Лжеполковник. Песнь рефлексивная

02.03.2017

Ждешь, как развития одной болезни,
Что из двух чаш весов, хоть одна, да перевесит,
И пусть от неверия попадают навзничь,
И пусть потеряется обретенное равновесие.

И пусть потеряются в глухих коридорах,
В которых мне так становится душно и тесно.
Для нас налицо полная несостоятельность,
Напрасно заведенных бытовых кухонных споров.
 
Мы верим, надеемся, ждем и любим,
Видим налицо крушение глобальных порядков,
Рушатся к черту фондовые рынки и финансово устойчивые системы,
Пока телефон стоит на подзарядке.
 
Мы действующие и чрезмерно активные лица,
Акторы этих военных действий и театров,
Ведь что без сомнений усвоить ты сможешь,
Просто взять так и залюбоваться.
 
И все, что расскажешь ты своим детям,
Без преувеличений, надо сказать,
Мы все ответственны за мир на планете, 
Сеять порядок, мир и благодать.

И у пусть у нас стальной бицепс,
А в наших плечах наших косая сажень,
В душе мы, звездец, как зажаты,
Самоощущение  такое, что никому не пожелаешь.

Наверное, от недостатка общей культуры
«Из огня да в полымя» мы упорно мечемся,
Наверное, были мы бы так упорны и упороты,
Добиваться через силу того, чего нам хочется.
 
Это избавляло нас от мук недоверия,
Депрессии и скачков напряжения одиночества,
И есть решение всех вопросов,
Перегибы на местах и перекосы,
Наши лица, если так приглядеться,
Совсем не выражают никаких эмоций.
 
Мы не паразитируем на проблемах,
И мы не занимаемся профессионально угодничеством,
Мы делаем свою работу красиво,
Зная, что за нее серьезно и сурово спросят.
 
Мы так и проходим все видимые крайности,
Мы пьем спиртное, не гася в себе закусью,
И что помешает лишь нашим творческим планам?
Только такие же другие творческие планы!

Ты берешься за то, что тебе нравится,
Перепрыгивая с задания на задание,
И ждешь разговения, и глушишь залпами,
И бьешься ты без устали и безостановочно.

Пока внутри тебя трясется и крушится.
Все пока идешь, ты и берешь все готовое,
За это собрались мы под одной крышей,
Вот это все ради всего мы собраны.
 
Не спарринг-партнеры, не птицы без перьев,
Не люди без чести и совести, не мини-мыши,
Не рыцари плаща и кинжала,
А люди гармони и шахмат, дубины народной войны.

Когда на среднерусской равнине,
Кого-то закатывать в цемент и асфальт,
Как в море бушующем, на тоненькой льдине,
Не видели больше честных, отважных и простых ребят.

За то, что трясешься ты в пыльных автобусах,
За то, что ты платишь своими прогрессирующими болезнями,
За то, что ты скатываешься в повседневность,
Расцвеченную огнями святого Эльма.
 
Нет жизнь под кайфом, чтобы стричь купоны,
Не жизнь, когда под солнцем сердцем живет голос сердца,
Когда внутри тебя оглушающий рокот и ропот,
Внутри которого, никуда тебе не спрятаться, ни скрыться, ни деться.

За то, что ты идешь по трясине,
За то, что ты тянешься цепочками и караванами жизней,
За то, что на Родине тебя хуже, чем на чужбине,
На душе скребут даже кошки.
 
Но если так воспринимать, как данность,
Ощущение твое преспакудное,
Знал бы прикуп, жил бы в Сочи,
Но так по своей воле, туда бы даже и не сунулся.

Не падать духом, и держать на себе весь строй,
Не раскисать, и видеть все вокруг только стоящее,
Быть царем горы, идти горой,
Идти толпой сквозь саднящее ледяное кромешное запредельное одиночество.

Знать свою удачу и знать свой крест,
И видеть все важное среди привычного,
Извечная тяга к перемене мест,
И быть выскочкой, белой вороной и круглым отличником.
 
И в этой суконной суете,
В калашных рядах приобщения к частностям,
Все как шло, так и сейчас идет,
В попытках до изжоги стать самодостаточным.

Когда ты поймешь, на что ты шел,
И как боролся, дрался и каялся,
Спасение твое и весь твой пост,
Есть просто завышенные твои ожидания.
 
Неужто здесь будет только горький итог?
Неужто все, и ни грамма отвешено большего?
Неужто быть твердым, как тертый калач,
И что может быть еще теплее теплого?

Ты веришь в ту истину, и в то, что ты прав,
За то, что покрывает все риски стабильности,
За то, чтобы вырваться из чудовищных лав и лап,
Ты платишь за все, чтобы быть волевым и сильным.

За это отсутствие инициатив,
За этот «выход из зоны комфорта»,
За это усилие выхода из своей среды,
Тебе не охота быть «вторым сортом».
 
За то, что мы видим по итогам войны,
В полях сражений грубого помола.
Как псы лают, лают псы до рвоты,
Так люди делят себя на сорты.

За то, что мы видим в омуте больше суеты тонов и полутонов,
За то, что оправданно верить и знать,
В угоду кажущемуся, возможному и важному,
За то, чтобы шагнуть к своей мечте,
Быть в этом со «своей тоской всегдашней».

Как же тебе справиться  в этом мареве жить?
Как тебе жить, когда тебя теснит к темнинам?
Все воспринимается теперь с опаской,
Все колом стоят правила нерешенных тобой уравнений.

Другие не лезут в дебри, не падают в сети,
Ни на что не отважатся, ни на что не решатся,
Нет никого из авторитетов на целом свете,
Но им, и взаправду, ничего не светит.
 
Они не могут, ни на что не послушны,
Только смотреть, рефлексировать и озираться,
Только нет, они действовать отучены,
Они ни за кого и ни за что не готовы драться.
 
Только измерять свою власть погонным метром,
Вертикаль власти складывается из горизонталей,
Кто кого съел на шахматной доске?
Нет разительных полутонов,
Нет доминирующего положения на рынке, и в стае.