Алжирский пленник - часть 46

И так, приступаю к репортажу об историческом матче за выход в четверть-финал чемпионата мира по футболу сборной Алжира и сборной Буркина-Фасо.
На прекрасном стадионе, который мы с Зино видели с монтаны Шрия, казалось, собрался весь город Алжир. Во всяком случае, как мне сказал Зино, люди сидели на стадионе с утра, хотя игра вечером, потому-что проехать перед началом матча по улицам было уже невозможно. Мы с Зино целый день провели дома, боясь где-нибудь застрять в пробке.
Игра еще не началась, а репортаж уже шел во всю. Местный комментатор, ни на мгновение не умолкая, по-алжирски быстро, эмоционально и взволнованно судя по интонации, то пытался что-то доказать нам зрителям, то призывал  к чему-то, то вопрошал. Зная, что алжирцы могут часами смотреть футбол в кафе, было не удивительно, что и говорить об этом они тоже могут часами.
Наконец игра началась. Сначала мне показалось, что я вижу игру двух дворовых команд. С таким неистовством и яростью, они набросились на мяч. Но на фоне рослых, выносливых, быстрых и напористых черных, как смоль, игроков команды Буркина-Фасо, алжирская команда выглядела все же интеллигентно, почти по-европейски. Те же устраивали такую кучу-малу, что играть с ними в обычный футбол было сложно. Они постоянно нападали, бегали по пятам, отбирая мяч чуть не руками. На одного алжирца всегда было по два игрока чернокожей команды. Когда Зино в перерыве переключил каналы на другие игры футбольных команд, то в глаза сразу бросалась разница в культуре игры. Здесь никто не засовывал свои длинные изворотливые ноги между ног противника, пытаясь выбить мяч, играли в пас, разыгрывая комбинации, бегали не спеша, экономя силы, точно подавали мяч и уверенно его принимали, начиная очередную атаку. Эти же две команды, хоть и не дрались, но играть друг – другу не давали. Поэтому каждые 2- 3 минуты, кто-то со страшными гримасами лежал на траве, а игроки выясняли отношения между собой и арбитром. Тем не менее, в этой свалке Алжирцам удалось буквально затолкнуть мяч в ворота противника. После чего, все оставшееся время второго тайма буркинофасофцы с яростью леопардов атаковали ворота алжирцев. Ноги летали выше голов, головы служили вместо ног. Мяч постоянно летал от ворот до ворот, а алжирский комментатор, который за время матча без перерыва выдавал нескончаемые водопады комментариев, в последние минуты уже не комментировал, а стонал, видимо отсчитывая секунды до окончания матча. А тем временем и в той и в другой команде продолжались потери, и чем ближе к концу, тем чаще. Постоянно сменялись подкошенные, сделавшие четвертной тулуп и неудачно приземлившиеся игроки. Алжирский тренер не отходил от края поля, сам подавая выбитый из игры мяч, вступал в перепалки с боковыми арбитрами. То вдруг резко разворачивался, взмахнув раздвоенным хвостом черного плаща, как дирижёр симфонического оркестра, и ходил с безучастным видом что-то насвистывая себе под нос, и вдруг опять бросался к запретной белой полосе, начиная о чем-то спорить с показывающим номер замены игрока арбитром, и, если бы его не удержали, то наверное выбежал бы на поле и утащил с него за кудрявый хаер бедного негритянского игрока, т.к. что-то там не так было с соответствием его номера на майке и тем, что показывал арбитр. Когда же, наконец, затаившие дыхание алжирские игроки услышали заветный свисток об окончании игры, то началось что-то невообразимое! Куда делись игроки бедной Буркино-Фасо, я не заметил, может они превратились в пар и полетели в свою страну оплакивать поражение, каплями дождя? А в это время на поле хлынула черная толпа, те кто был в ближайшей зоне поля, кроме болельщиков стадиона, которых еле-еле сдерживали плотные ряды жандармов.
Алжирский голкипер, упав на колени, совершал видимо пропущенную из-за игры молитву. Алжирского тренера уже допрашивали репортеры, и, когда звезда прайм-тайма главного телеканала Алжира, стала брать у него интервью с торжественным видом, подобающим в сей исторический момент, то прямо в камеру выскочил обалдевший от радости чернокожий паренек и, загородив собой и тренера и теледиву, стал показывать в камеру пальцами «виват» высунув язык. В это время наш комментатор с торжественного речитатива, в котором постоянно звучало слово Аллах и видимо какие-то молитвы, постепенно перешел на стоны, а потом начал рыдать, и в его всхлипываниях даже без перевода было ясно, что он предает приветы своим близким и дальним родственникам в Сахаре, снохе своего троюродного брата, и ее свекрови, и всем соседям, и родственникам соседей, и даже соседям родственников соседей. Что он просит прощения за то, что у него кончились слезы, и что он бы даже тяпнул по этому поводу, но вера не позволяет. Он снова и снова взывал к небесам и в сотый раз благодарил их.
Все это продолжалось так долго, что уже было не смешно. В отличие от алжирского арбитра, наш юморист Михаил Задорнов знает меру, и заходясь в своих гортанных стонах заканчивает раньше, чем его слушатели умрут от остановки дыхания. Ждать от алжирского коллеги Михаила Задорнова, такой же разумности было утомительно и Зино переключил на другие каналы, где тоже шел футбол. Кто-то запинывал голы, выигрывал и проигрывал, но это было уже не интересно!
Самое интересное начиналось на улицах Алжира. Что там было, я могу только догадываться, потому что выглядывать в окно или не дай бог из дверей, на улицу, где шла канонада из настоящих ружей – мне не хотелось.
Ну вот, я рассказал то, что касается, футбола. Спасибо Зино и его любимому музыканту, которого он все это время слушает. Потому что он добавлял остроту уму и моему перу.
Мы тем временем проезжаем гористую местность, похожую на Сицилию, в которой я не был, но которую именно так себе и представлял. По склонам невысоких, но крутых гор то ли сады,  то ли просто деревья. Почва каменистая. Почти без травы и зелени. Домики и селения жмутся в распадках друг к другу. На столбах и остроконечных крышах домов огромные гнезда аистов. Видно даже, как один сидит нахохлившись и ветер шевелит ему перья на изогнутой шее.