следует признать, что эти критерии определяют, пожалуй, все грани человеческого существования - и каждого из нас, и - вкупе со всеми и со всем, с чем мы так или иначе связаны.
Совместим ли, скажем, процесс начального обучения - под одну гребенку - от набора учебных программ до сугубо религиозного воспитания - с личностными запросами мышления, отношения к жизни в соответствии с особенностями характера, способностями? Или и это -подгонка под казённую совместимость вплоть до казарменной для солдат. При этом более или менее благополучно проживают жизнь земледельцы, скотоводы, строители в осовремененных вариантах, водители транспортных средств, шахтёры, работники различных предприятий, чиновники, начиная с рядовых, служащие банков, преподаватели и медики, то есть все те, в деятельности которых творческий элемент сводится к минимуму. Впрочем, если, кажется, что на высших рангах некоторых профессий дело обстоит иначе - у генералов, министров, бизнесменов, или ряда профессоров, журналистов, музыкантов дело обстоит иначе, то это заблуждение, основанное на парадоксах иерархии, чему я посвятил отдельный опус.
"Я сделался ремесленник", - не без гордости говорит Пушкинский Сальери, и отличный ремесленник - плиточник, фрезеровщик, маляр, фермер, финансист, скрипач, учитель, офицер, литератор, повар и так далее - достойны всяческого уважения. Если у кого-то из возможных читателей после сказанного возникнет подозрение, что автор этих строк без ложной скромности никак не относит себя к числу заурядных ремесленников, то - заверяю вас - никогда не только не страдал тщеславием, завышенной самооценкой своих возможностей и способностей, и наверняка не прилагал никаких усилий, чтобы, как говорят, продвинуться на любом поприще. Честно признаюсь - был посредственным, пускай, добросовестным ремесленником - как инженер на заводе, как проектант, как преподаватель, как журналист и сценарист в основном учебных фильмов. И в писаниях последних полутора десятков лет или ещё нескольких, как не раз повторял - взгляд на мир, восприятие всего, что доходило до сознания, до души - одного из граждан двадцатого века - этой эпохи, находясь в таких географических, этнических, социальных границах.
Да, в человеке, как и в дочеловеческих предках, "братьях меньших" - генетически обусловленное стремление вписаться в свою среду, кстати, продолженное в принципе и на домашних животных - с человеком - собаки, кошки, должно быть, и осла, лошади, верблюда, - у людей в том, что я обозначал как подсознательный конформизм; советский, да и постсоветский, период у нас изобилует характерными примерами, отчасти запечатленными в литературе. Слава Богу, был я на всех должностях низового уровня добросовестным исполнителем - не зазря получал зарплату, но не подлаживался ни к начальству - непосредственному или в роли верноподданного, ни к доминирующей или перспективной идеологии. Зато, повторюсь, с удовольствием, вспоминая прошедшие годы: читал книги, смотрел кинофильмы, посещал концерты; очаровывался и этим, и представительницами прекрасного пола, в которых влюблялся, порой чересчур платонически, благо иные брали инициативу в свои руки; интересовался тем, что необычного, нового для меня в науке, в технике, в разного рода событиях в мире...
Всё это к тому, что у меня, как у каждого, обрисовывается своя, так сказать, экологическая ниша, и намечаются векторы совместимости, и, опять-таки, в отличие от генетической доминанты дочеловеческих существ, разум - разнообразно дифференцированный по индивидуализированным весьма характерам, способностям, пристрастиям - делать свой выбор, сознательно, подсознательно, в благоприятствующей ситуации или вопреки противодействию. Каков может быть этот выбор - легко может любой проиллюстрировать в уме и кругом своих родственников, друзей, подруг, знакомых, современников, которые на виду и на слуху, исторических личностей, персонажей литературных произведений.
И всё это - разнообразная жизнь человеческая! "Человек - это звучит гордо!" - известный патетический возглас из Горьковской пьесы - но если к человеку не вообще, а конкретному, то, пожалуй, не обойдётся без существенных оговорок. И гордиться можно тем, что в истории человечества были те, имена которых в моих писаниях, а также безымянные творцы, благодаря которым я, мои дети, внуки - могут открыватъ для себя столь бесконечно многогранный, изумительный мир. Однако, при этом всём - получаю ли я то, что могу получить от жизни. Действенный ответ на этот вопрос предполагает то, что можно подразумевать под формулировкой "борьба за существование", как соответствие образа жизни каждой особи в целом и в каждый момент - задаче, эволюционной сверхзадаче утверждения данного вида по меньшей мере в пределах его экологической ниши, и при благоприятной ситуации появления на этой основе вида, стоящего на более высокой ступени лестницы эволюции. С этих позиций, думается, следует рассматривать характер эволюции гомо сапиенс - особенности этого процесса относительно аналогичного у дочеловеческого, "братьев меньших".
Напомню вкратце, как я представляю себе процесс и принципы эволюции живого в рождении новых видов растений и животных. Всё сводится к основополагающим: возможностям и механизмам их воплощения в действительность. То, что для образования любой монады, сигмонады прежде всего нужно, чтобы создались подходящие условия - с привычным прилагательным "окружающие" - в пространственно-временном контексте. Это относится к рождению атомов в недрах звёзд в космосе; возможно, и миграции в реальную вселенную праэлементарных частиц или уже таковых из "зазеркального" всемирного вакуума; и тех же звёзд, и галактик, и планетарных систем, и горных пород нашей планеты, руд полезных - для человека - ископаемых, воды, угля, нефти, мрамора, алмазов, асбеста, хрусталя. Но - внимание! - для того, чтобы осуществлялось любое появление на свет всевозможных монад, да, по законам природы - таковое невозможно без получения информации о - метафорически - благоприятной ситуации для этого.
Это - наличие тех монад, которые силой гравитации или взаимодействий на уровне микромира готовы образовать сигмонаду высшего порядка, с большей степенью или степенями свободы в монадном понимании - об этом ранее, а также приобретения новых перспективных свойств, возможностей. Если для мира неодушевленного информационная составляющая как бы поглощается тем, что узаконено понятием "законы природы", хотя стоит задуматься - каким образом эти законы материализуются, то неубедительность гипотез причин и механизма эволюции живого на Земле, на мой взгляд, отчасти обусловлена игнорированием по причине недоказательности - получения необходимой информации для образования нового вида особями того вида, который служит базовым, и того - каким образом осуществляется такой рывок вверх по лестнице эволюции. Вынужден повторить то, что писал в прежних опусах, в частности, на примере возникновения земляники: информация о том, что в данной зоне земной поверхности, или в океане возникли природные условия, такие, что могут стать экологической нишей для появления новых видов флоры и фауны.
Поскольку я не очень-то рассчитываю не только на так называемого массового читателя, как, скажем, моих публикаций в периодике или книг о мире костюма в своё время, но если будут немногочисленные внимательные и вдумчивые читатели, то нелишне, по-моему, втолковать, разжевать суть того, что входит в систему моего монадологического миропонимания. Итак, образование каждой монады и тем более сигмонады проходит следующие стадии. Первая - в информационном или, следуя нынешним полуфантастическим гипотезам - в информационно-энергетическом поле зарождаются возможности рождения определённых монад или сигмонад, впрочем, и любую монаду можно рассматривать как сигмонаду, может быть, и элементарные частицы в физике микромира.
Следующая стадия - возможность и готовность монады включиться в процесс образования соответствующей сигмонады. Как это происходит - ранее подробно цитировалось - как физики микромира описывают образование атомов в недрах звёзд, разных атомов заметим, так же, как разных структурно галактик при участии в этом процессе сотен тысяч звёзд; и планетарных систем - с особенностями всех параметров, орбит, наличия спутников каждой планеты. Всё это логически нетрудно списать на действия законов природы - как мы их представляем по аналогии с правовым полем, законами писаными и неписаными, с которыми большинство из нас живёт в относительном согласии. Сложнее с закономерностями эволюции живого, по крайней мере, осуществившейся на нашей планете. Как сказано выше, понятия о движущих силах этого процесса расплывчаты, и механизм осуществления рождения новых видов далеко не ясен, в той монадологии, какой она мне представляется, общеизвестный и неоспоримый принцип самоорганизации материи дополняется стремлением при этом - чтобы образовавшиеся сигмонады обладали большими возможностями, то есть большей свободой выбора проявления своих, обычно вновь приобретенных свойств.
Итак, - как мне представляется ход эволюционного процесса по обозначенным выше стадиям? Прежде всего, образуется подходящая экологическая ниша. Можно начать с образования белковых молекул в первичном океанском "бульоне" - водной растворяющей многие соединения среде, наличия всевозможных таких соединений разного рода; достаточной для реакций температуры; и - не по-Опарински - исключительно перебором бесконечным "проб и ошибок", но при обозначенной выше целенаправленной самоорганизации материи - и молекул РНК, с новой возможностью - редупликации, как одной из основ того, что считается живым. Вероятно - пусть всё-таки с огромностью "проб и ошибок" - в результате - неизвестно какого периода - появилась живая клетка, одноклеточные существа, и по тому же принципу - объединения в сигмонады с возрастающими возможностями - многоклеточные.
Изменение климатических условий в разных частях земли, появление растительности - стимул для возникновения видов травоядных, а как дальнейшее следствие - и плотоядных. Но вот вопрос: а откуда будущие травоядные узнают, что где-то такая возможность просматривается - тем более пока существуют лишь их куда более примитивные предшественники? Не иначе, как рассказывалось о происхождении земляники в "Ранней ягоде" - у тех же предшественников земляники, у отдельных представителей в силу одного из принципов рождения живых существ - в отличие от абсолютно идентичных атомов одного элемента, если не считать изотопов, - какие-то микроразличия наверное есть у обитателей одного муравейника или улья, возможно, и случайные не патологические мутации выявляют такие различия, что в свою очередь являются наметками преображения в новые виды. Информационное поле стимулирует реализацию возможностей у отдельных, по современному лексикону, продвинутых особей, и такие возможности как-то распространяются на популяцию, и передаются потомству. "Как-то" - уязвимый пункт в этой логической цепи, но давайте взглянем хотя бы на породы собак, настолько различные по всем статьям, выведенные людьми за не столь уж большое число веков; то же можно сказать о селекции многих видов культурных растений, домашних животных, правда, всё это в пределах всё же одного вида. Обо всём этом в моих опусах шла речь ранее, но повторяюсь, чтобы напомнить эти принципы, и о третьей стадии образования сигмонад - когда "необходимо и достаточно" гарантирует неизменность вплоть до бесконечности при стабильных окружающих условиях - атомов, вирусов, муравьев, тех или иных видов приматов, обезьян. К этому можно добавить, опять же, повторяясь, что в природе за множество эпох возникали сотни тысяч различных видов растений и животных, вероятно, процесс образования каждого вида происходил в относительно сжатые сроки, чему подтверждение отсутствие промежуточных форм.
Всё вышеизложенное - преамбула к рассмотрению отдельных аспектов эволюции гомо сапиенс, о чём также шла речь в других моих опусах. Если рассматривать эволюцию гомо сапиенс как продолжение эволюции живого на земле, а не нечто исключительно уникальное, то сосредоточимся не только на том, что человеком унаследовано и сохраняется в нашем бытии и развитии, а - что действительно свойственное только человеку прослеживается и характеризует то, что происходило и происходит - с перспективой на грядущее. Насколько в жизни каждого доминирует этот генетически закрепленный принцип "необходимо и достаточно" - жить, не отступая от образа жизни предыдущих поколений? А главное - обозначить наиболее существенное в человеческой "борьбе за существование". И ещё один повтор: о реализации возможностей образования сигмонады именно такой, и только такой, с определённой структурой, свойствами, возможностями. Например, атом меди - и совокупность этих атомов - вещества с установленным загодя удельным весом, температурой плавления, пластичностью, цветом поверхности, могущее при сплавлении с оловом, цинком, бериллием образовывать металлические комплексы, которые служат человечеству с незапамятных времен и доныне; чтоб не забыть прибавить к особенным свойствам меди и высокую электропроводность. Точно так же, как рассказывалось выше о жирафе, её шее, при возникновении этого вида для оптимального существования в определённой экологической нише по идее воплощения - формировались и только такие шейные позвонки, и фигура, и рожки, и расцветка шерстяного покрова тела, и копыта, и все внутренние органы, и органы чувств. Во всяком случае, на это ушло не более нескольких поколений, так же, как, скажем, не обнаружены останки полухвостатых гомо, или способными к хватательным действиям ступнями нижних конечностей.
Можно согласиться с тем, что в борьбе за существование выживали преимущественно те представители гомо, у которых для данной зоны обитания был соответствующий цвет кожи и волос, разрез глаз, отчасти телосложение, возможно, и некоторые психоэтнические особенности, но полагаю, что и названное порождалось, так сказать, самопроизвольно, в соответствии с "идеей" существования данной, уже человеческой сигмонады, по аналогии с атомом меди или жирафом, как ни парадоксально это представляется на первый взгляд. Так же, по-моему, как для стимуляции сексуального влечения, более избирательного, усиливалась роль вторичных половых признаков - частичного волосяного покрова, в частности мужской бороды, выразительных разнообразий лица с элементами привлекательности, телосложения, эмоциональной мимики, голоса.
Главное же - реализация возможностей, таких, что помогут - пусть будет в борьбе за существование хотя бы своего локального гомо-сообщества, максимально приспособляющегося к тому, что окружает.
Но можно ли считать, что возникновение таких возможностей у отдельных как-то подготовленных для этого личностей и их реализация для своей популяции, уже человеческой, и передача по наследству, значительно облегченная благодаря передачи языком накопленного опыта, сохранившего в памяти - в сущности происходит по тому же принципу, механизму, что и при формировании новых видов живых существ в ходе эволюции? Отвечаю утвердительно с привлечением информационно подсказывающе-управляющего Окина - на этом настаивал ранее неоднократно, и готов снова поговорить о том же, может с дополнительной сопутствующей аргументаций.
Законы природы - где они таятся, откуда повелевают всем, что творится на свете? Может в том же Окине? А докажите, что это так – слабо?.. Но - уже понятно, по крайней мере, большинству учёных, что предполагаемая прежде всемирная пустота, в которой лишь силой гравитации держатся и как-то взаимодействуют сгустки материи в космосе, абсолютный вакуум - отнюдь не ничто, а нечто. И теперь мы знаем, что наше самочувствие в какой-то степени зависит от перепадов атмосферного давления, магнитных бурь на Солнце и электромагнитных полей вблизи, от уровня радиационного фона. И то, что, скажем, иная женщина способна почувствовать на себе чей-то взгляд, хотя и не подозревает о закулисно смотрящем - не мистика. И то, что мы определяем как мысль - передаётся телепатически, посредством гипноза.
Факты, зафиксированные в современных экспериментах: когда гипнотизируемый не только выполняет внушенное ему даже не словами, беззвучно, вне наводящей зрительной информации, но и по требованию вспоминает забытое ещё в детстве, слышанный или невесть откуда возникший в его сознании иностранный язык, или совсем невероятное - свою прошлую жизнь, то есть той умершей недавно или давно личности другой эпохи, этнической принадлежности и даже пола - как тут с порога отвергать веру в инкарнацию, хотя лично для меня, для моего миропонимания такое уже за гранью необъяснимого без "пока", хотя с другой стороны, когда иногда я как бы со стороны понимаю, что в меня наяву, можно сказать, вселилось "чужое сознание", что я ясно припоминаю своё - не своё, и тревожит меня и радует, в общем, конкретное, но до того и после совершенно чуждое, незнакомое, то и это заставляет при всём моём осознанном и присущем моей душе неприятии всяческой мистики, оккультизма во всех ипостасях - признать возможность проникновения в моё "я" чего-то направляющего, управляющего извне, о чём хочу не впервой поведать и в данном опусе.
В продолжение - о себе - так же с детства легко сочинялись стихи, не мне судить - насколько в них истинной поэзии, но вот такой дар приходит - чаще к любителям-стихоплётам, уровнем повыше безусловных графоманов, но - в изумительной русской поэзии начиная с Пушкина -через "золотой", "серебряный" век отечественной поэзии, в этой сокровищнице поэтического слова, включая переводы на русский язык, немало внёс век двадцатый - на широких просторах, и - слабо можно надеяться и пришедший XXI хоть как-то пополнит. Но это пример - штрих реализации творческих возможностей, кажущихся нам такими естественными, что, похоже, неуместны уже задаваемые ранее вопросы: зачем оно? для чего? И - каким образом?
Насколько я, не будучи специалистом в истории искусства, литературы, науки, всё же могу судить - за последние тридцать, ну сорок веков человечество сделало колоссальный рывок в построении многообразной, "третьеспиральной" галактики, в каких веках - Гомер, Пифагор, Лао -Цзы, творцы Библии, Махабхараты; а, может, ещё в Древнем Египте закладывался фундамент будущего культуры и науки. Нет, начиналось с рождения языков каждой этнической группы, совершенствования получения необходимого для выживания в условиях не очень благоприятных, - материальной культуры, верований, мифов, обрядов, объединяющих данное сообщество. Таким образом, реализовывались возможности, которые, как в ходе эволюции живых существ, намечались у отдельных особей, личностей.
В том, что всё это было, правда, по-разному у этнических групп, запечатлеваясь в доступных хотя бы для избранных образах в мышлении, которые могли передаваться по наследству, подобно генетическому коду. Нелишне акцентировать на том, что древние интуитивно признавали, что знания дарованы "свыше" - от персонифицированных - необыкновенных, и связанных с этим "высшим" предков, или от божеств во всевозможных ипостасях. И я признал такую, назову метафорически - божественную субстанцию по имени монадная эволюция, которая для восхождения по ступеням эволюционной лестницы живого на Земле - ранее определялось -чем характеризуются "ступени" этой лестницы, каковы критерии их уровня - стимулирует посредством окинного воздействия возможности мозга, сознания развиваться по этим критериям отдельным представителям гомо сапиенс - с дальнейшей экстраполяцией на соотечественников и не только, на потомков в последующих поколениях.
Впрочем, в арсенале монадной эволюции было и то, что химики называют ингибиторами - веществами, антиподами катализаторов, замедляющими или даже останавливающими ход химических реакций. Не надо доказывать - подавляющее большинство видов растений и животных неизменны или почти неизменны в физиологической сущности и её деталях, внешнем облике, образе жизни, психике - если о стоящих на достаточно высоких ступенях лестницы эволюции. История свидетельствует о торможении по принципу "необходимо и достаточно" отдельных этнических образований, подобно тому, как, скажем, сегодня муравейник и его обитатели ничуть не отличаются от тех, что жили сотни тысяч лет назад, так же, как соседние сосны, мхи, ландыши, кустики земляники, ежи или кукушки; разве что иные народы, державы вообще приходили в полный упадок, и основания для такого поворота - катастрофические природные катаклизмы или нашествия беспощадных завоевателей - недостаточно подтверждаются. Но и в XX веке можно вспомнить страшный культурный застой в период гитлеровской Германии или маоистской "культурной революции", - неужто тоже и на это благословение свыше…
Нет, куда радостней вспоминать ту же Германию ХVIII-ХIХ века - расцвет музыки, философии, науки; эпоху Возрождения на Апеннинском полуострове; Элладу до нашей эры; мыслителей, искусников древнего Китая, Индии, государств доколумбовой Америки, Вавилона, Месопотамии; остерегаюсь углубляться в то, что происходило на славянских землях в позапрошлом и прошлом веках... Но попробуем ответить на такой непростой вопрос: учитывая расцветы и угасания культуры, науки, техники в различных уголках планеты в минувшие, пусть не четыре, но пять, шесть, семь тысячелетий, вряд ли намного больше, невероятное насыщение "третьеспирального" с созданием уже не только освоенной природной экологической ниши, но и рукотворной среды обитания каждого этноса - благодаря реализации творческих возможностей отдельных личностей и внедрения этого в повседневную жизнь и сознание соплеменников и потомков - насколько иной, в сущности, сделалась жизнь подавляющего большинства людей на планете?
Гипотетический турист, на машине времени очутившийся, допустим, в Вавилоне столько-то веков назад, такой, что уже в наш век побывал на всех континентах и во многих странах, наверное, налюбовался бы с его точки зрения наивной экзотикой быта, верований, обрядности; может в душе и позавидовал бы неомраченной тревогами и заботами нашего времени радостью жизни далеких предков, но не очень изумился бы, как не слишком удивляются персонажи фантастических произведений тому, что на неведомых планетах, куда они добираются, разумные существа по сути недалеко ушли от нашего брата, разве что во внешности, познаниях в мироздании, достижениях техники, а порой гуманизме дают нам фору. Должно быть, совсем по-иному, - и такие сюжеты не новы в приключенческой литературе - мог бы воспринять древний вавилонянин, которого аналогичная машина времени перенесла бы, например, в сегодняшний мегаполис, и гид-доброволец постарался бы, не ошеломляя, объективно, день за днем знакомить гостя из далекого прошлого с тем, как мы нынче живём - все вместе и каждый в отдельности.
Не исключено, что спустя даже не годы, а месяцы, вавилонец вполне освоится у нас, так же, как выходец из глухой деревни Индии или Нигерии, сумевший мигрантом проникнуть в Париж, Чикаго, Москву, особенно молодой, находит своё место в этом водовороте людском, а то и местную девушку, причём, вероятно, они по-настоящему влюбляются друг в друга - все мы люди, все мы человеки, как говорится. И осваивает он язык приютившей его страны, разве что к принятым здесь моральным нормам и отчасти местной кулинарии никак не может привыкнуть. А, возвращаясь к нашему условному сюжету с древним гражданином Вавилона у нас в гостях, после того, как гид с удовольствием созерцал, как вавилонянина охватывал мистический ужас при виде автомашин, поездках в метро, картинах на телеэкране, чудесах бытовой техники, - стал замечать, что ко всему этому гость довольно быстро привыкает, как возможно, какое-то поколение его современников к садам Семирамиды и "сериалам" из ее походов и любовных похождений.
И совсем уж озадачил гость любезного хозяина, когда заявил между прочим, что не находит в сущности большой разницы между жизнью его былых вавилонских сограждан и нынешних жителей мегаполиса. Конечно, автомобили намного быстрее верблюдов и ослов, но куда так торопиться? Верующие посещают храмы, и поклоняются вроде бы одному Богу, но для каждого - своё божество и его служители - на небесах и на земле. И Мамона или Маммона имеют многочисленных поклонников и служителей в тех малых и больших дворцах, где правит богатство, собственность. И к главному правителю так же трудно проникнуть простому гражданину, как о том же рассказано в Библии; и так же правитель прислушивается к речам министра или любимой спутницы жизни. - А как же насчёт рабов? - не выдерживает наш знаток конституции со статьями о всеобщем равенстве. - А что рабы? - выполняли свою работу - иные добросовестно, другие отлынивали, и надсмотрщики следили за этим, а у вас - тоже народ выполняет свою работу, и получает за это пищу, одежду, жилище - тут надо отдать должное прогрессу в борьбе за более благополучное существование.
Но - это я уже от себя - последнее, облегчение условий жизни для значительной части населения планеты, увеличение её средней продолжительности, по крайней мере, не в странах "третьего мира" - так сказать - побочный продукт развития науки и техники, как ни парадоксально это представляется на первый взгляд, и уже не прямая утилитарность мифологии, религии, литературы, искусства - лежит, как говорится, совсем в другой плоскости. И у трезво мыслящего эволюциониста это обстоятельство не может не вызвать недоумения. Одним словом, на каком-то этапе существования гомо сапиенс в разных частях планеты сложилась ситуация, схожая с теми бифуркационными моментами в жизни разных видов живых существ, когда по велению эволюции, то есть при возникновении подходящей экологической ниши для существования вида, способного перескочить на более высокую ступеньку эволюционной лестницы, вступала в действие информационная система - из Окина, что служила, по ещё знакомому в советские времена, выражению - руководством к действию - для потенциально намечающихся возможностей у отдельных особей с дальнейшим их распространением вширь и по линии потомков - вплоть до торможения при достижении баланса надёжного существования в своей экологической нише с другими существами, по принципу "необходимо и достаточно", с оговоркой, что может быть основная часть исходного вида консервативно продолжала оставаться не поддавшейся метаморфозам эволюции.
Нам трудно судить о том, сколько, допустим, тысяч лет - весьма малый срок по меркам многомиллионнолетней эволюции живого на Земле - длился этот переходной период размежевания - вида, послужившего основой для рождения нового, и оставшегося прежнего, но похоже эти процессы для гомо, перешедшего в гомо сапиенс, идут параллельно, и снова-таки нелегко определить - на каком этапе эволюции человечества находится оно в целом и в каждом из нас. Есть однако существеннейшее отличие от происходившего эволюционно в дочеловеческом: и проявляющиеся возможности, и их реализация, по меньшей мере, в исторический период жизни человечества, исчисляемом даже не десятками тысячелетий, целенаправленность этого не предполагала утилитарного значения для выживания, более успешной борьбы за существование, если не принимать во внимание ту часть, что непосредственно способствовала удовлетворению насущных материальных потребностей, даже если к этому прибавить разные формы общественной структуризации.
А к тому, как декларирует Герберт Спенсер положительный эффект военных противостояний, превышающий потери физические и духовные, можно присовокупить чисто человеческие свойства психики: зависть, мстительность, озлобление, ненависть, досаду, разочарование, отчаянье, что на всемирных весах таких чувств и их проявлений перевешивает - намного ли? - сострадание, милосердие, любовь к ближнему. Наверное, и то, и другое, в конечном счёте, льёт воду на мельницу проявления творческих возможностей в плане самореализации - на избранном поприще, или просто так - "цель творчества - самоотдача". И - один из неуместных для здравомыслящих людей вопросов: а к чему бы это, должно быть, неспроста... Ответы вроде: что вы хотите: пчёлы строят ульи и запасаются мёдом, стаи волков - умелые охотники, соловьи - замечательные певцы, собаки - у почти каждой породы свои таланты и преимущества, лошади и слоны, и, наверное, ослы - что называется - себе на уме, а мы, люди - тоже не лыком шиты, и живём - как кто может со своим разумом, а если у кого способности к чему-либо - музыке или математике - пускай доставляет нам удовольствие сегодня, или, может, завтра пригодятся для чего-нибудь чьи-то умствования...
Предположим, что кому-то из древних пришло бы в голову составить перечень профессий, охватывающий род занятий всех, кого он знает. Земледелец, скотовод, торговец, священнослужитель, учётчик, ювелир, лицедей, живописец и скульптор, воин, прислуга у высокопоставленных господ, винодел, погонщик верблюдов, ослов, конюший; вероятно, и - игра на каком-либо музыкальном инструменте; занятие тем, что можно назвать наукой, философией - математикой, астрономией, врачеванием, разновидностями магии и тому подобным - как некие отчасти полезные увлечения. Сегодняшний официальный перечень профессий располагается в соответствующих справочниках на десятках страниц, причём за строкой "учёный", "артист", "врач", "инженер" и так далее - множество направлений, достаточно узкой специализации. Но, оказываются, на свете есть профессии, которые отсутствуют в упомянутом сборнике. Киллер, пират, контрабандист, религиозный фанатик, карточный шулер, монах, астролог, наводчица, карманник, партийный вождь, фальшивомонетчик, коллекционер, шпион, агент спецслужб… впрочем, лучше считать такое не профессиями, а родом занятий как, скажем, у проститутки или хронически безработного.
Восхождение по лестнице эволюции предполагает возрастание степеней свободы, но ничуть не в ущерб абсолютному детерминизму, а лишь в широте возможностей, диапазоне выбора - в каждой ситуации, в сознании, о чём обстоятельней говорилось в предыдущих моих опусах.
У муравья тоже на его жизненном пути в определённые моменты возникает дилемма, требуется сделать выбор: тянуть микроветочку в одиночку или призвать на помощь товарища; вцепиться забредшему в муравейник жуку в лапу или в голову; брызгать ли муравьиной кислотой на тщедушного недруга на подступах к муравейнику или обойдётся - генетический код предоставляет возможность оптимального выбора действий. А как вольготно ведёт себя кот в доме, который считает и своим - уляжется, где заблагорассудится, замяукает, напоминая, что голоден; а может и цапнуть, будучи не в настроении. Однако при этом не рискнет забираться на обеденный стол в присутствии хозяев, совершать дальние прогулки, не попытается открыть холодильник или переключать телевизор на другую программу.
Сравните это с тем, что начинает интересовать в доме малыша, дошкольника, но главное - как меняются и расширяются его интересы по мере взросления, хотя в определённой степени и сужаются при совмещении наклонностей характера, способности и востребованности обществом, тем, в которое он входит и которое подготавливает его, обучая в школе, в семье, в профессиональной подготовке разного уровня. Сколько-то веков назад - земледелец, вслед за лошадкой, что тянет соху или плуг, вскапывая землю для посева, чтобы осенью, выйдя с серпом, собрать урожай зерновых; и - сегодня - тракторист, комбайнер - велика ли разница? Конечно, производительность труда несравнима, и хоть не феодал, не помещик присваивает себе значительную часть созданного трудом современного земледельца; недавно колхозника; в Китае или Индии в ином статусе, на Западе и нынче у нас - фермера - каждый из перечисленных и в наш век почти не знает отдыха - ради того, чтобы его семья не нуждалась в самом насущном - сытном питании, пристойной одежде, а если к тому же - велосипед, даже автомобиль, телевизор, другая бытовая техника - то разве это делает человека более свободным, но это Бог с ним - более счастливым, и это можно смягчить - достаточно или более удовлетворенным, довольным своей жизнью, чем его предки?
И рядовому строителю, каменщику - не всё ли равно, куда класть камни или кирпичи - в Великую китайскую стену, храм Соломона, святилище Юпитера, мечеть, церковь, Московский Кремль, Петропавловскую крепость с камерами для заключенных, виллы миллионеров, многоэтажки для простого люда, спортивные комплексы, здания для театров... Так же, как клерку в банке - какого клиента обслуживать и какую валюту считать, обыкновенному врачу - кого и как лечить, журналисту - о чём писать, солдату - с кем воевать, преподавателю - кого и чему учить, бизнесмену - на чём наживаться, шофёру - какую "баранку" крутить - но в машине получше... Профессионалы, специалисты - желательно, чтобы их ценили и по способностям, и по труду - вспоминая и несколько переиначивая лозунг советской эпохи.
Если стремление каждого живого существа в каждой ситуации направить свой жизненный потенциал на пользу себе, своим сородичам и потомству, приравнять к формуле "борьба за существование", то и трудовая деятельность человека - думаю, не оттого, что "человека создал труд" - всего лишь способ его, гомо сапиенс "борьбы за существование". И возрастающая дифференциация потребностей общества обусловила востребованность тех личностей, которые способны сделаться профессионалами в сферах материального и духовного обеспечения общественных запросов. Такую востребованность можно представить как эквивалент экологической ниши, вызревающей посредством информационной подсказки, Окина - прорастание возможностей у определённого вида, некоторых его особей - трансформироваться в физиологическое и сопровождающее воплощение вида, перешагнувшего на высшую ступень эволюционной лестницы.
Вышесказанное подводит к мысли, что на эволюционной лестнице - по критерию степени свободы - средний нынешний гомо сапиенс, иначе говоря, подавляющее большинство землян этого вида настолько же превосходят, допустим, ту или иную породу обезьян, сообщества волков или крыс, насколько упомянутые "младшие братья" - муравьев или пчёл. Отчасти так оно и есть, но весьма существенные "но" свидетельствуют все-таки о качественном отличии гомо сапиенс от живого дочеловеческого. Во-первых, или в основном: выбор человека не ограничивается тем, что позволяет ему генетическая программа в подходящей экологической нише, а он может преобразовывать среду обитания - личную и для других - в широком смысле, материальном и духовном, с оговоркой - к лучшему ли или нет, объективным или субъективным понятиям в общепринятом подходе как к добру и злу.
Во-вторых, для осуществления этого зарождаются творческие возможности, могущие реализоваться. Мы пока можем лишь догадываться - как в ходе эволюции живого отдельные особи благодаря информированности о потенциально благоприятной для освоения экологической ниши уже при образовании вида, перескочившего на более высокую ступень лестницы эволюции, интенсивно реализуют такие возможности; тем более непонятно - почему и каким образом в лотерее многих тысяч рождений - способности, - талант, гений вспыхивает "искрой Божьей" в душе лишь шестого ребёнка в многодетной семье, и кто скажет - почему талант живописца, математика, изобретателя замечательных новинок техники, учёного-химика, ювелира, скрипача, а если осовременить, то талант в сочетании с профессионализмом являет нам - режиссера, модельера, криминалиста, программиста, дизайнера, дегустатора… можно продолжать, заметив, что означенные в мужском роде предполагают, нередко на равных, и представительниц прекрасного пола; и к тем творческим личностям, с незаурядным интеллектом или талантом в какой-либо области гуманитарной, искусства, литературы, следует добавить выдающихся спортсменов, а также индивидов с выраженными экстрасенсорными способностями - возрастает и их востребованность.
И, в-третьих - незатухающая творческая активность, даже когда, как отмечалось выше, для целых народов наступала вековая или средневековая спячка, застой, но с тлеющими творческими искрами. Это же относится в принципе к мышлению человека, что обеспечивает уровень и профессионализма, и проявления таланта. А как вызревает мысль в мозгу, в душе - как происходит поиск слов, или выражаемого языком музыки, живописи, актёрской игры, математических построений - из глубин памяти или по наводке из Окина, при томительных раздумиях. Или вдруг по наитию, вследствие общения с трудами предшественников и в дискуссиях с единомышленниками, но - это только твоя мысль, твои мысли - пускай затем они приживутся у других в головах, совместятся с их душами.
Людям, как и всему живому, свойственна эволюционная вовлеченность в даруемое представителями их вида - подсознательная, сознательная, из солидарности, может, отчасти по обязанности, с уточнением - лучше воспринимается - если их этнического подвида, впрочем, возможно это уступает иным критериям родства душ - единомышленников, корневая основа слова "мысль" - но зачастую преобладает эмоциональное сродство, предпочтения характеров. И это неоценимо при потребности совместимости, растреснувшейся изрядно в межчеловеческом непоправимо.
Если борьба за существование живых существ сводится в основном к оптимальным реакциям на различные ситуации при сверхзадаче - выжить и обеспечить продолжение рода, без того сопутствующего, что психологи именуют рефлексией, той, что вызывает негативные эмоции, то в гомо сапиенс возникает душевное состояние, которое характеризуется ёмким словом - недовольство, пассивное или активное, о чём следует потолковать подробнее. Поводов для недовольства предостаточно: разного рода недомогания, недуги, болезни - разве что выздоровление может принести удовлетворенность; несправедливость - действительная или мнимая по отношению к себе - родственников, начальства разного уровня вплоть до "но правды нет и выше", недоступность желаемого - от привлекательной игрушки до соблазнительного лица противоположного пола, не отвечающего взаимностью; а также - невкусная еда, немодная одежда, скверная погода, некачественная услуга, да и просто дурное настроение, беспричинное - пошло всё к черту!..
Ранее отмечалось, что статистика может подтвердить - в данный момент большинство многомиллионного населения планеты, в общем, находится на достаточно стабильном положительном градусе удовлетворенности. В общем - но не в частностях, и эти частности приводят к тому, что недовольство переходит в активную фазу. Ну, отчего быть недовольным библейскому Адаму, особенно после появления Евы, правда, пока без сексуальных утех? Всего вдоволь, но если нельзя вкусить от запретного плода - какое тут полное удовлетворение? А Господь, разгневавшись - задумался бы - как в дальнейшем станут люди нарушать и не такой невинный запрет " не ешьте с этого дерева плодов", но заповеди посерьёзней, начиная с "не убий" - уже в первом поколении, - оставил Дьявола безнаказанным - воплощение в обезноженного змея ничего не дало - человеческая сущность - вот где Дьяволу можно поразвлечься!.. Авель и Каин - что если бы первый покорно согласился уступить брату - почёт, лучшую участь в избранном амплуа, первородство - как было в последующем - со всем отсюда вытекающим - удовлетворил бы Каина? В таком варианте Каину незачем было убивать брата, достаточно было обязать "в поте лица" добывать хлеб и всё до хлеба, и поставлять Каину почти безвозмездно, как лицу привилегированному - но о подобном дьявольском варианте, успешно реализованном за века господства человека на Земле, - в прежнем моём опусе о паразитизме. А тут о другом - о возможном недовольстве - и многочисленных трудящихся авелей, и власть и достаток в полной мере имущих каинов. Недовольство, достигающее температуры кипения, выплёскивается забастовками, мятежами, революциями - сообща, или личной местью за это нередко тому, что попадается на пути - у первых; но и у вторых своеобразно -беспощадными войнами с теми, кто зачисляется в конкуренты: производящие или торгующие теми же товарами, которые в ведении недремлющего владельца; с соперниками во властных полномочиях; с соседними державами - во всё подобное вовлекаются подчиненные, зависимые, подневольные - и так осуществляется выход из собственного недовольства.
В Библии наивно провозглашается право человека на господство надо всем сущим: "и сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествует он над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле". Но чем расплачивается человек за это господство? Наудачу раскрыл томик Роберта Бернса, большая часть поэзии которого в изумительных переводах Самуила Маршака. Стихотворение " Полевой мыши, гнездо которой разорено моим плугом". "Зверёк проворный, юркий, гладкий, куда бежишь ты без оглядки, зачем дрожишь, как в лихорадке за жизнь свою? Не трусь - тебя своей лопаткой я не убью... Ах, милый, ты не одинок: и нас обманывает рок, и рушится сквозь потолок на нас нужда. Мы счастья ждем, а на порог валит беда.. Но ты, дружок, счастливей нас... Ты видишь то, что есть сейчас, А мы не сводим скорбных глаз с былых невзгод и в тайном страхе каждый раз глядим вперёд".
Вот они - издержки человеческой борьбы за существование - сравнительно редкое ощущение полноты радости жизни, без оглядки в просчёты или невозвратность прошлого, и тревог, омрачающих радужные надежды на грядущее своё. Конечно, моменты празднеств, триумфа непродолжительны, а алкогольно-наркотическая эйфория безусловно не в счёт, но совсем особняком - только человеческое, высшее человеческое - самозабвенное творчество, в идеале абсолютно свободное. Снова у Бернса - именно такое - в поэзии: " Одни рифмуют из расчёта, другие, чтоб задеть кого-то, а третьи тщетно ждут почёта и громкой славы; но мне писать пришла охота так, для забавы". В справочнике Союза советских писателей несколько тысяч обозначены как "поэты", и за несколько десятков лет, прошедших со дня выхода этого справочника, число таковых - признанных официально, и не только в пределах бывшего СССР, наверное, намного возросло, тем более - считающих себя таковыми - должно быть, во всех странах. Как то же, я, что называется, человек пишущий, выполнял заказные статьи для периодики, сценарии учебных и сходных по жанру фильмов, но стихи писал по наитию, без оглядки и на реакцию окружающих или привередливых критиков, и на возможность публикации.
Сразу же следует оговориться - скажем, заказные портреты Рембрандта или Крамского, оперы Верди и балеты Чайковского, финансово договорные романы Достоевского, труды физиков XX века в области законов микромира, независимо от выхода в освоение атомной энергии - всё это свободное творчество, и, в который раз повторю - может быть это, в конечном счёте, компенсирует все невзгоды, неудовлетворенности, несправедливости, трагедии, которые пришлось пережить человечеству в целом, если суммировать ужасные судьбы многих миллионов, и всё по разным причинам несбывшееся у намного превосходящего числа жителей планеты во все прошлые века, да и - что ждёт опять же многие миллионы людей хотя бы в веке нынешнем, ХХI-ом…
Запредельный антропоморфизм мог бы приписать некий восторг созидания, присущий отдельным монадам при сотворении сигмонады, где все они настолько совместимы, что их объединенная сигмонада приобрела новые замечательные свойства, возможности, ведущие в царство свободы, большей свободы проявления такого коллективного "я". Думается, - при вероятной изумленной реакции - а как же иначе? - та же созидательная идея лежит в основе сотворения в мире однотипных множеств: элементарных частиц, атомов, молекул, звёзд, галактик, видов растений и животных - не верится, что какие-то чудища совершенно уникальны, надёжно обитали или обитают скрытно, будучи в единственном числе. Образование эволюционно новых видов - сродни появлению сигмонад высшего порядка, с опять-таки далеко идущими возможностями. Но - не стесняясь, повторю банальное: существование любой монады-сигмонады - более или менее продолжительное, точней - в пространстве и во времени реально - лишь при условии её максимально возможной внутренней совместимости составляющих и совместимости с окружающим - не только в пространстве, но и во времени.
Отсутствие первого условия, нарушение его - даже в частностях, гарантирующих стабильность - предпосылка для того, чтобы отдать ущербный объект-сигмонаду на растерзание Дьяволу - как условно я именую такого карателя нестабильности. И - к чему веду - однотипность монад нередко делает предпочтительным их объединение в сигмонаду - будь то галактика, насчитывающая сотни тысяч пусть разных, но звёзд; океан из молекул воды как основы, алмаз, самородок золота, муравейник, крысиная стая или обезьянья, первобытное племя гомо, и, как можно догадаться в продолжение - различные объединения гомо сапиенс. Заветная - с позиций монадологии моей - борьба за воплощение сигмонады высшего порядка и её существование предполагает и упорство каждой составляющей монады в самосохранении, и, одновременно, стремление этой монады вносить насколько возможно свой вклад в то, что увеличивает возможности той сигмонады, в которую она входит - тут уж - нередко наряду с монадами от неё и весьма отличными.
Вот вам и упрощенная модель разных человеческих сообществ. Жажда жизни, присущая всему живому, каждой особи - насколько это возможно, - в генетически обусловленном образе жизни и реакциях на вызовы в разных ситуациях - и есть то, что подразумевается в выражении "борьба за существование". Человек в этом плане - не исключение, тем более, осознав, что смертен, должен вдвойне дорожить тем, что дано ему прожить на свете, пусть не совсем так, как хотелось, мечталось. Та степень свободы, которой достиг человек разумный, подсказывает - сверх заложенного генетически - как выживать в невыносимых условиях. Ранее я писал о свидетельствах того, как жили и по возможности выживали люди в неволе, лагерях с принудительным изнурительным трудом и самом скудном обеспечении необходимых для жизни условий; и в экстремальных ситуациях природных или техногенных катастроф; и как не только цепляются за жизнь по расхожему выражению, но мужественно стараются и получать то, что доступно - из жизненных радостей, и отдавать людям то, что может сделать их духовно богаче.
Одно время я сотрудничал с редакцией журнала для слепых, и бывал в командировках, знакомясь с жизнью этих людей - на производстве, в домашней обстановке. И поневоле сопоставлял тот ужас, который овладевал мной при мысли, что ослепну - спустя годы я и впрямь сделался слабозрячим - не мог ни читать, ни писать - нет, печатал почти вслепую - до удачной операции по снятию катаракты; а наблюдая слепых, повторяю, сопоставлял этот ужас с тем, как эти люди, в том числе молодёжь - не утратили радость жизни, трудясь, общаясь друг с другом, слушая музыку, магнитофонные записи художественных произведений. Можно в этой связи вспомнить математика Эйлера, нашего современника Алексея Лосева, которые ряд лет в старости продолжали творческую деятельность, будучи слепыми, и других великих незрячих. А, с другой стороны, встречаются люди, которых жизнь вроде не так уж сильно скрутила, и причин для отчаянья и безвыходности вроде нет, но - совершают безумные поступки, прибегают к суициду - такая вот несовместимость настройки души с той симфонией жизни, что для них неприемлема.
В образовании сигмонады - какой бы то ни было - может быть, на первом плане - совместить, кажется несовместимое, и когда это удаётся, то можно считать выполненной сверхзадачу. Примеры таких сигмонад: теория относительности Эйнштейна, в которой совмещаются как взаимосвязанные, - время, пространство, материя, энергия - категории, которые до того представлялись совершенно обособленными. Героика эпоса, нюансы в интимнейших переживаниях различных людей, бытовые подробности - всё это неразрывно в "Войне и мире" Льва Толстого. А в мироздании - всемирная, всеохватная гравитация и полная автономность звёзд, планет, и атомов благодаря иным силам микромира. Совместимость в живой клетке деятельности различных ферментов, согласованность этих процессов, и то, что для нас естественно - так и должно быть - совместимость в организме едином - органов дыхания, пищеварения, кровообращения, и столь различных органов чувств - зрения, слуха, обоняния, осязания, вкуса. Совместимость даже в небольшом лесном массиве десятков видов растений и животных - от микроорганизмов и насекомых, до разного рода зверушек, птиц - тоже разных, и животных покрупнее.
А можно ли в этом плане применить критерии совместимости - не больше, не меньше, как к человечеству в целом, как к такой сигмонаде, в которой совместимость составляющих или несовместимость определяет и предшествующую историю гомо сапиенс и предопределяет будущее этой человеческой сигмонады? Если чисто теоретически, то такая задача, пожалуй, на порядок сложнее, чем компьютерный вариант модели Лапласа по вычислению состоянии системы наперед на основании данных, достаточно полных о том, каково положение каждой её составляющей в данный момент. За два века, прошедших с эпохи Лапласа, радикально изменилось научное представление об исходных частицах микромира, даже теоретически возможной фиксации состояния каждой в данный момент без обобщающей статистических выкладок - формулирую наверное нечётко, как я дилетантски себе представляю - но и в этом новое время обнажило неопределенность даже умозрительной гипотезы.
И на дальних подступах к проблеме общечеловеческой совместимости следует, очевидно, начинать с, можно сказать, микромира человеческих взаимоотношений, и, забегая вперёд, как уже отмечалось, привлекать к выводам беспристрастную статистику. Собственно этому же разбирательству совместимого и несовместимого посвящена - если ограничиться таким аспектом - "Анна Каренина". Перипетии и уровни совместимости героини романа - с супругом, любовником, сыном, дочерью, родственником, фарисейским моралите "света", наконец - совместимость опустошенной души с безнадёжно утрачиваемым смыслом жизни, её продолжением. А для простой деревенской бабы, у которой, может, тоже хахаль на стороне - такой разлад Анны с жизнью представится, как "барыня с жиру бесится", так же, как для расчётливого Каренина или бесшабашного Стивы Облонского совершенно чужды душевные метания Левина - такие типы всегда могут приспособиться к предлагаемым обстоятельствам: Каренин сегодня, пожалуй, не был бы столь добросовестным чиновником на том же поприще - по делам инородцев - национальных меньшинств, а обаятельный Стива втёрся бы в какой-нибудь наблюдательный совет банка.
Но совместимость такого рода господ с существующим общественным укладом - тогдашней царской России, мещанской европейской демократии, казённого социализма - несовместима с истинным назначением человека, как праведника - по-библейски, по-христиански, по доктрине буддизма, наверное, по мотивам Корана, если не лишь для чтущих только Аллаха и его пророка Магомета. Акценты на личную моральность или на социальную справедливость указывают на то, что далеко не всё ладно в человеческих сигмонадах, даже когда они локализованы в странах, традиционно не первый век считающихся благополучными вообще и для большинства проживающих там граждан; и относительно гораздо более высокий процент самоубийств в Швеции, например, чем в многоэтнической и полунищей пока Индии, заставляет задуматься.
А мы худо-бедно живём - кому повезло больше, кому меньше - под таким девизом у большинства недовольство временами прорывается не более чем раздраженным ворчанием. Очередное ''лирическое отступление", претендующее на аналогию. Подкармливаю птиц на своём балконе, мои клиенты - голуби и синицы, жаль, что почему-то не добираются до десятого этажа воробьи - разве что изредка, в зимнюю голодуху; вороны, сороки - хотя сиживают на этом уровне на толстой проволоке между домами. Для синичек - особая кормушка, недоступная для куда более крупных голубей - они бы заклевали мелких, как пытаются - увертливых воробьев на рассыпанном корме. Среди моих более или менее постоянных посетителей - голубей - четкая иерархия, порой молодежь, отчаянно напирая на соперника, помогая при этом взмахами, ударами крыльев, выясняет отношения между собой, как в силовых видах спорта, и тот, что признаёт себя побежденным, уже во всем уступает победителю. Но в результате образуются неразлучные парочки - самец и самка, и местная популяция этих паразитов при людях неуклонно растёт.
Конечно, у людей - не совсем так, а в иных краях и в иные эпохи совсем не так, и все же… Главное - путем селекции выводятся разные породы тех же голубей, некоторые весьма оригинального экстерьера, расцветки, но - на все сто процентов такие же голуби по сути, как их предок, прилетевший после потопа к Ною с оливковой веткой в клюве. Сколько-то тысяч или сотен тысяч лет назад на их эволюции природа поставила точку своим "необходимо и достаточно" - быть такими и только такими, а вот эволюция гомо сапиенс никак не завершится, и в этом вся соль. И, как бывало при воплощениях принципов эволюции и образования новых видов - прежде всего, - в который раз - стимулируются возможности обновления у отдельных особей, индивидов. И проводится активная "борьба за существование" уже нового вида, совсем не обязательно вытесняющего родительский, поскольку у него своя экологическая ниша.
У гомо сапиенса эта - лучше сказать - окружающая среда - также своя, особенная, "третьеспиральная", в немалой части материализованная. А какие же индивиды разрывают прочные сети "необходимого и достаточного"? Очень разные и очень по-разному, представим типичных.
Предварительно - краткое напоминание о возможном влиянии монады, входящей в сигмонаду - на последнюю - не пропорционально доле этой монады - по весу, по объему, например, в таких структурах, как элементарная частица в атоме - дополнительная пара протон-электрон совершенно меняет свойства элемента; как легирующая добавка в сплавах металлов, считанные атомы в полупроводниках - посторонних элементов; отдельные атомы элементов, составляющих ничтожный процент от тех, которые образуют сложные молекулы красителей, лекарственных препаратов; атом железа в молекуле гемоглобина и ряд микроэлементов, необходимых для жизнедеятельности организмов растений и животных. Об этом намного подробней в "Ранней ягоде", а сейчас - такая преамбула к аналогичным принципам существования объединений животных в иерархические структуры, вожаков племен на ранних стадиях существования вида гомо, и - переходя к роли личности в истории человечества, но, в отличие от историков прошлого, когда под эту формулировку подпадали преимущественно правители, - хотелось бы присмотреться к тому, какие личности и каким образом существенно влияли и влияют на эволюцию рода человеческого, если не в целом, то на отдельные сообщества.
Можно попробовать проследить, какие личности в человеческой сигмонаде и почему на протяжении существования гомо сапиенс оказывали достаточно существенное влияние на ее возможности, характер, судьбы. Поначалу - вожди племен, о таковых обстоятельней у этнографов - Тейлора, Фрезера - на примерах племен Африки, Азии, куда еще не дошла западная цивилизация, и где общественное устройство сохранилось таким, как и века назад. Остается навсегда неразгаданным - каким образом в поколениях задолго до наблюдаемых этнографами, и, главное, примером, авторитетом, психологическим влиянием отдельных личностей в тех же племенах установились зачастую странные для европейцев обычаи, обряды, верования, иные из которых кажутся донельзя дикими, нелепыми, жестокими, а главное на что следует обратить внимание - насколько все такое различно у племен даже соседних.
Сработало то, что скрепило данное племенное сообщество, включая язык, память о предках - их почитания, захоронения, ритуалы, табу - и застыло на "необходимо и достаточно" для этого локального существования. Можно аллегорически сравнить возникновение такого оригинального "третьеспирального" с прививкой черенка или почки культурного растения, то есть, например, сорта яблок, по вкусовым, питательным качествам, размерам в результате селекции значительно превосходит исходный вид - к подвою, дичке - и вызревания плодов выведенного сорта. А интуитивное осознание, что всё это неспроста, что всему такому содействует, способствует некая эволюционная направляющая, и контакт с этим управляющим, демонстрация повиновения тому, что может одобрить правильные способы и направление борьбы за существование, - привело к поклонению фетишам, тотемам, одухотворяемым небесным светилам, воплощения в мифологизированные существа со сверхъестественными возможностями влияния и на жизнь верующих в них; закономерно и принятие на себя вождями функций верховных жрецов, и сословия жрецов - также своих посредников между высшими силами и их паствой. Конечно, в серьёзных и обширных трудах по истории религии - без сугубо теологической окраски - обо всём таком сообщается широко и поточней, чем в приведенных выше пунктирных намётках, цель которых обозначить целесообразность возникновения такого "третьеспирального" в борьбе за существование, сплочение этнических подвидов гомо.
Определённую трансформацию претерпел и принцип единоначалия, унаследованный от разных видов приматов. Сигмонадное объяснение этому просто: возрастающая свобода возможностей индивидов, сверх генетически обусловленной и уже в какой-то степени бесконтрольной, требовала концентрации управляющего начала в одних руках. О том, как такая концентрация власти в одном лице сказалась - очень по-разному - повествуют историки - древности и современные, современники былых эпох, летописцы, хроникеры, и на беспристрастность, объективность в полной мере в этом рассчитывать не приходится, а моя задача совсем иная. В наше время иерархическая лестница настолько пронизала едва ли не все общественные структуры, что отсутствие её просто немыслимо. Кто-то обязательно во главе и как выбираемый или назначавшийся сельский староста, и - король - династии уже отживают, к руководителям предъявляются иные требования и критерии, но это - другая тема; президент, премьер, религиозный лидер - вниз по ступенькам иерархии. Добро, если такое относится лишь к чиновникам или военизированным структурам, но самолично правят руководители научных коллективов, средств массовой информации, в сфере искусств - режиссер, дирижер, шоумен. А в промышленно-финансовых комплексах - само собой разумеется.
Такую сигмонадную систему можно сравнить с многоклеточным организмом, где единая нервная система управляет каждым органом, в свою очередь функционирующему по своей программе, под эгидой такого, можно сказать, безличного управленца. Вероятно, философы, социологи, психологи в своих работах, которые или не попадались мне на глаза, к сожалению, или я невнимательно вчитывался в их рассмотрение этого феномена, уделили этому внимание; но, как говорится, с вашего позволения, выскажусь относительно такого человеческого эволюционного принципа, хотелось бы понять - почему возникла и утвердилась на каком-то этапе существования гомо сапиенс такая форма правления - династическая или сурово диктаторская, когда подданным отнюдь не гарантировалось благополучие, личная безопасность, стабильность бытия, притом подавляющему большинству, и нарушалась эта традиция дворцовыми переворотами или мятежами, когда недовольство масс достигало критической точки, и предводители рассчитывали в основном на захват власти?
Феномена распределения власти я отчасти коснулся в опусе "Парадоксы иерархии". Можно сослаться на домашних, верней, одомашненных животных - как собака, лошадь, осёл, верблюд, даже слон и кошка - по-своему - признают хозяина, служат ему в том, в чем он в них нуждается, гарантируя, в свою очередь, беспроблемное существование, избавив от борьбы за существование в естественных условиях. Кощунственное сравнение, но по известному выражению, что-то в этом есть. В поисках ответа на предыдущее "почему", думается мне, определяющий фактор - сдерживающий, как при рождении всех видов живого - когда возможности вида, его особей были сбалансированы с доминантой выживания, этому соответствовала генетическая программа; и проявления выбора в пользу личного против существования представителей своего вида, продолжения рода было чревато гибелью вида в конечном счёте. Сдерживание - подчинение - если не выверенной стратегии, подсказанной Окином, то хотя бы, пусть искаженным отражением в "третьеспиральном". Но - при бурном развитии гомо сапиенс - насколько срабатывало это сдерживание - как тех, в чьих руках оказывалась власть, так и тех, кто добровольно или вынужденно, а чаще в этих категориях смешанно - этой власти подчинялось или сопротивлялось?
Нам не кажется чем-то странным, необъяснимым - как легко массы разных людей подчиняются тем, кто вроде законно - как династические наследники или избранные формальным большинством электората, или возглавляющим мятежи, захватывающим власть в результате интриг, подкупов и посулов участникам переворотов; не говоря уже о безропотном повиновении назначаемому свыше - далеко не всегда ясно по каким критериям - начальству. И так же - не удивляет, что нередко - и по свидетельству историков, и непредвзято вглядываясь в свою эпоху, в свой жизненный путь - вплоть до наших дней - в амплуа руководителей разных уровней оказываются малокультурные, слабо профессиональные, самодуры, хамы, сумасброды, но умеющие защитить свою должность надёжными и хорошо обеспеченными охранителями - в зависимости от уровня власти - количественно и качественно вооруженными, карьеристами, рассчитывающими на взлёты по служебной лестнице, подхалимами?
В такой борьбе за существование, состязание за место в иерархии ведётся уже с "третьеспиральными" элементами - коварства, жестокости, выстраивания оптимальных для себя отношений с ближайшими и отдаленными подданными - у властителей, с власть имущими у подданных, а у первых - воплощение честолюбивых намерений, пользования всяческими ублажениями тела и души - у каждого властителя свои предпочтения. А, отойдя от положения человека в общественной иерархии, зависящее порой от социального происхождения, национальности, страны обитания, принадлежности к определённой касте, как в Индии, вероисповедания, - включение индивида в общественную среду так же определяется в значительной степени, уже не только генетической программой, нет, не так - не столько физиологической составляющей, сколько характером, способностями, но и тем насколько реализация этого совместима со всем тем, что может влиять на судьбу - востребованностью или отвержением.
И свобода выбора по-человечески под эгидой "третьеспирального" играет в судьбах отдельных личностей и вследствие этого в большей или меньшей степени других людей свою роль, начиная с семьи и кончая - если это гений в области литературы, искусства, науки - как нынче говорят - принимается мировым сообществом.
Разнообразие поведения наблюдаемых нами, скажем, собаки или кошки - в сравнении со сравнительно в узком диапазоне запрограммированными действиями муравья в тех или иных ситуациях - следствие, прежде всего - значительно возросших возможностей мозга животного, более разносторонней переработки поступающей через органы чувств информации, памяти, хранящей жизненный опыт и способности вырабатывать условные рефлексы, может быть, как-то закрепляемые в поколениях, уже как безусловные. А как радикально расширились эволюционно возможности мозгов - уже с большей степенью индивидуализации - представителей подгрупп гомо сапиенс, заметим, может, по-разному в каждой группе. И конечно это не могло не сказаться на принципах, с учётом нарастающего "третьеспирального" - индивидуального выбора в соответствии с интеллектуальными и другими способностями, особенностями конкретного человека.
Если в этом плане рассматривать человеческую борьбу за существование, то "опаринский", но вообще - им приложимый к образованию живого - метод проб и ошибок - безусловно, имел место в ходе развития гомо и особенно гомо сапиенс. И понятие власти уже не сводилось лишь к иерархическому подчинению, как в животных сообществах. В русском языке и наверное в других языках - "власть" однокорневое с "владеть" - чем-либо, или овладевать - женщиной, иностранным языком, актёрским искусством, воинским мастерством. По Далю: "Владеть - владать, обладать; владычествовать, властвовать; управлять полновластно; иметь в своей собственности, называть по праву своим". Примеры: "владеть государством; владеть рукою, ногою; владеть поместьем. Владей Фаддей нашей Парашей, пусть так и будет. Сбруей ратной не владывал. С пьяным не совладаем. Володарь - государь. Владыка - церковный сан. Власть - право, сила и воля над чем. Самовластье...".
Представим и такое значение понятия "власть" - влияние на ход событий, как, например, каждого из персонажей театральной постановки или экранного воплощения. Сравнением "мир и театр" - где каждый из людей играет свою роль, - считается, что этот афоризм - Шекспира; в монадной интерпретации - каждому предлагается определённая роль в той исторической, семейной драме, а, может, комедии, трагедии, трагикомедии, и - этот входящий в мир становится добросовестным исполнителем - в массовке или в мимолётных эпизодах, но в жизненных пьесах позволительно импровизировать, да так, что это может существенно повлиять на течение событий. Издревле кто-либо из действующих лиц человеческой драмы не удовлетворяется той ролью, которая уготована ему генетически и традиционно сложившимся в его этническом сообществе, и способен - поведать нечто необычное, зафиксировать по-своему увиденное и пережитое - в письменных знаках; изображении - рисунком, скульптурой, мелодией; показать, как может стать выигрышней, удачней - охота, ловля рыбы, постройка жилья, получение урожая, изготовление орудий труда и так далее; и зрители, они же участники таких действ - внимают и поощряют эти вклады в их "третьеспиральное".
В историческую эпоху век от века возрастает роль "я" в мизансценах и метаморфозах повседневного бытия и судьбах целых народов - в зависимости от значимости сыгранных "ролей", с учётом неизбежности "проб и ошибок". Правда, такая формулировка не совсем соответствует тому, что происходило и происходит с человечеством - в целом и тем более - с локальными сообществами, отдельными людьми. Для абсолютно детерминированных, однозначных процессов в мире неодушевленном о каких-либо "ошибках" нет и речи. Применительно в зарождению жизни на Земле, в первичном океане по-Опарински - при невероятном множестве образований органических молекул в благоприятной для этого ситуации в молекуле РНК выявился феномен редупликации - по принципу возможной эстафеты поколений всех видов живых существ, и - пошёл эволюционный процесс, по классическому дарвинизму также в "борьбе за существование" - оптимальный вариант в основном при таком же переборе "проб и ошибок" - вполне осваивался в своей экологической нише.
При этом какая-либо целенаправленность, вопреки распространенному в природе принципу самоорганизации, приравнивалась к телеологии в религиозном обрамлении. Об этом шла речь в предыдущих опусах, однако многое в истории человечества не вписывается в такой перебор "проб и ошибок". В самом деле - что считать "пробами" - изобретение колеса, приручение собаки, посадки плодовых деревьев, наскальную живопись, античные мифы, скульптуру "Лаокоон", древнеегипетские пирамиды, "Одиссею", труды Аристотеля, или: законы Ньютона, картины Рембрандта, музыку Бетховена, романы Льва Толстого - такой перечень можно продолжить на много страниц - какие это "пробы"? Всё это пополняло "третьеспиральное" век от века, особенно активно в новое время, и так же многое рано или поздно отсеивалось, выветривалось, может быть, сыграв свою мимолётную роль, но если не как "ошибки" - в плане совершенства рода человеческого, то как некоторым образом накладки, шлак - в терминологии не металлургов, а медиков - полупаразитические наросты, препятствующие наилучшему функционированию жизнеобеспечивающих систем; аналогия относится к гармонизации душевных устремлений человека и их реализации, и, тем более, межчеловеческих взаимоотношений.
Но если в "борьбе за существование" с прилагательным "лучшее" - весь "третьеспиральный" массив культуры, науки в целом положителен, то какие - условно говоря - "ошибки" - категорически не принесли людям ничего хорошего? Тут-то самое время призвать, как говорится, для ясности, эту самую "борьбу за существование". И Каин был удовлетворен тем, что избавился от более удачливого брата; и для Иуды тридцать сребреников были не лишними; и правителей Афин вполне устроило, что Сократ напился цикуты; и Аттила и его воины-гунны понятно как пользовались плодами нашествия... можно, но не стоит продолжать, однако если в такого рода вариантах "борьбы за существование" прослеживалась какая-то - без моральных оценок - мотивация, то как понимать, например, хладнокровных убийц - "нас уверяют медики: есть люди в убийстве находящие приятность" - между прочим вспоминает Пушкинский Скупой рыцарь, - и современная психологическая экспертиза не находит существенных патологий психики у серийных убийц - не всегда ради грабежа, или сексуальных маньяков, к этой категории людей, в общем нормальных, можно причислить выдумывающих и совершающих мучительные пытки, опять же не обязательно ради признания в каких-либо преступлениях; злорадствующих при неудачах или хуже того - конкурентов, соперниц, а то и просто - не своей национальности, религии, державы, партии и даже творческого коллектива...
Вышесказанное и достаточно общеизвестное - для того лишь, чтобы вернуться к начальному "почему?" Присуще ли вообще природе нечто такое, что можно определить как "проба" или "ошибка"? Всё разнообразие происходящих во вселенной процессов, образование любых монад и сигмонад подчиняется неизменным законам, и совместимость составляющих сигмонады в пространстве, в данной структуре, - определяет их существование во времени. Внутренние процессы в более или менее сложных системах, сигмонадах изменяют уровень совместимости - что исключено, например, в стабильных атомах, или определяют сроки существования в неизменном виде - нестабильных изотопов, звёзд в космосе, индивидуальных живых организмов, даже сверхмноголетних деревьев. Такого рода нарастающую внутреннюю несовместимость органических систем, основы всего живого, удалось преодолеть благодаря эстафете поколений с передачей информации полного в основном воспроизводства предков. И в ходе эволюции возможно появлялись виды недостаточно жизнеспособные, но не в силу изменившихся климатических условий или вытеснения более приспособленными видами в той же экологической нише, но сотни тысяч видов флоры и фауны, от микроорганизмов до гигантов суши и океана - и спустя много тысячелетий доныне продолжают жить в разных местах планеты. Не говорит ли это, что по принципу эволюции природа действовала безошибочно - как бы надёжно планируя и воплощая совершенно приспособленную для существования в своей экологической нише особого вида без предварительной борьбы за выход в такое существование.
А вот с видом гомо получилось и получается несколько по-иному. Степень свободы, как свобода выбора реагирования на внутреннее состояние и внешние вызовы при относительной свободе мышления, - перешагнула качественный рубеж детерминизма, определяющего существование дочеловеческого, эволюционные принципы, воплощаемые в генетических программах, "двойной спирали" у наших "братьев меньших", - у вида гомо для самоорганизации человеческих сигмонад всё более отдавались на откуп сознательному "третьеспиральному". В значительной мере это связано с возрастающей самостоятельностью, большей свободой выбора и реализации жизненных предпочтений, в зависимости от характера, способностей, душевного склада, весьма разнящихся у монадных индивидов всё более на этапах становления гомо сапиенс.
В таком сложнейшем процессе не обойтись без перебора вариантов; и в этих процессах следует особо выделить то, что, если хотите, - принимайте на веру, - стремление к объединению, хотя самовозникновение такого служит верным доказательством - рождение таких монад-сигмонад, которые могли бы способствовать при их включении в сигмонаду высшего порядка - появлению у последней новых свойств и возможностей, в конечном счёте - большей свободы. На этот раз не стану отталкиваться от участия элементарных частиц в образовании атомов, но и не от "Адама и Евы" - а с зарождения жизни в первичном "бульоне" на поверхности земли. Вслед за РНК с возможностью редупликации - всё то, что делает жизнеспособной живую клетку - различные ферменты; мембрану, способную пропускать ионы одного элемента и задерживать другого, почти такого же, как бдительные таможенники; протоплазму, вакуоли, управляющее ядро, -подробнее об этом в учебниках биологии и отчасти пунктирно в "Ранней ягоде". По аналогии - прорезался во мне автор научно-популярного жанра в печатных изданиях, в кинолентах и преподаватель - возьмем автомобиль - сперва отдельно безымянные изобретатели в незапамятные времена сотворили колесо, затем повозки на четырёх колесах, и упряжь для "птицы-тройки", которая, впрочем, уже не для автомобилестроения; а двигатель внутреннего сгорания, коробка передач, рулевое управление, тормозная система, современные шины, фары, багажник - оставалось всё это объединить и разнообразить во множестве моделей.
История автомобиля, начиная с позапрошлого века и вплоть до нынешнего, ХХI-го при явной целенаправленности усилий причастных к этому, от области материаловеденья до дизайна, изобилует бесчисленностью, в самом деле "проб и ошибок"; похоже неторопливая, растянутая на многие тысячи, миллионы лет эволюция живого осуществляла, так сказать, ставшее осуществимым в создавшихся условиях и - если угодно - задуманное, во всех подробностях продуманное - на основе опять же целенаправленных метаморфоз подготовленных, наиболее мобильных для этого особей, чтобы вскоре пустить, по той же аналогии с автомобилями, "в серийное производство" по генетическим программам. Информационная составляющая этих программ, определяющая и все развитие живого организма с момента зарождения до смерти, и многоплановые реакции на то, что значаще для его оптимального существования, продолжения рода - уже вне сомнений. Более неопределенной, загадочной, необъяснимой представляется направляющая, в том числе эволюцию - и даже у Тейяра об этом как-то отстраненно от классической телеологии - исходящая из той - условно говоря - субстанции, которую я аббревиатурно именую Окином.
Краткое "лирическое отступление", имеющее отношение к предыдущему - о внутренней информации всего живого, в том числе растений. Только что наткнулся на статью из ноябрьского 2008 года номера "Аргументов и фактов" под сенсационным заголовком "Восстание огурцов", в основном, о влиянии несъедобных, но окружающих нас растений, в том числе комнатных, на наше самочувствие и даже здоровье. Но попутно в этой статье говорится и о другом. "Вообще "население зелёного мира" не столь беззащитно, как кажется. Обыкновенная сосна, грецкий орех или подсолнечник выбрасывают в воздух соединения, которые сдерживают рост соседей. Как выяснили биологи из Делавэрского университета (США): один из видов тростника ведёт себя как агрессор - выделяет своими корнями крайне токсичную кислоту. Она разлагает белок, из которого состоят корни соседей-конкурентов, и таким образом тростник захватывает огромные территории".
Напечатанное наводит на воспоминания и размышления. Прогулки по лесу в окрестностях Ракитно, что за Белой Церковью; участки только соснового бора, но далее - лес смешанный - позволено наряду с соснами произрастать дубу, берёзе, осине; и рядом с орешником кусты бузины; и подле подсолнуха разнотравье. Однако - подумаем - откуда, каким образом упомянутые растения узнали о том, как можно вести такого рода "борьбу за существование", расширяя свои владения? И - ещё интересней - по какой подсказке начали вырабатывать и пользоваться соединениями, оказывающими угнетающее действие на "соседей-конкурентов"? Так же, как выработка яда змеей; вещества, препятствующего сворачиванию крови комарьему народцу - малым кровопийцам, чтобы этот процесс шел гладко - вот и я теперь принимаю с той же целью кардиомагнил - для предотвращения тромбов в кровеносной системе - но в этом уже заслуга биологов, фармакологов с их аналитическим мышлением, перебором "проб и ошибок" - а комарики как до этого дошли - не своим умом?.. Или хамелеон - как нужно и как можно менять свою окраску при необходимости, или ёж - сворачиваться в клубок, заяц - запутывать следы...
Ещё из текущего, предстоящей зимы - грозящая эпидемия гриппа, и особенно неприятно, что грядет новый мутант, - видимо предыдущий прознал, что успешно действует вакцина против него? и сориентировался - как в свой обычно зимний сезон с неустойчивой, благоприятной для его воцарения в ослабленном погодой организме - в новом грозном обличье покуражиться над очень многими людьми - в идеале уподобясь испанке рубежа 20-х годов XX века. В развитие этой темы уместна цитата из той же статьи в "АИФ". "В Казанском институте биохимии и биофизики изучали сигнальные системы клеток растений. Учёные пришли к выводу: механизм действия этих систем похож на тот, которым пользуются и животные клетки (я бы написал: клетки организмов животных, но заинтересованный читатель догадывается, о чём речь)". В его основе - передача информации. "Рецепторы на поверхности клетки посылают внутрь сигнальную молекулу, и сразу возникают химические реакции... Они молнией пробегают по генам (мне кажется, скорость прохождения импульсов, допустим, в нервной системе всё же несравнима со "скоростью света", и на совести журналиста метафора "молнией") к генам и "докладывают" о ситуации снаружи - например, об укусе червяка или ожоге озоном (?) во время грозы. И клетка принимает решение, как реагировать, какие вещества выделять. Причём геном клетки приспосабливается к новым ситуациям: одни гены могут ослабляться, а из "архива" призываются те гены, которые "помнят" экстренную (вероятно - следовало бы "экстремальную") ситуацию из прошлого".
Спасибо журналисту, что упрощенно (не скажу "вульгаризированно" - может и по мне ударить рикошетом) - объяснил для рядового читателя суть этого процесса. И некоторая антропоморфоризация, как и в предыдущей цитате наводит на мысль о преемственности в "борьбе за существование" даже не от "братьев меньших", но самого "неодушевленного" - растений. А главное - нами в нашем земном существовании управляют не только через органы чувств - мышление, память, сознание и даже подсознание, но и Окин, пусть не совсем управляет, но подсказывает. Мне равно не хотелось бы оппонировать непреклонному учёному скептику, требующему предъявления экспериментальных доказательств; или входить в когорту полумистически настроенных вещателей. Наше время, отведя религии для большинства верующих лишь, так сказать, связующе-воспитательную роль с традиционной обрядностью, объединения адептов того или иного вероучения вплоть до маргинальных - с надеждой на покровительство свыше - именно таким своим подопечным, адаптируясь к мышлению нового времени, религиозная вера вынужденно потеснилась во многих душах напором вроде бы всемогущества науки и техники, как ее науки, детища.
Вместе с тем и воинствующий атеизм, отбросивший даже компромиссный теизм, порожденный решительным наступлением науки на всех фронтах в новое время, и опирающийся на абсолютный материализм (мышление - продукт деятельности мозга - так же, как, допустим, молоко - молочных желез), и так же, как "нет Бога кроме Аллаха" у мусульман, нет ничего кроме известных и пока, только пока неизвестных законов природы, в частности, развития человечества - от первобытного общества - к коммунизму, через социализм - ну тут бы я не возражал - гуманистический социализм мне больше по душе, чем капитализм, особенно в его ультрапаразитическом варианте, - но в этой фразе произошёл отрыв от констатации потери атеизмом своих железобетонных позиций, и таковое произошло постепенно не за одни год "прозрения" в моей душе, но - вовсе не в сторону веры в Творца, любой ипостаси персонифицированного Всевышнего, а крепнущая убежденность в существование того Окина, каким я это себе представляю не только умозрительно, но и ощущаю, может быть, как говорится, шестым чувством.
В гипотетической монографии "Роль Окина во вселенском бытии" - полагаю более убедительной, чем изложенное в Ветхом Завете о сотворении мира и последующее эпизодическое вмешательство в судьбы богоизбранных для направления на путь истинный - могут быть разделы: "Окин - хранитель законов природы" - чем, безусловно, руководствуются во всём происходящем все монады-сигмонады; "Окин и эволюция живого на планете Земля" - живые существа возникали на основе менее совершенных, как и первичные составляющие живых организмов - благодаря восприятию информации о том, какими они могут и должны стать, и каким образом, чтобы оптимально вписаться и существовать поколениями в образовавшейся и достаточно пригодной для этого экологической нише. Наконец, раздел "Окин и человечество" - в своей, может быть, чересчур осмелевшей парадоксальности. По первым двум разделам мои соображения в предыдущих опусах, отчасти в этом бегло, так же как в предыдущих - некоторые мысли относящиеся к третьему разделу невероятной монографии. О том же наново, с некоторыми повторами высказываемого ранее - в заключение данного опуса.
Если допустить, что в Окине содержится упорядоченно вся, как формулируют правоведы, законодательная база, и целиком, и полностью фиксируется происходящее на белом свете, а, может, и на каком-то черном, и ничто не утаится, то чем можно такое подтвердить? Прежде всего - долой неопределённость в любых процессах, событиях, судьбах; никаких вольностей - только абсолютный детерминизм, и понятие свободы - ранее об этом обстоятельней - степени свободы - в диапазоне вариантности выбора в зависимости от совокупности исходных влияющих на этот выбор факторов, окружающей обстановки, ситуации, происхождения - вплоть до феномена памяти. Если такую концепцию принять как данность, то, что из этого следует?
Воплощенная мечта Лапласа, - напомним - зная исходные данные обо всех частицах вселенной теоретически, - можно точно представить картины будущего - на любое время наперёд и в любой части мира. Ранее рассуждал я о том, что это, в общем, невозможно - даже для судьбы отдельного человека посредством и суперкомпьютера, располагающего полнейшей характеристикой этого человека и тем, что может повлиять на то, как сложится его жизнь. Но вся полнота исходной информации при выверенных алгоритмах развития любых процессов - как по законам природы - позволяют не сомневаться в безукоризненной верности, точности картины ближайшего или отдаленного будущего - то ли конкретной личности, то ли отдаленной галактики.
Но если так оно и есть - и такой вселенский интернет с необъятной памятью, и "программистом" синонимичном Творцу у верующих - в современном представлении - основавший законы природы, определяющие, в свою очередь, алгоритмы развития всех монад, сигмонад, принципы и характер существования каждой - от ничтожных долей секунд до бессмертия в масштабах от бесконечно малой из образующих элементарную частицу до метагалактики, если это так, то как мы, люди - соотносимся с этим? Опять же можно напомнить, что, как говорилось в предыдущих моих опусах, Окин подсказывает, а, может, лучше - указывает, приказывает по закономерностям монадной совместимости и существования в новом качестве - сигмонаде с возрастающими возможностями, большой свободой в выборе вариантов взаимодействия с другими монадами, сигмонадами - как образоваться атому того или иного элемента, молекулам, звёздам в космосе, галактикам, планетарным системам, минералам, одноклеточным в первичном бульоне на поверхности Земли, как соединяться в многоклеточные с распределением функций организма и формированием органов жизнедеятельности и чувств - для оптимального взаимодействия со всем, что встречается в облюбованной и освоенной экологической нише видам живых существ, восходящих по лестнице эволюции, параллельно выгодную для потомства двуполость, отношения между полами и особями одного вида, и всё это включая появление и становление вида гомо на Земле.
Но тут, как говорится, запятая. Способны ли люди внимать рекомендациям Окина - не постоянно, непрерывно, впрочем, и монады - неживые и одушевленные существуют по своим программам - и атом, и земляника, и муравей, и волк - уже по программам генетическим; и Окин - его подсказки срабатывают: появления достаточно устойчивые сигмонады на основе совместимости их составляющих. Если верна гипотеза о развитии вселенной после "большого взрыва" - с возникновением в космическом пространстве или самого космического пространства и реального времени, как показателя той устойчивости образующих объектов - звезд, группирующихся в разные структуры галактик, атомов в недрах звезд - и водородных в межгалактическом пространстве, и, по расхожему выражению, "всей таблицы Менделеева", что присутствует и на планете нашей, то никак не обходилось без активного содействия Окина, и далее - возможно где-то во вселенной - на радость фантастам - возможно опять же под эгидой Окина процветают иные, чем на Земле формы живого вплоть до разумных существ, инопланетян, что, предположим, порой пока неизвестно зачем, наведываются в наши края...
Так мы дошли до вопроса или проблемы взаимоотношений с Окином человека и человечества - и это совсем не одно и то же. Принцип соотношения в борьбе за существование - выживания отдельной особи или вида при продолжении рода - решается непременно в пользу последнего, и в общем это экстраполировалось на род человеческий, но уже с оговоркой - у гомо сапиенс автономизация и самоценность своей жизни нередко приводили к нарушению этого баланса. К чему это шло, начиная от внутрисемейных конфликтов и кончая мировыми войнами XX века и всем, что происходило попутно - об этом речь выше; и ни для кого не откровение. Другое дело - насколько такое компенсировалось возможностями тех, в ком таилась и могла вспыхнуть эволюционно-человеческая "искра Божья" - императивный выбор творить новое на том или ином поприще.
И в этом закулисное влияние Окина? Косвенные доказательства уже приводились ранее. Способность некоторых людей с необычным мышлением, о таких сохранились сведенья в истории; а наши современники - Ванга, Вольф Мессинг - могли рассказать о событиях прошлого, связанных с представшим перед ними; на подобное отваживаются и подтверждают такую возможность называемые экстрасенсами - с экранов телевизора нынче убеждаемся в этом, происходящим, как говорится, "без дураков" - в обстановке экспериментов, напрочь исключающих какие бы то ни было подтасовки. Но если такое как-то, что называется, укладывается в голове, то принять возможность предсказания будущего можно лишь при принятии гипотезы "считывания" с Окина, где детерминированность всего сущего по-Лапласовски программируется в информационном поле и вероятно для человеческого мышления трансформируется в доступные нашему сознанию образы.
Девиз Окина для всего: монад и сигмонад вселенной - элементарных частиц, атомов, звёзд, галактик, и всего живого, одушевленного: "плодитесь и размножайтесь" по-разному, делайте свой выбор в борьбе за существование, и Окин просветит вас - каким может быть этот выбор для каждой монады, сигмонады, атома, галактики, Солнца, планет со спутниками, и на одной из планет - сотни тысяч видов растений и животных - каждого вида и даже подвида - свой выбор жизни и судьбы. И как здорово при содействии Окина в информации о возможностях и их реализации воспользовались этим разновидности вида гомо - разойдясь десятками народностей, народов - таких разных по многим статьям.
Почему каждый из народов таков - в ряду пока безответных "почему?" из вспоминаемого наугад: почему образуются и двойные звёзды? Почему галактики структурируются не одинаково? Почему возникают планетарные системы со спутниками планет? Почему из всех металлов только ртуть при комнатной температуре жидкая? Почему у нестабильных изотопов период полураспада разных элементов и тех же изотопов одного элемента - от долей секунды до миллионов лет, как например, у нестабильного любого атома урана? Почему средняя продолжительность жизни столь различна у крысы и черепахи - разве что в шутку - не суетись, поспешай медленно - проживёшь долго - но насколько такое относится к автору этих строк?
А вот каковы народы и их судьбы - как связаны между собой особенности каждого? Выскажу, наверное, спорное, но так приходит в голову: связь, скажем, между кочевым образом жизни цыган и способностью гипнотизировать доверчивых, угадывать жизненные обстоятельства первых встречных и даже - тут уж понять, каким образом, без привлечения Окина невозможно - предсказывать будущее, и пророчества сбываются. Как у русских уживаются талантливость и безалаберность, разве что очень одаренным творческим личностям удаётся сосредоточенно воплощать навеиваемое Окином. Здесь уместно напомнить о высказываемом в прежних моих опусах - свидетельства многих деятелей литературы, искусства, науки - о том, что поэтические строки, музыкальные произведения, виденья будущих холстов, гипотезы и открытия учёных - возникают как бы по наитию "свыше" - будем считать - из Окина. И, наверное, не случайно такой расцвет культуры проявился у древних эллинов, включая философию, начатки науки, как таковой; и эпоха Возрождения - на земле Италии; и основы философии, музыки ряда направлений науки нового времени - в Германии несколько последних веков, правда, и гитлеровский фашизм - в веке двадцатом. И в новейшее время может быть, не меньший вклад евреев в то же "третьеспиральное" - как сопоставим с основанными их предками мировыми религиями, рассеяньем в диаспоре, постоянными преследованиями во все века в большинстве держав, где они оказывались как чужие во всем отсюда вытекающим - с апофеозом Холокоста, и ещё не поставленной на этом точкой. Наконец - и об этом в начале "Ранней ягоды" - глубокое расхождение мировосприятия человека Востока и человека Запада - первые в массе, по моему, более что ли родственны Окину, более чутко ему внимают - но об этом негоже вскользь - передо мной солидная книга Николая Иосифовича Конрада "Запад и Восток", правда в ней лейтмотив - сопоставление, сближение культур; но всё больше мыслящих людей и я вслед за ними осознаём - какую роль, вероятно, сыграет именно Восток в будущем рода человеческого; об этом наверняка сейчас немало обстоятельных публикаций, а я готов дерзко и через это перескочить.
Но прежде - если столь различны народы планеты, и каждый по-своему оригинален, талантлив в чём-то своём, и благодаря этому духовно обогащается - в целом, но, к сожалению, далеко не всегда каждым индивидом - человечество, то и человеческая личность способна в силу своей неповторимой индивидуальности, особенно творческая - продолжать возвышающую эволюцию гомо сапиенс при активной поддержке Окина. И так уже повелось - вклад каждого в существование своего сообщества - от семьи до своего народа, страны и других народов и стран - индивидуален, а в совокупности множество разнообразных и разнонаправленных векторов развития характерного для данной монады, приемлемо для неё и вследствие этого - событий и судеб - подводится под расчёты статистики. При этом чрезвычайно малодейственны - по известному выражению - благие пожелания - как говаривал мой дедушка - беда, когда один учит другого, как ему жить; это всё же лучше, чем принуждение даже мыслить и верить по чьему-то усмотрению; и так же призрачны по результатам - увещевания моралистов, прожекты утопистов; перспективы, особенно отдаленные, профессиональных футурологов.
То ли дело - ненавязчивые гипотезы, которые в науке подтверждаются фактами, экспериментами или до поры, до времени повисают в воздухе - подобно тому, что собираюсь высказать. Если в Окине вызревают "идеи" по Платону - воплощения возможностей появления на свет жизнеспособных, так сказать, потенциально "сигмообразующих" монад - опять же - атомов разных элементов, небесных тел в космосе, планет, бесчисленных проявлений живого, начиная с микроорганизмов; если чуть не в готовом виде в мозг человека Окин подбрасывает изобретения, мелодии; математические формулы, отражающие причины, взаимодействия различных субстанций; если из этого следует, что Окин содержит в себе в закодированном виде всю такую и не только информацию, которую в мозг, в душу вбрасывает доступными для восприятия нашим сознанием образами, то не следует ли из всего такого, что и всё собравшееся, скопившееся в душе человеческой за прожитую жизнь - короткую или продолжительную - и как и всяческую информацию о происшедшем поглощенную без ущерба Окином, - этот Окин сохраняет комплексно, и при подходящем случае, как и "искру Божью", талант - трансплантирует в зачатого и будущего новорожденного, то есть не исключено посмертное существование души в варианте инкарнации.
Пойдём ещё дальше - повторю уже ранее мелькнувшее в одном из моих опусов: вообще эволюция рода людского и вся борьба за существование, в том числе наиболее значительного в "третьеспиральной" духовной сфере - имеет скрытую цель, сверхзадачу - какие бы судьбы, возможно весьма драматические - не ожидали человечество даже в обозримом будущем, наработанное перейдёт в Окин - как, возможно, и схожее существование разумных существ во вселенной, и допустим - отголоски этого порой доходят и до нас, землян. Отсюда - с некоторых пор эволюция гомо сапиенс форсирует творческие возможности, их реализацию - от поколения к поколению. Грустно предполагать, что в недавнем прошлом уже пройден пик, зенит творческих вершин во всех областях культуры, науки, всего "третьеспирального", и ещё, слава Богу, многое дополняется по инерции, и мне посчастливилось более или менее полно воспринимать и на закате дней своих всё это сущее.
Декабрь 2008 года
ПАРАДОКСЫ ИЕРАРХИИ
Понятие иерархии осознанно или неосознанно прочно угнездилось в человеческом мышлении, оторвавшись отчасти от взаимоотношений в сообществах некоторых видов животных и проецируясь на множество абстрактных или конкретных вещей нашего бытия. Стимул к этому - естественное стремление к упорядочению в сознании всего, что выходит за рамки того, что сверх генетической основы каждого индивида. Для наших предков, например, обозначилась иерархия категории времени: сутки, месяц, год; или пространства - дюйм, фут, миля - с вариациями у каждой этнической группы.
Строгие требования особенно точных наук нового времени оперируют числами - 10 в степенях - отрицательных и положительных, скажем, для того же времени - от ничтожных долей секунды для полураспада иных нестабильных изотопов до миллиардов лет существования вселенной; и для пространства - от размеров внутриатомных частиц до расстояний до самых дальних галактик. Попутно можно заметить, что учёные предполагают наличие квантов и времени и пространства, то есть уже принципиально неделимых на меньшие части, и неопределенным остаётся вопрос о размерах мегавселенной, если такой вопрос не бессмысленен по существу; или о вечности той же вселенной, если не в прошлом, то в будущем. Что и говорить - категория бесконечности - не в математических абстракциях - как говорится, нелегко укладывается в человеческой голове.
Не менее внушителен диапазон таких физических определителей материального мира, как масса, энергия, давление, напряжение магнитного поля, яркость света, или - сила взрыва в тротиловом эквиваленте, разрушительные последствия при землетрясениях в баллах, и волнения на море - от штиля до шторма. Если в последних примерах мы, в общем, в состоянии сопоставить оценку "по науке" с действительностью, то нечто увеличивается или уменьшается, допустим, в миллионы, миллиарды раз - постичь это можно что ли умозрительно.
Унаследованные от "братьев меньших" органы чувств выстраивают иерархичность по определённым признакам; ведь и птички на моём балконе отличат пшено от семечек подсолнуха, тем более от лесного ореха; и синички увиливают от голубей, и голуби страшатся появления веника, видимо, смахивающего на облик ястреба; и приписываемый диалектике закон о переходе количества в качество любой школьник проиллюстрирует характерными примерами. Однако и в этом вроде бы очевидном не всё так уж безошибочно. В подтверждение этой мысли, как водится у меня нередко - воздержусь от версии послания "свыше", как подсказки - но, при разборе номеров журнала "Наука и жизнь" за годы второй половины ХХ века - вынырнула статья "Математика нечёткости".
Рассказывается, и речь идёт о возникшем несколько десятилетий назад направлении в науке, которое я бы применительно к этой моей работе именовал "психоматематикой". Что это такое? Начать, пожалуй, с хрестоматийного древнегреческого софизма "куча" - с какого количества песчинок или лучше зёрен пшеницы правомерен этот термин, это слово об увиденном? Такую задачу предлагается решить школьному коллективу, классу, но - каждому поочередно по мере увеличения числа зёрен. И кто-то из ребят остановится, допустим, на дюжине - уже куча! А другие подождут, пока воздвигнется горка из нескольких десятков. Экспериментатор выводит усредненную вероятность порога такого определения для данной группы. Думается, существенного отличия результата такого эксперимента не будет, если его проведут в иной возрастной, этнической, социальной группе.
В упомянутой статье с подзаголовком "Мы мыслим нечётко" цитирую: "Что такое "оранжевый цвет"? Казалось бы, ответить на этот вопрос нетрудно - достаточно указать на шкале электромагнитных волн границы, между которыми лежит оранжевый цвет… 589 микрометров - грань оранжевого и золотисто-желтого, 656 мкм - красного и оранжевого". Во время недавней "помаранчевой революции" на Украине повсеместно, особенно в Киеве мелькала оранжевая атрибутика, сам видел собачек в таком цветном облачении. Оглянемся на предыдущие рассуждения и примеры - они вроде бы настраивают на банальный вывод о большей или меньшей приблизительности нашего понимания, нашей оценки действительного положения вещей. Ну и пусть - если в мире точных наук показатели параметров различных субстанций, явлений не только желательны, но и обязательны, то субъективное предпочтение по индивидуальным критериям не совсем однозначного - наверное, преимущество представителя рода человеческого.
Тем не менее, история, особенно в новое время, свидетельствует, что подходы к расстановке тех или иных сущностей и на иерархической лестнице должны, по возможности, основываться на определённом научном фундаменте. Если тут уместно утверждение, что приближение науки к истине - даже такой гуманитарной как лингвистика - определяется тем, насколько в ней господствует математика, то и в рассматриваемой проблеме новорожденная "математика нечёткости" призвана внести определённую упорядоченность в рассматриваемую проблему. Однако не всё так просто - объясняет автор цитируемой статьи. "Бытует мнение, что непогрешимой чёткостью отличается язык математики. Однако это не так." (Вспоминается "непогрешимость" на протяжении многих веков, вплоть до ХІХ, эвклидовой геометрии). "Например, мы употребляли слово "множество". Это фундаментальное понятие лежит в основе современной математики. Существует математическая теория множеств. Как и во всякой математической теории, все её положения базируются на системе аксиом. Эту систему можно строить по-разному. Выражаясь языком специалистов, теория множеств может быть аксиоматизирована различными способами".
Нет, нескладно как-то получается. Математика, можно сказать, последняя инстанция непогрешимости. Если непостижимая, с позиций здравого смысла, неэвклидова геометрия после теории относительности уже соответствует действительному положению вещей во вселенной; если нереальные многомерные пространства в их математической интерпретации позволяют получать некоторые металлические сплавы с заранее заданными свойствами; если сегодняшняя квантовая механика - это комплекс математических формул взамен наглядных моделей, благодаря чему раскрываются свойства и поведение атомов и их составляющих в различных ситуациях; то "математика нечеткости" разве что определяет условные границы приложимости этой "царицы наук" к многовариантному миру человеческой психики.
Автор признаёт: "… В наведении чёткости есть своя мера и своя опасная грань, за которой излишняя четкость становится вредной", и в своей статье приводит характерный с его точки зрения пример: "Вот вопросы одной взятой наугад анкеты: "Что, прежде всего, необходимо вам для счастья? Иметь интересную работу? Пользоваться уважением окружающих? Любить и быть любимым? Приносить пользу людям?" Сумеете ли вы с абсолютной уверенностью выбрать лишь одно из того, о чём вас спрашивают?" Заметим, что статья эта опубликована в журнале в начале 80-х годов ХХ века, то есть ещё в советское время, и отчасти отголосок этой эпохи - прямолинейность и предполагаемая однозначность анкетных ответов.
И всё же научный подход, математическая чёткость берёт своё в новое время; если это сопрягается с теорией множеств, то вырисовывается большая логическая строгость к определению - что по праву входит в данное множество, по каким признакам, и при иерархическом распределении внутри этого множества - опять же общепринятые - по возможности и достаточно компетентно - каковы критерии подхода к выстраиванию ступенек от низшего к высшему. И снова-таки - в этой многозначной проблеме остаётся немало неопределённого. И это неопределённое, в первую очередь, затрагивает всё сильней наше человеческое существование - наверное, и всех, и каждого в наступившую эпоху. Такой неопределённости или лучше - условности иерархий в различных сторонах - материальных и духовных - опять-таки и каждого, и с позиций вхождения индивида в то или иное - будем говорить - множество - в новое время противостоит настойчивое стремление к выделению множеств окружающего мира, миллионов граней, аспектов, нюансов.
Можно проиллюстрировать последнее достаточно общеизвестными примерами. Если для древних доступное наблюдение невооруженным глазом ночное небо вырисовывалось как множество - не более нескольких тысяч звёзд, в том числе нескольких "блуждающих" - планет, и выделялись группы, для наблюдателя с Земли, опорные светляки созвездий с более или менее яркими звездами, и на этом фоне неизменный и загадочный Млечный путь; в иные годы, проносящиеся мимо хвостатые кометы, - то сегодня это множество подразделяется на тысячи и тысячи галактик, в каждой из которых опять же многие тысячи звёзд. Величины светимости зависят, в частности, от удаленности от нас небесных объектов, но та или другая звезда по, так сказать, своим анкетным данным с достаточной точностью классифицирована - по массе, размерам, возрасту, содержанию химических элементов, отмечаются также двойные, тройные звёзды. Просматриваются те, что как будто бы имеют планетарные системы, подобные нашей Солнечной, и возможно нашим потомкам удастся подтвердить гипотезу или давнюю мечту о "множестве обитаемых миров" - в том числе, существами разумными…
Или возьмём периодическую систему элементов - в этом множестве ряд элементов относятся к металлам. И выстроить иерархию исходя из свойств можно исходя из заданных критериев. Скажем, по удельному весу - по памяти, возможно неточно - от лития до урана; по температуре плавления от ртути до самого тугоплавкого; по электропроводности; или по стоимости на мировом рынке, когда иные редкоземельные многократно дороже золота и платины. От Аристотеля до Линнея и доныне множества видов растений и животных при пограничных вирусах подразделяются на отряды, семейства, подвиды; вполне законному по-научному одни относятся к "низшим", другие - к "высшим", заметим это, пока не уточняя по каким критериям, впрочем, в предыдущих писаниях я останавливался на этом весьма чётко.
Переходим к главному: как выделение, заимствуя из математики, - множеств, и иерархический подход к этой категории разных сторон нашего, человеческого бытия - сказывается на жизни разных этносов, в разные эпохи и для каждой личности в зависимости от индивидуальности. Показателен в этом плане нынешний - уже в ХХІ веке - мир спорта, в котором "выиграл - проиграл" даже с количественной оценкой упрощает выстраивание иерархических лестниц. Рейтинг профессионального шахматиста, игроков в теннис, места футбольных команд и участников отдельных спортивных соревнований в зависимости от достигнутых результатов - для этого выработаны чёткие оценки. Несколько сложнее, скажем, с гимнастикой, фигурным катанием, иными боксёрскими поединками, - но тут всё определяется усредненным вердиктом опытных судей.
Тот же принцип распространяется на конкурсы музыкантов-исполнителей, награждения премиями в области киноискусства с подразделением этого множества на отдельные - номинации, так же, как в сферах литературы, науки, разве что ежегодное число мест на пьедесталах почёта ограничено тремя или даже одним - лучшего из лучших. В этом, думается, и дань человеческой психике - число кумиров должно быть ограничено. Зацепившись за этот посыл, могу напомнить, что число божеств в пантеонах древнеегипетских, индийских, государств доколумбовой Америки, иудеев до Моисея, славян времен язычества, античных олимпийцев было отнюдь не безграничным, разве что в индуизме "несть числа".
И насколько я знаю, если иерархичность в таких пантеонах была относительной, как, допустим, в кабинете министров, то, как правило, был главный - премьер, президент, наконец, единый главный, у которого подручные типа ангелов при иерархии их ранга. Вообще иерархическая субординация унаследована нами от "братьев меньших", как показано в книгах натуралистов. Со всей жесткостью воплотилось это в "табелях о рангах" - от Древнего Китая до Петра 1 в России и закрепилось во всех цивилизованных государствах; и то же ещё более безоговорочно действует в армейских формированиях. Неофициально подобное наблюдается, впрочем, отчасти регламентируется и в творческих коллективах - людей искусства, науки, политических структурах.
В этой сложившейся картине человеческих взаимоотношений стоит, по-моему, задуматься над тем, как оно проявляется, и какова настоящая глубинная подоплёка этого в условно принятой системе, назовём так - иерархических множеств. Но странный на первый взгляд вопрос: а универсальная ли такая система для всего человечества? В который раз - а может это мои "смешные фантазии", а может и нет, - как я предполагаю и почти уверовал не случайно - оказалась у меня изданная уже в ХХІ веке замечательная книга М. Альбедиля "Индуизм: творящие ритмы" мало того, что автор досконально знает предмет изложения и, что называется, владеет словом, но и сопоставляет индийскую философию, даже глубже - миропонимание, мироощущение - с высказываниями мыслителей Запада, учёных, с новейшими научными представлениями о развитии вселенной, процессах микро и макромира, места человека на этом свете.
Книга рассчитана на мало-мальски образованного читателя, вроде меня, способного, по крайней мере, понимать главное, даже без справочной расшифровки неизбежной специальной терминологии. И то, что проходит красной нитью через всю ткань этой книги, прежде всего для меня - подтверждение того, что может быть полтора десятка лет назад я писал в начале "Ранней ягоды" о коренном родстве мироощущения человека, населявшего Индию много веков назад, точней, полуостров Индостан, и подавляющей части современных индусов: сопрягаются между собой, совмещаясь бесконфликтно множество множеств, и ни одно из них, как и, можно сказать, внутри каждого проблема иерархичности несущественна.
Камень такое же живое существо, как, скажем, змея, и если человеку суждено при очередном перевоплощении душой вселиться в змею, то это отнюдь не унижение, не трагедия, как в известном рассказе Кафки. И возможно принадлежащий к низшей Варне шудр - "неприкасаемых" с рождения не сетовал на судьбу, что угораздило не стать сразу, предлежать к какой-либо из высших Варн, пусть и не брахманов. Впрочем, во всей всемирной истории лишь единицы отчаянно бунтовали против несправедливости по признаку изначально социальному, этническому или против обосновавшихся завоевателей, хотя, наверное, в последнем я не прав - вспомним народы Кавказа, Афганистана, Индии - характерным для неё непротивлением насилию агрессивными методами. Но об этом - особо.
Знакомясь по журнальным статьям или телепередачам с тем, что идёт под рубрикой "Жизнь животных" я поражаюсь тому, как разные виды, принадлежащие к общим семействам - птиц, кошачьих или обезьян - различны не столько внешне, сколько по образу жизни, взаимоотношениям между особями, можно сказать, психическими наклонностями. Подобное наблюдается даже у насекомых, скажем, термитов или муравьев разных видов. Отсюда правомерен вывод о некоем этническом генотипе, определяющем многое в жизни поколений данного этноса, как следует, в частности, из упомянутой выше книги.
Даже не общеэтническом, скорее локальном: в особом почёте местные божества, перешедшие в наследство от давних предков, и чтимые наряду с пращурами. Весьма схожее прослеживается там, где господствуют другие мировые религии - когда храмы посвящаются тому или другому святому, чудотворцу, мученику, и, наверное, прихожане чувствуют особое родство своё с такой мифологизированной личностью. Здесь уместно предположить, что зарождению образа какого-либо мифического существа - "по образу и подобию" реально существующего с дорисовкой воображаемого - насколько хватает фантазии у творца, грезящего наяву.
Напрашивается аналогия с диалектами или знаменитостями областного масштаба, но это, можно сказать, одна из даже не главных составляющих того, отраженного "третьеспирального", которое в определённом смысле сродни мифам. Этот комплекс мифов многоцветен - светлые тона - своё, нужное, полезное, приятное, и - тёмные - чужое, опасное, непонятное, враждебное. Сознание человека находится в плену мифов, и, в сущности, в этом плане не так уж отличается сознание нашего далекого, нецивилизованного предка от современного учёного, эрудита, скептика. Если не по степеням позитивного или негативного восприятия, а по другим критериям обозначить пленившие душу мифы, то я бы условно именовал их, как: пантеонные, фотографические и личные.
Пантеон мифов, неоспоримо довлеющих над человеком с раннего детства, определяет жизненные приоритеты и ценности сверх заложенных генетически - от благоговения и священного трепета перед всемогущими и непостижимыми - мыслящим разумом до - так или иначе определяющими жизненные пути - старшими родственниками, теми, кого они почитают, начальства всех уровней - от первых учителей и наставников до монарха, верховного правителя на Земле. В этот пантеон мира духовного впечатываются, к примеру, персонажи религиозного культа, местные и верховные священнослужители, и подобное им светское начальство на тех же уровнях - от низовой общины до верховного правителя и его окружения. Так же отчётливо обозначаются лица, сущности, которых следует опасаться, презирать, ненавидеть.
Полагаю, каждый может припомнить хотя бы смутно в детстве, - какие имена - высших распорядителей судеб; признанных в этих краях, в это время авторитетных людей во всех известных областях человеческой деятельности; чем-то замечательных родственников, знакомых соседей. К этому фенотипическому пантеону можно отнести устройство быта, семейные традиции, предрассудки. Всё это, возможно, начиная с архетипов по Юнгу, оседало в душе и проявлялось на протяжении жизни явно или неявно. И главное - в душе выстраивается иерархия этих элементов бытия, "третьеспирально" влияющих на формирование личности. Но если именно - личности, то это корректируется её характером, способностями, пристрастиями - той третьей мифической составляющей, о которой пойдет речь после второй, опять-таки, условно именованной "фотографической".
Такой термин подразумевает, что если живопись и сугубо реалистическая , пейзажа или портрета, всё же непременно носит отпечаток личности творящего, то фотография, не исключая художественной, под определённым углом зрения, - отражает подлинную действительность. Современная научная картина мироздания конечно намного ближе к истинному положению вещей, чем, скажем, Птоломеевская с центром на Земле ещё неведомо какой формы, или Геродотова описания обитателей Ойкумены; или веры, как Творец - в той или иной религии создавал всё сущее. Сегодня любой мало-мальски образованный гражданин верит, даже с эпитетом "свято" - что Солнечная система такова, как в учебнике астрономии, и безграничная вселенная также, правда, с некоторыми неясностями; и таков странный микромир с таящейся в нём колоссальной энергией; и среди массы микроорганизмов находятся весьма для нас полезные, но и ужасные, болезнетворные. А на всей планете есть совершенно изумительные - в буквальном смысле слова - уголки, с их странными обитателями, невиданной флорой и фауной. Наконец, с помощью компьютера осуществим задорный лозунг: "Хочу всё знать!"
Другое дело - знать ли наверняка; а кроме очевидного и явного, многое, оказывается непонятно и может быть сомнительно - до открытия обновленных истин. Не отсюда ли такое отношение ко всему быстротекущему? В мире, который преображается на глазах, и ветшают, уходят на десятый план многие "пантеонные" мифы, возникает стремление быть сопричастным новым мифам, по возможности, доступным пониманию не специалиста в той или другой области знаний, доверяя, однако их авторитету. Может быть, отживающий мир классики никуда не денется - хотя бы как почва для паразитирования - не в худшем смысле, о таком в посвященной этому моей работе - на исследованиях, комментариях, своих интерпретациях судеб и творчества великих; но - крайне желательно, не в последнюю очередь, приобщиться к тому, что недавно проявилось, на что нацелены лучи юпитеров - от ультраавангардной живописи и оглушительных шлягеров до входящих в моду элементов костюма и сенсаций в науке.
В человеческой истории можно прослеживать, как распространялись мировые религии, обрастая обрядностью и тем самым, консервируя мифы; какие течения в литературе, искусстве, науке, политике рекрутировали в свои ряды творческие личности; и уже в новое время, сколько звёзд вспыхивало на "третьеспиральном" небосклоне, и если некоторые и на века вперёд излучают свет своих творений, то множество спустя некоторое время после их появления уже невооруженным глазом не узришь. И иерархичность в системе этих "фотомиров" подстраивается под сегодня, как бы переходящее в завтра.
Но, в отличие от мифов "пантеонных" - "фотомиры" воспринимаются не то, что более осознанно, однако с коррекцией на личное, индивидуальное, на характер человека, его способности, творческий талант, нерегулируемые пристрастия. И, если в относительно патриархальных доныне землях, как например, в Индии и других странах Востока, Африки, Латинской Америки - "пантеонные" мифы доминируют над "фотографическими", то на Западе сосуществуют на равных, и последние отчасти служат источниками дестабилизации - не столько общественной структуры, сколько сознания индивидов. Прежде всего, по-моему, оттого, что вносят путаницу в понятие иерархичности, незыблемое в мифах "пантеонных".
С одной стороны внутренняя естественная потребность в психологической устойчивости заставляет отчаянно отвергать любые доводы, опровергающие выстраданные жизненные принципы и достоинства избранных кумиров, с другой - ход времени, меняющего многое, и жизненные обстоятельства подтачивают фундамент верований. Неудовлетворенное "я" восстаёт против иерархии - возрастной, гендерной, сословной, административной, хотя, если вдуматься, корни этого сидят очень даже глубоко и прочно. Что делать? - идти напролом под знаменем своей личной правоты и пренебрежения к нормам моральным общежития, как ветхозаветный Каин или евангельский Иуда? И у этих во все века немало последователей - без раскаяний по Достоевскому.
Зависть, ненависть, жажда власти, желание прославиться любой ценой, подняться насколько можно по иерархической лестнице - пусть и на одну ступеньку, а то и рывком к вершине - не это ли движет жизненными устремлениями человека, если с добавлением современного - тем более. Ни в коем случае не допускаю для себя амплуа морализатора, но хочу лишь подчеркнуть, что в мифологизированным сознании значительно ослаблена роль естественных субординаций в животном дочеловеческом, даже доцивилизационном, и эволюционная защита вида гомо для его выживания посредством мифизации мышления и сознания - век от века в последние тысячелетия, в исторический период - даёт сбой. Отчасти это положение компенсируется расцветом и реализацией творческих возможностей с выходом на значительное "третьеспиральное" - подлинные шедевры, пожалуй, во всех сферах человеческой деятельности, подпитывая сознание миллионов граждан завлекательными "фотомифами".
Правда, и эти мифы, как говорилось, - иные из них могут подогревать неудовлетворенность своей судьбой с поисками виноватых в этом, агрессивность - сдерживаемую и приводящую к неврозам или беспощадную; и смягчающая превратности жизни массовая культура - не панацея для натур незаурядных. В том же ключе - реализация личной значимости включенностью в разного рода состязания, конкурсы, тщеславная удовлетворенность наградами, премиями, заметное участие в престижных тусовках. В то же время для "неустойчивых" в большей или меньшей степени - погружение в наркотический туман, в таинства полумистических сект, в упоение сексуальной свободой, в мизантропическое отшельничество, лучше - беззаветный альтруизм, и совсем катастрофически - в вынужденный суицид. Покамест - последнее - относительно для немногих этот выход.
ГЕНОЦИД И ДИСКРИМИНАЦИЯ
Не обойтись без преамбулы. Гомо сапиенс - человек разумный, в общем - всё человечество стольких-то минувших тысячелетий. Но появляются исследования под девизами - "Человек творческий", "Человек неустойчивый", "Человек играющий". Условно можно дать и такое определение: человек страдающий, что в большей или меньшей степени относится едва ли не к каждому из живущих. Страдают по-разному и от разных причин: всевозможных недугов, болей, голода, холода, катастроф – природных, с некоторых пор техногенных, недобросовестности, зависти, семейных неурядиц, признания личных заслуг - действительных или мнимых, навязываемого неприемлемого для данного индивида, одиночества, тоски о недостижимом...
В произведениях всех жанров литературы, искусства образно представлены разного рода страдания людей той или иной национальности, социальной принадлежности, религиозной ориентации. Возможен и научный подход к этой проблеме: биологии, медицины, психологии, социологии, в какой-то мере философии; и при объективной отстраненности от эмоциональной окраски, подлежащий рассмотрению массив фактов говорит сам за себя. В этой связи правомерно присмотреться к такому аспекту причин страданий множества людей, которые исходят от власть имущих. Но если говорить об этом загодя применительно к Украине, то есть поколения людей, живших и живущих ныне и в минувшие века на территории нынешней державы под этим именем, всё равно неизбежны научные, исторические экскурсы вне этих рамок, логически переходя от общего к частному.
Прежде всего - о природе власти - с излюбленных мной биосоциальных позиций. Зоологи, этологи, такие, как Конрад Лоренц с помощью наблюдений, применений новых технических средств, выявили сущность взаимоотношений особей в одновидовых сообществах живых существ, в том числе приматов - по моему убеждению, несмотря на экстравагантные гипотезы о происхождении человека, - наших отдаленных родственников; и много унаследовано нами генетически от общих предков. В частности, иерархические структуры животных сообществ - разброс входящих в них особей по характеру, уровню интеллекта, агрессивности, приспособляемости к возникающим ситуациям - оптимизирует эти структуры в плане выживания в предназначенной для этого вида экологической нише. Возьмём для примера плащеносных павианов гамадрилов, и процитируем кое-что из шеститомника "Жизнь животных", изданного в 1971 году.
"Держатся гамадрилы на склонах скалистых гор, иногда крупными стадами в 80-100 и более особей. Такие сообщества павианов характеризуются ярко выраженной иерархией... Отношения между членами стада основываются на господстве и подчинении. Господствующее положение занимает сильный взрослый самец, который своё право вожака нередко завоёвывает в драке. Вожак оберегает стадо от рассеивания, следит за порядком, разнимает дерущихся. Как правило, он первым замечает опасность и особым криком оповещает об этом остальных. "Одним словом, если в ходе эволюции и возникновения данного вида сотворилась незыблемая своего рода генетическая конституция, определяющие права и обязанности каждого члена павианьего стада со сверхзадачей его выживания и продолжения рода, то вожак - своего рода гарант этой конституции. "В его гареме имеется несколько взрослых самок, из которых выделяются им более любимые фаворитки. Самка с новорожденными и детёныши также занимают привилегированное положение. Хуже всего в стаде приходится подросткам и старым самкам... В стаде павианов часто происходят ссоры, потасовки и драки, в которые, как верховный судья, вмешивается вожак. Все это сопровождается различными звуками и мимикой... Помимо звуков, они пользуются выразительными жестами, мимическими движениями и даже взглядами. Так, например, вожак одним суровым взглядом может утихомирить ссорящихся. Но стадо всегда бывает сплоченным в случае внешней опасности и даже вступает в борьбу с леопардами и львами, чтобы защитить своего собрата".
Человек, как известно, по определению - общественное животное, и от "братьев меньших" гомо унаследовал принцип структурирования своих сообществ с иерархическим построением. Отряд приматов, в том числе человекообразных, включает виды обезьян, различных не только по физиологическим особенностям, внешнему виду, образу жизни, но и, так сказать, общественному устройству, одно из которых описано выше. Надеюсь, никому не покажется кощунственным или некорректным утверждение, что и разделение человечества на этнические подгруппы, нации, закрепившиеся в своих природных экологических нишах и поколениями вырабатывающих эволюционно присущий каждой такой общности своеобразный национальный характер, - привело к сформированию иерархических структур с неизбежным социальным расслоением.
Человек, осознавший преимущество обладания властью, когда в соотношении прав и обязанностей превалируют первые - начиная с получения завышенного, притом изрядно, объема получаемых жизненных благ и кончая возможностью династического наследования личной власти, - стремился уже по-человечески занять место повыше в иерархии вплоть до самой вершины. Такое стремление, как и характер человека, талант в той или другой области приложения творческого потенциала, - в широком диапазоне индивидуальности, - реализовывалось уже в племенах, стоящих на невысокой ступени цивилизации, как показано, например, в книге Фрезера "Золотая ветвь". Жажда власти не только над одноплеменными, но другими народами, ближними и дальними, оборачивалась бесчисленными войнами, локальными и глобальными, но и внутри государств революциями с кровавыми последствиями или бескровными дворцовыми переворотами.
Но последствия и такого рода смены власти нередко сказывались на значительной части населения того или иного государства. Это подтверждается историей второй половины XX века. Распалась колониальная система миропорядка, и в бывших колониях европейских держав у власти оказались активные националистические деятели, различно реализующие свои полномочия. Схожие процессы происходили в конце века, когда слабела и лопалась привязка стран Восточной Европы и союзных республик СССР к руководящему центру в Москве. Но, так сказать, смена вывески под эгидой независимости по-разному смещала акценты того, что в большей или меньшей степени можно считать проявлением заявленного в заголовке - геноцида, дискриминации, голодомора - если перевести с украинского в расширенном плане - страданий значительной части населения от резкого сужения необходимых жизненных благ.
Намечается ли в наступившем XXI веке, если не ликвидация, то хотя бы угасание, схождение на нет того, что гуманизм века минувшего обозначил вышеназванными терминами? Кто возьмется однозначно и уверенно прогнозировать, вряд ли и высококвалифицированные футурологи; ход исторических событий и поворотов зачастую непредсказуем; разве что стоит оглянуться, узнать правду, осознать - в чём истинные причины подобных человеческих бед и страданий. Уже не говоря о глобальных масштабах, но локально, скажем, ограничившись XX веком и территорией нынешнего государства под называнием Украина - наиболее характерными штрихами.
Геноцид имел место на Украине в прошлом веке, но вопреки утверждениям официальной нынешней пропаганды, тенденциозно отражающей позицию некоторых националистически настроенных господ, не в годы, отмеченные голодомором - 1932-33. Общепризнанное определение геноцида - "истребление отдельных групп населения по расовым, национальным, этническим или религиозным признакам" - и только. Гибель мирных жителей в результате военных действий, например десятков тысяч японцев в Хиросиме в 1945 году или миллионов обитателей Камбоджи в 70-х годах XX века при правлении "красных кхмеров" не квалифицируются как геноцид. Другое дело - массовая гибель армян в 1915 году от рук озверевших убийц-турков; кровавые столкновения народностей хуту и тутси в Руанде во второй половине XX века.
Безусловный геноцид проявлялся на Украине по отношению к людям разных национальностей. Убийства сотен, если не тысяч граждан украинской или польской национальности в некоторых районах Западной Украины и Восточной Польши попутно с изгнанием оттуда жителей не коренной национальности этих держав - вскоре после завершения войны. Сопровождавшаяся гибелью тысяч мирных жителей - крымских татар при их депортации в те же годы наверное правомерно также отнести к геноциду. Гибель женщин, детей, стариков только из-за принадлежности к определённой национальности - как несомненный геноцид, - по отношению к евреям, проживавшим на Украине, в XX веке такое бывало неоднократно, в меньших или больших масштабах. Погромы в начале века, в годы гражданской войны со стороны едва ли не всех вооруженных формирований, враждующих между собой; наконец, сотни тысяч поголовно истребляемых на оккупированной немецко-фашистской армией и её союзниками территории. В годы войны и здесь геноциду подверглись цыгане.
Дискриминация, то есть ущемление в правах граждан какой-либо национальности, вероисповедания, сословной, или - в марксистской терминологии - классовой принадлежности - чревата, в зависимости от её характера и масштабов, страданиями, порой невыносимыми, людей обычных, законопослушных, как трудоспособных приносящих пользу своим согражданам, или как нетрудоспособных - не за их счёт живущих. С этих позиций голодомор в 1932-33 годах, как и в России, Казахстане, можно рассматривать, как целенаправленную дискриминацию крестьянства, собственников своей земли и средств производства - для насильственного вовлечения в производственные объединения, подконтрольные государству - колхозы. Если при геноциде люди, по определению - иной национальности, вероисповедания - воспринимались, одним словом, - чужими, возможно потенциально враждебными - по генетически унаследованному от "братьев меньших" или далёких предков гомо, историей человечества так этнически разделенных на племена, народности, нации, то дискриминация как категория межчеловеческих отношений, кроме этого, включила в понятие "чужой" - неугодных власть имущим, инаковерующих, инакомыслящих; пусть не совсем чужих, но и не своих, родных по крови или по духу. В этом смысле дискриминация, можно сказать, - младшая сестра геноцида.
Об этом говорит и дефиниция этого термина - в новейшем словаре: "Дискриминация (латинское - различение, разделение) - умаление (фактическое или юридическое) прав какой-либо группы граждан по мотивам их национальности, расы, пола, вероисповедания и т.п.". Оставим пока в стороне то существенное для жизни очень многих людей, что может таиться в этом "и т.п." - и тому подобном. А, если в тех временных и территориальных рамках, обозначенных выше, находить наиболее характерный пример дискриминации в классическом понимании, то это, прежде всего, относится - по советской терминологии - к "лицам еврейской национальности", - в СССР.
За вычетом периода примерно с 1920 по 1944 год и последнего десятилетия XX века, две трети его протекали под знаком узаконенной или директивной негласной дискриминации евреев как таковых. До революции 1917 года обязательное, за немногими исключениями, проживание в "черте оседлости" и ряд сопутствующих правовых ограничений. Затем, как сказано выше, погромы годов гражданской войны. И лишь с начала 20-х годов, образования СССР, интернационализм, как составляющая официальной идеологии, надо отдать справедливость, действительно снимал проблему национальной принадлежности не только формально, но и во многом в межчеловеческих отношениях, и память моя подтверждает это, углубляясь в школьные довоенные годы. Понятно, период оккупации Украины немецко-фашистскими армиями и их союзниками - был весомой частью Холокоста для оставшихся на оккупированной территории, а уже в 1944 году вступил в силу пресловутый "циркуляр Маленкова", во исполнение которого те, у кого в паспортах значилось "еврей (еврейка)" или в подробных анкетах и материалах КГБ прослеживалось более или менее близкое родство опять же с евреями - категорически вытеснялись абсолютно из силовых структур, не допускались на руководящие должности определённого уровня, увольнялись с этих должностей, и ещё дореволюционная "процентная норма" приёма евреев в высшие учебные заведения, для части факультетов сводилась к нулю. И даже после провала "дела врачей" в этом плане мало что изменилось, и то же КГБ, и партийные органы бдительно следили, а на Украине, пожалуй, особо рьяно контролировали суровое соблюдение такой антисемитской государственной дискриминационной политики.
Вообще в послевоенный период жизни Советского союза дискриминация отдельных групп населения была в определённом смысле узаконена. Это - подвергшиеся депортации - от мала до велика, поголовно - народы Северного Кавказа, крымские татары, немцы Поволжья. Это заключенные, пребывающие в системе ГУЛАГа - преимущественно интеллигенция из земель Прибалтики, Западной Украины, присоединенных к СССР ещё до войны и националистически настроенные или подозреваемые в этом; многие тысячи бывших военнопленных. Определённые ограничения в карьерном росте, допуске к работе в более или менее засекреченные учреждения были у тех, кто оставался на оккупированных территориях. В десятилетия второй половины XX века возвращение депортированных на родину, реабилитация узников ГУЛАГа, как бы томительно и неполно, с опозданием шли эти процессы; восстановление гражданских прав вышеназванных категорий граждан - всё это свидетельствует о сужении масштабов и ослаблении жесткой дискриминации по отношению к миллионам граждан СССР ещё до так называемой перестройки.
Но и за границами Украины, СССР в том же XX веке - яркие примеры дискриминации, скажем темнокожих потомков рабов и индейских аборигенов в США; евреев в Германии - с переходом в геноцид; апартеид, сегрегация неевропейского населения в ЮАР; можно вспомнить и неравноправное положение женщин, причём доныне сохраняющееся в ряде стран Ближнего Востока, предпочтение официальной в данной державе религии в ущерб прочим; а в СССР такой "религией" утвердился марксизм-ленинизм; касты в Индии, правда, конституционно упраздненные в середине XX века. Ограничения свободы слова, печати, избрания в руководящие органы - от своего предприятия, учреждения до правительства; свободы места проживания или эмиграции - по сути те же проявления дискриминации граждан, и подлинная демократия исключает таковое.
Что и говорить - прошлый, XX век, представив всему свету ужасы мировых и локальных войн, при которых страдали миллионы мирных жителей; геноцида в буквальном смысле; дискриминации в разных формах; гибель людей, в том числе детей от голода; казней и репрессий невиновных, - заставил, пусть отчасти, прозреть людей совестливых, мыслящих, осознавших смутно или достаточно ясно - катастрофичность продолжений всеохватывающей антигуманной эпидемии; и понимание этого передалось руководителям государств достаточно цивилизованных, если угодно, демократических, правда, сильнее во второй половине XX века, тоже грешащей вспышками этой безумной эпидемии, вирусы которой рождаются в головах одержимых честолюбием власть имущих и заражает беспощадностью их подручных и удовлетворяемых этим приверженцев.
Чрезвычайно интересен, на мой взгляд, и такой аспект таких проявлений античеловечности, как отношение к ним тех, на кого они направлены, и тех, кого не касаются, обходят стороной. И это не только запечатлено в истории - в преданиях и документально, подмечено фольклором и литературой многих народов; но живо в памяти тех, кто как автор этих строк, находился в гуще событий бурного XX века. Однако, чтобы понять, каковы истоки таких межчеловеческих отношений, придётся углубиться, так сказать, в предысторию человечества, внутривидовые, генетически обусловленные реакции "братьев меньших" на происходящее с их сородичами, попадающими в беду.
Возможно, полезен мысленный экскурс в мир животных для понимания отношения человека к ближним и дальним, - некоторым господам - далёким от безоговорочного признания подлинности библейского шестого дня творенья - Адама и соответственно Евы, но сторонникам гипотез о вмешательстве в возникновение вида гомо неких сверхразумных или дальновидно могущественных инопланетян - тем или иным образом. Конечно, в этом процессе появления и становлении человека, человечества ещё немало непонятного, сокрытого, так же, впрочем, как и во всём ходе эволюции живого на нашей планете, но, по-моему, нелепо отрицать наследственную связь человека с животными предками. Столько сходного в физиологии, органах чувств, генетике, нервной системе с управляющим мозгом, и в определённой степени мотивации поведения, образа жизни, психики...
Разнообразие каждого из перечисленных составляющих у многих тысяч видов живых существ, и даже отличия особей одной популяции, и одного помёта по характеру у высших животных - также свидетельствуют об аналогичной эволюционной тенденции в человечестве - у столь отличных друг от друга этнических подвидов, наций, народностей, и, тем более рождающихся индивидов в одном поколении, тех же родителей. Так что правомерно обратиться к выявленному этологами, особенно в последнее время благодаря чутким инструментам наблюдения - будь то муравейник, семья гиен или стадо слонов. Сверхзадача любого вида - продолжение рода, и естественно при этом доводится чем-то жертвовать. Прежде всего, генетически очерченными границами индивидуального благополучия, зависящими от максимально возможного воплощения той же сверхзадачи. Далеко не из каждой оплодотворенной икринки вырастет рыба, зато этих икринок тысячи и тысячи; пчёлы в один прекрасный день уничтожат всех до одного трутней, как отработанных. Муравьи бросаются на горящую спичку, стараясь затушить её ценой своих жизней. А как отчаянно в случае серьёзной опасности защищает мамаша своих новорожденных - не помышляя о собственном спасении - волчица или порой домашняя кошка.
Но если сородич ранен и, следовательно, обречен - откуда ему ждать помощи; если детёныш мёртв - убедиться в этом несложно, то, как принято у нас не всегда вполне утешительное - жизнь продолжается; для животного - выполнение сверхзадачи; а для человека? Но и это - отдельно. А в мире животных достижение сверхзадачи обеспечивается генетически оправданным рационализмом в поведении, разных сторонах образа жизни, реакции на экстремальные ситуации. Ещё одна цитата из "Жизни животных" - о волках. "Изредка голодные волки отваживаются нападать на спящих в берлоге медведей..." Помните, конечно: "Со своей волчихою голодной выходит на дорогу волк; его почуя конь дорожный храпит..." Пушкинская поэтическая точность и в этих строчках лаконично приоткрывает действительность: распределение охотничьих ролей в такой паре повышает шансы на успех. Интересно другое: через сотни тысяч лет существования на свете возможной добычей волков могли стать одинокие одноконные экипажи на проселочных дорогах в зимнюю бескормицу, и достаточно разумные звери за век-другой в этом сориентировались. Но - продолжаем цитату: "Волкам свойственен и каннибализм. Известно много случаев, когда они разрывали и съедали ослабевших зверей, раненых охотниками или сильно пострадавших в междоусобной драке в период гона".
Наши совсем или не совсем далёкие предки, ну не наши, других обитателей планеты - были не чужды каннибализма; убивали и пожирали, конечно, не своих родных, но, допустим, из соседнего племени, таких же чужих, как для волков зайцы, медведи или лошади. Не здесь ли корни того, что впоследствии вырастало тем же геноцидом, дискриминацией, страданиями угнетаемых? Но ведь для плотоядного хищника живая добыча в сущности то же, что для травоядного - растительная пища, безропотная, и для удачливого охотника страдания жертвы от боли, ужаса смерти, отчаянные вопли и стоны - ничуточки не замечают; достаточно удовлетворения охотничьей удачей, удовольствия от поглощения и насыщения свежениной, на худой конец падалью. И нет определённой грани между чужим и враждебным, всем тем, что способствует или не способствует продолжению рода, существованию сородичей; и в том числе служения своему. Скажем, для собаки при людях злейший враг - волк и наоборот, хотя в некоторых случаях может появиться совместное потомство, как от родственных видов.
Безусловно, у вида гомо, переходящем в гомо сапиенс, проявилось то, что отсутствовало у дочеловеческих предков; подобно тому, как у "братьев меньших", животных, стоящих на достаточно высоких ступенях лестницы эволюции живого на планете, возникало многое в физиологии, психике, высвобождаемых возможностях в более расширяющихся рамках генетического программирования, то есть - чего не было, скажем, у земноводных, а у последних немало по тем же критериям новаций, неведомых насекомым. Попробуем, исходя из сказанного, хладнокровно, отстраненно от моральных оценок, присмотреться к тому, что я бы обозначил, как феномен оправдания - подсознательного и вероятно условно сознательного.
Помнится, где-то я вычитал, что Циолковский - известный как один из пионеров теоретической космонавтики, был и оригинальным мыслителем, и одно из его предположений - равные доли добра и зла на неких гипотетических чашах всемирных весов. Но как установить - поровну ли распределяется добро и зло в природе, тем более в человечестве, при неоднозначных критериях - в зависимости от социальной принадлежности, исповедуемой религии, а пуще всего - сугубо индивидуальных подходов, если сие смещается в сферу субъективных моральных оценок. А объективно, отстраненно, никуда не денешься: в живой природе каждый миг отмечен умиранием и рождением множества, миллионов и миллионов представителей земной флоры и организмов - от вирусов до людей на всех континентах. А уж в безграничной вселенной процессы образования одних объектов и исчезновения других идут непрерывно и параллельно: стабильных и нестабильных атомов, звёзд - "сверхновых" или уходящих в небытие "черных дыр".
Как же эти абстрактные категории в представлении добра и зла трансформировались в человеческом сознании и соответственно проецируются на отношении к миру вообще и, особенно к людям - ближним и дальним, но не с привязкой непременной к этническому родству, кровной связи, пространственным или временным факторам? Новорожденный гомо - плод эволюционной селекции, и, если уж сравнивать с плодом в буквальном смысле, состоящим из семян, ядра - залога будущих плодоносных растений, и окружающую мякоть - для приманки распространяющих этот вид по земле, то в генетическом "ядре" человека невероятные для дочеловеческих тварей возможности, и потенциальное осознание неповторимости своей жизни с реализацией этих возможностей, а "мякоть" - уже совсем по-иному - связующее национальными и семейными традициями, соответствующим воспитанием. И - индивидуализированная поляризация категорий добра и зла под эгидой выпестованного своим же особенным - характером, способностями, устремлениями, влиянием всего окружающего, сложившейся судьбой; наверное, не столько эти категории в осознании, сколько в мироощущении, применительно к мыслям и поступкам.
В неустойчивом - по тем временам наверное совсем по-иному, чем теперь - бытии наших предков, в том числе моих далёких предков, ещё до нашей эры, о чём где исторически верно, где мифологизировано повествует Библия, - человеку совсем нелегко было разобраться - благодаря чему судьба делается помилостивей и пощедрей, или отчего приходят разные напасти, беды, потери, - разгул стихий, мора, нашествия захватчиков, поработителей. И в таком мировосприятии - чужое, враждебное, воплощение зла - эти определения в их изначальном смысле становились синонимичны как призыв к соответствующей реакции, действию. При этом совершается то, что иначе как геноцидом в полном смысле нельзя назвать.
Библия, Ветхий Завет, "Книга Иисуса Навина, глава 5". В этой главе рассказывается о, на мой взгляд, не совсем убедительных причинах опять же подвинувших моих предков на захват города Иерихона. И - цитирую: " 20. И предали заклятию всё, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, всё истребили мечем". Такая же судьба постигла город Гай и его обитателей. Глава 8, 24. "Когда Израильтяне перебили всех жителей Гая на поле, в пустыне, куда они преследовали их, и когда все они до последнего пали от острия меча, тогда все Израильтяне обратились к Гаю (царю Гайскому - отмечено в 23) и поразили его острием меча". Запомним это - неспроста) ". 25. Падших в тот день мужей и жен, всех жителей Гая, было двенадцать тысяч. 26. Иисус не опускал руки своей, которую простёр с копьем, доколе не предал заклятию всех жителей Гая. 27. Только скот и добычу города сыны Израиля разделили между собой, по слову Господа, которое Господь сказал Иисусу".
В самом деле - может и скот, который вовсе не при чём, не стоило истреблять в Иерихоне, если будет польза от него. Можно считать, что в захватнических операциях не только описанных в Библии со стороны евреев, победившие уводили в плен рабов - почти дармовую рабочую силу и наложниц для правителей; о судьбах не входящих в это число можно догадываться. Для верующего еврея или искренне принявшего иудаизм - в ветхозаветной части Библии, равно как и в Новом Завете - о христианстве отдельно - нет места моральным оценкам тех или иных событий, поступков, как драматических для еврейского народа, так и, мягко говоря, неблаговидных со стороны некоторых и героических личностей, да и нарушающих моральные традиции, например, один из сыновей Ноя. Но главное - всё происходящее по воле Божьей, и только - и сверхзадача каждого проникшегося этой истиной, данной свыше - по возможности следовать этой направляющей воле.
Если бы меня ещё покрепче качнуло в сторону полного признания некоей направляющей, как и всей жизни на планете - эволюционной для вида гомо - гомо сапиенс, я бы отождествил такое моё виденье развития рода людского, и евреев особенно - нет, отнюдь не как богоизбранного, лишь как выполняющего свою миссию среди всех народов, если угодно, как и каждый народ, и, может быть, каждый индивид, - с идеей Бога, совместимой с моим - ну не совсем атеизмом, скорее своего рода теизмом. Конечно, при этом трудно смириться с неизбежностью преследования евреев, кажется, во все века и во многих землях, с изгнаниями их из разных стран уже в несколько последних веков, погромами, тем более Холокостом, и на фоне этого в течение около сорока лет дискриминация "лиц еврейской национальности" в СССР, что и меня в какой-то мере коснулось, но об этом позже. Искупает ли всё это вклад еврейского народа в "третьеспиральное" - культуру, науку, религиозные течения, в это нематериальное материализованное?
А чутко прислушиваться душой, внимать, выспренно выражаясь, велениям свыше - уже в возможном в моём представлении - варианте сверхзадачи человечества, за животными рамками только биологического продолжения рода - сердцевина подлинно религиозного сознания, что сродни творческому вдохновению, вообще творчеству, в чём признавались люди творческие, во всяком случае - когда свободно этому отдавались - рождалось долгоживущее, как слова языка или формула, нетленные или трансформируемые в свете сменяющихся эпох. Однако можно напомнить о параллельных во всём мире процессах созидания и разрушения, или конструктивных и деструктивных, или в моральном аспекте - добра и зла, и признать, что и в человеческой истории второе по-разному проявлялось, а порой - ещё как, и кто станет утверждать, что нынче, вроде бы в основном в мирное время для большей части стран и народов, маятник качнулся в сторону добра, а если зла - то в каком обличье?
Крепнущий в череде поколений - скачкообразно у разных народов, набирающий силу и пробуждающийся для действия разум - у гомо, гомо сапиенс, сверх генетически заложенного, как у "братьев меньших", - учился сопоставлять наблюдаемое, пытаться делать выводы, направленные на возможное облегчение своего нелегкого существования. И успехи в материальной сфере несомненны: приёмы успешной охоты, земледелие, скотоводство, изготовление орудий труда, постройка жилищ, сотворение одежды - всё это в глубине истории человечества сравнительно легко объяснимо и понятно даже школьнику - свидетелю создания и обновления рукотворного мира. Сложнее представить не менее сложные и таинственно сокрытые процессы образования и развития жизни на планете, формирование национального характера со всем сопутствующим, языком каждого народа, взаимосвязь составляющих - внешнего вида, образа жизни, приоритетов в духовном отношении к жизни, верований, закрепившихся традиций...
Надо отдать справедливость - гуманитарная наука нового времени, оторвавшись от мифологизированных видений былых веков, на основании достижений этнографии, археологии, памятников литературы - от сохранившихся эпосов, первобытного искусства - не оценивая - многое или кое-что - прояснила в понимании, как могли происходить отмеченные выше процессы духовного развития человечества, отдельных народов. При этом опять-таки справедливости ради, следует отметить, что солидные, высокоэрудированные, авторитетные в своей области исследователи нередко расходятся в предположениях о том, какие факторы определяли то, о чём говорилось выше: национальный характер, формирование языка, общественные структуры, комплекс верований, традиций, обрядности; и, может быть, уместно говорить о более или менее обоснованных гипотезах.
Не дремлют и сочинители произведений исторического плана - и чем глубже в бытие наших прапредков, тем экстравагантней разыгрывается фантазия авторов. И отнюдь не рассчитывая на ошеломленных полумистическими вариациями на темы человеческой зари - жаждущих именно такого остренького читателя, позволю себе высказать дилетантское понимание того, как складывалось мировосприятие и мироотношение наших далёких предков, отголоски которого не прошли мимо меня за годы моей долгой жизни - от личных переживаний до разнообразной и осмысливаемой информации - снова-таки - от ярких и убедительных статей учёных мужей до той небольшой доли освоенной мной мировой литературы и искусства, вплоть, наверное, до музыки, как ни парадоксально, кажется последнее. И отсюда - как я представляю себе развитие отношения людей, живших много веков назад - к тому, что для них обобщенно виделось как относительно реальное зло.
Зададимся вопросом: каким же представлялось олицетворение этих высших сил, существенно влияющих на судьбы наших предков? История верований, становления религий - разворачивает чрезвычайно пёструю картину у народов Земли: тотемные животные у обитателей доколумбовой Америки, пантеоны божеств древнего Египта, полуострова Индостан, Эллады с эпохи Гомера, древнего Рима, славянских народов. Не они ли, эти божества определяли, не от них ли зависели, в конечном счете, удачи и неудачи в жизни каждого их подопечного, им подвластного подданного? Последнее слово архаично, но не в этом ли, как мне представляется, ключ к возникновению и закреплению религиозного сознания. Не в такие уж далёкие времена, скажем, "подданный Британской империи" - синонимично "подданный её величеству королеве Виктории", так же как строка Пушкина - "Вы не родились подданным Петра". Характерно, что образы владык потусторонних, так сказать, мифологизировано, реальны, как и владык на своей земле.
В ореоле мудрости, могущества и справедливости - и в памяти последующих поколений предстаёт древнеиндийский царь Ашока, или древнегреческий Солон; а на Руси царь-батюшка; да что говорить - каким большинству советских граждан, и моего поколения виделся Сталин, и, признаемся, не только благодаря безудержной пропаганде и тонкому пониманию им самим, каким лучше всего предстать перед подданными, но и нередко сидящему в нас подсознательному культу, грубо говоря, начальства, - чем оно выше и недоступней, и чем нам кажется мы зависимы от его благорасположения к нам или неудовольствия нашими деяниями и даже помыслами. Образец такого самодержца, которому нельзя не верить, не доверять целиком и полностью - библейский царь Соломон.
Прошу прощенья у знаменитых мудрецов - толкователей Священной книги, и у истинно верующих иудеев, которым мои соображения могут показаться чуть ли не кощунственными - это не так; считаю, что моё понимание, постижение и впрямь глубочайших откровений, выраженных так, чтобы этим прониклись и далёкие потомки творцов Библии, в том числе и я, - приближается к истине. Итак, Соломон обладал всем, о чём мог помышлять или представлять в самых неистовых мечтах, а, может, что и не снилось человеку той эпохи, хотя реальностью были, к примеру, висячие сады царицы Семирамиды, между прочим, по сказаниям - дочери богини Деркето, как и многие древние правители, ведущие свою родословную от богов; но дворец Соломона, как храм Иеговы - шедевр архитектуры и средоточие роскоши. Облачение человека - на протяжении веков демонстрировало социальный статус, обеспеченность, о чём подробно в нашей с моей женой книге "Почему мы так одеты"; в той же Библии упоминается, что и разноцветная одежда доступна не каждому, как знак особого отличия. Но исключительность того, как одевался Соломон, нашла отголосок даже в Нагорной проповеди Христа: "И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут; не трудятся, ни прядут. Но говорю вам, что и Соломон во славе своей не одевался так, как всякая из них".
И, как само собой разумеющееся для правителя достаточно высокого уровня, а в дальнейшем и доныне на Востоке - пользование сексуальными услугами, так сказать, в ассортименте. В гареме или такого рода полусемейном образовании, как упомянуто в "Песне песней", у Соломона "есть шестьдесят цариц и восемьдесят наложниц и девиц без числа". И, наверное, для каждой из них внимание Соломона, пусть и недолгое, было верхом мечтаний, впрочем, как и для современных фанаток их "звёздных" кумиров. И, как следует из Библии, Соломон как мужчина был неотразим, такое впечатление с первого взгляда произвёл на Суламиту, которая не ведала, кто он такой. А царица Савская - цитата из энциклопедии: "царица Савы - страны Южной Аравии, наслышавшись о мудрости царя Соломона, совершила поездку в Иерусалим, откуда возвратилось с богатыми дарами". И не только: "По абиссинскому преданию, - родила от Соломона сына Менелика, родоначальника абиссинских царей".
Уместна из той же дореволюционной энциклопедии заметка: "Соломон (библейское) царь Израильский, около 1015-975 или, по другой хронологии, 970- 938 до Р.Х., сын и преемник царя Давида и Вирсавии, построил великолепный храм в Иерусалиме, строил дворцы, водопровод, новые города, обременил народ тяжкими налогами. Позже слыл в преданиях за мудреца и автора книг "Притчи Соломона", " Екклесиаст" и "Песни песней". Читаю эти тексты не как верующий иудей, да и не как еврей, не как историк, тем более как знатоки и толкователи Священного писания, но как - пусть без ложной скромности, впрочем с единственным подходящим эпитетом - вдумчивый читатель - дитя двадцатого века, свидетель и лично, и информационно - относительно многого происходящего, как современник, и также через литературу, искусство, заглядывающий в прошедшие века человеческой истории, и опять же с высоты дня сегодняшнего понимающего, как и главы Библии, скажем, "Одиссею", "Рамаяну", наставления Конфуция, беседы Сократа.
Несколько кратких выдержек из "Псалтыря". Книга 3, псалом 72. "Я позавидовал безумным, видя благоденствие нечестивых. Ибо им нет страданий до смерти их, и крепки силы их. Выкатились от жира глаза их, бродят помыслы в сердце. Над всем издеваются; злобно разглашают клевету; говорят свысока; поднимают к небесам уста свои, и язык их расхаживает по земле. Потому туда же обращается народ Его, и пьют воду полною чашею. И говорят: "как узнает Бог? и есть ли ведение у Всевышнего?" И вот, эти нечестивые благоденствуют в веке сем, умножают богатство..." Одним словом, "нет правды на земле, но правды нет и выше?" - не только в озлобленном виденьи Пушкинского Сальери, но вообще - с позиций общечеловеческой морали - зло, как его понимали в эпоху Соломона, и в общем так же честные труженики во всём мире сегодня - торжествует, если не придавать значения оправдательным нюансам - не так ли?
А если так, то стоит ли верить в некую высшую справедливость, вести праведный образ жизни, исполнять, как полагается по законам человечности, непостижимую волю Всевышнего? И как некая фуга далее звучит то, что пронизывает предшествующую Псалтырю Книгу Иова. "Так не напрасно ли я очищал сердце моё, и омывал в невинности руки мои... Но если бы я сказал: "буду рассуждать так", - то я виновен был бы пред родом сынов Твоих..." Вдумаемся в метафорические выражения последующих псалмов. "Но Бог есть судия: одного унижает, а другого возносит. Ибо чаша в руке Господа, вино кипит в ней, полное смешения, и Он наливает из неё.. "Очень созвучно русским пословицам: "Всё по воле Божьей", и "Бог всё видит, да нескоро скажет" - "Когда восстал Бог на суд, чтобы спасти всех угнетенных земли. И гнев человеческий обратился во славу Тебе; остаток гнева Ты укротишь..."
Заключительный стих - в церковном лексиконе - в отличие от других, для меня нуждается в расшифровке, однако прерываю цитирование наиболее выразительных, прямолинейных, но в сущности злободневных стихов-изречений из упомянутых книг Библии, - дабы задуматься над тем: а что в этом противоборстве добра и зла существенно изменилось за двадцать-тридцать минувших веков? И, главное, каким образом? Может быть, в попытках постичь и это, или просто - это, - ключ к моим писаниям последних полутора десятков лет? Помнится, несколько веков дохристианской эпохи называют детством человечества, вернее, по-моему - с прилагательным цивилизованного в определённом смысле. О том, как много решающего закладывается у человека в детстве, даже самом раннем - определяющее подсознательно в дальнейшей жизни тревоги, радости, странности, поступки - исследовательски откровенно рассказывает Михаил Зощенко в "Повести о разуме", о которой наверное речь ещё впереди.
В этих библейских стихах слышится жалобное мяуканье брошенного котёнка, плач обиженного ребёнка: что же это получается? Для чего я родился и живу на этом свете? Разве не для того, чтобы радоваться жизни? Чем я хуже тех, кто ловко приспособился к обстановке, и незаслуженно пользуется разными благами? Неужели так задумано изначала, и ничего ни для меня, ни для таких, как я, не изменится? А для моих потомков - чем они виноваты, что судьба именно к ним, а не к - ей-Богу - недостойным - столь неблагосклонна? Остаётся надеяться, что "Когда умножаются праведники, веселится народ; а когда господствует нечестивый, народ стенает". Насколько за минувшие века в обновленном Израиле, да и в почти двух сотнях государств на планете "умножились праведники", а не "господствует нечестивый", и большинство народа довольно своим положением? И каково соотношение "праведников и нечестивых", по каким критериям, и правят ли бал последние - явно или фактически?
Дело в том, что в эпоху создания Библии для ее творцов, равно как и авторов известных и безымянных эпических произведений на мифологической основе, легенд и притч - категории добра и зла представлялись, можно сказать, в более или менее чистом виде. На одном полюсе явные носители зла, пособники Дьявола - убийцы, воры, развратники, клятвопреступники, обманщики и тому подобные, соблазнительные для неискушенных, поступки которых в писаных и неписаных заповедях морального плана разных народов обозначаются с предостерегающим: "не..." На другом полюсе - праведники, то есть так или иначе противостоящие злу, стараясь оказать посильную милость, помочь в жизни - особо акцентируем - исключительно или преимущественно своим - по кровному или этническому родству.
В раннем христианстве это нашло своё крайнее выражение: до предела нетребовательные к жизненным благам, "нищие духом" - то есть ограниченные в своих помыслах о чём-то большем, чем дала им жизнь, как высшая награда для любого существа - никакое зло не могут кому-либо причинить, и даже помышлять об этом, не сопротивляясь даже "злу насилием" и даже подставляя ударившему по одной щеке другую. Но - то место в Евангелие от Матфея и затем от Марка, которое, как я убедился, обходят или замалчивают христианские священнослужители, когда Иисус поначалу отказывал в помощи по исцелению дочери "язычницы родом Сирофиникиянки", свидетельствует о том, что и для Христа во главе угла было разумение "своих", одноплеменников. Не мне доискиваться - отчего на свете доныне немало истинных приверженцев христианства, верующих в необходимость служения добра в их понимании, возможно подсознательном, интуитивном; и попутно развелось также немало и на этом паразитирующих в декорациях обрядности. Собственно, кажется мне, что вышеназванное положение приложимо ко всем разновидностям религии - так называемым мировым и традиционно локальным, маргинальным.
Но, рассуждая о добре и зле, трансформации эти понятий их приложений за десятки веков, о которых нам известно больше, чем за предшествующие становления гомо сапиенс, по привычке, как человека пишущего, лучше сказать, сочиняющего - уже скоро восемь десятков лет - от стихотворных созвучий самого раннего детства - прибегну к сравнению или аналогии, на первый взгляд невероятно отдаленной от категорий добра и зла, геноцида и дискриминации, но весьма подробно в ином ключе - как примеры непропорционально большого влияния кажущейся незначительной части на то общее, в которое оно входит - на свойства и возможности этого общего - в философской проблеме части и целого. Примеры, приводимые мной на страницах "Ранней ягоды" - о металлических сплавах, одной из решающих сфер современной индустрии. О том, как в эту сферу в новейшее время вовлекается, по расхожему выражению, "вся таблица Менделеева".
В частности, сплавы железа, и ныне превосходящие по объемам и разнообразию - недаром, наверное, железный век сменял бронзовый, также замечательные по свойствам сплавы меди, алюминия с рядом металлов и неметаллов. Как известно железо в чистом виде встречается крайне редко в природе, а рукотворно сохранившееся - разве что каким-то образом изготовленная много веков назад в Индии колонна, не ржавеющая и неподвластная всерушащему времени, и, по условной аналогии со сплавами металлов, далеко не всегда можно определить, какие именно составляющие и в каких соотношениях в конечном счёте сказываются на свойствах и возможностях воплощения на путях технического прогресса того или иного сплава, - на протяжении веков освоения человеком планеты материально и бытия в миропонимании сочетания того, что видится каждому или многим в образах добра и зла - неоднозначными и всё более разнообразными. Более грубая аналогия с принятыми наукой нового времени моделями микромира с элементарными частицами - опять-таки условно положительными и отрицательными, но без взаимодействия которых невозможно представить более или менее устойчивые атомные структуры, да и взаимодействия между атомами с образованием молекул, вплоть до сложнейших органических, без которых не было бы и всего живого, и нас с вами.
Будем считать, что не в прямой связи - пока - ещё цитата из "Книги притчей Соломоновых": "Предай Господу дела твои, и предприятия твои совершатся" - запомним это как призыв следовать душой тому предначертанию, которое - в понимании наших предков - Господь, так сказать, просто мудрый распорядитель, а в моём, будем считать, пантеистическом - тот продолжающийся вектор эволюции живого уже на уровне гомо сапиенс, на чём я останавливался в предыдущих опусах, и что видится мне в глубине Книг Библии, о чём речь также ещё впереди. "Милосердием и правдой очищается грех, и страх Господень отводит от зла". Вероятно, угроза самоистребления человечества, если дать Дьяволу возможность закрепиться в иных душах и уже безудержно царствовать и истреблять и чужих, и своих - как своего рода иммунитет пестовался в противовес - этой, не окончательно сникшей и сегодня угрозе - ростки гуманизма, совести, милосердия; если угодно - добра в моральном измерении. "Когда Господу угодны пути человека, Он и врагов его примиряет с ним... Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его". Вслед за этими обобщающими тезисами, относящимися к каждому смертному, особо выделяются требования к царю. "В устах царя - слово вдохновенное; уста его не должны погрешать на суде... Мерзость для царей - дело беззаконное, потому что - правдою утверждается престол. Приятны царю уста правдивые, и говорящего истину он любит. Царский гнев - вестник смерти; но мудрый человек умилостивит его. В светлом взоре царя - жизнь, и благоволение его - как облако с поздним дождём". Из многих тысяч земных правителей - от племен до империй - многие ли могли претендовать на соответствие идеальному образу Соломоновых притч?
Разве что сам автор, каким представлен в Библии. Впрочем, отдавая дань его справедливости, мудрости, впечатанной в Книгу, что - пускай не в буквальном смысле, но с заслуженным эпитетом для миллионов поколений именуется Священным писанием, посмотрим на Соломона и его царствование непредвзято и даже слегка критически. Роскошь принадлежащего царю дворца, облачение, гарем, так оно было, но, наверное, среди подданных государства - праизраилевого - было немало граждан, может быть не настолько мудрых, но достаточно разумных и вдобавок трудолюбивых и добродетельных, которым не доставалось и малой доли от того, чем владел Соломон. А хотелось ведь, особенно молодым, понарядней одеваться, вкушать разные яства и развлекаться хоть с одной из красоток, наглухо изолированных от посторонних.
Согласно вышеприведенной краткой энциклопедической справки - в стране прокладывались дороги - важнейшая составляющая развивающейся экономики, сооружался водопровод, не по Маяковскому "сработанный ещё рабами Рима", но свободными израильтянами, и - из песни слова не выкинешь - население облагалось такими налогами, что это запечатлелось в памяти и последующих поколений, и налогоплательщики как во все времена во всем мире явно не были от этого в восторге. Размышляю, как человек XX века, скептически настроенный, может быть, вследствие и прожитых лет, и такого характера, сопоставляя своё, так сказать, интеллектуально выстраданное с тем, что докатилось до наших дней из недавнего и далёкого прошлого. Каким может быть правитель великой державы - в XX веке узнал и ощутил весь мир - влияние его личности, из немногих такого масштаба - испытали на себе отраженно сотни миллионов жителей СССР, соседних государств, и не только. Полноправным властителем, царем, как он сам, товарищ Сталин, снисходительно объяснил своей матери, навестив условно родную Грузию, - он стал примерно в год моего рождения - 1927.
Обширная литература посвящена этой личности, с порой полярными оценками, как человека, так и объективными - чему способствовала его власть - в широких масштабах, позитивно или негативно, опять-таки с каких позиций к этому подойти. Четверть прошлого века именно Сталин олицетворял власть и в СССР и за её границами, и не о нём собираюсь вести речь, а о том, как я в ту эпоху воспринимал эту власть, и как смотрю на нее, уже оставив за порогом девять лет XXI века. Власть, при которой или посредством которой миллионам людей были уготованы и геноцид, и дискриминация, и голодомор, чему я был, увы, и равнодушным свидетелем, и отчасти пострадавшим. Как я понимаю, мои старшие родные не могли относиться к советской власти критически, и тому было несколько причин.
Советская власть ассоциировалась с Октябрьской революцией, а февральская 1917 года оставалась, можно сказать, за кадром. Продолжение царствования династии Романовых вряд ли в начале XX века, а возможно и позже, обернулось бы возможностью совсем не зажиточным еврейским семьям, молодому поколению вырваться из черты оседлости, провинциальных городов Белоруссии: Могилева и Невеля, как у моей мамы и отца. Открывался путь к получению высшего образования и занятия соответственного положения в обществе при снятии дискриминационных барьеров; евреи, как отчасти прочие формально инородцы (малороссы к ним не относились) занимали вакантные после изгнания служителей прежнего режима места в учреждениях, партийных, хозяйственных, правоохранительных, и, чего греха таить - карательных органах, военных формированиях. Оттого ли, что мои родные и впрямь почувствовали такие возможности при новой власти - мама - учиться в Петроградской консерватории, отец - в Петроградском университете, тётя Соня - мамина сестра на врача в Киеве, и ее будущий муж - в Киеве же на инженера, или по многовековой еврейской традиции даже в условиях дискриминации - жить в любой стране своей обособленной жизнью - сосредоточенной в семье, в кругу своих, в большей или меньшей степени в религиозном обрамлении, связанных с этим традиций - но, по крайней мере, вплоть до середины века, даже в 1937-38 годах, задевших и моих киевских родных, о чём я писал отдельно в опусе "От НКВД до СБУ. 70 лет",- я не слышал выражения недовольства советской властью, тем более серьёзного её осуждения. Может быть, это диктовалось и нежеланием вносить смятение в мою детскую душу, хотя это из области "может быть". Правда, иногда дедушка, который был на год старше Ленина, и на девять, как теперь установлено - Сталина, высказывался в том плане, что эти оба "разбойники", хотя лично для него послереволюционная, вернее после гражданской войны, когда какой-то чин из деникинцев или петлюровцев хотел его запросто убить, но, не как в эпизоде "Белой гвардии", дедушка отделался, точней, откупился золотыми наручными часами и как последствие - эпилептическими припадками - да, лично для него тихая жизнь с изучением английского языка и наблюдениями за ночным небом - во вторую половину века с того же балкона уже невозможно было разглядывать созвездия - замутилось небо - снова - да, такая жизнь была ему, можно сказать, по вкусу, но его суждения, к которым - не только упомянутым - в семье относились как к чудачествам его мышления; к сожалению, он и со мной, своим внуком, которого выучил играть в шахматы, не вел отвлеченных бесед, поражаясь моей бездарности - нежеланию или неспособности взять и выучить английский; он знал ещё с детства и древнееврейский, идиш - искаженный немецкий, говорил по-русски, понимал украинский, и теперь, сегодня только его правнучка, моя дочка Оля достаточно овладела всеми этими языками.
Что касается языка, как основы самовыражения для тех, у кого в душе возгорается именно такая Божья искра, наверное, и у меня с детства такой огонёк рождал стихи, естественно, без навязчивых подсказок - для обязательного отклика на злободневность, разве что личную, на то, что почему-то сейчас, вдруг запало в душе как хворост в тлеющий огонёк от той самой "Божьей искры". Это могла быть серия эпиграмм, или то, что относится к лирике, поэтическим размышлениям на так называемые вечные темы. Образцы былых моих прорывов в поэзию счёл возможным отчасти представить на моём сайте, немножко прозы в жанре фантастики, которому одно время отдал дань, и, если уж на то пошло - так же спонтанно заполняется моими писаниями на самые разные мотивы - от сугубо личных до осмысленных мной принципов мироздания, и ей-Богу почти ничуть меня не заботило и не заботит - какой отклик у кого-либо из случайных читателей найдёт то, что в последние полтора десятка лет или даже больше высказываю на бумаге и что переносится на продукт нового века - персональный сайт.
Высказал это в какой-то связи с прерванными размышлениями о Сталине, как типичном самодержце. Итак, будучи учеником второго класса одной из московских школ, и вместе с родными летом находясь на взятой внаём даче под Киевом я сочинил стишок "Подарок Сталину", в котором презентовал ему вроде выращенные мной самим красивый цветок "с оранжевой каймой" и самое лучшее яблоко с опять же собственноручно выращенной яблони. Родные мои передали это стихотворение в редакцию "Пионерской правды", его напечатали, и отобрали затем для чтения вслух на торжественном собрании в Большом театре, кажется по случаю принятия "сталинской конституции", и присутствовал сам провозглашаемый автор этой конституции. Стихотворение, очевидно, ему понравилось - не как дежурное славословие, но несомненной искренностью - не то, что под тогдашним лозунгом " спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство", а у меня оно было и впрямь счастливым, - но свою подсознательную благодарность я адресовал и тому, кто представлялся главным распорядителем судеб; не так ли и ныне верующие в своего Бога дети от души молитвенно обращаются к Нему?..
Понятно, что после происшедшего на конкурсе детских стихотворений мне была присуждена первая премия - этот документ я поместил на сайте, и, помнится, где-то в печати мелькнуло о "юном колхознике Грине Филановском", меня фотографировали в школе и дома, и поинтересовались - какой бы мне сделать подарок. Родители отвечали, что пригодится всё, кроме связанного с техникой, к которой я тогда, в отличие от моего внука Дани, был совершенно равнодушен, и лишь годы спустя проникся особой симпатией к воплощаемому индустриальному прогрессу, даже в какой-то мере способствовал этому как проектант, но вот с бытовой техникой я совершенно не в ладу, пользуюсь лишь тем, чем совсем несложно управлять. А удачливому стихотворцу - ребёнку был преподнесен обстоятельный "Конструктор" - набор миниатюрных стальных деталей различных машин; аналогичный спустя много лет у меня валяется в надежде, что как-то заинтересует моего внука.
Думаю, не ошибусь, вспоминая, что в довоенные, военные и послевоенные годы, вплоть до ХХ-го Съезда КПСС с докладом Хрущева подавляющее большинство населения СССР - исключая, разумеется, незаконно репрессированных, их близких родственников, подвергшихся депортации по национальному признаку, и сравнительно немногих аналитически мыслящих интеллектуалов, - Сталина если не боготворило, то безоговорочно верило в его высшую мудрость и главное стремление - осчастливить человечество вслед за советским народом, дружно марширующим, несмотря на происки внешних и внутренних коварных врагов, прямиком к коммунизму. Вероятно не свойственный мне, но столь заразительный, как я теперь обозначаю, подсознательный конформизм, позволяющий мириться с несправедливостью свыше, особенно когда она тебя не слишком задевает, - был и мне присущ, хотя не очень-то размышлял о том, что объявление гениальными труды товарища Сталина о языкознании и экономических проблемах социализма отдавали примитивизмом.
"Дело врачей" в конце сороковых, для меня совпавшее с исключением с 4-го курса института и из комсомола, о чём подробней писал опять же в одном из опусов на сайте, ясно для всех, было направлено против "лиц еврейской национальности", живущих в СССР, а также в странах социалистического лагеря, и не место здесь говорить о причинах такой дискриминации и решающей роли Сталина в этом; что же относительно того, как это отразилось на мне - позже расскажу, но не это существенно. Тётя Соня, сестра моей мамы, без преувеличения можно сказать - моя вторая мама на протяжении ряда лет, врач, как говорится, от Бога, прошедшая всю войну с первого дня в госпиталях для раненых бойцов Красной Армии, и вступившая в партию - единственную в СССР - в крайне тревожном 1942 году, несколько озадачила меня реакцией на развернувшуюся кампанию вслед за "делом врачей" - сказав: "Наверное евреи в чём-то проштрафились" - понятно, перед советской властью. В чём именно - это доподлинно знают там, наверху, и не нам судить о том, насколько справедливы разного уровня репрессивные действия, которыми богата отечественная история XX века.
Выше говорилось о широчайшей гамме современных стальных сплавов, с особенными свойствами, оказывающимися оптимальными в зависимости от назначения, скажем, в снарядах, пробивающих броню танка или в той же броне, в которой, образно говоря, вязнут эти снаряды. Сплавы для ланцета хирурга или кастрюли, максимально сохраняющие при варке полезные для здоровья качества пищи; износоустойчивые рельсы и надежные замки и сейфы. Намечалась аналогия между теми разнообразными сплавами добра и зла, причём с неоднозначностью самих этих категорий - и в душе каждого, и в коллективных действиях, в которых определяющим становится воля какой-либо доминирующей личности, подобно тому, как в тех же сплавах свойства радикально меняются от включения сравнительно ничтожной доли легирующих добавок.
Созвучие слова сталь и псевдонима Сталин наталкивает на - по возможности - объективной оценки того, что можно отнести условно к добру или злу для миллионов граждан не только СССР, и каждого в отдельности, и в чём, снова-таки с определенной степенью достоверности - вина или заслуга Сталина. Нет, в дискуссию на этy тему ни в коем случае не буду втягиваться, хотя мог бы поделиться и своими дилетантскими размышлениями, но о том, как сие задело меня лично - еще поведаю. Остановлюсь на другом, пережитая эпоха, мой XX век во весь рост, как говорилось, ставит вопрос об оправданных и неоправданных жертвах - не единичных, а целых народов в результате войн, революций, авторитарных режимов правления, экономических неурядиц; оставим в стороне природные катаклизмы, добра не приносящие ни в каком виде.
А чем приходилось жертвовать - от уровня материального благополучия до собственной жизни, и во имя - социальной справедливости; отражения нашествия врагов, поработителей; промышленных революций в широком смысле, отстаивания своей религиозной веры или просто убеждений. Жертвы добровольные или по принуждению, в духе традиций или под влиянием убеждающих - что без этого нельзя - с неясным пояснением отчего. Подвожу к чисто человеческому феномену - готовности к жертве, не генетически целесообразной, как залог продолжения рода и императив для особи, а как смутная гарантия благополучного существования - своей жизни или своих - родных, этнически связанных. Управляющие по собственному усмотрению всем на свете, цари небесные, как и земные правители от своих подданных не могут не требовать проявлений покорности, выражаемой в готовности принесения жертв - и в своём поведении, и в материальных доказательствах.
Участие индивида в выработанных обрядах разного рода - от поколения к поколению - в одном из опусов я трактовал как проявление функционирования тех межчеловеческих связок, как и язык, культура, верования того или иного этнического образования, что способствует совместному, согласованному существованию данной группы - если не взамен, то в дополнение к унаследованному от "братьев меньших" сугубо генетическому, теперь я включил бы в этот комплекс и выражение преданности своим или своему "царю небесному", которому, как и всякому правителю нравится видимое почтительное отношение к нему подчиненных. Это сродни наивно детскому: смотрите, какой я отличник, или - какая я хорошая, послушная девочка... Обратите внимание!
Не знаю, можно ли этим гордиться, но был я и отличником, и порой хвалили и сочиненное мной, но как и после шумихи вокруг упомянутого выше стихотворения я оставался совершенно равнодушен к тому, что относится к понятию "слава", и в последующие годы в разных жизненных ситуациях без энтузиазма принимал участие в том, что можно отнести к обрядовым действам, тем более чужды были связанные с религией, мистикой; но вроде добросовестно выполнял свои обязанности, был, что называется, законопослушным, но не в этаком среднеевропейском (не в географическом понимании), а в ударении на второй части слова, а, как бы сказать - внутренне свободным. Наверное, и в том, что писал без оглядки на возможную публикацию, как и в этом интеллектуальном дневнике. Вспомнилось Пушкинское: "Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон..." У Пушкина нет ни одного случайного, проходного слова, и эпитет "священной" и "жертве" - заставляет задуматься и решать - что настоящее творчество - и впрямь жертва чему-то высшему, что, по моему мнению, является сверхзадачей существования человечества.
Но на сколько ступеней ниже традиция жертвоприношений, присущая нашим предкам и трансформирующаяся в новое время в обрядности в смягченном виде, но оставшаяся в неизменном или даже погруженном во зло - доныне. Самая серьезная жертва - человек, и не какой-нибудь, но родной, допустим, девушка из своего племени, как у иных племен доколумбовой Америки, или сын Авраама в библейском эпизоде - для высшего правителя ничего не жалко, и, слава Бoгy, до Иова дошло это, так же, как для Авраама - главное - Вершитель судеб убедился в готовности отказаться ради Его благоволения от жалоб и жалости. В том же ряду символические обряды жертвоприношения - не убийство человека, как в Ассирии или у друидов, но - животных, как доныне у мусульман, кстати, не без выгоды для священнослужителей наряду с десятиной в их пользу, как посредников между верующим и Всевышним.
Думается мне, что психологическая подоплёка этой универсальной почти для всех народов Земли предрасположенности к жертве - всё же предпочтительней, ограничиваясь обрядной демонстрацией послушания - не собственной шкурой, но откупаясь пусть и очень дорогим, и как бы перенося на жертву, её страдания, гибель - то зло, которое параллельно с добром по представлению Циолковского, и, вероятно, так же атавистического - может обрушиться на тех, кто своевременно и по предписанию понявших это предков не смог жертвой, как громоотводом, отвратить от себя неизбежные стрелы зла. Но самое страшное - что это подспудное в наших душах реализовывалось в противостоянии с действительными или мнимыми врагами, а заодно невинными жертвами. Не об этом ли свидетельствуют вышеприведенные эпизоды Библии? К сожалению, такие примеры - человеческого, а верней эпитет - нечеловеческого отношения одних людей к другим можно множить и множить, исходя из происходящего и в несколько минувших тысячелетий, и в тот век, которого я был современником.
Передо мной, как в страшном сне, но с сознанием наяву, в реальности, проходят жуткие картины Холокоста; пыток в застенках НКВД или Гестапо; садистов, издевающихся над несовершеннолетними жертвами; вымогателей, терзающих беззащитных стариков, чтобы те указали, где ценности; и в последнее время это становится для меня невыносимо, словно "мальчики кровавые в глазах" по моей вине, и "человек - это звучит гордо" - какой-то черный юмор. И оправдание, высказываемое мной - при замечательных достижениях творческого человечества всё такое несправедливое, жестокое, мстительное, и мне в какой-то степени свойственное - правда, не обязательно вследствие личных обид, - стирается в памяти поколений, или остаётся в этой памяти возмездием, подобным в религиозном сознании мукам грешников в загробном мире, но виртуально закрепленным и мире духовном. Однако не призрачны ли гарантии, что таковое не повторится - для психически здорового маньяка одиночки или такого же маньяка на троне?..
Если по Достоевскому "всё позволено, если Бога нет", то как по мне, "всё позволено, если Бог есть", - такой Бог, что возник и закрепился в сознании гомо сапиенс в разных вариантах, как господин, которого не стоит раздражать, и который может позволить подвластным ему пошалить в своё удовольствие, безнаказанно при отсрочке наказания в потёмках загробного мира. Впрочем, какой из идущих на преступление не рассчитывает увильнуть от правосудия. Но если удалось достичь пусть не совсем честным, даже преступным, греховным образом, а лучше благодаря своим способностям, умению - того, чем обладал библейский Соломон - власти над людьми, их восхищенным уважением, немерянными богатствами, славой, то в этом ли счастье, цель и смысл жизни человеческой? Ответ на это, со ссылкой, как мне представляется, совсем иного Бога, того, что совсем не вмешивается в дела всех тварей на свете, и вообще незачем Ему управлять миропорядком, если всё идёт естественным образом, и так создаётся такой разнообразный, изумительный мир, и глупому это невдомёк, он порывается ухватиться за добро по-своему и отвращать от себя зло, как ему кажется, своим глупым в сущности, хитроумием, дерзким обманом.
И не уразумеет то, что постигает мудрый, и этому посвящена в Библии книга Екклесиаста. Лейтмотив " всё суета сует" вовсе не означает, что раз так, то и жить не стоит - когда всем жизненным ценностям вроде бы грош цена. Отнюдь: суета - то фальшивое, неестественное, не в ту сторону направленные возможности прожить на земле по-настоящему. В "Книге Екклесиаста" перечисляется достигнутое царем материальное - предел желаний, а в итоге - ну и что? И это ещё не самое ужасное - мудрость, иначе говоря разум, гениально открывающий сокрытое в мироздании и в человеке - не более, чем "томление духа", и "Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". Отсюда вроде рукой подать до "блаженны нищие духом", однако - разум, мудрость даны человеку неспроста, печаль, как мне представляется, не оттого, что "много мудрости", a оттого, что познание неисчерпаемо, и сократовское, наверное, с некоторой горечью "я знаю, что ничего не знаю" - отголосок растерянности и человека разумного, но ощупью пробирающегося к храму Истины.
Мудрость в постижении - где и в чём добро, и где, и в чём зло. "Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было; и Бог воззовёт прошедшее". То есть всё остаётся в памяти поколений, и не только остаётся, но и отсеивается преходящее, чтобы ясно выставлялось добро и высвечивалось зло. "Ещё видел я под солнцем; место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда" Более, чем актуально - там, где я нахожусь сегодня. "Сказал я в сердце своём о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе - животные". В том смысле, что смертные, жизнь проходит - и всё. "Потому что участь сынов человеческих и участь животных - участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом; потому что всё - суета!".
И что же - на этом даже не точка, а родившийся уже в новое время восклицательный знак? Но продолжим цитирование: "Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?" Можно по-разному толковать этот стих 21 из главы 3 "Екклесиаста", так, чтобы сегодняшний верующий или неверующий понял, о чём тут речь. Самое простое: чего стоит жизненная суета с приобретением богатств, славы, знаний, если всё это для каждого временное - двадцать ли лет отпущено судьбой, или сорок, или сто - для вечности пролетает эта человеческая жизнь, как для овцы, а, может, как для бабочки-однодневки, и мудрость в том, чтобы с этим горестно примириться. И кто знает - в чём существенное различие между существованием тех же - овцы, бабочки и человека, любого смертного...
Однако для человека радость жизни в том, что доступно его чувствам и разуму - намного многообразней, так же, впрочем, как объективно - овцы в сравнении со сравнительно примитивным жизненным механизмом порхания бабочки, и не в этом ли смысл и цель человеческой жизни, когда дух его способен "восходить вверх"? "Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими; потому что это - доля его; ибо кто приведёт его посмотреть на то, что будет после него?" Конечно, нам не дано по окончании жизненного пути оглядеться на прожитые годы и беспристрастно оценить - что было каждым сделано - для себя, для своих, для потомков. Но мудрый - как такого представляет библейский автор, - и при жизни способен это понять по-настоящему, проникнув в действительное добро и зло. О последнем: "И обратился я, и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слёзы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их - сила, а утешителя у них нет... Видел я также, что всякий труд и всякий успех в делах производят взаимную между людьми зависть... Лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь, который не умеет принимать советы. Ибо тот из темницы выйдет на царство, хотя родился в царстве своём бедным".
Попробуйте сквозь призму усмотренного много веков назад посмотреть на происходившее недавно и на происходящее на наших глазах, многое ли изменилось, и если да, то каким образом? "Если ты увидишь в какой области притеснение бедному и нарушение суда и правды, то не удивляйся этому: потому что над высоким наблюдает высший, а над ним ещё высший... Кто любит серебро, тот не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от того. И это - суета! Умножается имущество, умножаются и потребляющие его; и какое благо для владеющего им, разве только смотреть своими глазами? Сладок сон трудящегося, мало ли много он съест; но пресыщение богатого не даёт ему уснуть..." Подозреваю, что миллионы верующих христиан, признающих и Ветхой Завет, тем более в обществе потребления проходят мимо этих поистине мудрых определений раздвоенности человеческой сущности.
И почему бы не следовать совету умудренного: "Вот ещё что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог; потому что это его доля". Мимоходом в какой-то мере нивелируется значимость жертвоприношений: "Наблюдай за ногою своею, когда идёшь в дом Божий, и будь готов к слушанию, нежели к жертвоприношению; ибо они не думают, что худо делают". И никаких иллюзий относительно предрасположенности каждого, кем бы он ни был, к добродетели: " Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы". И заповедующий постулаты жизненной мудрости в главных аспектах не делает для себя исключения - он может быть такой же, как остальные, разве что понял то, до чего не дошли они. "Всё это испытал я мудростию; я сказал: "буду я мудрым"; но мудрость далека от меня. Далеко то, что было, и глубоко- глубоко: кто постигнет его?"
Сбились люди с пути истинного; а кто в этом виноват? "Обратился я сердцем моим к тому, чтобы узнать, исследовать и изыскать мудрость и разум, и познать несчастие глупости, невежества и безумия. " И что же? "И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она - есть, и сердце её - силки, руки её - оковы; добрый перед Богом спасется от неё, а грешник уловлен будет ею". А как же насчёт мужского пола?" "Чего ещё искала душа моя, и я не нашёл? Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщины между всеми ими не нашел". Позвольте, а как же следующая в Библии за "Екклесиастом" "Книга песней Соломона"? Ну, допустим, из множества людей, встреченных нами, имеется в виду только мужчины, лишь каждый тысячный мог претендовать на звание человека вполне достойного, как говорится, по всем статьям, или в чём-то главном, но женщины - неужто все как на подбор такие-сякие, как лихо выражаются, возможно, неудачники по этой части?..
И Екклесиаст выходит туда же, или что-то не так? Вообще, если рассматривать Библию, как исторический и в некотором роде философский роман, в котором персонажей женского пола намного меньше, чем мужского, но эти дамы весьма колоритные натуры: пособница искусителя Ева, трогательная Рахиль, похотливая жена Потифара, ревнивая Сарра, коварная Далила, самоотверженная Эсфирь, наконец, изнемогающая от любви Суламита - какое зло или обман от неё достались Соломону, да совсем наоборот, или ему неслыханно повезло именно с ней, как и мне, выпал в судьбе такой счастливый жребий. И в том же "Екклесиасте": "Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это - доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем".
В результате размышлений, пусть покажется парадоксом - неосознаваемых, как в глубоком сне без сновидений, но вызревши готовых к воплощению в слова, мысли, образы, так представляю себе контуры или вернее каркасы построений, в которых для набирающего силу человечества как пристанища для каждого живущего хозяйничают добро и зло, заманивая души в свои владения. Эти построения добра и зла унаследовали мы, люди, от "братьев меньших", но проявляются эти категории уже в иных вариантах. Начнём с последнего. Вступающее в жизнь животное в силу своих индивидуальных качеств занимает своё место в иерархии сообщества, порой поднимаясь или опускаясь, но это личное, в конечном счете, как элемент служения сверхзадаче - продолжению рода при оптимальном выживании как особь, но главное - своих сородичей.
У гомо или гомо сапиенс реализация своих потенциальных возможностей в таком плане для индивидов - в широком диапазоне достижений этого превратилось в самоцель. Но при этом человек ещё находится на перепутье - привлекает добро и соблазняет зло. Стремление самоутвердиться в жизни - становится злом, когда оно осуществляется за счёт других людей - придавленных моей властью, привлечением в свою орбиту богатств и жизненных благ опять же за счёт того, что могли получить другие, возможность распоряжаться судьбами и даже жизнями людей по моему усмотрению - хочу казню, хочу милую, и особые права даёт мне привилегированное положение по отношению к тем, кто по писаному или неписаному закону подвергается дискриминации. В книгах Библии, Ветхом и Новом Завете, произведениях мировой литературы, начиная с мифов, легенд, фольклора - эти ипостаси зла во всё более изощренных с веками вариантах представлены достаточно ярко и убедительно. Однако зло в таком понимании вовсе не собирается сдаваться, успешно играя на усиливающейся человеческой разобщенности. При этом, наверное, не так уж много, по-нынешнему в процентном соотношении - не только абсолютных злодеев, серийных убийц, безжалостных диктаторов даже с их сообщниками и подручными, абсолютно бессовестных стяжателей, хитроумных мошенников, от которых могут пострадать многие добросовестные граждане.
Но - вспомним о свойствах сплавов, нередко кардинально зависящих от сравнительно ничтожных легирующих добавок. Это, кстати, с полным основанием распространяется и на ростки зла в наших душах, что в некоторых обстоятельствах бурно прорастают, а то и расцветают пышным цветом - да, слаб человек, когда маячит перед ним возможность захватить побольше, не обязательно так уж необходимого, или под страхом наказания в любой форме, которого, поддавшись уговорам злого начала, можно избежать. И призрачная погоня за тем, чего можно достичь, следуя подсказкам того, что мы обозначаем как зло - и есть суета сует,- лейтмотив прозрений Екклесиаста. И там же достаточно ясно высвечивается добро, как исполнение долга перед тем, кто даровал тебе радость жизни, Творцом всего сущего, созданием Солнца, звёзд, Земли, Луны, всего разнообразия растений и тварей на суше и в океане, пралюдей; и у каждого столько возможностей делать то, что усиливает и расцвечивает естественную радость жизни, несмотря на разного рода огорчения, но ведь иной жизни для тебя не будет, это ты понял?..
Екклесиаст даёт своё понимание и толкование понятий добра и зла, как я понимаю, отличное от тогдашнего, да и в большей или меньшей степени нынешнего обывательского, субъективного для каждого из нас, хотя какие-то моральные постулаты идентичны для, пожалуй, большинства людей, даже разных национальностей, правда, применительно к обстоятельствам. Таким образом, кто из нас, говоря о добре и зле, не выложит кучу примеров того и другого из эпизодов личной жизни, на худой конец из истории, того хрестоматийного, что ему, или если хотите, мне, известно со школы, из исторических романов и телеэкранов. В религиозном или философском плане эти категории, сосредоточенные в области морали, рассматриваются абстрагированно, истоки их вырисовываются то в отраженном противостоянии высших потусторонних сил, ипостасях воплощений в общем благодетельного к своим Бога или нескольких Ему подобных со своими взаимоотношениями, родословными, функциями по отношению к людям, и -их таящие в себе зло антиподы, внушающие нам, грешным, соблазнительное стремление безнаказанно сделаться ещё более грешными - предела тут нет, то - не признающими такой подход философами как некий дуализм, присущий роду человеческому, и никуда от этого не деться.
Ранее я попробовал экстраполировать эти самые категории добра и зла на всё, что происходит на свете, как непрерывные процессы созидания и разрушения - без субъективного человеческого - "что такое хорошо, и что такое плохо", в частности, по Екклесиасту, с которым я почти на сто процентов солидарен, если смягчить его прямолинейность наблюдающего бытие людей эпохи, отстающей от нас на много веков. Но моё субъективное отношение к понятиям добра и зла иного рода, непросто объяснимое. Не знаю, как насчет лево и правополушарного восприятия нами всей поступающей информации, и какое, так сказать, ведущее - у мужчин и женщин, поэтов и учёных, но образное мышление под знаком "познай самого себя" мне свойственно, так же, подозреваю, и у чистого математика при гипотетическом представлении о многомерных пространствах - не только символами формул, но может как-то подобно невероятному в сновидениях, или его коллеге, открывающему новые закономерности в теории чисел. Сужу по себе - для меня цифры, числа - не только их математическое изображение на бумаге, на экране телевизора или монитора, в календаре или на денежной купюре, но некий образ, как я отметил - превращался в зрительную метафору и у героя Пушкинской "Пиковой дамы". И в каком-то своем опусе я писал, что так же, будем говорить, в образах представляю себе элементы периодической системы, не только в реальной подсказке, как, скажем, золото или йод, но и кислород или уран; а когда работал над сценарием об одной из групп элементов, то семейство лантаноидов, о котором подробней в "Ранней ягоде", и которые, как близнецы, как двузначное потомство единовременно рождающееся у некоторых видов животных - загнаны в единственную клетку периодической таблицы Менделеева - для меня вовсе не были на одно лицо, но каждый чем-то выделялся из этой редкоземельной компании.
Нет, это совсем не стайки порхающих ангелов и не из своры приспешников Сатаны, как рисовали ипостаси добра и зла, избегающие недоступных обычному разуму абстракций сознания наших предков, однако в моём воображении непрестанно в душах людей, и соответственно в помыслах и поступках ведущие, я бы сказал, бескомпромиссно жесткую игру без правил, и у каждой стороны свой арсенал, причём, как и средства для ведения войны с помощью всё совершенствующегося оружия, так и средств зашиты от него и иных средств противостояния и даже предотвращения истребительных для тысяч и мирных граждан вооруженных конфликтов, - совершенствуют с веками средства привлечения людей на свою сторону - и добро, и зло.
У Екклесиаста - похвала добру, как он его понимает, и проклятье злу. Вслед за Екклесиастом, для которого добро воплощается в честном труженике, не только довольствующемся своей жизнью, тем, что ему дано, но и испытывающий радость жизни - своей семьи, своего окружения, с которым у него так много общего - во взглядах на жизнь, вере, обрядах, с которыми он говорит на одном языке не только в буквальном смысле. И заповеди на скрижалях он соблюдает не оттого, что боится наказания - на этом или том свете, а потому, что незачем ему ни покушаться на жену или имущество соседа, ни завидовать тому как богачу, ни разбрасываться клятвами - для чего?, ни обольщаться какой-нибудь, пусть и достойной знаменитостью, возводя того на пьедестал своего кумира.
Мишель Монтень, которому я посвятил "Апологию...", порицает, в основном разного рода исторических деятелей за их деяния, что с достаточным основанием могут быть отнесены к проявлениям зла, но и добродетельные поступки, порой даже тех же, отмечаются одобрительно. И образец разумного, можно сказать, мудрого отношения к жизни, верных суждений о происходящем на свете, Монтень находит у простого крестьянина. Меня не умиляет народ в целом как таковой, вслед за Гейне изумляет доверчивая глупость масс, легко внушаемые восторги и озлобления в адрес весьма недостойных первых и никак не причастных к бедам вторых. И, если, кажется у Достоевского, перефразирую по памяти - чем сильней любовь к человечеству, ко всему таковому, тем больше - не уточняя какой эпитет - неуважения, презрения или отвращения - к отдельному представителю рода человеческого. Возможно, автор такого взгляда спрятался за какой-либо персонаж своего романа - не помню; но привёл это потому, что мне хотелось бы подходить к любому человеку, отчасти как носителю добра и зла, опять же в моём представлении.
Один из моих критериев воплощения того, что я понимаю под добром - это соответствие условному - по-моему - определению - естественный человек. То есть всегда или почти всегда остающийся самим собой. Такому ни к чему изворачиваться, идти на сделки с совестью, подлаживаться под вроде бы выгодные связи, вступать в перспективные - для своего благосостояния - сообщества, делая это, возможно и не всегда сознательно, чему я также дал определение - подсознательный конформизм - в мягкой, лояльной форме или воинственной, о чем ниже пойдёт речь в рассмотрении дискриминации в разных аспектах. Из многих тысяч людей, с которыми я общался так, чтобы можно было понять - с годами, кажется, для меня всё проще - что царит в его душе - большинство всё-таки - заимствуя словосочетание у Ницше - было по эту сторону добра. И зло, которое не дремлет, и действует всё более соблазнительно изощренней возможностями реализаций ублажающих потребностей в том привлеченном для смертного, о котором вещал Екклесиаст, и которое в новое время так расширило арсенал перетягивания душ, чтобы они оказались "по ту сторону" - в плену у зла.
В арсенале добра, на мой взгляд, всё возрастающая возможность реализации "искры Божьей", если она не сродни бенгальскому холодному огню, впрочем, и служение творческому началу не всегда, или далеко не всегда надёжно уберегает от стрел из лагеря зла, попадающих в цель, и подрывающих духовное здоровье "естественного человека", а к таким я бы отнёс того же Монтеня, Пушкина, Чехова, Эйнштейна, Андрея Сахарова. Нет, для этих людей зло могло быть поименным, но с разным, что ли долевым участием в мыслях и поступках той или иной личности; и ясным виденьем этого, не столь мучительно болезненным, как, кажется мне, у иных библейских пророков, Паскаля, Достоевского...
А если говорить о том, на чём крепится зло для человека, для человечества - в частности и в целом, то, как я полагаю, основа в дискриминации - в широком плане взаимоотношений между людьми, в разных формах на этапах развития рода человеческого. Когда выше цитировалось мнение Екклесиаста о женщине, обо всех представляющих не случайно так именуемый - слабый пол, без исключения - матерей, сестёр, дочерей - невольный вопрос: а почему? - оставался безответным. Правда, для чересчур взыскательного судьи своих подданных и среди мужчин достойным вполне оказывается разве что один из тысячи, но поиски подобных среди женщин совершенно безнадёжны. А ведь и в ту эпоху, в те века на царских тронах восседали - упомянутая царица Савская, Клеопатра, Семирамида, хотя их благородство и добродетели сомнительны. Чем же так не угодили Екклесиасту - алтер эго Соломона - все его жены и наложницы, тем более так любящая и, похоже, так же любимая Суламита?
Начать разбираться в этом нужно, по-моему, даже не с Адама и Евы, а с дочеловеческого и раннечеловеческого, насколько мы осведомлены о том и другом. Естественная, генетически целесообразно подготавливаемая иерархичность сообществ высших животных в какой-то степени была унаследована видом гомо, причём надо заметить, что во главе иерархий вожаками у разных видов могли быть и самцы и самки. Не будучи историком, я должен, как говорится, поверить на слово авторитетным учёным, что на основании - или анализа мифов и преданий, или археологических раскопок - интересно бы ознакомиться с аргументами на этом основании, - но пришли к выводу, что на определённом этапе становления гомо установлен матриархат, грубо говоря, командовали парадом только женщины. Как это бывает теперь в иных семьях или коллективах мы не только догадываемся.
Но почему у наших пращуров было так и только так? Словарное определение: "Матриархат, иначе гинекократия; форма общественного устройства, характеризующаяся руководящим положением женщины, с учётом родства и наследованием имущества по материнской линии, проживанием мужей в родовых поселениях жен (в примаках по-народному)... Матриархат совпадает с неолитом (ранний период первобытного общества), когда основным занятием населения было мотыжное земледелие; у некоторых народов матриархат предшествовал патриархату". Справочная лаконичность оставляет неясной связью между мотыжным земледелием и матриархатом - то ли мужчины пахали, а женщины погоняли да покрикивали; то ли как раз женщины и сеяли, и собирали урожай, и становились по существу кормилицами мужиков, нужных лишь для продолжения рода. Новейшая энциклопедия уклончиво сообщает, что "согласно некоторым гипотезам XIX века (так называемой матриархальной теории, - форма общественного устройства в ранний период первобытного общества. Признаками матриархата считались высокое положение женщин в обществе, матрилинейность это наследование по материнской линии), матрилокальность или дислокальность брачных поселений". Говоря попросту - из отдельных мужских общежитий - по современному выражению - приходящие отцы.
Как бы то ни было, но настали времена, когда "власть переменилась", хозяином положения сделался мужчина, как правило, и в доме, и на троне, и на разных ответственных постах, должностях, амплуа. И такая перемена уже в эпохи, о которых мы можем судить достаточно достоверно - глобальная - со времен Соломона. И - никуда не денешься от правды - положение женщины, может быть особенно на Востоке, иначе как дискриминационным не назовёшь, и феминистическое движение нового времени, еще совсем не победоносное, - тому подтверждение. А вот почему так получилось, в чём тут вина или беда этой, конечно, не худшей половины человечества, хорошо бы разобраться, или, по меньшей мере, поделиться подходящей гипотезой. Начать с того, что эволюция рода человеческого, в отличие от дочеловеческих видов живого, на планете не завершилась, и образование нового вида, на более высокой ступени эволюции - но на основе прежнего - вследствие революционной мобилизации таившихся возможностей - идёт, как я полагаю, скачкообразно эволюционно. Уж больно много открывается возможностей, и недаром; если каждому новому виду уготовано закрепиться на отведенной экологической нише, то гомо, человеку, суждено самому эту нишу осваивать всячески и расширять. Но доминанта - продолжение рода, как и для всего живого, остаётся в силе, оставалась, по крайней мере, для предшествующих поколений, и прежде всего этим озабочена самка, женщина. У ряда видов "братьев меньших" самец не лишь оплодотворитель, как трутень у пчёл, но добытчик и для своей семьи, пусть в расширенном до стаи формате. И в сочетании с относительным консерватизмом родительниц, заложенный мудростью природы, я бы назвал - импульсивный динамизм мужского начала направлен на поиск приспособляемости к создавшимся условиям, реализации потенциальных возможностей, обретению, если угодно, большей свободы, степеней свободы в моём монадном разумении.
А вот стимулировать представителей сильного пола; искать и находить средства выживания своего племени, обживания новых земель, недопущения для своих разного рода напастей - от губительных капризов природы до набегов чужих: добытчиков для их своих - волков, обезьян - не уверен, что таких дальних родственников, но уж ближних - из другого племени - более, чем вероятно. И отличиться в этом плане, даже в роли бесстрашного добытчика, нужного для своих при нападении на чужих, или как охотник, или как Гайавата из легенды, даровавший соплеменникам культуру маиса, - шансы - верней завоевать, как придумали поэты, сердце женщины, а в сравнении с "братьями меньшими", когда самка выбирает сильнейшего, понятно, для неосознанной цели получения лучшего потомства, женщина вида гомо, да ещё когда уже гомо сапиенс - к достоинствам избранника прибавляет и другие его качества - занимаемое место в иерархии, а то и интеллект, проявляющиеся таланты, допустим, строителя, сказителя, а то и уже с эстетических позиций по-человечески - как в той же "Песне о Гайавате" красавца По-Пок-Кивиса в пестром наряде, несмотря на невысокую нравственность этого персонажа, думаю, не придуманного Лонгфелло безо всякого фольклорного источника.
Вопрос: делало ли такое вынужденное, пускай подсознательное соревнование за обладание женщинами, и уже осознаваемое - своих генетических наследников появление на свет - доминанта тоже из дочеловеческого - итак, чувствовали ли наши очень далёкие предки себя более счастливыми, удовлетворенными жизнью, чем их такие же не очень далёкие предки? Ничто не давалось даром, надо было напрягаться, преодолевать трудности, изыскивать обходные пути для обеспечения своих желаемым, и даже сверх того, трудиться, да еще как! "В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят..." Не иначе - проклятье, но за что? Библия ясно говорит: Ева соблазнила Адама по наущению Дьявола в образе змея - отведать плоды с древа познания. И ей адресовано проклятье и соответствующее наказание: "Жене сказал (Иегова): умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей (в самом деле - у «братьев меньших» процесс родов проходит ведь безболезненно); и к мужу твоему влечение твоё (смолоду ужасная зависимость девушки, женщины от удовлетворения - не только плотского - внимания в разных формах мужчины, мужчин - по отношению именно к ней) и он будет господствовать над тобою".
Констатация или оправдание патриархата и отсюда - дискриминации женщины как подчиненной господину в образе мужчины? И, как всякого рода дискриминация, в частности, в Библии - подводится под шаблонное: сами виноваты, или, в лучшем случае: так повелось на свете, таково незыблемое установление данных свыше, принятых нашими мудрыми предками законов. Неравенство - неизбежное среди животных из сообщества, особей, личностей в человеческих образованиях, но - вот в чём соль - по какому-нибудь не индивидуальному комплексу, а, так сказать, по другим признакам. Фокус в том, что разделение на "свой-чужой" во многих человеческих сообществах в силу различных исторических перипетий, нашествий с захватом земель; пленных, впоследствии смешанных браков или полиэтнических образований - трансформировалось в некую двойственность: с одной стороны вроде "свой" - сосед, с которым неизбежны хотя бы деловые контакты, с другой стороны - "чужой" - по внешнему облику, одежде, образе жизни, религии, обрядности, даже внутрисемейных отношений. Исключает ли это возможность, так сказать, мирного сосуществования?
В природе на одной территории одновременно проживает множество видов животных, для каждого это своя экологическая ниша, и если взаимоотношения плотоядного хищника и тех, что становятся его добычей не назовёшь мирным сосуществованием, то при всём том просто параллельное существование поколений на протяжении многих веков или тысячелетий свидетельствует о мудрости природы, которая впускала новый вид в его экологическую нишу, то есть загодя для него подходящую, и генетически согласовав с исключением угрозы для других видов живых существ, или вследствие чрезмерной агрессии новичка, исчезновения как поголовных жертв или вымирающих от засилия конкурентов в добывании пищи. Вероятно, и такое бывало, и резкое изменение климатических условий, и, возможно, порождение нежизнеспособных представителей тупиковых ветвей эволюции - приводили к печальным для иных видов последствиям, может быть, несравнимых с ущербом, нанесенным распространением и развитием вида гомо на планете - дай Бог, ещё не всему многообразию флоры и фауны.
Но внутривидовая борьба за существование, которую небезызвестный Трофим Лысенко, вдохновленный марксистской теорией классовой борьбы, экстраполировал чуть не на все виды живых существ, всё же локально и в присущих роду человеческому формах подлежит рассмотрению только в категориях человеческих взаимоотношений, в том числе того, что подразумевается под термином: дискриминация. В скрытом варианте дискриминация таилась и в сообществах "братьев меньших", в естественном иерархическом структурировании данного сообщества, но на этой лестнице "от альфа до омега" чем на более низкой ступени находилась определённая особь, тем меньше ей доставалось пищи и возможностей продолжения рода, и когда источники пропитания оскудевали по тем или иным причинам, от такого "голодомора" вымирали как раз те, которые волею судеб оказывались внизу сложившейся иерархии. И, сдаётся мне, некий, можно сказать, психологический вектор побуждает человека с рождения, как и детёнышей "братьев меньших", прорываться с господству над теми, кто отброшен пониже, господству относительному, хотя, уже писал об этом, наблюдая ежедневно на моём балконе, как голуби покрупнее и повзрослевшие, если я бросаю на балкон семечки, пшено, хлебные крошки, - первым делом рьяно отгоняют сородичей помельче, и те покорно отступают, и дело никогда не доходит до каких-либо силовых действий, достаточно угрожающего верчения вокруг оси. Однако наблюдаю, и как юные голубки отчаянно стремятся, столкнувшись, заставить противника покинуть поле боя, и, похоже, в этих схватках, вероятно, определяющих дальнейшее место в иерархии, физическое воздействие не всегда безболезненное.
Так что господствующее положение - та, на первом этапе подсознательная цель, унаследованная нами, людьми от животных предков, и нечто схожее с этим прослеживается, начиная с коллективов детского сада, классов в школе, в образующихся армейских формированиях, но в студенческих или творческих коллективах, если тоже имеет место, то решается уже не силовыми методами, а приёмами, говоря, между прочим, - дозволенными - превосходством таланта, интеллекта, умелой контактности, и недозволенными, осуждаемыми - пусть не только уголовным кодексом, но и общественной моралью, нередко довольно снисходительной. И, возможно, под эгидой неощутимого наукой управления эволюцией гомо, посредством дополняющего генетические программы "третьеспирального" для этнических подвидов гомо, выработались особые иерархические построения, передаваемые аналогично генетическим из поколения в поколение, и расставляющие группы индивидов на отведенных таким образом местах в объединенном существовании.
Первое, что приходит на ум - об узаконенном, может быть, неофициально, иерархическом разделении общества, вроде явная дискриминация низших и неоправданное возвеличивание высших - это касты, как мы представляем себе их в далёком прошлом и в дальних странах. Всё же не мешает сориентироваться по новейшему словарю иностранных слов. "Каста (португальское - род, латинское - чистый). Замкнутая, эндогамная группа людей, обособившаяся вследствие выполнения специфической социальной функции, наследственных занятий и профессий; касты образуют иерархию, и общение между кастами строго ограничено; касты (сословия или социальные ранги) существовали в Древнем Египте, Перу и других древних и средневековых обществах; всеобщий характер обособления групп людей по тому или иному признаку, освящаемое местными вероучениями, приняло в Индии (официально до 1950 года), где в 40-х годах XX века насчитывалось 3500 каст и подкаст".
К аналогичным социальным группам правомерно отнести бояр - по энциклопедии - "высшее сословие Древней и Московской Руси", затем дворян - по западноевропейскому образцу. Из энциклопедической статьи: "Дворянство, одно из высших сословий феодального общества (наряду с духовенством), обладавшее закрепленными в законе и передаваемыми по наследству привилегиями. Основа экономического и политического влияния дворян - собственность на землю. В Западной Европе дворянство формировалось из старинных аристократических родов, королевских должностных лиц, рыцарства и сложилось в эпоху абсолютизма. Оно делилось на высшее и низшее, что находило выражение в дворянских титулах (бароны и рыцари в Англии, гранды и идальго в Испании, магнаты и шляхта в Польше и тому подобное). К этому можно добавить самураев в Японии - в широком смысле светская знать, а новейший словарь приводит и современное значение слова - "каста" - это "общественная группа, ревниво оберегающая свою замкнутость, обособленность с целью охраны сословных или групповых привилегий, например, офицерская каста". Такого рода руководители силовых структур играют существенную роль в государствах с авторитарной формой правления, и порой устаивают своего рода дворцовые перевороты. В какой-то степени понятие "каста" может обозначать тех, кого в США именуют "белыми воротничками" - управленцев, или номенклатуру в СССР, или, полагаю, кланы в некоторых постсоветских державах, в частности, на Украине, члены которых связаны между собой экономически-родственными отношениями.
Стоит заметить, что сословное разделение даже там, где оно было узаконено, не было абсолютным - например, илоты в Спарте - и не рабы, и не совсем свободные земледельцы; или парии в Индии, которые в прошлом, как сообщает энциклопедия, "образуют древнюю, вполне определённую, отличную от других расу, имеющую свои собственные подразделения, свои обычаи и традиции". Итак, как вышесказанное о кастах и аналогичных этим общественных образований - соотносится с тем, что мы относим к понятию "дискриминация"? Тут, в первую очередь, по-моему, уместно задать житейский вопрос: насколько тяготы, неудобства, лишения, страдания ложатся на плечи тех, кто не включен в относительно привилегированные общественные группы? Иначе говоря, по аналогии с экологическими нишами дочеловеческих живых существ, как ощущают себя люди в, так сказать, своих, назовём так - этносоциальных нишах?
Конечно, брала своё, как у любых живых существ, жажда жизни, радость оттого, что дано тебе испытать это, рожденному таким. И даже Екклесиаст, уразумевший, что все эти хлопоты об улучшении своего положения в мире, познании сущности мироздания - не более, чем суета сует, не впадает в отчаянье, и чуть ли не завидует простолюдину, довольствующемуся и плодами рук своих, и тем, как живёт он и его семья. И, как показывает исторический опыт, большей частью или большинство даже из касты неприкасаемых; рабов в Древней Греции, Риме, Израиле - как неоднократно свидетельствует Библия; крепостных на Руси или в Европе; вывезенных из Африки чернокожих для работы на хлопковых плантациях Америки - до поры, до времени не выражали активного недовольства своей участью, и, скажем, восстание Спартака или Пугачевский бунт были, как мне кажется, обусловлены в основном честолюбивыми замыслами возглавивших эти массовые движения, их преданными соратниками, также рассчитывающих на личную выгоду в случае успеха.
Следует, однако, оговориться - восстания крестьян - в России или Китае, рабочих - в Англии или Германии - обусловлены осознанием своего, можно сказать, бедственного положения из-за перекоса в общей "этносоциальной" нише, или такого социального неравенства, такой беспредельной социальной несправедливости, что - конец смирению, лопнуло терпение, и попытаемся добиться своего, чего бы это ни стоило. Если довериться известным марксистским тезисам, то экономические факторы, производственные отношения приводили к эволюционным или революционным переменам в общественных структурах; и новое время это подтверждает, хотя, как я уже осторожно высказывался, и психологический сдвиг в сознании миллионов - акцентирующий права человека как такового, и отсюда - каждому по его заслугам - во имя общего блага, в вульгаризированном, искажаемом советском лозунге: "От каждого по способностям - каждому по труду", так искаженном в последние годы - как я вижу на Украине, но, похоже, в приближенном виде - на Западе, в Китае.
На этом, пожалуй, точка в освещении дискриминации в плане социальном; можно было бы толковать о доминирующих в том или ином социуме, регионе религиозных направлениях, неравноправных, даже преследуемых других; о притеснениях неугодных тоталитарным правителям творческих личностей; не надо примеров из средневековья, моё поколение видело это в нашей стране, и, может, коснусь далее такого дискриминационного аспекта, но сосредоточусь на общепринятом и определяемом в понятии "дискриминация" - по национальным признакам, тем более, что испытал это на своей шкуре ещё в отрочестве, о чём мельком упоминал в предыдущих опусах. Не знаю, насколько живуча, и, главное, болезненная для тех, кто подвергается дискриминации, остро чувствует её - в плане социальной справедливости или тендерного неравенства, и наступивший XXI век вроде сводит это не нет, но "по национальному признаку" для меня, может быть, как для еврея, жгуче актуальна как негаснущая проблема, свидетельства чему доносятся и сегодня из разных уголков планеты.
Почему именно евреи? Мало ли было полиэтнических государств - оставим в стороне империи - где веками не было межнациональных конфликтов, к примеру, в Индии, Швейцарии, Индонезии. Или наоборот - то, что творилось после распада СССР, Югославии, да и не только; в прибалтийских странах русские сделались гражданами второсортными. Можно напомнить и о многолетней борьбе некоторых национальных групп, проживающих на территории не их государственного образования - за независимость, образование своей национальной державы, что вызывает противодействие властей предержащих. Однако со всем вышевысказанным судьбы именно еврейского народа несравнимы по драматизму, а, верно лучше сказать - трагичности - за истекшие чуть не тридцать веков.
Всего несколько десятилетий существования государства Израиль после стольких веков его несуществования, и рассеянья евреев по свету, за исключением разве что восточной и юго-восточной Азии. В конце 1941-го года я оказался в эвакуации в городе Бийске Алтайского края, и моими одноклассниками были Рэм Лазарев и Лёва Шарф, чьи еврейские предки добрались до Западной Сибири, и, насколько мне известно, до Дальнего Востока не позже XIX века. Вспоминая, как услышал от одного из одноклассников по адресу упомянутых: "А они, оказывается, евреи!". В 1942 году волна антисемитизма в отраженном от геббельсовской пропаганды - "мы воюем не против русского народа, но - коммунистов и евреев" - докатилась и до Зауралья. Травля со стороны учащихся в моём классе довела меня, обычно послушного мальчика, до отказа ходить в школу, а в один прекрасный зимний день - как-то, в комментариях к заметкам "Почему мы так одеты" на сайте писал об этом, - от преследующей меня шпаны на улице получил удар ножом между лопаток, до крови, правда, небольшой струйки - спасла солидная ватная прослойка пальто.
После войны я узнал, что в городе Невель на стыке Белоруссии и РСФСР, где родился мой отец, и проживали его родители, мои дедушка и бабушка, оставаясь там и после прихода гитлеровцев, они были убиты, как и все или почти все евреи на оккупированных территориях. Вернувшись в Киев, я узнал, что в Бабьем яре погибли некоторые из моих довоенных одноклассников. И постепенно открывалась вся жуткая правда Холокоста. В частности, такой аспект, как отношение коренного населения европейских стран к, по известному выражению, - "решению еврейского вопроса". Спаслось большинство евреев Дании, не очень пострадали евреи в Испании, находились праведники, может быть, повсюду, но очень немногие, что укрывали евреев с риском для жизни, но это на фоне, в лучшем случае, совершеннейшего равнодушия к массовым убийствам еврейских детей, женщин, стариков.
В лучшем случае - со стороны местного населения, а в худшем? Из статьи в декабрьском 2009 года номере "Литературной газеты". "Свыше 220 тысяч человек, более 90 процентов еврейского населения, было уничтожено в трехмиллионной Литве самими литовцами или "с их помощью". В соседней Латвии было убито 72 процента евреев - 95 тысяч человек, самое большое количество на "душу населения" из всех стран Европы. Почти все евреи Хорватии погибли от рук самих хорватов. В Словакии - словаков". Не могу не привести большую по объему цитату из той же статьи относительно осуществления Холокоста на Украине во время войны на оккупированной территории. "Только в Львовской и соседней с ней областях в украинской охранной полиции служило свыше 20 тысяч добровольцев. В самом Львове, в котором украинцы составляли перед войной всего 15 процентов населения, но где проживало 100000 евреев, штат местных полицейских формировался исключительно из местных помощников..."
Прервёмся и задумаемся, чтобы далее поразмышлять над этим: как же это - вдруг, после совместного проживания веками, так безжалостно уничтожать своих соседей, всех, ни в чём не винных, от мала до велика? Вернемся, однако, на три века назад, во времена гетмана Богдана Хмельницкого, в тот год, когда казацкие старшины вынудили его идти походом на Варшаву. Войско подошло ко Львову, осадило город, и славный гетман предложил этому городу откупиться от угрозы вторжения. Всего лишь: выдать ему всех евреев, проживающих в городе, разумеется, не для того, чтобы их награждать. Исторический факт, который вряд ли нашел отражение в обстоятельных исторических романах украинских писателей, посвященных замечательной личности Богдана. Между прочим, в музее русского искусства в Санкт-Петербурге выставлен изначальный макет памятника гетману в Киеве - но над подножьем несколько фигур, что не воплотились в красующийся ныне против Софийского собора, причём, как об этом где-то отмечалось историками Киева, эти фигуры не реализовались в бронзе отнюдь не по идейным, а по финансовым соображениям. Казаки - сподвижники гетмана, сбоку побежденный шляхтич, а у лошадиного хвоста поверженный типичный жид. Запомнил я, как совсем ребенком, когда мой дедушка вел меня гулять по Владимирской на Владимирскую горку, проходя по площади, где установлен памятник Богдану Хмельницкому, говорил, на него указывая: "бандит", но я как-то пропускал это мимо ушей. А, если уже всерьез настаивать на том, что годы голодомора в 1932-33 годах можно считать геноцидом украинцев, и вина причастных к этому не имеет срока давности, то уже о виновности Богдана Хмельницкого в погромах и массовой гибели евреев на подвластной ему территории, то есть о геноциде в полном смысле слова - никаких сомнений. А как же насчёт памятника прямому вдохновителю, если в этом - чем он лучше Сталина, Косиора, Петровского, чьи памятники исчезли с улиц Киева?
Но - вернёмся к цитате об устроителях Холокоста на Украине. "Именно здешние "дружинники" и головорезы из бандеровского батальона "Нахтигаль", одним из командиров которого был немецкий капитан и будущий вождь Украинской повстанческой армии Роман Шухевич, устроили резню 30 июня 1941 года, убив не менее 6000 человек, из них 4 тысячи евреев... Бандеровские охранники сожгли в еврейских синагогах еврейское население Добромиля, Жолквы, Клевани и десятков других местечек. Они участвовали практически во всех крупных истребительных акциях на территории "Рейхскоммиссариата Украина", таких как ликвидация Ровенского гетто или расстрелы в Бабьем яру". Наивно объяснять это только стремлением угодить оккупационным властям и получить взамен поощрение за лояльность, тем более каким-то образом связывать с призрачными мечтами о грядущей независимости Украины. Корни такого отношения к евреям уходят вглубь веков, и погромные акции не всегда инспирируются свыше.
В ту же эпоху Богдана Хмельницкого, как отмечает дореволюционная энциклопедия Брокгауза и Ефрона: "Крестьяне и горожане бросали свои жилища, организовывали свои отряды, и старались со всей жестокостью отомстить полякам и евреям за притеснения, которые от них в последнее время претерпели". Как посредники в экономическом плане, торговле - между господами-поляками и местным населением, участвующие в этом евреи отдавали должное своим покровителям и старались что-то урвать в свою пользу, при этом коренное население оказывалось обделенным; впрочем, даже в наше время действует сложный механизм в системах корпораций, фирм, посредников, потребителей. Но евреи и на Украине, и в других странах были, так сказать, на виду, и успехи иных из этого племени в доступной им торгово-финансовой сфере привлекали внимание нееврейских сограждан, как, например, в догитлеровской Германии, и это вызывало соответствующую реакцию.
И всё же я склонен рассматривать в драматических поворотах истории моих соплеменников в разные эпохи и в разных странах, отношении к ним народов, живших на своей земле - в первую очередь совсем, так сказать, не в материальном ключе, как источнике подозрений в обмане не своих, зависти, недоверия к непонятной скрытности - последнее уже ближе к моему пониманию природы антисемитизма. Но тут, к этому особенному, но всё же частному, я хочу подойти с позиций устоявшегося в моём сознании миропонимания, в том числе эволюционной направленности - как всего живого на планете, так и рода человеческого. Законы мироздания - не место рассуждать - откуда они взялись, но со всей очевидностью допускают возможность образования из более простых субстанций, которые я заимствую из античной философии, у Лейбница именую монадами, - сигмонад, таких, что по принципу "целое больше составляющих его частей" - обладают новыми свойствами, возможностями, степенями свободы в монадном понимании, о чём детальнее в моих предыдущих опусах.
Пропустим достаточно прослеженные наукой процессы образования звёзд в космосе, атомов разных элементов, более или менее достоверных гипотез возникновения планетарных систем, зарождения жизни на Земле, эволюции многих тысяч видов флоры и фауны, заметим, всё, можно сказать, сигмонадно усложняющихся, с возрастающими возможностями информационного плана и расширяющейся свободой действий при устойчивой генетической основе. Высшие растения или высшие животные - это из терминологии ботаников и зоологов, и стоит ли снова разжевывать, что вкладывается в эти понятия. И, придётся повторить, - чем выше тот или иной вид животных на лестнице эволюции, тем явственней разброс от условного усредненного отдельных особей - по экстерьеру, характеру, агрессивности, некоторых особенностей поведения, что мы наблюдаем, скажем, у наших домашних любимцев - собак, кошек.
В прошлых опусах я выражал надежду, что сравнение народов, народностей, обитающих на всех пяти континентах, с породами упомянутых выше домашних животных, столь различных между собой - не покажется кощунственным. Историки пытаются определить, какие факторы исторической судьбы обусловили национальный характер, ментальность каждого народа, но задача такая чрезвычайно сложна, ведь даже о расовом делении, характерной внешности, в специфических особенностях, допустим, цвета глаз, формы носа - можем ли мы даже строить убедительные предположения. Тем не менее, очевидно, что нечто достаточно существенное закреплено и передаётся генетически от поколения к поколению. И не только генетически в буквальном смысле, но и "третьеспирально", как я условно обозначаю, - воспринимаемым, образно говоря, до глубины души - идущим от предков - культурой в самом широком смысле, включая религиозное начало в принятой для данной этнической группы форме, традиции; обрядность, взаимоотношения мужчины и женщины, в семье, готовность к адаптации в изменившихся условиях жизни, при вынужденной миграции, и так далее.
Если принять положение, что разброс особей в популяции, стае, стаде, в результате способствует оптимизации при совместных действиях, когда каждая особь может внести свой индивидуализированный вклад в решение сверхзадачи - продолжения рода; и если сверх того, реализация потенциальных возможностей каждой особи, или, верней, некоторых, по нынешнему полужаргонному - продвинутых, - стимулирует возникновение нового вида, стоящего на более высокой ступени лестницы эволюции, - если согласиться с этим, то в развитии рода человеческого - что несомненно и неоспоримо в феномене рождения людей с выдающимися способностями, талантами в той или другой области культуры, науки, и - не столь очевидно как целенаправленный феномен становления на свете разных народов - некий скрытый, но явно действующий вектор эволюции по отношению к человечеству - в целом и в частности. Таким образом, каждый народ может считаться богоизбранным - метафорически, и еврейский - со своей особенной богоизбранностью.
В последнее время в лексикон невропатологов, психиатров вошёл термин "аутизм", и рождаются непонятно отчего изредка дети-аутиты, которых по-разному пытаются излечить от этого - вроде бы душевного недуга. Из словаря: "Аутизм - от древнегреческого "сам" - состояние психики, характеризующейся преобладанием замкнутой внутренней жизни и активным отстранением от внешнего мира". Очень интересно было бы знать - рождались ли дети с таким диагнозом прежде, или это считали просто некоей странностью, и почему теперь рождаются порой именно такие, но я не об этом, а для сравнения с этим индивидуальным - еврейских общин в диаспоре вплоть до нового времени, совсем не синхронно разрушающего в странах Европы, Российской империи такой спрессованный веками еврейский аутизм.
Для окружающих это было непостижимо - сочетание терпеливой до крайности законопослушности при категорическом невмешательстве того, что за пределами этого внутреннего мира, - в него, неприятия какой бы то ни было чужой веры, культуры, образа жизни. Вот эта закрытость еврейства раздражала, бесила, озадачивала своей непостижимостью, наводила на мысли, что под этим таится нечто враждебное, и это злое может проявиться неожиданным образом. А уж вера толпы в разного рода наветы, легковерие, как многократно подтверждалось и в государствах вроде бы цивилизованных, относительно евреев срабатывала безотказно. Ритуальные убийства христианских младенцев - ста лет ещё не прошло с "дела Бейлиса". В Европу пришла "черная смерть" - чума, не милующая и евреев, но не они ли её, чуму, накликали? А монгольское нашествие, когда хан Батый по пути в Европу разорил Киев - не по наущению ли евреев - и это, как говорится, на полном серьёзе - в тот век. Так что - громить и убивать евреев, изгонять их, '"христопродавцев" - не значит ли таким образом бороться со злом, избавляться от него?
Живучесть такого и поныне отношения, увы, многих, и не только необразованных обывателей - к евреям - можно сопоставить с бездумной верой в верность разных примет, надёжность амулетов, и, положа руку на сердце - кто из возможных читателей скажет, что такое ему абсолютно чуждо. И никакие логические или статистические аргументы не воспринимаются; и антисемитизм, как предрассудок, как заноза, которая, в общем, не ощущается, но порой даёт о себе знать, и некоторые политики нередко не прочь на этом поиграть в своих закулисных интересах. История еврейского народа - торжество зла, против него направленного, но ведь "нет худа без добра". Какого же добра? Аутическая, можно сказать, отрешенность от "мирской суеты" послужила отличной почвой, основой для того, что ярким творческим пламенем возгорались "искры Божьи" в душах - мыслителей, музыкантов, учёных, а в новое время - литераторов, артистов, общественных деятелей.
Нет, это вовсе не панегирик евреям; у каждого народа, как и каждого человека, положительные свойства личности по условным меркам сочетаются с отрицательными; штука в том, каковы эти личные или преимущественно национальные качества, и каково их соотношение. И я понимаю тех, кто так или иначе сталкивался не с лучшими, мягко говоря, представителями еврейства, и это повлияло на его мнение обо всех евреях и определило отношение к ним. Не мне в этом плане судить о себе самом, но вспоминая Екклесиаста, нашедшего достойного среди своих соплеменников лишь одного из тысячи, притом исключая женщин, должен признаться: за десятки прожитых лет у меня были разные отношения с теми, независимо от пола, у которых в советских паспортах в графе "национальность" значилось: еврей, с теми, которые всячески открещивались от этого, и - пусть не десятая доля процента, но всё-таки значительно меньше половины таковых я бы признал достойными людьми, а людей других национальностей зачислил бы в достойные, может и больше половины. В оправдание первым можно заметить, что бесконечные унижения, страх, что в чём-то беспочвенно обвинят, - вероятно, выработало в евреях частичную потерю человеческого достоинства в общении, особенно с любым начальством, скрытность, приправленную хитростью, лицемерие, мнительность, готовность в сомнительных ситуациях идти на сделки с совестью, трусливость. Упаси Боже, и тут я никак не абсолютизирую, и великое множество евреев и в военное, и в мирное время показывали, что способны как раз на противоположное, несмотря на то, что им-то это могло обойтись дороже, чем не евреям.
Но, поскольку десятилетия моей взрослой жизни прошли в условиях дискриминации евреев, живущих в СССР, как таковых, хочу и надеюсь быть беспристрастным, и увиденное и понятое мной, думаю, поможет трезво взглянуть на этот пример дискриминации, того, что можно считать одной из серьезных болезней человечества.
И, как выясняется, от неё никто не застрахован, в том числе или особенно - по национальному признаку; это как эпидемия, бациллы таятся и ждут своего часа, и хорошо, если не переходит это в стадию геноцида, но и без того дискриминируемым достаётся и вызывает душевное недомогание. И не всегда понятно - откуда ждать такой напасти. Конкретно - не кажется ли странным, что определённая дискриминация "лиц еврейской национальности", точка отсчета которой пресловутый "циркуляр Маленкова", датированный 1944 годом, когда ещё не закончилась война против гитлеровского фашизма, преступления которого прежде всего в глазах так называемой мировой общественности предстают как самый масштабный геноцид евреев в Европе, на оккупированных территориях, в том числе СССР, страны, по существу сокрушившей эту "коричневую чуму"?..
Моё мнение, что это произошло исключительно по велению товарища Сталина, постараюсь обосновать такую гипотезу. Одно он усвоил как некую аксиому: настоящая власть должна быть только абсолютной, иначе ей грош цена - как дамоклов меч её лишиться, и для достижения такой неограниченной личной власти все средства хороши. В этом он был и впрямь учеником Ленина; об этом в "Кратком курсе истории ВКП (б)", который обязаны были изучать все граждане СССР чуть ли не со школьной скамьи. Изучением это никак не назовёшь, под наблюдением ответственных членов партии в лучшем случае формальный пересказ; и даже для студентов гуманитариев оставались невнятными положения, ставшей притчей в языках и пищей для анекдотов "философская" четвёртая глава - на основе статьи юного Джугашвили в грузинской газете "Брдзола" ("Борьба") - заимствованное из популярной литературы переложение гегелевской диалектики, как одной из составляющих диалектического материализма.
Не могу утверждать, что я и сейчас, на старости лет разобрался в сути основополагающих тезисов диалектики, скажем, борьбе и единстве противоположностей, разве что в упрощенном виде, как, допустим, теорию относительности или структуры микромира, а, может, и совсем вульгарно, искаженно, как - без обид - подозреваю считающие себя верующими иудеи и христиане, не вчитываясь, и не вдумываясь в Библию, воспринимают свою религиозную веру весьма поверхностно, да и так же, наверное, исламисты понимают глубинную суть Корана; или буддисты - глубинное в этом мировосприятии; освящены зато традиции и соблюдаемая под наблюдением священнослужителей обрядность.
Отвлекаюсь, но сюжетная линия интеллектуального дневника иная, нежели в романе, тем более свободна фабула. В "Кратком курсе" рассказывалось, как на 3-ем съезде РСДРП Ленин настоял на "демократическом централизме" в партии, в переводе на понятный язык - на безусловном и безоговорочном выполнении членами партии указаний руководства, и большинство участников съезда, с тех пор "большевики" - поддержали именно такую формулировку, по которой эта партия уподобилась структуре некоторых средневековых монашеских орденов с железной дисциплиной подчиненных - воля начальства священна и слушайся его во всем; впрочем, не так ли постулирует армейский устав любых военизированных структур во всём мире. И всё же, как сообщается в том же "Кратком курсе", не всегда мнение Ленина по тому или иному вопросу, например, о Брестском мире, принималось без возражений членами ЦК партии; насколько я понимаю теперь - соображения Троцкого - не форсировать заключение этого похабного (по выражению Ленина) мира было оптимальней, - Троцкий яснее предвидел развитие событий.
Не стоит углубляться в известное - устранение главного конкурента в борьбе за власть - Троцкого с помощью влиятельных ещё в конце 20-х годов Зиновьева и Каменева, удаление в небытие большинства участников ХVII съезда партии в тридцатые годы, так называемый "большой террор", задача которого исключить полностью малейшее неподчинение, отклонение от предписываемого свыше. И фанатическая покорность подручных. В этой связи то, что пунктирно пересекается и с моим личным. В конце 40-х годов согласно негласному (невольная тавтология) циркуляру Маленкова "лиц еврейской национальности" смещали с любых должностей, которые могли относиться к руководящим определённого уровня. Это касалось и директора физико-технического института, всемирно известного учёного, "отца советской школы физиков" академика Абрама Иоффе, и начальника отдела милиции в городе Крыжополь. Первого приютил на кафедру директор (тогда ещё не ректор) Ленинградского университета, второго могли запросто уволить и пристроить, если не дворником, то продавцом в универмаг. Когда я работал на киевском кожзаводе директором стал Арон Каганович, до того начальник "Кожтреста" в Киеве, старший брат Лазаря Кагановича - я ещё помню, как на станциях московского метро значилось "имени Кагановича".
В один прекрасный день я должен был обратиться лично к нему, то есть Арону Кагановичу с просьбой: родные добыли для меня путёвку в дом отдыха на 24 дня, а поскольку отпуск по штату для цехового лаборанта составлял 21 день, я просил дать дополнительно три дня за свой счёт, и Арон раздраженно мне отказал - каждый должен довольствоваться тем, что положено, и никаких излишеств. С этим же Ароном молва доносит и другой, куда более интересный эпизод. Примерно в 1938 году в печати появилось сообщение, что ещё один брат Кагановича, министр авиационной промышленности, то ли вредитель, то ли шпион. Это означало, что для упомянутого таким образом светит даже не пребывание в ГУЛАГе, а прямая дорога на тот свет. И Арон срочно направился к Лазарю в Москву, и завел речь о том, что нужно как-то спасать их брата, на что Лазарь ответил изумительной фразой: "Мой единственный настоящий брат - товарищ Сталин", и всё. Не думаю, что происшедшее всего лишь выдуманная легенда - да, так оно было и могло быть.
Известна судьба отработанного наркома Ежова, организатора массовых репрессий; тех же Зиновьева, Каменева, Бухарина, Тухачевского и многих других, которые помнили - кем и каким был Сталин в сравнительно недавнем прошлом, но, в отличие от Ворошилова, Буденного, Молотова, Микояна, Вышинского - что не смеют даже заикнуться об этом, хотя последних Сталин уже после войны начнёт подозревать в том, что не до конца стёрли в своей памяти связанное с прошлым вождя, и незадолго до своей кончины он обрушит на них публично своё недовольство. Да, не нравились Сталину те, кто не служит ему беззаветно, не думая денно и нощно - как бы ещё послужить великому вождю прогрессивного человечества. Сдавались красноармейцы в плен вместо того, чтобы хотя бы покончить с собой - место им в ГУЛАГе, сотрудничали чеченцы, крымские татары с немцами - депортировать за Урал, хорошо бы и всех украинцев, но уж больно их много. Почему не хочет поэт Пастернак, как Маяковский, вовсю восхвалять советскую власть и того, кто возглавляет путь к коммунизму? И что позволяет себе Тито - что-то решать по-своему? Даже того же Маленкова - чем-то не угодил - временно сослан в Среднюю Азию.
Но сотни тысяч евреев в Советском союзе - были неплохими писателями, артистами, музыкантами, марксистскими философами, инженерами, учёными - правда, в биологии увлеклись чем-то непонятным, буржуазным, соблазнив и не евреев сойти со столбовой дороги, открытой Трофимом Лысенко - выращивать превосходные урожаи зерновых и заодно сверхпродуктивных коров, а может и людей; зато физики, и среди них немало евреев - атомную бомбу все-таки сварганили. Но нельзя им, евреям доверять, как дочка Светлана, - то с этим Каплером - услали его, так вышла замуж за другого еврея. Но как я понимаю, дело тут не только в личных обидах на затмевающего его в былом блестящего Троцкого, или Свердлова, или первого зятя; разгадку следует искать в дошедшем из минувших веков. В той же дореволюционной энциклопедии в большой, обстоятельной статье "Евреи", выдержки из которой я выше цитировал, сказано и такое. Поскольку дискриминация евреев в европейских странах до постепенного, фактически с XIX века уравнивания в правах была достаточно чувствительной, лояльность их к своему государству, патриотизм был сомнителен, и при возможных даже вооруженных конфликтах с соседними державами, евреи могли сочувственно, а может и с какими-то надеждами склоняться на сторону последних, и даже в чём-то содействовать "нашим врагам". Это далеко не обоснованное подозрение, как совершенно нелепые другие, приводимые раннее, также лили воду на мельницу юдофобского отношения к подозреваемым, как говорится, во всех смертных грехах.
Ещё одна особенность, будем считать, параноидальной личности Сталина - постоянный фронт его врагов "от Чемберлена до Троцкого", меняющихся, но и внутренних "врагов народа" и внешних - после Гитлера - США, может быть, основное препятствие в грядущем достижении мирового господства - поначалу захват Европы; в Азии с помощью Мао, которого позже наверное придётся заменить более послушным; а вот эта заокеанская держава, где, как известно, первую скрипку играют евреи, потомки эмигрантов из Российской империи. Нет, тут нужно разобраться, как правильно делал Иван Грозный, - этот Эйзенштейн показал, что царь в чём-то сомневался, чуть ли не каялся - не такой должна быть историческая правда; вот Алексей Толстой показал, что Пётр первый строил Россию как самодержец; как во время войны там, в Америке, принимали Максима Литвинова, Михоэдса - тоже, небось, заодно могут быть со своими не такими уж дальними родственничками... Так что поручим Маленкову принять меры, а там решим наш "еврейский вопрос" - не так, как Гитлер - опыт депортации есть, и русский народ не будет против, скорее наоборот... Артподготовка - "дело врачей", и неизвестно, что было бы, если бы Сталин не умер в начале марта 1953 года - может быть, не без помощи Лаврентия Берии, который уже начинал выходить из-под контроля вождя, и в такой игре никаких компромиссов.
Самое любопытное - "дело врачей" было объявлено несправедливым, как и вина евреев-врачей в смертях некоторых деятелей СССР в прошлые годы недоказанной, но дискриминация "лиц еврейской национальности", уже без Сталина, и даже после разоблачения "культа личности" и некоторых преступлений сталинского режима - продолжалась вплоть до второй половины 80-х годов. Как ответить на недоуменный вопрос: почему? Уж не знаю кто мог поверить, что наши евреи - тайные агенты империализма, шпионы, вредители; наряду со всеми трудящими работали, если не шахтёрами, то инженерами в шахтах, на вредных производствах, в цехах, как я; не министры, не банкиры, но врачи, преподаватели в школах и высших учебных заведениях, опять же музыканты, учёные, продавцы, рядовые строители, электрики. Конечно, давал себя знать традиционный на Украине бытовой антисемитизм.
Вскоре после смерти Сталина, в 1953 году я начал работать на резино-регенераторном заводе - о том, как меня, к тому времени с инженерным дипломом со скрипом приняли на рабочую должность - я писал в одном из опусов, и на каком начальственном уровне - мастера сменного - был до момента, когда по сигналу из КГБ меня уволили без особых объяснений; и о том, что моим начальником всей смены был пропойца с неполным средним образованием, являвшийся особенно на вечернюю или ночную смену сильно пошатываясь, и прося меня подежурить за него; кстати, конфликтов у меня ни с начальством, ни с рабочими почти не было, за исключением случая, когда кто-то из рабочих затянул песенку о жидах, и я сгоряча бросился на него с ножом - инструментом для взятия образцов продукции. А как-то между прочим уже другой рабочий - парень задал мне вопрос: "почему, когда украинцу говорят "хохол" или русскому "кацап" - они не шибко обижаются, а еврея, которого обозвали жидом. сразу взвивается?" Я ответил; потому, что вслед за "хохол" или "кацап" ничего не происходит, а брошенное "жид" означает возможность соответствующего продолжения; очень наглядно продемонстрированного в начале войны на земле Украины, о чём говорилось выше. Однако в послевоенные годы в любых коллективах антисемитские настроения иных граждан не выходили за рамки дежурного ворчания, а, например, в проектном институте, где я работал с 1954 до 1962 года и где процент евреев был относительно высок, общение и дружба между сотрудниками никак не соотносилась с национальностью - украинец, русский, еврей; были и представители татар, армян, молдаван; и связи такого рода сохранились доныне между теми, кто по-прежнему живёт в Киеве, и теми, кто обосновался в США, ФРГ, Израиле.
Но в то же время в райкомах КПСС, в КГБ - где был даже создан специальный отдел "по борьбе с сионизмом" - и в отделах кадров строго следили за тем, чтобы ни в коем случае не было, как бы это обозначить - еврейского засилья. Мне, например, было достоверно известно, что на "Киевнаучфильм", где сотрудничал как внештатный сценарист, систематически, и в 80-е годы наведывались из райкома КПСС и допытывались, почему среди режиссеров, операторов, сценаристов столь высокий процент - легко догадаться каких лиц. А директор института "НИИПЛАСТМАШ" Приходченко на торжественных собраниях по случаю майских или октябрьских праздников (октябрьских - в ноябре, но Октябрьская революция) - объявлял во всеуслышание, что в его институте нет и не может быть ни одного сотрудника - снова-таки легко понять, с какой графой в паспорте и анкете.
Как же заданный выше вопрос: почему? или верней: зачем? - повисает в воздухе? У меня на это есть ответ, причём тут дискриминация евреев, что определённым образом внесла коррективы и в мою биографию - частный случай сугубо человеческого - что ли изобретения - в утверждении изначального власти - для власть имущих. Но прежде подведём черту под явлением сорокалетней дискриминации - не очень жесткой, но на Украине, повторю, наиболее жесткой в сравнении с другими республиками СССР. На моём сайте - копии моих писем в СБУ (Служба безопасности Украины) с пожеланием ознакомиться с имеющимися там архивными материалами по "борьбе с сионизмом" ведомством, которое они унаследовали - КГБ, и архивы которого - миллион единиц хранения - рассекречиваемыми и документами - о "голодоморе", и о репрессиях 30-х годов XX века, и о борьбе за независимость Украины националистическими группами Западной Украины. Ответ из СБУ - также на сайте - такие документы почему-то "не сохранились", так же, как мое досье - папка, которую видел своими глазами, и, листая которую, майор зачитывал строки доносов на меня, и "не сохранились", словно таких и не было об осведомителях-стукачах, которых я называл в аналогичных посланиях в СБУ. И - перед точкой об этом локальном - мои обращения с попыткой заинтересовать возможностью получения, публикации вроде бы не сохранившихся документов, отражающих еврейскую дискриминацию на Украине на протяжении десятков послевоенных лет - еврейские организации Украины, печатные издания и даже посольство Израиля на Украине - остались совершенно безответными, догадываюсь отчего.
Наконец, обобщение. Государственное образование непременно структурируется, грубо говоря, этно-социально, думаю не надо разжевывать - что это и как это воплощается, пусть очень по-разному в разных странах в различные эпохи. Такого рода групповая иерархия - в вариантах многопланового развития гомо сапиенс. А не пора ли, как водится в моих писаниях, разбавить затянувшиеся историко-биографические, если можно так выразиться, сведенья и сопутствующие сухие рассуждения чем-то литературным.
Одно из наиболее известных произведений французского писателя XIX века Альфонса Доде - "Тартарен из Тараскона". Тараскон - вымышленный по названию город Южной Франции, Тартарен - господин, которому в голову пришла навязчивая идея - сделаться героическим охотником на львов, для чего он отправился в Африку, в Алжир, бывший тогда французской колонией, и по пути герой повествования знакомится с авантюристом в общем, представленным, вернее представляющийся черногорским князем Григорием, между прочим - "по вечерам князь Григорий заходил поговорить о свободной Черногории", сделавшейся независимым государством, в самом деле, уже в XXI веке, несколько месяцев назад, если считать от дня написания этих строк. Перед очередным походом обсуждается вопрос о транспортировке снаряжения, имущества Тартарена и князя, который советует приобрести ослов, бурикко на местном наречии, и на сомнения Тартарена - "Разве таким маленьким животным под силу дотащить всё наше снаряжение?" - отвечает таким образом:
"- Вы ошибаетесь, мой знаменитый друг. У алжирского бурикко, с виду хилого и тощего, очень крепкая спина, иначе бы он не вынес бы того что выносит. Спросите-ка у арабов... Вот как они объясняет наше колониальное устройство, "Наверху, - говорят они, - сидит мусью - губернатор с большой дубиной - и колотит офицеров; в отместку офицер бьет солдата, солдат - колониста, колонист - араба, араб лупит негра, негр - еврея, еврей в свою очередь дубасит осла, - и бедный маленький бурикко, которому некого бить, напрягает спину и тащит всё..." Признайтесь - прочтя эту тираду, кого из упомянутых становится больше всех жалко? Совершенно верно - безропотного осла, хотя не совсем понятно - для чего бьет его именно еврей; может пояснение, помнится, где-то вычитанное, что Альфонс Доде не скрывал негативного отношения своего как раз к евреям...
Пусть в этой цитате литератор иронически утрировал более сложную и неоднозначную действительность, но феномен сознания собственного превосходства предстанет перед читателем, можно сказать, в чистом виде. Всесильному в колонии губернатору никто и ничто не воспрепятствует рукоприкладству по отношению к офицерам, а те отыгрываются на солдатах, и так по нисходящей, причём и угнетаемый чернокожий понимает, что вправе набить морду и забитому представителю белой расы. Не знаю, осознавало ли тогдашнее руководство СССР и особенно Украины, что лозунг "пролетарии всех стран, соединяйтесь!" - устарел, доходило ли, что там, за рубежом уже не те пролетарии, что жаждут соединяться с нашими трудящимися, и прошедшая война сильно подмочила интернациональную идею - братство всех народов, и что помочь держать народ в узде поможет другое, или это выплескивалось подсознательно, но всё же простой человек чувствует себя уверенней и в какой-то мере счастливей, если он в своей стране - главный, а есть и несколько второсортные.
Недаром ведь, по-прежнему втайне чтимый, товарищ Сталин после войны произнес тост - за великий русский народ - как не гордиться тем, что я - русский. Не то, что какой-нибудь еврей или чучмек. Приоритет своей нации и второсортность проживающих рядом, по соседству, не с государством, а с домом, квартирой человека иной крови - то, что легко дать взамен тех социальных благ, которые предоставить в распоряжение своих, коренных, власти не всегда или далеко не полностью в состоянии. Более того, в критический момент можно и свалить на этих, не совсем своих, тем более на мигрантов, вину за свои просчеты или неполадки по разным причинам. Не то ли мы наблюдаем в бывших советских республиках Прибалтики по отношению к русским, как к "незваным гостям", а на постсоветском пространстве, в Средней Азии, Закавказье, в регионах бывшей Югославии дискриминация оборачивается вытеснением некоренных, не своих, что порой и окрашивается кровью.
Даже когда закрепленный годами и установлениями, будем считать, дискриминационный баланс в определённом сообществе людей сохраняется в незыблемых рамках, не выплескиваясь обжигающим или испепеляющим геноцидом, удушающим "голодомором" - этим словом, как синонимом, вовсе бедственного положения тех, кто подвергается дискриминации, - обоюдное противостояние - превосходства и унижения ставит незримую преграду для подлинно человеческого взаимопонимания, и хорошо ещё, если не провоцирует конфликтное недружелюбие. Вообще возникающая враждебность общественных групп на почве национальной, религиозной, социальной, когда собственная уверенность в правоте и обоснованности своих позиций, хотя бы в самосознании, низводит не согласных с ними в разряд неправых, недостойных, заслуживающих дискриминации, - может разве что тлеть при оптимальной локализации этих групп, что в прошлые века осуществлялось естественным путём.
Уже не говоря о компактном проживании моноэтнических групп населения, и при полиэтничности складывалось так, что интересы их не пересекались несовместимо. Образ жизни, всё связанное с вероисповеданием, преимущественная профессиональная специализация каждой объединенной группы навеивали благотворную толерантность, царящую поныне в многонациональной и многонаселенной Индии. С возникновением городов, затем мегаполисов в полиэтнических регионах "социально-этнические" ниши - по аналогии с экологическими для каждого вида живых существ, - порой выкристаллизовывались даже территориально, об этом рассказывалось, итальянские, китайские кварталы Нью-Йорка, а после наплывал эмигрантов из СССР - выходцами из бывшей страны заполнен Брайтон Бич.
Социальное неравенство формально не подпадает под определение дискриминации, хотя по существу сродни ему, но это - совершенно отдельная тема. И вообще реалии последних десятилетий дают надежду на то, что человечество осознаёт всё крепче дикость разделения людей, так сказать, по сортам - в зависимости от их национальности, вероисповедания, пола, при традиционной живучести таких подходов к ближним и дальним. А я речь хочу повести, казалось, не о том, - где какая может быть дискриминация - о творчестве, точнее, о творческих личностях. Сразу может показаться, что и впрямь категории творчества, как вида человеческой деятельности, и дискриминации - межчеловеческих отношений - могут рассматриваться исключительно обособленно, и взаимосвязь того и другого окажется надуманной. Но давайте сперва поговорим о замечательном литераторе с условным прилагательным - "советский" - Михаиле Михайловиче Зощенко.
В его - я бы определил по жанру как философской, подобно "Опытам Монтеня", "Голубой книге" - мартирологе замечательных личностей, без творчества которых многого по-настоящему нетленного недосчитались бы - литература, искусство, наука, и которым при жизни своей довелось испытать чрезмерность несправедливых обид, страданий от материальной зависимости, преследований завистников и тех, о которых Пушкин высказался: "К ногам народного кумира не клонит гордой головы", и потому неугодных. И всё же - преследовали, только ли потому, что завидовали или не славословили тех, от кого как-то зависели? В одном из предыдущих своих опусов я вспоминал непридуманную концентрацию варварского отношения к тем, о которых говорят "светлые головы", и которые дарят человечеству, может быть, самое дорогое, что можно; наряду с другими разделами этой повести - о тех или других аспектах человеческой жадности, глупости, низости; но тогда я не касался самого автора, его исключительной судьбы, как героя и жертвы такого как он был - двадцатого века, прозревавшего - каков он, этот век, в самом деле...
Но почему такое отношение к тем, кто был не большим грешником, чем остальные, а может и меньшим, но творил то, что навечно входило в духовную сокровищницу человечества? На это у Зощенко нет ответа, зато в лежащей передо мной "Повести о разуме" автор, не без подсказок Зигмунда Фрейда, психологическим скальпелем проникает в души - и тех, с которыми по-разному общался, и свою - устанавливая потайные истоки их странных и навязчивых мыслей, фобий, непонятных - для совершающих немало совершенно нелепых поступков. В предисловии к этой книге, написанной в годы войны и опубликованной спустя почти три десятка лет, философ Арсений Гулыга отмечает: "Писатель начал вспоминать свою жизнь. Он обратился к широко распространенному в художественной литературе автобиографическому жанру, попытался психологически осмыслить пережитое. В 1913 году Зощенко юношей ушел на войну, в двадцать лет уже имел пять орденов, командовал батальоном и был представлен к производству в капитаны. Отравленный газами вынужден был оставить фронт, по этой же причине была недолгой его служба в Красной Армии. Зощенко сменил ряд профессий, пока не стал писателем..."
Что касается всего написанного Михаилом Зощенко, то, полагаю, его читатели не переведутся и в наступившем XXI веке. Пусть сравнительно немногие, счёт их, если не на сотни, то на десятки, не могущих оторваться, порой перечитывающих юмористические рассказы, которые, как и Гоголевские герои, - и сам Гоголь пророчествовал - предстанут и в новых поколениях, разве что в других одеждах, если под этим подразумевать внешний антураж и мыслей, и поведения. Станут читать и то, что я у Зощенко отнёс к "философской прозе", те, что вообще останутся читателями, опять же, может быть, относительно немногочисленными. Эту прискорбную тенденцию массового отхода не только от чтения подметил ещё фантаст Брэдбери, задолго до того, как можно было свалить такое на засилие интернета; и обилие в обиходе лёгкого чтива на приемлемом для большинства уровне не противоречит сожалению об убывании читателей - но настоящих и настоящей литературы, в которую влюбляешься, а не которой по аналогии с распространенным нынешним, между прочим переспал, духовно так же, как физически - именно между прочим, без хотя бы жаркой влюбленности.
Вот я думаю - что, если бы вместо смертного приговора, и на Украине отмененного даже для самых отъявленных злодеев, но по закону для всего живого действующего с отсрочкой - иным, как мне, на десятки лет,- тот же самый высший суд назначил дополнительно пожизненное наказание на четверть века - с полнейшей изоляцией, как на кладбище в гробу или в урне с прахом, но продолжал бы словно во сне, - не "холодным сном могилы" по Лермонтову, а с возможностью читать, слушать музыку, призраком бродить по музейным залам и древним улицам городов, не один век и не одно поколение своих граждан принимающих... Если бы дали совсем немного времени на сборы в такой потусторонний мир, чтобы я непременно захватил - книги - Гомер, Монтень, Свифт, Пушкин, Библия, Лев Толстой, Чехов, Бунин, Пастернак, Стефан Цвейг, Булгаков - это в ту минуту, что вроде бы отпустили, чтобы не забыл самых моих любимых, но если бы позволили подумать подольше - ой, немало упустил; и ещё нужно взять музыку - Баха, Бетховена, Шуберта, Рахманинова, Шостаковича... а живопись в музеях, в которых побывал, и в которых не довелось...
А должно ли меня заботить, что моим детям, у которых не меньше, чем полжизни впереди, а моему внуку - вся жизнь - будет не до того, ни к чему, и, тем более - для многих миллионов поколений, проходящих через XXI век? Сам я "вкушая вкусих", наверное, недостаточно, "меда" духовного, и на том спасибо - и так, и в этом одарила меня радость жизни, моего существования на свете - повторяю. И стоит ли всерьёз уподобляться вопиющим библейским пророкам, которые, правда, греховность и ущербность человеческого бытия усматривают по другим измерениям? Но моё обращение к Зощенко, возможно, конкретизирует мои общие соображения и сетования, обозначит причины происходящего.
Симптомы деградации, можно сказать, культурной среды в предреволюционной России зорко подметил Зощенко, в "Повести о разуме" красноречиво описывая то, что непосредственно наблюдал, и подводит черту: "Как забытые видения, мелькают передо мной эти маленькие сцены из прошлой жизни. Какие неприятные сцены, какие горькие воспоминания! Какая нищенская красота! Так вот почему я рад, что больше не увижу ушедшего мира, мира роскоши и убожества, мира неслыханной несправедливости, нищеты и незаслуженного богатства! Вот почему я рад, что не увижу больше узкогрудых, чахоточных людей, в сердцах которых уживались высокие изящные чувства и варварские намеренья!
Значит, нет никаких мотивов для сожалений. А оно было - это сожаление - и оставалась эта боль. И я снова не мог понять, откуда эта боль возникает..."
О том, какова была Россия в конце ХIХ, начале XX века, полагаю, мы можем достаточно объективно судить по Чехову, в его многоплановых произведениях. Наряду со многим бессмысленным, ханжеским, бездушным, многое в той жизни было искренним, трогательным, возвышенным - иной раз и в одном персонаже рассказа, повести, пьесы. Как иронически замечал афористический Ежи Лец - "у каждого века своё средневековье", правда, и европейское средневековье не было, как выясняется, таким уж мрачным. И яростные потуги всячески очернить, или, наоборот, обелить - то ли различные периоды российской истории, то ли десятилетия советской власти - не красят историков, лучше сказать, конъюнктурных псевдоисториков. Другое дело - литераторы, которым, как говорится, Бог велел - критически смотреть на человеческую природу, восторгаясь тем, что заслуживает этого, что называется, по большому счёту, однако - кем определяются такие "большесчётные" критерии...
Надежда, что новое станет лучше прежнего - вероятно, один из подспудных стимулов человеческой эволюции при сдерживающем консерватизме - и то, и другое бывает - впадают в крайности, персонифицировано, что прослеживается и отчасти высветится в данном опусе. Однако - на что надежды, и на какое собственно будущее? Это зависит - невольно тянет подражать неподражаемому стилю Михаила Зощенко - от того, кто загадывает. К примеру - девица на выданье. А может на всю свою, прямо скажем, не слишком солидную зарплату приобретающий пачку лотерейных билетов, где главный выигрыш - сами знаете какой. А попадается настолько серьёзно верующий во всякие там церковные посулы, и при этом в таком положении, что до переселения в мир иной ждать недолго - тоже ведь, бедняга, надеется, что ожидает его райское блаженство, вроде как в его бурной молодости на заграничном курорте. Одним словом, строит наш брат грандиозные планы хотя бы для себя лично, а судьба - понимаете, порой такие штуки выкидывает - только и приходится, что поражаться и ждать поворота к лучшему...
Но, если всерьёз, конкретней и поучительней, то желательно хотя бы бегло сопоставить судьбы двух людей, что в водовороте вроде только вчера ушедшего в историю двадцатого века зловеще пересеклись, мимолётно для одного и трагически для другого, а имена их моему поколению хорошо известны: тот же Михаил Михайлович Зощенко и - Андрей Александрович Жданов. Второй родился на год позже первого - в 1896-ом году, то есть юношами призывного возраста были мобилизованы во время первой мировой войны. Выше говорилось о том, что в эти годы пришлось пережить Зощенко, автор предисловия к его "Повести о разуме" повторил то, что сам Зощенко отметил на скупой страничке автобиографии. Что касается в основном дореволюционной жизни и деятельности тех, кто в конце 30-х годов был на вершинах власти в СССР или своевременно умер, исполнив свой долг в активной подготовке и свершении Октябрьской революции - во время Гражданской войны или в последующее десятилетие, то их жизнеописания - официальные и художественные составлялись по образцам жития святых. Между прочим, примерно так же воспринимаются "Рассказы о Ленине", принадлежащие перу Зощенко, думаю, вдохновленные относительно правдоподобными эпизодами из жизни вождя, начиная с его детства, и лишь годы спустя даже документально опровергаемые.
При этом подлежала, если не забвению, то выборочно "нечистая сила", что пыталась примазаться к истинным революционерам, а на самом деле мешала, вредила, предавала, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, хотя самому Ленину почему-то приходилось их терпеть на руководящих должностях, правда, недаром порой критиковал. То ли дело тот, кто по определению краткой энциклопедии XXI века - "Входил в ближайшее политическое окружение И.В. Сталина", сиречь А.А. Жданов. В настольной книге, обязательной, как говорилось, для углубленного изучения, начиная с конца 30-х годов - для каждого совершеннолетнего советского гражданина был "Краткий курс истории ВКП (б)", и в одной из глав сказано, что в предреволюционные годы "на Урале, в Шадринске, среди военных вел работу т. Жданов". А строчкой выше - фамилии тех, что "получили специальные задания партии по руководству восстанием на местах", поименно: "товарищи Ворошилов, Молотов, Дзержинский, Орджоникидзе, Киров, Каганович, Куйбышев, Фрунзе, Ярославский".
С легкой руки докладывающего на XX съезде КПСС Никиты Хрущева о "культе личности" это определение закреплялось только за Сталиным, хотя нечто весьма схожее, подобно религиозному культу предков или ореолом поклонения коронованных особ - возносило последующих руководителей СССР, и даже нескольких союзных республик, ставших независимыми, более того - аналогичные культики, если можно так выразиться, возводят на пьедесталы почти любое начальство, пропорционально уровню занимаемой должности, кумиров массовых зрелищ; господ, именуемых встарь "денежными мешками" - независимо от того, как наполнялись эти мешки. В одном из своих опусов я попытался разобраться в таком человеческом феномене, но в данном попробую соотнести это с определённым аспектом дискриминации. И о тех, кто это неспроста инициировал и воплощал.
Вернёмся к приведенным выше фамилиям тех, кого советский народ вслед за Лениным и Сталиным должен знать и помнить как главных свершителей Октябрьской революции, которая для всех народов России, а далее всей планеты... продолжение известно. В эту славную когорту затесался бывший и в те годы на вторых ролях Емельян Михайлович Ярославский, он же Миней Израилевич Губельман, наверное, как один из руководителей названной так "первой русской революции" 1905 года в Петрограде, а в 1917 и в Москве. В дальнем академик, автор трудов по истории партии и воинствующему атеизму, и - может, и это существенно - в 1943 году, передо мной датируемое этим годом переиздание "Краткого курса", Ярославский переселился в мир иной, согласно его представлениям нереальный. Из восьми остальных в этом перечне среди живых только трое, но зато до 50-х годов к вождю самые приближенные и абсолютно послушные. И, так же, как выдающихся и официально признанных таковы революционным деятелям положено награждение переименованием городов - Ленинград, Сталинград, Киров - и разных других с подходящими окончаниями, Фрунзе, Орджоникидзе, Дзержинск, - Пермь стала Молотовым, Луганск Ворошиловградом, позже Мариуполь, где родился Жданов - соответственно. Меньше повезло Кагановичу - Кагановичами первыми и Кагановичами вторыми назвали небольшие местечки Киевской области, так же, как в честь генсека Черненко его родную деревню Большая Тесь, не то, что Брежнев заменил Набережные челны, и Андропов древний Рыбинск - недаром временный генсек здесь учился в техникуме.
В подготовленной к концу 50-х годов "Истории Коммунистической партии Советского Союза" славные имена, кроме Ленина, почти не встречаются, таких вроде и не было. А в армии и флоте "вели работу" - чудесное словосочетание, конечно никак не Жданов, а "Н.В. Крыленко, А.Ф. Мясников (Мясникян), М.В. Фрунзе". Кто такие? Читаем в "Советском энциклопедическом словаре: "Николай Васильевич Крыленко (1885- 1938)" Комментарии ко второй дате излишни. Далее: "советский партийный государственный деятель... Участвовал в революции 1905-1907 (Петербург, Москва)... В 1917-1918 нарком - член Комитета по военно-морским делам, Верховный главнокомандующий. С 1918 года председатель Верховного трибунала, прокурор РСФСР, с 1931 года нарком юстиции РСФСР, с 1936 - СССР" На последней должности - недолго, а о его послужном списке и кровавых "заслугах", помнится, подробней у Солженицына. И ещё в конце энциклопедической статьи " Руководил спортивными организациями (шахматы, альпинизм)". И Жданов тоже отчасти "руководил" литературой - под флагом соцреализма. А Мясников умер в 1925 году, как и Фрунзе, не без участия товарища Сталина в его ликвидации, как возможного не совсем покорного военачальника.
Обращаясь к фигуре Жданова - так ли трудно домыслить - почему судьба вовлекла его в дореволюционное протестное движение, после Октябрьской революции так возносила на вершины власти? Очевидно мобилизованном в родном Мариуполе юношу направили почему-то не на фронт, а на Урал, в тыловую воинскую часть. Самомнение несколько образованного полуинтеллигента, амбициозность, обида на недооценивающих его окружающих - такие натуры зачастую находят себя, как отчасти "бесы" Достоевского в маргинальных экстремистских, хорошо, если не категорически антисоциальных, а то и уголовных группировках с элементами обожествления непосредственного вожака или потенциально могущественного лидера, "авторитета" на воровском жаргоне. В осознании необходимости социальных преобразований, всеобщего равенства и братства вносили свой вклад - теоретически и практически - и те, для которых высокие идеалы справедливости, человеколюбивого общественного взаимопонимания, представлялись реализуемыми, воплощаемыми в жизнь теми, кто в душе проникся этими идеями; в ряду таких можно назвать и Иисуса Христа, и Будду, и вероятно Руссо, Льва Толстого, нашего великого современника Андрея Сахарова. Думаю, и для Зощенко это было предметом мучительных раздумий, запечатленных в его произведениях. Но для большинства недовольных существующим порядком вещей на первом плане - упование на то, что будет замечен "авторитетом", в чьих руках в данный момент власть, и вознагражден за приверженность к выполнению этим повелителем делам. Так оно было в истории с приспешниками, фаворитами коронованных особ; ясно для тех, кто, как и я, хоть немного знакомился с тем, что бывало в мире и особенно в России; и приход к власти большевиков, и борьба за власть, чего также не обойти в данном опусе, - не изменил извечного для вида гомо сапиенс, так же и сегодня, скажем, на Украине - в сущности то же, и высокопарные лозунги о служении благу народа, независимости, истинной вере - не более, чем красочная приманка для легковерных.
Жданов очевидно принадлежал к тем субъектам, которые при более или менее радикальных переменах - в семье, организации, предприятии, фирме, где они подвигаются, или в масштабах государства умеют быстро сориентироваться, и что-то - побольше или поменьше - для себя выиграть. Самый надёжный выигрыш в таких поворотах - конечно власть - в буквальном смысле, или нерушимая собственность - тоже неплохая гарантия личного благополучия, правда, не всегда; и при советском строе ставка делалась на первое. И когда советская власть докатилась до Урала, захватила и совсем провинциальный Шадринск, Жданов оказался на виду, продвинут в партийное руководство города, видимо, замечен в центре как усердный исполнитель, и перебрасывается то в Тверь, то в Нижний Новгород - ещё не Горький, как секретарь обкома партии, затем, после убийства Кирова на весьма ответственный пост секретаря Ленинградского обкома и одновременно в оргбюро ЦК.
Не могу не привести хотя бы самых кратких цитат из речи Жданова, как секретаря уже Горьковского обкома партии, на том самом ХVII Съезде партии в 1934 году, - образцы своеобразной лексики той эпохи; и многие ли высокопоставленные нынешние деятели говорят просто, по-человечески, а не вещают. Конечно, под руководством партии, товарища Сталина достигнуты с года предыдущего съезда неслыханные успехи. "Товарищи, три с половиной года! Какой малый промежуток прожит и какие огромные, не имеющие себе равных в истории человечества мы имеем". Ну, искусственный голодомор, пришедшийся как раз в эти годы на Украину, Россию, Казахстан и унесший миллионы жизней, в том числе детских - стоит ли об этом говорить... Но, в порядке критики и самокритики надо отметить некоторые недостатки. "Мы имеем ряд прорывов в нашей организации по линии выполнения производственных программ на ряде предприятий, по линии борьбы за качество продукции, по линии борьбы на культурном фронте, состояния нашего города..." Интересно - в чём заключается эта "борьба на культурном фронте"? Но всё это поправимо, поскольку " Указаниями товарища Сталина, его мастерской и блестящей программой ликвидации недостатков нашей работы мы должны вооружить все наши партийные организации и наш рабочий класс".
Такому замечательному организатору побед в сферах промышленности, сельского хозяйства и воителю "на культурном фронте" поручается курировать культуру уже не на местном уровне, а в масштабах страны: и литературу, и искусство и вскоре после войны Жданов бросается, чтобы устранять "прорывы" на культурном фронте. Композиторы ударились в формализм, выходит, по меткому выражению "вождя и учителя" - "сумбур вместо музыки". Не знаю, насколько достоверна история о том, что пригласив Шостаковича и Прокофьева, чтобы сделать им личное внушение, Жданов сам сел за рояль. Заиграл небезызвестный "Собачий вальс", который, кстати, и я до войны одолел, и, кажется, у Жданова, как и у меня, дальше исполнительское искусство не пошло, но хозяин указал на то, что такая музыка доступна и понятна народу. Я верю в возможность реальности такого эпизода в те годы, и - что сказать - новейшая эстрада подтверждает тезис Жданова о том, какая музыка может стать для очень многих доступной и понятной.
Если условно передать биографию Жданова музыкой, то разве что вариации на темы того же "Собачьего вальса", а Зощенко - симфонией Шостаковича, из наиболее драматических. Незадолго до смерти Зощенко, словно заполняя дежурную анкету, на одном листике оставляет автобиографию. "Я родился в 1895 году в Полтаве. Отец из потомков дворян, украинец, мать русская". О том, как складывалась жизнь в годы первой мировой войны, революции, гражданской войны - ранее говорилось. И вот Зощенко сделался профессиональным литератором. "За последующие годы после первой публикации в 1921 году за двадцать лет было издано большое количество моих книг, перечислить которые я не в состоянии. После эвакуации в Алма-Ату в 1943 году вернулся в Москву. Осенью 1943 года напечатал в журнале "Октябрь" мою повесть "Перед восходом солнца", за которую подвергся резкой критике. В августе 1946 года (после постановления ЦК о журналах "Звезда и "Ленинград") был исключен из ССП. За годы 46-52 главным образом занимался переводческой работой. В июне 1953 года я вновь принят в ССП" - Аббревиатура - Союз советских писателей. Умер Зощенко 22 июля 1958 года.
Итак, в послереволюционные годы Зощенко, как настоящий - по вышедшему из употребления метафорическому "художник слова" - начал активную литературную жизнь. Но даже в произведениях собратьев по творчеству и вроде бы единомышленников - "Серапионовых братьев" - Федина, Каверина, Всеволода Иванова, Слонимского, Николая Тихонова - действительность - недавнего прошлого или наступившая - отражалась, можно сказать, очень по-разному, так же, как и у таких мастеров слова той эпохи, как - имена, что первыми приходят в голову - Горький и Бунин, Шолохов и Алексей Толстой, Леонид Леонов и Илья Эренбург, Фадеев и Булгаков, Маяковский и Пастернак... В отличие от иных литературоведческих нигилистов новой волны, лихо списывающих чуть ли не всю литературу, сотворенную теми, кто жил в Советском Союзе, и писал, не кривя душой, конъюнктурно, и натерпелся от Ждановых разного уровня, хорошо, если не расставался с жизнью; так вот, в отличие от вышеназванных, может быть, наивно, при всём моём природном и накопленном долгими годами скепсисе, уповая на то, что и в наступившем веке, и в последующих, если сохранится человечество как таковое, пусть сравнительно небольшая каста или когорта, как я однажды их назвал - битофагов, или попросту фанатичных книголюбов, книгочеев,- станет наслаждаться чтением - и Гомера, и Лао-Цзы, и Данте, и Тургенева, и Бальзака, и Бёрнса, и Пастернака, и ещё, и ещё, взахлёб, как я сегодня читаю и перечитываю Зощенко. Жизни на это не хватит? - а на что хватит?..
Героями многих рассказов Зощенко становятся людишки, норовящие вписаться в новую жизнь, бесхитростные, почти по поговорке "простота хуже воровства", но беззлобные, жизнерадостные, не в пример рефлектирующим господам из, по тогдашней терминологии "бывших". У Зощенко заурядный пролетарий вовсе не Булгаковский Шариков с "собачьим сердцем" - аналогом звериной бездуховности. Вспомним, что на высшей ступени своей карьеры Шариков служил " в очистке" - конкретно города от бродячих животных, особенно ненавистных ему котов. А разве Андрей Александрович Жданов служил не "в очистке" - только уже от личностей, неугодных режиму? Из новейшего энциклопедического словаря: "Жданов... Входил в ближайшее политическое окружение И.В. Сталина; один из наиболее активных организаторов массовых репрессий в 1930-40-х годах; и кампаний против инакомыслия в науке и культуре".
У Салтыкова-Щедрина есть сказка "Орёл-меценат" - о том, как повелитель птичьего царства задумал учредить развлекательную и утешительную дворню, "А он бы оставил себе одну кровожадность". Сказано - сделано, поскольку "во всех дворнях полагаются науки и искусства". Но в результате вышел конфуз: нa торжественном смотре, так сказать, птичьей творческой интеллигенции, даже элементарные проблески мысли оказались Орлу не по зубам - в переносном смысле, ни понять, ни постичь не в состоянии; и когда запел соловей, но хоть был холоп, "да "искусство" в холопских рамках усидеть не могло, беспрестанно на волю выпирало", и сослали соловья в трактир "Расставание друзей". Кажется, я в каком-то опусе приводил этот литературный пример, ей-богу, уже не помню, ну, для личного интеллектуального дневника не такой уж грех. И о зверином чутье не шибко интеллектуальных владык писал - непонятное им, непостижимое воспринимается как отрава, в смысле, идеологическая для народа. И снова пример, что возможно мелькнул на страницах моего дневника. В иерархической структуре крысиной стаи - распределение от вожака "альфы" - до безответно помыкаемой "омеги", как "бурикко" у Доде, зоопсихологи обозначили это первой и последней буквой греческого алфавита. И, если крысы вдруг набредают на вроде бы нечто съедобное, но опыт общения с хитроумными людьми, что к крысам относятся враждебно, не исключено, что это - отравленная приманка.
В этой ситуации вконец изголодавшаяся "омега" не может удержаться, чтобы не накинуться на любую жратву. Стая выжидает, и когда яд делает своё дело, то - по какому-то потайному закону эволюции и выживания вида, каким-то непостижимым образом издыхающая сообщает своим - что это за отрава; и вторично крысы, по крайней мере, этой микропопуляции будут её безусловно избегать. В Советском Союзе бдительными "омегами", правда, лишь распознающими потенциальную идеологическую отраву, но благополучно сидящие в своих креслах, были цензоры, с их помощниками, такими, как специалисты по подтексту и пишущими ревнителями всеохватывающего "соцреализма" - в литературе, искусстве и даже науке - генетика, кибернетика, даже квантовая физика и теория относительности никак не вписывались в то, что могло понять и принять высокое начальство, поощряющее соответствующие "сигналы" и делающее жесткие "оргвыводы".
Иной раз, и я сам, как журналист, в этом убеждался, придирки цензуры, кроме идеологических диверсий, выискивающей ещё и попытки приоткрыть государственные тайны, были анекдотичны; но когда откладывалось печатанье отличных вещей, и даже рассыпалась верстка уже запущенного в печать - было авторам не до смеха. Окрик в адрес Зощенко в апробированной форме критической статьи в журнале или в "Правде" прозвучал после публикации первой части "Повести о разуме", удивляться не приходится - никакой антисоветчины нет и близко, но выпирает явно не марксистское, не классовое, какой-то психологизм, копание в глубинах душевных, сродни нелюбимой ни Лениным, ни Сталиным достоевщине; короче говоря - недопустимо для советского писателя, члена ССП. Однако подозрительный Сталин помешан на "разоблачениях" виновных в разных грехах: правых и левых уклонистов, троцкистов, вредителей, шпионов, заговорщиков, провокаторов генетиков, запутавшихся языковедов, композиторов-формалистов, заносчивых экономистов, наконец, литераторов, не помогающих как следует строить социализм на пути к коммунизму.
И, обвиняя, можно и нужно вспоминать всё, что было в прошлом, и это поставить в вину, как иные, считающие себя христианами, поскольку ходят в церковь и соблюдают церковные праздники и посты - сталкивался с такими - убеждены, что их, и не только их негативное отношение к евреям справедливо - предки их "распяли нашего Христа". И Зиновьеву, и Каменеву даже в "Кратком курсе" припомнили, что не всегда и не во всём безоговорочно соглашались с самим Лениным, и "врачи-убийцы" в ходе "дела врачей" отравляли и Горького, и других выдающихся деятелей. И в нужный момент под горячую руку Жданова попали Зощенко и Ахматова - причём один из главных пунктов обвинения - невиннейший детский рассказ Зощенко "Приключения обезьяны", и Ахматовская лирика уж никоим образом не соотносилась с советской властью. Но, как вы помните, под шариковскую "очистку" мог попасть и случайно вышедший погулять домашний кот, сравнение в какой-то степени дико, но как врожденной собаке чужды коты, хотя порой приходится с ними мирно уживаться, так и типам ждановского толка - уже с человеческим иезуитством и жестокостью чужды и враждебны в любых обстоятельствах те, чье творчество независимо и бесконтрольно. И, пока у Ждановых власть, дискриминация культуры неизбежна.
Но, скажут мне - эк, куда хватил - ведь всё подобное в тоталитарном прошлом, и разве что ныне в некоторых странах так свирепствует цензура, а в более или менее демократических - такая свобода слова и печати. Так-то оно так, да не совсем. И, насколько я разумею, дискриминация культуры налицо, хотя процесс этот идёт, так сказать, бесцензурно. Прибегну по привычке к сравнению, может в моих писаниях не все удачные. Вспоминается одна из притч о ходже Насреддине. Как-то приготовил он блюдо, названное в переводе похлёбкой - для угощения своих близких, причём с избытком, так, что часть осталась. А вскоре к Насреддину явилась куча тех, что отрекомендовались родственниками и друзьями первых гостей. Находчивый хозяин разбавил остатки предыдущей трапезы, и предложил пришедшим. И на этом притча не кончается - снова явилась орава вроде бы знакомых предыдущих посетителей дома гостеприимного хозяина. И Насреддин, как повествует эта притча, налил до краев большой чан водой и объявил: дорогие знакомые тех приятелей моих друзей и родных, которых я угощал похлёбкой, а потом похлёбкой с той похлёбки - первой, а вас - похлёбкой с той похлёбки и ещё раз с похлёбки последней...
Из способов принудить народ довольствоваться вторичной духовной похлебкой - устранить, загнать в неизвестность искусников, что творят духовные же яства, и не только для гурманов. Сработало: среди десятков, а может сотен полноправных членов Союза писателей СССР ни одного "против", все единодушно одобрили исключение Зощенко и Ахматовой из своего ССП, а ведь среди них были и участники войны, и пережившие немало прискорбного в своей судьбе, и - это уже все - знавшие как в недавние тридцатые исчезали их собратья по перу. В Евангелие осуждается апостол Иуда, предавший Иисуса из корысти, но не апостол Петр, инстинктивно струсивший. На войне ради спасения жизни можно выбрать сдачу в плен, в мирной жизни самооправдание - от сознательного "непротивления злу", мол, всё равно "плетью обуха не перешибешь" до, если не сочинения доносов, то, как Константин Симонов, председательствующий на том печально известном сборище, и отлично понимающий какая гнусность совершается, но впоследствии - нет, не покаявшийся, а представившийся "человеком своего времени", да, то времечко многих корежило, но ведь не всех подряд...
Однако - вот парадокс: утверждалось, что СССР - самая читающая страна в мире, и вправду: многотысячные, миллионные тиражи разнообразных периодических изданий, подписных изданий мировой классики, и я помню заполненные читателями залы Ленинки в Москве в конце войны, послевоенные библиотеки Академии наук в Киеве, читающих пассажиров метро. Да, залёживались на полках книжных магазинов конъюнктурные тома писательского начальства, да - расхватывалась не очень художественная приключенческая литература, фантастика - прокатился и бум этого жанра, и я внёс в это свою лепту; да, было недоступное и запрещенное, даже преследуемое, верней, как улики для хранителей, распространителей, изготовителей самиздата, к чему я также был причастен. Человек читающий - ещё не значит мыслящий, вспомним Гоголевского слугу Чичикова, правда, важно - что именно читает. И всё-таки хочется утверждать, что моё поколение и смежные в Советском Союзе - народ в большинстве мыслящий, и в немалой части своей - творческий.
В отличие от Щедринского сказочного Орла - и такие водились в сферах культуры, науки, - последние в области человеческой деятельности весьма щедро поощрялись государством - если вписывались в условные идеологические рамки; а иные пишущие или живописующие наловчились вуалировать возможное крамольное, или "бросать кость" придирчивой цензуре. Время отсеивает зёрна от плевел, но несколько десятков лет сурового советского режима оставляют немало поистине драгоценных зёрен литературы, искусства разных жанров, науки ряда направлений. Как же так? Впрочем, встречал я и такую мысль: как раз в те эпохи, когда в той или иной стране крепка была тирания, независимо от этого рождались гении, шедевры искусства, великие открытия. Так было, например, в эпоху античности - Элладе, Риме; в века Ренессанса, начиная с Италии, в Древнем Китае, в раздробленной Германии ХVIII-XIX веков, в самодержавной России XIX века, и, как говорилось, при сталинском режиме. Конечно, по-разному складывались отношения между правящей верхушкой и творческими личностями - поощрения или преследования, но я бы не акцентировал на неясных определяющих взаимосвязь между сложившейся общественной структурой и созревающими и долгоживущими плодами творчества, хотя что-то по-моему всё-таки прослеживается.
Но сперва - о реализации возможного - к тому - насколько случайно или чем-то закономерно обусловлено рождение и деятельность творческой личности; разных эпох и земель, - славных торжеством духовного, расцветом направлений культуры, науки, становлением религиозно-этических принципов, - в определённой, по аналогии с принятому для дочеловеческих живых существ - экологической нише - "этносоциальной". А начну по своей привычке - с присказки, постараюсь предельно сжато повторить высказанное в предыдущих опусах, в которых хронологически начиналось, как метафорически в Библии, с возникновения структурированного материального; конкретно атомов разных элементов в недрах звёзд при сочетании соответствующих условий. То же относится к рождению звёзд в космическом просторе, и кое-где планетных систем при них, а в нашей солнечной - одной из них, на которой при монадно направленном сочетании органических молекул наметилось возникновение того, что мы именуем живым.
И, когда постепенно опускался уровень заливавшего Землю океана, то тут, то там выступала и возвышалась суша, континенты и острова,- тот же вектор эволюции стимулировал, поначалу - подчеркиваю не впервой - у отдельных особей - потенциальные возможности вылазок на сушу разного рода земноводных, и затем окрыленных в буквальном смысле - и насекомых, и птиц, и так далее. Может таким же не случайным образом Австралия сделалась родиной утконоса, Арктика - белого медведя, тайга - бурого, Антарктида - пингвинов; и наши края - дубрав и боровиков, белок и земляники. А, экстраполирую то же естественно управляющее и распределяющее - на человеческую эволюцию. Повторю высказанное в предыдущих опусах: так же неспроста "искра Божья" - залог выразительной сущности таланта, гения - скажем, библейский Моисей с идеей единобожия и моральными заповедями немыслим на родине Гомера как его современник, так же как Пифагор, вынесший из древнего Египта совсем не то, что Моисей - начатки математической науки. Конфуций был уместен и востребован в Древнем Китае, а Иоганн Бах мог так творить только на землях Германии. Невозможно представить Пушкина или Льва Толстого вне России XIX века, а отца кибернетики Норберта Винера не в XX веке, в США, а в дореволюционной Белоруссии, откуда родом и его, и мои предки. Как и почва, наиболее подходящая для каждого вида растений, "искра Божья" вспыхивает в душе гения тогда и там, где подготовлена человеческой эволюцией подходящая для его реализации "этносоциальная" - по терминологической традиции для всего живого - ниша.
В каком-то опусе я предположил, что математический или музыкальный гений в принципе мог бы родиться в эпоху неолита, но что бы он делал. Наверное, всё-таки такие рождались, а с ними - число, флейта, наскальные рисунки, новые слова, мифологизированная память о предках. Конечно, бывало - кто знает насколько часто и много - что преждевременно угасала эта самая "Божья искра" творенья по-человечески - обрывалась жизнь, может и во младенчестве, или - мало ли причин для загубленных талантов, для того, чтобы не воплотилось в плоды творчества то, что могло бы увидеть свет - спасибо за то, что свершено. Такие причины, как разного рода недуги, несчастные случаи, инквизиция, Сальери - если верить Пушкину для Моцарта, или Дантес - уже без сомнений - для Пушкина; грустные и трагические истории "недопетых песен" гениальными, талантливыми людьми бесконечны. Но, согласившись со всем предыдущим, следует задуматься вот над чем.
Можем ли мы судить о том, как менялась, и менялась ли вообще жизнь наших очень далёких предков, сотни, даже десятки тысяч лет назад, пусть некоторых локальных этнических групп на протяжении веков, тысячелетий даже? Или то, что мы относим к человеческой эволюции, зарождению и развитию цивилизации, прогрессу - как бы пульсирующими скачками, рывками происходило опять же - в древности - в Египте, Вавилонии, Китае, Индии, доколумбовой Америке - для каждого этноса своеобразно, застывая на какой-то, может, относительно нового времени длительный период - в сформированной культуре, варианте религиозных представлений, традиционном образе жизни и общественных отношений, ряде научных и технических свершений? Как это соотносится с рождением и деятельностью творческих людей, талантливых, гениальных, даже мастерски реализующих свои способности? Случайно ли "искры Божьи" сыпятся в нужное время в души людей вот такого народа, или, как бывало в ходе эволюции живого на планете - для такого естественного в общем эволюционном процессе подходит "ниша" - но уже не именуемая экологической, а по-нашему этносоциальной?
Выше приводились примеры из истории последних тысячелетий подобной, можно сказать, культурной пульсации, разноплановой - в разные века у разных народов. Какая-то аналогия может быть с индивидуальной творческой личностью, когда плоды значимых свершений отнюдь не на ежедневном или даже ежегодном конвейере - но иногда это лишь звездный час вдохновенья, которому натурально предшествует потайная работа души, как и по генетической программе - у ребёнка вызревает: членораздельная уже осмысленная речь, тяга к рисованию, музыке, у некоторых нынешних детей ранние математические способности; а там и половое созревание, и выбор жизненного пути - в сочетании генетически обусловленного и навеянного окружающим - ежедневно, наяву и в лабиринтах снов. И возраст, в котором творческие взлёты, индивидуален, не связан с биологическим - в книге Смайлса "Ум и характер" соответствующие главы "Великие юноши" и "Великие старцы".
Несомненно, эволюция рода человеческого, вероятно с самого зарождения вида гомо - недаром по этому поводу набор мифологических, религиозных, подтасованных под возможное по науке, а то и вовсе мистических предположений и утверждений, - качественно отличается от предшествующей эволюции живого на Земле. Впрочем, если признать, что определённый вид сравнительно скоро по меркам, скажем, геологических эпох, сформировавшись окончательно, таки и оставался - физиологически, даже психически - у высших животных, и возможные возражения - допустим, такое разительное несходство по этим показателям разных пород собак в результате селекции, опровергается по-моему тем, что при всём том - у всех этих пород сохраняется их собачья, да, собачья, а не кошачья или овечья - сущность с весьма заметными вариантами; так же - я уже предупреждал упреки в возможном оскорблении нашего брата - людей разных национальностей и тем более личностей.
Истинное творчество в любой области представляется свободным - по-Пушкински "таков поэт", и ему "нет закона". Сегодня нет нужды доказывать, что всё на свете совершается по известным нам или ещё неизвестным, или вообще недоступным нашему пониманию законам - но чудес в полном смысле этого слова, вне всяких закономерностей природы - не бывает, я, по крайней мере, убежден в этом, и восхищение каким-либо "чудом искусства" метафора более чем уместная, не значит, что и такое получилось совершенно свободно от всего прочего - личности творца и того, что в его жизни впитала его душа. Другое дело - случайность как категория с исключительно малой степенью вероятности. Могу адресовать интересующихся к страницам "Ранней ягоды", где пересказывается описание учёного-физика картины образования атомов в недрах звёзд - не впервые к этому возвращаюсь, но обходясь без подробностей. Итак, с одной стороны пространственное и количественное, и временное соединение определённых элементарных частиц для единственно возможного процесса образования атома чрезвычайно маловероятно, с другой - число этих частиц в обороте настолько грандиозно, что, как показывает спектральный анализ излучений небесных светил, образуются атомы различных элементов, и планета наша - охлажденный сгусток былого звёздного варева. Но в периодической системе Менделеева по мере сползания вправо и вниз атомные структуры всё усложняются, и если водорода, азота, кислорода хотя бы в атмосфере планеты достаточно, и в различных соединениях поверхности Земли заметно присутствуют, то содержащие цветные металлы руды поискать надо, и добыча, в чистом виде получение - многостадийна, и уж тем паче золотые самородки на дороге не валяются.
Нетрудно догадаться, что в таком сравнении заключен прозрачный намёк на рождение гения - не так уж много таковых, особенно, если статистически считать на миллион жителей Земли - тех, имена которых, включая спорные, запечатлены во всех солидных энциклопедиях. Но только ли непонятным генетическим нюансам мы обязаны их появлению в разные эпохи, у разных народов, так же, впрочем, как и людей одаренных, опять же, каждый по-своему: поэт, математик, певец, химик, альтист, артист, теннисист, шахматист, изобретатель, проповедник - можно продолжать, но мужской род названных не исключает таких же представительниц, как говорится, прекрасного пола, и в том же ряду граждан с незаурядными способностями придётся назвать и первоклассных аферистов, демагогов, жуликов разного рода и уровня. Однако человек в миллиарды раз сложнее атома, и вообще состоит из многих миллиардов очень по-разному связанных атомов, и сам он связан со всем на свете не только в данный миг. И чересчур запутано и многопланово происходящее даже с одним человеком с момента даже не его рождения, а зачатия, а уже с каким-либо народом, а уж с человечеством...
Редко какие предсказания даже отдельных человеческих судеб сбываются достаточно верно, а что говорить о грядущем в масштабах покрупнее. Тем не менее, определённые тенденции прослеживаются в мире.
В числе наблюдаемых и отчасти переживаемых всеобщих перемен в мире и вокруг меня за несколько прошедших десятилетий - улучшение благосостояния большей части населения земного шара. Голодомор - в украинском языке, в словаре Даля - голодуха, голодьба, - когда люди гибнут от истощения при страшных неурожаях или при насильственном изъятии у крестьян всех продуктов питания, как в СССР в начале 30-х годов - к XXI веку терзает лишь жителей некоторых африканских стран, и то хоть частично выручает международная помощь. Но материальное благополучие включает в себя и одежду, удовлетворяющую климатическим и эстетическим требованиям; жилища, достаточно удобные для проживания, оснащенные доступной бытовой техникой, - и в этом несомненный и продолжающийся прогресс. Заявленный в заголовке этого опуса геноцид, можно обоснованно надеяться - в наступившем веке останется как ужасное предостережение ушедшего двадцатого с миллионными жертвами безусловного геноцида, и не только в годы мировых войн.
Может быть, в заголовке этого опуса - источниках несчастий человеческих - и дискриминации приходит черед остаться в прошлом? Если по словарному определению - по признакам расы, пола, национальности, вероисповедания, - то следует признать, что в новое, новейшее время - пусть не везде и не сразу - такого рода дискриминация всё-таки становится, по крайней мере, мягче, и как неузаконенная, и вследствие противодействия дискриминируемых, набирающее силу. Можно считать, что ослабляется дискриминация и в сфере социальных отношений. Но той же дискриминацией думаю обозначить - не по словарным определениям этого термина, а экстраполируя на едва ли не всех людей, пускай, уже наставшего XXI века. Но в классическом варианте предполагаются дискриминируемые, и соответственно дискриминирующие, хотя не признающие за собой никакой вины - таков закон, приказ, традиция, и уже в предлагаемой мной ипостаси дискриминации причастные к этому невольные и не сознающие этого пособники.
И даже устроители геноцида, наверное не чувствовали за собой никакой вины, и для себя, и для других мотивировали свои действия: защитой истинной религии в Варфоломеевскую ночь; своего народа от вредоносных армян - турки в 1915 году; немцев, арийцев от евреев в годы Холокоста; или своих соплеменников во имя модели утопического общественного устройства - Пол Пот в Камбодже. И, думаю, уж совсем недоказуема личная вина тех, кто способствует тому, что я бы назвал, на первый взгляд парадоксально - дискриминацией гения - и для пояснения - что имеется в виду, начну с, казалось бы, отвлеченного понятия, характеризующего в какой-то мере происходящее ныне с человечеством и выражаемого русским словом: "насыщение". Значение этого слова в довоенном советском словаре: "Насытить. 1. кого-что чем. Накормить досыта, напитать. 2. (переносное) кого-что чем. Снабдить в изобилии чем-нибудь, наполнить. (пример) Наполнить библиотеки сочинениями классиков. 3. что чем. Соединив два вещества, пропитать одно другим. (пример) Насытить землю водою".
Из словаря Даля: "Сытить. Досытел до-нельзя. И крохами насыщаются. Пресыщен роскошью". Наконец, из "Краткой химической энциклопедии"; статья "Растворимость". "Насыщенным называется раствор, находящийся в равновесии с избытком растворяемого вещества". Вообще насыщение можно представить, как воплощение принципа необходимого и достаточного для существования - в моей монадологии - жизнеспособной, устойчивой в данных условиях монады, сигмонады. В природе такое происходит - уже не раз говорилось в моих опусах - когда образуется стабильный атом или относительно стабильный изотоп в нижней части таблицы элементов, - выверенная структура, оптимальная взаимосвязь и совместимость всех составляющих обеспечивают длительное, если не вечное незыблемое существование, как атомов, так и всё более сложных образований. Не в том ли самом заключается синтез молекулы воды, цепочки целлюлозы - это уже в том, что относим к сферам живого на Земле.
Череда гениальной реализации возможностей перспектив существования данного вида в своей экологической нише, возможностей всё возрастающих и соответственно их реализации, этих естественно-гениальных открытий и свершений. Будучи весьма недостаточно осведомлен в биологической науке, ряда её ответвлений, всё же позволю себе выделить наиболее значительные, можно сказать, революционные новшества на протяжении многомиллионной истории эволюции всего живого на планете. Прежде всего, это уже звучало в предыдущих опусах - в первичном океане образование молекулы РНК - отнюдь не по-Опарински, бесконечным перебором проб и ошибок, но скорее по Тейяру де Шардену - целенаправленно, молекула со способностью редупликации, повторению и воспроизводству себе подобной - это в результате усложняющих модификаций уже генетической основы эстафеты поколений каждого из сотен тысяч видов земной флоры и фауны.
Двуполость, благодаря которой возможны: отбраковка следствий случайных мутационных патологий или напротив, выявление наиболее жизнеспособных; а в исключительных вариантах - задатков порождения новых видов для освоения подходящей экологической ниши; также - чем выше виды живых существ, общественных животных - по лестнице эволюции, тем большее значение приобретает унаследованное от обоих родителей - отсюда разброс, отклонение от среднего физических и психических качеств, что при объединенных структурах особей - в стада, стаи - играет положительную роль в жизнеобеспечении, добывании пропитания, приёмов охоты или защиты от нападающих. И гениально образованные по тому же принципу необходимого и достаточного системы дыхания, пищеварения, кровообращения, иммунной системы, и совершенно изумительные органы чувств, необходимые и достаточные опять-таки для каждого вида животных, лучше сказать, живых существ - от примитивнейших у вирусов, до так замечательно служащих нам с вами.
Причём - заметим - у некоторых людей исключительно острое зрение, у других - абсолютный слух, поразительные способности дегустаторов вин или духов - их органов вкуса и обоняния. Но я полагаю, что есть и то, что неопределенно именуют шестым чувством, отчасти, как синонимом интуиции или подоплёка творческих возможностей. Надо понимать - человека, и то не всякого, однако истоки этого, по-моему, гораздо глубже. Какова, допустим, не побоюсь назвать так - творческие возможности, реализуемые при образовании атома? Очень просто - даже школьник ответит - по законам природы всё и происходит, и мы уже знаем по каким законам. Мы-то знаем, а вот элементарные частицы - как они доподлинно узнают - как им собираться, в каких количественных соотношениях, в какую структуру строго пространственно; и время, то есть скорости вращения электронов или электронных облаков определяются. Ну, ладно, всё под диктовку вездесущих законов природы, как гравитация - подброшенный камень, ускоряясь по закону Ньютона, летит на землю, и, не так ли рождаются атомы в звездах...
Предположим, так же однозначно, тем более представляем себе это сугубо теоретически. Но когда в "Ранней ягоде", имея в виду землянику, я так же допытывался - откуда это знакомое каждому из нас - в незапамятные времена, возникнув как вид, могло узнать то, без чего немыслимо было бы его существование? Прежде, чем превратиться в то, что мы знаем и любим, будущему растению следовало очень во многом определиться и получить соответствующую информацию. И о подходящей почве, и об умеренном климате, чтобы ягоды созревали с июня до августа, и, главное, об обитающих в этих краях птицах и разных мелких зверушках, что должны соблазняться такими яркими, ароматными, вкусными, питательными ягодами; мало того, чтобы содержащиеся в этих ягодах очень твердые мелкие семена беспрепятственно, не перевариваясь, проходили у проглотивших ягоду пищеварительный тракт, выходили наружу в округе, попутно с удобрением. Спрашивается - ну какая вульгарно дарвинистская борьба за существование, естественный отбор мог сотворить подобное чудо? Нет, опять же - всё по подсказке Окина, отлично сотворил - как библейский Бог в третий день творенья - некий, полушутя - земляничный гений.
Также - дубовый, муравьиный, крысиный, верблюжий... и ещё сотни тысяч условных создателей - "гениев" всех видов растений и животных, однако с появлением на планете вида гомо, на каком-то этапе его закрепления в экологической нише сходной с той, в которой обитали приматы, гоминиды - намечаются возможности создания им самим, человеком, дополнительно того, что мы обозначаем как - пусть нишу обитания, но уже этносоциальную, рукотворную и расширенно информационную. Собственно, и в эволюционном процессе возникновение новых видов из предыдущих, прародительских, как я понимаю, также происходило, когда у особей последних, но совсем не у всех подряд, у некоторых, которых в новейшем понимании этого слова называю "продвинутыми" - могли проявляться выдающиеся генетически намеченные предпосылки для успешного и относительно скоротечного преобразования их потомства в представителей нового вида, готового осваивать подготовленную природой для них - не специально, но переданной информационно из Окина экологической ниши.
Кто установит - сколько тысяч или десятков, сотен тысяч лет назад начали реализовываться возможности возрастающего, вспахивающегося у отдельных "продвинутых" индивидов "искры Божьи" - в сотворении всего того, чем человек радикально отличается от "братьев меньших"? Всего несколько десятков веков отделяют нас от эпох, которые в лучшем случае оставили историкам подлинные имена правителей тех или других народов, царств, или мифологизированные - тех, кто научил ремёслам, языку, письменности. О чём говорят характерные различия даже родственных языков, разнообразие фольклора в широком плане у разных народов и при определённом сходстве так называемых бродячих сюжетов - может не заимствуемых, но отражающих типичные жизненные ситуации; разнообразие религиозных представлений, весьма несхожие и в определяющих чертах; своеобразие материальной культуры любого народа, его обряды и обычаи. Так неужто всё это плоды - по выражению ушедшей советской эпохи - коллективного творчества? Дескать, неведомо каким образом, но у каждого народа поколение за поколением добавляло к языку новые слова и понятия, находило подходящие сочетания этих слов, и затем, предположим, долгими осенними вечерами рассевшись и греясь у костра, на котором к тому же жарилось мясо добытого на охоте оленя, прислушались, как какой-то относительный сорокалетний старец начал припоминать, что ему, ещё подростку, рассказывал какой-то престарелый родич - как день за днем лил и лил дождь, тоже по воспеваниям предка того рассказчика, и залил всю землю, и немногим тогда - и людям, и животным удалось спастись. А кто-то из слушателей подхватил эту историю, и продолжил от себя, воображая разные эпизоды всемирного потопа - мир не так уж далеко простирался от того, что вокруг, до чего можно дойти или доехать...
То, что всемирный потоп был, причём тогда, когда вид гомо уже начал осваивать Землю - как будто бы соответствует действительности. И уже функционировала, как новый феномен эволюции, человеческая память, что могла информационно, а не генетически передаваться от поколения к поколению. Для этого наличествовало и образное мышление, и необходимый словарный запас. Однако реализовать это в виде почти неизменного мифа мог только единичный гений. Так же, как - пусть фантазирую - некий гений, как теперь бы сказали - филолог по призванию, но не только любитель, но и изобретатель - в наше время звучат имена тех, кто ввел в обиход хотя бы одно удачное и нужное в новое время слово - а тот первобытный филологический гений в своём, не так уж многочисленном и сплоченном национальном содружестве рождал - иначе не скажешь - названия всего, что виделось, слышалось, обонялось, осязалось, годилось в пищу, шло на выделку одежды, постройку жилищ; обозначал орудия труда и охоты, приёмы их изготовления, воплощал в слова выражения горя и веселья. Пусть не единственный такой гений, имя которого возможно перешло к названию божества, но, повторяю, столь радикальные различия в языках, письменности, представлений о миропорядке, обрядности, материальной культуре - неоспоримые свидетельства отпечатков определённой творческой индивидуальности, с уточнением - её обязательной востребованности и совместимости с соплеменниками, его этническим сообществом, его, как говорилось, этносоциальной нишей.
Сказанное перекликается с волнующей не только историков проблемой, обозначенной как роль личности - в судьбах народов, держав, в конечном счёте, многих тысяч людей. При этом почему-то на первый план выходят правители, ну ещё - основатели религий в широком смысле, их последователи. Известны имена древнеегипетских фараонов, но разве не безымянный гениальный архитектор древности начертал план величественных пирамид и внутренних усыпальниц, ходов к ним, в том числе потайных; и он же или другой - намечал организацию их сооружения посредством неразгаданных доныне технических приёмов в таких масштабах. И единый стиль внутрипирамидных фресок - скорее диктат одной творческой личности, чем, скажем, живописного объединения, как передвижников в России в XIX веке или тогда же на Западе импрессионистов, каждый, как говорится, со своим лицом. Да, век от века всё больше тех, в душе которых загоралась "искра Божья", возрастала, и плоды творчества во множестве направлений, разветвлений культуры, науки накатывают лавинообразно, и в этом заслуга уже не единичных гениев.
Но тут пора определиться с тем обозначением "гений", что всплывает не раз на страницах, особенно недавних, этого моего опуса. Вспомним "Моцарт и Сальери", когда Пушкинский Моцарт упоминает Бомарше, с определением: "...он же гений, как ты и я…" - то есть гений и Сальери, и Моцарт ему нарочно не льстит, да и сам Пушкин, вероятно зная цену созданного им, щедро отдавал должное своим собратьям по перу - Языкову, Вяземскому, Баратынскому, Жуковскому, как поэтам, и Державину, слегка иронически. Впрочем, лучше всего снова заглянем в словарь Даля. "Гений, (латинское), незримый, бесплотный дух, добрый или злой; дух-покровитель человека, добрый и злой". Если такое определение можно, по-моему признать в какой-то мере синонимичным "искре Божьей", как я замечал - не только в творческом созидании, но и в преступных умыслах и действиях, и полагать даруемым каждому из Окина по непостижимым закономерностям человеческой эволюции, то пусть остаётся и такая дефиниция слова "гений", но в том же словаре - другое: "Самобытный, творческий дар в человеке, высший творческий ум, созидательная способность; высокий природный дар, дарования, самобытность изобретательного ума". Наконец: "Человек этих свойств или качеств".
Но кто может заслуженно носить, может, не один век, присвоенный ему титул гения, притом настолько авторитетным, можно сказать, всемирным жюри, что никаких сомнений в этом быть не должно? И, как уже замечалось, в человеческом сознании не помещается несколько, даже более единого кумира, и районного масштаба - пусть в определённой области - поэзии, музыки, науки или эстрады и спорта; ну ладно, не единственный, но уж никак не десятки, разве что единицы. И общепризнанные гении должны быть также наперечёт, так, чтобы и заурядный школяр мог выпалить при каком-нибудь собеседовании или в компании умников - хотя бы имена. А вот вопрос: почему именно такого-то считают гением - кроме того, что сочинил то-то или открыл то-то в науке - что бы ответил даже не школяр, а интеллектуал и эрудит? Мало ли тех, что тоже неплохо, может быть, замечательно сочиняли или открывали такое, чего до них никто не знал, а, может, и не догадывался... Попутно реплика - восхищенно перечитывая "Возвращенную молодость" Зощенко, может быть невольно слегка подпадаю под влияние его стиля, как в своё время - Томаса Манна, но отлично сознаю при этом, насколько недосягаемо литературное, художественное мастерство и Зощенко, и многих их тех, кого может быть следует признать гениями давнего или недавнего прошлого.
В своих опусах отдаю таковым дань своего восхищения, наверное, не будучи способным объяснить - почему это стихотворение, соната, картина художника, игра актёра, голос певца или певицы, высказывание учёного, мыслителя - я лично отношу к разряду гениальных. И меня удивляет, когда многие мои знакомые и незнакомые предпочитают исключительно новинки с относительно свежей датой изготовления, нередко и впрямь заслуживающие похвалы, но кидаться на это в ущерб отставленным сокровищам - надо ли, и об этом я уже писал, объяснял, и явление это имеет прямое отношение к теме данного опуса. Правда, заметна и тенденция обращения к так называемой классике, даже произведениям под рубрикой "забытые". Но какое изложенное выше имеет отношение к тому, что заявлено как "дискриминация гения"? Чтобы прояснить на характерном примере, вернёмся к противостоянию Жданов-Зощенко. В "Голубой книге" у Зощенко есть раздел "О коварстве" - бытовые истории, но какую повесть мог бы он написать, располагая хотя бы теми сведеньями, что частично открылись спустя годы, и мы вправе домысливать, основываясь на знакомых реалиях той эпохи и нравах той правящей верхушки.
После смерти относительно образованного, знающего иностранные языки Ленина, таких его сподвижников как Троцкий, Бухарин, Богданов, Луначарский, Каменев - в подручных у Сталина оказались уступающие даже ему по общекультурному уровню - Молотов, Ворошилов, Каганович и тому подобные, на фоне которых и Жданов выделялся, как язвительно замечал Солженицын, весьма скромной "образованщиной", и ему было доверено активно участвовать в организации подконтрольной писательской и других творческих организаций, параллельно с разоблачением разного рода идеологических диверсантов. Но если до войны с таковыми подозреваемыми не очень церемонились, иные - имена известны - исчезали в лучшем случае в отделениях Гулага. А в послевоенные годы уже только отклонение от марксистско-ленинской идеологии показалось недостаточной аргументаций для борьбы с инако - не только мыслящими, но и инакотворящими, карт-бланш для этого был дан доверенному вождя по части идеологии - Жданову. Безродные космополиты; формалисты композиторы; Зощенко с его рассказиками, представляющими советского человека не очень-то далёким; Ахматова с её никому не нужной любовной лирикой - служат ли все они такие нашему продвижению к коммунизму, или морочат голову советскому народу, сбивают с толку? И на это надо раскрыть глаза простым, но иногда доверчивым чересчур, утратившим порой необходимую бдительность - советским людям!
Но вплотную у трона уже обосновались доверенные вождя - Маленков, Берия, и конкурент в столь весомой в СССР, при Сталине сфере, как идеология, был им не к чему. Узнали, что в свои 52 года продолжает злоупотреблять спиртным, и на отдыхе, где-то на Волге слег с инфарктом, а для того, чтобы вновь поставить члена Политбюро на ноги, туда отправили лучших кремлевских врачей. Такой шанс избавиться от вроде бы главного идеолога грешно упустить, и медицинским академикам очень прозрачно намекнули, что после инфаркта товарищ Жданов вряд ли сможет оправиться, жаль, конечно, но с этим необходимо смириться, и, сохраняя не только репутацию придворных целителей со всеми возможными последствиями, что называется - не дергаться. А ежели напоследок Жданов по привычке очень захочет побаловаться коньячком - пускай хоть этим утешится. У выдающихся светил медицинской науки и практики был не только врачебный опыт, и они всё поняли, как говорится, с полуслова. На ту беду правда, рядовой врач Тимошук, видя, как "лечат" Жданова, отправила докладную в ЦК, но, как рассчитывали Маленков и Берия, а, может, просчитали это - товарищ Сталин к тому времени задумал сам принять на себя миссию главного идеолога, - для начала в области языкознания, затем экономики. А когда потом понадобилось, вытащили из архивов докладную Тимошук и предъявили как доказательство в деле "врачей-убийц".
В этой всамделишной истории выдумки может чуточка, многое подтверждено документально, что-то ещё под грифом "секретно", но главное - это Жданов в роли преследователя того, что выходит за рамки традиционно узаконенного. Сюжеты истории - от семейных до таких, как представленные в драмах Шекспира на основе исторических хроник, или Пушкинские "Борис Годунов", "Полтава", других его произведениях - драматичны по сути, и по законам драматургии - замечательны неожиданными поворотами. Сын Жданова одно время как молодой учёный возглавил отдел ЦК партии по науке, и понимал бредовость идей Трофима Лысенко, пытался противостоять этому, однако Сталин, дочь которого Светлана одно время была женой этого сына Жданова, уверовал в возможности по вроде бы диалектически материалистическим, а не буржуазно идеалистическим теориям Лысенко быстро и успешно добиться неслыханных урожаев зерновых и невиданной продуктивности скота; импонировала, вероятно, вождям концепция внутривидовой борьбы, оправдывающей естественным образом извечную классовую борьбу до построения социализма и коммунизма. Завершая эту историю, скажу, что Жданов-младший продолжал подвигаться в сфере науки больше как организатор, чем как учёный, а вот сын Маленкова - сделался незаурядным биологом, и я в научно-популярных журналах с удовольствием читал блестяще написанные им статьи.
Наглядность взаимоотношений абсолютной власти в Советском союзе и, условно говоря, гения - как открывающего совершенно новое и невольно призывающего подтянуться к этому новому, шагнуть вперёд от натоптанного - ясно показывает, что там, где власть в лице тех, кто на её вершинах, когда звериное чутьё подсказывало - где, в чём прорезался гений - в литературе, искусстве, науке, философии - обрушивало на него свою ударную силу. Разумеется, не всегда это звериное чутье, даже с помощью выдрессированных и образованных цензурных надсмотрщиков своевременно пресекало гениальные прорывы, а порой приходилось и на уступки идти, как, например, физикам, создающим отечественное атомное оружие, но и Андрея Сахарова осадили, когда попробовал высказать, в общем, здравые соображения о конвергенции.
Хочется привести из перечитываемой - уже совсем по-иному, чем десятки лет назад, повести Зощенко "Возвращенная молодость", восхищаясь особенным языком иронии, размышляя над попутными мыслями к незамысловатому сюжету повести как канвы своего рода интеллектуального эссе, и на темы, так сказать, в русле "мировых вопросов", и о судьбах и сущности социализма, провидчески, - да, пока хочу процитировать одну знаменательную фразу: "И автор просит читателя умерить свою досаду на него за его склонность к отвлеченным беседам и рассуждениям". Может быть, я привожу эти слова в своё оправдание, рассуждениям дилетанта на отвлеченные темы, включая принципы мироустройства или эволюции живого, наряду с автобиографическими пассажами, но сознаю дистанцию между шедеврами литературы и заметками "пока не требует поэта" - дневниковыми Пушкина или Толстого, проливающими свет и на личность авторов, и на характер эпохи, в которой они жили и творили, и написанные - вроде для себя, для памяти, между прочим, но чувствуется рука мастера, свободно и умело владеющего словом, однако не более чем довески к "Собранию сочинений" - произведений гения. И мой интеллектуальный дневник, наверное, подобный "довесок" к замечательным творениям гениев, настоящих талантливых творческих личностей минувшего XX века, как, скажем, документы различных официальных ведомств, например, ЦК КПСС, НКВД и КГБ, если ограничиться СССР; тем более, личные письма, фотографии, даже трудовые книжки - пока я жив, сохраняются и в моём личном архиве, и не уверен, что заинтересуют кого-либо после меня, как и то, что пишу, может быть, от нечего делать...
И всё же хочу довести до конца тему "дискриминации гения" в том же ключе - непостижимого, особенно с позиций противоборства добра и зла, как отвлекающего, - развития и становления рода человеческого. Прежде всего - было бы наивным полагать, что эпизод советской истории под рубрикой "Зощенко и Жданов", показательный для тогдашнего времени, - всего лишь осколок того, что творилось десятки лет в огромной стране с миллионами очень разных по многим параметрам людей - трагического, радикально преобразующего материальное и духовное, нелепого, творческого, будничного, неповторимого; и долго ещё будем по-разному предвзято, как возможно и пишущий эти строки, оглядываться на прошлое в XX веке - своё, страны под названием СССР, да и во всём мире. И тот же Жданов возрождался в Мао, в ужасах "культурной революции" или в Джозефа Маккарти в США в 50-е годы в смягченном варианте. Можно было бы подобное, кстати, имеющее место в разные эпохи и в разных державах, подвести к проблеме: власть и свобода подвластных - свободомыслие, даже инакомыслие - еретическое по отношению к устраивающему стоящих у власти: традиций, религии; а также творческих свершениях, что побуждают по-иному осознавать и воспринимать существующее в мире.
Но это, как я понимаю, лишь аспект тенденции в русле эволюции человечества, когда власть имущие исполняют свою стабилиционно направляющую роль, подобно вожакам в животных сообществах при иерархических структурах. Как химик-технолог по образованию, работе на соответствующих производствах, отчасти в публикациях научно-популярного жанра, сценариев учебных и пропагандистских фильмов такого рода, знаком со специфическими соединениями, известными под именами катализаторов - ускоряющих, даже весьма интенсивно различные химические процессы - в живом организме такую же роль играют ферменты, и ингибиторов - наоборот, замедляющие время прохождения некоторых химических процессов, что также используется в определённых технологиях. Повторю аналогию с этими материальными сущностями - закономерностей эволюции живого, по крайней мере, на планете Земля в Солнечной системе. Процесс образования нового вида на основе предыдущего, родительского в определенных ситуациях, обусловленных возникновением для нового вида приемлемой, подходящей для него экологической ниши - возможен, и отдельные особи - почему такие являются в животном мире, как, собственно, и гении в мире людей - загадка не для сиюминутной биологической науки, а, может, и для наступившего века, но эволюция живого - такой же факт, как и рода человеческого, и лишь гипотетические дочеловеческие гении, своего рода катализаторы относительно быстрого, без палеонтологических промежуточных форм - образования нового вида, после становления последнего такая гениальность вероятно подавляется эволюционными ингибиторами, - если сравнивать с тем, что в человечестве - о чём ниже – перестают являться откуда-то свыше, из Окина - сыпаться в души потенциальные способности - "искры Божьи", и продолжающийся разброс особей по физическим и психическим параметрам - уже если слишком отклоняется от среднего - это патология, грозящая индивидуальной жизнестойкости. И подобный ингибитор предостерегает даже весьма интеллектуальных и способных к обучению собак и даже приматов - от овладения, скажем, членораздельной речью, или анализирующей памятью, как, между прочим, в краткой вставной новелле той же повести Зощенко - об одной обезьяне в зоопарке,но не сбежавшей оттуда, как в безобидном рассказе для детей, послужившим чуть ли не для основного обвинения писателя в злостном искажении радужной советской действительности, хотя в его сочинениях и впрямь эта действительность проступала далеко не выигрышно.
Обратим внимание ещё на такую сторону эволюции живого на планете. Образовавшийся вид обосновывался в подходящей для него экологической нише, а что дальше? Установлено, что если иные редкие виды проживают, и могут проживать - разве что им создают особенные условия в зоопарках, только на каком-нибудь островке или в крайне ограниченном ареале обитания, где имеется только пригодное для их питания; в то время как, скажем, земляника или белка, пускай неизменные в своей сущности, но трансформируясь в подвиды, приспособленные для измененных, по сравнению с изначальными, экологических ниш, расселились по огромным пространствам не одного лишь континента. Если говоря о первых, можно сразу припомнить австралийских кенгуру, утконоса, китайскую панду, антарктических пингвинов, - то вторые могут быть представлены даже микроорганизмами, в том числе вызывающими те или другие болезни, эпидемии у людей повсеместно. Но уже, можно сказать, по-человечески шел на протяжении многих веков процесс освоении почти всей суши на планете, всех континентов за исключением, пока что Антарктиды. Каким образом?
Миллиарды лет назад остывающую нашу планету, всю её поверхность заливала водная стихия, растворяющая всё, что растворяется в воде, а когда, как в библейской легенде о всемирном потопе, что был уже гораздо позже, когда на Земле обитал человек, и из поколения в поколение у разных народов передавалась память об этом потопе, - но за миллиарды лет до этого - когда вода начала постепенно спадать, понижаться её уровень - от глубоководных впадин океана, - обнажалась суша, с очертаниями континентов, островов, горными хребтами, равнинами, куда могли в ходе эволюции живого перебраться, приспосабливаясь к жизни на земле, некоторые потомки водорослей, земноводные, и в различные геологические эпохи обосновавшиеся в полупустыне, как в своей экологической нише, или крылатые насекомые, птицы, чувствующие себя уверенно и в надземном воздушном просторе.
И каждый образующийся вид должен был вступить - смягчим жесткое "в борьбу за существование" - словами - игру на выживание, то есть продолжение рода по своему образу и подобию - на веки вечные; но в такой игре всех со всеми, активными и пассивными её участниками для каждого вида флоры или фауны - эволюция - как при раздаче игрокам в карты - снабжала, можно сказать, и козырями, чтобы не было бесповоротных проигрышей. Если о растениях, то одних - привлекательными цветами и нектаром для опыления насекомыми; других колючками, как у кактусов, чтобы не удавалось сожрать разным травоядным; ранее говорилось о преимуществах земляники, и на школьных викторинах можно продолжить примеры; а наверное, побольше будет из мира животных - у какого вида какие способы и выживать, и продолжать род, скажем, у лисиц и зайцев, муравьев и муравьедов, улиток и китов, кенгуру и хамелеонов, воробьев и ослов.
А какие шансы на выигрыш могли быть поначалу у вида гомо? Что ж, если процесс эволюции уподобить творческому, в бесконечных - не библейских или с точкой отсчёта - по Библии - Бог вдруг так решил, по науке - также вдруг произошёл "большой взрыв" из небольшого орешка; итак, если такое сравнение приемлемо, то, как мы знаем, и у гениальной творческой личности порой выходят шедевры, а иной раз - неудачи, но " пораженья от победы ты сам не должен отличать" - прав ли Пастернак - кому судить, а что касается эволюции живого, то допускается, что в этой долгой, многомиллионнолетней истории могли быть и так называемые тупиковые ветви. Слабые оказались "козыри", пришлось выбыть из игры. Допускаю, что такая участь постигла каких-нибудь питекантропов. В самом деле - ну что умел наш самый отдаленный предок - оказавшись в отрыве от своего рода "бананового рая" - в котором с незапамятных времен обитали его родичи из семейства приматов - попробуй слови мелкую зверушку, а того и гляди - на самого нападёт крупный хищник, съестного в непривычных местах обитания, разных там местных плодов и ягод тоже было негусто. Выходит, рука эволюции на этот раз не расщедрилась подбросить виду гомо приличных козырей для борьбы за выигрыш?
Но среди карточных игр есть и такая как покер, в которой главное - определённое сочетание нескольких карт на руках, как, просится и отдаленное сравнение - у творческой личности - талант, характер, трудоспособность, умение найти свою "золотую жилу". Но в покере участвует особая карта, которой нет в других играх - джокер, что волен заменить любую карту, и таким образом обеспечить выигрышный вариант. Не таким ли "джокером" удостоила эволюция такое своё очередное или внеочередное детище, как человек - оснащенный прогрессирующим и творческим человеческим разумом? Таким, что управляет сверх генетического обусловленного, даже с разбросом приспособленческих задатков у особей, с инстинктами и условными рефлексами "братьев меньших"?
Нет нужды напоминать - чего достигло человечество благодаря своему "джокеру" по имени сапиенс, и как это воплотилось в историю народов планеты; можно исписать сотни страниц позанимательней, но стоит ли заведомо облегчать таким образом работу памяти и мыслей возможных читателей? И отчего бы не поразмышлять над, допустим, категориями добра и зла, пускай применительно к своему жизненному опыту, и о том, как и почему так направляются и поворачиваются судьбы - если не целых держав, то хотя бы собственной и своих близких. А, кроме составления имущественного завещания, стоит ли с естественной грустью и, можно сказать, тоской - задумываться над перспективами и свершениями, о которых - в шутку, наверное, дознаться сможет разве что бессмертная душа - c того света? А я в свои - в наступившем 2010 году мне исполнится уже 83 года - всё же задумываюсь: явятся ли в XXI веке гении - сродни тем, что сверкали в прошедшие века и оставили нам и грядущим поколениям поистине великое, нетленное - в разных областях человеческого творчества?
К раздумьям и сомнениям на этот счёт отчасти подтолкнуло меня то место из упомянутой повести Зощенко, где сопоставляются биографические данные о жизни и творчестве тех, к которым пристал эпитет "великий". Поразительные, по меньшей мере, странные, но, в общем, статистические данные о тех, великих, к которым в большей или меньшей степени приложимо определение - гений. Средний срок жизни их, если не превышает сорока лет - при роковых 37, то немногим превосходит, далеко отставая от средней продолжительности жизни в те эпохи, в которые они творили. Но и это не всё - у немалого числа опять же гениальных творческих личностей наблюдалось вроде бы необъяснимое - до такого же примерно сорокалетнего возраста, даже раньше - они целиком завершали свою творческую миссию, и в последующие годы, десятилетия своей жизни не совершали ничего, как бы сказать, путного или стоящего.
Что произошло? - Истощился некий творческий потенциал, подобно тому, как в саду отжившая свой срок яблоня перестаёт плодоносить, или выдыхается спортсмен, даже не такой, что теряет физическую форму, но шахматный гений уже не может сражаться на равных с теми, кто намного моложе; правда, встречаются замечательные примеры творческого долголетия и шахматистов, и музыкантов, и артистов, и учёных. В той же повести "Возвращенная молодость" автор называет не менее знаменитых, гениальных людей минувших эпох, доживших не только до моих нынешних лет, но и перешагнувших порог десятого десятка, и не было заметно спада в их творчестве; сразу мне вспомнился "Хаджи Мурат" Льва Толстого, Тициан, пианист Горовец. Надо вообще отдать должное человечеству: возрастная негодность к продолжению рода, как в дочеловеческом, не означала отхода от жизни - сохранялась память о прошедшем, не проходил даром и жизненный опыт.
Правомерно ли задаваться вопросом: как соотносится вышеизложенное с эволюцией живого на Земле и вида гомо в частности? Известно, что при возникновении нового вида, наряду с физическим воплощением во всех деталях, генетически программировались и этапы развития особи, и срок жизни с небольшими отклонениями от среднего, например, считанные часы для бабочки-однодневки, и, может, не одна сотня лет для иных видов черепах. Отсутствие, несмотря на энергичные поиски палеонтологов, промежуточных форм между видами исходными и от них происшедшими, в том числе и гомо, можно истолковать также, как уж не раз говорилось и в моих опусах, - доказательство сравнительно скорой реализации эволюционных метаморфоз, по моим представлениям - посредством - можно условно назвать - гениальных "точек роста" у отдельных особей, активно распространяющихся по горизонтали - на сородичей, и по вертикали - на последующие поколения уже генетически.
В сжатые сроки приходит становление, стабилизация образовавшегося вида в отведенной экологической нише; и распространяется ли эта закономерность на гомо, перешедшее в гомо сапиенс, и вдобавок разветвленность этнических подвидов, множества народов и народностей? Некоторые историки и при этом философы полагают, что и народам в целом свойственна и порывистая юность, и утешительная старость, невзирая на то и другое, ярко проявляющееся в сменяющихся поколениях но, если охватить исторические эпохи проницательным взглядом, то можно и разглядеть "Закат Европы", точнее заголовок капитального труда Шпенглера "Закат Западного мира". Приходит на ум и Некрасовское: "Иль судеб повинуясь закону, всё, что мог ты уже совершил... и духовно навеки почил", хотя я уверен, что для русского народа такое пессимистическое предположение преждевременно. И, тем не менее, определённые симптомы старости, что ли человечества - видятся мне, и не потому ли в гениях уже нет нужды...
Естественная старость - пресыщение бытием, доживание по инерции, что наблюдается нами у домашних любимцев, собак и кошек, после достижения ими возраста человеческих подростков. Не так уж рвутся погулять вне дома, и не так возбуждает вкусная еда в знакомой миске, и равнодушней воспринимается хозяйская ласка или угрозы наказания. Конечно, старики, сохранившие относительную ясность ума и не впавшие в мрачное предчувствие своего небытия, могут многим наслаждаться - доступной формой информации - от классики литературной, музыкальной, живописной до политических дрязг и кухонных сплетен; также от жизнерадостности внуков до хорошей погоды. Но не омолаживаются ли подобные старческие приоритеты, причём в обесцениваемых вариантах? Не совпадает ли это с притормаживающим вектором эволюции живого, когда образовавшийся новый вид утвердился в своей экологической нише?
Такая естественная тенденция подтверждается и для вида гомо, человечества - исключительной устойчивостью уже у каждого народа, как выходящего из принятого в науке определения подвида для дочеловеческих животных, - своеобразных традиций, верований, обрядов. Это опирается на глубинную основу своего языка с присущими ему идиомами; наложила свой отпечаток, как утверждает Лев Гумилев, и природная среда обитания в течение многих веков. Вероятно, так оформлялось то, что определяется как национальный характер, даже с региональными вариациями. И уже отмечалась роль в этом отдельных творческих личностей, гениев в масштабах нации или захватывающих души людей независимо от этнической принадлежности. Нелишне отметить, что, таким образом, хоть и пульсирующий в разных землях, процесс человеческой эволюции с участием в нём гениев, доныне не застывал необратимо. Гений, талант, и впрямь, как джокер в покере - то звено, что создает выигрышную соединительную комбинацию - действительности и отражения в нашем сознании того, что до этого мы не узнавали, не понимали, не переживали. Джокер - по-английски шут, который предстаёт в самых разных обличиях, и столько же всё более от века в век разнопланов и разнообразен гений в самых разных проявлениях, областях литературы, науки, искусства, в том числе музыки, а как исполнитель - на том или другом инструменте, как гений, достигая непостижимых вершин мастерства.
Но востребованными оказывались не только гении в самом высоком значении этого слова, но и в чём-то им подобные, как полагаю, при порождении в ходе эволюции нового вида живого - блaгoпpиoбpeтeнныe физиологические и психические новшества в сравнении с прародительским, что выделили "гениев" - первопроходцев нового вида, распространялись вширь, как говорилось, на сородичей, популяцию, и затем вглубь грядущего - в генетический код последующих поколений. Такова наверное и роль в человечестве - подражателей гениев, последователей, эпигонов или, скажем помягче, - учеников, но дополняющих и расширяющих духовную генетику, "третьеспиральную", как я в прежних опусах обозначал наработки творческих личностей в сфере интеллектуально-эстетической - с меняющимся балансом первого и второго. И это выполняло, повторю, связующую между людьми, объединяющую их роль.
И всё же - о какой дискриминации гения может идти речь? О подобной той, что происходит на этапах эволюции, возникновения и закрепления образовавшегося вида в уготованной для него экологической нише? Проследим в который раз, каковы, на мой взгляд, стадии образования вида, стоящего на более высокой ступени лестницы эволюции - ранее устанавливалось - по каким критериям определяется этот уровень развития живого от амёбы до человека. Возможности рывка на высшую ступень намечаются у некоторых представителей исходного вида благодаря тому, что разброс, отклонения от среднего в определённых границах естественен в очередных поколениях, причём это проявляется всё разительней по мере восхождения вида по упомянутой лестнице эволюции, скажем, у волков или лошадей - многократно ощутимей, чем у муравьев или саранчи, где превалирует та "душа улья", о которой подробней в "Ранней ягоде". Но интенсивная и относительно скорая по меркам геологических эпох трансформация наметившихся возможностей физиологических особенностей организма, а у высших животных и психики, непременно совпадает с возможностью освоения подходящей экологической ниши. Определённым, покамест непостижимым наукой образом, как уже говорилось, изменения организмов захватывают всё большую часть последующих поколений нового вида. И - что особенно важно для понимания поставленного вопроса - о дискриминации гения - возможные намётки, условно говоря, гениальных преобразований, - могущих привести к возникновению нового вида, - без подкрепления гарантией - как я полагаю - из информации "окинной" - приемлемой для существования вероятного нового вида экологической ниши - эти "гениальные" намётки не получают должного развития.
Но - насколько то, что характеризовало эволюцию живого, обеспечивало неизменность, стабильность, оптимальное существование образующихся видов - мы вправе экстраполировать на вроде бы совершенно особенный вид - гомо, тем более гомо сапиенс - род человеческий? По крайней мере то, что происходило в течение нескольких минувших тысячелетий свидетельствует об обратном. Уверенная поступь цивилизации, как мы разумеем это слово; прогресс науки и техники, да ещё какой; совершенствование общественных отношений; расцвет - пожалуй повсеместно, но очень различно - во множествах ответвлений - того, что непревзойдённым образом выражается словом, живописью, скульптурой, музыкой, актёрским перевоплощением. Всему этому мы обязаны гениям, но не только - их талантливым последователям, восприемникам, ученикам, пусть даже эпигонам. Правда, с перечисленными создателями той "этносоциальной ниши", которые сделали жизнь людей в общем намного благополучней, расширили возможности воспринимать мир во всём его бесконечном разнообразии, привлекательности, очарования, - следует не забывать и о разномасштабных злодеяниях, порожденных, можно сказать, гениями безжалостного эгоцентризма, осуществляющих свои намеренья посредством таких же соратников, приспешников, раболепных исполнителей, и тот же Жданов - типичный представитель не такой уж незначительной части человечества во все времена, и на уровнях от семейного до имперского.
Но вот настал век нынешний, XXI-ый. Остались ли в прошлом откровенные подлецы, бесстыжие обманщики и мошенники, демагоги и проходимцы, садисты и тираны? Испарилась ли из душ человеческих жадность и зависть, трусость и лицемерие, безмерное самомнение и непроходимая глупость? Или, наоборот - на первый план выходят такие человеческие добродетели, которые принято восхвалять в других и в себе? Полагаю, что в сфере этики спектры душевных свойств по критериям добра и зла отличаются, вероятно, отчасти национальными акцентами, и в основном индивидуальным разнообразием в широком диапазоне. Но не это определяет заявленное и анализируемое под условно обозначенным как дискриминация гения. Предположим, что в наступившем XXI веке после сверхдраматического ХX-го жизнь повсеместно нормализуется, налаживается "входит в свои берега", как, кажется, в "Войне и мире" по окончании Наполеоновского нашествия в России. И что же выходит?
Материальное благополучие, всё более охватывающее большую часть населения планеты, возрастающие возможности услуг бытового комфорта, в том числе доступ до привлекательной информации, феномен массового спроса по принципу обратной связи - мобилизации каждого, у кого выявляются способности - вместо безусловного - творческие - более подходящее - осуществить самореализацию, в чем творческий потенциал подкрепляется выигрышными чертами характера, даже внешности, умением почуять запросы толпы и нацеленность покровителей. Не удивительно, что в такой общественной атмосфере происходит, можно сказать, девальвация того творческого "джокера", что служил гению или таланту сам по себе, без обязательной оглядки на вкус потребителя, которому подавай свеженькое, с приправой пусть и наркотической, но возбуждающей аппетит и легко перевариваемой. Элементы расширяющейся популярности, славы, соответствующего материального поощрения играют в этом процессе культурного усреднения не последнюю роль.
Прискорбный вывод о наступающей стадии в рамках эволюционной энтропии для вида гомо, как и для сотен тысяч возникших на Земле за время её существования - видов флоры и фауны - вследствие, как говорилось выше, завершающего торможения преобразований при закреплении вида с его жизнестойкостью на определённой экологической нише; вывод о такой неизбежной усредненной упорядоченности - так же верен для уникального - бессмысленно отрицать - вида гомо, лучше сказать - человечества? Отсюда - невостребованность, ненужность гения, представляющего углубленное и многоплановое виденье сущности мира, осознания этого, доходящего рано или поздно до каждого, и соответственно - отношения к своему бытию - в мышлении и реальной жизни.
Но так ли оно в самом деле? Или, не исключаю, такое представление навязано моему мышлению из-за ограниченности субъективного виденья и осознания процессов глобальных, текущими локальными впечатлениями в сочетании, как уже признавался, со старческим пессимизмом. Что ж, даст Бог, ошибаюсь, и гении XXI века докажут, что человечеству еще предстоит долгий и нелегкий путь до непостижимых - пока ли? - вершин миропонимания и своей миссии во вселенной.
Январь 2010 года
ВОКРУГ СЛУЖЕНИЯ
Обращение к Мишелю Монтеню видимо даром для меня не прошло: вдруг подумалось о чём-то, более или менее значительном в жизни человеческой; завертелось в голове всё, так или иначе с этим связанное - от когда-то вычитанного до лично пережитого, и - если у Монтеня - одна из ряда чудесных глав "Опытов", а у меня - беспорядочные странички того, что именую интеллектуальным дневником… Вряд ли сам Монтень мог бы объяснить - отчего рождались столь разнообразнейшие рассуждения, например - "О скорби", " О праздности", "Церемониал при встрече царствующих особ", "О педантизме", "О каннибалах", "О законах против роскоши", "Об именах", "О боевых конях", "О запахах", " О возрасте", «О молитвах»…
Возможно, какие-то случайные или не случайные подсказки - из суеты окружающего, из сновидений, из Окина - по-моему, и такое более, чем вероятно - повлияли на то, что, скажем, Рембрандта вдохновило на "Урок анатомии" или "Данаю"; Бетховена на выраженное в той или иной сонате, квартете; Пушкина на "Анчар", "Пророк", "Пир во время чумы"; даже Эйнштейна на осознание неразрывной связи между категориями пространства, времени, материи, энергии. Конечно, дотошные биографы пояснят, как возникли - "Ночной дозор", "Лунная соната", "Я помню чудное мгновенье", верней - что послужило толчком к сотворению неувядающих шедевров, но только не "каким образом" это воплотилось именно так. И я, если отбросить то, что делал по командировкам газет и журналов, заказным темам учебных фильмов, пусть внося в это что-то свое - в стихах, фантастических рассказах вроде бы сочинял не задумываясь - как оно просто так сочинялось.
Тем более раскованно возникали страницы интеллектуального дневника, связанные между собой разве что вызревшим к старости миропониманием, взглядом на мир в целом и в частностях, прыгающим, как во время быстролетных экскурсий в незнакомых местах или торопливым маршем по музейным залам - даже в отдельных опусах, не совсем стыкующихся друг с другом - если не смежных фраз, то абзацев. Одно из исключений - начатый опус - здесь не ускользнуло зёрнышко, из которого разрастается намеченное. Это моя - отдаёт чем-то казенным - жена, супруга, спутница жизни, лучше, как уже 46-ой год, по имени - Саша. Весной наша дочь Оля привезла из Германии, где она живёт, её сына, нашего внука, трёхлетнего Даниила, Даню, и забрала его к себе домой, в Штутгарт, уже осенью, несколько дней назад, 14-го октября 2009 года. И то, что доводилось непрерывно, напряженно переживать и при этом непосредственно действовать по отношению к своеобразному, так любимому и настолько непоседливому и непредсказуемому в любую минуту внука - не могу назвать иначе, чем героическим служением, учитывая возраст и состояние здоровья моей самой дорогой в минувшие десятилетия.
Но и все эти годы с её стороны протекало это вполне добровольное, ненавязчивое, но по сути своей - служение - мне; надеюсь, что так же ответно и возможно подсознательно я стремился, чтобы и Саше, живо воспринимаемые ею подлинные радости жизни - не напоказ, не из тщеславного самоутверждения - доставлялись с моим участием. И в её в какой-то степени самоотверженном служении детям - сыну Алёше и затем дочке Оле, наконец, внуку Дане - я также не был безучастен; может быть, определённая душевная чёрствость, безрассудный рационализм - компенсировался врожденным, лучше сказать, генетическим чувством ответственности за близких, родных. И, не дай Бог, чтобы сказанное хоть как-то сопрягалось с тем, что традиционно выражается "памяти", или "в память" - абсолютно искренне желал бы, чтобы сохранялась память обо мне, а не наоборот.
Итак, такого рода служение навело меня на мысли о природе служения вообще, о том, каковы истоки и разновидности того, что заложено в каждом человеке и реализуется чрезвычайно различно. Вероятно, касался этой стороны человеческого существования в предыдущих опусах, и теперь в какой-то мере "вариации на тему", и привычно - отталкиваясь от словесных значений ответвлений от исходного по Далю - "Служить" - в словаре. "Служить, служивать кому, къ чему, либо на что, годиться, пригождаться, быть пригодным, полезным; быть орудием, средством для цели, идти в дело, на дело, быть нужным, надобным". "Направляющие словесные векторы - "кому? чему?" - служить и без словарного или последующего в этом опусе продолжения позволяют каждому приложить это слово-понятие к самому широкому кругу человеческих взаимоотношений. Впрочем, как я понимаю, и дочеловеческих: любое живое существо, если к таковым причислить растения, микроорганизмы, - выполняет главную миссию служения -продолжения рода, и для большинства людей эта доминанта неоспорима, однако в диапазоне от раболепного, подвижничества до полного игнорирования этой самой доминанты, её разрушения.
Почему так оно сталось в ходе развития рода человеческого, каковы к этому всему предпосылки - параллельно с примерами значений родственных слов, по крайней мере, в русском языке. Со времени появления "Толкового словаря" Даля в России произошли разительные перемены, отчасти отразившиеся в языке, но начнём, как водится, со статьи в упомянутом словаре, подкрепленной примерами оттуда же. "Сапоги эти служат мне целый год. Одежда служит для тепла" (ну, не только). Далее со значением "о человеке - кому, на кого, по воле своей оказывать услуги, подавать помощь, услуживать, прислуживаться". Очень несхожие виды служения, и примеры расплывчаты: " Он не раз на меня службы служил, угождал. Надо служить друг другу. Служить кому знанием, богатством своим" (мне кажется не совсем правомерно ставить на одну доску служение знанием - как учитель, консультант, информатор, и - богатством - меценат, покровитель, спонсор).
"Служить где, чем, при чём, быть, состоять на государственной либо общественной службе, при должности, занимать место с известными обязанностями, быть на (при) месте. Служу Богу и великому Государю. Он служит в войсках, в Сибири, на Кавказе, служит капитаном. Служил сто лет, выслужил сто реп. Ныне при чугунках (железной дороге) служить выгодно". И такой аспект «Служить что, совершать церковную службу. Наш поп хорошо служит. Поп служит, а попадья тужит». Разное: "Служить за столом, прислуживать. Собака служит, садится по-слову на корточки. Служить я готов, только не по-мосечьи (не сразу сообразил - как это "по-мосечьи", оказывается, как собачка породы мопс - моська - в известной басне "Слон и Моська", и у Даля - от слова "моська" с характерным для той эпохи примером: "Барыня девку на моську променяла". И, кроме того, моська, может по созвучию с пометкой "шуточное" - "морда, рожа, лицо". "Службу служить - другу не дружить" (как понимать? - нешто дружеские отношения не в ущерб служебным обязанностям). "Кому служу, тому и дружу, угожу, того и руку держу. Дослуживаю срок, выслужу полную пенсию. Послужить примером. Сослужи-ка мне службу".
Существительные "служение, служба" иллюстрируются примерами, в том числе: "Долг каждого служение на общую пользу. Кому служба мать, кому мачеха. Всё сотворено на службу человеку, а человек - на службу Богу. Кому служу, тому и пляшу. На службе нет родни". "Служака - старый, опытный, усердный служивый, более о военном. Служительница, кто состоит у кого в услужении, слуга, прислуга, служащий низшего разряда. Много слуг, да мало услуг. Верный слуга царю всего дороже. Кто господин деньгам, а кто слуга. Всяк слуга своих страстей. Заграницей везде служаночки в гостиницах служат. Обычная подпись в письмах: ваш покорнейший слуга, а женщины: готовая к услугам". Вчитываясь в приведенные в словаре XIX века примеры - поразмыслим - что устарело, может быть, по форме, а не по сути, и насколько в этих осколках языка отражаются существенные стороны отношений между людьми, жизненные приоритеты и судьбы многих поколений у разных народов в разные эпохи.
То, что у Даля приведено мимоходом "служить я готов, только не по-мосечьи" - художественно разворачивается в басне Крылова "Две собаки". "Дворовый верный пёс Барбос, который барскую усердно службу нёс увидел старую свою знакомку, Жужу, кудрявую болонку, на мягкой пуховой подушке, на окне…" Начали выяснять - кто как живёт. "Какую службу ты несёшь?" - интересуется Барбос. "На счастье грех роптать, - Жужутка отвечает, - мой господин во мне души не чает; живу в довольстве и добре, и ем, и пью на серебре..." Можно представить, что и хозяин Жужутки в состоянии держать такую приживалку. А Барбосу что сказать: "Живу по-прежнему: терплю и холод, и голод, и, сберегаючи хозяйский дом, здесь под забором сплю и мокну под дождём..." И пёс в неумении вопрошает: "Чем служишь ты?" – «Чем служишь! Вот прекрасно!» - с насмешкой отвечал Жужу, - на задних лапках я хожу". И - мораль: "Как счастье многие находят лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят!" Нетрудно догадаться, что это вполне может относиться и к хозяину этих собак. Интересно, что аналогичные басенные сюжеты с двумя схожими по судьбам собаками разрабатывали - Флориан - современник Монтеня, и в русской литературе - Херасков, Вяземский, но навечно остаются, как замечал я ранее, лишь Крыловские шедевры. Другое дело - не только отметить или даже образно заклеймить форму служения господам по-Жужу, но и понять глубинную природу и такого рода приспособленчества.
При советской власти словом "служащие" определялась социальная группа, отдельная от причисляемых к рабочим или крестьянам, затем колхозникам, иначе говоря - государственные чиновники. И памятное выражение тех лет - "ходить на службу". И из довоенного словаря: примеры к статье "Служба" - "Нашел новую службу. Опоздать на службу. Повышение по службе. Его нет дома, он на службе". Кстати, управляющие рангом повыше именовались согласно должности или - сотрудниками. А службы по-советски были уже не приусадебные как до революции, но "Службы движения, службы погоды, службы безопасности, как примеры в том же словаре. Наконец - "военнослужащий". Может быть, на первых порах, в первые десятилетия советской власти амплуа "Жужуток" при старорежимных господах отошло на второй план. А вообще превалировало то, что в определении словаря Даля - "быть орудием, средством для цели" - но по отношению к человеку, с уточнением - советскому человеку.
Многосторонняя составляющая человеческого существования, отраженная в русском языке словом служение и родственными ему, разумеется, по-разному определяла жизнь людей - в определённую эпоху, для той или иной этнической, социальной группы, каждого индивида, и также на просторах России в прошлом веке, в тех местах, где довелось мне жить или бывать большую часть этого века; и выше я затронул лишь один, может, не такой уж важный аспект категории или феномена служения - вообще или в частности. Нетрудно представить, что из десятков глав на разнообразнейшие темы в "Опытах" Мишеля Монтеня какая-либо была под заголовком "Служение", тем более, в некоторых главах эта тема затрагивалась. Можно представить: как убедительно и красочно расписал бы автор на примерах из античности служение отчизне, своим идеалам замечательных исторических личностей, и напротив - лицемерное угодничество придворных вельмож, челяди, и, может быть, уместной в этом контексте была бы басня о двух собаках его соотечественника и современника. Возможно в той же главе нашлись бы добрые слова для собак в буквальном смысле, поистине преданно служащих своим хозяевам; и лошадям, как в Толстовском "Холстомере"...
Однако вопрос: почему то, что мы называем служением и в истории человечества, и в том, что мы наблюдаем вокруг столь - мало сказать - различно - противоположно по своей сути - вопрос этот у Монтеня мог бы остаться безответным - дескать, вот такие мы, люди, разные, и неплохо бы каждому задуматься - а соответствует ли его служение подлинному назначению человека на Земле, на этом свете? Собственно, многие замечательные моралисты, философы, не говоря уже о литераторах, указывали на причины таких ипостасей служения - на несправедливость общественного устройства, на пренебрежительном несоблюдении велений веры, религии, а то и на происки Дьявола, когда поддающиеся низменным страстям души делаются легкой его добычей. Но неужто то, что в психологии, как науке, вряд ли поддаётся вразумительному анализу - столь отвлеченное и расплывчатое - служение - может быть предметом не только вольных размышлений, но и расследования, как говорится, по всем статьям?
Если Монтень неоднократно ставил различных животных в пример людям как разумно строящих своё существование в привычных и непривычных для них условиях, то для меня, когда усердно выискивал в своих опусах истоки вроде бы сугубо человеческого в жизни "братьев меньших", и в заявленной теме решаюсь следовать аналогичному. Если для Монтеня рациональные, наиболее оптимальные в различных условиях действия животных свидетельствуют об их разумности, то новое время отдало предпочтение врожденным инстинктам, пусть с предрасположением к вариантности поведения в зависимости от сложившихся ситуаций. Насчёт того - "думают ли животные" - дискуссии конце XX века не прошли мимо меня, и в каком-то опусе об этом шла речь, но присущие животным инстинкты унаследованы видом гомо; и не утрачено, но своеобразно трансформировались в существовании представителей гомо сапиенс.
И на этот раз, надеюсь, возможный читатель не посетует, если я приведу научное определение понятия "инстинкт" из словаря XXI века. "Инстинкт (латинское instinctus - побуждение) 1) Совокупность врожденных актов поведения; свойственных данному виду животных организмов - сложный безусловный рефлекс (пищевой, оборонительный, половой и другие), возникающий в ответ на внешние и внутренние раздражения; инстинкт вырабатывается в процессе исторического развития организмов и является одной из форм их приспособления к условиям жизни; у человека инстинкт контролируется сознанием; 2) (разговорное) чутье; влечение, безотчётное побуждение к чему-либо". Можно заметить в этих формулировках, что определение с пометкой "разговорное" ставит несколько под сомнение предыдущее "контролируется сознанием" - у человека.
Словосочетание "основной инстинкт", можно догадаться какой - на киноафишах сравнительно недавнего времени; я обозначил бы два "основных инстинкта" живых существ - самосохранение и продолжение рода; оба генетически заложены изначала, но всё дело в их взаимосвязи - у животных и у людей. С животными здесь ясно и определённо - сохранение собственной жизни повышает шансы успешного продолжения рода, впрочем, с весьма значимой оговоркой - если для желанной цели - продолжения рода твоими сородичами необходимо пожертвовать своей жизнью - инстинкт срабатывает безжалостно. Исследования современных зоологов, энтомологов, зоопсихологов, этнологов благодаря изощренным способам наблюдений, киносъёмок, экспериментов позволяют подтвердить это утверждение. В памяти моей - всего через несколько месяцев после увиденного на телеэкране - ни названия, этих типа муравьев, насекомых, но, наверное, и не из этого семейства, ни верного изображения отдельной особи. Человек с хорошей зрительной памятью и художественными способностями мог бы, кажется, составить, как в детективах - сходный с оригиналом фоторобот - только почему же я так отчётливо и во всех подробностях внешнего облика в сновиденьях воспринимаю покойных и живущих - родных, знакомых или вовсе незнакомых - писал об этом - может быть мимолётно замеченных в толпе Бог знает когда, и в этом сне неведомо почему из бездонных глубин памяти выплывших, что промелькнут в это мгновенье, а другие образы в немыслимых - в принципе нереальных, или напротив, могущих произойти с большой долей вероятности - участвуют в представляющихся в сонном сознании или подсознании эпизодах; но вот от того телесюжета в памяти воскрешаются полчища этих завоевателей обитания другого вида насекомых - в запутанном ходе эволюции живого уготованного стать добычей для жизнедеятельности тех насекомых-агрессоров, однако с шансами не подвергнуться поголовному истреблению повсеместно с исчезновением как вид с лица планеты.
Во многовековой истории этого неизменного вида такие нашествия, в которых роль Чингисхана выполняет инстинкт, завоевания, можно сказать, не бескровны - инстинкт вооружил и обороняющихся, причём порой на крупноплановых кадрах видно, что осада не приносит желаемых результатов, как это бывало и в человеческой истории - былых веков или Ленинграда в Великую Отечественную - надеюсь, сравнив не покажется кощунственным, осаждавшие погибали от вооруженного сопротивления, выполняя свой воинский долг, как военнослужащие - акцентируем на второе составляющее этого слова, а мирные жители многомесячной осады города, те, что вопреки всему выжили - не верные ли инстинкту самосохранения. Огромная разница, однако, в том, что, в отличие от насекомых, или - трудно сказать насколько - и животных из ряда "братьев меньших" - осознают - что такое смерть, собственный уход в небытие. В случае же столкновения насекомых - захватчиков и сопротивляющихся - массовая гибель в сражениях с обеих сторон как при тушении пожара - горящее превращается в дым, и заливающая вода - в пар, и кто кого - зависит от соотношения сил, более или менее удачной стратегии и тактики тех и других в определённых, не всегда одинаковых условиях. Если во имя сохранения сотен тысяч видов флоры и фауны такой баланс, обобщающе - действия и противодействия - предусматривает эволюция в целом, то над этим стоит задуматься...
Осознание того, что "аз смертен", сделало для человека - повторим - унаследованный инстинкт самосохранения, если коротко - неоднозначным, а если расширенно - то об этом и пойдёт у нас речь. Итак - самосохранение, но если для живого существа это физическое состояние, что в естественных условиях позволяет выживать в более или менее приемлемых для этого условиях, то для человека это необходимо - но не настолько - недуги вплоть до инвалидности не становятся категорическими препятствиями для достаточно активной жизни, а уж насчёт -достаточно - в зависимости от целого комплекса факторов - и всего окружающего, и индивидуальных особенноcтей данной личности. И, как по мне, словарное определение - "У человека инстинкт контролируется сознанием" - правомерен лишь с уточняющим - насколько, причём какова при этом роль вроде бы контролирующего сознания.
Предположим, по-моему, что то, что считается сознанием вольно или невольно подыгрывает приспособленному для самоудовлетворения инстинкту самосохранения - начальное "само" в этих словах предполагает разные вещи. И, чтобы как следует в этом разобраться, прежде всего, посмотрим снова - как общие принципы эволюции живого сказались на обосновании вида гомо на планете, пусть, как я это себе представляю. Всё начиналось в какой-то популяции одного из видов приматов, так же, как и для этого вида, когда возможности вида, стоявшего на нижней по отношению к потенциальной ступени эволюции - возможности могли быть реализованы для полноценного проживания образующего вида в подходящей в этих местах экологической нише. Скажем, возможности обитать не только на верхних этажах деревьев, не очень-то доступных для наземных хищников, но и хоть частично без ущерба пребывать на земной поверхности, выискивать там съедобные коренья, ловить мелких зверушек. Подражая первопроходцам в этом направлении, все больше особей в следующих поколениях осваивали близлежащие участки на земле, привыкая к такому образу существования вне конкуренции былых сородичей.
Вероятно родоначальники нового вида были весьма немногочисленны, эти адамы и евы, затем расплодились, и, как многие виды живых существ, и представителей флоры в том числе, при возможности расширить ареал своего устойчивого бытия, это осуществляли, нередко в измененных окружающих условиях приспосабливаясь к этому подвидами, а то и более или менее видами родственными. Двадцать тысяч видов мхов, десять тысяч муравьев, сорок видов белок; слоны - два подвида африканских и индийский - довольно заметные отличия у каждого вида и даже подвида, хотя и у всех был, вероятно, общий предок, в том числе вымершие мамонты. Если и эти примеры, и множество сходных - как следствия закономерностей эволюции - отчего бы не экстраполировать на возникновение и развитие рода человеческого, но с коррекцией на возможности, воплощаемые в жизнь уже этим видом.
Естественно-физиологические, как при трансформации перехода в новый вид - усиление или ослабление действенности частей тела, отдельных органов - в зависимости от того, насколько они необходимы и достаточны для проживания возникшего вида в его экологической нише, а также соответственно меняется и внешний вид - скажем, окраска насекомых - мимикрическая или устрашающая, волосяной покров животных, чешуя рыб, перья пернатых. У вида гомо, таким образом, появилось прямохождение, ненужным сделался хвост, локализовался волосяной покров. Одним словом, на этих начальных стадиях рождения вида гомо эволюция, так сказать, делала своё дело, но здесь надо отметить, что по мере восхождения по лестнице эволюции совершенствовалась и управляющая нервная система организма, её "штаб" - мозг - для более многовариантного реагирования на разного рода взаимодействие с сородичами и на внешние раздражители. И для выживания гомо нужна была максимальная мобилизация деятельности этого "штаба", для чего имелись все предпосылки, и побудительные направляющие - если не "свыше", то при столкновении по мере расселения на планете с тем разнообразным, что требовало выработки определённого отношения к этому - полезному, враждебному, неведомому.
Гомо приобрели такую степень свободы, когда количество переходит в качество, когда в сравнении с абсолютным детерминизмом в существовании насекомых, почти такой же, как в подчиняющихся уставленным законам природы неодушевленных объектах, кажется преодоленным в поведении "братьев меньших", но, по-монадному - это всего лишь вследствие возможности предпочтения какому-либо из предполагаемых вариантов, но при этом о "свободе воли" в полном значении этого понятия не может быть и речи; для гомо возможности сверх заложенных генетически могли реализовываться в силу необходимости выживания в порой непривычных окружающих условиях. Всё это уже звучало приблизительно так же в предыдущих опусах, и подкреплялось примерами приспособленности паразитирующих при человеке разных живых существ, домашних животных, зверей, выучившихся разным трюкам путём дрессировки - как показатели возможностей адаптации к условиям существования - спонтанной или выработкой условных рефлексов, закрепляемых как безусловные.
Ещё один рывок по отношению к предшествующим особенностям эволюции - в разбросе, отклонениях от усредненного и подвидов, и индивидов. Для гомо это обстоятельство в значительной степени и предопределило разновидности того, что в общем подвёрстывается под обозначение: служение. Служение своему и противостояние чужому, враждебному, - на первых порах, вероятно, гомо следовали этому генетически закрепленному принципу всего живого. Но - несколько сместились критерии в определении своего и чужого, и соответственно отношения к тому и другому. Своим было племя, члены которого связаны родственными отношениями. Численность племени и занимаемая территория сбалансированы как обеспечивающие его жизнедеятельность. Но, если даже представителей вида гомо на планете в те незапамятные времена было меньше, чем не то что в мегаполисе, но и в городе-миллионнике, каких нынче тысячи на планете, проживание отдельного племени на обжитой местности становилось навеки устойчивым далеко не всегда.
Полагаю, как и серьёзные исследователи происхождения рода человеческого, что прародина этого рода была локальной - где-то в краях, где тысячелетия до этого обосновались предки гомо - приматы определённого вида. И пройдёт не один век, прежде чем уже не совсем первобытный человек осядет аж в тундре. Впрочем, некоторые виды и подвиды флоры и фауны также завоевывали обширные пространства континентов: берёза растёт в горах субтропиков; из окна поезда, идущего в Петрозаводск, видел рощицы худосочной карельской берёзы; разновидности пчёл и не на пасеках встречаются повсюду, где растут цветковые растения; тараканы из джунглей перекочевали чуть ли не во все уголки планеты, правда, в утепленные человеческие жилища, где их не удалось выморозить или вытравить, как в наших квартирах; примеры такого рода можно множить.
А у гомо, видимо, более явственно срабатывал монадный принцип - сохранения выработанной сущности определённой монады, сигмонады - по возможности неизменной - будь-то атомы какого-либо элемента, небесное тело, молекула - воды или целлюлозы, растения или животного, вписавшегося в свою экологическую нишу. Такой сигмонадой могло стать отдельное племя, у которого в результате уже человеческой, не застывшей генетически эволюции, нечто своё особенное - в каких-то привычках, межличностных взаимоотношениях, способах добывания пропитания, зачатках поклонения таинственным высшим силам, языке общения между собой одноплеменников, способов защиты от опасного для жизни, враждебного; и это "третьеспиральное" уже иначе, чем генетически закреплялось от поколения к поколению, иными проявлениями памяти. И этот комплекс бытия данной человеческой сигмонады, только ей присущий, обозначил сферу своего в отличие от не своего, чужого, и предопределил служение своему, как единственно приемлемому. Своё - так, и только так следует всё на свете понимать и жить по-своему, мудрыми предками установленным обычаям, верованиям, отношениями друг к другу. А отношение к чужому, чужим - не обязательно враждебное, хотя в провоцируемых межнациональных, межгосударственных конфликтах льётся кровь, но несхожесть со своим подчеркивается, по меньшей мере, иронически. И это разделение на свое, и чужое не стёрлось и через многие века расселения людей по планете, образования более или менее крупных этнических, полиэтнических сообществ, государств. На память приходят: Верхнее и Нижнее царства Египта, Иудея и Израиль, Афины и Спарта, княжества эпохи Киевской Руси, отдельные государственные образования в Средние века и позже - в Италии, Германии, Франции. Иллюстрацией отношения к чужим может отчасти послужить раздел из "Пословиц русского народа", собранных Владимиром Далем, к словарю которого я многократно обращаюсь в ряде своих опусов. Сегодня эти архаические штампы могут вызвать лишь усмешку, однако какие-то стереотипы весьма живучи. Привожу несколько, на мой взгляд, оригинальных пословиц, верней, характеристик "чужих".
"Немец хитёр: обезьяну выдумал", "Сущий итальянец (т.е. пройдоха)", "Это - сущий француз (т.е. говорлив и опрометчив)". "Жид на ярмарке - что поп на крестинах", "На одного жида - два грека, на грека - два армянина, на одного армянина - два полтавского дворянина", "Грек скажет правду однажды в год", "Бог создал Адама, а черт - молдавана", "Злее злого татарина"; но и русским, обитающим в тех или иных землях, даются определённые характеристики, отмечающие какую-либо особенность их жителей. "Псковичи-капустники, мякинники, ершееды", "Ярославцы: красавцы, белотельцы, песенники, запевалы, чистоплюи. Пуд мыла извели, а родимого пятнышка у сестры не смыли", "Ростовцы: вислоухие, лапшееды; родимое озеро соломой зажигали (вислоухие, от шапки с ушами. Солому с кровель сымали, чтобы растопить лед на озере для рыболовства)", "Арзамасцы - гусятники, луковники, малеваны (иконописцы)". "Кострома блудливая (веселая) сторона", "Казанский сирота, казанский нищий (плут, прикидывающийся бедняком; от бывших мурз казанских)", "Архангельцы - моржееды, кровельщики. Иванович, слезь с крыши, я к тебе приехала (жена кровельщика приехала в Петербург и звала с Зимнего дворца статую)", "Орёл да Кромы - первые воры, да и Карачев на поддачу", "Брянцы - куролеса", "У нас в Ельце, на Сосне-реке, курица вутенка вывела", "Туляк - стальная душа. Блоху на цепь приковали. Присядь, бачка, чижи летят (туляки - птицеловы). "В Астрахани и коровы рыбу едят (солёную)", "Саратовские мещане собор свой с молотка продали", "Смоляне - польская кость, да собачьим мясом обросла", "Кто в Вильне не бувал, тот чудес не видал". Пословицы касаются разных мест Российской империи. "Кто в Одессе не бывал, тот пыли не видал" ("В Одессе пыльной" - Пушкин). "Каменец - венец: кругом вода, а в середине беда (река Смотрич обтекает вокруг скалы, на которой Каменец-Подольск)", "Крымцы - селедники, садовники", "Малороссы - мазепинцы, хохлы, чубы; индюшка высидела, галушкой подавился". "Индейка из одного яйца семерых хохлов высидела". "Хохол глупее вороны, а хитрее черта", "Хохол не соврёт, да и правды не скажет", "Сибирь - золотое дно".
Почти всё из вышеприведенного осталось в прошлом; к сожалению, и выразительные слова из сокровищницы русского языка; однако разделение на вошедшее в плоть и кровь - генетически, воспитанием в широком плане, подпавшим под гипнотическое влияние подвернувшегося кумира - своё, только своё, и - не своё, иной раз перетягивающее душу и становящееся своим, но в основном - нам не свойственное, пусть достойное признания, уважения, - в лучшем случае, а в худшем - осуждаемое, враждебное. Новое время внесло радикальные - но не во всех аспектах - коррективы в категории разделения по признакам этническим, социальным, религиозным, идеологическим - все выливается - если смутно ощутимый, то слабо осознаваемый межличностный холодок отчуждения. Если поначалу у вида гомо "своё" можно представить как включенность в некое объединяющее сородичей биополе и его почти абсолютное влияние на каждую особь в этом поле, как у дочеловеческих сообществ живых существ, на индивида в племени, государственных образованиях, то с веками развития гомо сапиенс такие поля, так сказать, структуризовывались с сосредоточением в отдельных "я", личностях, и "своё" в большей или меньшей степени делегировало свои жизненные функции в каждое "я".
Таким образом, служение "своим" сместилось в сторону служения своему "я", но, во-первых, чрезвычайно по-разному в зависимости от каждой личности, всех её особенностей; а, во-вторых, эти, можно считать, центробежная и центростремительная составляющие человеческого служения, скорее невольного, чем вольного,- определяют по существу как судьбы отдельных индивидов, так и в совокупности ход эволюции рода человеческого, и, в-третьих, - у гомо сапиенс - это не своего рода "броуновское движение" неодушевленных частиц, непременно усредняемое, или сообщества особей - в муравейнике или даже в обезьяньей стае, так же в общем усредняемое, но судьбы более или менее масштабной человеческой сигмонады ещё как зависят от масштабов влиятельности незаурядной монады-личности. Полагаю, что подобно тому, как современная наука определяет роль, значение определенной элементарной частицы в атоме, атома какого-либо элемента в молекуле, - скажем, красителя или лекарственного препарата; каждого органа человеческого организма в жизнедеятельности, и углубленные аналитические разработки проблемного соотношения служения "своему" или даже всеобщему, то есть людям, начиная с круга семьи, и собственному "я" - может стать центральной темой и задачей философии с привлечением капитальных исследований гуманитарных и точных наук.
Конечно, не мне браться даже за определение контуров столь грандиозной, задачи человеческого самопознания, и лишь мой жизненный опыт, в который человек двадцатого века уже включает всю получаемую информацию - от поэзии, музыки, живописи - до знакомства, пусть поверхностного - с культурой разных народов, достижениями науки и техники, мировоззренческих идей, и - хочется доверять и этому - подсказок из Окина, - весь этот жизненный опыт, восприимчивость к самым разнородным информационным веяньям, и размышления, может, и подсознательные - позволяют отрывочно, бессвязно, по каким-то призрачным ассоциациям - касаться заявленной в заголовке темы или общечеловеческой проблемы. И вот - высказываюсь. Вся беда или всё счастье в том, что, наверное, каждый из нас весьма смутно и не только до конца, но и толком не представляет - чему он на самом деле служит, его или наше "я" - лишь изредка доверяет осознанию этого и открывает тайные пружины подсознания. Ах, да - свобода воли, ну я уже об этой иллюзии ясно выразился в прежних опусах.
Начнём с того, с чем в мыслях и не раз прочитанном, услышанном сопрягается понятие, - служение - не кому-то, не чему, но совершенно бескорыстное - Богу. Уместны ли в связи с этим вопросы: почему? зачем? каким образом? Надеюсь и на этот раз мои рассуждения по этому поводу верующие, приверженцы любой религии не сочтут нарочито кощунственными, - будем толерантны - атеистически-пантеистски-монадный Бог моей веры - даёт мне неотъемлемое человеческое право излагать свободно свои соображения, тем более, если они не антигуманны, ни в коей мере не направлены, не призывают к насилию над личностью каждого - в каком бы то ни было виде.
Если монадная направляющая эволюции живого на Земле закрепляла устойчивое существование каждого вида в подходящей для этого экологической нише посредством генетического кода, то к виду гомо, подготовленному к иному подходу, в развитии принципа возможности образования новых видов на основе прежних, но стоящих на более высокой ступеньке эволюционной лестницы; ранее в моих опусах, да и без них - понятно по каким критериям - такое восхождение по ступенькам гомо сапиенс предполагалось уже с помощью нового для эволюции фактора - "третьеспирального", когда сам вид гомо карабкается повыше по - конечной или бесконечной лестнице максимальных степеней свободы в монадном разумении. И для этого относительная свобода каждой личности, каждого "я" - так или иначе соотносилась со служением указанной высшей цели - но по-своему - от безоговорочного подчинения этому скрытому вектору человеческой эволюции до сугубо эгоистической реализации - заметим - любой ценой, и для более или менее широкого круга окружающих, и даже для себя - самоутверждения - в худшем или лучшем смысле этого понятия.
Так в человеческой истории реализовывались возможности каждый монады-личности и сигмонады-сообщества, в которую эта личность входит, и на жизненный уклад и судьбы в большей или меньшей степени влияет. Истоки религиозного сознания у наших весьма отдаленных предков - по-моему - в том, что они интуитивно почувствовали свою зависимость от чего-то неведомого, на что нельзя было не откликнуться. Но как? И не ошибиться в том - кому или чему следует угодить для обретения лучшей доли. В своём кругу всё ясно - унаследованная от "братьев меньших" иерархическая структура естественным образом расставляет на свои места - кому подчиняться, а кем руководить, но могущественное нечто никак не устраивало человеческое сознание как абстракция, так же, как узаконенная наукой гравитация нами поневоле воспринимается как доньютоновская тяжесть, и даже слово "невесомость" - для космонавта или ослабленная "весомость" шагающего по лунной поверхности - раскрывает привязку мышления к конкретизируемому в образах хотя бы как в фантастических сновидениях или даже формулах математики. Впрочем, об этом уже шла речь в предыдущих опусах.
Нам сегодня представляются чуть ли не забавными тотемы индейцев доколумбовой Америки, полузвериные божества древних египтян, похождения очаровательных обитателей Олимпа в Элладе, персонажей пантеона индусов доныне реальных в воображении верующих; то ли дело - Иегова, Аллах, христианская Троица; заметим - в религиозных построениях обычна иерархическая структура - кто-то во главе, затем его сподвижники, последователи - мифологизированные как существа "не от мира сего" или имеющие реальных исторических прототипов. Беру на себя смелость утверждать, что то, что называется религиозным сознанием, смыкается с нашим отношением к вещам вполне земным. Не будем останавливаться на том, что древнеегипетские фараоны считались потомками Бога - солнца, так же от божеств вели своё происхождение японские императоры и другие монархи, но, положа руку на сердце, сегодня, в XXI веке - не приписываем ли мы каких-то особых качеств - интеллекта, прозорливости, приверженности заботам о нашем благе - избранному президенту, премьеру, мэру нашего населенного пункта, а, может, и непосредственному начальству; и каждому из перечисленных нужно очень постараться, чтобы проявиться во всём своём, мягко говоря, своеобразии, как градоначальники в "Истории одного города" Салтыкова-Щедрина, или с треском слететь с временного трона, чтобы мы прозрели.
И всё же - в подоплёке религиозного сознания таилось не только атавистическое подчинение сложившейся иерархии в семейном клане или в масштабах державы, но понимание необходимости служения чему-то, так сказать, направляющему на путь истинный. Думаю, роль жрецов каждой религии, от первобытной, если можно так выразиться, до нынешних священнослужителей двоякая: в посредничестве между высшими судьбоносными направляющими на жизненные пути и их паствой - организовать такую человеческую сигмонаду, такое коллективное "я", которое сплачивало бы воедино "я" индивидуальные, но при этом авторитет их собственно "я" позволял занимать достойное место в данной общественной структуре. И так же, как жизнедеятельность организма сопряжена с цикличностью - дыхания, работы сердца, чередования бодрствования и сна, менструального периода, наконец, смены поколений - и служение божествам во всех ипостасях вырабатывает свои ритуалы, обряды, жертвоприношения - от принесения на алтарь - если не человека, даже из своих, то хотя бы животного, не говоря уже о десятине на содержание облеченных доверием посредников между верховными управляющими и верующими. Не мне судить о том, как та или иная религия, если причислить к этому, скажем, и буддизм - влияют на соблюдение общепринятых, тоже с оговорками - моральных принципов - наверное, многое здесь зависит, как и от конкретной личности, так и от не лукавого служения этому самого пастыря.
Этой проблемы коснулся в своём опусе "Управляющие"; известная формула "всякая власть - от Бога" справедлива в том смысле, что в несостоятельной у гомо, при переходе в гомо сапиенс - генетической основе целесообразной для выживания иерархической естественной структуры - мы готовы признать как бы по неопределенному благословению свыше - в образе той или иной личности - управляющего нами, и соответственно служить ему, в принципе так же, как под руководством религиозного наставника, исполняя безоговорочно предписания - от имени его непререкаемого "я". Устойчиво доминировала, может быть, подсознательная иллюзия, что такой, своего рода "посредник" между неким мудрым и справедливым направляющим наше существование, нами, грешными - таким образом, призван и нам служить в таком качестве. И, если лучше знавшим такого господина придворным или забитым подданным представлялось, что на этом месте должен быть тот, кто лучше станет им служить, то возникали дворцовые перевороты, бунты, революции.
История позволяет беспристрастно, с возможной расстановкой плюсов и минусов - судить насколько для его народа было предпочтительней "служение" династий в Древнем Египте или древнем Китае - пришедшей к власти в результате свержения царствующих до этого; что улучшилось после ликвидации в Риме Цезаря и Нерона; какой была бы Россия, если бы Пётр I не утвердился на троне; каким гипотетически царем стал бы Пугачев вместо Екатерины II; не Бурбоны, а Наполеон; не Романовы на престоле, а Ленин, Сталин, большевики; не Гинденбург, а Гитлер; не Хрущев, а Брежнев... Примеров такого рода сколько угодно, разве что фокус под именем демократии представил дело так, что управитель появляется вроде бы по воле большинства его выбирающих, и это выходит - лучший вариант для них. Может быть, этот упрощенный и несправедливый пассаж отчасти навеян тем, что буквально завтра, 19 октября 2009 года стартует кампания по выбору президента Украины в 2010 году, и у меня на этот счёт сложилось твёрдое убеждение: вряд ли у нас станет в чём-то лучше для подавляющего большинства населения страны в обозримое время.
Вообще, диву даёшься, как легко люди входят в духовное подчинение, служение - в переносном или в буквальном смысле - различным демагогам, совершенно беззастенчивым; шарлатанам, сулящим скорое и окончательное исцеление от телесных и душевных недугов, самозваным вожакам религиозных сект, экстремистских организаций, а то и явно преступных группировок. Подоплека подобной доверчивости - кажущееся совпадение служению своему "я" его удовлетворяющее, и опять же - подчинения, служения "посреднику", как бы наделённому чем-то особым, проявляющимся ярко при его воцарении. Следует отметить, что в сферах не чисто бюрократических, сугубо чиновничьих, но в той или иной степени требующих творческого подхода, демократические принципы оказываются действенными, начиная с иерархии священнослужителей - сравнить хотя бы Ватикан в Средние века и в новейшее время. Режиссер театра и кино, дирижер, руководитель коллектива научных работников - здесь для условно подчиненных на виду "кто есть кто". Впрочем, это относится к каждому члену такой творческой сигмонады.
И тут мы подходим к самому главному, как я полагаю человеческому служению - в непостижимой эволюции рода человеческого. Если в соответствии с монадной концепцией, в мире, во вселенной идут процессы образования из монад сигмонад высшего порядка, с большей степенью свободы - по-монадному, новыми возможностями самореализации - в атомах, отдельных небесных телах, планетарных системах, галактиках, и особенно в происходящем на нашей планете за истекшие миллионы или миллиарды лет - неоспоримо целенаправленно преимущественно в эволюции живого, благодаря реализации возможностей для трансформации от предшествующего вида - в его особях - для возникновения вида, стоящего на более высокой ступени эволюции, если всё это так, то для вида гомо реализация возможностей подобного перехода на высшие ступени - уже гомо сапиенс - доверено - я бы сказал - творческим посредникам.
Но каким образом возникают и реализуются эти возможности образования сигмонад, обладающих новыми свойствами и соответственно возможностями - об этом шла речь в предыдущих опусах, но вкратце повторюсь. Допустим, какие-то законы природы предписывают разным электронным частицам объединяться в структуру того или иного атома - водорода или углерода, кислорода или золота - в определённых условиях - причём каждая частица занимает своё место - условно пространственное - в атомной структуре, и строго дозируется число и соотношение разных частиц, если в результате выходит стабильный атом или хотя бы сравнительно долгоживущий. Химики представляют модели образования различных молекул и механизмы этих процессов, в наше время успешно используемых при синтезе множества таких соединений, в которых выявляются новые свойства - красителей, лекарственных средств, ядов, регуляторов роста растений и так далее.
Возможности существования живых организмов, флоры, фауны в сотнях тысяч видов эстафетой поколений - благодаря ключевой молекуле РНК, способностью к редупликации, и, повторю - неужто по-опарински - лишь перебором химических реакций методом вслепую "проб и ошибок" в первичном океане. А уж о том, каковы зародыши - каким образом проявляются при образования вида с новыми возможностями - например, крыльями для полёта, сложнейшими системами дыхания, кровообращения, питания, воспроизводства себе подобных, органами чувств - ни ламаркизм, ни дарвинизм, ни витализм, полагаю, и не только я - не давали достаточно научно обоснованного ответа. Моя гипотеза на этот счёт - эти разные возможности - преобразований в физиологии, нервной системе, потенциально приводящие к возникновению новых видов из прародительских - зарождались у отдельных особей, а почему именно у таких, так сказать, избранных; и как затем распространялись на его сообщество, популяцию, наследовались - без чего не было бы эволюции - и как такое осуществлялось - пока, мне кажется, в наличии лишь гипотезы.
Эволюционная направляющая вида гомо, особенно для гомо сапиенс сместилась как раз в сторону "сапиенс" - то есть реализации творческих возможностей отдельными индивидами, и соответственно способами их закрепления. Вряд ли генетически, и, скажем, отдельные примеры потомственных музыкантов или артистов может быть характеризуются не столько наследственностью, хотя и это опять же в отдельных случаях нельзя исключать абсолютно,- сколько атмосферой семейной с юных лет, воспитанием, но статистически у ряда выдающихся личностей, гениев - ни предки, ни потомки не проявляли столь замечательных способностей и результатов в той или другой области культуры, науки, на общественном поприще, даже в царствующих династиях. И сколько я ни размышлял - почему "искра Божья" вспыхивала у определённых индивидов - у разных народов, представителей разных социальных групп - и для меня загадка; разве что реализации творческой потенции, безусловно, способствовала эпоха, культурный уровень окружения - в узком или широком плане - замка Монтень или Петербурга начала позапрошлого века.
Нелегко судить посредством каких движущих сил вырабатывалось всё, вплоть до мельчайших деталей функционирования организма образующегося вида растения или животного, как наиболее приспособленного для надёжного существования в приемлемой для этого экологической нише, во всяком случае, - чем выше по эволюционной лестнице, тем больше вариантов выбора оптимальной реакции на вызовы всего окружающего и взаимодействия с сородичами, и, таким образом, человеческое у гомо возникло не на пустом месте. Образование условных рефлексов, замечательные результаты дрессировки, проблески не иначе разумного поведения в сложных ситуациях "братьев меньших" - тому подтверждение. И всё же это не идет ни в какое сравнение с тем, что приобрело гомо в ходе человеческой эволюции, одарившей род людской памятью - "до востребования" - извлекаемую не рефлекторно, допустим, как реакцию по аналогии на непредсказуемые ситуации опять же у "братьев меньших", и - главное - родовой информацией - памятью о прошлом, при жизни предков, и памятью о творчески найденном соплеменниками, впоследствии современниками.
Обратная связь - стимулирование творческих возможностей, думаю, не случайно опережающих самые насущные потребности сородичей - и такие творцы также выступали как посредники - между существующим сейчас, впитавшим прошлое - и возможным грядущим. И служение своему призванию становилось жизненной доминантой - я бы сказал, вовсе не напрямую связанной с текущей повседневностью. Творческие возможности индивидов, как точки роста, век от века всё интенсивнее вспыхивают в мозгах новых поколений, и совершенно непонятно - у какого народа, в каком краю, в каком из всё возрастающих направлений литературы, искусства, науки, общественной деятельности развернутся эти способности, таланты, каждый из них, авось гений - но это почти чудо, и, как мне кажется, начиная с недавнего времени на такое всё меньше надежд, зато выдаваемое количественно - уже говорилось ранее об уровнях плодов современного индивидуального и коллективного творчества, и в какое качество по закону диалектики лавинообразно нарабатываемое переходит или может перейти, кстати, служение своему, как говорится, хобби - того же порядка.
Но объективно любое служение, которое можно причислить к творческому, служит и сплочению людей, и удовлетворению их потребностей - материальных и духовных, не в пример - обобщенно - служению дьявольскому, весьма разностороннему, о котором судить труднее, сложнее, чем о том, о каком шла речь выше. Легче всего отделаться, отбросив эту проблему схоластической трактовкой теодицеи; но правомерно ли всех тех, кто может быть зачислен в творческий легион, плюс просто добросовестных тружеников - удостоить безоговорочно знаком плюс, как служащих благому, а всех не подходящих под включение в вышеозначенную категорию - подверстать под - нечто отрицательное, игнорируя при этом строки из "Фауста" Гёте, ставшие и эпиграфом к "Мастеру и Маргарите" - "Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо". У Булгакова таким образом проказничает всемогущая свита Воланда, но вообще-то орудиями дьявольских действий становятся по его или своей воле самые разные люди, и это служение Дьяволу, честно говоря, приносит людям - такого не заслуживающего - скрытая тавтология - всяческие беды - двадцатый век продемонстрировал это сполна, и мы вправе задать вопрос: а почему люди делаются служителями Дьявола - пусть по-разному и, можно сказать, по разным установлениям морального или статьям уголовного кодекса, почему? Кстати, в этом плане и натуры творческие порой далеко не безгрешны. Гипотеза о врожденных преступных наклонностях и сегодня не сдана в архив психологии или психофизиологии - может быть, в какой-то степени будущая асоциальность в натуре индивида намечена, так же, как черты характера, способности, наклонности, этого аспекта личности касающегося. Но тут, в отличие от реализации творческой потенции, речь идёт не столько о самовыражении, сколько о самосохранении, как говорится, в лучшем виде - с точки зрения всепоглощающего "я".
Позвольте, - а как же простой солдат, идущий на штурм вражеских укреплений, или тем паче - смертник, взрывающий и себя - безо всякой и призрачной надежды на то, что останется живым, ну, может, тлится в душе искорка, озаряющая картины посмертного вознаграждения? Как хотите, но и в этом просматривается феномен служения - долгу, тому, что благословляется неким высокопоставленным и переданным по цепочке иерархии непосредственному начальству идущего на подвиг. Тем более, когда такому служению нет альтернативы - ни в душе, ни в реальности. Вернее такая: или я убью неприятеля, или он - меня. Но разве не сходная дилемма возникает порой в жизни: или я, или они; и многое зависит от того, кому или чему я стану служить, желательно с максимальной для себя выгодой.
Теперь попробуем абстрагироваться от моральных постулатов, и рассматривать проблему, обозначенную как служение, с моих монадологических позиций, в которых условному "дьяволу" отводится роль разрушителя таких сигмонад, в которых нарушается принцип совершенной совместимости составляющих - в структурах, во времени, во взаимодействии между входящими в сигмонаду отдельными монадами, согласованности их существования. Вспомним нестабильные изотопы, когда недостающие или лишние элементарные частицы в структуре таких атомов делают неизбежным распад их, заметим, период полураспада в диапазоне от долей секунды до миллионов лет для разных изотопов. Более ощутимый для каждого из нас вариант заболевания, поражающего какой-либо орган или часть нашего тела; и всевозможные методы борьбы с Дьяволом, который готов этим воспользоваться, чтобы в лучшем случае сделать инвалидом, к сожалению, не всегда достаточно успешны. Правомерна ли аналогия с общественным организмом; и угроза его благополучному существованию исходит от тех субъектов, что действуют на руку дьявольским губительным проискам, а также таится в душах едва ли не каждого грешного, чем тот же Дьявол в подходящий момент готов воспользоваться - в конечном счете далеко не во благо - и для того, что так или иначе поступает в услужение Дьяволу, и, тем паче, для тех, кто становится жертвами.
Каждая сигмонада действительна (всё действительное - разумно - по Гегелю, или по монадной абсолютизации) - при наличии внутримонадных связей между входящими в неё монадами. Скажем, звёздами в галактике или внутриатомные, или между атомами в молекулах, или в живом организме - всех клеток его, или внутрисемейные. Неразрывные пространственные связи, как например, в граните - кварца, полевого шпата, слюды; или во времени, как в генетическом коде. И могут быть объекты; никак между собой не связанные - разбегающиеся галактики в метагалактике, атомы водорода в межзвёздном пространстве или азота в моей квартире, или между моим попугаем в клетке и пандой в китайском зоопарке. Добавить к этому из постулатов монадологии - что каждая монада, входящая в сигмонаду, так или иначе служит относительно устойчивому существованию последней, способствует выявлению новых её свойств, неведомых составляющим её монадам (водород, кислород и - вода); в свою очередь и сигмонада как-то влияет на "права и обязанности" входящих в неё монад (солнечная система на планеты и их спутники).
От некоторой детализации, конкретизации декларируемых прежде монадологических основ - к заявленной теме служения - вообще и в частности, в человеческом обществе, причинах такого вида отношения - прежде всего, к самому себе, и, как следствие - кому-то, чему-то, как сказано в словаре Даля. Если в классической естественной сигмонаде, можно сказать, служение - электрона - атому, атома - молекуле, клетки организма - его жизнедеятельности, пчелы - благополучию её
улья, начальным образованиям гомо - своему родственному племени; - стоит отметить, что библейские истории Авеля и Каина, Иосифа и его братьев, обозначили отклонение от этого, - и в самом деле - развитие гомо перевело человеческие сигмонады в некую условную, неустойчивую категорию, с одной стороны позволяющую более или менее успешно выживать в непростых условиях, с другой - некая непрочность межличностных связей в определившейся сигмонаде разрешала Дьяволу присмотреться к этому и делать то, что положено недремлющему и решающему всё недостаточно прочно связанное в единую сигмонаду разрушить.
Если следовать монадологии, что нельзя не выделить категорию сигмонад, не вполне заслуживающих отнесения к естественно образованным, может быть, вернее - временным, с монадными связями, как теперь принято обозначать подобное, - ситуативными. Такое соображение пришло мне в голову во время поездки в вагоне метро. Какое-то время мы, пассажиры одного из вагонов, обречены пребывать в нём до станции, на которой намечено выходить. На остановке входят люди, связанных между собой: семейная пара, бабушка с внуком, группа студентов-однокурсников, несколько приятелей, деловых партнёров, военнослужащих одного подразделения. Но большинство, как правило - в этой вагонной квази-сигмонаде - одиночки. За считанные секунды на остановках, и не в часы пик - входящие в вагон стремятся занять более удобные для себя места, хотя поездка длится опять-таки считанные минуты, ну, несколько десятков минут. Для меня главное - как-то продержаться, за что-то неподвижное уцепиться, а молодые люди, проворно захватившие свободные сидячие места и не думают уступить их пожилым и даже весьма пожилым, несмотря на призывающие к этому надписи на окнах. Говорю об этом не с позиций личных обид или фиксации на уровне морали - только ли в наших краях и нынче, но - как образ человеческого поведения на жизненной стезе.
Вступающий в жизнь нацелен на то, чтобы занять в этой жизни своё место, по возможности удовлетворяющее запросам его личности - характера, способностей, социальных, этнических, территориальных стартовых позиций. И более или менее традиционные связи в данной сигмонаде - традиции в соответствии с национальным характером, обычаи, обряды, верования, в том числе религиозной окраски, воспитание в семье, отчасти в учебных заведениях - всё это в совокупности обеспечивает, в основном, бесконфликтное внутри данной сигмонады вовлечение индивида в относительно стабильное существование сформировавшаяся отчасти "по-человечески" сигмонада - от первобытного племени до государств XXI века с населением в десятки и сотни миллионов человек. То есть, большинству, в лучшем случае с прилагательным "подавляющему" - обеспечено удовлетворительное служение - своей более или менее масштабной сигмонаде, и в том числе - себе, пусть с оговорками, неувязками, противоречиями, но недостаточными - пусть не всегда и не всюду - для неизбежного дьявольского разрушительного вмешательства.
Но весь фокус в том, что человеческая личность уже не подчиняется, как у "братьев меньших", исключительно велениям генетическим, но и "третьеспиральным", однако - внимание! - не императивно. Наряду с "искрой Божьей" в душе человека может вспыхнуть и "искра дьявольская", причём отнюдь не взаимоисключающе как "гений и злодейство" - пускай не в крайних формах, но в чём-то совместимые. О служении своему творческому призванию шла речь и в этом, и в предыдущих опусах, и, между прочим, о служении Дьяволу - метафорически. В легендах, в том числе о Фаусте, образно рассказывается о продаже души Дьяволу в обмен на достижение вожделенных благ - богатства, славы, мудрости, У Гете - на первых порах - бездумная юношеская страсть - в идеале не безответная. Как показывает исторический опыт, отраженный - как-то об этом говорилось - в монологе Пушкинского Скупого рыцаря, - солидное богатство достаточно для достижения остального желанного.
Но только что изложенная мысль верна лишь отчасти - в том же монологе Скупого рыцаря: "Нас уверяют медики: есть люди в убийстве находящие приятность". Сегодня не "медики", а судебные заседания по делам маньяков подтверждают - находятся такие, причём не только как связанное с насилием, грабежом, жаждой мести - и всё равно - каковы невинные жертвы - женщины, дети, старики; и далеко не всегда у таких убийц отмечаются психические отклонения. Служение Дьяволу в обстоятельствах мирного времени, и у некоторых скрытых садистов проявляющееся при безнаказанности захватчиков в военное - ужасное и вполне добровольное; душа продана лишь за право быть палачом. А вместо вопроса: как всемилостивый и всемогущий Бог допускает подобное? или начинать углубляться в проблемы теодицеи с теологических позиций или кармы - по представлению мировоззрения Востока, попробуем понять: а всё-таки - почему? Не только упомянутые выродки, которых, к счастью, немного на свете, хотя садистов - явных и скрытых - побольше; но негодяи, мерзавцы, подлецы - в русском языке, как и в других достаточно синонимов или близких определений такого рода субъектов - откуда берутся все эти прислужники Дьявола?
Придётся повторить очевидное - чем выше вид живого по лестнице эволюции, тем шире разброс особей по характеру, способностям; приводились примеры щенков или котят одного помета; вспоминалась книга Сетон-Томпсона, в русском переводе её заголовок "Животные - герои", и высказывалась, по-моему, убедительная гипотеза, что эволюционная направляющая таким образом оптимизировала жизнестойкость животного сообщества - стада, стаи - в распределении ролей жизнеобеспечения, противостояния недругам; сигмонадной структуры, способной реагировать наилучшим образом на возникающие ситуации, обеспечивая продолжение рода и - при благоприятных условиях - предпосылок для образования вида, стоящего ещё выше на лестнице эволюции. Может быть, эволюция с видом гомо, доверив ему многое, увлеклась и переборщила с разбросом, допустив появление таких индивидов, которые в дочеловеческом были просто немыслимы среди сородичей?
Можно заметить, что не стоит представлять движущие силы эволюции живого на Земле подобно силам в законах Ньютона, Кулона, Ома и других, как действующие однозначно, целенаправленно, где бы то ни было. Множество разнородных факторов влияют на образование каждого из сотен тысяч видов флоры и фауны, на возможность эволюционного совершенствования этих видов, и установлены тупиковые ветви эволюции, приводящие рано или поздно - не только из-за внешних причин - схождения таких видов в палеонтологическое небытие. Вероятно, та же участь ждала некоторые относительно прогрессирующие виды гоминидов - скажем, питекантропов или точнее архантропов. Учтём беспредвзято, что в тот исторический период, о котором мы можем судить с определённой достоверностью, и имена людей, мягко говоря, с весьма отрицательными моральными характеристиками изобилуют в преданиях, на страницах хроник, летописей, трудов историков, - достижения человечества во всех областях, направлениях культуры, науки неоспоримы и я бы сказал - грандиозны. Так, может быть, смириться с тем, что юридически определяется как преступность, подобно тому, как при болезнях, даже хронических - человек продолжает жить, нередко активно, творчески? Эдакие накладки на судьбы личные и - большего или меньшего круга пострадавших? Ну, а если этот "круг" пострадавших, притом не просто, а погибших, да ещё безвинно - составляет миллионы людей - как было в прошлом веке - не слишком ли далеко заходит служение Дьяволу?
Обратимся вновь к межчеловеческим связям в человеческих сигмонадах. Как уже отмечалось разделение на "свой" - "чужой", унаследованное от "братьев меньших", но только для последних ни в коем случае для одновидовых, у вида гомо трансформировалось в объединения человеческих сигмонад, в которых "своими" становились по связям - родственным, этническим, социальным, религиозным, политическим, клановым, включая преступные группировки. И служение каждой личности, входящей в определённую сигмонаду, этой "своей", во-первых, могло в большей или меньшей мере не совпадать с её осознанными или подсознательными устремлениями, а, во-вторых, объективно допускался переход в другую сигмонаду, что делалась уже "своей". И всё дело, оказывается, в степени автономности отдельной человеческой монады-личности - при её закреплении связями с той сигмонадой, которая принимается как "своя".
И сущность человеческая тяготеет к тому, чтобы в такую монаду включиться, и служить ей, как мы знаем на примерах приверженности к своему этническому, религиозному - в широком плане, профессиональному, во всяком случае, в контактах с теми, с кем внутренне чувствует совместимость, из коей порождаются более или менее прочные связи. При этом истинное содержание, задачи и цели не столько данной сигмонады, сколько её "ядра", руководства, лидера - хранителя традиций, религиозного иерарха, политического деятеля, главу творческого коллектива - как бы отходят на второй план - в завлекательном процессе служения этому, равно как и "пахану" группировки, действия которой подпадают под разные статьи уголовного кодекса. Если творческое начало личности прорывается через консервируемое сигмонадой, в которую вталкивают окружение и судьба, и реализует производство того нового, что рано или поздно послужит людям, то в силу разных обстоятельств оторванное от той сигмонады, в которой совместимо его "я", - это "я" мечется в поисках того, что хоть на время принесёт удовлетворение: грубый секс, наркотики, преступление, экстравагантные формы протеста против положения вещей вокруг, и в безысходности - суицид. Впрочем, отчаянье нередко присуще и творческим личностям, причины могут быть разные, в частности, горестное предвиденье несовпадения достигнутого ими и уходом общечеловеческой сигмонады или отходом от того, чему призвано служить.
Октябрь 2009 года
НЕНУЖНЫЕ И НУЖНЫЕ
Словосочетание "нужный человек" я не раз слышал от своего давнего приятеля, увы, покойного, москвича, журналиста, публикации которого в периодике, книги были по его же выражению "на средне проходном уровне", может быть, характерном и преимущественном даже для массовой литературы с прилагательным "художественная", и не только нынешнего времени. А принцип подбора ключей или отмычек к "нужным людям" отрабатывался моим приятелем десятилетия назад, в советское время, многопланово и достаточно успешно. В этом ряду орудие лести, несмотря на "уж сколько раз твердили миру", в новое, верней в новейшее время уступило свою действенность прагматической оценке получаемого в обмен на оказываемые услуги. Вороны поумнели, и, не надеясь, что Бог вдруг пошлёт им хотя бы кусочек сыра, свысока взирая на лису или других мелких зверушек, вопрошали: "а что я с этого буду иметь?.."
Возможности моего приятеля в те годы, и соответственно запросы тех, кто мог ему в чём-то содействовать, были относительно скромными. Скажем, шоколадка секретарше открывала внеочередной доступ к её начальству. В свою очередь, в непринужденной беседе с этим начальством выяснялось, что он или его сын коллекционирует почтовые марки, монеты, желает приобрести такую-то дефицитную книгу и тому подобное. Иной раз и мне удавалось по-дружески и - только - подсобить приятелю в доставании презента для "нужного человека", порой приятель становился своего рода посредником - допустим, директору винного магазина добывал у директора книжного - малотиражное модное издание, а взамен относил последнему марочное вино, которого на прилавке не видать, ну и попутно в придачу приобретал для себя неплохую книжку или заветную бутылочку.
Поскольку подношение жестко не связывалось с обязательством оказать определённую услугу - в продвижении рукописи или улучшения жилищных условий, и, тем более, никак не фиксировалось документально, нередко "нужный человек" отделывался лишь словесной благодарностью за материализованное внимание или почтение к его особе, и моему приятелю не оставалось ничего другого, как искать очередного "нужного человека", для которого принцип " ты - мне, я - тебе" был более обязывающим. Зародыши такого аспекта взаимоотношений между в чём-то зависимыми гражданами и теми, кто в силу своего положения мог способствовать решению тех или иных проблем, запросов, стремлений набирали силу в так называемую эпоху застоя - брежневского правления, и сделались едва ли не доминирующими с 90-х годов прошлого века под эгидой рыночных отношений в постсоветском обществе, в частности, на Украине.
Да, тема мздоимства, взяточничества нашла своё место на страницах литературы XIX века в России, вплоть до рейдерского захвата чужого имущества с помощью судьи в "Дубровском" Пушкина; но, надо отдать справедливость, при всём негативном - в первые десятилетия советской власти - взаимоотношения между гражданами и представителями новой бюрократии разных уровней базировались преимущественно на законодательных положениях, пусть отчасти весьма суровых, и в мои юные годы понимание "блат" или "рука" во властных структурах, "кумовство" - на общем фоне представляли скорее исключение - тоталитарная власть чётко определяла - кто "нужный человек", а кто нет, "кому быть живым и хвалимым, кто должен быть мертв и хулим, известно у нас подхалимам, влиятельным только одним", и можно сказать, личный фактор в отношениях между гражданами на любых должностях - от заводского рабочего, колхозника до министра никоим образом не определял место "винтика" в государственной машине, разве что протежирование "своих", угождение начальству, негласно существовали.
Может быть, я субъективно категоричен, но нынче на Украине категория "нужного человека" возведена в абсолют - теми, от кого что-либо зависит в жизни остальных, и теми, вынужденно - кому деться некуда. Для первых "нужный человек" - только тот, кто приносит прибыль - в материальном эквиваленте или опосредованно - укреплением власти, влияния, авторитета. Для вторых - иначе ничего для себя, своей семьи, и самого необходимого - не получишь. Как говорится: нанялся – продался. Система эта у нас сегодня действует уверенно и безотказно. Может быть, несколько упрощенно и огрублено, но наглядно представим это положение, так сказать, в лицо. Начнём с так называемых олигархов. Некоторым образом "нужный человек" для него - трудящийся на предприятии, где он хозяин, и которому он оплачивает труд по минимуму. И те управленцы, что за этим следят и обеспечивают сбыт продукции, пускай не совсем качественной или демпинговой - зарубежным потребителям, но с такими стоит слегка поделиться прибылью. А также: - с представителями правоохранительных органов и собственной охраной, прислугой, судьями, различными инспекторами, любовницами, журналистами, "своими" депутатами...
Если метафорически уподобить основную массу народа - земле, на которой произрастает иерархические древо власти - экономической и административной, то из этой земли высасывается созданное и природой, и народом, рядом поколений, притом все интенсивней, и отправляется наверх по державному стволу, как в естественном механизме, иллюстрируемом на уроках ботаники. Только вот созревающие на таком фантастическом древе плоды расхватывается на пути к земле, достаются тем "нужным людям", которые оказывают услуги по принципу "рука руку моет" - от гаишников до замминистров, от тенденциозных вещателей в средствах массовой информации до послушных исполнителей указаний своего партийного лидера. До "земли" плоды созревшие долетают в мизерных объемах, и на этом фоне принимающие или требующие подношений преподаватели, медики, а в периоды выборных кампаний избиратели - не более, чем жалкие статисты.
А что при советской власти было действительно, как мы понимаем ретроспективно теперь, - так это убежденность - настоящая или маскировочная - власть имущих - в том, что они-то знают - что советскому человеку - нужно и что - не нужно. В том числе - люди, более или менее известные, знаменитые, неважно - современники или покойники. Константин Симонов нужен, а Борис Пастернак, автор " Кому быть живым и хвалимым…" - не нужен; нужен Бабаевский и его романы ("Кавалер золотой звезды" и др.), но совсем не нужен Достоевский - "плохой писатель", как заметил Ленин, Лев Толстой нужен как "зеркало русской революции", но далеко не весь. И Бунин - не нужен, кроме перевода "Песни о Гайавате" - без указания имени переводчика. Нужен Тарас Шевченко, поскольку обличал самодержавие; не нужны основатели мировых религий, и Конфуций в придачу; но то же и в многогранном искусстве, даже в науке, где не нужными оказывались кибернетика, генетика, в какой-то мере социология...
Всё это - в сравнительно недавнем прошлом, - сегодня, впрочем, как и мыслящим гражданам тогда, представляется нелепым и гадким; то ли дело сейчас на Украине - такая свобода слова, печати, расцвет демократии, всё позволено, даже слишком... Но оказывается: Пушкин народу украинскому не очень нужен, Петр I - со знаком минус, Богдан Хмельницкий - частично, Тарас Шевченко - нужен, боролся за "незалежность", как и Мазепа; один церковный деятель гораздо нужнее другого, так же и участвующие во второй мировой войне. Но водораздел между нужными и не нужными для воспитания - уже не советского человека, но украинского патриота - в гуманитарной сфере, - всё-таки не так страшен и преодолим, в конечном счёте, как углубляющаяся пропасть между нужными друг другу при всех внутренних противоречиях членами клановых структур, от которых зависит жизнь большей части населения, и - этим самым населением, по существу не нужным, пока не протестует активно и угрожающе для цепко ухвативших власть "нужных" для себя господ.
Киев, октябрь 2009 года
ПРИЗВАНИЕ И ПРОФЕССИЯ
Вступление
О чём намечаемый опус - пока смутно вижу "сквозь магический кристалл", хотя что-то томящее сознание и требующее разрешающего прояснения назревало, и порой прорывалось в опусах предыдущих. Одна из граней такого "магического кристалла" для всестороннего рассмотрения заявленной темы - можно считать - зеркальная, обращенная на себя самого. В чём было моё человеческое призвание, и, если я не сделался профессионалом - чему бы ни служил в разные годы своей жизни,- то - к сожалению или к счастью?
В "Толковом словаре русского языка", довоенном, пропуская старинное значение этого слова, - "Склонность, внутреннее влечение к какому-нибудь делу, какой-нибудь профессии (при обладании или убеждении, что обладаешь нужными для того способностями). Чувствовать призвание к науке. Призвание к музыке. Следовать своему призванию. Художник по призванию. // Роль, задача, предназначение. Ты благородно поняла призвание актрисы. Некрасов. О, кто ж теперь напомнит человеку высокое призвание его? Некрасов. Историческое призвание пролетариата - построить социалистическое общество". Впечатление от этой словарной статьи - призвание это, в сущности - по советской аббревиатуре - профориентация, а вообще призвание человека - высокое по Некрасову - это - советского человека - строить социализм. Словарь Даля и здесь, полагаю, выразительней: «Призвание, природное расположение, наклонность, дарование, назначение, предопределение. Торговля моё призвание. Счастлив человек, могущий следовать своему призванию».
В словаре Даля "професия" (одно "с") - промысел, всякое сословное занятие". В "Словаре иностранных слов" XXI века: " Профессия (латинское professio<profiteo - объявляю своим делом) постоянная специальность, основной род деятельности, требующий определённой подготовки и являющийся обычно источником существования". Нет, соотношение между призванием и профессией далеко не однозначно, да и понятия призвания и профессии выходят, на мой взгляд, за рамки словарных дефиниций. Судья, священнослужитель, воин, проститутка, знахарь, певунья, разбойник, учитель - наверное, и в прошлом, и далёком прошлом, и сегодня, по отношению к каждой отдельной личности, жизненным обстоятельствам можно догадываться - доминирует ли призвание или довлеет выбранная, вынужденная профессия. Для примера из того же словаря Даля - "Шут - человек промышляющий шутовством, шутками, остротами и дурачеством, на смех и потеху людям. Шут обычно прикидывается дурачком, напускает на себя дурь, и чудит, и острит под этой личиной...// Шут в игрищах, потешных представлениях: паяц, клоун, потешник, это в нашей кукольной комедии петрушка".
Об этом человеческом призвании или профессии надлежит потолковать обстоятельней в дальнейшем. И о многом, опять же проявляющемся у гомо - и по наследству от "братьев меньших", и - как исключительно эволюционирующее человеческое. Но сперва - на старости, глубокой старости лет - пробуя анализировать свою судьбу, совпавшую с бурным XX веком в стране, сполна испытавшей этого века взлеты и паденья.
С оглядкой на прожитое
В наше время школьников, а иной раз и дошкольников спрашивают: кем хотят или мечтают стать, когда вырастут, - имеется в виду профессия или должность. В большинстве ответов называются модные, престижные на сегодня профессии: космонавт, футболист, бизнесмен, президент, актриса, топ-модель, жена банкира, писательница... У получивших среднее образование, абитуриентов в основном более прагматичный подход к будущей специализации. Помню ли я - кем хотел стать - семь-восемь десятков лет назад? Кажется мне: поэтом. Но наверное не в том смысле, что стану заниматься только сочинительством стихов, и, как вероятно, уверенные в своём умении рифмовать оригинальные мысли, чувства, находить подходящие образы, метафоры, эпитеты; добьются издания поэтических сборников, славы, достойных гонораров; может быть, всплывает невольное желание польстить самому себе, но скорее предполагалась не столько реализация своего призвания, сколько поэтические виденье мира, очарование всех его ипостасей. Это не религиозное, и даже не образное, а я бы назвал - мифологизированное мышление, и нелегко внятно передать - что это значит. Возможно, cxoдно представляли пращуры своих предков, о которых эстафетой памяти поколений докатились легендарные их деяния. Для меня, возможно, как для религиозного сознания, верней, восприятия мира каким-либо адептом верований Востока, всё на свете было вроде бы одушевленным, но души эти в моей душе отражались по-иному, чем в реальной действительности, - тавтология в предыдущих словах не лишена смысла.
Право, затрудняюсь - как это объяснить на словах. Такое ли отношение, как у ребёнка к игрушке, или артиста к персонажу, которого он теперь изображает, или человека религиозного к тем, кто представлен в священных книгах и преданиях. Должно быть, у влюбленных "болезнь любви" - по Пушкину, или зараженных всеобщим поклонением кумиру, или так же внушенной ненавистью к - условно говоря - чужому - это атавистическое, унаследованное от "братьев меньших". Разве у собаки не так же эмоционально и достаточно ярко окрашен образ её хозяина, его домочадцев, и - волка или явного чужака. А в такой трактовке ничего унизительного для нашего брата, более того - не в этом ли кроется объяснение: настроения, догматического сознания, поступков не только безусловных фанатов, притом в диапазоне - от самоотверженного милосердия и героизма до отчужденности вне гуманистического - мстителя, бандита, или самопожертвования "во имя". Возможно, натурам, в какой-то мере творческим, присуще подобное мироощущение, собственное виденье, субъективное - сущностей встречаемого на жизненном пути.
И это характерным талантом отражается в творчестве - в словах, живописи, музыке, актёрском искусстве, и я бы не исключил отсюда учёного, изобретателя, тем паче - философа. А как сказанное относится ко мне? Возможно, моё призвание было - быть самим собой, ибо профессионализм предполагает в какой-то степени напряжения, как в разных формах мыслей и действий, глубинная основа которых продолжение рода; или потребность в алкоголе или наркотиках у втянутого в такую зависимость. Чтобы стать или быть самим собой, человек должен ясно понимать - без чего он может и без чего не может обойтись, и вынужденное второе пусть не становится тягостно обременительным, обязательным в худшем смысле слова. Было ли это тем кредо, что руководило мной, определяло судьбу? Может быть, и чересчур...
Не прилагал усилий для того, чтобы жизнь моя казалась значительной, и в самооценке, и в глазах других, чтобы находился избранным среди избранных, или даже наравне с умеющими вроде бы элементарное. Смешно, но так и не научился плавать, танцевать, ездить на велосипеде; и хотя отец неплохо рисовал, а мама училась в консерватории, давала частные уроки игры на фортепиано - моё умение рисовать на нуле, и дальше гамм и собачьего вальса в овладении игрой на пианино дело не пошло. В школе и в институте учил немецкий язык, правда, когда был в ГДР по частному приглашению у той, что, как говорится, ни слова по-русски, с помощью словаря объяснялся, и не только с ней. И со спортом не в ладах - иногда весла на прогулках по Днепру и Роси, бадминтон или волейбол слегка, и даже полезный бег трусцой - урывками.
Но если я ещё до окончания института заочно – где-то работал, и в дальнейшем, даже после выхода на пенсию - значит по какой-то профессии - насколько далёкой от призвания? Много ли знаний и опыта требуется для исполнения обязанностей: цехового лаборанта, сменного мастера на предприятиях по производству кожи, трикотажа, резиновых изделий? Это не был монотонный физический труд, как у рабочих в цехах, но превращалось из условного, можно сказать, в безусловный рефлекс, привычку, необходимую обязательность, как у муравьев или бобров, разумеется, с человеческим стимулом вознаграждения - минимального для поддержания жизни и работоспособности у раба, пролетария, и - "жизненного уровня" трудящегося сегодня в разных странах - но это отдельная тема. И ещё - нематериальный стимул - участие в сотворении того, что как-то послужит людям - срабатывал, может быть, подсознательно, но подхлёстывал старательность, а при воздействии вдохновляющими лозунгами и перспективами - приносил сверхплановые успехи - так "Закалялась сталь" в документальном повествовании Николая Островского, осуществлялись грандиозные стройки пятилеток, по крайней мере, первых в СССР - не идеализируя, и подневольный труд ещё как имел место; но и освоение казахстанской целины, и нефтяных, газовых месторождений в России...
И мне, несмотря на затруднительность, особенно зимой, при нечёткой работе транспорта - непременно оказаться на работе во время - ранним утром или на ночь, глядя,- такое моё амплуа, можно сказать, не то, чтобы страшно нравилось, но никак не было в тягость. Я в эти часы находился в гуще людской, очень разных личностей - и каждый из них как-то отражался в моём сознании, душе - не черно- белым симпатии-антипатии, но и это можно было выделить при первом приближении, и даже не многоцветным - о сущности индивида, а скорее неким иероглифом, насколько я знаю, в китайском, японском языке не всегда однозначным. И взаимосвязь между этим иероглифом и взаимоотношениями между им обозначаемым и мной, по крайней мере, внешне, в общении, слабо проявлялись. И, хочется дополнить, и на протяжении всей моей жизни, как теперь начинаю понимать - не уверен, что с родными, но наверное - с, условно говоря - друзьями, близкими знакомыми, подчиненными и начальством, представительницами прекрасного пола - в различных ситуациях, без расшифровки каких; нет, не с акцентом на эротику.
Понимаю туманность подобной исповедальности, то ли дело мемуарные повествования, или, на худой конец, перенос на алтер эго в романе. А я, как сам себе Зигмунд Фрейд, пытаюсь постичь - под эгидой призвания - в каком качестве, что ли, призван был с рождения воспринимать мир и, возможно, чем-то ему служить. И, в дополнении к тому, как отпечатывались окружающие люди, или становящиеся мне известными, замечательные люди былых эпох и современники, даже персонажи книг или на сценах театров и экранов, - и существа одушевленные, и разнообразнейшие неодушевленные, также становились в ряду тысяч "иероглифов" в сознании, или, опять же, может верней, - в душе.
Отвлечение от темы
В предыдущих опусах, что на сайте, я называю такое "лирическими отступлениями" - в языке такая формулировка прижилась. В философии, не с легкой ли руки Канта, утвердилось понятие - "вещь в себе". Как я понимаю, это некая сущность любого объекта, монады, если угодно - моя монадология в моих писаниях незримо присутствует,- открывает нам через органы чувств, эксперименты, по законам осознании, опосредовано своего рода приемлемой для понимания моделью, но лишь в каком-то приближении к истине - во всей полноте и глубине даже, казалось бы, простейшего. Можно вспомнить, что писал Энгельс о многообразии единицы - первого из чисел, или о том, какой путь прошла атомистика и не с эпохи Демокрита, а в XX веке, насколько невероятно усложнилась модель атома, и преодолен ли последней рубеж истины. Литература, искусство, философия, должно быть, пускай в минувшие века, но приближали человека к той сердцевине истины, что кроется за призывом "познай самого себя".
Можно ли рассчитать, какова доля утилитарной составляющей в продвижении человечества к созданию многоплановой картины мироздания, в общем и частностях, к возможному приближению к истинному? Понимали ли создатели Библии, Торы, необходимость монотеизма взамен множественности, можно сказать, "профессиональных" божков - как единственно приемлемую альтернативу религиозному сознанию этносов присредиземноморья, ближнего Востока; буддизм родился на иной духовной основе. Я пробовал понять - в чём смысл писаных и неписаных законов, обязательных для иудеев на земле обетованной - запрет на изобразительное искусство вне дворцового или храмового декорума; шофара - чуть ли не единственного и весьма примитивного музыкального инструмента; наука исключительно прикладная на эмпирическом фундаменте - в сооружении построек, земледелии и скотоводстве, изготовлении орудий труда, военного снаряжения, даже одежды - цветная, из крашеной шерсти, как повествует Библия, была как бы из разряда роскоши. Мне представляется, что эти мудрые ограничения служили в конечном счёте накоплению внутреннего, вероятно, генетического потенциала, не растрачиваемого на текущее творческое разбазаривание, на общедоступные поделки; и, казалось бы, на протяжении веков выдающимися интеллектуалами из еврейского народа - сосредоточение преимущественно на изучении и толкование Торы - залог вызревания призвания потомков; это так изумительно реализуется в новое время - в науке, искусстве, литературе, общественной деятельности - надо ли приводить для подтверждения этой догадки многочисленные имена этих людей.
Какие-то моменты, эпизоды почему-то застревают в памяти, и порой - к месту, а то и невесть отчего - вспоминаются, и вероятно неспроста. Мне семнадцать лет, целую неделю еду в поезде, на самой верхней полке, что для багажа, по подделанному товарищем компостеру на поезд Новосибирск - Москва - в столицу, где ещё в военное время действует комендантский час и обязательно ночное затемнение - светящихся окон на случай прорыва вражеской авиации. В дороге непринужденное общение с разными попутчиками. Неторопливо движется состав, долгие стоянки с выходом из вагонов. На какой-то станции или между ними - в поле зрения некое производство, может, не совсем обычное. Один из пассажиров, мужчина уже в возрасте, вместе с которым я вышел из вагона, вглядевшись в увиденное, и, наверное, сообразив, что за продукция выходит отсюда, сказал; меня всегда интересует - каким образом происходит тот или иной процесс. Наверное, цитирую через столько лет не дословно, но, по сути, адекватно. И, если смолоду я постигал нюансы технологий изготовления различных вещей на практике, попутно, а в качестве проектанта, журналиста, сценариста, стараясь вникнуть - и в процессы промышленных производств, и с позиций науки - в происходящие в неорганическом и органическом мире,- то к старости такое навязчивое "почему?" - стало для меня во главе угла, и распространилось на проблемы творчества, происхождения и эволюции различных объектов - монад и сигмонад - включая человека и человечества, что нашло отражение в дилетантских опусах, весьма разношерстных на моём сайте.
У истоков профессионализма
Зародилось такое, думается, ещё у некоторых видов общественных животных, даже насекомых, как необходимое условие оптимального существования данной сигмонадной популяции. В популярной энтомологии подробно рассказывается об этом на примерах ряда видов муравьев, термитов, пчёл. В стаях, стадах птиц, млекопитающих животных роль каждой особи-монады в сигмонадной структуре определяется: полом, возрастом, положением в иерархии - "от альфы до омеги", нередко с особыми функциями вожака. Соответственно становление вида гомо так же вызывало необходимость распределения, можно сказать, прав и обязанностей с целью обеспечения насущных потребностей. Собирателями всего съедобного становились наверное все, от мала до велика, но удачливыми охотниками - самые наблюдательные, отважные, сметливые.
Расставшиеся с естественным раем - в том лишь смысле, что в нём не надо было, да и не умели самые первобытные гомо трудится, - становились земледельцами, скотоводами, и, заметим, по библейским братьям - Авелю и Каину – можем судить, какая профессия была почётнее, так же как у плененных евреев в Египте, поневоле занимавшихся скотоводством. И, если изгнавший Адама и Еву из рая Господь, обрекая их не только на обязательный труд, но и климатические вне рая невзгоды, смилостивился и облачил " в одежды кожаные", то опять же их потомкам надлежало стать кожевниками, сапожниками, а там и прядильщиками, ткачами, портными. Казуистически поставленный вопрос: что было изначала- курица или яйцо, яйцо или курица - перенесенный в рассматриваемую тему или проблему, - как первичность призвания или профессий в развитии гомо. Относительно дочеловеческих живых существ - в моём понимании и, должно быть, в самом деле - вопрос о курице и яйце остался в прошлом как загадка для недоумков - каждый вид возникал во всеоружии для существования в своей экологической нише, разумеется, включая все аспекты продолжения рода.
Дифференциация функций групп особей внутривидовая - революционное преобразование в ходе эволюции живого на планете, как и организация клетки, самодостаточной во взаимодействии с веществами первичного океана и при этом способной породить себе подобную; и появление многоклеточных организмов со специальными функциями групп клеток с направленностью на более свободную ориентацию в меняющейся окружающей среде; и двуполость, благодаря которой разброс особей, отличных от среднестатистической в рамках, исключающих нежелательную патологию; популяция - и локальное сообщество, в частности, становится более мобильным, с потенциалом приспобляемости в другой экологической нише - в статусе подвида; и нервной системы, совершенствующейся в управляющем мозге, уже могущем взаимодействовать с окружающей действительностью сверх жестких ограничений генетически незыблемых, врожденных рефлексов, инстинктов.
Всё это унаследовал вид гомо, но, видимо, очередная, можно сказать эволюционная революция одарила мозг наших самых далёких предков сознанием, может, верней - осознанием той сущности в окружающем мире, что так или иначе может послужить главному для любого вида - выживанию, продолжению рода. Иллюстрация наглядными примерами налицо: понял не только, как животное, опасность, от огня исходящую - при лесных или степных пожарах вследствие ударов молнии, или от раскалённой вулканической лавы, но и благотворную - в очаге, помогающем и в непогоду согреться, и устрашать приближающихся в стоянке хищников, и готовить пищу, делая её более съедобной и вкусной. Помнится, в детстве прочёл книгу "Борьба за огонь" - между племенами первобытных людей, когда случайно добытый огонь сохранялся как нечто живое, что нужно было всё время подкармливать; и велико было стремление завладеть этим животворным. Трудно судить, насколько эта повесть правдоподобна, но через ряд поколений добывать огонь самостоятельно научились наверное все народы Земли. Искра от ударов кремния, переходящее в пламя нагревание трущихся друг о друга кусков дерева, добавка серы, фосфора - приводило к тому, что огонь делался, можно сказать, ручным, таким же приручаемым, как домашние животные.
Но, если на то пошло, и вовлечение в орбиту своей жизни: собаки, осла, овцы, верблюда, всех одомашненных, включая медоносных пчёл, - совершалось не вдруг, а многими поколениями, да еще, если добавить параллельную селекцию, как и сельскохозяйственных культур. Может ли мы считать в этом процессе нераздельными - призвание, как потенциальную способность и потребность в её реализации, и - как следствие профессии - охотника, скотовода, земледельца, и попутно - изготовителя орудий труда, боевых, и - каменщика, кузнеца, ткача? Если по аналогии с умением пчелы строить соты, птицы - вить гнёздо, бобра - сооружать плотину, крота - подземные лабиринты - то почему бы нет, правда, у этих живых существ такое, полагаю, было присуще целиком и полностью; начиная с обоснованием данного вида в подходящей экологической нише, а у гомо смахивает на узаконенную дарвинизмом борьбу за существование, в ходе которой возникали все приспособительные к окружающему физиологические и психические особенности, характерный образ жизни.
Разобраться в этом не так просто, как кажется с первого взгляда. А, может, с гомо - именно очередная "эволюционная революция"? В чём она заключается? Не в том ли, что в этом варианте: если эволюция дочеловеческого проходила по каким-то ведомым и неведомым биологическим законам, вроде сама по себе, то вид гомо - с нацеленностью на "сапиенс"- уже своё существование определял, что называется, творчески, своими силами, разумом, творя шаг за шагом "вторую природу", для своих нужд приспособляемую. В этом выпирало и сугубо человеческое; опять же, если у всех дочеловеческих видов неуклонно доминировал принцип необходимого и достаточного - для надёжного существования, выживания в относительно неизменных условиях, то для человека эти рамки и раздвигались по-разному, и ломались - и нарушение таких естественных ограничителей зачастую бывали не во благо рода людского.
То же - у людей
Сравнимо ли возникновение и развитие вообще вида гомо - и других, многочисленных видов живых существ? Прежде всего, по крайней мере, в памятной истории человечества такого не наблюдалось - скорее некоторые виды по разным причинам, и не без вмешательства человека исчезли с лица Земли, цепляются за "Красную книгу". Селекция - не в счёт, поскольку сущность каждого вида неизменна, и разве что в мире микроорганизмов рождаются новые виды. И, несмотря на то, что палеонтология не подтверждает наличие промежуточных видов, и десятки, а может, сотни, тысячи поколений в становлении нового вида на основе родительского - ничтожно мало по отношению ко многим тысячелетиям геологических эпох. Отсюда вроде можно было сделать вывод, что и вид гомо, так сказать, ещё не устоялся окончательно.
Однако явно ускоренная трансформация гомо сапиенс по многим параметрам свидетельствует, что в этом процессе активизировались иные факторы. Очевидно, генетическая составляющая перестала быть доминирующей, хотя - память, способность с младенчества овладевать речью, интенсивно обучаться всякому разному - в зависимости от опять же - генетического потенциала, - это говорит в пользу серьёзных генетических предпосылок развития гомо и особенно гомо сапиенс. Очевидно, центр тяжести эволюционных преобразований для гомо переместился с физиологически-психического в гораздо более мобильный психически-физиологический. Проживание в различных климатических, природных зонах - по Льву Гумилеву, обусловило многое в том, какими стали народы в них обитающие. В физиологии - телесная конституция, цвет кожи, волос, разрез глаз, характерные особенности лица. Но куда радикальнее различия в том, что частично теперь подводится под термин - менталитет. Убежден, что в формировании этого или национального характера народа во всех аспектах - основная заслуга принадлежала отдельным творческим личностям. А насколько эта, более чем существенная, сторона человеческого бытия, подобно физиологическим особенностям этнических групп, проходила под эгидой приспособленности к уготованной экологической нише и пользовании её дарами, - вопрос для историков, этнографов,- если не совсем уж неразрешимый, то крайне неясный и запутанный.
В самом деле - отчего в массе или усредненно такие - и нынешние: китайцы, немцы, русские, индусы - обитатели и этой страны с дифференциацией, и значительной - по этносам и регионам, и десятки других народов Земли? Как получилось, что те же китайцы - столь трудолюбивы, а эстонцы - неторопливы, и экспансивны итальянцы - родная ли земля предков тому причина - со всеми своими особенностями. И отчего цыгане склонны к кочевью, или евреи веками в диаспоре, и в наше время, когда так доступно, лишь частично устремляются на землю обетованную? А как соотносится это с заявленной в заголовке темой - призвания и профессии?
Для жизнеобеспечения - и только
Человек разумный, а ещё - играющий, любящий, творящий, страдающий; и этим, и кроме того отличающийся от "братьев меньших". Правомерно ли добавить прилагательное или эпитет - человек трудящийся? Нет сомнений, что со времени появления гомо на Земле - в одном ли подходящем месте на просторах Африки, Азии, или в нескольких точках, и даже не сразу такой гомо, что выжил как вид и набирался "сапиенс", - но никакого подобия библейского рая не было и в помине - жестокая борьба за существование заставляла непрерывно - всячески искать хоть что-то съедобное, остерегаться хищных тварей или недругов из соседнего племени, искать защиты от разгула стихии. Нет, жизнь этих наших самых далёких предков отнюдь не была, как в раю, но и вовсе не в аду, как и, наверное, у большинства нынешних столь сравнительно многочисленных обитателей всех континентов. Сама по себе радость жизни, а ещё - от удачной охоты, соединения мужского и женского во имя продолжения рода, рождения детенышей, вхождение их в сообщество в полную силу, возможность общения со своими сверх генетически запрограммированного как необходимое и достаточное - пусть хотя бы задатками членораздельной речи...
Очередное "лирическое отступление", вроде бы далёкое от темы данного опуса, но - не совсем. Речь идёт, в общем, о том, насколько мы, люди, можем, в состоянии отражать в сознании, и здесь пускай - в душе то, что, как выше было обозначено, представляет собой "вещь в себе". Но чем может быть эта "вещь в себе"? Скажем, марочное вино - и только профессиональный дегустатор уловит или познает, сразу скажем - условно -"душу" - смягчим кавычками - этого напитка. Или, оказавшись, допустим, туристом в совершенно незнакомой, по всем статьям, стране - понять - каковы они, туземцы - что в них такое, что всех их роднит. И, зачем так далеко - достаточно ли в силах почувствовать, что творится в душе - уже без кавычек - у нашей, как говорится, половины - в супружестве, или в мимолётных увлечениях; у наших родителей, детей? По-своему воспринимаем органами чувств и сознанием всё, что встречается на жизненном пути - наугад: знакомый или незнакомый пейзаж, произведение литературы, живописи, музыки; архитектуру, живые существа - домашних животных или в зоопарке; доходящее с экранов, фотографий; а учёным - то, что творится в микромире, в глубинах вселенной, в живых организмах...
Ранее намекал на свое, с позволения сказать, мироотражение - в неких "иероглифах", но подобное отпечатывается в душе каждого из нас, предположим, как истина в каком-то приближении, или - безразлично смазано, - лишь избранным дано сделать такие "иероглифы" доступными для постижения отдельными, многими, пусть в этом отношении избранными иными немногими. А особо занимает меня наиболее адекватное отражение прошлого, минувшего - по той информации, что для нас доступна. Если исходить из предположения, что вся абсолютно информация, полученная человеческой личностью через органы чувств, а, может, и сверх того, - с момента появления на свет, а может и до того, - хранится в памяти, в каких-то бездонных глубинах, - то возможно ли, так сказать, достать её оттуда и вытащить - припомнить казалось бы забытое или почти, воспроизвести - для себя или для всех?
Так чтo говорит в пользу такой возможности? При гипнозе по велению гипнотизёра перенестись в своё детство, испытуемый начинает вести себя как ребёнок, и особенно возраст выдаёт изменившаяся речь. В последние годы на телеэкране проходят своего рода документальные сериалы с участием экстрасенсов из разных стран. Наряду с поразительными эпизодами проникновения в сокрытое прошлое, настоящее и даже будущее - посредством - если вроде "по науке" - считывания соответствующей информации с вещей неодушевленных, как по моему, по-монадному - если и вообще закон сохранения информации так же обоснован, как и аналогичный закон в отношении "материи-энергии" - с - скажем так - экстрасенсорным привлечением информации, связанной каким-то неуловимыми нитями - а в мозгу мы это допускаем и доискиваемся - каковы эти связи,- и на заключительном этапе внятной расшифровки этой информации для заинтересованных; итак, наряду с такими эпизодами - когда объекты для получения информации - живые люди, а порой и умершие - что уж совсем непостижимо,- то "считываются" в иных случаях - и такие подробности из детских лет и тех, кто находится вне поля зрения, что эти, нередко скептически настроенные знаменитости, подтверждая действительность полузабытого, испытывают, по модному нынче выражению, произносимому к месту и не к месту - настоящий шок....
И, если на то пошло, и прапамять по Юнгу - не так уже призрачна - установлено достоверно, что например девочки в Индии, оказавшись в совершенно незнакомом городе, отлично ориентируются в нём, словно побывали здесь, можно сказать, в прошлой жизни, из которой в их тело переселилась душа покойного, но в ней сохраняется память о прошлом. Думаю, что и образы сновидений - кто знает, отчего каждый раз совсем иные или с навязчивыми акцентами - фрагментами выстреливают из недр хранилищ памяти; но насколько убедительна расшифровка по Фрейду. А можно ли, исходя из сказанного, как-то ощутить себя человеком прошлого, более или менее далёкого? Зачем? Ну, как астрономы - о происхождении вселенной, палеонтологи - видов живых существ, археологи - человеческой истории в том же плане - материальной и духовной культуры, - как зарождались - и призвания, и профессии.
Но разве прошлое, более или менее отдалённое - не воссоздаётся для нас, скажем, в летописях и книгах историков, сказаниях и заметках современников былых времен, наконец, исторических романах, драматургии, воплощенной на сцене или на экране? В самом деле - отчего бы не поверить паре разнополых актёров, представляющих, допустим, Ромео и Джульетту, Анну Каренину и Вронского, Гурова и Даму с собачкой - именно так вполне могло быть, когда этих вымышленных персонажей неодолимо потянуло друг к другу, и всё остальное казалось неважным, - и у артистов возможно было подобное, пусть и осуществляемое лишь в воображении. С таким же успехом даются роли, допустим, господина и раба, начальника и подчиненного - любого уровня - в жизни едва ли каждому иной раз приходится оказываться в том или ином амплуа. И воины в массовках уподобляются бравым новобранцам без особенно напряжения.
Другое дело - представить крупным планом личность творческую - тут и внешнее сходство, и антураж эпохи, и "свита играет короля" - дают смутное представление о том, почему и как прообразу этого человека удавалось создавать шедевры в какой-либо области литературы, искусства, науки, или в качестве – мыслителя, праведника, священнослужителя - делаться непререкаемым авторитетом не только для окружающих.
Но если представить наших самых или почти самых отделенных предков, где ещё не могли жить и творить личности гениальные, талантливые в нашем понимании, а в лучшем случае, более способные приспосабливаться к меняющимся условиям окружающей среды, - сможем ли, как говорится, войти в их шкуру, разумеется, мысленно? Легче в этом плане этологам - например, наблюдающим сообщества обезьян вблизи, в естественной обстановке, или в экспериментальные задачах. Отмечается, что некоторые особи - в главном для них - добывании пищи - оказываются сметливее, сообразительнее, если угодно; выстраивающие пускай примитивный алгоритм оптимальных действий. Что ж, можно считать, что именно такая тенденция приспособляемости как доминирующий аспект борьбы за существование играла немаловажную роль в ходе эволюции живого на Земле, вероятно, и в образовании новых видов; остаётся, правда, открытым вопрос о, в современной терминологии, информационном обеспечении этих продвижений - вверх по ступеням лестницы эволюции, да и человеческой истории - гомо, гомо сапиенс - у меня на этот счёт свои соображении, изложенные в предыдущих опусах, и к этому причастные, но теперь - в продолжении и развитии вышесказанного.
По крайней мере, в экспериментах с обезьянами подтвердилось известное издавна, и даже запечатленное в одной из басен Крылова - способность обезьян к подражанию - то есть какому-то внутреннему стимулированию копирования, повторения замеченного у сородичей. Можно предположить, что это - один из движущих факторов эволюции, четче наблюдаемый у высших животных - эволюционные подвижки, так сказать, вширь - в популяции одновидовых того же поколения, с каким-то механизмом передачи генетически следующим поколениям, вероятно, "механизму", схожему с трансформацией условных рефлексов в безусловные, уже наверняка надёжней закрепляемые генетически, как, скажем, можно отметить у разных домашних животных. И уже интенсивней такой процесс пошёл у гомо, чему способствовало отличие этого вида от дочеловеческих.
По существу то же наблюдаем в играх детей, даже дошкольников; и - включаем воображение, и начинаем представлять зарождение профессий земледельца, скотовода, охотника, затем делателя примитивных орудий труда для, опять же, набирающих силу массовых профессий: строителей жилищ, изготовителей одежды; и воинов с также необходимыми средствами успешного нападения и защиты - в последующие эпохи совершенствовались для завоевательных нашествий профессиональных бойцов, орд кочевников. Эти и смежные профессии способствовали выживанию более или менее значительных этнических подвидов гомо, однако этого оказывалось недостаточно, и стоит задуматься - почему...
От каждого - по способностям...
Людям моего поколения, которых в наступившем сейчас 2012 году, в наших землях остаётся немного, памятен советский лозунг - "От каждого - по способностям, каждому - по труду", последнее предполагало адекватную материальную и отчасти моральную оценку личного вклада в строительство социализма, а затем коммунизма в СССР. Уравниловка и служение, прежде всего незыблемости режима делали этот лозунг, мягко говоря, далёким от справедливого воплощения; и уместно ли преждевременно рассуждать - как он трансформируется в нынешних общественных структурах под знаком призвания и профессионализма.
Возвращаясь к эпохам незапамятным, заметим, что для различных этнических групп запрос на профессионалов в том или ином приложении был зависим от тех условий и образа жизни, в которых данная национальная группа обосновалась. Скажем, для островных обитателей архипелага насущным было создание водного транспорта, так последовательно появлялись - плот, лодка - впрочем, и у осевших на берегах рек, морей; пирога, сделанная Гайаватой, с веслами; а для корабля Одиссея - и паруса, и руль - но это уже в историческую эпоху. А вот первая обувь, что по данным археологов появилась у людей примерно полтораста веков назад - без неё недалеко уйдёшь по колючим камням или раскаленному песку в тропиках, так же и по арктическим снегам без прообраза лыж. Трудно ли догадаться - что побуждало тех, кто был способен для своих сделать такое, что способствует жизнестойкости сородичей, - некий внутренний импульс, неуловимая составляющая эволюции вида гомо, или дополнительно - как-то ощущаемая востребованность реализации индивидуальных способностей.
И эта востребованность особо стимулировалась многообразием информационного общения между индивидуумами - именно человеческими. Нельзя сказать, чтобы и у этого не было предпосылок у "братьев меньших" - и в опасные для стада, стаи моменты, и особенно в важнейшие для продолжения рода периоды спаривания и созвучные этому. Мяуканье мартовских котов, воркование голубей, птичий гомон в лесной чаще. Эстетическая составляющая в ходе эволюции животных оценивается только людьми - изумительные трели соловья для самки ничуть не привлекательнее, чем призывные "ку-ку" самца этого вида пернатых. Впрочем, кто знает - чья песня переманит самку - с переносом метафорического у Пастернака о поэзии - "это двух соловьев поединок". И здесь самое место выдернуть из Толстого - "Холстомера" - о молодой лошадке - "шалунье": "Она остановилась, гордо, несколько на бок, подняла голову, встряхнулась и заржала сладким, нежным и протяжным голосом. И шалость, и чувство, и некоторая грусть выражалась в этом ржанье. В нём было и желание, и обещанье любви, и грусть по ней. Вон деркач, в густом тростнике, перебегая с места на место, страстно зовёт к себе подругу, вон и кукушка и перепел поют любовь, и цветы по ветру пересылают свою душистую пыль друг другу..."
Всё это, можно сказать, в переводе на человеческий поэтический язык. К этому, наверное, можно добавить озвучание обращения родительницы к потомству у иных "братьев меньших". Но только у человека подобное проявляется сверх генетически заложенного, хотя - почему бы не предположить, что многовековое общение с людьми тех же домашних животных - лошадей, собак, кошек - сделало их звуковое информационное общение с сородичами, особенно с человеком, богаче, пусть интонационно. А что уж говорить об открывшихся такого рода возможностях людей - вдобавок к членораздельной речи с разнообразием смысловым. И, если те же "братья меньшие" по шкале жизненной удовлетворенности двигались опять-таки в соответствии с генетической программой, разве что с некоторой коррекцией, учитывающей индивидуальные отличия, то человеческая память, подсознание и создание уже осуществляли свой выбор по возможности целенаправленно.
"И слово в музыку вернись..." - Мандельштам. А, может, наоборот - музыка отпочковалась от "слова", речи - ритмикой, интонационным звучанием, настроенческой заразительностью. Кто знает, каждая ли молодая лошадка могла заржать так призывно, как опоэтизированная в Толстовском "Холстомере", но, должно быть, в поколениях тех самых далёких предков рождались и девушки, и юноши с мелодичным, завораживающим голосом. Такой голос, и то, что музыканты называют: слух - не подвигали ли одаренных способностью чаровать своим голосом,- прислушиваться к голосам природы, и в античной мифологии аркадский бог лесов и рощ Пан играл на изобретенной им свирели, а владыка ветров Эол дуновением заставлял звучать арфу. Конечно, истоки эволюции духовых и струнных музыкальных инструментов теряются в глубине веков, но так же смутно представление о том, как врожденное призвание - одаренность такого рода - породило, можно сказать или утверждать, профессиональных флейтистов, вообще и относительно профессионально, умело играющих на разнообразных народных инструментах, но главное - не это.
Зачем музыка?
Главное - это вроде не было такой уж жизненной необходимостью, то есть вполне можно обходиться, существовать, удовлетворяя насущные физиологические потребности, находя своё место в локальной общественной структуре. И всё же - в чём дело? Возможно, эволюционно оправданный разброс особей в определённом диапазоне и рамках - от усредненного, в развитии гомо - по опять же неведомым для этого вида эволюционным указкам или стихийно - но "сапиенс" стал брать свое, то есть при осознании неповторимости собственной жизни, приоритетность просто выживания как представителя вида и продолжение рода в большей или меньшей степени уступала подсознательному эгоцентризму - с нацеленностью на удовлетворенность или удовольствие - эти понятия для гомо делаются синонимичными, и включающими реализацию призвания как залог - по-монадному - усиления значимости и влияния монады-личности на сигмонаду - общественную структуру, в которую вошел с рождения. Понятно, импульс призвания - пока мы ещё в начальных стадиях становления гомо сапиенс - должен был изначала проявляться безудержно.
Но почему музыка - в расширенном понятии, как гармонизированное звучание, включая в это и фонетику, и ритмику как созвучие со временем - ответ на такой вопрос, по моему представлению, следует искать под знаком известной и теологической, и философской проблемы взаимоотношений тела и души, а если более научно - физиологии и психики. Будем исходить из того, что взаимосвязь осуществляется посредством органов чувств. В ходе эволюции обозначились функции того и другого - сверхзадача которых - обеспечение оптимальной жизнедеятельности особей каждого вида и продолжения рода. Через органы чувств поступала информация, существенная для осуществления этой задачи, а нервная система рефлекторно, или мозг инстинктивно, по генетической программе соответственно реагировали на спектр этих информационных раздражителей, делая эту информацию наиболее доступной для расшифровки и опять же оптимальной поведенческой реакции.
Надо ли подкреплять вышесказанное убедительными примерами? Вот мы забрели в лес, как в начальных страницах "Ранней ягоды", и наше появление не проходит бесследно для его обитателей. Какая-то зверушка, заслышав шаги, прячется в норку; а птичка, заметив, наоборот обращает на себя внимание как вроде бы беспомощная, дабы отвлечь от близлежащего гнезда с птенчиками; и, может быть, ветер доносит запах человека до стайки волков, или, как прочёл в одном из очерков Пескова - одичавших собак, и - вдруг это идут охотники - лучше быть от них подальше; нетрудно понять роль в жизнедеятельности ещё двух органов чувств - вкуса и осязания. Надо заметить, что у каждого вида животного органы чувств функционируй по чёткому эволюционному принципу необходимого и достаточного; судите сами, - какие важны, а какие - разве что в зачаточном состоянии, допустим, у крота, у сома, у гадюки, у орла, у ящерицы...
Но живое существо - не компьютер, не безразличный фиксатор и переработчик по заданной программе любой поступающей информации - параллельно происходит оценка по критериям выживания - от наиболее благоприятного до смертельно опасного. И эта шкала степени удовлетворенности информацией как извне, так из состояния собственного организма, в чём роль нервной системы, мозга первостепенны - легко просматривается хотя бы у наших домашних любимцев - собак, кошек или лошадей, как в "Холстомере" - Лев Толстой понимал их, наверное, не меньше, чем людей - прототипов его творений. Этологи, наблюдающие, лучше сказать, изучающие жизнь животных в природе - на свободе, а также в неволе,- подтверждают наличие диапазона в каждый момент жизни - удовлетворенности, можно определить - по-человечески - удовольствия в положительной части этой условной шкалы, стремления продлить это состояние или постараться его повторить при благоприятной ситуации.
Заключение о том, что гомо унаследовал от дочеловеческих предков и органы чувств, и способную развиваться нервную систему с тем, что именуют высшей нервной деятельностью - мозгом, сознанием, если угодно - никак не парадоксально. И это существенное для целенаправленной жизни - контрольное ощущение степени удовлетворенности - у гомо становилось всё более осознаваемым, - возможно, и это не парадоксально - подсознательно, однако стимулирующе. Не в этом ли истоки уже сугубо человеческого эстетического привкуса что ли - при восприятии действительности. Если пока речь идёт только о музыке, о её зарождении, то можно предположить, что удовлетворенность - удовольствие возникали при таких словесно-интонационных звучаниях, как обращение матери к её чаду - предтеча колыбельных, или в аналогичном близком общении мужчины и женщины, в выражении радости и горя, думается, человеческий смех и плач, как говорится, из той же оперы. Наверное, и в голосах природы, таких, как трели соловья, завывании ветра, рокоте волн морских - воображение предвкушало чары сладкогласных сирен на пути Одиссея. И при этом доминировал царящий в мироздании ритм - как мы знаем теперь, таящийся в микромире, и с изначальной мудростью мироустройства расчленяющий бесконечно время - в видимых фазах Луны, стрекотаньи цикад, повторяющихся "ку-ку", биении сердца. Этнографы могут рассказать, как именно ритм определяет ход ритуальных действ или танцев у народов планеты.
Но значение музыки - в расширенном понимании этого слова - далеко не исчерпывается эстетической приправой к естественной радости жизни, и тогда, когда это чувство омрачается разного рода испытаниями, неприятностями, травмирующими и человеческую психику. В различных ситуациях необычайно важно не ощущать, образно говоря, сиротства, то есть чувствовать хотя бы моральную поддержку родных, близких, одним словом, своих - по национальности, религии, и, забегая вперёд - профессии. И тут одним из объединяющих начал становится то, что правомерно причислить к понятию - музыка: танец, песня, звучание народного музыкального инструмента, особенно в часы, традиционно выделяющиеся из обыденного, будничного. Но - и "в избушке распевая, дева прядет…"
Мне трудно судить о том, когда и где в человеческой истории появились личности, которых в этой сфере - музыке - в качестве исполнителей можно было бы считать профессионалами. Упоминание о таких людях, например, в Библии, не указывает на то, что пляска или игра на каком либо тогдашнем музыкальном инструменте были их главным и единственным занятием. Так же как, скажем, бубен для сибирского шамана, сигнальный барабан для аборигена африканского племени, трембита гуцула. Должно быть, взаимосвязанно происходило совершенствование музыкальных инструментов и растущий уровень мастерства исполнителей, и на каком-то этапе только профессионалы могли рассчитывать на возрастающую требовательность и благожелательность им внимающих.
Возможно, так же, как для генетиков-экспериментаторов объектом, наиболее подходящим для доступа к завуалированным закономерностям этого направления биологии, не ключевого ли, - и сфера музыки со всеми её, если позволительно так выразиться, метастазами - в смежные области культуры, а то и науки - в этом опусе позволяет подобраться к заявленному в заголовке. И призвание поначалу, что называется, в народе оборачивалось профессионализмом; взять хотя бы сельского гармониста, лихую плясунью, или бабушку Горького из «Детства»; Тургеневских певцов. Однако - это уже Пушкин, и вообразим, что так было или могло быть более двадцати веков назад во дворце Клеопатры: "Чертог сиял. Гремели хором певцы при звуках флейт и лир..." Наверное, и певцы, и играющие на флейтах и лирах, как - в советское время определяли - состоящие в штате и не отвлекаемые на другие работы, или - придворные музыканты у венценосных особ в недавно минувшие века в Западной Европе.
И по мере вплетения музыки в жизнь разных народов происходило в сущности то же, что в отдаленные эпохи, когда создавались языки каждого этнического сообщества; убежден, что в этом заслуга отдельных личностей, для нас безымянных, но искра призвания которых - в нахождении слов, их сочетаний, воспринимаемых безоговорочно своим окружением, народом - можно лишь догадываться, какую роль в таком процессе играла обратная связь - востребованность и реализации призвания. Полагаю, схоже и вырабатывался язык музыки. И, если язык, плод необходимости разностороннего общения людей для решения задач жизнеобеспечения у гомо сапиенс, от чисто утилитарного превращался у одаренных призванием - в мифотворчество, поэзию, сохранение того, что не удерживает индивидуальная память и живущего, то - чему всё- таки служит язык музыки? Именно язык - непонятно, как мы его понимаем - такой вот оборот...
В отличие от туманности представлений о происхождении, вернее, рождении языков при всём арсенале языкознания, исторический период становления языка музыки прослеживается относительно проясненней. Хотя даже родословная скрипки, о чём подробней опять же в "Ранней ягоде", представлена несколькими недоказуемыми версиями. Но в современном симфоническом оркестре инструменты такие же, как несколько столетий назад, и, пожалуй, самому молодому - саксофону уже более полутора веков от роду. Как и язык, скажем, русской - в своём объёме предостаточен, чтобы на нём творили Пушкин, Чехов, Пастернак многие тысячи пишущих - пока безотносительно к тому, что у каждого выходит, - и современному композитору - классических традиций или крайнему авангардисту не приходится жаловаться на то, что недостаёт такого инструмента, который передаст полноценно вызревшее в душе. И нотная грамота, насчитывающая с рождения не так уж много веков, сохраняет все нюансы доверенного композитором для исполнения.
Язык до поры, до времени служил как информационный посредник между людьми, и только - пока не появились; "Одиссея", Ветхозаветная Библия, летописи и поэзия древнего Китая, древнеегипетская "Книга мёртвых", "Рамаяна". А когда язык музыки от бытового, обрядового достиг того, что в галактике человеческой культуры светился наряду с литературой, живописью, архитектурой; полагаю, правомерно - и наукой? Конец ХVII века; десятилетний мальчик остаётся сиротой. Его старший брат, органист - так сказать, штатный, при церкви, и эта профессия позволяет жить, по меньшей мере, безбедно, готовит сироту к тому же амплуа, и тот, выросши ступает на ту же стезю, но неудержимо стремление, говоря по-нынешнему, обновлять традиционный репертуар, сочинять своё.
Имя этого скромного органиста, добродушного и не требовательного отца семейства - Иоганн-Себастьян Бах. Из дореволюционной энциклопедии: " Число сочинений Баха огромно; большинство напечатано только после смерти Баха (трудами Мендельсона, Баховского общества и других"). В моей фонотеке - из грампластинок, собирать начал ещё в середине прошлого XX века, к сожалению, далеко не всё, сотворенное Бахом, но привык прослушивать что-либо из этого чуть ли не ежедневно. В том числе из большого цикла - трудно определить жанр этих разнообразных опусов, объединенных заглавным "Хорошо темперированный клавир". Нелишне уточнить - что это значит. Статья из "Новейшего словаря иностранных слов": Темперация (латинское правильное соотношение) установление высоты и количества звуков, составляющих музыкально-звуковую систему; до ХVІІІ века применялась неравномерная темперация, в которой тождественные по ступенной величине интервалы не были вполне равными, затем - равномерная темперация с делением октавы на 12 равных полутонов". Можно вспомнить, что ещё Пифагор устанавливал соотношение числа и звучания струнных и духовых инструментов той эпохи, во всяком случае - улавливал то, что научно определяется частотой звуковых колебаний. И Бах, можно думать, был доволен, что клавир - прообраз клавесина, рояля - при исполнении им сочиняемого уже не станет фальшивить.
А изготовили такой усовершенствованный клавир наверняка профессионалы. Современники Баха - Амати, Гварнери, Страдивари - не одно поколение таких фамилий творцов изумительных инструментов скрипичного семейства, - также несомненные профессионалы. Конечно, и до того выделывались, и не такие уж негодные, клавишные, струнные инструменты, не говоря уже о народных, так же, как и были предшественники Баха - Телеман в Германии, Куперен во Франции. И сегодня лучшие рояли фирмы "Бехштейн", и замечательные скрипки звучат на международных конкурсах изготовителей этих и других музыкальных инструментов. Так же - классическая литература античной эпохи после Гомера, великолепные образцы разнообразной скульптуры у многих народов и после Фидия, отличная поэзия "золотого", "серебряного века", да и многое в русской литературе XX века - после Пушкина. И всё же...
В Пушкинском "Моцарте и Сальери", к этому произведению я не раз возвращался, в одном из монологов Сальери странная на первый взгляд фраза " Наследника нам не оставит он" - в смысле аналогичного гения, и музыкальное искусство "падёт опять, как он исчезнет". Ничуть - в следующем веке после Моцарта - Бетховен, Шуберт, Чайковский, Верди, в ХХ-ом - Рахманинов, Шостакович, Прокофьев, Шнитке - выхватываю из памяти наугад. А что до прямых наследников - из сыновей Иоганна Себастьяна Баха - энциклопедическая цитата: "Вильгельм Фридеман, даровитейший из сыновей, вел беспорядочную жизнь и умер в нищете; из его сочинений напечатано очень мало". Моцарт, как известно, не вёл беспорядочную жизнь, и сохранилось громадное количество его сочинений, однако тоже "умер в нищете". "Карл Филипп Эмануэль, родоначальник в новейшей сонатной формы". В его время он пользовался гораздо большей известностью, чем его гениальный отец. Но, допускаю, публика учуяла новизну в его сонатах - вслушиваясь в них и в грамзаписи, я - слабый меломан - всё же чувствую, насколько эта музыка отличная от сочинений его отца. Может, это я к тому, что настоящий профессионал на том же языке музыки стремится, пусть неосознанно, сотворить нечто новое, вероятно, отвечающее веяньям эпохи и вкусами сменяющих прежние поколений, хотя современники в большинстве не очень жаловали Бетховена, да и потом композиторское новаторство оказывалось, что называется, не по зубам консервативным слушателям, и я с сожалением отношу себя к их числу.
У истоков профессий
Вышесказанное подводит к пониманию значения профессионализма на примерах, относящихся к сфере музыки. Но прежде уровень профессионализма выявлялся преимущественно в областях материального производства. Ценился искусный ювелир, изобретательный повар, первоклассный кузнец. Низшая ступень - можно сказать, рядовой в армии профессионалов, и таковых на свете, пожалуй, большинство, может быть, и в наш век. К рядовому пастуху, каменщику, рыбаку, маляру, врачевателю - приложимы эпитеты - хороший, надёжный, добросовестный. Без нарочитого самоуничижения - именно таким я был в своей судьбе - цеховым лаборантом, сменным мастером, проектантом, преподавателем, журналистом, сценаристом учебных фильмов - не больше, не меньше. Во всём этом можно запросто обходиться и без изначального призвания. На моём жизненном пути встречались люди с отличным инженерным мышлением, изобретатели; замечательные учителя, как моя мама, и врачи - как тётя, её старшая сестра; оригинальные в своих статьях журналисты, талантливые сценаристы и режиссеры кино; учёные, их имена встречаются не только в отечественных энциклопедиях. Но ведь кроме того неспроста восхищался литературой, авторы которой предыдущего или моего поколения, искусством современных, XX века, художников, замечательных артистов, высочайшего класса исполнителей музыкальных произведений - оперных арий, народных песен, фортепианных концертов...
И снова Пушкинский; Сальери: "Я наконец в искусстве безграничном достигнул степени высокой..." Иными словами - с таким неудержимым призванием, отдаваясь по-настоящему только этому, сделался профессионалом достаточно высокого уровня. Сальери мечтает о славе, как признания достигнуто им. Но вообще-то - "цель творчества - самоотдача, а не шумиха, не успех...", хотя приходится отдавать дань тому, кто или что обеспечивает житейское благополучие. Снова Пушкин " В прохладе сладостной фонтанов и стен, обрызганных кругом, поэт, бывало, тешил ханов стихов гремучим жемчугом. На нити праздного веселья низал он хитрою рукой прозрачной лести ожерелья и чётки мудрости златой". Много ли значит соотношение между безудержным следованием своему призванию и - материальной и моральной отдачей? Пушкинское "не требуя наград за подвиг благородный" - не снимается - им же замеченным: "нe продается вдохновенье, но можно рукопись продать".
В московском музее восточного искусства поражает такой экспонат - несколько вращающихся шаров из слоновой кости - один в другом,- над таким шедевром трудились несколько поколений китайцев, изо дня в день, и кто скажет - насколько это окупалось. Выше я поведал о своём "рядовом" профессионализме на штатных или внештатных должностях, но многие годы писал стихи - несколько было напечатано в периодике, так же как фантастические рассказы - заказное не в счет; и последние двадцать с лишним лет заполняю то, что именую "интеллектуальным дневником", и разве что немногие посетители моего сайта знакомятся с этим, но меня такое обнадеживает в том смысле, что может неизвестный читатель почерпнёт из писаний то, над чем задумается.
Сальери оправдывает избавление от Моцарта тем, что заботится, прежде всего, об участи коллег-композиторов, творчество которых может оказаться в сопоставлении с моцартовским - недостойным одобрения взыскательной публикой, - так у Пушкина. Объединяет ли профессионала корпоративная солидарность? Это началось, когда профессионализм, кажется, в европейских странах окреп в рядах ремесленников, изготовлявших или сооружающих то, что пользуется спросом, и при этом присутствует элемент творчества, отпечаток индивидуальности мастера. Статья из дореволюционной энциклопедии: "Цехи, корпорации ремесленников, занимающихся одним и тем же ремеслом, возникли в Европе с XII века. Играли в средние века крупную экономическую, часто и политическую роль, отвоевав себе сначала независимость от феодальных владельцев, а затем и равноправие в городском управлении с городским патрициатом. Право заниматься определённым ремеслом имели только мастера - члены цехов, которые последовательно проходили ступени ученика и подмастерья".
Прервём цитату. В истории человечества возникло нечто новое: люди объединялись не как живущие на определённой территории, не потому что одной национальности, сословия, веры, но - профессии. Но разве не того же порядка – воинские формирования, такие, как, скажем, в "Илиаде" или у всадников гуннов; разбойничьи шайки, запорожская вольница, крестьянская община на Руси? Отличие в том, что профессионалы-ремесленники, о которых говорилось в энциклопедической статье, занимались изготовлением новых вещей, и мастерство создателей гарантировало и высокое качество изделий, и в большей или меньшей степени авторскую уникальность. Да, и в предшествующие века, в античную эпоху, судя по сохранившимся в музеях шедевров ювелирного искусства; разноцветные стекляшки во времена Киевской Руси были нарасхват у девиц, да и скифская пектораль - неподражаемый шедевр, но такого рода предметы делались штучно для высокопоставленных особ, или поточно на потеху нетребовательных модниц. Выше промелькнули слово "шедевр"; и справка из словаря иностранных слов: "Шедевр - в средневековых цехах изделие, которое необходимо было изготовить ремесленнику для получения звания мастера". Расширяющийся круг требовательных заказчиков - предвестник массового производства нового времени - об этом позже.
А необходимость создания, можно сказать, творческих союзов - официальное названия таковых по роду деятельности в советское время - изначала было продиктовано несколькими обстоятельствами. Любое объединение людей предполагает разделение на "своих" и "чужих", при этом, конечно, приоритетны интересы "своих", особенно, заметим, если эта группа находится и хочет оставаться в привилегированном положении относительно других. И в данном случае, когда реализация призвания, может, верней в этих вариантах говорить - способностей, таланта - приносит успех, становится фундаментом благополучия, - желателен уже не естественный иерархический отбор, как в дочеловеческом, точней не только такой, когда потребитель по своему вкусу выбирает то, с чем ему иметь дело, что ему нужно - в рамках сложившихся отношений в общественной сигмонаде, но и искусственно, то есть из преимущественно личных соображений определяются критерии для входящих в орбиту "своих".
Понятно, не последнюю роль здесь играет фактор конкуренции между производителями, что смягчается допуском к своим делам только входящих в число "своих", доверенных. Вероятно, имеет место и обмен опытом - чего достиг собрат по ремеслу, коллега. Одним словом, с некоторых пор происходит формализация и такого аспекта человеческого общежития, как профессия. Продолжим оборванную цитату из дореволюционной энциклопедии о цехах. "В ХУІІІ веке цехи пришли в полный упадок и вместе с водворением свободы промыслов заменены свободными профессиональными организациями". Это легко объясняется тем, что на смену кустарному производству предметов массового потребления пришло высокопроизводительное фабричное, заводское. И, условно говоря, рядовые призвания, трудящихся, как большинство работающих в капиталистической формации, вынуждены был объединяться, в первую очередь, для защиты своих прав, - надо ли растолковывать, особенно теперь на Украине - что это значит. В этом же ряду общество взаимопомощи нуждающимся литератором, созданное, если не ошибаюсь, по инициативе Достоевского, и в советское время известное как "Литфонд", щедротами которого я автор этих строк отчасти пользовался.
Оставался и членом "Литфонда" Борис Пастернак после того, как его исключили из Союза писателей СССР. Надо ли уточнять - по каким критериям тот или иной субъект остановился достойным быть членом союза советских писателей? Передо мной справочник СП СССР за 1976 год и "Письменники радянськiй України", изданный в 1988 году. В первом около десяти тысяч фамилий и адреса. Во втором - более шестисот, но с краткими биографиями, опубликованными в печати - в среднем по десятку прозаических книг или стихотворных сборников. Интересно - сколько нынешних читателей знакомы хотя бы с одним процентом былых публикаций; хотя и в недавнем прошлом "читающей страны", может быть, не так уж многим больше такого контингента - открывали напечатанное немалыми тиражами; и больше в этом смысле везло периодическим изданиям. Впрочем, не сомневаюсь, что среди всего этого макулатурного массива, осевшего в библиотеках государственных и отчасти домашних, находятся произведения замечательные, не теряющие привлекательности с годами, как и классика прошлого, позапрошлого, давних веков; и досадно, что в наступившую интернетную эру читателей, могущих оценить это по достоинству, и получающих духовное наслаждение от такой причастности к настоящей литературе, да и искусству, становится вроде всё меньше.
Профессионализм
И это можно, как ни странно прозвучит поначалу, поставить в вину именно профессионализму, захватившему, в частности, литературный рынок. В предыдущих опусах уже приводил в пример - из ХУІІІ - начала XIX века- имена Сумарокова, Хераскова, Кантемира - хотя бы этих, носивших по тогдашнему лексикону "титло" поэтов, но ныне многие тысячи совсем не профессионалов, во всех наших городах и весях, дадут фору, да ещё какую, в умелой версификации и даже не ходульности, разнообразии тем, оригинальной уместности эпитетов и метафор. Упоминались рядовые профессионализма, составляющие большинство населения, и вхождение их в общность человеческую ограничивается статусом гражданства, с возможностью примкнуть к какой-нибудь религиозной конфессии, секте, а то и клуба по интересам - хоть футбольных болельщиков, хоть коллекционеров почтовых марок. А, может, и в этом что-то-то есть от феномена профессии, пусть не творческой. А в последних - между гениями и рядовыми - ряд ступеней или уровней, и уютно в этом промежутке чувствует себя востребованный новым и новейшим временем, по аналогичному определению, отчасти из советского лексикона - среднее звено.
Объясняется таковое и тем, на что напирал в опусе - об условно говоря - человеке вчера, человеке сегодня, человеке завтра. С некоторых пор осознание того, что не только наука, но литература, искусство открывает нам по-новому виденье того, каков мир на самом деле, может быть, подсознательно наводило на стремление, по образному выражению, - не отстать от жизни, что для наших более или менее далёких предков замыкалось в новостях или сплетнях местного разлива. В процессе приобщения к новому свой вклад вносили: и распространение грамотности, и книгопечатанье, и доступность только изданной книги, театральной постановки, посещения художественных музеев для все более широких слоёв народа, по крайней мере, начиная с Запада.
И, как известно - спрос рождает предложение. Но предложение должно быть достаточно конкурентоспособным. А для этого необходимо соответствующий уровень профессионализма. И в этом, надо отдать справедливость, колоссальный стимул для тех, кто свои способности приравнивает к призванию - может, в сущности, так оно и оказывается. И у меня нет претензий к современной беллетристике - отечественной и зарубежной, с оговоркой, в лучших образцах, в которых и отражение не гламурно-драматических сверх меры картин, и написаны хорошим языком. Неизвестно, сколько трудился автор над романом, по праву ставшим бестселлером, и навечно ли то литературное произведение, удостоенной нобелевской премии, или будет забыто, как уже бывало. Но представляю, какой ценой достигают актёры безукоризненного воплощения предложенных ролей, как держат себя в форме исполнители симфонического оркестра, какой тренинг обязателен и не солирующей балерине, теннисисту, хоккеисту; сколько шахматной информации перерабатывает гроссмейстер.
Уровень профессионализма в разных областях деятельности или творчества предполагает владение информацией, нужной для своего дела, - от "быть в курсе.." до комплекса эрудиции, ныне общедоступных разнородных сведений о чём угодно, и чем порой злоупотребляют пишущие; мне кажется, я в своих опусах последних двадцати с лишним лет - в меру, и чтобы это, так сказать, лило воду на мельницу высвечиваемого в общем, и вызревшего за годы миропонимания. Но профессионализм требует какого-то ограничения - нельзя объять необъятное - по Козьме Пруткову. Разве что в области своего творчества. Что такое, например музыка Иоганна Себастьяна Баха - прельщающая наше сознание игра звуков, или это зашифрованная в непостижимых - пока ли - музыкальных иероглифах, как в изречениях Лао-Цзы... И Бах черпал это непереводимое на язык - немецкий или любой - из Окина, оттуда, откуда ниспослан ему был его гений, его исключительное призвание. Но ведь у Баха, в его твореньях, есть и французская, и английская сюиты, и итальянский концерт. А обработка Бетховеном песен разных народов... А сколько из культур европейских народов в музыке Чайковского, поэзии и в тех же "Маленьких трагедиях" Пушкина, блестящих переводах Пастернака.
Творческое
Призвание как определяющий стержень творческой деятельности становится всепоглощающим, и не допускающим отклонений в следовании какому-либо иному призванию; и большая часть биографий великих людей подтверждают это положение, хотя возможны редкие исключения. Фалес Милетский - не только древнейший философ, но - изобретательный предприниматель. Леонардо да Винчи, Лейбниц, Ломоносов - мало-мальски осведомленные о творчестве их, знают, каким оно было всесторонним. Или - те, о которых упоминал в своих опусах: Паскаль - математик и философ, так же, как его предшественник Декарт; каждый скажет, что Хайям Омар - поэт, но ведь выдающийся математик, и философ; Виниамин Франклин - политический деятель и учёный; Сведенборг - знакомые с этой личностью понаслышке - добавят - а, тот знаменитый мистик, но - ведь и учёный, чьи труды, открытия в ряде областей науки немало значили для подвизающихся в этих научных дисциплинах. Из всемирно известных датчан назовём, не задумываясь, сказочника Андерсена, физика Нильса Бора, Но где-то на втором плане имя Ханса Христиана (тёзка сказочника) Эрстеда. Из "Биографического словаря деятелей науки и техники" - об этом человеке: "Научные интересы Эрстеда были широки и разносторонни. Начав с химии и философии, он под влиянием работ А. Вольта перешёл к изучению электричества. Применяя изобретенный им пьезометр (1822 год), исследовал сжимаемость жидкостей. В химии наиболее важные работы Эрстеда связаны с разработкой методов получения хлористого и металлического алюминия". Два века назад и даже к концу того, XIX века алюминий считался редким металлом, из него делали и драгоценные украшения. В 1889 году во время пребывание в Лондоне Менделеева ему в качестве особо ценного подарка преподнесли весы, сделанные из золота и алюминия. Значит, Эрстед стоял у истоков промышленного получения алюминия. "Мировую известность принесли Эрстеду работы, посвященные изучению действия гальванического тока на магнитную стрелку, положившие начало систематическим исследованиям электромагнетизма как нового раздела физики. Опубликованное в 1820 году сообщение о своём открытии вызвало поток исследований (А. Ампер, Д.Ф. Араго, Т. Зеебек, Ж. Био, Ф. Савар, М. Фарадей и другие), приведших к формированию электродинамики и появлению работ по практическому использованию электромагнетизма. Задолго до своего открытия делал попытки найти связь между светом, теплотой, электричеством и магнетизмом". Преждевременно, ибо ещё не открылись окна в микромир и взаимосвязи его составляющих. Но "Эрстед много занимался философией Канта и Шеллинга". Кто же он был по профессии? - "В 1797 году получил диплом фармацевта". Разносторонние исследования, размышления, пророческие научные гипотезы - во всём этом призвание истинного учёного. И - мало того: " В 1824 году Эрстед основал общество для распространения естествознания. С 1820 года - директор организованной при его участии политехнической школы в Копенгагене. Эрстед был блестящим лектором и популяризатором". Для нынешних профессионалов в области электротехники и смежных, эрстед - ясно - это единица напряженности магнитного поля, и незачем знать - отчего такое обозначение.
В XX веке профессиональная специализация едва ли не во всех областях человеческой деятельности принуждает сосредоточиться на единственном избранном направлении, каким бы суженным оно не казалось - иначе можно забыть об результативной отдаче - от одобрения коллег до Нобелевской премии. Пытаюсь припомнить - о ком в Советском Союзе знал, как о совмещающих разные направления своего призвания, вернее - призваний. Отто Шмидт - из "Нового энциклопедического словаря" - "Труды по высшей алгебре (теория групп). Разрабатывал космогоническую гипотезу образования тел Солнечной системы в результате конденсации околосолнечного газово-пылевого облака. Один из организаторов освоения Североморского пути, руководитель экспедиций на "Седове", "Сибирякове", " Челюскине", воздушной экспедиции по организации дрейфующей станции "СП (северный полюс)-I". В моей памяти и спасение "челюскинцев" после крушения корабля во льдах, и четвёрка "папанинцев" (тогда так называли) на дрейфующей льдине близ полюса. Всеволод Бобров - кажется единственный - и футболист, и хоккеист, причём в обоих видах спорта нападающий высочайшего класса. Гроссмейстер Марк Тайманов - выдающийся шахматист, что не мешало ему как пианисту блистать в концертных залах.
Профессиональная основа
Призвание, низведенное до уровня увлечения - хобби, любимое занятие на досуге, не отвлекающее от профессионального - отдушина, вероятно, позволяющая свободно вздохнуть, отрываясь от захватывающего профессионального. Ну, и конечно, занятие определённой профессией, вынужденное, добровольное или всепоглощающее - всё-таки лишь одна сторона человеческой жизни, однако весьма существенная. Более того, сдаётся мне, что человечество ускоренными темпами становится всё явственнее профессиональным, иначе говоря, профессионализм эпидемически захватывает и земли, где жители недалеко ушли от традиционного патриархального уклада. Интересно бы узнать - в XXI веке в Китае кто-либо продолжает трудиться изо дня в день над сотворением из слоновой кости ряда вращающихся шаров всё меньшего диаметра? Или этот народ наконец-то усиленно занялся самообеспечением и выделкой всего того, что можно продавать за рубежом. И всё такое не обходится без профессионалов - инженеров, строителей, организаторов, экономистов, учёных в области точных наук; и задатки призвания стремятся реализовать как профессионалы мирового уровня - и спортсмены, и музыканты… Но уже по известной метафоре - ветер с запада осиливает ветер с востока - не хотелось бы...
Итак, порассуждали на тему о призвании и профессии, и недоверчивый читатель вправе бросить убийственное: ну и что? Призвание - оно даётся избранным, но почему тем, а не другим, и - как даётся, целенаправленно по непостижимым законам эволюции или благодаря случайно удачной комбинации атомов ДНК? Если первое, то логически было бы - для того, чтобы индивид одаренный так вписался в человеческую сигмонаду, чтобы способствовать её благополучному существованию. Так ли, в самом деле? Допустим так оно и есть, когда призвание воплощается в профессию зодчего, целителя, музыканта или представителя других профессий, - как сказано выше - не рядовых. Но вот в последние века рождаются люди, призвание которых - математика. Несведущим трудно представить, каких головокружительных высот достигла эта наука или, в какие дебри занесло снова-таки её непостижимые ответвления. Смутные догадки Пифагора об управляющих миром числах - трансформировались в совершенно абстрактные миры в сознании истинных математиков, и если что-то из наработанной за последние века математической галактики послужило подспорьем для решения некоторых технических задач или моделирования устройства микромира, то, наверное, мизерная часть этой уже необъятной галактики. Так о какой пользе для человеческого благополучия может идти речь при реализации такого рода призвания?
Ну, не будем трогать лавины сочиненного в словесной форме, километры живописи, но сколько и ныне живущих композиторов предлагают для исполнения массу камерных и симфонических произведений, и сколько из названного выше достигает цели - удовлетворения интелнктуально-эстетических или эстетико-интеллектуальных запросов и потребностей многих миллионов? Можно оправдаться тем, что это, дескать, издержки развития гомо сапиенс, неумеренная избыточность, что проявляется и в природе, скажем, в легионах сперматозоидов, сотнях трутней, когда для оплодотворения довольно одного; или тысяч икринок, из которых не так уж многим повезёт стать хотя бы мальками. Зато ведь, насколько полноценней, безопасней, интересней делается жизнь многих миллионов граждан в результате научных, технических свершений, знакомства с замечательным произведениями литературы, искусства. Принять последний довод безоговорочно - на усмотрение каждого.
Но - не будем отвлекаться от действительности. А как вам нравятся профессиональные паразиты, об этом феномене у меня обстоятельный опус. Нет, это отнюдь не только и не столько ленивые и бесцеремонные попрошайки, но нередко весьма респектабельные проныры, для которых принцип - дать людям, обществу как можно меньше, а взять - любыми средствами - чем побольше - во главе угла; и что - в этом было их призвание с рождения? Как и у киллеров - тоже профессионалов? Впрочем, XX век показал, что убийцами запросто становятся не только принужденные к этому солдаты, призывники - слово родственное призванию. Может быть, есть рациональное зерно в том, что асоциальность вплоть до готовности к совершению преступления - может быть предопределена генетически, своего рода призвание; и если бы Авель и Каин поменялись профессиями, то не случилось бы того, что не могло не статься. И всего ли по доброй воле делаются аферистами, проститутками, мошенниками? С другой стороны мне кажется, что люди совестливые, милосердные, благородные - такими и рождаются, и в этом их призвание, так или иначе проявляющееся, порой как самоотверженность.
Призвание - это нечто большее, чем тяготение к определённому виду деятельности, профессии. Таковое может обернуться предпочтением в выборе полового партнёра, и так называемой нетрадиционной ориентации. Или - самоощущении большей комфортности как существа противоположного пола, что в наш век осуществляется хирургическим путём коррекцией физиологических особенностей. Вероятно, и характер человека влияет на выбор профессии. Но в отношении творческого призвания, по моему мнению, корреляция между характером личности и его созидательной деятельностью в разных областях культуры, науки, общественной активности - весьма условна. Даже Ломброзо не настаивает на том, что гений и, мягко говоря, по современному лексикону - "сдвиг по фазе" – сочетание непременное: нет, может быть, нередкое; но совсем не обязательное. В биографиях великих людей порой смакуются их странности, неадекватность образа жизни, поступков противоречащих общепринятым нормам, но остаётся далеко неясным - как это соотносится с ими сотворенным. Похоже, главное, заложенное в призвании, в своём развитии отбрасывает обыденное, даже в неприемлемых для окружающих формах.
И всё же - профессионализм - это, грубо говоря, хорошо или плохо? Отвечу: и то, и другое. Сперва плюсы. Если трудолюбие и добросовестность в исполнении человеческого долга, работе, по крайней мере, не слишком принудительной - органически присущи гомо, как и, говорилось, муравью, бобру или птицам, вьющим гнезда, то феномен профессионализма стимулирует и стремление к повышению уровня мастерства, и к освоению нового, такого, в чём призвание проявилось бы в полную силу. И это приводит к возникновению профессий, говоря возвышенно, помогающих людям, человечеству подняться по ступеням развития. Вероятно такова и сверхзадача призвания в непостижимом для нас направляющем эволюционное развитие гомо сапиенс, впрочем, как и многие миллионы лет сотен тысяч видов флоры и фауны. Затруднительно сразу назвать такие профессии - так они расплодились в новое, новейшее время; наудачу - шофёр, комбайнёр, электросварщик, лётчик, зоотехник - это из, как выше сказано, - рядовых профессий. А их творческих - дизайнер, сценарист, программист, модельер, дегустатор, политтехнолог, пародист, не считая профессий вовсе экзотических. И я бы выделил профессию переводчика с языка на язык - ставшую не только массовой, но и очень ответственной; и благодаря ей - сколько чудесных возможностей восхитится лучшим, что создано и создаётся во всех уголках планеты.
Теперь о профессионализме со знаком минус. Он возникал в разные эпохи у разных народов ответным на назревшую востребованность той среды, в которой рождалась личность, одаренная призванием. Кто знает, появлялся ли на свет потенциальный гениальный математик в каменном или бронзовом веке, но в ту эпоху ему ничего не светило, так же, впрочем, как за несколько веков до Пифагора. Кем бы стал тот же, такой же Ньютон в просвещенной Элладе или в древней Индии; Пушкин как сын, а не правнук Ганнибала; Эйнштейн, родись он на век раньше. Но наступали времена, когда востребованность в сочетании со сравнительно, пусть не примитивными, но недалеко ушедшими от этого, повторю - эстетически-интеллектуальными критериями, вызвала к жизни, я бы сказал, профессиональную облегченность. Достаточно ярко это представил Гоголь в "Портрете", когда талантливый художник, соблазнившись лёгкими заработками, чтобы потрафить тщеславным заказчикам, варганил приукрашенные портреты.
Надо отдать должное - великие русские живописцы XIX - начала XX веков никогда не опускались до такого, в их полотнах отражена, можно сказать, сущность изображенного, в том числи у Репина в портретах важных сановников в государственной думе; и - чего не скажешь о заслуженных художниках, особо отмеченных - советской эпохи, на портретах которых красовались именуемые вождями или удостоенные наград и почестей. Вот этот синдром потаканию пожеланиям публики получить новенькое и душещипательное, воспрянул во всю в эпоху расцвета массового искусства, и общедоступного, и прибыльного для его создателей. Для меня эталон этого - Голливуд, притом, что делают кино - в целом и в частностях на высоком профессиональном уровне, талантливые сценаристы, режиссеры, тем более актёры, и порой проглядывает настоящее искусство, но - как знамение времени... И от этого не отстаёт, прежде всего, эстрада в разнообразных массовых зрелищах, телешоу; литература, опять же, в массе; и, смею предположить, отчасти наука, особенно гуманитарная сфера.
Считаться профессионалом, желательно всё же - не рядовым - нынче выгодно, почётно или по-новому престижно, и стремиться к этому тем, кто уверен в своём призвании, обладает хоть минимум способностей и волей пробиваться, ах, опять же, не любой ли ценой - к заветной цели. И профессиональные объединения в большей или меньшей степени этому подчинены. Кто ты такой, если не состоишь в какой-либо - академии, иной раз весьма экзотической - по разделам оккультных наук, магии; лучше, когда это гильдия актёров, всемирная организация нейрохирургов, конгресс по экстрасенсорике, а то и союз защитников дикой природы. Впрочем, как замечено, входящие в церковные конфессии, секты - кто скажет - по призванию ли, или в партии, общественные движения, уголовные группировки, маргинальные структуры - чувствуют себя уверенней, защищенней, устойчивей, чем в одиночку. Но иногда уходит человек в отшельники, почти как я теперь, и в это призвание его, пускай не смолоду, а на склоне лет.
Не призвание, а призывы - быть человеком, быть самим собой – так же беспочвенны, как евангельское "возлюби ближнего как самого себя", предполагающее, что уж самого себя человек любит по-настоящему; по своему жизненному опыту - у каждого, может быть, как сторона призвания, своя степень эгоизма, эгоцентризма, и жизненные обстоятельства, и литература представляют проявления этого - от беззаветного милосердия до бездушной жестокости; и как распутать - как на это влияют и призвание, и профессионализм…
Можно было бы на этом поставить точку, но в процессе написания данного опуса, делал отдельные заметки - что должно сюда войти как аргумент или иллюстрация для полноты передачи размышлений на эту тему, а, может, и даже скорее - уяснить самому себе суть проблемы. И, просматривая эти заметки, обнаружил, что какие-то вещи, сопряженные с направленностью опуса, но в него не вошли, и хочется ими дополнить. Скажем, о возрастающей значимости профессии организатора, управленца - роли государственного деятеля, менеджера солидной фирмы, мэра не только мегаполиса, режиссера в театре и кино, дирижера оркестра, ректора учебного заведения, руководителя научного коллектива, футбольного тренера. Может быть, такой профессионализм неизбежен в процессе, я бы назвал, по заголовку одного из опусов, - структуризации человечества, начиная с производственных иерархий и кончая международными организациями.
Ещё в чём - профессионализм?
Следующий пункт - когда человек осознаёт своё призвание? Гаусс в четырехлетнем возрасте ощущал себя математиком, Моцарт - композитором, Решевский - шахматистом, Микеланджело - художником. У разных выдающихся творцов потенциал призвания взрывался в юные года или в зрелую пору, и это никак не совпадает с физическим развитием, и также составляет одну из загадок призвания. Но случается и такое, необъяснимое. Вдруг, и без особого повода или подсказки, личность, что называется, сложившаяся, состоявшейся, круто меняет образ жизни, то ли становится истово верующим - христианином, буддистом, кришнаитом; съезжает с хорошей городской квартиры в крестьянскую избу без элементов городского комфорта, обрабатывает землю, взращивает урожай, заводит домашнюю скотину, и чувствует себя гораздо счастливее, чем в прежней жизни, вот и кончилось томление от невоплощения подлинного своего призвания.
Следующее, попутное к теме, может и гротескно-парадоксальное – под рубрикой - женский профессионализм; нет, речь пойдёт совсем не о древнейшей профессии, хотя не думаю, чтобы она была настолько уж древнейшей - пожалуй, такое носило весьма ограниченный характер. Оттолкнусь, как и в других опусах, от "братьев меньших", у которых предпочтительность выбора полового партнёра и у самца, и самки - наблюдается экологами, но не первостепенно, что и мы можем подтвердить, выгуливая собак, в периоды течки, порода случайно встречающихся несущественна. И перешедшая по наследству от тех же животных полигамия у гомо также не слишком занимала, выражаясь по-сегодняшнему, - кто с кем спит - одолевали заботы посерьёзней, поважней для выживания. Но, вероятно, с наступлением патриархата выбор мужчины, и как родителя своего потомства, и вообще - сделался для женщины не совсем безразличен.
Свою роль начала играть и усиливающаяся эстетическая составляющая человеческого бытия. Элементы костюма - в терминологии специалистов, включающие и одежду, и татуировку, и раскраску тела, и причёску, и украшения - у разных народов изменяли облик индивида независимо от пола. И всё большую роль в восприятии одного человека другим начало играть лицо, недаром, видимо, однокорневое - личность в русском языке. Лицо - как искра, от которой вспыхнет пожар влюбленности, преимущественно у представителей сильного пола. И тут сужу по себе - меня категорически не привлекал семитский тип лица, и нос с горбинкой (семитский - это и арабский, а с приставкой "анти" - относится исключительно к евреям), но нравился славянский, как у моей жены, с которой мы вместе уже 48-ой год; на картинках, на экране, реже в натуре – восточный тип, понятно, и здесь не все подряд.
Но, как бы не доверяя естественной привлекательности, женщина обогащает свой облик дополнительными средствами, призванными особо привлечь внимание мужчины: для лица - это прежде всего косметика. Косметика вообще-то - от греческого - искусство украшать, подразделяется на медицинскую и декоративную, и последняя, по словарному определению, " с помощью которой маскируются недостатки или подчёркиваются отдельные черты лица". У разных народов, в разные эпохи по-иному представлялось своеобразие внешности представительниц слабого пола, в том числе лица. Не знаю, прибегали ли к косметике в нашем понимании гетеры в античную эпоху, но иностранец, посетивший Московию во времена Ивана Грозного - ошарашен невероятным злоупотреблением румянами и белилами симпатичными и без того девицами и женками. Насурьмленные, то есть зачерненные сурьмилом брови - у прелестниц сказок 1001 ночи. Красное пятнышко во лбу, но и металлическое кольцо в носу - должно быть додаёт шарму индийской девушке.
И - насколько разросся этот арсенал притягательности в борьбе за покорение мужчин - в качестве мужей или любовников. Часть арсенала, причём далеко не самая главная, о чём ниже. Меньше всего меня заботит моральная сторона нынешних отношений между женщинами и мужчинами - по, скажем так, западным образцам, но - возникла гигантская индустрия косметики, и ещё более могущественная индустрия моды - и многие тысячи профессионалов трудятся, и, будем объективны, творят в этой сфере - но зачем? Может во мне сейчас говорит ретроград на старости лет, хотя и в молодости косметика на лице приятельниц, и не чрезмерная, представлялась излишней. Но - высказываю своё, субъективное - спекулятивное отношение к феномену нового времени - жажде встретить что-либо новенькое, необычное, щекочущее нервы и возбуждающее,- породившее профессии, я бы назвал обслуживающие излишества - не симптом ли духовной деградации?..
"Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей, к чему бесплодно спорить с веком..." - нельзя и тут не согласиться с Пушкиным, но если можно спорить с самодержавием, крепостным правом, "мертвыми душами", неравными правами мужчин и женщин, и спорить не напрасно, как показывает ход истории, то что мешает и мне уподобиться, может быть, моим далёким предкам - библейским пророкам - благо и самоирония, думаю, присуща автору этих строк в достаточной степени. Но продолжим о коллизии между призванием женщины - продолжение рода и - праве выбирать - может быть, скорее подсознательно и без прямой нацеленности на первое - грубо говоря, полового партнёра. И для достижения этого женщине - кто уточнит - с каких веков или тысячелетий - нужна, можно сказать, профессиональность. Похоже, у Елены прекрасной не спрашивали её мнения - вручать ли Парису, да и с кем будет в дальнейшем. И герои "Илиады" не очень интересуются - кто из них больше нравится плененной. Разве что Пенелопа как однолюбка мужественно отвергает бравых женихов; а её блуждающий супруг, оторвавшись от Сирен - те брали сладостью призывных голосов, не устоял перед чарами нимфы Калипсо, и целых семь лет, можно сказать, наслаждался в охотку.
Нельзя сказать, чтобы последователям патриархата нравились, возможно, рецидивы традиций матриархата, когда женины выбирали отцов будущего потомства. Мы говорили о привлекательности человеческого лица, женского, как новшество у вида гомо, но тело - в целом и в частностях - не менее соблазнительно, попутно - современная искусственная коррекция черт лица, груди представляется мне, с разговорным "лично" - ещё боле нелепым и диким, чем вульгарная косметика и металлические вставки, пирсинг - в нос, губы; ладно, уж традиционные серьги, правда, порой и в ушах суровых мужиков. А вот одежда, закрывающая всё тело женщины, и даже лицо паранджой - это уже с религиозной подоплёкой, правда, в иудаизме нагота неприемлема и для Ноя, но в еврейской традиции недавнего прошлого - парик вместо своих волос на голове после замужества, и сегодня ортодоксальные иудеи в Израиле не выносят в своих кварталах появления особы женского пола, одетой современно. И доныне царят жестокие требования к облачения женщины в странах Ближнего востока с теократическим исламом. Да и христианская церковь была в этом смысле строга, вспомним Жанну д,Арк, которой инкриминировалась, что она в походе носила мужскую одежду, и отсюда приговор.
Стоит ли брюзжать, что ныне в этом плане взяли своё, разоблачаются до возможного максимума, и мужская чувствительность к такой обнаженке притупляется. Но внешняя сторона - пожалуй, лишь одна из составляющих, и не первостепенная - того, что ранее названо женским профессионализмом. Кокетство, уловки для привлечения внимания потенциального супруга или возлюбленного, способность в области вокального, танцевального, врожденного актёрского искусства, лицемерие в ответственных моментах отношений с избранниками - этого, по счастью - для меня - начисто лишена моя жена, но это возможно не характерно для наработанного веками - пусть в кавычках - "женского профессионализма", закрепленного и генетически - вон малолетка вертится перед зеркалом и неумело наряжается.
То же - применительно к поэзии
Задумывал я, поначалу даже в отрыве от темы этого опуса – но не от проблемы призвания и профессии совершенно, - с упором на обновление языка - в основном значении этого слова, и языка искусства - живописи, музыки, зодчества - для отражения или выражения сущности мировосприятия людьми новых поколений. Сознанию, что более или менее полное раскрытие этого не по зубам не только мне, сугубому дилетанту, но, наверное, и солидному коллективу эрудированных профессионалов. Но что-то из знакомого мне даёт основание попытаться пристроить это к разбираемому. Намереваюсь ограничиться русской поэзией, хотя то, что находится на рабочем столе передо мной, заставляет задуматься.
Первое - книга Николая Ушакова "Мастерская", посмертно изданная, Для меня это живой человек в памяти, с которым я общался несколько лет, носил ему на суд стихотворные свои вещицы, но об этом - не здесь. Призвание этого человека - поэзия. Не мне судить - много ли поэтических жемчужин в солидной книге серии "Библиотека поэта"; кажется мне поярче в последующем небольшом сборнике, из не вошедшего в предыдущий вероятно по идеологическим соображениям. Но, как следует из вышеупомянутого - "Мастерская" - знание русской поэзии и любовь к ней, верней переставить местами - знание и любовь - безмерны. И что знаменательно: у поэтов, чьи имена и вчера встречались лишь в трудах литературоведов, выискиваются впрямь поэтические строки, так же, как у представителей послевоенного поколения, как-то заявивших о себе. Порой радовало Ушакова и что-то из приносимого мной, допускаю - не вполне заслуженно. Что-то отрывочно сохранилось в памяти - высказывания о поэтах - его современниках.
Второе - напечатанная в № 8 за 2011 год в журнале "Октябрь" повесть "Любезное отечество" Анатолия Наймана, поэта, прозаика, переводчика, эссеиста - из славной плеяды ленинградских поэтов послевоенного времени - Самойлова, Рейна, Кушнера и других, в числе которых нобелевский лауреат Иосиф Бродский - и "сладостный союз поэтов меж собой связует" - о них в полной мере. Упомянутая повесть, несомненно, автобиографична, хотя герой носит другое имя, но идёт рассказ о том, как в одном из университетов США, где набралось несколько студентов отовсюду, желающих, в частности, ознакомься с русской культурой, литературой, приглашенный из России конспективно говорит о русской поэзии. Из текста повести явствует, как он широко и глубоко осведомлен в этой области. И мне ли, сознавая несоизмеримость этих людей и моего представления о русской поэзии, набраться наглости о ней судить?
Единственно, в оправдание - только под знаком соотношения призвания и профессии - по моему разумению, как что-то смыслящий в поэзии и более или менее знакомый с отечественной прошедших веков. Нет, поэзия на Руси, настоящая, издревле таилась в былинах, пословицах, песнях, сказках, но к профессионализму это не имеет отношения.
Век ХVIІІ. Всеохватный Ломоносов, и стихи - между прочим, но в них присутствуют и образность, и мысль, и без особого пафоса. Через окно в Европу, оттуда донеслось, что можно, как персонаж Мольера, изъясняться - и прозой, и стихами. Отчего бы не попробовать – может получится, и сановным вельможам придётся по вкусу. Неуклюжие подражания европейским образам "высокого штиля", "торжественны оды", высмеянные в "Евгении Онегине" - у Тредиаковского, Сумарокова, Хераскова, да и у дяди Александра Пушкина - Василия Львовича. Но, спасибо им, проторяющим дорожку для авторской поэзии в своём отечестве. Тем более, для тех, у кого к этому истинное и достаточно яркое призвание.
Державин - профессиональный чиновник достаточно высокого ранга. Но заряд поэтического призвания срабатывает даже в подобострастных одах. Жуковский - не первый ли настоящий профессионал на поэтической ниве? Я бы отдал пальму первенства баснописцу Крылову; в одном из опусов сравнивал созданное им с баснями его отечественных предшественников, также сюжетно перенятые от Эзопа, Лафонтена, но, как говорится, небо и земля - изумительный язык, и десятки Крыловских басен - навечно в сокровищницу русской жизни и поэзии. А Жуковский - кроме пока непревзойдённого перевода "Одиссеи" - гладкие трогательные строфы, и то, что его поэзия по комплиментному Пушкинскому "пройдёт веков завистливую даль" - лишь благое пожелание. И те же - Дельвиг, Кюхельбекер - друзья Пушкина, да и Языков, Денис Давыдов, отчасти Баратынский, Батюшков - поэты пушкинской поры, хотя и взаправду истинная поэзия нет-нет, да и сверкнёт. Каюсь, может, строгость моя от того, что не вник в их творения как следует.
А скорее - в сравнении с Пушкиным - как светящиеся огни иллюминации в солнечный день, и оценить такое рукотворное можно рассматривая при Луне. В Пушкине призвание и профессионализм - в лучшем смысле этого понятия - неразрывны, и "взыскательный художник", который может быть доволен лишь доведенным до крайнего совершенства - идеал профессионала. Уверен, что то же бессомненно относится к Лермонтову. Кто ещё причисляется к "золотому веку" русской поэзии? Некрасов – в нём профессионализм выжимает максимум из призвания, и это даёт весомые плоды. Но определение "гений" - в разумении сегодняшнем, а не том, когда Пушкинский Моцарт адресует его снисходительно - и себе, и Бомарше, и Сальери, - по-моему, ограничиваясь "золотым веком" русской поэзии - действительно только для Пушкина, Лермонтова и, наверное, Крылова. А как же Тютчев, Фет - разве у них не золото поэзии самой высокой пробы, хотя какие они профессионалы - Тютчев точно как дипломат, Фет - хозяйственный помещик. Но прорвалось призвание, да ещё как!
А дальше, во второй половине XIX века, или несколько раньше потребность публики вкусить чего-то новенького, свеженького приводит к тому, что крен от призвания к профессии делается всё ущербней. Уже Бенедиктова превозносят больше, чем Пушкина - ведь "на устах его печать". Думал я посвятить целый опус Бальмонту и Брюсову, второй считал первого своим учителем, но дело не в этом, а в том - как трансформировалось соотношение между призванием и профессионализмом. В середине XIX столетия обновляющуюся Европу в поэзии начали завоевывать читающую публику, внимающую аудиторию - объявившие себя декадентами, символистами, новаторами в искусстве слова. И юный Бальмонт, полиглот, знакомящийся этим в оригиналах, задумал перенести свежие веянья стихотворчества на русскую почву, и считал, что такая миссия ему по плечу.
На рубеже XX века имя Бальмонта, выпустившего несколько поэтических сборников, снискавшего известность как переводчик с европейских языков, гремело в России. По мнению восторженных его почитателей "Вся русская поэзия лишь предтеча Бальмонта". И в начале нового века, после завершения издания капитального, сорокатомного энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, значение которого сохраняется и поныне, решено был выпустить пару дополнительных томов, в которые бы вошло, в частности, достаточно заметное и значимое в сравнительно недавнее время. Автором энциклопедических статей о русской литературе был непредвзято и проницательно разбирающий творчество и современных литераторов С.А. Венгеров. Из обстоятельной статьи о Бальмонте: "...Отличается выдающимся трудолюбием, чрезвычайной деятельностью. Как поэт оригинальный, ещё несравненно более тщательный как переводчик... Этот элемент надуманности, вычурности, форсирования, вообще составляет самую слабую сторону бесспорно крупного дарования Бальмонта. Ему недостаёт той простоты и искренности, которой сильна русская поэзия в лучших своих проявлениях". Критики отмечали музыкальность стихов Бальмонта; не мною сказано, что в русской поэзии составляющие музыкальности и образности у разных поэтов главенствовали в том или другом, и, может, именно непереводимая музыкальность делает недоступный для зарубежного читателя полноту обаяния Пушкина, Есенина, а, возможно, и рассказов Чехова. Между прочим, в ответном письме Бальмонту 7 мая 1902 года у Чехова кажутся неожиданными такие строки "Вы знаете, я люблю Ваш талант и каждая Ваша книжка доставляет мне немало удовольствия и волнения".
Надо сказать, что в отзывах на произведения современников, для которых суждение Чехова много значило, он, в отличие от прохладных оценок покойных Гончарова, Достоевского, не знаю как - Тургенева, - старался их приободрить, отметить удачно выраженное, и замечания, например в адрес произведений Горького, по сути, очень даже критические, выражены в форме предельно деликатной. Это вообще отражает, я бы сказал, преклонение Чехова перед людьми творческими в любой области - Чайковским, Левитаном, Буниным, или подвижником от медицины в "Попрыгунье", учёным в области энтомологии фон Кореном из "Дуэли", профессором в "Скучной историй" - не праздным и хнычащим бездельникам, а тем, кто но своему призванию и в силу своих способностей, таланта старается внести свой вклад в духовную или материальную сокровищницу человечества; а чем оборачиваются у каждого, или - скажем так - профессионально целеустремленного - "Человека в футляре", героя "Крыжовника", Лопахина из "Вишневого сада" - отдаётся на суд мыслящего читателя.
Бальмонт, как эмигрант стал доступен советскому любителю поэзии лишь после солидного тома в серии "Библиотека поэта" в 1969 году, и, за исключением немногих строк им сочиненных, отличные переводы из английской, французской, испанской, польской, чешской, болгарской, литовской, грузинской, армянской, индийской, японской, монгольской поэзии, в основном очевидно без подстрочников, прямо с оригиналов, и непревзойдённым остаётся например "Ворон" Эдгара По. А Брюсов, последователь Бальмонта, и считал себя его учеником, - в сборнике стихотворений, посвящение учителю гласит " Сильному от слабого". В том же дополнительном томе словаря Брокгауза, тот же Венгеров в статье об этом поэте отмечает: " Брюсов - один из наиболее ярких представителей русского декадентства в тот период, когда оно задалось целью во что бы то ни стало обратить на себя внимание". Будет ли натяжкой, если в который раз обращаясь к "Моцарту и Сальери", выскажу, что в образе Моцарта Пушкин представил гения, в творчестве которого, как замечалось выше, неразрывно слились призвание и не натужный профессионализм, а вот у Сальери явно просматривается приоритет именно достижения профессионализма на уровне для него возможного. "Я сделался ремесленник", "Музыку я разъял как труп", "Когда великий Глюк явился и открыл нам новы тайны... не бросил ли я всё, что прежде знал, что так любил, чему так жарко верил, и не пошёл ли бодро вслед за ним..." "Усильным, напряженным постоянством я наконец в искусстве безграничном достигнул степени высокой. Слава мне улыбнулась…."
Но Брюсов в своих притязаниях идёт и дальше мечтаний Сальери, и того "я", что выпирает из стихов Бальмонта. Из статьи о нём: "Брюсов прямо заявляет: "Печатая свою книгу в наши дни, я не жду её правильной оценки ни от критики, ни от публики. Не современниками даже не человечеству завещаю я эту книгу, а вечности и искусству". Не больше, не меньше. "Своеобразную известность приобрело стихотворение "Тень несозданных созданий колыхается во сне, словно лопасти латаний на эмалевой стене. Фиолетовые руки на эмалевой стене полусонно чертят звуки в звонко-звучной тишине..." Это "звонко-звучное" - вызвало в памяти " Как будто грома грохотанье – тяжело-звонкое сказанье по потрясенной мостовой…" - вот оно – золото поэзии.
Было бы несправедливо недооценивать значение деятельности Брюсова, не только как поэта, в формировании культурного пространства дореволюционной и отчасти послереволюционной России. Из энциклопедии: "Как поэт выступил 1894 году в сборнике "Русские символисты" Затем как переводчик Верлена, автор статей "Об искусстве", О Пушкине (письма Пушкина и к нему), издавал книжки стихов. Рецензии. Принимал деятельное участие в журналах "Новый путь", где, между прочим, писал политические обозрения (национал консервативной окраски). Принимает участие в редактировании московского критического журнала "Весы" и декадентском альманахе "Северные цветы". Помещает в лондонской газете и французском журнале годовые обзоры русской литературы". И из "Большой Советской энциклопедии: " В 1920 году вступил в коммунистическую партию. В 1921 году организовал литературно-художественный институт (впоследствии имени Брюсова)... Вместе с Блоком он подготовил почву для поэтической деятельности советских поэтов ... Но философско-общечеловеческие позиции Брюсова, его рационалистическая поэтика противоречила неоплатонической теории и практике русских символистов..."
Нелишне, сдаётся мне, по-своему прокомментировать цитируемое. Автор статьи о Брюсове в советской энциклопедии Ариадна Громова, весьма активная литературная дама, и вступив в 60-е годы прошлого века в жанре привлекающей массового читателя фантастики, стала лидером одной из группировок литераторов, прорывающихся к редакциям журналов и издательств для публикации преимущественно их произведений. Между прочим из, в общем-то, нейтральной рецензии на предложенную мной рукопись для одного из издательств, - рассказов частично опубликованных в периодике, было ясно, что она это не читала, разве что очень бегло просмотрела. А из её статьи в энциклопедии читающий должен понять, что Брюсов, в жаргонном выражении, "наш человек", член нашей партии, стоял у истоков организации советских поэтов, и вместо "неоплатонических" русским символистов, иначе говоря, сочетающих такое, что не сразу поймёшь - что за этим кроется, предлагает "рационалистическое" - вероятно то, что уже не в 20-х, а в 30-х годах превозносилось как социалистический реализм. Не одобрял Брюсов поэзию и раннего Пастернака, хотя он, как и Есенин откликнулись на смерть Брюсова прочувствованными стихами. Зато для многих советских поэтов, боюсь утверждать - для большинства, по меньшей мере, в ряду их произведений, как у упомянутого выше Николая Ушакова, профессионализм должен был компенсировать налётом поэзии явные или косвенные славословия советской власти, её вождям и выдвиженцам.
Размышления на тему...
А в заключение не могу не увязать и этот опус - со своим "монадным", не один год продумываемым и выкристаллизовавшимся виденьем мироустройства с происходящим на свете - в микромире или во вселенной, на Земле с незапамятных времен и в человеческой истории, в некоторых областях науки и культуры. Такое заявление может показаться похлеще сверхвысокомерного брюсовского, но, если и пишу, как говорится, для души, в стол, теперь перспективнее - на сайт, то стараюсь как можно доходчивей, и без зауми даже вулканируя уж слишком парадоксальным - как автору в былом фантастики должно быть простительно. Итак, представляется мне правомерным сопоставления процесса эволюции живого на Земле, возникновения при этом множества видов флоры и фауны, и - того, что происходило и происходит в становлении вида гомо, гомо сапиенс, развитии человечества.
В предыдущих опусах описывал, как мне это представляется - не в рамках дарвинизма, тем более, вульгаризованного, и, если в духе витализма, то с конкретизацией аристотелевой энтелехии, понимаемой, допустим, как призвание. Только - что и как призывает? Напомню о той роли, что играет информация - в широком значении этого понятия в происходящем на белом свете, абсолютно во всём, и, если на то пошло, и законы природы без неё оставались бы тайнами за семью печатями или изначала мёртворожденными. Доказано, что информацию обо всём к ней причастном хранит вода. В экспериментах, начисто исключающих подтасовку, люди, обладающие экстрасенсорными способностями такого рода, как говорилось, считывают - иначе не скажешь - информацию и с предметов неодушевленных, и бесконтактно - из хранящегося в памяти человека, причём с проникновением в прошлое и даже заглядыванием в будущее - но об этом подробней размышлял в других опусах, а здесь, как говорится, по ходу дела.
Информация, вездесущая, подсказывает - каковы возможности - скажем у атома кислорода объединиться с двумя атомами водорода для создания молекулы воды, обладающей новыми свойствами, и, в свою очередь неожиданными возможностями - вынужден и тут повторять изложенное ранее в моих опусах. И таким образом, по моему убеждению, отдельные особи определённого вида живых существ получали информацию о том, что есть возможность в процессе целенаправленных метаморфоз осваивать подходящую для этого экологическую нишу - надо ли уточнять что это значит, и такое "призвание" стимулирует запуск механизма физиологически, а параллельно и относящийся к образу жизни в обетованной экологической нише, и, исходя из палеонтологического подтверждения отсутствия "промежуточных" представителей перехода от родительского вида, остающегося неизменным, к порожденному новому, процесс такого рода сравнительно быстро по геологическим меркам распространялся – не так ли информационно? - и на популяцию, и на закрепление генетического порядка; только для науки этот механизм пока более чем неясен.
Как бы я это отобразил в сценарии учебного кино, - чем занимался добрых два десятка лет на студии "Киевнаучфильм"? Чередовании натурных кадров и выразительной мультипликации, даже посредством компьютерной графики. Экранная машина времени переносит нас моментально на миллиарды лет назад, на остывающей поверхности нашей планеты почти всюду причудливый рельеф - от глубоких впадин до горных хребтов. Установившаяся температура, и, кажется, множество электрических разрядов настолько способствуют образованию молекул воды, что, где б не очутился тогда гипотетический путешественник во времени, то, к в Пушкинском "Медном всаднике" - "Вкруг него вода и больше ничего". Но, если такой научный паломник захватил с собой водолазный костюм, аппаратуру из ультрасовременных лабораторий, то обнаружил бы в этом мировом океане немало любопытного. Вода - замечательный растворитель (ах, невольно вспомнился один из фильмов по моему сценарию для студентов специализированных факультетов - "Растворы" - в них всё далеко не так просто...), и в той "потопной" воде каких только соединений не отыщешь, и неорганических уже органических - а почему бы нет, если информация о таких возможностях - призвала к их реализации...
И совсем уж необыкновенно не упущенный шанс хитроумной, как Одиссей, молекулы редуплицироваться, удвоиться, породить точно такую же, по своему "образу и подобию" - вот эта молекула - РНК или ДНК - дезоксирибонуклеиновая кислота на химическом языке, праматерь всего живого. И в том первичном океане, пусть по-Опарински - перебором проб и ошибок, но совсем не по-Опарински - целенаправленно, по информационным подсказкам - образовывались самодостаточные во взаимодействия с окружающей средой клетки - "кирпичики", из которых строится всё живое - и в царстве флоры и в королевстве фауны. А наш путешественник во времени начал возвращаться в нынешнее, но рывками в миллионы лет, и как-то заметил, что сильно обмелел мировой океан, обнажая сушу, словно по Библии в день второй сотворения Богом мира вроде бы не так уж давно, и не такие уж далёкие наши предки открыли нам, как это было. Какой же информационный призыв или призвания побуждало им одаренных обитателей океанов и морей попытаться вырваться на открывшуюся сушу, по научному - осваивать неведомую, простите - а как же информация извне? - экологическую нишу, наверное, пригодную для её освоения, понятно оснастившись взамен уже ненужных плавников и тем, что необходимо для проживания исключительно в водной среде. И влекла в соответствии с будоражащим призванием земля, где можно будет насыщаться тем, что уже произрастает - тоже ведь оторвалось от прародительских водорослей...
Конечно, в мультипликате занятно показать, как в подобной экранизации сказок Киплинга - откуда взялись южноафриканские "броненосные" черепахи, или хобот у слона,- как какая-то рыба, лишившись плавников, чешуи, надутого пузыря в брюхе, обзавелась лапками, кожей, чувствительной к климатически переменам и защитной окраски: а также и звуки, и запахи вокруг улавливает по мере надобности; и это ещё далеко не всё из того, от чего она без ущерба для себя избавилась, и что для жизни в новых условиях приобрела. И главное - скажет так - досконально овладела профессией т позволяющей выживать в борьбе за существование, в условиях не всегда самых благоприятных, и справляться с основным - продолжением рода - недаром столько видов земноводных, не совсем порвавших с водной средой - дожили до наших дней.
Науке предстоит разгадывать - как происходила такая трансформация - думается, посредством информационной подражательности в пределах популяции возникающего вида, и ещё более таинственен механизм наследственной, генетической передачи - и физиологических метаморфоз, и установок оптимального образа жизни, инстинктов, внутривидовых взаимоотношений, особенностей психического склада. Впрочем, не то ли происходило в относительно недавние века при селекции домашних животных, или - без обид на аналогию - формировании национальных сообществ. Продолжаю настаивать на идентичности такого рода процессов. Может быть, для полноты иллюстрации стоит представить освоение воздушного океана, начиная с первопроходца, вымершего как несовершенного, археоптерикса. И сколько развелось за миллионных лет эволюции видов летающих птиц, не говоря уже о крылатых насекомых. И - как не сравнить - немногим более столетия прошло со дня, когда первый самолёт меньше часа продержался в воздухе, и в наш век ставшие будничными тысячи авиарейсов на всех континентах.
И когда разнообразная растительная пища удовлетворяла аппетиты разнообразнейших видов травоядных, призывная подсказка эволюционного Создателя - пантеистический синоним Бога - вызвала к жизни плотоядных - вольнo вегетарианцам по моральным или другим соображениям отказывать себе в пище - и вкусной, и питательной, для нашего брата вполне доступной и не как азартному и удачливому охотнику. Другое дело - хищные звери - острые клыки, когти, сила и ловкость, генетически выверенная стратегия и тактика овладения добычей - сделали, почему бы не назвать так - профессионалами - и тигра, действующего в одиночку, и группы волков, когда распределены роли разбойничьей ватаги. Возможно, совершенство и в этой, будем говорить, профессии, пришло не с начальными, пробными поколениями, и при жизни не так уж большого числа следующих - напомним об отсутствии в палеонтологии "промежуточных форм", но на долю таких "промежуточных" вероятно пришлась вся тяжесть борьбы за существование по дарвинизму, и выживали наиболее приспособленные, не удержусь - профессионально. Не потому ли сгинули - недостаточно приспособленные к непривычным условиям или, согласно одной из версий - не выдержавшие конкуренции с более жизнестойкими неандертальцами - питекантропы - да, "плохая им досталась доля"; и не исключено, что немало появляющихся видов растений и животных - в лучшем случае дошли до наших дней как реликтовые, а то и загнанные в тупики эволюции как нежизнеспособные, исчезли бесследно.
Но правомерно ли эту эволюционную схему, относящуюся ко всему дочеловеческому, - экстраполировать, начиная с развития гомо, и гомо сапиенс, - на происходившее в исторические эпохи, в сфере культуры, хотя бы на примерах русской поэзии? Разве что здесь "промежуточные формы" никуда не делись, и можно рассматривать их также c позиций заявленного заголовком этого опуса - призвания и профессионализма, о чём по-разному шла речь на его страницах или на сайте. Может по-дилетантски привел для подтверждения своей концепции таких представителей русской поэзии в переходных что ли этапах - так выбранных, не самых характерных - Сумарокова, Хераскова их ХVІІІ века, Брюсова и Бальмонта из XIX-XX-го. Но, наверное, не промахнулся с Пушкиным, Лермонтовым, Крыловым, Тютчевым, Фетом.
А к русской поэзии у меня отношение, может быть, слишком субъективное, да ещё на старости лет. Выше приводилось письмо Чехова Бальмонту, в котором "... каждая Ваша книжка доставляет мне немало удовольствия и волнения" Почему "волнения"? Но выше не приведена заключительная фраза этого письма - "это, быть может, оттого, что я консерватор". Подозреваю, что в такой деликатно завуалированной фразе Чехов по сути повторил высказанное Венгеровым и о Бальмонте, что в его стихах утрачено "направление русской поэзии", отличающейся "простотой и искренностью", а не тем "искусством для искусства", в худшем смысле, неожиданностью смысловых и метафорических скачков по психологическому алгоритму анекдота - будоражащая реакция сознания, на логически не ожидающего такого поворота. Вероятно, подобная парадоксальность свойственна и поэзии, и музыке - наверняка, однако в меру, по принципу необходимого и достаточного, естественной мудрости, приложимой к любому совершенному созданию - от атома до человека с эпитетом "идеального", или творения с безусловным - гениального; слава Богу - вдоволь таких шедевров - в культуре общечеловеческой, науке - доступных каждому, и недоступных, как детям, чьё эмоционально-интеллектуальное восприятие к такому не готово; станет ли готово у всех, ставших взрослыми...
А в русской поэзии моего, ХХ века мне ближе Бунин, чем Блок, раздражает Маяковский, что-то трогает в Мандельштаме, восхищает Пастернак, но берёт за душу "Доктор Живаго", и особенно приписываемые ему стихи. И, если я отдавал должное новаторству гремящих во второй половине века Евтушенко, Вознесенскому, Рождественскому, то, как писал Чехов, "удовольствие и волнение" по-настоящему доставляли многие стихи в поэтических сборникам - десятки в домашней библиотеке, в периодике, - всё-таки созвучные "классическому направлению". Признаю, что при мощном импульсе призвания - сотворенное Ахмадулиной и отчасти Бродским - вершина профессионализма - комплимент без тени умаления достигнутого, и, главное - безоглядочная откровенность: такие вот мысли и чувства в этот миг вдохновенья переполняют душу и свободно переливаются в поэтические образы.
Ответы на непостижимое - призвание - откуда оно входит в душу "искрой Божьей" - для чего, и возгорается столь разным по характеру и направлениям творческим пламенем, и как выпадает жребий такой на избранного - это ответы от кого услышишь, или всё это так и будет безответным? Что же касается профессии, профессионализма - с одной стороны для сегодняшнего человечества это такой же неотъемлемый атрибут, как одежда, жилище, язык, семья. Сопутствующее этому – следование традиции, определенная ограниченность, необходимость обучения "повышения квалификации" и обязательность, что называется, держать себя в форме, сколько хватает сил и воли; давление конкуренции - где тут ставить плюсы и где минусы. А кто выигрывает от всепоглощающего профессионализма - это потребитель, и я первый с частной оговоркой - в меньшей значительной мере - в сфере материальной. Зато и теперь, перечитывая классику или отрывочно знакомясь с сочинениями новых, незнакомых прежде авторов; слушаю музыку - от Баха до романсов в исполнении превосходных артистов, да и лучшее с телеэкрана; не упустить бы и - походы в музеи в прошлом, рассматривание репродукций любимых художников - такое вот чудесное утешенье, похоже, не только моей жизни...
ДОПОЛНЕНИЯ
I. Профессионализм можно разграничить и такими прилагательными, как наглядный и опосредованный. Первый - когда профессионал-исполнитель демонстрирует нам - на что он способен. Не я один, верней, тысячи, миллионы зрителей, да и слушателей поневоле восхищаются - в душе или выплескивая эмоциональное возбуждение - совершенным владением своим телом акробатом, гимнасткой, балериной; тем, как звучит скрипка, рояль, виолончель, саксофон у виртуоза; правда, когда актёры - на сцене театра или на экране раскрывают с большей или меньшей убедительностью изображаемое лицо, - мы отчасти опосредованно осознаём масштаб артистического таланта. Завораживает профессионализм гадалок и целителей - не обязательно шарлатанов, однако выработанные приёмы и сопутствующий антураж усиливают безоговорочную доверчивость; не такова ли, по сути, внушаемость толпы поднаторевшим на этом поприще проповедником, не будем уточнять - религиозным или политическим, и насколько искренним в каждом случае.
Такого рода проявления человеческих возможностей - на грани необыкновенного, исключительного, чуть ли не сверхъестественного, чудесного - в изначальном смысле этого слова, в частности, при действиях и разъяснениях непостижимого простыми смертными - личностями с - в полунаучной терминологии - экстрасенсорными способностями. И всё-таки совсем другое дело, когда, например, берём в руки книгу, бродим по залам музеев, тем более, листаем альбомы репродукций или пользуемся средствами звуко- и видеозаписи. Жизненно важный и посему доминирующий по отношению к минувшему во времени "эффект присутствия" наследованный от "братьев меньших", не во всякой душе отзывается такой же восторженной сопричастностью к творимому необычайному и тому, кто совершает это чудесное у нас на глазах.
Вчитываемся в биографии великих творцов, а ушедший XX век насытил жизнеописания его современников множеством документальных свидетельств, фото- и киноматериалов. Но ощущая их столь знакомыми - наугад - Чехова, Горького, Пастернака, Рахманинова, Пикассо, Планка, Эйнштейна, Плисецкой, Ростроповича, Эдисона... можно продолжать и продолжать - путаемся в нитях, вроде бы связывающими с ими сотворенным; и никак не даются наощупь - те же, "призвание", "профессия", этому призванию следующая, остаются условные штампы - талант, гений, характер, судьба. И подобный профессионализм доходит до нас как бы опосредованным, как, допустим, до горожанина различная сельскохозяйственная продукция - разве что умозрительно связанная с коровами, пчёлами, полями пшеницы, фруктовыми садами, огородами, хотя в этом случае что-то тянет этой связи коснуться. И то сказать: в век глобальной безымянной стандартизации недаром всё более в цене индивидуально профессиональное, последнее слово предыдущей фразы лучше с эпитетом "высоко" - будь то нечто рукодельное, ювелирное или золото с самоцветами поэзии, живописи, музыки - не массового производства; а в науке, да и в искусстве, пожалуй, тоже - это самое высокопрофессиональное по достоинству и сразу оценят разборчивые профессионалы в данной области.
И - отраженно - под знаком призвания и профессионализма - эротическая сфера в расширительном понимании. Профессионализм первого рода - секс, в узком значении - вокруг полового акта; сдаётся мне нынче вытесняет - без экстраполяции - на всех в мире - то, что по-человечески опосредованно именуется любовью - вдруг вспыхнувшей, как у Ромео и Джульетты, где чистый секс может быть как следствие скрепляющее, или - долгие годы, скажем, у Старосветских помещиков сродни привычке, а у меня с моей женой - верится - настоящая.
2. Отчего бы не отнести к высококлассным профессионалам тех, кто способен как нельзя лучше справиться с задачами, поставленными их господами, хозяевами, вождями? Для мало-мальски интересующихся историей это - Талейран и Фуше у Наполеона, а также у Людовика; среди подручных Сталина - Молотов, Берия, Каганович; Гитлера - Гимлер, Геббельс. Не стоит здесь уточнить - в каких областях эти, как сказано, подручные, и какими методами реализовывали задуманное диктаторами. Но такого рода союзы - "коня, и всадника" - понятна роль послушного и, можно сказать, профессионально выдрессированного "коня" усердно исполняют, повторю - подручные и не при самодержцах, а, допустим, в командах демократически избранных президентов, премьеров, хозяев или руководителей промышленно-финансовых корпораций, разного толка солидных учреждений и даже творческих коллективов.
Попутно - о мелькнувшем выше слове "подручные". В данном контексте оно казалось уместным, но по привычке последних лет - не вполне доверять субъективизм дефинициям, справляюсь со словарями. У Даля "Подручник и-ница - пособник, помощник, сотрудник; кто на кого служит и заодно с ним. Без подручников и конокрадам не сдобровать бы. Подвластный, подчиненный, под чьею рукою, властью". В довоенном "Толковом словаре русского языка" - несколько значений слова "подручный" - и подручный инструмент, и "помогающий, выполняющий подсобную работу", и "находящийся с правой руки кучера или ездового (подручная лошадь)". И - "в значении существительного - подручный - помощник, пособник (разговорное и пренебрежительное)". И характерный пример - этот том словаря выходил сразу после 1937 года, и это сказывалось на некоторых, подходящих для подчеркивания лояльности режиму словарных статьях. "Заговорщик и убийца фашист Бухарин - презренный подручный обер-бандита Иуды Троцкого". Опять же - для хотя бы поверхностно знакомых с послереволюционной, 20-х годов историей СССР - что может сказать эта "примерная" фраза?
3. Сопоставляя категории призвания и профессии, Был назван гениальный профессионал - Иоганн Себастьян Бах. Вероятно, по крайней мере, в юности он мог слушать мейстерзингеров, как сообщает энциклопедия, наследников миннезингеров. Последние - "немецкие рыцарские и придворные лирические поэты XII и XIII веков". Сохранились имена авторов канонических трехстрочных с припевом любовных песен. И своё призвание они использовали, можно сказать, по назначению. Из той же энциклопедии: "Мейстерзингеры - певцы и поэты ХІV-ХVIIІ веков. Продолжая лирическую поэзию миннезингеров, они придавали главное значение лирической форме и, подчиняя поэзию строгим правилам, низвели её до степени ремесла. Мейстерзингеры составляли особые цеховые общества со строгим уставом и особой иерархией (5 ступеней)".
Что же происходит, когда является Иоганн Себастьян Бах, почву для которого, можно сказать, повторяясь - эмонационально-интеллектуальную - по аналогии с эволюционными взрывами - образованиями новых видов живых существ - экологичную нишу для восприятия творений гения - подготовили личности с задатками призвания - в данном варианте в сфере музыки, задатками доведенными до уровня профессионализма, закрепленного в корпоративных рамках. А ведь и впрямь прав Пушкинский Сальери, говоря о Моцарте: " ... я избран, чтоб его остановить - не то мы все погибли, мы все, жрецы, служители музыки..." Отметим, что при этом совершенно не причём боготворимые им Глюк, Гайдн. Речь идет, очевидно, о профессионалах средней руки - но что им грозит? Отнюдь не поголовное обнищание вследствие вытеснения Моцартом, его музыкой их творений; да возьмите сегодня - композиторы, сочиняющие серьёзную симфоническую и камерную музыку,, по материальной отдаче, наверняка, уступают профессионалам, действующим в жанрах эстрады, музыкальном обрамлении кинофильмов. А вот та признательная слава, что было, улыбнулась Сальери при жизни, посмертной не станет, сойдёт на нет, хорошо, если хоть что-то останется живучее для потомков - не затеряется в запасниках "третьей спирали" - духовной сокровищницы человечества.
Внести что-то своё, что - дай Бог - закрепиться в этом "третье спиральном" - сродни "основному инстинкту " - продолжения рода передачей по наследству генетического кода в двойной спирали. Этому служит призвание творческой личности, обрастающее профессионализмом. Но призвание гения не застывает профессионализмом, верней сказать, преодолевает его безукоризненным новаторством содержания и формы. Недаром сказано - "гением", а на ступеньках пониже - затягивает, захлестывает этот самый профессионализм - но это не значит, что в результате не могут родиться изумительные произведения. Выше говорилось, что гений Пушкина - "солнце русской поэзии" - в том, по-моему, смысле, что, если в профессионализме и выше среднего уровня есть нечто искусственное в худшем значении этого слова (по словарю - "притворный, деланный, не настоящий"), то "Как эта лампада бледнеет пред ясным восходом зари" - солнце Пушкинской поэзии освещает пути русской - и подлинной и заслуженно сметаемой временем на обочину - в позапрошлом, и прошлом веке, не знаю как в наступившем ХХІ-ом.
Впрочем, на Руси подобное происходило не только с поэзией, об этом, кстати, дополнительно ниже. С Глинкой и "Могучей кучкой" особенно отечественная музыка - здесь нельзя не упомянуть Чайковского - стряхнула с себя путы среднеевропейского профессионализма, так же, как "передвижники" вырвались из рамок высококлассных профессионалов- намёк на каламбур - классицизма. Впрочем, те же невольные и весьма неуклюжие эпигоны античных творений - Третьяковский, Сумароков и другие, скажем так - даже не допушкинские, а додержавинские - взрыхляли культурную почву, благо посильно и лишь отчасти в духе конформизма, в отличие от крестьян, которых поначалу принуждали сажать экзотический для них картофель. Но без подобной неглубокой вспашки культурной целины у того или другого народа - эволюционно реализующими своё призвание в наметки профессии, и предлагающие народу пусть незрелые, но обогащающие духовный рацион плоды - без этих, тем более безымянных, чем - уходя в глубь веков - вряд ли могли бы реализоваться гении, чьи творенья нетленны в "третьеспиральной" сокровищнице - своего народа или человечества.
4. Не знаю, насколько убедительным было бы для понимания взаимосвязи того, что именуется призванием и профессией - на пунктирных примерах сферы музыки и эволюции русской поэзии; но о ней в этом ключе следует, на мой взгляд, дополнить - хорошо, что вспомнил - размышлениями Марины Цветаевой - 0 Бальмонте, и о Маяковском и Пастернаке. "Если бы надо было дать Бальмонта одним словом, я бы не задумываясь сказала" Поэт". Не улыбайтесь, господа, я бы не сказала так ни о Есенине, ни о Мандельштаме, ни о Маяковском, ни о Гумилеве, ни даже о Блоке. Ибо в каждом из них, кроме поэта, было ещё нечто, большее или меньшее, лучшее или худшее, но ещё нечто. Даже у Ахматовой была молитва - вне стихов. В Бальмонте же, кроме поэта, нет ничего" Цветаева отмечает, что Пушкинское "Пока не требует поэта..." – не о Бальмонте, как человеке-поэте. Это его призвание, такое же, думаю, как и религиозного фанатика. При нередких встречах с Бальмонтом в период эмиграции, в Париже, Цветаеву умиляла его доброжелательность и отрешенность от "забот суетного света". "Девятнадцать лет прошло с нашей первой встречи. И никогда, ни одной минуты я не чувствовала себя в присутствии Бальмонта буднично".
Есть, по-видимому, натуры, для которых вне замкнутого мира своей веры, - всё прочее подобно сновиденьям - с участием недремлющего сознания в событиях обыкновенных или необыкновенных, радостных и ужасающих, как наяву; а главное, что по настоящему волнует душу - в том лишь, что причастно к тому, что называется верой в религиозном смысле. Да, что-то изначала, как призвание, захватывает, пленяет душу, или, бывает, для этого нужен какой-то толчок, озарение, чтобы эта, можно сказать, страсть овладела всем существом. В словаре Даля - одно из значений этого слова: "Страсть - душевный порыв к чему, нравственная жажда (как ярко у Пушкина - "духовной жаждою томим"...), жаданье, алчба, безотчётное влечение, необузданное, неразумное хотенье." Допустим, некий субъект - меломан, и, по словарю иностранных слов "меломания - чрезмерная страсть к пению и музыке". Своего рода, я бы сказал, духовный наркотик, и глубокое погружение в мир музыки, поэзии, математики, актёрского искусства - заслуживает ли упрёка, даже когда при этом отбрасываются другие значимые реальности - и в своей жизни, и в судьбах людей, с миром собственной страсти не связанных. Хуже, конечно, если человек оказывается в плену страсти накопительства - как Пушкинский Скупой рыцарь, Гоголевский Плюшкин, да и сегодняшний нувориш, или закабален игроманией, а то и помешан или помешана на сексуальных утехах.
Природа этого, возможно, трансформация условных рефлексов в безусловные, конечно, если у индивидуума имеются к тому предпосылки, может быть, в чём-то сродни призванию, что влечет за собой опять же ежедневную потребность отдаваться этому, как своего рода профессии. Возвращаясь к Бальмонту, жившему по воспоминаниям Цветаевой в мире поэзии, думаю - как это соотносится, так сказать, с творческой отдачей, пополнению "третьеспиральных" закромов самоцветами из недр своей души. А я также могу вспомнить человека - и как поэта, удостоенного, кроме ряда других его книг, и солидного посмертного тома из серии "Библиотека поэта" - Николая Николаевича Ушакова, и его же - с полным основанием, как живущего в мире поэзии. В середине прошлого, XX века я в течением нескольких лет приносил ему свои стихи - нельзя сказать на суд - но выслушать нелицеприятные суждения, порой одобрительные, и его размышления о поэтах и поэзии, частично вошедшие в книгу "Мастерская", свидетельствующую о доскональном знании русской поэзии - от истоков до вступающих в поэзию в те годы. Особо хочется отметить, что и у поэтов, что называется, второго ряда, с грустным эпитетом забытых, - он выискивал отдельные стихотворения, строфы подлинной поэзии. И не так уж мало таких - и у Бальмонта, и у самого Ушакова.
Лет сорок назад, а может и раньше, прочёл я в "самиздатовском" исполнении прозу Цветаевой, в том числе "Эпос и лирика современной России. Владимир Маяковский и Борис Пастернак? "Современной"- в начале 30-х годов XX века, когда Маяковского уже не было, а Пастернак, сравнимый с Пушкиным своего века, был ещё впереди. И потому, что, как бывает при переоценке былых ценностей, время внесло коррективы в суждения Цветаевой, и эпиграф к этим характеристикам "Критик: увидеть за триста лет и за тридевять земель" реализуем разве что в идеале. "Ставлю я их рядом, потому что они сами в эпоху, во главе угла эпохи, рядом стали и останутся. Во-первых, когда мы говорим о поэте - дай нам Бог помнить о веке..." В отличие от Бунина, и, тем более, верного ему Набокова, которые, мягко говоря, не признавали ни Маяковского, ни Пастернака, Цветаева отдаёт должно им, прежде всего, как Поэтам с большой буквы, выражающих себя в новом времени и новое время в себе. Разумеется, по-разному; скажем, у того же Бальмонта в его поэзии примет эпохи почти не найдёшь, да и у Брюсова те, что на поверхности, и, главное, сокровенное - я и мир вокруг, каков он во мне и я в нём - опять же по-разному - у Пушкина, Лермонтова, Фета, Блока, Бунина, Есенина, Ахматовой и, конечно самой Цветаевой - в совершенным, то есть таком поэтическом воплощении, которое непосредственно входит в душу читателя и закрепляется в ней.
У раннего Маяковского заглавным в его поэзии было "Я", и насыщенное откровенной поэзией, это не было штучным новаторством, и не кто иной, как Пастернак, понял это, и Цветаева: "С Маяковским произошло так. Этот юноша ощущал в себе силу, какую не знал, он раскрыл рот и сказал: "Я". Его спросили "Кто - "я"? Он ответил "Я: Владимир Маяковский"! "А Владимир Маяковский - кто?" - "Я". И больше, пока, ничего..." Читаю это, перепечатываю, восхищаюсь, и не могу не повторить банальное - проза настоящего поэта - в сущности та же поэзия, и Пушкина, и Бунина, и Пастернака, и - справедливости ради - неблизкого мне Иосифа Бродского. А дальше - у Маяковского: " Я, ассенизатор и водовоз, революцией мобилизованный и призванный..." - явное кокетство, в отличие от насильно призванных или верящих в торжество правого дела - на стороне красных или белых, Маяковский осознавал себе, можно сказать, одним из духовных вождей революционных преобразований, не больше, не меньше; и перестроился, отдавая, увы, не "звонкую силу поэта", а свой наработанный профессионализм достаточно неординарного уровня - прославлению достижений советской власти.
И Сталин отлично понял, что Маяковский посмертно свой, не то, что прославляемый Пастернак, и Маяковского советского периода усердно внедряли в идеологический рацион, насильно, по замечанию Пастернака, "как картошку при Екатерине", и это смертельно для восприятия поэта, его творчества в целом, даже Пушкина или Некрасова, да и, к слову, теперь Шевченко на Украине.
"Пастернак же... Имя знали, но имя отца: художника Ясной Поляны, пастелиста, создателя женских и детских головок. Я и в 1921 году встречала отзывы: " Ну да, Боря Пастернак, сын художника, такой воспитанный мальчик, очень хороший. Он у нас бывал. Так это он пишет стихи? Но он ведь, кажется, занимался музыкой..." А за плечами Пастернака было уже три полустанка (начиная с последнего): 1917 год- "Сестра моя Жизнь" (изданная только в 1922 году), 1913 год - "Поверх барьеров " - и первая, самая ранняя, которой даже я, пишущий, не знаю имени..." "Сестра моя - Жизнь" - насколько символично, - в те годы, когда в России всё переворачивалось, в этом сборнике: "В кашне, ладонью заслонясь, сквозь фортку крикну детворе: какое, милые, у нас тысячелетье на дворе? Кто тропку к двери проторил, к дыре, засыпанной крупой, пока я с Байроном курил, пока я пил с Эдгаром По?" "Лодка колотится в сонной груди, ивы нависли, целуют в ключицы, в локти, в уключины - о, погоди, это ведь может со всяким случиться!... Это ведь значит - обнять небосвод, руки сплести вкруг Геракла громадного, это ведь значит - века напролёт ночи на щелканье славок проматывать!". Но и "Свистки милиционеров" - "Милиционером зажат в кулак, как он дёргает жабрами, и горлом, и глазом, назад, по-рыбьи, наискось задранным!..
Жизнь, как сестра, такая родная, год за годом делилась с поэтом самым сокровенным, самым главным для всех и для каждого, и это вызревало в душе поэта и вырвалось, как дитя из чрева матери - таким совершенным в своём человеческом облике, таким неповторимым и многообещающим - романом "Доктор Живаго". "И тут кончается искусство, и дышат почва и судьба". В переводе на осмысление соотношения призвания и профессии это значит, что о профессионализм можно судить лишь на ступенях, ведущим к тем вершинам творческим, где нет и следов нарочито, искусственного, лишнего; и дай Бог нам познавать именно такое.
Январь 2012 год.
О ПАРАЗИТИЗМЕ, ВООБЩЕ И В ЧАСТНОСТИ, И НЕ ТОЛЬКО
"Совсем особая группа биологических связей между организмами -явление паразитизма. Паразитизм очень широко распространен среди многих групп животных... Имеется немало классов животных, ведущих исключительно паразитическое существование... Существует очень много попыток дать общее определение и классификацию явлений паразитизма, но удачного решения этой задачи пока не найдено. Явления паразитизма возникали в животном царстве много раз и независимо друг от друга... Естественно задать вопрос: каким же образом возникает паразитическое существование?"
"Жизнь животных", Москва, 1968 год. том. I, стр. 35.
Прежде всего - что это такое? Спросите у любого гражданина, гражданки - и в ответ услышите - каких или кого считает таковыми - паразитами. Другое дело - насколько в каждом случае субъективно и обоснованно. Моя же задача - расширив рамки этого явления, как обозначившегося со времени возникновения живого на планете, углубиться в различные аспекты и частности его воплощения.
Но, должно быть, точное и неоднозначное определение понятия паразитизма могут дать различные словари. Начнём с "Толкового словаря живаго великорусского языка" Владимира Даля. "Паразитъ греч. (то есть из греческого языка) паразитное растение, тунеядъ, чужеядное, живущее соками других растений; паразиты также чужеяды, живущие на (или въ) другихъ животных ". И всё. Слово это ещё не вошло в XIX веке в "живой великорусский язык", а употреблялось лишь в специальной терминологии биологов, зоологов по отношению к некоторым представителям флоры, фауны, в том числе микроорганизмам.
Но уже словарь русского языка 1959 года, изданный под эгидой Академии наук СССР толкует расширительно слово "ПАРАЗИТ. 1. Биологическое. Растение или животное, живущее на поверхности или внутри другого организма и питающееся за счёт последнего. 2. Тот, кто живёт чужим трудом, тунеядец. 3. Употребляется как бранное слово". В последнем значении - например, когда раздраженная жена бросает мужу: У, паразит!.. - это не обязательно значит, что он, скажем, не зарабатывает на жизнь или живёт за её счёт, - просто и это слово в новое время вошло в серию некоторой части нормативной лексики. В том же словаре девять производных от этого слова, в том числе "Паразитство" - поведение паразита, паразитический образ жизни" - с пометкой "устарелое", наверное употребительное на рубеже ХХ века и затем вышедшее из употребления, язык - живой организм.
Принцип рождения сущего
И слово "сущий" в наше время закрепилось в языке не так, как в эпоху Пушкина ("И назовёт меня всяк сущий в ней язык"), но скорей в выражениях "сущая правда" или "сущий вздор". Однако словарь, современный, указывает и "в значении того, что имеет бытие, что существует - сущее", но с уточнением: "книжное, устарелое, философское". Будем считать, что такого уточнения не заметили. И к "сущему" причислим всё в диапазоне от протона до галактики, от вируса до нас с вами. Вспомним усвоенное со школьной скамьи: как материя организуется в более или менее сложные структуры. Элементарные частицы - в атомы, атомы - в молекулы, совокупность элементарных частиц и атомов - в звёзды, звёзды - в галактики. Таковы законы природы, заметим, для всего, что условно относится к неодушевленному, точнее - к тому, в чём отсутствуют признаки живого, то есть способного повторяться в последующих поколениях.
Таким образом, к живому причисляются все сотни тысяч видов растений, животных, микроорганизмов. Кроме воспроизводства себе подобных характерная особенность живых существ - материальный, энергетический, добавим информационный обмен с окружающей средой. С целью - получения, лучше сказать, извлечения комплекса необходимого для жизнедеятельности особи и продолжения рода. И тут главное - если в неограниченном мире, скажем, гранит или асбест, песок или мрамор, золотой самородок или алмаз - образуются силой сложившихся условий, обстоятельств, то живое извлекает нужное каждому виду выборочно - определённые атомы, молекулы, солнечные лучи. Все эти азбучные истины повторены для того, чтобы обозначились сокровенные истоки явления паразитизма.
Уже простейшие из так называемого первичного бульона, залившего сушу миллиарды лет назад, выбирают синтезированные природой молекулы воды, подходящие органические соединения, различные соли. Следует отметить, что по ходу эволюционного процесса отдаётся предпочтение всё более подготовленным для усвоения организмом питательных компонентов. Воцарились на свете травоядные, и всевозможная растительная пища составила их рацион, и доныне саранче или овце этого достаточно. И будет ли натяжкой утверждать, что эти существа паразитируют на земной флоре? Впрочем, так ли беспристрастен, скажем, по отношению к полчищам той же саранчи - земледелец, глядя на опустошенные поля пшеницы и кукурузы?
А когда волк утащит овцу? Зверь уже не может пастись на травке - он из породы плотоядных. Ну, к зачинателям пользования чужой плотью можно отнести микроорганизмы, особенно с эпитетом болезнетворные - и для животных, и для растений. А кто кого съест - и не уследишь: паук - муху, ворона - паука, коршун - ворону, а павшего коршуна - шакал… Кстати, известны насекомоядные растения - ухитряются заманить и переварить какую-то мошкару. И без обиняков паразитами биологи именуют те растения, вроде омелы, что пристраиваются к другим и, что называется, пьют соки. Всё подобное происходило и происходит естественно - каждый вид живого занимает свою экологическую нишу, позволяющую удерживать свой род на Земле без риска исчезнуть даже из Красной книги. Особенно, если в этом повинен человек, человечество, и тут в отношении последних термин "паразитизм", по-моему, может быть применим, но об этом - особо.
До появления гомо сапиенс и после
Энтомологи, зоологи достаточно подробно изучили формы жизни ряда сообществ насекомых, животных, взаимоотношения между различными группами особей и отдельными в этих сообществах - ульях, муравейниках, стадах, стаях, семьях, в разных ситуациях. Можно ли категорически утверждать, что в таких разнообразных одновидовых популяциях нет места паразитизму? Здесь самое время представить наше понимание, расшифровку этого термина и этого явления с экстраполяцией на род человеческий. Оставляем в стороне огромную сферу науки паразитологии, в свою очередь, подразделяющуюся на изучающую зоопаразитов, фитопаразитов, экдо и эндопаразитов. Достаточно сказать, что на свете насчитывается около 4000 видов паразитоформных клещей. Можно лишь констатировать, что в ходе эволюции живого на Земле на протяжении многих миллионов лет все эти виды, начиная от микроорганизмов, закрепились в своей экологической нише, и, несмотря на доставляемые "хозяевам" неудобства, чтоб не сказать больше, как правило, не прекращают свое существование в том же качестве, впрочем, как и различные "хозяева", попадающие в "Красную книгу" по другим причинам.
Но совсем иные критерии в локальных сообществах животных одного вида, когда главный приоритет - продолжение рода при возможном благополучии отдельных особей. Опять-таки эволюция отработала оптимальные алгоритмы жизни по принципу необходимого и достаточного. При этом чётко определялась роль каждой особи. Это достаточно прозрачно демонстрирует бытие пчелиного улья. Особь, можно сказать, с рождения знает - чем ей надлежит заниматься - строить соты, летать за нектаром из цветов для выработки мёда, охранять входы в улей, не пропускать чужих, ублажать и потчевать матку. А как же трутни? Вероятно, поначалу это слово в русском языке, как свидетельствует словарь Даля, относилось только к определённым субъектам: "Трутень - лентяй, дармоед, тунеяд, бездельный шатун, прихлебатель, живущий без дела за чужой счёт". Хорошо запомним эти ёмкие определения, но далее в том же словаре: "трутень в пчелах" - потенциальный оплодотворитель будущей матки. Таковых множество в улье, видимо неспроста по-эволюционному - в гарантировании надёжного потомства природа допускает перебор. Но - как только дело сделано - наступает час беспощадного избиения, изничтожения всех до одного трутней - эти паразиты уже ни к чему. Следует отметить, что и невзначай появившиеся две матки - также слишком, и в смертельной схватке между ними выявляется - какая из них остаётся "царицей".
Как показал Реми Шовен в книге " От пчелы до гориллы" - у животных общественных, стоящих на более высоких ступенях эволюции, образуется иерархия особей, от "альфа" - вожака - до "омеги" - последняя буква греческого алфавита, - которой добыча и всё прочее достаются в последнюю очередь. Такие структуры наблюдатели или экспериментаторы обнаруживают, например, у разных пород обезьян, волков, крыс. Характерно, и это запомним, - о нобелевском лауреате Конраде Лоренце в энциклопедии отмечается: "Лоренц в некоторых трудах распространил биологические закономерности поведения животных на человеческое общество".
По-видимому, с появлением вида гомо на планете, в больших или меньших по численности единых племенах господствовал тот же биологический принцип - иерархичности, распределение, так сказать, прав и обязанностей - отчасти по половому признаку - не будем останавливаться на эпохе матриархата, становлении земледелия и скотоводства; надо полагать, что тогда подрастающее и ещё нетрудоспособное поколение было окружено достаточной заботой, а беспомощным старикам, больным, раненным при возможных проблесках сочувствия приходилось, что называется, несладко.
Неравномерная поступь цивилизации привела к образованию государств, расслоению общества по классам - новорожденный уже: или в царской династии или в рабском состоянии. Формировались управленческие и охранные структуры, особое положение завоевали жрецы-посредники между божествами, от которых вроде бы зависело благополучие простых смертных. Обо всём этом - горы книг, но нас интересует один аспект - явление паразитизма применительно к человеческим взаимоотношениям.
В этом смысле об истоках и проявлениях паразитизма в античную эпоху повествуется в соответствующей статье энциклопедии дореволюционной Брокгауза и Ефрона. И вот что говорится: "Паразиты у греков первоначально составляли гражданскую и религиозную группу лиц, пользовавшихся от государства правом участия в общественном столе. В противоположность тем, кто официально пользовался этим правом, паразиты приглашались со времен Солона как гости - в ограниченном числе (понятно - слишком много находилось желающих пожрать, что называется, "на дурничку"). По установлению общественных обедов (видимо своего рода благотворительные бесплатные столовые) в качестве паразитов допускались к общественному столу писцы и помощники магистратов (наверное, как малооплачиваемые, малоимущие). Религиозные паразиты были служителями в храмах, помогавшими жрецам при жертвоприношениях и принимавшие участие в религиозных пирах. Гражданские паразиты выбирались по домам, религиозные назначались жрецами".
По аналогии с современным выражением "вор в законе", который ни при каких условиях, в лагере, "на зоне" не должен обременять себя какой бы то ни было работой, в античные времена паразиты, можно сказать, были "в законе", то есть пользовались определенными благами в рамках действующих тогда негласных законов, традиций, подобно тому, позволю себе заметить, как ныне некоторые категории малоимущих граждан пользуются скромными льготами, но, опять же заметим, строго регламентированными. Но тут-то как раз наметилось то, что выделяло и общественное устройство гомо сапиенс, и отдельных индивидов от тех, кого принято именовать "братьями меньшими" - животных. Но - уже не совсем тех, которые были приручены человеком, сделались домашними.
Объяснимся насчёт последних. С каждым, можно сказать, заключался отдельный договор - двусторонние права и обязанности. Ты, овца или коза, отныне станешь спокойно в компании своих сородичей пастись на лугах под защитой людей и собак, не опасаясь хищников; а в непогоду и бескормицу всё равно в хлеву не пропадёшь. А твоё дело - рожать ягнят или козлят, давать молоко и шерсть. И, слава Богу, не хватишься - куда исчезли твои товарки, и не ведаешь, какая участь рано или поздно уготована тебе самой. Нетрудно сообразить, каковы были изначально обязанности собаки как помощника в охоте и сторожа, а также лошади, осла, верблюда, слона в качестве транспорта и рабочей силы. Аналогичный договору с овцами и козами заключался договор с коровой, свиньей, представителями пернатых. Из насекомых в том же амплуа оказались пчелы и шелкопряды тутовые.
Особое положение смогла занять кошка. Дело в том, что земледелие оказалось благом не только для человека, обеспечивающего себя надёжным запасом растительной пищи наряду с домашним скотом - "живыми консервами", но и привлекло грызунов, мышей, в частности, к неограниченным запасам зерна в закромах, и попробуй самому бороться с этими пронырливыми и неуловимыми тварями. Кстати, возможность более легкой поживы при человеческом жилье привлекла сюда, например, и крыс, и тараканов, постельных клопов и блох - в этом плане эти существа также могут быть причислены к паразитам при "хозяине" - человеке, и отчаянные усилия избавиться от них не всегда успешны.
Так вот, кошка поначалу, так сказать, подрядилась, кажется, в Египте впервые охранять закрома с зерном от мышей, и доказала в этом свой профессионализм. Но людям понравилось держать подобного мини-льва в доме, занятную зверушку с непонятным нравом, - удостоена была даже принять обличье одного из божеств. И в дальнейшем, и не исполняя прямых обязанностей - как в басне Крылова, "стеречи съестное от мышей", во множестве домов во всём мире отнюдь не считалось таким уж нахлебником, тунеядцем, паразитом. Но и, похоже, домашние собаки в наш век в большинстве лишь относительно сторожа или сопровождающие охотников.
А у людей выходило по-другому - с правами и обязанностями каждого в отдельности. Потомки библейского Адама наловчились, так или иначе, обходить суровое напутствие при изгнании из рая: "В поте лица твоего будешь есть хлеб. Доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят…" - не все, далеко не все, но какая-то часть - в историческое время, и позже, попробуем обстоятельнее разобраться - кому и почему это удавалось. В частности тем, кто в античную эпоху представлял немалую группу паразитов. С ускоренным нарастанием интеллектуальной и этической составляющих общественных групп особое внимание уделялось воспитанию подрастающего поколения, заслуженно вознаграждался жизненный опыт ставших нетрудоспособными стариков, стабильно обеспечивались по иерархии управленцы, воины, разного рода священнослужители.
А от паразитов пользы никакой, и добро бы это были калеки, больные, престарелые - сплошь и рядом бездельники, предпочитающие такой паразитический образ жизни. Народ это видел, понимал, и не удивительно, что образ паразита и само это слово с некоторых пор сделалось нарицательным. Такой персонаж фигурировал в древнегреческих комедиях - впервые то- ли у автора Алексида, то -ли у Эпирхара. Главные черты такого персонажа, - как сказано в энциклопедии, - "назойливость, льстивость, жадность, стремление угоститься за чужой счёт". И, в общем, достаточно снисходительно принимая такое, должно быть, удовлетворяя тем самым свойственное человеку, желанное явно или скрыто ощущение своего превосходства над другим, требовали, что называется, хоть какой-то отдачи. И часть паразитов, вероятно, способных к этому, исполняла роль шутов, что смешат публику. Не полагаясь на свою память, эти, можно сказать, паразиты-профессионалы хранили записные книжки с дежурными остротами и анекдотами.
Паразит при господине не брезговал оказывать любые услуги - лишь бы не лишаться милости покровителя, именно такие черты этого типа выпячены в комедиях Ксенофонта и Плавта. И всяческие унижения воспринимались как должное, о чём поведали уже римские писатели Ювенал и Лукиан. Думается, недалеко ушли подобные типажи приживал в пьесах Александра Островского - это уже XIX век. И в сущности сходные никчемные проныры неплохо пристраиваются вплоть до наших дней. Однако - если бы только этим, относительно невинным, ограничивался феномен паразитизма в человечестве…
Критерии и действительность
Как указывалось выше, эволюционный принцип необходимого и достаточного для выживания данного вида живых существ, в частности, животных сообществ, предполагал максимально возможное соблюдение каждой особью этого принципа - вплоть до самопожертвования. И всё это программировалось и регулировалось - и в настоящем времени - весьма жесткими, отработанными рядом поколений, генетическими кодами. Исходя из этого, о паразитизме внутривидовом до вида гомо, а, может, гомо сапиенс не могло быть и речи. Однако у так называемых высших животных, скажем, обезьян, категории прав и обязанностей в известной мере разнообразятся.
Цитируем "Жизнь животных", уже советское издание, том 6. О гамадрилах. "Держатся гамадрилы на склонах скалистых гор, иногда крупными стадами в 80-100 особей. Такие сообщества павианов характеризуются ярко выраженной иерархией. Каждая группа состоит из взрослых особей, подростков и детёнышей. Отношения между членами стада основываются на господстве и подчинении. Господствующее положение занимает сильный взрослый самец, который своё право вожака нередко завоевывает в драке. Вожак оберегает стадо от рассеивания, следит за порядком, разнимает дерущихся. Как правило, он первым замечает опасность и особым криком оповещает об этом остальных. В его гареме имеется несколько самок, из которых выделяются им более любимые фаворитки. Самка с новорожденным и детёныши также занимают привилегированное положение. Хуже всех в стаде приходится подросткам и старым самкам. Иногда подчиненные почти половозрелые самцы локализуются на периферии группы… Просыпаются павианы гамадрилы на восходе солнца и начинают активную жизнь в поисках пищи и развлечений… Павианы всеядны: питаются сочными плодами, молодыми побегами растений, кореньями, ящерицами, насекомыми, яйцами птиц, а иногда едят и самих птиц; совершают набеги и на поля, сады и огороды, принося им большое разорение". В этом смысле, можно считать также паразитируют на выращиваемом благодаря трудам человека.
Для меня несомненно, что у обезьян, пусть не всех пород, видов, по крайней мере, общий предок, и, если судить хотя бы по образу жизни павианов, гамадрилов, кое-что, характерное для них, роднит с ними нашего брата. Вместе с тем, есть и кардинальное различие, не столько в конституции, наличии волосяного покрова и отсутствии хвоста, сколько в психике и том, что из этого различия следует. Прежде всего, произошло осознание своего обособленного Я, его личной неповторимости, неизбежности смерти, понятно, неравномерно по ходу эволюции гомо, гомо сапиенс в истории - в различных этнических сообществах. И в каждом случае естественно устанавливался баланс между традиционным образом жизни данного человеческого сообщества, писаными и неписаными законами - чему должен следовать и подчиняться индивид, в большей или меньшей степени в соответствии со своим статусом с рождения, характером, способностями, и - стремлением этого индивида, говоря в общем, к возможному личному благополучию, опять-таки со своими частными приоритетами.
Формировались и общественные структуры, набирающие силу по мере образования единых государств и их взаимоотношений с соседними. Жреческое сословие в Древнем Египте, сети чиновников в Китае минувших веков, варны в Индии - пусть формирования разнохарактерные, но главное - человек с рождения или волею судеб, входящий в ту или иную структуру, уже поневоле подчинялся установленной субординации, твёрдо усваивал свои права и обязанности. И выстраивалась незыблемая веками иерархия от фараона, императора, царя до последнего раба. Беглое напоминание об этом, общеизвестном - подступ к рассмотрению искажаемого человеком, как видом, уже гомо сапиенс - того внутривидового баланса у так называемых "братьев меньших", который генетически регламентировал соотношение вклада особи в благосостояние, жизнестойкость своего животного сообщества и - достающегося ему, так сказать, лично от этих благ.
Да, в естественных условиях принципы эволюции воплощаются безоговорочно. А в экспериментах, в обстоятельствах неординарных? В былые времена моряки загоняли корабельных крыс в бочку, откуда не выйти, и - хоть подыхай с голодухи. Через некоторое время выживали лишь крысиные каннибалы, а когда особь оставалась в единственном числе, то её добычей на воле, несмотря на доступность иной пищи, становились сородичи. Трудно судить, какова здесь доля вымысла. Но уже в наше время проделывался эксперимент с группой обезьян. Каждой особи раздавали жетоны, как в автоматах в общественных местах, - которыми из подобных устройств извлекались бананы. Интеллектуальный уровень этих приматов достаточен для того, чтобы сообразили - чему служат жетоны и как с ними обращаться. Но это ещё не всё. Вожаку удавалось отбирать жетоны у некоторых растерявшихся и прятать впрок за щекой. По-разному вели себя и остальные: одни немедленно пускали в ход и нажирались, другие придерживали и расходовали относительно экономно. Одним словом, задатки человеческих характеров и предпочтений налицо.
Поступь цивилизации провела с уже вполне подготовленным гомо сапиенс эксперимент, когда стало понятно - пользуясь своим положением, ситуацией - можно получить, урвать побольше, чем прочие, не обязательно "в поте лица своего", то есть с достаточной отдачей на благо сообщества. Но тут-то подстерегала неопределённость: и в критериях значимости своего вклада в бытие сообщества, и в уровень должного вознаграждения в своём праве на таковое. Начать можно с самой вершины общественной пирамиды власти. Рискну утверждать, что сравнение ряда государей, особ венценосных по критерию соотношения их полезности для подчиненных и вознаграждения - с упомянутым выше гамадрилом - явно предпочтительней, и даже весьма - для последнего.
От выкованного эволюцией живого всепоглощающего стремления продолжить род в своей популяции - к династии исключительно собственных отпрысков. А каковы дворцы тех, кто находился на вершине власти - с их роскошью, всевозможной обслугой - от поваров и музыкантов до охранников и наложниц; если даже ограничиться скупыми свидетельствами Библии - о Египте, Вавилоне, Иерусалиме. А если привлечь исторические источники, то встанет череда китайских и римских императоров, вождей доколумбовой Америки, французских королей, российских царей, арабских султанов… Справедливости ради - в этом перечне за все века человеческой истории встречались и такие, для которых благо их народа, не только материальное, было превыше погони за удовольствиями разного рода, побед над недругами, тщеславия. Но в диапазоне от только что обозначенных, относительно немногочисленных, до кровавых тиранов - на мой взгляд лучше или хуже вживались в атавистическую роль вожака стада или стаи с гипертрофированными правами и зачастую определяемыми заинтересованным окружением - обязанностями.
Паразиты "в законе"
Достаточная пища, удобное жилище, приличная одежда - в любом человеческом сообществе должно было обеспечиваться значительной частью входящих в него - по-нынешнему - граждан. Но, кроме того, издревле технический прогресс призывал тех, кто изготовлял орудия труда, оружие, транспортные средства, утварь, предметы домашнего обихода, украшения, предметы материальной культуры, и этим всем - там, где успехи цивилизации делались всё более ощутимыми - занималась всё большая часть трудоспособного населения.
Но - "не хлебом единым" - у гомо сапиенс проявились духовные запросы и находились средства и способы их удовлетворения теми личностями, у которых к этому выявились способности, таланты. Певцы, сказители, скульпторы, лицедеи, изобретатели, служители всевозможных культов, врачеватели, писцы, прорицатели, торговцы - и не только в своей округе, мореплаватели, одним словом, число возможных профессий к настоящему времени исчисляется сотнями, если не тысячами - сотни лишь направлений в науке… Опять-таки, напоминая общеизвестное, следует отметить, во-первых, что каждая общественная структура в общем признавала сложившееся распределение участия каждого в обеспечении, говоря казённым выражением советского прошлого, всеобщих материальных и духовных благ.
А, во-вторых, блага эти распределялись, мягко говоря, неравномерно. Выше говорилось о том, как роскошествовали, и это не только в прошедшем времени - власть имущие и на вершинах власти, и их приближенные. Можно вспомнить, что ещё несколько веков назад поэты, шуты, астрономы и попутно астрологи, музыканты зависели от милостей правителя, как и прочие придворные. Но и это считалось как бы в порядке вещей. Слава Богу, новое время уже оценило вклад таланта, интеллекта во все сферы жизни общества и каждого или почти каждого. Здесь, может быть, уместно привести вложенное Пушкиным в уста Моцарта: "Когда бы все так чувствовали силу гармонии! Но нет: тогда б не мог и мир существовать; никто б не стал заботиться о нуждах низкой жизни; все предались бы вольному искусству. Нас мало избранных, счастливцев праздных, пренебрегающих прекрасной пользой единого прекрасного жрецов". Знаменательно это "праздных", совпадающее с высказанным Сальери о Моцарте - "гуляке праздном". Можно лишь поражаться огромности созданного - в том числе количественно - во всех жанрах музыкальных за сравнительно короткую жизнь Моцартом, похороненным в общей могиле, и так же Пушкиным, после гибели которого оставались долги…
Настало время, когда любой человек, ощущая себя "избранным" - в чём-то талантливым, интеллектуально незаурядным, жаждет это реализовать, и возможности такого в мире, и если не материальное вознаграждение, то хоть какая-то известность, признание в определённом кругу, наконец потребность самовыражения - опровергают опасения Моцарта у Пушкина, что таковых, к счастью, "мало"; индустриальное общество, обеспечивающее гораздо меньшими усилиями, чем прежде, насущные потребности более или менее нормального жизнеобеспечения для, по крайней мере, большей половины или двух третей ныне живущих на планете, может позволить себе, так сказать, роскошь содержать - пусть по-разному - "служителей прекрасного", учёных и вообще каждого, кто способен заинтересовать, взволновать, развлечь публику, также разную.
При этом кто выражает изумление или возмущение, когда, скажем, эстрадная "звезда" зарабатывает во много раз больше, чем тяжко и с риском для жизни трудящийся шахтёр, равно как и автор бестселлера, может, и сомнительных художественных достоинств, или удачливый изобретатель, предприниматель - притом вполне легально. А то и акционер, рантье, - иной богатый наследник - припеваючи живёт совершенный бездельник. В сфере торговли и услуг - ничего не попишешь - спрос рождает предложение; впрочем, исторический опыт показывает, что разного рода новшества и при отсутствии рекламы, что называется, рано или поздно завоевывали рынок. Главное, чтобы создаваемое, совершаемое находило тех, кому это нужно, полезно, интересно, хотя критерии тут весьма относительны. Стоит сказать, что и в этой сфере вирусу паразитизма есть, где развернуться, - на человеческих предрассудках и страхах, зависти и жадности, наивной доверчивости и традиционной покорности, установленным свыше порядкам.
Всё это в диапазоне от манипуляционных сетей шарлатанов, сулящих избавления от любых недугов - эликсиров, надежд на выигрыш в лотереях, непременного следования моде не только в одежде - до абсолютной покорности духовным пастырям, не обязательно религиозным, убежденности в необходимости мощного государственного милитаристского или репрессивного аппарата, защиты национальных или партийных интересов. Разумеется, поставщики подобных утешительных или неосознаваемых суррогатов не оставались в накладе, грубо говоря, неплохо на этом наживались и наживаются, понятно, совместно с заинтересованными подручными - будь то подставные лица, организаторы рекламы, журналисты, спецслужбы. Растерянность значительной части наших современников перед неопределённостью бытия, стремление хоть в чём-то найти надёжную опору и надежду играет на руку вышеназванным господам.
Проблески социальной справедливости
Считается, что обыватели Германии - едва ли не самый законопослушный народ на свете, возможно, если ограничиваться Западом. Эта вроде бы национальная черта, как по мне, не столь уж отрицательная, сыграла злую шутку с немцами при Гитлере. Однако в той же Германии в начале XVI века прокатились крестьянские войны, в конце XVIII и в середине XIX восставали против несправедливости силезские ткачи. И не будет преувеличением утверждение, что на смену наивным и благостным утопическим идеям именно в Германии в XIX веке была подготовлена почва для - пусть марксистского научного обоснования целесообразности социальной справедливости, социализма, как оптимального общественного строя. Там же сформировалась достаточно влиятельная социал-демократическая партия; не случайно после поражения Германии в первой мировой войне образовалась Веймарская республика; не будем забывать, что и партия Гитлера именовалась национал-социалистической.
Суть, скажем так, социалистического подхода к общественному производству и потреблению выражен в известном лозунге: "от каждого по способностям - каждому по труду". Ясно, что былые общественные формации были далеки от этого принципа. Как бы ни трудился раб, он получал нищую похлёбку, убогую одежду и жил в лачуге - так было и в античные времена, и когда в XVIII веке на хлопковых плантациях Америки трудились чернокожие из Африки. Менее двух веков прошло с тех пор, как был написан "Евгений Онегин", и "ярем он барщины старинной оброком лёгким заменил, и раб судьбу благословил". Подневольный человек рад был, если господин хоть немного облегчал его участь, а с другой стороны "Всё, что в Париже вкус голодный, полезный промысел избрав, изобретает для забав, для роскоши, для неги модной… (как это иллюстрирует сказанное, между прочим, в предыдущем разделе) всё украшало кабинет философа в осьмнадцать лет".
"Философ" - больше по части "науки страсти нежной", бездеятельный интеллектуал, но опять же вспомним, что современники Онегина и не так уж многим старше его, служащие кто где - составили ядро декабристов; не будь Пушкин дворянином - в ту эпоху, - без обширной домашней библиотеки, знания с детства европейских языков - для начала французского, общения с образованными людьми разных поколений - лицейские товарищи, Жуковский, Карамзин, князь Юсупов ("Вельможа"), няня Арина Родионовна - которую мог слушать не урывками, как крестьянские дети таких же сказительниц, но обычно занятых работой - без всего этого - мог бы дать такие плоды Пушкинский гений?
Могут возразить: а как же Ломоносов, Гоголь, Достоевский, а за пределами России минувших эпох - имена наудачу: Спиноза, Ньютон, поэт Бернс, изобретатель Эдисон, сказочник Андерсен - разве эти великие люди и множество других не выбились из низких социальных слоёв? Но дело-то в том, что культурная почва была достаточно подготовлена предыдущими поколениями тех, кто по велению души своей или - свыше, по словам Пушкинского Моцарта "предавался вольному искусству", то есть, говоря обобщенно или огрубленно создавал не так материальные, как духовные ценности, и, независимо от конечных результатов - это относится к изобретателям и учёным. В этом плане и тех античных прихлебателей, которые всё же попутно развлекали их содержащих: шутками, клоунадой и тому подобным - не совсем правомерно причислять безоговорочно к числу настоящих паразитов.
И критерий соотношения вклада в развитие своего этноса и грядущих поколений такого рода творческими личностями и - получаемого за это при их жизни, столь неравномерный в былом, новое время оценивает уже по другому, во многом, как следует, наверное, опять же, как следует уяснив непреходящую и колоссальную ценность, сотворенное такими людьми ранее, во все века - как залог того, чем по-новому полноценно может жить человечество, всё большая его часть. Определённая переоценка произошла и в отношении наследственных, управленческих привилегий, включая сословные. Тот же критерий паразитизма - вклада в общее дело и получаемых благ - провоцировал в сознании - не всех, далеко не всех, и не сразу, но закономерный вопрос: а насколько заслуженно? И чем разительней была пропасть между теми, кто тяжко трудится и влачит жалкое существование и теми, бездельниками, что роскошествуют во всём - тем реальнее становилась угроза социального взрыва. Характерные краткие напоминания в энциклопедии: "Крестьянская война 874-901 годов в Китае", "Крестьянская война 1524-1526 годов в Германии", крестьянские войны в России в XVII веке, "Пугачевский бунт" - по дореволюционной терминологии, крестьянские восстания в позапрошлом веке в Корее, в Румынии, других странах.
Всё это обычно кончалось поражением восставших - главным образом потому, что на стороне власть имущих была сила, послушное, хорошо вооруженное и организованное войско. И осознание обреченности такого рода активного противостояния существующим режимам сдерживало нередко даже доведенных до отчаянья. Но - пока не окрепли движения, которые, в частности, и паразитизму смогли придать, можно сказать, более легальный характер, обозначив иные критерии.
По Марксу и не совсем
Карл Маркс объяснял смену общественных формаций - рабовладельческой - феодальной - капиталистической - главным образом тем, что сменяющая формация обеспечивала трудящемуся относительно большую личную пользу от в общем-то подневольного труда. Думается, что в этом свою роль сыграло и смещение критериев непосредственных производителей благ по отношению к господствующим и неумеренным - не заслуживающим этого потребителям. Знаменательно, что этот критерий у того же Маркса и его последователей выступает на первый план при обосновании неизбежности наступления эры социализма, и даже коммунизма.
Показательна в этом плане французская революция конца XVIII века. "Третье сословие" ясно показало - "кто в доме хозяин", и весьма относительные "свобода, равенство, братство" всё-таки ограничили аппетиты коронованных особ и их свиты. Иначе говоря, нарождался иной подход к значимости данного члена общества: если такового не будет в определенном амплуа - так или иначе связанные с ним что-то утратят. Наряду с этим и обратная зависимость - а что этот человек без них, на него работающих, ему внимающих, ему доверяющих? Но ведь недаром вспоминается выстраданная веками китайская мудрость - по-русски - не приведи Господь жить в эпоху перемен - большинству народа. Ведь в эволюции живого на Земле изначала действовал принцип "медленно поспешай", приобретая полезные и важные для восхождения на более высокую ступень организации и возможностей занятия своей экологической ниши вида; и гомо унаследовал этот принцип.
Однако в дочеловеческих видах при достижении наилучшей для данного вида конституции, всех внутренних органов и внешнего вида, психологии и образа жизни - для высших животных - застывал на достигнутом. Неизменные миллионы лет муравьи, белки, жирафы; и разве что домашние животные, а также паразитические обитатели при человеческих жилищах в определённой степени изменились, но, как по мне - не в сущности своей. В истории, как уже отмечалось, бывали многолетние, а то и многовековые эпохи, так сказать, застоя - по определению времени брежневизма. В эти периоды мало что менялось в жизни большей части населения даже при сравнительно бесконфликтной смене династий. "Время перемен" в худшем варианте наставало при вооруженных конфликтах с соседями, войнах, и тогда, когда кровавой ценой доставалась победа, а уж попасть под власть завоевателей…
Ничего хорошего не сулили и внутренние междоусобицы господствующих кланов; да и восстания обездоленных, доведенных до отчаянья. Наконец перемены, отчасти как следствие упомянутых выше причин, подобно осуществляемым в ходе эволюции живого на планете, приводили к приобретению, по крайней мере, ограниченной этнической группой - сравнительно больших возможностей обеспечения себя всем необходимым для жизнедеятельности, повышению жизнестойкости, созданию условий для завоевания устойчивой и перспективной уже не только экологической ниши и за пределами собственной территории. Преобразования в какой-то степени касались и оптимизации социальной структуры - "пассионарность" по Льву Гумилёву проявлялась и в этом плане. При этом отмирали или трансформировались монархические, клерикальные формы правления с явно паразитирующими верхушками.
Такой процесс происходил в отдельных странах Европы, ему очень благоприятствовала "страна эмигрантов" - Америка, постепенно он захватывал Азию - где не обходилось без радикальных революционных перемен, как в России или в Китае, по-своему в Индии, в Японии. Уходили в прошлое титулованные бездельники, феодалы, им на смену приходили непосредственные руководители, организаторы производства, владельцы всего, что обеспечивало жизнедеятельность общества. То есть чистые паразиты оставались в виде реликтов монархий как символов нации и - спорный вопрос - духовных, религиозных пастырей, но эту категорию оставим в нашем исследовании без рассмотрения, хотя имеются соображения и на этот счёт и возможно придётся их высказать.
Однако оставался щекотливый вопрос - если можно так выразиться, - долевое участие каждого члена общества в создании всевозможных материальных и духовных ценностей при их индивидуальном потреблении. И, в общем-то, под углом социальной справедливости этот вопрос теоретически исследовал Карл Маркс в "Капитале", и выводы из этого последовали в создании Интернационала трудящихся. В Англии середины XIX века оставалось не так уж много титулованных особ, которые припеваючи жили исключительно благодаря наследственным правам. Зато плоды промышленной революции были налицо. Индустриализация захватывала почти все отрасли хозяйства страны. При этом с одной стороны выступал владелец, хозяин большего или меньшего предприятия той или другой области промышленности, транспорта, торговли, отчасти сельского хозяйства, а с другой - непосредственный производитель материальных благ, трудящийся. В предыдущей фразе не случайно слово "материальных", в своих трудах, "Капитале", насколько я знаком с этой библией марксизма, рассматривается человек, чьими руками и умением вырабатывается то, что необходимо для питания, одежды, жилища, транспортных средств, производства всего этого, но труд журналиста, художника, даже изобретателя остаётся, как говорится, за кадром.
И - труд интеллектуальный - организатора производства, каковым, по крайней мере, в ту эпоху был собственно капиталист, так же, впрочем, как банкир в регулирующей экономику финансовой сфере. Ранее уже говорилось о том, что лишь в новейшую эпоху настала переоценка интеллектуального, творческого, поэтического вклада в человеческое бытие. В этой компании фигура предпринимателя, как говорится, неоднозначна. Для Карла Маркса это прежде всего безжалостный эксплуататор, ради собственной выгоды пренебрегающий по возможности всеми моральными, христианскими принципами, а порой, что называется, и уголовным кодексом, причём толстосуму и такое нередко сходило с рук.
Так было в эпоху первичного накопления капитала, и весьма схожее в конце прошлого века - распада СССР - о чём речь у нас впереди. Что ж, и в некоторых философских системах утверждается, что, в конечном счете, и такого рода эгоцентристские мотивы инициативных личностей оборачиваются благим наступлением того, что ассоциируется с поступью прогресса, притом не только в области техники. Вернее - технический прогресс - это и книгопечатанье, и средства связи, и зрелищные мероприятия, то есть не ограничивается совершенствованием исключительно материального комфорта, но и захватывает, скажем, область медицины, и, как следствие, значительное возрастание средней продолжительности жизни, по крайней мере, в странах с достаточно высоким уровнем цивилизации.
Отклонения от идеала
Повторим исходные позиции: в сообществах живых существ взаимоотношения между отдельной особью и - не столько сообществом в целом, сколько сверхзадачей обеспечения наиболее благоприятного выживания данного вида, популяции в своей экологической нише - в ходе эволюции установилось оптимальным. У вида гомо, а скорее у гомо сапиенс какая-то часть каждой общественной группы - от селенья до этнической группы - допустила для себя возможность, говоря огрубленно, получать из общего котла больше, чем вкладывала туда своим трудом, способностями для всеобщего блага, удовлетворения по возможности материальных и духовных потребностей.
И, если регламентация жизни дочеловеческих живых сообществ базировалась на выверенных эволюцией генетических достаточно жестких программах, то и в каждом человеческом - опять-таки выработанными опытом поколений, писаные и неписаные законы определяли дозволенное, поощряемое, ненаказуемое поведение каждого члена данной общественной группы - от семьи до государства. И вот в таком, как нынче говорится, правовом поле, размежевывались - те, кого определённая общественная группа добровольно содержала, независимо от их вклада в общий котёл, и те, кто норовил ложкой побольше и понезаметней таскать из того же котла в свою миску.
Прежде всего, это подрастающее поколение - до определённого возраста при сложившихся традициях. То же относится к престарелым нетрудоспособным, увечным, калекам, опять же и эта категория была весьма зависима и от традиций. И, скажем, от общины или семьи, в которую входил тот, кто уже не мог себя содержать. Здесь можно вспомнить и скалу, с которой в пропасть сбрасывали стариков, кажется, в Спарте; и рассказ Ивана Бунина о жалком, полуголодном существовании старика при достаточном довольстве семьи сына. На особом положении - глава семьи, вождь племени, царь, фараон, его любимчики, фавориты. Полагаю, не будет кощунством вспомнить порядки в стаде гамадрилов, но при этом у вида гомо, может, стоит акцентировать - скорее гомо сапиенс - выявились существенные изменения, так сказать, прав и обязанностей.
Здесь некоторое отступление, касающееся религии - во всех вариантах, признающих существование божества, Бога, Всевышнего (наиболее точное определение), Творца всего сущего, как всемогущего, всеведущего, всесправедливейшего. На мой взгляд - такого рода ультраперсонификация, в христианстве даже прибегнувшая к образу "Бога-сына", а в исламе - к боговдохновенному пророку Мухаммеду, - атавистическая традиция. Восходящая к дочеловеческой, животной, эволюционно целесообразной организации стаи, стада под руководством единоначальника. Замечу, что в другой работе я предположил, что такого рода информационно-энергетическая организация присуща любой единой структуре, начиная с ядра атома или опять же ядра каждой живой клетки организмов живых существ.
Древнеегипетский фараон - "сын бога", римский Папа - наместник Христа на Земле, мусульманский аятолла - представитель, притом полномочный - Аллаха, античные жрецы получали свой дар прорицателей и благословляющих также от олимпийских богов. Аналогичные примеры можно привести и у других народов, в минувшие эпохи или сегодня, и если имеются в виду некие высшие силы, управляющие судьбами человеческими и прочими, и субординация земных проводников таких сил, то, по сути, мало что меняется.
Всех этих, обобщенно говоря, священнослужителей, которых обличал не только Вольтер и жестоко преследовали большевики, - народ в массе вполне жаловал и разве что в фольклоре позволял себе подшучивать над, мягко говоря, не слишком моральными представителями этой категории, их вклада в духовную жизнь общества. Такое же, в общем, благожелательное отношение народа складывалось к монахам, странникам на Руси, принявших на себя амплуа подхалимов-шутов в античном мире; приживалы и приживалки - кому из самодостаточных господ не приятно ощущать себя милосердным, благодетелем, тем более, когда делишься далеко не последним?
Но - в каждой этнической группе, в каждую эпоху устанавливалась та грань, за которой паразиты в самом суровом значении этого понятия уже не могли быть терпимы. Может быть, и в Древней Греции какого-нибудь чересчур жадного и бесцеремонного парня, отлынивающего от работы, как-то оттесняли от кормушки. Или в российской деревне тунеядец, дармоед чувствовал себя не слишком уютно и следовали некие выводы - личные или со стороны общины. Многие тысячи трудящихся могли позволить содержание царского дворца, цезарей и вельмож при условии, что будет относительно довольно "хлеба и зрелищ", не протестовали крепостные во владениях Онегина, а также Манилова, Ноздрева, даже Плюшкина, а у Собакевича или Коробочки крепостные жили относительно сносно; у старосветских помещиков, пожалуй, даже вольготней, чем барин и барыня.
И упоминаемые выше крестьянские восстания инициировались такими факторами, как крайне низкий, невыносимый уровень существования, кричащей роскошью и наглым равнодушием к подчиненным со стороны власть имущих, надеждой "отнять и разделить", и, наконец, не в последнюю очередь амбициями вожаков таких мятежных движений. Но редко такие порывы приводили к улучшению положения угнетаемых, равно как и порой многообещающие последним дворцовые перевороты.
Наряду с этим и в состоянии стабильности в соответствии с опять-таки писаными и неписаными законами любое человеческое сообщество, безусловно, осуждало тех, кто эти законы нарушал. Например, в ветхозаветной книге "Исход" целый ряд законов, по которым жили, которые соблюдали евреи, частично утратившие свое действие в последующие века, но во многом сохраняющиеся в религиозных семьях, в какой-то степени буквально. Скажем, такое: "Если купишь раба Еврея, пусть он работает шесть лет; а в седьмой пусть выйдет на волю даром", - как и само соотношение всевластного господина и совершенно бесправного раба, даже одноплеменника и единоверца сегодня представляются нам немыслимыми, но - так установилось, и законы их той же серии подробно регламентируют все аспекты взаимоотношений господина и раба, и, вероятно, в ту эпоху и тот, и другой принимали это как должное.
Возможно, через несколько веков, если человечество выживет, новые поколения сочтут дикими и те взаимоотношения между людьми, которые мы сегодня воспринимаем так же, как наши предки в античную эпоху. Но - из тех заповедей, на которые нередко ссылаются, и, зная о них понаслышке: "Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего; ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего что у ближнего твоего". Кстати, это - заключительная заповедь, и в том же библейском Ветхом Завете есть эпизоды, когда "не желай жены ближнего…" - этим пренебрегали вроде бы личности весьма почтенные. Нелишне заметить, что законодательно там же закреплялась обязанность помогать бедным, нуждающимся, вероятно, не по причине лености и пороков.
Таким образом, с первых шагов существования гомо сапиенс вырабатывались правила; можно считать, ставил на карту, и - что получал согласно этим правилам, можно повторить - писаным и неписаным законам, сформированным и закрепленным каждой общественной группой, этнической - и далеко не совпадающими, порой очень даже отличными, своеобразными правилами - что можешь "поставить на карту" и что получить. Обновленная, расширенная, дающая проявить возможности интеллекта и характера генетическая программа гомо расставляла членов сообщества уже в соответствии с успехами и неудачами в обозначенной "игре". Продолжая аналогию с карточными играми - некозырная шестёрка - примитивный физический труд - раба, крепостного, пролетария, за который обеспечено более или менее скудное пропитание, пристанище, грубая одежда и - продолжение рода.
В усложненных "играх" козырными могут сделаться: мужская сила, храбрость, женская привлекательность, красота, скрытая или явная сексуальность. И - в развитие этого - умелое пользование орудиями труда, охоты, войны, их изготовление, способность выделиться "первым среди равных", умение находить оптимальные для всех или большей части своих решения в сложных и неординарных ситуациях. Не без того: хитрость, коварство, умение психологически переиграть и друзей и врагов. С некоторых пор набор "козырей" доставался по наследству - сословие, титул, имущество. Но, наверное, неспроста древнееврейские мудрецы, безымянные авторы Библии, приписали то, что как свод законов, переданных Моисеем своему народу, ниспосланным Всевышним и потому не подлежащим сомнениям.
Религия играла и играет существенную роль в регламентации прав и обязанностей каждого народа, вернее, этнической группы или объединенной именно по принципу приверженности той или иной религии, если и буддизм считать таковой. Но при этом и в религиозных и в светских - узаконенных и традиционных комплексах прав и обязанностей каждого - имелся простор для толкований и соблюдений. Обязательно - переходило в желательно, а нежелательно в - запрещено - и даже под страхом возмездия, наказания. Таким образом, на одном полюсе оказывались праведники, святые, на другом - злодеи всех мастей.
И - ближе ко второму - те, что не вписываются в сферу обеспечивающихся за счёт общественного труда согласно - в который раз - писаным и неписаным законам, традициям, одним словом - это паразиты в нынешнем разумении этого слова. Но - в отличие от наших "братьев меньших" у гомо сапиенс сверх не очень гибкой и, в общем, однозначной генетической программы - для вида с некоторым разбросом физиологии и психики для отдельных особей, - этот разброс по разновидностям характеров, способностей, возможностей самореализации личностью - всё это делало человеческие популяции время от времени неустойчивыми, вынужденными приспосабливаться к столкновениям с соседями - покоряемыми или завоевателями, миграциями в иные климатические условия. При этом так сказать, и своего рода конституции и подзаконные акты этнической группы могли видоизменяться. И это касалось, в частности, отношения к паразитизму и его представителям.
Рецепты справедливости
Эволюция расставила приоритеты выживания, благополучного существования: вида - семьи у общественных животных, а, может, верней, стаи, стада, наконец - особи. У гомо сапиенс эта триада оказалась более или менее перевёрнутой. Но на протяжении веков едва ли не каждый где-либо рожденный человек впрягался в телегу, в надлежащей сбруе законов, обычаев, традиций, и при отсутствии нашествия врагов, стихийных бедствий, неурожаев, пожаров, эпидемий, физических недостатков - чувствовал себя, как нынче модно полужаргонное - нормально, находил радость жизни в общении с близкими, обзаведении хозяйством, общественных и семейных праздниках, не слишком обременительном труде. Родстве с природой…
И всё же… Внутрисемейные конфликты, неразделенная любовь к лицу противоположного пола или препятствия к её воплощению, зависть к более успешным собратьям, - соперничество в борьбе за власть - всё такое нашло отраженье в мифах, притчах, драмах, литературе едва ли не всех народов с древнейших времен. И коллизии между богатыми и бедными. Роскошью одних и нищетой других - главное - насколько заслуженно и то, и другое - также время от времени выплескивалось в бунты из критической массы внутреннего недовольства в этом плане достаточно широких слоев населения.
Ладно - если с неизбежностью смертного часа, болезнями, стихийными бедствиями, порочными наклонностями иных субъектов - нужно смириться или по возможности этому как-то противостоять, то явную несправедливость в распределении благ, зависимо от вклада каждого в общий котёл, люди, наверное, в состоянии преодолеть? Но каким образом? Нет, прежде всего - каким в идеале должно быть общественное устройство, чтобы подавляющее большинство по крайней мере не было, не чувствовало себя несправедливо обойденным другими при распределении благ по заслугам. В начале XVI века Томас Мор представил такое идеальное, по его мнению, общество на острове Утопия - от греческого "место, которого нет". В дальнейшем термин "утопический социализм" обозначал, так сказать, нечто, существующее лишь в воображении, в мечтах - в отличие от достижимого по научному, то есть по марксизму.
В самом деле,каким должно быть царство социальной справедливости - пусть не сразу для всего человечества, но хотя бы в каком-либо государстве? Одним словом, царство социализма. "Социализм - неизящное слово, куда изящней звучит - соловей", - полагал Маяковский. Оставим в стороне лингвистическое или фонетическое "изящество", но уж что касается неоднозначной трактовки этого слова или термина в теории и на практике - можно потолковать. Тем более, возможное или действительное воплощение социализма сопрягается с проблемой паразитизма, и стоит ли особо доказывать, что взгляды на социальную справедливость у труженика и паразита в самых наглых ипостасях, оказываются полярными.
Так что же такое социализм, и вообще - насколько это хорошо для большинства, для меньшинства, осуществимо ли, перспективно для того или другого, дополним - во многом другого - государства? Обратимся, прежде всего, к определениям - в различных словарях. "Толковый словарь" Даля, современника Пушкина. "Социализм. Ученье, основывающее гражданский и семейный быт на товариществе или артельном учреждении; крайний социализм впадает в коммунизм, который требует упразднения всякой частной собственности, на общую пользу". И далее "Социалисты и коммунисты, по духу учения своего, заказные враги всякого государственного порядка". И - словарь уже ХХ века, советский, где социализм - "первая фаза коммунизма, общественный строй, основой которого является общественная собственность на средства производства в условиях диктатуры пролетариата и уничтожения эксплуататорских классов и при котором осуществляется распределение по труду".
Но кроме такого, так сказать, советского социализма, оказывается, отмечает тот же словарь, есть и "народнический социализм", и "Катедер-социализм" ( ироническое название направления в буржуазной политэкономии, выдвигавшего требование "социальных" реформ с целью развала революционного движения), а также "полицейский социализм". "муниципальный социализм" и "конструктивный социализм" (реакционное буржуазное учение, проповедующее идею "классового мира"). И вдобавок: "социал-демократизм", "социал-патриотизм", "социал-пацифизм", "социал-фашизм", "социал-шовинизм"… Не вошел в этот словарь и пресловутый "казарменный социализм". Но в этих эпитетах к "социализму" заключается и отношение к той категории граждан, которых можно зачислить в "паразиты" - со всем отсюда вытекающим.
Причём отношение это может быть в диапазоне - от снисходительно-презрительного, как в античном мире - до безжалостно-сокрушительного, как к злейшим врагам. Примеры явные: немало аристократов во времена французской революции конца XVIII века ("аристократов - к фонарю, повесим их, повесим!.."), помещики и чиновники в годы Пугачевского бунта, белогвардейцы в Гражданскую войну 1918-21 годов; кулаки и заодно "подкулачники" во время коллективизации в СССР, кстати, во имя грядущего торжества социализма и коммунизма; лица "буржуазного происхождения" в период "культурной революции" при Мао Цзедуне в Китае, евреи и цыгане в гитлеровской Германии. Заметим, что в каждом из этих достаточно известных и выразительных эпизодов истории несколько веков на первый план выходила не ксенофобия на этнической почве, не религиозная вражда, но - стремление избавиться от действительных или мнимых групп народа, паразитирующих на добытом честными тружениками, что должно было возвести уровень социальной справедливости до желательной отметки.
Абсолют - каждый должен получать по заслугам. В религиозных вариантах - по заслугам, так сказать, итоговым, посмертным, балансу прижизненных добродетелей и пороков, и беспристрастное и скорое рассмотрение того и другого предопределяет дальнейшее пребывание души в раю или в аду, в вечном блаженстве или нескончаемых муках. Другое дело, - какие "гири" ставятся на чашу весов всевышней Фемиды - по условным людским критериям тех же добродетелей и пороков, добра и зла. Должно ли всё перевешивать истинно христианское смирение вплоть до прощения врагов, среди которых могут оказаться мошенники, насильники, даже убийцы невинных? Насколько в зачёт входят молитвы, посты, дань священнослужителям? Как расценить получившее особую зловещую известность положение радикального исламизма, что убийство любого "неверного" уже гарантирует попадание в мусульманский рай?
Вообще-то религия - христианство, иудаизм, ислам, да и буддизм, как консервативно-сплачивающая составляющая жизни поколений, проблемой паразитизма не заботилась - "… кесарю - кесарево", так повелось, узаконилось, а если кто-либо незаслуженно пользуется властью, богатством - в ущерб обездоленным, то возмездие последует - пусть и на том свете. Вместе с тем, мы видели, что в ту или иную эпоху, то тут, то там стихийные волнения масс оборачивались против тех, кто явно злоупотреблял своим правом присваивать изрядную долю общественных благ, то есть создаваемых большей частью населения. Параллельно и некоторые мыслители относительно нового времени на Западе не только замечали и анализировали несовершенство общественного устройства, но и предлагали более справедливое "по заслугам" - не в небесном, но и в земном царстве, для живущих, достойных в большинстве своём лучшей участи, возможно, счастливого бытия.
Известны имена тех, кого причисляют к утопистам, можно считать предтечам социалистических течений. И здесь я привычно обращаю внимание на связь представления о всеобщем счастье людей с личностью утописта, верней, любого мыслителя, творческого человека, который задумывается над этой проблемой, так же как и над наилучшим вариантом собственной судьбы, впрочем, всеобщее и личное может сильно различаться. Данте определил - кого следует отправить в ад, чтобы какое-то подобие рая воцарялось на земле. У Свифта неразвитые порочные квазичеловеки годятся лишь для рабского состояния у благородных и разумных лошадеподобных. Образец всеобщего благоденствия представил Чернышевский в "Что делать". Достоевский в "Бесах" предрёк - как могут представлять и воплощать свои идеалы бесшабашные экстремисты, а Салтыков-Щедрин в образе Угрюм-Бурчеева изобразил такой "идеал" всеобщего равенства.
Но вышеприведенное из области художественного воображения, как в ярком сновидении одна из жизненных возможностей действительности - без аналитического, конструктивного подхода к этому. В когорте признанных утопистов, разрабатывающих план наилучшего устройства человеческого общества - одно из первых мест занимает Шарль Фурье, и хотелось бы понять - как и почему он выстраивал своё виденье справедливой организации собратьев. Смолоду ему пришлось столкнуться и с не очень-то моральной торгашеской средой, и с отчаянной борьбой пролетариев за справедливость. По стопам отца по делам торговли бывал в разных городах и родной Франции, и Германии, Бельгии, Голландии. Волны французской революции конца XVIII века докатились и до промышленного Лиона. Знамениты восстания лионских ткачей в тридцатые годы следующего XIX века, но и во время менее масштабного в 1793 году Фурье не только лишился всего имущества, но его, как "буржуя" чуть не расстреляли.
Всё это, наверное, наложило отпечаток на его мировоззрение, но, можно сказать, кипящий ум этого человека порождал самые разнообразные проекты и прогнозы. А именно: усовершенствование системы нотного письма, а для зарождающихся железных дорог - надёжные рельсы. Пророчествовал, что Пруссия будет разделена между Россией и Австрией - тогда более обширным государственным образованием, но уже в ХХ веке - фактически между Россией и Польшей. Насчёт грядущего упадка Англии - не угадал. Произвёл своеобразную классификацию рода людского, положив основу "страсти": к чувственным удовольствиям; честолюбие, жажда разнообразия, стремление плести интриги, "слепое увлечение" - по-видимому, нечто вроде безумной любви к ней, к нему; а то и бездумный фанатизм, и так далее. Дюжина страстей, их комбинации образуют 810 различных характеров людей. Все эти страсти - от Бога, а человеческие законы трактуют о правах и обязанностях, и неглубокие рассуждения на этот счёт - не что иное, как "философские капризы".
В социальной структуре общества Фурье выделил категорию, прямо обозначенную им как "паразиты" - в общем, все те, которых общество содержит за свой счёт - полностью или частично. Три группы. Первая: женщины, дети и прислуга, по определению Фурье "домашние" паразиты. Вторая - паразиты "социальные": армия, половина фабрикантов, две трети "агентов транспорта" - видимо организаторов перевозки грузов и пассажиров, девять десятков купцов и, наконец, сборщики податей - уже поголовно. Третья категория вероятно абсолютных паразитов - больные - очевидно немощные инвалиды, уголовники - на воле и в заключении, адвокаты - возможно, вызволяющие некоторых преступников из рук правосудия, и проститутки.
Можно предположить, что в идеальном общественном устройстве по Фурье - детям, самостоятельно воспитывающим их матерям; тем, кто не в состоянии полноценно трудиться из-за болезни, увечий, по старости - не будет отказано в достаточном содержании. Так же пускай остаётся не чересчур эксплуатирующая работающих на их предприятиях половина фабрикантов, треть обеспечивающих транспортные услуги без сверхприбыли в свою пользу и одна десятая купцов, посредников в торговле, которые станут придерживаться того же принципа. Заметим наперёд, насколько актуально сегодня, скажем, на наших землях такое разделение господ этих категорий. Ну, насчёт третьей группы - утопист полагал, что "преступление и наказание" в идеальном обществе не будет иметь места.
Шарль Фурье категорически отвергал насилие, как возможное достижение поставленной цели, и, говоря о событиях во Франции в конце XVIII века, отмечал, что "ко всем бедствиям присоединилось новое - свирепая вражда партий, и ухудшение жизни народа". Мирный путь развития - когда добровольное объединение тружеников в "фаланги" - нечто вроде израильских кибуцев, но включающих кроме сельскохозяйственного и промышленное производство, при котором труд, увеличение его производительности посредством механизации, заинтересованности в отдаче на всеобщее благо - сделается потребностью, а не следствием принуждения, и таким образом сойдут на нет худшие формы паразитизма.
В том же французском городе Безансоне через 37 лет после Фурье родился другой знаменитый утопист - Пьер Жозеф Прудон. И ещё через восемь десятков лет в том же городе произошло рождение - уже не человека, но - первого искусственного волокна, нитрошелка, о чём подробней рассказано в моей книге "Почему мы так одеты". Да, новый век - торжества капитализма на Западе, обострения социальных противоречий, заставлял по-новому, можно сказать, по -научному рассматривать проблему социальной справедливости и связанный с нею феномен паразитизма. Радикализм Прудона отвергал классические теории политической экономии, признающие существующее положение вещей, а также социалистические идеи, которые по его мнению не ставят точки над і. Истоки неравенства людей и очевидно наглого паразитизма - владение собственностью. В самом деле - помещику или капиталисту достаточно того, что он - хозяин того, где вырабатывается всё то, чем пользуется общество. То есть собственник получает нечто за ничто, внушительный доход и роскошную жизнь только за то, что какой-то титул или бумага подтверждают его право на это. Отсюда выходит, что "собственность - это кража", известный лозунг, соотносимый с именем Прудона.
Между тем, у Прудона не всё так однозначно. Что-то было даже в русле крепнущего марксизма, и Карл Маркс сочувственно относился к своему - всего на пять лет старше - современнику, но после Прудоновской "Философии нищеты" - откликнулся на неё саркастическим по заглавию "Нищета философии". Нет, Прудон не исключал собственность как таковую, стремление к имуществу, благоустройству жизни своей семьи приводит к её укреплению, обеспечению хорошего потомства. Индустриализация страшна, когда приводит к безработице, и разделение труда вынужденно в новых условиях, но как бы не превратило человека в придаток машины. А заинтересованность в результатах своего труда на крупном предприятии может быть у его акционера, и при господстве морали может отмереть государство, как инструмент насилия. Впрочем, негоже представлять Прудона, как теоретика анархизма, ведь "анархия так же мало получает применения в человечестве, как беспорядок в мироздании", - это слова Прудона. А то, что Прудон считал, что женщинам не место ни на производстве, ни в общественной жизни - дань веяньям той эпохи.
Более действенным в плане преобразования общественных отношений выявился марксизм - пока без позитивных или негативных оценок. О чём, собственно, основополагающий труд Карла Маркса с немалым участием его соратника Фридриха Энгельса - "Капитал"? О том в сущности, что богатство капиталиста, которым он распоряжается, создаётся в основном трудом пролетариев, той подавляющей части населения, что зарабатывает лишь на хлеб насущный и весьма скромный образ жизни. В середине XIX века положение большей части трудящихся в промышленности и сельском хозяйстве Европы, России, САСШ (как тогда назывались североамериканские соединенные штаты), тем более европейских колоний - было именно таковым - и в "Капитале" тому немало удручающих примеров.
Верно и то, что капиталы в ту эпоху нередко сколачивались не совсем законными, мягко говоря, методами, открытым или скрытым грабежом ближних и дальних. Но, если быть объективными, опустив тёмные страницы под рубрикой "накопление первичного капитала", именно эти господа, капиталисты, буржуи развивали скорость, так сказать, локомотива первой промышленной революции, и благодаря механизации, лучшей организации труда, кооперации, преодолевался дефицит продуктов питания, неплохой и разнообразной одежды, жилищ, средств транспорта, массовой информации, ну и попутно предметов роскоши. Вместе с тем, тем, кто непосредственно участвовал в создании всего этого, в ту пору в основном физическим трудом, капиталист недоплачивал за их работу, и таким образом разница между продажной ценой и заработками трудящихся была его прибылью.
Карл Маркс считал, что такое положение несправедливо. В самом деле, нехорошо получать, как полагал Прудон, "нечто из ничто", только потому, что ты считаешься собственником, но с другой стороны вспомним, что Фурье лишь половину фабрикантов причислял к категории паразитов. Сегодня тем более мы сознаём, что умелый организатор производства или создающий новое направление в техническом прогрессе - теоретически или практически, иной раз начиная, как говорится, с нуля, чему мы видели немало примеров, и становясь в результате владельцем "заводов, газет, пароходов" - нынче стало модно цитировать эту строчку из кажущегося а наше время таким анахронизмом Маршаковского "Мистера Твистера" - пожинает плоды успеха такого рода, делаясь на законных основаниях миллионером или даже миллиардером.
Кстати, уже в новое время, в двадцатом веке - в рыночной стоимости произведенного не столько физическим трудом, сколько посредством таланта, интеллекта - именно эти составляющие могут взвинтить гонорары, допустим, автора бестселлера, киноактёра, певицы, изобретателя, проповедника, живописца. А в эпоху зарождения марксизма от благостных утопий решено было перейти к более действенным методам борьбы за социальную справедливость - нет, не революционным с разрушительным насилием, но - международным объединением "пролетариев всех стран", что заставит капиталистов поумерить свои аппетиты, и начать так делиться по справедливости с трудящимися, что рано или поздно социализм, а затем коммунизм настанет вследствие такого развития этого принципа неизбежным.
По идее следствием Октябрьской революции 1917 года принципы социализма должны были воплотиться в государство СССР - под лозунгом гимна "Интернационал": "Лишь мы, работники всемирной, великой армии труда владеть землей имеем право, но паразиты - никогда!". Спокойно припомним, что же произошло на самом деле.
Советские паразиты
Октябрьская революция свершилась для того - подчеркнём - в идеале - чтобы воплотились самые радикальные идеи социализма - гарантия абсолютной социальной справедливости. Никаких наследственных привилегий. Все равны независимо от национальности. Частная собственность крайне ограничена - кажется, и в семидесятые годы прошлого века по закону нельзя было держать, то ли двух, то ли одну корову - не больше, и занимать более одной комнаты на члена семьи - разумеется, в последнем были исключения для особо "заслуженных". И особенно строги - с нетрудовыми доходами, то есть эксплуатацией чужого труда или получения денежных сумм, материальных ценностей сверх положенного сверху.
В тридцатые годы на всей территории Советского союза уже не оставалось ни одного владельца не то, что фабрики или газеты, но и мелочной лавочки, часовой мастерской; и в деревне зажиточные крестьяне, привлекающие для выполнения работ наёмных работников, батраков - кулаки - были "ликвидированы как класс". Тарифная сетка жестко определяла, какую зарплату положено выдавать шахтёру и швее, учительнице и инженеру, фармацевту и танцору, журналисту и дворнику, профессору и министру; а для работников сельского хозяйства и вовсе всё определялось так называемым трудоднём, когда зачастую заработанное выдавалось натурой. Всё это хорошо знакомо людям моего поколения, наверное, последующего, и не совсем понятно нынешней молодёжи.
Параллельно существовала и своего рода тарифная сетка получаемых от государства благ для тех, "которые почище" - по Гоголю, - именуемые номенклатурой. Казённая дачка, автомобиль, доплата "на оздоровление", обособленные санатории, распределители дефицитных, импортных товаров - до тех пор, пока, скажем, секретари райкомов, обкомов, органов местного управления по линии "советов", руководители крупных предприятий, ведущих научных учреждений, - оставались на своих местах. Но при этом - никакой по-настоящему частной собственности даже для самых высокопоставленных. Партийным руководителям республик полагалась казенная квартира в Москве, и в таковой у Никиты Хрущева на всей мебели были инвентарные номера, и когда его сняли, то выделили относительно скромную дачку. В меру поощрялись полезные государству деятели науки, литературы, искусства, не всегда соответственно действительному уровню их достижений в этих областях - для каждого был свой "потолок".
Не одно десятилетие советские люди жили в этой системе всеобщей уравниловки, и сочетание обычных житейских радостей, терпения в атмосфере страха перед ослушанием установленному порядку - делали существование большинства более или менее приемлемым, сносным, в какой-то мере обнадёживающим. Следует заметить, что для ряда западных интеллектуалов, питающих закономерное отвращение к паразитической стороне буржуазного общества, видимо со стороны в СССР представлялось хорошим первым приближением к царству социальной справедливости, и репрессивный аппарат и его суровые действия - оправданными, как противодействие внешним и внутренним противникам перспективных социальных преобразований.
Между тем, максимальную стабильность такого строя должны были обеспечивать гигантские паразитические структуры - бюрократические, полицейские, надзирательные. Многомиллионная армия и сопутствующий мощнейший по всем меркам военно-промышленный комплекс - только наступательная стратегия, отчасти опирающаяся на потенциальную поддержку определённой части населения в странах преимущественно третьего мира - гарантировала определённую уступчивость и сдержанность в вооруженном противостоянии капиталистического Запада. А империя НКВД-КГБ - с разветвленной сетью во всех городах и весях, ГУЛАГом, спецотделами, осведомителями, цензорами, шпионской сетью во всём мире, контрразведкой - сколько тысяч или миллионов составляли это государство в государстве?
Плодом абсолютной регламентации общественной жизни, народного хозяйства было и такое нововведенье советской власти, как штатное расписание. Теоретически - оптимальное соотношение, распределение, субординация всех тех, кто обеспечивает выработку, скажем, стали или управление колхозом, производства в нём заданной продукции; создание атомной бомбы или кинофильма; проектирование заводов или оккупации "ограниченным контингентом"; преподавание в университете или служащих горисполкома, редакции журнала или милицейского участка, сотрудников научно-исследовательского института и труппы театра. Как сталкивающийся со многими перечисленными заведениями, беру на себя смелость утверждать, что редко случалась нехватка квалифицированных кадров, а зачастую явный перебор.
Таким образом, с одной стороны исключалась безработица, а с другой уравниловка не выделяла тех, кто вносил весомый вклад в общее дело, и тех, кто при этом, так сказать, присутствовал. Иначе говоря, был, по сути, в большей или меньшей степени паразитической составляющей - вольно или невольно. Конечно, такое положение и сдерживало личную инициативу, разве что творческие личности, энтузиасты не ставили уровень вознаграждения во главу угла. И, понятно, организация и производительность труда, мягко говоря, оставляли желать лучшего. Не удивительно, что на определённом этапе категорически плановая экономика то тут, то там давала сбои. Но хотелось бы подчеркнуть другое: такая система позволяла человеку, занявшему, не всегда заслуженно, определённую должность, быть относительно обеспеченным при порой весьма скромных достоинствах и вкладу в общее дело, иными словами тихо паразитировать.
И, как мне представляется, именно эта характерная черта советского времени отчасти въелась в души и привычки поколения, вступившего в жизнь в постсоветское время. Но - не только это. Положение, должность, зависимость других от расположения, гнева и милостей данного начальника - открывали путь к разного рода ублажению от зависимого - взяткой, разного рода услугами. Явление известное не только на Руси, но при ослаблении сурового сталинского контроля, при котором каждый сверчок знал свой шесток, и даже генерал или маршал, покусившийся на чрезмерное трофейное мог за это поплатиться, - в послесталинский, особенно брежневский период этого порядка вседозволенность, присвоение вроде бы государству принадлежащего - приняло полуэпидемический характер. И эти бациллы вседозволенности и безнаказанности при покровительстве свыше ещё как проявились опять-таки в некоторых постсоветских республиках - о чём подробней, когда речь зайдёт, в частности, об Украине.
Что меняется на свете
За исторический период развития человечества, несколько последних тысячелетий в мире изменилось многое, в том числе взаимоотношения между людьми - от внутрисемейных до межнациональных, но - воздержимся от моральных оценок. Вернее - стараюсь ограничиваться, насколько возможно, заявленной темой или проблемой паразитизма. Нетрудно понять, насколько паразитом мог быть рабовладелец, феодал, плантатор. Экономическое рабство пролетария было немногим слаще, и беспощадный эксплуататор, если не на все сто процентов, то в значительной степени, становился таким же паразитом. И всё же, как говорится, время брало своё, но не просто время, а реальные факторы эволюции человечества.
В своё время у нас превалировало соображение, что заметное улучшение положения рабочего класса за рубежом СССР, на Западе обусловлено в немалой степени тем, что тамошних капиталистов здорово напугала революция в России. Вероятно, и это, и организованные массовые выступления под руководством профсоюзов сыграли свою роль в том, что заметно возросла доля наёмных работников от выручаемого за реализацию ими произведённого. Думается, что всё же решающая роль в существенном улучшении жизни трудящихся принадлежит промышленной революции нового времени, невиданному до этого техническому прогрессу во всех отраслях народного хозяйства. В мирное время рядовому добросовестному работнику в любой сфере деятельности, востребованной обществом, гарантированы: приличное жилье, добротная одежда, удовлетворительное питание, возможность медицинского обслуживания, образования детям, ближних или дальних поездок, пользование литературой, средствами массовой информации, искусством, зрелищными мероприятиями.
В последние годы доступность всего подобного для Европы или США, можно сказать, успешно навёрстывают многомиллионные Китай, Индия, страны Латинской Америки, отстаёт Африка. Между прочим, и потому, что в некоторых странах Африканского континента у власти бессовестные правители утопают в роскоши, в то время, как голодают дети в многодетных нищих семьях. Да, паразитизм этого толка весьма живуч. Но это - разновидность паразитизма - властителя и собственника. Если определитель паразитизма - минимум личных усилий, тем паче не для общественного блага, и - максимально-возможное количество полученных, вырученных в результате, проще всего называть - денег, за которые можно приобрести что угодно, то - желающих воспользоваться такими методами на свете, увы, предостаточно.
От карманных воришек - до грабителей банков, от фальсификаторов более дорогих продуктов до орудующих доныне морских пиратов, от неистребимого племени чуть ли не повсеместно - взяточников-коррупционеров до шарлатанов-псевдоцелителей, от профессиональных сутенёров, вожаков иных сект - сулящих за отказ в их пользу от имущества - спасение и посмертное блаженство, и так далее, разновидностей любителей лёгкой наживы великое множество…
Кому положено
Итак, в каждой общественной группе - от семьи до государства - устанавливается, что положено каждому - в зависимости, в первую очередь, от его социального статуса, этнического происхождения, и, в большей или меньшей степени - от личных качеств. И не кажется странным, что большинству участников этого взаимодействия между людьми, когда-то или недавно заведенное, узаконенное не представляется странным, противоестественным, не вызывает особых протестов. Ну с какой стати "кесарю - кесарево"? Христианство как бы поставило этот принцип вне сомнений, как вполне компенсируемый благочестием и следованием воле Божьей, как залогу блаженства душевного и соответствующего загробного вознаграждения.
Не вызывало решительных протестов средневековое "право первой ночи" каким-нибудь бароном после свадьбы простолюдина. Чуткая и благородная Татьяна Ларина не раз видала, как её мамаша "служанок била осердясь", может быть, за дело, но всё же рукоприкладство по отношению к подчиненным - как-то отдаёт варварством, но такое в те времена - в порядке вещей, и разве что совсем уж садистке Салтычихе это не прошло даром. Боже мой, да только вчера по телевизору - солдат издевался над новобранцем следующего призыва - так же, как прежде издевались над ним, и уже сколько лет "дедовщина" в российской и в украинской армии неистребима.
Эмансипирована женщина на Западе, сложно судить - насколько это благо или нет - для потомства, его воспитания, нравственности, вовлечения женского начала в общественную жизнь - всё это далеко не однозначно, но нам представляется недопустимым по критериям равенства и человеческого достоинства положение женщины на Востоке - не только в патриархальном арабском мире, но и, может, не менее патриархальном мире весьма цивилизованной Японии. Так сложилось в эволюционном процессе подвидов гомо. Итак, с одной стороны "не положено", а с другой "положено", и те, кому в сложившемся малом или большом сообществе "положено" - в общем, и в частности тех, кто как не вносящий должного вклада в общий котёл, то есть являлся по существу паразитом - не заслуживал своей доли из этого котла.
"Кто на работает, тот не ест!" - во всю звучал и такой лозунг. Нет, это не касалось, например, князя или графа, членов их семей, придворных фрейлин или церемониймейстеров, священнослужителей всех рангов, солдат и офицеров, - в общественных структурах за всеми этими людьми были закреплены их права на большую или меньшую порцию из того же общего котла. И от этих господ, власть имущих, в общем зависело - сколько кому положено благ, кому жирный кусок, кому поскромнее, а кому и вовсе ни крошки. Об этом уже шла речь ранее, и характерных примеров можно привести множество. В поддержании немощных, неимущих определённую роль играла религия, и языческая, как и мы видели в Древней Греции, и призывы Библии, не становящиеся декларативными, заметим, для людей совестливых, у которых сочувствие к обездоленным теплилось в душе.
Был и орден монахов-госпитальеров, помогавший бедным и больным, но в средневековой литературе Запада предстают обитатели монастырей, отнюдь не отличающиеся благочестием, скорее паразитами в классическом понимании. На Руси принято было независимо от своего социального, материального положения давать приют и пищу странникам, блаженным, но Гоголевский попечитель богоугодных заведений в "Ревизоре" прежде всего, заботился о собственном благополучии, недаром у него все больные "как мухи выздоравливают". Новое время, минувший век представил поразительные по своей дикости или нелепости образцы причисления определенных групп людей к недостойным получать необходимое для жизни. "Буржуазным" учёным в ходе "культурной революции" при Мао Цзедуне в Китае.
Антипаразитизм - как краеугольный камень социальной справедливости, вроде бы положен в основу социалистической страны советов. Интересно непредвзято рассмотреть, как такой идеал воплощался на практике на протяжении семи десятков лет - до начала реставрации капитализма после распада СССР. "От каждого - по способностям - каждому по труду" - замечательный девиз, при котором паразитизму нет места. Если бы всё было так просто, и чёткие критерии определяли - каков действительный вклад в общий "котёл" с пищей материальной и духовной, и сколько положено выделить за это данной личности. Итак, первым делом - долой частную собственность - "заводы - рабочим, землю - крестьянам", но не только первым, но и вторым - в коллективную собственность, когда в общем нивелируется это самое "по способностям" и легко усредненно распределяется "по труду".
Поначалу и партмаксимум включал в систему оплаты и тех, кто находился на руководящих постах. В дальнейшем была выработана, можно сказать, универсальная тарифная сетка. Нелишне привести ряд характерных примеров, комментарии к которым, пожалуй, излишни. Ставка слесаря второго разряда превышала ставку слесаря третьего разряда, хотя не вызывало сомнений, что первый - лентяй и халтурщик, но второму, острому на язык не спешили повышать соответствующий разряд "по способностям" и "по труду". Директор предприятия системы ВПК получал больше, чем директор, скажем, швейной фабрики - независимо от действительного личного вклада в успехи производства, и премии у первого бывали куда посолидней. Как руководитель группы проектного института я получал меньше, чем занимающий ту же должность в проектном институте, но более высокой категории, которая определялась только количеством сотрудников.
Начисление "трудодней," как основы для оплаты труда колхозников, во многом зависело от расположения колхозного начальства. Регламентировались и надбавки - за вредные условия на заводе, за работу в зоне вечной мерзлоты. Дешево для страны обходился рабский труд заключенных, многих тысяч, даже в условиях "шарашки" вроде той, что "В круге первом" Солженицына. Соответственно щедро поощрялись сотрудники НКВД, КГБ, высшие военачальники. Особыми привилегиями пользовалась так называемая номенклатура. И при этом, например, секретарь райкома КПСС по пропаганде, майор КГБ в отделе борьбы с сионизмом, полковник в группе войск в одной из стран народной демократии, начальник спецотдела на обувной фабрике, ну и совмещающий с этой должностью начальник отдела кадров. Обслуга члена Политбюро КПСС - вся эта публика, не такая уж малочисленная - была вне подозрений в паразитической сущности.
Не мог считаться паразитом тот, кто формально числился в штате любого учреждения. Скажем, в каком-либо проектном, научно-исследовательском институте, или учебном, или заводоуправлении - барышня, устроенная туда по знакомству, по блату, почти весь рабочий день по существу бездельничала, кокетничала с мужчинами, сплетничала, болтала по телефону - и ничего, и такое было отнюдь не таким уж исключением. Главное было - где-то числиться, иметь трудовую книжку и запись в ней. В этом плане примерно в те же годы, когда судилище над будущим нобелевским лауреатом Иосифом Бродским квалифицировало его как тунеядца, синоним паразита, и автор этих строк сталкивался с той же проблемой, несмотря на получаемые гонорары, которые вроде бы свидетельствовали о том, что он не бездельничает, но - без официального статуса…
Представители так называемых свободных профессий также обязаны были официально быть членами организованных специально для этого творческих союзов - писателей, художников, композиторов, архитекторов, или как учёные числиться в научном, учебном заведении, проектном институте, конструкторском бюро. В члены творческих союзов принимали и по уровню проявления таланта, и по степени следования господствующей идеологии и прочим заслугам. Соответственно распределялись поощрения, а уличенные в нелояльности исключались из собрания достаточно послушных, "Кому быть живым и хвалимым, кто должен быть мёртв и хулим, известно у нас подхалимам, влиятельным только одним", - строки Бориса Пастернака соотносимы с его судьбой. Жесткие рамки тарифов на всё добытое творчеством учитывали количественные показатели. Бездарная поэма оплачивалась стократно щедрее, чем гениальное стихотворение, и купленная министерством культуры опера, даже если ни один театр её не ставит - опять же стократ дороже изумительной сонаты.
Да, каждый сверчок должен был знать свой шесток. Член ЦК партии - уютная госдача, обслуга, деликатесы, импортная одежда - и для себя, и для семьи, престижные учебные заведения для чад, отдых - всё же не на Канарах, но в прекрасных условиях на Черном море, и всё до тех пор, пока в таком статусе. И для упомянутой номенклатуры набор благ в зависимости от ранга. При Сталине это было возведено в абсолют, и ни о каком по Гоголю - "не по чину берёшь" - не могло быть и речи, хотя попытки бывали - в больших или меньших масштабах.
Глубокие и обстоятельные исследования показывали ущербность такой системы, прежде всего потому, что нивелировалось изначальное "по способностям". Компенсировать это разве что отчасти могли суровая политика кнута и пряника в сочетании с врожденной добросовестностью труженика и энтузиазмом, который с послереволюционных лет "Как закалялась сталь" в комсомольских стройках 60-х годов уже сходил на нет. Воцарялся, можно сказать, структурный паразитизм, когда уже не общепризнанный вклад каждого в существование данного сообщества, пусть несправедливый, но закрепленный традицией, но относительно случайное положение в государственной иерархии.
А раз так сложилось, верней, навязалось, то пускай откроются лазейки для того, чтобы набрать сверх положенного, по аналогии с прибавочной стоимостью, фигурирующей в "Капитале" - прибавочным паразитизмом. Позвольте, - если имеется в виду, допустим, что колхозник потихоньку прихватил себе что-либо из того, что подлежит распределению свыше - какой тут паразитизм? Человек взял то, что ему недодавали за его труд. Верно, однако, нарушение цивилизованных принципов "общественного договора", согласно которому каждый получает за свой труд соответствующее вознаграждение или вправе рассчитывать на бесплатное содержание - создаёт предпосылки для необузданной эпидемии этого явления.
Можно работать спустя рукава, халтурить, подворовывать в разных формах, получать привилегии как член партии, функционер. В этом плане в брежневскую эпоху номенклатурная рыба начала гнить с головы. Взятки не только "борзыми щенками" помогали решать многие проблемы, и жадности не было предела. Хорошо хоть, что при этом срабатывала почти врожденная добросовестность, когда трудящийся просто не может позволить себе делать что-либо, не доводя до возможного совершенства, или творческая личность создаёт своё "в стол", сознавая, что такое пока не увидит свет и тем более не получит вознаграждения, скорее грозит наказанием.
Из сказанного вовсе не следует, что, скажем, критерий социальной справедливости всё же ставит социалистическую систему, даже бывшую в СССР в послевоенные годы, выше или ниже капиталистического, тем более феодального, рабовладельческого строя - речь совсем не о том. В определённую эпоху, часть её, складываются устоявшиеся взаимоотношения между членами человеческого общества - будь то в семье или в трудовом, творческом коллективе, в государстве. И элемент паразитизма - содержанки, альфонса, чиновничьей синекуры, обладателя соответствующего титула, стопроцентного лодыря, нахлебника, а то и стариков немощных, инвалидов, нищих, странников - если бесконфликтен, терпим окружающими, традиционен - вполне вписывается в относительно спокойное существование малого или большого человеческого общества.
Худший вариант
Не могу судить, насколько субъективно сложившееся у меня ещё с начала 90-х годов прошлого века мнение, впечатление, что как раз Украина предстаёт ярким примером, расцветом самого негативного паразитизма. Конечно, и при этом, может быть, нет добра без худа, и об этом стоит сказать. Но насколько перевешивает одно другое? Как-то я в биосоциальном ключе сравнивал наступление паразитических явлений в каком-либо обществе, гипертрофированное - с онкологическим заболеванием организма, когда паразитические раковые клетки не знают удержу, что, в конечном счете, зачастую приводит к фатальному исходу. Сравнение условно, и смена поколений, не такая тесная зависимость людей друг от друга, как живых клеток, позволяет и при таком обороте выживать, правда, с немалыми потерями - материальными и духовными - определённой части населения.
Выше говорилось о предпосылках социального паразитизма в уродливых формах накануне распада Советского Союза. То есть, возможно, оставаясь вроде бы законопослушными и в симбиозе с правоохранительными органами, - получать доступ к обогащению за счёт, так сказать, общенародной собственности, из общенационального котла, не очень-то заботясь о том, что в нём остаётся остальным. Задача облегчалась тем, что не было тех, кто мог бы активно сопротивляться, как владелец, хозяин подобной завуалированной экспроприации. Правда, предполагалось нечто иное: поскольку капиталистическое производство доказало своё преимущество перед системой, внедренной в странах социалистического лагеря - прежде всего фактором личной заинтересованности, как хозяина, в получении максимальной прибыли, так и наёмного работника, также заинтересованного в оплате его труда "по способностям" - вносить свою часть в то, что даёт навар для всех заинтересованных.
В какой-то степени это осуществилось, в частности, на Украине, однако далеко не в тех масштабах, которые продемонстрировали бывшие страны социалистического содружества в Восточной Европе, Прибалтике, не говоря уже о Китае. Отчасти виной тому внешний фактор - на Украину хлынула разнообразная продукция из разных держав и фирм, с которыми отечественная промышленность не могла конкурировать: бытовая техника, книги, дешевый ширпотреб - предметы одежды, парфюмерия, химическая продукция для быта, легковые автомобили, сантехника; поначалу пища в броских обёртках, напитки, мебель, правда, затем ряд предприятий начал по этим категориям брать реванш.
На должный уровень вышла торговля - для всех категорий населения, особенно для той части, что, так или иначе, вырвалась вперёд по уровню доходов, притом весьма резко. Для этой же группы наладилось строительство - от роскошных очень дорогостоящих квартир до вилл, коттеджей совсем уж шикарных. Здесь самое время спросить: каким образом определённая часть населения Украины почти в одночасье сделалась зажиточной? Известны схемы, по которым в смутное и бесконтрольное время начала девяностых годов минувшего века близкие к образовавшейся тогда верхушке власти - в центре и на местах, в единой связке на законных основаниях сделались - снова вспоминаются строки из "Мистера Твистера" Маршака - владельцами "заводов, газет, пароходов".
Но, вся беда, в значительной степени не для того, чтобы всё это задействовать, разве что за исключением "газет", вернее всех СМИ. Продать кому угодно - пусть сравнительно дешево, зато наличными, составляющими немалые суммы в твёрдой валюте; пустить на металлолом, переделать во что-то прибыльное. Нельзя не признать, что происшедшее иначе, как самый настоящий паразитизм, назвать негоже; и следствие этого - обнищание едва ли не подавляющей части населения, и на селе, где председатели колхозов и совхозов также уподоблялись бывшим начальникам, развал социальной сферы. Но перечисленное, пожалуй, лишь вершина паразитического айсберга.
Стихия паразитизма на Украине сделалась всеохватной. Шутливое ещё в советские времена "что я с этого буду иметь?" - как основу действий должностного лица приобрело абсолютный характер. Любая сделка - будь то лицензия на определённый вид деятельности, неважно - с представителями отечественного или иностранного бизнеса; или взаимоотношения со всеми правоохранительными органами, разрешение на строительство - опять-таки неважно - торгового центра, коттеджа или гаража - требовала обязательной взятки по выработанному тарифу, что достигал максимумов в цифрах со многими нулями в твёрдой валюте - без которых чиновник определённого ранга мог под любым предлогом разрешения не давать, впрочем, нередко и получив взятку. Исключение из этого - уступки подлинно власть имущим, от которых можно было ждать неприятностей - снова-таки под видом законных - от прокуратуры, налоговой инспекции или в худшем случае - киллеров.
Воцарилась полная безнаказанность - в том плане, что от любых нарушений закона, и более чем существенных - можно откупиться, речь лишь о сумме, и, в крайнем случае - улизнуть за рубеж, отделаться в ожидании возможного наказания при смене власти - легким испугом. Схемы разворовывания бюджетных денег разрабатывались виртуозно, правда, при желании могли быть разоблачены, но - кому это выгодно? И что только не продаётся и не покупается: место на рынке и депутатский мандат, генеральское звание и положение в эстрадной сфере, панегирик проходимцу и мошеннику в газете или на телеэкране, - это всё о том, что реализуется паразитически, то есть фактически не за счёт вклада тружеников, а наоборот, за счёт того, что им недодаётся. И то, что доля заработка и шахтёра, и металлурга, и землепашца составляет соответственно максимально низкую от выработанного продукта, его цены, и так же оплачивается труд учителя, врача, даже учёного - чтобы чем побольше досталось безгранично жадным паразитам - свидетельствует о том же.
Главный паразитический принцип - если от тебя хоть что-то зависит в распределении, предоставлении, получении благ, то во что бы то ни было старайся - сорвать для себя чем побольше, а зависимым - что останется. И входящие в управляющие, правовые, карательные, контролирующие, разрешающие структуры на Украине этот принцип применяют со времени обретения "независимости" на всю катушку. Конечно, упрёк в абсолютизировании этого нашествия паразитизма посредством данной категории так или иначе власть имущих имеет под собой основание. Но, как уже отмечалось, всё дело в соотношении паразитирующих в большей или меньшей степени и тех, кого, таким образом, обирают. Достаточно сопоставить число, процент тех жителей Украины, которые фактически на грани черты бедности, выживания, - и тех, чьи доходы - неведомо за какие особые заслуги во много сотен, тысяч раз солиднее.
И - мошенники, аферисты, шарлатаны во всех сферах - торговли, медицины, образования, политики в атмосфере беззаконья тоже процветают. Опять же, могут возразить, что скажем и в России наблюдается подобное, а в некоторых африканских или латиноамериканских государствах ситуация возможно ещё похлеще, но здесь я вижу ситуацию изнутри - и со средств массовой информации, и сталкиваясь с подобным непосредственно или опосредованно. Но, как показала история человечества, и самые мрачные аспекты социального паразитизма нередко на протяжении долгих периодов воспринимались народами с покорностью не переходящей за рубеж ропота уж очень обиженных или чутких к страданиям ближних.
Надежда на то, что по законам человеческой эволюции нередко совсем уж зарвавшихся паразитов вытесняют те, которые и побольше вкладывают в общее дело - умения, предприимчивости, хватки, и не столь нагло присваивают максимум возможного. И флуктуации такого рода уже проявляются повсеместно на Украине, к сожалению, как уже говорилось, по масштабам, значительно уступая паразитам. Но похуже и другое: велик соблазн паразитического существования, далеко не всегда осознаваемого. Появилось весьма значительное число здоровых молодых людей в качестве охранников тех, на кого могут покушаться конкуренты, вымогатели, политические противники. Нет, это не классические полицейские, стоящие на страже законности и порядка, а молодчики, задача которых быть наготове и только. Такие ребята на всякий случай сторожат входы в банки, редакции, солидные торговые предприятия, офисы различных фирм, виллы нуворишей, правоохранительные учреждения, чиновничьи дома определённого уровня.
Должно быть, в развитых странах тоже достаточно и подобных охранников, и вообще легально содержащихся за счёт поступлений от выработанного трудящимися. Вспоминается карикатура XIX века: один с сошкой, семеро с ложкой - царский двор, помещик, поп, чиновник… Но когда в ходе научно-технического прогресса "сошка" трансформировалась в комплекс орудий и технологий, позволяющий одному - пусть не буквально, но - фермеру, металлургу, станочнику, прядильщице - в большем или меньшем производственном коллективе, достаточно обеспечивая свой жизненный уровень, позволяющий не только подрастающему поколению, престарелым, немощным, но и способствующим спокойствию и порядку, широкому спектру творческих работников, временно безработным - создавать приемлемые условия для проживания. Справедливости ради - в Советском Союзе этот принцип срабатывал, пусть далеко не в полной мере, и понятно - отчего.
На Украине с 90-х годов массы трудящихся, лишившись доступа к своей кормилице-"сошке" - в колхозе, на швейной фабрике, на предприятиях, выпускающих электронику - уже неконкурентоспособную, машиностроительных - кинулись искать работу за рубежом, а честным образом - где угодно за сравнительно жалкое, порой призрачное вознаграждение. Или - нечестным - в сонмище паразитов.
Многозначное явление
Абстрагируясь от проявлений паразитизма в социальном плане, когда берёт верх эмоциональная оценка с позиций социальной справедливости, попробуем непредвзято разобраться в этом естественном феномене. Сформулируем обобщающий принцип: затрачивая поменьше получать побольше. Побольше - для живого организма означает оптимальное выживание особи и - главное - продолжение рода. И причисляемые биологами представители флоры и фауны к категории паразитов приспособились к своему образу существования, однако при этом - может быть, в истории живого найдутся исключения из сказанного далее - и "хозяева", на которых так или иначе вышеназванные паразитировали - не исчезали вследствие этого с лица Земли.
К паразитам, которые досаждают нам, виду гомо сапиенс можно отнести, например, холерных вибрионов, тараканов, крыс, однако, как говорится, по большому счёту замечательно, что в ходе эволюции возникали новые виды микроорганизмов, растений, животных, которые находили свою экологическую нишу. В этих условиях для них мог восторжествовать естественный принцип, ранее упомянутый: при сравнительном минимуме усилий к достижению благополучия особи и продолжения рода получать возможный максимум необходимого. Причём уже у высших животных этот принцип - пусть во имя того же оптимального продолжения рода - воплощался в мобильную иерархию особей в данном сообществе, и вид гомо лишь унаследовал такую возможность, с оговоркой - нередко тот же принцип благополучия сородичей отходил на второй план.
Феномен паразитизма в человеческих обществах, этнических образованиях проявлялся, развивался и закреплялся уже под всё усиливающимся влиянием того, что в моей "Ранней ягоде" обозначено как "третья спираль" - так сказать, "наддвойной", включающей жесткий генетический код. Слегка коснувшись ранее отражения паразитизма в социальном плане, сознаю, что по этому вопросу имеются основательные труды - философов, социологов, психологов, с разными подходами и выводами подспудными или эмоциональными рекомендациями, может быть, постепенно воплощаемыми в существование более или менее цивилизованных государств планеты. Впрочем, и сами эти государства, скажем, США в определённой мере паразитирует на части населения других стран, но начав разбирать и это аспект глобального паразитизма, зайдём далеко.
Меня больше занимает именно тот "третьеспиральный" аспект паразитизма, затронутый и в "Ранней ягоде". Напомним принцип: использование можно сказать готового к потреблению для удовлетворения жизненной потребности с возможно минимальными затратами собственных усилий для достижения цели. Под это определение подходит и внедряющийся в живой организм вирус; и пчела, впитывающая нектар цветка; и заяц, грызущий древесную кору; и лиса, охотящаяся за зайцем; и, если на то пошло, человек со стрелами и огнестрельным оружием, стремящийся заполучить лису на воротник.
Достаточно убедительно в этом отношении развитие техники с незапамятных времен появления вида гомо на Земле. Добывание огня посредством кремния-огнива и трута - легко загорающегося от высекаемой искры; облегчающего передвижение тяжестей колеса, а впоследствии - телега, велосипед, поезд, автомобиль. Современный гражданин - за рулём, за пультом сложного производства, с "мышкой" при компьютере, интернете, - а то и пилот, сбрасывающий бомбы на город - несравнимы усилия и результаты. Повод ли всё это для панегирика в адрес стимулирующего эволюцию и прогресс того же паразитизма? А, на мой взгляд, особенно интересно разобрать, как то, что мы определили паразитизмом, сказывается на обобщенном понятии - культура.
Но прежде выскажем такой постулат: феномен паразитизма требует совершенствования его возможностей. В этом плане изощренность раковых клеток, ловко имитирующих информационную совместимость с клетками организма, как правило отторгающих чужеродное, сопоставима с набором отмычек у квартирного вора, домушника. В этом же ряду язык муравьеда, клюв дятла, клыки тигра, присоски омелы, вида муравьев культивирующих тлей для питания - равно как и первобытных пастухов - за бараном в стаде не надо гоняться, как за диким.
И ещё - для подступа к проблеме, так сказать, культурного паразитизма, придётся конспективно перенести сюда из "Ранней ягоды" концепцию эволюции и революции в развитии и становлении живого на Земле с моей точки зрения. Подтолкнуло меня к такому пониманию происходящего на планете многие миллионы лет в царствах флоры и фауны отсутствие даже следов промежуточных видов, верней не видов, но хотя бы особей в палеонтологии - переходных от одного вида на древе эволюции к высшим или высшему. Не эволюционное накопление физиологических и психологических особенностей для достаточной жизнестойкости рода при завоевании определённой экологической ниши, но именно революционная, на протяжении немногих поколений, возможно, и отдельных потенциально выигрышных особей реализация возможностей, не могу не добавить - по "идее" - созвучной пониманию этого слова античными философами, "идее" подобной предшествующей и направляющей при образовании атомов различных элементов из элементарных частиц в соответствующих условиях, или, скажем, молекулы воды при встречах атомов водорода и кислорода, или "идее", реализованной в белковой молекуле РНК - редупликации живой клетки.
Такое же - по сути - революционное воплощение "идей" прослеживается, правда, затрудненно вследствие сложности и неоднозначности явлений гения в той или иной области "третьеспиральной" или культуры в самом расширительном значении, и - эпох ренессанса, не только классического - на землях Европы в XIV-XVI веках, и не обязательно Возрождения - и рождения действительно совершенно нового - как в Германии нового времени, России XIX-XX века; мало-мальски образованным людям не обязательно расшифровывать. Могу лишь добавить или повторить, что это происходит закономерно, по неведомым нам законам "третьеспиральной" эволюции вида гомо сапиенс, и если в периодах распада нестабильных изотопов мы пренебрегаем возможностями отдельных атомов, отдавая расшифровку процесса на откуп статистике, то с явлением гениев или "духовно-пассионарных" эпох в жизни этносов видимая случайность, не поддающаяся объяснению, ставит нас в тупик.
Придётся повторить, что эволюция "третьей спирали" гомо сапиенс - не каламбур и не тавтология - по спирали повторяет в принципе процесс эволюции видов растений и животных в том отношении, что реализуемая выигрышная возможность большей свободы действий в жизнеутверждении - на лестнице эволюции прыжок на ступеньку вверх - революционно в относительно короткие сроки преобразует данную популяцию, а затем по мере возвышения по той же лестнице эволюции - разброс особей по отчасти физиологическим особенностям, всё больше - в области высшей нервной деятельности, характеров, способностей реализовывать возможности преимущественного жизнеобеспечения и своей особи и потомства - в результате многовариантности при скрещиваниях в конечном счёте вырабатывает или нарабатывает оптимальные формы существования в данной экологической нише, а при удачном стечении обстоятельств - и образованием новых видов, подвидов, как мы видим, например, у одомашненных животных, не говоря уже об этносах, правда, опять-таки по законам эволюции действует "ингибитор" застывания, фиксации на достигнутом, при котором эстафета поколений более чем стабильна.
В сфере духовной
Если проводить аналогию с миром техники, лучше - более широко - рукотворной "второй природы", то отставив далеко такое понятие, как паразитизм, выставим более уместное - совершенствование и параллельно - вариантность. Часы - механические, затем электронные - основа в средние века и в ХХ веке, и - не счесть разновидностей с дополнительными возможностями. Предлагаю для наглядности представить трансформацию от базовой модели, допустим: чашки, брюк, монет, велосипедов, автомобилей, стульев, телевизоров, лекарств от болей, печений, очков, газет, духов, телефонов, шахматных фигур… продолжать можно бесконечно.
Обращаясь к духовной сфере, вспомним, что в литературоведеньи есть положение о "бродячих сюжетах", характерных для фольклора или писательских обработок разных народов и авторов. Например, о юноше и девушке, влюбленных друг в друга, соединению которых препятствуют различные внешние обстоятельства - это Лейла и Меджнун, Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта. Или средневековый "Плутовской роман", в центре которого авантюрист, жулик, и его приключения. Был ещё "рыцарский роман", но как апофеоз со знаком минус - рыцарь печального образа - горькая насмешка над иллюзией возможного поражения несправедливости в мире человеческом; и эта функция персонажей литературы нового времени отдана на откуп представителям правоохранительных органов; и сюда же перекочевали сомнительные герои плутовских романов, в конечном счёте терпящими неудачу.
Сильно поубавилось неодолимых препятствий для соединения двух любящих сердец, разве что обострились проблемы любовных треугольников; а симбиоз наследий плутовского романа и эротических фантазий вперемешку с: политикой, самыми разными сведеньями из истории или науки, этнографической экзотики - создаёт гималаи занимательного чтива. Но - в этих "гималаях", как в натуральных, есть вершины и значительное более обширное подножье, от которого восходят также мощные кряжи. И одно главное отличие в этой аллегории: если при формировании поверхности планеты образование горных хребтов шло снизу вверх, то в гуманитарной, "третьеспиральной" эволюции - наоборот. Мифологизированные Будда, персонажи Библии, Христос, Магомет; реальные Конфуций, Сократ, Гомер - если ограничиться отдаленными веками истории человечества - те начальные "вершины", от которых расходились массивы образа мышления народов воплощаемого в слове, живописи, музыке.
Можно наугад назвать духовные вершины последних веков: Леонардо да Винчи, Шекспир, Лейбниц, Иоганн Себастьян Бах, Рембрандт, Лев Толстой, Эйнштейн, Махатма Ганди, Эдисон, можно продолжать, но и так ясно, как от этих вершин расходятся создаваемые многими сотнями, тысячами массивы нарабатываемого человечеством. И, если принять тезис или постулат, утверждающий, что паразитизм характеризуется потреблением наработанного в оптимальном для восприятия паразитом виде структурами, существами - будь то растения для травоядных, плоть для микроорганизмов или плотоядных - как пища в буквальном смысле, то отчего бы не экстраполировать тот же принцип на, так сказать, пищу духовную?
Ещё древние обозначали это явление словом, приобретшим пренебрежительный оттенок - эпигоны. Нет, для многих тысяч творческих личностей во всех областях культуры, науки, в меру своего таланта умножающих наше понимание мира, познание, пробуждающих интерес ко всему происходящему в мире и вовлекающих в это, как говорится, струны души эмоциональное возбуждение - термин "эпигоны", даже когда это явные подражатели поневоле, продолжатели великих свершений - некорректен. Но положение вещей здесь, сдаётся мне, изменилось в новейшее время, когда всяческие духовные ценности сделались более или менее ходким товаром. Конечно, тут, как и в социальном плане, картина многозначная, и в ней следует выделить паразитическую составляющую.
Собственно, в товар издревле воплощалось мастерство ювелира, оружейника, зодчего, талант скульптора, врачевателя, сказителя, музыканта, лицедея, жреца… В ходе психической эволюции, поначалу в основном, а постепенно уступая потребности в "пище духовной" - направленной на приоритет выживания, связанный с чувством удовлетворенности, что стимулировало стремление к удовольствию потребителя этой самой "духовной пищи", росла и востребованность её производителей, творцов. Эволюция живого предполагает реализацию возможностей восприятия информации, необходимой для жизнеобеспечения данного вида плюс потенциальных возможностей для восхождения на более высокую ступень эволюции, что произошло и с видом гомо, затем гомо сапиенс.
По той же схеме проявлялся и феномен паразитизма в мире живого - например, пищеварение у травоядных, способность цепляться за ствол "хозяина" или присасываться к его телу у некоторых видов растений, благополучно существовать и размножаться в организме животного и человека у ряда микроорганизмов, подбирать падаль - грифами, остатки трапез крупных хищников шакалами; высасывать кровь приспособились комариные самки, голуби в городах - нахлебники горожан - соответственно изменился образ жизни и повадки, как и у воробьев, крыс, тараканов. Но всему этому были предпосылки - снова скажем: физиологические и психологические возможности реализации того, что в общем или обобщенно обозначили как паразитизм.
Оттого, что наличие в явной или скрытой форме паразитической составляющей, с одной стороны, может устраивать партнёра, вынужденно или нет, - дело не меняется, сущность паразитизма остаётся. И меня сегодня занимает или настораживает проблема не столько социального, сколько "товарного" паразитизма. Налицо определённое перепроизводство вырабатываемого теми, кто, грубо говоря, паразитируя на "гималаях" духовного наследия, может обеспечивать своё благополучие. Необъятен спектр этих "гималаев": фольклор, народные танцы, "священные" книги, пьесы Шекспира, направления высшей математики, археология, синтез органических соединений - возможных лекарственных препаратов, красителей; элементов различных конструкций; украшения, бытовая техника, средства информации… Да, да, да - всё это делает наше познание мира глубже и шире, нашу жизнь комфортнее и разнообразнее, реальней воплощение индивидуальных талантов, способностей в широком диапазоне направлений творческой деятельности, но…
Как это сопрягается с таким понятием, как паразитизм, нелестным, презрительным, обидным? В который раз напоминаю, что подразумеваю под этим использование наработанного, созданного не тем, кто выступает в подобном амплуа. И объективно проявление феномена паразитизма в мире живого, в социальном плане, в творчестве - может представить того, кто так определяется по вышеназванному критерию - и крайне негативно, и, безусловно, положительно. Ранее говорилось о личностях, паразитически захватывающих у честных тружеников заслуженное. Зато - какое изумительное духовное богатство на культурной почве предыдущих веков произросло хотя бы в минувшие века - XIX и XX!
Жизнь моя приближается к финишу, и, не тороплюсь пересекать финишную ленточку, но таковая всё приближается. С начала дней моих, рожденный в Москве и вместе с родителями - выходцами из черты оседлости, жадно приобщившихся к русской и мировой культуре, в какой-то степени за прошедшие десятки лет смог ознакомиться, насладиться шедеврами литературы, искусства, поверхностно с прогрессом в науке нового времени, что нашло какое-то отражение в "Ранней ягоде", моём интеллектуальном дневнике. На страницах этого опуса упоминается известное соображение Ньютона - что по отношению к необъятному океану познания мира учёный напоминает мальчика на берегу реального океана, полагающего, что играя камешками на берегу, уже запросто общается с этим вроде бы доступным. И я ощущаю себя сегодня тем мальчиком, что успел в своей жизни прочитать ряд книг, побывать в музеях, прослушать ряд музыкальных произведений, поинтересоваться достижениями разных научных направлений, но - сколько ещё осталось неизвестным…
Однако, как тут не вспомнить русскую поговорку: "где солома - там полова", слово областное, более распространено "мякина" и, если по другой пословице "воробья на мякине не проведешь", то есть и воробей соображает, что такими отбросами сыт не будешь, и разве что скот с голодухи и эту мякину жует. И, если солома в крестьянском хозяйстве идёт в дело, то полова, мякина, в сущности, бесполезная материя. А человек нового времени в массе своей зачастую падок именно на мякину. Позвольте, но каковы критерии, по которым зерно отличается от отходов?
Поглядим непредвзято на обширное и дошедшее до дотошных исследователей наследие былых веков. Разумеется, субъективное мнение: наряду с бессмертными строфами "Илиады" и "Одиссеи", страницами Библии, изречениями Лао-Цзы, эпизодами эпосов Древней Индии, "Словом о полку Игореве", - сколько невыразительного, водянистого, проходного - в нелепицах античных мудрецов, средневековой теологической болтовне, вялом течении событий громоздких поэм Востока и эпопей европейских - анонимно-фольклорных или авторских; невыразительных живописных и скульптурных изображений "святых", второразрядных музыкальных композиций, пустопорожних философских трактатов, сочинений астрологов и алхимиков с нулевой достоверностью…
Следует, прежде всего, учесть, что у наших предков выбор пищи духовной был не так уж велик; правда, возрастающий спрос рождал предложение - и заурядных ремесленников. И в Пушкинскую эпоху в ходу были переводные романы с "Ловеласом" и "Ричардсоном" - чтиво подрастающей Тани Лариной, творенья Булгарина или пускай Загоскина, ужасное рифмоплётство Сумарокова или Хераскова - правда сникающие при восхождении Державина, Крылова, но ведь и Бенедиктов на время сделался послепушкинским кумиром. Прибегнем снова к аналогии с Гималаями - но в начальный геологический период их образования, многозначные процессы остывающей планеты порождали образование горных хребтов с их вершинами и океанов с глубинными впадинами.
В формировании "гималаев" информационно-духовных человечества, так же, как и создаваемой им рукотворной "второй природы" действуют своего рода эволюционные закономерности, так же, как с рождением на планете нашей феномена жизни проявились такие, которые были неведомы, как говорится, неодушевленному, материи и энергии во всех метаморфозах. Но, если эволюцию живого соотносят с геологическими эпохами - палеозоем, мезозоем и другими, длящимися многие тысячелетия, то в человеческой истории уже гипертрофированный интеллектуальный катализатор делает своё дело. Но как бы представить этот процесс понагляднее, что ли?
Возможно уже в XXI веке синтетическое искусство, даже возьмем шире - передача оригинального мировосприятия, отражения во впечатляющем разум и сердце, душу произведении - сделается доступным индивидуальному творцу. Поскольку речь идёт о не совсем понятном, остановимся на этом подробнее. Эволюция этнических подвидов гомо сапиенс вызвала к жизни развивающую межличностную информационную составляющую общественной организации, прежде всего - язык в лингвистическом смысле. Параллельно, но по-разному опять же в отдельных этнических образованиях формировался и закреплялся язык танца, скульптуры, живописи, со временем музыки. И уже по законам человеческой эволюции - в основном в области высшей нервной деятельности, психики - всё больше индивидов рождались с задатками способностей сотворения мифов, легенд, эпосов, поэм, романов, произведений изобразительного искусства, музыкальных жанров, а также достижений в сферах науки и техники.
Настройка на восприятие информации в той или иной форме присуща живому вообще. Пчела соответственно реагирует - на тревожное жужжанье, "танец" сотоварок - объясняющий, как добираться до цветущей поляны, запах растений, возможно, окраску. Собака, кроме своего собачьего, воспринимает и кое-что из языка людей, и, естественно, языки зрительного восприятия, спектр запахов, тактильное - поглаживание хозяином, ошейник. Очевидно, выработана определенная "настройка" на приём информации от органов чувств локальным участком мозга и соответствующая эмоционально-логическая реакция, удовлетворяющая жизненные потребности. Для гомо сапиенс - получение удовольствия от достаточно содержательной, впечатляющей, отвечающей настроенности на восприятие именно такого рода "духовной пищи".
Общие посылки, но - для вывода, что человеческое мышление научилось как бы переводить с одного языка на другой - и в общепринятом понятии, и, скажем, с языка литературы на образный - в воображаемые картины, где вырисовываются действующие лица, пейзажи, архитектурные формы и так далее. А при экранизации знакомых мне произведений поневоле недоумеваю, наблюдая на экране зачастую совсем не то или не совсем то, что представлял себе. Трудно сказать, насколько усиливает наше восприятие страниц "Войны и мира", посвященных Бородинскому сражению, реальное или экранное присутствие у известной панорамы в этом районе. Так же, возможно, как пояснения экскурсовода в картинной галерее или музыковеда перед исполнением симфонии. Впрочем, как по мне, отнюдь не лишни обстоятельные комментарии к академическим изданиям, да и нередко полезны пояснения относительно творчества живописцев, композиторов. Вправе ли причислять подобных толкователей к паразитирующим на чужом творческом наследии?
"Готово" - необъятная россыпь слов в языке. Многообразие форм и красок для живописца и скульптора, бесконечность звуков совокупности музыкальных инструментов, впрочем, - рояль или скрипка сами по себе представляют почти неограниченные возможности передачи, так сказать, эмоциональной информации. В каком-то смысле и актёр - говорящий, танцующий, выражающий заданное жестами, мимикой, костюмом - способен донести до зрителя, до его души - также "эмоциональную информацию", заметим, не исключающую в большей или меньшей степени интеллектуального компонента. А для учёного в подборе фактажа, закономерностях, формулах - этот компонент преобладающ.
Синтетическое искусство - театр трансформировавшийся в кино, телевиденье, да и новейший компьютер - в родстве с ними вкупе с интернетом. Виток человеческой эволюции нового времени обозначил возрастающую возможность значительной части рождающихся включиться в духовно-генетическую "третью спираль", о которой подробней говорится в "Ранней ягоде", принимать участие в неравномерном движении по отражению своего представления мира, разных его ипостасей и частей. Всё больше людей на свете чуть не с младенчества что-то рисуют, сочиняют, напевают, лицедействуют, изобретают, проявляются явные, скажем, лингвистические, математические, музыкальные дарования.
Можно ли квалифицировать такое, как невинное паразитирование на подготовленном предыдущими поколениями? И мне бы сетовать на то, что худо-бедно, как говорится, владею пером? И как сотрудничающий около двух десятков лет как сценарист учебных и других фильмов подобного жанра должен был намечать варианты зрительного ряда, кадров, которые доходчиво доносили бы до сознания зрителя то, что не всегда доступно преподавателю или учебнику. И возвращаясь к образу или аллегории наработанного человечеством в духовной сфере с "гималаями" - сравнение не мной выдуманное, продолжу - как бы это могло быть выражено, скажем, в мультипликации. Подножье - наскальные рисунки, зачатки мифов, ритуальных песнопений и танцев. И хоть как-то знакомые с историей культуры могут, как это бывает во сне, представить - что можно встретить при восхождении по векам минувшим.
Высятся вершины - у них есть имена, которые приводились на предыдущих страницах - любой мало-мальски образованный человек назовёт их - поэтов, учёных, музыкантов, художников, изобретателей, религиозных светочей, а также - без моральных оценок - особ на вершинах власти, полководцев. А, главное, со временем конфигурация этих условных "гималаев" трансформируется, как в эпоху формирования горных хребтов на планете остывающей. Какие-то породы уходят в глубь гор, какие-то идут вширь, а какие-то вырываются, подталкиваемые нижележащими в высь. А когда завершилась своего рода геологическая революция, на горах начала появляться своя флора и фауна, но также была устойчивой на протяжении многих веков. И все эти процессы подчинялись природному принципу необходимого и достаточного - начиная с образования стабильных - это следует подчеркнуть - атомов и кончая формированием видов живого во всех деталях жизнедеятельности, существенных для выживания и продолжения рода.
И в естественных образованиях паразитизм не нарушал этого баланса ни по отношению к тем, за счёт которых или за счёт чего существовали существа, причисляемые к категории паразитов. И так, наверное, определялось в социальном плане на ранних этапах рождения этносов гомо, и также информационной сферы общения, определяющей пути цивилизации. Но неотвратимый соблазн "всё позволено" - ради собственного или своей семьи, наследников благополучия, включая все формы удовлетворения, удовольствия - от полноты власти до обладания признанными ценностями - материальными и служащими тому же духовными. Возникали монархические, диктаторские, олигархические режимы, когда паразитизм правителей, их прислужников и карателей непокорных был достаточно явным, и, нельзя не добавить - остаётся таковым.
В определённом смысле "всё позволено" в новое время, думается, распространилось и на "третьеспиральную" сферу творчества, на, я бы определил - неоправданную избыточность, необязательность. Надо бы глубже растолковать - что имеется в виду. Ранее позволил себе усомниться в том, что перечисление ограничений в пище, числа ослов и сосудов, пусть из золота в обозе еврейского племени, риторические повторы и проклятья пророков в Ветхом Завете, да и поучений в Новом - делают эти поистине великие творенья духа более что ли весомыми, значительными. Впрочем, тот же упрек может быть адресован эпопеям Индии, германским сагам, вернее - народам северной Европы, многострочным поэмам средневековых поэтов Ближнего Востока.
И вот сейчас - случайно или по наитию - взял альбом музея Прадо, в очередной раз обозрел полотно Босха с невероятными комбинациями реального и ирреального, и задумался - а нет ли тут избыточного, лучше сказать - лишнего, необязательного? Может быть, то же соображение может возникнуть при чтении "Одиссеи" или слушаньи симфонии Бетховена; оригинальном, то есть авторском, изложении теории относительности? Так нет же! Попробуйте "почистить" классику, изъять вроде бы малосущественные подробности, детали - в "Евгении Онегине", "Фаусте" - первой его части, "Мёртвых душах", "Анне Карениной", любом рассказе Чехова, Бунина, полотнах передвижников, пожалуй и импрессионистов… Налицо законченное совершенство, тайна которого слегка приоткрывается в черновиках, эскизах, когда "взыскательный художник" дозволен лишь сам безжалостно, оставив только самое необходимое для того, чтобы запало в души слушателей, зрителей, читателей профессионалов - если речь идёт о науке - где превалирует интеллектуально-эмоциональное восприятие.
Припомнилось, где-то читал высказывание известного учёного, что нынче пошли и пустые по существу, маловыразительные работы, диссертации, и это в области точных наук, а что уж говорить о гуманитарных, не щадя и философию, и социологию, и литературоведенье. Здесь самое время вспомнить нематериальные "гималаи" - и, может, взыграл во мне былой сценарист учебных и тому подобных фильмов - я бы представил в мультипликации трансформацию этих "гималаев" в новое или новейшее время, как расползание по поверхности - в значительной степени непритязательной массы приближенных к средствам массовой информации, и в той или иной степени продукции паразитирующих на необъятности накопленного.
Плохую услугу оказало и сознание многих нынешних опровергающих вложенное Пушкиным в уста Моцарта "нас мало избранных, счастливцев праздных, единого прекрасного жрецов"; равно как наследники жрецов древности - священнослужители едва ли не всех конфессий сегодня в основном паразитируют на наивной или фанатичной вере своих прихожан.
И в этом размякшем массиве творческих "гималаев", расползающихся по "планете людей", возможно вряд ли можно ожидать возникновения гениальных творений - вершин навеки. Однако, если не обращать внимания на явную посредственность, халтуру, основную продукцию незамысловатой массовой культуры, то нарастающие "гималаи" культуры и науки - на питательной среде наработанного прежними поколениями и "дрожжах" запросто реализуемого, востребованного творческого потенциала многих - сравнительно с процентом таких в былом - создающих нечто новое, то - срезы эпохи, как годовые кольца на пнях деревьев; и паразитизм этого толка вероятно залог нового витка эволюции по спирали - для оптимального существования перед вероятным рубежом вырождения.
Утвердилось мнение, что открытия нередко нынче совершаются на стыке наук - химии, физики, астрономии, математики, биологии, или аналогично - в гуманитарной сфере - психологии, философии, социологии. "На стыке" - вернее - при возможности совместимости положений и закономерностей, такой совместимости, при которой возникает нечто единое, неразрывное, в чём каждый элемент, каждая часть отвечает принципу необходимого и достаточного, равно как всего целого. И то же по сути относится к результату творчества - как вершине - будь то "Одиссея", "Путешествия Гулливера", "Анна Каренина", "Доктор Живаго", месса Иоганна Себастьяна Баха, симфония Чайковского, картина великого мастера - будь то фантасмагория Босха, портрет кисти Крамского, натюрморт - не обязательно знаменитости - лишь бы живописец нашел тайну совместимости; одно из уравнений квантовой механики.
С тех пор, как открылись глаза у людей на великое значение части, малой, незаметной, кажущейся несущественной, вроде бы ненужной подробности - для совершенства и совместимости целого, как некоторое количество атомов железа, йода, селена и других элементов в молекулах, столь необходимых для жизнедеятельности нашего организма - гемоглобина в крови, щитовидной железы, сетчатки глаз, - с тех пор начали преображаться - литература, искусство, наука. И сделалось гораздо легче, проще на этом паразитировать, очень хочется дополнить утешительным - по-хорошему. А как иначе - если ты без этого жить не можешь: "пальцы тянутся к перу, перо к бумаге…", к кисти и палитре, к музыкальному инструменту, к телескопу или микроскопу - глаза, к экспериментам - с элементарными частицами или муравьями, подобно тяге к ней, к нему, к бутылке, к бродяжничеству. Если это ещё и подхлёстывается вознаграждением и уверенностью, что небрежное и приправленное чем-то конъюнктурным сойдёт для заказчика-покупателя, то - как не использовать свои способности извлекать из доступного наработанного всей многовеково нарастающей структурой "гималаев" и синтетического информационного откуда угодно из мира сегодняшнего - и готовить из этого полусуррогаты пищи духовной… Для обозначения этого в худшем варианте приходят на ум слова: вырождение, деградация…
Но это явление, в наше время, в XXI веке со всех сторон заявляющее о себе - не в таких масштабах существовало чуть не испокон веков, десятки "сальери" - современников Моцарта, стихотворцев Пушкинской поры, "малых голландцев" - правда в этом случае по-своему очаровательных; учеников и подражателей той или иной художественной, философской, математической, актёрской школы, направления поэзии, балета, циркового искусства… На разных уровнях "гималаев", и - вершины, недосягаемые. Неужто настолько эти "гималаи" расползлись, что для образования подобных вершин творческих категорически не хватает импульса - затягивает громадная масса, разнообразное скопление столь разнородного и несовместимого, глинисто-аморфного в своей структуре. Грубое паразитирование в творчестве - для людей со вкусом знатоков определяется, как - вторично, вульгарно, пошло, но от этого явного до шедевров - множество градаций…
В заключение - задача моя в этой статье - обозначить отстраненно один из факторов образования природных объектов - от молекул и галактик до некоторых видов флоры и фауны, разновидностей человеческих сообществ, плодов творчества человека за минувшие века, определённых тенденций проявления этого феномена.
Дополнение к опусу «О паразитизме…»
Читая статьи в "АИФ" и снова приходящей на Украину "Литературной газеты", в украинской прессе, получая соответствующую информацию из телепередач, да и от живого окружения, людей, наблюдаемых не столь часто и непосредственно в общении, поскольку обитают весьма замкнуто, — тем не менее хочется, по крайней мере, для себя уяснить — что, можно сказать, структурно как первичное, происходит в бывших республиках СССР, разумеется с позиций моей монадологии, её основополагающих принципов, в частности, самоорганизации отдельных монад в сигмонаду, которая, обретая новые способности и возможности, способна при достаточной автономности, сохранении индивидуальных устремлений входящих неё монад, гарантирует их преимущественное благополучие в сравнении с пребыванием монад в составе других, вероятно, не столь жизнеспособных сигмонад.
Пусть нелишним покажется напоминание о том, что для образования любой сигмонады необходимо наличие условий, многоплановых порой параметров, в которых она образуется. Скажем, галактики из многих тысяч звёзд, но отличных одна от другой по размерам, своеобразным структурам — у нашей сердцевина Млечный путь, — эллиптические, спиральные; и в недрах звезд рождаются из элементарных частиц атомы — десятки разновидностей, известных нам в периодической системе элементов; а уж в мире живого, флоры — от глубоководных водорослей до разнотравья альпийских лугов, и разновидностей фауны — белый медведь в Арктике, шимпанзе в Африке, ягуар в Южной Америке, утконос в Австралии. Надо ли, или уместно вспомнить и сформировавшиеся за века человеческой истории этнические группы, народы во всех частях обитаемой планеты, и метаморфозы, происходящие под влиянием действующего извне, и в силу внутренних преобразований. Не уверен, что обстоятельные труды историков, в том числе и недавнего XX века, дают достаточно убедительные объяснения прошедших событий, тем более, роли в них находивших на вершинах власти.
Человеческая сигмонада образовывалась оптимальным для своего существования образом, такая сигмонада из подходящих для этого монад — от пары до миллионов. Собственно такое унаследовано гомо от представителей животного мира, у которых для каждого вида подобная структура, закрепленная генетически, обеспечила выживание в соответствующих условиях, можно было бы из томов "Жизни животных" приводить примеры семей наподобие человеческих, обезьяньих сообществ, стад антилоп, стай рыб, птиц, а то и волков, им по басне Крылова "гончих стая" — собак. Это уже не говоря о муравейниках, термитниках, пчелиных ульях, саранче. Во всех этих вариантах мушкетёрский девиз — один за всех и все за одного — действовал безотказно — от взаимовыручки до жертвенности личным во имя общего, своего — заметим, нацеленность этого "своего" в противовес "чужому", как угрожающему, так и рассматриваемому в качестве добычи.
Трудно судить, насколько более осознанно, чем интуитивно происходила по-разному структуризация человеческих сигмонад — от первобытных племен до эпох цивилизации, но понимание того, что власть вожака и его приближенных гарантирует собственное благополучие — от продовольственного достатка до выбора половых партнёров — перешло в более сознаваемое, чем у затвердившегося, скажем, у тех пород приматов, о которых не раз писал подробней в своих опусах. Но генетически допустимая сравнительная, по отношению к членам сообщества дочеловеческого, степень благополучия — у людей уже становилась неограниченной. То есть вступает в силу неведомое в дочеловеческом: внутривидовой паразитизм. Если уровень или степень паразитизма, в общем, определять как дробь, в числителе которой то, что в существовании данной особи включает в себя совокупность получаемых ею благ, удовлетворения жизненных потребностей, а в знаменателе — вклад в бытие сородичей, — то для представителей дочеловеческих живых существ такая дробь обязательно меньше единицы.
Означает ли это, что у вышеупомянутых доминировал тезис, так сказать, советского социализма: кто не работает, тот не ест, правда, с оговоркой — для всех трудоспособных? Не совсем, если переформулировать: кто не служит, как следует проживанию, выживанию, продолжению рода — в конечном счете, обречен. Конечно, в этом плане не исключение, а наоборот — беременные самки и их потомство, верней, общее, но до определённого возраста возможного самообеспечения, хотя бы минимального, ну, а кому не посчастливилось дожить до предельного или среднего срока, генетически установленного для данного вида, — в лучшем случае настала немощь с годами, а в худших случаях — не ускользнул от тех, кому предназначен как добыча, подпал под болезненный мор, по каким-то природным причинам не хватает на всех пищи... И от своих не жди ни помощи, ни даже сострадания, сочувствия — подобное в дочеловеческом никоим образом не содействовало бы выживанию остальных, продолжению рода.
Зато в человечестве это, будем считать, гуманистическое назрело, проявляется, однако — как, скажем, и совесть — не от некоей веры свыше, то-есть свыше, но эволюционно для гомо, как антитеза, необходимый противовес неведомому в дочеловеческом эгоцентризму и отчасти безудержному паразитизму. Поскольку в моём более или менее обстоятельном опусе "О паразитизме, вообще, в частности, и не только", тезисно повторенном предыдущим текстом, подробней говорилось и о феномене паразитизма в живой природе, и о том, как он трансформировался в человеческих сообществах — по-разному, — а сейчас можем приблизиться к тому, чтобы разобраться в том, какую роль сыграл этот самый паразитизм в том, что уже в XXI веке происходит в бывших республиках Советского Союза.
Одним из главных следствий происшедшего чуть не в одночасье, была, можно сказать, переструктуризация населения той или иной республики, в основном в её узаконенных границах, хотя и не повсеместно. И паразитические структуры или такого рода сигмонады человеческие рождались и крепли там, где для этого складывались подходящие условия, как метафорически для сорняков на полях, плантациях предназначенных для произрастания растений окультуренных. При всех формах государственного устройства — от намеченных Аристотелем до воплощенных в разных странах уже XXI века существуют общественные группы, характерные по критерию той самой дроби — соотношению вклада в общественное благосостояние и показатель благополучия личного в материальном выражении. Оставим в стороне тех, у кого эта "патриотическая" дробь вынужденно, объективно больше единицы — детей до взросления, отчасти учащихся, немощных стариков, инвалидов, даже временно безработных из-за экономических неурядиц. Содержание этих групп сигмонадным обществом, в которое они входят, государством — своего рода гуманитарный показатель, соотносимый с паразитическими структурами и связанными ими индивидами, о которых и пойдёт речь в русле заявленной темы.
Первое определение, которое сразу приходит в голову для паразитов, так сказать, чистой воды — мафия, скорее в её классическом варианте, но подобная структура могла образоваться лишь на таком историческом этапе, когда наследственные паразиты, будем говорить "в законе" уже делались анахронизмом, рудиментами былых веков, когда в роли правителей, господ были монархи: короли, цари, князья, графы, бароны, мандарины в Китае, раджи в Индии, шейхи в Аравии, вожди индейских племен, правители древних государств Южной Америки; к этой категории можно добавить и самозванных диктаторов, наполеонов разных уровней. Ко всем таковым присоединяются — их приближенных, свита, а также привилегированные сословия, такие, как дворяне. Справедливости ради — все эти господа обычно составляли сравнительно небольшой процент от подвластного народа, и какая-то их часть организационно, культурно способствовала возрастанию материальных и духовных благ значительной части опять же своих подданных. Хотя, побольше, пожалуй, бывало в истории правителей, пускай гротескно, выведенных Салтыковом-Щедриным в "Истории одного города".
Казалось бы — ну откуда взялась у людей такая несправедливость, когда одни потомки Адама и впрямь в поте лица добывают на хлеб, и ведь не только себе, но и праздным господам, и от добытого хлеба весьма ощутимо им в свою пользу. Но ведь так получилось не по дьявольскому наущению и вроде бы невмешательству всеблагого Всевышнего, а потому что люди испокон веку сами такое положение вещей, в сущности, узаконили. Начнём с того, что сотворение мира — то ли в непостижимой обратной бесконечности времени, то ли вследствие так называемого "большого взрыва" столько-то миллиардов лет назад, — не осуществлялось бы, не воплощалось в реальное бытие без определённых закономерностей законов природы, не будь которых, царство бесформенного хаоса, вероятно и без намёков на пространство, время, энергию, материю — оставалось непроявленным, не явленным — в абсолютной безнадёжности.
Не место здесь утверждать или рассуждать — как представить Творца всего сущего — в каком-то образе Бога для верующих в Него, или некоего условного мирового разума, а то и совсем атеистически — всё в природе творится само собой, но сходится на том, что лишь изначальные законы сделали возможным бытие вообще и многостороннее развитие — не удержусь — легионов монад и сигмонад. Человеческому разуму не под силу признать, постичь, что изначальные законы предопределили возможность существования пространства и времени, гравитации, различные для микро и макромира — мышление доросло разве что до осознания абстрактных категорий подобных построением высшей математики, топологии. Современная наука более или менее доступна пониманию и со значительной вероятностью достоверности моделирует процессы, происходящие в космосе, в космических телах, и в микромире — элементарных частиц, атомов, молекул.
Новейшие прощупывания космических просторов обнаружили, что есть планетарные системы подобные нашей солнечной, и на некоторых планетах возможны условия сходные с земными и пригодны для возникновения того, что мы считаем живым, жизнью — в сотнях тысяч разновидностей растительного и животного мира. И, уникальная ли наша планета в этом плане во вселенной, или нет, но происхождение каждого вида флоры и фауны, от вирусов до человека тоже осуществлялось по законам — биологии, эволюции. Несомненно действует, как и в сфере неорганического, или по-старинке — неодушевленного, даже не закон, а принцип самоорганизации материи, — как тут не вспомнить положения монадологии — условия и следствия образования сигмонад. И отдельные аспекты мира одушевленного, биологические открыты — скажем, Менделя — в наследовании определённых признаков, но — наивный вопрос: а законы биологические — кода и почему, откуда они взялись, тем более, что предыдущие — до зарождения живого на Земле — миллионы или миллиарды лет эти законы были ни к чему?
Но если предыдущие вопросы о появлении таких законов, благодаря которым существует всё во вселенной, и видоизменяется беспрерывно, представляются нам надуманными, то законы — писаные и неписаные, по которым люди живут с незапамятных времен, следует заметить, весьма разнящимися у разных народов, в разные эпохи, — то это кажется более объяснимым. Всплывают в памяти заповеди на скрижалях, представленные ветхозаветным Моисеем, законы Солона в Древней Греции, римское право, Русская правда, кодекс Наполеона, Великая хартия вольностей в Англии, и, начиная с ХVІІІ, конституции — основной закон чуть ли в каждом из государств сегодня. Эти человеческие законы основывались на максимальной возможной совместимости индивидов, входящих в данную сигмонаду при условии соблюдения интересов каждой монады-личности в зависимости от — забегая вперёд — общепризнанной её значимости.
Может прояснить это сможет антропоморфная аналогия в монадологическом понимании — по отношению к сигмонадам низшего порядка, в соответствии с этим принципом структуру атома образуют протоны, нейтроны, электроны — первые, как моделирует физика микромира, — в плотном ядре, а электронные облака в бешеном круговороте. И в результате от набора количественно, в соотношениях гарантирующих стабильность, рождаются атомы с весьма различными, добавлю, поразительными свойствами и возможностями, как уже монады для построения молекулярных сигмонад. Установлено, что, допустим, в молекуле индиго отдельные атомы "отвечают" за цвет окрашиваемой ткани и нерушимое соединение с её волокнами; и атом железа в молекуле гемоглобина за надёжный процесс насыщения живого организма кислородом. Возносясь по ступеням сложности и степеней свободы по-монадному можно вспомнить, как в предыдущих моих опусах; — совместимость составляющих живую клетку, дифференциацию клеток в многоклеточном организме, роль каждого органа чувств пищеварения, кровообращения, репродуктивных — у "братьев меньших" и у нас, людей; и неведомо, может, пока — какие молекулярные образования, их сочетания в геноме или в мозге — потенциально определяют способность творческих достижений в области музыки или математики, актёрского искусства или спортивного успеха, а то и нравственного подвижничества или, напротив, тягу к асоциальному, склонение к паразитизму в той или иной форме.
Можно ли предполагать, что, предположим, протоны в ядре атома как-то информационно руководят вращающимися электронами, — ведь многое в свойствах атома определённого элемента зависит от электронов на внешней орбите — по канонической модели? Или в молекуле воды — на её поразительные особенности больше влияет атом кислорода или парочка намертво связанных с ним водородных? Возможно, подобные примеры возникли в голове бывшего автора учебного кино с мультипликацией образно и таким путём доходчиво объясняющих моделируемые наукой взаимодействия составляющих микромира. Ну, а как в этом смысле в живых "монадно-сигмонадных" объектах? Управляет ли ядро клетки остальными её составляющими, выработкой ферментов? Ранее, в одном из опусов пересказывал представление Метерлинком "души улья", обеспечивающей непостижимым образом невероятную согласованность действий пчел, с функционально различными группами, и их абсолютной совместимости, включая и смертельную схватку маток-соперниц.
Термин "Коллективная душа" для сообществ людей — не моя придумка. Сугубо материалистически ориентированным господам нелегко представить себе эдакий бесконтактный интернет в кругу определённого человеческого сообщества, что, можно сказать, консенсусно, правда, и неравным влиянием участников на принятие решений, — вырабатывает правила, писанные и не писанные законы, по которым это сообщество определённый период живёт не слишком разбалансировано. Полагаю, что основополагающий тезис классического марксизма — под знаком — бытие определяет сознание — о том, что смены общественных формаций — рабовладельческой, феодальной — капитализмом и неизбежно социализмом — лишь частично верен — в отношении экономической составляющей, но и недавний разворот республик СССР, стран социалистического лагеря, даже Китая — от, скажем так, условного социализма к капитализму — от впрямь прогрессивного относительно предыдущего до "дикого", паразитического — опровергает одностороннюю трактовку формирования общественных взаимоотношений внутри разных этническо-социальных сообществ.
Аналитики различной профессиональной ориентации, или, так сказать, универсальные мыслители, а через несколько десятков, ну не сотен лет, возможно немногие из подрастающего или отживающего поколений — не по исчезнувшим учебникам истории или даже капитальным трудам историков минувших веков, но в предельно сжатом изложении захотят понять – что же произошло в восточной части Европы и частично Азии в конце XX века. Оказывается тогда по не совсем ясным причинам, вернее, более или менее случайным в одночасье прекратило существование такое государственное образование, как СССР и заодно прилегающие страны – сателлиты, и называемые социалистическими. И — пошло-поехало! Сравнительно малочисленные эстонцы, отбросившие советское и заодно русское во всех проявлениях, сразу начали извлекать выгоду из своего географического, транзитного положения. Милошевич, сербский руководитель пустился силой возрождать Великую Сербию. Армяне вторглись в Нагорный Карабах, населенный преимущественно их соотечественниками. Чехи и словаки мирно разошлись, а немцы ФРГ и ГДР так же дружно объединились. Экономика Польши успешно перешла или перескочила на рельсы рыночных отношений в результате "шоковой терапии" Бальцеровича. В Белоруссии под единоличным правлением президента Лукашенко фактически сохранилась в основном система хозяйствования советского образца. Собственно в каждой из таких держав становление в существенно меняющихся обстоятельствах совершалось по-своему.
Но почему именно так, а не иначе? Казалось бы, всё происходило у нас на глазах, и в средствах массовой информации освещалось и явное, и неявное. Или всё это настолько свежо в памяти как непосредственно причастных, так и воспринимающих тенденционные толкования, что субъективные суждения берут верх? Но разве так уж убедительны и исчерпывающие ответы на почему? — не только из глубины веков стародавних — эпохи античности, документально фиксируемой истории древнего Китая или хроникёров, летописцев Средневековья в Европе, славянских землях, но — что в самом деле с участием многих тысяч ниспровергателей вроде бы устоявшегося и более или менее активных или пассивных соплеменников и современников — скажем, во Франции в конце ХУІІІ века, в России в первую четверть XX-го, в Германии в том же ХХ-ом в 30-50 годы? На страницах достаточно подробных исторических исследований десятки, но, пожалуй, не сотни имен тех, что в определённый период были, можно сказать, на виду, включая деятелей культуры. А в новое время, в недавно ушедшем XX веке документы, мемуары, дневниковые заметки, письма рядовых граждан демонстрируют необычайное разнообразие и судеб каждого жителя той или иной страны – в зависимости от его возраста, образования, социального статуса, характера, степени приспособляемости к возникшим ситуациям; а в конечном, интегральном счёте — образование из тысяч, миллионов таких человеческих монад такой человеческой локальной сигмонады, что определяет судьбоносные пути объединяющего их — этнического образования, государства.
А современнику, который и наблюдает за происходящим, так сказать, изнутри, и попутно переживает это день за днём, вероятно проще нащупать скрытые пружины того, что творилось и продолжает твориться на Украине, начиная с 90-х годов минувшего века. Правда, для этого были достаточно серьёзные предпосылки в советском, и досоветском прошлом, и вообще во всемирной истории. Если побудительный девиз паразита в человеческом обличии — привлечь ему не принадлежащее, заработанное другими, чужими, то захват осуществляется либо силой — когда сопротивление лучше вооруженным или молодчикам из легальных или уголовных структур бесполезно, бессмысленно; либо в результате манипуляций — мошеннических явно, или законно, полузаконно. Издревле велись захватнические войны с завладением имуществом побежденных, обращением жителей покоренных народов, если не в рабство, как в древности, то в статусе полубесправных обитателей колоний. С XX века элементы паразитизма на межгосударственном уровне сместились в сферу действия экономических рычагов, но это — уже особая тема.
А в масштабах государственных образований, опять же издавна, как говорилось ранее, паразитическими потребителями разного рода благ становились власть имущие, узаконенно, от высших правителей до привилегированных сословий. Но в СССР, по крайней мере, в условно сталинский период распределение – говоря в общем – благ – было строго регламентировано. Неограниченно — для самого высшего руководства, сравнительно узкого круга, и несколько пожирней для так называемой номенклатуры. Но жестко соблюдаемый и особо контролируемый принцип "каждый сверчок знай свой шесток", когда уличенный в его несоблюдении мог за это поплатиться не только своим положением в государственном "шестке", — этот принцип в послесталинский период начал давать сбой. В самом деле — почему бы, если есть такая возможность, не прихватить что-то из желаемого сверх положенного, тем более, когда зависящие от тебя таким образом получают то, что можешь дать, разрешить, а — узнает начальство — ничего, и ему перепадёт...
Такая психологическая пружинка срабатывает прежде всего у власть имущих — любую власть, от коммерческого директора предприятия, председателя колхоза, сотрудника жилотдела исполкома, замминистра, вплоть до генерального секретаря КПСС, коллекционирующего ордена и престижные иномарки автомобилей. Хулители советской эпохи злорадно вспоминают, что нередко что-то тащили в дом рядовые колхозники, — принадлежащее государству, или работяги с заводов, фабрик, выпускающих то, что могло пригодиться в домашнем хозяйстве. Да, было такое, и я сам видел это, когда в середине века работал на предприятиях лёгкой промышленности; и описанные Гоголем и Салтыковым-Щедриным мздоимцы были мне знакомы не понаслышке — и в исполкоме, и завмаги, и бывшие мои однокурсники — один начальник в Госплане УССР, другой директор учебного института. Но многие тысячи, миллионы шахтёров, учителей, металлургов, врачей, научных работников, уборщиц, артистов — кроме зарплаты могли рассчитывать разве что на премиальные. Зато, поскольку отщипывающих не положенное от выпекаемого трудом абсолютного пирога было не так уж много, государство в состоянии обеспечивать трудящихся бесплатной медициной, образованием, льготными путёвками, улучшать жилищные условия нуждающихся в этом, выплачивать относительно приличные пенсии. Конечно, притом объективно паразитические раздутые донельзя — армия с ВПК, КГБ со спецотделами чуть не во всех организациях, отделах кадров, штатные идеологические работники в партийных и других заведениях.
"Так это было на земле", как сказал поэт, и не место здесь обозначать или раздувать плюсы и минусы советского прошлого. Другое дело, в почве, на которой выращивались культурные растения, пусть такие заурядные, как просо или картофель, и семенам сорных растений было более или менее затруднительно захватывать обширные плантации, эти семена, как это случается в природе, — когда поля делаются почти бесхозными, и обработка их ненужной — тут-то сорняки берут своё.
В своих размышлениях о паразитизме в человеческом измерении и в крайне агрессивных проявлениях, я прибегал к сравнению не с сорняками, а с раковыми клетками, когда онкологическое заболевание организма становится предельно угрожающим для жизни, во всяком случае, относительно нормального существования. И, вглядываясь в то, что происходило в начале 90-х на Украине, стал писать в несвойственном мне жанре близком к публицистике, хотя во многом в привычном научно-популярном — о сущности паразитизма, о том, как это проецируется на тогдашнюю Украину, и, когда показал между прочим это члену редколлегии журнала "Дніпро", появилась публикация в конце 2000-го года.
Освободившись от опеки, или, если угодно, диктата Москвы, руководство каждой из советских республик и стран социалистического лагеря по тогдашней терминологии, нащупывало свой путь существования уже целиком самостоятельной и им подвластной державы. При этом чуть не, прежде всего, нужно было определиться, что называется: кто в доме хозяин. Прежний ли первый секретарь ЦК КПССС, или до того полулегальный лидер националистически настроенных граждан, или тот же партийный руководитель, но стремящийся теперь в новых условиях улучшить жизнь своего народа. Опять же не место здесь разбирать — в какой стране и надолго ли в каждой брал верх тот или иной вариант. Но был и такой, весьма соблазнительный — лично, с подобным же сметливым окружением, соратниками — воспользоваться ситуацией, и уже не стесняться в масштабах собственного благополучия. Что ж, XX век давал примеры таких кульбитов в иных государствах Латинской Америки, Африки вследствие дворцовых переворотов.
Полагаю, что нечто подобное произошло на Украине после обретения "незалежности", и почему-то, в отличие от Косова, Абхазии или Приднепровской республики, без прилагательного "самопровозглашенной", и ни к чему ссылка на референдум, аналогичные проходили и в упомянутых выше. Переходя на личности, следует особо отметить, что значительная часть тех, в чьих руках ещё находилась реальная власть, живо сориентировалась — что и как можно обратить в свою пользу. В собрании сочинений Пушкина приводятся исторические анекдоты — слово "анекдот" не в сегодняшнем смысле, а как характерная история, эпизод из жизни более или менее известных личностей. И в качестве субъекта, в котором достаточно ярко отразилось то, по какому пути пошла Украина, верней — так же как пришпоренная лошадь — куда направлял ее всадник или кучер по велению господина в карете — наверное, более доходчив такой образ.
"Карета" — это, скажем, ЦК КПУ, затем Верховная рада Украины, а господин в карете не один, может, это целый экипаж, но приближенных, с которыми принимаются решения, выгодные для управляющего, в общем, не так уж много. А этот управляющий не кто иной, как Леонид Кравчук. Ряд лет он был в ЦК КПУ секретарем по идеологии. К его мемуарным пассажам, в которых автор уверяет, что в юности, и позже по наивности верил в правильность средств построения — по терминологии брежневского периода — развитого социализма на пути к воплощению коммунизма можно отнестись с таким же скептицизмом, как к признаниям, что при всём том, вера в Бога, разумеется, в православном понимании, всегда жила в его душе, и нынче проявляется, когда посещает церкви и предаётся молитвам, очевидно, за процветание родной Украины.
Своей, если не особой заслугой, то, по меньшей мере, экономически разумным решением в одном из своих интервью Кравчук считает ликвидацию принадлежащего после распада СССР Украине торгового и рыболовецкого флота. В самом деле — по Кравчуку, и товары, проходящие через черноморские украинские порты, и выручка от этого, и выловленная в океанских просторах рыба — всё это то- ли прямиком отправлялось в Россию, то- ли безоговорочно доставалось Москве, так зачем, спрашивается, уже независимой Украине лишние хлопоты с флотилиями? Благо образовалась компания "Бласко" во главе с неким Кудюкиным, и удалось сплавить корабли — большие и малые, старые и новые — кому пригодятся сохранными, а кому на металлолом. По странному совпадению дотошному депутату, пришедшему из "органов" по своим, ещё не засекреченным каналам удалось получить документальное подтверждение, что на имя сына Кравчука в один из швейцарских банков переведено сто миллионов долларов. Когда на публике Леонида Кравчука напрямую спросили — как такое получилось, он возмутился. " В чём дело? Мой сын — он что депутат или министр? Нет, успешный бизнесмен, из тех. что в новых рыночных отношениях реализуют возможность наладить производство нужных народу товаров и услуг... " Интересно, что спустя годы почти точь-в-точь это повторилось уже с президентом Януковичем и его сыном, с уточнением — уже не сотня миллионов долларов, а около миллиарда, и в открытую, но с тем же объяснением президента; — он не вмешивается в столь успешный бизнес своего гениального в этом плане отпрыска, и даже толком не осведомлен — чем вообще тот занимается — своих дел и забот хватает.
У героя романов Ильфа и Петрова, по его признанию, было множество способов выманивания денег у доверчивых или боящихся разоблачения граждан — без нарушения статей уголовного кодекса. Несколько законодательных актов; продуманная государственная авантюра с ваучерами; бешеная инфляция, когда взятые в начале года в банке многомиллионные кредиты нa покупку вроде бесхозных весьма солидных промышленных предприятий, разного рода капитальных объектов, — в конце года легко было возвращать по тому же номиналу — ведь миллион стоила уже буханка хлеба,- такие сделки при патронаже и небескорыстном участии власть имущих, указывающих правоохранительным органов во что не следует вмешиваться или что надо снова-таки за вознаграждение поощрять. И способствующие этим делам юристы, оценщики, бывшие директора предприятий — если не делались хозяевами, финансисты — тоже, мягко говоря, не оставались внакладе.
И получилось, как в упрощенной формулировке капиталистической общественной формации — в советском идеологическом штампе: власть в руках капитала, капитал в руках власти, и всё это нераздельно, и накрепко взаимосвязано и взаимозависимо. И у этой образовавшейся — ограничимся Украиной — паразитической сигмонады свои особенности, на которых можно остановиться. Прежде всего, при всём естественном стремлении, как и любой сигмонады, по возможности сохранять жизнестойкость, стабильность — это, кстати, относится в равной степени к человеческим сигмонадным структурам — этническим, территориальным — от сельской общины до государства в определённых границах, семейным кланам, а то творческим коллективам, — столь многосложные сигмонады внутренне трансформируются — обновляются, порой далеко не бесконфликтно — иные индивидуальные монады выбывают, другие делаются более влиятельными. И держится такая монада до последнего, пока внешние силы или радикальные внутренние противоречия не приводят к её разрушению.
У этой украинской паразитической — ладно, не сигмонады — корпорации — девизом, стимулом, убеждением — разумеется, были не коммунистические идеалы, впрочем, как и в прошлом их поколениям; ни христианские ценности — опять же, как в прошлом, как и ныне многие из разве что для видимости соблюдают частично обрядность; ни, осмелюсь утверждать, серьёзные, но отвлеченные интеллектуальные задачи, а, если даже не в двух словах, а в одном: наживаться. И с добавлением всё-таки двух слов: любой ценой. Собственно в истории, даже новейшей, XX века, как уже замечалось, подобное бывало и в куда более жутких вариантах. Сообщалось о доставке ящиков с бутылками виски и разных деликатесов в Адис-Абебу в то время, как в Эфиопии дети массово погибали от голода; интересно, что правил тогда там "наш человек" — с точки зрения Кремля — прогрессивный демократ. Нечто подобное видимо происходит и в XXI веке в КНДР — судя по названию страны — и народной, и демократической.
Слава Богу, подавляющая часть живущих сегодня в границах Украины не голодает, как говорится, от мала до велика, хотя очень многие питаются скудновато — калорийность, разнообразие, витаминозность продуктов, не говоря уже о том, чтобы повкусней — сами понимаете. А с другой стороны понятие дефицит — чего бы ни было — осталось в советском прошлом, памятном тем, кому не за горами сорок лет. А вспомнив модное в горбачевское правление словечко "перестройка", то следует отметить, что к настоящему времени на Украине совершенно перестроилась сфера обслуживания — в широком смысле — что предлагается и, главное, кому. Да, тем, кто входит к ту самую паразитическую сигмонаду, в её более или менее близкое окружение, так или иначе к ней причастен. В этой связи во мне проснулся автор фантастических рассказов — несколько десятилетий прошло с тех пор, и теперь опубликованные и сохранившиеся в рукописи воскресают на книжных страницах, а мои размышления на разные темы печатно или интернетно воплощаются на сайте или в распечатках по паре экземпляров, частично в книгах за свой счёт тиражом 50 экземпляров — с меня хватает. И пишу, сочиняю без оглядки на возможную публикацию и даже заинтересованных читателей.
Но в этих опусах последних лет порой проскальзывают конспективно фантастические сюжеты, как более доходчивые художественные образы моего виденья и восприятия, отражения действительности — впрочем, не такой же приём, грубо говоря, у творцов произведений литературы, искусства, различными способами. А в "Ранней ягоде" несколько страниц посвящено книге Мориса Метерлинка о пчёлах, с акцентом на некую непознаваемую "душу улья", оптимально руководящую всеми сторонами жизнедеятельности пчелиной семьи, и вероятно представляющей собой, как я понимаю, в плане согласованности информационных связей между особями нечто сверх генетически закрепленных инстинктов — не со смутной ли экстраполяцией на аналогичное у представителей рода человеческого.
Пчёлы, но уже не сами по себе, а в антропоморфно-басенном представлении фигурируют в сочинениях Мандевилля. Из "Истории новой философии" — обзорной книги, изданной в конце XIX века — в переводе с немецкого, между прочим, "студентами С. Петербургского университета". "Мандевилль, родившийся в Голландии, по происхождению француз, по профессии лондонский врач (не могу не заметить — наверное, точней был бы перевод с оригинала — по профессии врач, практиковал в Лондоне) в 1706 году издал стихотворение (пожалуй, целую поэму) под заглавием "Жужжащий улей, или оправдание порока", которым возбудил общее внимание. Затем, в защиту от сильных нападений, которые на него посыпались, ко второму изданию (1714) своего сочинения он присоединил Комментарии: "Басня о пчёлах, или польза личного порока для общественного блага". Мораль басни та, что благосостояние народа зависит от трудолюбия каждого человека, трудолюбие же зависит от страстей и пороков". Если первая часть предыдущей фразы как аксиома, то вторая, мягко говоря, спорна, но потому автор, Мандевилль её всячески обосновывает, причём достаточно аргументированно. "Любостяжание, расточительность, зависть, честолюбие и соревнование — корни промышленности: они более способствуют общественному благу, чем благожелательство (совсем архаичное слово, о значении которого задумаешься) и обуздывание страстей (своей или чужой волей?)".
Автор напирает на парадоксальное, воспринимаемое поверхностно или ханжески, но раскрывающее суровую истину. "Правда, для отдельного человека добродетель хороша; она заставляет его быть довольным самим собою и быть угодным Богу и людям; но для процветания великих государств является потребность в более сильных средствах, побуждающих к труду и деятельности. Народ, отличающийся бережливостью, самоотвержением и душевным спокойствием, остался бы бедным и невежественным… Не прирожденная нам любовь и доброта делают нас общежительными, но наши страсти и слабости, и прежде всего страх; человек в естественном состоянии — эгоист... Умные законодатели учили людей скрывать свои естественные склонности и ограничивать их искусственными: они внушали им, что самоотречение есть истинное счастье, ибо благодаря ему приобретается высшее благо — слава и честь у современников. С тех пор честь и позор сделались самыми могущественными стимулами действий и стали побуждать людей к тому, что называется добродетелью, а именно к поступкам, чрез которые эгоистические наклонности, по-видимому, приносятся в жертву благу общества, на деле же источником таких поступков служат гордость и эгоизм".
Прежде, чем давать оценку, понятно, субъективную, вроде бы чёткой концепции эгоизма, как, в частности, двигателя прогресса, преодолевающего вроде бы атавистические или имитируемые людьми добродетели, попробуем понять — что определяется в контексте положений Мандевилля как "честь" и "позор" в сегодняшней интерпретации. "Честь" — это даже не престиж, хотя включает в себя этот компонент, но верней — положение в общественной структуре, внушающее уважение, почтение, не исключающее, впрочем, чувство зависимости, зависть с оттенком недоброжелательства. И "позор" — подозреваю всё-таки не совсем адекватный перевод — вероятно — унижение, сопряженное с низким общественным положением, бедностью, забитостью. Но мысль о том, что главным стимулом человеческой деятельности является стремление "выходить или выбиться в люди" — то есть в чьих руках власть, богатство или заслуженная слава, — эта мысль, может и справедлива, но лишь частично, и доминирующая для субъектов честолюбивых, в какой-то мере беспринципных, хотя и не бесталанных.
Наверное, для людей с безусловными способностями в той или другой области человеческой деятельности, реализации творческой потенции способствует осознание результативности этого в виде материального и духовного вознаграждения; понятно в диапазоне от "цель творчества — самоотдача" до, в сущности, ничего не знача" — наживаться на дешевке, которой довольствуется невзыскательная публика. Короче говоря — прав Мандевилль, что эгоистические устремления в большей или меньшей степени стимулируют достижения — в прогрессе промышленном, так же, как в творческих свершениях литераторов и учёных, актёров и спортсменов, музыкантов и политиков. А как же паразиты, которых оставили далеко позади. О них — впереди, а пока обещанная фантастика.
Сначала из 3-го тома "Жизни животных" — о пчёлах. "Как все знают, пчёлы — общественные насекомые с весьма сложным устройством общества. В улье имеется плодущая самка или матка, рабочие пчелы или бесплатные самки, и самцы, или трутни... Трутни появляются в улье в конце лета, а осенью после брачного полёта и оплодотворения молодых самок рабочие убивают их и выбрасывают из гнезда..." К сожалению, не сказано, как именно трутней убивают, вероятно, посредством жала. Но интересно и само слово "трутни" в русском языке. В "Толковом словаре живого великорусского языка" Владимира Даля, в статье "Трутить" — "жить трутнем или тунеядом, есть и спать без дела, без работы, гнетя собой мір (то есть сообщество, в котором проживает), быть другим в тягость, как дармоед". Это — в нижегородском диалекте, и несколько отлично в псковском: " Трутень или трутник" — лентяй, дармоед, тунеяд, бездельный шатун, прихлебатель, живущий без дела, либо за чужой счёт". Пример: "Трутни рода человеческого". И — "трутень в пчелах, самец". Такого рода трутни — в общем, из категории паразитов, однако отнюдь не во власти. А если властвуют?..
Тут пойдёт мой фантастический сюжет. В одной из лабораторий, где с помощью совершеннейшей аппаратуры, нано-технологий стало возможным целенаправленное вторжение в генетику даже насекомых. И у потенциальных трутней, пусть сквозь оболочку зародышевых яиц, генетический код дополняется средствами защитной реакции в случае смертельной опасности, и, более того, программой дальнейшего выживания в родном улье. И вот, когда подготовленные таким образом трутни внедрились в улей и сделали своё дело, рабочим пчёлам не только не удалось их ликвидировать, но благополучно выжившие благодаря выработанному организмом противоядию, с удвоенным аппетитом пожирали и наготовленное рабочими пчёлами на зиму. И последние не в силах были что-то реальное этому противопоставить. Такая вот — с учётом возможностей современной науки — в фантастическом мираже "Басня о пчёлах".
Но разве по-человечески модифицированные "трутни" не паразитируют в сущности, причём с размахом — насколько позволяет, сложившаяся в данной стране в определённый период, ситуация? На Украине ещё как позволяет, и если где-то в Таджикистане или Зимбабве похлеще — нам от этого не легче. Но было бы ошибкой зачислять в паразитическое сословие лишь так называемых олигархов, и граждан с нескрываемыми или скрываемыми доходами, многократно превышающими заработки учителей или шахтёров, рядовых оркестрантов или большинство пенсионеров. Обозрим то, что можно рассматривать под именем "сферы обслуживания". В каждом городе, особенно мегаполисах, элитная сеть специализированных магазинов престижной одежды, обуви, косметики; рестораны и фитнес клубы. Куча банков, масса шикарных офисов, лечебные учреждения для тех по Гоголю "которые почище", салоны красоты, детские сады и лицеи для отпрысков нуворишей, доступные им невероятно дорогие транспортные средства и изысканные деликатесы.
Многокомнатное жилье в соответствующих домах, виллах, напичканных всевозможной бытовой техникой, антиквариатом. Могут заметить — а в государствах, признанных демократическими, разве нет таких апартаментов и вилл, владельцы которых миллионеры и миллиардеры, и разные торговые и развлекательные заведения разве не к их услугам? Главный вопрос: откуда взялись средства на приобретение столь дорогого и роскошного, счета в банках со многими нулями? Легальные источники: или по наследству, или заработано изобретением, производством пользующейся спросом продукции — материальной и духовной — компьютеров нового поколения или кинофильмов; выдающимися творческими достижениями — в искусстве, науке, спорте. А на Украине, уже "незалежной", материальные блага распределяются по иным, в основном по иным критериям.
Штука в том, что паразитам не надо ничего созидать, так же, как мародёрам, грабителям, жуликам и мошенникам любых приёмов и масштабов, им это чуждо психологически, и хищнические таланты направлены на то, чтобы минимумом усилий заполучить максимальный выигрыш. И то, что в лихие 90-е задарма досталось для паразитического владельца — именно то, из чего нужно непрерывно выжимать как можно большую прибыль, и попутно присматривать — что бы ещё прихватить. Но главное — тут не какой-нибудь известный олигарх, как таких именуют, нет, это целая паразитическая структура или сигмонада, в которой входящие в неё деятели играют свою роль, способствующую стабильности и процветанию своей сигмонады, от чего зависит и благополучие входящих в неё исполнительных монад. Это управленцы, обеспечивающие наинизший заработок трудящихся под угрозой безработицы, когда трудоустройство проблемно даже при достаточной квалификации. Это — бессильные профсоюзы, да ещё порой с купленными вожаками. Это правоохранительные органы, которые, по сути, и в самом деле охраняют право паразитов держать всё в своих руках, между прочим, паразитов и криминальных или полукриминальных структур — а "охраняют" прокуроры и судьи, милиция и спецподразделения, ведомственная и вневедомственная охрана. Это таможенники, лоббирующие выгодные для паразитов законы депутаты, продажные журналисты.
Поскольку большинство народа как-то выживает — за счёт ли подсобных хозяйств, трудящихся за рубежом, можно было бы смириться с тем, что паразитические структуры, насчитывающие, допустим, пятую часть от всего населения Украины, расходуют на себя в общей сложности половину от получаемого из недр, природы страны — в результате усилий миллионов честных тружеников. Однако, по-моему, беда в том, что бацилла безнаказанного паразитизма заражает всё больше граждан и чревата эпидемией. Взяточничество, завуалированней — коррупция, процветала и в наших землях исстари, но сейчас чиновник просто считает недопустимым для себя что-то позволить, разрешить без вознаграждения, тем паче — вовсе не борзыми щенками, а у чиновников более высоких рангов счёт "откатов" идёт на тысячи, если не миллионы в валюте без перевода на гривны. И совсем не часто даже в случае доказанного хабара — высокие и небескорыстно заинтересованные покровители "крышующие" вытаскивают проштрафившихся из лап послушного правосудия.
Справедливости ради, эти бациллы паразитизма активизировались в последние годы или десятилетия существования СССР, о чём выше говорилось. Выражение в межчеловеческом общении "что я с этого буду иметь", подразумевалось сверх положенного, законного — воспринималось уже не с явной иронической окраской. Пополняли, таким образом, свой карман, хранящий дефицитный товар. Не брезгали мздой члены приёмных комиссий высших учебных заведений. Делились авторы не слишком замечательных произведений с редакторами издательств. И по моим наблюдениям редакторы студии "Киевнаучфильм", где я как сценарист сотрудничал два десятка лет, в последние годы поощрялись режиссерами за право снимать относительно выгодные для них ленты. В лечебных заведениях уже установилась такса за интенсивное лечение, операции, послеоперационный уход. Оплата ритуальных услуг не ограничивалась официальными расценками. Завышались объёмы, например, строительных работ, урожаев, и дело зачастую не огранивалось скромными премиальными. Правда, правосудие не совсем дремало и показывало статистические успехи в раскрытии злоупотреблений такого рода.
А уж во времена "незалежности", когда запахло такими взятками, что и не снились высокопоставленным советским аппаратчикам; и стали доступными районным руководителям, судьям, таможенникам, в сфере образования и медицины, санинспекции и ГАИ, каламбурно — опосредованно всяческим посредникам — в торговле и не только, милицейским чинам и фармацевтическим махинаторам, молодцам — исполнителям рейдерских захватов. Всем причастным к подобной действительности стало легко добывать, как говорится "деньги из воздуха", по формуле паразитизма при мизерном знаменателе — вкладе реальном во всеобщее благосостояние — числитель — доходы от этого возрастали иной раз многократно. И реализовывался в те самые шикарные квартиры, виллы, предметы роскоши, транспортные иномарки, зарубежные вояжи по первому разряду, банковские счета.
В упомянутую "сферу обслуживания", если не стопроцентных, то, допустим, семидесятипроцентных паразитов, входят труженики, этим паразитам прямо или косвенно добросовестно служащие — менеджеры, архитекторы, дизайнеры, медики, охранники, садовники, может быть отчасти правомерно включать в этот перечень любовниц, девочек по вызову, а то и киллеров. Но все такие исполнители также получали более или менее приличное вознаграждение за услуги паразитам, обладающим властью или солидной собственностью, а чаще — и тем, и другим. И эта бацилла паразитизма, определяя существование и латентно ею подверженного, опасней внедрялась в психику значительной части граждан, в том числе подрастающего поколения. В самом деле — научиться профессии или ремеслу — и стать учителем в школе, фрезеровщиком, штукатуром, научным работником, рядовым инженером, дояркой, ткачихой, продавщицей, рядовым бухгалтером...
То ли дело — юрист, экономист, налоговый инспектор, сотрудник таможни, туроператор, звёздочка эстрады. Словом, как значится в словарях русского языка — заполучить "хлебное место" — "выгодное, доходное, прибыльное". И о каких идеалах при этом может идти речь? Позвольте, но вероятно, в тех государствах, где паразитические структуры, если и существуют, то чётко вне закона, и определённые нравственные правила, созвучные идеалам, противостоят паразитической заразе. Может быть, антипаразитическое, если такое слово допустимо, иммунное по отношению к бациллам паразитизма, заражающим сравнительно немногих, — в традиционной законопослушности, в чувстве причастности и ответственности — это мой народ — в этническом или государственном ключе, и негоже бессовестно обирать соплеменников и соотечественников; и личная репутация — в конечном счёте все у всех на виду — дорогого стоит. Потуги нынешних идеологов спекулировать некоей национальной идее или вроде бы продвижением к "европейским стандартам жизни", призрачному "процветанию" в грядущем — когда? — совершенно бесперспективны. Но, как говорится, не хочется кончать этот опус на столь унылой ноте. Категорически не согласен с утверждением, что каждый народ заслуживает своих правителей. Хотя бы в XX веке, при моей жизни — заслуживал ли германский народ Гитлера, советский — Сталина и "вождей" на местах, китайский – Мао Дзедуна, кхмеры – Пол Пота, жители КНДР — череду таких Кимов; и, если на то пошло, может далеко не все руководители ряда европейских стран, азиатских, США, для своих народов были наилучшими из вероятно возможных. Что же касается народа, то за десятки лет мой жизни на Украине, мне доводилось по-разному общаться с сотнями, скорее даже тысячами граждан во многих городах, коллективах — заводских, научных, сельских, творческих, самых юных граждан и глубоких стариков; и в подавляющем большинстве это были достойные люди, труженики, едва ли не каждый — особенная личность. Чего не могу сказать о большей части чиновничьего люда — может мне не везло с ними, но видимо бюрократия с давних времен и повсеместно — не лучшая часть человечества.
И ныне, встречаясь с обыкновенными людьми — пусть гораздо реже и с немногими, вспоминаю Пастернаковское: "В них не было следов холопства, которые кладет нужда, и новости и неудобства они несли как господа". Нынче в своём большинстве украинский народ выживает, может, не столь отчаянно как при господстве польских панов, а ранее нашествиях Батыя и других, голодоморе 30-х годов, фашистской оккупации. Честно говоря, в XXI веке насилию всевластной паразитической структуры тоже не позавидуешь. Но в межличностном общении я с радостью вижу и добросовестность, и доброжелательность — мир не "маленьких украинцев", как оскорбительно обзывал их Виктор Ющенко, возомнив себя, как и многие успешные паразиты — "большими украинцами" — по объёму кошельков, имущества; нет, мир настоящих людей, которые, хотелось бы очень надеяться, рано или поздно переживут паразитическую кабалу.
Май 2013 года
О СВОБОДЕ - ЛИЧНОЙ
И ВСЕГО СУЩЕГО
Законные варианты
В "Ранней ягоде", моем, так сказать, многолетнем интеллектуальном дневнике рассматривается проблема свободы вообще и свободы воли человека в частности, именно в частности. Тем более - немного на примере личной жизни, и как раз об этом захотелось поглубже и подробнее. И попутно, возможно, новые соображения, касающиеся столь неопределённого в сущности понятия, как - свобода.
Прежде всего, условимся: ничего сверхъестественного, никаких чудес, ни в прошлом, ни в настоящем - иначе переносимся в условный мир мифов, сказок, фантастики, четвёртого измерения, "тонких тел", параллельных вселенных и тому подобного; и всю совокупность необъяснимых явлений разного рода отнесем к разряду феноменов, требующих иных подходов, не мистических, но и не научно сугубо традиционных - чему в той же "Ранней ягоде" посвящена не одна страница.
Наука нового времени проникла в звезды - блестки на небосводе, светящиеся шарики где-то в необъятной дали, и открылось нечто поразительное. И то, что каждая звезда когда-то и определённым образом рождается в своей, порой весьма отличной от других - галактике, и не суждено ей существовать вечно, как и каждый из нас состарится и сгинет, но пока этот сгусток материи, энергии занимает определённое пространство, мириады элементарных частиц по установленным закономерностям образуют совокупно атомы различных элементов периодической таблицы Менделеева.
Нередко нестабильные изотопы, что рано или поздно распадаются, но рождаются и атомы тех элементов, которым светит вечность. При этом соотношение атомов различных элементов в звезде бывает очень и очень различным, что наглядно показывает спектральный анализ - доходящих на чувствительных и анализирующих приборов - излучений каждой звезды. В одной из глав "Ранней ягоды" передаётся научная картина того сочетания ряда обстоятельств микромира, его окружения, что в конечном счёте может реализовать "счастливый случай" образования того или иного атома - нестабильного или стабильного изотопа. И, если уж на то пошло, то и нам с вами, людям, как и всему живому повезло, что в массе планеты Земля достаточно углерода, кремния, кальция, но также и железа, иода, фосфора, и так далее - для живого организма, да и серебра и золота пока хватает - не всем, конечно… Только ведь и золотые самородки, и алмазы в незапамятные времена получались в силу удачного стечения определённых обстоятельств в данной части земной коры.
И не по велению Всевышнего, как в Библии, отделилась твердь от хляби, но, оказавшись опять-таки в соответствующих условиях, атомы водорода и кислорода не могли не объединяться в молекулы воды - по закону природы, и мало того, что океан залил всю поверхность Земли, - проявились замечательные свойства этого вещества - способность растворять всевозможные образовавшиеся неорганические соединения, соли, а также таить зародыши феномена памяти. И столько возможностей открылось в этом так называемом "первичном бульоне"! Добела раскаленным звёздам подобного и не снилось - то ли дело остывающие планеты - сколько их во вселенной?
Но заметим главное: как только возникает возможность - образовать, лучше сказать - родить - звезду в космосе, галактику из миллионов звёзд - притом и звёзды, и галактики непременно отличаются одна от другой, но, опять же заметим - в пределах определённых параметров и структур, количества и качества составляющих, притом взаимодействующих между собой. Правда, в атомах всё построже - набор элементарных частиц, их распределение в занимаемом пространстве, взаимодействие - с себе подобными и другими атомами. Но всё вышеозначенное безоговорочно подчиняется установленным, сформулированным наукой законам, всё глубже детализируемым.
Нарушение законов природы немыслимо, и потому не только "чудес не бывает", но и в царстве означенного детерминизма безусловный абсолютизм. Зато "по-монадному" (см. "Раннюю ягоду") любая возможность образовать структуру из совместимых и взаимозависимо-взаимодополняющих составляющих - для обретения таких возможностей, которые недоступны отдельным, самим по себе составляющим, - реализуется. В моём понимании свобода, как некая условность, определяется именно диапазоном возможностей данной автономной монады, то есть - атома, молекулы, звезды, галактики, снежинки, алмаза, вируса, желудя, муравья, дельфина, человека - здесь диапазон, включающий в себя сверх физиологической характеристики - и ту, пока известную нам - высшую ступень одухотворенности человека - огромен, а можно ещё говорить о семье, этносе…
Но где в такой иерархии сущностей, монад, всё более усложняющихся, благодаря чему возникают всё большие возможности разного рода, заметим и акцентируем - зачастую непредсказуемых - зарождается, развивается, воцаряется то, что философы издревле обозначают как свобода воли, вроде бы независимую от материального воплощения? В миллионах школ во всём мире на уроках физики и химии наглядно демонстрируется незыблемость открытых учёными законов взаимодействия всего, что определяется категориями материи, энергии, пространства, времени. И если что-то в царстве неодушевленного удаётся наблюдать или выявлять экспериментально, то в любой соответственно оснащенной лаборатории это подтверждается или опровергается, разве что возможна неоднозначность выводов. Отчасти такое распространяется и на биологию, на все науки о живом.
Свобода живого, одушевленного
Один из известных издревле монадных принципов - целое больше составляющих его частей, больше не количественно, а качественно, то есть приобретением новых свойств и возможностей. Благодаря сочетанию исключительному - ряда факторов на планете Земля миллиарды лет назад - начал воплощаться в то, что по определённым признакам принадлежит царству живого, одушевленного. Образование наряду со множеством разнообразных органических соединений молекул РНК, с их способностью редупликации, позволило преодолеть бренность существования единичных живых организмов их размножением - каждого вида, и эстафетой поколений.
Но при образовании не только живых существ, но и в становлении объектов микромира как-то в тени решающая роль информационных полей. Для человеческого восприятия это сродни чему-то абстрактно-пантеистическому - без привязки к чему-то определённому - лаю собаки, морскому прибою, клавишам и струнам рояля, потрескиванию поленьев в огне, наконец, как-то представляемым радиоволнам, лучам света. Да стоит ли задумываться над тем, откуда, скажем, элементарная частица "узнаёт" - и что есть шанс вместе с другими образовать атом, и - какое положение в нём занять, или - что все вакантные места уже заняты, и соваться туда нечего? По законам природы - действуют какие-то там силы притяжения и отталкивания; таким образом воплощаются оптимальные варианты образования и существования стабильных структур - субатомных, субмолекулярных… А задача учёных - выявлять аспекты этого взаимодействия, закономерности процессов, протекающих в микромире или в космосе.
И, если кому-либо из многомиллионной армии, буднично говоря, научных сотрудников на всех континентах планеты удаётся внести пусть мизерный вклад в понимание, постижение сущности мироздания, то, как по мне, это куда весомей легковесных стихотворных, прозаических, живописных, музыкальных творений на потребу жаждущей чего-то новенького многочисленной публики; очень даже возможно - и того, что выбалтываю на этих страницах как и многие граждане, современники бурного двадцатого века на старости лет тяготеющие к мемуарному жанру - с попутными рассуждениями о том, о сём. Сразу же оговорюсь: если в науке ХХ века бессмертны Эйнштейн, Нильс Бор, Шредингер, Иван Павлов… можно продолжать и продолжать, то на такой недосягаемой высоте - Бунин, Пастернак, Томас Манн, Рахманинов… - имена первыми всплывающие в памяти… Оправдание такого вроде бы отступления от темы может быть в том, что великие открытия - в науке, как и литературе, искусстве вырывались у тех личностей, что одарены свободным мышлением - об этом речь впереди…
Но очень задолго до закономерного возникновения феномена мышления у вида гомо, гомо сапиенс - в живых организмах начали действовать новые законы, подобно тому, как при образовании и взаимодействии молекул законы физики недостаточны и перекрываются законами химии; необходимость генетического кода неведома неорганической сфере. Правда, какие-то скрытые программы определяют и периоды полураспада любого из нестабильных изотопов, вообще ряда элементов в нижней части периодической таблицы, - а отнюдь не бессмертие, и таковы судьбы звезд в космосе. Полномочия же генетических программ гораздо шире, они определяют не только среднюю продолжительность жизни особей каждого вида, но - конституцию, структуру организма вплоть до развития и формирования органов - у не самых примитивных растений и животных, а ещё - взаимоотношения полов, надёжность выживания следующих поколений. И - что особо следует отметить - возможность эволюционного скачка - возникновения вида, стоящего на более высокой ступени эволюции.
И - с новыми возможностями, большей свободой, если угодно - в выборе вариантов реакций на то, что вовне, оптимального поведения в зависимости от возникающих обстоятельств. Даже тот гражданин, что, как и я, не слишком компетентен в биологии, зоологии, энтомологии, новой науке - зоопсихологии, - вероятно, согласится с тем, что муравей более свободен - в нашем понимании - чем вирус в своих действиях; и воробей лучше ориентируется в непредсказуемой городской суматохе, чем муравей в своём доме и округе. А собака по своим потенциальным способностям к обучению, безусловно, даёт фору воробью; итак мысленно подпрыгнув на лестнице эволюции, пожмём руку собрату вида гомо.
Так что - критерий свободы как диапазон возможностей и только - перерастает свою всё-таки детерминистическую сущность и - по убеждению многих теологов, философов сверх жесткого управления генетическим кодом, инстинктами и рефлексами приобретает то, что именуется свободой воли? В самом деле - генетическая программа любого дочеловеческого вида живых существ направлена исключительно на, прежде всего, продолжение рода, и при этом борьба за существование отдельной особи, выживание в возможно благоприятных условиях. А человек разумный может и собой пожертвовать ради идеи, и беспощадно убивать даже своих соплеменников, и вообще заниматься тем, что и не облегчает его жизнь, даже наоборот, не говоря уже о потомстве. Одним словом - вроде бы что хочет, то и делает…
В самом деле? Конечно, начиная с мелочей: захотел - встал с левой ноги, и почистил зубы самостоятельно выбранной зубной пастой, и на завтрак, малость, подумав, предпочел чай, а не кофе; и, может, не с удовольствием трудясь, зарабатывая не только на хлеб насущный, вечерком по телеку посмотрит именно то, что нравится. В кругу семьи, а припекло - уйдёт к друзьям, к любовнице; а, чтобы не обижать слабый пол - она к любовнику - так вот захотелось. Свобода в поступках, тем паче - в мыслях… И после этого утверждать, что свобода воли - иллюзорна, что каждый из нас не более свободен, чем атом в молекуле, или допустим, молекула гемоглобина в крови - никак не вяжется с тем, как мы это чувствуем, понимаем, да и с точки зрения здравого смысла, в общем - ни в какие ворота…
Ограничения
Но пора прервать затянувшиеся рассуждения о свободе - как я понимаю этот неопределенный термин, - слово в устной речи или литературе воспринимается лишь в определённом контексте; и переключиться на то, насколько свободно или не свободно я прожил, ну пока годок не дожил до восьмидесятилетия, и это сопрягается с теми выводами, которые как своё убеждение пытаюсь подкрепить логическими рассуждениями и фактическим основанием. Как установлено, на формирование личности решающее воздействие оказывают генотип и фенотип. Первый - от предков, не исключено, весьма отдаленных, чуть ли не из каменного века. Второй - от влияния старшего поколения, воспитания, всей окружающей обстановки. Но что при этом остаётся для того, что именуется свободой воли? Детерминистский подход, которому я верен, предполагает убежденность в незыблемость, абсолютизацию причинно-следственной связи, и вообще в мире, и, думается, в микромире также - не приемля статистическую вероятность, например, в том, что неведомо в принципе и неважно - какой именно атом нестабильного изотопа распадётся через секунду, а какой через месяц или через год. Ситуация как во время эпидемии холеры или штурма города неприятелем - кто угадает - останется ли в живых, или спасшись проживёт ещё долгую жизнь. Конечно, в микромире действующих на судьбы атомов факторов многократно меньше, но попробуй - доберись до этого уровня организации материи-энергии, разберись - как там всё происходит. Впрочем, за век минувший и в этих недрах мироздания многое прояснилось.
Вдохновляет мысль философа Германа Когена, на которого в книге "Материализм и эмпириокритицизм" ожесточенно нападал Ленин (Ульянов), и о котором, как о своём учителе в Марбурге столь уважительно и восторженно вспоминает Борис Пастернак, - мысль о том, что, насколько я понял, философское осмысление проблем и тайн бытия совершенствуется с углублением научной картины мироздания - в целом и в частности. Вероятно - можно надеяться - наука установит достаточно достоверно: и в какой обстановке, при каких окружающих параметрах рождаются атомы того или иного элемента; образуются уникальные алмазы; формируется ДНК, происходит и может искусственно дублироваться процесс фотосинтеза в растениях; наконец, какая комбинация генов, их взаимосвязь "отвечают" за особенности характера личностей, таланта, гения…
И - проблема свободы воли сделается более определённой. Заодно и влияние окружающего с рождения человека, явного и не очень - станут высвечиваться обстоятельнее и подробнее, чем ныне этнографами, социологами, психологами, не считая астрологов и хиромантов. Наверное, поневоле искажается самооценка - что именно существенно повлияло на судьбу и в какой степени - наследственность, семья, коллективы учащихся и педагоги, авторитеты - религиозные, политические, криминальные, творческие кумиры. Проницательны ли в этом плане биографы выдающихся личностей? Ведь ещё тысячи и тысячи обстоятельств - закономерных и, кажется случайных, и таких, на которые не обращаешь внимания, но - не спасительная ли это таблетка лекарства или капля яда - и вдруг такой поворот судьбы…
О себе - с самого начала?
Но где начало того, что воплотилось в моём "Я"? Наверное, не с атомов и молекул, черпаемых из пищи и для формирования передаваемого по наследству - в комбинациях при зачатии, а с тех понятных и непонятных программ, генетического кода, в той или иной мере определяющих судьбу человека. Но истоки этой программы или вариантов программ, будь у меня братья и сестры, - теряются в глубине веков - бездна прошлого, как во вступлении к "Иосифу и его братьям" Томаса Манна, а то и прапамять по Карлу Густаву Юнгу. И насколько сказалось на мне этническое, еврейское - также и догадываться затруднительно.
Не был я с рождения, по Локку "табуля раса", и на формирование моей личности определенный отпечаток наложила эпоха. А это была, как говорят китайцы, неблагоприятная для проживания большинства народа, в данном случае - после царской России - "эпоха перемен", впрочем, как говорится, нет худа без добра. Я родился через десять лет после Октябрьской революции, точнее - день моего рождения с отсчётом в десятилетие - между революциями февральской и октябрьской, 1917 года. Причём, если не в "колыбели революции" - Санкт Петербурге, где встретились и стали фактически мужем и женой уже в Москве году в 1923-24-ом, точно не знаю. Таким образом, я рожден 30 августа 1927 года - в новой столице СССР - Москве. Новорожденного привезли в одну из комнат - без окон - одноэтажного домика на Троицкой улице, вверху - она относительно круто идёт от Цветного бульвара и вообще в двух шагах от Садового кольца. Домик этот с двориком - как на известной картине "Московский дворик" - до революции предназначался для устройства купеческих свадеб, а в двадцатые годы густо заселился разными семьями - и московскими, и прибывшими из провинции. Лет до шести я, или вернее со мной общались жильцы - коренные москвичи, россияне, и возможно это обострило моё чувство языка, замечу, призванного не скрывать, но выражать свои мысли и не предназначенного пускай для самого изысканного - поэтического или прозаического в сущности пустословия.
А ещё - мама - я этого не помню - читала вслух стихи Есенина - ещё свежо было в памяти его расставание с жизнью, и непонятно было - почему? И помню - в начале тридцатых годов мама читала мне недавно вышедшие романы о приключениях Остапа Бендера, и как я хохотал. Эпоха, в которой преходящее комическое и я бы добавил оптимистическое - отодвигало на второй план трагическое, как в рассказах Зощенко, в "Мастере и Маргарите", у Бабеля и Пастернака - искренне, и даже у Платонова, кажется мне, как некие томительные издержки поневоле. Тон задавал Горький, и лишь к концу тридцатых в Москве - и то далеко не всеми - начал ощущаться ужас сталинской диктатуры. Большинство людей живет сегодняшним, нередко сиюминутным. Нас не удивляет, когда младенец мгновенно переходит от слёз к улыбке или наоборот. С годами память - в широком смысле - в большей или меньшей степени довлеет над настроением, не всегда осознанно. А ребёнок находится где-то между младенцем и взрослым, пожалуй, ближе к первому.
Правда, когда ребёнок - сирота или постоянно унижаем, как по этническим или социальным данным, в определённом сообществе причисляется к людям второго сорта, отверженным, и не может этого не сознавать - и детство не в радость. Нет, у меня на такое не было и намека. Почти. Я имею в виду то, что отец уделял мне минимум внимания, более того, на каком-то этапе семья вроде бы мешала творческой карьере в полубогемной среде, пока в конце тридцатых годов мама разменяла квартиру в Москве и переехала со мной и тётей Розой к родным - сестре Соне с мужем Нахманом, своим родителям - в Киев. И семья родных в Киеве более чем компенсировала отсутствие номинального отца.
Конечно, фенотип, его становление в немалой степени определяет не только семья или соседи, соученики, но и общественная атмосфера эпохи в той стране, где вырастает человек. В двух словах пафос этих лет можно обозначить: "так надо!". В моём случае сошлись - российское "… и ты, послушный им народ", и многовековое еврейское приспособленчество, вынужденное житье в нередко враждебном окружении бесправных в диаспоре. Эти тезисы, очевидно, следует уточнить, конкретизировать. Бесшабашные бунтари Разин, Пугачев остались за порогом ХIХ века - крестьянская Россия не очень-то жаловала тех, "кому на Руси жить хорошо", но покорность собственной судьбе земледельца сдерживала активное проявление недовольства. "Кесарю - кесарево, а Богу - богово" - утешительная формула, так же, как при значительной детской смертности - "Бог дал - Бог взял".
В начале ХХ века наметились выступления пролетариата, которому "нечего терять, кроме своих цепей" и усиливающегося недовольства интеллигенции бездарным самодержавным правлением. К концу первой мировой войны свобода действий перешла к "человеку с ружьем", солдату, для которого убийство названного врагом стало делом обыденным. И после гражданской войны большинство народа смирилось в основном с большевистской властью - к извечному "так надо" пририсовалась радужная перспектива "светлого будущего", а интеллигенция - частично задавленная, частично эмигрировавшая - категорией творческих личностей всё более склонялась к конформизму, может быть, и подсознательному, с призраком торжества социальной справедливости, культурной революции без китайских кавычек.
Тем более составляющая высвобождения превалировала у еврейской молодёжи, хлынувшей из черты оседлости, местечек и городков в крупные города, на студенческие скамьи, не чувствуя себя уже людьми второго сорта - формально и вплоть до сороковых годов - фактически. Отринув веру отцов, этнические путы - жадно устремились к реализации своего духовного потенциала - в науке, в технике - конструкциях и стройках на бескрайних просторах, в русской литературе, искусстве, организаторской работе, и, из песни слова не выкинешь - в карательных органах, где гарантировано материальное благополучие. Может быть, и тут срабатывало бездумное "так надо" - "и лжесвидетельствуй во имя, и зверствуй именем вождя", как сказано поэтом. Полагаю, что и этот аспект окружающего мира как-то отпечатывался в моём сознании - неприятием еврейской исключительности или ментальности - у бабушки и дедушки, маминых родителей это проявлялось разве что в том, что между собой они разговаривали на идиш и бабушка изумительно готовила традиционные еврейские блюда и лакомства.
И я был, в общем, послушным мальчиком. Хуже того - демонстрировал "непротивление злу насилием", избегал конфликтов со сверстниками, не умел драться, как правило, добросовестно исполнял пожелания или указания старших. И в дальнейшей жизни был дисциплинированным исполнителем воли даже и несправедливого, напрасно придирчивого начальства. Вероятно такое же безволие я проявлял по отношению к представительницам прекрасного пола, и если правда, что казалось бы, активность в направлении сближения исходит от "слабого пола", - на самом деле именно она каким-то образом "вызывает огонь на себя" - и если справедливо это утверждение, то ко мне оно применимо втройне.
Во мне всегда жило желание угодить другому человеку, нередко малознакомому или вовсе незнакомому - словом или помочь реально - чем могу - физически, материально, затратой времени на услугу, на то, чтобы сделать приятное, доставить удовольствие симпатичному человеку, да и вообще первому встречному. Всё перечисленное можно отнести, возможно, в основном, к свойствам характера, идущим от генотипа, и частично - как опосредованную что ли внутреннюю несвободу - опять же под неуловимой эгидой "так надо". Но, как показывает исторический опыт, жизнь любого гражданина в тоталитарном государстве с мощным подручным, контролирующим всё вплоть до частной жизни, и репрессивным аппаратом - даже для простых немцев в гитлеровской Германии, не говоря уже о кмерах при Пол Поте - никак не может быть независимой, со свободным волевыявлением во многих сферах.
И на первый взгляд может показаться странным, что у меня, законопослушного гражданина Советского Союза, могли возникать конфликты с начальством - тем или другим - вплоть до самого могучего - МВД-КГБ. Попробую и тут идти от общего к частному. При рождении живого между данным видом и следовательно каждой появляющейся на свет особью заключается, пусть со Всевышнем, управляющим мирозданием началом - в расширенном понятии договор. Тебе дано всё что нужно для "плодитесь и размножайтесь" в своей экологической нише. Но - следует навечно оставаться неизменным, и возможности эволюции, то есть этому виду гарантирована его экологическая ниша, пускай даже за счёт вытесняемых других видов, впрочем, такое - исключение, и в этом также мудрость природы, хотя - всякое бывает. И попытки нарушить этот договор ведут в замирающий тупик. А у вида гомо с подобным договором на каком-то этапе превращения в гомо сапиенс не вполне заладилось, и если рассматривать и мою личную свободу с самого начала, то пускай ключевой станет тема всяческих договоров и их соблюдения.
О чём договариваются
В моём архиве солидная папка "Договоры". С издательствами, редакциями, киностудиями, министерствами культуры РСФСР и УССР, телевиденьем - одной из редакций, а кроме того отдельно - с ЖЭКами, "Киевэнерго", телефонной станцией. Но некоторые из этих договоров нагло нарушались, понятно, не в мою пользу. Оказалось, что договор можно считать недействительным, и судебные инстанции, призванные стать на сторону от этого пострадавшего, могут действовать как им заблагорассудится, и всё это, как говорится, мы проходили, а уж ныне при всеобъемлющей коррупции и зависимости от власть имущих - что ждать от служителей Фемиды...
А как с подачи КГБ бесцеремонно рвались тоже своего рода договоры - что я обязуюсь добросовестно выполнять порученную мне работу - на одном заводе - лаборантом, на других цеховым мастером, и если ко мне по работе никаких претензий - продолжаю работать, - ан нет, в один момент по сигналу "оттуда" выгоняли, и уже на рубеже 80-х так же лишили работы внештатного сценариста на киностудии "Киевнаучфильм". А как насчёт статьи советской конституции, отвергающей возможную дискриминацию по национальному признаку - по отношению к "лицам еврейской национальности"? Или положений Хельсинского договора стран Европы 1975 года? Я уже не говорю о межгосударственных договорах - о ненападении, о взаимопомощи, о дружбе...
А началось всё с тех незапамятных времен, о которых в аллегорической форме повествует ветхозаветная Книга бытия. Конечно, Эдема с постоянным бесплатным обеспечением всем, кроме разве что одежды, - для беззаботной жизни, как у Крыловской стрекозы (кузнечика), когда в летнюю пору "под каждым кустом был готов и стол и дом", - не было в истории человечества, вида гомо без сапиенс; нелегко было добывать пищу, спасаться от хищников и непогоды, докучливых насекомых, ядовитых змей, природных катаклизмов. Но - доминировал негласный договор, чётко регулирующий жизнь племени, взаимозависимость каждого от всех и всех от каждого, и гибель, смерть сородича приводила разве что к некоторой перегруппировке прав и обязанностей, не более того. Всё свершалось естественно, как и у дочеловеческих предков. Пока не пришло осознание новых возможностей личного благополучия.
И осознание собственной смерти, ухода в небытие побудило несколько перестраивать мышление. По-прежнему основной направляющей, как у всего живого, было продолжение рода. Притом открывались возможности, так сказать, информационного составляющего этой направленности, превосходящей в значении для жизни потомства элемент обучения у высших животных, преимущественно как взаимодействия подражания старшим, недопустимости нарушения табу и поощрения при выявлении полезных, в конечном счете, для данного сообщества качеств особи, личности. И тут между "я" и "мы" наметилось раздвоение: безоговорочно служить всеобщему или насколько это возможно ублажать и свою персону. На первых порах такое могло быть вполне совместимо, как и доныне в некоторых патриархальных племенах вдали от цивилизации. Каждый член данного сообщества в силу своего характера и способностей, иногда наследственно занимает то место, которое, в общем, гарантирует и должный вклад в общее благосостояние и личную удовлетворенность такой жизнью.
Следует заметить, что этот мотив - причастности к своему - этническому, религиозному, социальному - доныне более весом, чем может показаться при поверхностном рассмотрении происходящего в мире. И это соответствует тому договору - условному - что заключается между миропорядком и: атомом, молекулой, тем или иным видом живого. И, подобно дочеловеческим видам животных и вообще живых существ после достижения оптимального баланса между структурой, формой организации - как каждой клеточки организма и жизненными органами, органами чувств, так и между особями - в занимаемой экологической нише, то есть с окружающим миром - завершалась, условно говоря, эволюционная "пассионарность" и этот комплекс, этническое образование застывало в достигнутом.
Но - уже и в самых примитивных человеческих сообществах, первобытных племенах внедрились подвижки "сапиенс" - орудия охоты, скотоводство, земледелие, употребление огня, строительство жилищ, наконец: самое главное - язык, наряду с наскальными рисунками, обрядностью. И этот информационно-эволюционный катализатор раскрытия возможностей, как искра Божья вспыхивал в некоторых душах - неведомо отчего так выборочно и в какой семье или этнической группировке. При всём том процесс этот не всегда шел с небезопасным для всей общественной структуры, и порой необходима была некоторая подстраховка. Писаные и неписаные законы закрепляют локальные, будем говорить, общественные договоры, зачастую с позиций сегодняшнего историка далёкие от соблюдения прав отдельных социальных групп, отдельной личности, с искаженной иерархией и династиями в пользу власть имущих.
Вместе с тем для выживания того или иного подвида гомо сапиенс, помимо отнесения прочих подвидов к чужакам, с которыми в лучшем случае можно уживаться на смежных территориях, - требовалось сохранить нечто связующее под эгидой вероятного всевышнего покровителя именно этой этнической группы. Свой тотем, свои идолы свой пантеон богов и - жрецы, шаманы, обитатели храмов - посредники между соплеменниками и высшими силами. А свобода и впрямь оборачивалась "познанной необходимостью" этим силам всячески угождать и не раздражать их нарушением установленного порядка. И, пожалуй, наиболее радикально в этом плане интуитивно проявили себя создатели Ветхого Завета, этой части Библии: договор со Всевышним выписан во всех подробностях, и безусловное выполнение его обеспечит главное - сохранение в веках еврейского народа как такового, несмотря на рассеянье по свету, всяческие гонения - и эта высшая цель окупится невероятно...
А как из этой обрядовой, бытовой, сугубо религиозной несвободы, казалось бы сковывающей всякое движение в сторону свободомыслия - родились - да, и мудрые толкователи Торы, и Спиноза, и Мендельсоны - дед-философ и внук-композитор, создатели физики нового времени - Эйнштейн, Шредингер, перечень представителей еврейского народа, внесших заметный, значительный вклад в мировую культуру, науку можно продолжать и продолжать, но важно подчеркнуть, что это один из наиболее разительных примеров высвобождающегося свободного, творческого мышления.
Моя Библия
Библия в буквальном смысле: Ветхий и отчасти Новый завет. Моя - то есть, как эта книга отразилась в моей душе, как я её понимаю, наконец, насколько она сопоставима с тем выкристаллизовавшимся к старости моей мировоззрением, которое в значительной степени отражено в опять-таки моей монадологии. В "Ранней ягоде" я неоднократно обращался к отдельным фрагментам Библии, и может быть, в чём-то повторюсь. Прежде всего - представляет ли, скажем, Ветхий завет нечто цельное - в том смысле, верней, так же, как каждое стихотворение, поэма Пушкина, каждый роман Льва Толстого, каждый рассказ Чехова, и - также полное собрание сочинений этих гениев? По-монадному - с позиций высшей совместимости - как например физиология животного вплоть до каждого органа каждой клеточки его организма и - образ жизни во всех деталях, поведение, еще, безусловно, совместимая со всем этим психика.
Ну, а насколько совместимы - теория относительности, броуновское движение как прорыв в науке и - игра на скрипке, благосклонность к сионизму, нешуточное увлечение женщинами у Эйнштейна, впрочем, последнее в немалой степени относится и к нашим великим литераторам - Толстому и Чехову - в определённые периоды их жизни. И ещё многое, неотделимое от личности, судьбы, наследия. И даже в академическом собрании сочинений и подробнейшей биографии отражается далеко не всё, относящееся или связанное с данным человеком. Но, может быть, главное?
Для гомо сапиенс наряду с определяющим оптимальный образ жизни, как и для каждого вида, генетическим кодом, заключенным в двойной спирали, как обозначается в "Ранней ягоде", всё большую роль играет "третья спираль" - жизненный опыт предыдущих поколений в самом широком плане, но, как и в двойной спирали, можно сказать, духовные молекулы содержат закрепленное наиболее существенное для проживания, выживания, продолжения рода, возможной эволюции - уже "третьеспиральной" - с нарастающей ИН и, следовательно, большей свободой в нашем толковании.
В этом отношении Библия выгодно отличается от мифологически-поэтических творений эпохи 1-2 тысячелетий до нашей эры - "Махабхараты", "Рамаяны".
Да это похлеще тех невероятных чудес, что описывались в приключениях олимпийцев и даже "Одиссеи" - я бы назвал - своей поучительной достоверностью. Позвольте - это не связано ли с Эдемом, сооружением Вавилонской башни, не о казнях египетских? Да это похлеще тех невероятных чудес, что описывались в сказаниях Востока, разборках в проказах олимпийских небожителей! И к этому - немыслимое число преимущественно граждан мужского пола в ряду родословных - и, как правило, кроме их замысловатых имен - о них буквально ничего не говорится. Наряду с ними во множестве фигурируют верблюды, ослы, овцы, золотые и серебряные сосуды, безымянные рыбы, животные - годные или не годные для пищи, архитектурные детали дворца, интерьера…
Но на протяжении веков для сотен тысяч евреев в диаспоре Библия была тем светом в окошке, через который они смотрели на мир, столь для них враждебный, и знатоки и мудрые толкователи этой священной, более того, богоданной книги - по праву становились духовными наставниками. Да, в этом был высший смысл, но эпитет "высший" может восприниматься в религиозном, мистическом, узко-национальном плане, и потому далее попробую разъяснять - как я это понимаю, к чему пришёл на склоне лет, отнюдь не сделавшись верующим в традиционном разумении.
Но начну с того, что мой дедушка, отец моей мамы - Мендель Чарный, родившийся "в Пурим" в 1869 году смолоду сознательно отрёкся от веры предков своих, и изредка по моей просьбе говоря о Библии (держать в доме эту книгу в ту советскую эпоху было, мягко говоря, нежелательно, да и особой нужды, по крайней мере, для нашей семьи в этом не было), - так вот в устах дедушки эпизоды Библии звучали как сугубо сказочные сюжеты - попытка сооружения Вавилонской башни, средства принуждения фараона отпустить угнетаемых евреев на землю обетованную. А к завершению XIX века поступь науки нового времени всё громче звучала и в заброшенных углах Российской империи, в частности, в городках Белоруссии. Неопровержимые, основанные на обширном фактическом материале данные, теории естествознания, астрономии, истории - делали библейские версии сотворения мира, формирования живого на Земле, чудеса по воле Всевышнего - не более, чем сказками, в которые детки искренне верят, как в возможную быль - до поры, до времени. И для человека мыслящего это открытие мира по-новому явилось тем очарованием, что отбросило ветхие путы еврейской веры и обрядности.
Как я теперь понимаю, дедушка, не будучи зажиточным буржуем, немного потерял - разве что домишко в Могилёве, но зато получив возможность жить в центре Киева у дочери, что стала врачом, полноправным гражданином при советской власти, и две другие дочери, в том числе моя мама - могли учиться - как она в Санкт-Петербургской консерватории, или в Дерпте на врача как тётя Роза, - несмотря на это большевиков совсем не жаловал, и ни о каком сотрудничестве с ними, как охотно приняло следующее поколение, и даже о примирении с их призрачным социализмом не могло быть и речи. И он, что называется, ушёл в себя, таких считают чудаками, был более чем неприхотлив в быту, самостоятельно выучил английский и читал "Москау ньюс", неплохо разбирался в астрономии, в эвакуации занимался колкой дров на зиму в сарае - уже будучи почти слепым, и это обнаружилось лишь когда он заблудился по дороге от этого сарая во дворе - к подъезду дома.
Меня дедушка выучил играть в шахматы, но даже попытки привлечь к изучению английского я, школьник, встречал без энтузиазма - к чему? И вообще он, по-видимому, понял, что я укрепляюсь иной верой. Увы, как и подавляющее большинство поколения моих родителей, тем более моих сверстников - я был истово верующим в "библию" коммунизма - тут предыдущее слово следует взять в кавычки. Причастность к своему национальному, еврейскому, не говоря уже о религиозной составляющей - в обрядности и в душе - представлялись чем-то нехорошим, неодобряемым, неверным, ненужным долженствующем быть вытесненным на сознания, как стыдные поступки по Фрейду. И то ли глубоко укоренившееся "третьеспиральное", как и собственно генетическое, то ли известное мужество внутренне свободных людей и неприятие конформистского отношения к господствующей идеологии, - позволяли отдельным людям упорно держаться, нередко втайне, прежних верований и всего с этим связанного.
Кстати, подобное характерно для верующих по-настоящему - будь то православные раскольники, кальвинисты, иудаисты-"антихасиды", тибетские ламы при Мао, суннитские общины при засилии шиитов или наоборот, - и не их вина, когда такое граничит с фанатизмом, который не имеет ничего общего со свободным мышлением. Неискоренимость этих ростков веры в душах в чем-то, по-моему, сродни живучести Библии - никак не вписываемой в разряд "литературных памятников". Надо ли вспоминать музыку на библейские темы - не только у Иоганна Баха или Генделя, полотна художников во всех музеях Запада, цитаты в литературе, и хотя бы "Иосифа и его братьев" Томаса Манна.
Могут заметить - это в сущности вариации на те же библейские темы, причём очень по-разному высветленные при прохождении через призмы души творящего. Позвольте провести аналогию с генетическим кодом. Нормальный человек рождается с двумя руками, ногами, глазами, ушами, почками, лёгкими, сердце в левой части груди, левым и правым полушариями мозга, пятью пальцами на руках и ногах, тридцатью двумя зубами. Однако при этом какие даже внешние отличия индивидов, не говоря уже об обусловленных расовыми, национальными характерными чертами лица, цветом волос и глаз. А уж "линии" на ладонях, узоры на пальцах, форма и длина последних, особенности фигуры, форма носа и так далее, тем паче - характеры, наклонности, таланты, вкусовые и эротические предпочтения, темпераменты, интонации речи… Так если всё это заложено, таится в молекулярном мире двойной спирали каждого из нас, то вероятно аналогично основополагающие для вызревания фенотипа того или иного индивида - те, так сказать, опорные "духовные молекулы" "третьей спирали", что в определённом этническом, социальном, культурном окружении воздействуют на его образ мыслей и поведение.
Но аналогия между генетическим кодом и "третьей спиралью", определяющими развитие личности, кончается там, где намечаются границы этого влияния - во втором случае они, можно сказать, безграничны. С акцентом на характер и степень влияния различных "духовных молекул" "третьей спирали" на ту или иную личность. Что-то - из произведений литературы, искусства, повествований близких - что называется, западает в душу, глубоко, и как семя прорастает мыслями, чувствами, духовными устремлениями. Но - если продолжить аналогию с семенем растения, то нужно, чтобы оно вошло в подходящую почву и в тот весенний день, когда условия для прорастания наиболее благоприятны, - для человеческой души то же зависимо и от её подготовленности к такому восприятию, и от окружающего духовного климата, порой от особого состояния души, настроения…
Так приходит вдохновенье, озаренье, прозренье - очарованье влюбленностью или кумиром, магией религиозной веры. Но - опять же по аналогии - куда легче нередко закрепляются в душе попадающие туда случайно или от заинтересованных в таком - духовные сорняки, пустоцветы, чертополохи "третьей спирали". И я сам, как обыкновенный советский юноша, не потому что "советский" - мог быть и немецкий в ту эпоху, и американский, и почему только "в ту эпоху" - во многом попадался на дешевку - идеологическую или культурную. И - в продолжение аналогии с семенами растений и прорастающим в душах - по-настоящему значительное из "третьей спирали", так или иначе занесенное в душу, в отличие от недолговечных сорняков делается многолетним обитателем, пускает корни глубоко. И, наверное, Библия - та драгоценная составляющая "третьей спирали" человечества, что пробуждает в душах соответствующие мысли и чувства, как поэзия, музыка, открытые законы природы.
Полагаю, что создатели Библии творили её, как им казалось, по наитию свыше, ведь и каждый истинный поэт, композитор, художник, учёный рождает своё, я уже отмечал свою убежденность в этом, - при подсказке из Окина, к кажущимся "зачем?". Ставлю себя на место одного из тех, кто создавал отдельные части Библии, - это не так уж несбыточно в воображении - вот я хочу поведать своим внукам и правнукам - о том, что было с моими предками, и как я к этому отношусь - да не тем ли я и занимаюсь в последние годы, одновременно представляя - каким я вижу мироздание, правда, не ограничиваясь близлежащим человеческим окружением, - и что мне крайне антипатично, а что, по-моему, следовало бы соблюдать в отношениях с людьми, чего держаться для блага ближних и гармонии собственной души.
В моих рассказах и писаниях присутствуют три компонента: конкретика, притчи и скрытая мораль. Вспоминая какой-либо эпизод своей жизни, я старался уточнить - и где это происходило - город, дом, квартира или общественное здание, и имена, фамилии причастных к тому, что происходило. И вероятно, множество имен детей, в основном мужского пола, так же, как и жены, матери-наложницы реже, чем мужчины, и сколько было лет, когда названый стал отцом, и сколько прожил; наименование стран, местностей, где пребывали действующие персонажи - всё это, по-моему, служило подтверждением реальности всего, рассказываемого на страницах священной книги.
И это вызывает доверие к тому, что так оно и было, во всяком случае - могло быть. Собственно, та же условная реальность в наших сновидениях; всё равно - "Анне Карениной" или приключениях Гулливера, и подробности бытия играют в нашем восприятии не последнюю роль. В "Ранней ягоде" я писал о том, какое значение приобретают, казалось бы, второстепенные детали быта и образа жизни для рельефной характеристики персонажей произведений Гоголя, и в этом тоже его гений. И много теряют, особенно для сегодняшнего читателя произведения античной эпохи, средневековья - на голом драматизме сюжета могут держаться разве что пьесы Шекспира с метафорической речью всех героев. И в этом творцы Библии были предусмотрительны, заглядывая в будущие времена.
Также: и удачное вкрапление притч. А что такое притча? Определение из словаря Даля: иносказание, нравоучение, поучение и пример, аполог, парабола, басня. Из словаря иностранных слов: "аполог - басня, иносказательное повествование из жизни животных, большей частью поучительного содержания". И "парабола" - не только кривая в математике, но, в общем, то же, что аполог. Наверное, как и пословицы - начальные "третьеспиральные" элементы гомо сапиенс - важная для впитывания в душу для понимания жизни и своего места в ней - мысль не голая, но в привлекательном облачении искусства. Между прочим, мне кажется, в поэзии древнего Востока именно это "облачение" на первом плане разнообразных картин действительности. И это сделалось направлением "чистого искусства", поэзии, живописи, музыки, но и притча в широком смысле не отжила.
Должно быть у всех народов сохраняются семейные предания, истории, случившиеся с людьми старших поколений, их родными, знакомыми, каждая из которых своеобразна и по-своему поучительна. И в моей семье я с детства наслышался немало подобных историй, и к месту охотно пересказываю их моим детям или другим людям. Разумеется, в поколениях происходил "естественный отбор" наиболее выразительных притч, таких, к примеру, как неожиданная встреча Гуатамы с похоронами; эпизод с троянским конём, Сизифу, которому удавалось перехитрить богов; за что и был так наказан; Шехеразаде, что сохранила себе жизнь благодаря умению рассказывать занятные истории, многие из которых своего рода притчи; по-видимому, талантливые сочинители обрабатывали фольклор или создавали нетленное своё, как Эзоп, Гомер, безымянные творцы мифов и сказаний - доколумбовых индейцев или аборигенов Полинезии.
И, если на то пошло, развернутыми литературными притчами можно считать и "Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем", и многие рассказы Чехова, и роман о Дон Кихоте, и "Воскресенье" Льва Толстого, и сказку Пушкина о золотой рыбке, и "Игру в бисер" Гессе, и Шекспировского "Короля Лира", и путешествия Гулливера Свифта… А в Библии - Соломоновы, включая "Песню песней"; историю Иова, Иосифа, Эсфири, Моисея - хотя бы эти. Но у всех библейских притч несомненная целенаправленность. Человеку верующему следует отказаться от непостижимого для него "зачем?". Затем, что так предначертано Всевышним. И блажен тот, кто не так осознает, как прочувствует душой - как предназначено, и станет безоговорочно следовать этому, переданному непосредственно, словно выразительным взглядом или вещим сном, или начертано в Торе, в толкованиях мудрецов, откровениях пророков.
Особенное отличие духа Библии от других священных книг - разве что отпочковавшийся Коран унаследовал эту традицию - разделение на своих и чужих. Еврейскому народу испокон веку приходилось пребывать не только в чуждом, но и во враждебном окружении. Я лично ощутил это почти сразу же, очутившись в эвакуации - сперва на Урале, а затем в Бийске на Алтае, будучи школьником. И дразнили "жид", и издевались по всякому сверстники в школе, на улице; и явная официальная дискриминация "лиц еврейской национальности" в послевоенные годы вплоть до "перестроечных" в немалой степени коснулась и меня, и моих родных. Одним словом, кроме своей семьи и некоторых надёжных друзей, я постоянно чувствовал себя во враждебном окружении.
И в этом же, как я понимаю, пафос Библии. И это ощущал еврейский народ в целом, и потому каждый соплеменник - в каждом из дюжины колен Израилевых. Мировая история свидетельствует, что едва ли не каждый народ в определенную эпоху подвергался реализуемой угрозе нашествия завоевателей, принуждению к повиновению, рабству, покорности, но разве что только в Библии этот мотив доминирует. И за многие века прошедшие со времени появления Библии вплоть до наших дней этот тезис о враждебном окружении евреев - то ли в диаспоре, то ли на земле обетованной, увы, подтверждался неоднократно, притом в самых трагических тонах. Как жить, как можно выжить в таких всегда напряженных условиях существования? В "Иудейской войне" Иосифа Флавия проводится настойчиво мысль о, так сказать, непротивлении злу насилием, о преимуществах капитуляции перед сильнейшим противником ради сохранения жизни и продолжения рода любой ценой.
Но там же приводятся примеры из Библии, о том, как в критические для масс еврейского народа моменты Бог, Иегова чудесным образом, впрочем, реализуемым в реальном воплощении, выручал свой подопечный народ. А если Господь допускает периодически изгнания евреев из той или другой страны, их дискриминацию в более или менее жесткой форме, погромы, наконец, Бабий яр и его подобия, Освенцим, вообще Холокост, то Ему, то есть Всевышнему, как говорится, виднее - и всё это следует принимать покорно и с верой - что иначе нельзя, без вопросов - почему? - как библейский Иов… Можно ли после такой горько-иронической тирады всё-таки осмелиться утверждать, что определённая мудрость здесь таится, только надо ею проникнуться, опять же - разумом, что называется, сердцем.
Прежде всего, в сознательном, а скорее бессознательном подчинении чему-то управляющему, чему бессмысленно перечить или подвергать сомнению, сопротивляться даже внутренне, - основную роль сыграло необходимо приобретенное гомо сапиенс "третьеспиральное", как залог его духовной эволюции, в какой-то степени оптимального выживания на планете, - существенная составляющая этого "третьеспирального" - вера. Та вера, что не допускает праздных размышлений и попыток доказательств "бытия божьего", но основывается на безоговорочном исполнении выработанного в соответствии с особенностями жизни и судьбы данного этноса, узаконенных жизненных правил во всех областях общественной и личной жизни.
Ореол причастия к этому высшему окружал любых посредников между этим управляющим свыше и просто людьми - недаром так освящены скрижали с божественными заповедями в Синае, и Нагорная проповедь, тезисы которой излагались бы просто человеком нравственным - иначе воспринимается как произнесенная сыном Божьим, и следует чутко прислушиваться к тому, что вещают боговдохновенные пророки. Собственно, всё сводилось к соблюдению приемлемых норм общежития, которые вырвавшееся у индивидов гомо сапиенс эгоцентрическое "я" норовило нарушить, и нарушало - за что неизбежно - в рамках, наверное, всех религий следовало наказание, правда, это касалось лишь своих - этнически родственных.
Как более подробно рассматривалось в "Ранней ягоде", феномен веры выходит далеко за рамки религии в самом широком плане, и имеет место порой в самых причудливых формах и у людей со вполне нормальной психикой, но какие-то "пунктики" по полужаргонному определению с порога отметаются аргументами с привлечением фактажа или логики в силу совместимости этих "пунктиков" с духовной структурой данного индивида, с отчуждением попыток нарушить баланс такой совместимости.
Я неоднократно в жизни сталкивался с подобным, и свежий пример намерен привести здесь же. Во время прогулки по Киеву увидел свою давнюю знакомую - сотрудницу проектного института, где я работал в 50-60 годы - Нелю Метлову. Она и группа единоверцев в этот момент вышли из здания дома профсоюзов, где проходило дежурное мероприятие адептов "Свидетелей Иеговы". Особо выигрышным для этой ветви религии явился тезис о "спасении", то есть благостном загробном существовании "ограниченного контингента" именно этих верующих, понятно, при соблюдении ими негласного устава этой, я бы назвал, организации, весьма могущественной в мировом масштабе. Но, насколько я мог общаться с этими людьми, они и впрямь "спасались" - от одиночества, разочарований, отчаянья, растерянности перед вызовами неожиданно возникающих ситуаций - при обретении единоверцев - своей "сигмонады" и манящей надежды на прекрасное будущее.
Собственно, не эти ли основы лежат во вхождении - пусть в большей или меньшей степени формальном - в каждое подобное объединение людей, притом не только верующих, пусть туда влечет не доминирующее негативное в жизни, но наоборот - возможное проявление в таком сообществе своих способностей, интересов, склонностей к тому, что обеспечивает наибольшую удовлетворенность, но не следует ли из сказанного, что религия, с упором на рассматриваемую Библию - также нечто цементирующее определённое сообщество - и только?
Думается, ответить на такой вопрос или вызов можно лишь с привлечением концепции монадной эволюции, положения которой, расшифрованные в "Ранней ягоде", нелишне вкратце напомнить. Информация из Окина, доступная любой монаде в объёме её возможной информационной восприимчивости, способствует поиску оптимальной структуры с другими монадами на основе совместимости с целью образования сигмонады высшего порядка, то есть с совокупной большей информационной ёмкостью и соответственно возрастающими возможностями более свободного существования, диапазона выбора этого существования для упрочнения жизнестойкости. В варианте жизни растений, животных, одушевленных - эстафетой поколений с возможностью эволюции вида в указанном выше направлении. Для вида гомо, гомо сапиенс определяющей сделалась составляющая информационного наполнения, условно мною именуемая "третья спираль".
Но абсолютное следование с обратной связью с перспективой, проекцией из грядущего - для воплощения в оптимальные с позиций жизнестойкости сигмонады - вполне ли сохранилось для гомо сапиенс с учётом влияния "третьей спирали"? И да, и нет. Осознание самоценности собственной жизни, притом в наиболее благоприятном варианте породило неестественную гамму порочных - как антигуманных мыслей, лучше сказать, соображений, условных рефлексов, поступков - коварных, подлых, унизительных, жестоких, мерзких - в полной мере определённых и полно, явно представленных в фольклоре и литературе всех народов.
И антитеза этому - чутко улавливаемого некоторыми душами из Окина - как действительно можно и нужно сознавать и жить, чтобы достичь той гармонии, что установилась в природе, позволяющей параллельно существовать всему разнообразию неживого и ещё большему, многократно - живому, в большей или меньшей мере одушевленному. И не в том ли пафос Библии, что этот призыв - прислушиваться к такому велению свыше, пусть для тех поколений, да и нынешних, и вероятно будущих - исходящих от того, что по-разному понимается, ощущается как Бог, даже пускай и в разумении деистов. "Не сотвори кумира" - власть имущего, не обязательно полицейскую - но допустим, как некий авторитет искусственный - не мудрец, не пророк, не высоконравственный и бесстрашный защитник и спасатель "униженных и оскорбленных". Или - вносящий нетленный вклад в "третью спираль".
Но - фокус в том, что человек в отличие от особи в любом сообществе живых существ одного вида - в немалой степени индивид, гораздо более самодостаточная монада. И Библия в ряде эпизодов, разделов особо отмечает, что могут быть люди - Моисей, Эсфирь, пророки, - душа которых необыкновенно восприимчива, таков их гений, если угодно, к подсказкам, велениям свыше - от Иеговы, по-моему - из Окина - для оптимальнейшего выбора для блага своего народа, а порой - и этому немало свидетельств вплоть до наших современников - и личного - спасительного в критические минуты. По моему убеждению, и вклад творческих личностей в сокровищницу культуры, науки, высокой морали - в том же русле.
Оптимальный выбор в любой ситуации, реализация творческих потенций, даже предвиденье грядущего отнюдь не перечёркивает неизбежности, подчас трагической: чего только не суждено было перенести Иову, не увидел Моисей земли обетованной, гибли в мученьях евреи - первые христиане, и тысячи, и тысячи евреев во все века; безвременно уходили из жизни Пушкин, Лермонтов, Есенин, Мандельштам, Гумилев, Маяковский - это только в русской поэзии за век. Страшная плата за то, что сбилось человечество с пути? И помогает ли Библия наставить на путь истинный?..
Хотел было на этом поставить точку, ну многоточие - дескать, задумайтесь... Но вспоминая этих безусловно честных тружениц - в многие годы их жизни, нечастных каждая по-своему женщин под эгидой "Свидетелей Иеговы" - на мой взгляд с сомнительными - исключительно с позиций высокой морали закулисных вожаков этой организации - сужу и отчасти по личному опыту общения с другими посланцами этой и впрямь секты и слушанья сумбурных по содержанию лекций краснобаями-"авторитетами", которым внимали как пророкам упомянутые гражданки и граждане мужского пола - думаю об их девизе - "спастись!" - пускай в загробном существовании. И - удастся ли вообще человечеству "спастись" - исходя из нынешнего его бытия?
Так чему же может научить, нет, не научить, а что может внушить человеку Библия? Быть готовым, что окажешься во враждебном окружении - мы видим, как рушатся внутриэтнические, внутрисемейные связи, распри среди единоверцев, вчерашних единомышленников, и при всё могущественнейшем арсенале того, что направляется против неугодного - от оскорблений, компромата - подверженность стрессам с негативными последствиями для личности, видимо, намного усилилась в последние века - до легкодоступного огнестрельного оружия, сомнительных препаратов, техногенных в меньших или больших масштабах катастроф - и как всему этому противостоять?
Может быть, еврейский народ к ХХI веку или несколько позже - выполнил свою историческую миссию, допустим, как богоизбранный, но в том смысле, что призывает Библией и своим многовековым драматическим и в какой-то мере прекрасным по критериям и стойкости духа и творческим реализуемым возможностям - существованием среди разных земель и народов, породив попутно христианство и ислам - неповинных ни в инквизиции, ни в нынешнем фанатическом и беспощадно-слепом экстремизме. Прислушивайтесь к тому, что внушается свыше, из Окина, к тому, что способствовало и утвердило разнообразие неодушевленного и одушевленного во вселенной, и что в человеке аккумулируется в таком неопределённом, но понятном для каждого - совесть, любовь к жизни без гипертрофированного эгоцентризма.
И я бы не отделял Библию от той духовной вселенной, что закрепилась в "третьей спирали", и не беру на себя смелость говорить о том, какое место эта великая книга, как и другие великие книги, музыка, живопись, архитектура, наука в её разноплановости занимают в этой "третьеспиральной" вселенной сегодня. И, на мой взгляд, не столько истощение природных ресурсов, воинствующий и вооруженный экстремизм угрожают существованию вида гомо сапиенс, сколько массовая деградация - "назад к обезьяне" - но не природной, а цивилизованной.
Предостережения - из предвиденного грядущего; неверные, порочные, неправедные действия сегодня не проходят не только без последствий, но и неизменными - любая информация сохраняется в Окине, а если по библейской метафоричности - утаенной от Всевышнего. И людям изначала должно осознать, что бессмысленно рассчитывать на безнаказанность совершаемого не во благо ближних, в конечном счёте, всего сущего, последующих поколений. Наивный Адам проговорился: "голос твой я услышал в раю, я убоялся, потому что наг, и скрылся" - выдал тем самым то, что вкусил от древа познания, но смысл в том, чтобы первочеловек, гомо уразумел суть причинно-следственной связи всего совершаемого. И уклончивый, лукавый ответ Каина, на вопрос: "где Авель, брат твой?" - "Не знаю: разве я сторож брату своему?" - и в устах современного убийцы на вопрос опытного следователя означал бы то же утаиваемое признание.
Не знаю, сравнивал ли кто-либо из вольных толкователей Библии притчу о Вавилонской башне с возможностью построения глобальной цивилизованной империи, невозможность построения которой как благо - в глубинных этнических нестыковках. И в том же ключе - предостережения пророков с возможной интерпретацией на гуманитарные катастрофы в человеческой истории вследствие гипертрофированного эгоцентризма отдельных или многих, как в Содоме безудержно жаждущих власти, удовольствий для себя, пренебрегающих моралью, не думающих о последствиях. И напротив - вспыхивающие в душах "искры Божьи" гения, таланта, благородства - как "третьеспиральная" антитеза долгосрочного действия уклонению людей от пути истинного, то есть такого, при котором может выжить род человеческий.
Свобода для себя
Может быть, снова частично повторю то, о чём говорилось в "Ранней ягоде", но пообстоятельней. Начну, однако, с моих основополагающих постулатов, изложенных в вышеназванной работе. Подобно гравитационному, во вселенной существует такое же всеохватывающее информационное поле, беспредельный океан информации, сокращенно именуемый мной - Окин. Некая субстанция, информационно управляющая всем происходящим в мире. В соответствии с тем, что наука выявляет как законы природы. В том числе самоорганизация материи и вероятно связанной с ней энергией. Но, согласитесь, более чем существенно - к чему может привести исполнение этих законов. Ни в коем случае - не к абсолютному или даже относительному хаосу.
Просто ли сформировать структуру стабильного атома из средней части таблицы Менделеева, включающую несколько разновидностей элементарных частиц, причём в единственно возможном для достижения этого количественном и пространственно-временном варианте? И какие-то более сложные закономерности управляют - видимо не без информационной подсказки - каким образом - рождением каждой из миллиардов столь отличных одна от другой - по химическому составу, размерам и другим параметрам - звёзд в галактиках, долговечных звёзд и похоже вечных галактик. Заметим - реализуются возможности таких образований, в отличие от около сотни вариантов стабильных атомов элементов, уточним - до свинца совершенно стабильных - настолько разнообразных, и не сыщется двух совсем одинаковых, а есть ещё - двойные, тройные, и другие объекты в космосе.
Реализация возможностей самоорганизации отдельных объектов, монад - во что-либо не только объединяющееся, но и как целое, что - это заметили ещё древние - больше составляющих частей, больше в силу новых свойств, качеств, открывающихся возможностей и, следовательно, свободы в нашем разумении. И это положение особенно заработало на Земле, на планете, которая стала для нас родной и в общем привычной. Между тем, какие чудесные события происходили на планете нашей в минувшие миллионы или даже миллиарды лет. В так называемом первичном бульоне, когда образовавшиеся массы воды залили едва ли не всю поверхность Земли, и растворенные в воде вещества в результате бесчисленных проб и ошибок начали образовывать органические молекулы, в том числе РНК с изумительным, невиданным доселе - может быть, где-либо в недрах вселенной на аналогичной планете в системе подобно Солнечной - узнаем ли мы когда-нибудь - так ли? - исключительным свойством, способностью редупликации - залог всего живого.
И сколько открылось возможностей для возникновения сотен тысяч видов флоры и фауны! Творчество природы обеспечило постепенно восхождение живого по ступеням свободы, пронизанных возможностями беспредельного продолжения существования данного вида, и вымирание, попадание в Красную книгу некоторых видов растений и животных - ущемление возможностей вследствие вмешательства извне - климатических условий, оскудения питательных ресурсов, нападений хищников - начиная с микробов и кончая людьми-охотниками, безжалостными по отношению к представителям мира живого, в чём-то привлекательным как добыча. Но с появлением на свете гомо сапиенс возникновение возможностей эволюции в сторону большей свободы - таятся уже не в модификациях генетического кода, двойной спирали, а в том, что на страницах "Ранней ягоды" представляется как "третья спираль" - творческая - на базе человеческого сознания и мышления.
Вкусив от древа познания, человек явно нарушил договор со Всевышним, основное положение которого было: - живёшь в раю неведения, без затаённой неудовлетворенности недостижимостью тех или других возникающих желаний, мыслишек о бренности земного существования, зависти, "охоте к перемене мест" - но обо всём подобном даже не заикайся. Теологи возложили вину за нарушение этого договора на Еву, её женское любопытство спровоцировало грехопадение первых людей. И - пошло, поехало: пока трудолюбивый Авель заботился о том, чтобы овцы были целы, волки насыщались другой пищей, его брат Каин видимо тяготился нудным трудом земледельца, тем более и на небесах предпочитали не вегетарианское меню. Досадно, конечно, но есть способ избавиться от того - что или кто мозолит глаза. Одним словом, цель оправдывает средства, и эта формула, увы, вошла в плоть и кровь ряда эгоистических, честолюбивых, безнравственных натур. Справедливости ради - а большая часть человечества в определённой мере соблюдала изначальный договор - ну не с Богом в прямом смысле, - с природой, как с мудрым творцом - довольствоваться данной от предков жизнью, даже чреватой разного рода неприятными сюрпризами.
А реализация чаяний и устремлений своего "я" в большей или меньшей степени представляла аспект проявления свободы - в который раз - в нашем понимании, как определённого выбора, притом индивидуального. Предварительно можно напомнить, что стремление доминировать в стае, занять место повыше в иерархии, агрессивность, повышенная хитроумность при добывании пищи, ускользании от опасностей разного рода, сексуальная удачливость - присущи отдельным особям в локальных животных сообществах. Нужно ли иллюстрировать, как это унаследованное и восторжествовавшее у отдельных человеческих индивидов - проявилось и проявляется - в истории, в любом коллективе, в семье - каждый из нас, и, не будучи романистом, может достаточно обстоятельно, хотя нередко субъективно высказаться на эту тему. Если и подобное правомерно отнести к свободе творчества, то необходимо обозначить сферу его воплощения - в первую очередь ради духовного или материального удовлетворения собственного "я" - и если такие свойства характера у отдельных особей животных в конечном счёте способствуют жизнестойкости стаи, то и непредвзятым историкам нелегко судить - превалируют ли в итоге деятельности таких личностей - для этносов, сообществ, в которых они творят своё - минусы и плюсы, вернее - что перевешивает в каждом случае.
Свобода творчества
Что такое свобода - в нашем, в моём понимании - попытался объяснить, не знаю, насколько убедительно, хотя - какова может быть иная концепция? А что такое творчество - наверное, и в этом следует разобраться, опять же - как я понимаю сущность стоящего за расплывчатым словом или термином - для философа. В идеале - то, чем занимался ветхозаветный Иегова, один из синонимов которого как всевышнего - Творец, занимался в течение шести "дней", и плоды этого творчества налицо, они, можно сказать, непреходящи. Возможность воплощать мысль, чисто информационную субстанцию - в сущности, доступные, по крайней мере, нашим органам чувств, напрямую или опосредованно, возможно, не вполне, - не исключено, что нечто подобное неожиданно проявляется для нас в том, что современная наука не объясняет или не признаёт - из области так называемого анормального.
Главное же, что особо выделено в Библии - Творец создавал то, чего ещё не было в мире, новое и новое, а дальше, после такого "первотолчка" по мнению Ньютона, все на свете уже шло своим чередом по законам природы, постепенно открываемым учёными. Остаётся правда при этом не совсем ясным - откуда взялись эти самые законы, пусть без участия гипотетического Творца, по расчетам столько-то миллиардов лет назад образовалась вселенная из какого-то зародыша, на сегодня именно эта гипотеза наиболее приемлема и подтверждаема в мире науки, но всё же - как быть с возникновением столь совершенных законов - будь они хоть чуточку не такими - хаос был бы неизбежен и вечен?..
Мог бы напрокат заимствовать из своей же "Ранней ягоды" принципы или постулаты того, что обозначаю как монадологию нового времени, но проще отослать интересующихся к первоисточнику. Нет, реализация возможностей, выбор оптимальной для жизнестойкости данной - уже скажу - монады - ещё не творчество: ни при образовании атома, ни при строительстве термитника, кораллового рифа или гидротехники бобров. Всё подобное до мелочей предусматривалось Творцом, эволюцией материи и живого. А вот обточенный камень как орудие труда - пара таких передо мной - на полке в шкафу, среди своеобразной личной экспозиции "ретро" - предметы, иным из которых десятки, сотни, тысячи лет; или хижина с каркасом из костей мамонта на территории Украины обнаруженная; или наскальные рисунки на стенах пещер - это уже сотворение такого, чего не было доселе и не предусмотрено, по крайней мере, напрямую генетической программой.
Но, наверное, куда более значительным для становления гомо сапиенс было нерукотворное: слово - сверх языка, допустим, высших приматов, ритуальный танец, раскраска тела и татуировка - материальное здесь на втором плане. Мифология, письменность, социальная структура. Но, как я предположил в рассуждениях о эволюции живого мира - в той же "Ранней ягоде", - реализация возможности совершенствования в направлении расширения снова-таки возможностей существования вида - с большей в нашем понимании свободой, - каким-то образом, не только генетически, возможно, по неведомым информационным каналам захватывало в сравнительно короткое время всю популяцию, из которой выделялся новый вид, ещё раз - с возрастающими возможностями занятия своей экологической ниши как наиболее к ней, к жизни в её пределах приспособленный.
И по-видимому та же монадная составляющая у гомо сапиенс рождала в отдельных индивидах то, что в "Ранней ягоде" обозначил как элемент "третьей спирали". Какое сочетание и тут неведомых факторов, в том числе - это я в шутку - расположения небесных светил в момент рождения или зачатия - определяет, что именно в эту душу будет заронена "искра божья", притом талант - музыканта, математика, поэта, химика, полководца, экстрасенса, селекционера, изобретателя, государственного деятеля, просветителя, а независимо от того - акцентируем для дальнейшего - независимо - характер - меланхолика, донжуана (слово сделалось нарицательным), скупердяя, скандалиста, затворника, или потенциальная склонность к потреблению наркотических веществ, вспыльчивости, усидчивости, чадолюбию, фанатизму, может быть, и вере во Всевышнего…
Мы запоминаем имена гениев в разных областях человеческой деятельности; понимаем, что от степени, уровня таланта творческой личности зависит значимость - пусть со временем, судьба созданного, то, насколько оно вошло в души людей его народа или многих народов, нашло своё место в сокровищнице науки и техники. Ну, а при чём здесь свобода творчества? В какой-то степени её можно сравнить со свободой сновидений - их невозможно ни "заказать", ни даже предвидеть. Но сон - исключительно "для внутреннего употребления", а творчество, как бы не маскировалось "для души", "самоотдача", "в стол", "для потомков" - всегда предполагает диалог с отзывчивым собеседником - понимающим собратом по творчеству, соплеменником, однодумцем. Это неосознанное может быть предполагает отдачу - "не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать", хотя для многих что-то творящих "товарность" результата, как говорится, стоит перед глазами.
Но свободу творчества подгонять под этот фактор - заказной меркантильности - правомерно разве что для отпетых конъюнктурщиков. Не помышляли об этом: евангелист Матфей, Фома Аквинский, Леонардо да Винчи, Лейбниц, Лермонтов, Ван Гог, Макс Планк, Эйнштейн; да и не вознаграждение - большее или меньшее заставляет талантливых артистов "выкладываться" на сцене театра или на съемочных площадках кино. И сразу же напрашивается вопрос: отчего именно эти, наугад перечисленные творцы, обессмертили своё имя, а что - множество других в тех же областях творчества - разве не лезли из кожи вон, самоотверженно, безраздельно, как Пушкинский Сальери, чтобы хоть приблизиться в своём творчестве, создать великое и долговечное, как Глюк, Гайдн, Моцарт - упоминаемые в той "маленькой трагедии"?
Так как же понять или представить эту самую "свободу творчества"? Попробую порассуждать об этом с привлечением реальных личностей и их творчества, не Моцарта и Сальери, но автора этой "Маленькой трагедии" - Александра Пушкина и его современника Евгения Баратынского. Но здесь позволю себе некоторое отступление под рубрикой что ли - счастливое сочетание. Счастливое - определяющее уровень той свободы, что служит залогом устойчивого и долговечного существования образующегося нового. В "Ранней ягоде" цитата из статьи по астрофизике раскрывала картину совокупности факторов в недрах звезды для образования атома углерода. Очевидно, гораздо реже счастливое сочетание рождало атомы, скажем, золота или урана, не говоря уже о редкоземельных.
Счастливое сочетание благоприятных условий подготовило возникновение жизни на одной из планет солнечной системы; счастливое сочетание атомов в молекуле РНК в первичном бульоне способствовало рождению феномена редупликации, возможности размножения живых организмов, а далее - передаче уже в ДНК наследственных признаков данного вида. Сочетание тяжких испытаний - тут уж эпитет "счастливое" приложим лишь в каком-то метафизическом смысле - выпавших издревле на долю еврейского народа, и - внутренняя убежденность, что это неспроста, как у библейского Иова, и не может поколебать убежденность в высшем предназначении - может быть, для всего человечества - при отпочковании христианства и ислама, не говоря уже о вкладе евреев в мировую культуру, науку. Единственно верный для достижения высшей цели выбор - вот где тот исключительный дар свободы для любого творящего в самых разных областях творчества или жизненных ситуаций, но последнее с очень существенными оговорками.
Тейяр де Шарден настойчиво проводит мысль, что всё основное, происходившее на нашей планете целенаправленно, от возникновения живого до зарождения христианства. Моя монадология даёт этому постулату своё обоснование, относя то, что в результате проб и ошибок рано или поздно попадает на свалку - к недостаточному уровню свободы, в свою очередь, вследствие не очень чуткой настройки на информативные веления Окина, внутренних запруд мышления, не дающих вдохновению проявлять себя в царстве свободы.
Высказанное выше отдаёт риторичностью, но пойду дальше, рискуя заслужить упреки чуть ли не в мистицизме. Цепь разнородных обстоятельств послевоенного времени привела к тому, что я стал преподавать в техникуме, где училась Саша, с которой мы вместе, счастливые родители и уже бабушка и дедушка - свыше сорока лет, и каждое из обстоятельств выглядит совершенно оторванным от других, но - озарило душу мою, может быть, не сразу, неосознанно - то, что обозначается словом "любовь" в самом прекрасном значении. Хорошо, субъективное, на старости лет, возможно так же, как считаю - жизненный опыт, знакомство с разными пластами культуры, науки, пускай весьма неглубокое - но привело к написанию главного моего - "Ранней ягоды" - и не мне судить - насколько это интересно или существенно - хотя бы для понимания мировоззрения обычного человека двадцатого века.
Ещё то, что проходит красной нитью через "Раннюю ягоду" - особая зависимость "целого" от тех составляющих, что представляются по отношению к общему - незначительными, ничтожными, но в итоге определяют очень существенное в этом "целом". И когда вроде бы совершенно случайно, не задумываясь, из обширной домашней библиотеки, повторю - наудачу брал какую-либо книгу, многократно читанную или нет, а то и журнал - литературный, научно-популярный, или вслушивался в то, что доносится из радио и телеэфира, и - сразу же наплывали мысли, не только созвучные узнанному, открытому наново, но и соответствовало на мой взгляд именно тому мысленному кирпичику, который непременно должен входить в конструкцию, в здание - со всеми фасадами, залами, закоулками - моего интеллектуального дневника ряда лет. И думалось, хотя мистика мне изначала противопоказана - это подсказка "оттуда"…
Повод для того, чтобы я сочинял стихи, иногда был ясен: заводская жизнь, гроза, влюбленность очередная или внеочередная. Зацепившись за последнее въедливый читатель, пожалуй, сравнит мой выбор страниц ненароком взятой с одной из полок книги, журнала, сообщение по эфиру с тем, как автор этих строк, подобно, скажем, Казанове или Пушкину мгновенно влюблялся в более или менее привлекательную девицу или даму, оказавшуюся в подходящий момент в поле зрения. Может быть… Правда, в отличие от обладателей солидных "донжуанских списков", я далеко не всегда начинал хотя бы робкую атаку на объект влюбленности, и уже проговаривался, что зачастую инициатива - явная или по-женски затаенная исходила не от меня - в завязывании мимолётного или относительно длительного романа, зато напав на соображения, мысли, кажущиеся мне достойными развития, подкреплялся справочной, энциклопедической информацией, оживляющей, думается мне, повествование, придающей желательную в любых жанрах, даже в мифах и сказках, условную достоверность.
Итак, вдруг захотелось мне посмотреть - что содержится в сборничке Баратынского, который нераскрытым стоял у меня в библиотеке не менее полувека. По-разному собиралась домашняя библиотека - как говорится, с нуля после возвращения в Киев в начале 1946 года, а покинул Киев школьником в начале июля или даже конце июня 1941 года, когда угроза фашистской оккупации казалась неосуществимой разве что товарищу Сталину. А как ко мне попала эта книга - хочу поведать вкратце. В 50-60 годы я носил сочиняемые стихи на суд поэту Николаю Ушакову - из почти вымершего за годы советской власти слоя настоящей русской интеллигенции, и то, что пока уцелел, конечно, накладывало свой отпечаток на поведение и на творчество, к счастью, не до конца. Как-то застав Ушакова за разбором почтовых марок, я сказал, что с довоенных времен у меня чудом сохранилась часть той коллекции советских марок, принёс ему, он отобрал те, которых у него недоставало, и в ответ, я отнекивался, но он настоял - несколько книг из серии "Библиотека поэта" (малая серия). Но и тогда, и позже моё знакомство с русской поэзией было весьма фрагментарным, и мимо Баратынского, в том числе, прошёл, честно говоря, и теперь об этом не слишком жалея.
Если ограничить "золотой век" русской поэзии только современниками Пушкина в 20-30 годы ХIХ века, то кого из десятков печатавшихся в это время стихотворцев, кто и для простых любителей поэзии остался в поэтическом пантеоне? Державин - до того, Лермонтов - после. Особняком - навечно и нетленно баснописец Крылов, но из девяти его "книг" басен, лишь три последних опубликованы в указанные годы. Жуковский, Гнедич - классические переводчики Гомера - преимущественно. Дельвиг, Кюхельбекер - лицейские друзья Пушкина - этим славны, как и декабрист Рылеев - судьбой своей. Выделяется разве что Баратынский, причём выделяется именно Пушкиным, впрочем, достаточно снисходительным к Языкову, Денису Давыдову и другим стихотворцам.
Пушкин пишет Вяземскому о Баратынском: "Признайся, что он превзойдёт и Парни, и Батюшкова - если впредь зашагает, как шагал до сих пор. Ведь 23 года счастливцу". Не совсем точно - 23 года в тот год самому Пушкину, а Баратынскому - 22. Но, в отличие от Пушкина, не совсем "зашагал" к вершинам поэзии. В "Евгении Онегине" Баратынский присутствует трижды - без имени, как "певец пиров и грусти томной" - по ассоциации с поэмой "Пиры", и "альбом, украшенный проворно Толстого кистью чудотворной иль Баратынского пером" - эпитет, отнесенный к художнику, даёт отсвет и на экспромты Баратынского. Наконец, Татьяна Ларина не уступает "блестящей, ослепительной Нине Воронской" - героине поэмы "Бал". И в поздних набросках статьи о Баратынском Пушкин писал "он у нас оригинален - ибо мыслит…"
Но комплимент это, на мой взгляд, относителен. Полушутливая антитеза Пушкина, что "поэзия, прости господи, должна быть немного глуповата" предостерегает против уподобления мысли станку ткацкому, да ещё сегодня программируемому, что как будто бы может выдать, таким образом, подлинную поэтическую ткань - это относится и к прозе, и вообще ко всем видам искусства. Сказанное ничуть не противоречит, допустим, философской лирике Тютчева или раздумчивым стихам Пастернака - в них поэзия сливается с мыслью, подобно мужскому и женскому в зародыше человека - и в этот момент не о том заботы - какой она станет. И учёный, ставя перед собой четкую цель, всё же, как свидетельствует история науки, открывает новое, когда вдруг приходит интуитивное озарение. Как Эйнштейну, совсем юному, когда осознавал взаимосвязь таких, до него несвязанных между собой категорией, как материя, энергия, пространство, время, но - ещё ряд лет - от специальной к общей теории относительности, не без помощи друзей-математиков. И Пушкин "сквозь магический кристалл" различал контуры "Евгения Онегина", но также не один год прошёл до совершенного - в смысле совершенства - романа в стихах. Однако отдельные строфы рождались даже не за часы, а в Болдинскую осень…
Если относительно образованному человеку достаточно отрывочной цитатой, строкой напомнить творение Пушкина, то стихотворение зрелого Баратынского стоит привести полностью - с тем, чтобы соотнести его с темой наших размышлений. "К чему невольнику мечтанья свободы? Взгляни: безропотно текут речные воды в указанных брегах, по склону их русла; ель величавая стоит, где возросла, невластная сойти. Небесные светила, назначенным путём, неведомая сила влечет. Бродячий ветр неволен, и закон его летучему дыханью положен. Уделу своему и мы покорны будем, мятежные мечты смирим иль позабудем рабы разумные, послушно согласим свои желания со жребием своим, - и будет счастлива, спокойна наша доля. Безумец! Не она ль, не вышняя ли воля дарует страсти нам? И не её ли глас в их гласе слышим мы? О, тягостна для нас жизнь, в сердце бьющая могучею волною и в грани узкие втесненные судьбою".
Если и тут Баратынский "мыслит", то, откровенно говоря, довольно банально, и призыв к смирению, к покорности своему жребию не слишком вдохновляет. Но кроется здесь и логическое противоречие: если свобода человека, в сущности, равнозначна повиновению внешним и внутренним силам - у реки, ветра, дерева, то ни о каких "мятежных порывах" в принципе не может быть и речи. Если же такие порывы возможны, то и любой жребий, данный свыше, не так уж неотвратим. А если всё сводится к евангельскому призыву к смирению перед судьбой, тем более - власть имущими, то - прошу прощения…
Примерно в те же годы или даже в тот же год Пушкин завершает "Египетские ночи". Прохожий, то есть человек толпы поучает: "… Обязан истинный поэт для вдохновенных песнопений избрать возвышенный предмет". И Баратынский следует этому совету, покорность своей судьбе - как-никак "возвышенный предмет" размышлений и аналогий - река, ветер, ель - подчиняются безоговорочно законам природы, и человеку негоже высовываться. Но, может, в отличие от ясных и предсказуемых движений звезд и планет по законам небесной механики, многое в наблюдаемых явлениях природы далеко неоднозначно, ставит в тупик и учёных мужей, а что уж говорить о человеке, о поэте, о том, как и что он сочиняет.
"Зачем крутится ветр в овраге, подъемлет лист и пыль несёт, когда корабль в недвижной влаге его дыханья жадно ждёт? Зачем от гор и мимо башен летит орёл, тяжел и страшен, на чахлый пень? Спроси его, зачем арапа своего младая любит Дездемона, как месяц любит ночи мглу? Затем, что ветру и орлу и сердцу девы нет закона. Таков поэт: как Аквилон, что хочет, то и носит он…" Формально прав Баратынский в своих не очень выразительных рассудочных строках: какие-то закономерности определяют движение небесных тел, русло и течение реки, произрастание дерева - в последнем случае вариантность шире, как выбор направления корней и размахи ветвей. И человек в повседневной жизни гораздо менее свободен, чем кажется на первый взгляд. Социальное положение, среда, эпоха - "к чему бесплодно спорить с веком?".
И Пушкину, как и Онегину принятый кодекс чести предписывал драться на дуэли, а также - не мог Пушкин удержаться от азартной игры в карты, домогательств взаимности у очередной юбки; может быть, неоправданной ревности - "пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…" Но только - пока не требует. Пока не освобождает от всех "забот суетных мира". И Баратынскому, как и Пушкинскому Сальери эта высшая свобода творчества - неведома, для них она не недостижима, и отсюда и уровень сотворенного. Вдохновенье, которое по выражению Пушкина, нужно и в геометрии, - высшая фаза свободы мышления, и душа человеческая как сверхпроводник диктуемого свыше. А вот - зачем? - "Спроси его…"
В Пушкинском контексте - иронически - допытываться у птицы - зачем она именно так выбирает маршрут - столь же безнадёжно и бессмысленно, как у поэта - почему именно такое стихотворение или поэма вылились из души, в часы и минуты вдохновенья. Да и Шекспировское пояснение влюбленности юной девушки в немолодого мавра - в русских переводах не совсем внятное "она его за муки полюбила", в оригинале - его повествования о драматической судьбе и очевидно проявленном при этом характере - открыли для девушки незаурядную личность героя, и этого, как показывает исторический опыт, нередко бывает достаточно для чуждых меркантильной расчётливости. И то сказать - "пришла пора - она влюбилась" - и тот же Отелло, как и Онегин для Татьяны, представился несравнимо интереснее других поклонников.
Наука нового времени преуспела в анализе факторов, влияющих на направления ветра, и предсказания метеорологов о штормах и ураганах весьма точны; зоопсихологи продвинулись в понимании поведения животных; правда, что касается столь тонкой материи, как любовь - здесь пальма первенства по-прежнему у поэтов, и тех, что пишут прозу или драматические произведения - в смысле глубины проникновения в суть и различные аспекты того, что, в общем, именуется любовью. Но проблема свободы, сдаётся мне, в новое время сместилась в сферу, так сказать, гражданских свобод - для всех, независимо от этнической или социальной принадлежности, свободы волеизъявления при выборах властей, свобода слова, печати, веры, религиозной обрядности, миграции в пределах государства или эмиграции хотя бы легальной.
И ограничения творческой свободы определялись жесткостью цензуры, диктатом конъюнктуры, владельцев СМИ, угождающих невзыскательной публике, ну и тем, что сами творческие личности чересчур заботятся о том, чтобы вдохновенье гарантировало возможность подороже "рукопись продать". Однако при всём том никакое настоящее творчество невозможно без хоть какой-то пружинки, что способна подбросить нечто, преодолевающее консервативную гравитацию духовного уровня; океанские волны, и при самом сильном шторме - не воспаряют к облакам - и лишь в человеческом духовном океане такое возможно. Правда, нередко и гребешки волн при условных трёх-четырёх баллах мы снисходительно или наскуча полным штилем или лёгкой зыбью, готовы принимать, раскрыв объятья.
Эволюционная "гравитация", так же, как в небесной механике закрепляющая перемещения звезд, планет, комет - с их устойчивыми орбитами, и атомов в молекулах, хотя в микромире иные силы притяжения и отталкивания, и стабилизирующая всё для особи, популяции, вида в данной экологической нише, с оговоркой, с расширяющимися в этих рамках возможностями для каждой особи, - для вида гомо сапиенс допускает также возможность воспарения над устоявшимся - восприятием из Окина подсказок сотворения поистине нового, такого, что может существенно повлиять на мировосприятие и сознание, по крайней мере, соплеменников.
Наконец: в чём я был и остаюсь свободен
Как кошатник с солидным стажем в общении с этими, как их недаром называют знатоки, загадочными существами (кот Федька в Москве в конце 20-х годов у соседей по своего рода коммунальному общежитию на Троицкой улице, кот Менюшка по воспоминаниям моей мамы - в их доме в белорусском Могилеве ещё до революции, а затем - сколько кошек и в довоенном, и в послевоенном Киеве, на разных квартирах, и ныне - Мика третий, которому уже двенадцатый год…). Нет, череда их не от того, что выгоняли - гибли по разным причинам, просто куда-то сбегали, и каждый раз я и моя семья сожалели, грустили, вспоминая пропажу. Но поневоле наблюдая за этими домашними, должен уверенно заявить - что у каждого кота, кошки - неповторимый характер, свои пристрастия в пище, местах отдыха в квартире; индивидуальные взаимоотношения с каждым из членов семьи. Можно сказать, что в определенном смысле кошка более свободна, чем, скажем, собака или лошадь, как сказано "гуляет сама по себе", быстро осваивается в любом помещении или окружении, уживается с домашними, то есть живущими здесь же псами и курами, и более или менее непредсказуема. Но индивидуализация каждой особи ни в коем случае не патологична - ни в доме, при случае воруя съестное, что плохо лежит, или, оставляя метки не там, где положено, не изменяет достаточно устойчивой кошачьей сущности, тем более встречаясь со своими сородичами - стремления к спариванию или острой конкуренции между самцами.
А вот чего нет в помине ни у кошек, ни вообще у животных - это называемых по-старинному - душевно больных, страдающих психическим расстройством, патологией в этом плане; бешенство не в счёт - это инфекционное заболевание, как и энцефалит. И шизофрения не обязательно сопровождается ослаблением интеллекта. Повторюсь - как-то придя в психоневрологическую клинику и ожидая встречи с давней моей знакомой - заведующей отделением, встреча полуделовая, но совсем не связанная с медициной вообще и в частности в этом помещении, так вот, ожидая её в коридоре в час обеда для пациентов, я был поражен тем, что почти все они казались абсолютно здоровыми людьми. И присутствуя при беседах моей приятельницы с этими лечащимися, я не замечал каких-либо более или менее явных отклонений от того, что принято называть нормой.
В биографиях некоторых, не хочу утверждать многих, даже у Ломброзо в его книге "Гениальность и помешательство" приводятся факты, несомненно указывающие на - опять-таки - отклонения от нормы, разного рода, но бросающиеся в глаза родным, близким, друзьям, знакомым. Обстоятельно на этот счёт - на страницах "Ранней ягоды", а здесь я ретроспективно - о себе. Начну с того, что ни разу ни от кого не слышал, что у меня замечены отклонения, и вряд ли потому, что щадили моё самолюбие. Тут, видимо, всё дело во связи, так сказать, внешнего и внутреннего, то есть нестандартности поведения и нестандартности мышления. И то, и другое может приобретать черты патологии, именно чего-то болезненного. Ограниченный, (подразумевается интеллектуально, нормальный в худшем смысле этого слова индивид) оказывается, что называется, человеком со странностями - невинными: скажем, всё старается перепрятать свои скудные сбережения или боится собак, или бесконечно моет руки, или верит в самые нелепые приметы, и окружающие замечают это, даже пробуют утверждать о вздорности подобных чудачеств, но - не принимается никаких резонов.
А у иных граждан странности не совсем безобидные: в лучшем случае досаждать, получая при этом удовольствие, ближним или подчиненным бессмысленными капризами, в худшем становятся кровавыми садистами. Поступь цивилизации с одной стороны провоцирует высвобождение проявления такого по сути антиобщественного, с другой - заставляет под страхом неодобрения окружающих, наказания - к некоторой сдержанности, скрытности, маскировке. Не в этом ли отчасти причина неврозов по Фрейду, когда выходящие из общепринятых норм сексуальные побуждения вынужденно подавляются внутренне? Выхода нет для относительной свободы воли. Или возможно это становится в индивидуальных вариантах стимулом для творчества, если заложен изначала талант к его проявлению в той или иной сфере человеческой деятельности? Кажется, фрейдизм склоняется к такой мысли, но я далек от её абсолютизации.
Во всяком случае, самоанализ не нащупывает каких-либо несомненных связей между собственными "ненормальностями", на сколько я к старости в состоянии оценить прошлую свою жизнь, и - тем, что я сочинял и сочиняю. Мотивы жизненных переживаний и впечатлений прослеживаются в произведениях Бернса, Достоевского, Гогена, может быть, Шопенгауэра, Шопена, по крайней мере, в некоторых характерных. Но знавшие близко Фета поражались несоответствию облика этого рачительного и здравомыслящего помещика и его проникновенной лирики. Конечно, любое творчество вероятно носит некоторый отпечаток личности - Лермонтова, Левитана, Шостаковича, но для увязки неизвестного: из биографий и плодов созданного - по-моему без домыслов и натяжек не обойтись. В "Ранней ягоде" я написал о том, насколько несхожи между собой были личности Ньютона и Лейбница, двух творцов дифференциального исчисления, и подчеркивал, что для каждого из них эти математические абстракции были воплощением различных духовных сущностей - строго абстрактно-математической для первого и метафизически-монадного - для второго. Однако множество студентов и ученых последующих поколений, оперируя с интегралами, нисколько не ощущают это разницы, так же как мы, слушая Баха или глядя на картины Босха, можем и не догадываться, если таковое возможно не только для друзей-современников этих творцов, но и для самих - почему в такие-то дни - безмятежные или драматические - рождалось именно такое - партита или фантастическое видение.
Моя отнюдь не мистическая, скорее, как ни парадоксально на первый взгляд, рационально-логическая убежденность, что и творческое начало, и плоды творчества - от подлинной поэзии до сбывающихся пророчеств, от прекрасных голосов до научных прозрений - ниспосылаются свыше, но опять же небожественным провидением, но по эволюционно-монадным постулатам, о чём обстоятельнее в той же "Ранней ягоде" - соотносится и с рассуждениями о свободе вообще, свободе воли и, в частности, о том, как это определяло и ход моей жизни, открытой для всех или скрытой даже для меня её сторон. Я легко поддавался обстоятельствам, но не тому, что могло ужать свободу души.
Чтобы было понятней, вернее наглядней, в какой-то мере пусть будет аналогия с водой, которой, кстати, немало строк посвящено в "Ранней ягоде", и тут, может быть, повторюсь. Вода в озере, в каплях росы, в паре над чайником, в ливне, в морских волнах, в арктических льдах, в бесконечности снежинок зимой, в сочных плодах, в клетках мозга. До чего пластична и податлива - в зависимости от обстоятельств. Но оказывается - несжимаема, в самом прямом смысле, с определённого рубежа. До того - неохотно, но как-то уменьшается в объёме, но дальше - и сверхвысоким давлением не сжать ни на йоту. И не только жидкую фазу, но и пар - аналогично - тем более поразительно. А зато - могут быть десятки, сотни разновидностей с двойной симметрией узоров снежинок. Так и я в служебном плане был, как говорилось, безропотным "старшим куда пошлют", но требования "сверх того" бывали для меня неприемлемы - категорически отказывался выполнять незаконные с моей точки зрения начальственные распоряжения - на заводе; в проектном институте; как преподаватель техникума; в судебных разбирательствах по квартирным делам; принципиально отказывался участвовать в выборах в Верховные советы СССР и УССР, что было чревато неприятностями; наконец, проявил решительную несговорчивость при попытках КГБ меня завербовать как стукача. Не знаю, что в этих случаях могло сломить моё "нет". И как ни был я увлечен какой-либо барышней, о том, чтобы и самой стервозной пытаться, что называется, "варить воду" - не могло быть и речи. Вроде бы не приходилось мне и в самых суровых ситуациях идти на сделки с совестью. Однако здесь может быть не столько проявление духовной свободы, сколько достаточное чувство человеческого достоинства и необходимости того, что именуется порядочностью, столь ценимой в иных сообществах и аристократических кругах - не намекаю тем самым о своей принадлежности к избранным, наоборот, считаю, что такое должно быть естественно, "элементарно", независимо от этнической или социальной принадлежности личности, и распространенность и заразительность в некоторые смутные эпохи, "падение нравов", на что, впрочем, жаловались моралисты во все времена - на мой взгляд, та негативная сторона раскрепощения личности гомо сапиенс от стадно-генетических связок - приводит к проникновению в души и размножения там вируса асоциальности, и законы, и религия с этим - не тщетно ли пытаются бороться.
Слава Богу - подлинное творчество этому "вирусу" не подвластно. "Подлинное" - не по критериям - от наива для семейного круга до шедевров мировых, - а и песня от души - не профессиональной певицы, но - с проникновенным голосом и достаточной музыкальностью; и картина кузнеца Вакулы или Пиросманишвили; и изречения Григория Сковороды, и конечно же - Рембрандт, Пушкин, Лев Толстой, Бетховен, Эйнштейн, Пастернак. Смею полагать, что писания мои - наверное, исключая заказные статьи и сценарии, где также не кривил душой, благо в советское время этот жанр не очень-то сплетался с господствующей идеологией, - а стихи, проза, часть которых публиковалась, - рождались свободно, и любопытствующие в приложениях в "Ранней ягоде" смогут в этом убедиться.
И, если сама "Ранняя ягода" - расплывчата, неоднородна, непоследовательна, и никак не тянет на целостность и обязательность каждого слова, мысли, образа совершенного рассказа, романа, поэмы, сонаты, симфонии, художественного живописного полотна, произведения скульптуры, архитектуры, да и признанной научной теории, - то в рождённом свободным мышлением заложено свыше, таится нечто непреходящее, ростки восходящей свободы духа человеческого. А о том, как оно воспримется и скажется - не мне судить…
Август 2006 года
Люди в футлярах
В учебники по русской литературе в советское время непременно включался небольшой рассказ Чехова "Человек в футляре" - вот, дескать, и такие были преподаватели в царских гимназиях при царском режиме, и коллеги Беликова вроде побаивались своего коллегу - по тому же принципу - "как бы чего не вышло...", если что-либо скажут или сделают не так, как положено. "Своими вздохами, нытьем, своими тёмными очками на бледном, маленьком лице, - знаете, маленьком лице, как у хорька, - он давил нас всех, и мы уступали, сбавляли Петрову и Егорову балл по поведению, сажали их под арест и, в конце концов, исключали и Петрова и Егорова".
Но почему? "Человек в футляре" не писал доносов на, кажется, неблагонадёжных, да и тогда царский режим вряд ли как-то репрессивно реагировал на то, что открывался драматический кружок, или даже чайная, или адюльтер,- что представлялось Беликову ужасным. Тем не менее - "Мы, учителя, боялись его. И даже директор боялся. Вот подите же, наши учителя народ всё мыслящий, глубоко порядочный, воспитанный на Тургеневе и Щедрине, однако же, этот человечек, ходивший всегда в калошах и с зонтиком, держал в руках всю гимназию целых пятнадцать лет. Да что гимназию? Весь город!.."
И снова: но почему? Мне кажется, ответ на этот вопрос только такой: потому, что при всей образованности и порядочности в каждом из как-то связанных с Беликовым, связанных не только как коллега, знакомый, но некоей духовной генетикой, сидел его неуловимый двойник - с угнетающим "как бы чего не вышло", и этот рабский инстинкт выдавливать из себя по капле или вышвырнуть свободной душой, как, кстати, один из персонажей того же рассказа, доступно далеко не всем. И в этом плане рассказ, написанный в конце XIX века, через все бурные революционные события и преобразования в наших краях, не менее актуален и в XXI веке.
Как и по-настоящему великие произведения гениев, о которых я, в частности, писал, - Библия, "Опыты" Монтеня, "Фауст" Гёте, сочинения Пушкина, Льва Толстого, Салтыкова-Щедрина, Чехова и других, - приметы эпохи разве что подчёркивают достоверность изображаемого, но на первом плане то основное, что есть в человеческом существовании; именно это открывается нам во всей своей ясности и глубине. Слово "футляр" от немецкого"Futteral", переиначенное по скрытым законам благозвучия фонетики русского языка, так же, как, замечу, некоторые слова украинского языка в сравнении с теми же русскими,- ныне почти вышло из употребления, сохраняясь лишь в прежнем узком значении - футляр для очков, скрипки - примеры из словаря иностранных слов.
Осталось в прошлом изучение греческого, наверное, древнегреческого - для чтения Гомера в оригинале - в гимназиях; карточной игры винт, в которую и я играл полвека назад - прообраз современного бриджа, а также вёрсты, кабаки, классные дамы, калоши (тогда через "к"), пожалуй, курительные трубки... Но насколько изменились люди, верней, те, о которых писал Чехов в своих рассказах, повестях, пьесах - сословия, если угодно - достаточно для своего времени образованных, в ХX веке обобщающе называемых интеллигенцией? По свойственной мне педантичности не премину и здесь процитировать новейший словарь иностранных слов: "Интеллигенция (латинское Intelligins) мыслящий, понимающий, благоразумный. В широком смысле - общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным, творческим трудом, развитием и распространением культуры: инженеры, врачи, учителя, работники науки и искусства и т.п.".
Заставляет задуматься эпитет "благоразумный", а насчёт "преимущественно сложного творческого труда" значительной части инженеров, врачей, учителей, и даже "работников науки и искусства" - таковых в наш век гораздо больше в соотношении со всеми трудящимися - позвольте усомниться. Но речь о другом, о том, отчего эти, вроде бы мыслящие люди, столь легко подпадают под влияние или воздействие ограниченного субъекта - "в футляре"? Почему это происходит, причём, может быть, и в наше время так же непонятно отчего, тем паче - в иных формах, вроде бы отличных от феномена Чеховского "человека в футляре"? Проще всего рассматривать такой человеческий тип как исключение, даже как некую патологию, оставив в стороне влияние его на окружающих? Вспомним, с чего начинается этот рассказ, даже не прямо от автора, а из уст неких "запоздавших охотников, которым пришлось заночевать в сарае старосты села Миросницкого".
"Рассказывали разные истории. Между прочим, говорили о том, что жена старосты Мавра, женщина здоровая и не глупая, всю свою жизнь нигде не была дальше своего родного села, никогда не видела ни города, ни железной дороги, а в последние десять лет всё сидела за печью и только по ночам выходила на улицу. - Что же тут удивительного, - сказал Буркин. - Людей, одиноких по натуре, которые как рак-отшельник или улитка, стараются уйти в свою скорлупу, на этом свете не мало. Быть может, тут явление атавизма, возвращение к тому времени, когда предок человека не был ещё общественным животным и жил одиноко в своей берлоге, а может быть, это просто одна из разновидностей человеческого характера, - кто знает? Я не естественник и не моё дело касаться подобных вопросов; я только хочу сказать, что такие люди, как Мавра, явление не редкое. Да вот, недалеко искать, месяца два назад умер у нас в городе некий Беликов, учитель греческого языка, мой товарищ".
У тех, кто учился в советской школе, могло вызвать недоумение это "мой товарищ", тем более в сопоставлении со словами того же рассказчика "Признаюсь, хоронить таких людей, как Беликов, это большое удовольствие". Дело в том, что традиционное до Октябрьской революции обращение к человеку или предваряющее его фамилию, имя-отчество, должность - господин, при упразднении господ - в буквальном смысле этого слова, заменилось словом "товарищ", которое прежде имело иной смысл. В словаре Даля: "Товарищ, дружка, сверстник, ровня в чём либо; однолеток; однодум; помощник, сотрудник; соучастник в чём; клеврет, собрат..." Примеры: "Одному не под силу, привести товарищей. Товарищ министра, старший помощник, заступающий его. В вербованных полках, рядовой назывался товарищем. Гусь свинье не товарищ. Слуга барину не товарищ".
Не случайна оговорка рассказчика - "я не естественник и не моё дело касаться подобных вопросов…"; наверное, фон Корен из Чеховской "Дуэли" мог бы поправить Буркина, опровергнуть его гипотезу. И предки человека - приматы, и, вероятно, тем более, первобытные люди были "общественными животными" - никто из наших далёких предков просто не мог бы выжить в одиночку и сравнительно недолгое время. Отшельники появились у разных народов на определённом этапе цивилизации, в крайнем выражении, как живущие совершенно обособленно от своих соплеменников. По Далю - это "живущий в уединении, отдельно от жилого или населенного места, сам по себе, ради спасения души; пустынник, пустынножитель, удалившийся от суетного мира в пустыню". Рассмотрение этого явления в связи: с влиянием религиозного сознания, особенностями характера, даже следствиями психических травм из-за драматических поворотов в личной судьбе - завело бы очень далеко от той проблемы, в которой здесь хотелось бы разобраться. Впрочем, относительной самоизоляции современного человека от общества, думаю, нелишне коснуться...
Но штука в том, что "человек в футляре", Беликов, отнюдь не был отшельником. "Было у него странное обыкновение - ходить по нашим квартирам..." И главное: "Придёт к учителю, сидит и молчит и как будто что-то высматривает". Что же всё-таки происходило в часы этих молчаливых посещений? В наше время получило права гражданства выражение "внутренний монолог", но не совсем то, что лишь не высказано вслух, а то, что прокручивается в глубине души и вызревает на уровне подсознания, отчасти реализуясь в сознании и в поведении, поступках. Беликов: "Я - воплощение неизменного порядка, застывшего как с узаконенным определением "мертвый" - древнегреческий язык, на котором в оригинале звучат гекзаметры "Илиады" и "Одиссеи". Прекрасно, что это сберегается, и не только каждый предмет должен соответственно сберегаться, во многом благодаря надёжным футлярам, но и наши мысли и поведение обязаны соответствовать утвержденному свыше. Совсем свыше - божественные законы, но ощутимей те законы, по которым жили наши предки или приписывает власть предержащая. И всё, что вызывает подозрение, как не соответствующее установленному порядку, мной, и, надеюсь, не только мной, признаётся предосудительным и не дозволенным".
Для меня большой соблазн представить синдром "человека в футляре" как рычажок человеческой эволюции на данном этапе - в сторону усреднения и в этнических, и в индивидуальных особенностях людей, как это анализируется, в частности, в моём опусе "Завершающая фаза", с попытками объяснения, почему и зачем, - но это - попутно. Вернёмся к беззвучному диалогу Беликова и одного из учителей, к которому он пришёл со своим "внутренним монологом", и в душе последнего звучит монолог ответный, примерно такой: "Вроде бы я живу правильно, выполняю свои обязанности, законопослушный гражданин, однако есть ли в этом абсолютная уверенность и у меня, и особенно у начальства? Может быть,- ему виднее, и он, этот "человек в футляре", верно, предостерегает от того, "как бы чего не вышло" - нехорошего, и вообще, и для меня лично? Нет, лучше ему не перечить..."
Вновь процитирую: "... он давил нас всех, и мы уступали, сбавляли Петрову и Егорову балл по поведению, сажали их под арест и, в конце концов, исключали и Петрова и Егорова". Со времени написания этого рассказа прошло несколько десятилетий, и уже советская интеллигенция, вдобавок творческая, дружно исключала из своих рядов - не каких-то шалопаев, озорников Петрова и Егорова, но Зощенко и Ахматову, Пастернака и Солженицына; и не содрогалась от казни Пильняка и Бабеля. Думаю, уместно тут вспомнить, как по звонку из КГБ автора этих строк под нелепыми предлогами выгоняли с промышленных предприятий, где добросовестно трудился; лишали работы как внештатного сценариста на студии "Киевнаучфильм", включали в "черные списки" тех, которых нежелательно печатать. И моё начальство беспрекословно исполняло даже звучавшее лишь намёком - дескать, разберитесь, но лучше сразу избавиться, а то - "как бы чего не вышло" неприятного для непонятливых. Подробно об этом на моём сайте - "От НКВД до СБУ в моей судьбе. 70 лет". Предполагаю оправдательное: "Да, такое время было..." Было - и в эпоху, когда творил Чехов, и ранее Щедрин, которого читали коллеги Беликова, но, видимо, полагали, что это не о них - горько понятое в отечественной действительности.
Так неужто не было личностей, которые не подпадали бы под "футлярный" гипноз "как бы чего не вышло" нежелательного для них. Что-то не припомню, чтобы мои коллеги или друзья протестовали, когда со мной так поступали; разве что Виктор Некрасов пытался заступиться за меня после того, как написанная мной шутливая поэмка о директоре института, где я уже на 4-ом курсе красовался на доске почета как отличник и активный общественник, послужила поводом для исключения из института и комсомола. И в последующие годы Виктор Некрасов в своих произведениях и в жизни не принимал в расчёт этого довлеющего "как бы чего не вышло". Можно, наряду, скажем, с Андреем Сахаровым, Александром Солженицыным вспомнить тех, кто и в весьма жестких рамках советского режима не сдавался. Что касается, опять же, автора этих строк, то, как говорится, не лез на рожон, не был пламенным борцом за справедливость в своём понимании, но - говорил всегда то, что думал, и не кривил душой в том, что сочинял или даже писал на заказные темы, впрочем, не требующие идеологической приправы.
Но ведь и среди многочисленных персонажей произведений Чехова немало тех, которым пристал, по меньшей мере, эпитет "порядочный" - независимо от пола, возраста, социального положения, поступающих, что называется, по совести; не думая, как это может быть расценено окружающими или начальством. И такой человек ожил в том же рассказе. "Назначили к нам нового учителя истории и географии, некоего Коваленко, Михаила Саввича, из хохлов. Приехал он не один, а с сестрой Варенькой". Вызывает удивление, что в 2010 году, когда весь мир отмечал 150-летие со дня рождения великого писателя, украинские, будем говорить, патриоты - не акцентировали на этой линии "Человека? в футляре" выигрышные для себя моменты. В самом деле - в затхлую атмосферу типичной русской гимназии, с запуганными призраком "как бы чего не вышло" преподавателями, ворвались свободные, может быть, не только по натуре, хохлы - это слово тогда воспринималось без пренебрежительного, оскорбительного оттенка, так же, как и "жид", по крайней мере, в XIX веке; и эта искрящаяся радость жизни, не признающая казенных оков, несомненно, как-то воодушевила учительский коллектив, вплоть до нелепого желания и Беликова, что ли, очеловечить женитьбой на очаровательной Вареньке.
Правда, из рассказа следует, что этот хохол из Полтавской губернии, очевидно, отлично говорил и по-русски, и, наверное, также читал Тургенева и Щедрина, что не мешало ему - как это говорится в рассказе о его сестре, восторженно любить своё, "хохляцкое" - от вкуснейшего борща до задушевных песен. В этом плане я уже отмечал - какая пропасть у Гоголя между героями "Вечеров на хуторе близ Диканьки" и "Миргорода", даже наивно недалёкими - Шпонькой или столь разными, но в этом смысле одинаковыми - Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем, и - "мертвыми душами" в одноименной поэме, в российских губерниях, или чиновниках столицы империи. Впрочем, это ярмо несвободы, не обязательно из-за опасений, что начальство может наказать; но - сделаться отщепенцем в своём обществе, в кругу своих; риск лишиться богатства, власти, или напротив - приобрести это - достаточно полно и ярко высвечено в произведениях и русской, и украинской классики, да и мировой; и надо ли выделять тут этническое, социальное, а, может, и сугубо индивидуальное, как у тех же Мавры или Беликова.
А сам Антон Павлович Чехов - исключительный образец человека совершенно без "футляра", то есть открытого миру в той же высочайшей степени, в какой мир открывался ему - во всей своей широте и глубине, красоте и разнообразии, пошлости и ограниченности - это мир человеческий, но не детей - они в его произведениях трогательно замечательны своим бескорыстным, непосредственным жизнелюбием, как и животные дикие или домашние. Он хорошо знал истинную цену сотворенного собратьями по перу; людьми, подвизающимися в разных жанрах искусства, и не скрывал своего восхищения тем, что и впрямь этого заслуживало, и одновременно старался не слишком обижать тех, кто ждал от него оценки сочиняемого. И отдавал должное женщинам, именно как женщинам, с проницательной беспристрастностью - и в жизни, и в том, что рождалось под его пером. И природа привлекала его во всех ипостасях - будь то у родного Таганрога на окраине Азовского моря, или в подмосковной Лопасне, в Крыму, на юге Франции. Фраза из письма: " Донецкую степь я люблю и когда я чувствовал себя в ней, как дома, и знал там каждую балочку". Вспоминается очарование повести "Степь"...
Эта высшая естественность гения сродни той, что эволюция живого воплощала в каждом из сотен тысяч совершенных видов флоры и фауны, и унаследована избранными - кто знает почему именно они такие - представителями рода человеческого, творцами нетленного, входящего и закрепляющегося в душах и следующих, или тем более, следующих поколений. Таким был, как я понимаю, Александр Пушкин, и таким он представил Моцарта, для которого творить музыку было такой же жизненной потребностью, как есть, дышать, спать, сходиться с женщинами; конечно, во всех процессах жизнедеятельности, как и "братьев меньших", участвует и физиология, и психология, в качестве индикатора степени удовлетворения, и в человечеством творчестве стимулирующего достижения совершенства создаваемого. Но у гения это происходит как бы само собой, хотя процесс совершенствования может быть достаточно трудоёмким и длительным - незачем приводить выразительные примеры. Но не менее убедительны моменты из жизни гениев, когда вдохновенье, озаренье, словно наитие свыше почти бессознательно воплощаемое из всего хаотически перемешанного в мире, подобно прекрасной Афродите из морских волн, из пены морской. Сдаётся мне, что так же выходили Чеховские рассказы; может быть, несколько больше творческих усилий доставалось повестям, пьесам. Но ни в коем случае не был "ремесленником", как Пушкинский Сальери, который гордился тем, что "усильным, напряженным постоянством я, наконец, в искусстве безграничном достигнул степени высокой. Слава мне улыбнулась..."
Предваряя роман "Братья Карамазовы" кратким "От автора", Достоевский отметил "на счёт значения героя моего Алексея Фёдоровича. Ибо не только чудак "не всегда" частность и обособление, а, напротив, бывает так, что он-то, пожалуй, и носит в себе иной раз сердцевину целого, а остальные люди его эпохи - все, каким-нибудь наплывным ветром, на время почему-то от него оторвались". Насколько можно судить с высоты XXI века, после произошедшего в XX - в эпохе второй половины XIX века вряд ли определяющими грядущее России сделались люди, подобные Алёше Карамазову, скорее персонажи "Бесов". А среди множества героев произведений Чехова угадываются и те, что смутно ощущают, как сгущаются над ними тучи, и революционные бури вовсе сметут их, и их наследников; и те, что приспосабливаются своей беспринципностью к любой власти; и те, что опять же при любых обстоятельствах дорогой ценой сохраняют человеческое достоинство. Надо отметить, что в отличие от Достоевского и Льва Толстого, Чехов очень уважительно относится к подвижникам науки, очевидно, сознавая её роль для будущего человечества. И, вроде бы, находясь в стороне от политических страстей современной ему России и Европы, в годы нашумевшего "дела Дрейфуса", французского офицера, еврея, ложно обвиненного в шпионаже, пророчески замечает в письме Суворину в 1898 году: "Заварилась мало-помалу каша на почве антисемитизма, на почве, от которой пахнет бойней".
Заключительный абзац "Человека в футляре": " - Видеть и слышать, как лгут, - проговорил Иван Иваныч, поворачиваясь на другой бок,- и тебя же называют дураком за то, что ты терпишь эту ложь, сносить обиды, унижения, не сметь открыто заявить, что ты на стороне честных, свободных людей, и самому лгать, улыбаться, и все это из-за куска хлеба, из-за тёплого угла, из-за какого-нибудь чиновника, которому грош цена, - нет, больше жить так невозможно!" Традиционная запуганность значительной части российской интеллигенции, можно отметить, как цивилизационного ответвления народа Российской империи ("страна рабов, страна господ"), выражалась и в сознании, и в поведении, поступках, следствием, с позволения сказать, своего рода фобии, диагностически верно сформулированной Чеховым: " как бы чего не вышло", не произошло, выходящего за рамки дозволенного.
А, заимствуя у Чехова это словосочетание "человек в футляре", что называется, напрокат, намереваюсь придать ему расширительный смысл, далеко выходящий за рамки метафорически характеризующего Беликова, как выразительного героя рассказа, и даже экстраполяции этого понятия на определённую часть российской интеллигенции. Футляр - то, что предохраняет содержимое от возможных негативных внешних воздействий. Первый "футляр" нашего отдаленнейшего первобытного предка, наверное, - жилище. Должен вырвать цитату из другого своего опуса - некоторые из наших "братьев меньших" также, и с той же целью сооружают свою обитель, используя природные материалы, если для этого вида не находится естественного пристанища - дупла дерева, берлоги- впрочем такую яму медведю приходится приспособить для зимней лёжки, пещеры - кстати, и первобытным людям кое-где могло посчастливится найти подходящую; но и птицам, вьющим гнезда, и бобрам, сооружающим целые гидротехнические комплексы, и кротам - устраивающим подземные лабиринты - приходится создавать столь необходимые для жизнеобеспечения "футляры".
Но если сооружаемое живыми дочеловеческими существами - в виде пчелиных сот, основательных термитников, лисьих нор, упомянутого выше - всего лишь эволюционное дополнение ко всему, что воплощено тем или другим видом, и необходимо для его проживания в данной экологической нише, продолжения рода, и, следовательно, обусловлено генетически, то расселяющийся по континентам вид гомо должен был самостоятельно приспосабливаться к окружающим условиям, в том числе сооружением надёжного "футлярного" жилища. Не только археологические находки, но и дома в разных уголках земли, не городские, показывают, как люди используют для сооружения их подручные материалы - камень, дерево, глину, известняк и даже снег для чума в Заполярье. Следует отметить, что привязанное к Англии выражение "Мой дом - моя крепость", может быть отнесено, пожалуй, к любому помещению, в котором обитают не насильственно заключенные туда люди, и не казармы, притом не только в буквальном смысле - как защита от непогоды или даже разного рода злоумышленников. Можно сказать - "футляр" - для своей семьи, а то и келья для себя самого; очевидно, и как общественное животное человек всё же нуждается хотя бы во временной, не считая сна, отстраненности от непрерывных контактов и с самыми родными и близкими.
Конструкция жилища, его внешний вид, архитектура в широком плане, интерьер, бытовой комплекс - наряду с утилитарным назначением, несет на себе отпечаток того, что называют национальным характером, как и язык, письменность, обычаи, одежда. Об одежде, верней, о костюме - в терминологии специалистов как объединяющем всё, что дополняет или меняет естественный облик данной личности, могу судить основательней, как автор книги "Почему мы так одеты". И здесь эстетическая составляющая изначала не только дополняет защитные функции облачения тела. Более того - этот, присущий только человеку, гомо на определённой стадии "сапиенс", условно говоря, "футляр" целенаправленно информирует тех, с кем разным образом контактирует - о том, кто в нём находится, и как желательно или обязательно относиться к тому, что в том или ином "футляре".
Не знаю, имеется ли удовлетворительное объяснение тому, что у некоторых видов животных именно самцов отличает от самок нечто, можно сказать, украшающее: грива льва, хвост павлина, петушиный гребень. Мужской костюм, особенно принадлежащих к привилегированным сословиям, прежде всего должен был подчеркивать социальный статус - от обуви на весьма утолщенной подошве у древнеперсидских вельмож до головных уборов правителей. А вот женский костюм, если включить сюда украшения, косметику, опять же был в первую очередь нацелен на привлечение внимания, и не только противоположного пола. Дополнительный стимул для потенциального продолжения рода, причём посредством более привлекательного - по разного рода критериям избранника - у гомо - в определённые эпохи, в оригинальных формах - выходит за рамки естественного стремления исключительно для продолжения рода, и рассмотрение, исследование этого феномена рода человеческого, прекрасной его половины - не в моей компетенции. Однако, сдаётся мне, таковое всё больше превращается в самоцель к вящему удовлетворению известных модельеров, косметологов, отчасти дизайнеров сопровождающего антуража, заманчиво снова-таки намекающего на сокровища содержимого "футляра" такого рода.
Означенные объекты материальной культуры отражают особенность обособления человека, как такового, гомо сапиенс - от внешнего мира, условно говоря, неким "футляром", для своих подчеркивающего информационно значимость такого обособления. В "Ранней ягоде" я назвал созданное человечеством и закрепляемое в поколениях того или иного этноса, по аналогии с генетической "двойной спиралью" генетического кода, обуславливающей у всех дочеловеческих существ все стороны их существования, и в значительной степени также человека - "третьеспиральным". И у каждого индивида это воспринятое им "третьеспиральное" побуждает представить себя - сознательно или, может быть, скорее подсознательно, в наиболее - какой бы здесь эпитет мог быть исчерпывающим? - приемлемом для окружающих, привлекательном, выигрышном образе, опять же, некоем "футляре", за которым сущность видится как бы поверхностно, но, скажем так, должным манером впечатляюще.
Если одну из граней этого "футляра" свести, скажем, к мимике, то задача артиста в заданных ситуациях - возможный "футляр" отбросить, и обнажить действительное состояние души персонажа, и ту же роль играет маскирующая действительное или нечаянно прорывающаяся интонация. Подумалось - а не сродни ли этому проникновение в сокровенное искусства, литературы, тем более - нового времени? И, если на то пошло - и наука прорывается сквозь "футляры", что природа выставляет нам как необходимое и достаточное через органы чувств. Но тут мы подходим к главному, ради чего счёл удобным оттолкнуться не только от заглавия рассказа Чехова, но и тех "футляров", за которыми гений открывал человеческую - без скрытно навязываемых моральных оценок - подлинную сущность множества лиц в своих произведениях.
Но и это, внешнее - не тот "футляр", о котором хотелось бы повести серьёзный разговор. Назначение тех "футляров", о которых шла речь выше,- оградить по возможности живой организм от неблагоприятных внешних воздействий, отчасти как-то информационно это негативное ослабить, притушить. Наиболее выразителен при этом, полагаю, религиозный аспект - та, не всегда проявленная оболочка, что обволакивает душу, и устанавливает индивидуальный баланс между добросовестным следованием ритуалу, обрядности, и настоящим отношением к ближним и дальним. Вообще, такой метафорический "футляр" - информационного взаимодействия индивида с миром, двусторонний, поскольку определяет формирование и деятельность души человеческой - также в метафорическом смысле как сплава характера, способностей, наклонностей и всего сопутствующего, и может быть сравним с мембраной.
Здесь, прошу прощения, вклинивается то, что в некоторых предыдущих опусах называл "лирическими отступлениями", наверное, простительными для жанра свободного эссе, как и это сочинение; о мембранах многие знают понаслышке, и следует уточнить - какие имеются в виду в данном контексте, французское слово мембрана - буквально - перепонка. Барабанная перепонка уха, по аналогии с кожей, натянутой на барабан, вибрирующей и трансформирующей звуковые волны; также и, скажем, мембрана телефонной трубки. То же слово - мембрана, но с прилагательным "биологическая", по своему функциональному назначению может быть уподоблена государственной границе, где таможенная служба контролирует прохождение людей, транспорта, грузов в ту и другую сторону. И, если продолжить аналогию с государственными границами - от ещё сохраняющимися, скажем, между двумя Кореями железного занавеса, до условных, как ныне в Западной Европе, то и биологические мембраны делятся на непроницаемые, то есть, если не пропускает никаких веществ; проницаемые, что, напротив, пропускают любые вещества; и, наконец, полупроницаемые - через которые те или иные вещества пропускаются избирательно, как и заведено в отношении людей и грузопотоков на границах большинства держав мира.
Аналогом таких систем можно считать, например, и кожу нашего организма: в жару потовыми железами через неё выделяется наружу избыточная влага из организма, но при купании в бассейне, в реке, в море мы не рискуем, если не захлебываемся, тем, что вода через поры кожи хлынет вовнутрь. Те свойства веществ и законы природы, которые эволюция живого на Земле использовала ещё на стадии образования одиночной живой клетки при её оптимальном взаимоотношении с окружающей средой, взяла на вооружение наука XX века, в частности, века синтетики, для внедрения в самые различные сферы народного хозяйства, бытового комфорта, медицины. Это и разделение редкоземельных элементов; и концентрирование сырья, содержащего лекарственные вещества; и очистка питьевой воды от вредных примесей; и лечение отравлений, почечной недостаточности и так далее.
Так вышло, что мне, как внештатному сценаристу "Киевнаучфильма", поручили написать сценарий о мембранных технологиях; головной институт по этому направлению находился в древнем российском Владимире. Как обычно, попадая в незнакомый город, за время командировки или маршрута путешествия старался обойти его улицы, окраины хотя бы частично, и в центре Владимира я ощутил явное топографическое родство с тем, что было перед моими глазами с детских лет, то есть с 30-х годов прошлого века, когда я, ещё как москвич, летом с мамой прибывал к родным в Киев; а после войны прожил там же вплоть до рубежа 90-х. С балкона дома, что на углу Владимирской и Прорезной, на 4-ом этаже, над былым рестораном "Маркиз", упомянутым в "Белой гвардии" Булгаковым - напротив Золотые вopoтa, ещё в сохранившемся первозданном виде, без сооруженного впоследствии вроде бы соответствующего сооружению многовековой давности "футляра" - что ли для любопытных экскурсантов. И с того же балкона просматривался купол колокольни Софийского храма.
И вот во Владимире - Золотые ворота, и старинный храм неподалёку и спуск к Клязьме, как мне показалось, столь схожий со спуском к Днепру. Конечно, это не случайно, и краткие статьи из дореволюционной энциклопедии проливают свет на описанное мной. "Владимир на Клязьме, губернский город... в старину был окружен валами, остатки которых сохранились до сих пор..." Мне трудно судить - доныне ли, а в Киеве о том же напоминают лишь имена улиц на Подоле - Верхний вал, Нижний вал. "Уцелели и знаменитые Золотые ворота, о которых в первый раз упоминается в летописи до 1164 по случаю освящения церкви, воздвигнутой в башнях Золотых ворот великим князем Андреем Боголюбским. Между храмами первое место занимает Успенский кафедральный Златоверхий собор, построенный князем Андреем Боголюбским в 1158 году из белого камня".
Абстрагируясь от нынешних дискуссий о родственных связях украинского и русского народов, хочется выявить лишь то, что навеяно для меня фамильным сходством памятников древнего Владимира и Киева, и связанных с именем Андрея Боголюбского, краткие сведения о котором почерпнём из той же энциклопедии. "Андрей Боголюбский, великий князь Суздальский. Около 1110-74 сын Юрия Долгорукого, князя Суздальского. С 1146 помогал отцу в борьбе за Киев. В 1149 посажен отцом в Вышгороде наблюдать события в Киеве. В II55, когда Юрий стал великим князем Киевским, Андрей, не любя свободных вечевых порядков, тайно ушёл в Суздальскую землю. С 1157 князь Суздальский Андрей украсил Владимир постройками; сам жил в Боголюбове..." Наверное, написаны исторические романы, в которых эта личность на первом плане. Может быть, в них, кроме рассыпанного по страницам и добротно изученного автором антуража эпохи, приближен к действительному психологический портрет героя, и можно понять, отчего ему захотелось в чем-то уподобить бренный Владимир родному Киеву. Я уже не говорю о возможно возникающих аналогиях относительно правителей той эпохи и нынешней, их отношений с народом и его представителями. Возможно объективней об этом у Костомарова в его "Русской истории в жизнеописаниях". Но ограничимся ли упомянутой краткой статьей из энциклопедии, которую прерывали, далее: "Не раздавал уделов родичам, старался усилить свою власть, ослабить значение веча, подчинить себе вольный Новгород, в 1169 году взял Киев приступом и разграбил его. Став великим князем Киевским жил во Владимире, чем унизил старую столицу..." Подумалось - а возможно решил - если Киев славен замечательными архитектурными зданиями, то и во Владимире можно соорудить не менее значительное. История знает подобное. Можно сравнить городок Йорк в Великобритании, где теперь проживает сто тысяч жителей, и мировой центр Нью-Йорк с его свыше семимиллионным постоянным контингентом жителей. "Основатель политики усиления княжеской власти и объединения земель 29 июня 1174 года убит недовольными в Боголюбове".
Поскольку в своих нынешних писаниях под условным обозначением "интеллектуальный дневник" уже около двух десятков лет касаюсь всего, что придёт в голову человеку ХХ века, вольно мне петлять мыслями и воспоминаниями, с надеждой не упускать при этом ведущую нить размышлений под эгидой "почему?" "зачем?" "каким образом?" всё сущее, к чему может быть причастен человек современной эпохи, и что ему дано видеть, осмыслить, чувствовать по-своему. И, в связи с прорывающейся нитью основной "идеи" этого моего опуса, должно быть, следует прежде всего попробовать под девизом древних "познай самого себя!" непредвзято , как бы со стороны, понять, разобрать - а в каком "мембранном футляре" оказался ты сам с рождения, и какие метаморфозы происходили с этой двусторонней информационной границей личности в течение жизни. Здесь для любых "лирических отступлений" оправданий не требуется, и все они так или иначе, как говорится, "по делу", то есть как-то способствуют продвижению по тексту нити, вокруг которой формируется ткань основной идеи.
В советское время, закрепившийся веками цивилизации, вероятно, у всех народов Земли в культуре, религиозных представлениях - культ героев или кумиров, был идеологически активно принят на вооружение для народа, в значительной мере обновляя, сменяя чтимых прежними поколениями. Нечто подобное происходит, по-видимому, в иных государствах, обретших независимость, в частности, на Украине, но это - между прочим. Как в общем-то со знаком плюс из российских самодержцев признавались лишь Иван Грозный и Петр I; кроме Пушкина и Лермонтова, из пишущих преимущественно "революционные демократы", снисходительно - Тургенев, Гончаров, Чехов, с оговорками Лев Толстой - все они также достаточно критично смотрели на тогдашние российские порядки, особенно беспощадными в этом плане были Гоголь и Салтыков-Щедрин. А вот Достоевский копался в душе человеческой, а Октябрьская революция упразднила такие абстракции, как Бог, душа и внеклассовая совесть.
Из наследия прошлого признавались художники "передвижники", композиторы "Могучей кучки", ну, плюс Чайковский, Ломоносов, Менделеев и ещё некоторые.
Но на более прочных и высоких пьедесталах были классики марксизма, революционеры, - герои гражданской войны, в основном почившие, дежурные "вожди" во главе с самым главным - товарищем Сталиным. И - надо отдать должное оперативности пропагандистских штабов - люди из народа, доселе мало кому известные, но, как Максим Горький, также человек из простого народа, тем, что сотворил, смог достичь, если не мировой, то всесоюзной славы. И ореол очередного героя в детском сознании или позже не позволял всесторонне, критически разглядеть - что же это такое, в самом деле. По своей педантической привычке цитирую статью из энциклопедического словаря XXI века. "Челюскин", пароход. Построен в СССР в 1933, водоизмещением 7500 тонн. В 1933 году на "Челюскине" предпринята попытка за одну навигацию пройти по Северному морскому пути из Мурманска во Владивосток (руководитель экспедиции - О.Ю. Шмидт, капитан В.И. Воронин). 13.2. 1934 раздавлен льдами в Чукотском море. Участники рейса - "челюскинцы" - спасены лётчиками, которые первыми в СССР получили звание Героев Советского Союза".
Когда это произошло, мне шёл седьмой год, жил я не только в столице СССР, но и в центре Москвы, и, как и окружающие, взрослые, живо следил за событиями в родной стране. Да, организовал эту экспедицию замечательный учёный Отто Юльевич Шмидт, прославившийся и как теоретик, и как организатор науки, и "энциклопедист" - главный редактор первой Большой Советской энциклопедии; лётчики, эвакуирующие людей, участников экспедиции, со льдов в труднейших для этого условиях и на самолётах, ещё далёких от совершенства - безусловно герои; в моей довоенной коллекции марок целая серия была им посвящена. Однако - что греха таить - эта экспедиция - воплощение сталинского лозунга - нет таких крепостей, которых не могли бы взять большевики - с самого начала была авантюрой - авось покажем и своим и чужим - на что способны... А ведь не только тогда я, совсем ребёнок, не задумался об этом, восхищаясь "героями-челюскинцами".
А накануне моего поступления в первый класс школы - тогда с 8 лет, на всю страну прогремел подвиг шахтёра Стаханова, который за смену добыл угля столько, сколько до этого несколько таких же вроде бы крепких и добросовестных трудяг. Тогда я уже не только сочинял стихи, как многие из моих сверстников, но, как и большинство сочинителей моего поколения, и повзрослев, по крайней мере, вплоть до 60-х годов, так называемую любовную лирику выдавали как бы "для внутреннего употребления", зато бодро откликались на знаменательные даты и текущие события. У меня это, слава Богу, осталось позади ещё в отрочестве, да и в разного рода дальнейшем бумажном творчестве обходилось без идеологической приправы, но юный школьник был даже прославлен за стихотворение "Подарок Сталину", что понравился самому вождю - об этом подробнее в автобиографических заметках. И строки из стихотворения - отклика на подвиг Стаханова, застряли в памяти: "...Стаханов - наш герой, придумал новый метод он, хороший и простой"...
Если сам себя не похвалю - кто похвалит; нет, не за стихи, а за то, что уже в восьмилетнем возрасте моё мышление исключило возможность того, что не легендарный Геракл - о нём я тогда не слыхал, как о подобных сказочных богатырях - уже читал, - но простой наш рабочий смог сделать то же, что не могли дать четверо или больше таких же как он, - не иначе как с помощью какого-то особенного новшества. Позже стало понятно, что если в мире, как продолжение промышленной революции, ставка делалась на непрерывную модернизацию любого производства, то в СССР успехи в промышленности, сельском хозяйстве по-сталински отчасти или во многом достигались благодаря энтузиазму советских людей, вернее, нещадной эксплуатации их труда, при заманчивой перспективе для особо отличившихся, в одночасье прославиться на всё страну со всем отсюда вытекающим, в том числе материальными благами.
С годами постепенно проникала и насыщала моё сознание настоящая художественная литература, даже поэзия; живопись за своей жанровостью; серьёзная симфоническая и камерная музыка, остановившись на восприятии классиков XX века, но старшего по отношению ко мне поколения - Прокофьев, Шостакович, Свиридов, из зарубежных могу сразу назвать Равеля. Гипотезы или открытия в области науки, технические новинки постигались на уровне популярных и доходчивых изложений, к чему и сам рикошетом, как говорится, приложил руку. Меня нисколько не привлекала религия - ни иудаизм, ни христианство, ни ислам, ни постулаты буддизма, разновидностей других, так называемых, восточных верований - иначе, чем содержащимися в них здравыми моральными постулатами, жемчужинами житейской мудрости, философии постижения миропорядка и места в нём человека. И кажется мне, возможно, субъективно, что религиозность, порой приходящая к людям мыслящим не как усвоенное с детства и принятое как должное, - именно заключает такое углубленное миропонимание в общепринятом разумении, именуемого Богом. И сопутствующее нередко исполнение обрядности - уступчивая дань во имя приобщения к верующим безоговорочно.
Но, в конечном счёте, я, вероятно, пошёл ещё дальше в своих, можно сказать, убеждениях: в том, что воплощаемые в существование монады - в системе моей монадологии, объекты неживые - от атомов до галактик, формируются по законам природы и сверх того - неведомым: самоорганизации - исходящими из "идей" по-платоновски - здесь об этом бегло и невнятно; а также - образование всех сотен тысяч видов растений и животных, включая гомо - в ходе эволюции на Земле опять-таки целиком и полностью по "идеям", позволяющим оптимальное существование на подходящей для этого экологической нише; наконец, как раз для гомо, уже гомо сапиенс сверх генетической программы - для создания вторичной, пригодной для существования своего рода экологической ниши - реализация творческого потенциала по подсказкам или наитию, как говорится, - свыше, личностям - с определёнными способностями, талантами, гениальностью, и - внимание - не такой ли "футлярной мембраной", что в большей или меньшей степени может пропустить в подготовленные души, так сказать, животворные лучи этих таящихся во всеобщем информационном океане "идей".
Жанр интеллектуального дневника грешит непоследовательностью - впрочем, о какой последовательности вообще идёт или может идти речь? О той, о которой мы знаем наверняка, или только догадываемся, или, может быть, понятья не имеем. Насколько понятна причинно-следственная связь явлений, событий, перемен, обуславливающая эту самую последовательность? Слов нет - наука шаг за шагом открывает - почему одно следует за другим именно таким образом. О том, что день сменяется ночью, а ночь днём, зима - весной, летом, осенью, и снова зимой - наблюдали испокон веку, но причины, механизмы этого поняли всего несколько веков назад. И что заставляет желудь постепенно превращаться в дуб; а новорожденный младенец набирает в весе, растут заодно и зубы, и волосы, а через столько-то лет - мужская борода или девичья коса, и это только внешние приметы... Генетика XX века раскрыла - где таится генетическая программа, что обеспечивает и такую последовательность, вплоть, увы, до старости, правда, с механизмом старения, ведущим каждого к неизбежному финалу, ещё далеко не всё ясно...
Однако, вот в чём штука: по мере усложнения системы, структуры, в моём миропонимании, отраженном в монадологии - сигмонады - закономерная последовательность обрастает непредсказуемыми поворотами, нюансами, зависящими как от внешних обстоятельств и воздействий, так и от процессов, происходящих в самой сигмонаде. Как бы то ни было, зима сменится весной, но какой, скажем, в наших краях, в этом году - ранней или поздней, тем более, какая погода будет завтра - предвидеть такое можно лишь на основании влияющих на это факторов, и то, зная о них сравнительно незадолго, и умея делать надёжные прогнозы - по народным приметам или выверенным метеорологическим расчётам. И, если в общих чертах мы представляем, допустим, как из проросшего из земли желудя через годы поднимется могучий дуб, то какая гадалка напророчит судьбу младенца - что с ним станется через двадцать, сорок, шестьдесят лет?..
Каждое живое существо, начиная от бактерий и былинок, благодаря информационному "футляру" оптимально взаимодействует с внешним миром, и этот аспект жизнедеятельности по тому же принципу необходимого и достаточного закреплен в реализуемой генетической программе. Вид гомо в этом отношении, с одной стороны, не является исключением, но с другой... Тот вектор эволюции, что каким-то образом доносит до, вероятно, наиболее чувствительных к этому особей - информацию об открывающихся экологических нишах для таких возможных их потомков, что перейдут на более высокую ступеньку лестницы эволюции с большей степенью свободы, возможностей, и такая информация, опять-таки ещё неведомым науке образом, приводит к тем физиологическим, а у высших животных и психическим метаморфозам, что в результате закрепляют обоснование порожденного вида на открывшейся экологической нише, - так вот этот вектор эволюции многократно значимей стал для вида гомо, особенно гомо сапиенс - с учётом сотворения этим видом вторичной экологической ниши собственными силами.
Иначе говоря, перед каждым человеком в большей или меньшей степени вырисовывался облик будущего, хотя бы для него, слышался зов грядущего. Маячит судьба - и личная, и твоего потомства, и своего этнического подвида гомо, племени, народа, - и это отчасти структурирует "футляр", определяет реакцию на идущее извне с проекцией на собственный склад личности, характер, наклонности, способности. Эта человеческая сущность определяет функционирование "мембранного футляра" каждого индивида. Если для "братьев меньших" информация извне подразделяется на - полезную для жизнедеятельности, вредную - то есть так или иначе негативно на то же влияющую - потенциально; и обе эти категории вызывают соответствующую реакцию, и, третье - никак не соотносимую с предыдущим, потому безразличную, слабо фиксируемую мозгом, как, скажем, телепередачи - домашними животными, хотя порой сообщается, что некоторые кошки иной раз следят за происходящим на телеэкранах; итак, если для упомянутых третья категория информации такова, то для человека уже отнюдь не так безразлична. Объяснение этому простое: нашему первобытному предку приходилось включать поневоле из окружающей природы и то, что генетически для его существования вроде не представляло интереса, но, как говорят русские пословицы у Даля - "нужда научит горшки обжигать. Нужда мудрена на все выдумки пошла. Нужда хитрее мудреца", и - об этом особо - "Нужда научит Богу молиться". Никоим образом не безразлично и первобытному человеку - и откуда добыть пригодную для потребления еду, и как сделать, чтоб её было побольше; и что может пригодиться для постройки жилища, для одежды; и как заставить огонь послужить добром; и как уберечься от капризов стихии, растений и животных - коварных, ядовитых.
Полагаю, такое объяснение - отчего, или для чего нашему пращуру необходимо было для выживания, по соответствующему вектору уже человеческой эволюции - получать информацию извне уже сверх того, что заложено в генетической программе. Впрочем, намётки принципов такого подхода заложены и в дочеловеческом. Вероятно, подобное имело место при миграции какого-либо вида растения или животного, и образования подвида, более приспособленного к местным природным условиям. А домашние животные - и куры усвоили, что значит "цып-цып", и коты откликаются на своё имя, и что уж говорить о дрессированных собаках, выполняющих различные словесные команды. И, если уж на то пошло, пришельцы из джунглей, тараканы, что в последнее время почему-то не обитают в наших квартирах - химические ли препараты их наконец выжили, или неведомая тревога способствует вымиранию этого вида насекомых - у нас на виду, но когда были неистребимы - ловко и быстро прятались ночью, когда вдруг зажигался свет - и этот информационный сигнал в нашем жилье восприняли в предыдущих поколениях должным образом, так же, как и поиски щелей, в которых вольготно и выбираться на охоту за съестным, и плодиться, и размножаться.
Мотивация - "а может впрямь пригодится для жизни..." - в отношении информации из бесконечного разнообразия мира несомненно стимулировала закрепление в памяти не только входящего в существование особи категориями полезного, нужного и потому лишь интересного, как и бесполезного - пока, опасного - но может не для своих, непонятного - неплохо бы всё же понять... Стоит ли перечислять - чего достигло человечество благодаря воплощению в жизнь материально и духовно, так сказать, избыточной против необходимого и достаточного по генетической программе информации. Причинно-следственная связь революции в восприятии и обработке гомо и, тем более, гомо сапиенс, информации, получаемой посредством органов чувств, если не очевидна, то достаточно доказательна.
А за, казалось бы, нехитрой старинной пословицей "Нужда научит Богу молиться" - как я понимаю - сущность истоков верований, предтеч сформировавшихся мировых религий. Это восходит к унаследованному от дочеловеческих предков эволюционному принципу иерархичности животных сообществ, как оптимального для такого объединенного стайного существования. Осознание рационального для бытия любого вида флоры и фауны мироустройства, с одной стороны породило подсознательную веру в некую рациональную основу этого, а, с другой, понимание своей от зависимости от такого рода высших сил и, следовательно, надежды на их благосклонность, чем-то подкрепляемую - смирением, жертвенностью, знаками покорности и преданности. Образное мышление, и сегодня доминирующее у современного человека при всех условных символах абстракций, в русле религиозной веры неизбежно отдавало дань персонифицированию закулисно управляющих судьбами - от тотемных животных до разветвленных пантеонов небожителей.
Если такая трактовка может быть понята и приемлема, то загадочней, на мой взгляд, эстетическая составляющая человеческого мировоззрения как своего рода закваска образного мышления, дающая в итоге замечательные плоды творчества не только в искусстве. Недаром, наверное, получила права гражданства афористическая аксиома, что, скажем, формула в той или иной области науки должна быть не только верна, как подтверждаемая действительностью, но и красива. По отдаленной ассоциации можно вспомнить, что и Чеховский "человек в футляре" также был тронут и обаянием жизнерадостной Вареньки, и, может, лирикой исполненных ею песен. Эта эстетическая составляющая мировосприятия человека, наверное, способствует лучшей, более полной и продуктивной доходчивости поступающей через "мембранный футляр" информации, максимальному уловлению того, что метафорически именуют пищей духовной.
Человек, как отдельный объект, монада в системе моей монадологии, индивидуальная сущность - не исключение в природе как некая определённость, - в ряду подобных, аналогичных, со своими особенностями, свойствами и возможностями, и по мере усложнения всё больше более или менее существенных отличий от монад такой же категории, класса, вида - чтобы стало понятней: атомов, звёзд, молекул, муравьев, кошек, кактусов, обезьян. Ту же определённость, или, может, лучше назвать -общность в, так сказать, однотипных монадах, можно проследить и в их информационных "мембранно-футлярных" сходствах и различиях - у атомов в их взаимодействии друг с другом и образовании молекул, у звёзд с их лучеиспусканием и объединением в галактики, у муравьев - множество видов, и каждый живёт единой многоособной семьей; при всем разнообразии есть объединяющее в образе жизни и кактусов разных видов, и обезьян; и информационное взаимообщение с окружающим миром - не в последнюю очередь; правда, в виду естественности этих процессов мы не акцентируем на это внимание.
Однотипные монады запросто сговариваются друг с другом, и "звезда с звездою говорит" языком гравитации; также двойные звёзды и планетарные системы. На своих, генетически отработанных "языках" общаются между собой одинаковые вирусы, пчелы каждого из видов, попугаи, обезьяны - опять же одновидовые. Так, атомы решают, каким образом объединяться в ту или другую молекулу, звёзды в космосе - выстраивают совместно структуру галактики - нашей с Млечным путём, и солнечная система такой вот получилась - планеты по всем параметрам оригинальные. На высоте взаимопонимание пчёл в ульях, в стаде антилоп или даже в стае бродячих собак. И вот от такого общего - к частному - а как в этом плане обстоит у людей? Прежде всего, и что главное - наши "мембранные футляры", в отличие от всего дочеловеческого, вышли за рамки необходимого и достаточного для существования данной монады в комплексе аналогичных и всяческих иных. И критерии избирательности при этом сделались другими - и вообще для людей, и в невероятно широком диапазоне с многогранной индивидуализацией.
Но это - следствие того, что происходило за многие тысячелетия эволюции рода человеческого. А причина - те движущие силы эволюции живого, цель которых в каждом варианте возникновения нового вида - обеспечить, в частности, в его информационном взаимодействии с окружающим миром, так же, как в его материальном воплощении, оптимальное существование с гарантией продолжения рода. Причём достигается это, вернее, сторона восприятия внешнего - посредством органов чувств, полагаю, не только, о чём особо. Необходимое и достаточное для этого закреплялось генетически, однако для вида гомо, для выживания этнических подвидов в экологических нишах, природно не совсем приспособленных для жизни, продолжения рода, такое было необходимо, но недостаточно - если опираться лишь на генетическую программу.
А, может, и замахнулась тут эволюция на нечто большее - для дочеловеческого было довольно того отражения сущего, что соответствовало его жизненным потребностям, а для человека потенциально нужно охватить мышлением всю действительность вообще, ибо физиолого-психические возможности образования вида, стоящего ещё на более высокой ступени эволюции, уже, видимо, исчерпаны эволюцией живого на Земле. Иначе говоря, как в пословице у Даля, нужда - в широком плане - заставила человека сделаться человеком, со всеми его грехами с позиций морали; впрочем, и сотворив плотоядных, эволюция не устанавливала для них моральных норм, разве что у вида гомо переступила грань в отношении себе подобных, одновидовых, но сейчас речь не об этом. А о том, каким образом человек постигает тот мир, ту вселенную - вообще и в бесчисленных частностях - всего, что непосредственно или потенциально связано с его, отчасти личным, но - как продолжателя рода - существованием? Для этого, наверное, и доступ информации в мышление - уже человеческое, и восприятие, обработка поступающей извне разносторонней информации, должны видоизмениться, что и осуществлялось на протяжении всей человеческой истории.
И тут эволюция подключила к решению этой задачи испытанное стимулирующее в жизни живого - иначе не выразишься, как удовлетворенность, скажем, при насыщении едой, утолением жажды, совокуплением; а у высших животных такая удовлетворенность, вероятно, переходит в то, что мы обозначаем словом удовольствие. Надо ли говорить о том, что удовольствие, как таковое, в жизни людей претендует чуть не на доминирующую роль, хотя уместно вопросить: какое - для кого? И нелишне уточнение - удовольствие - при достижении желаемого, причём - чем полнее. Житейский опыт подсказывает убедительные эпизоды этого: от интимной близости влюбленных до страшной мести заклятому врагу, от восторгов олимпийского чемпиона до "ты доволен ли, взыскательный художник...", от радости выздоравливающего после тяжкого недуга до - снова из Пушкина - трепета Скупого рыцаря, добавившего ещё одну монету в сундук с золотом, от радости матери при виде новорожденного до упоения меломана игрой виртуоза, от непостижимого блаженства верующего в Бога до душевного состояния учёного, которому внезапное озарение помогло сделать открытие нового...
А уж естественное стремление живых существ по возможности избегать разного рода неприятностей - передалось виду гомо, правда, при уже человеческом отношении к опасностям и бедам - действительным или кажущимся. А главное - как этот комплекс формируется в душе каждого человека, каждой личности, и сказывается на его судьбе.
Прежде всего, согласимся с тем, что, так сказать, распределение характеров, способностей, физических и психических особенностей у людей каждого поколения происходит не совсем, а, может, и совсем не по принципу "датчика случайных чисел", а по неопределённой - для нас закономерности эволюционного процесса при становлении каждого вида живых существ, с возрастающим разбросом по разным параметрам по мере восхождения вида по лестнице эволюции, и, как отмечалось, с большей степенью свободы по-монадному и соответственно возможностей многообразия взаимосвязей и взаимоотношений с миром, что становится всё масштабней по отношению к непосредственно окружающему.
Попробуем поначалу сравнить ведомые и неведомые нам законы эволюции живого, ибо все на свете происходит по законам природы - с гораздо более простыми и ясными законами, верней, законом гравитации, исследования которого до Ньютона, Кеплера, впоследствии Эйнштейна оставались неведомыми. Рассматриваются варианты приложения гравитации, скажем, по отношению к двойным звёздам, формированию разных структур галактик, образованию планетарных систем; и, если магнетизм рассматривать как своего рода усиленное проявление гравитации, то, как расширяется сфера проявления этого в природе, в объяснениях науки и достижениях техники. Закономерности эволюции живого на Земле, поскольку они проявляются поэтапно на протяжении многих миллионов лет, можно рассмотреть, по-моему, в русле представляемой мной монадологии, как реализацию возникновения видов с относительно возрастающей возможностью обоснования, закрепления на подходящей экологической нише.
Например, появление многоклеточных после одноклеточных предполагало дифференциацию отдельных органов, в том числе совершенствование органов чувств, нервной системы - информационно координирующей и жизнедеятельность организма, и соответствующую реакцию на внешние раздражители, - законы природы, в отличие от законов властей предержащих, очевидно не меняются, время от времени; и если законы химии, тем более биологии, при изучении звёзд в космосе, даже гипотетически при ближайшем рассмотрении, вряд ли как-то проявлялись, разве что потенциально. Так что, в связи с предыдущим, можно предположить о законах эволюции живого на Земле применительно к виду гомо, роду человеческому? Явление настолько сложное, многогранное, неоднозначное, что предполагаются разные трактовки с большей или меньшей степенью вероятности. Крайне мизантропический взгляд: гомо, да ещё сапиенс - тупиковая ветвь эволюции - дескать в иные эпохи возникали такие - то ли чересчур массивные, то ли слишком агрессивные, и на них нашлась управа - ополчились, соответственно вооруженные эволюцией виды, что обладали противоядием этим монстрам; а, может, для похожих исчезнувших цивилизаций та же эволюция запустила механизм самоистребления во имя существования всего живущего...
Скорее всё же реальней - возник вид, способный сам себе создавать необходимое для жизни дополнение к той экологической нише, что предоставляет природа, да и из последней выкачивать всё, что может для этого человеческого существования быть полезным. И эти закономерности эволюции на новом этапе вступили в силу с сопутствующей информационной метаморфозой. Функция памяти уже не замыкалась в дочеловеческой избирательности необходимого и достаточного для жизнеобеспечения представителей данного вида, - без человеческих возможностей памяти в мозгу, целенаправленной обработки хранящейся в ней информации, и далее - передачи этой информации соплеменникам и потомкам посредством членораздельной речи - сотворение "второй природы" было бы невозможным, можно даже сказать - немыслимым.
Однако одна из закономерностей эволюции у гомо достаточно сохранилась, назовём её - усреднение. То есть при всём разбросе по физическим и у высших животных психическим параметрам, отклонения от среднего обязательного не выходили за пределы диапазона от генетически усредненного. Правда, это нарушалось при открывающейся возможности образования на основе данного вида и для него подходящей экологической ниши - резко интенсифицировать - о загадочных движущих силах этого процесса, информационных - особо - у, как именую по новейшему сленгу - продвинутых особей - тех точек роста, что в сравнительно недолгий период охватывают часть сородичей, и генетически делаются базой воцарения нового вида, очевидно, стоящего на более высокой ступени лестницы эволюции. И эта придумка эволюции, видимо, пригодилась и вошла в ход эволюционного развития рода человеческого, похоже, скачкообразно и неравномерно для этнических подвидов гомо сапиенс.
Не знаю, проводились ли такие, весьма скрупулёзные и масштабные социологические исследования по массовому отклонению от среднего национального, допустим, японца, китайца, немца, грузина, араба, испанца - при определённых различиях в социальном положении, профессиональной деятельности, уровне образования, приверженности той или иной религии, политической партии. Упомянуты, в основном, моноэтнические государственные образования, но, думается, то же можно говорить о среднем жителе США, эмигранте не первого, и, может, даже не второго поколения, хотя этническое происхождение нередко откладывает свой отпечаток на менталитет индивида. Возможно акцент на национальный характер чересчур общ, но схожесть сущности в зависимости от принадлежности к этнической подгруппе - саксонцам или швабам, каталонцам или баскам, арабам Северной Африки или Ближнего востока - в отдельных странах; тот же социальный, религиозный аспект мировоззрения и соответствующего поведения, конечно, выделяет опять-таки определённую общность людей с явным, можно сказать, родством, духовным, и тягой к традиционному образу жизни.
И "мембранно-футлярная" оболочка - будем считать - усредненных граждан - фильтрует внешние и внутренние потоки информации. Что касается идущей извне, то сохраняется баланс между той, что для дочеловеческих тварей в категории безразличной, а для человека относительно интересной - удовольствие от вновь узнаваемого или знакомого, также приятно. Другое дело - информация негативного порядка - тут реакция уже очень зависима от характера личности. Нельзя сказать, что, в отличие от "братьев меньших", для человека область безразличной информации вышла на первый план, и, как у упомянутых, живо воспринимается информация негативная и позитивная, но, разумеется, в зависимости от степени серьёзности воздействия потенциального на жизнь, и в этом человеческая реакция несравненно более индивидуализирована. Достаточно беспристрастно перечислить - что именно меня или кого-либо из тех, кого я знаю как близкого человека, - может по-настоящему порадовать, огорчить, заставить восторгаться, себя не помня, а то и впасть в отчаянье; оставить равнодушным или будоражить совесть.
Иначе говоря, каждый из нас в своём информационном "футляре" - и в какой-то мере защитном, и - побуждающем активно реагировать на всё, что видим и слышим. В юности, думается, у большинства людей окончательно формируется, зависимо от сущности индивида, его "мембранный футляр". Остановимся на том, что многое через этот "футляр" избирательно проникает в память, как-то закрепляясь в ней и оказывая должное воздействие на сознание, корректируя мышление. И установленный уровень совместимости данного индивида с миром определяет характер взаимоотношения с ним, в какой-то мере представляемый уровнем активности или пассивности, в последнем выражении как возможный уход от действительности, замыкание по возможности в относительно непроницаемом "футляре".
Таков, например, Чеховский Беликов. Но глубокое генетическое настраивает на обязательной связи со своими, пусть опосредованной уже для гомо - в наработанном человечеством "третьеспиральном", и для Беликова достаточно этой ниточки - древнегреческого языка. Не знаю, заметили ли многочисленные исследователи и толкователи творчества Чехова мимолётное, но психологически гениально схваченное: " Он подсел к ней и сказал, сладко улыбаясь: "Малороссийский язык своею нежностью и приятной звучностью напоминает древнегреческий". Может оно и впрямь так, хотя Беликов мог судить разве что, по словам из пропетого Варенькой, но дело не в этом. Только так он мог выразить то, что почувствовал по отношению к ней, и "это польстило ей", то есть женским чутьем она поняла, что он не мог иначе высказать возникший проблеск чувства, а ведь любой женщине небезразлично подобное, даже когда ни о какой взаимности нет и речи. Но образ жизни "человека в футляре", как встарь говорили "в миру", в большей или меньшей степени присущ многим гражданам, пусть в меньшей степени, но тем же сослуживцам Беликова, несмотря на то, что читали Тургенева и Салтыкова и участвовали в развлекательных мероприятиях, но о таком пока вскользь.
Регламентация непосредственного общения со своими, одновидовыми, на разных стадиях жизни каждой особи и всех совместно выверена генетически, и эта доминанта наверное была аналогичной для доисторических времен наших предков, да и впоследствии, может быть, формах, более пригодных для существования различных этнических сообществ - в плане иерархического построения, родственных связей. Как известно из истории в VІ-V веке до нашей эры в Древней Греции в качестве наказания провинившихся граждан применялся остракизм - изгнание из города сроком на десять лет. В последующие века совершенствовались другие способы изоляции преступника от общества как мера наказания. Возможно, историки знают примерно - когда и где возник, так сказать, добровольный остракизм - отшельничество, схимничество.
Кажется, на Востоке, в Индии это возникло раньше, чем в рамках христианства. Предполагается, что при этом общение с людьми сменяется интенсивным общением с - назовём условно - Богом, чем-то высшим по отношению к людям. Некое воплощение творческой мудрости, справедливости, милосердия. Это Нечто отнюдь не совершенная абстракция - не так ли - предположим - сирота представляет себе покойную мать. Незамысловатый набор молитв и элементов обрядности, например, постов, воздержания от плотских удовольствий; смиренное, доброжелательное, исцеляющее тела и души возможных посетителей, делает этот "футляр" между внешним и внутренним идеальным, в смысле исключающим какую бы то ни было несовместимость этого "футляра" с сущностью того, кому он служит. Предполагается, что такого рода взаимодействие существует между священнослужителем - в широком смысле - от племенного жреца до высших церковных иерархов - и его паствой; дай Бог, чтобы это было хотя бы отчасти.
Когда мы говорим о характере человека, его особенностях, то как бы не учитываем "футлярно-мембранную" составляющую, в немалой степени определяющую вектор развития личности, тем более с эпитетом "творческой". Например, музыкальная одаренность с раннего детства, можно сказать, в своём развитии провоцируется услышанным; у античного Орфея - допустим, пеньем птиц, а у Пушкинского Сальери: "Ребёнком будучи, когда высоко звучал орган в старинной церкви нашей, я слушал и заслушивался - слёзы невольные и сладкие текли". Наверное, и сам Пушкин с детства так же впитывал всё богатство русской речи, чему не мешал французский, и впоследствии другие языки; а у полиглотов, видимо, многократно возрастает такая "пропускная способность" лингвистики языков народов мира.
Можно ли установить, какую роль при этом играет физиология уха музыканта, так же глаза живописца, и, если на то пошло - носа или языка дегустаторов? И для шахматных вундеркиндов поначалу фигурки на доске вступали в занимательные сражения, и можно было попробовать победить по правилам - белыми или черными. Полагаю, что и проявляющиеся рано математические способности всё-таки в сознании не формируются в структуры абсолютных абстракций, но ввиду некоей игры с моделируемыми субстанциями, как, скажем, и для зрелого шахматиста игра вслепую. Правда, в этих случаях, "мембранные футляры" привносят эти творческие дары - условно говоря, свыше - не отчасти посредством органов чувств но - из Окина; об этом подробнее в других моих опусах.
Вероятно, изначальная, так сказать, генетическая настройка личности предполагает вовлечение в определённую сферу, будем говорить, потребления и производства - в нематериальном плане, но, в конечном счёте, запечатленном и на текущей жизнедеятельности. Скажем, от заурядного меломана, вроде меня, до гениального композитора; от истинного гурмана - это уже совсем не обо мне - до искусного повара, кондитера; от домашнего умельца - и тут я на нуле - до талантливого изобретателя - наше время открывает для людей с такими способностями широкий простор; или от поневоле вовлекаемого в политические, национальные, религиозные передряги обывателя - до лидера, возглавляющего такого рода движения и активность масс.
Впрочем, тот разброс особей в животных сообществах - по отклонениям от среднего, что эволюционно выверено, в результате способствует оптимальной реакции иерархически выстроенной естественно стаи, стада в возникающих ситуациях, очевидно, в общем сохраняется и под эгидой эволюции рода человеческого. Замечательно это выражено вложенным Пушкиным в уста Моцарта: "Когда бы все так чувствовали силу гармонии! Но нет: тогда б не мог и мир существовать; никто б не стал заботиться о нуждах низкой жизни; все предались бы вольному искусству. Нас мало избранных..." Интересно, что бы сказал Моцарт о подвизающихся сегодня в области сочинения разнообразной музыки, а имя им - легион, и о плодах их сочинительства - от песенок- однодневок до симфоний?
Думаю, критерием оценки было слово "вольному" в приложении к искусству в размышлении Пушкинского Моцарта, ведь и его оперы можно формально считать заказными, но и они творились без явного или подспудного приоритета продажной ценности. Не исключено, что какие-то произведения даже XXI века он оценил бы по достоинству, как и по легенде, предрек великое будущее юному Бетховену. А вот относительно "нас мало, избранных..." - новое время внесло коррективы в соотношение тех, кого условно можно отнести к работникам с элементами творчества и потребителями через свои "футляры", соответствующие и эпохе, и окружению - в широком смысле. В пользу сказанного - сравнение, допустим, с позапрошлым, XIX веком в России, даже в пределах Русской империи, - тех, кого можно полагать занимающимися результативным творчеством, и - остального населения. Думается, в не такой уж объемистой книге можно было бы собрать имена всех и, как говорится, второстепенных поэтов, художников, артистов, не говоря уже об учёных той эпохи, живущих и творящих преимущественно в нескольких крупных городах, культурных центрах; да и в Европе нового времени, начиная с эпохи Возрождения, в этом отношении - процент активных творческих личностей ко всему остальному населению был примерно таким же, весьма незначительным.
А если заглянуть в седую древность - историческая память сохранила имена: Гомер, Фидий, Архимед, Аристотель, Конфуций, Будда; но и безымянными остались архитекторы египетских пирамид, сооружений доколумбовой Америки, составители Библии - Ветхого Завета, сочинители "Махабхараты". В Китае минувших веков родились - фарфор, компас, порох, чай, шёлк, бумага - но как звали их "родителей"? Но предпосылкой для всего этого, именованного мной ранее "третьеспиральным", несомненно, было то, что можно обозначить как востребованность, в каком-то смысле сродни той, что порождает звёзды в космосе, и атомы в звёздах, и с феноменом живого на Земле - сотни тысяч разнообразных видов флоры и фауны. А вот как эта востребованность проникает через "футлярную мембрану" или "мембранный футляр" в - условно обозначая - душу представителей определённого вида живых существ - для трансформации в новый вид, стоящий на более высокой ступени лестницы эволюции, и аналогично - в души потенциальных творческих личностей вида гомо - об этом стоит задуматься.
Почему, зачем и где, каким образом эта востребованность инициируется - и здесь мои дежурные вопросы, на которые пытаюсь дать свой ответ. И надо ли доказывать - насколько возросла эта востребованность в творческой отдаче способных для этого личностей за века цивилизации; опять-таки - почему? Удовлетворение потребности в этом новых поколений - констатация, но не ответ на повторное "почему?". В какой-то связи с этим из серии моих "лирических отступлений" - о городе, что по определению Пушкина, "Петра творенье" - воплощение его замысла, многократно расширенное в дальнейшем - Санкт-Петербурге - с промежуточным Петроградом, Ленинградом. Первый европейский город в России, и порт, и центр огромной империи, и Российская академия наук, и Эрмитаж, и надо ли начинать перечислять многие имена поистине великих людей, что там жили и творили вплоть до нынешнего века...
Вместе с тем, Санкт-Петербург - это и Евгений из "Медного всадника", и Гоголевский Акакий Акакиевич, и Раскольников Достоевского, и персонажи "Петербургских трущоб", и многочисленные жертвы сталинских репрессий, и пережившие, а больше не пережившие блокаду военных сороковых. И там же без малого девять десятилетий назад познакомились и сблизились мои родители: отец - студент юридического отделения университета и мама - в консерватории по классу фортепиано. В этом городе мне доводилось бывать не раз, подробно в командировках знакомиться с некоторыми крупными заводами, на одном из них снимался фильм по моему сценарию; неоднократно гостили там и с женой, и с детьми, посещали музеи, часами просто бродили по городу и окрестностям. Конечно, несколько по-иному дорога мне Москва, где я родился, где прошло моё детство и часть студенческих лет, где бывал много раз; и сегодня, 20 марта 2011 года, ещё мечтаю посетить и Санкт-Петербург, и Москву...
Всего несколько тысячелетий назад у разных народов планеты, в государственных образованиях сделались востребованными города на фоне разбросанных небольших поселений - вероятно, лишь таким образом могли возникнуть зародыши прогресса; но этому предшествовало накопление разноплановой информационной базы; и бесчисленные, и безымянные творцы языков у всех народов, наскальных рисунков и примитивных скульптур, каменных топоров, лука, плота, бронзовых копий, глиняных кирпичей - как в Библии при строительстве Вавилонской башни, создатели мифов, верований, обрядов - наверное были востребованы скрытыми закономерностями эволюции вида гомо с переходом в гомо сапиенс. Зачем? - Простой ответ - как и для каждого вида живых существ - для его выживания, но уже не в естественной, а в дополненной самими людьми экологической нише.
Эволюционная мудрость всё же уберегает человечество во всех его этнических и прочих разновидностях от гипотетического варианта Пушкинского Моцарта: "...тогда б не мог и мир существовать..." - если бы подавляющее большинство людей безоглядно рванули на стезю поэта, композитора, математика, лицедея. Нет, основная масса народа должна вносить свою посильную долю во всеобщее благосостояние. При этом присущая, пожалуй, только гомо эгоцентричность, вернее, слишком гипертрофированная у отдельных, и, если можно так выразиться, негативно творческих личностей, асоциально паразитирующих, хорошо, когда не слишком агрессивно по отношению к препятствующим этому,- стабилизируется, компенсируется именно "мембранным футляром", позволяющим пропускать из внешнего мира удовлетворительный для данного индивида комплекс мыслеобразов, побуждающих безболестно вписаться в свою среду - этническую, социальную, религиозную.
Но, сдаётся мне, в наше время усиленно происходят с "футлярами" многих миллионов жителей Земли необратимые изменения, что, в общем, не к добру. Попробую пояснить, начав с "футляров" живых существ разных видов, защищающих их, в частности, от возможных негативных воздействий внешней среды - воздушной, водной - угрожающей концентрации вредных для жизнедеятельности данного организма веществ. А XX век с подачи бурного технического прогресса во многих регионах планеты сделал условия существования некоторых, а, может, многих видов растений и животных - от насекомых до крупных млекопитающих, хищников невыносимыми - их "мембранный футляр" не приучен сдерживать напор различных химикатов, загрязнений, радиации, - по выражению медиков - несовместимых с жизнью, и вымирание отдельных видов живого на планете налицо. Экологов, и вообще осознающих эту угрозу живому на Земле всё-таки в первую очередь тревожит перспектива такого пренебрежения естественной саморегуляцией природы во всём объёме - для нашего брата; правда, более обеспеченные господа в разных странах надеются, что могут укрыться в местах, пока недосягаемых для нашествий разных вредностей.
Однако почему-то почти не вызывает тревогу за судьбы человечества другая тенденция утраты человеческой "мембранной футлярной" функции фильтрации хлынувшей извне всяческой информации, приправленной - научились этому изготовители, как и общедоступных съедобных блюд -так сказать, ароматизаторами, делающими эти блюда вроде бы приятными на вкус; по выражению всемирно известного и учёного, и человека, у которого действует только мозг, разум - Стивена Хокинга - информационный мусор, что называется, достаёт каждого, и, можно добавить - если проблема мусорных свалок близ городов при нехватке мусороперерабатывающих заводов как-то разрешима, то угроза насыщения информационным мусором в привлекательных обложках, легкодоступным и запросто усвояемым, нивелирует индивидуальность, что особенно нехорошо для индивидуальности творческой.
Позвольте, а разве наши великие предки не впитывали разностороннюю информацию из "третьеспирального" мира - тотчас приходят на ум имена - Лейбниц, Ломоносов, Гёте, Пушкин, Вернадский, создатели физики нового времени в XX веке; и разве музыка или философия не способствовали замечательным творческим свершениям? А, может, у них "мембранный футляр" интуитивно отсеивал, отбрасывал на обочину сознания текущий "мусор" бытия, не допуская загрязнения им глубинных творческих источников в душах? Но, может быть, не так уж плохо, что на свете, так же, как при неуклонном росте народонаселения особенно в странах "третьего мира" голодных относительно всех жителей планеты становится всё меньше, и пища наша разнообразится, делается достаточно калорийной и витаминозной, - и информация - а область культуры - литературу, искусство нельзя свести к сугубо информационной сфере, да и полученные наукой знания о вселенной во всех аспектах не только для учащегося привлекательны - так вот то, что, в общем, подпадает под категорию информации - не насыщает ли каждого из нас тем, что встарь именовали духовной пищей?
В рассмотрение такого подхода я бы ввел дополнительно такие понятия, как основное сознание и свободное мышление. Основное сознание - можно сказать, та психологическая база, которая гармонично сочетает индивидуальность человека, его характер, наклонности, способности, и - установки той среды, в которой ему надлежит существовать - с наработанными и меняющимися традициями, образом жизни, межличностными взаимоотношениями. А информационный обмен человека с миром оптимален при наличии надёжной и устойчивой психологической базы, в противном случае, "человек неустойчивый" - по моему определению в одном из опусов, подвержен патологическим корреляциям - уходом в совершенно нелепые, маргинальные идеи - в пренебрежительном смысле этого слова, в некое духовное сектантство, при навязчивых фобиях и как следствие - поступки, никак не способствующие более или менее, если не счастливому - условно говоря, то удовлетворительному течению жизни. И информационные волны нашего времени, в известной степени необязательно-суррогатные, в лучшем случае исподволь закрепляют имитацию полноценной жизни, и возможно провоцируют то неустойчиво отрицательное, о чём говорилось выше.
Что касается свободного мышления, результатами или плодами которого становятся открытия поистине нового - во всех областях культуры, науки, то нынешняя информационная насыщенность, можно сказать, достаёт каждого, и далеко не всякая наша "мембранная футлярность" уже в состоянии избирательно фильтровать, сдерживать всеохватывающий информационный напор. Метафорически - вроде бы для лучшей организации или структуризации мышления, эти сгустки разнородной информации как бы кристаллизуются, подобно снежинкам зимой, и тем самым не дают проявиться, как следует, "свободной стихии" - воде - жидкой фазе, что включает в себя феномен памяти, возможно, действующей благодаря значительной доле воды в массе мозга - органа мышления. Нет, и сейчас в тех же направлениях культуры, науки появляется немало того, что мы вправе называть новым; вышеприложенный к "новому" эпитет "поистине" - скорее из поэтического арсенала, точнее говорить об уровне открытий неведомого до того, как это рождено гением, или талантливым исследователем, или хотя бы добросовестным профессионалом.
Боюсь, что эта агрессивная информатизация вкупе с коммерциализацией и формализацией творческих устремлений оборачивается тем, что я бы обозначил словом: ограниченность. Может быть это - своеобразная защитная реакция сознания человеческого той информации, что представляется избыточной, излишней, с порога отвергаемой, отчасти как заставляющая усомниться в догматически принятых постулатах, крепких нитях паутины, в какой мышлению легче маневрировать. Может быть, так мне кажется на старости лет, дескать, в дни моей юности на моём пути встречались люди, что вообще-то интересовались почти всем на свете, но при этом размышляли даже о так называемых мировых вопросах, ныне такое "меж ними всё рождало споры, все к размышлению влекло" может вызвать ироническую усмешку. И вправе ли я судить о том, что на самом деле происходит во многомиллиардном человечестве, таком разном и в каждом народе или городе. А, может, всё-таки что-то существенное осознаю и предчувствую?..
"Ты царь: живи один. Дорогою свободной иди, куда влечет тебя свободный ум, усовершенствуя плоды любимых дум, не требуя наград за подвиг благородный".
Пушкин. "Поэту".
ФЕНОМЕН ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СТРАХА
Прежде всего - как понимать в контексте дальнейшего изложения авторского подхода к данной проблеме слова или термины в заголовке очередного опуса (и словом "опус" обозначаю, подобно музыкальному произведению, отдельные свои печатные плоды размышлений). Итак, феномен - по определению новейшего словаря иностранных слов:
"I. Необычное, очень редкое явление... 2. В философии всякое явление, постигаемое при помощи органов чувств - в противоположность ноумену, постигаемому разумом..." Так постулировал Иммануил Кант. В каком же значении предполагается рассматривать то, что определяется как феномен? В первом - как присущий в определённом понимании лишь виду гомо сапиенс, в отличие от всех прочих живых существ. И во втором, но с анализом причин и особенностей этого феномена в человеческом бытии.
Дефиниция слова "страх" по привычке берётся из "Толкового словаря" Даля. "Страх - страсть, боязнь, робость, сильное опасение, тревожное состояние души от испуга, от грозящего или воображаемого бедствия". Как водится, в этом словаре приводятся производные от корневого слова, отражающие в языке происходящее в жизни людей.
"Страх Божий, благочестие, боязнь греха" - я бы определил, как совесть, контролируемая высшим законом человеческого общежития. Или "Иная вера со страхом, иная с любовью". "Слепой страх напал на всех - паника". И - такое разное, как "страшный суд", "страшно дорого", "страховка".
Некоторые примеры в той же словарной статье "Страх" заставляют задуматься. "Должник стращает, что и вовсе не отдаст, коли понукать станешь" - такая вот психологическая коллизия. "На барыню по ночам страшливость находит, не знает куда деваться" - не случайно здесь "на барыню..." "Стращать молодую, обычай: отец и мать встречают её в худой одежде, в вывороченных тулупах" - как интересно было бы узнать - может, этнографы и докопались - происхождение и значение такого обычая. "Грозно, страшно, а без царя нельзя" - комментарии к этому в другом месте. "Страшным-страшно на смерть глядеть" - и о страхе смерти у человека - особо. А что можно сказать об этом: " Кто обмирал и был на том свете, тому под большим страхом запрещено говорить три слова (неизвестно какие)"? В наше время появляются свидетельства возвращающихся к жизни после констатации клинической смерти, но сохраняется ли при этом, возможно, как-то обоснованная тайна загробного, потустороннего мира... Но и это тема, во всяком случае, вне данного опуса. Закономерен вопрос: почему именно "человеческий страх"? Разве не видно каждому из нас - чего боятся живые существа: как скрываются тараканы в темь, когда ночью вдруг зажигается свет; как, заметив, почуяв лису или человека, сворачивается в клубок ёж; как удирают лани от хищных зверей; как, наконец, по известной поговорке - собака боится палки? Да, инстинктивная реакция на потенциальную опасность унаследована человеком от "братьев меньших", однако у нашего брата произошла существенная трансформация - рефлексия, обусловленная как осознанием собственного "я", так и включением в ту или иную общественную структуру.
То, что за многовековые периоды эволюции живого на Земле сотни тысяч видов живых организмов - от бактерий до слонов и китов выживали, свидетельствует об оптимальной реакции на опасности, что подстерегали их в местах обитания. Конечно, чрезвычайные природные катаклизмы могли пагубно воздействовать на существование отдельных видов; то же можно сказать об экстремальных влияниях человека: необычайно эффективные орудия охоты; разрушение природной среды обитания; ухудшение качества воды, воздуха, почвы, различных экологических аспектов, - чему заложенные генетически противодействия ряда видов не в состоянии противостоять.
В отличие от дочеловеческих тварей, опасения человека уже базировались не только на инстинктах и рефлексах, даже условных. О последних: нашкодивший кот, после совершенного, нередко прячется, ибо помнит, что может последовать взбучка. Или собака, более или менее дрессированная, не делает недозволенного, опасаясь неизбежной расплаты за нарушение норм поведения. Собственно, то же довлеет над поступками человека, и не в этом ли подоплёка вроде бы непостижимого для Канта "морального закона внутри нас", совести, или для верующего представления о том, что "Бог всё видит". Увы, такого рода, можно сказать, условный рефлекс оказался слабоват, чтобы абсолютно и для всех сделаться безусловным, но ниже об этом детальней.
Человек научился обращать себе на пользу и тo, чего боялись его предшественники на лестнице эволюции. Скажем, огонь; или волков, приручив их и превратив в послушных собак; одомашнив диких пчел и получая мёд и воск без риска быть ужаленным. Атавистическое отношение к змеям, особенно у представительниц слабого пола, преодолевается профессиональными змееловами, получающими целебный змеиный яд, или индийскими факирами. Далеко не всякий вид фауны, впрочем, как и флоры мог в сравнительно сжатые сроки расширить экологическую нишу, свою - осваивая территории с иными, тем более весьма отличными от прежних климатическими условиями. Однако в этой борьбе за существование для этнических подвидов гомо возникали угрозы иного плана.
У человека появился страшный враг - человек, тот, кого не на шутку следует страшиться. Люди из чужого племени - могут напасть, если есть чем поживиться или, чтобы устранить возможных конкурентов в господстве над местными богатствами - словно взял этот тезис из оценки ситуации в Киеве и на Украине в 2008 году, а не во времена доисторические. Но человеческие сообщества всё более уходили от своего рода семейного стада с оптимальной численностью в него входящих, как в нечто автономное. Бурно распространяющийся по всей планете род людской, такой неоднородный и на уровне индивидов, не говоря уже об этнических особенностях, частично утрачивал выработанную естественной эволюцией гармонизацию внутривидовых взаимоотношений, и это определяло трансформацию и общественных структур, и подсознания, и сознания гомо сапиенс.
Если для всего дочеловеческого живого - гибнуть - означало, прежде всего, уменьшить шансы продолжения рода, как главного смысла собственной жизни; таким образом, страх смерти диктовался, в основном, только этой причастностью к выживанию своих; если таковое и было частично унаследовано и проявляется доныне, - то для гомо, тем более гомо сапиенс, уже вырисовалось - что можно в этой личной жизни приобрести и потерять. И это преобразило роль страха для человека более или менее разумного, и уже очень многое определяло, повторюсь, в сознании, подсознании, поведении едва ли не всех людей на свете.
Страх смерти - неизбежной, тем более преждевременной, таковой, может быть, и в глубокой старости - существенно дополнился страхом потери того, что сопровождает жизнь человеческую - и родных, и здоровье, и богатство; и положение в обществе, притом объективно не такое уж значимое, можно сказать, для счастья, то есть для достаточной удовлетворенностью жизнью, неповторимой и неподвластной исключительно слепому року. И ещё человеческая ипостась страха - не смочь, не успеть приобрести то, что может сделать жизнь содержательней - каким образом - это уже зависит от индивидуальности, характера, способностей, устремлений данной личности.
В общем, исходя из таких посылок, можно рассматривать различные аспекты проявления категории страха, как одной из определяющих жизненные установки и судьбы как индивидов, так и отдельных групп людей, подпадающих под вычленение из прочих по признакам этническим, социальным, религиозным, отклонений от нормального - стимул к сплочению. При этом проявляется не столько эффект коллективного противостояния доминирующему, господствующему в данном обществе, как правило, большинству, сколько оптимизации выживания "второсортных". Беда в том, что эти люди бесправны, даже когда официальные законы этого не предусматривали, и, тем более, если "второсортность" была прописана в правовом поле, как теперь выражаются. Самое страшное, что в таких условиях унижения воспринимались как должное, причём традиционная безнадёжность такого положения лишь изредка могла вызвать явные вспышки недовольства.
После таких высказываний первым делом, как пример наиболее выразительный, приходит на ум история еврейского народа, многовековая, с библейских времен. Нет нужды напоминать: об изгнании евреев из Испании в Средние века, из России в царствование Елизаветы, позже - особо из Москвы; о положении евреев в Германии в ХVIII веке - ранее об этом говорилось в одном из моих опусов; но добро бы только это - а кровавые погромы: от гетманства Богдана Хмельницкого вплоть до XX века на Украине; Холокост с воцарением фашизма в Германии и его экспансией на оккупированные территории. Полноправными гражданами евреи стали в Англии лишь два века назад, и затем в других странах Европы, в США изначала, а в России только в результате февральской революции 1917 года.
Я задумывался над тем, какой отпечаток наложило почти извечное пребывание евреев в диаспоре; так же как, скажем, на жителей небольших островов, таёжных лесов или на горцев - среда обитания, на цыган кочевой образ жизни; на переселенцев в Америку открывающиеся возможности, как и на их черных рабов с африканского континента. Между прочим, полагаю, что этническое равноправие приходило в отношении и вышеназванных не вследствие, в первую очередь, успешной борьбы за равные права, а как оптимизация назревших структурных преобразований общества, так же, как вытеснение феодализма капитализмом, или социальные преобразования в развитых странах Европы и Северной Америки или социализма китайского нынешнего образца.
Возвращаясь к евреям в диаспоре - избавление от постоянного страха, объективно достаточно обоснованного - мало ли какие беды могли обрушиться на них в любом месте и в любой момент - именно оттого, что они евреи - вызрело даже не из осознания, но убежденности до глубины души - в том, что всё на свете творится неспроста и по непостижимой воле Божьей. Потому следует радоваться той жизни, которая есть, и, может быть, сделается лучшей у потомков, и они, потомки, должны воспользоваться такой возможностью в полной мере. Вообще-то фаталистическое отношение к судьбе, на мой взгляд, оправданное, пусть с оговорками - об этом я писал, и это особая тема; но такое отношение в большей или меньшей степени присуще "человеку Востока", недалеко ушедшему от патриархальности при относительной зараженности цивилизацией и независимо от интеллекта, образованности, даже характера, однако у евреев такого рода "искры Божьи", может быть, сильней нацелены на то, чтобы, разгораясь, освещать пути в неведомое грядущее.
Как говорится, трудно переоценить вклад евреев, пусть одаренных, в мировую культуру, науку, особенно нового времени. Вероятно, совокупность исторических совпадений сделала этот народ в определённом смысле "богоизбранным", но я предпочитаю эту "богоизбранность" в моём понимании экстраполировать на всё человечество, и поясняю - что имею в виду. Осознанный человеком неизбежный свой уход в небытие - на каком-то этапе развития столкнулся с доминантой всего живого на Земле - продолжение рода, и выход из этой коллизии гомо сапиенс, именно сапиенс - нашелся в реализации творческого потенциала, такой возможности эволюции - на высшие её ступени - передачей потомству уже не только генетической информации. Наверное, у каждого народа это реализуется по-своему - его гениями и талантами.
"Нет, весь я не умру...", однако "но не хочу я, други, умирать, я жить хочу, чтоб мыслить и страдать...", - связь между тягой творить то, к чему у тебя талант, призвание, или даже просто трудиться - не подневольно - неявная. Более того: человеку творческому могут быть присущи не только обывательские страхи, но: насколько создаваемое им адекватно представлению в наиболее совершенном воплощении того, что вызрело в душе; или - понято ли, принято ли - читателем, слушателем, зрителем, коллегами из мира науки, философии, друзьями и любимыми... Но это, пожалуй, особый - благотворно-действенный аспект феномена страха.
Может быть, нынешнее неудержимое стремление миллионов людей на планете, грубо говоря, хоть как-то "засветиться" в какой-либо области, где могут проявиться их способности - такой себе отголосок страха - уйти в небытие, безвозвратно, как угасшая звезда в космосе в потустороннюю "черную дыру"? И человеческий феномен страха, разнопланового, сдаётся мне, в наше время выходит на первый план. Несчастья, и самые ужасные, "достают" любого смертного, как бы знатен, богат и уверен на вершине общественной иерархии он ни был. Страх подчиненного: неудовольствие, капризы начальства - придирки, несправедливое лишение должного заработка, повышения по службе, увольнение, оскорбления, сексуальные домогательства, если ты симпатичная особа женского пола; одним словом, зависимость от начальства, полагаю, изощренней, чем для рабов или крепостных; отсюда и страх неопределенности, ожидание худшего.
Но и начальство, даже самое высокое, не гарантировано от, мягко говоря, неприятных сюрпризов: коварства окружения, саботажа повелений, болезней, семейных передряг, а то и покушения, свержения конкурентами, утраты авторитета и популярности, и действительные или мнимые симптомы такого рода бедствий способствуют поселению страха в душах. Смешно, безусловно, утверждать, что для нормальных людей эти страхи так уж отравляют существование, но всё же в разной степени влияют на душевное равновесие. Но нередко они, эти страхи, маскируются под всевозможные фобии: боязнь высоты, малых замкнутых пространств, пауков, мышей, скрытых ядов, многолюдья, коварства лиц противоположного пола, темноты, чужеземцев, лекарственных препаратов... У связанных с современностью фобий родословная уходит в глубь веков - у всех народов и персонифицированные ипостаси нечистой силы, от которой, впрочем, можно защищаться - заклинаниями, амулетами, обращением за помощью к колдунам и священнослужителям - предшественников нынешних психотерапевтов.
Феномен бесстрашия "во имя" - в сущности то же унаследование от "братьев меньших" - продолжения рода, своего рода, для человека - характерной неповторимости этого рода, отраженной в религии или косвенно трансформированной в идеологии. Таковы спартанцы при Фермопилах, Жанна д'Арк, Тарас Бульба, Тиль Уленшпигель, Александр Матросов, Николай Гастелло и многие тысячи защитников отечества в годы войны с фашизмом. Но может ли человек вообще начисто абстрагироваться от страха, как скажем от боли? Строки замечательной поэтессы, прошедшей фронт, Юлии Друниной: "Я только раз видала рукопашный, раз наяву. И тысячу - во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне".
В начале смутных 90-х годов Друнина покончила жизнь самоубийством, и отнюдь не из-за какой-либо личной драмы, о чём свидетельствуют предсмертные высказывания. Это, я бы назвал, страх высшего порядка, страх пророческий. Самоубийства, как следствия отчаянья, - предельная форма страха - впереди только худшее, и только так можно от этого уйти, - такое свойственно исключительно человеку, даже не далёким нашим предкам, но по нарастающей к нынешнему XXI веку. Всегда ли оправдано такое мрачное и безвыходное виденье самоубийцами своего будущего, или по пословице "у страха глаза велики" - и в словаре Даля малоизвестное продолжение этой поговорки - "да ничего не видит"?.. Но - не видит просвета для себя или для своих собратьев и потомков - когда страх преодолевается "во имя"... То, что я обозначил как "пророческий страх" - также "во имя" - того грядущего, которое застилается от большинства людей будничной суматохой, текущими заботами, хлопотами и мимолётными тревогами.
Но какой настоящей трагедией оборачивается страх в переливах многогранного бытия - тут, как обычно, обращаюсь к Пушкину, к его "Маленьким трагедиям". "Скупой рыцарь". "Тут есть дублон старинный... вот он. Нынче вдова мне отдала его, но прежде с тремя детьми полдня перед окном она стояла на коленях воя. Шёл дождь, и перестал, и вновь пошёл (не удержусь - как много значит в этом контексте эта строчка, слова, которые каждый из нас мог сказать между прочим), притворщица не трогалась; я мог бы её прогнать, но что-то мне шептало, что мужнин долг она мне принесла и не захочет завтра быть в тюрьме". Страх заставляет делать выбор между изнемогающими от голода детьми и слабой надеждой, что как-нибудь обойдётся.
Но и для Барона естественный страх бесценности собственной жизни сметается иллюзорностью потенциальных возможностей всевластия в получении любых земных радостей. К слову - а современные нувориши, реализуя свои прихоти - обладания разными видами роскоши, сменяющимися, в основном, плотскими наслаждениями, властью - далеко ли ушли от Скупого рыцаря, разве что не задумываются о том, как их потомки безрассудно "расточат" нажитое. Страх владеет Пушкинским Сальери - что его детища - в музыке - будут сметены в Лету созданиями Моцарта; а Моцарт на вызов "Черного человека" - предрекающего кончину земной жизни, отвечает "Реквиемом". Страх Дон Жуана - утратить лидерство в завоевании женских сердец, на самом деле, как, по-моему, в отличие от иных знакомых мне ловеласов, количество соблазненных представительниц женского пола никак не переходит в качество, в то драгоценное, что вкладывалось в слово "любовь".
Наконец, "Пир во время чумы". "Есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю, и в разъяренном океане, средь грозных волн и бурной тьмы, и в аравийском урагане, и в дуновении Чумы. Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслаждения - бессмертья, может быть залог! И счастлив тот, кто средь волненья их обретать и ведать мог". Признаюсь, в свое время я не мог понять глубины этих Пушкинских строк - а они о преодолении страха, как проявления подлинной свободы. Сальери после того, как услышал сыгранное Моцартом, воскликнул: "…Какая глубина, какая смелость и какая стройность!" - именно та смелость, которой недоставало Сальери - сковывал страх эволюционного консерватизма, принципа "необходимо и достаточно", - который ни обезьянам, ни дельфинам не позволил сделаться "сапиенс" по-человечески, но сквозь который прорвались Гомер, Свифт, Рембрандт, Галилей, Пушкин, Бетховен, Лев Толстой, Эйнштейн, Пастернак, Андрей Сахаров…
Речь идет о бесстрашии творцов, открывающих новые устремления духа человеческого. Зато - об этом могу судить лично - и по тому, что сделалось доступным в документах и воспоминаниях - до какой низости доводил в нашей стране страх людей - и которым было что терять, и - которые унижались, подличали, лицемерили, когда не так уж много могли на этом потерять или приобрести. Еще раз - ссылка на "такое было время" ложна, а теперь, в другое время… Сказанное в наименьшей степени касается простых тружеников - рабочих в промышленности, крестьян - подневольных в какой-то мере в колхозах, и еще более зависимых от властей ныне на Украине, например. Но во все времена были люди, которым внутренняя свобода позволяла быть бесстрашными в отношении к атмосфере нетерпимости к инакомыслию - в плане религиозном, идеологическом, научных догм. Это бесстрашие выражалось в творчестве, но и бросало прямой вызов властям предержащим.
Сошлюсь на предыдущие мои опусы, где говорится о естественной эволюции гомо сапиенс, этнических подвидов, и реализации в ходе этого процесса творческих возможностей тех, в ком "искра Божья" стимулируется также эволюционной востребованностью, проявляющей себя закулисно. И дар предчувствия унаследован от "братьев меньших", не основанный на достаточном информационном фундаменте и разумном анализе. Подробнее я останавливался на этом в связи с проблемой стрессов, этапов их развития, в том числе начальном - с обратной проекцией из возможного или вероятного грядущего. Возможно ли вообще такое - ведь наука не даёт этому мало-мальски внятного объяснения, хотя опять же в предыдущих писаниях я приводил неоспоримые, чуть ли не документальные свидетельства сбывающихся пророчеств.
Кажется, в последнее время, в последние годы, пытаясь посмотреть на себя, как говорится, со стороны, я опровергаю возможность необъяснимого страха, категорически - не за себя, своё благополучие, здоровье, тем более успехи - какие уж там успехи - высказать бы успеть то, что приходит в голову, может, и бред какой; но - за своих родных - жену Сашу, детей Алёшу и Олю. Они обычно не со мной, и я надумываю разные тревожные ситуации, в которые каждый из них мог вляпаться. Наверное, у меня такая старческая фобия, но размышляя о судьбах человечества даже в наступившем веке, вижу мрачноватую перспективу, снова-таки не исключено - такова метаморфоза старческой фобии эдакого финта.
Тем не менее, попробуем в этом разобраться без предвзятости. С первых шагов своего вхождения в мир человеку пришлось сталкиваться с гораздо большим числом, можно сказать, неизвестных - с перевода на язык действительности из математики, - чем существам дочеловеческим, полагающимся на реакции генетических программ или на отработку условных рефлексов. Выводы о предстоящем, к примеру, о наступлении весны или осени, разливе рек, перемене направлений ветров, миграций сухопутных и водных тварей - человек научился делать на основании многолетнего опыта, в том числе предков; астрономических наблюдений, арифметических действий, повторяющихся примет - и внешних и самочувствия, а также - интуиции. И оба направления, будем говорить - научное прогнозирование на любых уровнях - от древнеегипетских земледельцев до современных солиднейших футурологических учреждений, и - пророчества, основанные исключительно на интуитивном виденьи грядущего - развивались параллельно.
Перечитываю "Путешествия Гулливера", и лишний раз убеждаюсь, как злободневно-вечны мысли и образы, созданные гениями; и при желании каждый, кто не гонится за сомнительным свеженьким, но вчитывается, вслушивается, всматривается в духовно-нетленное, с удовольствием найдёт не одно, а множество подтверждений вышесказанного, и сможет прокомментировать это с высоты, а лучше - с отдаления дня нынешнего. Из "Путешествия в Лапуту". "Большинство лапутян, особенно те, кто занимается астрономией, верят в астрологию, хотя и стыдятся открыто признаваться в этом". Давно минула эпоха Кеплера, астронома и попутно астролога, и теперь раздельно служат науке тысячи астрономов и обывателям - также тысячи астрологов.
Из описания посещения Гулливером Лапутянской академии можно сделать поспешный вывод о снисходительно-презрительном взгляде автора "Гулливера" на науку в целом, однако саркастические стрелы направлены против "прожектёров", предполагающих воплощением своих технических идей в жизнь, "осчастливить человечество". Надо отдать должное - примеры "изобретений" - один другого нелепей и комичней: извлечение солнечных лучей из огурцов, превращение льда в порох, постройка домов, начиная с крыши, замена шелковой нити паутиной, применение клизмы как универсального лечебного метода, составление содержательных текстов посредством устройства по принципу датчика случайных чисел - сочетаний отдельных букв. А ещё профессора языкознания предлагали "сократить разговорную речь путём сведения многосложных слов к односложным и упразднения глаголов и причастий..."
Что касается последнего - то как бы порадовались лапутянские языковеды, послушав в Киеве разговоры большинства молодёжи! Но - спустя века мы вправе представить всерьёз метаморфозы прожектов лапутянских чудаков. Ну, не солнечные лучи из огурцов, но атомная энергия из урана, холодных кусков металла; не превращение льда в порох, а получение динамита; нити шелкопряда заменяет синтетическое волокно; некоторые строительные технологии предполагают начинать строительство домов, заполняя каркас "с крыши"; я лично большой поклонник очистительных процедур именно клизмой; современная литература порой превращается в бессвязный "поток сознания", а уж автор этих строк ещё как этим грешит...
Осмеянию Свифт подвергает и, так сказать, космические страхи обитателей воображаемой страны. "Лапутян находятся в вечной тревоге и ни одной минуты не наслаждаются душевным спокойствием, причём их треволнения происходят от причин, которые не производят почти никакого действия на остальных смертных. Страхи их вызываются различными изменениями, которые, по их мнению, происходят в небесных телах. Так, например, они боятся, что Земля вследствие постоянного приближения к ней Солнца со временем будет всосана или поглощена последним; что поверхность Солнца постепенно покроется коркой от его собственных извержений и не будет больше давать света; что Земля едва ускользнула от удара хвоста последней кометы, который, несомненно, превратил бы её в пепел... Вследствие страхов, внушаемых как этими, так и другими не менее грозными опасностями, лапутяне постоянно находятся в такой тревоге, что не могут ни спокойно спать в своих кроватях, ни наслаждаться обыкновенными удовольствиями и радостями жизни".
Несчастные и озабоченные совсем не тем, что требуется для нормальной жизни, лапутяне, и под стать этому их Академия, о которой выше шла речь. И ещё ведь: " В этих заведениях профессора изобретают новые методы земледелия и архитектуры и новые орудия, и инструменты для всякого рода ремесел и производств, с помощью которых, как они уверяют, один человек будет исполнять работу десятерых; в течение недели можно будет воздвигнуть дворец из такого прочного материала, что он простоит вечно, не требуя никакого ремонта; все земные плоды будут созревать во всякое время года, по желанию потребителей..."
Через несколько десятилетий после написания этого на родине Джонатана Свифта началась промышленная революция, и плоды развития науки и техники во многом превзошли вроде бы бесплодные мечтания лапутянских профессоров. Напрашивается вывод: напрасно великий сатирик обрушивал язвительные стрелы на учёных, допустим, даже с приставкой "псевдо", однако и впрямь на учёное сословие. Гулливер посещает процветающее поместье вельможи Мьюноды, который "не будучи человеком предприимчивым, продолжает действовать по старинке, живёт в домах, построенных его предками, и во всём следует их примеру, не заводя никаких новшеств". Одним словом, нападки на потуги науки и техники облагодетельствовать человечество, улучшить условия существования миллионов людей на Земле, по убеждению Свифта, бессмысленны, бесплодны и даже пагубны.
Задумаемся: а так ли не прав этот, по моему мнению, основоположник того, что теперь именуют антиутопиями, миров, в которых человеческая личность настолько девальвируется, и счастье его подгоняется под обеспеченное содержание домашнего животного?.. Кипят игрушечные страсти в кукольной Лилипутии; и то же поражает узнающих о наших нравах благородных великанов, хочется добавить - духа; и много ли надо, чтобы люди проявляли себя как йеху... Это донельзя утрированно, но сгущенные краски не исказили главное.
Люди добрые! Впрочем - какие вы - добрые? Угомонитесь! Задумайтесь - чего вы хотите и за счёт чего собираетесь улучшать своё существование! Кому повезёт - за счёт собратьев - подданных или, для Британской короны - миллионов туземцев в Азии и Африке - не так ли? Лучше, наверное - за счёт легиона неодушевленных помощников благодаря развитию механики, химии, энергетики - жить станет легче, может быть, намного легче, но - лучше ли - в полном значении этого слова, зачастую толкуемого превратно?
В этом, должно быть, пафос настоящей гуманистической "третъеспиральной" составляющей: от Библейских пророков и философии древней Индии, Китая до призывов Иисуса, холстов Рафаэля, музыки Иоганна Баха, поэзии Пушкина, творений Льва Толстого... А как же наука и техника - нешто лишь усугубляет разрыв между благостным человеческим бытием и царством ненасытных желаний? Нет, я благоговейно преклоняюсь перед подвижниками и служителями науки во все времена - вместо всемогущего повелителя, Всевышнего - мне и всему человечеству открывается - каким образом нечто достигает изумительного совершенства. Для меня, надеюсь, не только для меня - основополагающие принципы монадологии, совместимости монад в сигмонадах любых уровней, и - человечества на его пути.
Но не сбиваемся ли мы, люди, с единственной надёжной тропинки у отвесной горы впритык над пропастью? А тревоги учёных в начале XXI века гораздо обоснованнее, чем лапутянских - можно считать, современников Свифта - три века назад. На, казалось бы, широких дорогах прогресса просматриваются - не сказать непредвиденные и возможно непреодолимые прёпятствия. Прежде всего - оскудение природных ресурсов: нефти, природного газа, отчасти каменного угля, как основ энергетической базы; истощение запасов добываемых полезных ископаемых; нехватка пресной воды; нарастающий дефицит пищевых продуктов для возрастающего населения планеты; наконец, всё это сопровождается резко усиливающимся экологическим неблагополучием.
И тут одна надежда - на ту же науку, уже не прожектёрскую, но, как и доныне, воплощаемую во вполне реальные достижения во всех областях жизни людей. В частности, в области вооружения, к нашему времени -эффективнейших средств массового уничтожения - хоть целых городов, а то и стран. А во что может вылиться "конфликт цивилизаций"?.. Так что может противостоять этому, мягко говоря, негативному? На заре человечества у разных народов возник культ предков, с осознанием их роли не только как биологических продолжателей рода. Но со временем этот культ от ритуальных захоронений трансформировался в эстафету памяти в мифологическом обрамлении, и, приобретая с веками уже более явственные реальные черты с подтверждением их дошедшего до потомков духовного наследия, - в эмоциональном, что ли плане, сдвинулся в сторону культа потомков.
В дочеловеческом мире всё ограничивается следующим поколением, и только: рыба-самка выдала тысячи икринок, самец напустил молоки, а дальше - выживайте; немногие виды животных заботятся о новорожденных несколько месяцев, не говоря уже лет. Совместное проживание, скажем, в обезьяньем стаде нескольких поколений никак не выделяет между особями степень родства. Единое племя, где все кровные родственники; сплоченный клан - такое или осталось в прошлом, или сохраняется, главным образом, в государствах Востока, преимущественно в провинциях, - возобладали иные формы межчеловеческих связок. Но при значительном увеличении средней продолжительности жизни замечена любвеобильность бабушек и дедушек к внукам, а то и к правнукам.
И пережившим и воспринявшим драматические недавние века и трагический двадцатый, поневоле приходится задуматься: а каким образом я могу способствовать более счастливой жизни правнука? И не случайно мрачные картины грядущего как откровения представали вплоть до апокалипсиса пророкам ещё в библейскую эпоху. Но люди, миллиарды людей на белом свете - разные, даже очень - по ряду параметров личности. Для кого-то по примеру "братьев меньших" - если вдруг есть возможность нажраться не только досыта, но и сверх того - сколько влезет и сколько можно закопать про запас; а для других - как-то прожили сколько-то без особых потерь, а там - "даст Бог день, даст и пищу". Для третьих - во главе угла самореализация при более или менее внятном признании определённых заслуг, успеха, поощрение - желательно в СМИ. И, как во все века, находятся люди творческие в том отношении, что обладают обостренным интуитивным чутьём ветров, доходящих до них из будущего.
И это не просто тревожные дуновения, но призыв как-то повлиять на настрой идущих по непроторенной, полной опасностей, дороге человеческой истории - каждого народа и каждого гражданина. Нет, не набором мрачных предсказаний - этим уже повзрослевшее человечество не напугаешь - видали всякое, и сказки о конце света уже не для нас, и увещевания в духе всеобщей любви принимаются с оговорками - дескать - как гражданин законопослушный и добропорядочный таким образом проявляю своё расположение к ближним и дальним - что ещё требуется. И нечего пугать меня тем, что может будет даже в этом веке, а может и не будет...
Вся надежда на людей из будущего. Только сразу - ничуточки фантастики, инопланетян, "параллельных миров" - но в рамках монадологической логики. Допущение, а, если угодно, постулат: любая сигмонада, объект определённого уровня сложности, состоящий из отдельных частей, образуется в соответствии с единственно возможным для более или менее длительного существования заранее выверенной совершенной структурой, взаимоотношениями составляющих, свойствами и возможностями. Это относится к образующимся в космосе, в звездах атомам, и самим звёздам, и всему живому - вирусу, верней, одной из разновидностей вирусов; муравью - каждому из сотен видов; человеку - не только с этническими разновидностями, но и особенностями каждой личности.
Пускай повторяюсь, но напоминание нелишне в данном контексте. И снова об эволюции живого - на основе предыдущего при реализации возможностей возвышения по эволюционной лестнице - с большей свободой выбора в различных ситуациях, что способствует жизнестойкости особи и продолжению рода. Для гомо сапиенс уже эти возможности значительно расширились благодаря памяти опыта поколений сверх генетической, и возникновению у отдельных индивидов возможностей - способностей, таланта в той или иной сфере - пополнять и укреплять информационную компоненту - "третьеспиральное" - по тому же принципу эволюции живого - делать данный вид вполне жизнеспособным в его экологической нише, но, вероятно, не без того, бывали и тупиковые ветви эволюции.
Так вот - вся надежда на эту закваску в душах тех, кому контуры будущего - а я ранее пробовал разъяснить, как это складывается в Окине - всеобщем информационном поле - доступны хотя бы для неосознанного формирования и реализации творческого потенциала, - подстраиваются под воплощение построения оптимально-выживающего в таких контурах, которые проецируются из будущего, как единственно приемлемые для существования человеческой сигмонады. Так же, как воплощаются - по Платону в сегодняшнем моём понимании "идеи" атома углерода или урана, галактики, Солнечной системы, амёбы, земляники, муравейника, стада обезьян определённой породы - каждой сигмонады, рождающейся во вселенной и способной существовать - сколько отпущено судьбой.
И по-моему, по-монадному - всё будет зависеть от совместимости человеческих монад - отдельных людей и сигмонадных образований - этнических, социальных, религиозных, корпоративных, творческих - в общечеловеческой сигмонаде. Если метафорически это борьба между Добром и Злом, то - между связующими эти монады - сигмонады - какими разъяснялось ранее, и - разрушающими эти связки.
ЛЮБОВЬ КАК ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ
ФЕНОМЕН
Феномен - по определению словаря, во втором значении: "В философии всякое явление, постигаемое при помощи органов чувств - в противоположность ноумену, постигаемому разумом и составляющему основу феномена". А не попробовать ли просветить феномен любви человеческой посредством превращения его в ноумен, то есть понять, постичь, попытаться - откуда, почему, зачем, в конце концов, возникает и проявляется очень различно такая штука, которую, в общем, можно именовать любовью? Но на этом пути, прежде всего, настораживает: расплывчатость, многозначность, неопределённость слова или понятия - любовь, как в одном из предыдущих опусов прояснялось выдержками из "Толкового словаря русского языка" Даля. Для полноты картины можно представить и такое, вполне современное: интервьюер просит прохожих одним-двумя-тремя словами завершить по-своему, не раздумывая, откровенно - что сходу придёт в голову - завершить начало: "Я люблю…"
Исходя из своего немалого жизненного опыта и общения на протяжении десятков лет не с одной тысячей самых разных граждан и гражданок, могу представить себе такие предпочтения в любви. Итак, подряд, безо всякой связи - я люблю... свою жену, свою маму, своих детей, свою родину, деньги, выпить, сало, музыку, дать в морду, плавать, театр, лес, смотреть на огонь, Достоевского, сериалы, лето, хорошую компанию, своего кота, президента, порно, розы, старинную мебель, фотографировать, брюнетов, полных дам, химию, своё авто, танец живота, путешествовать... Полагаю, любой из возможных читателей мог бы что-то из этого сумбурного перечня отнести к себе, а также дополнить своим, и, конечно, далеко не единственным.
Конечно, если отсечь сугубо материальное, ограничиться чувствами родственными; или тем, чему посвящена любовная лирика - от античной, древнекитайской до наших дней; или любовью с эпитетом "возвышенная" - к Богу, к отечеству, наконец, к ближнему, которого по-христиански следует "возлюбить как самого себя", - то лишь ограничиваясь любовью, будем считать, идеализированной - сумеем ли к такому феномену подступиться с аналитическим инструментарием ноумена? Добавить к этому можно, разве что, такое - в отрицательном плане, то есть с рефреном "Я не люблю...", как в песне Владимира Высоцкого, возможен разнобой ответов, подобный вышеприведенным "Я люблю...", и весь комплекс приемлемого, желательного в большей или меньшей мере для данного индивида, равно как и неприемлемого, отвергаемого, целесообразней рассматривать, так сказать, во всей полноте.
Иначе говоря, в контексте всего многогранного человеческого существования и эволюции рода человеческого. В предыдущем опусе несколько страниц посвящено Михаилу Зощенко, упоминалась его "Голубая книга", где в разделе "Любовь", как и в других, на выразительных исторических примерах и житейских историях иронически повествуется о человеческой глупости, жадности, лицемерии, подлости и тому подобное - с привкусом жалости и к тем, кто от этого страдает, и к тем, кто этим злоупотребляет. Последние представлены глупцами в книге Екклесиаста, историческими персонажами на страницах "Опытов" Монтеня, в "Мыслях" Паскаля - абстрагированно, во дворце правителя Лилипутии у Свифта, в "игрушечных дел людишках" и сказках Салтыкова-Щедрина; и даже у Чехова настоящая любовь не частая гостья в его рассказах и пьесах - и то не очень счастливая...
Конечно, на таком мрачном фоне - о какой любви может идти речь, но и у автора Екклесиаста была "Песня песней", и у перечисленных классиков в их биографиях были проблески любви в самом просветленном смысле слова, но мне хотелось бы совершенно отойти от морали, и рассматривать этот феномен под условным обозначением "любовь", как, допустим, физик происходящее в микромире или астроном в космосе, раскрывая определённые закономерности, но, разумеется, не сводя невероятную сложность сущности человека к Декартовому механицизму. Надеюсь, что те положения моего мировосприятия, которые свел в некую систему под заимствованным названием - монадология, основанную на понятных постулатах, смогут помочь разобраться в феномене любви - в различных её ипостасях, ответить на ключевые вопросы, проходящие красной нитью в моих опусах, выставленных на сайт в минувшие примерно полтора десятка лет.
Основополагающий принцип образования и более или менее устойчивого существования относительно сложных по составу и структуре - как называю - сигмонад из монад попроще, как, например, атомы из элементарных частиц, молекулы из атомов, галактики из звёзд, живые организмы из функционально различных клеток, народ из множества индивидов, это - совместимость составляющих сигмонаду, что в результате обеспечивает приобретение сигмонадой возможностей взаимоотношений с другими объектами, которых не могло быть у входящих в неё монад - повторяю вкратце не раз утверждаемое в предыдущих опусах и подкрепляемое рядом примеров, опять-таки - от атомов до народов, и на этом принципе совместимости собираюсь выстроить конструкцию, моделировать самые различные проявления феномена любви в широком плане.
Так неужто по привычке я начну даже не с Адама и Евы, а с атомов, причём в духе антропоморфизма иных философов древности, или, лучше, в мультфильме для школьников: встречается парочка атомов водорода с атомом кислорода, вспыхивает любовь, и вот это уже неразлучная семейка - ну, не пара, а тройка, и так бывает, но зато - какие возможности у этой семейной молекулы, у массы ей подобных - смотрите - как необыкновенна обыкновенная вода, как изумительна и удивительна в разных своих свойствах и проявлениях, да и нас с вами без неё на свете не было бы... Нет, понятно, о любви атомов - это слишком, но о любви голубей тоже не надо - наблюдаю ежедневно на своём балконе, но вот у лебедей - выдумка? А ваша собачка - не откажетесь - если с эпитетом -"любимая", - разве она, или он - пёс - не любит хозяина, хозяйку, можно сказать, неистово? Разве не тоскует, когда вас нет рядом, разве не готов на всё ради вашего благополучия?
И всё же - это собачья, а не человеческая любовь, даже если таковая к азартным играм или сексуальным утехам. Однако ни в коем случае нельзя рассматривать любовь человеческую в отрыве от того, что унаследовано от "братьев меньших". В сверхзадаче любого вида живого - продолжение рода - для части животных - забота о беспомощном после рождения потомстве - пока не сможет обеспечивать себя самостоятельно. Цыплята гурьбой бегут за курицей, обучаясь попутно находить съедобное, утята плывут за уткой, трясогузка приносит в клюве птенцам пойманных насекомых, откармливая и подброшенного кукушонка, которого его мамаша пристроила таким образом. Кормящая не только материнским молоком волчица подросшим волчатам отрыгивает куски мяса из добычи; кенгуренку уютно в тёплой сумке под животом родительницы.
Генетическая основа дочеловеческих предков у вида гомо трансформировалась в окрашенное тем, что с полным основанием вправе называться любовью, как уже говорилось, в самом высоком значении этого слова. И тут люди до пределов, можно сказать, прекрасного и ужасного, расширили диапазон унаследованного генетически. И сегодня, по крайней мере, в наших краях, случается, что "залетевшие" на жаргоне, непристроенные молоденькие мамаши в буквальном смысле выбрасывают новорожденных и здоровеньких младенцев - хорошо, если их находят живыми и выхаживают. И в далеком или недавнем прошлом немало примеров, когда и в бедные, многодетные семьи принимали детей родственников или соседей, оставшихся сиротами, или скрывали во время оккупации фашистами несовершеннолетних евреев, понимая чем это грозит.
Столь же разнообразны взаимоотношения между родителями и детьми, вообще сменяющими друг друга поколениями - здесь довлеют и этнические традиции, и семейные, и натуры даже близких родственников. А любовь к родителям и дедам-прадедам - и тем, что уже покоятся в могилах - это уже чисто человеческое, и объяснимое; феномен также исключительно человеческой памяти, как обязательное составляющее продолжающейся эволюции рода человеческого, что я разбирал отдельно. И дети, повзрослевшие и даже сами ставшие родителями, - не скажу - для всех нас, как для кого, но воспринимаются во многом так, как в далёком былом, и не всегда сознаём, что наша опека уже может выражаться лишь в виде помощи и ненавязчивого сочувствия, если в этом есть нужда. И, наверное, мы с женой далеко не единственные в мире - трепетно относящиеся к внуку, и статус даже физически немощных старцев, интерес к прошлому - своих предков, своего народа- подобного в дочеловеческом нет и в помине, достаточно генетической направляющей, обеспечивающей совместимость данного вида и особей этого вида с той экологической нишей, на которой обосновались.
А для человека его личная совместимость с миром выходит на первый план. Задумываемся ли мы над тем, что в евангельском "возлюби ближнего как самого себя" - любовь к самому себе несомненна, и делиться этой любовью даже с ближним - совсем не каждый может и хочет. Рискну утверждать, что и жертвенно возлюбившие ближних и даже врагов своих осуществляют тем самым по-своему свою совместимость с миром, и движущая сила его мыслей и поступков при этом, как ни парадоксально покажется на первый взгляд - любовь к себе, внутреннее стремление быть в согласии с самим собой, что - надо сказать - не так-то просто, о чём ранее шла речь в предыдущих опусах. И подвижники, нередко бескорыстно одаряющие плодами своего творчества - не те ли, что не показным омовением ног собратьям, но насыщением души или улучшением качества существования воистину "возлюбили" - и ближнего, и дальнего, но их самовыражение происходило именно от того, что как "любовь к себе" совмещается с миром в наиболее выразительном виде.
Поиск совместимости - доминанта жизни, пожалуй, каждого из смертных, естественный и отрегулированный во всём дочеловеческом - законами природы, а для живого - генетическими программами, но недостаточный для относительно гораздо более свободного выбора у гомо, тем более гомо сапиенс. Чем же может быть обусловлен этот выбор? Прежде всего, такими особенностями генетического кода человека, которые делают столь всеохватывающими функции именно человеческой памяти, позволяют овладевать разветвленной членораздельной речью, широко разнообразят возможности выбора того, что, снова акцентируем, - совместимо с сущностью того или иного индивида. Намётки такого рода индивидуализации особей по мере восхождения видов по лестнице эволюции - можно заметить и у "братьев меньших", например, домашних любимцев - собак или кошек - даже одной породы и одного помёта - различия в характерах, поведении, предпочтениях в пище. Скажем, наш покойный кот Мика почему-то обожал шоколад и винегрет - в отличие от своих собратьев, и, тем более, далёких предков.
С детства я - сладкоежка, а для жены моей излюбленны рыбные блюда, рыба во всех видах, что унаследовала и наша дочка, а вот сын предпочитает мясные кушанья; семья равнодушна к алкогольным напиткам, разве что изредка рюмочка превосходного вина; сын, правда, по части всего спиртного теоретик-аналитик отрасли. Может быть, к злоупотреблению выпивкой вынуждают драматические жизненные обстоятельства, или, как полагают иные исследователи, некоторые типы алкоголиками, а, может, и наркоманами, грубо говоря, не становятся, а рождаются. В пользу такого предположения опыты с крысами, вроде бы совершенно одинаковыми по всем статьям, однако, когда начали жаждущим подмешивать в поилки алкоголь, то одни крысы к такому питью не прикасались, а другие, наоборот, пристрастились, и даже предпочитали такую, можно сказать, водку - повыше градусом.
Не следует ли из этого, что, скажем, пьяница или наркоман стремится - пусть подсознательно - притушить синдром несовместимости с действительностью, вероятно, по причинам очень различным - от лежащих на поверхности - неудачи в семейной жизни или по службе, до глубинных и вряд ли внятно объяснимых душевных разладов иных творческих личностей, хотя творчество само по себе - высшая совместимость с эволюционной направляющей рода человеческого. Но поиск совместимости зачастую в большом и малом в нашей жизни основывается на предрасположении; предвкушении того, что принёсет в определённой степени удовлетворение - физическое или духовное; предчувствие приближения желаемого. Нельзя сказать, чтобы нечто подобное не было присуще и нашим "братьям меньшим". К примеру, свою любовь к курятине лиса может проявить соответствующим манёвром, понятно, не таким, как в басне Крылова "Лиса-строитель", когда в сооруженных ею для них хоромах, куры отчего-то пропадали одна за другой, поскольку в этом сооружении басенная Лиса "для себя оставила лазейку" - басня в наши дни более чем актуальна. У некоторых видов животных в привычном рационе есть более желательная, вкусная - на человеческом языке - пища; и в отношениях полов наблюдаются предпочтения со стороны самок, соперничество самцов за обладание приглянувшейся будущей родительницы его детей.
Что греха таить - каких-то граждан и гражданок устраивает физиологическая совместимость на час или на ночь, когда они по дикому новейшему словосочетанию "занимаются любовью". Правда, и при этом какие-то особенности партнёра, партнёрши представляются привлекательными, соответственно настраивают, возбуждают. Тут также мы недалеко ушли в принципе от "братьев меньших" - и у волка, что подкрался к овечьей стае, в его, пускай подсознательном воображении - аппетитная свеженина, и у него от этого, по поговорке - "слюнки текут"; а в буквальном смысле такое слюноотделение у подопытной собаки после звукового или светового сигнала, регулярно предшествующего кормёжке - подтверждало теорию академика Ивана Павлова о выработке условных рефлексов. По-человечески условные рефлексы трансформируются в привычки, которые, если поразмыслить, помогают нашей совместимости с жизненной неупорядоченностью, что может каждый раз требовать определённого выбора, метаний, нервной напряженности - а так упорядоченная цикличность для живых организмов, и для нашего - гарантия от стрессовых нагрузок, их разрушительного воздействия.
Вместе с тем и к непривычному отношение у нас отнюдь не безразличное, можно назвать - заинтересованное, разумеется, у каждого по-своему. И снова возможна аналогия с "братьями меньшими", которые встречаясь с чем-либо незнакомым, на основании показаний органов чувств и генетической аналитики определяют - что это: полезное, враждебное или безразличное. Для человека эти - если можно сравнить - черно-белые критерии сделались многоцветными, со всевозможными оттенками, переливами, сочетаниями. И в это разноцветье вплетается эмоциональное, интеллектуальное, эстетическое. И в поиске совместимости, нередко призрачной - оторвавшийся от жесткой генетической привязки к неизменному образу жизни человек - отдаётся во власть воображения, а в этом - не надо быть сказочником или фантастом - достаточно припомнить сновидения, когда видится и слышится совершенно невероятное, но спящему кажется, что это такая вот действительность, и - совершенно отрывается ли наше сознание от подобного наяву?
Можем ли мы представить - какие сны видят хотя бы собаки, как Чеховская Каштанка? Или - из каких глубин памяти, почему, в связи с какими нашими осознаваемыми или подсознательными переживаниями, происшествиями - в раннем детстве или накануне, отчего в таких причудливых вариациях - проносятся и сникают сны, сигнализируют ли о недугах организма, и реальны ли пророческие? А насколько сон и сновидения способствуют нашей стабилизированной совместимости - и это пока на уровне гипотез. Склонен полагать, что, как и сон с отключением активного сознания, эволюционная направляющая мобилизовала феномен сновидений для той же цели, по-житейски выражаемой словами: душевное равновесие. А много ли надо для влюбленности - совместимости своего представления, не совсем определённого, хотя и под знаком данной личности - об идеале - с его кажущимся воплощением?
Из Пушкинского "Каменного гостя": "Дон Гуан: "Её совсем не видно под этим черным покрывалом, чуть узенькую пятку я заметил". Лопорелло: " Довольно с вас. У вас воображенье в минуту дорисует остальное; оно у вас проворней живописца, вам всё равно с чего бы не начать, с бровей ли, с ног ли". Неужели "остальное" - это только плоть, и ничего сверх того, что может дать женщина мужчине, и наоборот? А разве того же Дон Гуана и легкомысленную, и, похоже легкодоступную Лауру не связывает то, что она замечательно исполняет сочиненные им песни? И много ли надо было Пушкинской Татьяне, чтобы без памяти, на всю жизнь влюбиться в Онегина, с которым, когда он с воздыхателем её сестры явился в их дом, она вроде бы и не перекинулась парой слов? Мне кажется, что она интуитивно почувствовала в нём, подстать ей, незаурядную личность, и Пушкинское же "она ждала кого-нибудь..." опровергается тем, что отказывала женишкам уровня Петушкова, и замуж вышла нехотя.
И по себе могу судить - иной раз влюблялся вдруг, и какое-то табу заставляло меня лишь мысленно предаваться чарам почти незнакомки. Об одной такой влюбленности - перепечатка на моём сайте сохранившихся страниц дневника двадцатилетнего фантазёра, как я теперь замечал, возможно, материала для психиатра. Была и другая, похожая влюбленность примерно в те же юные годы. И когда я несколько лет назад, то есть спустя больше, чем полвека, пришёл к ней, в музей Западного и Восточного искусства, директором которого она была ряд лет, - предлог для посещения - презентовать случайно оказавшуюся у меня книгу, изданную в Киеве небольшим тиражом в начале XX века и вероятно представляющую интерес для связанных с этим музеем научных работников в определённом направлении, так вот - когда я признался, что в студенческие годы она мне очень нравилась, то неожиданно для меня услышал: "Наверное, не проявили должной настойчивости..."
Внутреннее табу на естественную близость с разными представительницами прекрасного пола нарушалось, как правило, по инициативе последних, может, не всегда впрямую, и нельзя сказать, чтобы мимолётные или относительно длительные отношения такого рода приносили мне, как говорится, много радости, за единственным исключением - наверное, это можно назвать любовью по-настоящему - к той, матерью моих детей, с которой вскоре отметим 46 лет, с того дня, как я получил от неё, моей студентки, стихотворное признание...
Высшая совместимость супругов - с античных Филемона и Бавкиды, или рельефней - Одиссея и Пенелопы - не в счёт - ни волшебная нимфа, ни гипнотически очаровывающие сирены, и знатные женихи на выбор. Если по Льву Толстому, "все счастливые семьи похожи…" - как благополучные или верней бесконфликтные, за годы притёрлись друг к другу, свыклись с достоинствами и недостатками друг друга, и не более того, то такой уровень совместимости не обязательно дотягивает до увенчания невянущей любовью. В этом плане антитеза семья, каждая из которых "несчастлива по-своему" - безликими рядами семей условно "счастливых", на мой взгляд, неопределённа, и жизнь, и литература дифференцируют и в такого рода отношениях, не только семейных пар, я бы обозначил - накал совместимости. Термин этот - "накал" - из области обработки металла. Для придания определённой формы при возрастании пластичности заготовка нагревается, и по мере повышения температуры сперва раскаляется докрасна, вернее, по стадиям каления - темно-красное, ярко-красное, желтое и наконец - белое. В словаре "довести до белого каления" - сильно рассердить, взбесить.
Но применительно к совместимости - эти стадии бывают обратимыми - скажем, от бурных и скоротечных любовных отношений, как говорят, романов - до охлаждения вплоть до враждебного отчуждения. Но это один, частный пример поисков совместимости и возможных положительных или отрицательных результатов, когда этот поиск результативен. Пройдёмся по самым различным областям человеческих устремлений, в которых та или иная личность, что называется, находит себя. Даже не знаю, с чего начать. Пожалуй, с самого распространенного в минувшие века и тысячелетия у всех народов - человеческого труда во имя жизнеобеспечения некоторой части своих соплеменников. Охотник, земледелец, строитель жилищ, - так же был совместим в своём образе жизни с тем, к чему он был способен изначала. Собственно, любое живое существо вроде бы занимается тем же - добывает пропитание охотой или нахождением того, что входит в его рацион; строит муравейник, гнездо, нору, и эти занятия ничуть его не тяготят, и удачная охота, изобилие вокруг съедобного, надёжное убежище для себя и потомства, вероятно, доставляют удовлетворение, чтоб не сказать - удовольствие, как высокий накал совместимости с тем, чем может одарить жизнь.
Но человеку открылись возможности, сверх довольно жесткой генетической программы дочеловеческих живых существ, - преодолеть совместимость своего бытия лишь с тем, что природа в готовом виде наготовит в отведенной экологической нише. Преодолеть благодаря безостановочной эволюции вида гомо, пульсирующей, но с вектором - гомо сапиенс. Вооруженный копьем, луком со стрелами охотник; земледелец, знающий, что брошенные весной в подготовленную почву зёрна, осенью одарят богатым урожаем; терпеливый первобытный натуралист, одомашнивший некоторых животных в своей зоне обитания и также окультуривший растения - замечательно плодоносящие; умелец, сообразивший, что кирпичи из обожженной глины - отличный элемент для сооружения хоть Вавилонской башни - эти люди во множественном числе наращивали совместимость людей со всеми землями, на которых расселились сотни народов.
Допускаю - может показаться, что автор беззастенчиво оседлал полюбившееся, как нечто универсально объясняющее - слово, термин - совместимость, что ж, поставим альтернативное - из заголовка опуса - любовь - та же творческая движущая сила, в основе которой лежит стремление - да, именно, к совместимости, если угодно, с самим собой, со своей индивидуальной человеческой сущностью, по возможности свободно избранного поприща. А вообще, что касается деятельности человека достаточно повзрослевшего, будь то трудолюбивый крестьянин или также увлеченный своим ремеслом, искусством, наукой - если это соответствует способностям, характеру, наклонностям, то разве не уместно при этом понятие совместимости? Причём век от века по нарастающей всё более разветвляются варианты такой совместимости. Например, - уже в совсем новое время столько спортивных дисциплин, спортсменов, достигших выдающихся результатов. Именно - избранных, и, наверное, неспроста каждый - то, в чём он сможет проявить себя наилучшим образом. Один - спринтер, другой - стайер, у кого-то успехи в спортивной гимнастике, а у кого-то в художественной, но никак не поменяются выбранным амплуа; боксёр - не дзюдоист, и дзюдоист - не боксёр.
Разносторонние гении, как Леонардо да Винчи уникальны, и параллельные основному творчеству увлечения, даже когда это значительней, чем скромное хобби - не считаются, может быть, напрасно. Борис Пастернак решительно отринул философию и музыку ради поэзии, верней, литературы - превосходных переводов, поэтической и глубоко серьезной прозы. Альтист Баршай изменил скрипке, и недаром. Пианист в какой-то момент чувствует себя более совместимым с органом, а то и со старинным клавесином. Эстрадные и оперные певцы - "две большие разницы", как - прибавляют - говорят в Одессе, нет, в прошедшем времени, - в той легендарной Одессе. В "Ранней ягоде" - разделе о близнецах после упоминания о поразительном сходстве братьев-близнецов Бахов - двоюродных великого Иоганна Себастьяна, и тоже музыкантов, следуют строки, которые позволю себе процитировать - не исключаю, что читающие этот опус не станут листать "Раннюю ягоду", или наоборот, а скорей всего - не стоит рассчитывать на возможных читателей моего интеллектуального дневника. Тем не менее, цитата: "После упомянутых Бахов можно указать на оперных дирижеров Вилли и Вольфа Гейнц. Между прочим, иногда они любили проделывать такой трюк: в антракте один брат заменял другого у дирижерского пульта, и ни публика, ни даже оркестранты не замечали подмены". В самом деле, согласно декларированному положению о совместимости - во всём и внешне, и характерами, способностями, наклонностями - близнецы должны подвизаться на абсолютно одинаковом поприще. Но - продолжим цитату из "Ранней ягоды": "Имена братьев Пикар звучат, когда вспоминают пионеров воздухоплаванья. Они сызмальства мечтали о полёте, и осуществили близнецы свою мечту с помощью воздушного шара. Однако, кроме того, они были учёными: Жан Пикар - физик, а Огюст - химик". Это - не единственный пример, акцентирую - поиска, тем более, свободного - совместимости того, к чему наиболее тянет - с реализацией этого, и какие тончайшие индивидуальные свойства души - даже у каждого из близнецов - способствуют этому.
Можно отметить и такую особенность - при удавшемся поиске совместимости с чем бы то ни было - вполне материальным и так потребляемым или воспринимаемым зрением, слухом - как информационно привлекательное, а также - с исповедующим своё сообществом, с завораживающим кумиром, - при всём подобном в душе происходит аналогичное абстиненции, - это медицинский термин, обозначающий зависимость от наркотического воздействия на организм, психику - в весьма широкой гамме - начиная с кофе, табака, алкоголя и кончая сильнодействующими синтетическими наркотиками. Входит не только в привычку - это ещё не беда или полбеды, но в настоятельную потребность; систематическая подпитка наметившейся и усиливающейся необходимости совместимости ради достижения удовлетворенности, как это порой ни печально - любой ценой.
Но не происходит ли в обычной жизни заурядной или незаурядной личности нечто схожее с вышеобозначенным - следовании тому, что определилось как совместимое с индивидуальными потребностями, удовлетворенностью, пускай равновесием? Предложил бы возможному читателю припомнить - и проанализировать что ли - как протекают дежурные будни, начиная с утренних гигиенических процедур, и традиционного завтрака, и кончая вечерними развлечениями и отходом ко сну. Обратите внимание на то, как реагируете на перемены - даже в мелочах, раздражает ли вас это, и, напротив, насколько готовы принимать новое - опять же в незначащих мелочах, в нахлынувшем информационного порядка, наконец, радикальных изменений в судьбе. То же - в части следования ритуалу - относится к проведению дней отдыха, праздничных. Но при всём тяготении человека к устоявшейся совместимости с тем, что его окружает, пластичность гомо сапиенс - несравнимая с "братьями меньшими" в этом плане, позволяет ему - не так как упомянутым в цирке или зоопарке, но по-своему приспосабливаться, адаптироваться в совершенно непривычных условиях, нередко вынужденных и крайне ограничивающих аспекты возможной совместимости - от обеспечения жизненно необходимым до жесткого ограничения свободы передвижения, получения информации. Нет, не все выдерживают подобное, хотя бы не теряя человеческого достоинства, не покоряясь судьбе полностью, как те же "братья меньшие" в тесных клетках. Зато - не преодоление ли налаженной совместимости двигало нашими самыми далёкими предками при освоении новых земель, первооткрывателями во всех областях человеческой деятельности, да и попросту, что называется, искателями приключений, авантюристами, что не перевелись и в наше время?
Осознаёт ли человек - куда ведёт его поиск совместимости, если подспудно одарен, что пока накал совместимости невысок, не согревает душу как следует? Один из выходов из такой ситуации - порывы несовместимости, о чём далее. Другой - как уже говорилось - всепоглощающее творчество, третий - квазикомпенсация дефицита личной совместимости с миром, допустим, увлечение коллекционированием, азартными играми, сексуальными утехами, поглощением созвучной душевной потребности информации - будь то поэзия, музыка, музейные сокровища - благо в наше время это так доступно, как и путешествия. И эту свою и неосознаваемую, но обретенную совместимость человек отстаивает как "свою крепость" - по аналогии с известной английской пословицей - "мой дом - моя крепость" - дом души. И, если посторонний или даже близкий родственник, лучший друг, подруга начнут убеждать, упрекать, выговаривать, советовать - имея в виду убеждения или поступки неправильные, нелепые, вредные, бессмысленные - того, кому адресуются вроде бы логические и даже мудрые тирады - это по известной пословице - как горох об стенку. Я уверен в безнадёжности разного рода увещеваний - и по отношению ко мне - не раз в моей долгой жизни, и зарёкся в чём-либо переубеждать других, разве что осторожно высказывать своё мнение по тому или иному вопросу.
И всё же мои "сто тысяч почему?" - стремление понять и как образуются атомы, и направление эволюции живого на планете, и природу творчества и многое другое, - толкают на роль любопытного, но не заангажированного интервьюера, а именно задающего знакомым, а порой незнакомым, тот же вопрос: "почему?". Вопрос молодоженам - почему они решили пожениться - предполагает ответы - "я её полюбил, я его полюбила", или "потому что она такая красивая, потому что он такой умный" - только запутывают, и приходит на ум Пушкинское: "зачем младая Дездемона арапа любит своего..." - почему полюбила, полюбил - и ни я сам, ни моя жена и через сорок шесть лет - смею заверить - неугасающей любви нашей - не смогли бы внятно ответить на почему, кроме разве что отстраненно теоретического - видимо, оптимальная совместимость.
Пробовал я приставать со своим "почему?" - к верующим различных конфессий или сект - в ответ - или смиренное "только здесь вера истинная", или с плохо скрываемым раздражением - "что мне, как бы недоумку, этого не понять, вот если бы послушал нашего пастыря..." Не могу сказать, что ответы членов или приверженцев политических партий, общественных движений были намного аргументированней, и в этом случае скорее из области веры в то, что приобщение к таким, своим, но не в качестве религиозном или этническом, а с социальной направленностью, вера в совпадение интересов своих и данной группировки, в моём понимании - возможной совместимости своего и общего - ключ к пониманию тяготения к причастности к чему-то родному. И накал такой совместимости - у любых верующих - сродни любовным порывам, обожествлению кумиров, принимает нередко весьма экзальтированные всплески эмоций.
Если продолжить о совместимости, то некоторые, странные вроде, примеры, скажем, симбиоза проясняются в школьном учебнике биологии, а взаимосвязь - тоже, наверное, в каком-то аспекте совместимости - между боровиками и дубравами - похоже более ясна собирателям грибов, чем ботаникам. Химики рассматривают молекулярные комплексы, содержащие различные элементы, несовместимые в упрощенных молекулярных соединениях, один из характерных примеров - молекула гемоглобина, название знакомое всем хотя бы понаслышке. Творчество человека преобразует представляющееся несовместимым в совместимое, как бы продолжая поразительные и успешные эксперименты природы, особенно при эволюции живого, но этому может быть посвящена занимательная книга, и не одна. И такие же книги, повествующие о преодолении несовместимости в творчестве гениев, в том числе безымянных, могли бы иллюстрироваться выразительными пословицами в каждом языке, строками из Пушкина - вспомнилось, как Сальери из "Маленьких трагедий", услышав сочиненное Моцартом, воскликнул "...и какая смелость...". Неожиданные, но оказывается совместимые сочетания красок, звуков, архитектурных форм - в созданиях гениев, и в науке - формула теории относительности, в которой совмещаются, до того, вроде бы разрозненные, категории пространства, времени, материи, энергии.
Встречается совместимость, и такая, что может вполне называться и любовью, но представляется непонятной, странной, неестественной, однако от этого никуда не денешься - однополая сексуальная ориентация, или для граждан со стереотипным мышлением - любовь и дружба людей - с изрядной разницей в возрасте, других национальностей, иных вероисповеданий, даже несхожих мировоззрений - если не проходит "не может быть!", то категорическое - "не должно быть!". И заключительное о совместимости со знаком плюс, но со шкалой приоритетов. Также и в любви - напоминание о заголовке опуса, и тут неплохо подтверждать примерами. Можно начать с проблемы, затрагивающей многие миллионы людей в разных странах - этнической совместимости. Хочется начать, как у меня водится - с "почему?", но придётся ограничиться констатацией, тем более, как-то я уже об этом размышлял в одном из опусов. Например, в таких - мало сказать - полиэтнических государствах, как Индия, Индонезия, или республике Дагестан в составе России, да и самой России - межнациональные конфликты, можно сказать, отсутствуют. Есть страны, в которых локальные этнические группы ведут многолетнюю борьбу за независимость, то есть образование своей державы. И, наконец, государства или регионы, где этническая совместимость без глубоких корней, рухнула в критический момент, как было в конце прошлого века в Югославии, республиках Закавказья, Прибалтики.
Схожие ситуации возможны и в семьях - по Льву Толстому - и счастливых, и несчастных. А вообще в русской классике, начиная с Гоголя, какие семьи можно назвать счастливыми - Манилова из "Мёртвых душ", старосветских помещиков, городничего из "Ревизора"? У Льва Толстого в "Войне и мире" в семье Ростовых, как мне представляется, каждый- сам по себе, и в счастье Наташи и Пьера под занавес романа читателю хочется верить. Впрочем, раскрытие темы "Семьи в русской классике" - и у Тургенева, и у Чехова, и у Горького" - тянет, по крайней мере, на солидную монографию, и автору такой монографии я бы посоветовал акцентировать выявление совместимости - супругов, поколений, братьев и сестёр - у классиков это просматривается. Нет, читателю, пожалуй, хочется поверить в обретенное - после разных жизненных передряг - совместимость, любовь, счастье - Николая Ростова и княжны Марьи, Григория и Аксиньи из "Тихого Дона", Мастера и Маргариты из одноименного романа Булгакова, Доктора Живаго и Лары - при всём в каждом случае драматизме и хрупкости этого в мире несовместимостей, как и у Ромео и Джульетты... Должно быть, неспроста в мировой литературе, искусстве - намного полней, - ярче, выразительней варьируется тема разных сторон несовместимости, антитезе межчеловеческой любви, чему соответствуют слова, понятия - ненависть, вражда, месть, подозрительность, отчуждение.
Как ни печально, но приводить примеры, скажем так, антилюбви, из истории, личного жизненного опыта, и того, что видел и слышал вокруг, - каждый может не задумываясь, не то, что о случаях любви счастливой, кроме как между родителями и малышами. И потому об этом отрицательном, тревожном, удручающем, но как ни крути - человеческом и только человеческом - под знаком несовместимости, дьявольском, как определялось в предыдущих опусах - намерен рассуждать несколько абстрагированно, по крайней мере, от моральных оценок. Вообще, с позиций монадологии, считаю возможным рассматривать существование любого объекта во вселенной, по-моему - монады, сигмонады - как соотношение совместимости или напротив несовместимости образующих данную сущность, о чём также подробней в предыдущих опусах, в том числе определяющих жизнестойкость данной сущности.
В природе этот принцип реализуется при образовании атомов - стабильных или нестабильных изотопов; молекул любой сложности; взаимодействии молекул различных соединений. Более или менее наглядный пример - молекулы воды, которые с молекулами этилового спирта образуют однородную смесь в любых соотношениях компонентов, самый знакомый нам показатель - 40 градусов. А вот с подсолнечным маслом совместимость разве что в виде механической смеси, по науке - эмульсии. Напрашивается некоторая аналогия между взаимоотношениями названных молекул и - людьми, опять же совместимости их друг с другом. Большую часть моей жизни я жил в больших городах, можно сказать, мегаполисах - Москве, Киеве, и взаимоотношения в массе граждан по моим наблюдениям и ощущениям приравнял бы к эмульсионной, как бы сказать - механической совместимости. Не такой ли "молекулярный" - человек толпы - по известному выражению?
Вероятно - но это на уровне домыслов - в сравнительно небольших поселениях, скорее сельскохозяйственного типа, такие сохраняются пока многие миллионы - в Китае, Индии, меньше в других странах, - определяющие факторы: национальные традиции, даже местные; межсемейные родственные связи, общность интересов, более или менее постоянные контакты - будничные и праздничные, взаимопонимание, наконец, - в достаточно полном смысле этого слова - держат весьма высоким накал человеческой совместимости и создают предпосылки для реализации естественной любви к ближнему. Наряду с этим у отдельных личностей могут проявляться те негативные, но лишь человеческие чувства, как зависть, вражда, недоброжелательство, месть - и по отношению, казалось бы, к совершенно своим, и мировая литература не прошла мимо возможной конфликтности и в патриархальных общинах, которые вряд ли заслуживают абсолютной идеализации.
Но, с другой стороны, непредвзято присмотримся к "человеку толпы" в мегаполисе, которому протягивают руки все блага цивилизации; одному в забитом пассажирами автобусе; другому в особняке, напичканном обслуживающей техникой, ну и живой обслугой. Каждый придерживается своей социальной ниши - в общении с людьми своего круга, соответствующем образе жизни и мировосприятии, вступлении в брак. Такая совместимость низшего порядка - интуитивное преодоление окончательной разобщенности. Вырисовываются условно свои и условно чужие, у своих - излюбленные забегаловки или клубы по интересам - развлекательные, партийные, религиозные; и свои кумиры. А всю скопившуюся неудовлетворенность - и своим положением, и тем, что происходит вокруг, - если таковая у каких-то граждан или групп трансформируется в агрессивность - нетрудно манипуляционно направить то ли на яростную защиту своих, то ли натиском на чужих, не вдаваясь "человеком толпы" в осознание - почему "свои" и почему "чужие", подходят опять же ярлыки - национальные, религиозные, партийные.
Но, как показывает исторический опыт - далеко не всюду и не всегда доходит до точки кипения, кровавых столкновений, - доминирует аморфная совместимость, когда каждый - сам по себе. Испаряется ли вследствие этого то, что издревле нарекли любовью - как один из самых светлых человеческих чувств; или деловые взаимоотношения, упадочный эгоцентризм отбрасывает любовь как анахронизм, как причуду маргинальных счастливцев?..
Правде в глаза
© Copyright: Григорий Филановский 2, 2017
Свидетельство о публикации №217031202162
Свидетельство о публикации №217031202162
Рецензии