Как пропадают люди

Неприятный автомобильный запах и душное южное солнце. Плотная ткань формы липнет к телам, молчание угнетает. От нечего делать я уставилась на свои запыленные сапоги – ещё утром они, начищенные, блестели.
– Может кто-нибудь расскажет чего? – вдруг совершенно непосредственно выдает Женька. Словно не знает, куда нас везут. – Нехай ещё не скоро приедем. А, Петрович?
Водитель мельком показывается из окошка.
– Да полчаса ещё, если никого по пути не встретим.
Женя довольно улыбается, словно от того, что он прав, что-то изменилось. Ну, да ладно, чем бы дитя не тешилось. Тем более что из-за его заразительной мимики в ответ заулыбались Катька с Мариной. Ох, девчонки…
– Лар, давай ты, – я непонимающе изгибаю бровь. Чего ему от меня надо? – Мы же почти ничего о тебе не знаем, хотя вместе уже… – Женя задумывается, но ему тут же подсказывает кто-то из парней:
– …Года три где-то.
– Тем более! – судя по лицам остальных, все также заинтересованы послушать именно меня.
Постаравшись спрятать свое раздражение – не время для конфликтов, – я прочищаю пересохшее горло.
– Учтите, веселого мне вам рассказать нечего…
– Я думаю, что веселого от тебя никто не ждет, – ухмыляется Женя, но глаза его смотрят на меня цепко, и на мгновение его интерес кажется мне совсем не праздным. – Давай что есть.
Я вспоминаю события десятилетней давности.
***
– Сходи, посмотри, где они там, пора возвращаться.
Недовольно скривив лицо, я побрела вглубь грота. Стоящий посреди тропического леса, он выглядел довольно мрачно и неприветливо. Обернувшись, я увидела удаляющихся родителей и решила поторопиться. Идти обратно с сестрами без взрослых совсем не хотелось.
Под ногами хлюпала холодная вода, которая едва доходила мне до щиколоток. Кроссовки ожидаемо промокли насквозь, с потолка тоже капало. По мере углубления в грот, эхо усиливалось и становилось все темнее. Я совершенно не понимала, зачем эти две «поганки» полезли через грот, и почему именно мне вечно приходилось их искать.
Оказавшись в самой глубине грота, я включила фонарик. На каменных сводах блестела вода, кое-где зеленел мох, и с потолка свисали огромные сталактиты. Не будь в этом месте так страшно одной, можно было бы вполне полюбоваться естественной красотой природы… но мне было совсем не до этого.
– Люсь! Кать! – позвала я громко, и мой голос эхом разнесся по всему гроту. Прислушавшись, я подождала ответа, но его не было, поэтому пришлось идти дальше. В любом случае они намеревались выйти с другой стороны, и, возможно, туда звук просто не дошел.
Пройдя ещё немного, я увидела выход. Огромные камни, некоторые из которых достигали нескольких метров в обхвате, были словно свалены в кучу каким-то великаном. Пройти по ним дальше потребовало бы много усилий. Сразу за ними был густой лес, и единственная тропинка вела направо, в обход грота. Чувствуя нарастающую тревогу, я решила пойти по тропинке – может быть, Люда и Катя уже обошли грот и вернулись к родителям, а мой путь не имел никакого смысла.
Узкая тропинка вела резко вверх, почти на грот. Мокрые кроссовки скользили, но я забралась, цепляясь за наиболее устойчивые камни. Сразу за подъемом начинался спуск, и я остановилась на вершине, надеясь сейчас увидеть сестер рядом с родителями.
Метрах в ста, внизу, я увидела родителей.
– Катя и Люся с вами? – во всю глотку прокричала я. То ли от волнения, то ли от физической нагрузки, я чувствовала быстрое биение своего сердца.
– Нет! – заорал в ответ отец. – Поищи их там!
Решив не паниковать и послушаться отца, я обернулась и внимательно посмотрела на наваленные камни и лес за ними. Может сестры ушли куда-то туда? Но никакой тропинки я не обнаружила. Спустившись вниз, я ещё какое-то время звала их и даже прошлась ещё раз по пещере. Везде было пусто, тихо и страшно. Не за себя – за них.
Вдруг, я споткнулась обо что-то плотное, но не такое твердое, как камень. Опустив фонарик, я увидела сумку Люси.
– Люсь, ты здесь? – но звать их тут было бесполезно. Присев на корточки, я посмотрела на её сумку. Серая, тканевая, с изображением какого-то персонажа из японского мультика. И никаких «улик»… 
Я закинула её на плечо и пошла на выход. Мне нужны были родители. Я хотела, чтобы они сделали то, что не смогла я – нашли моих маленьких глупых сестер. Я не замечала, что меня колотит, а пальцы судорожно сжимаются на ремне сумки. Воображение рисовало страшные истории о потерявшихся в лесу девочках. Наконец, я выбралась на свет. Отчего-то, увидев родителей, я испытала стыд.
– Их там нет, мам! Я всё осмотрела, только… – голос мой срывался, и я поняла, что вот-вот разрыдаюсь. – …сумку Люсину нашла. Пап, пойди ты!
Мама подбежала ко мне и выхватила у меня сумку, отдавая её отцу.
– Саш, смотри! – я выглянула из-за спины матери и увидела то, что не заметила в пещере.
Вся внутренняя поверхность сумки испачкана в чем-то красном.
***
Закончив, я смотрю на сослуживцев. Они молчат. Кажется, мне не следовало рассказывать им то, что пришло в голову первым.
– Их же нашли потом? – тихо спрашивает Марина.
Я качаю головой. Сейчас я как никогда хорошо ощущаю тяжесть этого камня на душе.
Вдруг грузовик останавливает, мотор стихает, и к нам снова заглядывает водитель.
– Разгружаемся, да побыстрее. Сами понимаете… – последнее он говорит, стыдливо отведя в глаза.
Все резко зашевелились, жаждая быстрее замять тему. Отстегнув ремень безопасности, я поправляю автомат на плече и принимаюсь помогать остальным.
Молодые, живые, мы совсем не хотим быть здесь. Но все что мы можем – это постараться справиться с заданием и выжить. Не пропасть.