Борисов-Мусатов. Водоём

   Художник Борисов – Мусатов занимает в моём сердце  место особенное . Хочется преклониться перед ним и как перед художником, и в ещё большей степени, как перед человеком.

   Я стою перед этой не маленькой картиной в одном из залов Третьяковской галереи. Долго стою. А перед ней и невозможно остановится на миг и переключить своё внимание на иное другое живописное изображение.  Или и вовсе пройти мимо, равнодушно скользнув по ней взглядом. Нет, невозможно. Если вы действительно любите живопись, эта картина непременно магнетической силой заставит вас остановиться и подойти к ней. И попытаться проникнуть в тайну, которое таит в себе это волшебное изображение.

    И при этом я вновь и вновь задумываюсь вот о чем. Вот если бы я не знал совершенно ничего,  просто совсем ничего ни о художнике, ни о двух дамах изображенных на картине, ни об истории картины, ни о том, как художник пришёл  именно к такой вот живописной манере своих картин, то что и о чем бы я должен был думать.

     Это живописное  изображение – сплошная загадка. Я пытаюсь её разгадать и с удовольствием  замечаю, что эту загадку мне ни за что не разгадать. И это хорошо. А ведь художник этим изображением  хотел же нам что-то сказать. При этом не дав нам никаких пояснений. То есть, может быть  для специалистов-искусствоведов тут нет никаких вопросов. А что делать всем другим, впервые пришедшим в Третьяковку, да и вообще только в ней впервые узнавшие это имя, Борисов-Мусатов? А таких абсолютное большинство.

                *****

     Каждое изображение, созданное человеком, – это отражение внешнего мира, а ещё и отражение личного восприятия этого мира художником, даже если ему и исполнилось три года. Даже если это и был некто, начертавший со всей тщательностью первое наскальное изображение. 

    Я вообще считаю, что развитие человеческого в человеке началось с того момента, когда он взял заострённый камень и попытался начертать на поверхности скалы, как это делает художник на холсте, то, что он воспринял своим глазом. Ни одно другое живое существо на Земле этого делать не умеет.

   Ну а как же понимать то, что написала своей корявой, длиннопальцевой лапой шимпанзе  кистью на подсунутом ей для этого дела мольберте? Или вот то, что изобразил осел своим хвостом на той же бумаге для рисования? Некоторые утверждают, что и в этих «произведениях»  тоже есть потаённые смыслы, недоступные для человека разумного. Без шуток. И «произведения» эти хорошо продаются на аукционах.

    А было еще и такое объединение «Ослиный хвост». Как ни странно, его основали в 1910 году два хороших художника, Ларионов и  Гончарова, его жена.  А появилось оно после того,как на выставке в Париже была выставлена «картина», нарисованная хвостом осла.

    Они как бы хотели в своих живописных экспериментах вернуться к самому началу, к самым первым попыткам человека отображать мир на плоскости. Любой. Это, по их мнению был исток правды, еще незамутненный никакими измами. И создали сразу новый изм. Который продержался не много. Что-то около двух лет. На этих выставках они, понятно, выставляли свои работы, а еще рисунки детей, всяких маляров, и художников примитивистов. То есть самоучек, нигде не учившихся. Это они, например, открыли для мира Нико Пиросмани.

     А ещё, по-моему, у этих художников из «Ослиного хвоста» появилась  тяга к эпатажу, чтобы вот таким образом привлечь к себе, пусть и скандальную, но все же известность и даже славу. А ещё это был такой богемный стёб, который тоже не мог не привлечь к себе внимание.

    Но в творениях детей и примитивистов все-таки что-то  такое было. Особенно у детей, которые совершенно искренне и безыскусно впервые пробуют себя в живописи. В их рисунках  всё правда. Чистый, действительно, незамутнённый источник. Тем он и ценен, и интересен. А вот когда взрослые и умелые художники начинаю подделывать детскую манеру, то видим мы  лишь подделку. Иногда очень даже удачную и умелую.

    А вот в «произведениях»  шимпанзе и осла нет и не может быть даже и намёка на мысль, как нет и  осознанного чувства. Искать какой то смысл в этих «картинах", все равно как искать тот же самое в коровьей лепёшке.

                *****

       А что же с живописью самого Борисова – Мусатова? А надо сказать, что он, как художник не появился неизвестно откуда и неизвестно когда. Он появился точно в свое время. Ни позже и не раньше. И иначе и не могло быть. Надо было, чтобы  вся история мировой живописи от наскальных изображений прошла длинно-предлинный путь, чтобы он появился.  И скажу больше, что эта история, конечно, на нём не остановилась. И путь-дорога живописных открытий будет бесконечно долгой. Столь же  долгой, сколько будет существовать человек.  И каждый новый художник появится только в свое время.  Во времена нам ещё неведомые. И открытий чудных будет сделано ещё много.
 
   И все-таки, откуда к нам явился этот замечательный художник? А явился Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов из города с таким замечательным названием Саратов. Он был первенцем в этой семье. Родился в 1870 году. Любопытный факт. Напомню, это год рождения Ленина. Дни появления их на свет разделили всего лишь восемь дней.

    Ещё девять лет назад его родители были  крепостными. А потом после известной реформы их приписали к мещанскому сословию. В его семье в нём  души не чаяли. Он всеми был окружён добротою и любовью. Даже и не осознавая это, как и все маленькие дети. Но особенно в проявлении любви к нему запомнился ему дед, Борис Мусатов,  проживший очень долгую жизнь. Он  оказал огромное влияние на формирование  души и способностей мальчика. Впоследствии, став художником, он присоединил к своей родовой фамилии ещё и имя своего деда. С тех пор  мы его знаем как Борисов-Мусатов.

   Но вот когда маленькому Вити уже исполнилось три года, с ним случилось несчастье. Не уберегли его родители. Однажды упал он с лавки. Вроде бы ничего особенного. Дети в его возрасте падают ещё и не так.  Детский растущий организм требует движения. Это природа диктует ему желание поскакать, да попрыгать. Вот и упал. И повредил серьёзно позвоночник. А после пошёл необратимый процесс. Стал расти у него горб. Несчастье. И всю оставшуюся жизнь его жестоко мучили боли от воспаления позвонков. Особенно в периоды обострения.

    А какие моральные муки должен был он претерпевать. С детских лет. И при всём при том, меня это удивляет несказанно, он не замкнулся в себе, когда стал осознавать своё такое необычное положение. То есть то, что он не как все в своем физическом состоянии. И это на весь ему отпущенный срок жизни.

   Он не озлобился.  Все напротив отмечали его  очень общительный, добрый и живой характер. Что не мешало ему часто отдаваться  мечтательным, романтическим грёзам. Надолго.  Грёзы, которые требовали большого эмоционального выплеска. И пришло время, когда  этот выход душа его нашла в рисовании. В шесть лет он страстно полюбил живопись. Невольно вспомнишь поговорку. Не было б счастья, да несчастье помогло. Я давно заметил, как у детей физическое  несовершенство способствует развитию других качеств. Душевных, творческих.

    Родители поддерживали его  в этом увлечении. Покупали ему цветные карандаши и краски. Вспомним, что родился он на берегу Волги. Полюбился ему один островок для первых живописных экзерсисов, для его первых опытов передачи изображения на бумагу. Он сам назвал этот островок Таинственным островом.

     Талант юного живописца был замечен в реальном училище, в которое он поступил в 11 лет. Там  он попал в хорошие руки. Первым его учителем рисования стал молодой человек Василий Коновалов, выпускник Петербургской Академии художеств.  Можно сказать, что именно он направил его на путь профессионального освоения очень не простого  дела.

    Через три года он покинул училище. Ему стало уже доподлинно ясно, на что он должен потратить всё время его жизни. Уже бесповоротно.

     Через несколько лет он приедет в Москву. А как иначе. Только в Москве или в Петербурге он и мог продолжить своё образование. Это была другая более высокая ступень на пути к совершенству владения кистью и понимая смысла искусства живописи.

     А ему уже 20 лет. Однажды он увидел большое полотно Бастьен-Лепажа. «Деревенская любовь». Увидел в Третьяковке. Найдите эту чудесную картину в Интернете. Картина  совершенно очаровала великого Толстого. Но и понятно, она очаровала и молодого Борисова-Мусатова тоже, который еще был в поиске своей собственной манеры. Он даже стихотворение ей посвятил.

                Давно ли был мой идеал
                Учитель Коновалов наш?
                Но в Третьяковке побывал –
                В мечтах один Бастьен-Лепаж.

    Правда, сегодня  это очень не маленькое полотно находится не в Третьяковке, а в музее имени Пушкина на Волхонке. Я без умиления  и теплоты в душе не могу не остановиться перед ним. И вы тоже, будучи в этом музее,   непременно остановитесь  перед этой трогательной живописной  сценой. Найдите и посмотрите,  и вы поймёте всё. 

                *****

     А боль в позвоночнике  художника не отпускала. Она сопровождала его всю жизнь. Он стоял у мольберта и чувствовал её от напряжения в спине. Вообще-то этот живописец мне напоминает другого художника. Тулуза Лотрека.

  Нет, как художников, их ничто не объединяло. Разные они очень. Физическое несовершенство их объединяло. И этот факт наложил густую печать на их судьбы. Да и стало причиной того, что Бог ссудил им не так уж много лет жизни. Одному 35 другому 36 лет жизни.

      В отличие от нашего художника Тулуз-Лотрек принадлежал к  древнему дворянскому роду. Он был графом, и был  совсем не бедным. Но вот постигло и его несчастье. Его папа и мама были двоюродными братом и сестрой. И вследствие генетических мутации кости его были поражены какой-то неведомой болезнью. Вначале всё шло хорошо. Но вот в 13 лет он упал с кресла и сломал шейку бедра. И нога перестала расти. А через год новое падение. Теперь в канаву. И та же история. Другая шейка бедра сломана. И она перестала расти. В итоге у него были непропорционально маленькие ноги при 152 см. роста.  Ну и как вы думаете, были после этого у графа большие шансы на любовном фронте. И произошло то, что в психологии называется  трансформация либидозной энергии в творческую.  В его случае его страстью стала живопись.   Вот так он стал художником. К счастью для всех нас. Потому что он стал очень хорошим художником.

    А женщины? А женщин граф просто покупал. В борделях Монмарта. И представьте себе, там в этих домах терпимости падшие дамы его знали и любили. Во всяком случае, ему так казалось. А ещё он пристрастился к алкоголю и даже придумал какой-то гремучий коктейль. Финал его жизни был печален. Он умер от алкоголизма и сифилиса.

       А вот Борисов- Мусатов был человеком совсем другого склада и жизненных установок. И в нем тоже  состоялась эта самая сублимация. Вся жизнь была отдана живописному творчеству. А женщины? А без них, как известно, жить нельзя на свете. И художникам тоже.

   Только всё это у нашего художника было  по-серьезному, искренне, по душе и чище, чем у легкомысленного француза.   

    Его будущая жена Елена Александрова была тоже художницей. И учились они в  знаменитом Московском Училище Живописи, Ваяния и Зодчества. Оно существует и поныне на углу Мясницкой и Бульварного Кольца. Это училище дало путёвку многим  в мир трёх  знатнейших искусств. И прежде всего живописи. Сколько славных знаменитых имен. А вот ныне почему-то на фронтоне красуется крупными буквами одно только имя. А именно Ильи Глазунова. Хороший художник но, по-моему, со странными идеями. И большой, несомненно, патриот. Но почему же он один на фронтоне?

      Вот Елена Александрова или как её звали друзья в училище Сашок и познакомилась с Виктором в родной им среде. Сначала их связало одна,  но очень пламенная страсть - призвание и выбор жизненного пути. Витя был замечательным юношей. Увлеченный, живой, простодушный, приветливый. Но ведь вот и горбатенький тоже. А девушка ему понравилась. И уже больше чем, как художница.

   И было признание в любви. И был жестокий отказ.  Вот посмотрите другую картину Борисова-Мусатова.  Она была написана под влиянием этого отказа. «Мотив без слов» она называется. Действительно слов уже нет. Тягостное молчание. О любви здесь уже всё сказано. Правда на картине мы не увидим  горба на спине у воздыхателя и соискателя руки прекрасной дамы. Ну и что. Печальная суть одна. И многим она знакома.

   Мне эта картина напоминает другую известную картину другого художника.  Картина Федотова «Разборчивая невеста».  Я уже писал о ней в отдельной статье. Но на той картине совсем другая грусть. А ещё и злая насмешка. Федотов хотел нам всё это, то есть объяснение жалкого горбуна перезрелой жеманной девице,подать как такую юморную сцену. Да только у него не получилось.  Меня эта сцена совсем не веселит.

                *****

  Словом, не получилось Борисову-Мусатову добиться руки и сердца с первого захода в его пылком объяснении. И что потом? А потом он уехал во Францию. Именно в этой стране тогда бил живительный Кастальский ключ всего нового, что творилось в мировой живописи. Вот он там и хотел к нему припасть в жажде приобщения к новым идеям.
 
    Вот в этой связи я хочу отметить, что Борисов-Мусатов вовсе не был художником самоучкой. Ну как, например,  тот же француз Поль Гоген. Или тот же Кандинский.  Не говоря уж о Пиросмани. Прежде чем он стал тем, кем стал, то есть художником со своим стилем, легко узнаваемым, как и у всех великих художником, он учился этому делу  многие годы. Постигая историю непростого  дела у самых великих художников всей мировой живописи

    Будучи ещё в Москве он учился у самого Поленова. А ещё есть и такой удивительный факт. Его соученицей была Татьяна Толстая. Та самая, дочь великого Льва Николаевича. Через её посредство молодой художник познакомился с её отцом. Он жил тогда со своим многочисленным семейством в Хамовниках, в двухэтажном деревянном доме с большим садом. В нем и сегодня вы можете прикоснуться к могучим стволам некоторых деревьев,  которые знали и видели моего любимого писателя.

   Сегодня это музей. Время от времени я бываю в нём с группами иностранцев. И веду в этом доме экскурсии под перевод. И я с трепетом пытаюсь проникнуться ощущением реальности этого места. И я видел этот стол, за которым сидел Лев Николаевич в кресле с подпиленными ножками. На том самом, где были написаны произведения, такие как  «Воскресенье», «Крейцерова соната», «Смерть Ивана Ильича», «Отец Сергий». Кстати мы видим этот стол на картине художника Николая Ге. Она так и называется. «Портрет Л.Н. Толстого». Посмотрите.

     Так вот Борисов-Мусатов был не раз в этом доме и не раз беседовал с хозяином дома – гением нашей литературы. О чём? Да кто ж сегодня это знает. А для меня этот факт говорит очень многое, и ещё больше поднимает в моих глазах авторитет художника.

                *****

     Борисов-Мусатов провёл почти три года в Париже. Понятно, что он в отличие от того же Тулуз Лотрека, не проводил время  ни  в кафе Мулен Руж, ни в борделях на Монмартре. Он проводил время в Лувре. Он изучал живопись старых и новых мастеров кисти. Особенно его притягивали творения Боттичелли, Леонардо де Винчи, Веронезе. Он сам много пишет. Пробует себя во многих жанрах и стилях.  Его очаровывают работы импрессионистов и символистов. И постимпрессионизм тоже не вызывает неприятия в нём. Все эти новые стили  расширяют его кругозор живописца. В каждой картине он пытается с приязненным чувством разглядеть новую интонацию, новый неведомый ему прием в выражении человеческого чувства. Он старается постичь неведомый ему язык. И пытается при всём при том создать свой собственный язык общения со зрителем.   

   А какой же это язык? А вот он. На его лучшей, по-моему, картине. «Водоём» Название картины мне кажется неудачным. Какой-то казённый, чиновничий оборот.  Ну назвал бы он картину «У озера» или «У омута». Нет, не нравится мне этот «водоём» Тем более название ну никак не соответствует поэтически-музыкальному содержанию изображённого.

                *****

   Да, я твёрдо убеждён, что картина, как любое творение отдельной личности, неотделимо от своего творца. И чем больше личного вложено в это изображение, тем лучше. Даже если это изображение создано с прямолинейной правдой плаката.
 
    Про картину «Водоём"  много написано. И все в ней предметно в отличии от беспредметной или абстрактной живописи Кандинского. На картине нет ничего от фантазии художника. И водоём этот существовал. И фон  – вовсе не надуманная декорация. И платья настоящие. И известно также, кто эти две женщины. Это сестра и жена художника. Но по мне, даже если всё это и известно, то волевым усилием надо выкинуть, стереть  из памяти и сознания всё из перечисленного, чтобы лучше проникнуться волшебством изображённого. Забудем, и это лучше нам поможет постичь таинственную мистику картины. И даст это гораздо больше пищи для ума и сердца. И гораздо больше для работы нашего воображения.

    Не надо ничего говорить. Надо погрузиться в тихую молчаливую созерцательность. И мы лучше почувствуем волшебную, тихую чарующую ноту, которая зазвучит в нашей душе.

   На этой картине всё замерло, все застыло в неподвижности. Но это не мертвая застылость. Нет, картина наполнена жизнью. И внутреннего  движения. Она перемещает нас в мир изысканно-сладкой грёзы. Там все не от мира сего. Там нечто такое, что дает волшебную возможность уйти  от обыденного материализма. И вспомнить ещё и о том, что есть душа. Там мир, в котором мы можем отдохнуть душой.
 
   
   Эта живопись близка к другому способу, который доступен только человеческому существу. Который дает возможность воспринимать мир душой, которая отсутствует у всего прочего животного мира.  Без которого, можно сказать, нет человека.

                *****
   
   Зачем художник, который и без того научился изрядно держать кисть в руке, поехал в Париж? Потому как в то время Париж был всеми признан, как  то место, в котором рождалось и развивалось все, что было нового в области живописи. Париж в то время стал силовым полем, которое влекло к себе неудержимо всех страждущих и ищущих новые пути, которые едва только были проторены в искусстве живописи.

    Он прожил в Париже около трёх лет. Он много работал. Он искал себя. То есть, он искал свой путь,  усваивая все, что было достигнуто до него. А этих путей было уже найдено и проторено множество. Как было сказано, большое впечатление на него произвели импрессионисты. И постимпрессионисты тоже.

     А это всё были идеи, которые постигались только душевным настроем. И состоянием души. Мысль как таковая в них и не закладывалась. Им был чужд тяжёлый и тягостный  материализм. Реализм сознательно вытеснялся из их устремлений. Нашего художника особенно притягивал к себе символизм.  Он попытался поступить в творческую мастерскую знаменитого художника символиста П. де Шаванна. Вот как интересно этот француз определяет свой творческий метод. На мой взгляд, очень интересное определение.

   « Идеи часто приходят к нам запутанными и туманными. Необходимо прежде прояснить их, чтобы наш внутренний взор мог их отчётливо представить .Произведение искусства берёт свое начало в некой смутной эмоции, в которой оно пребывает, как зародыш в яйце. Я уясняю себе мысль, погребённую в этой эмоции, пока эта мысль ясно и как можно более отчётливо не предстанет перед моими глазами. Тогда я ищу образ, который точно передавал бы её. Если хотите, это символизм».

  Художник не только отображает внешний видимый мир, как он это умеет и хочет, но он его таким образом и постигает.  Вот символизм отныне и стал для него неким своим методом постижения мира.

                *****

     На всех картинах Борисова – Мусатова, которые он написал впоследствии, мы  видим то, что воплощает в явь только что процитированные строки. Почти плоскостное и условное изображение, почти прозрачное, лишенное веса и  материальной ощутимости предметы. Всё как во сне. Или в предутреннем сновидении. И оторваться от этого изображения невозможно.

     Написал художник это свое самое известное полотно, «Водоём»,  в 1902 году. Известно и место где он написал эту картину. В усадьбе Зубриловка. Это было бывшее поместье князей Прозоровских-Голицыных.  Там был огромный чудный парк, в котором было много декоративных деревьев. В нем были живописнейшие места , которые не могли не притянуть внимание художника. Они и послужили живописным фоном для многих его картин, и для «Водоёма» тоже. 

    Вот сидят две дамы. Они молчат. Но и в тоже время чувствуется, как они ведут какой-то неслышный, даже безмолвный диалог. О чем? Мы не знаем. Да это и не нужно нам знать. Беседуют две души. Тема диалога, несомненно, очень личная, которая и должна быть скрыта от посторонних ушей. И это только прибавляет всему изображению ещё больше таинственности и мистицизма. И очарования тоже.

  И привязки ко времени тоже ведь нет на этой картине. То есть, не совсем так. Одеяние дам нам что-то скажет про восемнадцатый век. А именно этот век, век эпохи Екатерины второй избрали, как отдаленное, все наполненное беззаботной романтикой средой, художники мирискусники. Они сознательно уходили в своем творчестве от реального воплощения жизни. Они, как им казалось, с легкостью  подростка во всей жажде свободы своего собственного мнения и суждения оторвались от тяжких пут академизма и натурализма передвижников. Им захотелось воспарить над свинцовыми мерзостями своего времени.

  Им захотелось свободы самовыражения. Один из основателей объединения «Мир искусств» Дягилев говорил:
 
«Произведение искусства важно не само по себе, а лишь как выражение личности творца».

    Но у меня вопрос: почему личность художника  должна выражать себя лишь в отрыве от привычной ему среды и жизни. Почему эта личность должна для своего выражения уноситься в дальние дали времени и места.

   И тем не мене творчество Борисова-Мусатова мне очень нравится. И мне тоже при всей моей приверженности к материализму и реализму, тоже хочется иной раз и помечтать, и погрузиться в сладкое сновидение, в этот особенный, насквозь выдуманный, непостижимый мир грёз и символов. 
   
 Вот художника спрашивали, а какое время вы нам тут представили. Потому, как кажется, это застывшее действие как бы вообще вне времени. Он ответил сам на этот вопрос. «Это красивая эпоха» - ответил художник, которого судьба так огорчила тяжким физическим недостатком. Может быть претерпевая тяжкие боли, идущие от позвоночника с уродливым наростом, а еще больше от моральных страданий, он находил счастье и компенсацию за все эти страдания в  картинах, наполненных иллюзорным счастьем и тихой задумчивости.

                *****

  Как уже было сказано,  картина была написана в 1902 году.  В это время  судьба повернулась наконец к нему лицом. Елена Александрова согласилась стать его женой. Она на картине слева. После семи лет ожидания. Когда он писал это полотно, он внутренне чувствовал, что создает что-то необыкновенное. Что вознесёт его на вершину славы. Он чувствовал и знал это. Эта картина, ещё не созданная им,  виделась ему как свадебный подарок его невесте.

   Картина была куплена тотчас супругами, знаменитыми московскими коллекционерами Гершман. Портреты обоих были написаны Серовым. Можно посмотреть на них. Серов был знаменитым портретистом уже при его жизни. Иметь портрет его кисти было уже по определению престижно. Но и опасались быть представленными на портретах. Он беспощадно выворачивал всю человеческую природу своей модели всем на показ. Посмотрите на эти портреты, и вы поймёте то, что я хочу сказать.
 
  В 1902 году у художника родилась дочь. Её назвали Марианной. А потом наступили лихие, печальные времена. Начало первой революции весною 1905 года. Обозлённое мужичье пустило красного петуха в имение Зубриловки. Дворец разграбили. Чудесный парк с тем самым водоёмом испоганили.

    Это произошло за неделю до смерти художника. Правда его семья и он сам жили в то время в Тарусе. По просьбе Поленова Цветаев – основатель музея изобразительных искусств – предоставил свою пустующую дачу в бесплатное пользование семье Борисова-Мусатова. Там он и умер. Причина смерти – болезнь позвоночника, которая мучила его всю  жизнь и тяжёлая болезнь почек. Предчувствуя приближения конца, он сам указал место своего вечного упокоения. На высоком берегу Оки. Над его могилой стоит памятник, созданный его другом скульптором Матвеевым.

    Памятник необычен. Он представляет собой уснувшего обнажённого мальчика из красного гранита. Это фантазия скульптора. Он считал, что именно такое изваяние созвучно всему творчеству художника Борисова-Мусатова.

P.S Кстати, не так далеко от могилы художника. находится так называемый камень Марины Цветаевой. Нет, это не надгробие. Просто сама поэтесса  хотела бы быть захороненной в этом месте. Но не случилось.