Мишкино детство. Глава 6. Сады и огороды

                Глава 6. Сады и огороды
    Лето  Мишка любил  ещё потому, что в это время года  в садах   созревали  ягоды и  фрукты. Сады  на Монастырке были  в каждом дворе.  У кого-то росли  вишни и кустарники, у других   яблони, груши, сливы  и даже виноград.  В каких  садах были  самые вкусные  яблоки, и груши мальчишки  знали наперечёт.
      Первыми спели  вишни и черешни, эти деревья у многих росли в палисадниках перед домом. Весной они  красиво цвели, а  когда  созревали, то ягоды крупными рубинами висели  на  ветках и привлекали мальчишек, как лису виноград. Они смотрели на них, глотали слюнки, но достать не могли -  деревья  были высокие. Однако не зря говорят: «Голь на выдумки хитра».  Кто-то давно придумал приспособление для воровства вишен, под названием «ловушка», и Мишка с успехом  пользовался им. Для его изготовления нужно было  срезать  длинную сухую камышинку, метра три. Сухой камыш был полый внутри, крепкий, почти, как бамбук  и рос он коленцами. На тонком конце камышинки  последнее коленце расщепляли, и  раздвинув расщеп  вставляли обломок спички. Вот и всё, «ловушка» готова. Мишка подходил с камышинкой  к вишне и  старался поймать в «ловушку» ягоду. Поймав  -  дёргал вниз,  ягода отрывалась и оставалась в камышинке,  нужно было  только вытащить её оттуда и съесть.  Летом, когда созревали вишни, на улицах Монастырки всегда можно было увидеть мальчишек, «ловушками» срывающие ягоды. Но эта забава была для пацанов помладше,  старшие на сады совершали  набеги. 
       Первый свой набег Мишка помнил  хорошо.   Их соседом через дорогу был  дядя Петя по прозвищу ПетУня. Жили они вдвоём с женой. Дети (две девочки) уже выросли и уехали учиться.  Петуня был мужиком нелюдимым, с соседями  общался редко, любил выпить, но на удивление хозяином был хорошим. Если  большинство домов на Монастырке были покрыты камышом или соломой - дом Петуни был под железом, а его  участок -  огорожен высоким забором из досок. Кроме дома во дворе стоял флигель,  тоже покрытый железом, и хороший сад, а всё это «добро» охраняла   злая собака.  Мальчишек его сад привлекал, особенно груши.  Высокое дерево, усыпанное крупными жёлтыми  плодами, они видели, каждый день, выходя из своего дома. Тётя Аня – жена Петуни, иногда угощала соседей  грушами, они были сочные, сладкие, ароматные. Мальчишки, не избалованные едой, поев их,  мечтали  залезть в сад к Петуне и  наесться  до отвала.
            Однажды, в полдень, когда ребята  купались на речке,  Вовка Сыч  предложил: «Пацаны,  давай обнесём у Петуни грушу. Я видел  -  он на работу пошёл, а собака  у них привязана  далеко».   Соблазн поесть «от пуза» вкусных груш, переселил страх, и Коля с Мишкой согласились. Быстренько одевшись, они двинули в сторону  огорода Петуни.  Подойдя к  забору мальчишки остановились,  и,  прильнув к щелям  внимательно осмотрели участок.  Не увидев ничего подозрительного   перелезали через забор, и затаив дыхание, двинулись  по направлению к дому. Груша  росла в метрах двадцати от флигеля, а рядом с ним стояла собачья будка. В тени  изнывая от жары, высунув красный язык, спала огромная собака.  Тихонечко, стараясь  не разбудить её, мальчишки стали собирать упавшие на землю плоды.  Груш на земле было немного, залезать  же на дерево  никому не хотелось,  и  тогда Коля  потряс ветку. Услышав посторонний шум, собака  лениво повернула голову и, увидев   чужих  людей,  злобно залаяла. Но цепь, на которой  сидела собака, ограничивала её пространство, и опасности для мальчишек она не представляла.  Опасливо  оглядываясь на пса, пацаны торопливо собирали упавшие груши и складывали их запазуху. Когда, набив пазухи , они уже собирались уходить, открылась дверь флигеля, и  из него вышел Петуня. Увидев его, мальчишки сначала остолбенели, а потом бросились бежать.  Схватив лежавший у дверей топор, дядя Петя бросился за ними вдогонку. Мишка бежал последним, он видел, как удиравшие впереди него Вовка и Коля, лихорадочно  пытались вытащить  рубашки из-под ремня, чтобы освободиться  от  украденного. Груши  сыпались им под ноги, но они, не замечая этого, мчались  вперёд. Оглянувшись, Мишка увидел, что  Петуня был от него уже близко, сердце мальчика выскакивало из груди, во рту пересохла, а в голове билась одна мысль: «Он  меня убьёт»!  Если сюда через забор Мишка лез осторожно, то назад   перелетел  в считанные секунды не чувствуя  ни заноз, которые впивались в его босые ноги, ни ободранных до крови локтей. Когда он  был на самом верху, рубашка выпросталась из-под ремня и груши посыпались вниз.  Перемахнув через забор, Мишка скрылся  в кустах разросшейся малины.  Не обращая  внимания  на то, что колючие кусты  царапают ему лицо и руки он продирался через малину, и  только поняв, что за ним больше никто не гонится -  остановился. Когда Мишка отдышался и почувствовал себя в безопасности,   ему стало очень обидно. На глаза  навернулись слезы, и горячий комок  подкатил к горлу. Нет, он не заплакал - его душила обида за свой возраст.  Ещё было  обидно, что чуть не попал в руки  Петуне, обидно, что растерял все  груши, обидно, что пацаны убежали, оставив его. Но тут Мишка  обнаружил в кармане, что там  чудом осталось две жёлтые груши. Он засмеялся, достал одну из них,  вонзил в жёлтый бок острые зубы  и, пошёл  искать Колю и Вовку.  Уже потом Мишка не один раз думал, как он, восьмилетний мальчишка, сумел  удрать от взрослого мужика с топором, и всегда приходил к выводу - его гнал страх, скорее даже не страх, а ужас. Ужас, который обуял   при мысли, что его могут убить! 
       Это было давно, а из недавних приключений Мишка вспомнил, как он в компании ещё трёх мальчишек в забрался в сад за яблоками. Дело было  в середине лета. Днём они высмотрели  яблоню на другом конце Монастырки и посчитали, что это «белый налив». Яблоки этого сорта созревали рано, были сочные и вкусные, полакомиться такими  плодами пацанам всегда было за счастье.  Вечером  ребята  посетили  этот сад и, набив пазухи яблоками, не торопясь покинули его. Придя к Мишкиному дому,  уселись на лавочку и начали трапезу.  Но яблоки оказались несозревшими кислыми и твёрдыми,  надкусив по одному, пацаны  с раздражением начали бросать их на дорогу. Кто-то из мальчишек, слишком сильно размахнувшись, случайно попал зелёным плодом по железной крыше дома Петуни.   Крыша загрохотала, ребятам это понравилось и они  уже целенаправленно стали бросать  яблоки, стараясь попасть по крыше соседского дома. Грохот стоял неимоверный, и пацанам было весело, но внезапно  в доме  скрипнула и открылась входная дверь. Мальчишки  прекратили бросать  и затихли. Через некоторое время  открылась калитка на улицу и,  в проёме калитки возникло какое-то светлое пятно. Пацаны догадались, что это  в нижнем белье (кальсонах и рубашке), вышел хозяин. Ночь была тёмная, улица не освещалась,  Петуня  разглядеть ребят в темноте не мог.  Дядя Петя постоял несколько минут и, закрыв калитку и двери, ушёл в дом. Ребятам стало весело и интересно, выждав  минут пятнадцать, они снова начали «бомбить»  крышу соседского дома. На этот раз двери дома, а за ними и калитка  распахнулись с треском. Петуня  выбежал на улицу – мальчишки затихли. Он что-то неразборчивое бормотал себе под нос, потом,  притаившись в палисаднике,  замолчал. Посидев так  минут пятнадцать, он тихонько закрыл калитку, но в дом не зашёл  - остался во дворе.  Пробыв во дворе, какое-то время, дядя Петя так же тихонько ушёл в дом. Выждав,  пацаны опять «атаковали» крышу его дома. Понимая, что на лавочки оставаться небезопасно, мальчишки                бросив  с десяток яблок,  перебежали  к  соседнему с Мишкой дому и спрятались в палисаднике. Едва они успели забежать в него, как ругаясь и матерясь на улицу выскочил  Петуня. Побегав  взад вперёд у своего дома и не обнаружив никого, он перебежал через улицу к дому Мишки. Ребята не живы, не мертвы, сидели в соседском  палисаднике.   Дождавшись, когда он уйдёт домой,  пацаны тоже разошлись по домам.   Развлечение им очень понравилось, несмотря на высокую степень риска в виду непредсказуемого характера  дяди Пети.
        На следующий день мальчишки решили устроить  Петуне «тук-тук». «Тук-тук», это  такая детская забава, когда на закрытое ставнями окно привязывалась нитка, а к ней  гайка. Нитку протягивали через улицу, к «засаде». Пацаны, сидевшие в «засаде»,  дёргали за нитку, и гайка стучала по ставням.
       Для этой цели Вовка Сыч  спёр из дома клубок сапожной дратвы. Подходящую гайку отыскали быстро. Осталось, только бросить жребий -  кто пойдёт привязывать нитку с гайкой к окну. После вчерашнего  концерта с  бросанием яблок, это было небезопасно. Потянули спички - обломанная досталась Мишке. Перебросив клубок дратвы через электрические провода, чтобы никто из случайных прохожих  не зацепился за дратву, Мишка привязал к ней гайку и, подавив в себе страх, открыл дверку палисадника Петуни. Стараясь не запутать  дратву, в кустах сирени, он  подошёл к ближнему окну и стал ощупывать  его рукой, пытаясь отыскать, к чему  бы привязать. Мишка  лихорадочно водил рукой по ставне, но ничего не находил. Ему казалось, что время остановилось,  перед  глазами возникали картины: то он видел, как за ним с топором в руках бежит  Петуня, или  казалось, что открывается калитка, и дядя Петя  в белых кальсонах и рубахе забегает в палисадник. Хотелось всё бросить, выскочить на улицу и убежать домой. Но как  жить после этого? Над ним  всегда будут смеяться, называть  трусом, и никто никогда не захочет с ним дружить. Наконец ощупывая верхний наличник, Мишкины пальцы наткнулись на выступающую шляпку гвоздя.  Дрожащими руками он привязал к гвоздю дратву с гайкой,  и тихонечко вышел из палисадника. 
         «Засаду» пацаны  разместили в Мишкином дворе. Собаки   у них  не было, и ребята зашли во двор без опаски. Дёрнув за шнур проверили «тук-тук» - гайка послушно стукнула в окно. Спрятавшись  за забором, мальчишки начали методично дёргать за дратву. В ночной тишине  отчётливо были слышны глухие удары металла по дереву. «Тук, так, тук», - стучала гайка по ставне, ребята затаив дыхание, ждали, что будет дальше.  Через некоторое время открылась  дверь,  а за ней и калитка, но  никто на улицу не вышел. Сколько не всматривались ребята в темноту, они никого не увидели. Создавалось  впечатление, что двери и калитки открывались сами по себе. Потом пацаны догадались -  Петуня  вышел в тёмной одежде. Притихнув, они напряжённо всматривались в темноту. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец калитка на улицу закрылась, и Петуня зашёл в дом. Подождав ещё немного, мальчишки, опять начали дёргать за шнурок. «Тук, тук, тук» - глухо стучала гайка об ставню.  Входная дверь дома  Петуни открылась,  следом за ней  распахнулась уличная калитка, Петуня выскочил на улицу и забежал в палисадник. Побегав по палисаднику и никого там не обнаружив, он начал материться и грозить всевозможными карами. Через некоторое время он успокоился и зашёл в дом. Выждав не  менее получаса, пацаны снова начали  стучать гайкой в окно. На этот раз случилось  то, что они никак не ожидали. С треском распахнулась дверь дома и   раздался  выстрел из ружья. После выстрела  Петуня опять выбежал на улицу,  выкрикивая матерные угрозы, в адрес неведомых  шутников. На этот раз ребята напугались не на шутку - игра становилась опасной. Стучать они прекратили, но оставалась проблема, кому-то нужно было сходить отвязать дратву от гвоздя.  Так делали всегда, чтобы замести следы. На этот раз желающих   не нашлось. Тогда решили  тянуть шнур к себе, авось он  оборвётся, но дратва оказалось крепкой, так и не сумев её оборвать,  пацаны разошлись по домам.
     На следующее утро, когда Мишка с Колей ещё спали в их дом пришёл Петуня. В руках он держал моток дратвы. Братья, проснувшись, слышали, как он спрашивал у мамы: «Нюр, это не ваша ли  дратва»? Мама  честно ответила: «Нет, не наша». Тогда он спросил: «А когда вчера вечером вернулись домой твои мальчишки»? Мама,  видимо уже догадавшись, что сыновья  напроказничали, спасая их, ответила: «Они пришли ещё засветло, а что у тебя случилось»? Петуня,  сказал: «Ночью, кто-то хулиганил, стучал в окно, и  следы ведут  к вам во двор». На что мама отвечала: «Все знают, собаки у нас нет,  кто угодно мог зайти во двор». На том дело и закончилось. Мама выручила ребят.  Вообще к шалостям пацанов взрослые на Монастырке относились спокойно, понимая, что с возрастом всё это пройдёт.
         В августе, когда созревали фрукты, пацаны почти каждый вечер забирались к кому-нибудь в сад. Они даже стали называть себя – «бригада по уборке садов и огородов». И работала та «бригада» не всегда в ночную смену, и «занималась уборкой» не только частного  урожая, но и государственного.
         Примерно в двух километрах от  детской колонией в противоположную сторону от Монастырки находилась деревня СИмоновка. Собственно СИмоновок было две Старая и Новая. Между этими деревнями  была знатная колхозная бахча.  Арбузы на бахче росли  красные, как огонь, очень сладкие и сочные, а дыни душистые, мягкие и вкусные. На эту бахчу монастырские пацаны давно уже положили глаз, но  совершить набег на неё было очень трудно. Ночью её охраняли   конные объездчики  с  нагайками (бахча была огромная – несколько гектаров), они периодически объезжали поле по периметру, а днём   -  сторож с ружьём заряженным солью.  Получить заряд соли в  мягкое место никто из мальчишек не желал.
     Но  молодости свойственны   дерзкие  поступки. Настоящую «войсковую операцию» пацаны придумывали коллективно,  Мишке тоже   довелось принять  в ней участие. Малолетние стратеги рассчитали всё до мелочей. Набег решили совершить днем,  когда сторож будет один,  форсировать речку,  внезапно налететь на бахчу  и  так же, водным путём, вернуться назад. Готовились тщательно, целый взвод монастырских пацанов (человек двадцать)в возрасте от  десяти до пятнадцати лет  в полдень собрался на «мельнице».  У тех, кто постарше были пОджиги, а другие принесли с собой мешки из рогожи.  Последний раз, обговорив все детали  операции, ребята  выдвинулись на исходную позицию. Обойдя   стороной колонию,    вышли на берег Оскола.  Целью операции был захват бахчи ( «плацдарма» на другом берегу реки). Форсировать речку решили вплавь. Течение на Осколе  сильное,  чтобы приплыть в нужное место на другом берегу, заходили в воду   значительно  выше по течению.  Переплывали, высоко  держа одной рукой над головой (чтобы не замочить), свернутую в узелок одежду. Штанины брюк были завязаны узлами, а в самих брюках у некоторых были  завёрнуты заряженные пОджиги.  Дождавшись, когда из воды выйдут все, ребята осторожно поднялись по пологому берегу наверх. Совсем недалеко,  только протяни руку, начиналась бахча. Там лежали,  греясь на солнышке полосатые  арбузы и  душистые  дыни «колхозницы».  Посреди бахчи  одиноко стоял  шалаш  сторожа. Солнце стояло в зените, жара была невыносимая, и сторож видимо находился в шалаше.  Чтобы «враг» не застал врасплох, выставили «часового». Остальные  «бойцы»  стали собирать арбузы и дыни и складывать, кто  в мешки,  кто в брюки с завязанными  штанинами. Мешки и брюки быстро наполнялись и  пацаны уже  собирались  покинуть  бахчу, когда из шалаша  вышел сторож. Он был замечен «часовым»,  который  криком: «Атас, пацаны»! – объявил тревогу. Сторожем оказался ещё крепкий на вид старик.  Увидев   мальчишек,  в одних  трусах ползающих по полю, он не по возрасту шустро нырнул в шалаш и  через  несколько   секунд  выскочил из него с ружьём в руках. Но «войсковая операция» предусматривала и такое развитие событий.  Те, у кого были  пОджиги, вытащив их, сделали несколько выстрелов   в  воздух, тем самым показав сторожу, что ружьём их на испуг не возмёшь. Это действие возымело успех -  дед вместе с ружьём ретировался в шалаш,  а «малолетние бойцы» без паники забрав  свою добычу,  покинули «поле боя». Перебравшись на другой берег  вместе с добычей, они ликовали -  «войсковая операция» была проведена успешно и без потерь.
         Выбрав полянку в лесу, ребята устроили настоящий пир – арбузы и дыни варварски разбивали о землю, сладкую арбузную серединку выгребали грязными руками и отправляли в рот, дыни разламывали на куски и крепкими зубами выгрызали мякоть. Нервное напряжение сменилось неудержимым весельем. Лица и руки пацанов были вымазаны  липким арбузным соком, а скользкие дынные семечки прилипли к щекам  и носу. Насытившись, оставшиеся арбузы и дыни спрятали в лесу, а сами пошли купаться на речку. Жизнь продолжалась!